Перед тем, как зайти в дом, Олег долго чистил сапоги о решетку, вросшую в тропинку. Потом еще топал ногами на первой ступеньке, тщательно вытрясал на веранде штормовку. Настоящую штормовку, тонкого брезента, почти непромокаемую. Какое-то время непромокаемую. Потом все равно начинается: сначала по швам, потом вдруг протекает на спину. И только голова остается сухой. Потому что капюшон почти совсем не потерся. И даже местами цвет, как у новой штормовки. Везде уже зеленое превратилось в серое, а тут, на капюшоне - просто как старая солдатская форма. Хаки, да? Так это называлось раньше.
Штормовку он повесил на большой гвоздь возле двери, чтобы проветрилась. Это настоящий самодельный гвоздь черного железа. Его ковал дед, а потом вбил сюда, справа от двери. Говорит, что раньше на этом гвозде у него всегда висело ружье. Но это он, конечно, привирает. Сказки рассказывает. Хотя, такой гвоздь, конечно, ружье бы выдержал. Но кто же будет держать оружие на виду? Да и с патронами теперь трудности...
- Ну, долго еще там будешь менжеваться? - раздалось из открытого по летнему времени окна. - Сколько мне тебя еще ждать?
Олег посмотрел на красное солнце, зацепившееся за самый краешек леса вдали, вздохнул и открыл дверь, лязгнув висящим на дверной ручке тяжелым замком.
Раньше - это опять дед рассказывал - замков в деревне вовсе не знали. Дома стояли просто так, незапертые. А калитку закрывали на ветку или на пучок травы, чтобы было видно - нет никого дома. И чтобы никакие чужие животные во двор и в огород не пролезли. А людей чужих тогда не боялись, потому что их просто не было - чужих.
Ага, сейчас вот сделай такое объявление для всех, что нет никого. Сразу ведь налетят! Ну, так время совсем другое, а дед все никак этого не поймет.
Короткий темный тамбур. Свет в нем лишь из маленького - даже голову не просунуть - окошка рядом с дверью. Из того окошка видно все крыльцо и калитку. Тоже ведь из древности пришло. Раньше, наверное, такие окошки специально ставили, как амбразуры. А дом был - настоящая крепость. И никак иначе. Но дед не такой древний. И дом тоже. Сколько ему, дому этому? Вроде, говорили, что ставить стали на старом фундаменте перед самой войной. Значит, дому уже лет восемьдесят. А фундаменту и погребу - так и вовсе за сто лет.
- Олежка! - это опять дед. - Ну, чего застыл? Давай, хвастайся!
- Гордись, дед! - громко сказал Олег, пригнулся и зашел в дом.
Дверь была маленькая, низенькая. Опять же отбиваться можно, если что. Хотя, от кого тут отбиваться? Подожгут - сам выскочишь.
- И ты гордись, внук!
Это у них такая игра с самого детства Олега пошла. Только он сначала начал, как в книжках про древних греков "радуйся" говорить. А дед, выслушав странное приветствие, расспросив, поняв смысл, обдумав хорошенько - он ведь всегда и все обдумывает... Самый умный на деревне. Да в деревне той осталось всего пять жилых домов. Уходит деревня. В общем, обдумав, сказал дед, что радоваться в жизни - это, конечно, правильно. И древние греки были нормальные мужики. Одиссей тот же, например. Или вот еще Александр. Хотя, он немного под подозрением. Вроде, не совсем грек. И лицом не очень греческой породы. Но тоже так всегда приветствовал друзей. Но то - греки. Они жили у Средиземного моря и вино разбавляли ключевой водой. А нам, сказал дед, радоваться еще рано. Ну, или уже поздно - это смотря как посмотреть и прикинуть. Поэтому мы должны так приветствовать друг друга, чтобы поднимать собственную самооценку. И заодно чтобы обдумывать, а что такого сделано сегодня, чтобы можно было эту самооценку поднять?
Вот он тогда первый ответил на "радуйся" от Олега - "Гордись, внук!". И когда внук не понял, подробно рассказал, чем и как сегодня занимался, чем он может гордиться, потому что, сказал, любому человеку всегда есть, чем гордиться. Только надо понять это. И тогда жизнь покажется совсем другой - лучше, чище, живее, что ли. Если ты нормальный человек, конечно.
"Прямо вот - любой человек?" - пытался его поймать Олег. - "И даже вор?".
"Ну, а что же", - отвечал дед. - "Вор тебе - не человек, что ли? И ему есть чем гордиться".
Вот, например, разъяснял он, вор, как в том фильме, что недавно смотрели, влез в богатый особняк, обманул всю охрану, усыпил собак, а потом унес какую-то драгоценность. Ну, разве нет ему повода для гордости? Разве не поднимает его в собственных глазах ощущение, что никто - кроме него? А?
Что, убийца? И он найдет, чем гордиться.
Обязательно. Каждый человек, понятно? Каждый.
Вот мерзкий тип. Даже не знаю, что он там делает. Ну, скажем, разрабатывает бактериологическое оружие каждый день с самого утра и до вечера. Такое, чтобы всю планету можно было заразить. Понимаешь? Но он же - человек! Он идет домой, и с дороги звонит жене, и заходит по пути в магазин, и приносит домой две большие сумки всякой еды. Это ли не повод? Пусть хоть этим гордится! Он помог своей жене, он облегчил ей жизнь. Он - мужик. Понимаешь?
Олег, вроде, понимал. Но как-то было это все... Ну, по-детски, что ли. Не по-настоящему.
"А твое радуйся - не по-детски, что ли?" - хмыкал дед. - "Так уж лучше я гордиться буду. А уже от той гордости за тебя, скажем, радоваться!"
"А он баночку нашел - вот уже и гордится перед другими такими же", - отвечал дед, так же хитро прищуриваясь. - "Хотя, я им не скажу, конечно, такого слова - гордись. Вот тебе - скажу".
И сказал. И в тот же день разъяснил, чем он конкретно гордится.
Вот и сейчас.
- Я, Олежка, сегодня дочитал ту книгу. И знаешь, что я скажу? Автор-то прав. Хоть он, может и преувеличивал там где-то - но это специально, чтобы подчеркнуть, выделить то, что его тревожит. В общем, можно ему гордиться такой книгой, можно. Еще принесешь такого, хорошо?
Вот так. Дед, старик. А фантастику читает.
- Ну, а ты, внучек? Чем гордишься сегодня? Чем меня порадуешь?
Сам он уже давно не выходит на улицу. Днем сидит в кресле у стола. Может в окно посмотреть, воздухом подышать.
Так теперь вот рассказывай ему, доказывай повод для гордости.
- По грибы ходил, - ляпнул Олег.
Вот, чего он про грибы, когда ясно же - не время.
- Ну, ну?
- Нету сейчас никаких грибов.
- Гордись внук! Теперь у тебя появился опыт. Теперь ты знаешь, что есть грибной сезон и есть не сезон! - захохотал дед и закашлялся.
Да так закашлялся, что Олег уже его и поддерживал, и стакан к губам подносил. В общем, забыл тему. Хотя, вроде и ответил. Вроде, как в детстве и сказал, что есть все равно повод для гордости.
Как в самом тогда начале, в давнем теплом детстве, Олег пожаловался, что опять в футбол проиграли, и повода для гордости или радости просто нет теперь. Он тогда, правда, чуть не плакал. Маленький еще был.
- Гордись, внук! - сказал тогда строго дед. - Сегодня у тебя особый день. Ты понял, что отрицательный опыт - тоже опыт. А еще, ты теперь знаешь, как горько бывает в жизни. И это - тоже опыт. И в будущем поэтому тебе будет легче.
А на самом деле Олег гордился. Вот им, дедом своим, гордился. Столько лет, а ведь голова ясная, речь чистая. Книжки читает даже без очков. Это потому что у него старческая дальнозоркость легла на усиливающуюся старческую же близорукость. И осталось нормальное зрение. Ну, более или менее нормальное.
Поэтому, уложив деда спать, выходя уже, он оглянулся и прошептал: