Призыв 1926 года - последний призыв Великой Отечественной войны, солдаты которого участвовали в боевых действиях против фашизма. Встречались, конечно, среди воевавших и более молодые воины, однако их появление на фронте было скорее случайностью, чем правилом. Василий Филиппович Симакин из этого последнего призыва. Вдуматься только: тем, кто были на фронте самыми молодыми, не считая сынов полка, в этом году исполняется 81 год. Василий Филиппович, несмотря на возраст, подвижен, еще достаточно крепок: встречать меня вышел на улицу. При этом вышел быстрым, уверенным шагом. Дай Бог ему и всем нашим дорогим ветеранам здоровья и долгих лет жизни...
Да, он принадлежит к последнему военному призыву... Хотя относительно него слово "призыв" не совсем верно: Симакин пошел на фронт добровольцем. Прошел от Белоруссии до Эльбы. Судьба была к нему благосклонна - даже из самых тяжелых боев, когда потери составляли до половины подразделения, он выходил без единой царапины.
Оккупация
Василий Филиппович вспоминает, что сентябрь 1943 года выдался жарким, засушливым. Лето словно не хотело уходить. Чувствовалось приближение фронта. Сначала неясно, по ночам, а затем уже и днем хорошо слышна была канонада, город заполнили маршевые команды, разгружавшиеся на железнодорожной станции и дальше добиравшиеся до фронта своим ходом.
Жизнь в городе становилась напряженной, опасной. Тыловое устоявшееся бремя оккупации сменилось смертельно опасной неопределенностью. Как рассказывает Василий Филиппович, жандарм мог без видимой причины остановить любого на улице и отправить в лучшем случае на принудительные работы. Так случилось и с ним. Незадолго до прихода Красной армии его остановили на улице и присоединили к колонне военнопленных. Он работал с ними несколько дней, а потом их погнали в сторону Толмачева. Куда, зачем - неизвестно. По дороге Василий, воспользовавшись тем, что конвой был редким, выскочил из колонны и пристроился рядом с убиравшей свеклу старухой. Рассчитывал, что сойдет за внука, помогающего бабушке на огороде. Пыль густая, вид его совсем пацаний - был он очень молод и истощен - помогли сыграть эту роль. Вернулся домой - а там пусто. Немцы всех угнали неизвестно куда. По улицам города стало опасно ходить - всюду патрули. Вскоре его вновь забрали, и он опять оказался под замком. И во второй раз бежал.
Моя мать вспоминает, - жила она с родителями и сестрами тогда в Городище, - что перед тем, как оставить Брянск, фашисты выгнали всех жителей из домов и колоннами погнали за город. Зачем, никто не знал. Тех, кто прятался в сараях и погребах, отыскивали и расстреливали возле домов. Она вспоминает, что за городом немцы вдруг исчезли, оставив без присмотра. Все отчетливей слышна была канонада. К вечеру они дошли до оврагов и расположились там табором. На другой день несколько раз появлялись всадники в немецкой форме. Как потом выяснилось, это были словаки, из которых в немецкой армии формировали вспомогательные подразделения. Они осматривали овраги, набитые людьми - у тех перехватывало дыхание: ожидали, что откроют огонь. Но всадники разворачивали лошадей и уезжали. А один даже сказал по-русски: "Завтра ваши будут здесь. Никуда не уходите". Такую же сцену вспоминает и Василий Филиппович. Всадник в немецкой форме около минуты смотрел в сторону расположившихся в логу людей, к которым он пристал после побега, а потом развернулся и ускакал. Вскоре после этого появились наши разведчики, потом пришли и войска. Вернувшись домой, Василий Филлипович на другой день отправился на призывной пункт и записался добровольцем.
Фронт
Поначалу его и массу других людей посадили в эшелоны и повезли на запад. Поговаривали, что под Гомель, где в то время шли тяжелые бои. Это была обычная практика: переживших оккупацию направляли в самое пекло. Большинство из них были бывшие пленные, окруженцы, приставшие в примаки к вдовам. Бросая их в бой, власть решала две проблемы - быстро пополняла убыль в наступающих частях и наказывала тех, кто посмел остаться в живых во время стремительного фашистского наступления в 1941 году. Вот под эту метелку попал и Василий Филиппович. Однако под Унечей кто-то распорядился молодежь отделить от старших и направить в тыл. Симакин попал в учебное подразделение в Башкирии, где прошел начальную военную подготовку, и только после этого был направлен на фронт.
Воевал в пехоте. Освобождал Белоруссию, Прибалтику, Польшу, закончил войну в Германии. Он много мог бы рассказать, но особенно запомнилось ему вот что. Было это в Эстонии. Теснили фашистов на пересеченной местности - перелески, ложбинки, овраги. Тяжелая техника из-за неудобного рельефа отстала, и они оказались практически без огневой поддержки. Наткнувшись на сильно укрепленную оборону противника, окопались. Траншеи проходили по опушке леса. И вот эта близость деревьев сыграла на руку немцам. Минометный обстрел из-за того, что позиции оказались рядом с лесом, стал очень эффективным: мины били в сучья и взрывались в воздухе. Осколки летели отвесно вниз и поражали тех, кто укрывался в окопах. Взвод после этого обстрела потерял до половины состава. Василий Филиппович вспоминает, что многие умерли у них на руках. Осколки были мелкие, ранения мучительные.
Рассказывая об этом случае, вздыхает: "Страшно было не в атаках, а в обороне". Особенно, когда, как в этом случае, не было спасения нигде, даже земля, надежная защита пехотинца, не спасала. Вспоминает он еще и форсирование Одера. Первые дни операции принесли большие потери. Ширина реки достигала 800 метров. Смельчакам, согласившимся войти в состав штурмовых групп, - вспоминает Симакин, - было обещано звание Героя Советского Союза. Все попытки форсировать реку закончились неудачно. После этого была проведена массированная артподготовка, и преодолели водную преграду наши бойцы, почти не ощущая сопротивления противника. Видимо, немцы отвели основные силы. Дошел он до самой Эльбы. Участвовал в исторической встрече с американцами. Но рассказал о ней мало: никакого общения не было. Прошли и те, и эти строевым шагом мимо трибун с начальством и разъехались по своим берегам. Еще один эпизод войны потряс его. Прочесывали лес - это было регулярное занятие наших подразделений в те майские дни. И вот на опушке увидели разостланные полотнища, а на них тела нескольких людей. Подошли ближе. Дети, женщина, старший офицер при всех орденах. Возможно, генерал. Похоже было, что он и произвел эту экзекуцию: сначала расстрелял семью, а потом застрелился сам. В те же дни, прочесывая лесной массив, неожиданно наткнулись на многочисленную колонну немцев, пробиравшихся по лесной дороге, как потом оказалось, на запад. Отходить было поздно, и наши первыми открыли пулеметный огонь. Большую часть колонны выкосили кинжальным огнем, остальные, не оказав сопротивления, рассеялись по лесу. Случись эта встреча недели за две до этого, живыми бы наши из этой переделки не вышли. Но теперь немцы были полностью деморализованы и не способны к серьезному сопротивлению.
Служил Василий Филиппович до 1950 года. Демобилизовавшись, вернулся в Брянск, работал на разных предприятиях, в том числе и военных, токарем, мастером, электромонтером. Учился заочно. Закончил техникум радиоаппаратуры. В Северные электрические сети Брянскэнерго пришел уже в конце своей трудовой деятельности, работал инженером службы связи и отсюда ушел на пенсию.
Василий Филиппович человек скромный. Супруга его сетует: не хочет носить награды. Он кивает на орденские колодки, приколотые к пиджаку: "Вот они все! Так удобней". Среди цветных квадратиков есть обозначение боевых медалей "За отвагу", "За освобождение Варшавы", "За победу над Германией". И только одну награду в ряду с планками носит он на выходном пиджаке - орден Отечественной войны - символ принадлежности к поколению, повергнувшему в боях фашизм.
![[]](/img/k/karman_w_g/44444/simakin-1945.jpg)
![[]](/img/k/karman_w_g/44444/simakin1.jpg)