Саймон Хикли к своим пятидесяти шести годам потерял семью и остатки уважения. Когда-то дорогой костюм затерся и лоснился на локтях. Адвокат пригладил рукой богатую седую шевелюру, приоткрыл один глаз и посмотрел на лежащую на столе раскрытую газету. Потом потянулся так, что хрустнули суставы, надел очки, склонился к газете и прочел практически себе под нос:
- Адвокату требуется ассистент. Частичная занятость. Район Риджент-парка, Оук-стрит 3. По-моему, все нормально изложено. Почему же никто не приходит?
Хикли открыл нижнюю дверцу стола и достал бутылку с надетым на горлышко стаканом. Небрежно налил полстакана виски и жадно глотнул, причмокнув и растянув от удовольствия губы. Хикли ханжил. По объявлению пришло уже шесть кандидатов. Худой, вышколенный, не подавший руки и нервно подергивающий бровями референт со стажем. Наверное, шизофреник. Два бомжа из Риджент-парка поинтересовались, какую работу предлагают. Лысый, как коленка, занявший своим телом полкабинета, бывший судебный пристав. И две девицы, выпускницы факультета юриспруденции. Одна говорила так тихо, что Хикли отправил ее вон, даже не успев толком оценить объем ее груди.
- И долго мы еще будем сегодня? - заглянула в кабинет Мейси. Мейси была секретаршей Хикли. Крепконогой и круглозадой, черной, как дно сковородки, Мейси по глупости в свое время грозило семь лет. Хикли в порыве необъяснимой жалости выпутал ее под "осуждена условно", фиктивно оформив в своей конторе. Мейси не получала у него ни фунта, но исполняла роль секретаря, когда это требовалось.
- Позвонит твой надзиратель, скажу, что ты на работу не являешься.
- По объявлению пришли, - улыбка Мейси отдавала отмщением.
- Ну и?!
Мейси удалилась, и в дверях появился высокий молодой человек. Хикли дернулся было убрать бутылку, но так и застыл в жесте. Шапка черных кучерявых волос, прыщавый лоб, длинные тощие ноги. В своем костюме с коротковатыми брюками, белой рубашке, галстуке он словно спрыгнул с черно-белых фотографий времен Британского нашествия в музыке. Кандидат решительно подошел к столу.
- Тебе чего? - невежливо спросил Хикли.
- По объявлению я ... насчет работы, - проговорил парень.
- Тебе сколько лет? Четырнадцать?!
- Восемнадцать с половиной.
- А-а!.. Это другое дело! Ну, иди домой, "восемнадцать с половиной". Тебя, наверное, родители ищут.
- Не думаю, - уверенно настаивал на своем прыщавый кандидат. - Я закончил Ноттингемскую школу юриспруденции...
- ?!
- Я... я... вундеркинд. Я закончил школу в тринадцать лет и потом...
- Слышь, вундеркинд, не отнимай у меня драгоценного времени...
- Позволю себе возразить против последнего замечания, сэр. У вас на столе бутылка очень дешевого виски, значит, финансовые дела у вас идут неважно; к тому же вы пьяница - благо, времени всего четыре часа, сэр. Или же вы посчитали, что на сегодняшний день уже можно расслабиться. С подбором кандидатов дела у вас идут неважно, иначе вы не были бы столь внимательны к своему объявлению, - вундеркинд набрал воздуха в грудь. - Я думаю, что вы должны взять меня на работу. Я готов работать за малые деньги, потому что меня никуда не берут из-за возраста. Я поинтересовался вашей личностью и узнал, что вы второсортный адвокат и не любите работать защитником в судах. Вы предпочитаете ограничиваться заключением сделок с прокурором. Ваши клиенты - воры, проститутки и жулики, иногда выпадают мелкие бракоразводные процессы. Вы пятнадцать лет в разводе и у вас есть дочь студентка, которая не хочет с вами...
- Довольно! - Хикли вскочил со стула и мысленно уже пошел бить вундеркинду морду, но вспомнил, что снял под столом ботинки, и предпочел не пачкать носков о затоптанный пол кабинета.
- Вот мои координаты, - парень положил поверх газеты листок из блокнота, - меня зовут Давид Коблер. Я буду ждать вашего звонка.
Вундеркинд любезно откланялся и вышел из кабинета. Хикли так и остался стоять с открытым ртом, пока холодный пол не напомнил пяткам о том, что в них тоже правды нет.
***
Вечер, как на зло, удался влажным и холодным. Стекла в машине запотели. Предательски зудел в заднице геморрой. Хикли чертыхался, подкладывал под ягодицы кулаки и мечтал о теплой ванне. Выходил из машины и прогуливался по противоположной дому стороне улицы под прикрытием тени массивных вязов.
Миссис Брессингтон не опустила жалюзи, в доме было достаточно светло, да телевизор разбрасывал по стенам голубые блики. Хикли видел, как она переходила из комнаты в комнату, иногда пропадала на кухне (окно кухни не попадало в поле обозревания Хикли), но вскоре возвращалась и усаживалась перед телевизором.
К половине двенадцатого Миссис Брессингтон погасила свет на первом этаже, поднялась по лестнице куда-то в недра второго этажа, и тогда там слабым розоватым светом зажглось окно, как предположил Хикли, спальни.
- Чертова кукла... - пробурчал Хикли, - сделала бы хоть что-нибудь достойное страданий моей задницы...
Хикли вернулся к машине и сел, не захлопывая дверцы. Свет в окне погас. Хикли подождал еще полчаса в надежде, что появится таинственный подозреваемый и откроет дверь своим ключом или, того пуще, залезет через окно. Но дом был мертв, и уже стали гаснуть окна соседних вилл.
Хикли завел мотор, отъехал метров триста и только потом захлопнул дверцу. Старый фокус слежки.
Дома Хикли пустил воду в ванну, налил виски в широкий стакан из литого хрусталя, достал из кармана оставленный вундеркиндом блокнотный листок и набрал написанный на бумаге номер.
***
- Я, между прочим, жду уже целый час, - вундеркинд Давид сидел на верхней ступеньке пролета у двери в контору, высунув из рукава тонкое белое запястье, и укоризненно постукивал пальцем по циферблату часов.
Хикли посмотрел на его острые коленки, кудрявый чуб, тяжело привалился на перила и застонал, пожалев об этой полночной слабости.
- Слышь, "восемнадцать с половиной"... Еще одно замечание в мой адрес, и ты будешь уволен. Немедленно!
- Понял, сэр.
- То-то же...
Хикли поднял жалюзи в комнате, и солнечный свет сразу обнаружил повисшую в воздухе пыль.
- Проветрить бы, да убраться, - огляделся вундеркинд Давид Коблер.
- Ты уволен, - Хикли плюхнулся на стул.
- Я могу попросить маму!..
- О, боже мой! - Хикли схватился за голову.
- Простите, подобного больше не произойдет, сэр. Вот, кстати, мои документы и копия диплома.
- Ко мне обратился солидный клиент. Он, кстати, - Хикли посмотрел на наручные часы. Поднес их к уху, потряс. Снова поднес к уху. Снял с руки и отработанным броском отправил их в мусорное ведро у двери, - он... Кстати, сколько времени?
- Половина одиннадцатого.
- ... явится через полчаса сюда. Есть возможность реально хорошо заработать. Я уже задолжал за контору за два месяца. Гм... Это не важно... Мне, короче, нужен помощник. Бракоразводный процесс. Надо бы последить за будущей бывшей супругой и накопать компромата. Для этого мне нужна дополнительная сила. Справишься?
- Угу! - засияли глаза вундеркинда.
- Сутки! Помнишь? Сут-ки!!! Пойди, свари кофе.
- Ага!
Давид бодро вышел из комнаты.
Через несколько секунд заглянул снова.
- А сколько кофе?
- На четыре чашки.
- Сколько воды?
- Убью, - процедил Хикли.
- Понял.
Хикли глубоко вздохнул и покачал головой.
За дверью некоторое время было тихо, а потом раздался сдавленный шепот: "Мам, это я, ... у меня кулинарный вопрос..."
Мистер Брессингтон явился без одной минуты одиннадцать. К счастью, отказался от предложенного кофе, сел на посетительский стул, и отточенным скупым движением положил ногу на ногу.
- В продолжение нашего телефонного разговора, Мистер Хикли. Я таки уверен, что у нее есть любовник.
- Пока что я ничего похожего не заметил. Давайте оговорим финансы.... Для начала.
- При удачном стечении обстоятельств, три с половиной процента.
Хикли вопросительно поднял брови.
- ... От выигранной вами суммы: в случае развода Дебора получает половину всего совместно нажитого, а в случае имеющей место супружеской неверности, только пять процентов. Разница - сорок пять процентов. Три с половиной от этой суммы - ваши.
Вид у носастого сэра с волосяной нашлепкой от левого уха до правого был довольно денежный, и вундеркинд Давид, все это время подпиравший стену у покосившегося шкафа с папками, присвистнул.
Хикли метнул на него испепеляющий взгляд и в свою очередь спросил:
- А с чего вы вообще взяли, что у нее есть другой?
Брессингтон потупил взгляд:
- Она, видите ли, сделала аборт. Мы хотели ребенка... Я хотел. Это мой второй брак, а детей нет. Дебора тоже хотела, так мне, по крайней мере, казалось. И вот она почувствовала себя неважно, по утрам ее тошнило. Я уже приготовился к тому, что скоро услышу долгожданную новость, но уехал по делам в Шеффилд на три дня, и, когда вернулся, Дебора чувствовала себя хорошо. Я аккуратно поинтересовался, и она сказала, что, это, видимо, был простой зимний желудочный грипп.
- Как же вы узнали ... про аборт? - Хикли подался вперед.
- У меня есть человек, который помогает в подобных ситуациях. Дебора была раздражена, рассеяна. Мысли постоянно где-то далеко. Я попросил его последить за ней. Я оставлю вам его координаты. Дело в том, что ей совершенно не с руки делать аборт, так как в случае развода при наличии общего ребенка, она, помимо половины нажитого, пожизненно получала бы пособие нашего фамильного фонда. А это, поверьте мне, минимум пятизначная цифра. В месяц! Единственной причиной совершенному преступлению могло быть только то, что ребенок не мой, поскольку в брачном контракте, в случае развода, обязательно должен быть проведен анализ на ДНК. Это условия нашего фамильного клана. Чистота крови, понимаете ли.
- А что ваш "человек"? Он не вышел на любовника?
- Может быть, они к тому времени расстались. Или, скорей всего, договорились затаиться до окончания судебного процесса. Ну, мне пора. Вот, я оставляю вам папку, здесь фотографии, копии брачного контракта, свидетельств о рождении и кое-что еще. Я сам позвоню вам через пару дней.
Мистер Брессингтон резко встал, развернулся на каблуке и вышел.
Хикли глотнул кофе, поморщился и, посмотрев с презрением на содержимое чашки, заключил:
- Итак, имеем: Дебора Брессингтон, урожденная Дебора Тейлор, двадцати девяти лет, сирота, три года замужем за Хью Брессингтоном. Выпускница колледжа Искусства и Дизайна в Челси. Сделала аборт, оформившись в госпиталь под чужим именем, - Хикли многозначительно сощурившись отодвинул фотографию на расстояние вытянутой руки. - Какая специфическая у нее внешность... Вчера издалека не удавалось ее рассмотреть...
Хикли перевел взгляд на вундеркинда, чей застывший взгляд выдавал напряженную работу мысли.
- Эй!.. "Восемнадцать с половиной"! Уснул?
- Могу ли я одолжить вашу машину, сэр? - неожиданно заявил вундеркинд.
Хикли загоготал, продемонстрировав вундеркинду все свои пломбы из амальгамы.
- Мою машину?! А ты ее видел?
- А как же. Вы на ней утром приехали. Черный Астон-Мартин, года выпуска, я думаю, ... наверное, пятьдесят девятого. Дорогая штучка, сэр. Ну так, можно?
От такого хамства Хикли потерял дар речи, и неожиданно для себя вдруг сказал:
- Хоть одна маленькая царапина - убью.
- Спасибо, сэр!
***
Хикли проснулся с разрывной головной болью. Накануне, копаясь с бумагами Брессингтона, выпил за весь день больше обычного - сказалось отсутствие "руля". Этот засранец вундеркинд пропал вместе с машиной. Хикли посмотрел на запястье, на то место, где еще вчера были часы, грязно выругался, сел на постели, спустив ноги, и смачно почесал скальп. Дорис, черная с бездонными голубыми глазами кошка запрыгнула на постель и со свойственным всем красивым женщинам подхалимажем взглянула на хозяина, нежно мяукнула и погладила своим бочком голый, потерявший свою былую упругость бок Хикли. Три года назад Хикли купил кошку для дочери. Дорис была очаровательным котенком. Но строптивое дите Хикли отвергла очередную попытку отца найти общий язык, и Хикли оставил котенка себе.
Хикли прошлепал босиком на кухню, открыл холодильник, и налил любимице в мисочку молока.
- Какой же я кретин, - пробормотал Хикли, вспомнив про машину и вундеркинда.
- Да, - послышалось Хикли.
Хикли резко посмотрел на кошку.
- Мяу, - сказала Дорис и, выгнув спину, потерлась о голую ногу хозяина.
***
Дверь в контору оказалась не заперта. Хикли замер, не отнимая ладони от ручки. Ограбили?! Еще чего не хватало! В конторе же нечего брать! Легонько потянул дверь на себя, и она предательски заскрипела. Хикли осторожно заглянул вовнутрь одним глазом. За секретарским столом сидела Мейси.
- Что ты тут делаешь? - ощерился Хикли.
- Вы же сами просили прийти, - надула свои толстые эфиопские губы девушка. - Позвонил ваш "новый ассистент", - Мейси закатила глаза и изобразила в воздухе пальчиками воздушные кавычки, - и сказал, чтобы я пришла. Мало того! Он заставил меня вечером следить за какой-то рыжей бабой. Как ее... Брессингтон.
С лестницы донесся грохот и выкрик боли, и в приемную ввалился вундеркинд. Он остервенело тер колено, держа под мышкой левой руки расползшуюся пачку бумаг. Волосы у него свалялись в гребень, и одет он был в мятый серый спортивный костюм для бега.
- Мистер Хикли, вы не представляете, что я узнал!.. - проговорил срывающимся голосом запыхавшийся вундеркинд.
- Если что-то с машиной, можешь сразу прыгать в окно.
- Нет! ... Нет... Миссис Брессингтон - вовсе не миссис Брессингтон!..
- Кого же я вчера преследовала? - разочаровано подняла бровки Мейси.
- Машина цела?! - яростно продолжал допрашивать Хикли.
- С машиной все в порядке, - Давид в изнеможении сел на стул возле двери.
- Тогда что, черт подери, случилось?
- Мейси, - сглотнув обратился к секретарше вундеркинд, - пожалуйста, сделайте кофе и принесите нам с Саймоном в кабинет.
***
Оторопевшая Мейси принесла кофе и поставила на столе. Из комнаты решила пока не уходить. Вундеркинд Давид Коблер положил бумаги на стол. Потом шарил по карманам - что-то искал. Нашел, обрадовался. Задрал штанину и, оттопырив губу, внимательно изучил свежезаработанную синюю шишку на тощей белой коленке.
- Когда уже?! - взревел Хикли.
- Да, сэр, ага, рассказываю, все по порядку, - вундеркинд гордо и заботливо спустил штанину и сел на посетительский стул, - значит так, я подумал следующее: лучше всего охарактеризовать Дебору, миссис Брессингтон, как человека, могут университетские подруги - ядовитые язычки, знаете ли, - и я нашел в Интернете информацию об их выпуске, благо этих сайтов "одноклассников" сейчас море, и начал обзванивать тех, чьи координаты смог найти. Послал пару имейлов. К моей радости мне сразу ответила на письмо некая мисс Спенсер, и мы договорились встретиться, благо, она тоже живет в Лондоне. Мисс Спенсер показала мне фотографии их выпуска и, кстати, не могла сказать ни одно плохого слова о мисс Тейлор, но... Но! Посмотрев на фото, которое нам любезно предоставил мистер Брессингтон, не узнала сокурсницы, и вместо этого сказала, что на фотографии подруга мисс Тейлор - Сара О'Коннели! Они были лучшими подругами, у них было много общего, обе были сиротами и держались в стороне от "благополучных" девиц.
- Где же настоящая миссис Брессингтон, Тейлор... как ее там? - хлопнула ресницами Мейси.
- В том-то и дело! - зловеще и торжествующе прищурил один глаз вундеркинд.
- Продолжай, Давид, не паясничай, - нетерпеливо сказал Хикли.
- Так вот. Я рассудил так, что если наша женушка, Сара О'Коннели, скрывается под личиной подруги мисс Тейлор, то настоящей мисс Тейлор, скорее всего, нет в живых. Сечете куда я клоню? У моей матушки подруга работает в Департаменте Труда и Пенсионного обеспечения, она подтвердила, что у Сары О'Коннели действительно нет близких родственников. Мать ее числится умершей при ее рождении, а отец умер в автомобильной аварии, когда Саре было четырнадцать лет. Ближайшей родственницей, которую мне удалось разыскать, оказалась кузина покойного мистера О'Коннели - Розмари, она живет в Крувилле. Я созвонился с ней, и она сообщила мне, что да, ее племянница, с которой они и так не были близки, последние шесть лет вообще не выходила на связь. Словно сквозь землю провалилась. Конечно! Она стала другим человеком! Мать ее покойную Розмари никогда не встречала. Говорит, у двоюродного брата, мистера О'Коннели, был бурный роман, от которого родилась дочь, но женаты они не были. Сара была милым, немного замкнутым ребенком, но где-то накануне гибели отца ее словно подменили.
- Давай ближе к сути, Диккенс...
- Короче, я узнал у этой кузины, что до рождения Сары, нашей, так называемой, миссис Брессингтон, отец ее жил в маленьком городе Престфилде, и я решил махнуть туда, благо, всего сто семьдесят миль.
Хикли болезненно поморщился от жалости к своему Астону-Мартину.
- В Престфилде я отправился в самый популярный паб - там порасспросил мужиков постарше и, представьте себе, нашел одного, который помнил мистера О'Коннели! Талантливый, говорят, был ветеринар, ходил до седых волос холостяком, а потом его помощница в клинике забеременела, и, ходили слухи, что носила она его ребенка.
- И что он на ней не женился? - в ожидании развязки жевала губу Мейси.
- Нет! Тогда еще были живы родители мистера О'Коннели, очень старосветские и консервативные люди, а его забеременевшая помощница была... Готовы?
- Ну, быстрей!
- Она была черная. Как сейчас принято говорить, афроангличанка!
- Так, фантаст, тебя куда занесло? - брезгливо помотал головой Хикли, - наша женушка Брессингтон не мулатка!
Тут Мейси ойкнула, и глаза ее распахнулись в догадке:
- У моих родственников был такой случай. Мой дядя Микки женился на белой женщине, и она родила совершенно светлого сына. Мой кузен кучерявый и рыжий.
Хикли вскочил со стула и нервно заходил вдоль окна.
- Так подождите, подождите... Давайте все по порядку. Была девушка Сара. У нее была черная мать, которая умерла при родах, отец ветеринар, который погиб, когда Саре было четырнадцать лет, и Сара, может быть, некоторое время жила со старенькими бабушкой и дедушкой...
- Которых уже, лет десять нет в живых, кстати, - добавил вундеркинд.
- Поступила учиться в колледж, потом решила стать своей же подругой...