Адъютант положил на стол гран-капитана Феликса Ф. Лихоборова пакет и вышел, тихо задвинув за собой дверь.
- Очередной приказ, чтоб его черти взяли, - мрачно пробурчал Лихоборов и вскрыл пакет. - Клепают по сто штук на дню...
Пробежав глазами текст, он понял, что такие приказы по сто штук на дню не клепают - приказ относился непосредственно к его эскадрону. Текст приказа был написан сухим казенным языком канцелярии флота. Гран-капитану предписывалось вывести эскадрон в район предполагаемых боевых действий с гнэльфами - координаты района прилагаются. На борту необходимо иметь штатное вооружение по боевому расписанию. В указанном районе, включающем в себя три звезды и две планетные системы, эскадрон будет крейсировать до появления любых сил вероятного противника. При появлении - немедленно уходить из района и присоединяться к орбитальной группировке планеты Шимацу, где и оставаться до дальнейших распоряжений. Если же предполагаемый противник никак себя не проявит, то по истечении полугода вернуться на базу. На время нахождения в указанном районе необходимо сохранять полное радио- и телемолчание. Приемники должны работать по назначению - только на прием. Все.
Лихоборов сверил код ультра-адмирала Лидса с записью в электроноте и со вздохом положил приказ на стол. Предвоенное состояние с расой гнэльфов успело всем порядком надоесть. Периодически случались некие "пограничные конфликты", как их осторожно называли в медиа, стороны приносили друг другу извинения и война не начиналась. Но и люди и гнэльфы к ней готовились.
Сейчас поучаствовать в "пограничном конфликте" предлагали эскадрону гран-капитана, так как указанный в приказе район целиком относился к сфере влияния гнэльфов. И Лихоборов думал, что шести месяцев эскадрону не крейсировать. Хорошо, если хотя бы день дадут, потом ведь налетят, чумазые отродья!
Он выругался, выпустив пар, и безжалостно уничтожил приказ в микроволновом шредере. Потом вызвал адъютанта и приказал готовить эскадрон к выходу в пространство по режиму "В". "В" означало - "война".
Через три недели гран-капитан Лихоборов получил разрешение на старт. Шесть крейсеров, двенадцать фрегатов, походный дебаркадер и двенадцать танкеров по очереди уходили в темноту космоса. Замыкал колонну флагманский линкор гран-капитана, прощально подмигивающий базовой станции капитанским вымпелом.
Крейсировать любили все космонавты. Это не скучно, нет. Рутинная работа всегда одинакова. Но зато в свободное время можно любоваться на россыпь миллиардов звезд на темном бархате и этот вид не может надоесть. Вот рейд - это скучно. Корабль мчится, сломя голову, и окружающие звезды видны в т-реале как сплошной белесый фон. Однообразно - и нельзя отвести душу после вахты. А если корабль идет с крейсерской скоростью, можно даже позволить себе бутылочку пива в обзорной рубке, откуда вид особенно красивый. Если капитан не прогонит. Капитаны обычно не прогоняли.
Две недели пробежали настолько спокойно для эскадрона, что Лихоборов начал волноваться. Гнэльфы не показывались, да и вообще все шло слишком хорошо. Единственным зримым поводом для беспокойства были начавшиеся через неделю после выступления новостные передачи по медиа, посвященные союзно-гнэльфским отношениям. Ежедневно отмечались нарушения границ Союза, нарушители идентифицировались как гнэльфские боевые корабли, послу Гнэльфской республики вручались ноты протеста, через день высылались разоблаченные шпионы-дипломаты. Все это происходило и раньше, но не настолько часто. А начальство молчало. Ни одного разъяснения не поступило и тогда, когда одна медиа-компания объявила со ссылкой на источник в правительстве, что люди и гнэльфы официально перешли в состояние войны, но это скрывается от населения для предотвращения паники. Опровержения не последовало.
Гран-капитан нервничал, но нарушить запрет на радиомолчание не решился. На прямой вопрос одного старого космонавта, который пролетал с Лихоборовым не один год, ответил так:
- Это все сплетни, которыми медиа поднимает количество подписчиков. И не дело солдат обращать внимание на все, что пишут. Есть приказ - есть указ. Нет приказа - нет указа.
Это не успокоило старого космонавта, нет. Это не успокоило и самого Лихоборова, но он понимал, что ему по должности положено не суетиться. Суетящийся капитан в военное время - так и до бунта недалеко. Он вел себя, как обычно, навещал посты, беседовал с простыми космонавтами, шутил с офицерами в кают-компании, устраивал неожиданные тревоги. Делал все, чтобы мысль о войне не укоренилась глубоко в умах состава. И молил Бога о том, чтобы гнэльфы появились в его районе как можно скорее.
Они появились в конце второго месяца крейсерования. К этому времени медиа уже не стеснялись в выражения. На первых страницах заголовки менялись от "Даешь мир!" до "Перестаньте скрывать правду от народа!". Всеобщая истерия достигла такого накала, что даже официальное заявление посла Гнэльфской республики о мире между народами Гнэльфа и Союза не помогло. Ему просто не поверили.
И вот в такой обстановке гнэльфы нанесли удар по эскадрону Лихоборова. Это был рейд - кавалерийский наскок на высоких скоростях, с выпадением из т-реала и мгновенным уходом в него. Несколько кораблей выскочили, как чертики из табакерки, выпустили ракеты и сбежали, как нашкодившие коты. Эскадрон успел закрыться и корабли не пострадали.
Лихоборов прибежал в рубку, натягивая на ходу китель и завязывая галстук.
- Объекты распознали? - спросил он, вглядываясь в монитор.
- Так точно, гран-капитан. Это "сталкеры" гнэльфов, четыре корабля, - доложил офицер вахты. - Эскадрон приведен в боевую готовность. Ущерб незначительный. Связь не утеряна. Крейсер-два запрашивает разрешение на погоню.
- Погоню запретить, - отрезал Лихоборов. - Приказы не обсуждаются. Передать всем кораблям - отход к Шимацу. Срочный.
Пока приказ передавался по кораблям эскадрона, Лихоборов просмотрел карту столкновения. Да, офицер не напутал. Четыре "сталкера" вышли из т-реала, выпустили по восемь ракет среднего калибра и снова ушли из пространства. Страшно до ужаса. Средний калибр может пробить только броню танкера, но до них надо еще добраться, расстреляв линкор, крейсера и фрегаты. Неправильно все как-то...
- Гран-командир, командир крейсера-два просит связи, - позвал офицер.
- Хорошо, включите, - Лихоборов подошел к экрану внутриэскадронной связи. Сразу же тусклое мерцание ждущего режима сменилось на лицо командира Краскова.
- Феликс, объясни причины отказа, - сразу же сказал он.
Лихоборов не возмутился. Они служили вместе еще в академии. Красков отличался редкостной прямотой и невоспитанностью. Несмотря на внешний лоск, внутри командира крейсера-два сидел форменный хам, выпускаемый наружу только в случае чрезвычайных обстоятельств. К несчастью, на флоте таких обстоятельств было предостаточно, и работать с Красковым соглашался только Лихоборов, привыкший к такому поведению старого приятеля. Так они и шли по служебной лестнице вместе - Красков на ступеньку ниже.
- Леша, ты же знаешь приказ... наша задача - уйти на Шимацу без потерь. А погоня, да по т-реалу - это неоправданный риск.
- Феликс, их же всего четверо! Я с двумя фрегатами размажу их по пространству, как хлеб по маслу! Отпусти!
- Не отпущу! - твердо возразил Лихоборов. - Алексей, в случае провала мы все окажемся в одном очень неприятном месте...
- Да знаю я где мы окажемся! - запальчиво крикнул Красков. - Только выхода нет, Феликс. У тебя "ширма" стоит? - вдруг тихо спросил он.
- Нет.
- Поставь, пожалуйста.
- Ну... Хорошо, сейчас. Только это должно быть действительно важно.
- Будет важно, ты же меня знаешь!
- Знаю, поэтому и предупреждаю, - Лихоборов нажал клавишу включения "ширмы" и со стороны на месте гран-капитана и экрана связи теперь можно было увидеть только черный дымчатый столб. - Включил. Говори, что хотел.
- Феликс, я не хотел при всех, - помявшись, начал Красков. - У меня у самого "ширма" включена. Дело в том, что если я хотя бы не начну погоню, заметь - хотя бы не начну! - у меня взбунтуется экипаж!
- У тебя что?! - удивился Лихоборов.
- Экипаж взбунтуется, представь себе, - кисло ответил Красков. - И это - у меня. А что на остальных кораблях, я даже предположить не могу...
- Но ведь ни намека не было... - растерялся Лихоборов. Мозг начал бешено анализировать ситуацию, пытаясь найти единственно приемлемое решение. Бунт в открытом космосе - страшно. А когда на бортах полно вооружения - это страшно вдвойне. - Я только сегодня разговаривал с космонавтами - никто ни словом.
- У тебя на флагмане все, может быть, и хорошо. А давно ты был на других кораблях? Космонавты уверены, что идет война с гнэльфами. А тут мы, получив оплеуху, спокойно разворачиваемся и уходим. Я не справлюсь с экипажем.
- Это серьезно, - подумав, заявил Лихоборов. - Но ты мне хотел сказать не только об этом.
- Да, - кивнул Красков. - Не только. У меня есть выход. Ты отряжаешь меня и мои фрегаты в погоню. Мы ныряем в т-реал, щупаем там сканерами, видим, что никого нет и спокойно выныриваем. А потом все вместе уходим на Шимацу.
- Это если никого нет. А если есть?
- Четыре "сталкера" не будут устраивать засад. Они будут со всех ног улепетывать и кричать на всех волнах, чтобы сюда прислали флот. Соглашайся, Феликс! И состав успокоим и потеряем от силы час!
- Не знаю, Леша... На этот час твоя нормаль останется открытой и даже подобный слабый рейд оставит нас без танкеров. Тебе не страшно?
- Мне страшно от возможности бунта. А все остальное - нет, - решительно заявил Красков.
Лихоборов помолчал
- Ладно, Алесей, - решился он. - Бери фрегаты и уходи в т-реал. На все про все тебе - час. Не управишься, сам виноват. Запишем тебя посмертно в герои и на этом мои мучения с тобой закончатся.
- И не надейся! - Красков повеселел. - Твои мучения со мной только начинаются. Я обернусь даже быстрее часа! - и отключил связь.
- Обещался медведь... - сообщил Лихоборов пустому экрану и отключил "ширму". Потом подозвал офицера вахты и скомандовал:
- Всем кораблям, кроме крейсера-два и фрегатов три и четыре. Занять нормали по схеме "без одного". И ждать приказа к выступлению, быть готовыми выступить в любой момент в течение ближайшего часа.
Лихоборов плюхнулся в пустующее кресло офицера и попросил ближайшего оператора вывести на экран информацию по крейсеру-два. Он глядел на картинку, показывающую разгон кресера и фрегатов, уход их в т-реал, движение по поисковому кругу и думал...
"В чем-то Леша прав. "Сталкеры" должны бежать от эскадрона, как от огня. Есть мизерный шанс, что в т-реале притаилась целая эскадра, но откуда? Да и как там можно притаиться? Мечется с безумной скоростью по кругу, ожидая добычу? Ерунда, у них при таком раскладе должно быть столько топлива, что весь флот будет состоять из одних только танкеров... Нет, все будет нормально. Алексей через час вынырнет и мы тихим ходом пойдем к Шимацу".
Гран-капитан отвлекся от экрана. Мысли унесли его далеко-далеко, в академию, где ему пришлось отбивать Краскова от своих же одногруппников, которым зеленый первокурсник по обыкновению нахамил. И ничего, отбил. Чтобы потом привязаться к этому ершистому и несдержанному на язык новичку, и тащить его за собой, как на привязи. Только для того, чтобы иметь неприятную возможность выслушивать правду в лицо, ведь Красков, несмотря на хамство, никогда не врал...
- Аварийный вызов - крейсер-два! - проорал почти на ухо Лихоборову офицер вахты и тут же от пульта операторов донеслось, как двойное эхо:
- Аварийный вызов - фрегат-три!
- Аварийный вызов - фрегат-четыре!
- Черт! - гран-капитан прильнул к экрану. Прошло двадцать минут после ухода группы Краскова в т-реал. Засада все-таки была и Красков сейчас под ударом. И не только он! Противник начал выходить в пространство - на экране покраснело от выпадающих из т-реала кораблей гнэльфов. Да их там не эскадра даже, а армада! Где-то посреди красного поля ярко горели зеленые точки кораблей Краскова. Вне себя Лихоборов проорал. - Тревога! Общая тревога! Всем - полный ход на Шимацу!
Он опоздал совсем немного - рулады тревожной мелодии уже вспороли сонное безмолвие корабля, но все вахты были заняты и все было готово к отбытию. Лихоборов даже не подумал о том, что нужно как-то спасать Краскова - его уже не спасти. А вот остальной эскадрон...
- Экипажам танкеров отстрелить танки и уходить из пространства. Экипаж дебаркадера переходит на крейсер-три, - командовал гран-капитан, - Остальные корабли - кормовая опасность. Выстроить в линию прямо по курсу перед флагманом, расстояние - две минуты! И скорость, ребята, скорость!
Линкор немного сбавил ход, позволив обойти себя крейсерам и фрегатам и послал два залпа кормовых ракет в скопление вражеской армады. Красный рой надвигался. Погасли три зеленые точки, обозначавшие крейсер Краскова и его фрегаты, а Лихоборов из-за жуткого цейтнота подумал только о том, что его эскадрон еще до начала боя потерял три боевые единицы... О друге и экипажах он будет думать потом. Если будет чем думать.
- Расшифровка сил противника закончена? - Лихоборов подошел к главному пульту управления.
- Так точно! - офицер протянул гран-капитану бланк сражения с пометками. Лихоборов просмотрел и помрачнел. Крупных кораблей у противника не было, одна мелочь, но очень много - более сотни единиц.
Принимать бой в данной ситуации - шестнадцать кораблей против сотни - было бы безумием. Это понимал и Лихоборов, и капитаны всех кораблей, и космонавты. При таких картах нужно бежать, бежать изо всех сил, ведь все козыри на руках у противника. И эскадрон бежал.
Погоня в т-реале занятна. Беглец теоретически имеет возможность в любую секунду выйти в пространство и на маршевых двигателях изменить направление движения, таким образом сбросив преследователя с хвоста. На практике все было значительно сложнее, на каждом корабле имелось "Руководство по полетам в т-реале", толстенный талмуд, регламентирующий все и вся. И им редко кто пользовался. Преследователь тоже был не дурак и выскакивал в пространство сразу же вслед за жертвой, определял новый вектор и уходил в т-реал, имея определенную фору. Оставалось совершать обманные маневры, показывать одно направление, а двигаться в другом, проводить больше времени на маршевиках или в т-реале. Это была своего рода игра, но ставки здесь были совершенно другие. Более серьезные, чем деньги.
До Шимацу три дня спешного лету. Это не очень много, если корабли возвращаются с полугодового патрулирования: терпели полгода, можно и три дня потерпеть. А вот когда сзади медленно приближается армада вражеских кораблей и шансов в прямом столкновении - никаких, то три дня - это как много-много веков. Бесконечно много.
Лихоборов держался. Держались и экипажи эскадрона. К концу первого дня пришлось выходить в пространство, чтобы забрать горючее и экипаж с фрегата-восемь, иначе остальные не долетели бы. Еще через три часа та же участь ожидала фрегат-девять. На брошенных фрегатах оставались офицеры - они вызвались добровольцами и должны были дать последний бой на своем корабле. Добровольцев было значительно больше, чем нужно и делать выбор приходилось Лихоборову. Тяжелый выбор... После забора топлива из фрегата-двенадцать офицеры флагмана начали избегать лишний раз беспокоить вмиг поседевшего гран-капитана, лицо которого стало незнакомо-каменным, а глаза - пугающе пустыми. Лихоборов практически перестал есть, а с мостика он не уходил с начала бегства.
После того, как позади остался фрегат-пять, пятый из брошенных кораблей, а состав эскадрона сократился до одиннадцати единиц, Лихоборов решился нарушить приказ и вызвал по радио штаб дивизии. Ответом было молчание. Не отреагировали на вызовы и флагманы других эскадронов дивизии. Гран-капитан не знал, что думать: то ли война действительно началась и дивизии больше нет, то ли все соблюдают режим радиомолчания, а он один такой умный? Ответа не было.
К исходу третьего дня радар по прежнему был покрыт красным пятном преследователей, а эскадрон Лихоборова сократился еще на три фрегата и два крейсера. Эскадрон на остатках горючего дотянул до границы системы Шимацу и на аварийной частоте запросил помощь. Пока дежурный на Шимацу разбирался, какая именно помощь потребовалась эскадрону, пока искал хоть какое-то начальство, прошло безумно много времени. И где-то на середине переговоров с дежурным к Лихоборову подошел офицер вахты и молча положил записку, в которой было всего два слова: "Гнэльфы ушли". Лихоборов поднял на офицера вопросительный взгляд и тот кивнул, подтверждая написанное. Руки гран-капитана бессильно рухнули на стол.
Остатки эскадрона были переведены на орбиту планеты и присоединились к орбитальным силам, перестав существовать, как самостоятельное подразделение. Экипажи оставленных кораблей раскидали по другим эскадронам, а часть отправили в отставку.
Гран-капитана Феликса Ф. Лихоборова комендант орбитальной группировки сначала заключил под домашний арест, а затем, после ознакомления с обстоятельствами дела, перевел в тюремный пакгауз. Лихоборов ничего не скрывал, да и смысла сваливать на кого-то вину не было - виноват был он и только он. Он не выполнил приказ, он послал своих людей на смерть, он...
Потом Лихоборова перевели на Главную базу флота Союза. Еще на Шимацу он узнал, что никакой войны с гнэльфами не было и его действия не являются "преступлением военного времени", за которое полагается немедленный расстрел после "короткого" трибунала. Теперь гран-капитана ждал "длинный" трибунал: с военным прокурором, военным адвокатом, военными судьями и военными в качестве свидетелей. И незавидная судьба.
Варианты ему обрисовал ультра-адмирал Лидс, навестивший своего подчиненного в камере.
- Феликс, - командир дивизии говорил с сильным горловым акцентом и чтобы понимать его, приходилось напрягаться, - То, что ви сделаль, ошень плохо. Ошень, ошень нехорошо, да. Ви нарушиль мой приказ - рас, - ульра-адмира загнул указательный палец правой руки, - Ви виноват в потери кораблей - два. Ви совершиль провокация! Три! Здесь есть, - он показал кулак с оттопыренными мизинцем и большим пальцем, - Основный вашь нарушений! Я читаль обвинительний акт. Там есть десять страниц мелкий текст! Как ви мог, Феликс? Ви биль такой хороший офицейр! Как ви мог?
- Извините, ультра-адмирал... Я действовал, исходя из обстановки, - хмуро отозвался Лихоборов. Молчать с Лидсом не имело смысла - он не был ему врагом.
- Извините... - передразнил Лидс, - Я извиню, но што это даст для ви? Феликс, ви бил мене как син [вы были мне как сын - авт.]. Ви и остались как син для меня [Вы и остались для меня как сын - авт.]. Непутевий, плохой син! Феликс, я пришоль сюда не плакать, да. Приговор известен для всех, кроме ви. Вас лишать званий и медалек! Значков - тоже, да. Вас покрыть позором, вас изгнать из флот! Ви не будеть ничем работать, толко говновоз! Ви хотеть такой судьба? Ви толко и мечтать об этом? - ультра-адмирал не шутил. Его глаза горели праведным гневом, волосы встали дыбом, руки тряслись. Он вскочил и бегал вокруг Лихоборова, не в силах сдержать эмоции и не в состоянии выплеснуть их через речь. "Маленький смешной старичок", подумал Лихоборов, "Я тебя тоже люблю, как отца".
- Нет, ультра-адмирал, об этом я и мечтать не мог, - Феликс попытался улыбнуться и удивился тому, что у него не получилось.
- Шютник! Шютник, твою маму за нога! - закричал Лидс и забегал еще быстрее. - Ви не понимать, куда попадать! Ви думать, што все пройдет? Нет, Феликс, не пройдет!
- У меня есть выбор?
- Вибор! Вибор! У настоящий офицейр всегда есть вибор! Вот! - ульра-адмирал судорожно достал из кармана форменного кителя тряпичный сверток и положил его на нары. - Вот ваш вибор! - и уже спокойно сказал:
- Феликс, я заходить через пят минут и забирать это. Я не хотеть давить на ви, но...
- Но что, ультра-адмирал?
- Если ви вибрать правилно, то ви становиться герой. Ваша семья получать достойний пенсион и не бедствовать. Если вибирать неправилно, то... Я уже говориль про это. Ви поняль меня, Феликс?
- Я вас понял, ультра-адмирал. Разрешите мне остаться одному?
- Да, да, конечно! - засуетился Лидс. - Я сейчас виходить и закрывать дверь, а ви... Прощайте, Феликс!
- Прощайте, Джеймс, - неожиданно для себя Лихоборов назвал своего начальника по имени - впервые на своей памяти. Впрочем, теперь у него уже нет начальников. Он - сам по себе.
Лидс неловко вышел и прикрыл за собой дверь. Лихоборов прислушался - нет, задвижку не закрыли. Значит они стоят под дверью и ждут. Сколько их там, Феликс не знал и знать не хотел. Сейчас он был один - и еще был принесенный Лидсом сверток.
Лихоборов развернул грязно-белую тряпицу. Сегодня ему достался приз - старинный пороховой револьвер с барабаном на шесть патронов. Он с детства мечтал иметь такой, чтобы громко бабахать и сбивать банки с забора, а еще - чтобы сверстники завидовали. И вот теперь детская мечта воплотилась. Надолго. Навсегда.
Феликс откинул барабан. Лидс оставил только один патрон. Можно попробовать сыграть в русскую рулетку, но Лихоборов не представлял, как сможет нажать на спусковой крючок шестой раз, если предыдущие пять не сработают. Спустя полминуты он признался себе, что и второй раз выстрелить не сможет - лучше уж пойдет в чернорабочие.
Лихоборов вернул барабан на место, прокрутил его до нужного положения и взвел курок. Все готово. Решение он уже принял. Нельзя, чтобы семья страдала из-за него. Это... неправильно. Из-за него уже страдают те, кто остался без отцов, мужей и сыновей, погибших на кораблях эскадрона. Им он ничем не может помочь, а вот своей семье - может.
Лихоборов поднес дуло к виску и начал нажимать на спуск. Палец не слушался, он противился всеми силами, палец не желал сгибаться.
- Ну что же ты! Слабак! - закричал сам себе Лихоборов...
Боже! Как легко жить и как трудно умереть!
Ультра-адмирал Джеймс Лидс вошел в камеру, осторожно наклонился к телу Лихоборова и вытащил и скрюченной ладони револьвер. Грязной тряпицей вытер с рукояти отпечатки пальцев, проследил взглядом направление выстрела и брезгливо выковырнул из стены пулю. Потом той же тряпкой закрыл Феликсу удивленные глаза и прошептал:
- Простой вибор, не так ли, Феликс? И правилний...
Лидс аккуратно спрятал револьвер и пулю в карман, вышел из камеры и подозвал надзирателя военной тюрьмы:
- Ви должен визвать доктор, штобы определить инфаркт у зека из седмой камери. Или лучше - кровоизлияний прямо в мозг. Ви поняль? - надзиратель кивнул. - Ай-яй-яй! Он бил такой молодой, у него все било впереди, да! - и, что-то насвистывая, направился к выходу.