Аннотация: Русскоязычная лирика из моего неизданного сборника.
***
Ты сказала мне, что банальна жизнь,
В ней хватает мужских обид.
Я сказал себе, что любовь слепа,
Я поверил и начал жить.
Ты сказала мне, что любовь - игра,
Только я в неё не умел.
Я сказал себе, что не жаль терять
То, чего никогда не имел.
Ты молчала и тишина вокруг
Не могла ничего сказать.
Я сказал себе: подожди чуток.
Только я не умею ждать.
Одиночество
Одиночество.
Иногда очень хочется
Чтоб сбылись все пророчества.
Одиночество.
Единение
На этапе взросления
Не имеет значения,
Без сомнения.
И отказывать,
По рукам себя связывать,
Хлеб свой маслом намазывать...
Что рассказывать...
Не сложилось.
Хоть и в сердце теплилось,
Жить на свете училось...
Не получилось.
***
Ты королева тех дней,
Когда рождается грусть.
Не называю своей,
Не говорю что вернусь.
Своими створками лифт
Сосуды мне пережал.
Вновь жёлтый падает лист,
Вновь незнакомый вокзал.
Ударом сердца отмерь
Часов последний удар,
И ты свободна теперь.
Того, что было - не жаль.
А завтра - снова дела,
Юдоль мирской суеты
И грусть, чтоб снова пришла
Моим спасителем ты.
***
Разбился о скалы закат, и тогда
В немыслимых образов переплетеньи
Слились воедино огонь и вода,
И вышли из пены на берег две тени.
Одна как газель грациозна, стройна,
Румянец на юном лице и улыбка.
Другая печали незримой полна,
Неведомой грустью окутана зыбкой.
На суше они завели разговор
О чувствах былых и былых отношеньях,
И в сердце Его снова вспыхнул костёр,
И тихо Она попросила прощенья.
Так узы любви, раз связав двух людей,
Диктуют свои всем стихиям законы.
Они и страданья, и смерти прочней
Связуют друг с другом навеки влюблённых.
***
Ты грешница, и миллиарды лет гореть будет тело твоё.
И жаль немного - такое тело достойно судьбы иной.
Так ранней весной я в улей залез в надежде испробовать мёд.
Но улей мёртв, и вместо мёда я обнаружил гной.
Ты блудница, и, полыхая огнём, искрятся твои глаза.
И яд смертельный роняешь ты каплями с алых губ.
Ступив только раз на дорогу к тебе, нельзя повернуть назад.
И редкие стены сдержали натиск иерихонских труб.
Святая ты, и за свои грехи была сожжена на столбе.
И там, где твой пепел коснулся земли, взросли в тот же час цветы.
А ты наблюдала с любовью в глазах, покорна своей судьбе.
Исчезла ты, и содрогнулся мир от горя и от пустоты.
Девушке, которой я гладил руки
Давай останемся с тобой в тени,
В чужом окне, в тени вчерашних судеб
И в тех краях, где мы уже не будем,
Где навсегда с тобой остались мы.
Давай сыграем в первую любовь,
Забудем страх, сорвёмся в безисходность,
Осознавая чью-то непригодность,
Давай смешаем с кровью нашу соль.
И предсказать несложно, знаешь ты,
Что будет вновь, как было раньше с нами.
И под судьбы тяжёлыми шагами
На наших трупах вырастут цветы.
***
Падает лезвие нового утра,
Пляшут на стенах огни Гелиоса,
Чайник заныл на плите почему-то,
Небо окрасилось в цвет купороса.
Тёплое ложе опять заскучало
В тщетной попытке тебя удержать, но
Ты окунаешься в утра начало,
И завершается сон твой внезапно.
Вновь на работу, в делах и проблемах,
Ты улетаешь, всегда улетала.
Вновь заработала утра система:
Смерти начало, жизни начало.
Танцы без одежды
Вижу в движеньи
Твоё отраженье,
Тучи на небе
Теряют значенье.
Танцы нагие,
С нами другие,
Скрылась в тумане,
Снова один я.
***
Я добр чрезмерно лишь когда я пьян:
Одариваю женщин всех вниманием
И жаждущим судейства пролетариям
Дам повод, обнаружив свой изьян.
Я зол бываю лишь когда я трезв:
Не вижу женственности в мясе и косметике,
А от эрзацев массовой эстетики
Идёт рассудок с совестью вразрез.
***
Нас было много,
Всех счесть не хватит пальцев.
Мы пили водку
И ели шоколад.
Все целовались
И в ритме пьяных танцев
Себя теряли.
И нет пути назад.
Тебя я видел
Вспотевшую, нагую.
Ты хохотала
И звала за собой.
Твои слова я
Ловил как весть благую
И верил плоти,
Не брезгуя любой.
А утром снова,
Покаявшись, умывшись,
Мы пили пиво,
Боржоми и рассол.
А чёрный кофе,
Забытый и остывший,
Не снёс обиды
И вылился на пол.