Сразу за кассами и чуть правее выхода был аптечный киоск.
- Иди, загружай, - сказала она. - Я сейчас.
Он толкал тяжело и с верхом нагруженную магазинную тележку. Так бывало не часто - раз в пару недель, а то и раз в месяц. Но если уж вдвоем выбирались в магазин, то вспоминали сразу, что и вот того давно не пробовали, и вина к мясу надо купить, и пива на завтра, и какие-то еще хозтовары... Да, кстати, ту же тяжелую сковородку с толстым днищем и прозрачной крышкой - тоже купили как-то случайно, так же вместе выехав в магазин. Ключи от машины она отдала ему сразу, когда подъехали. Рулить любила. А таскать столько тяжестей на одном кольце - это уже дело мужское.
"Как сказано - так и сделано. Женщины - они вообще такие существа. Им иногда к аптеке лучше без свидетелей", - так он думал, толкая тележку мимо кассы, предварительно засунув длинный чек в какой-то из пакетов.
На самом деле это все было полной ерундой и чепухой. Всякие чисто женские штучки он сам бегал покупать, когда вдруг оказывалось срочно надо - а нету. Бывает иногда так, что вот умри, но прямо сейчас надо. А невозможно даже выйти и купить. Потому что женщина. Надо мужику идти, спрашивать заранее размер, называть марку. Ничего такого сверхсекретного или сверхинтимного тут нет. Раз есть любовь. А ведь - любовь, да?
Но она сказала грузить, а у них все-таки полное доверие. Значит, надо грузить, пока она у киоска. Мало ли что ей там надо. Вон, несется, глаза вытаращены - как у кошки:
- Кошелек!
Ну, да. За продукты платил он. Вот и кошелек у него. На, держи, держи, улыбался он. А она не улыбалась в ответ - как-то все суматошно, бегом, проверила наличку, кинулась обратно. Значит, так ей надо. Доверие - вот то слово, которое между ними. До-верие. Если вдуматься, то вера - до. До какого-то момента. Но лучше не вдумываться, до какого. Лучше верить. Доверять.
В багажник влезло все. И еще бы две такие тележки влезли. Хороший багажник, как в том анекдоте.
Вот, бежит. За руль садится. Багажник даже не проверяет - потому что доверие. Раз он занимался каким-то делом, значит, все сделано правильно.
...
- Понимаешь, - говорил он другу. - Она меня любит, а я - ее.
- А чего тогда не поженитесь?
- Да я предлагал уже. Но она как-то все думает еще. Так и говорит: "Подумаю".
- Плохо предлагал, похоже, - смеялся друг.
А что значит - хорошо или плохо? Как надо? На колени встать? Букет белых роз и кольцо с бриллиантом в коробочке, как в кино? Это же смешно. Оба - взрослые люди. Давно и крепко взрослые. Понимают все и сами посмеиваются, когда в кино такие кадры мелькают. Нет, правда - чего тут думать? Давай поженимся, а? Я тебя люблю, ты - меня. Дочка у нас будет. Или сын. Будем растить...
В общем, что-то раздумывает она. То ли о дочке думает, то ли о сыне. То ли не понять о чем.
...
- Так что же он, сволочь такая, хочет? - шипела лучшая подруга. - Вот же подонок, а?
- Он совсем не сволочь, он хороший. Знаешь, как с ним хорошо?
- Так, если хорошо - чего тогда не поженитесь? Детей бы завели... А? Возраст-то... Все - молчу-молчу!
Еще бы она не молчала. Сама знает, как надоедает одно и то же: когда замуж, когда замуж? Когда, наконец, ребеночка заведешь?
Разве детей заводят? Как котят, что ли? Да и не старая она еще - успеется. Между прочим, в наше время женщины живут гораздо дольше мужчин. Так что на детей всегда время останется.
...
Сколько так можно жить? Года три-четыре? Ну, пять. ладно. Было почти пять лет, когда встречались они уже редко, раздувая заново пожар страсти. И даже опять бывало вдруг, что ни дня без встречи, и опять рука об руку, и в кино, и в театр, и в магазин, и в постель - а что тут такого? Между прочим, еще Энгельс говорил о совместной постели. Ах, это он о браке говорил? Ну, все равно.
Но все временное - временно. Хоть и говорят, что у нас не так, все равно - временное временно. И никак иначе. Вот это, когда волна горячая от сердца сначала в голову до красных кругов перед глазами, а потом в ноги, в подгибающиеся и слабеющие ноги - оно, вот это самое, временно. Не бывает так на всю жизнь. А те, кто утверждают обратное - они просто притворяются перед собой и перед другими. Или привычка уже такая. Да, привычка - страшное дело. Это как ритуал такой: утром вместе завтракать, потом - на работу. Вечером вместе ужинать, просмотр кино - и в постель. Вместе. И так много-много лет.
...
Первого сентября они встретились почти случайно. Вернее, встретились не случайно, а специально заранее созвонившись. Просто не виделись уже очень давно. Год. Или даже целых два уже. А случайно - потому что именно первого сентября. И эти малявки с бантами больше головы, сурово шагающие к дверям школы с огромными осенними букетами в руках...
Тут он и сказал вдруг:
- Эх... А могли бы провожать сегодня...
- Что? - вскинулась она. - Что ты сказал?
- Помнишь, семь лет назад. Как хорошо нам тогда было вместе. Но ты решила по-своему. Помнишь, да?
Она помнила. Сузились в жестком прищуре глаза.
- Следил, значит? Высчитывал? Значит, все правильно у нас тогда вышло. Нельзя нам было вместе. Не было полного доверия! Я как чувствовала!
Ей хотелось плакать, но она помнила, как подруга тогда еще назвала его сволочью и подонком. Не знала ведь лично, но угадала сразу. Сволочь он и есть. Ушел в сторону, переложил ответственность, а теперь пальцем тычет. Гад!
- Знаешь, мне кажется, нам больше не надо встречаться.