Аннотация: Грелка-10. Говорят, очень напоминает крапивинскую прозу. Поскольку Крапивина не читал, приходится верить на слово ))
Виталёк сильно размахнулся, но замах пропал - оранжевая лопатка лишь слегка задела синюю курточку Артемки. Тот всё равно заплакал - не от боли, а от обиды.
- Иди отсюда! Здесь будет дорога, а ты стоишь! - Виталёк подкрепил своё действие словами. Артемка, продолжая всхлипывать, недовольно отодвинулся.
- Да ладно тебе, - третий участник игры, Сережка, дернул Виталька за рукав. - Дорогу лучше проложить здесь, - Он ткнул совком в сторону другого края песочницы, шмыгнул носом и пояснил:
- Здесь равнина, а там - горы, машины будут в пропасть срываться. Эй, ты не плачь, - он погладил Артемку по вязаной шапочке, - а то мамашка прибежит, и пойдешь из окна смотреть, как у нас тут хорошо.
Артемка всхлипнул еще раз и пробурчал:
- А чего он дерется? Так нечестно.
Но плакать ему уже стало неинтересно - подействовала угроза домом. Домой не хотелось, хотелось продолжить строительство трассы, ведущей из одного угла песчаной кучи в другой, с заездом в центр и разворотом. Старенькая песочница с облупившейся краской была отдельным миром, куда взрослые вторгаются только для того, чтобы разрушить построенное или забрать участников стройки в плен. Тяжело жить в окружении варваров.
С помощью совка и лопатки из брошенных пивных бутылок и обломков досок медленно вырастала цветущая долина, по дорогам которой грузовики неопределенных марок, но с большими колесами, перевозили нужные всей стране грузы; апельсины - налево, хлеб - направо. Сережкин бензовоз с газировкой съехал в кювет, и ему помогал выбраться Артемкин трактор. На главном перекрестке песочницы два невидимых водителя ругались, осматривая свои машины после небольшого столкновения; Виталёк вёл обе машины, но разными руками, и поэтому виноват в аварии был водитель того автомобиля, что находился слева. Правда, он был с этим не согласен.
Неподалеку от песочницы, на скамейке у подъезда, подстелив газеты, сидели мамы. Стараясь постоянно следить за детьми, отчего их лица приобретали озабоченное выражение, они вели неспешную беседу; семья Артемки всего неделю как переехала, и новые подруги рассказывали его маме о местных достопримечательностях - рынках, магазинах, парикмахерских и прочих заведениях, создающих удобство. Постепенно женщина понимала, что на новом месте ничуть не хуже, чем на старом. Но и ничем не лучше.
В песочнице же начинался новый рабочий день. Автобус, раскрашенный в яркие цвета осени, вёз людей на завод. Две руки Виталька давно уже договорились между собой, и машины поехали дальше - благо, что видимых повреждений не было, не потребовалось даже тревожить мирно стоявший на боку полицейский "Форд". Артемка увлеченно прокладывал новую дорогу к урановому руднику; втайне он рассчитывал соорудить ядерную бомбу и сбросить ее на обидчика. Правда, его останавливал размер песчаной кучи - она была недостаточно большой, чтобы найти укрытие, а ведь атомная бомба - мощное оружие, которым можно и себя зацепить.
Серёжка прилаживал дощечку в качестве моста через совсем свежее ущелье; лопатка, с помощью которой это ущелье и появилось, была небрежно отброшена в сторону и слегка повредила стену нового завода по производству пирожных. Серёжка решил отремонтировать стену сразу же после пуска моста в эксплуатацию; для испытаний он планировал позвать Артемку, у которого был самосвал.
- Виталька, пора домой!
Орды кочевников вторглись в тихий и размеренный мир на песке. Недостроенный мост провалился в ущелье, втоптанный туда высоким сапогом на шпильке ("Ой!" сказала Артемкина мама, едва не упав). Урановый рудник так и не был открыт, а атомная бомба так и не была создана. Рабочая смена так и не началась; рабочие высыпались из взлетевшего ввысь автобуса ("Фу, везде песок!" сморщила носик мама Виталька).
Легко сказать - завтра. Завтра - это так нескоро, до него практически вечность; кроме того, завтра придется строить весь мир заново. Вновь прокладывать дороги, возводить стены, открывать рудники. И, что самое обидное, в самый разгар строительства снова придут варвары, которые сравняют цивилизацию с песком, из которого она и поднялась. Это обидно. Сама мысль о такой несправедливости невыносима. На глаза Серёжки навернулись слезы, он пару раз шмыгнул носом, Виталёк сразу же захныкал. Артемка же уже плакал - громко, в голос.
- Ну вот, перегуляли, - подвела итог мама Витальки. Женщины потащили груды игрушек и упирающихся детей по домам. Прощание вышло скомканным.
Мать втолкнула Артемку в подъезд и немедленно развоплотилась. Машинки и совочек немного повисели в воздухе и тоже пропали, с легким хлопком занявшего их место воздуха. Артемка расправил плечи, став заметно выше. Он поменял одежду на стандартный детский комбинезон, и через открытый портал прошел в свою комнату.
Но в детскую Артемка не попал. Вместо нее его вбросило в мрачное помещение без дверей и окон. Дальнюю стенку комнаты занимала доска, заменяющая кровать, ближе к дверям располагался небольшой умывальник и унитаз.
Артемка потрогал кнопки эмулятора, но многофункциональный прибор не отозвался; сейчас он был безжизненным браслетом. Одновременно мальчик заметил, что тусклый свет начал увеличивать яркость - пока в комнате не стало совсем светло. И тут же открылась дверь.
В комнату вошли двое солдат и офицер. Они одним легким движением, все вместе, опустились на колени, и поклонились, коснувшись лбом пола. Распрямившись, солдаты заняли места, перекрывая дверь, а офицер приблизился к мальчику.
- Ваше высочество, - произнес он бесцветным голосом, - я должен сообщить вам, что вы находитесь в плену. Нам приказано обращаться с вами, как с особой королевской крови. Вместе с тем вы будете ограничены в передвижении пределами этой комнаты. Также извольте снять эмулятор - мы не можем допустить случайностей.
Артемка разинул рот - в переносном смысле, конечно; всё же он был принцем и был обязан вести себя соответствующе. И, тем не менее, плен - это что-то новенькое. Играя полчаса назад в песочнице, такого оборота событий он не мог представить.
Мальчик отдал офицеру браслет и спросил как можно спокойней:
- Кто вы?
- Гролл. Вы сейчас на Гролле, Ваше Высочество.
Других слов не требовалось. Гролл - давний соперник Империи. Два звездных государства вот уже несколько десятилетий спорили из-за нескольких пограничных планет; никто не хотел уступать, опасаясь потерять лицо. Похоже, гроллиды решили закончить затянувшийся конфликт раз и навсегда.
Артемка рассмеялся.
- Вы - глупцы! Император пальцем не пошевелит ради меня! Возможно, он устроит пышную тризну по своему наследнику. Но большего вы от него добиться не сможете, даже если возьмете в заложники всех детей Империи!
- Вы смелы, Ваше Высочество. Это делает вам честь - вам и вашему отцу. Но переговоры оставьте взрослым. А вы - развлекайтесь. Мы можем доставить сюда всё, что пожелаете. Только скажите.
Артемка пожал плечами, выражая сомнение в способностях дипломатов Гролла убедить Императора в чем-либо - даже в том, во что верил сам Император.
- Хорошо, - кивнул он, - пусть будет так. Для начала покрасьте стены в насыщенный синий цвет.
В тронном зале впервые за много лет было грязно. Кровь, внутренности и части тел покрывали некогда роскошные ковры ручной работы; несколько стонущих тел извивалось среди этого месива, то ли пытаясь убежать на обрубках ног, то ли для того, чтобы быстрее умереть. Но имперские палачи хорошо знали своё дело - у каждого из них было медицинское образование.
Два гвардейца держали гроллианского посла подмышки, не обращая внимания на сочащуюся из надрезов на его теле кровь; у этого человека уже не хватало по одному из каждой пары органов. Посол из последних сил поджимал ноги, чтобы не касаться свежими обрубками пола. Он не хотел смотреть оставшимся глазом на Императора - и не мог отвести взгляд. Голос повелителя империи грохотал в единственном ухе посла.
- Черви! Мразь! Они посмели угрожать мне! Мне! И чем - жизнью ребенка! Так запомни, паскуда - и передай своему президентику, к которому тебя отправят после еще нескольких операций, оставив только язык, чтобы ты смог донести до этого слизняка мои слова! Никогда - слышишь, гной на теле Вселенной? - никогда еще Империя не поддавалась на грязные угрозы! Никакой шантаж не поставит нас на колени! А вы, тля, как были насекомыми, так насекомыми и останетесь! И мы сотрем вашу планетку с карты галактики! Понял, сука? Понял?! Продолжай, Гектор.
Последние слова адресовались палачу.
В тот же день из звездного порта Маркана, столицы Империи, с разницей в несколько часов стартовали два корабля. Первый, небольшой прогулочный катер, вёз на Гролл то, что осталось от посла, и слова Императора, а второй, яхта чуть меньших размеров - новое супероружие, с помощью которого Император собирался преподать урок зарвавшемуся врагу.
Катер, двигатель которого был специально лишен защитной оболочки, создавал плотный поток ионов, двигаясь внутри которого яхта смогла незамеченной преодолеть пограничные кордоны гроллидов, чтобы затем, уже находясь в пространстве Гролла, лечь на новый курс. Сигнал, который теперь генерировала яхта, ничем не отличался от сигнала личной яхты любовницы местного короля урановой промышленности. Если бы кораблик хотя бы попал под подозрение, это привело к раскрытию шпионской сети, на внедрение которой было потрачено очень много времени и еще больше денег. Но такие мелочи больше не имели значения. Яхта летела к главной системе Гролла.
"Солнце безродных собак будет взорвано завтра, в полдень по времени нулевого меридиана Маркана. У гнид, копошащихся на своем гнилом куске дерьма, есть шанс уцелеть. Мы, Император Сотни Звезд, отменим наш приказ в том случае, если Его Высочество, принц Ар-Те, будет целым и невредимым доставлен на пограничные посты Империи за час до наступления полудня. В противном случае ничто не удержит нас..."
Президент Гролла отбросил в сторону распечатку с расшифровкой последней речи посла, которого милосердные медики умертвили сразу же после того, как тот сказал всё, что должен.
- Что думаете, господа? - обратился президент к членам кабинета министров. - Блефует наш друг или же его угрозы означают реальную опасность? Жаль, что Гофи наложил на себя руки, но ничего... нам придется справиться с заваренной им кашей самостоятельно. Мне лично кажется, что император вполне серьезен. Состояние нашего посла - лучшее тому доказательство. Говорите.
Министр безопасности встал, несмотря на сдерживающий жест президента.
- Мне ничего неизвестно о наличии у противника каких-либо разработок, позволяющих влиять на процессы внутри звезд. Думаю, обладай они таким чудо-оружием, мы бы уже ползали у них в ногах, пытаясь вымолить жизнь, и не вспоминали бы о том, что когда-то претендовали на некие спорные планеты. Моё мнение - это враньё, блеф, как вы, господин президент, изволили выразиться. Думаю, что и скорбная ситуация с посольством также имела целью запугать нас. Гофи вот поддался - хотя должен был просчитать последствия похищения принца. Надеюсь, мы не поддадимся и доиграем нашу игру до конца.
Министры выступали по очереди. Никто никого не перебивал, все были подчеркнуто вежливы. Президент подумал, что такого спокойного совета не было уже давно.
Практически все члены кабинета высказались за то, чтобы не уступать требованиям Императора. Против этого решения высказался лишь министр образования и медицины. Он попросил собравшихся на секунду допустить существование устройства, взрывающего звезды, и ответить на вопрос: можно ли рисковать всем ради каких-то планет на задворках галактики? Но его подняли на смех, и он в конечном итоге присоединился к большинству.
- Что ж, - подвел итог президент, - вы, господа, единодушны. В таком случае, предлагаю следующее. Мы отвечаем отказом на ультиматум империи и ждем, что будет дальше. Ждать осталось недолго, всё решится завтра. Поэтому завтра жду вас всех здесь, в этом кабинете, без четверти одиннадцать. Будем надеяться, что ваша уверенность оправдается.
Яхта зависла в тени первой планеты системы Гролла. Специалисты передали почти всю мощность от двигателя на небольшую установку, занимающую бывшие апартаменты класса "люкс". И начали ждать.
Принц Ар-те заставлял своих тюремщиков перекрашивать камеру по третьему разу. Ему не рассказывали о событиях, происходивших за стенами, а сам он не спрашивал. Принцу просто нравилось гонять взрослых людей по своим прихотям, тем более, что во дворце это занятие быстро прекращал отец, который воспитывал сына в строгости. Здесь же ограничений не было, Ар-те мог творить всё, что угодно - как совсем недавно в песочнице.
Камера ломилась от всевозможных игрушек, суперсовременных игровых станций, логических шарад и - принц попросил доставить это для полноты картины - книг по звездной навигации. Он заставлял охранников заниматься с собой боевыми искусствами, а в перерывах - играть в солдатики. Ему нравилась вседозволенность. Именно поэтому он частенько взламывал охранный код своего эмулятора и убегал в другие миры, где можно было интересно провести время.
Сейчас же он вёл себя так, словно жил последнюю минуту. Почти так оно и было. Ар-те знал своего отца лучше, чем все гроллиды этой Вселенной вместе взятые. Император не сделает то, чего хотят от него гроллы, он никогда не выполнял требований кого бы то ни было, и президент будет вынужден "сохранить лицо" - так это называется у взрослых. А у детей "это" называется проще и понятней - принца убьют. Потом, конечно, что-то произойдет еще, но для Ар-те всё закончится именно тогда. Мальчик надеялся, что враг не применит пыток; он боялся заплакать и опозорить своего отца. Который никогда бы не заплакал.
Кабинет министров собрался вовремя - но не в полном составе. Двое его членов пытались сразу же после предыдущего заседания на личных яхтах улететь с планеты, и были сбиты по личному приказу президента. Их отсутствия нарочито никто не замечал.
- Итак, господа, - сказал президент, - наша позиция была доведена до сведения императора еще вчера, но ответа не последовало. Надеюсь, за ночь ни у кого не было откровения, что мы поступили неправильно?
Все присутствующие посмотрели на часы; до назначенного времени оставался ровно час. Президент с тоской подумал, что этого времени как раз бы хватило на то, чтобы добраться до космопорта и улететь. Это, конечно, будет трусостью, но также оно будет и хоть каким-то занятием. Ему не хватало действия - хотелось двигаться, что-нибудь делать и говорить... потом он вспомнил, что во время полета всё равно придется сидеть, а поговорить-то будет особо не с кем. Взять с собой семью он уже не успевал.
Время бежало очень медленно. Экипаж яхты уже несколько часов находился в состоянии повышенной готовности, и это сказывалось на состоянии людей. То один, то другой ловил себя на том, что его мысли находятся слишком далеко от выполняемого задания и тут же внутренне собирался.
Сигнал вызова прозвучал, как труба архангела. Все встрепенулись и постарались не смотреть в сторону кресла командира. А тот медленно, будто выполняя рутинную операцию, нажал на кнопку ответа. По открытой связи, поправ все законы секретных операций, из динамика прозвучал код, удостоверяющий личность говорившего, и донеслось единственное слово:
- Поехали.
Командир повернулся в кресле к экипажу и рявкнул:
- Всё слышали? Вперед!
Рявканье было излишним, но нервам сложно приказывать. Людям - проще.
Специалисты защелкали тумблерами, яхта тихим ходом пошла по орбите планеты и скоро оказалась в прямой видимости солнца. Направив корму корабля на светило, весь экипаж синхронно, по слову командира, снял с девяти больших красных кнопок защитные колпачки и затем, выждав удар сердца, каждый нажал на эту кнопку, приведя в действие ту машину, что занимала бывшие роскошные апартаменты.
Виталёк и Серёжка вовсю пользовались тем, что их мамы заболтались и не уследили за временем. Они на пару усердно рыли канал, соединяющий два моря. По этому каналу поплывут огромные сухогрузы и нефтеналивные танкеры, пройдут круизные лайнеры и небольшие яхты знаменитой Лондонской регаты. Жители Африки получат хлеб, а жители Бразилии - нефть, в Сахару привезут воду, а в Сибирь - апельсины. И ведь ничего этого не будет, если они не успеют, если раньше срока прибегут кочевники и придется бросить недостроенный канал, чтобы зачем-то идти спать.
В сумерках уже было плохо видно, но это не мешало строителям. Пыхтя от усердия, они рыли и рыли, отбрасывая песок подальше от будущего русла; не было времени на то, чтобы загружать выбранным грунтом мощные карьерные самосвалы и затем разгружать их, как дети делали поначалу. Теперь было быстрее вручную, без механизмов. И всё равно они не поспевали; до соединения оставалось целых полметра.
Вдруг Виталёк бросил копать и поднял голову к небу.
- Там Артемка, - он указал лопаткой в сторону верхушки старого клена.
Серёжка высыпал из совочка песок и тоже посмотрел вверх. Было не настолько темно, чтобы на небе высыпали звезды, даже Луна оставалась серым пятнышком на темно-синем небе, но одна звездочка пробилась сквозь белый вечер большого города. Она сверкала, как алмаз, становясь на глазах у ребят всё больше и больше, ярче и ярче. А затем, сделав беззвучный "пфык", звезда превратилась в неровное подобие спутника Земли. Её свечение пропадало быстрее, чем надвигалась темнота - и вот уже на небе всё стало по-старому.
- Почему Артемка? - переспросил друга Серёжка.
- Я знаю, он мне говорил. Жалко его.
- Жалко.
Они захныкали. Плач детей отвлек матерей от обсуждений цен на всё, что можно было купить за деньги, женщины встрепенулись и быстро собрали игрушки и потащили детей по домам.
А завтра они будут обсуждать фантазию детей, которые придумали какого-то Артемку, взорвавшегося вместе со звездой. Впрочем, откуда матерям знать про телепатию?