Аннотация: Поскольку глав осталось всего 6+хвостик, то общий файл обновлять больше не буду.
Глава 31.
Ригер из рода Темной ртути был мертв уже несколько часов. Он полулежал в кресле, притворяясь спящим, но клетчатый плед, которым укутали мертвеца, пропитался кровью. Склоненная на грудь голова, перекрещенные руки. Поза театральная, и тот, кто вошел в этот дом с черного хода, постарался, усаживая Ригера в кресло. Он же вложил в разрезанный от уха до уха рот пикового туза.
Кейрен отступил от мертвеца и огляделся.
Квартиру Ригер снимал, и хозяин ее топтался на пороге, сжимал пухлые кулачки и тянул шею, силясь разглядеть не столько мертвеца, сколько ущерб, нанесенный имуществу.
Шерстяной ковер придется выбросить. На обоях виднелся смазанный отпечаток ладони, и на полу протянулась дорожка из капель.
Кейрен отошел к двери, загораживая собой проход, и хозяин шумно вздохнул, обратился к констеблю хнычущим голосом:
- Долго еще?
Долго. Пока Кейрен не поймет, что именно здесь произошло.
Ригер...
...замок на двери хороший, массивный с бронзовыми накладками, которые прикрывали хитрый механизм. И сама дверь выглядит прочной. Кейрен открыл ее и закрыл.
Бесшумно.
Дотянувшись до верхней петли, он убедился, что та держится крепко, да и нижняя не расшатана. На накладках же ни следа царапин. И щеколда, прикрученная поверх замка, выглядит нетронутой.
Гостя Ригер впустил сам.
Или просто не запер дверь? Нет, не похоже...
- Щеколда ваша? - поинтересовался Кейрен, и хозяин, суетливым шепотом излагавший что-то констеблю - неважно было, что констебль его вовсе не слушал - вздрогнул.
- Н-нет.
- И замок?
- Он его недавно поставил... с полгода как. За свой счет, - хозяин тер пухлые руки. Пальцы его, унизанные тонкими серебряными колечками, цеплялись за пальцы же, выгибались, царапали рыхлую кожу и бледные синюшные ногти. - И решетки тоже.
А ведь третий этаж, не первый, чтобы воров опасаться. И с чего бы такая предусмотрительность? Ригер боялся. И значит, запер бы дверь.
А гостю открыл... ждал? Или же пришел кто-то, кого Ригер очень хорошо знал? И этот кто-то прошел в комнату и...
...на столике у окна полупустая бутылка виски, два бокала. Сигара... Ригер вряд ли бы стал курить.
Кейрен на всякий случай присел и, взявшись за волосы, приподнял голову. Принюхался, стараясь отрешиться от вони. Дымом пахло, но от одежды и волос, как если бы Ригер сидел рядом с курильщиком. Сомнительное удовольствие и... тот, кто пришел, был важен для Ригера, если он терпел дурную привычку гостя. А гость, докурив, - о чем шел разговор? - поднялся, отложил сигару, вот она, в бронзовой пепельнице... куплена специально для подобных случаев? И получается, что давешний гость частенько заглядывал в эту квартирку?
Надо опросить соседей. Вдруг да кто его видел?
Кейрен поморщился, он не верил в такую удачу.
Итак, договорили. Поднялись. Ригер проводил гостя к двери, а тот... что использовал? Бритву? Скальпель? Но удар был один, вскрывший обе артерии. Кровь плеснула на стены, на пол, Ригер покачнулся, инстинктивно зажал горло рукой... падая, выставил левую, отсюда и смазанный отпечаток. Упав, лежал... умер не сразу. Вот и лужа крови...
А гость?
Кейрен закрыл дверь и отступил к окну.
Смотрел. Стоял и смотрел. Ковер хранит тонкий запах табака и дешевого лилейного одеколона, который продают в аптекарских лавках на разлив. Такой перебьет остальные ароматы, но все же... было что-то смутно знакомое, странное в этом сочетании.
Гость позволил Ригеру истечь кровью, а потом поднял тело за ноги и потащил к креслу, оставляя на полу широкий след.
А капли?
С инструмента падали... с бритвы или все-таки скальпеля? Ригер ведь не сопротивлялся, попросту не успел. Пусть он из Темной ртути и к смене облика не способен, но все же сильней человека.
Кейрен оглядел комнату еще раз, убеждаясь, что следов драки нет.
Определенно, Ригер знал гостя.
Доверял ему.
Поплатился.
- Позволите? - запертая дверь приоткрылась, пропуская невысокого человека в характерном черном костюме. - Доктор Эммерс. Вызвали вот.
Невысокий, крепко сбитый и пропахший касторкой, доктор выглядел на редкость мирно. Он поставил саквояж и поправил круглые окуляры, съехавшие на кончик длинного носа. И нос этот дернулся.
- И что мы тут имеем? - поинтересовался доктор Эммерс и сам себе ответил. - А имеем мы свежий труп-с... хороший труп-с...
Он достал из кармана платок, показавшийся в широких его ладонях крохотным, и деловито протер стеклышки окуляр. Помассировл переносицу, снял котелок, который протянул Кейрену, расстегнул пуговицы полосатого жилета.
Пиджак доктор Эммерс пристроил на спинку кресла, нимало не заботясь о близости к телу.
- Ошибочка, не очень свежий труп-с, - бодро произнес он, ощупывая покойного. Доктор надавил на глазные яблоки, прикрыл веки и вновь надавил, отер пальцы тем же платком.
Отступил.
И приблизился. Вытащил из саквояжа слуховую трубку, которую сунул сначала в одно, затем в другое ухо, наклоняясь к самому раструбу. Очки снял, сощурился, словно пытаясь разглядеть что-то, одному ему понятное.
Покачал головой.
И раскрыл разрезанный рот. Потрогал края разреза, потер пальцами...
Кейрен с возрастающим интересом наблюдал за этими манипуляциями.
- Улыбочку ему после смерти сделали-с... - доктор Эммерс сунул пальцы в рот. - Определенно, после смерти-с. Обратите внимание...
Он поманил Кейрена и раскрыл пальцами разрез.
- Крови нет, что однозначно указывает - сердце покойного-с уже остановилось. К его счастью.
- Почему к счастью?
- Ну, подобные раны крайне болезненны-с. И будь он жив, было бы неприятно-с. А покойники-с - дело иное, им, собственно говоря, все равно, кто и как их режет.
Глаза за стеклами очков лукаво блеснули.
- Вы можете сказать, когда он умер?
- Попробую-с. Нужно измерить температуру печени. Некоторые полагают, что в подобного рода исследованиях достаточно опираться на размер и форму трупных пятен, но лично я убежден-с, что сей показатель исключительно ненадежен...
Доктор Эммерс раскрыл саквояж.
- ...я пишу статью, хотя многие скептики полагают мои исследования досужим вымыслом, однако...
Его голос мешал сосредоточиться.
- ...уверен, что правильное определение-с времени смерти является необходимым условием в вашей работе... и невозможно недооценить важность...
На щеках доктора розовел румянец, яркий, какой-то девичий.
Кейрен ждал, стараясь отрешиться от происходящего. Он что-то упускал.
Решетка. Замок. Щеколда.
Гость и виски на двоих. Сигара.
Бритва. Все-таки бритва, поскольку со скальпелем управиться сложнее, да и носить его не так удобно. Бритву же вполне можно в рукаве спрятать. Или в кармане.
Разрезанный после смерти рот. Зачем уродовать?
И карта.
Ригер - игрок, но... проигрался? Не рассчитался вовремя? И кредиторам надоело ждать. Его смерть - предупреждение для прочих должников?
- Не менее суток, - доктор тщательно вытер инструмент. - Но следует отметить, что трупное окоченение не наступило, полагаю, вследствие анатомических особенностей... знаете-с, мне никогда не приходилось иметь дело с мертвецами нечеловеческой расы.
Он поправил очочки.
- Если бы вы позволили провести более детальное исследование...
- Сутки, - Кейрен потер виски.
- Благодарю-с.
Доктор поклонился и неторопливо расправил закатанные рукава.
Со-родичи будут недовольны, но... в интересах следствия Кейрен должен понять, как именно умер Ригер.
- К слову, - доктор надел пиджак, - могу сказать, что тот, кто вскрыл ему горло, был человеком исключительной силы. Вернее, я не уверен относительно его... человечности, если можно так выразиться, но взгляните на разрез. Ровный. Аккуратный. Красивый, я бы сказал... профессиональный даже.
У Кейрена не было ни малейшего желания глядеть на разрез, да и вообще поворачиваться к мертвецу. Пусть глаза его были закрыты, но чудился в них упрек.
- Один удар, слева направо... видите, здесь остался небольшой след?
Не видел, но кивал, соглашаясь со странным человеком, чей азарт поневоле передавался Кейрену.
- Следовательно, правша... нет, я понимаю-с, что вам это поможет слабо, многие были правшами, но...
...будь убийца левшой, круг подозреваемых сузился бы.
- ...и инструмент заслуживает внимания. Полагаю, лезвие тонкое, удивительной остроты. Гладкие края свидетельствуют о том, что ткани именно рассекались, а не разрывались, из чего, собственно говоря, я и сделал-с заключение.
Исключительная сила. Острый инструмент.
Кто бы ни был в этой квартире, он готовился к убийству. И обставил его с максимальной театральностью, словно отвлекая внимание... от чего?
Карточные долги.
И что кроме них?
Бумаги. Множество бумаг, содержимое которых непонятно Кейрену. Впрочем, он знает, к кому обратиться за помощью.
Запах крови просочился на лестницу, он впитался в ковровую дорожку, на которой остались следы многих ног. И собственные следы Брокка затерялись в грязи.
Он стряхнул с пальто снежинки, которые еще не успели растаять, и сделал глубокий вдох. Отчего-то Брокк, пусть и знавший о случившемся из записки, боялся увидеть Ригера мертвым.
Но тело унесли.
И ковер свернули, но на паркете осталось бурое кровяное пятно, около которого на корточках сидел Кейрен.
- Доброго дня, Мастер, - сказал он, поднимая голову.
А ведь изменился, пусть бы и не понять, в чем именно. Взгляд стал немного иным. Серьезней? Или это от усталости?
- Доброго, - Брокк остановился на пороге, не зная, может ли войти. И Кейрен, поднявшись навстречу, произнес:
- Да заходите. Мои люди уже... все.
- Как он...
- Умер? Горло перерезали. Слева направо. Чем-то в высшей степени острым. А потом усадили в кресло, раскрыли рот и сунули в него пикового туза.
Вяло подумалось, что с картами Ригеру никогда не везло.
- От него бумаг осталось. Может, глянете? Я ничего в этом не понимаю... пальто вон туда повесьте. И...
- Как вы?
- Неплохо. Наверное. Нет, я и в самом деле неплохо и... закончить бы все поскорей. Вы не представляете, до чего мне нужно, чтобы все это поскорей закончилось...
На столе Ригера царил обычный для него беспорядок, который он гордо именовал творческим. Мятые листы, жеваные и исписанные мелким нервным почерком... формулы... и снова... это по прошлому проекту. А это, кажется, что-то новенькое... предел прочности?
Брокк отложил лист в сторону.
- Важное? Давайте сюда, - Кейрен раскрыл красную папку.
- Пока не знаю, но... один мой знакомый утверждает, что инстинктам стоит верить.
- Стоит, - серьезно подтвердил Кейрен.
- А еще он говорит, что вы обязаны были присматривать за... подозреваемыми, - нехорошее слово дается не сразу.
- Не обязан, - Кейрен разглаживает лист, вглядываясь в формулы, словно рассчитывая увидеть в них ответ на свой вопрос. - Наблюдение велось, но вы же понимаете, что управление далеко не так всемогуще, как представляется. Да, филер следовал за ним, но... на расстоянии. Филер не способен пройти за объектом на территорию закрытую. Ваш дом. Или клуб. Или вот его собственная квартира...
- Мой дом?
Кэри ничего не сказала. Не успела.
Он ведь сбежал, и теперь за побег стыдно.
- Да, но пробыл он там недолго. Вероятно, искал вас.
- Вероятно, - согласился Брокк.
В любом случае, Ригер мертв, и не следует втягивать Кэри в это грязное дело.
И снова расчеты.
На сей раз Брокк узнал константы. Гранит. И сталь... но зачем? А вот это еще более интересно: вероятный сценарий распространения волны... и мощность заряда...
...перекрещиваемые поля.
...резонанс.
- Возьмите, - Брокк протянул листы. - Мне хотелось бы ошибиться, но Ригер явно что-то затевал. Или не он.
Снова уже знакомые расчеты. Интересная попытка изменения конфигурации сосуда, мощность увеличивается, но вот плетение получается неустойчивым. И похоже, Ригер это понял...
Кейрен не мешал. Он больше не задавал вопросов, но принимал листы, которые протягивал Брокк. Прочие же летели на пол.
...точки преломления.
...изменение скорости диффузии при повышении давления.
...газовые среды как возможный стабилизирующий элемент...
Мелкий нервный почерк. И жирные пятна, кажется, от рыбы... или вот мясного соуса. Вино... Ригер писал наспех, черкал, зачеркивал и снова брался.
Цифры.
И буквы. Пометки, понятные ему одному. Брокку же придется расшифровывать. Но пока очевидно одно:
- Он пытался создать принципиально новую бомбу.
- И как? Получилось?
Кейрен отступил, не желая марать бумажное поле. Нет, надо будет сказать, чтобы и эти, пустые на первый взгляд листы, перевезли в лабораторию. Слишком быстро просматривал их Брокк, слишком велика вероятность пропустить важную, но малозаметную деталь.
...зачем ему резонанс и Лауфаль?
Нужно быть безумцем, чтобы попытаться провести диффузию на материнской жиле.
...и вот эти формулы Брокк видел где-то, но не помнит... надо проверить. И перепроверить... что-то явно фундаментальное, но что-именно...
- Не знаю, - Брокк потер гудящую голову. Обрывки чужих фраз, осколки идей, которые предстоит собрать воедино. - Но... старые он, несомненно, улучшил.
Кейрен протянул флягу, новую, но все-таки с чаем, хотя Брокк, пожалуй, не отказался бы от напитка покрепче. А вот пальто сменил, и нынешнее, черное, какое-то лакированное, делало облик Кейрена чужим.
- Значит, убили его вовремя. Для нас.
- Или просто вовремя.
Брокк поднялся и огляделся.
Квартира. Две комнаты, и в спальне тот же беспорядок, что и в гостиной. Грязное белье, смятые простыни, кажется, Ригер не брезговал спать обутым. Бутылка под кроватью. И вереница пестрых жилетов в шкафу... и свежая рубашка, накрахмаленная до хруста.
Шампанское.
"Черная вдова"... а ведь марка не из дешевых... и гроздь винограда, сморщенного, покрывшегося плесневым налетом.
Кейрен тоже заметил и шампанское, и виноград.
- Любопытно, - он поднял гроздь за пожухший хвост и поднес к носу, сморщился. - Или он не спешил отдать долги...
...что было бы глупо, ведь должник, который начал рассчитываться, всяко выгодней мертвеца. А Ригер не мог осознавать грозящую ему опасность.
- ...или дело не в них, - Кейрен уронил гроздь и развернулся. - Я правильно понимаю, что для работы эта квартира не годится?
Маловато места.
И да, Ригер не настолько глуп, чтобы рисковать собственным жильем.
- Ищите склад. Или амбар...
...или старую фабрику, которая вспыхнула будто бы сама собой.
Пригород.
Снег, который шел три дня кряду, прикрыв, что горы мусора, что полуразрушенную стену, что пологие берега. Он лежал и на плоских крышах цехов, на осколках старых строений, застрявших в тенетах дикого винограда. И темные лишенные листвы побеги издали гляделись переплетением сосудов, заставляя думать, что где-то в глубине еще бьется сердце старой фабрики.
Огонь, вырвавшись из старой печи, пролился на пол, оставив черный след. Коснулся стен, обрушив истончившуюся кирпичную перегородку, задел столы, уничтожив бумаги, но не посмел причинить вреда стеклянным сосудам, которые сами по себе были доказательством.
Пламя заметил сторож.
А пожарные, удивительное дело, подоспели вовремя. И новенький, сияющий краской экипаж, остался во дворе. Мальчишка в ватнике и старом, но начищенном до блеска шлеме, держал лошадей, поглаживал широкие морды, нашептывал что-то успокаивающее, хотя массивные битюги, приученные и к реву пламени, и к гулу парового мотора не думали выказывать страх.
- О, Мастер, какое совпадение! - Олаф стащил чепец, пропитанный потом. Шлем он повесил на крюк, но под подбородком осталась характерная полоса от ремня. В широкой куртке, прошитой полосами минерализованного полотна, прокопченный, с измазанной сажей лицом, он был почти не отличим от прочих пожарных.
- Что вы здесь делаете? - Брокк снял пальто.
- Тестирую новую систему. Старая показалась мне нерациональной. Чрезмерный расход топлива и, признайтесь, довольно низкая эффективность. Вот и пробую усовершенствовать. Ребятам нравится.
Олаф присел на ступеньку экипажа и ноги вытянул. Со стоном потянулся.
- Вторая смена на ногах. В этом городе слишком много дерева.
Он запрокинул голову и потер след.
- Амуницию тоже следует изменить. Не представляете, насколько во всем этом неудобно... ладно я, но человек в полном облачении едва-едва способен двигаться, не говоря уже о том, чтобы что-то делать.
- Ригер мертв.
К новости Олаф отнесся спокойно, пожал плечами и произнес:
- Рано или поздно это должно было случиться. Как?
- Горло перерезали.
Олаф поморщился.
- Быстрая смерть.
- Вы сожалеете?
- О том, что быстрая? Не знаю. Лично мне он ничего не сделал, но... до меня доходили некоторые слухи... наш друг был склонен вымещать неудачи на слабых, а я такого не люблю. Да и... вы ведь в курсе, чем развлекался брат вашей милой супруги? О, не надо рычать на меня, мастер Брокк, ее-то я ни в чем не обвиняю, а вот его... Ригер был весьма тесно связан со Сверром. И отнюдь не только карточной игрой.
Кейрен о чем-то говорил с пожарными, поглядывая на цех.
- Не спешите, Мастер, туда пока ходить не стоит. Жарко, - Олаф поднялся и, скинув куртку, протянул ее мальчишке. - Прогуляемся?
Почему бы и нет, кажется, у Олафа есть что сказать. Не понятно лишь, почему он молчал раньше.
- Были причины... - он понял, пусть бы Брокк и не задал вопрос.
- Мастер, - окликнул Кейрен и Брокк, обернувшись, сказал:
- Я скоро вернусь.
- Вернетесь, - подтвердил Олаф, странно улыбаясь. - Вы же не думаете, что я желаю причинить вам вред?
- А вы желаете?
- Ну... объективно размышляя, у меня могут иметься веские основания. Допустим, если убрать вас, то место Мастера освободится.
- А вам оно нужно?
Олаф шел, прихрамывая, то и дело останавливаясь, чтобы потереть колено.
- Стена обрушилась и... задело маленько. Что до места, то вы ведь представляете себе, какие оно открывает возможности? Свобода в выборе направления. Неограниченное финансирование. Близость к трону, - перечислял Олаф.
- С неограниченным финансированием вы поспешили.
Тропа, припорошенная снегом, выводила за черту фабричных стен. Впрочем, от них остались лишь осколки. Раскрошился кирпич, и врытые в землю столбы сгнили, расслоились. То тут, то там из-под снега проглядывали рыжие кольца колючей проволоки, не то змеи, не то побеги диковинного кустарника.
- Думаете, если вы попросите денег на конкретную тему, Король вам откажет?
Нет.
И в этом имеется смысл.
- Поэтому, да, ваше место выглядит довольно привлекательно, но я и вправду не желаю. Как ни странно, но я нашел собственную нишу. Вы ведь поняли, что я несколько...
- Увлечены огнем?
- Именно, - Олаф остановился и, нагнувшись, поднял обрывок железной цепи, покрытой толстым слоем окислов. - Пиромания... с детства, знаете ли. Родители очень расстраивались. Они пытались бороться, но... однажды я едва не сжег дом. И сам угорел. После этого они обратились к специалисту.
Олаф судорожно выдохнул.
- Не буду говорить, что последующие годы, проведенные в неком... лечебном заведении стали лучшими в моей жизни, но мне помогли.
Он расковыривал цепь, снимая ржавчину пластами.
- Меня никогда не поставят на ваше место, Мастер. Работать позволят, но... Король слишком осторожен, чтобы дать власть сумасшедшему. Пусть я и объявлен нормальным, но клеймо не смыть.
- Простите, я не знал.
- Никто не знал, да и, надеюсь, не узнает.
Выжидающий взгляд, и Брокк отвечает с поклоном.
- Можете быть уверены, я не склонен сплетничать.
- Благодарю вас. Не то, чтобы я стыжусь чего-то, но родители надеются устроить мой брак, а сами понимаете, что, если пойдут слухи, мои шансы подобрать достойную партию сойдут к нулю.
Брокк и вправду понимал.
- И да, о моем... увлечении знают единицы. У рода хватило возможностей скрыть нелицеприятные факты о том периоде моей жизни, но не от Короля. Более того, мне и сейчас иногда требуется... совет доктора.
Тропа оборвалась у берега. Низкий и пологий, он был прикрыт почерневшим настилом. Доски скрипели, а порой и опасно потрескивали, но Олаф словно не замечал этого. Он подошел к самому краю и остановился у воды.
- Когда вы предложили мне работу, родители настаивали, чтобы я отказался. Я и сам понимал, насколько это... опасно для меня. Не физически, но разум... работа с истинным пламенем. Близость не просто к огню, но огню живому.
- Как вы прошли Каменный лог?
Олаф вздрогнул, а плечи его поникли.
А ведь прошел, несмотря на маниакальную его страсть, которая послужила бы приговором.
- С трудом, - он облизал потемневшие от копоти губы. - Вы не представляете, Мастер, с каким трудом. Я слышал его голос... и то, как оно звало меня. Пело. Обещало, что не будет больно, я просто стану частью огня. А я... я струсил. Следовало бы подойти и окунуться...
Глаза его подернула дымка воспоминаний, а черты лица исказились, не то от боли, не то от стыда за ту, давнюю, слабость.
- Вы ведь сами слышали... все слышат.
- Слышал, - Брокк положил руку на плечо Олафа и сжал, заставляя вернуться в реальность.
Он ведь мальчишка еще. И болен, пусть бы борется с болезнью. Победит ли?
- А я до сих пор слышу. Иногда - во снах, тогда я не хочу просыпаться, а проснувшись лежу, грызу подушку... порой превращаюсь даже, и почти забываю, как вернуть человечески облик. Или нет, честнее будет сказать, что я не представляю, зачем возвращать. Люди не понимают голос огня.
- А ты понимаешь?
- Несомненно. Ему больно, Мастер... когда вы разлучаете искру с жилой, она плачет. Она знает, что рано или поздно умрет. Это жестоко, Мастер. А когда искра выходит из стеклянной ловушки, она смеется. Ей больше не страшно, у нее всего-то есть - несколько мгновений жизни.
Олаф не отрывал взгляд от собственного отражения в черной воде.
Мутное.
- Запертое в стекле, оно зовет меня. Просит выпустить. И если бы вы знали, Мастер, чего мне стоит не поддаваться...
Не знал. Узнай, и близко бы не подпустил мальчишку к огню. Он не безумен, он на грани безумия, и по старой своей привычке играет с этой гранью. А ведь у него лучше, чем у кого бы то ни было получалось ладить с истинным пламенем, что диффузия, что расслоение, что синтез, самая опасная, непредсказуемая стадия, давались Олафу играючи.
- Пламя верило мне, - шепотом признался он, присаживаясь на корточки, - а я его предавал. Раз за разом... день за днем... и продолжаю предавать.
Бледные пальцы коснулись воды.
- Доктор говорит, что я должен бороться с огнем, не важно, во снах или наяву...
- Отсюда пожарная команда?
Кивок.
- Я... Мастер, иногда мне хочется сдохнуть, вернуться в Каменный лог и позволить огню забрать себя. Это ведь просто. Никто не остановит. И я знаю, что родители боятся. Вдруг да рано или поздно, но я поддамся? Наверное, так и случится, поэтому я приму выбранную ими невесту с радостью. Я ведь люблю своих родителей, и если у них будет мой ребенок... я надеюсь, что он появится скоро и, в отличие от меня, будет нормальным... доктор уверяет, что будет, что пиромания не передается по наследству, а я хочу ему верить. Но в любом случае, мой ребенок сделает меня свободным.
Рябь шла по воде, стирая кривые отражения.
- А Ригер узнал... он ведь любил совать нос в чужие дела. Не знаю, откуда, но... однажды он явился ко мне и потребовал денег за молчание.
- А вы?
- Я заплатил. Просил он не так уж и много, а мне бы до свадьбы продержаться. Там уже не столь важно будет... мне другое любопытно. Откуда он узнал?
И вправду, любопытно.
Выходит, шантаж - привычное для Ригера занятие, но если с Кэри все очевидно, то тайна Олафа скрывалась хорошо. Его род весьма влиятелен, и вряд ли подошел бы к делу несерьезно.
- Вижу, вы понимаете, Мастер. О моей проблеме знал весьма ограниченный круг людей. Родители. Доктор, которому я доверяю едва ли не больше, чем родителям. Король и... полагаю, полковник Торнстен.
Заместитель главы королевской службы безопасности? Поговаривали, что у милейшего полковника имеется подробнейшее досье на каждого, кто хотя бы раз появился во дворце... а то просто на каждого, но последнее Брокк считал явным преувеличением.
- Сам по себе Ригер - ничтожество, - Олаф продолжал рисовать по воде. - Вряд ли его кто-то воспринимал всерьез, но...
...он знал то, чего не должен был знать.
Кто-то, имевший доступ к досье полковника, передал закрытую информацию. И этот крайне неприятный факт наводит на еще более неприятные размышления.
- Вот, пожалуй, и все, - Олаф поднялся и стряхнул руку. - Хотя нет, Мастер, не все. Раз уж у нас такая вдруг откровенная беседа состоялась, то... позвольте кое-что личное. Я вас уважаю за ваш ум, но презираю за слабость.
Олаф оскалился, позволив живому железу прорваться россыпью чешуек на щеке.
- Вы замкнулись в своей ущербности, сами поставив крест на будущем. Не вас сочли слабым. Это вы так решили и... знаете, мне смешно.