Шоколад и жареный миндаль. Круглые столики на тонких ножках. Плетеные кресла и лоскутные почти домашние накидки с бахромой. Крохотные разноцветные подушечки, разбросанные на полу, и сам этот пол, укрытый шелковым гладким ковром.
Деревянные колокольчики, которые на малейшее движение воздуха отзываются сухими дребезжащими голосами. И шесть залов, отличающихся друг от друга лишь цветом убранства.
Здесь посетителей встречали с поклоном и остроносыми домашними туфлями, по старому обычаю заставляя разуваться. И не находилось того, кто рискнул бы обычаем пренебречь.
И Кэри позволила снять высокие башмаки, которые тотчас передали чистильщику.
- Меня ждут, - сказала она улыбчивой девушке в странном наряде: узкий халат с непомерно длинными, достигавшими пола рукавами, по краю которых были нашиты золотые бубенцы. Девушка кланялась, бубенцы звенели.
Ее лицо покрывал толстый слой белой краски. И неестественно ярким пятном выделялся круг, нарисованный на губах. Высоко поднималась башня из темных волос, укрепленная тонкими спицами. А со спиц свисали золотые нити...
Кэри спохватилась - как бы странно ни выглядела девушка, не следует столь откровенно демонстрировать любопытство. И удивление.
А туфли оказались удобными, и теплыми к тому же...
Яшмовый зал. И потускневшее золото ковра, на котором аисты кланялись друг другу, расправив вышитые драгоценными нитями крылья.
Желтое пламя живого огня, отраженное в воде.
Девушка со странным инструментом, непомерно длинным и неудобным. Две струны и тонкие пальцы с яшмовыми накладками в виде когтей. Девушка наклонялась, подцепляла когтем струну. И та издавала резкий тонкий звук, который таял в полумраке зала. И девушка вновь наклонялась... мелодия? Да, но странная, как само это место.
- Кэри! - Грай приветственно подняла руку. - Мы уже боялись, что ты не придешь!
Кузины Грай, леди Сив и леди Сигни, были здесь же. И тетушка, конечно же, дремала над высокой рюмкой кларета.
- Прошу простить меня за опоздание, - Кэри присела.
Ей не хотелось идти, но дом давил на нее пустотой, а Дитар попросила больше не появляться в ее доме: у нее осталось не так много времени, чтобы делить его с кем-то, пусть бы и с Кэри.
Кэри и так появлялась в ее доме слишком часто, чтобы это осталось незамеченным... и Дитар благодарна за помощь, но все-таки смерть - довольно интимное событие.
Она еще улыбалась, говоря об этом. И Кэри не посмела отказать в просьбе. Два дня она смотрела на дождь, сходя с ума от неясной тоски, а на третий - приняла приглашение, и вот теперь оказалась в странном месте, где варили шоколад.
Кэри позволила себе осмотреться.
Столешница из камня.
И кресла глубокие, плетеные, удобные, но... они выглядели здесь не менее чуждо, чем сама Кэри.
Леди Сив и леди Сигни заговорили одновременно. У них как-то так получалось, не перебивать друг друга, но дополнять, вывязывая из слов путаные узоры.
Они рады видеть Кэри.
И несомненно, ей здесь понравится. И конечно, странно слышать, что Кэри прежде не бывала в шоколадной лавке... ее, должно быть, совсем строго воспитывали, хотя их матушка утверждает, что дело отнюдь не в воспитании, а в происхождении...
Грай зашипела и, кажется, пнула кузину.
И Сиг замолчала, а Сигни вдруг покраснела и опустила взгляд.
- Не слушай их, они сами не знают, что говорят, - доверительно произнесла Грай и покосилась на тетушку.
Кузины обиженно засопели.
- Не слушаю...
Кэри не хотелось ссориться. И да, наверное, эти девушки, в чем-то правы.
Происхождение.
О нем ведь не забудут, пусть и не скажут в лицо, что Кэри - выродок, но... останутся сплетни, шепоток за спиной, любопытные взгляды и... и слухи, в которых все переврут.
- Ох, ты не представляешь, - Грай поспешно сменила тему, - до чего мне наскучили маменькины нравоучения.
Она закатила глаза.
- Я веду себя слишком вольно! Представляешь?!
Кузины закивали и взялись за руки.
- И оказываю дурное влияние...
Голос Грай, чересчур громкий, заглушал рваную мелодию, но девушка с прежней методичностью тревожила струны странного инструмента.
- Как же мне все это надоело! Скорей бы выйти замуж...
- Зачем?
- Лучше один муж, чем мама и две тетки... - заметила Грай и подвинула к себе вазочку с засахаренным миндалем. Орешки она жевала громко и как-то сердито, отчего становилось понятно, что ее и вправду донельзя утомили постоянные нотации. Кузины, переглянувшись, лишь плечами пожали.
- А если муж тебя отошлет? - робко поинтересовалась Сиг.
Ее сестра, утащив из вазочки горсть орешков, разглядывала их с несчастным видом. Она помнила, что леди пристала умеренность в еде, тем более, когда фигура этой леди выказывает явную склонность к полноте, а в моде худоба, но... засахаренный миндаль был слишком большим искушением, чтобы устоять.
Сигни ела. Вздыхала.
Кляла себя за слабость, но снова ела... а еще шоколад подали в широких фарфоровых чашках с крышечками.
- Мужа надо выбирать такого, - решительно заявила Грай, отправляя в рот сразу горсть орешков, - чтобы жить не мешал.
Кузины вновь обменялись выразительными взглядами и, повернувшись к Кэри, уставились на нее, ожидая решения. В конце концов, она была единственной из них, кто обладал собственным мужем.
- Я думаю, - осторожно заметила Кэри, - что супруга тебе выберут родители.
- Это да, - Грай вздохнула и замолчала. Впрочем, молчание ее не затянулось надолго. - Но все равно, замужним можно больше, чем незамужним. Если муж мне не понравится, я любовника заведу. Уж любовника-то я имею право выбрать?
Нервно вздрогнула во сне тетушка, открыла глаза, окинула зал мутным взглядом и, убедившись, что чести и достоинству подопечных ничего не угрожает - опасное слово, должно быть, пригрезилось, - вновь задремала.
Леди Грай, сняв крышку, вдохнула тонкий аромат горячего шоколада. На подносе стояли крохотные пиалы с грецким орехом и фундуком, дробленым печеньем, цукатами, медом и сливками. Подумав, она подцепила щипчиками длинный ломтик сушеной дыни и окунула в шоколад.
- Нет, - уже шепотом произнесла она. - Почему мужчинам можно заводить любовниц, а женщинам любовников - нельзя? Это несправедливо.
Кузины выбрали орешки. Сиг - грецкие, а Сигни - фундук. И одновременно потянулись к пузатому кувшинчику со сливками.
- Вот Лэрдис...
...это имя заставило Кэри вздрогнуть.
Лэрдис.
Женщина, которая украла сердце ее мужа.
...маленький домик с крохотным садом, где под шубой еловых лап скрыты розовые кусты. Узкий карниз и голуби. Старая мраморная чаша-клумба, в которой поселился можжевельник. Дверь. Массивный молоток, на звук которого появляется миссис Сэвидж в неизменном платье из темной бумазеи и кипенно-белом фартуке. Ключи на ее поясе.
Запах лекарств, привязавшийся к седым волосам.
Гостиная, камин и чай. Кресло, повернутое к окну. Дитар, которая уже ждет, и Кэри становится невыносимо стыдно за это ожидание, хотя она знает, что пришла вовремя. И все-таки ее, Кэри, время течет совершенно иначе. Разговор. Связующие нити слов. Чужое прошлое, которое раскрывается перед Кэри, порой слишком уж откровенно, но Дитар нужна эта откровенность. А Кэри несложно быть слушателем.
Лэрдис...
Снег за окном. Уже зима, но пока ранняя, робкая. Белые шали тумана, и мир, сузившийся до одной комнаты. Мягкая зелень обоев, кружево салфеток, которых как-то слишком много, словно кто-то решил связать все вещи воедино.
Или впустил в дом зиму.
- Я сразу поняла, что он влюбился, - Дитар полулежит.
Она уже мертва и знает об этом, но упрямо держится на пороге, и порой Кэри разбирает злость на мужа, который ушел именно сейчас. Неужели так сложно найти минуту для этой женщины?
У Брокка ведь много минут.
А у Дитар не осталось.
И смешно думать, что Кэри ревновала к ней... а ведь ревновала, притворялась равнодушной, слушая Грай, которая почти с восторгом рассказывала о любовнице мужа...
...и о Лэрдис тоже.
- Представляете, - Грай наклонилась, опираясь локтями на стол, благо тетушка вновь крепко спала и не могла увидеть столь неподобающего юной даме поведения, - она так и заявила Королю! Мол, женщины имеют равные с мужчинами права...
...заводить любовников.
И не ясен этот восторг в глазах Грай. А она, замолчав, перемешивая шоколад ложечкой, смотрит на Кэри, словно ждет от нее одобрения.
- Я не думаю, - Кэри приподняла крышку, вдохнув горький аромат, - что стоит уделять такое... пристальное внимание мнению женщины...
...которая причинила боль Брокку.
- ...которая позволяет себе столь откровенно легкомысленное поведение, - Кэри очень надеялась, что голос не выдает ее.
И выражение лица.
И запах.
Грай сморщилась.
- И ты туда же, - она выглядела обиженной, кузины же молчали, но как показалось, неодобрительно. - Я думала, что ты... другая.
- Какая?
- Вот скажи, - Грай упрямо тряхнула головой, - почему я должна подчиняться мужчине только потому, что он мужчина? Ладно, отец... ну или брат, хотя мой братец на три года меня моложе, но с его мнением уже считаются. А я... я должна улыбаться и делать вид, что счастлива... как будто у меня вовсе мозгов нет.
Грай с раздражением сыпанула в остывающий шоколад горсть грецких орехов. А кузины, вновь обменявшись понимающими взглядами, вздохнули. Их, кажется, вопросы равенства беспокоили мало.
- Почему я сама не могу принимать решения, которые касаются всей моей жизни? - Грай злилась, и шепот ее становился все громче.
- Так принято.
Кэри не знала ответа, более того, подобные вопросы ее вовсе не занимали.
- Кем принято? - Грай наклонилась. - Тем, кому удобно, чтобы вот я... или ты... или вот они были товаром?
Что ей ответить?
- А Лэрдис... она считает, что женщина заслуживает право быть свободной!
Грай нервно сжала ложечку, словно собиралась ею отстаивать это самое право на свободу.
- Она... если хочешь знать, она... сама управляет фабрикой! И поместьями! И никому, даже Королю, не позволит себя ограничивать... старая королева запретила Лэрдис появляться при дворе, а она ответила, что слишком занята теперь, чтобы тратить свое время так бездарно.
Глупость.
И оскорбление, которое та женщина в черном платье, проглотит, но не забудет. Лэрдис и вправду настолько смела?
- Ты молчишь, - с упреком произнесла Грай.
- Я не знаю, что сказать...
...рука сама прикоснулась к механическому сердцу, запертому на слово-ключ.