Delirium tremens (в переводе с латыни - "трясущееся помрачение") - алкогольный делирий ("белая горячка") металкогольный психоз, в простонародье "белочка". Для "белочки" характерны зрительные, слуховые и тактильные галлюцинации, представляющие серьезную угрозу для человека и его окружения.
Степаныч проснулся на кровати в углу своей убогой комнаты, голова у него раскалывалась: "Что же я, бля, пил вчера?" Он лежал, не шевелясь и напряженно вспоминал прошедший день. Ах да - дошло до него, мне нечего выпить. Я уже несколько недель не пил спиртного. И по вполне понятной причине, в его скромном жилище не было ни капли.
В ушах жутко звенело. Что-то определенно не так. Рефлексы опытного пьяницы научили его всякий раз, когда он просыпался, оценивать обстановку, не двигаясь и не открывая глаз. В противном случае, начнется ужасное головокружение. Он лежал неподвижно с закрытыми глазами, стараясь вспомнить вчерашнее. Если он не пил, значит, это не похмелье. Он лег спать утром, трезвый как стеклышко и даже в хорошем настроении. Тогда, черт возьми, что произошло? Нет, с закрытыми глазами не разберешься. Степаныч осторожно приподнялся на локте и окинул взглядом комнату. Ах вот оно что! - чертов будильник звенел так, что вибрировало оконное стекло, замызганное как его непутевая житуха. Семь часов вечера. Что это значит? Ведь это непременно должно чо-то значить.
Ну да, тот лысый докторишка предупреждал о возможных провалах в памяти. О его нынешнем состоянии эскулап тоже что-то говорил. ОРЗ - очень резко завязал, кажется так это называется. Интересно, и сколько это будет продолжаться? Год? Два? Степаныч не прикладывался к рюмке уже семь недель. Самый срок, когда легче повеситься. На секунду в его голове мелькнула мысль. А может ну его? Может взять и нажраться, нажраться и вернуть в свою жизнь радостные краски и легкость бытия?
Стрелки на треснувшем циферблате старого будильника, безуспешно пытались ему о чем-то напомнить. Тик-так, тик-так. Вот! Степаныч со всего размаха треснул себя по лбу ладошкой. Работа! У меня же есть работа! Мужик сел на кровати, и та одобрительно заскрипела, железная сетка слегка самортизировала, и дала Степанычу легкого поджопника, помогая тому подняться.
На улице сразу полегчало. Степаныч немного постоял, вдыхая холодный мартовский воздух. Он готов был расплакаться, так велико было искушение прямо сейчас, немедленно, потратить свою последнюю купюру на вожделенную емкость. Нет! Сказал себе бедолага. Мужик сказал - мужик сделал. Все! Я больше не пью! Я больше не пью! Я больше ... Степаныч осекся уже на ступенях алкомаркета, через несколько минут, он и сам твердо верил, что это так, на всякий случай, да и то всего граммов сто, да и то, уже если совсем невмоготу.
***
Магазин игрушек готовился к закрытию и продавщицы, проводив последних покупателей, весело щебетали в ожидании ночного сторожа.
-"А вот и наш запоздавший! Здрасьте, Виктор Степанович!" - вразнобой затараторили девчонки. "Запоздавший" робко извиняясь, расшаркался на пороге и начал нелепо оправдываться: "Да я чего? Да я опоздал -то всего на три минуты, да я..." - он чуть не добавил, что на кассе в алкогольном магазине была большая очередь, но тут же, словно опомнившись, прикусил язык. Проводив неугомонных продавщиц, сторож поставил пульт на сигнализацию, направился в свою коморку. Усевшись на стул, Степаныч вынул поллитровку из внутреннего кармана пиджака и поставил ее в маленький шкафчик.
-Так -то лучше будет. Вот и пусть там стоит. Это же так. На всякий случай. Но это же если совсем невмоготу.
Через минуту здравые мысли Степаныча закончились, и он привычным движением свинтил пробку с горлышка. Витек смог остановиться только после последнего булька. Недоуменно посмотрев на пустую бутылку, он зачем-то потряс ею, будто надеялся услышать драгоценные всплески. Тело его обмякло. Степаныч рухнул тяжелым кулем и оглушительно захрапел.
-Ну что? Он готов? - плюшевый медведь неуклюже сполз со своей полки.
-Готов!
Большая красивая кукла захлопала длинными ресницами: "Слушай, Миша, а зачем люди пьют?
- Слышь, белка, слезай давай - мишка кинул мячик на верхнюю полку,- Слезай, а то Мальвина мне сейчас весь мозг вынесет
-А этот че? Уже набухался?
- "Набухался" это слишком слабо сказано, - он просто в дрова. - игрушки весело рассмеялись.
- Ну что, девчонки, развлечемся сегодня? - медведь почесал свою плюшевую башку и задумался.
-Че-то скучно становится, каждый раз одной и тоже. Давайте что-нибудь новенькое придумаем.
-Давайте-давайте! - Мальвина захлопала в ладошки. - Кстати, кто-нибудь слышал, как там Артемка?
-А кто такой Артемка? - белка выпучила глаза-бусинки и обиженно добавила: - Я же тут новенькая.
- Артемка это бывший сторож. Мы тут с ним немного развлеклись. - Миша загадочно улыбнулся.
- И что? Уволили его?
- Да нет, в дурку отвезли.
-Что так все серьезно? - белка сочувственно зацокала язычком.
-Представляешь, - Мальвина вмешалась в разговор, -Эти уроды, Миша и Вася жираф подставили нашего Артемку. Тот долго объяснял, как с Потапычем всю ночь елку наряжал, а жираф и вовсе, конструктор до потолка собрал.
-Ой хватит вам. Все это лирика. - медведь не отличался мягким нравом, - Давайте лучше думать, что с этим Витьком делать. Или вам нравится по ночам в витрине сидеть и не шевелиться? Жирафа кстати купили на следующий день. Скучно без него, - такой беспредельщик был.
- Даже не вспоминайте при мне об этом извращенце при мне, - Мальвина покраснела и надула губки, - Никогда не забуду приколов этого дебила. Однажды до утра свою одежду искала. В дурака на раздевание чур больше не играю. А Степаныча мне даже жаль, одинокий он, и неплохой мужик вроде.
***
Степанычу снился страшный сон, в котором за ним охотились плюшевые игрушки. Они были совсем другими нежели те, что стояли на стеллажах нарядных витрин. Это были поросшие шерстью чудовища с острыми белыми клыками, по которым струилась красная, его Степаныча, кровь. Витек пытался кричать, но голос никак не прорывался из бездны небытия. Он только скулил как щенок, скрючившись на холодном бетонном полу сторожки. Когда же Степанычу наконец удалось пробиться сквозь глухую стену пьяного кошмара, он был уже весь мокрым от пота и только хватал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на песок. Виктор прислушался.
"Что это? Кто-то разговаривает или смеется?" - Степаныч весь превратился в слух: "Это они чего? Обо мне что ли говорят?" Может быть этот голос был только его собственным свистящим дыханием или воем ветра за окном? Это было не важно. Он слушал его, дрожа от ужаса, не в силах оторваться от дверной ручки. Было предельно ясно, то, что происходит по ту сторону дверной перегородки - это, пожалуй, самый страшный кошмар, самый страшный... потому что наяву. Неловко переступая с ноги на ногу, Витек слегка пошатнулся, дверь предательски заскрипела и отворилась. Вся честная компания разом обернулась на неожиданный звук.
- О-о, нас кажется засекли! - игрушки молча переглянулись. Михаил пристально посмотрел сторожу в глаза. У Степаныча душа ушла в пятки, так бывало в начальной школе, когда в него вонзались глаза-буравчики учителя. В этом смысле он - взрослый - не далеко ушел от Витька - ребенка. Он панически боялся таких взглядов. А этот взгляд означал, что он влип. Опять. Еще раз.
- Ну че стоишь, как вкопанный, - медведь казалось наслаждался ситуацией- в преферанс играешь?
Степаныч и сам не понял, как вошел и сел между игрушками. Он сам не понимал, почему выбрал именно это место. Возможно потому, что так он не могу встречаться взглядом с Мишей, а возможно, ему было просто приятно смотреть на кокетку Мальвину.
- Господа, игрушки! - Степаныч даже не был уверен, правильно ли он обращался к ним. Он взял в руки колоду и, тщательно перетасовав, принялся раздавать. Он старался потянуть время, чтобы привести в порядок свои мысли. - Вот я и делаю это, - подумал сторож, сердце гулко билось. Он знал, что у него нет другого выбора, он должен признать очевидное. Ему не спрятаться от того, что уже происходит, от того, что он натворил. Он псих. И он заклеймен теперь на всю жизнь. И нет смысла успокаивать себя, что клейма нет, легче не станет.
Оба круга распасов прошли довольно ровно, у Мишки было немножко больше, он продиктовал "горбыли" и назначил:
- Пуля до двухсот, цена виста по договоренности. Есть какие то предложения? Медведь однозначно обращался к Витьку.
- А давай по сто рублей вист,- буркнул Степаныч первое, что пришло в голову, лишь бы быстрее закончить эту бредовую дискуссию с существом, набитым опилками.
- Ну, по сто, так по сто. Смотри, никто тебя за язык не тянул...
Степаныч раздал карты, Мальвина, бросив беглый взгляд на свой расклад пасовала.
-Двое нас,- поддержал медведь.
- Два паса, в прикупе чудеса, я возьму за раз,- белка с важным видом посмотрела на Степаныча, тот медленно перевернул прикуп. Два туза!,- Вау! Тогда десять пик!
Белка снеслась и, с гордым видом предъявила свои карты.
-Вот это начало! Десять под тройным!,- Мальвина послала ей воздушный поцелуй и поздравила с хорошим стартом.,- Ну, а ты чего спишь? Пиши три виста на белку за прикуп!
Степаныч послушно нацарапал цифры на листочке и стал увлеченно наблюдать, как сдает Мальвина.
-Раз,- молвил медведь.
-Два,- поддержала белка.
Степаныч посмотрел в свои карты:
-А три!!!,- Витек определенно поймал азарт.
-Восемь первых!,- не сдавался медведь.
-А я пас,- белка лениво зевнула.
-Девять!,- Степаныча было уже не унять.
-А играй.
Белка перестала зевать и с интересом наблюдала за торгом. Мальвина не спеша перевернула прикуп.
-Твою то мать! - Этого Степаныч совершенно не ожидал. Девять и валет к чужой масти. Витек укоризненно посмотрел на куклу. Вот ведь и прикуп то в морду не бросишь, девчонка все же. Он объявил девять треф и заерзал на месте, словно в ожидании приговора.
- На девятерной вистуют: студент от бедности, поп от жадности. Пас,- буркнул косолапый.
-Не тот случай, я вист,-- проговорила белочка, - Ложись!
От медведя пошел заход в пикового короля и довольная белка тут же замела его козырной семеркой, деноминировав голого туза Степаныча.
-Еще и так?- отдав еще одну взятку на козырного туза, Степаныч совершенно расстроился и решил впредь быть осторожнее.
-Что ж, господа, продолжим?- Медведь взял колоду и тщательно перетасовал.
-Раз,- пискнула белочка.
Степаныч расплылся в улыбке. -Ну, вот, кажется и мне карта привалила. Ми-и-и-и-зер!!!- нараспев произнес он, обнажив свои желтые зубы.
-Не-е-ет!- Степаныч аж задохнулся от злости. Ну как так? Единственная голая восьмерка и нахрена мне к ней МАРЬЯЖ!?
-Ну, ты, Степаныч, полный идиот. Кто же лезет с голой восьмеркой, да на чужом заходе,- невозмутимо сообщила белка.
После такого "паровоза", да под тройным горбылем, Степаныч сник окончательно. Теперь он играл просто так, без всякого азарта. Скорее, только потому, что просто боялся прекратить. Выйти из игры.. Он попросту не знал, возможно ли это и, если да, какие последствия наступят для него, горемыки. Ведь если у игрушек есть карты и они так здорово играют, то вполне допустим вариант, что у них есть пистолеты и все они - чемпионы города по стрельбе.
***
Партию закончили на рассвете. Степаныч хорошо знал, что проиграл и проиграл много. Его обычно живое пьяное лицо, вдруг сделалось бледным и застывшим, как у маленького старичка.
Белка протянула ему лист бумаги с уже подсчитанной пулькой.
-Вот, Виктор Степаныч, рассчитайтесь, пожалуйста.
Витек не верил своим глазам. Что? Миллион? Наших, русских, деревянных целковых? Миллион!?
-Откуда!?
-А кто кричал "по стольнику за вист"?- Миха принял угрожающую позу и Степаныч как то сразу понял, что тот не шутит.
-Господин Степаныч, Вам лучше заплатить, а не то...-Мальвина вдруг вынула из складок своей необъятной юбки маленький пистолетик и прицелилась. Игрушки плотно окружили Степаныча, круг сужался.
-А-а-а-а-а-а-а!- что есть мочи заорал Степаныч. Он схватил тяжелый железный стул, неизвестным образом попавший ему под руку и начал громить магазин. Разбивая все вокруг, бедолага уже не мог остановиться. Так и крушил, и разносил все, пока измученное сознание милосердно не оставило его.