Хардин Джуд : другие произведения.

Карманный -47 (Николас Кольт, #2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  
  КАРМАН-47
  Роман
  
  ДЖУД ХАРДИН
  
  
  
  ГЛАВА ПЕРВАЯ
  
  Мой отчим научил меня трем важным навыкам выживания: как пользоваться катушкой baitcaster, как ловить окуня филе и как приспосабливаться к удару пистолета .44 magnum. Я встал в шесть утра и потренировался с первым. К девяти я стоял в тени сосны лоблолли, занятый вторым.
  
  Я так и не освоил третий. Вот почему я ношу пистолет 38-го калибра.
  
  Я был в шортах цвета хаки, без рубашки, в брюках с верхом и бейсболке с надписью Guinness. Типичный костюм рыбака из северной Флориды.
  
  Я очистил чешую с моей третьей и последней рыбы, поднял глаза и увидел маленькую красную машину, сворачивающую с Лейк-Баркли-роуд на мою гравийную подъездную дорожку. Это была одна из тех машин, которые я называю Bic. Как и зажигалки, они дешевые и одноразовые. Вы покупаете новую со склада, и к тому времени, когда ей понадобятся новые шины, она уже готова к отправке на свалку. Внутреннее устройство синхронизации гарантирует, что все рабочие детали выйдут из строя точно в тот момент, когда истечет срок гарантии.
  
  Он с трудом взобрался на холм и припарковался рядом с моим GMC Jimmy. Дверь со стороны водителя открылась, и из нее вышла молодая женщина с чем-то, что на первый взгляд показалось слуховым аппаратом. Это была одна из тех штуковин для мобильного телефона, которые ты вешаешь себе на ухо, чтобы все думали, что ты лунатик, разгуливающий и разговаривающий сам с собой. В будущем тебе вживят компьютерный чип прямо в мозг, и ты будешь постоянно на связи через спутник с людьми, с которыми все равно не захочешь разговаривать.
  
  Я надеялся, что умру прежде, чем произойдет что-либо подобное, когда женщина сказала: “Я ищу Николаса Кольта. Частный детектив. Это ты?”
  
  Она осмотрела мой дом— милый дом, туристический трейлер Airstream Safari 1964 года выпуска, мой десятилетний внедорожник, мой заляпанный кровью стол для пикника, заваленный тушками "улова дня". У нее была дорогая прическа, подстриженная до плеч, темно-каштановая с оттенками бурбона, и что-это-за-запах? выражение лица. На ней были темно-синяя юбка и жакет, шелковая белая блузка, какие-то туфли, которые плохо ступали по моему песчаному двору. Белая кожаная сумочка. Я сомневался, что она была достаточно взрослой, чтобы пить.
  
  “Если вы что-то продаете, я разорен, так что не беспокойтесь. Если вы из кредитной компании, я действительно разорен, так что действительно не беспокойтесь ”. Я просрочил оплату за машину на шесть недель. Я ожидал, что в любой момент проснусь и обнаружу, что моего Джимми там нет. Эвакуатор за ней не приехал, поэтому я решил, что на данный момент я в безопасности.
  
  Она шагнула вперед и протянула руку, ненадолго прервав зрительный контакт, чтобы взглянуть на шрам у меня на животе. Ее духи были легкими и пряными, очень приятными. Я отложил нож для разделки филе и раскрыл ладони, чтобы показать рыбную копоть. Она нахмурилась и переплела пальцы на юбке, быстро отказавшись от идеи рукопожатия. Крошечные капельки пота выступили у нее на лбу.
  
  “Меня зовут Лейта Райан. Мне нужна помощь в поиске одного человека, мистер Кольт. Это то, что может вас заинтересовать?”
  
  Она откинула волосы назад пальцами и прикусила верхнюю губу, как будто надеялась, что я скажу "нет".
  
  “Мои клиенты обычно звонят первыми”, - сказал я. “Это застало меня в неподходящий момент”.
  
  “Я прошу прощения. Я пытался позвонить, но—”
  
  Пес с песочной шерстью, которого мы зовем Бад, подкрался сзади и просунул морду ей под юбку. В Баде есть что-то от немецкого дога. Он похож на лабрадора на стероидах. Лейта закричала.
  
  “Не волнуйся”, - сказал я. “Он не кусается”. Дилану Кроуфорду, сыну моего друга Джо, нравится думать, что Бад - его собака, но Бад никому не принадлежит. Мне это в нем нравится. Однажды, пару лет назад, он появился на озере, облезлый и полуголодный. Джо отвез его к ветеринару и вылечил, и с тех пор он с нами. Иногда он спит у меня, иногда на крыльце Джо.
  
  Бад потрусил к озеру, виляя хвостом, очевидно, удовлетворенный запахом промежности Лейты.
  
  “Мой телефон был отключен?” - Спросил я.
  
  Лейта кивнула.
  
  “Извини. В последнее время был немного заторможен. Как ты нашел мое жилье?” Я мало кому говорю, где я живу, и не афиширую адрес.
  
  Она поколебалась, сделала шаг назад к Bic. На приборной панели стояла статуэтка Святого Христофора, похожая на ту, что была у моей матери, когда ее "Фэрлейн" 65-го года врезался в дерево. Статуэтка уцелела. Мама этого не делала. Мама была баптисткой.
  
  “Могу я предложить вам чашку кофе или стакан чая со льдом?” Спросил я. “У меня рыба на завтрак. Ты любишь рыбу?”
  
  Она посмотрела на беспорядок на столе для пикника, и ее лицо побледнело. “Нет, спасибо. Я уже позавтракала. Может быть, мне стоит зайти в другой раз. Извините, что помешал тому, чем вы там занимались. ”
  
  Она повернулась, чтобы уйти.
  
  “Подожди”, - сказал я. Мне нужна была работа. Мой банковский счет истек кровью, ожидая оплаты от пары предыдущих клиентов, и я был не в настроении стрелять в агента по перекупке, когда он пришел за моим Джимми. “Если ты сможешь задержаться на несколько минут, пока я приведу себя в порядок, я буду рад обсудить твою проблему”.
  
  Она нерешительно последовала за мной внутрь, явно обрадовавшись, что мой кондиционер работает. Я вымыл руки, положил несколько кубиков льда в стакан, наполнил стакан сладким чаем и протянул ей. Я включил телевизор, чтобы ей было чем заняться, пока я принимаю душ. Я положил филе окуня в холодильник и закрыл перегородку, направляясь в спальню и ванную.
  
  Душ в Airstream немного больше гроба. Я вымылся, вытерся полотенцем и быстро подровнял бороду. Я собрала волосы в хвост и вернулась в гостиную в свежих шортах цвета хаки и гавайской рубашке. По телевизору говорили о местной погоде. Неудивительно. Высокая температура в середине девяностых, 100-процентная влажность, во второй половине дня возможны грозы.
  
  Лейта взяла одну из моих сигарет "Мальборо" из пачки на кофейном столике. Рядом с сигаретами лежали коробка зубочисток, пачка никотиновых пластырей и упаковка мятной жевательной резинки. Я пытался бросить курить. Правило №6 из философии жизни Николаса Кольта: Дерьмо случается, особенно когда ты бросаешь курить. В первый раз мне было семнадцать. На той неделе мой отчим вышиб себе мозги тем же пистолетом 44-го калибра, которым он учил меня стрелять. Годы спустя я расплавил пистолет до состояния капли. Теперь он у меня на столе, рядом с маминым "Святым Христофором".
  
  Сначала я подумал, что Лейта разговаривает сама с собой, но она была связана с кем-то по этой дурацкой штуке с ушами. Она попрощалась, когда увидела, что я иду. Я налил себе стакан чая, сел на диван рядом с ней и взял пачку сигарет.
  
  “Не возражаешь, если я возьму один из этих?” - Спросил я.
  
  Она улыбнулась. “Я должен был спросить”.
  
  “Без проблем. Мой дом - это су каса”. Я закурил сигарету.
  
  Лейта скрестила ноги, которые, как я заметил, были первоклассными. Правило № 3 из философии жизни Николаса Кольта: Любовь разобьет твое сердце, а похоть разорвет твой банковский счет. Правило № 3 было доказано много раз и общепризнано как истинное.
  
  Она стояла и рассматривала золотую пластинку, висевшую у меня на стене, единственную, которую я не заложил для blow в 80-х. Неизбежно наступает неловкая минута молчания, когда кто-то понимает, что я тот Николас Кольт, тот, кто выполз из-под обломков зафрахтованного самолета за несколько секунд до того, как огромный огненный шар поглотил его жену, маленькую дочь и всех членов его группы. Я подождал, пока это пройдет, а затем спросил: “Вы пытаетесь кого-то найти?”
  
  “Это ваша жена и маленькая дочка?” Она указала на фотографию в рамке, висящую рядом с золотой пластинкой.
  
  “Да”, - сказал я.
  
  “Они прекрасны”.
  
  Прошло двадцать с лишним лет, но мне по-прежнему было трудно говорить о трагедии. Особенно с незнакомым человеком.
  
  “Вы пытаетесь кого-то найти?” Я повторил.
  
  Лейта выпустила дым в потолок. “Моя сестра. Она сбежала из дома”.
  
  “Сестра. Сколько лет?”
  
  “Пятнадцать”. Ее голос слегка дрогнул, когда она это произнесла.
  
  “Я полагал, что ты примерно в этом возрасте”.
  
  “Мне двадцать три, мистер Кольт”. Она казалась оскорбленной.
  
  “Где дом?” Я спросил.
  
  Она снова села на диван. “Мы живем в Джексонвилле, в центре Спрингфилда. Я работаю там в больнице. Мы сироты, мистер Кольт. Выросли в приемных семьях. Когда я закончила школу медсестер, государство разрешило мне взять опеку над Бритни. Так что, по сути, я ее воспитываю.”
  
  “Моя девушка - медсестра”, - сказал я. “Я должен был заняться чем-то подобным. Хорошие деньги, никогда не бывает недостатка в работе”.
  
  Лейта рассмеялась. “Тебе следовало стать хирургом. Кажется, ты неплохо управляешься с ножом”.
  
  Я прочистил горло. “ Как давно ушла твоя сестра?
  
  “Почти две недели. Однажды она уже делала это, убегала, но вернулась через два дня. Я все думал, что на этот раз она вернется снова, понимаешь?” Лейта затушила сигарету. Теперь ее глаза были красными, на грани слез.
  
  “Вы обратились в полицию?”
  
  “В том-то и дело. Я боюсь. Я боюсь, что они заберут ее у меня и отдадут обратно в приемную семью. Пожалуйста, не говорите полиции, мистер Кольт ”.
  
  “Зовите меня Николас. Вы уверены, что она сбежала? Уверены, что ее не похитили или что-то в этом роде?”
  
  “Мы поссорились. Это было неделю назад, в субботу пятого августа, как раз перед тем, как она ушла на урок тенниса. Она начала тусоваться с парнем по имени Марк Тухи. Он был намного старше ее, лет девятнадцати, я думаю. Казался нормальным парнем, просто слишком старым для Бритни. Я сказал ей, что Марк может прийти ко мне домой, когда я буду дома, но что ей не разрешают уезжать с ним на его машине. Она взбесилась. Она назвала меня сукой и сказала, что я не ее мама и все такое. Ну, ты знаешь, обычная чушь. Я сказал ей, что, как только она вернется домой с урока, ее на неделю накажут. На следующее утро я нашел эту записку у себя под стеклоочистителем.”
  
  Лейта полезла в сумочку и вытащила мятый листок, вырванный из блокнота на спирали. Похоже, записка вступила в битву с наполовину съеденной красной палочкой "Твиззлер". Она сняла липкую конфету и протянула записку мне. Я нашел свои очки и прочитал ее.
  
  Лейта,
  ты такая чертовски злая. Я больше не могу с тобой жить.
  Б
  
  “Что ж, - сказал я, - она определенно знает, как добраться до сути. Звучит так, будто у тебя действительно сбежала девушка. Ты можешь позволить себе нанять частного детектива?”
  
  “В очках ты выглядишь по-другому. Более интеллигентный или что-то в этом роде”, - сказала Лейта.
  
  Я снял их. “Как я теперь выгляжу? Идиот?”
  
  “Да ладно вам, мистер Кольт. Я имею в виду Николаса. Вы хорошо выглядите и знаете это”.
  
  Я продолжал повторять правило № 3, часть о похоти. “Ты пытаешься умаслить меня?” - Спросил я.
  
  “Это работает?”
  
  “Возможно. Дело в том, что я не могу работать бесплатно. Я бы хотел, но не могу. Вы не ответили на мой вопрос. Можете ли вы позволить себе частное лицо?”
  
  “Я разговаривал с агентством в Джексонвилле. Они собирались брать с меня сотню в час. Я не могу себе этого позволить. Кроме того, они сказали, что могут попытаться найти ее, но на самом деле полиции придется ее забрать. Как я уже говорил вам раньше, я не хочу этого, если есть какой-то способ избежать этого. Они назвали мне ваше имя, сказали, что вы, вероятно, могли бы сделать это за меньшие деньги. Они сказали, что вы специализируетесь на побегах. ”
  
  “Какое агентство?”
  
  “Бретт Херши и партнеры”.
  
  “Ах, Бретт. Все патрульные называют его ‘Сладкая задница’. Ты был в его шикарном офисе в центре города? Вот почему Бретт берет сотню в час. Хотя он прав насчет того, что копы - это пикаперы. Большинство PIS не станут ловить беглецов.”
  
  “Почему бы и нет?”
  
  “У нас действительно нет полномочий применять силу. Допустим, я забираю ее, а она заявляет о жестоком обращении или что-то в этом роде. Беглецы не хотят, чтобы их поймали. Они будут врать сквозь зубы, чтобы отомстить. Вы могли бы подать на меня в суд.”
  
  “Я бы этого не сделал”.
  
  “Если ты хочешь, чтобы я забрал ее, мне нужно, чтобы ты подписал контракт, дающий мне право опеки на двадцать четыре часа”.
  
  “Хорошо. Сколько вы собираетесь взять?”
  
  “Итак, Бретт отправил тебя сюда, в бухту Святых, ко мне, за мусорным баком, за багажником. Ты проехал сорок миль сюда, думая, что получишь выгодную сделку, верно? Ты мне нравишься, поэтому я собираюсь сделать то, чего никогда не делал. Я собираюсь предложить тебе фиксированную ставку. Тысяча баксов, победа, поражение или ничья. Если у меня уходит два часа на то, чтобы найти ее и привезти домой, я зарабатываю пятьсот в час. Если у меня уходит две недели, я зарабатываю двенадцать пятьдесят в час. Если я не найду ее через две недели, мы пересмотрим условия. Ты сможешь с этим жить?”
  
  “Какова ваша почасовая ставка?”
  
  “Сто долларов”.
  
  “Но у тебя нет шикарного офиса в центре города”.
  
  “Да, но я хорош. У меня нужные связи, когда они мне нужны. Плюс, я посвящаю себя одному делу за раз. Как сказал тебе Бретт, я специализируюсь на побегах”.
  
  “Думаю, я соглашусь на фиксированную ставку”.
  
  “Прекрасно. Ты знаешь, где живет Марк Тухи?”
  
  “Да. Это всего в нескольких кварталах от нашего дома. Я пошел туда и поговорил с ним, но он говорит, что не видел Бритни ”.
  
  “У него есть работа?”
  
  “Он доставляет пиццу для ”Домино" в Спрингфилде".
  
  “Я поговорю с ним. Как насчет школы?”
  
  “Она должна была пойти в десятый класс на прошлой неделе. Не пришла ни на один из своих уроков”.
  
  “Друзья? Кто-нибудь, к кому она могла пойти погостить?”
  
  “Она много времени проводит за компьютером. Facebook и все такое. Я действительно не знаю ни одного друга ”.
  
  Лейта порылась в сумочке и достала пластиковое удостоверение личности. Я просмотрел его. Подготовительная школа Стэнтонского колледжа. Голубые глаза, волосы песочного цвета, рост 5 футов 3 дюйма, вес 105 фунтов. Я немного знал о Стэнтоне. Это государственная школа, но для поступления нужно подать заявление.
  
  “Она, должно быть, умная”, - сказал я.
  
  “Она очень умная. Она годами боролась с дислексией, но, кажется, теперь взяла ее под контроль. Мы были так взволнованы в прошлом году, когда ее приняли в Стэнтон. Я не могу поверить, что она вот так все бросает ”.
  
  “Она пьет или принимает наркотики?”
  
  “Я бы убил ее”.
  
  “Проблемы со здоровьем? Были какие-нибудь проблемы с психикой?”
  
  “Она здорова. Мы оба были у психолога, но, знаете, она не сумасшедшая, если вы это имеете в виду ”.
  
  “А как насчет хобби?”
  
  “Она много читает и играет в Интернете. Она плавает. О, и еще теннис. Ее последние приемные родители увлекались теннисом. Они давали Бритни уроки. В прошлом году она играла в команде JV в Стэнтоне.”
  
  “Как долго она жила с теннисистами?”
  
  “Почти два года”.
  
  “Они ей понравились?”
  
  “Это доктор и его жена. Они планировали удочерить Бритни. Они все еще платят за ее уроки тенниса. Каждую субботу утром доктор Спайви забирает ее и отвозит на урок. Обычно они обедают, а потом он привозит ее домой.”
  
  “Но вы сказали, что неделю назад, в субботу, она не вернулась домой после урока. Я полагаю, вы разговаривали со Спайви”.
  
  “Да. Доктор Спайви сказал, что высадил ее у дома и подождал, чтобы убедиться, что она вошла внутрь. Я в это время был на работе. Спайви очень беспокоятся о Бритни. Они хотели вызвать полицию, но я их отговорил.”
  
  Обычно это вызвало бы тревогу. Но я понимал, почему Лейта не хотела привлекать полицию. Она не хотела, чтобы Бритни возвращали в приемную семью.
  
  “Не могли бы вы дать мне адрес и номер телефона Спайви?”
  
  Лейта написала это на обороте бумаги, которую Бритни использовала для своей записки. Адрес был в Понте Ведре. Богатые люди.
  
  “Я поговорю со Спайви”, - сказал я. “Кто давал ей уроки?”
  
  “Профессионал из Понте Ведре по имени Кент Кларк”.
  
  “Кент Кларк?” Я рассмеялся. “Как Супермен, только задом наперед. Есть основания полагать, что у нее могли быть с ним отношения? Я имею в виду, кроме уроков ”.
  
  “Я так не думаю. Он старый, лет сорока или около того”.
  
  Я приподнял бровь. “У Бритни есть какие-нибудь шрамы или татуировки? Пирсинг?”
  
  “Она носит серьги. Вот и все”.
  
  “У нее есть сотовый телефон?”
  
  “Она в моем плане. Вот счет за прошлый месяц”.
  
  Я взял показания по телефону и приложил их к записке. “Я хочу начать прямо сейчас”, - сказал я. “Мне нужны деньги вперед”.
  
  Лейта выписала мне чек. Я написал номер своего мобильного телефона на обратной стороне визитной карточки и протянул ей. “На сегодняшний день мой мобильный все еще работает. Большую часть времени я оставляю его выключенным, поэтому оставьте голосовую почту, и я вам перезвоню. Сразу позвоните мне, если услышите что-нибудь от Бритни или если она вернется домой. ”
  
  Лейта кивнула. Она встала и снова протянула руку, затем направилась к двери.
  
  “Ты будешь дома позже?” - Спросил я.
  
  “Я должен работать сегодня вечером. Почему?”
  
  “Я бы хотел взглянуть на комнату Бритни”.
  
  “Я вернусь с работы завтра около восьми утра, если ты захочешь прийти тогда”.
  
  “Я буду там”, - сказал я. “Есть вопросы?”
  
  “Только один. Как—”
  
  Она колебалась, но ее глаза и выражение лица говорили о многом. Я закончил мысль за нее. “Как всемирно известный блюзовый гитарист, у которого дома на обоих побережьях, оказался частным детективом, работающим в кемпере? Я задаю себе один и тот же вопрос каждый день ”.
  
  Она вышла в августовскую жару, избегая дальнейшего зрительного контакта. Я стоял в дверях и смотрел, как она отъезжает на Bic.
  
  Бад залаял и преследовал ее четверть мили по Лейк-Баркли-роуд. Наконец он остановился и пару раз чихнул из-за поднятой ею пыли.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ВТОРАЯ
  
  После того, как Лейта уехала, я перебрал стопку счетов на своем столе, раскладывая их в порядке тяжести просрочки.
  
  На моем автоответчике было одно сообщение, вчерашнее, до того, как ма Белл отключила мой стационарный телефон. В нем говорилось: “Привет, милая. Не забудь встретиться со мной завтра за ланчем в "Лайонз Ден". Люблю тебя.”Это было от Джульет Дакила, моей девушки. Я сохранил сообщение, чтобы не забыть о нашем свидании.
  
  У меня потрясающая память, но я чертовски рассеян. Джульет знает это обо мне, поэтому я уверен, что именно поэтому мой мобильный зазвонил вскоре после того, как я прослушал сообщение.
  
  “Что не так с твоим домашним телефоном?” Спросила Джульетта.
  
  “Я немного опоздал с оплатой счета. Я верну его сегодня или завтра”.
  
  “Тебе нужны деньги?”
  
  Однажды я напал на след парня, который зарабатывал на жизнь, обирая подружек. Неудачник. Раньше я занимал у Джульетты, всегда возвращал все до последнего пенни. Не хотел, чтобы это вошло в привычку.
  
  “Со мной все в порядке”, - сказал я. “Мы все еще обедаем сегодня?”
  
  “Конечно. Помимо всего прочего”.
  
  “Другие вещи, например, что?” Спросил я. У меня было предчувствие, что меня ждет один из ее знаменитых походов по магазинам. Джульетта жила бы в торговом центре, если бы ей позволили. Ей приходится заходить в каждый магазин, осмотреться, примерить десять вещей и, наконец, вспомнить, что то, что она действительно хочет, продается в Penney's. Вот мое представление о покупках: вы знаете, что вам что-то нужно, например, краска. Вы определяете тип, цвет и количество еще до того, как выходите из дома. Вы заходите в магазин красок, говорите им, что вам нужно, платите за это и уходите. Покупки сделаны. Джульет, с другой стороны, потратит два часа на выбор пары туфель. Это не то, что мне в ней нравится, и я не знаю, почему она вообще просит меня сопровождать ее. Минут через десять я начинаю ворчать.
  
  Я пытался придумать отговорку, чтобы не ходить с ней по магазинам, когда она сказала: “Сегодня ты познакомишься с моей мамой”.
  
  “Конечно”, - сказал я. “Мы просто сядем на самолет до Филиппин и—”
  
  “Нет, глупышка. Она здесь. Я говорил тебе, что она ненадолго приедет к моей сестре, помнишь? Помочь с детьми”.
  
  “О, да. Как я мог забыть об этом?” Джой. Я внезапно пожалел о том походе по магазинам, которого страшился всего несколько секунд назад. Несчастье всегда относительно, а родственники - это всегда несчастье.
  
  “Она прилетела вчера поздно вечером”, - сказала Джульет. “Я даже сама ее еще не видела. Мы поедем к Эбби сразу после обеда. Если у тебя нет других планов”.
  
  У сестры Джульетты Эбби не было детей, пока ей не исполнилось тридцать, а затем она начала устраивать им раз в год, что было несомненно, как первая подача в Мировой серии. У нее было трое мальчиков и одна девочка, и, согласно УЗИ, она была беременна пятым — еще одной девочкой. Мне нравилось бродить по дому Эбби и иногда играть с детьми, но мысль о встрече с мамой Джульетты вызывала у меня кислотный ожог прямо под сердцем. Я никогда не умел знакомиться с матерями.
  
  “Вообще-то, “ сказал я, - мне нужно провести кое-какие исследования для —”
  
  “Мы говорим о моей матери, Николас. Никаких оправданий, чувак. Ты идешь. Не волнуйся, она очень милая. Она еще не очень хорошо знает английский, так что тебе даже не придется много с ней разговаривать. Пожалуйста, скажи, что придешь. Ради меня?”
  
  “Хорошо. Я приду”. То, что мы делаем ради любви. Возможно, Фрейд был прав. Возможно, вся мотивация проистекает из желания переспать.
  
  “Потрясающе”, - сказала Джульетта. “Увидимся в ”Логове Лайона" через некоторое время".
  
  Было только начало одиннадцатого, и мы не должны были встречаться до полудня, так что у меня было время провести пару проверок на компьютере. Я переложил филе окуня из холодильника в морозилку, запихал счета в ящик стола, сел и начал с Марка Тухи.
  
  Лейта была права насчет его возраста. О некоторых вещах, которых она, вероятно, не знала: Марк Тухи родился в Ватерлоо, штат Айова, где он бросил школу в день, когда ему исполнилось шестнадцать. С тех пор у него было множество адресов, одним из которых была государственная тюрьма в Старке, Флорида. Он отсидел шесть месяцев по обвинению в краже со взломом, и ему еще оставалось четыре года испытательного срока. Его гордые родители все еще жили в Айове. Я распечатал данные о нем, включая его текущий адрес и номер телефона, а также адрес его работодателя.
  
  В девяти случаях из десяти, когда у такой молодой девушки, как Бритни Райан, есть парень постарше, ее легко найти. Найди парня, найди девушку. Я не потрудился позвонить Тухи, потому что, также в девяти случаях из десяти, парень солжет, чтобы защитить сбежавшую. Я планировал нанести неожиданный визит к Марку Тухи на следующий день, занести эту маленькую работу в альбом для вырезок.
  
  Я услышал лай Бада, поэтому открыл люк и впустил его внутрь. Он с минуту танцевал на моем виниловом кафельном полу, обнял мою ногу, забрался на диван и устроился там с улыбкой на лице и высунутым языком.
  
  Следующим я обыграл Кента Кларка, профессионала тенниса. Он окончил Университет Майами в 1986 году со степенями в области коммуникаций и физического воспитания. Он преподавал в средней школе в Бока-Ратон до 1998 года, но после этого его трудовая биография была отрывочной. Он не подавал налоговую декларацию в 2001 году, но подал заявление о банкротстве и разводе.
  
  Я нашел номер и позвонил в среднюю школу семинолов в Бока-Ратон со своего мобильного телефона. После нескольких гудков ответила дама с гнусавым бабушкиным голосом.
  
  Я представился директором Стивеном Джиллом из средней школы Хэллоуз-Коув. Джилл была директором, когда я ходил в эту школу тридцать лет назад, но я рассчитывал, что она этого не знает.
  
  “Я проверяю рекомендации на мистера Кента Кларка”, - сказал я. “В его резюме сказано, что он преподавал там с тысяча девятьсот восемьдесят шестого по тысяча девятьсот девяносто восьмой. Это верно?”
  
  “Мне нужно будет просмотреть его досье”, - сказала она. “Ты можешь подождать?”
  
  “Конечно. Спасибо”. Я ждал, начал задаваться вопросом, сколько коллективного времени во всем мире тратится впустую на удержание каждый день. Вероятно, тысячи часов. Почему нельзя было как-то использовать все это время? Что делает большинство людей, когда они находятся в режиме ожидания? Я предположил, что большинство людей просто сидели, прижав телефон к голове, как это делаю я. Сколько человеко-часов, человеко-лет, уходит в бездну в ожидании, пока люди вернутся к телефону? Когда-нибудь я это выясню и дам всем, кто находится в режиме ожидания, какое-нибудь занятие. Подстричь им ногти на ногах или что-нибудь в этом роде. Я, вероятно, получу Нобелевскую премию.
  
  Когда она снова включилась, я уловил некоторую нервозность в ее голосе, легкое повышение тона.
  
  “Да. В те годы он работал здесь. Я могу вам еще чем-нибудь помочь сегодня?”
  
  “Вы можете сказать мне, почему он ушел?”
  
  “По закону я действительно не могу сообщить вам никаких подробностей, мистер Джилл. Я уверен, вы это знаете”.
  
  “Хорошо. Могу я поговорить с директором?”
  
  “Вы можете, но это другой принцип работы, чем когда здесь работал мистер Кларк. Вы хотите поговорить с ней?”
  
  “Нет, все в порядке. Не могли бы вы назвать мне имя директора, который проработал там в те же годы, что и мистер Кларк?”
  
  “Это был бы мистер Цирульнополис”.
  
  “Не могли бы вы произнести это по буквам?”
  
  Она произнесла это по буквам. “Все называли его мистер Ти, потому что его имя было очень труднопроизносимым”.
  
  “Да. Для меня это все греческое. Как его звали?”
  
  “Знаешь, я даже не помню. Все называли его просто Т. Мы действительно скучаем по нашему мистеру Т.”
  
  В ее голосе послышались нотки сочности и ностальгии, так что я решил, что пришло время повесить трубку. Правило № 216 в "Философии жизни" Николаса Кольта: двадцать лет назад все тоже было не так уж чертовски здорово. “Носил ли он на шее много тяжелых золотых цепей?” Я сказал.
  
  “Простите?”
  
  “Неважно. Большое вам спасибо”.
  
  Я нажал несколько клавиш и нашел номер телефона и адрес Цилнополиса. Мой счастливый день. Он был единственным человеком по фамилии Цилнополис во всем штате Флорида. Я позвонил, и он снял трубку после первого гудка. Я услышал, как на заднем плане ревел телевизор.
  
  “Это Ти”, - сказал он.
  
  На этот раз я решил быть самим собой. “Меня зовут Николас Кольт. Я частный детектив и пытаюсь раздобыть кое-какую информацию о человеке, с которым, как мне кажется, вы работали ранее. Его зовут Кент Кларк.”
  
  “У него опять неприятности?” - спросил мистер Т.
  
  “Насколько я знаю, нет. Меня наняли найти пятнадцатилетнюю сбежавшую девушку, и он ее тренер по теннису. Я просто пытался получить кое-какую информацию, прежде чем идти с ним разговаривать ”.
  
  “Ничем не могу вам помочь. Его так и не осудили. Все, что я скажу, по сути, было бы клеветой ”.
  
  “Никогда не был осужден за что? Вы можете назвать мне обвинения в аресте. Это не клевета. Это достояние общественности ”.
  
  “На самом деле, он все это вычеркнул. Вы не найдете этого ни в каких публичных записях, мистер Кольт ”.
  
  “Пропала пятнадцатилетняя девочка”, - сказал я. “При всем моем уважении, это серьезное дерьмо. Мой клиент хочет избежать вмешательства полиции и судебной системы, но если мне нужно получить повестку в суд...
  
  “Я хотел бы помочь вам, но—” Он вздохнул. “Я ушел из школьной системы, мистер Кольт. Единственные последствия, которых я опасаюсь, исходят от самого Кента Кларка. Он мог бы подать на меня в суд, если бы узнал ”.
  
  “Он не узнает”, - сказал я. “Мое слово”.
  
  Он колебался. “Хорошо. Мистера Кларка уволили за неподобающее поведение с одной из его учениц. Были предъявлены уголовные обвинения, но он избил их в суде. Я уверен, что он никогда больше не будет преподавать в школе. По-моему, он легко отделался.”
  
  Бад положил голову мне на колени, начал подталкивать мордой мой локоть. Он говорил мне оторвать задницу от телефона и принести ему чего-нибудь поесть. Я проигнорировал его, и он, наконец, вернулся на диван.
  
  “Что это было за "неподобающее поведение’?” Спросил я. “Не могли бы вы сделать свой телевизор на ступеньку тише?” Играла песня Beverly Hillbillies, и я был не в настроении слушать историю о человеке по имени Джед.
  
  Он проигнорировал мою просьбу. “Одна из девушек заявила, что он ласкал ее. Сексуально. Он отрицал это, но у девушки был свидетель, поэтому нам пришлось ей поверить. Никогда не бывает легко уволить учителя, мистер Кольт, но я думаю, что мы поступили правильно, когда дело касалось Кента Кларка ”.
  
  “Похоже на то. Спасибо за информацию, мистер Т. Надеюсь, вам нравится на пенсии”.
  
  Мистер Ти усмехнулся. “Что ж, мой ход в гольфе никогда не был лучше. Я скажу это”.
  
  Жаль, что этого нельзя сказать о вашем слухе.
  
  Мы попрощались и повесили трубки.
  
  Я включил Кента Кларка в свой список вероятных причин побега Бритни. Возможно, он пытался что-то сделать с ней, возможно, даже преуспел. Я видел, как это происходило не раз. Дядя, которому доверяют, учитель, священник, кто угодно, пристает к несовершеннолетним, а затем угрожает причинить вред им и их семье, если кто-нибудь скажет хоть слово. Для пятнадцатилетнего подростка это веская причина сбежать.
  
  Я открыл дверцу кладовки и принес Баду молочную косточку. Он раскрошил ее на мелкие кусочки на полу и проглотил маленькие кусочки, сосредоточившись на том, чтобы сделать все как можно быстрее. Некоторое время назад я подарил ему пару старых кроссовок. Он знает, какая пара его. Он отнес одну из них на диван и погрыз каблук.
  
  Я быстро проверил доктора Майкла Спайви, бывшего приемного отца Бритни. Он окончил Университет Флориды в 1982 году по двум специальностям - музыка и биология, а затем медицинскую школу университета в 1985 году. Он был активным членом Национальной ассоциации приемных родителей и "Старшие братья и сестры Америки". После окончания медицинской школы он три года служил в армии. Никаких приводов в полицию, никаких банкротств или чего-то подобного.
  
  Я всегда немного подозрительно отношусь ко всем, кто настолько чистоплотен.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ТРЕТЬЯ
  
  Табличка у входа на парковку, одна из тех желтых переносных машин на колесиках, гласила: СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ КОРОЛЬ УОТЕРС И ОДНА ДЖИА Т. ПРЫГАЮТ. N в "ГИГАНТЕ", очевидно, совершил скачок сам по себе. Обшитый досками фасад "Логова Лайона" всегда напоминал мне Маленький домик в прерии.
  
  Я добрался туда за несколько минут до полудня. Ночной клуб расположен к северу от пирса Хэллоуз-Коув, и со многих столиков в ресторане наверху открывается захватывающий вид на реку Сент-Джонс. Каждый декабрь мы с Джульеттой берем за правило подниматься туда и наблюдать за рождественским парадом лодок. Сотни моряков украшают свои суда рождественскими украшениями и мерцающими гирляндами и плывут в Сент-Луис. Августин. Мы с Джулс говорим о том, чтобы когда-нибудь обзавестись собственной лодкой. Думаю, я всегда мог бы приварить несколько понтонов к "Эйрстриму".
  
  Внутри Нил Янг простонал “Harvest Moon” из невидимых динамиков. Перед большой зеркальной стеной располагался Г-образный бар из красного дерева, а за рядом столиков в бистро находились танцпол и приподнятая сцена. Все пространство было размером с баскетбольную площадку. Старинные вывески, ржавые сельскохозяйственные инструменты и прочий старый хлам были прикреплены к стенам и потолку в стиле крекерных бочек.
  
  Я сел на табурет. Соня Шейфер поставила бокал для вина, который она протирала, на верхнюю полку и бросила салфетку для коктейля на стойку передо мной. Я знаю Соню с тех пор, как она была маленькой девочкой. Мы с ее папой иногда вместе рыбачим. На ней были узкие черные брюки и белая рубашка от смокинга, а ее светлые волосы были длинными и завитыми, как у рок-звезды.
  
  “Старина Фитц со льдом”? - спросила она.
  
  “На этот раз пусть будет Carta Blanca. И, какого черта, порция золота Керво. Ты можешь обналичить это?” Я показал ей чек от Лейты.
  
  “Не так рано”, - сказала она.
  
  “Тогда запиши это на мой счет. И обед тоже”.
  
  “Ты встречаешься с Джульеттой?”
  
  “Да”.
  
  “Ты угадала, детка”. Она принесла мне напитки, затем отошла обслуживать другого клиента. Я потягивал пиво и читал жирное меню, которое знал наизусть.
  
  Джульетта вошла через несколько минут в джинсах и футболке, которые ей подарил один из ее друзей из банка. Там было написано Суровое наказание за досрочное снятие средств. Мне нравилось, когда она это носила. Моя счастливая рубашка. Она села рядом со мной, взяла мою рюмку текилы и осушила ее.
  
  “Привет. Это было мое”, - сказал я.
  
  “Сегодня тебе не надо спиртного. Оно притупляет чувства”.
  
  “Возможно, моим чувствам просто нужно немного успокоиться”, - сказал я. Я был готов сойти с ума, просто глядя на нее. Джульет получила все нужные гены от своего отца-американца и матери-филиппинки. Она была ростом 5футов 3 дюйма, длинные черные волосы, оливковый цвет лица, улыбка как прожектор, карие глаза теплые, как яблочный пирог. Она наклонилась и поцеловала меня.
  
  “Ты на вкус как текила”, - сказал я.
  
  “После обеда ты придешь ко мне домой и доставишь мне огромное удовольствие”.
  
  “Ну, ладно. Если придется”, - сказал я. “Правда, утром мне рано вставать, так что к полуночи мне нужно будет выспаться”.
  
  “У тебя есть работа?” - спросила она.
  
  “Да”. Я рассказал ей о беглянке по имени Бритни Райан и о проведенном мной ранее исследовании.
  
  “Значит, у нас осталось меньше двенадцати часов”.
  
  “Мы всегда можем пропустить ланч”, - сказал я.
  
  Она снова поцеловала меня. “Мы будем голодать. Но мы умрем счастливыми”.
  
  “Я думал, мы идем к Эбби. Чтобы я познакомился с твоей мамой”.
  
  “Они отправились за покупками. Вероятно, их не будет весь день. Нам придется сделать это в другой раз ”.
  
  “Черт возьми”, - сказал я. Я не мог поверить в свою удачу. У меня в кармане был чек на тысячу долларов, я собирался потрахаться, и мне не нужно было знакомиться ни с какими матерями. День становился все лучше и лучше.
  
  Я последовал за Джульеттой до ее дома. Три часа спустя я вышел и принес китайскую еду на вынос. Жареный рис, курицу и брокколи, яичные рулетики. Мы съели еду, выпили бутылку дешевого шампанского и вернулись в постель.
  
  Кто-то снаружи разъезжал на грунтовом велосипеде. От шума маленького ноющего двигателя у меня разболелась голова.
  
  “Не возражаешь, если я пристрелю твоего соседа?”
  
  “Ты любишь меня?” Спросила Джульетта.
  
  “Очень сильно”, - сказал я. “Я буду любить тебя еще больше, если ты позволишь мне убить этого невнимательного—”
  
  “Ты выйдешь за меня замуж?” Она лежала на животе, сцепив руки и поддерживая голову. Она смотрела мне прямо в глаза.
  
  “Ты точно знаешь, как убить прекрасное мгновение”, - пошутил я. “Конечно. Я женюсь на тебе. Когда-нибудь”.
  
  “Почему не сегодня? Завтра? Я хочу родить от тебя ребенка. Пригласи меня куда-нибудь прямо сейчас и купи мне кольцо с бриллиантом. Ты должен хотя бы приехать и жить со мной здесь. У тебя нет причин оставаться в этом старом вонючем фургоне.”
  
  “Мне нравится иметь собственное пространство. Это не то убогое место. Что касается ребенка, я думаю, вы знаете, как я к этому отношусь ”.
  
  “Ты был папочкой раньше. Почему бы не снова?”
  
  “Давай не будем вдаваться в подробности, Джулс”.
  
  “Никогда не говори ”никогда"", - сказала она.
  
  “Я говорю "никогда". Поверь мне, я никогда больше не стану отцом. Никогда и через миллион лет”.
  
  Она оставила это в покое. “Ну, я все еще думаю, что тебе следует съехать из этого кемпера. Ты не мог бы, по крайней мере, снять где-нибудь приличную квартиру?”
  
  “Тебе стыдно за то, где я живу?” - Спросил я.
  
  Джульет нахмурилась. “Иногда люди на работе спрашивают меня: ‘В какой части города остановился твой парень?’ Я не знаю, что сказать —”
  
  “Скажи им, что я живу в прибрежной собственности в округе Клэй. Это должно заткнуть их любопытные задницы. Послушай, если тебе за меня стыдно —”
  
  “Я не такой. Я не это хочу сказать. Я просто хотел бы, чтобы у тебя был дом получше”.
  
  “Я куплю что-нибудь получше, когда смогу себе это позволить. Пока что все не так уж плохо. У меня достаточно места, чтобы есть, спать и вести свой бизнес, и я могу отправиться на рыбалку в любое время, когда захочу. Я давным-давно перестал беспокоиться о том, чтобы не отставать от Джонсов. Я бы предпочел жить на своих условиях. Есть смысл?”
  
  “Я думаю. Когда ты все-таки познакомишься с моей матерью—”
  
  “Так вот в чем все дело? Черт. Я должен был догадаться. Тебе будет стыдно перед своей мамой, если она узнает, как я живу. Это все? Ты боишься, что твоя мать подумает, что ты встречаешься с неудачником? Думаю, мне пора идти.” Я встал, надел рубашку и начал застегивать ее.
  
  “Пожалуйста, не уходи, Николас. Мне жаль. Просто моя мать, ну, она очень консервативна и ... Ты же знаешь, каковы матери. Они хотят лучшего для своих маленьких дочерей. Я думаю, что ты лучшая, но я просто не хочу слышать от нее кучу дерьма ”.
  
  “Может быть, это к лучшему, что я никогда ее не встречу. Что ты хочешь, чтобы я сделал, соврал ей о том, где я живу?”
  
  “Разве это было бы так уж плохо? Она пробудет здесь всего несколько недель, пока Эбби не устроится со своим новорожденным ребенком. Потом она вернется на Филиппины ”.
  
  Я выглянул в окно. Серый кролик, выглядевший очень довольным, жевал один из помидоров Джульетты. Байк все еще крошил пончики у меня в голове.
  
  “Прости, Джулс. Я не собираюсь никому лгать о том, где я живу, о том, что я думаю, или о чем-то еще. Если ты не можешь принять меня таким, какой я есть —”
  
  “Пожалуйста, возвращайся в постель. Я люблю тебя сегодня”.
  
  Это было то, что мы часто говорили друг другу: Я люблю тебя сегодня, зная, что отношениями нужно заниматься день за днем. Мы оба знали, что вечность - это миф. Пока мы любим друг друга сегодня, завтрашний день позаботится о себе сам.
  
  Я снял рубашку и снова забрался к ней в постель. Я несколько минут смотрел в потолок, рассеянно поглаживая гладкую безволосую рубцовую ткань в нижней правой части живота, размышляя, идти или нет на компромисс, позволить матери Джульетты думать, что у меня есть больше, чем есть на самом деле.
  
  “Джулс”, - сказал я.
  
  “Да?”
  
  “Я бы сделал для тебя все. Я бы умер за тебя. Но, как сказал моряк, "Я ем то, что я ем’. Я не собираюсь притворяться кем-то другим ”.
  
  “Я могу уважать это”, - сказала она.
  
  Она поцеловала мою грудь, провела языком по моему животу и опустила голову туда. То, что она сделала дальше, заставило меня крепко задуматься о том, чтобы пойти и купить кольцо, которое она хотела.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
  
  Лайте Райан жил в ремесленника, стиль бунгало окрашены в желтый цвет с белой отделкой. Двор недавно косили, и пр. Августин трава была тоже густая, пышная, и темно-зеленый. Крещенный утренней росой, он пах зеленью. Меня всегда впечатляют те, кто может заставить расти траву в этой части страны. У меня самого это никогда не получалось.
  
  На крыльце у нее стояла плетеная мебель, несколько подвесных растений и медный почтовый ящик. Я позвонил, и она впустила меня.
  
  “Мило”, - сказал я. “Сколько спален?”
  
  “Всего двое”. Больничная форма Лейты скрывала ее миниатюрное тело, а круги под глазами говорили о похмельном синдроме человека, который либо слишком много недосыпал, либо серьезно заболел. Я вспомнил, как работал в ночную смену на складе до того, как получил лицензию частного детектива. Твое тело никогда не привыкнет к такому графику.
  
  Дом напомнил мне место, где я жил в детстве. Паркетные полы, встроенные книжные шкафы, деревянные панели, которые вы не найдете в Home Depot. Раньше такой дом можно было купить дешево, но с тех пор, как несколько лет назад Спрингфилд был объявлен историческим районом, цены резко возросли. Я прикинул, что это обошлось ей в двести пятьдесят, может, больше. Ипотека - это то, чего у меня больше никогда не будет. Был там, сделал это, купил целую коробку чипсов. Вам говорят, что это хорошая инвестиция, но когда вам за сорок и вы влезаете в такой большой долг, ваши возможности внезапно ограничиваются. Ты должен продолжать работать на работе, которую ненавидишь, пока практически не умрешь, а потом ты будешь сидеть и смотреть телевизор с кислородным баллоном рядом с тобой в доме, за который ты платил полжизни, пока ты действительно не умрешь. Затем юристы и правительство забирают свою жирную долю, а вашей семье остается бороться за остальное и отнести все ваше жалкое дерьмо в Goodwill. Кое-какие инвестиции. Эррол Флинн все понял правильно. Любой человек, который умирает с более чем десятью тысячами долларов в банке, является неудачником.
  
  Гостиная была обставлена современным хламом, который можно купить сейчас, а потом заплатить, и в итоге обошелся в десять раз дороже, чем он стоит. Большую часть пространства занимали красный джинсовый диван и соответствующее ему диванчик с хромированными ножками, а также несколько хромированных и стеклянных столиков и пара ламп из нержавеющей стали. Единственной вещью, наполовину подлинной, было витражное окно в дубовой раме, служившее украшением каминной полки. Из его центра цвела большая желтая роза, каждый лепесток был вырезан отдельно.
  
  Лейта провела меня в короткий коридор. “Это комната Бритни”, - сказала она. “Извините за беспорядок”.
  
  Сначала я заглянул в шкаф. Столетний кедр все еще пах кедром. Вы не могли просунуть лист бумаги между одеждой на вешалках. Красная теннисная сумка Wilson, рюкзак и сборник классической гарвардской литературы в кожаных переплетах были аккуратно расставлены на верхней полке. Одна из книг была вытащена и лежала отдельно от остальных. Это было что-то под названием " За два года до мачты " Ричарда Генри Даны-младшего. Игральная карта — семерка треф - использовалась в качестве закладки, а “широта концепции пойнта” была выделена желтым внизу страницы 54. Абзацы были плотными и не прерывались диалогами.
  
  “Она это читает?” - Спросил я.
  
  “Мы нашли их в комиссионном магазине. Купили весь набор за тридцать долларов. Я собирался продать их на eBay, но потом Бритни сказала, что хочет их. Да, она прочитала их все. Как я уже сказал, она очень умная.”
  
  “Я скажу”. Я видел названия Сервантеса, Данте, Дарвина, Шекспира, Локка и некоторых, о которых я никогда не слышал. Дайте мне Джеймса Паттерсона и упаковку пива, и я готов к вечеру.
  
  “Это ее школьный рюкзак?” Я спросил
  
  “Это ее старый. Я купил ей новый и наполнил его припасами из списка, который дала нам Стэнтон. Должно быть, она взяла его, когда уходила ”.
  
  “Какого цвета он был? Рюкзак”.
  
  “Красный”.
  
  “Мне понадобится недавняя фотография Бритни”, - сказал я. “Одна с хорошим снимком ее лица”.
  
  “Я посмотрю, что смогу найти”.
  
  Лейта вышла из комнаты. Несколько секунд спустя я услышал, как в другом конце коридора выдвигаются какие-то ящики.
  
  Пара дюжин пар обуви, выглядевших так, словно их сбросили в спешке, валялись на полу шкафа. Пыльная сумка с шарами для боулинга и набор сине-белых помпонов для болельщиц были брошены в углу. Я не увидел остатков детских игрушек’ которые вы видите в шкафах некоторых подростков. Куклы Барби, Хот Вилс, настольные игры и еще много чего. Никаких коробок с семейными фотографиями. Никаких свидетельств детства, счастливого или иного.
  
  Лейта вернулась и вручила мне фотографию Бритни в теннисном костюме размером пять на семь дюймов.
  
  “Ты не говорил мне, что она была чирлидершей”, - сказал я, указывая на помпоны.
  
  “Она пробовала это какое-то время в восьмом классе, но ей это не очень понравилось”, - сказала Лейта. “Она спортивная, просто не очень общительная. Понимаешь?”
  
  Я кивнул. “ Ты не возражаешь, если я тут несколько минут один осмотрюсь? Люди всегда нервничают, когда роешься в ящиках с нижним бельем и всем таком, но мне нужно было выяснить, были ли у Бритни какие-нибудь секреты или вредные привычки, которые она скрывала от своей сестры.
  
  “Я буду на кухне, если понадоблюсь”, - сказала она. Ее туфли медсестры скрипели по деревянному полу, когда она уходила.
  
  В углу комнаты Бритни стоял деревянный письменный стол, выкрашенный в синий цвет. В ящиках я нашел обычный набор канцелярских принадлежностей, а также стопку карточек, которые она использовала для исследовательской работы по аутизму. Карточки были скреплены резинкой. Я взял их и пролистал. Мне понравилось ощущение и запах. Я задавался вопросом, учитель ли раздал карточки, или Бритни сама играла по старинке.
  
  Компьютер и монитор HP Pavilion новой модели и керамическая лягушка с торчащими изо рта ручками и карандашами украшали рабочий стол. Кровать Бритни стояла рядом со столом и была неубрана. Там были розовые простыни в мелкий белый горошек и плакат рок-группы KISS на стене за изголовьем кровати. Я должен был уважать того, кто читает Шекспира и слушает KISS одновременно. Я встал на колени, приподнял матрас и пошарил под ним. Ничего.
  
  Я порылся в ящиках ее комода. Все было аккуратно сложено и убрано, что несколько поразило меня. Носки были разложены рядами по цветам. Я был впечатлен. Большинству подростков трудно даже отделить грязное от чистого. Я вернулся к шкафу, открыл сумку с шарами для боулинга, теннисную сумку и рюкзак и нашел шар для боулинга, две теннисные ракетки и немного пыли от ластика соответственно. Затем я начал ощупывать плотно упакованную одежду на вешалках. Примерно в футе левее от центра была зажата куртка Стэнтона Леттермана с чем-то твердым и прямоугольным возле застежек спереди. Я снял куртку с вешалки, расстегнул подкладку и обнаружил полпачки сигарет с ментолом, два презерватива в коробке, рассчитанной на троих, и видеокассету VHS-C без опознавательных знаков. Я засунул скотч и презервативы в один из боковых карманов с клапанами на шортах, а сигареты оставил там, где они были. Я перерыл остальную одежду, но не нашел никаких других потайных мест.
  
  Я вышел и быстро заглянул в спальню через коридор, комнату Лейты. У нее была дубовая кровать ручной работы, очень прочная на вид, а также комод и зеркало в тон. В изножье кровати стоял старый сундук, запертый на висячий замок, с вышитой подушкой и широкополой соломенной шляпой сверху. Все вощеное и блестящее. Никаких пыльных зайчиков под кроватью. На комоде лежал счет от электрической компании и квитанция об оплате из больницы, где работала Лейта. Я предположил, что ей платили раз в две недели, и, быстро подсчитав, она получала около шестидесяти тысяч в год. Выше среднего — особенно для молодого одинокого человека — и достаточно, чтобы позволить себе дом, в котором она жила, и новый Bic на подъездной дорожке. На стене рядом с комодом висела фотография в рамке девочки школьного возраста, сидящей рядом с малышом. Она была немного кривовата, поэтому я ее поправил.
  
  Я прошел на кухню. Лейта была занята разгрузкой посудомоечной машины.
  
  “Ты знал, что она сексуально активна?” Спросил я. Я бросил коробку с презервативами на столешницу.
  
  Лейта уронила бокал, красный кубок на ножке, украшенный виноградными гроздьями, которые когда-то были у каждой бабушки. Он не разбился. Она подняла его и поставила в раковину. Она открыла холодильник и достала пластиковую бутылку с каким-то спортивным напитком точно такого же цвета, как "Виндекс".
  
  “Могу я тебе что-нибудь принести?” спросила она.
  
  “Я в порядке”.
  
  “У меня есть пиво”.
  
  "Завтрак чемпионов". “Ладно, я возьму пива”.
  
  Она протянула мне бутылку одного из тех ультралегких напитков, которые, как предполагается, делают тебя молодым, стройным и сексуальным. Я открутил крышку, посмотрел, как поднимается пар, и проглотил примерно половину. На вкус это было не очень вкусно, но, по крайней мере, я следил за количеством углеводов в своем рационе.
  
  Я полез в карман и вытащил кассету VHS-C. “Есть идеи, что на ней?”
  
  “Нет”.
  
  “Мы можем это посмотреть?”
  
  “У меня даже видеомагнитофона нет. Теперь все на DVD или в компьютере”.
  
  “Не возражаешь, если я возьму его с собой?”
  
  “Конечно. Возьми все, что тебе нужно”. Она сделала паузу, оглядываясь на презервативы. “Надеюсь, она не беременна. Надеюсь, это не настоящая причина, по которой она сбежала”.
  
  “Она давала вам какие-либо основания думать, что она может быть такой?”
  
  “Нет. Я работаю по ночам —” Лейта закрыла свой напиток и прижала бутылку к подбородку. Она не смогла закончить то, что собиралась сказать.
  
  “Все будет хорошо”, - сказал я. Я всегда говорю что-нибудь глупое, когда женщина плачет. Скорее всего, все будет не так. У меня было предчувствие, что что-то вывело Бритни из себя, что-то помимо угрозы быть наказанной на неделю. Возможно, она была беременна; возможно, это было что-то еще.
  
  Я допил остатки разбавленного пива. Я хотел сигарету, но в доме Лейты пахло так, словно там нельзя было курить.
  
  “Поскольку я уже здесь, в Спрингфилде, я собираюсь сначала поговорить с Марком Тухи”, - сказал я. “Если мне не повезет, я съезжу в Понте Ведре и посмотрю на Спайви и Кента Кларка”.
  
  Лейта кивнула, и я ушел из ее дома, пока она все еще плакала.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ПЯТАЯ
  
  Я называю своего GMC Джимми Джимми. Он как старый друг, которому можно доверять, партнер. Мы через многое прошли вместе — 167 000 миль. Я забочусь о нем, а он заботится обо мне. Так всегда бывает с партнерами. По дороге к Тухи я обналичил чек Лейты, закрепил банкноты в моем золотом зажиме для денег "Рыболовный крючок" и положил пачку в карман. Я остановился на заправочной станции Shell на углу 8-й улицы и бульвара, проверил уровень масла и давление в шинах и долил бензин в бак. Я купил "Оборот жареной вишни" и чашку "Бин Стрит" для себя и пинту STP для Джимми. Позже я планировал зайти в "Титульный заем" и заплатить то, что мне причиталось.
  
  Марк Тухи жил на третьем этаже викторианского дома, переоборудованного для сдачи внаем. Раскрашенная Леди, великолепная, я уверен, в расцвете сил, теперь была покрыта облупившейся краской, скручивающейся черепицей, гниющим деревом. Я поднялся по лестнице, покрытой черным от времени лаком, запах благовоний витал в воздухе, как приторно-сладкий призрак. Я постучал в дверь Тухи. Подождал. Постучал снова.
  
  Я позвонил в Domino's Pizza, но менеджер сказал, что у Тухи выходной. Вот и все, что нужно сделать за два часа.
  
  Я отвел Джимми в тенистое местечко напротив дома и стал ждать.
  
  Я ношу револьвер Smith and Wesson model 640 38-го калибра. Отделка из нержавеющей стали, рукоятки из твердой древесины, двухдюймовый ствол. Прекрасный пистолет. У меня есть несколько пистолетов, ни один из них не автоматический. Однажды на стрельбище у меня заклинило очень дорогую "девятку". Если бы цель стреляла в ответ, я был бы уже мертв. В револьверах не так много патронов, но пока в патроннике есть пуля, каждый раз, когда вы нажимаете на спусковой крючок, она будет вылетать. Правило №7 из философии жизни Николаса Кольта: если ты нажимаешь на курок, всегда лучше, если пуля вылетит наружу. Я называю свой .38 Маленький Билл без всякой на то причины. Маленький Билл живет в маленькой кобуре, которая пристегивается к моему поясу. Фалды моих гавайских рубашек скрывают Билла от посторонних глаз. Я также держу обрезанный двуствольный дробовик, привязанный к спинке пассажирского сиденья Джимми. У дробовика нет названия.
  
  Я долго сидел там. Ждал, потел, жевал зубочистки и старался не курить. Захватывающая, выходящая за рамки, живущая на пределе возможностей жизнь частного детектива.
  
  В 7:30 я проехал три квартала по 8-й улице до McDonald's, купил два биг-мака, большую порцию картошки фри и большую порцию черного кофе. Каждый раз, когда я иду в McDonald's, я хочу McDLT, которого они не делали лет двадцать. Он был в пластиковом контейнере, который сохранял часть чизбургера теплой, а часть салата и помидоров - прохладной. Великолепный дизайн для бургера на любой вкус. Причина, по которой они перестали его продавать, была как-то связана с пенопластом в сравнении с Окружающей средой. Я поехал обратно к "Тухи", припарковался на том же месте и подумал о том, насколько биоразлагаемы коробки с биг-маком и я сам.
  
  В 8:37 зажглись уличные фонари. В 8:38 к обочине подъехал черный "Мустанг". Мужчина, которого я принял за Марка Тухи, вышел со стороны водителя. У него была высокая и обтягивающая стрижка морского пехотинца, серебряные обручи, свисающие с обоих ушей, раздутые бицепсы после шести месяцев, когда он ничего не делал, кроме как качал железо. Он обошел машину, открыл пассажирскую дверь, и оттуда вышла девушка, которая не была Бритни. Она была высокой блондинкой с декольте, как у мультяшки. Тухи шлепнул ее по заднице, когда они подошли к порогу. Я дал им достаточно времени, чтобы подняться наверх и войти в квартиру, а затем подождал еще десять минут, чтобы не показалось, будто я их ждал.
  
  На лестничной клетке все еще пахло ладаном, на этот раз смешанным с характерным ароматом каннабиса. Из квартиры на втором этаже гремела рэп-песня, басы были такими громкими, что у меня заболели зубы.
  
  Я постучал. Ответила девушка Тухи, на вид лет двадцати пяти, обкуренная. На ней был белый махровый халат с монограммой MT, длинные светлые волосы, густой макияж, синяки под глазами. Духи, которые кричали: “Понюхайте меня, все. Понюхайте меня”.
  
  “Могу я вам помочь?” - спросила она.
  
  “Я сомневаюсь в этом. Но, может быть, твой парень сможет”. Я изобразил фальшивую улыбку, показал ей свое удостоверение.
  
  “Марк. У двери частный детектив”. Она сделала ударение на члене, и хихикнула. Очаровательная, как пузырчатая пленка, девушка Тухи.
  
  Тухи подошел к двери в боксерах Tommy Hilfiger, из каждой поры сочился густой запах марихуаны. У него были тюремные чернила на правой руке, незрелая козлиная бородка на подбородке, торс, вылепленный из мрамора.
  
  Я показал ему свое удостоверение личности. “Мне нужно поговорить с вами несколько минут”, - сказал я. “Я ищу девушку по имени Бритни Райан”.
  
  “Разве ты не видишь, что я занят? Разве ты не видишь, что у меня свидание, чувак?”
  
  “Это займет всего несколько минут. Мы можем поговорить наедине?”
  
  Блондинка больше не хихикала. Она стояла у камина, скрестив руки на груди, и свирепо смотрела на меня.
  
  “Черт возьми”, - сказал Тухи. “Подожди”.
  
  Он закрыл дверь. Через несколько минут он вышел в мешковатых шортах, футболке с надписью "Бьющая жена" и сандалиях.
  
  “Давай выйдем на улицу”, - сказал я. От рэпа и запаха этого места у меня разболелась голова. Я позволил Тухи первым спуститься по лестнице.
  
  Я бросил зубочистку на тротуар и закурил сигарету. Я предложил сигарету Тухи.
  
  “Это дерьмо вредно для твоего здоровья”, - сказал он.
  
  “Много чего есть. Где Бритни?”
  
  “Откуда, черт возьми, мне знать? Я похож на ее папочку или что-то в этом роде?” Он стоял, безвольно опустив руки, склонив голову набок, поджав губы. Бравада, которую может придать вам слишком много ударов по трубе.
  
  “Ты выглядишь так, как будто у тебя были неприятности, Марк. Ты выглядишь так, как будто у тебя испытательный срок. Ты похож на разносчика пиццы, который водит новенькую машину, носит десятидолларовое нижнее белье и ”Ролекс".
  
  “У меня нет времени на это дерьмо, чувак. Ты не коп. Я же сказал тебе, я не знаю, где эта сука. Отвали ”. Он застрелил птицу примерно в восьми дюймах от моего лица. Он не знал, насколько близок был к тому, чтобы попасть в отделение неотложной помощи. Я пропустил это мимо ушей.
  
  “Ты прав”, - сказал я. “Я не коп. Но у меня есть друзья, которые им являются. У меня есть друзья, которые могли бы изменить твой образ жизни так, как ты не поверишь”.
  
  “Я ее не видел”, - сказал он.
  
  “Когда ты видел ее в последний раз?”
  
  “Пару недель назад”.
  
  “Ты знал, что она сбежала из дома?”
  
  “Не мое дело”.
  
  “Ну, это мое дело, и у меня есть подозрение, что ты можешь знать, где она. У тебя был с ней секс?”
  
  Щеки Тухи блестели от пота. Он посмотрел на небо. “Это дерьмо личное, чувак”.
  
  “Я найду ее, Марк. С твоей помощью или без. Если ты поможешь мне, я, возможно, не добьюсь твоего ареста за растление по закону. Не говоря уже об обвинениях в торговле наркотиками ”.
  
  Он вздохнул. “Она трахается’. Ты слышал это не от меня.”
  
  Я этого не ожидал. Бритни отсутствовала две недели, а голодный ребенок, даже умный, — легкая добыча для уличных стервятников. Но я не мог понять, почему она предпочла проституцию возвращению к Лейте. Это не сходилось.
  
  “Кто сутенер?” Я спросил.
  
  “Толстый парень, которого называют Утенком. Черный чувак. Живет в Вест-сайде. Он вышибала в "Тэмбл Инн". Ты ничего из этого дерьма от меня не слышал. ” Тухи окинул взглядом свою квартиру. Блондинка стояла у открытого окна, прижавшись грудью к стеклу, и пыталась подслушать.
  
  “Закрой гребаное окно”, - заорал Тухи.
  
  Она закрыла чертово окно и попятилась. Фиолетовый "Каприз" с огромными шинами и блестящими ободьями медленно ехал по горячему тротуару перед домом Тухи. Он пронесся мимо со скоростью около двадцати пяти миль в час, вероятно, надеясь раздобыть немного дури. Или продать немного. Я наблюдал за выражением лица Тухи, которое не изменилось.
  
  “Как зовут твою девушку?” - Спросил я.
  
  “Зачем тебе это знать?”
  
  “Забудь об этом. Она тоже выкидывает фокусы?”
  
  “Пошел ты. Она законная, чувак. Устроилась бухгалтером на автостоянку”.
  
  “Классно”. Я протянула ему визитку. “Спасибо за помощь. Позвони мне, если услышишь что-нибудь от Бритни или увидишь ее”.
  
  Тухи отвернулся и сплюнул в траву. Я перешел улицу, завел Джимми и направился в вест-сайд.
  
  Мужчина, которого я принял за Дака, сидел на табурете у главного входа, его бритая голова сияла голубым под неоновой вывеской Tumble Inn. На нем были черные джинсы, черная футболка, черные кожаные кроссовки, все в три раза большего размера.
  
  Было девять тридцать вечера среды, и очередь на вход в клуб растянулась на полквартала вдоль тротуара. Все в толпе были белыми. Большинство из них были одеты в черную одежду, а в лица им были воткнуты блестящие острые предметы. Лица вампиров, волосы черного цвета. Я наблюдал за Джимми в бинокль.
  
  Дак проверял удостоверения личности клиентов одного за другим. Некоторых впускали, некоторых отправляли в конец очереди. Никто не спорил по этому поводу. Они устраивали свою собственную маленькую вечеринку на тротуаре, сборище жителей кладбища.
  
  Примерно через час те, кому отказали, начали сдаваться, и очередь исчезла. Я подошел к двери и протянул здоровяку студенческий БИЛЕТ Бритни.
  
  “Это какая-то шутка?” спросил он.
  
  Группа inside сыграла слабое исполнение песни Steppenwolf Born to be Wild. Голос певца был слишком ровным, как будто Фрэнк Синатра собрал хэви-металлическую группу.
  
  “Меня зовут Николас Кольт”, - сказал я. “Я частный детектив. Девушка сбежала. Я получил наводку, что она работает на вас”.
  
  “На меня никто не работает, братан. Я всего лишь охранник, понимаешь, о чем я говорю?” Он вернул мне удостоверение Бритни. Его пальцы напомнили мне те хот-доги, которые “становятся пухлыми, когда их готовишь”.
  
  “Ты Дак, верно?” - Спросил я.
  
  “Сегодня вечером он свободен”.
  
  “Черт возьми, сегодня у всех выходной. Ты знаешь, где я могу его найти?”
  
  “Он, наверное, в колыбели, чувак. Понимаешь, о чем я говорю? Я не успеваю за этим ублюдком, но он, вероятно, в колыбели ”.
  
  “Вы случайно не знаете его адреса, не так ли?”
  
  “Я ни хрена не понимаю, братан. Ты понимаешь, о чем я говорю?”
  
  “Да. Я точно знаю, о чем ты говоришь. Если я приведу нескольких копов, и мы войдем внутрь и опознаем каждого, мы не найдем никого моложе двадцати одного года, не так ли?" Нам не придется закрывать клуб и сажать всех сотрудников в тюрьму, не так ли?”
  
  “Отвали, братан. У всех внутри есть действительные удостоверения личности”. Его темные очки Oakley отклонились на полпузырька от уровня глаз, как будто его уши были не совсем симметричными.
  
  “Мне нужно поговорить с менеджером”, - сказал я.
  
  “Он занят”.
  
  “Я тоже занят”.
  
  Я обошел его и открыл дверь в клуб. Следующее, что я помню, - я лежу ничком на тротуаре с Nike четырнадцатого размера на груди. Я вытащил Малыша Билла из кобуры и приставил ствол к промежности Толстяка.
  
  “Отстань от меня”, - крикнул я.
  
  Он ничего не сказал. На нем были темные очки, поэтому я не мог видеть, что делают его глаза. Маленький револьвер блестел в неоновом свете. Я стиснул зубы и зашипел, сделав несколько коротких вдохов, пытаясь не упасть в обморок. На самом деле я не мог выстрелить в него. Он рухнет и раздавит меня, как картофелину. Если отбросить юридические аспекты, это было бы просто непрактично. Он улыбался, зная, что у него преимущество, хотя у меня был пистолет.
  
  Белый парень в костюме вышел из клуба с зажженной сигарой в руке. Три верхние пуговицы на его рубашке были расстегнуты, обнажая черный мех на груди. “В чем здесь проблема, Шеп?” - спросил он.
  
  “Ублюдок пытается пройти мимо меня, мистер Клемонс”.
  
  “Чего ты хочешь?” - спросил меня мистер Клемонс.
  
  “Прежде всего, я хочу, чтобы Магилла Горилла был здесь и убрал от меня свою чертову трехсотфунтовую ногу”.
  
  “Отпусти его, Шеп”.
  
  Шеп подвернул ногу так, что я обжегся, а затем попятился. Он на секунду снял Oakleys и задрал рубашку, чтобы вытереть глаза. Бен Ладен и несколько близких друзей могли спрятаться у него в пупке.
  
  Я встал и убрал пистолет в кобуру.
  
  “Вы менеджер?” - Спросил я.
  
  “Я главный повар и мойщик бутылок”, - сказал мистер Клемонс. “Я владелец заведения. Что все это значит?”
  
  Я глубоко вздохнул, закурил сигарету, показал Клемонсу свою лицензию частного детектива. “Мне просто нужно поговорить с тобой несколько минут. Не было никакой причины для всего этого дерьма”.
  
  “Поговорить со мной о чем?” Он затянулся сигарой, которая пахла дорого. Я уловила запах его одеколона, который не пахнул. Его лицо было лоснящимся и красным, нос выпуклостью и, по крайней мере, один раз сломан.
  
  “Я ищу сбежавшую девушку”, - сказал я. “Пятнадцать”.
  
  “Ничем не могу вам помочь. Вы знаете, сколько в этом городе стоит лицензия на алкоголь? Я не обслуживаю несовершеннолетних ”.
  
  “Это не то, что я говорю. У меня есть основания полагать, что один из ваших сотрудников —”
  
  “Который из них?” Пепел с сигары упал ему на ботинок. Бирюзовые накидки. Он достал из кармана носовой платок, наклонился и стер грязь.
  
  “Мы можем поговорить наедине?” Спросил я. Большой Шеп стоял в нескольких футах позади Клемонса, изо всех сил стараясь выглядеть угрожающе.
  
  “Заходи”, - сказал Клемонс.
  
  Я последовал за ним сквозь туманную толпу зомби. Теперь Синатра пел плохо до мозга костей. Не совсем справедливо по отношению к Фрэнку. Певец больше походил на простуженного Бинга Кросби.
  
  В офисе было зеркало в полный рост на одной стене, письменный стол с телефоном, компьютером и россыпью квитанций. Клемонс предложил мне сигару. Я взял ее и положил в карман рубашки.
  
  “Могу я угостить тебя выпивкой?” сказал он.
  
  “Спасибо, но я скоро уйду. Я пытаюсь найти одного из ваших сотрудников, парня по кличке Дак”.
  
  “У него какие-то неприятности?” Его сигара становилась все короче. Он сделал болезненную горячую затяжку, выдохнул струи синего дыма через нос.
  
  “Не от меня”, - сказал я. “Меня наняли найти беглянку, и ходят слухи, что Дак был ее сутенером. У меня нет претензий к самому Даку. Я просто хочу эту девушку ”.
  
  “Я не могу контролировать то, что мои сотрудники делают в свободное время”. Клемонс выглядел раздраженным, как будто он говорил о ребенке, который выбрал рискованное хобби. Катание на скейте или что-то в этом роде.
  
  “Я понимаю это”, - сказал я.
  
  “Что заставляет тебя думать, что она с Дональдом?”
  
  “Это его настоящее имя?”
  
  Клемонс кивнул. Он затушил сигару в переполненной пепельнице, которая стояла на страже возле его стола, - янтарном стеклянном диске, поддерживаемом металлической подставкой. Вероятно, той же эпохи, что и его рубашка. “Еще раз, почему ты думаешь, что эта девушка с моим парнем Даком?”
  
  “Давайте просто скажем, что я услышал это через поток шепота”, - сказал я.
  
  “Да. Я действительно не могу предоставить вам никакой личной информации об одном из моих сотрудников. По крайней мере, без ордера или чего-то в этом роде. Ты это понимаешь, не так ли?”
  
  “Вам нравятся копы, мистер Клемонс?”
  
  Он рассмеялся. “Они, как правило, заставляют меня нервничать”.
  
  “Я тоже. Мы можем сделать это простым способом, или я могу прислать пару полицейских в форме с бумагами. Это было бы занозой в заднице для всех участников. Ты же знаешь, каковы копы. Они делают один звонок и начинают слоняться без дела. Может, всем здесь по двадцать один, а может, и нет. В наши дни ребята довольно искушены в обращении с поддельными удостоверениями личности. Удивительно, что можно сделать с двухсотдолларовым принтером. Может быть, никто из твоих дорогих клиентов не торгует Экстази в головах. Может быть, никто...
  
  “Справедливо”, - сказал Клемонс. “Я слишком много работал, создавая то, что у меня есть, чтобы позволить такому ничтожеству, как Дональд Найт, все испортить. В любом случае, я почти уверен, что он пренебрег платой за прикрытие. Я дам вам то, что вам нужно, при условии, что вы поклянетесь молчать о том, откуда это взялось. ”
  
  “Обещание на мизинце”, - сказал я.
  
  Он нажал несколько клавиш на компьютере, оторвал нижнюю часть одного из кассовых чек, записал адрес.
  
  “Ценю это”, - сказал я. Я повернулся, чтобы выйти из офиса.
  
  “Мистер Кольт”.
  
  “Да?”
  
  “Постарайся больше сюда не возвращаться. Обычно Шеп не такой нежный, каким был сегодня”.
  
  “Да. Я постараюсь. Спасибо за сигару”.
  
  Я направился к выходу из клуба. Один из упырей — кажется, женщина — спросил меня, не хочу ли я потанцевать. Я продолжал идти.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ШЕСТАЯ
  
  Была почти полночь, когда я нашел дом Дака. Если бы Лейта наняла Бретта Херши, чтобы найти свою сестру, или если бы она платила мне почасово, ее тысячи долларов уже не было бы.
  
  Я включил свой мобильный телефон. Сообщений нет. Я сделал мысленную заметку зайти завтра в офис Bellsouth и снова включить свой домашний телефон. Кто бы мог подумать, сколько бизнеса я теряю. С другой стороны, в последнее время он звонил нечасто.
  
  Дак жил на втором этаже двухэтажного кирпичного жилого дома, куба с крышей. Я пару раз объехал квартал, осматривая окрестности и подыскивая место для парковки. Большинство домов было построено еще в пятидесятые, когда у каждой семьи было по две-три машины, поэтому неглубокие и узкие подъездные дорожки естественным образом выходили на улицу. Парковочных мест было мало. Я ездил кругами, пока кто-то, наконец, не выехал за полквартала от нас. Я годами не парковался параллельно, и мне потребовалось три попытки, чтобы наконец вклиниться в свободное место. Оттуда я не мог видеть здание Duck's building, поэтому вышел и совершил обычную полуночную прогулку.
  
  В районе было тихо, горело очень мало огней. Вдалеке завыла сирена скорой помощи. Я обошел многоквартирный дом по периметру в поисках препятствий, которые могли бы меня задержать, если бы я нашел Бритни и увел ее оттуда.
  
  Задний двор был окружен деревянным забором. Я приоткрыл калитку настолько, чтобы проскользнуть внутрь. Пожелтевшая голая лампочка отбрасывала мрачную дымку на качели без качелей, на гимнастический зал в джунглях и баскетбольные ворота с надписью "СУКА", нарисованной аэрозолем на задней панели. ............ Игровая площадка в Макдональдсе в аду.
  
  Две металлические лестницы, прикрепленные болтами к кирпичной обшивке с тыльной стороны здания, вели к двум разным окнам второго этажа. Я прикинул, что в квартире четыре квартиры, две внизу, две наверху. В одной из квартир на первом этаже горел свет, проникавший сквозь простыню с изображениями персонажей Улицы Сезам.
  
  Я вернулся к фасаду комплекса. Через дорогу была автобусная остановка со стальной скамейкой и фанерным навесом, я подошел туда и сел, ждал и наблюдал вместе с Малышом Биллом рядом со мной. В 12:37 зазвонил мой мобильный.
  
  “Привет, солнышко”, - сказала Джульетта.
  
  “И тебе привет. Чем ты занимаешься? Думал, тебе сегодня на работу”.
  
  “У меня обеденный перерыв. Что ты делаешь?”
  
  Мне всегда казалось забавным, что кто-то обедает посреди ночи.
  
  “Я тоже работаю”, - сказал я.
  
  “Тот беглец, о котором ты мне рассказывал?”
  
  “Да. Я надеюсь закончить это сегодня вечером. Прямо сейчас я сижу на автобусной остановке и смотрю на многоквартирный дом, где, я думаю, она появится ”.
  
  “Звучит скучно”.
  
  “Так и есть. Как дела в больнице сегодня вечером?”
  
  “Много больных людей. Если бы не пациенты, мы могли бы кое-что сделать”.
  
  Она говорит мне это каждый раз, когда я спрашиваю ее о работе. “Да”, - сказал я. “Я представляю, как все эти надоедливые больные люди могут задержать производство. Что у тебя на обед?”
  
  Она начала говорить, но мое внимание переключилось на Cadillac Escalade, въезжающий на подъездную дорожку к многоквартирному дому.
  
  “Мне нужно идти”, - сказал я.
  
  “Увидимся завтра?”
  
  “Наверняка”.
  
  Я думал, что Шеп крупный, но Дак был монстром. Я предположил, что его рост шесть футов четыре дюйма, вес триста пятьдесят фунтов. На нем был темный спортивный костюм с белыми полосками по бокам и белая бейсболка, повернутая козырьком назад. Он был толстым, но крепким. Его руки и плечи выглядели так, словно их вырезали из железнодорожных шпал. Три девушки гуськом вышли из задней части Escalade и последовали за ним к входной двери. Я не мог сказать наверняка, но мне показалось, что одной из них была Бритни Райан.
  
  Я вернулся к Джимми, ввел номер сотового Бритни в качестве быстрого набора на своем телефоне, полез в бардачок и вытащил упаковку нейлоновых кабельных стяжек. Я подъехал к зданию, припарковался перпендикулярно за Эскаладой, вошел внутрь и поднялся по лестнице к двери Дака, держа телефон в левой руке и дробовик без имени в правой. В квартире было тихо. Я постучал. Дак открыл, улыбаясь, как будто ожидал кого-то. Я прижал дуло дробовика к его двойному подбородку.
  
  “На пол”, - сказал я. “Руки за голову”.
  
  “Вау. Полегче, братан”. Он выглядел раздраженным. Три девушки сидели на полу с доской "Монополия" и бонгом. Я прервал их игру. Я плотнее прижал дробовик к его шее. Он опустился на колени, а затем лег лицом вниз, сцепив руки за головой. Он знал, что делать.
  
  “Чего ты хочешь, ублюдок? Денег? Ты коп?”
  
  Я посмотрел на девушку, которую принял за Бритни. Я нажал на быстрый набор на своем телефоне и сразу услышал музыкальную тему из Сэнфорд и сын. Она встала и побежала в заднюю часть квартиры.
  
  “Перезвони ей”, - сказал я Даку.
  
  “Ты думаешь, что можешь просто ворваться сюда и увезти одну из моих девушек? Я руковожу законной эскорт-службой, ублюдок. У меня есть лицензия на ведение бизнеса и все такое”.
  
  “У вас есть лицензия на продажу пятнадцатилетних девочек?”
  
  “В удостоверении личности сучки сказано, что ей восемнадцать”.
  
  “Она не такая. Позвони ей, или следующий номер, который я наберу, будет номер полиции”.
  
  “Трикси”, - крикнул Дак. “Тащи свою задницу обратно”.
  
  Хлопнула дверь. Я достал из кармана две кабельные стяжки и закрепил их вокруг запястий и лодыжек Дака. Две другие девушки не двигались и ничего не говорили. Одна из них плакала. Я все равно связал их. Я пробежал через гостиную, на кухню, вылез через окно на пожарную лестницу. У подножия стальной лестницы я положил дробовик, побежал и догнал Бритни. Она перекинула одну ногу через деревянное ограждение. Я схватил ее за ступню, и она закричала.
  
  У меня горели легкие. “Меня зовут Николас Кольт. Твоя сестра наняла меня, чтобы я нашел тебя и привез домой. Ты можешь спуститься по эту сторону забора и пойти со мной. Или ты можешь перейти на другую сторону, а я вызову полицию, и ты проведешь ночь в колонии для несовершеннолетних и, возможно, снова окажешься под опекой государства. Решать тебе. ”
  
  “Ты не собираешься меня убивать?” - спросила она.
  
  “Я убиваю только тех, кто мне не нравится. Ты мне нравишься. А теперь спускайся”.
  
  “Я не могу вернуться к Лейте. Они найдут меня и убьют”.
  
  “Кто? Жирный мальчишка, кусок дерьма, сутенер там? Поверь мне, он ничего не сделает”.
  
  “Не он. Он действительно милый”.
  
  “Кто же тогда?”
  
  “Я не могу тебе сказать”.
  
  “Пойдем со мной, и мы поговорим об этом. Я не заставлю тебя возвращаться к Лейте сегодня вечером. Обещаю”.
  
  Она перекинула ногу на мою сторону забора и спрыгнула на землю. На ней были джинсы, кроссовки и рубашка, не прикрывающая пупок. Она не забыла взять рюкзак. Ее рост составлял около пяти двухсот фунтов, максимум сто фунтов. Она была молода, мила и невинна, и меня тошнило при мысли о том, как она делала минет на заднем сиденье машины.
  
  Я подобрал дробовик, когда мы обходили многоквартирный дом. Я открыл дверцу машины, и Бритни забралась на пассажирское сиденье.
  
  “Подожди здесь”, - сказал я. “Я сейчас вернусь”. Я подумал, что угроза ареста для несовершеннолетних заставит ее замолчать хотя бы на несколько минут.
  
  Я вернулся в квартиру, освободил Дака и девочек. Дробовик все еще был у меня.
  
  “Ложное гребаное заключение”, - сказал Дак. “Я собираюсь выяснить, кто ты такой, а затем засужу твою чертову задницу”.
  
  Я бросил визитку на пол. “Держи. Ты можешь подать на меня в суд, но все мое дерьмо вместе взятое не сравнится с тем Escalade на твоей подъездной дорожке. Помни, я знаю, где ты живешь и чем занимаешься.”
  
  Наши взгляды встретились. Он усмехнулся и показал золотые передние зубы, но ничего не сказал, и я ушла.
  
  Правило № 17 в философии жизни Николаса Кольта: верблюду легче пройти сквозь игольное ушко, чем добиться сколько-нибудь осмысленного разговора от подростка. Достаточно сложно общаться с жителями пригорода, которые беспокоятся о прыщах, марках обуви и о том, кто с кем переспал после футбольного матча. С кем-то вроде Бритни, осиротевшей и с раннего возраста подверженной потенциальной жестокости и неопределенности приемной семьи — вкупе с пребыванием на улице — это было практически невозможно.
  
  Бритни прислонилась к двери со стороны пассажира и сидела неподвижно, скрестив руки на груди. Я напомнил ей пристегнуть ремень безопасности. Она изображала столб ограды еще минуту или около того, пристегнула ремень безопасности и сказала: “Просто высади меня у Лейты”.
  
  “Почему?” Спросил я. “Значит, ты можешь снова сбежать?”
  
  “Это не ваша проблема, мистер. Вы сделали то, для чего вас наняли. Просто отвезите меня домой”.
  
  “Чего ты надеялся достичь, продавая свое тело?”
  
  Она выпрямилась на своем месте. “Я не шлюха”.
  
  “Так что ты делал с Даком?”
  
  “Моделирование нижнего белья. Вот и все”.
  
  “Модель. Давай посмотрим, ты разгуливаешь в модном нижнем белье, пока парень смотрит? Это все? Ты виляешь задницей, пока какой-то пьяный ублюдок забавляется сам с собой? У меня для тебя новости, малышка. Это тоже форма проституции. За это тебя могут посадить в тюрьму. Ты хочешь оказаться там? В тюрьме? В тюрьме ты получишь несколько уроков, это точно. Ты узнаешь, как быть вором и аферисткой, наркоманкой и шлюхой. Может быть, даже убийцей. У меня нет детей, но, если бы они у меня были, я бы сделал все возможное, чтобы уберечь их от тюрьмы и судебной системы. Это дерьмо исключительно для неудачников. Ты умная девочка. О чем, черт возьми, ты думал?”
  
  Она на мгновение замолчала. “Мне нужны деньги. Достаточно, чтобы добраться до Калифорнии”.
  
  “Почему Калифорния?” - Спросил я.
  
  “Вы когда-нибудь слышали о концепции Point Conception?”
  
  “Конечно. Это из книги под названием ”За два года до мачты". Я был горд собой за то, что вспомнил это.
  
  “Это реальное место. Самое красивое место на планете. Там у меня есть друг и работа на ранчо, когда я захочу. Я хочу изучать драматургию в Калифорнии. Когда-нибудь я стану кинозвездой. К тому же, как я уже сказал, кое-кто здесь собирается меня убить. Я не могу оставаться во Флориде ”.
  
  “Кто собирается тебя убить? Почему ты вообще так думаешь?”
  
  “Я что—то видел - не могу вам сказать”.
  
  “Как я могу помочь, если ты мне ничего не говоришь?”
  
  “Неужели ты не понимаешь? Мне не нужна твоя помощь. Если я расскажу тебе, ты расскажешь полиции, и кого-нибудь арестуют, будут судить и отправят в тюрьму, но они все равно доберутся до меня. Я знаю, что они это сделают. Единственный способ для меня выжить - быть далеко-далеко отсюда. Там, где они меня не найдут ”.
  
  Несколько минут мы ехали в тишине. Я включил полицейский сканер. Мужчина в Ориндж-парке держал свою жену в заложниках в их доме с помощью пистолета. Была вызвана команда спецназа. Я выключил его. Шины Джимми монотонно гудели по асфальту.
  
  “Однажды я немного поиграл в кино”, - сказал я, пытаясь найти хоть какой-то общий язык.
  
  “Дай угадаю. Мышьяк и старые кружева в школьном драматическом кружке? Ты был стиффом, верно?”
  
  “Нет. У меня была небольшая роль в "Джи-И-Джи Джейн", фильме девяностых с Деми Мур. Часть этого снимали в Кэмп-Блэндинге”.
  
  “Ты должен познакомиться с Деми Мур?”
  
  “Брюс Уиллис тоже. Он ошивался с ней во время части съемок”.
  
  “Боже мой, тебе повезло. Какую роль ты сыграл?”
  
  “Вы видели этот фильм?”
  
  “Всего около миллиона раз. Я люблю Деми Мур”.
  
  “Помнишь сцену в ресторане? Я был парнем, который через два столика от нас ел спагетти”.
  
  “Это не эпизодическая роль. Ты был просто статистом”.
  
  “Я все еще снимался в фильме”.
  
  “Ты был декорацией. Это не игра”.
  
  “Эй, я актер-методист. Я жил этой ролью, годами ел спагетти, готовясь к своей роли”.
  
  Бритни хихикнула. “Ну, я впечатлена, что ты познакомилась с Деми и Брюсом”.
  
  “А как насчет тебя?” Спросил я. “Уже что-нибудь сделал? Ну, знаешь, какую-нибудь актерскую игру?”
  
  “Нет. Но я знаю, что у меня это получится. Иногда я сам разыгрываю сцены из Шекспира. Вы когда-нибудь читали Шекспира, мистер Кольт?”
  
  “Обычно я жду фильм”, - сказал я. Снова раздался смех.
  
  Я вставил компакт-диск в проигрыватель. Первым треком была песня, которую я написал в соавторстве под названием On the Verge. Ее до сих пор прилично транслируют на радиостанциях классического рока.
  
  “У тебя нет ничего из этого века?” Спросила Бритни.
  
  “Тебе не нравятся эти парни?”
  
  “С ними все в порядке”.
  
  “Я был гитаристом”, - сказал я.
  
  “Теперь я знаю, что ты врешь. Они все погибли в авиакатастрофе, кажется, еще до моего рождения”.
  
  “Все, кроме одного”.
  
  “Ты серьезно? Ты играл на гитаре в Colt Сорок пятого?”
  
  Я кивнул.
  
  Она смотрела в темноту за окном и слушала песню.
  
  Было два часа ночи, и движение было слабым. Я выехал на межштатную автомагистраль и сошел на съезде Грин-Коув-Спрингс и Хэллоуз-Коув. Я чуть не раздавил почтовый ящик Джульетты, когда свернул со Стейт-роуд 17 на ее подъездную дорожку.
  
  “Это твой дом?” Спросила Бритни.
  
  “У моей девушки". Здесь тебе будет удобнее.
  
  “Может, разбудим ее?”
  
  “Она на работе. Смена на кладбище, мемориал Хэллоуз-Коув”.
  
  “Она врач?”
  
  “Медсестра”.
  
  “Моя сестра - медсестра. Я не мог этого делать, делать людям уколы и все такое дерьмо”.
  
  Мы вышли, и я отпер входную дверь Джульетты. Я включил свет в фойе, отключил сигнализацию, понюхал свечи с ароматом ванили, которые Джульетта держит на подставке у входа.
  
  “Это красивый дом”, - сказала Бритни.
  
  Мы прошли в гостиную, и я включил побольше света. Джулс забыла свой стетоскоп на кофейном столике.
  
  “Завтра я устрою тебе грандиозную экскурсию”, - сказал я. “Прямо сейчас я хочу, чтобы ты лег спать. Первая дверь по коридору, направо. Ванная прямо через коридор”.
  
  Она не стала спорить. Ее веки выглядели так, словно к ним кто-то привязал корабельные якоря.
  
  “У тебя есть зубная щетка?” Спросил я.
  
  “В моем рюкзаке”.
  
  “Есть что надеть?”
  
  “Нет”.
  
  Она почистила зубы, зашла в спальню для гостей и закрыла дверь. Несколько минут спустя я постучал и вручил ей пижаму Джульетты. Глаза Бритни были красными и опухшими от усталости и, возможно, от того, что она снова плакала. Я пожелал ей спокойной ночи.
  
  Я пошел на кухню, положил в стакан несколько кубиков льда и наполнил стакан бурбоном. Я достал пачку крекеров из банки, стоявшей на холодильнике, открыл раздвижную стеклянную дверь на заднее крыльцо и вышел наружу. Шезлонги, покрытые капельками росы, серебрились в лунном свете. Я взял полотенце, вытер одно из них, сел со своим напитком и посмотрел на звезды. Я съел несколько крекеров, а затем закурил сигару, которую дал мне мистер Клемонс.
  
  Сигара была первоклассной, произведенной в Доминиканской Республике. Бурбон был первоклассным, произведенным в Бардстауне, штат Кентукки. Я сидел и наслаждался ими, размышляя о том, как две совершенно разные вещи из двух совершенно разных частей света так хорошо сочетались. Как Джульетта и я.
  
  Я сидел в темноте, размышляя о заявлении Бритни о том, что кто-то пытался ее убить. Возможно, она сфабриковала эту историю, чтобы отсрочить возвращение под опеку Лейты. С точки зрения подростка, старшая сестра ни за что не станет “моим боссом”. Я слышал множество вымышленных историй от множества беглецов, которые по той или иной причине не хотели возвращаться домой. Возможно, все дело было в угрозе Лейты арестовать Бритни. Также возможно, Бритни говорила правду, и ее жизнь действительно была в опасности. Если это так, то мне нужно было выяснить, кто, что, когда, где и почему, и убедиться, что тот, кто угрожал ей, получил убедительный сигнал оставить ее в покое.
  
  Я повторно активировал сигнализацию Джульетты. Если Бритни пыталась улизнуть, включалась сирена. Я принял горячий душ, забрался в кровать Джульетты и заснул через несколько минут.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  
  Я мечтал о черном горошке с соусом табаско и кукурузном хлебе, когда почувствовал, как Джульетта прижалась ко мне сзади.
  
  “Кто спал в моей постели?” - спросила она. Я был голым, если не считать нижнего белья, и она была голой, если не считать серебряного распятия, которое она всегда носит.
  
  “Большой злой волк?” Я спросил.
  
  “Неправильная сказка”.
  
  Волосы Джульетты были влажными, и от нее пахло маслом какао. Она просунула руку между моих бедер, пощекотала меня ногтем.
  
  “Что я могу сказать?” Сказал я. “Никто никогда не читал мне, когда я был ребенком”.
  
  “Хочешь, я расскажу тебе сказку на ночь?” Она поцеловала меня в затылок.
  
  Я повернулся к ней лицом. “Они жили долго и счастливо?”
  
  “Всегда”.
  
  “Сначала мне нужно пописать”.
  
  “Как романтично. Продолжай, ты”.
  
  Когда я поднял голову, кто-то с барабанными молотками начал колотить по моему мозгу. Это был мой внутренний тролль. Он нападает на разные части моего тела в разное время. Сегодня это случилось в области за моими глазными яблоками. “У тебя есть тайленол?” - Спросил я.
  
  “В шкафчике над раковиной есть две полные бутылки”.
  
  “Спасибо. Я думаю, одной полной бутылки будет достаточно”.
  
  Я встал и сходил в ванную, затем тихо открыл дверь спальни Бритни и заглянул внутрь. Она откинула одеяло и свернулась в позу эмбриона в пижаме, которую я ей дал. Ее волосы были заплетены в одну длинную косичку, и на бледной коже сзади шеи выделялся потемневший участок размером с четвертак. Я подумал, что кто-то либо целовал, либо бил ее, пока мне не пришло в голову, что прошлой ночью она могла ударить себя по шее, вылезая из окна второго этажа. Я, вероятно, сам получил несколько синяков. Я осторожно закрываю дверь Бритни. Я вернулся в ванную и осмотрел свое тело. Я не нашел никаких синяков. Я плеснул немного воды на лицо и провел щеткой Джульетты по волосам и бороде. Я выдавил нитку пасты и почистил зубы.
  
  Я заметил, что Джульет отключила будильник. Я набрал код для перезагрузки, проглотил две таблетки от головной боли, запив холодной водой, и вернулся в постель.
  
  “Я слышала, как ты открывал холодильник”, - сказала Джульетта. “Ты ведь больше не пил из кувшина, правда?”
  
  “Конечно, нет”.
  
  “Да, ты это сделал. Я бы услышал, если бы ты достал стакан”.
  
  “Кто ты?” Спросил я. “Бионическая женщина или что-то в этом роде? У тебя суперслух? Ну и что, если я выпью из кувшина?”
  
  “У меня есть все”. Она поцеловала меня в губы.
  
  “Я пытался вести себя тихо”.
  
  “В чем дело? Ты прячешь где-то здесь другую женщину?” Она улыбнулась, не подозревая, что выкинула семерку.
  
  “Беглянка, о которой я тебе рассказывал. Я подобрал ее прошлой ночью”.
  
  Джульетта выпрямилась, включила прикроватную лампу. “Здесь? В моем доме? Ты что, с ума сошел?”
  
  “ТСС. Она может услышать тебя. Я могу объяснить”.
  
  “Не шикай на меня. Это мой дом, Николас. Это не ночлежка для твоих малолетних преступников”.
  
  “Я думаю, она тебе понравится”.
  
  “Не могу поверить, что ты привел ее сюда. Почему ты не отвез ее домой?”
  
  Я объяснил ей почему.
  
  “Кто-то пытается ее убить?” - спросила она.
  
  “Это то, что она мне сказала”.
  
  “Значит, теперь я должен беспокоиться о том, что сюда придут убийцы?”
  
  “Никто не знает, что она здесь. Я еще даже не сказал ее сестре. Это напомнило мне, что мне нужно ей позвонить ”.
  
  “Почему ты не отвез ее к себе?”
  
  “Я подумал, что ей нужно больше уединения, чем она может получить у меня дома. И всегда есть вероятность, что она сфабрикует обвинения в жестоком обращении или что-то в этом роде. Мне нужна твоя помощь в этом, Джулс ”.
  
  “Ты мог бы хотя бы позвонить, прежде чем приводить ее сюда”.
  
  “Не хотел беспокоить тебя на работе. Извините. Я надеюсь, это продлится всего пару дней. Если я смогу заставить ее доверять мне, возможно, она скажет мне, кто угрожал ей. ”
  
  “Два дня, Николас. Тебе придется придумать что-нибудь другое, если это займет больше времени”.
  
  “Все в порядке”.
  
  “Теперь я должен идти спать. Спокойной ночи”. Она послала мне саркастический воздушный поцелуй, повернулась на другой бок и зарылась головой в подушку. Я пожелал ей спокойной ночи, хотя было девять часов утра.
  
  Я не мог снова заснуть, поэтому встал и заварил кофе. Джульетта говорит, что я готовлю худший в мире кофе. Я использую примерно вдвое больше рекомендованного количества гущи, и получается похоже на масло, слитое из двигателя, проехавшего слишком много миль. По крайней мере, вы можете попробовать мой кофе. "Джульетта" напоминает мне некрепкий чай. Нам всегда приходится заваривать два чайника.
  
  Когда я открыл входную дверь, чтобы взять газету, завыла сигнализация. Я быстро набрал код, чтобы отключить ее, и услышал звуки возни, доносящиеся из комнаты Бритни. Я зашел туда и обнаружил ее сонной и растерянной, пытающейся сбежать через шкаф. Она пробиралась сквозь вешалку с одеждой, отчаянно пытаясь найти дорогу.
  
  “Бритни. Все в порядке. Это просто сработала сигнализация”.
  
  Она вышла из шкафа и огляделась, ее нижняя губа дрожала. Она села на кровать, скрестив руки на груди.
  
  “Я забыла, где нахожусь”, - сказала она. Она развязала косичку и пальцами взъерошила волосы, превратив их в вьющиеся пряди, затем достала из рюкзака щетку и энергично придала им форму. “Обычно меня ничто не будит. Лейта всегда говорит, что я бы проспал даже ураган.”
  
  “Все в порядке. Ты можешь снова заснуть, если хочешь”.
  
  “Я не думаю, что смогу”.
  
  “Ты пьешь кофе?”
  
  Она кивнула. Мы прошли на кухню, и я налил каждому из нас по чашке. Бритни сидела на барном стуле, свесив босые ноги. Я встал рядом с ней.
  
  “Этот кофе отстой”, - сказала она. “Когда ты его варил, на прошлой неделе?”
  
  “Это свежо. Я люблю крепкое”.
  
  “Я скажу. У тебя есть что-нибудь, чем я могу это разбавить, может быть, галлон растворителя для краски?”
  
  “Как насчет молока? Говорят, скипидар вреден для здоровья”.
  
  “Молоко было бы неплохо. У тебя есть сигарета?”
  
  “Эти штуки определенно вредны для твоего здоровья”.
  
  “Много чего есть”.
  
  Я не мог с этим поспорить. Мы вышли на заднее крыльцо, и я дал ей маленький кувшинчик из нержавеющей стали "пополам" для кофе и "Мальборо". Моя прекрасная задница из Доминиканской Республики со вчерашнего вечера была раздавлена и намокла в пепельнице. Я отнес пепельницу в дом, начисто вытер ее, вернулся и, сев рядом с Бритни в одно из шезлонгов, закурил сигарету для себя.
  
  Небо было белым, как аспирин, тонкий слой мягких облаков закрывал утреннее солнце. Парень с барабанными молотками перестал бить так сильно.
  
  “Ты хорошо спал?” - Спросил я.
  
  “Как гребаный камень”.
  
  Я закашлялся дымом на три легких. “Ладно. Правило номер один. Хорошие девушки не говорят ”трахнись".
  
  “Это сказала твоя девушка”. Бритни выплеснула половину своего кофе на стол и заменила его сливками.
  
  “Да, ну и кто сказал, что она милая девушка? Ты это слышал?”
  
  “Ага. Потом я снова заснул”.
  
  “Ладно. Милые пятнадцатилетние девочки не говорят ”трахни"".
  
  “Похоже, она злая. Она не хочет, чтобы я был здесь”.
  
  “Джульетта не злая. Она была удивлена, вот и все. Она устала от работы всю ночь. Вот увидишь. Она действительно хороший человек. Как у тебя с кофе сейчас?”
  
  “Почему я не могу остаться у тебя дома?”
  
  “Мой дом - семнадцатифутовый кемпер на арендованной стоянке у озера”.
  
  “Звучит круто”.
  
  “Здесь только одна кровать, и у меня болит спина, когда я сплю на диване”.
  
  “Я лягу на диван”, - сказала Бритни.
  
  “Не думаю, что это хорошая идея. Заходи, позавтракаем”.
  
  “Я не голоден”.
  
  “Тогда заходи и посмотри, как я завтракаю”.
  
  Я разбил полдюжины яиц в миску для смешивания из прозрачного стекла Pyrex, передал миску и венчик Бритни и попросил ее приготовить яичницу-болтунью для меня.
  
  “Я не знаю как”, - сказала она.
  
  “Ты никогда не готовила яичницу-болтунью?”
  
  “Итак? Ты когда-нибудь читал "Ад " Данте? Разве мы не можем просто пойти в "Бургер Кинг" или что-то вроде того? Это глупо ”.
  
  Я взял миску и продемонстрировал. “Теперь попробуй ты”, - сказал я. “Это не глупо - научиться заботиться о себе”.
  
  “Возможно, но в Burger King кофе лучше”.
  
  Через некоторое время она вошла в ритм и стала смешивать яйца, а я включил электрическую сковородку и начал выкладывать полоски бекона. Довольно скоро в комнате вкусно запахло, и я проголодался.
  
  “Ты приготовишь яйца”, - сказал я.
  
  “Я не умею готовить. Мне никто никогда не показывал”.
  
  “Именно для этого я здесь”.
  
  Я показал ей, как включить плиту и растопить сливочное масло на сковороде. Как только масло начало пузыриться, я сказал ей осторожно влить яичную смесь. Яйца выпекались с приятным шипением, и я показал ей, как постоянно помешивать и переворачивать их лопаточкой, чтобы они не подгорели. Я положил в тостер четыре ломтика цельнозернового хлеба.
  
  “Я не люблю черный хлеб”, - сказала она.
  
  “Это для меня. Ты не голоден, помнишь?”
  
  “Может быть, я немного проголодался”.
  
  Мы сели за стол и съели бекон, яичницу-болтунью и тосты.
  
  “Чертовски вкусно”, - сказала Бритни.
  
  “Ужасно вкусно”?
  
  Она улыбнулась. “В школе я знала девочку с Кейп-Кода. Она всегда говорила ”порочный это" и "порочный то".
  
  “О. Как звали твоего друга?”
  
  Ее улыбка исчезла. Она слегка покачала головой и ничего не сказала.
  
  Я наполнил наши кружки, свою кофе, а ее - молоком со вкусом кофе. Бритни выпила его и съела пшеничный тост без дальнейших жалоб.
  
  Было странно иметь рядом подростка. Странно в хорошем смысле. Я часто задавалась вопросом, какой была бы моя жизнь, если бы мой ребенок выжил. Сидение за столом с Бритни заставило меня задуматься о том, какой могла быть Хармони в пятнадцать. Мне стало грустно.
  
  После завтрака мы вышли на улицу, чтобы выкурить еще одну сигарету и выпить еще кофе.
  
  “Могу я хотя бы посмотреть твой дом?” - спросила она.
  
  “Ты любишь рыбачить?”
  
  “Конечно. С удовольствием. Марлин - мой любимый”.
  
  “Ты никогда там не была, не так ли? Может быть, ты читала ”Старик и море", но держу пари, ты никогда не ловила рыбу". Я подмигнул ей.
  
  “Это не значит, что я глупый. Я живу в другом мире, чем вы, мистер Кольт”.
  
  “Зови меня Николас. Поскольку я научил тебя готовить яйца, может быть, я мог бы научить тебя ловить окуня”.
  
  “Ты меня боишься, не так ли? Ты боишься, что если я останусь у тебя, то скажу, что ты пытался меня изнасиловать или что-то в этом роде, да?”
  
  Это застало меня врасплох. “Я собираюсь быть с вами откровенным. Я боюсь многих вещей. Я боюсь, что человечество со дня на день упадет плашмя на задницу. Я имел дело со многими подростками-побегушками, у большинства из которых жизнь была тяжелее твоей. Я видел двенадцатилетних матерей с детьми-наркоманами. Я видел девушек твоего возраста, у которых уже есть двое детей и которые пытаются завести третьего, чтобы получить больше денег от правительства. Я видел парней, лежащих в канаве с белым дерьмом изо рта, настолько измотанных, что они не могут вспомнить, что ели в последний раз. Вот куда ты направляешься, Бритни. Не думай, что Калифорния - это земля молока и меда. Однажды я проделал весь путь до Голливуда, преследуя шестнадцатилетнего парня, который думал, что станет следующим Томом Крузом. Я нашел его в номере мотеля ...
  
  “Хорошо”, - сказала она. “Господи”.
  
  Я сделал глоток кофе. Теперь он был тепловатым и горьковатым, и я подумал о том, чтобы зайти в дом и залить его кентуккийским виски. “Ты все же слышишь, что я говорю? Побег из дома - это не выход.”
  
  “Это если кто-то пытается тебя убить”.
  
  “А. Вот и хорошая тема. Почему бы тебе не рассказать мне об этом”.
  
  “Может быть. Если ты возьмешь меня на рыбалку”.
  
  “Сначала расскажи мне”.
  
  “Сначала возьми меня на рыбалку”.
  
  “Ты знаешь значение слова ”вымогательство"? - Спросил я.
  
  Она кивнула.
  
  “Цифры”, - сказал я.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ВОСЬМАЯ
  
  Я на цыпочках прокрался в спальню Джульетты и взял для Бритни шорты и футболку с изображением Джексонвилл Ягуарз. Я почти завершил Тайную операцию, когда в моем кармане зазвонил сотовый телефон. Прежде чем я успел ответить на звонок, Джульетта покосилась в мою сторону и спросила: “Куда, черт возьми, ты собрался с моей одеждой?”
  
  “Бритни что-то понадобилось”, - сказал я. “Я думаю, вы, ребята, примерно одного роста”.
  
  “Ты мог бы сначала спросить”.
  
  “Не хотел тебя будить”.
  
  “Ну, знаешь что? Теперь я проснулся”.
  
  “Хорошо. Могу я, пожалуйста, одолжить эту рубашку и эти шорты для моей бедной беглянки, которой нечего надеть?”
  
  “Конечно. Но надень эту рубашку обратно. Это рубашка для сна, на три размера больше. Она будет похожа на леди с сумками. Надень этот милый топ персикового цвета. Подойдет к белым шортам.”
  
  Я выполнил инструкции, затем подошел к кровати и поцеловал Джульетту. “Спасибо, милая”.
  
  На моем телефоне было сообщение от Лейты. Я позвонил ей из кухни.
  
  “С ней все в порядке?”
  
  “С ней все в порядке”, - сказал я. “Дело в том, что она не хочет возвращаться в твой дом. Она думает, что кто-то пытается ее убить”.
  
  “Это безумие. Позволь мне поговорить с ней”.
  
  “Она сейчас в душе”.
  
  “Так кто же, по ее мнению, пытается ее убить?”
  
  “Она не скажет. Может быть, если я проведу с ней немного времени, я смогу докопаться до сути ”.
  
  “Я хочу, чтобы она была дома со мной”, - сказала Лейта.
  
  “Я понимаю это. И я приведу ее прямо сейчас, если ты настаиваешь. Но она, вероятно, просто снова сбежит. Я бы хотел добраться до первопричины, почему она вообще сбежала ”.
  
  Голос Лейты дрогнул. “ Когда, по-твоему, ты приведешь ее домой?
  
  “Как только смогу. Я собираюсь взять ее на рыбалку через некоторое время. Может быть, она раскроется”.
  
  “Ты попросишь ее позвонить мне, как только она выйдет из душа?”
  
  “Конечно”.
  
  Мы попрощались. На кухню вошла Джульетта, завернутая в пушистый розовый халат и тапочки в тон. Она ничего не сказала и налила себе чашку кофе. Ее волосы были в беспорядке из-за того, что после сна они были мокрыми.
  
  “Доброе утро”, - сказал я.
  
  Она проигнорировала меня, вынесла свой кофе на заднее крыльцо. Я налил себе чашку. Бурбон заканчивался, поэтому я добавил половину текилы и последовал за Джульеттой на улицу.
  
  “Извините, если мы вас разбудили”, - сказал я.
  
  “О, без проблем. Я могу сделать это за один гребаный час сна. Я, черт возьми, бионик, помнишь?”
  
  “Мне просто нравится, когда в тебе просвечивает ирландская половина”, - сказал я. “Мы скоро уезжаем, так что ты можешь вернуться в постель. Тебе нужно работать сегодня вечером?”
  
  “Подумай, Николас. Ты когда-нибудь пробовал это? Просто подумай хоть раз? Я ушел сегодня вечером, потому что ты пригласил меня пойти с тобой и Джо на вашу игру в бильярд в четверг вечером у Келли. Он приведет свою жену, и мы собираемся устроить из этого вечер. Что-нибудь из этого тебе напоминает?”
  
  “Дерьмо. Я и забыл, что сегодня четверг”. Я закурил сигарету.
  
  “Ага. Значит, теперь тебе есть о чем беспокоиться. Полагаю, это означает, что свидание отменяется?”
  
  “Это моя работа, Джулс. Если это мешает моему социальному расписанию —”
  
  “Этот кофе ужасен”. Она встала, подошла к перилам и вылила содержимое своей чашки на песок внизу. “Вас наняли, чтобы найти ее, а не нянчиться с ней или пытаться наладить ее жизнь. Сколько вы берете за все это?”
  
  “Делаю это, потому что хочу. Если у меня будет возможность действительно помочь ребенку, попавшему в беду —”
  
  “Просто уходи, ладно? Я действительно не очень счастлива в данный момент. Я начинаю думать, что мне нужно больше, чем ты способен дать, Николас”.
  
  “О чем ты говоришь?”
  
  Она наклонилась, уперев локти в колени, закрыв лицо руками, голосом на октаву выше. “ Я говорю, что, возможно, нам нужен перерыв.
  
  “Ты меня бросаешь?”
  
  “Не говори так”.
  
  “А как еще я должен это сказать?” Я допил остатки своего кофе с текилой. “Считай, что я ушел, детка”.
  
  Я не слишком волновался. Мы с Джулс расстаемся каждые пару месяцев. В конечном итоге мы всегда снова вместе.
  
  Мой дом на озере Баркли находится всего в семи милях от дома Джульетты. Когда мы переходили мост Шэндс, Бритни сказала: “Ты знал, что Сент-Джонс - одна из немногих рек в Соединенных Штатах, которая течет на север?”
  
  “География никогда не была моим лучшим предметом”, - сказал я.
  
  “Какая тема была вашей лучшей?”
  
  “Музыка. И время вздремнуть”.
  
  Мы подъехали к моей подъездной дорожке около одиннадцати. Облачность рассеялась, солнце стояло высоко и припекало. Я открыл дверь своего кемпера, и мы забрались внутрь. Я включил кондиционер.
  
  “Это классное место”, - сказала Бритни. “Это как жить на космическом корабле, или подводной лодке, или что-то в этом роде”.
  
  “Никогда не думал об этом с такой точки зрения”, - сказал я. “Думаю, на данный момент это соответствует цели”.
  
  “Ты сыграешь для меня?” Она указала на гитарный футляр, прислоненный к переборке.
  
  “Я больше не играю”.
  
  “Почему бы и нет?”
  
  “Потому что я этого не делаю”.
  
  Она поджала губы. “Хорошо. Могу я залезть в твой компьютер?”
  
  Она порылась в Интернете, пока я сматывал пару удочек. Это было не лучшее время дня для ловли рыбы, но я решил, что смогу научить ее некоторым вещам, а вечером, когда станет прохладнее, снова выйти на улицу. После того, как я все приготовил, я оттащил ее от компьютера, и мы вышли на улицу.
  
  “Сначала я собираюсь научить тебя бросать с берега”, - сказал я. “Потом мы поплывем на лодке”.
  
  “У тебя есть лодка?”
  
  “Это одна из вещей, которые арендует мой домовладелец. Он позволяет мне брать ее взаймы. Взамен я обеспечиваю некоторую безопасность здешних кемпингов. И я получаю льготную цену за свой участок. Так случилось, что мой домовладелец - мой лучший друг.”
  
  “Я думаю, он должен отдать тебе все это бесплатно”.
  
  “Я думаю, ты прав. Возможно, я подниму этот вопрос”.
  
  Мы спустились с холма к озеру. Я нес удочки, а Бритни тащила мой ящик со снастями. Я дал ей кепку, чтобы она не обгорела на солнце. У нее были волосы, собранные в хвост, и она выглядела мило, как девушка, впервые отправляющаяся на рыбалку.
  
  “Мне не нужно трогать червяка или что-то в этом роде, не так ли?”
  
  “Всего лишь пластиковый”, - сказал я. “Уроки с живцами отложим на другой день”.
  
  Я взял удилище с катушкой spincast и продемонстрировал, как им пользоваться. Бритни попробовала, несколько раз повозилась и, наконец, освоилась.
  
  “Твоя штуковина отличается от моей”, - сказала она.
  
  “Это называется катушка для ловли на живца. Это немного сложно. Как только ты освоишься с ней, я научу тебя. Справишься?”
  
  “Хорошо”.
  
  Мы безуспешно ловили рыбу около часа, когда Бритни сказала: “Это весьма способствует сонливости”.
  
  “Что?”
  
  “Это значит, что я начинаю засыпать”.
  
  “Ты всегда расхаживаешь и разговариваешь, как профессор с острова Гиллигана?” - Спросил я.
  
  “Кто?”
  
  “Неважно. Скажи мне кое-что. Твой тренер по теннису когда-нибудь приставал к тебе?”
  
  “Кент?”
  
  “Да. Кент Кларк”.
  
  “О! Кажется, я попал”. Ее стержень согнулся, и она начала лихорадочно наматывать.
  
  “Подожди минутку”, - сказал я.
  
  Рыбы у нее не было. Она зацепилась за бревно или что-то в этом роде. Я взял ее удочку и немного ослабил леску, надеясь освободить крючок. Без костей. Мне пришлось прервать линию.
  
  “И что теперь?” Спросила Бритни.
  
  “Сейчас я научу тебя, как привязывать новый крючок к концу лески”.
  
  “Это тяжело”.
  
  “Нет, это не так. Это весело. Видишь этот ящик для снастей? Это называется быть готовым. Если бы мы вышли сюда с одним крючком, нам бы сейчас крышка, да? Как насчет Кента Кларка? Он когда-нибудь пробовал что-нибудь?”
  
  “О, черт возьми, нет. Он старый. Думаю, ему около сорока с чем-то. К тому же, он женат”.
  
  “Некоторых людей это не останавливает”.
  
  “Он всегда был безупречным джентльменом”.
  
  “Все в порядке. Готов отправиться на яхту?” Спросил я.
  
  Мы подошли к причалу и оттолкнулись. Бритни настаивала, что она хорошая пловчиха, но я все равно заставил ее надеть спасательный жилет. Я завел двигатель и поехал к восточному берегу озера, к нескольким обрывам, где мне раньше везло. Вода была спокойной и зеркальной.
  
  Четверг, как и любой другой будний день, был хорошим днем для рыбной ловли. По выходным лыжные лодки, водные мотоциклы и баржи для вечеринок в значительной степени портили рыбалку. Если бы я был королем мира, я бы покончил со всеми автомобилями, работающими на бензине и дизельном топливе, со всем, что работает на ископаемом топливе. У нас были бы парусники, гребные лодки и велосипеды. Все, что производит больше шума, чем акустическая гитара, будет объявлено вне закона. Правило № 12 из книги Николаса Кольта "Философия жизни": ты никогда не станешь королем мира, так что просто разбирайся с дерьмом как можешь.
  
  Бритни повернулась лицом к носу, ее длинный светлый хвост развевался на ветру. Я сбросил скорость, заглушил двигатель, сбросил бетонный якорь с кормы и проинструктировал Бритни сделать то же самое на ее конце. На лодке не было живого источника, но у меня на борту была большая корзина на случай, если мы поймаем несколько штук.
  
  “Бросай в сторону берега”, - сказал я. “Тогда медленно наматывай”.
  
  Бритни получила успех во втором актерском составе. Она взвизгнула. Здоровенный большеротый вынырнул на поверхность и отскочил примерно на десять футов от лодки.
  
  “Пусть он немного побегает с этим”, - сказал я. “Используй свой тормоз, как я тебе показывал”.
  
  Через несколько минут она подвела его поближе к лодке, и я протянул руку и поймал его сачком с длинной ручкой.
  
  “Вау. Красивая рыбка”, - сказал я. Я подвесил ее на весы в своем ящике для снастей. Она весила почти пять фунтов.
  
  “Ты прав”, - сказала Бритни. “Это весело”.
  
  “Ты хочешь снять его с крючка?”
  
  “Может быть, тебе лучше”.
  
  “Тебе нужно научиться”.
  
  “Я посмотрю. В следующий раз я сделаю это сам”.
  
  Я осторожно отвел назад спинной плавник, вытащил крючок из его нижней губы.
  
  “Нам оставить его или выбросить обратно?” - Спросил я.
  
  “Зачем нам оставлять его у себя?”
  
  “Чтобы поесть, глупышка”.
  
  “О, нет. Я не хочу его убивать. Он такой сильный. И красивый”.
  
  Я опустил его обратно в воду. Он плюхнулся и уплыл.
  
  Мы рыбачили еще около двух часов, пока не начало темнеть. Бритни поймала еще одну, а я не поймал ни одной. Новичку везет. Вторую рыбу она выпустила сама.
  
  
  Когда мы вернулись в мой фургон, Бритни спросила меня, что у нас на ужин.
  
  “Мы могли бы заполучить те две большие рыбы, которые ты поймал”, - сказал я.
  
  “Это то, чем ты занимаешься? Ешь тех, кого поймаешь?”
  
  “Иногда”.
  
  “Тебе не кажется, что это жестоко?”
  
  Я на минуту задумался об этом. “Я бы никогда никого не убил просто ради того, чтобы это убить”, - сказал я. “Но выживание зависит от смерти. Как ты думаешь, откуда взялись те полоски бекона, которые ты ел сегодня утром?”
  
  “Я серьезно подумываю о том, чтобы стать вегетарианкой. Как вы относитесь к исследованиям стволовых клеток?” Спросила Бритни.
  
  “Что?” Я не мог понять, как иногда работает ее мозг.
  
  “Вы сказали, что выживание зависит от смерти. Разве это не одно и то же? Они используют ткани потенциально жизнеспособных эмбрионов и зародышей, думая, что когда-нибудь смогут вылечить определенные болезни ”.
  
  “Я мало что знаю об этом”, - сказал я. “Думаю, я бы сказал, что жизнь человека по своей сути более ценна, чем жизнь животного”.
  
  “Это эгоистично. Давайте на минуту забудем о животных. Вы верите в концепцию жертвования одним ради блага многих?”
  
  “Зависит от того, меня ли принесут в жертву, я полагаю. Ты снова говоришь как профессор. Ты кто, подающий надежды молодой философ или что-то в этом роде? Я собираюсь приготовить на ужин несколько хот-догов. Думаю, ты можешь просто съесть булочку. ”
  
  Бритни закусила губу. “Хот-доги - это вкусно”.
  
  Мы ели на улице, за столиком для пикника, в нескольких футах от нас стояла свеча с цитронеллой, чтобы отпугивать комаров. Я заказал "Дос Эквис", а Бритни - кока-колу. Потом мы выкурили сигареты, и я выпил еще пива.
  
  “Почему на стене висит фотография вашей жены?” Спросила Бритни.
  
  “Очевидно, потому, что я любил ее и скучаю по ней”, - сказал я.
  
  “Но разве твоей девушке не становится грустно, когда она это видит?”
  
  “Я не знаю. Я никогда не думал об этом с такой точки зрения”.
  
  “Иногда нужно отпустить прошлое и цепляться за любовь, которая у тебя есть сейчас”.
  
  “И иногда, юная леди, вам следует заниматься своими делами”.
  
  Несколько минут мы сидели в тишине.
  
  “Заключу с тобой сделку”, - сказал я. “Я брошу курить, если ты бросишь”.
  
  “Я могу бросить курить в любой момент, когда захочу. Иногда я целыми днями не курю. Для меня это не имеет большого значения ”.
  
  “Это значит, что ты еще не подсел. Тебе следует бросить сейчас, пока это не переросло в зависимость”.
  
  “Ладно. Значит, я сейчас завязываю”. Она бросила сигарету и раздавила ее кроссовкой в песке. Она схватила пачку "Мальборо" со столика для пикника, скрутила ее в комок и бросила через плечо. “Ну вот. Теперь мы заканчиваем”.
  
  “Я не имел в виду прямо сейчас”, - сказал я. “Черт возьми, девочка. У тебя есть склонность к драматизму. Я уверен, что когда-нибудь ты станешь великой актрисой”.
  
  “У меня есть для тебя подарок”, - сказала она.
  
  Она забралась в фургон, вернулась со своим рюкзаком. Она расстегнула его, сунула руку внутрь и вытащила книгу в мягкой обложке. Я зажег свою Zippo и прочитал обложку. Это был карманный словарь и тезаурус.
  
  “Чтобы ты мог улучшить свой словарный запас”, - сказала Бритни.
  
  “Ну и дела, спасибо. Ты думаешь, я дурачок или что-то в этом роде?”
  
  “Вы не знали, что означает ‘способствующий сонливости’”.
  
  “Я знал, что это значит. Просто это звучало странно в устах пятнадцатилетнего подростка. У меня чертовски хороший словарный запас. Но все равно спасибо за книгу. Что еще у тебя в этом рюкзаке?”
  
  “Просто кое-какие вещи для школы. Посмотри на это”. Она открыла передний карман и вытащила серебристый цилиндр размером с хлопушку. Она прицелилась, и на доме Джо Кроуфорда в полумиле через лагуну появилась крошечная красная точка. “Это лазерная указка. Круто, да?”
  
  “Потрясающе. Зачем тебе это нужно для школы?”
  
  “Это было в списке принадлежностей для моего урока речи”. Она положила указку в карман брюк, полезла в рюкзак и вытащила калькулятор. Она протянула его мне. “У меня есть сверхспособность”.
  
  “Ах да? Что это?”
  
  “Я могу назвать вам квадратный корень из любого числа. Вы знаете, при условии, что это число с истинным квадратным корнем”.
  
  “Конечно, ты можешь”.
  
  “Испытай меня”.
  
  Я умножил сорок три на сорок три на калькуляторе. “Хорошо, - сказал я, “ каков квадратный корень из тысячи сорока девяти?”
  
  “Сорок три”, - сказала Бритни.
  
  “Как ты это сделал?”
  
  “Я не знаю. У меня это получается с третьего класса. Это как талант, которым обладают некоторые ученые-аутисты. Это невозможно объяснить. Я не аутист. Наверное, у меня просто забавно устроен мозг ”.
  
  “Потрясающе. Ладно, теперь, когда я научил тебя ловить рыбу, ты должен сказать мне, почему ты думаешь, что кто-то пытается тебя убить ”.
  
  “Сначала ты должен сказать мне, почему ты больше не играешь на гитаре”, - сказала она.
  
  “Нет. Сделка есть сделка. Я научил тебя ловить рыбу, так что—”
  
  “Я сказал, что, может быть, расскажу тебе. Я передумал. На самом деле, это была ложь. Я все выдумал. Просто отвези меня домой, к Лейте ”.
  
  “Если это была ложь, почему ты убежал?”
  
  “Лейта собиралась наказать меня на целую неделю. Только потому, что я назвал ее сукой”.
  
  “И почему ты ее так назвал? Из-за Марка Тухи, верно?”
  
  “Я люблю его. Лейта просто не понимает”.
  
  “Тухи - подонок”, - сказал я. “Если я отвезу тебя домой, я хочу, чтобы ты пообещал делать то, что говорит Лейта. И я хочу, чтобы ты пообещал держаться подальше от Марка Тухи.”
  
  “Я обещаю”.
  
  Она была полна дерьма. Я не знал, чему верить, но если она хотела вернуться домой, у меня не было другого выбора, кроме как отвезти ее туда. Срок действия моего документа об опекунстве истекал через несколько часов. Я набрал домашний номер Лейты, никто не ответил. Я попробовал позвонить ей на мобильный, и она взяла трубку после третьего гудка.
  
  “Теперь она говорит, что хочет вернуться домой”, - сказал я. “Говорит, что солгала о том, что кто-то пытался ее убить”.
  
  “Я сейчас на работе”, - сказала Лейта. Ее голос звучал счастливо. “У меня сегодня короткая смена. Ты мог бы—”
  
  “Как насчет того, чтобы я просто подвез ее утром? В восемь или девять?” Дорога до дома Лейты была долгой, и от пива меня разморило. Безопаснее было бы подождать до утра, и всегда был шанс, что за это время она поделится еще какой-нибудь информацией.
  
  “Отлично. Я приготовлю вам завтрак, ребята. Могу я поговорить с Бритни?”
  
  Я протянул Бритни телефон.
  
  “Я хочу вернуться домой сегодня вечером”, сказала Бритни. Она помолчала минуту, пока Лейта отвечала, затем повесила трубку, не попрощавшись. Она бросила мой телефон на стол. “Ты не можешь держать меня в плену. Я доберусь домой автостопом, если понадобится”.
  
  “Вот и дорога”, - сказал я. Она встала и пошла прочь, разоблачая мой блеф. Я догнал ее и схватил за руку.
  
  “Отпусти меня, сукин сын”.
  
  “В чем, черт возьми, твоя проблема?” Спросил я. “Я несу за тебя ответственность, пока не доставлю тебя Лейте. Ты это понимаешь?”
  
  “Я не хочу спать в доме твоей девушки”.
  
  Я не рассказал ей о нашей с Джульеттой небольшой ссоре, пока она была в душе. Я создал у нее иллюзию победы. “Хорошо”, - сказал я. “Мы останемся здесь. Ты можешь занять кровать, я - диван. Только не пытайся улизнуть, ладно?”
  
  Она немного успокоилась. “Мы можем снова пойти на рыбалку утром?”
  
  “Посмотрим”.
  
  Мы некоторое время смотрели телевизор, а потом я уложил Бритни спать. Я надел никотиновый пластырь, сел и выпил несколько кружек пива, пока не заснул на диване, зная, что моя спина заплатит за это.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
  
  Окно гостиной взорвалось.
  
  Я услышал еще один выстрел, за которым на кухонный стол посыпалось стекло.
  
  Я полез в отделение для хранения вещей под диваном, вытащил свой .357 и на животе прополз через занавеску в спальню.
  
  Я похлопал Бритни по плечу.
  
  “Привет. Ты в порядке?” Спросил я.
  
  Она не ответила. Я снова толкнул ее локтем.
  
  “Еще пять минут, Лейта”, - сказала она.
  
  С ней все было в порядке.
  
  Я не стал включать свет на случай, если стрелявшие все еще были где-то там. Все, что мне было нужно, - это стать красивой силуэтной мишенью, легкой добычей для, возможно, каких-нибудь пьяных ребят, которые стреляли в лягушек у озера. Знали ли они, что могли убить нас?
  
  Я прокрался на кухню, заглянул сквозь жалюзи и увидел задние фары, выезжающие на Лейк-Баркли-роуд. Машина была старым "Шевроле универсал", белого цвета, 63-го или 64-го года выпуска. Я схватил бинокль, но сгустился туман, и я не мог разглядеть номера на номерных знаках.
  
  Я нашел ключи от машины и бумажник, открыл люк кемпера и босиком ступил на свой двор, усыпанный влажными и неприятными сосновыми иголками. Я бросил быстрый взгляд на окна. Итог.
  
  Старый "Шевроле" уже скрылся из виду, вероятно, в миле от нас. Мне нужно было хотя бы запомнить номера.
  
  Я завел Джимми, насыпал тонну гравия по дороге на Лейк-Баркли-роуд.
  
  Я включил противотуманные фары, толку мало. Видимость была около десяти футов. Я разогнался до шестидесяти, переключал передачу на поворотах, надеясь, что не наткнусь на кирпичную стену в виде лесовоза или чего-то в этом роде.
  
  Я добрался до мигающего красного сигнала светофора на пересечении Лейк-Баркли-роуд и Стейт-роуд 13. Я посмотрел в обе стороны, но не увидел ничего, кроме дымчатой белой пелены.
  
  Налево или направо? Государственная дорога 13 змеится с востока на запад вдоль реки Сент-Джонс. Поворот налево привел бы меня через Орандждейл, населенный всего несколькими табачными и соевыми фермами, строго сельскими. Поворот направо привел бы меня через Хэллоуз-Коув, то, что мы называем “городом”, а затем в Джексонвилл.
  
  Я повернул направо. Я не думал, что видел старый "Шевроле" раньше, и у меня было подозрение, что он, вероятно, приехал из Джексонвилля.
  
  Я въехал в город, игнорируя ограничение скорости 35 миль в час, включив вторую передачу на красный свет. Я догнал белый универсал Chevy Impala на перекрестке 13-й улицы и Сайпресс, где он остановился на красный свет.
  
  Машина была гигантской реликвией, антиквариатом тех времен, когда бензин стоил тридцать пять центов за галлон. Для меня было бы неплохо владеть такой вещью, таскать с собой свой дом, если бы у меня когда-нибудь была такая возможность. Из той же эпохи и все такое.
  
  Я отбросил все эти неуместные мысли и посмотрел на номерной знак: W-H-A-L-E. A была скрыта брызгами грязи, но надпись имела смысл. Большой Белый кит.
  
  Загорелся зеленый, и "Кит" рванулся вперед, клубы жирного черного дыма из его выхлопных газов смешивались с туманом. Я ехал за ним по Ремингтон-парку, включая и выключая фары в попытке заставить его остановиться.
  
  Это ускорилось, и я последовал его примеру.
  
  Затем в зеркале заднего вида я увидел зрелище, которого, естественно, испугался бы любой здравомыслящий водитель, одетый только в боксеры Губки Боба и наплечную кобуру: мигающий синими вспышками патрульный штата Флорида.
  
  Я заехал на стоянку мотеля “Парксайд”, ласково известного среди местных как "Приезжай и уезжай". Я вцепился в руль, когда полицейский неторопливо направился ко мне, не хотел, чтобы он занервничал, увидев мое неприкрытое оружие.
  
  Коп был невысоким и худощавым и держался с авторитетом, который могут дать только значок и пистолет.
  
  “Выйдите из машины”, - сказал он. Его правая рука покоилась на рукоятке 9-миллиметрового "Глока".
  
  Я выполнил инструкции. Я услышал, как по 13-й улице проехало несколько машин, и был рад, что туман стал таким густым.
  
  “Руки на машину”.
  
  Я снова подчинился, почувствовав, как моя кобура стала легкой, когда он поднял мой пистолет. Он надел на меня наручники. Не сказал "доброе утро", не зачитал мне мои права или что-то в этом роде.
  
  “Меня арестовывают?”
  
  “Вопросы буду задавать я, сэр”. По крайней мере, теперь он был вежлив. Думаю, он мог себе это позволить, теперь, когда мои запястья были скованы вместе и зажаты, как сосиски.
  
  “Ты пил сегодня вечером?”
  
  “Нет, сэр”. Это была ложь. Но прошло уже пару часов с тех пор, как я что-либо пил, и я определенно не был пьян. Адреналин от погони за китом сжег остатки алкоголя в моем организме.
  
  “Водительские права, регистрация, подтверждение страховки”, - потребовал он.
  
  “В бардачке”, - сказал я, давая согласие на обыск и изъятие.
  
  Он залез внутрь, открыл отделение для перчаток, вытащил мой бумажник и пару конвертов. Он перебрал мои удостоверения личности и кредитные карточки.
  
  “Почему ты не сказал мне, что ты частный детектив?”
  
  “Вы не спрашивали. Сэр”.
  
  “Ты не такой умник, да?”
  
  “Нет, сэр”. Еще одна ложь.
  
  “Адрес на ваших водительских правах и правах частного детектива указан в почтовом ящике. Где вы живете?”
  
  “Участок двадцать семь, у Джо”.
  
  “У Джо”?
  
  Этот парень начинал мне не нравиться все больше и больше. Какой коп не знал о заведении Джо? Я напомнил себе, что парни из штата часто переезжают, и он, вероятно, был новичком в этом районе.
  
  “Рыбная стоянка Джо”, - сказал я. “На озере Баркли. У меня там припаркован старый "Эйрстрим”".
  
  “Ты водишь фургон с Джимми?”
  
  “Кемпер никуда не денется. Подшипники прострелены. Нет наружного освещения. Если я когда-нибудь решу переехать, я просто продам его. Или оставлю себе для отдыха на выходные ”.
  
  Солдат немного расслабился, и я даже увидел, как его тонкие губы растянулись в улыбке. “Итак, что привело тебя сегодня утром, так рано, в красивом нижнем белье?”
  
  “Плохой парень сбежал”, - сказал я. Я рассказал ему о том, как в мой фургон стреляли, дал описание Кита и номерные знаки.
  
  “По какой-то причине я вам верю”, - сказал он. “Вы уже обратились в полицию с заявлением?”
  
  “Это только что случилось”.
  
  “Когда вернешься домой, позвони в управление шерифа округа Клэй. Они пришлют кого-нибудь”.
  
  Ни хрена себе, Шерлок.
  
  Он снял с меня наручники, и я вытряхнул немного крови обратно в руки. Он вернул мне бумажник, конверты и пистолет. Сказал, чтобы я вел машину осторожно.
  
  Вернувшись в свой фургон, я прошел в спальню и включил настольную лампу, чтобы проверить, как там Бритни.
  
  Она ушла.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
  
  Я поднял шорты и проверил карманы. Зажим для денег "рыболовный крючок" был на месте, но наличных не было. Девятьсот долларов. Все мои сбережения. “Черт”, - сказал я и швырнул шорты через всю комнату. Потоптавшись вокруг, выкрикивая ругательства, еще несколько минут, я оделся и вышел на улицу.
  
  “Бритни”, - крикнул я. Ответа не последовало. Я подумал, что она поймала попутку, может быть, до дома Лейты, может быть, до станции "Грейхаунд" за билетом до Западного побережья. С девятьюстами долларами она могла пойти куда угодно.
  
  Я пытался дозвониться Лейте по телефону. Безуспешно. Я подумал, что она все еще спит. Она ушла с работы в час, а сейчас было чуть больше семи. Я решил поехать туда. Спрингфилд был таким же хорошим местом, как и любое другое, чтобы снова начать поиски Бритни. Если она не пошла к Лейте, возможно, она пошла к Марку Тухи.
  
  По дороге я вспомнил о кассете VHS-C, которую украл из комнаты Бритни. Я положил ее в один из карманов, а шорты оставил дома у Джульетты в корзине для грязного белья. Я зашел к Джульетте, чтобы взять кассету.
  
  У нее на подъездной дорожке был припаркован "Мерседес" новой модели, белый, с табличками на туалетном столике с надписью "ГАЗОВЩИК". Машины Джульетты там не было, или, возможно, она на этот раз поставила ее в гараж.
  
  Все, что произошло ранее, вывело меня из себя. Я вытащил Малыша Билла из его кобуры, обошел дом по периметру. Казалось, все было в порядке. Я открыл входную дверь своим ключом. В доме было тихо. Я убедился, что сигнализация не включена, прошел в спальню Джульетты и попал в кошмар.
  
  Джульетта села в постели, вцепившись в верхнюю простыню, чтобы прикрыться. “Николас. Что ты здесь делаешь?”
  
  “Вопрос в том, что он здесь делает?” Я указал Малышу Биллу на парня, лежащего рядом с Джульеттой. Он храпел. Мне захотелось дать ему дополнительную задницу 38-го размера.
  
  Джульетта встала, схватила с пола свой халат, быстро надела его и завязала пояс. Она гордо вышла из спальни. Я последовал за ней на кухню.
  
  “Тебе не кажется, что это немного невежливо - вот так врываться в мой дом?” - сказала она.
  
  “Ты дал мне ключ, помнишь? На прошлой неделе ты практически умолял меня переехать к тебе. Тебе не кажется, что это немного грубо - трахаться с мистером анестезиологом на кровати, за которую я помог тебе заплатить?”
  
  “Как ты узнал—”
  
  “Я видел номера на его чертовом Мерседесе. Газовщик. Что еще это могло быть? Ты трахаешься с кем-то из коммунальной компании?”
  
  Она посмотрела на меня полными слез глазами. “Хорошо. На прошлой неделе я хотела, чтобы ты переехал ко мне. И в сотый раз ты сказал "нет". Мне нужны какие-то обязательства, Николас. Разве ты этого не видишь? Снова включается, снова выключается. Это мы. Я просто не могу этого вынести ...
  
  “Тебе больше не нужно это терпеть. Мы снова расстаемся. На этот раз навсегда. Ты влюблена в этого парня?”
  
  Она начала плакать. “Я была пьяна. Я была зла на тебя. Он... Я люблю тебя, придурок. Мне почти сорок лет, Николас. Мне нужно...
  
  “Тебе нужна чертова порка”, - сказал я. Я сунул Маленького Билла в кобуру и, уходя, хлопнул входной дверью.
  
  Теперь, когда моя личная жизнь была хорошей и облажавшейся, я был полон решимости убедиться, что моя профессиональная жизнь такой не была. Я чувствовал ответственность за то, что Бритни ушла от меня. Я должен был отвезти ее к Лейте прошлой ночью. Как только она сказала, что хочет домой, я должен был отвезти ее туда.
  
  Я поехал в Спрингфилд, заехал на подъездную дорожку к дому Лейты. Ее машина была там. Я пытался дозвониться на ее городской телефон и сотовый, ни на тот, ни на другой не отвечали. Я поднялся на крыльцо, позвонил в дверь, а затем сильно постучал. Она уже должна была проснуться. Она ожидала, что я приведу Бритни, и даже планировала приготовить нам завтрак. Мне показалось странным, что она не открыла дверь. Мне нужно было сказать ей, что Бритни снова на свободе.
  
  Я обошел дом сзади, открыл сетчатые ворота, прошел по бетонным ступеням во внутренний дворик и к французским дверям. Одно из стекол рядом с замком было сломано, и дверь была приоткрыта.
  
  Я побежал обратно к Джимми и взял дробовик. Я толкнул ногой заднюю дверь Лейты, отступил и подождал несколько секунд. Ничего не произошло. Я вошел в хозяйскую спальню, направив ствол дробовика вперед.
  
  Зловоние человеческих отходов было таким густым, что я чувствовал его вкус. Лейта лежала лицом вверх на кровати, ее руки и ноги были раскинуты и привязаны к раме электрическими проводами. Вокруг ее горла была туго завязана наволочка.
  
  Мое лицо онемело. Я прислонился к стене с дробовиком в руке, мое сердце колотилось и трепетало, как птичка в коробке.
  
  Соски Лейты были сожжены, вероятно, сигарой или сигаретой, а на лбу был вырезан наклоненный крест. Ее глаза были открыты, остекленевшие и неподвижные. Ее челюсть отвисла, кончик языка высунулся. Она потеряла контроль над своим кишечником и мочевым пузырем.
  
  Я вышел на улицу, и меня вырвало, грудь вздымалась и горела. Мне не хватало воздуха. Его просто не хватало.
  
  Мне удалось успокоиться настолько, что я позвонил в полицию. Я сидел на прохладной траве под платаном, пока они не приехали.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
  
  К двум часам дня Лейта была в морге, а я остался без крова.
  
  Я сидел в комнате для допросов на подстанции 4 Департамента шерифа, одетый в симпатичный оранжевый комбинезон, слишком тесный в плечах и слишком короткий в ногах. Одежда, которая была на мне, была изъята в качестве улики, мои руки проверили на наличие следов пороха и крови. Результат отрицательный на оба. Я не был арестован, но они оцепили "Эйрстрим" и периметр моей стоянки в ожидании прибытия команды криминалистов из ФБР. Кто-то пытал и убил Лейту. Копы решили, что Бритни похитил тот же самый кто-то. С тех пор, как Бритни в последний раз видели у меня дома, ребята из округа Клэй включились в расследование.
  
  “Как дела?” Вошел детектив из отдела по расследованию убийств по имени Барри Флеминг и закрыл за собой дверь. У нас с Флемингом была история. Он повернулся ко мне спиной, поправил галстук перед зеркалом, которое, как я знал, было двусторонним.
  
  “У тебя за зеркалом есть видеокамера?” Спросил я.
  
  “Протокол. Ничего личного”.
  
  Меня возмущало, что со мной обращались как с подозреваемым.
  
  “Давай выйдем на улицу”, - сказал я. “Тогда мы сможем поговорить. Ни магнитофонов, ни видео”.
  
  Флеминг разрезал меня пополам своими глазами.
  
  Он подал знак зеркалу, и мы вышли из комнаты. Мы прошли по длинному коридору к запасному выходу, и я последовал за ним на солнечный свет. У помощников шерифа был устроен симпатичный маленький внутренний дворик. Гриль для барбекю, стол с зонтиком, гидромассажная ванна.
  
  Флеминг выудил из кармана пару Ray Bans. Мы отошли в тень зонта и сели за стол.
  
  Флеминг начал: “Какие у вас были отношения с жертвой?”
  
  “У жертвы есть имя. Ее зовут Лейта Райан, на случай, если ты забыл. Она наняла меня, чтобы я нашел ее сбежавшую сестру ”.
  
  “Почему не сообщили в полицию?”
  
  Я склонил голову набок и прищурился, пытаясь разглядеть глаза Флеминга сквозь темные очки. “Лейта боялась, что Бритни отдадут обратно в приемную семью”, - сказал я.
  
  Флеминг усмехнулся. “Так было бы лучше для них обоих. Мы уже получили предварительное заключение из офиса судмедэксперта. Сгорели не только ее соски ”.
  
  Я встал, схватил детектива убойного отдела Барри Флеминга за толстый галстук и поднял его, как марионетку. Его рот открылся в безмолвном протесте. Его глаза выпучились.
  
  “Ты, маленький засранец”, - сказал я. “Ты думаешь, это дерьмо забавное? Я должен свернуть тебе гребаную шею прямо сейчас. Но у меня есть работа”.
  
  Я оттолкнул его. Он споткнулся о стул и приземлился задницей в джакузи.
  
  Я вышел и завел свою машину, сжигая резину, выезжая со стоянки подстанции 4.
  
  Все инструменты, которыми я зарабатываю на жизнь, были запечатаны в Airstream. Компьютер, камеры, бинокли, микрокассеты, все. И копы конфисковали Маленького Билла и остальные мои пистолеты, а также дробовик без названия.
  
  Мне нужны были деньги, одежда. Какое-нибудь оружие, хотя бы одно. И мне нужно было где-то остановиться.
  
  Я поехал в мотель "Парксайд".
  
  Дневной кассир оторвался от журнала, который читал, когда я вошла. Его щеки были красными, волосы выгорели на солнце. Он взглянул на меня и рассмеялся.
  
  “Хороший костюм, мистер Кольт”.
  
  “Я не в настроении, Патрик. Мне нужна комната”.
  
  “По часам, или—”
  
  “Очень смешно”, - сказал я. “Мне нужно где-нибудь остановиться. Может быть, на неделю”.
  
  “Наличные или кредит?”
  
  “Ни то, ни другое. Я разорен”.
  
  “Конечно, мне придется обсудить это с миссис Мейсон”.
  
  “Сделай это”.
  
  Парксайд принадлежал Джули Мейсон. Мы не были настоящими друзьями, но она была у меня в долгу.
  
  Патрик прошел в подсобку. Я услышал, как он набирает цифры в телефоне, прежде чем закрыть дверь. Я взял книгу, которую он читал, и позволил ей упасть, открыв ее на отмеченной странице. Это было стихотворение М. В. Джонса. Я не очень разбираюсь в поэзии, но это стихотворение показалось мне не очень хорошим. Патрик вернулся к стойке регистрации.
  
  “Как ты можешь читать это дерьмо?” Я сказал.
  
  Он проигнорировал мой вопрос. “Миссис Мейсон сказала, что вы можете занимать номер два-ноль-восемь столько, сколько вам нужно. Она запишет это на ваш счет”.
  
  Патрик передал ключ, и я вышел из офиса.
  
  Я заказал пиццу в номер, заплатил за нее фальшивым чеком. Я проглотил три ломтика и запил их чашкой хлорированной воды из крана в ванной. Теперь, когда я удовлетворил две свои основные потребности — еду и кров, — мне нужно было поработать над приобретением одежды. Тюремно-оранжевый просто не был моим цветом.
  
  Я позвонил Джо Кроуфорду, моему домовладельцу и лучшему другу.
  
  “Где ты?” - спросил он.
  
  “Там, в Парксайде. Два ноль восемь. У меня дома все опечатано, и я подумал, не могли бы вы пробежаться по скидкам Элви и купить мне кое-что”.
  
  “Съезжай с этой помойки”, - сказал Джо. “Ты можешь остановиться у меня”.
  
  “Я ценю это, Джо. Дело в том, что этим утром была убита молодая женщина, и я собираюсь выяснить, кто это сделал. Я не хочу, чтобы такого рода неприятности преследовали меня до твоей входной двери ”.
  
  “Так вот почему ты не остановишься у Джульетты?”
  
  “У нас с Джульеттой все кончено. Сегодня утром я застал ее в постели с другим мужчиной ”.
  
  “Черт. Извини, чувак. Что тебе нужно от Элви?”
  
  “Только шорты и пару рубашек. Купи "Рэнглерс", талия тридцать три. Ты знаешь, какие рубашки я люблю. Купи большие ”.
  
  “Туфли?”
  
  “У меня с собой трусы с верхом. С обувью у меня все в порядке. Купи мне пару боксеров. О, и захвати мне, пожалуйста, баночку дезодоранта”.
  
  “Без проблем. Я приеду туда, как только смогу”.
  
  “Спасибо, Джо. Ты святой, чувак”.
  
  Я повесил трубку, выдвинул ящик прикроватного столика и достал телефонный справочник. Я вернулся в каменные века, пользуясь карандашом, бумагой и телефонной книгой, тяжелой, как сердце телевизионного проповедника.
  
  Пара клиентов задолжали мне денег.
  
  Сначала я позвонил адвокату по имени Дана Гласс. Он был должен мне две тысячи за то, что я прижал парня по делу о фальшивом компьютере workman's comp. Ответила секретарша Даны.
  
  “Это Николас Кольт. Могу я поговорить с мистером Глассом, пожалуйста?”
  
  “Мистер Гласс сегодня днем в суде. Могу я передать сообщение?”
  
  Я знал, что Дана не был в суде. Он ходит в суд примерно так же часто, как Дракула ест чесночный хлеб.
  
  “Я выполнил для него кое-какую работу несколько недель назад”, - сказал я. “Я выставил ему счет дважды, но до сих пор не получил денег”.
  
  “Как вас звали, сэр?”
  
  Я снова назвал ей свое имя, и она перевела меня на удержание. Меня угостили оркестровой аранжировкой Элеоноры Ригби, за которой последовал Just the Way You Are. Три или четыре минуты спустя она милосердно включила его снова.
  
  “Этот чек был отправлен вчера, мистер Кольт”.
  
  “Послушай, - сказал я, - мне нужны эти деньги сегодня. Я сейчас подъеду туда, и ты сможешь выписать мне чек. Потом я сожгу тот, который ты уже отправил”.
  
  “Мистер Гласс должен был бы разрешить это”.
  
  “Так во сколько он—”
  
  “Он будет в суде до конца дня. Вы могли бы попытаться вернуться утром”.
  
  “Конечно. Не меняй”.
  
  “Простите?”
  
  Я повесил трубку. С юристами не выиграешь. Юристы и страховые компании хуже всего относятся к своевременным платежам, и, к сожалению, 90 процентов моих клиентов попадают в одну из этих двух категорий.
  
  Я снова взял телефонную книгу, пролистал до Gs в разделе жилых помещений. Затем я вспомнил, что написал номер мобильного телефона Алисии Гибсон на обратной стороне визитной карточки. Я нашел это в своем бумажнике.
  
  “Привет”, - сказала она.
  
  “Это Алисия?”
  
  “Да?”
  
  “Николас Кольт. Я—”
  
  “О, мистер Кольт. Я знаю, вы не поверите, но я сейчас стою в очереди на почте, чтобы купить марки. Я отправляю деньги, которые я вам должен. Он у меня прямо здесь, в руке.”
  
  Я с трудом на это купился. “Ты серьезно? И ты еще не отправил это по почте?”
  
  “Без шуток. Он у меня прямо здесь”.
  
  Чудо. “Не отправляйте это по почте”, - сказал я. “Я зайду через пару часов, чтобы забрать это”.
  
  Она сказала мне, где с ней встретиться.
  
  Это стоило всего пятьсот баксов, но мне хватило бы бензина и еды на несколько дней. Я съел вторую половину пиццы и подождал, пока Джо принесет мою одежду. Холодная итальянская колбаса на вкус была точь-в-точь как Play-Doh.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
  
  Я перешел мост Шандс. Острый запах бумажной фабрики в Палатке принесло ветром с юга, и он проник в мой салон даже с открытыми окнами. Я ехал через Грин-Коув-Спрингс в район Игл-Харбор. Алисия сказала мне встретиться с ней в Wal-Mart, в отделе электроники.
  
  Я просмотрел компакт-диски, нашел коробочный набор Coltrane, который, я знал, мне нужен. Может быть, когда этот скряга Дана Гласс наконец раскошелится на мои деньги.
  
  “Мистер Кольт”. Алесия подошла ко мне и вручила запечатанный конверт.
  
  “Спасибо”, - сказал я. “Ты даже не представляешь, какая это палочка-выручалочка”.
  
  Алисии было за тридцать, темно-каштановые волосы до плеч, голубые глаза, которые отливали аквамарином в свете люминесцентных ламп на потолке магазина.
  
  “Извини, что так долго не платила тебе”, - сказала она. “Все было немного безумно”.
  
  “Я понимаю”.
  
  Несколько месяцев назад она наняла меня для наблюдения за ее мужем, подозреваемым в измене. Я застал его в отеле "Ритц" на Амелия-Айленд с блондинкой лет двадцати с небольшим. Получил несколько хороших фотографий, посочувствовал Алесии.
  
  Я взглянул на стену с новыми телевизорами, настроенными на один и тот же канал. Мой эфир был в шестичасовых новостях.
  
  “Извините, я отойду на минутку”, - сказал я.
  
  Я подбежал и прибавил громкость на одной из съемочных площадок. Репортер по имени Дженни Уэллс была в прямом эфире на месте происшествия.:
  
  “Пятнадцатилетняя девочка была похищена рано утром из этого скромного дома-трейлера в рыбном лагере Джо недалеко от Хэллоуз-Коув. Барри Флеминг, детектив отдела по расследованию убийств Департамента шерифа округа Клэй, заявляет, что похищение, по-видимому, связано с убийством Лейты Райан в районе Спрингфилда в Джексонвилле, также совершенным сегодня рано утром. Сегодня днем я разговаривал с детективом Флемингом.”
  
  Они переходят к записанному на пленку интервью с Флемингом.
  
  “Детектив Флеминг, я знаю, что местные агентства тесно сотрудничают с ФБР в попытке раскрыть эти дела. У вас уже есть подозреваемые?”
  
  Барри сказал, что у них есть пара зацепок. Я сомневался в этом.
  
  Ко мне подошла Алисия. “Я слышала об этой пропавшей девушке”, - сказала она.
  
  “Там, на заднем плане, мой фургон”.
  
  “Это случилось там, где ты живешь? Ты знал ее?”
  
  “Она была беглянкой, которую меня наняли найти. Прошлой ночью она оставалась у меня дома. Теперь я вроде как бездомный на следующие несколько дней, пока федералы разбирают мой фургон в поисках улик. Это был адский день, Алисия.”
  
  “Тебе ведь есть, где остановиться, не так ли?”
  
  “О. Да. У меня есть комната в мотеле. Ничего особенного, но она лучше скамейки в парке ”.
  
  “Если я могу чем—нибудь помочь...”
  
  “Я в порядке. Правда. Мне просто нужно хорошенько выспаться и—” Я заколебался. И выследить сукина сына, который убил Лейту и похитил Бритни.
  
  “И что?” Спросила Алисия.
  
  “И просто расслабься на несколько дней, пока я не смогу вернуться к своему компьютеру и закончить кое-какие дела, над которыми я работал”. Алисия казалась действительно милой, но один урок, который я усвоил за эти годы, - держать рот на замке. Я не хотел, чтобы Барри Флеминг узнал, что я планирую расследовать преступления самостоятельно.
  
  “Что ж, ” сказала Алисия, - у тебя есть мой номер, если я могу что-нибудь сделать”.
  
  “Спасибо”, - сказал я. “И еще раз спасибо за чек”.
  
  Я постоял в очереди в отдел обслуживания клиентов, обналичил чек, вернулся в "Электроникс" и купил компакт-диски Колтрейна. Что за черт. Живешь только раз.
  
  Я вернулся в Хэллоуз-Коув достаточно рано, чтобы зайти в бильярдную Келли на финальный просмотр "счастливого часа". Там тусуются несколько помощников шерифа, и я хотел поймать любую сплетню, которая могла бы разлететься вокруг. Мне не нужно было пить, но я хотел.
  
  Несколько лет назад Келли О'Коннер, типичная ирландская владелица бара, вырезанная из картона, которую ожидал бы увидеть любой незнакомец, заходящий в заведение под названием Kelly's, однажды ночью упала замертво, неся кувшин пива к столику. После этого заведение купил парень из Индии по имени Анил Сиркар, но сохранил ирландское название заведения. Телевизор, настроенный на бейсбольный матч, стук бильярдных шаров в соседней комнате, облако сигаретного дыма, витающее над головой, и звуки Джонни Кэша из музыкального автомата - все это было как дома. Анил шлепнула салфеткой для коктейля на стойку передо мной.
  
  “Как обычно”, - сказал я.
  
  Он принес двойной "Олд Фитц" со льдом, и на минуту мне показалось, что он собирается мне что-то сказать. Он этого не сделал. Я закурил сигарету и отхлебнул из бокала.
  
  Сын Анила поджарил котлеты для гамбургеров на гриле, и воздух наполнился дымящимся мясом и луком.
  
  “Филип, - сказала Анил, - два бургера с сыром”.
  
  Филип подчинился. Думаю, это был первый раз, когда я услышал слово "сыр" в качестве глагола.
  
  “Привет, Кольт. Почему ты не можешь просто пить Jack Daniel's, как остальные деревенщины в городе?”
  
  Я посмотрел в зеркало за стойкой бара и увидел Роя Массенджилла, стоящего позади меня в черных шортах и выцветшей футбольной майке. Я знал Массенджилла очень давно. Однажды он водил автобус с оборудованием для Colt .45. После аварии он поступил на службу в военно-морской флот и в конечном итоге стал морским котиком. Теперь он работал снайпером в команде спецназа департамента шерифа. Он был чертовски хорош в том, что делал. У него были шрамы от ожогов на шее после аварии вертолета во время первой войны в Персидском заливе, той, которую они назвали "Буря в пустыне".
  
  Я развернул свой стул, встал и пожал ему руку. “Ты не хуже меня знаешь, что единственное хорошее виски - из Кентукки”, - сказал я.
  
  “И Шотландия”, - сказал Массенгилл с убедительным акцентом.
  
  “Ладно. Я отдам тебе Шотландию. Жаль, что бедным сукиным детям приходится выпрашивать бочки на заводах по производству бурбона”.
  
  Массенджилл рассмеялся. “Жаль, что деревенщины из Кентукки настолько глупы, что раздают их”. Он сел на табурет рядом со мной, сделал знак Анилу. “Чивас для меня и еще чашечку пойла для моего друга”.
  
  Анил принес выпивку, и Массенджилл бросил на стойку двадцатку.
  
  “Тренировался у Голда?” Спросил я.
  
  “Зайду позже”.
  
  “Спасибо за выпивку”, - я осушил первую порцию и отодвинул стакан в сторону, освобождая место для второй. “Я слышал о ситуации с заложниками в Оранж-парке прошлой ночью. Ты был замешан в этом?”
  
  “Они вызвали меня в час ночи, черт возьми. Это была чистейшая чушь. Какой-то тупой ублюдок застукал свою старушку за тем, как она трахалась, и решил, что убьет ее с шиком. Он перерезал ей горло, а затем вышиб себе мозги, пока Кротчет разговаривал по телефону, пытаясь договориться. Я так и не смог взять этого парня на мушку.”
  
  “Я никогда не понимал этого дерьма”, - сказал я. “Парню следовало покончить с собой и оставить цыпочку в покое”.
  
  Массенджилл поднял глаза, провел двумя пальцами по своей покрытой шрамами шее. “Итак, расскажите мне, что произошло сегодня утром. Я слышал сообщения в новостях и слухи, но я хотел бы услышать это от вас ”.
  
  “Какие слухи?”
  
  Не спрашивая, Массенджилл протянул руку, взял одну из моих сигарет "Мальборо" и прикурил от моей "Зиппо". “Это хорошо, Николас. Отвечай вопросом на вопрос. Я не вправе говорить, какие слухи ходят.”
  
  Две крепкие рюмки и два часа пьяного сна прошлой ночью хлынули по моим венам, как битое стекло. Я встал, схватил Массенджилла за плечи, посмотрел ему в лицо свирепо. “Скажи мне”, - крикнул я.
  
  Массенджилл быстро маневрировал, и, прежде чем я успел опомниться, моя левая щека была разбита о мокрую салфетку на стойке бара. Моя правая рука была вывернута за спину, большой палец согнут под болезненным углом к запястью.
  
  Мэссенджилл прошептал мне на ухо. “Не морочь мне голову, Кольт. Я же сказал тебе, что не имею права говорить”.
  
  “Дай мне встать”, - сказал я.
  
  Мэссенгилл ослабил хватку. Я сел и вытер лицо полотенцем.
  
  Правый рукав его майки был порван в потасовке, и я впервые увидел самую красивую татуировку, которую когда-либо видел. Это был ангел с распростертыми крыльями, нарисованный с такой детализацией, что казалось, будто фотография была выжжена на руке Массенгилла.
  
  “Приходи как-нибудь в спортзал”, - сказал Массенджилл. “Я покажу тебе, как ослабить этот захват”.
  
  Я поднял свой стакан, почувствовав, как виски прожигает дорожку у меня внутри. “Я знаю, как его разбить. Тридцать восемь пуль в лицо. Просто не хотелось убивать тебя прямо сейчас, вот и все. Анил злится, когда ему приходится вытирать кровь и куски черепа. ”
  
  Он кивнул. “Слышал о том, что ты бросил старину Флеминга в джакузи сегодня днем. Ты же знаешь, что это была ошибка, верно?”
  
  “В тот момент мне казалось, что это самое подходящее занятие. Он говорил о моей клиентке, как о холодном мясе на столе. Она была человеком, понимаете? Красивая девушка ”.
  
  “Ты знаешь, как это бывает с копами”, - сказал Массенджилл. “Ты должен отстраниться от жертвы. Иногда тебе даже приходится шутить по этому поводу. Возьми это с собой домой, и оно съест тебя заживо. Ты же знаешь, что ты в дерьмовом списке Флеминга, верно?”
  
  Это большое откровение.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
  
  На следующее утро я вышел из мотеля в половине десятого. Кто-то посолил мой язык и положил сушиться на солнце. Язык вяленый из говядины. У меня во рту был неприятный привкус пленки, как когда распыляешь от насекомых и случайно вдыхаешь немного яда. Мои мозги были немного не в себе.
  
  После того, как Рой Массенгилл доказал свое превосходство в рукопашном бою, он угостил меня еще выпивкой. И еще. Мы проговорили о старых временах до рассвета, и в конце концов я, пошатываясь, прошел шесть кварталов до Парксайда.
  
  И вот я стоял перед Публичной библиотекой округа Клэй, филиал Хэллоуз-Коув, и ждал десяти часов, когда кто-нибудь откроет дверь.
  
  Мне нужно было поработать.
  
  Мисс Марсия Гарднер, одна из помощниц библиотекаря, наконец отодвинула засов и впустила меня. Сначала я ударил по фонтанчику с водой, затем прошел в справочную и сел за один из компьютерных терминалов онлайн.
  
  Я хотел выяснить, кто был за рулем того старого шевроле "Кит". Я вошел в один из сервисов проверки биографических данных, на которые я подписан, и проверил теги. Ш-Ч-А-Л-Е. К моему удивлению, я получил более ста просмотров. От WHALE-1 до WHALE-QQ и некоторых вещей, таких как MYWHALE и SVWHALE. Во Флориде нет обычных КИТОВ. Должно быть, были и другие буквы или цифры, которые я не заметил в своем бурлящем от адреналина порыве. У копов, вероятно, была такая же проблема с отслеживанием старой машины.
  
  Мне потребовалось два часа, чтобы просмотреть весь список, и ни одна из зарегистрированных машин не была "Импала универсал" 63-го или 64-го годов выпуска. Как это могло быть? Я знал, что все это мне не привиделось. Возможно, Барри Флеминг и компания думали, что я сфабриковал историю о КИТЕ. Возможно, это и был тот самый слух, о котором говорил Рой Массенджилл.
  
  Мое похмелье понемногу проходило, и вдруг у меня над головой зажглась лампочка.
  
  Я набрал W-H-I-L-E, вспомнив брызги грязи, свои затуманенные глаза и туман. Безуспешно.
  
  Я вошел в W-H-O-L-E и, бинго, вот оно.
  
  Машина была зарегистрирована на компанию Rent-A-Gem, расположенную в районе Мандарин в Джексонвилле. Я записал адрес, вышел из программы и поспешил к двери.
  
  Марсия Гарднер напомнила мне, что у меня просрочены несколько книг.
  
  По дороге в "Мандарин" я увидел вывеску, рекламирующую бесплатные мобильные телефоны, поэтому заскочил туда и через двадцать минут получил полностью активированный телефон и годовой контракт на обслуживание. Сам телефон представлял собой навороченное устройство, которое также делало цифровые фотографии. Я поиграл с ним несколько минут, а затем поехал в ближайший торговый центр и припарковался перед магазином "Пистолет и пешка Шейки Джейка".
  
  Я зашел внутрь, осмотрел стеклянный прилавок и нашел хорошее оружие по хорошей цене. Из одной из старых стереосистем, выставленных на продажу, гремела песня Дуайта Йоакума.
  
  Продавец, вероятно, весил триста пятьдесят фунтов. Жир растекался по его поясу, как слишком много желе на бутерброде.
  
  “Меня зовут Фред. Могу я вам чем-нибудь помочь?”
  
  “Я бы хотел взглянуть на этот револьвер, пожалуйста. Не могли бы вы сделать музыку потише?”
  
  Фред сдвинул очки в черной оправе на переносицу. Линзы делали его глаза похожими на шары для боулинга. Его передние зубы были примерно того же размера и оттенка, что и плитки для игры в Скрэббл.
  
  Он выключил стереосистему, достал из-под прилавка промасленную тряпку и поднял ею пистолет. Он обхватил его своей пухлой рукой, как будто это был Бриллиант Надежды, и протянул мне.
  
  “Смит и Вессон десятой модели, тридцать восьмого калибра для военных и полицейских " DA. Прекрасное и надежное оружие. Выпускается с тысяча девятьсот второго года. Также называется моделью ручного выталкивателя...
  
  “Я знаю, что это”, - сказал я. “Спасибо. Не могли бы вы сказать мне, в каком году был сделан этот фильм?”
  
  Фред нахмурился.
  
  Я осмотрел пистолет, пока Фред изучал серийный номер в компьютере.
  
  “Этот конкретный пистолет был изготовлен в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году”, - сказал он. “Мы получили лот в штучной упаковке на полицейском аукционе в прошлом году. История этого пистолета хорошо задокументирована”.
  
  Это то, что я хотел услышать. Я не хотел покупать пьесу, по которой можно было проследить ограбление винного магазина или что-то в этом роде.
  
  “Я возьму это”, - сказал я. “Ты можешь распечатать для меня эту историю?”
  
  “Конечно, сэр”.
  
  Фред дал мне заполнить длинную анкету и записал номера из моих удостоверений личности. Я предположил, что Фред ел салями на обед. Или, может быть, от него все время так пахло.
  
  “Мы проверим всю вашу информацию, и, знаете, если все прояснится, вы сможете забрать пистолет в начале следующей недели”.
  
  “Я надеялся снять его сегодня”.
  
  “Это невозможно. Вы когда-нибудь раньше покупали оружие во Флориде?”
  
  “Да. На самом деле я купил пару в этом магазине. Джейк здесь?”
  
  Фред проковылял в заднюю комнату и вернулся, за ним Трясущийся Джейк. Стоя бок о бок, они напомнили мне Лорел и Харди.
  
  “Николас”. Горячий запах бурбона распространился, когда он произнес мое имя. “Рад тебя видеть. Я слышал о том, что произошло в новостях”.
  
  “Да. Они конфисковали все мое оружие, и я чувствую себя голым, выходя на улицу без него. Все мои текущие документы прямо здесь, на стойке. Лицензия частного детектива, разрешение на ношение скрытого оружия, все ”.
  
  “Конечно”, - сказал Джейк. “Фредди просто делал свою работу”.
  
  “Я понимаю”.
  
  Джейк дал Фреду инструкции о том, как оформить покупку, и через пять минут я был за дверью. Джейк позволил мне взять револьвер за сто двадцать пять долларов, а в придачу добавил поясную кобуру и коробку патронов 38-го калибра. Я зарядил пистолет, положил в карман несколько запасных патронов и повесил кобуру на пояс.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
  
  Десятки старинных автомобилей заполонили гравийную стоянку Rent-A-Gem. "Гремлины", "Вегас", "Пинтос", "Фиерос", "Лекар". Им следовало назвать заведение Rent-A-Lemon. У них даже был "Юго", красный с помятым крылом.
  
  Я припарковался, вышел и прогулялся.
  
  В углу, прижатые к шестифутовому забору из сетки, увенчанному колючей лентой, стояли четыре одинаковых универсала Chevy Impala. Я обошел тарелки и проверил: СЛИВКИ, ОБЕЗЖИРЕННЫЕ, 2 %, ЦЕЛЫЕ.
  
  Я поднял глаза и увидел идущего в мою сторону чернокожего мужчину, одетого, похоже, в очень дорогой сшитый на заказ костюм. Армани или подделка. Он говорил глубоким баритоном.
  
  “Тебе нравятся фургоны ”Шевроле"?"
  
  “Расскажи мне о них. Они продаются?”
  
  Каким-то образом голос большого человека стал еще глубже и звучнее, чем раньше. “Все продается, - сказал он, - по правильной цене. Я купил это на аукционе недвижимости в Грин-Коув-Спрингс. Ты помнишь молочную ферму Берримана?”
  
  “Конечно”.
  
  “Ну, пару лет назад Джон Берримен умер, просто упал замертво от сердечного приступа в один прекрасный день. Он управлял этой молочной с пятидесятых, и когда он умер, она умерла вместе с ним. Его вдове и детям не терпелось избавиться от всего этого сброда. Я думаю, что кто-то сейчас разводит чистокровных лошадей на территории поместья. ” Он достал носовой платок, вытер пот со лба, а затем продолжил говорить. “В любом случае, у него был парк из шестидесяти трех универсалов Chevrolet Impala, которые, как я знал, поступали в продажу, и я знал то, чего не знал никто из других участников торгов ”.
  
  “Да?”
  
  “Да. Эти машины использовались в основном как реклама молочной фабрики”. Он указал на логотип на одной из дверей со стороны водителя. “На них почти никогда не ездили. Старик Берримен парковал их на окраине своей фермы, где их можно было увидеть в потоке машин на государственной дороге номер семнадцать. Фактический пробег этих машин очень мал. И я смог сохранить оригинальные номерные знаки. Зацените. ”
  
  Он показал мне номерные знаки, которые я уже видел.
  
  “Не возражаешь, если я взгляну на это?” - Спросил я.
  
  “Продолжай. Ключи в замке зажигания. Я буду в офисе, если захочешь заключить сделку. Меня зовут Маркус Шарп ”.
  
  Я протянул ему визитную карточку. “Николас Кольт”.
  
  Шарп направился к одноместному трейлеру, который служил офисом. Мне потребовалось несколько минут, чтобы осмотреть машину, ту, на которой было написано "ЦЕЛАЯ ".
  
  Я встал на четвереньки и проверил, что внизу. Шасси было хорошо смазано, никаких признаков серьезной коррозии. Я поднялся и осмотрел кузов, обнаружил немного поверхностной ржавчины вдоль линий крыльев. Ничего такого, чего не исправила бы хорошая шлифовка и немного грунтовки.
  
  Я открыл дверь со стороны водителя и забрался внутрь. В салоне стоял запах гари и пыли, вполне понятный для автомобиля, который сорок лет прожил под солнцем Флориды. Его тщательно вытерли и пропылесосили, поэтому я сомневался, что на нем остались какие-либо отпечатки пальцев или другие улики. Одометр показывал 24 827. Педали газа, тормоза и сцепления были не сильно изношены, поэтому я полагал, что это реальный пробег.
  
  Я перевел машину в нейтральное положение и завел двигатель. Рычаг переключения передач находился на рулевой колонке, то, что раньше называлось “тройкой на дереве”. Двигатель работал мощно. Я выключил двигатель, вылез и открыл капот. Уровень жидкости выглядел в порядке, масло на щупе золотисто-медового цвета. Я хотел выяснить, кто арендовал машину прошлой ночью.
  
  Я подошел к трейлеру, открыл дверь и вошел в кабинет Маркуса Шарпа.
  
  Шарп сидел за большим дубовым столом в окружении двух парней, которые оба наставляли на меня пистолеты.
  
  “Руки за голову”, - сказал Шарп.
  
  Оба стрелка были белыми. Парень слева от меня держал Сфинкс калибра 9 мм. Он был не таким крупным, как Маркус Шарп, но достаточно крупным. Он был похож на парня, который может перевернуть горячие котлеты для гамбургеров голыми руками.
  
  Другой парень был невысоким, толстым и лысым, но у него был "Узи".
  
  “Что все это значит?” - Спросил я.
  
  “Это все из-за тебя, Николас Кольт”, - сказал Шарп. Он встал, обошел невысокого парня с "Узи" и сделал пару шагов ко мне. Он обыскал меня и обнаружил у меня на бедре револьвер 38-го калибра.
  
  “Это пригодится”, - сказал он.
  
  “Ты не ответил на мой вопрос”, - сказал я. “Почему я?”
  
  Шарп ударил меня прямо в челюсть левым хуком. Мои колени подогнулись. Перед глазами заплясали разноцветные точки.
  
  Я увидел подошву ботинка Маркуса Шарпа крупным планом, и, бум-бум, погас свет.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
  
  Мне было пять лет. На голове у меня была ковбойская шляпа, а на бедре - шестизарядный револьвер. Я побродил по салону Learjet и увидел себя взрослым, пьющим бокал шампанского и разговаривающим с барабанщиком по имени Билл Уайлдер. Я увидел, как моя жена Сьюзан кормит грудью нашу маленькую дочь Хармони. Сэм, басист, и еще несколько парней играли в карты. Через занавеску, разделяющую салон и кабину пилотов, я услышал низкий голос: Отрицательно. Запрашиваю разрешение на посадку.
  
  Монстр появился из-за занавеса. Я вытащил свой шестизарядный револьвер и выпустил три патрона, но монстр продолжал приближаться.
  
  Я проснулся в холодном поту. Мои руки и ноги были связаны, а в рот была засунута тряпка или что-то в этом роде и заклеена скотчем. У тряпки был ужасный вкус, как у Брони или чего-то в этом роде. Фиолетовый свет сумерек просачивался сквозь зашторенное окно, и на мгновение я задумался, проснулся ли я или все еще сплю. Моя голова была похожа на баскетбольный мяч, надутый слишком большим количеством воздуха. Она пульсировала с каждым ударом.
  
  Я слышал голоса в соседней комнате. План состоял в том, чтобы все выглядело как самоубийство. Вот почему они еще не убили меня.
  
  Я подслушал еще кое-что, из-за чего стало ясно, почему все это происходило.
  
  Тони, сколько раз я должен тебе повторять, если гребаные VIN-номера не совпадают, мы не отправляем гребаную машину. У меня есть покупатель во Франции, у которого вот-вот случится чертов сердечный приступ, и ты думаешь, его задница обгорит, если он не сможет починить это дерьмо...
  
  Казалось, что Маркус Шарп и его команда были угонщиками автомобилей, а прокатный бизнес был всего лишь прикрытием.
  
  Я пытался высвободиться, но это было бесполезно. Они хорошо и крепко меня завернули.
  
  Через некоторое время, когда за окном полностью потемнело, вошли головорезы Шарпа, вынесли меня на улицу и запихнули в багажник "Кадиллака".
  
  Я не был готов умирать. У меня было слишком много работы, слишком много ошибок, которые нужно было попытаться исправить.
  
  Теперь для меня все было кончено.
  
  В багажнике было жарко, воздух был жирным. Я, вероятно, был близок к обезвоживанию. Им действительно не нужно было стрелять в меня. Они могли просто припарковать машину где-нибудь, и я был бы достаточно скоро мертв. Но они хотели, чтобы это выглядело как самоубийство. Я подумал, будет ли записка.
  
  Машина свернула на ухабистую дорогу и вскоре остановилась.
  
  Багажник открылся, и я глубоко вдохнул воздух позднего лета. Комар укусил меня в шею.
  
  Я увидел, как огромная рука Маркуса Шарпа приближается к моему лицу. Он осторожно снял скотч с моего рта и выдернул тряпку.
  
  Шарп и двое его дружков вытащили меня из багажника. Они обращались со мной осторожно, чтобы не было синяков. Возможно, они не знали, что остатки клейкой ленты будут обнаружены при вскрытии. Мою смерть не классифицировали бы как самоубийство, но этот факт в данный момент мало меня утешал.
  
  Шарп рассмеялся. “Ты выглядишь довольно неплохо, если не считать шишки на лбу, куда я тебя пнул. Ничего страшного, это будет хорошее место, чтобы всадить пулю”.
  
  Я не хотел умирать, но я не собирался доставлять этим панкам удовольствие видеть, как я выказываю хоть какой-то страх. Я не собирался умолять этих подонков сохранить мне жизнь.
  
  “Пошел ты”, - сказал я.
  
  Шарп и мальчики захихикали.
  
  Мой Джимми был припаркован рядом с "Кадиллаком". Они отнесли меня и запихнули на водительское сиденье. Шарп был в кожаных перчатках и держал маленький .38-й я купил в ломбарде ранее. Он обхватил рукоятку моими пальцами, убедившись, что на ней повсюду мои отпечатки пальцев и что на моей руке останутся следы пороха. Он прижал дуло к больному месту у меня на лбу. У меня не было надежды, но я не собирался сдаваться без боя. Я пригнулся, развернулся и нанес удар в пах обеими ногами. Пистолет 38-го калибра разрядился, пуля оторвала небольшой кусок моего правого бицепса, когда вылетала из пассажирской двери. Высокий панк со Сфинксом стоял там, и я видел, как он отчаянно пытался остановить кровь, хлещущую из его ноги. Лицо мистера Сфинкса приобрело цвет сырого бисквитного теста, и он упал на землю, взывая о помощи к Иисусу.
  
  Я услышал отдаленный выстрел и увидел, как левая сторона черепа Маркуса Шарпа отслаивается в замедленной съемке. Его изуродованная голова упала мне на колени. Невысокий круглолицый парень с "Узи" подбежал к "Кадиллаку" и умчался.
  
  Я увидел приближающийся ко мне силуэт, услышал хруст ботинок по гравию на площадке. Когда он подошел достаточно близко, я узнал шрамы на шее Роя Массенгилла. У Массенгилла была винтовка с оптическим прицелом ночного видения. Он выглядел озадаченным. Его глаза перебегали с меня на мистера Сфинкса, как будто он пытался понять, что именно произошло. Он повернулся и посмотрел, как задние фары "Кадиллака" исчезают вдали.
  
  Моя промежность была влажной и теплой. Я не был уверен, было ли это от крови Шарпа, или я обоссался. “Черт возьми! Убери голову этого ублюдка с моих колен”.
  
  Массенджилл оттащил от меня тело Шарпа, а затем развязал мне руки и ноги. Миллион огненных муравьев промаршировал по моей нервной системе. Я поискал сигарету в бардачке, но не смог ее найти, и пришлось довольствоваться зубочисткой.
  
  Массенгилл привел меня на теннисные корты через дорогу, где был припаркован его грузовик. Он наложил давящую повязку на мою огнестрельную рану. Он связался по радио с диспетчерской и дал им описание "Кадиллака" и его водителя, а также запросил скорую помощь для Маркуса Шарпа и мистера Сфинкса. Не то чтобы это принесло им какую-то пользу. Они оба были мертвы, как оладьи из раковин.
  
  “Я так понимаю, вы следили за мной”, - сказал я.
  
  “Разве ты не рад?”
  
  “Что я могу сказать? Спасибо, что спас мне жизнь. Впрочем, ты немного сбавил обороты, не так ли? Я имею в виду, этот парень был так близок к тому, чтобы вышибить мне мозги ”.
  
  “Пришлось ждать точного выстрела. Ты хочешь поехать в больницу?”
  
  “Со мной все будет в порядке. У меня дома есть немного перкоцетса. Флеминг предложил тебе последовать за мной?”
  
  “Да. Как я уже сказал, ты в его дерьмовом списке”.
  
  “Я знаю, кто стрелял в мой фургон в пятницу утром. Парень, который истек кровью от моего Джимми вон там”.
  
  “Мотив?”
  
  “Маркус Шарп, большой черный парень, голову которого ты разнес вдребезги, сказал, что кто-то нанял их расстрелять мой дом. Тот, кто их нанял, должно быть, ждал поблизости. Когда я погнался за стрелками, они пришли и забрали Бритни.”
  
  “Почему Маркус Шарп собирался убить тебя именно сейчас?”
  
  “Он знал, что я расследую дело о "Шевроле универсал", и полагал, что я в конце концов выясню, что "Рент-А-Джем" был прикрытием для банды угонщиков автомобилей”.
  
  “Ни хрена себе? Группа по угону машин?”
  
  “Ага”.
  
  “Нам нужно поговорить с Ванькой-Встанькой, который уехал на ”Кэдди", - сказал Рой.
  
  “Ага”.
  
  “Нет”, - сказал Рой. “Я имел в виду "мы", то есть "мы копы". Тебе придется оставить это в покое, мой друг”.
  
  “Если бы это был ты, ты бы оставил это в покое?”
  
  “К делу не относится. Ты же знаешь, что твоего Джимми конфискуют как улику, верно?”
  
  “Дерьмо”.
  
  Пятнадцать минут спустя появились три патрульных машины и два фургона с мясом, а также "Люмина" Барри Флеминга без опознавательных знаков. Я остался в грузовике, пока Массенгилл перешел улицу и разобрался с делами.
  
  Теперь я был бездомным и без машины. Без девушки. Без пистолета. Я сунул руку в карманы. Ни сотового, ни денег. К счастью, у меня было припрятано двести долларов в Парксайде.
  
  Когда Массенджилл вернулся к грузовику, я попросил его подвезти меня до мотеля.
  
  “Сначала ты должен поговорить с Флемингом”, - сказал он. “Ты можешь сделать это здесь, или мы можем встретиться с ним в Грин-Коув. На твой выбор. Я все равно собираюсь не спать всю ночь, составлять отчеты и подвергаться допросу со стороны Отдела внутренних расследований.”
  
  “Я поговорю с ним здесь”, - сказал я.
  
  Я вышел и пошел обратно к месту происшествия. Я рассказал Флемингу все, что знал, и он напомнил мне, что я свидетель и подлежу вызову в суд. Он пытался отвезти меня в больницу, но я отказался.
  
  Мы с Массенгиллом отправились на север по шоссе SR 21. Он расспрашивал меня о своем отчете Флемингу, а потом мы некоторое время ничего не говорили.
  
  Я, наконец, заговорил. “Ты в порядке?”
  
  “Ты когда-нибудь убивал кого-нибудь, Николас?” Его голос был ровным, а глаза смотрели прямо перед собой, но я полагал, что он чувствовал это где-то глубоко. Я подумал, что Массенджиллу нужно будет немного выпить, прежде чем закончится вечер.
  
  “Я ношу оружие каждый день с тех пор, как получил лицензию частного детектива”, - сказал я. “Никогда не приходилось им пользоваться. Думаю, повезло”.
  
  “Думаешь, ты смог бы это сделать, если бы пришлось?”
  
  “Если бы это был я или он, конечно. Не думаю, что у меня были бы с этим проблемы”.
  
  “В том-то и дело. Я снайпер. Дело никогда не во мне или в нем. Моя жизнь никогда не находится в непосредственной опасности. Я далеко, смотрю в оптический прицел, и это почти как если бы я стал рукой Бога. Я решаю, жить этому человеку или умереть ”.
  
  “Маркус Шарп был плохим человеком”, - сказал я. “Мои мозги были бы сейчас заняты заголовком "Джимми", если бы ты не убрал его. Ты сделал то, что должен был сделать”.
  
  “Да. Но это никогда не бывает легко. Последующая часть никогда не бывает легкой. Ты думаешь, что мог бы убить кого-то, как я убил Шарпа? Ну, знаешь, без непосредственной угрозы для себя?”
  
  “Я не знаю”.
  
  “Ты знаешь, что такое выключатель?”
  
  “Конечно”, - сказал я. “Как в поезде или скоростном катере. Он отключает все в случае чрезвычайной ситуации”.
  
  “Это то, что я должен делать, когда кто-то у меня на мушке. Я должен нажать кнопку уничтожения своей человечности. Отключить все. Никаких чувств, никаких эмоций. Я становлюсь машиной. Гребаная машина, отнимающая жизни. Невозможно объяснить этот момент, если ты сам там не был. ”
  
  Некоторое время мы молчали. Я подумал о том, как сильно изменился Массенгилл с тех пор, как водил автобус с оборудованием для моей группы. В то время он был таким же диким парнем, как и все мы, курил травку, нюхал порошки и каждую ночь спал с новой поклонницей. Для меня все изменилось, когда я женился на Сьюзен, и за это время я заметил перемены и в Мэссенджилле. Может быть, мы просто выросли.
  
  Патрульная машина с включенными фарами промчалась мимо в противоположном направлении.
  
  “Скажи мне вот что, ” сказал я, - когда ты увидел, что мы выходим из "Рент-А-Джем", почему ты не вызвал подкрепление?”
  
  “Все, что я видел, это как твой Джимми и "Кадиллак" выезжали со стоянки. Я не знал, что ты был в багажнике ”Кадиллака"".
  
  “Так ты думал, я веду дела с этими подонками?”
  
  “Что я могу сказать? Ты зашел внутрь и пробыл там довольно долго, а потом я увидел, как твой Джимми выезжал со стоянки на "Кадиллаке". Я просто делал свою работу. Будь благословен ”.
  
  По радио мы услышали, что помощник шерифа двадцать седьмого подразделения преследует ускользающий Кадиллак. Вызов был направлен во все подразделения в этом районе. Массенгилл включил фонарь на крыше и вдавил педаль газа в пол.
  
  Мы увидели "Кадиллак" на парковке "Уинн-Дикси", окруженный тремя патрульными машинами с мигалками. Невысокий толстый парень прижал руки к своей машине, и его обыскивали. Подъехали скорая помощь и пожарная машина, и толпа зевак с продуктовыми тележками образовала полукруг у входа в магазин.
  
  Мы вышли и направились к месту происшествия, Массенджилл высоко поднял свой значок. Он разговаривал с одним из помощников шерифа. Невысокого толстяка звали Тони Билер. Массенджилл забрался на заднее сиденье патрульной машины, сел рядом с Билером и закрыл дверь. Я не слышал, о чем они говорили. Я стоял там, держась за больную руку. Я узнавал, каково это - быть жертвой жестокого преступления. Никто не обращал на меня никакого внимания.
  
  Несколько минут спустя другой помощник шерифа постучал в окно и жестом пригласил Массенджилла выйти. Вместе они подошли к машине скорой помощи, где стояла группа разговаривающих офицеров. Я тихо открыл дверь и проскользнул внутрь рядом с подозреваемым.
  
  “Кто нанял вас, ребята, стрелять в мой фургон?”
  
  “Пошел ты”, - сказал Билер.
  
  “Я пытаюсь быть вежливым здесь. Я собираюсь вежливо спросить вас еще раз. Кто нанял вас, ребята, стрелять в моем доме?”
  
  “Позвольте мне перефразировать”, - сказал Билер. “Пошел ты”.
  
  Я размотал окровавленную повязку на своей руке и попытался засунуть ее Билеру в рот. Он стиснул зубы, поэтому я наклонился и сжимал его яйца до тех пор, пока он больше не перестал сопротивляться. Я сломал зубочистку, которую грыз, оторвал занозу и воткнул ее ему под большой палец левой руки. Повязка заглушила его крик.
  
  “Ты говоришь, я вытаскиваю его. Тебе решать”.
  
  Глаза Билера закатились, и он отчаянно закивал. Я снял повязку с его рта.
  
  “Ты, ублюдок”, - сказал Билер. “У меня есть права. Я собираюсь подать в суд на твою чертову—”
  
  Марля вернулась в рот. На этот раз я засунул занозу ему под ноготь мизинца. Уши Билера покраснели, а затем побагровели. Он снова начал кивать. Я оттянул марлю.
  
  “Послушай”, - сказал я. “Я не коп, так что не пытайся говорить со мной о том дерьме типа "мои права нарушаются". Мне наплевать на все мои паршивые личные вещи, так что валяйте и подавайте на меня в суд, если хотите. Я еще раз вежливо спрошу вас. Кто вас нанял, ребята?”
  
  Он плюнул мне в лицо. “Ты должна была умереть давным-давно, сука. Ты должна была умереть вместе с остальными ублюдками в том самолете”.
  
  “О чем, черт возьми, ты говоришь?”
  
  Его глаза выпучились, губы скривились, и он хрипло прошептал. “Карман сорок семь”.
  
  Я схватил его за горло. “О чем, черт возьми, ты говоришь, ты, слизистый кусок дерьма?”
  
  Массенгилл рывком распахнул дверь. Он и двое полицейских в форме оттащили меня от Билера.
  
  Массенджилл набросился на меня. “Ты пытаешься испортить мне воротник или что?”
  
  Он был в ярости, но и я тоже.
  
  Я собирался ударить кого-нибудь и, вероятно, быть арестованным сам, когда Флеминг завизжал в своей "Люмине". Он вышел и направился прямо к тому месту, где мы стояли.
  
  “Массенгилл, что ты здесь делаешь?”
  
  “Принимаю вызов по всем подразделениям, сэр”.
  
  “Что я тебе сказал там, на месте преступления в Кистоуне? Ты в административном отпуске на время внутреннего расследования стрельбы. А теперь убирайся отсюда нахуй, пока я не выписал тебе зад”.
  
  “Это был чистый выстрел, Барри”.
  
  “Просто закончи свой отчет, и тогда ты закончишь, пока не закончит ИА. Comprende?”
  
  Массенгилл кивнул и ушел. Флеминг даже не взглянул на меня.
  
  Мы вернулись к грузовику Массенгилла и поехали в сторону мотеля "Парксайд".
  
  “Ты что, с ума сошел, Кольт? О чем ты думал, когда садился в машину с тем парнем?”
  
  “Ты когда-нибудь слышал о кармане сорок семь?” - Спросил я.
  
  Мэссенгилл пропустил третью передачу. “Где ты это услышал?”
  
  “Билер. Он сказал, что я должен был погибнуть в авиакатастрофе. Потом он сказал что-то о кармане сорок семь ”.
  
  “Это ерунда. Это миф”.
  
  “Что за миф? Моя жена и маленькая дочь погибли в той катастрофе. Моя группа погибла. Погибли пилот и второй пилот. Что-нибудь из этого - миф? Я был единственным выжившим. Это не гребаный миф. Это гребаная реальность. Скажи мне, что означает карман сорок семь. ”
  
  “Господи, Кольт. Прими валиум. Это ерунда. Этим термином флайбои обозначают необъяснимый сбой. Механический или электрический гремлин. Как будто появляется невидимая рука и все портит ”.
  
  “Я этого не понимаю”.
  
  “Это сленг. Это миф. Я думаю, он возник во время Второй мировой войны. Предположительно, в летных костюмах, которые выпускались тогда, было сорок шесть карманов. Пилоты повсюду таскали с собой всякое дерьмо, но все, чего они действительно хотели, - это немного удачи. Некоторые из них начали вшивать в свои костюмы дополнительный карман. Карман сорок седьмой. Это было место, где можно было спрятать талисман, или фотографию девушки, или что-то еще. Немного удачи в задании. Если парня подстрелят, все скажут, что у него не было карманного сорок седьмого. С годами это слово превратилось в значение, как я уже сказал, невидимой руки, которая появляется и все портит ”.
  
  “Итак, откуда Билер что-то о чем-то знает?” - Спросил я.
  
  “Я не знаю”.
  
  Он высадил меня в мотеле, и я одолжила еще один рулон марли для своей простреленной руки.
  
  После того, как Массенгилл уехал, я пошел в вестибюль и вошел в Интернет. Я погуглил карман сорок семь. Статья в Википедии повторяет то, что сказал мне Массенгилл, вместе с одним поразительным дополнением: карман сорок семь стал обычным явлением среди определенных уличных банд, используется как глагол, означающий “застать врасплох в засаде или совершить саботаж”. Как в фильме: Мы прикарманим сорок семь их задниц.
  
  Саботаж.
  
  Я не знал, что Билер имел в виду под тем, что он сказал, и я не знал, как и почему кто-то мог намеренно привести к крушению самолета моей группы. Я отключил Интернет и поднялся наверх, напряженно размышляя о том, как найти ответы на эти вопросы.
  
  На телефоне в моем номере мигал красный огонек. Я позвонил на ресепшн, получил сообщение, что ФБР проверило мой эфир. Я был свободен и мог идти домой.
  
  Я позвонил Джо.
  
  “Как думаешь, ты мог бы подвезти меня домой?” - Спросил я.
  
  Я собрал те немногие вещи, которые были у меня в номере мотеля, и положил их в пластиковый пакет.
  
  Когда мы добрались до рыбного лагеря около полуночи, Джо сказал мне, что я могу одолжить его пикап, пока не получу обратно свою машину.
  
  “У тебя есть пистолет, который я могу одолжить?”
  
  “Ты никогда не бываешь доволен, не так ли. Чего ты хочешь, пистолет?”
  
  “Что у тебя есть?”
  
  “У меня есть этот "Ремингтон" двенадцатого калибра”.
  
  “Дай мне это и пистолет”.
  
  “Разве жадность не является одним из семи смертных грехов?”
  
  Джо разъезжал на F100 76-го года выпуска. Грузовик, когда-то красный, теперь был выцветшего пыльно-розового цвета. Он был поцарапан и помят от многолетнего использования, а края задних крыльев проржавели насквозь. Стекла были тонированы в черный цвет. Джо вручил мне ключ.
  
  “Пожалуйста, дважды по семь, постарайся вернуть его в том же состоянии, в каком ты его получил”.
  
  “Спасибо, Кью, я постараюсь”.
  
  Федералы не так уж сильно разгромили мой дом. Они даже оставили в покое мой кувшин старого Фицджеральда. Я налил себе выпить, нашел рулон клейкой ленты и заклеил разбитые окна пластиковыми пакетами для мусора. Мне повезло, что в последние несколько дней не было дождя.
  
  У меня болела голова и рука, и, вероятно, мне не следовало пить. Я чувствовал себя так, словно только что сошел с карусели. Я был потрясен, потрясен и чертовски счастлив, что появился Массенгилл и спас мою задницу.
  
  На следующее утро я проснулся от сильной боли, моя рука вокруг пулевого ранения была красной и горячей. Я принял две таблетки "Перкоцет", приложил к ним немного льда. Час спустя, когда лучше не стало, я сам поехал в отделение неотложной помощи в мемориале Хэллоуз-Коув.
  
  Медсестра-сортировщица осмотрела мою руку, а затем отодвинула меня на второй план после нескольких более серьезных случаев. Я ждал два часа, прежде чем меня снова позвали в одну из занавешенных комнат, затем еще час, прежде чем ко мне пришел врач.
  
  Доктор был молод, лет под тридцать. У него были черные волосы до плеч, собранные в хвост, пирсинг в каждом ухе и приятный загар рыбака — или, может быть, серфингиста. На его бейджике было написано Дж. А. Биллингсли, доктор МЕДИЦИНЫ, ОТДЕЛЕНИЕ ВНУТРЕННИХ БОЛЕЗНЕЙ. В руках у него был металлический планшет с моими жизненными показателями, историей болезни и личной информацией, которую забрала одна из медсестер.
  
  “Привет, мистер Кольт. Я доктор Биллингсли”. Он говорил с сильным южным акцентом, как я догадался, уроженца одной из Каролин. “У вас аллергия на какие-либо лекарства?”
  
  “Они уже спрашивали меня об этом”.
  
  “Просто хочу убедиться”.
  
  “Насколько я знаю, таких нет”.
  
  “Хорошо. Давайте посмотрим на эту руку. Это огнестрельное ранение?”
  
  “Правильно”.
  
  Доктор размотал повязку, которую наложила медсестра. “Это был несчастный случай?”
  
  “Можно и так сказать”.
  
  “Причина, по которой я спросил, заключается в том, что мы должны сообщать в полицию о любой преступной деятельности”.
  
  “Об этом уже сообщалось”.
  
  Доктор Биллингсли осмотрел рану, коснулся краев рукой в перчатке и нахмурился. “Я собираюсь заказать анализ крови, просто КБЦ и химию, а затем госпитализировать вас, чтобы мы могли ввести вам внутривенно антибиотики на несколько дней”.
  
  “Несколько дней? Не могу, док. У меня слишком много работы”.
  
  “Если инфекция распространится, ты можешь потерять руку. Или ты можешь умереть”.
  
  “Я не могу оставаться в больнице”.
  
  Он полез в карман своего лабораторного халата, вытащил блокнот и выписал два рецепта. Он протянул их мне. “Левакин от инфекции, Дилаудид от боли. Если в течение нескольких дней ничего не прояснится, тебе нужно немедленно возвращаться сюда.”
  
  “Я понимаю”.
  
  “Я пришлю специалиста, чтобы у тебя взяли кровь. После этого ты можешь идти домой”.
  
  Доктор Биллингсли отдернул занавеску и ушел.
  
  В грузовике Джо кончилось топливо, а я несколько дней не проверял почту, поэтому остановился в "Амоко" рядом с почтовым отделением и убил двух зайцев. Вместе с несколькими предложениями по кредитным картам и парой счетов был, о чудо, чек на две тысячи долларов от адвоката Даны Гласс. В конце концов, чек был отправлен по почте. Думаю, это не всегда ложь. Теперь я чувствовал себя неловко из-за того, что бросил трубку секретарше Даны. Я чувствовал себя неловко всю дорогу до банка, где положил чек на свой анемичный счет.
  
  Через дорогу от банка был магазин Walgreens, так что я зашел туда и выписал рецепты. Пока ждал, осмотрел стойку Foster Grant. Маленькая девочка, трех или четырех лет, подпрыгивая, подбежала к стойке. Ей потребовалось около пяти секунд, чтобы сказать: “Я хочу это, когда подрасту, мамочка, и я хочу это, когда подрасту”. Она гарцевала, ее вьющиеся каштановые волосы подпрыгивали в такт шагам. Ее мать стояла в нескольких футах от нее, пытаясь прочитать мелкий шрифт на бутылочке с лекарством. Я немного расплакалась, думая о моей малышке Хармони, обо всех годах, вехах и радостных событиях, которые у нее отняли. У нас.
  
  Мне также пришло в голову, что я мало что знаю об истории Лейты и Бритни. Как они потеряли своих родителей? Какой была их жизнь в детстве? Были ли у них родственники, кроме друг друга, кто-нибудь, кто позаботился бы о похоронах Лейты? Мне было интересно, жива ли еще Бритни и знала ли она об убийстве Лейты.
  
  Я нашел пару черных оберток и заплатил за них, а также за бутылочку Зефирхилла и свое лекарство в кассе аптеки. По пути к выходу я увидел маленькую девочку, которая стояла возле нескольких автоматов со жвачками и плакала, потому что ей не достался тот вкус, который она хотела. Я спросил ее маму, все ли в порядке, а затем отдал девушке всю мелочь, которая была у меня в кармане. Она улыбнулась и сказала спасибо.
  
  Я принял одно из обезболивающих и одну из таблеток антибиотика. Ощущение было такое, будто в мою руку вцепилась кусающаяся черепаха и отказывалась отпускать. У старого "Форда" Джо была механическая коробка передач, и каждый раз, когда я переключал передачу, черепаха давила чуть сильнее.
  
  Если Бритни все еще была в городе и все еще жива, я решил, что ее удерживали против ее воли. Убийство Лейты было во всех новостях, и я знал, что, если бы Бритни была в состоянии, она бы объявилась. Я подумал, что банда угонщиков автомобилей, вероятно, как-то связана с недавними ужасами, и единственный человек, который, как мне пришло в голову, мог иметь отношение к этим персонажам, был сутенер Дак. Он был достаточно зол из-за того, что я взял Бритни, чтобы убить Лейту и похитить Бритни обратно? Это то, что мне нужно было выяснить.
  
  Я ехал на север по бульвару Бландинг, движение было интенсивным, но двигался в устойчивом темпе. Тормоза пикапа Джо были на волосок от совершенства. Я на минуту задумался о том, насколько хрупок человеческий спинной мозг, а затем зашел в магазин T-Mobile, где вчера купил телефон. Боль в руке немного утихла, но ноги болели так, словно я брел по колено в воде. Я подошел к стойке и рассказал продавщице о своем затруднительном положении. Она подарила мне новый телефон за восемьдесят плюс налог.
  
  Я позвонил на домашний телефон, чтобы узнать, нет ли у меня каких-нибудь сообщений. Их было пять: три от Джульетты, сообщающей мне, что она слышала о Лейте и как она сожалеет обо всем, и не могли бы мы, пожалуйста, попытаться с этим разобраться; одно от доктора Майкла Спайви с просьбой позвонить ему как можно скорее; одно от старого друга, офицера полиции в отставке, которого я называю папой. В послании папы говорилось только: “Пойдем на рыбалку”. Он использует бамбуковую удочку, которую сделал сам, и в семьдесят три года все еще может забрасывать в зону размером с колпак колеса.
  
  Сначала я позвонил доктору Спайви. Ответила женщина.
  
  “Миссис Спайви?” - Спросила я.
  
  “Могу я спросить, кто звонит?” У нее был восточноевропейский акцент, русский или, возможно, румынский.
  
  Я назвал ей свое имя и причину звонка.
  
  “Доктор Спайви в данный момент недоступен. Могу я передать сообщение?”
  
  “Могу я поговорить с миссис Спайви?” - Спросил я.
  
  “Подождите, пожалуйста”.
  
  Несколько секунд я слушал "Ничто". Трубку взяла миссис Спайви.
  
  “Это Николас Кольт?” - спросила она.
  
  “Да. Ваш муж оставил сообщение, чтобы я позвонила”.
  
  “Это, конечно, о Бритни”. По звуку ее голоса я мог только представить, какой набор химических веществ течет по ее венам. Ксанакс, прозак, возможно, мартини или два. “Майкл сейчас совершает обход в доме престарелых. Я дам тебе номер его пейджера”.
  
  Она назвала мне номер. Ее голос был подобен пустыне Мохаве в полночь. Ровный и сухой, холодный, безнадежно далекий и темный. Я поблагодарил ее, повесил трубку и вызвал доктора Спайви. Пять минут спустя он позвонил.
  
  “Мистер Кольт, мы не могли бы где-нибудь встретиться? Мы, конечно, очень расстроены всем, что произошло. Бедная Лейта. Боже мой. Она сказала мне, что наняла тебя, чтобы найти Бритни.”
  
  “Это верно”.
  
  “Я знаю, что сейчас задействованы полиция и ФБР, но не могли бы вы также продолжить расследование? Мы с женой очень любим Бритни. Теперь, когда Лейты больше нет, мы хотим ее удочерить. Ты свободен? Лейта говорила о тебе хорошие вещи. Я, конечно, заплачу тебе.”
  
  “Когда ты хотел встретиться?” Спросил я. У меня были личные причины хотеть найти Бритни, но я был не прочь получить чек за свои усилия. Особенно от того, кто мог позволить себе русскую горничную.
  
  “Не могли бы вы прийти ко мне домой сегодня вечером? Я буду дома около шести. Вы могли бы поужинать с нами и —”
  
  “Сегодня вечером не получится. Как насчет завтра?” Если бы папа захотел порыбачить, клянусь Богом, мы бы так и сделали. Как бы я ни был полон решимости найти Бритни Райан, семья всегда была на первом месте. Папа и Джо Кроуфорд были всем, что у меня было.
  
  “Завтра прекрасно. Около одиннадцати утра, если сможешь прийти”.
  
  “Я буду там”, - сказал я. Он объяснил мне, как пройти.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
  
  Я поехал в Грин-Коув-Спрингс. У нас с папой такие отношения, когда тебе не нужно звонить, ты просто приезжаешь. Он сидел на крыльце и читал "Приключения Гекльберри Финна". Я знаю папу двадцать лет, и у него всегда под рукой старый потрепанный экземпляр этой книги. Как будто это его библия или что-то в этом роде. Он клянется, что это единственное художественное произведение, которое когда-либо имело значение. Он поднял глаза и улыбнулся.
  
  “Николас. Присаживайтесь, молодой человек”.
  
  “Спасибо, папа. В наши дни я не чувствую себя слишком молодым”.
  
  “Все относительно”, - сказал он. “Когда ты будешь в моем возрасте, ты пожалеешь, что тебе снова не сорок пять. Наслаждайся этим, пока можешь. Хочешь пить? Хочешь пива?”
  
  “Я принесу. Ты готов выпить еще?” На столике рядом с его креслом стояла запотевшая банка "Пабста" и банка с цветочными горшками. Гек Финн был священным писанием папы, Пабст "Голубая лента" и "жирный арахис" - его причастием. Отвечая на мой вопрос, он осушил банку, раздавил ее и выбросил за спину.
  
  Я зашел на кухню, открыл холодильник и достал пиво. У него на нижней полке стояла по крайней мере коробка. Я вернулся на крыльцо.
  
  “Что случилось с твоей рукой?” Край белой марли торчал из рукава моей рубашки.
  
  “Огнестрельное ранение”, - сказал я.
  
  “Ты занимался какой-нибудь настоящей работой?”
  
  “Ты что, никогда не смотришь новости?”
  
  Папа открыл пиво и сделал большой глоток. “Ты же знаешь, я не смотрю это дерьмо. Слишком чертовски депрессивно. Я уже знаю, что сегодня где-то произошло что-то ужасное. Зачем мне нужен какой-то панк в гриме, чтобы рассказать подробности. То же дерьмо, другой день. Я мог бы включить запись двадцатилетней давности, и это было бы то же самое, черт возьми ...
  
  “Тебя не волнует, что происходит в мире?” - Спросил я.
  
  “К черту весь мир. Я знаю, что где-то идет война. Я знаю, что кого-то изнасиловали, ограбили, пырнули ножом, похитили или убили. Если это произошло не на этом крыльце, я не собираюсь зацикливаться на этом. Это слишком громко, а я слишком стар. Понимаете, что я имею в виду?”
  
  “Конечно. В любом случае, ты хочешь услышать о деле, над которым я работаю?”
  
  “Большую часть своей жизни я был патрульным полицейским. Рядовой. Сильная спина, слабый ум. Я, черт возьми, почти —”
  
  “Не надо мне этого дерьма типа "сильная спина, слабый ум", - сказал я. “Ты мог бы продвинуться в департаменте так далеко, как хотел”.
  
  “Может быть. Просто никогда не хотел играть в их гребаные игры. Когда я стал сержантом, знал, что получу хорошую пенсию, мне этого было достаточно. Я рад, что покончил с этим ”.
  
  “Так вот почему ты задержался на десять лет после выхода на пенсию? Посмотри правде в глаза, папа. Тебе нравилось работать”.
  
  Он рассмеялся. “Ты слишком хорошо меня знаешь, Николас. Полагаю, жулика не проведешь. Так расскажи мне, как ты получил ранение в руку”.
  
  Я зевнул. У меня болела рука, но я знал, что, вероятно, усну прямо на крыльце, если приму еще одну обезболивающую таблетку. “Ты все еще хочешь порыбачить?” Спросил я.
  
  “Может быть, когда сядет солнце. Или, может быть, мы могли бы просто сидеть здесь на задницах и пить пиво всю ночь. Ты собираешься рассказать мне о руке, или хочешь поиграть в двадцать вопросов, или что?”
  
  Я рассказал папе обо всем, что произошло.
  
  “Что-то чертовски разозлило кого-то, - сказал папа, - что Лейту вот так пытали и убили. Такое дерьмо не каждый день увидишь”.
  
  “Слава богу”.
  
  “И вы думаете, что этот персонаж-Утенок был замешан в этом? Вы думаете, он был связан с бандой угонщиков автомобилей?”
  
  “Возможно. Он определенно преступник, и я полагаю, что он думал о расплате в ту минуту, когда я покинул его квартиру ”.
  
  “То есть ты думаешь, что он вернул Бритни”.
  
  “Вот о чем я думаю. Если она действительно у него, на этот раз он будет ждать меня ”.
  
  “Тебе придется проследить за ним”, - сказал папа. “Дождись подходящего момента. Если ты снова войдешь в роль Рэмбо, тебе натрут задницу воском”.
  
  “Совершенно верно”, - сказал я.
  
  Папа ухмыльнулся. Он посмотрел на меня, прищурившись. “Я знаю тебя лучше, чем сказать, чтобы ты просто предоставил копам разбираться с этим. Вот в чем дело. Вам понадобится кто-то внутри, кто-то близкий к этому персонажу-Утке, конфиденциальный информатор, снитч. ”
  
  “Может быть, я мог бы заплатить одной из его шлюх, чтобы она сдала его”.
  
  “Это может сработать. Хотя мне никогда особо не везло со шлюхами. Особенно с уличными сучками. Они идут в одну сторону, потом в другую. А как насчет клуба, в котором он работает? Что ты сказал, гостиница ”Падение"?"
  
  “Ага, он же The Stumble Out . Думаешь, мне стоит попробовать это?”
  
  “Сделай свой лучший выбор”.
  
  “Бармен”?
  
  “Лучшие стукачи в мире”.
  
  “Дело в том, что они видели меня в клубе”.
  
  “Они меня не видели”, - сказал папа.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
  
  Мы с папой выпили все пиво, которое было в холодильнике. Я проспал и добрался до дома Спайви в Понте Ведре только в час пятнадцать пополудни в воскресенье. Я позвонил и оставил сообщение на голосовой почте, надеясь, что мое опоздание не станет проблемой. Дом был оштукатурен, выкрашен в цвет хаки, с красной черепичной крышей. Судя по внешнему виду, я решил, что шкафы были размером с мой Airstream. Подъездная дорожка огибала фонтан, на котором под разными углами было припарковано с полдюжины дорогих автомобилей. Я поставил старый "Форд" Джо между "Ягуаром" и "Порше". Я положил пистолет, который одолжил мне Джо, в отделение для перчаток, которое было пустым, если не считать старого зеленого металлического фонарика и дюжины или около того винтажных влажных салфеток из KFC. Дробовик Джо лежал за сиденьем вместе с небольшой коробкой инструментов и моей точной копией бильярдного кия "Балабушка". Это был странный набор вещей, которые можно было таскать с собой в кабине пикапа, но никогда не знаешь, когда тебе может понадобиться быстро починить машину, поиграть в девятку, отправить кого-нибудь на тот свет или вытереться в темноте.
  
  Горничная-эмигрантка, с которой я разговаривал вчера, провела меня через дом на задний дворик. На ней была белая поварская униформа, и она целеустремленно шла вперед, ее пухлый зад, казалось, двигал все остальное в ней. Она указала на доктора Спайви, а затем покинула меня.
  
  Там была вечеринка, что объясняло все машины на подъездной дорожке. Спайви держал высокий матовый стакан, из которого рос стебель сельдерея. На нем были белые шорты, небесно-голубая рубашка поло и туфли-лодочки New Balance. Он разговаривал с невысоким парнем с вьющимися волосами и в очках. Я подошел и тупо стоял там с минуту, пока они не заткнулись достаточно надолго, чтобы я смог представиться.
  
  “Извините, я опоздал”.
  
  “Без проблем”, - сказал Спайви. “Извини, мы отойдем на минутку, Джон”.
  
  Джон извинил нас вежливой улыбкой и кивком, а затем направился к еде. Блюдо было большим: кукуруза в початках, печеные бобы, несколько видов салатов, свежие фрукты, пироги. Парень в поварском колпаке и фартуке стоял возле двух полубочек с решеткой, помешивая угли. Если ты когда-нибудь придешь ко мне на пикник, то получишь большой стейк, печеную картошку и пиво из бочонка. Ты съешь стейк, выпьешь пиво и выбросишь картошку. Я не очень хорошо готовлю картошку.
  
  “Ты ведь сможешь остаться и поесть, правда?” Спросил Спайви.
  
  “Выглядит неплохо”, - сказал я. “Но мне действительно нужно работать”.
  
  “Давай зайдем внутрь. Я хочу познакомить тебя с моей женой”.
  
  Миссис Спайви сидела в гостиной, глядя в окно. В комнате стояли обитый шипами кожаный диван и диванчик, тяжелые сосновые столы, туристические плакаты с нескольких мексиканских курортов.
  
  “Дорогая, это Николас Кольт”, - сказал доктор Спайви.
  
  Она встала, сделала пару шагов к нам и протянула руку. Ногти у нее были блестящие, красные и идеальные, но рука, которую я пожал, казалась чем-то не совсем живым. У нее было то, что я называю “чужими” глазами, такой взгляд я видел у жертв изнасилования и женщин, подвергшихся насилию в детстве. Я не знал ее истории, но у меня создалось впечатление, что это было потрясающе. Ее подбородок сорока с чем-то лет был покрыт ямочками и напоминал мне огромный консервированный зеленый горошек.
  
  “Мистер Кольт собирается помочь нам найти нашу Бритни”, - сказал доктор Спайви. “Не так ли, мистер Кольт?”
  
  “Ты можешь называть меня Николас”, - сказал я.
  
  “А, точно. Я Майкл, а это Корина”.
  
  “Что заставляет тебя думать, что ты сможешь ее найти?” - Спросила Корина, и ксанакс снова подействовал. Она была тощей, как моя Балабушка, и примерно наполовину такой же личностью.
  
  “Все, что я могу сделать, это попытаться”, - сказал я. “Никаких гарантий. Возможно, она уехала из города, но я сомневаюсь в этом. Она связалась бы со мной или полицией, когда услышала об убийстве Лейты. Я думаю, Бритни либо мертва, либо ее удерживают против ее воли. Вы двое ни от кого ничего не слышали, не так ли?”
  
  Корина достала салфетку из коробки на одном из сосновых столов. Майкл обнял ее. Она вытерла глаза и держала салфетку перед собой, как крошечный букет невесты. Майкл сказал: “Ты имеешь в виду записку с требованием выкупа или что-то в этом роде?”
  
  “Все, что угодно”, - сказал я.
  
  “Нет. Зачем кому-то связываться с нами? Мы не ее родители. По крайней мере, пока ”.
  
  “Да, но у тебя есть деньги. Если кто-то похитил ее, она могла рассказать им о тебе”.
  
  “Мы ни от кого ничего не слышали”, - сказал Майкл. “Мы обязательно дадим вам знать, если узнаем”.
  
  “Все в порядке”.
  
  “Милая, почему бы тебе не пойти и не присоединиться к вечеринке”, - сказал Майкл Корине. “Нам с Николасом нужно обсудить кое-какие дела. Шенберги уже здесь, и гриль должен быть почти готов для стейков. ”
  
  “Я выйду через минуту”, - сказала Корина.
  
  Майкл повел меня по длинному коридору, оставив Корину смотреть в окно.
  
  Книжные полки от пола до потолка занимали две стены библиотеки Майкла, а остальные были обшиты панелями, похожими на красное дерево. Аромат трубочного табака смешивался с тонкими и чистыми ароматами кондиционера для кожи и мебельного воска. В комнате не было окон. Майкл сидел за столом вишневого цвета, за которым можно было разместить джазовое трио, и жестом пригласил меня присесть на один из соседних стульев.
  
  Большой серый кот запрыгнул на стол. Майкл с минуту гладил его, затем поднял и поставил на пол.
  
  “Его зовут Твист”, - сказал Майкл. “Он был бездомным, которого мы приютили. Боюсь, он мало что делает, только ест и спит”.
  
  “Бездомные - самые лучшие”, - сказал я. “Кажется, они всегда все ценят. У меня есть собака по кличке Бад”.
  
  Он открыл один из ящиков стола и вытащил большую чековую книжку в кожаном переплете, из тех, что люди используют для расчетов по зарплате.
  
  “Я хочу убедиться, что приложены все усилия, чтобы найти Бритни”, - сказал он. “Назови свою цену, Николас”.
  
  “Моя обычная ставка - сотня в час”, - сказал я. “Плюс расходы. Я могу начать с аванса в пять тысяч долларов. Я, конечно, буду регистрировать все свое время и выдавать вам любые соответствующие квитанции. ”
  
  “Что вы считаете оплачиваемыми расходами?”
  
  “Все, что мне нужно для выполнения работы”, - сказал я. “Бензин, счета в барах и ресторанах, гостиничные номера, если мне придется уехать из города, гонорар информатору. Обычно это мало что значит, но могло бы. Не знаю, думали ли вы об этом, но награда помогла бы. Люди, которые обычно не стали бы разговаривать с полицейским или частным детективом, выползут из затруднительного положения, если потребуется достаточно денег. ”
  
  “Награда. Это хорошая идея. Сколько—”
  
  “Пятьдесят штук. Если ее найдут невредимой. Однако ты не захочешь предавать это огласке, как ты иногда видишь. У меня на примете избранная публика. Если это попадет в местные новости, каждый наркоман в городе поведет тебя по всем козьим тропам.”
  
  “И если ты найдешь ее сам—”
  
  “Я работаю за гонорар, о котором упоминал ранее. Награда не для меня”.
  
  “Кажется, я мог бы нанять целую команду за те деньги, о которых вы говорите”, - сказал Майкл.
  
  “Тогда найми их”, - сказал я. “Это твои деньги. Нанимай кого хочешь, черт возьми. Я назвал тебе свою цену. Это действительно не подлежит обсуждению ”.
  
  Я не потрудился сказать Спайви, что я предан этому делу, заплатил он мне или нет. Я знал, что он может позволить себе то, о чем я прошу, и деньги помогут, но я был полон решимости найти Бритни самостоятельно, если понадобится.
  
  “Ты, наверное, думаешь, что я богат, не так ли, Николас? Дело в том, что моя жена очень больна. Она умирает. У нас очень хорошая страховка, но она не покрывает некоторые альтернативные методы лечения, которые мы искали за границей. Этот дом заложен полностью, и в последнее время мне трудно просто справляться с собственными расходами. Я хочу найти Бритни. Мы ее очень любим. Но я просто не в состоянии предложить вознаграждение такого размера. Он показал конверт. “Неуплаченные налоги в размере четырехсот сорока трех тысяч пятисот пятидесяти шести долларов”.
  
  Мне стало интересно, каков квадратный корень из этого. “У вашей жены рак?”
  
  “Да. Все началось с маленькой черной родинки у нее на плече. Оказалось, что это меланома. Сейчас надежды очень мало, и мы исчерпали почти все наши ресурсы. Сегодняшнее барбекю - это сбор средств. Не специально для Корины, а для открытия исследовательского гранта на ее имя. Некоторые из моих коллег делают значительные пожертвования, и позже вечером я выставляю на аукцион кое-какой антиквариат, все вырученные средства пойдут на грант. Мы надеемся собрать миллион долларов к концу дня ”.
  
  “Мне искренне жаль слышать о вашей жене”, - сказал я.
  
  Майкл открыл кожаную папку, выписал чек на пять тысяч долларов и передал его мне через стол. “Вот твой аванс”, - сказал он. “Это действительно все, что я могу сделать прямо сейчас”.
  
  “Я понимаю”, - сказал я. “Вы сами участвуете в исследованиях рака?”
  
  “Моя практика - акушерство и гинекология. Большинство моих пациенток - здоровые молодые женщины. Ты когда-нибудь был свидетелем родов, Николас?”
  
  “Моя дочь Хармони”.
  
  “Это действительно чудо. У меня до сих пор каждый раз на глазах стоят слезы, и я помогла принять роды более чем тысяче младенцев. У нас с Кориной никогда не было возможности завести собственных детей, поэтому мы уже довольно давно были заинтересованы в усыновлении. Наверное, кажется странным, что мы все еще заинтересованы, учитывая состояние Корины и все такое, но она хочет, чтобы я продолжал встречаться с Бритни, несмотря на то, что я, вероятно, в конечном итоге стану вдовцом. ”
  
  Я разорвал чек пополам и вернул ему. “Это будет моим пожертвованием”, - сказал я. “Я найду ее, Майкл”.
  
  “Это очень великодушно с вашей стороны”, - сказал он.
  
  Я пожал плечами. “Даже у частных детективов иногда есть сердце”.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
  
  Когда мы с папой проезжали мимо гостиницы "Тэмбл Инн" в воскресенье вечером, возле нее было совсем другое шоу уродов. Множество кожаных жилетов, цепей, тяжелых черных ботинок и татуировок. Пара дюжин блестящих мотоциклов были припаркованы на небольшой стоянке рядом с клубом, и толстый парень по имени Шеп снова стоял у двери, проверяя документы. Пикап Джо был бы таким же незаметным, как бриллиантовое ожерелье на белке, поэтому мы сели в папин "Форд Эксплорер". Я подъехал к обочине.
  
  “Я собираюсь проверить его квартиру. Позвони мне на мобильный через некоторое время”.
  
  “У тебя есть деньги?” Спросил папа.
  
  Я протянул ему двести долларов. “Не трать все это сейчас на виски, старина”.
  
  “Виски в аду. Я собираюсь найти себе женщину”. Он рассмеялся, вышел из машины и направился к "Тэмбл Инн". Один раз он обернулся и посмотрел назад, но не увидел поднятого большого пальца, который я показал ему через тонированное стекло "Эксплорера".
  
  Я ехал на север по бульвару Рузвельта и заметил, что кто-то следит за мной. На этот раз это был не Рой Массенгилл. Вероятно, еще один из парней Флеминга.
  
  Я позволил хвосту следовать за мной всю дорогу до района Дака. На этот раз мне повезло, и я нашел свободное место через дорогу от жилого дома. Параллельная парковка заняла всего две попытки. Мне становилось лучше. Машина, следовавшая за мной, проехала мимо. Это был Фольксваген Жук. Я записал номер на бирке. У меня было ощущение, что водитель припарковался неподалеку, ожидая, когда я снова тронусь с места. Машина была черной и блестящей и напомнила мне Дарта Вейдера.
  
  Я опустил стекла в папином "Эксплорере", повернулся боком и прислонился к двери. Я долго сидел там, наблюдая, как у Дака ничего не происходит.
  
  У меня ужасно болела рука. Я принял таблетку дилаудида, хотя до следующей должен был пройти час.
  
  Я пожалел, что не захватил с собой термос. Из всех вещей, которые можно забыть взять с собой на засаду. Я вспомнил, что видел магазин пончиков "Криспи Крим" на Рузвельт, но не хотел уезжать и рисковать потерять место для парковки. Я решил пройтись пешком. Мне нужно было выпить кофе. До Рузвельта было всего два квартала, и если я потороплюсь, то смогу вернуться к грузовику через пятнадцать минут. Я закрыл "Эксплорер" и быстрым шагом направился в сторону "Криспи Крим".
  
  К тому времени, как я добрался до магазина пончиков, моей руке стало лучше. Боль не прошла полностью, но была терпимой.
  
  Я заказал большую чашку черного кофе и два пончика с желе. Я вышел из "Криспи Крим" и подождал, пока на перекрестке Рузвельт и Сидар переключится сигнал светофора, чтобы я мог перейти улицу. Подросток в мешковатых штанах и футболке Metallica сидел на автобусной остановке, его взгляд был прикован к какому-то портативному видеоплееру.
  
  “Тебе нужно врезать?” - спросил молодой человек.
  
  “Нет”. Я уставился на светофор. У меня в кармане был пистолет Джо 25-го калибра, но сегодня вечером мне не хотелось ни в кого стрелять.
  
  “Есть сигарета?”
  
  Я положил пакет с пончиками на скамейку и протянул парню "Мальборо".
  
  Я взял пакет с пончиками и пересек Рузвельт. Пройдя полквартала по Сидар-стрит, я услышал два выстрела со стороны квартиры Дака.
  
  Я сошел с тротуара в тень поросших мхом дубов. Было за полночь, и во всех аккуратных бунгало вдоль Сидар-стрит было темно и тихо. Сверчки пели свои одинокие песни в лунном свете. Вдалеке застонал кот.
  
  Мой мобильный зазвонил и напугал меня до чертиков. Это был папа.
  
  “Привет”, - сказал он. “Один из барменов говорит, что вчера видел симпатичную молодую блондинку в машине Дака. Соответствует описанию Бритни”.
  
  “Я только что услышал выстрелы”, - сказал я.
  
  “Где, черт возьми—”
  
  “Я позвоню тебе через несколько минут”.
  
  Я повесил трубку.
  
  Я увидел оранжевое зарево над верхушками деревьев. Я подбежал к "Эксплореру", поставил кофе и пончики на сиденье и уставился на жилой дом Дака, который был в огне.
  
  Поднялись клубы черного дыма, заслонившие лунный свет. Тревога не звучала, но несколько жильцов были на лужайке в пижамах и халатах. Дака среди них не было. Я позвонил 9-1-1 на свой мобильный и побежал в ад, разговаривая с диспетчером. Помощь уже в пути, сказала она.
  
  Из дома выбежала женщина с младенцем на руках и двумя детьми постарше, следовавшими за ней. Escalade Дака все еще был на парковке.
  
  Если то, что сказал папе бармен, было правдой, Бритни была на втором этаже с Даком.
  
  Я должен был вытащить ее.
  
  “Остановите этого идиота”, - услышал я чей-то крик. “Не ходите туда. Вас убьют”.
  
  Я не остановился. Я уже бывал в квартире Дака раньше и знал дорогу. Я прикинул, что смогу войти и выйти меньше чем за минуту.
  
  Я снял рубашку и скомкал ее в комок. Я наполнил легкие последним глотком свежего воздуха, поднес самодельный респиратор к лицу и шагнул в жирную черную мглу.
  
  Над головой жарко потрескивало дерево. Я ничего не мог разглядеть. Дым был слишком густым. Это было похоже на попытку вдохнуть моторное масло, и рубашка не очень помогала. Я ощупью добрался до лестницы и начал подниматься, мышцы моих ног уже требовали кислорода. Я поднялся на второй этаж. Квартира Дака была прямо за углом. Я нащупал дверь. Там было заперто и жарко. Все казалось до жути знакомым. Я уже бывал в этом кошмаре раньше. Я пытался оставаться в настоящем моменте, но не мог не думать о Сьюзан, Хармони и моей группе, поджаривающихся в этом чертовом самолете. Я пнул дверь, но она была прочной, а мои ноги - нет. Я бил в нее плечом, снова и снова, и, наконец, почувствовал, что рама начала поддаваться. Я сделал пару шагов назад, чтобы собраться с духом. На этот раз я собирался пройти через это. Я чувствовал это.
  
  Затем кто-то сзади схватил меня за талию и оттащил в сторону.
  
  “Тебе туда нельзя”, - сказал он. “Ты вызовешь сквозняк и разнесешь нас всех в щепки”.
  
  “Пошел ты. Есть пятнадцатилетний—”
  
  Он потащил меня вниз по лестнице, а затем наружу. Я пыталась сопротивляться, но мои лишенные кислорода мышцы не слушались. Я изо всех сил старался оставаться в сознании, мое периферийное зрение рябило от роев психоделических мошек. Мои легкие ощущались так, словно их окунули в кислоту. Мое лицо было покрыто слезами и соплями.
  
  Пожарный закрыл мне рот и нос маской. Я стянул ее и попытался встать. Он прижал меня к земле, и я почувствовал, как игла вонзилась мне в бедро. Затем все потемнело.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
  
  Меня вылечили и выписали из больницы.
  
  Папа взял такси до того места, где был припаркован его "Эксплорер". Он заехал за мной, и мы поехали к его дому в Грин-Коув-Спрингс.
  
  “Ты можешь поднять это окно?” Спросил я. Меня пробрал озноб. Мой мозг чувствовал себя так, словно его прокрутили в Maytag.
  
  “Окна там больше нет”, - сказал папа. “Кто-то выстрелил в него”.
  
  “Дарт Вейдер”, - сказал я.
  
  “А?”
  
  “За мной следовала машина”, - сказал я. “Черный Фольксваген". Они, должно быть, думали, что я все еще здесь, когда выбили окно”.
  
  Я остался ночевать в папиной комнате для гостей. В пять утра я включил телевизор и посмотрел новости. В шесть вошел папа с двумя кофейными кружками. Его волосы выглядели так, словно кто-то взбил их венчиком. Взъерошенные волосы.
  
  “Тебе тоже не спалось?” Спросил я.
  
  “Ты ни хрена не сможешь спать, когда состаришься. Приходится мочиться примерно каждые два часа”. Он протянул мне одну из чашек.
  
  “Хочешь выйти на улицу?” - Спросил я.
  
  Мы сидели на крыльце. Я закурил сигарету, но у меня болели легкие, и я не мог с этим справиться.
  
  “О пожаре уже сообщили в новостях?” Спросил папа.
  
  “Да. Два человека наверху погибли. Мужчина и женщина”.
  
  “И ты думаешь, это были Дак и Бритни?”
  
  “Надеюсь, что нет”.
  
  “И что теперь?”
  
  “Я не знаю. Могу я воспользоваться вашим компьютером?”
  
  “Конечно. А как насчет той пары, которая планировала удочерить Бритни? Спайви ”.
  
  “Я не позвоню им, пока не буду уверен, что в пожаре погибла Бритни. Я свяжусь с Флемингом как-нибудь сегодня, узнаю, есть ли что-нибудь у коронера ". И я сказал Джульет, что зайду за своими вещами. Это первое, что я собираюсь сделать этим утром. Сразу после того, как проверю эти теги. ”
  
  Машина Джульетты стояла на подъездной дорожке. Машины газовщика не было. У меня все еще был ключ от ее входной двери, но я им не воспользовался. Она открыла через несколько секунд после того, как я позвонил.
  
  “Пожалуйста, входите”, - сказала она. На ней были синие джинсовые шорты, ярко-желтая рубашка с кокеткой в западном стиле и пара фиолетовых носков с крошечными желтыми сердечками и никелевыми заклепками наверху. Я вспомнил, как она покупала их, когда однажды уговорила меня пройтись по магазинам. Ее оливковые щеки горели румянцем, который ассоциируется у вас с лихорадкой.
  
  “Это мои вещи?” Я указал на пластиковый пакет, прислоненный к стене фойе.
  
  Джульетта кивнула.
  
  “Кассета там?” - Спросил я.
  
  Она снова кивнула.
  
  “Тогда, я думаю, это прощание”.
  
  “Так не должно быть. Николас —”
  
  “Даже не думай”. Я поднял ладони вверх, растопырив пальцы.
  
  Слезы навернулись ей на глаза, и одна из них оставила след от туши на щеке. “Та ночь с Мартином ничего не значила. Ты единственный, кого я люблю”.
  
  “Я чуть не пристрелил этого сукина сына”, - сказал я.
  
  “Это была не его вина. Я сказала ему, что не замужем. Он даже не знает о тебе, Николас. Однажды он флиртовал со мной в больнице, когда был в моем отделении и осматривал пациента, но мы почти не разговаривали. Как-то вечером он пригласил меня потанцевать в ”Лайонз Ден", и...
  
  “Одно привело к другому”, - сказал я, заканчивая ее мысль. “Что ты сказала ему, когда он уходил тем утром?”
  
  “Что это была ошибка. Ошибка по пьяни. Поверь мне, Николас, это все, что было. И это не похоже на то, что я изменял тебе. Мы расстались, помнишь?”
  
  Она сделала шаг в мою сторону, засунув руки в карманы, и уткнулась лицом мне в грудь. Она рыдала, прижимаясь ко мне, тепло ее слез просачивалось сквозь мою рубашку. Я обнял ее, почувствовав, как ее ногти нежно впиваются мне в спину. Холод поднялся и пробежал по коже головы. Папа однажды сказал мне, что противоположность любви - не ненависть, а безразличие. Я не достиг стадии безразличия с Джульеттой. Не думал, что когда-нибудь достигну. Апатия - эмоция, мне чуждая. Я забочусь о вещах. Мне наплевать. Такова моя природа. В тот момент я ее ненавидел.
  
  Я приподнял ее подбородок и накрыл ее рот своим. Наши языки кружились, как циклоны, глубоко и жестко. Я разорвал ее рубашку, услышал, как пластиковые пуговицы заплясали по керамической плитке пола. Я подхватил ее на руки и отнес в спальню, и мы поспешили раздеться, целуясь и очень занятые своими руками.
  
  Но во всем этом было что-то очень неправильное. Прежде чем мы продолжили, я молча встал, подошел к окну и посмотрел на задний двор Джульетты. Ястреб слетел вниз и уселся на деревянный забор. Я не мог не думать о ней в одной постели с ним. Это грызло меня. Я не знал, смогу ли когда-нибудь снова доверять ей, а без доверия отношения - штука шаткая и пустая. Это как толстый фигурист, уродливый и неуравновешенный. Это просто не работает.
  
  Я хотел повалить ее на землю и трахнуть. Я хотел, чтобы было больно. Это было неправильно.
  
  Ястреб улетел.
  
  “Пожалуйста, подойди и займись со мной любовью”, - попросила Джульетта.
  
  Я разговаривал с окном. “Я не могу”, - сказал я. “Не сегодня”.
  
  “Ты мне позвонишь?”
  
  “Я не знаю”.
  
  Я оделся и оставил ее там голой и одинокой.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
  
  Черный жук принадлежал человеку по имени Эверетт Спенсер из Ориндж-парка. Ему было восемьдесят два года.
  
  Я поехал по указанному адресу, кирпичному дому в стиле ранчо с пристроенным гаражом на одну машину. К входной двери было прикреплено правительственное уведомление о потере права выкупа. Место выглядело мрачным и неприступным из-за высоких сорняков и запущенных кустарников.
  
  Я вышел и заглянул в гараж, где было полно всего, кроме машины. Я вытащил пистолет и в этот момент был почти уверен, что он мне не понадобится, когда женщина слева от меня закричала: “О Боже, у него пистолет”. Я заглянул в соседнюю дверь и мельком увидел, как одна из ее ног исчезает в подъезде ее дома. Я положил в карман пистолет 25-го калибра, подошел туда и постучал, держа в руке лицензию частного детектива.
  
  “Я вызываю полицию”, - закричала она. Ее засов защелкнулся.
  
  “Я могу объяснить, мэм”, - сказал я. “Я частный детектив. У меня есть лицензия на ношение этого оружия. Могу я поговорить с вами минутку?”
  
  Кто-то сзади, возможно, полузащитник НФЛ, ударил меня чуть выше почек плечом, или кувалдой, или еще чем-то. Я упал на бетонное крыльцо, ударившись о больную руку. Когда я обернулся, на меня уставился ствол винтовки.
  
  “Не двигайся, ублюдок”, - сказал человек с пистолетом. Наемные убийцы никогда не говорят таких вещей. Они просто стреляют в тебя. У него была прическа Элвиса и занудные солнцезащитные очки в черепаховой оправе. Я бы рассмеялся, если бы моему черепу не грозила немедленная модификация.
  
  “Я частный детектив”, - сказал я. “Мое удостоверение личности где—то здесь”.
  
  “Достань пистолет из кобуры. Два пальца на рукоятку. Правильно. Теперь отдай его”. У меня было ощущение, что он посмотрел слишком много повторов полицейских сериалов.
  
  Я отдал ему свой пистолет. “Я ищу вашего соседа, Эверетта Спенсера”, - сказал я.
  
  Он наклонился, поднял мое удостоверение личности, просмотрел его. “То, что ты частный детектив, не дает тебе права разгуливать здесь с пистолетом. Ты напугал маму до полусмерти”.
  
  “Я сожалею об этом”.
  
  “Что тебе нужно от Эверетта?” Он поставил винтовку на предохранитель и прижал к боку.
  
  “Теперь я могу встать?” - Спросил я.
  
  “Да. Извини, что мне пришлось вот так тебя выложить. У нас тут в последнее время было несколько взломов”.
  
  Я встал и отряхнулся. “Мне просто нужно поговорить с мистером Спенсером. Вы не знаете, у него есть черный "Фольксваген-жук” последней модели?"
  
  “Никогда никого там не видел”, - сказал он. “Я думаю, старик сейчас в доме престарелых. Его дочь и ее дети жили там с ним, а потом я внезапно перестал с кем-либо встречаться. Я слышал, что он в доме престарелых на Кингсли, но я не уверен.”
  
  “Вы знаете, как зовут его дочь?” - Спросил я.
  
  “Рассвет или радость", что-то в этом роде. Знаете, одно из названий жидкости для мытья посуды”.
  
  “Palmolive?”
  
  Он не смеялся.
  
  “Спасибо, что не пристрелил меня”, - сказал я. “Могу я теперь забрать свой пистолет?”
  
  Идти к палате Эверетта Спенсера в доме престарелых было все равно что идти по коридору в кошмарном сне идиота. “Банни, банни, банни”, - скандировала дама из палаты 102. Джентльмен из 106-го был уверен, что его не покормили, хотя время обеда давно миновало. “Я должен поесть. Я должен, я должен. Я не буду есть горох”, - повторял он снова и снова.
  
  В комнате Спенсера было тихо, если не считать гудения питательного насоса, подающего пищу в его кишечник. По дороге одна из медсестер сказала мне, что несколько месяцев назад у него случился инсульт, и он мог общаться только глазами.
  
  "Просто пристрели меня", - подумал я.
  
  Я спросил Эверетта Спенсера, был ли у него когда-нибудь "Фольксваген". Два мигания. Это означало "нет". Я решил разыскать его дочь и выяснить наверняка, но сначала хотел перекинуться парой слов с детективом отдела по расследованию убийств Барри Флемингом.
  
  У меня ужасно болела рука. Я всерьез подумывал о том, чтобы съездить в мемориал Хэллоуз-Коув и позволить им принять меня на этот раз. Вместо этого я принял таблетку дилаудида и продолжал сражаться.
  
  Было половина третьего пополудни, и мне захотелось выпить, чего-нибудь высокооктанового, чтобы отключиться на несколько часов. Я подавил желание зайти в бильярдную Келли.
  
  Я подъехал к зданию суда в Грин-Коув и припарковался в метре через улицу. Я знал, что мне придется пройти через пост охраны с металлоискателем, поэтому оставил пистолет в грузовике. Как оказалось, я видел, как Флеминг направлялся к своей машине на парковке, предназначенной только для полиции.
  
  “Чего ты хочешь, Кольт?” Флеминг был одет в тот же костюм, что и в тот день, когда я толкнул его в горячую ванну.
  
  “И вам тоже доброго дня, детектив Флеминг”, - сказал я. “Я просто хотел узнать, могу ли я уделить вам несколько минут времени. Всего несколько вопросов”.
  
  “Сделай это быстро. У меня встреча”.
  
  “Кто следил за мной в черном фольксвагене-жуке прошлой ночью?”
  
  “Кто-то следил за тобой?”
  
  “Прекрати, Барри. Ни для кого не секрет, что ты хочешь меня сжечь”.
  
  “Мне следовало бы надрать тебе задницу после того небольшого эпизода в участке на днях. Ты перешел все границы. Кстати, ты должен мне счет за чистку моего костюма. Но за тобой никто не следил.”
  
  “А как насчет Роя Мэссенджилла той ночью?”
  
  “Мэссенгилл был предоставлен сам себе. Не на дежурстве”.
  
  “Значит, вы ничего не знаете о черном Жуке?”
  
  “Клянусь сердцем и надеюсь умереть. Мне действительно пора идти”. Он открыл дверцу своей машины.
  
  “Подождите. Есть что-нибудь от коронера по поводу того пожара?”
  
  “То, что у нас есть по этому поводу, на данный момент конфиденциально. Вам придется дождаться пресс-релиза, как и всем остальным. Извините ”.
  
  “Да или нет, Барри. Это была женщина Бритни Райан?”
  
  “Ты настойчивый сукин сын. Я отдаю тебе должное. Хорошо. Да, мы почти уверены, что это была она. Мы просто ждем записи из стоматологической карты, чтобы подтвердить это. Никому ни слова, Кольт. Понял? И держись подальше от меня. Сейчас это не в твоей лиге. Он сел в машину и завел двигатель.
  
  Мое сердце упало. Я жестом приказал Флемингу опустить стекло.
  
  “Еще кое-что”, - сказал я. Мне все еще было любопытно, что Билер сказал о кармане сорок семь и авиакатастрофе. Я спросил Флеминга, нельзя ли с ним перекинуться парой слов.
  
  “Нет”, - сказал Флеминг.
  
  “Это не имеет никакого отношения к вашему делу. Я—”
  
  “Билер мертв”, - сказал он.
  
  “Как это произошло?”
  
  “Мне пора, Кольт”. Он поднял стекло и отъехал.
  
  Я подошел к грузовику и позвонил папе на мобильный.
  
  “Флеминг сказал, что это, вероятно, была она”, - сказал я не совсем уверенным голосом.
  
  “Это отстой”, - сказал папа. “И что теперь? Я полагаю, для тебя дело закрыто, да?”
  
  “Для меня это еще не конец. Кто-то в маленькой черной машине пытался убить меня прошлой ночью. Я должен предположить, что они попытаются снова ”.
  
  “Так что ты собираешься делать?”
  
  “Я должен выяснить, кто был за рулем Beetle. Флеминг сказал, что это был не один из его парней, а бирки - тупик. Эверетт Спенсер - чертов овощ в доме престарелых. Он отрицает, что когда-либо владел машиной. Но он, возможно, сбит с толку, возможно, забыл. Я собираюсь поговорить с его дочерью. В остальном я не уверен. У тебя есть какие-нибудь идеи?”
  
  “Я думаю, ты мог бы засечь свой фургон. Если кто-то преследует тебя, он, вероятно, рано или поздно появится там”.
  
  “Я подумаю об этом. Не хочешь напиться и немного порыбачить позже?”
  
  “Лучшая идея, которую я слышал за весь день”.
  
  “Увидимся позже, папа”.
  
  Мы повесили трубку.
  
  Я набрал номер, который медсестра дала мне для Дон Блок, дочери Эверетта Спенсера. Она ответила, и я услышал детский плач на заднем плане.
  
  “Меня зовут Николас Кольт. Я частный детектив. Я ищу владельца черного "Фольксваген-жука", одного из самых новых”. Я назвал ей номер на бирке.
  
  “У папы никогда не было такой машины”, - сказала она. “Он не верил в покупку чего-либо иностранного. Он участвовал во Второй мировой войне, в сто первой воздушно-десантной. Он все еще думает, что немцы и японцы - зло.”
  
  “Спасибо, что уделили мне время”, - сказал я.
  
  Я все еще находился через дорогу от здания суда, и мне в голову пришла идея. Я вошел внутрь, прошел через металлоискатель, спустился на лифте на первый этаж, где располагался отдел автотранспорта. Я взял номер из автомата и стал ждать, когда мне позвонят. Когда, наконец, подошла моя очередь, я поговорил через дырочку с платиновой блондинкой с ярко-красной помадой на другой стороне кабинки с окошками.
  
  “Я потерял все документы на свою машину”, - сказал я. “Я хотел бы получить новую регистрацию”.
  
  Я сказал ей номер бирки, и она ввела его в свой компьютер.
  
  “Вы все еще живете по тому же адресу?” - спросила она.
  
  “Что там написано?”
  
  Она прочитала адрес. “Подождите минутку”, - сказала она. “В имеющейся у меня информации говорится, что вы родились в 1924 году. Этого не может быть. Вы Эверетт Спенсер? Могу я взглянуть на ваши водительские права, пожалуйста?”
  
  “Должно быть, я неправильно записал номер бирки. Прошу прощения. Тяжелый случай дислексии. На этот раз я выйду и сделаю все правильно. Я вернусь ”.
  
  Она наградила меня неумолимым взглядом. “Тебе придется взять новый номер и снова стоять в очереди”.
  
  У меня не было намерения снова набирать новый номер или стоять в очереди. Я узнал адрес, когда она его прочитала. Это был адрес Марка Тухи.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
  
  Воздух на улице был густым, как бывает перед грозой. Мои легкие болели, рука пульсировала, и в целом я чувствовал себя дерьмово.
  
  Дверь открыл Тухи, одетый в халат, в который блондинка была завернута прошлой ночью, с опухшим от сна лицом.
  
  “Я разбудил тебя от сна в подгузнике?” - Что? - спросил я.
  
  “Какого хрена тебе нужно?”
  
  “Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что у тебя проблемы с отношением? Могу я войти?”
  
  Он открыл дверь и отступил в сторону. Работал кондиционер, и в помещении пахло одеколоном и марихуаной.
  
  “Чем я могу вам помочь сегодня, мистер Кольт?”
  
  “Я снова ищу Бритни Райан. Видел ее?”
  
  “Нет”.
  
  “Я полагаю, вы знаете, что Лейта мертва”.
  
  “Да, чувак. Я слышал об этом. Какая обуза. Клянусь Богом, я ничего не слышал от Бритни. Может быть, она уехала в Калифорнию. Это то, о чем она всегда говорила ”.
  
  Я ударил Тухи апперкотом в подбородок. Он упал, и я пару раз пнул его по ребрам, чтобы убедиться, что он не упадет.
  
  “Иисус Христос”. Тухи подпер челюсть рукой. Теперь он говорил как плохой чревовещатель.
  
  “У тебя есть пять секунд, чтобы рассказать мне о черном ”Фольксвагене"".
  
  “Что за—”
  
  Я снова пнул его по ребрам в то же место и на этот раз услышал треск. Тухи застонал.
  
  “На очереди коленные чашечки”, - сказал я.
  
  “Черный Фольксваген"? Ты говоришь о том дерьме, на котором ездит Мэнди?”
  
  “Кто такая Мэнди?”
  
  “Моя девушка, чувак. Ты ее видел. Моя бывшая. Сучка сбежала от меня. Как будто мне действительно не похуй”.
  
  Что-то щелкнуло в моем мозгу. “На какой стоянке она работает?”
  
  “Жемчужина напрокат”, - сказал Тухи.
  
  Бинго.
  
  Я наклонился и пощупал его челюсть. “Она не сломана”, - сказал я. “Но тебе лучше позаботиться о ребрах. Где я могу найти Мэнди?”
  
  “Я же говорил тебе, она работает в ”Рент-А-Джем"".
  
  “Я почти уверен, что не найду ее там”, - сказал я. “На случай, если вы не слышали, "Аренда драгоценностей" теперь место преступления”.
  
  “Она снимает дом где-то в Миддлбурге. Клянусь, Кольт, я не имею никакого отношения ни к каким угнанным машинам”.
  
  “Вы знали, что она использовала ваш адрес для фальшивых документов на "Жука”?"
  
  “Сука”.
  
  По дороге в Миддлбург я зашел в публичную библиотеку и нашел в Интернете адрес Мэнди.
  
  Это был деревянный каркасный дом, небольшой, вероятно, с двумя спальнями, и выглядел почти так же, как любой другой дом в этом районе. На подъездной дорожке был припаркован белый фургон Ford Econoline.
  
  Вдалеке прогремел гром. Я припарковался на другой стороне улицы и стал ждать. Я позвонил папе, чтобы сообщить ему, что происходит.
  
  “Ты вообще уверен, что она там?” спросил он.
  
  “Я увидел, как в гостиной зажегся свет, значит, кто-то есть дома. Я хочу застать ее уходящей и последовать за ней. У меня такое чувство, что она не очень-то будет сотрудничать, если я просто постучу в дверь и начну задавать вопросы. Плюс—дерьмо. Она только что вышла. ”
  
  “Она одна?”
  
  “Да. Я поговорю с тобой позже”.
  
  “Не похоже, что погода будет благоприятной для рыбалки”.
  
  “Да”.
  
  “Но мы все еще можем напиться”.
  
  “Да”.
  
  Фургон уехал на юг. Я последовал за ним в среднюю школу Миддлбурга. Было уже далеко за полдень, и ученики и преподаватели давно разъехались на весь день.
  
  Я притормозил за ней на парковке, блокируя ей выезд. Дверь открылась, и она бросилась бежать через футбольное поле с чемоданом. Я поймал ее на пятидесятиярдовой дистанции. Она попыталась выцарапать мне глаза ногтями, прежде чем я оседлал ее и скрутил ей руки.
  
  “Отпусти меня”, - сказала она.
  
  “Единственное место, куда ты попадешь, - это тюрьма”.
  
  Она тяжело дышала и билась подо мной. “Ты не понимаешь, чувак. Если я не доставлю этот чемодан, я покойник”.
  
  “Что в нем?”
  
  “Деньги”.
  
  “Для кого?”
  
  “Я не могу тебе сказать”.
  
  “Я думаю, ты должен сказать мне. Иначе я переломаю тебе все кости на твоем лице”.
  
  Она разгадала мой блеф. “Давай, ударь меня, ублюдок. Убей меня. Я лучше умру, чем сяду в тюрьму”.
  
  “Что, если бы у тебя был способ выпутаться из этого?” Я сказал. “Чисто. Просто уходи”.
  
  “О чем ты говоришь?”
  
  “Вот что мы собираемся сделать”, - сказал я. “Ты поможешь мне, я помогу тебе. Ты можешь взять деньги из этого чемодана и отправиться куда-нибудь начинать все сначала. Далеко-далеко от Джексонвилля. Расскажи мне, что ты знаешь, и ты свободен как птица.”
  
  “Я мог бы сделать это с самого начала. Это не сделка. Куда бы я ни пошел, он найдет меня и убьет ”.
  
  “Нет, если я найду его первым. Это твой единственный шанс, Мэнди. Соглашайся или не соглашайся”.
  
  Слезы навернулись ей на глаза. Ее фасад рухнул. “Аренда драгоценностей" была прикрытием. Этот парень, которого они называют Пиратом, продавал имена и номера социального страхования Маркусу Шарпу, а Шарп использовал социальные сети для подделки купчих на угнанные машины. Все, что нам нужно было сделать, это привести машины в порядок, а затем у Sharp нашелся покупатель в Атланте, который отправил их за границу. Sharp зарабатывала, и на бумаге все выглядело законно. Тот черный "Жук", на котором я ехал, должен был отправиться в Атланту на этой неделе, но когда Шарпа убили, все полетело к чертям. Идея последовать за тобой той ночью принадлежала Пирату. Знаешь, я не хотел пользоваться своим фургоном по понятным причинам, поэтому взял Фольксваген. Теперь я вижу, что облажался по-королевски ”.
  
  “Откуда взялись деньги в чемодане?”
  
  “Это одна из выплат Sharp пирату. По тысяче баксов за каждое имя и социальную публикацию. Предполагается, что я оставлю чемодан под трибунами”.
  
  “Почему Пират хотел, чтобы ты следил за мной?”
  
  “Я не знаю. Он сказал, что даст мне две тысячи, чтобы я проследил за тобой несколько часов, так что я сделал это ради денег. Я не спрашивал почему ”.
  
  “Ты знаешь, кто стрелял в мое окно?”
  
  “Нет”.
  
  “Как вы общались с Пиратом? Если он звонил тебе на мобильный —”
  
  “Он отправлял сообщения с заблокированного номера. Я даже никогда не слышал его голоса”.
  
  Она не сильно помогла, но я думал, что все равно разобрался. Я думал, что знаю истинную личность Пирата.
  
  “Даже не думай о том, чтобы остаться здесь”, - сказал я. “Тебе нужно собирать свои пожитки и убираться из города”.
  
  “Вы не собираетесь меня арестовывать?”
  
  “Мне на тебя наплевать. Я хочу пирата”.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
  
  Бритни, должно быть, каким-то образом узнала о том, что "Рент-А-Джем" был прикрытием для банды угонщиков автомобилей. Именно из-за этого знания ее и ее сестру убили. Человек, известный как Пират, был убийцей. Пират продавал имена и номера социального страхования Маркусу Шарпу для использования в фиктивных регистрациях автомобилей, которые отправлялись за границу. Так кто же был пиратом? Это должен был быть кто-то, имевший доступ к записям Эверетта Спенсера в доме престарелых, и это должен был быть кто-то, кто контактировал с Бритни Райан.
  
  У меня было сильное подозрение, что доктор Майкл Спайви был пиратом. Ему нужны были деньги, чтобы оплачивать медицинские счета своей жены, поэтому он продавал личную информацию пациентов компании Rent-A-Gem. Пациенты, которые умирали или по другим причинам вряд ли обнаружили, что их использовали. Пациенты, подобные Эверетту Спенсеру. Спайви был гинекологом и, вероятно, лечил пожилых женщин в доме престарелых по тем или иным причинам. Ему было бы достаточно легко захватить случайно попавшую карту и выкрасть любую информацию, которую он хотел. Я сомневался, что он когда-либо пользовался номерами своих собственных пациентов. Их было бы слишком легко вывести на него, если бы власти когда-нибудь догадались.
  
  Бритни, должно быть, что-то увидела, когда была у него дома на теннисе, в субботу, когда сбежала из дома. Это было мое предположение. Она, должно быть, наткнулась на что-то компрометирующее. Возможно, она открыла не то электронное письмо на компьютере Спайви или подслушала не тот телефонный разговор. Это могло быть что угодно. Что бы это ни было, оно напугало ее настолько, что заставило убежать из дома и найти убежище у сутенера.
  
  Теперь, когда у меня было представление о том, кто такой Пират и где он живет, оставалось только отправиться туда и схватить его. У меня пока не было никаких реальных улик, недостаточно, чтобы обратиться в полицию и надеяться, что они подтвердятся, поэтому мне пришлось правильно разыграть свои карты.
  
  Но была пара вещей, которые я хотел сделать, прежде чем сдать доктору Майклу Спайви его последнюю раздачу.
  
  По дороге домой я остановился и купил адаптер VHS-C. Я нашел кассету в тайнике Бритни, вместе с ее презервативами и сигаретами, так что я знал, что на ней должно было быть что-то, что она не хотела, чтобы все видели. Я надеялся, что это не то, что они с Марком Тухи записали в спальне. Мне не хотелось возвращаться к Тухи и ломать еще ребра.
  
  Я добрался до бухты Святых около шести часов. Я пару раз объехал озеро, чтобы убедиться, что за мной никто не следит. Мой "Эйрстрим" выглядел ужасно из-за пластика на окнах, но я не заметил никаких признаков посетителей.
  
  Я включил кондиционер и поискал чего-нибудь поесть. Я нашел половину буханки хлеба, луковицу и полную банку арахисового масла, поэтому сделал бутерброд с арахисовым маслом и луком и запил его холодным пивом.
  
  Я вставил видеокассету в видеомагнитофон. Я перемотал ее на начало, нажал кнопку воспроизведения на пульте дистанционного управления, откинулся на спинку дивана и стал смотреть. Я знал, что это рискованный шаг, но я искал любые улики, которые могли бы связать доктора Спайви с преступлениями.
  
  Бритни на теннисном корте отрабатывала подачу. Мужской голос за кадром инструктировал: “Твой бросок должен быть немного левее для подачи ударом”. Дата внизу экрана - суббота, день, когда Бритни сбежала. Некоторое время она работала над подачами, а затем запись перешла к ее ударам слева на корте. Я fastforwarded через нее выходит-драйв справа и практики залпа, пока лента не пошел на заснеженных статические. Я хотел было нажать стоп на пульте, когда еще появилось изображение. На смотровом столе из нержавеющей стали лежала маленькая девочка, думаю, лет двух. Она была обнажена, и кожа от груди до пальцев ног имела оттенок спелого помидора. Камера увеличила ее лицо. У нее было неудачное темно-коричневое родимое пятно в форме слезинки возле правой стороны рта. Она не плакала, но выглядела испуганной. “Я обожглась”, - сказала она. Вот и все. Вернемся к фаззу. На кадрах не было других людей, только маленькая девочка. Я перемотал и снова просмотрел короткую сцену, на этот раз обратив внимание на дату, когда она была записана — чуть больше трех лет назад.
  
  Голос, далекий и за кадром, сказал: “Нам нужно доставить ее в ожоговое отделение в Гейнсвилле, статистика”. Я узнал голос, глубокий южный акцент. Ошибки тут быть не могло. Это был доктор Биллингсли, который лечил мое огнестрельное ранение в отделении скорой помощи. Я позвонил в мемориал Хэллоуз-Коув и узнал номер, по которому мог с ним связаться.
  
  “Мне нужно знать, помните ли вы что-нибудь о маленькой девочке, которая поступила в отделение неотложной помощи около трех лет назад с сильными ожогами нижней части тела”, - сказал я.
  
  “Она умерла”, - сказал Биллингсли. “Я помню тот случай. Это было душераздирающе. Крошка Доу. В ту ночь отделение скорой помощи было переполнено, и кто-то оставил ее на стуле, завернутой в одеяло. Когда мы развернули ее, половина кожи на ногах облезла. Я заказал вертолет, чтобы перевезти ее в Гейнсвилл, в ожоговое отделение, но было слишком поздно. Она умерла по дороге.”
  
  “Как ты думаешь, как она обгорела?”
  
  “Она выглядела так, будто ее ошпарили. Вода в ванне, по-моему, слишком горячая. Мы видим это чаще, чем вы думаете. Иногда это случайность, иногда нет ”.
  
  “Итак, вы подозревали жестокое обращение?”
  
  “Верно. Дежурившая в ту ночь медсестра-криминалист сняла видео, но из этого ничего не вышло. У нас не было возможности опознать девочку, а родители так и не объявились ”.
  
  “Это не имеет смысла”, - сказал я. “Если у кого-то есть двухлетний ребенок, и он просто внезапно исчезает, люди замечают”.
  
  “Похоже, что так и будет. Было полицейское расследование, но вы знаете, как это бывает. Дерьмо откладывается в долгий ящик и через некоторое время остывает ”.
  
  “Спасибо, что уделили мне время”, - сказал я и повесил трубку. Пять минут спустя я был на пути к дому Майкла Спайви.
  
  Кассета VHS-C была у Бритни. Я нашел ее в подкладке ее куртки от letterman в первый день, когда пришел в дом Лейты. Она использовала его для записи своего урока тенниса, но при воспроизведении она, должно быть, увидела запись ошпаренной маленькой девочки. Я был почти уверен, что она смотрела его дома у Спайви, потому что у Лейты не было оборудования для воспроизведения записи. Я начал понимать, что все это — побег Бритни, а затем второе исчезновение из моего дома, пытки и убийство Лейты, пожар в квартире Дака и покушение на мою жизнь той же ночью — имело отношение к тому, что Бритни увидела то, что было на той пленке.
  
  Дождь лил как из ведра. На федеральной трассе я сбросил скорость до тридцати, но шины старого грузовика Джо продолжали глиссировать, а прицепы тракторов продолжали забрасывать меня стенами воды с скоростной полосы. В конце концов мне пришлось прижаться к обочине и включить мигалку.
  
  Было почти восемь часов, и было темно, как на сковороде. Дождь сильно барабанил по крыше грузовика.
  
  Мне нечего было делать, кроме как думать. Я попытался закурить, но в кабине было слишком туманно, даже с приоткрытыми окнами.
  
  Я проглотил таблетку сухого Дилаудида и вскоре погрузился в легкий сон, отравленный причудливыми сновидениями.
  
  Я бежал голышом по джунглям, повсюду были колючие растения, с желтого неба дождем сыпались фиолетовые ягоды. Я остановился, сунул руку в рот и вытащил зуб размером и формой с гитарный медиатор. Он был коричневым и гнилым, и каким-то образом я увидел тогда, что у меня во рту, и мои зубы были все неровные и острые, как сломанные лампочки, а язык потрескался, распух и кровоточил. Я почувствовал вкус горькой медной крови и попытался сглотнуть, но не смог.
  
  Я увидел вдалеке свою жену Сьюзан и нашего ребенка и бежал, бежал, но они все удалялись. Я упал на землю. Все потемнело, а затем Сьюзан нависла надо мной, как ангел, раздавила горсть фиолетовых ягод и втерла сок в мои раны, как мазь, и все крошечные порезы от шипов мгновенно зажили. Теперь она была в моих объятиях, и земля больше не была колючей, а была покрыта чем-то вроде бархата.
  
  Я открыл глаза. Хромированные ветви покрывали небо волдырями оттенка фиолетового Kool-Aid. Дождь почти прекратился. Я завел грузовик и выехал обратно на автомагистраль между штатами.
  
  Автоматические разбрызгиватели жужжали на влажной лужайке Спайви, а электрические фонари освещали весь периметр его дома. Я подумал, что здесь никто не экономит.
  
  Спайви сам открыл дверь. Он выглядел удивленным.
  
  “Мистер Кольт. Пожалуйста, входите”.
  
  Я вошел. Когда он повернулся, чтобы что-то сказать, я вытащил пистолет и направил ему в лицо.
  
  Я подумал о том, что спросил меня Рой Массенджилл, могу ли я лишить жизни человека без непосредственной угрозы для своей собственной. Он назвал это "Переключателем смерти".
  
  Но мне не нужно было убивать доктора Спайви. Смертный приговор был жив и здоров во Флориде, и его направили в камеру смертников. За убийства Лейты и Бритни Райан.
  
  “Господи Иисусе, Кольт. Что—”
  
  “Привет, пират. Я собираюсь арестовать тебя за убийство первой степени, вот за что. И за некоторые другие обвинения. Например, за продажу личной информации пациентов банде угонщиков автомобилей. Все равно что ошпарить маленькую девочку до смерти. Я еще не разобрался с этим, но я знаю, что это был ты. Вот почему ты пошел за Бритни, потому что она нашла то видео. ”
  
  “Ты все неправильно понял, Кольт”.
  
  “Правда? Я так не думаю. Но я уверен, что окружной прокурор сможет во всем разобраться ”.
  
  Оглушительный грохот предшествовал тому, что череп Майкла Спайви развалился у меня на глазах. Я обернулся и увидел Корину с автоматическим пистолетом 45-го калибра, такими когда-то пользовались в армии. Она направила его мне в грудь.
  
  “Брось пистолет”, - сказала она.
  
  Ее глаза остекленели. Она смотрела сквозь меня, а не на меня.
  
  Я бросил свое оружие.
  
  “Успокойся”, - сказал я. “Давай просто поговорим минутку, Корина”.
  
  Она рассмеялась. Кудахчущий, неуместный смех сумасшедшего. Она закончила хриплым кашлем, а затем выражение ее лица стало серьезным.
  
  “Я собираюсь сгнить в аду рядом со своим мужем”. Она говорила медленно и обдуманно, с характерной для Ксанакса невнятностью. У меня возникло ощущение, что она приняла больше своей обычной дозы. “То, что он сделал, было немыслимо, но он сделал это для меня. Для меня. Он подарил мне ребенка — самого красивого ребенка. Понимаешь, у нас не могло быть своих детей. Мы пытались — Боже, мы обращались ко всем специалистам по бесплодию — а потом, потом, когда у Майкла появилась возможность сделать аборт в третьем триместре незамужней девушке-подростку, ну, почему этот ребенок должен был пропасть даром? Зачем ей это?”
  
  Говоря, она жестикулировала левой рукой, но мое внимание было сосредоточено в основном на дрожащем стволе пистолета, направленном мне в сердце. Ее трясло, и это заставляло меня чрезвычайно нервничать.
  
  “Опусти пистолет”, - сказал я.
  
  Она проигнорировала меня.
  
  “У нас было собственное маленькое отделение интенсивной терапии новорожденных прямо здесь, в доме, инкубатор и все такое. Наш секретный ребенок. Это было нелегко, могу вам сказать. Это было совсем непросто, но через пару лет у нас было почти все, что нам было нужно, почти все документы, чтобы это выглядело как удочерение за границей, когда однажды она просто не перестанет плакать, просто не остановится. Я включил воду и положил ее в ванну. Я не хотел обжигать ее. Богом клянусь, я не хотел. Я просто хотел, чтобы она прекратила эти чертовы рыдания. ”Скорой помощи" не было — я бы сел в тюрьму".
  
  Она сделала паузу и вытерла слезы с глаз. Я подумал о том, чтобы броситься к ней и попытаться выхватить пистолет, но ее дрожь напугала меня. Одно неверное движение - и я попаду в завтрашние некрологи. Я застыл, пока она продолжала.
  
  “Я отнес мою милую тайную малышку, мою Мелани, в отделение неотложной помощи и оставил ее на стуле. Я думал, они смогут ее спасти. Я действительно думал, что они смогут. Позже в новостях я услышал, что она умерла, и — о Боже мой — мое сердце было разбито - а через пару дней после этого с нами связался человек, назвавшийся Пиратом, и он видел, как я оставлял Мелани в отделении скорой помощи. Он шантажировал нас. Мы платили ему каждый раз, пока у меня не обнаружили рак, пока не накопились счета и не закончились деньги — деньги закончились, и тогда он захотел имена и номера социального страхования пациентов Майкла вместо наличных. Мы не знали зачем, но у нас не было выбора, кроме как дать ему то, что он хотел. У нас не было выбора, мистер Кольт. Разве вы этого не видите?”
  
  “Тебе нужна помощь, Корина”.
  
  Она сунула ствол 45-го калибра в рот и нажала на спусковой крючок. Ее затылок открылся, и брызги крови, мозга и костей брызнули на стену позади нее. Она лежала, скрючившись, на полу рядом со своим мертвым мужем.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
  
  Я поехал к телефону-автомату и сделал анонимный звонок в полицию. Я поверил признанию Корины. Теперь мне нужно было искать настоящего Пирата, того, кто убил Лейту и Бритни.
  
  После пары безрезультатных звонков я поехал в мемориал Хэллоуз-Коув и обнаружил доктора Биллингсли в комнате отдыха для врачей, который смотрел CNN и пил "Маунтин Дью".
  
  “Думаешь, ты мог бы мне кое с чем помочь?” - Спросил я.
  
  “Я могу попробовать. В чем дело?”
  
  “Ночь, когда поступила та маленькая девочка с ожогами. Мне нужно знать всех, кто был в отделении неотложной помощи в ту ночь. Пациенты, члены семьи, персонал, все. Вы можете мне с этим помочь?”
  
  “Это будет непросто. Со всеми законами о неприкосновенности частной жизни в наши дни трудно получить медицинские записи. И в ту ночь в отделение скорой помощи входили и выходили, вероятно, сотни людей. Могут потребоваться буквально месяцы, чтобы выследить их всех, если это вообще возможно.” Его пейджер запищал. Он достал его из кармана и прочитал сообщение. “Черт. Мне нужно бежать. Может быть, мы сможем поговорить позже.”
  
  “Только одно, прежде чем ты уйдешь”, - сказал я. “Ты можешь вспомнить имена людей, которые были с тобой в смотровой той ночью?”
  
  Он подошел к раковине и вымыл руки. “ Давайте посмотрим — там была Келли Рейнольдс, одна из медсестер отделения неотложной помощи. Медсестра-криминалист Джейн Вудс. Там работал свободный от дежурства полицейский...
  
  “Подожди. Как звали полицейского?”
  
  “Я не помню его имени. Кажется, его заинтересовало, что пациент был жертвой ожога. Он сам получил несколько ожогов, в армии или что-то в этом роде. У него было несколько довольно уродливых шрамов на шее.”
  
  Я вдруг почувствовал себя самым большим дураком на свете. “ Его звали Массенгилл? - Спросил я.
  
  “Да. Так оно и было. Массенгилл”.
  
  Я вышел на улицу и несколько минут посидел в грузовике, размышляя о том, с чего начать поиски Массенгилла. Сначала я решил заглянуть в бильярдную Келли. Я надеялся, что он там. Если бы он был там и напивался, это сразу дало бы мне преимущество.
  
  На парковке у "Келли" стоял сверкающий белый "Мерседес" с номерным знаком ГАЗОВЩИКА. Я зашел внутрь.
  
  Анил загружал коробку "Будвайзера" в холодильник, а его сын Филип опускал порцию жареной картошки фри в горячий жир. Я нашел свободный табурет и сел. Массенгилла там не было.
  
  “Как обычно?” - Спросила Анил.
  
  “Просто газированную воду с лаймом”.
  
  Анил принесла мне содовую в стакане "Коллинз".
  
  “Видели здесь Роя Мэссенджилла?”
  
  “Вы знаете, мистер Массенджилл в последнее время не появлялся. Я думаю, не заболел ли он”.
  
  “Может быть, он нашел Иисуса и бросил пить”.
  
  Анил молча обдумал такую возможность, а затем неторопливо вернулся к своему ящику с Бадом.
  
  В задней комнате Келли есть десять бильярдных столов с монетоприемником, такие можно найти в любом баре по всей стране. Эти столы имеют семь футов в длину и три с половиной фута в ширину и прекрасно подойдут для обычного любительского игрока. Однако настоящая игра, единственная игра, в которую мне интересно играть, проводится на "Брансуике" длиной девять футов. У Келли был один такой стол, наверху, в отдельной комнате. Мы с моим другом Джо занимаемся этим в течение двух часов каждый четверг вечером. Я поднялся по лестнице и увидел доктора Мартина Джонса, практикующегося в бросках с разворота. Он был один.
  
  “Ты очень хорош”, - сказал я.
  
  “Спасибо. Давно не виделись. В колледже я был очным чемпионом по игре в девять мячей”.
  
  “Тебе нравится играть на деньги?”
  
  “Вообще-то, мне нужно идти. Ты можешь занять столик”.
  
  “Давай. Сыграй мне партию в девять мячей по десять долларов за игру”.
  
  Он посмотрел на часы. “Хорошо. Но мне придется уйти после пары игр”.
  
  “Прекрасно”.
  
  Когда я играю с Джо или участвую в турнирах, я использую точную копию "Балабушки", очень дорогого кия с ирландской льняной оберткой и цевьем из клена с высоты птичьего полета. Это был подарок на день рождения от папы несколько лет назад, моя единственная драгоценность. Он был у меня с собой, в кожаной сумке за сиденьем пикапа Джо, но я не думал, что он понадобится мне для доктора Джонса.
  
  “Задержка перед перерывом?” - спросил он.
  
  “Я все время играю за этим столом. Будет честнее, если мы просто подбросим монетку?”
  
  Мы проиграли, и он победил.
  
  Я снял деревянный треугольник с крючка на стене и ударил по мячам. Джонс выстроился по диагонали и сильно пробил. Это был хороший брейк, когда мяч с шестью шайбами попал в дальний левый угол лузы, где он и упал. Он нанес еще два удара, а затем отыграл подстраховку, оставив меня, по его мнению, в невыносимой позиции. Я обошел стол с кием в руке, налегая на мел.
  
  Для меня это была не дружеская игра в бильярд. Я не хотел выигрывать, я хотел победить его. Я хотел, чтобы он ушел, низко опустив голову. Я сильно ударил по битку, на высшем английском, отправил его тремя рейками в тройку. Девятый шар оторвался от рейки и медленно покатился к левой боковой лузе. На секунду он повисел на губе, потом упал внутрь.
  
  “Это раз”, - сказал я.
  
  Он поднял брови и нервно усмехнулся. Теперь у меня был перерыв, и я действовал безжалостно. Я вел таблицу на следующих пяти партиях, пока он сидел и наблюдал. Я мог бы надуть его, намеренно играть ниже своего уровня, чтобы деньги текли рекой, но я занимался этим не ради денег. Я хотел ощутить частичку его гордости, хотел, чтобы он увидел, на что похожа игра против великого игрока.
  
  “Слишком хорош для меня”, - сказал он. Он вручил мне пригоршню наличных и направился к лестнице.
  
  “Вы знаете медсестру по имени Джульет Дакила?” - Спросил я.
  
  Он остановился, обернулся, посмотрел мне прямо в глаза и кивнул.
  
  “Если ты еще когда-нибудь приблизишься к ней, я тебя убью”.
  
  Я оставил его стоять там. Я спустился вниз и вышел на улицу. Небо теперь было ясным, без луны, но со множеством звезд. Воздух казался чистым, и я глубоко вдохнул его, прежде чем забраться в грузовик и ехать к дому Роя Массенгилла. Моя рука пульсировала, как на чертовой дискотеке.
  
  У меня была теория. Мэссенгилл видел, как Корина Спайви оставляла маленькую девочку на стуле в отделении неотложной помощи. Он каким-то образом выследил Корину, узнал, что она жена врача и что у них много денег. Главные кандидаты на вымогательство. Он связался с ними, используя имя Пират, и сказал им, что видел, как Корина бросила ребенка. Он организовал, чтобы где-нибудь перепали наличные, а когда наличные закончились, он вымогал личную информацию у пациентов вегетативного дома престарелых вместо нее. Он продал эту информацию Маркусу Шарпу, чтобы использовать ее при фиктивных регистрациях угнанных автомобилей.
  
  Афера шла своим чередом, пока Бритни не раздобыла копию видео доктора Спайви. Она отнесла кассету на теннисный корт и отдала ее Кенту Кларку, профессиональному теннисисту, чтобы тот записал ее урок. Затем, когда она вернулась в дом Спайви, чтобы посмотреть его, показали запись с ошпаренным ребенком. Майкл Спайви, должно быть, узнал, что Бритни видела эту запись. У меня не было возможности точно узнать, что произошло, или почему все так отреагировали, но Спайви, должно быть, угрожал ей или, возможно, даже пытался похитить ее в то время. Бритни сбежала, а затем оставила записку в машине Лейты, в которой говорилось, что она убегает. Она убежала не потому, что Лейта наказала ее. Она убегала от Спайви. Она была настолько напугана.
  
  Мэссенджилл, должно быть, взбесился, когда Спайви сказал ему, что кассета у Бритни. В сознании Роя Мэссенджилла Бритни стала угрозой, потенциальным свидетелем против Спайви. Если бы Майкла и Корину Спайви арестовали, они могли бы раскрыть схему вымогательства Массенгилла, которая затем привела бы к преступлению по угону автомобилей. То, что Бритни знала об ошпаренном ребенке, могло разрушить весь карточный домик, и именно поэтому Мэссенгиллу было нужно, чтобы она умерла.
  
  Это была моя теория, но теории плохо выдерживают проверку в суде. Из-за теорий не подписывают ордера на арест. Мне нужны были доказательства, а их просто не было.
  
  С юридической точки зрения было бы сложно возбудить дело против Мэссенгилла. После смерти Маркуса Шарпа и Спайви не осталось ни одного свидетеля ни одного из совершенных им преступлений. Я был уверен, что все его сделки совершались наличными, поэтому никаких бумажных следов. У меня был только один факт, на который можно было опереться: он был в отделении неотложной помощи в ночь смерти малышки Мелани. Все остальное было косвенным.
  
  Но я решил не позволять такой незначительной детали, как закон, стоять у меня на пути.
  
  Машины Мэссенгилла не было на подъездной дорожке, в доме не горел свет. Я припарковался за квартал. Я достал фонарик из бардачка, длинную отвертку из ящика с инструментами и пистолет, который одолжил мне Джо. "Ремингтон" Джо 12-го калибра лежал за сиденьем, но я не хотел, чтобы меня видели идущим с ним по улице. Соседи нервничают, когда видят парня, идущего по улице с большим пистолетом.
  
  В кино у всех частных детективов есть замшевые кейсы, набитые инструментами взломщиков, и все они эксперты по взлому замков. Я смеюсь всякий раз, когда вижу это. Как будто взлом и проникновение - часть нашей повседневной рутины.
  
  Я подкрался сзади, воткнул отвертку между дверью и косяком и одним быстрым рывком отодвинул засов от рамы. Латунные детали замка разлетелись, зазвенев по бетонному крыльцу. Я рассчитывал, что Массенджилл воспользуется входной дверью и не увидит беспорядка, который я устроил. Я вошел внутрь и включил фонарик. Самый свежий выпуск Florida Times-Union был разложен на кухонном столе, так что я знал, что он был там последние двадцать четыре часа. Его возвращение домой было только вопросом времени.
  
  Я выключил фонарик и сел за стол в полной темноте с пистолетом Джо в правой руке. На моей стороне был элемент неожиданности. В остальном Мэссенгилл превосходил меня во всех отношениях. У него был черный пояс третьей степени по тхэквондо и он стрелял намного лучше меня. Моим единственным шансом было устроить ему засаду и попытаться вынудить признание.
  
  Я сидел и слушал, как капает из кухонного крана, пока не понял, что совершил ужасную ошибку. Я выбежал через заднюю дверь и как сумасшедший помчался к дому Джульетты.
  
  Грузовик Мэссенгилла был припаркован за рядами креповых миртов, которые отделяли передний двор Джульетты от придорожной дренажной канавы.
  
  Я видел, как он выбегал из гаража в сторону леса за домом, но не стрелял. Я видел, как он исчез в сосновом лесу.
  
  Я вбежал внутрь и обнаружил Джульетту на полу в гостиной, у нее из носа текла кровь. Я опустился на колени и обхватил ее голову руками.
  
  “Я застрелила его”, - невнятно произнесла она. “Я схватила его пистолет и застрелила его. О, Боже мой. О, Боже мой”.
  
  “Где пистолет?”
  
  “Я не знаю”.
  
  Она была в истерике, с безумными глазами, в состоянии шока. Я поднял ее и отнес в спальню. Я вытер ей лицо влажной салфеткой и бросил несколько кубиков льда в пакет на молнии, чтобы она приложила к носу.
  
  “Я сейчас вернусь”, - сказал я.
  
  “Нет! Не оставляй меня. Пожалуйста, Николас. О Боже, пожалуйста, не оставляй меня”.
  
  “Я должен найти его. Обещаю, я скоро вернусь”.
  
  Я оставил ее там рыдающей. Ее нос, вероятно, был сломан, но в остальном она, похоже, не пострадала. Уходя, я набрал 9-1-1 и оставил телефон висеть. Адрес Джульетты отобразился бы в компьютере, и они бы прислали кого-нибудь. У меня не было времени объяснять. Мэссенджилл теперь был раненым животным, даже более опасным, чем раньше.
  
  Когда я вышел на улицу, то услышал, как завелся его грузовик, и увидел, как зажглись фары. Он вырулил с подъездной дорожки и направился на юг.
  
  У пикапа Джо и машины Джульетты были спущены шины, любезно предоставленные ножом или каким-либо другим инструментом для прокола. Я думал, что мне придется отойти в сторону и дождаться копов, пока не заметил этот раздражающий маленький велосипед, припаркованный в гараже соседа. Я никого не видел вокруг, и у меня не было времени спрашивать разрешения, поэтому я вскочил, завел двигатель и выехал с подъездной дорожки, нажав на газ.
  
  Мотоциклом был Suzuki 125 со стальной пластиной на месте фары. Ему было абсолютно нечего делать на улице, особенно ночью. Быть невидимым было хорошо, потому что Массенджилл не мог видеть меня в зеркале заднего вида; быть невидимым было плохо, потому что никто другой тоже не мог меня видеть. Если бы машина свернула с боковой улицы, чтобы пересечь шоссе, я, скорее всего, оказался бы насаженным на дубовую ветку или согнулся пополам и поджарился на линии электропередачи.
  
  Задние фары "Массенгилла" светили в полумиле передо мной, и разрыв увеличивался. Я не мог угнаться за ними. Я думал, что потеряю его, пока у него не вспыхнули стоп-сигналы, он сбросил скорость и остановился посреди моста Шэндс.
  
  Я не хотел, чтобы он услышал, как я приближаюсь, поэтому заглушил двигатель, бросил мотоцикл и помчался так быстро, как только мог.
  
  Массенджилл бросил что-то через перила в реку в сотне футов внизу. Он не замечал меня, пока я не подошел и не ударил его в челюсть правым хуком. Пока он опускался на одно колено, я вытащил револьвер 25-го калибра и крепко прижал дуло ему между глаз. Он закашлялся и выплюнул зуб.
  
  Я тяжело дышал, мои легкие грохотали, как дизель.
  
  “Ты подлый ублюдок”, - сказал я. “Скажи мне, почему ты убил тех девушек”. Я сильнее прижал пистолет к его лбу. “Скажи мне!”
  
  Одним размашистым движением он оттолкнул пистолет и каким-то образом сумел развернуться и ударить меня ногой в горло. Я упал. У меня все еще был пистолет 25-го калибра, и я успел выстрелить один раз, прежде чем он оказался на мне. Пуля задела его макушку, и кровь потекла по обеим сторонам его лица. Он схватил мою правую руку и ударил ею об асфальт. Пистолет отлетел в сторону.
  
  “Ты труп, сука”, - сказал он.
  
  Мне удалось увернуться от удара по голове, и я услышал, как что-то хрустнуло, как грецкий орех, когда костяшки его пальцев коснулись асфальта. Он встал, обезумев от боли. Я встал и сделал шаг к пистолету, прежде чем он схватил меня мертвой хваткой.
  
  Ярко-оранжевые вспышки взорвались у меня в голове, и руки на секунду онемели. Я попытался двинуться к пистолету, дюймы казались милями.
  
  Мэссенгилла окружала аура виски, как будто он искупался в бочке с ним. Он был пьян, из его бока текла кровь после выстрела Джульетты, моя пуля прошла через верхнюю часть его черепа, и он раздробил руку на дороге. Он, должно быть, испытывал сильную боль, но его физическая сила, казалось, не уменьшилась. Теперь все эти тренировки с "Морскими котиками" принесли ему свои плоды, и я пыхтел, как перегоревший радиатор. Как сорокапятилетний заядлый курильщик, который недостаточно тренировался.
  
  Гигантская рука Массенгилла крепче сжала мое горло. Я пытался освободиться, но это было бесполезно. Я терял сознание.
  
  “Мне нужно это чертово видео”, - сказал он. Его голос звучал приглушенно и отстраненно, как будто он говорил через картонную трубку.
  
  “Пошел ты”, - проворчал я.
  
  “Это то, что сказала Лейта Райан как раз перед тем, как я потушил сигару о ее клитор. Ее смерть могла быть намного менее болезненной, если бы она была более сговорчивой ”.
  
  Мне удалось выдавить несколько слов. “Ты отправишься прямиком в ад. Ты тоже устроил этот пожар, не так ли? Ты убил Лейту, а затем ты убил Бритни”.
  
  “Ты думаешь, что ты такой чертовски умный, Кольт. Ты ни хрена не знаешь”.
  
  Это как-то сказал мой отчим, когда мне было двенадцать. Ты ни хрена не понимаешь. Однажды после школы я поехал на велосипеде повидаться с девушкой, намереваясь вернуться домой вовремя, чтобы скосить траву. Я опоздал, было темно, и он встретил меня внутри фрагментом трека Hot Wheels. Я ожидал взбучки, но на этот раз он вышел из-под контроля. Он снова и снова хлестал меня оранжевой пластиковой лентой по ногам и заднице, там, где рубцы не будут видны в школе. Я больше не мог этого выносить. Я треснул его по носу ударом левой, и пошла кровь. Он сидел у телевизора, поедая тарелку свиных отбивных, схватил со своего подноса нож для разделки мяса и вонзил его мне в живот. По дороге в больницу он сказал: “Когда тебя спрашивают, как это произошло, ты ни хрена не знаешь, ты понимаешь? Ты бежал с ножом, поскользнулся и упал”.
  
  Тридцать три года спустя яростный разряд электричества прошел через меня, и я ткнул большим пальцем в левую глазницу Массенгилла. Я копнула поглубже и извлекла нежный шарик, похожий на дынный шарик. Теперь от его глаза не осталось ничего, кроме комочка слизи на щеке. Он отпустил меня и, пошатываясь, отошел в сторону. Мое собственное зрение затуманилось от пота и крови, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы найти пистолет. К тому времени, когда я наклонился и поднял его, Массенгилл уже перелез через перила моста.
  
  “Нет”, - крикнул я, но он, конечно, не послушался. Прежде чем я успел выстрелить в него, он прыгнул в черный поток, бушующий в сотне футов внизу.
  
  Я, пошатываясь, подошел и прислонился к перилам. Его нигде не было видно. Я постоял там несколько секунд, а потом, должно быть, рухнул. Я очнулся в отделении неотложной помощи мемориала Хэллоуз- Коув.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
  
  Пару недель спустя я забронировал билет на рейс до Западного побережья. Я арендовал машину в Лос-Анджелесе, проехал сотню миль на северо-запад и зарегистрировался в мотеле Super 8 в Ломпоке. Я не был в Калифорнии много лет, но она все еще была такой же красивой, какой я ее помнил.
  
  Прах Бритни Райан был в моем чемодане. Ее стоматологическую карту так и не нашли, но обугленное тело, найденное вместе с Дональдом “Даком” Найтом в квартире в Вестсайде, предположительно принадлежало ей. Несколько очевидцев видели, как они вместе входили в здание.
  
  Я достал из чемодана медную урну, вышел из мотеля и проехал несколько миль на юг, в парк округа Джалама-Бич. Бритни заслужила отдых в “самом красивом месте на планете”.
  
  Маяк Пойнт Консепсьон окружен ранчо Джалама, огромным участком земли, и недоступен для публики. Грунтовая дорога, ведущая туда из парка, охраняется запертыми воротами и вооруженной охраной.
  
  Но у меня были связи.
  
  Я ждал у ворот, пока Карлос Дель Рио не подъехал на своем бордовом джипе Grand Cherokee. Мы договорились встретиться там в шесть вечера, и он приехал как раз вовремя. Дель Рио приказал охраннику открыть замки и впустить меня. Я забрался на пассажирское сиденье, и Дель Рио развернулся, крича что-то по-испански охраннику. Мы направились вниз по грунтовой дороге, оставляя за собой облако пыли.
  
  Бритни поддерживала связь с Дель Рио по электронной почте. Он был бригадиром на ранчо и предложил ей работу по уходу за ландшафтом. План Бритни состоял в том, чтобы работать там, а в выходные ездить в Лос-Анджелес на прослушивания.
  
  Старый друг-криминалист удалил адрес электронной почты Дель Рио с жесткого диска ее компьютера.
  
  “До маяка около пяти миль”, - сказал Дель Рио. “Извините, дорога такая ухабистая”.
  
  “Поверь мне, я бывал и на более ухабистых”, - сказал я.
  
  “Не могли бы вы рассказать мне, что случилось с Сеньоритой Бритни?”
  
  Я опустил забрало, чтобы защитить от солнца, которое теперь стояло низко на западе. Нам потребовалось десять минут, чтобы добраться до побережья, и за это время я рассказал ему историю Бритни.
  
  Одинокая слеза скатилась по щеке Карлоса Дель Рио.
  
  “Оставайтесь столько, сколько захотите, сеньор. Позвоните мне по этому номеру, и я приеду, когда вы будете готовы”.
  
  Он уехал, оставив меня одну на пустынном утесе, под свист ветра и шум прибоя. Я смотрела на бескрайний Тихий океан и бесценный вид на закат, который не смог бы воспроизвести ни один мастер-художник.
  
  Маяк, который уже несколько лет был полностью автоматизирован, ожил, когда море потемнело.
  
  Индейцы чумаш, уроженцы этого района, считают эту самую западную точку своей бывшей территории священной, священным местом, связанным с духовным миром. Я узнал об этом от официантки в закусочной под названием Jalama Café.
  
  Я открутил крышку с урны Бритни, попрощался с ней и сказал, что люблю ее. Она дала мне очень краткое представление о том, каково это - быть отцом.
  
  Я развеял ее прах по скалистому берегу Пойнт Консепсьон, сел на песок и ни о чем не думал, пока маяк не погас и день больше не был прежним.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
  
  Семь месяцев спустя я сидел в баре в Сент-Луисе. Огастин ждал, чтобы сделать несколько снимков изменяющей жены и ее любовника, выходящих из мотеля через дорогу, когда я заметил татуировку ангела Массенгилла через телеобъектив. Я выбежал к своему Джимми и последовал за мотоциклом на север.
  
  Его тело так и не нашли, но рыбак неподалеку от Палатки нашел его джинсы и промокший бумажник, выброшенные на берег реки. На штанах было несколько рваных дыр, которые прогрызли крабы и другие подводные падальщики, чтобы пожевать его разлагающуюся плоть. Анализ ДНК подтвердил, что пятна крови на брюках принадлежат Мэссенгиллу.
  
  Так я думал до апреля, пока Harley-Davidson Electra Glide не остановился перед Неоновым Фениксом, а затем проехал по прекрасному центру Сент-Луиса. Августин с таким же точно названным одноразовым спринцовочным мешком в виде человека, сжимающего руль. Бритая голова, повязка на глазу, золотые кольца в обоих ушах. Теперь он действительно был похож на пирата.
  
  Или призрак одного из них.
  
  Его внешность кардинально изменилась, но татуировка в виде ангела и шрамы на шее подчеркивали это для меня. Тот самый Рой Массенгилл, на моих глазах совершивший невозможный прыжок с моста Шэндс в реку Сент-Джонс, теперь ехал на красный свет на очень дорогом мотоцикле.
  
  Я вдавил педаль газа в пол и последовал за ним через Грин-Коув-Спрингс и Пенни-Фармс. В какой-то момент мы достигли отметки в двадцать долларов, индикатор температуры на моем Джимми пополз к красной зоне. Без уличных фонарей и под навесом из живых дубов, задрапированных испанским мхом, который пропускал все, кроме редких проблесков луны, лучи наших фар создавали эффект туннеля, когда мы мчались по Стейт-роуд 16 в сторону Миддлбурга.
  
  Чудесным образом оживший "Массенджилл" резко свернул влево, на двухполосную полосу без опознавательных знаков. После серии дезориентирующих поворотов проселочной дороги мы оказались на ухабистой грунтовой дороге, ведущей к электрическим воротам на колесах и будке охранника, освещенной прожекторами. Это было похоже на вход в военную базу или, может быть, в тюрьму. Я много лет жил в северной Флориде и никогда не знал о существовании этого места. У меня мурашки побежали по коже, как будто я внезапно перенесся в какой-то адский сон, где утонувшие убийцы бродят по ночному пейзажу на негнущихся ногах и с горящими красными глазами.
  
  Я остановился примерно в сотне футов от ворот. Вооруженный охранник махнул мотоциклу, пропуская его. Охранник был одет в форму взятого напрокат полицейского. Темно-синие брюки, светло-голубая рубашка, нашивки на обоих рукавах и серебряный значок, мерцающий в свете галогенных ламп. Черные лакированные туфли. Он не был крупным мужчиной. Пять десять, сто шестьдесят, я предположил. К бедру у него был пристегнут пистолет, а на голове - то, что моряки называют “кепкой для пизды”. Он был плотного телосложения и уверенно двигался.
  
  Табличка на заборе гласила: РАНЧО "ЦЕПЬ СВЕТА". ИИСУС ЛЮБИТ ТЕБЯ. ТОЛЬКО УПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕРСОНАЛ. НАРУШИТЕЛИ БУДУТ ПРИВЛЕЧЕНЫ К ОТВЕТСТВЕННОСТИ.
  
  Я думал о том, чтобы нажать на педаль газа и загнать "Харлей" на территорию комплекса, но сомневался, что нарушители будут привлечены к ответственности. Скорее всего, их застрелят.
  
  Я развернулся и нашел дорогу обратно к шоссе. Я поехал обратно по туннелю из живых дубов. Я открыл окно и глубоко вдохнул весенний воздух, мое сердце все еще колотилось. По радио зазвучала песня Colt 45 калибра, и я выключил ее. Долгое время мне не попадалось ни одной машины. Дороги были пустынны.
  
  Если Мэссенгилл действительно был человеком на "Харлее", то теперь я знал его местонахождение, и полиция могла легко приехать и забрать его. Это то, чего я хотел? Длительный судебный процесс с адвокатами защиты, работающими по всем направлениям? Нет, я хотел смерти Массенгилла. Когда-то он был другом и членом команды моей группы, и он спас мне жизнь, когда Маркус Шарп приставил револьвер к моему черепу. Я все еще хотел его смерти. Когда я думал, что он был приятелем в больнице Святого Иоанна, это казалось мне справедливостью. Я не хотел позволять себе опускаться до его уровня, но были ли полиция, суд и все сопутствующее этому дерьмо единственным рациональным вариантом? Я немного подумал по дороге домой.
  
  Когда я добрался до своего дома на озере Баркли, я погуглил "Цепочку света" и нашел их веб-сайт. На главной странице была фотография ангела с распростертыми крыльями, точь-в-точь как татуировка на руке Массенгилла. Это была андрогинная фигура с вьющимися волосами, высокими скулами и полными губами. На нем была ниспадающая мантия и пояс, и каждое перо в его крыльях было прорисовано со скрупулезной детализацией. Он был босиком. Возможно, у всех участников была одинаковая татуировка. Возможно, мужчина на мотоцикле все-таки не был Мэссенгиллом. И все же я мельком увидел его покрытую шрамами шею. По крайней мере, мне так показалось.
  
  Человек по имени Люциус Стрич основал "Цепь света " в 1979 году, и, похоже, сейчас у него солидное министерство телевидения и радио. Поступает много денег. В дополнение к собственности, которую я увидел, следуя за Harley, организация владела недвижимостью недалеко от Орландо и Тампы. Я просмотрел фотогалерею. На всех фотографиях были мужчины, и все мужчины были белыми. Сам Люциус Стрич был круглолицым парнем лет пятидесяти пяти. Чисто выбритый двойной подбородок и пухлые розовые щеки, голубые глаза и редеющие волосы цвета соли с перцем. Я представлял, что он водит высококлассный автомобиль и живет в роскошном доме. Все оплачено пожертвованиями одиноких пожилых людей с фиксированным доходом, которые каждый вечер принимали его в своем доме с помощью чуда телевидения. Все защищено от государственных налогов.
  
  Я кликнул по нескольким ссылкам и вскоре понял, что это не типичный христианский фундаменталистский наряд. Послание преподобного Стричара было паранойей, в нем католическая церковь называлась “Антихристом”, а правительственные учреждения Соединенных Штатов - “гестапо”. Быстрая навигация по веб-сайту убедила меня, что "Цепь света" - экстремистская организация с большим доходом и опасной идеологией.
  
  Из любопытства я нажал на ссылку “возможности карьерного роста”. Одно из объявлений о вакансиях касалось гитариста в музыкальном министерстве преподобного Стрихара. Должен быть опыт. Должно быть, рожденный свыше христианин. “ Должно быть, у него кожа цвета мела, - сказал я вслух, хотя на самом деле слов на экране не было.
  
  Я взглянул на свой старый футляр для гитары. Дважды Бритни Райан спрашивала меня, почему я бросил играть. Дважды я отказывал ей в ответе. Я не был уверен, что ответ существует. Возможно, если бы я не был музыкантом, я бы никогда не сел в тот самолет, и мои жена и дочь были бы сейчас живы. Это было так, как будто музыка предала меня. Я ужасно разозлился на это и развелся. Что-то в этом роде. Я пожалел, что не попытался хотя бы объяснить это Бритни. Теперь у меня никогда не будет шанса.
  
  Я вернулся к компьютеру. Среди просмотров в Google я нашел человека по имени Барт Хармон, который утверждал, что является бывшим участником Chain of Light. Теперь он выступал против секты, называя ее “культом промывания мозгов”. Я прочитал большую часть его веб-сайта, а затем отправил ему электронное письмо с вопросом, не согласится ли он как-нибудь поговорить со мной.
  
  На следующее утро я поехал в Грин-Коув и подождал у офиса Барри Флеминга в здании суда. Я больше часа просидел на жесткой деревянной скамье, слушая, как стучат каблуки по терраццо-паркету, копы ворчат о том, какая хреновая система, юристы вполголоса дают мудрые советы своим клиентам. Мимо, бряцая цепями и поскрипывая кроссовками, прошел заключенный под усиленной охраной, направлявшийся в один из залов суда. Ему не могло быть больше двадцати лет, но у него было выражение древней души, полностью измученной жизнью, полной гнилых обстоятельств и неверных решений.
  
  Барри, наконец, появился около десяти. К моему удивлению, он пригласил меня зайти и предложил чашечку кофе.
  
  “Прошлой ночью я видел Роя Мэссенджилла”, - сказал я.
  
  “Нет, ты этого не делал”.
  
  “Клянусь Богом, Барри, я почти уверен, что это был он”.
  
  Флеминг высыпал немного гущи в корзину для фильтра, налил немного воды в резервуар и включил кофеварку.
  
  “Он мертв, Кольт. Он утонул в Сент-Джонсе. Бритни Райан сгорела в многоквартирном доме в Джексонвилле, а Массенгилл прыгнул с моста Шендс. Они ушли. Тебе нужно принять это и двигаться дальше ”.
  
  “Тело Массенгилла так и не нашли”, - сказал я.
  
  “Так скажи мне что-нибудь, чего я не знаю”.
  
  “Ты когда-нибудь слышал об организации под названием ”Цепь света"?"
  
  “Конечно”, - сказал он.
  
  “Ну?”
  
  “Ну и что? Ты думаешь присоединиться? Это кучка чудаков правого толка, сторонников превосходства белой расы. Фанатики Иисуса и разжигатели ненависти, которые наряжаются солдатами и играют с оружием в лесу. Мы знали о них давно. ”
  
  “Вы знали, что Массенгилл был членом клуба?”
  
  “И снова Мэссенджилл мертв. Д-Е-А-Д. Мертв как—”
  
  “Хорошо. Допустим, Массенгилл действительно мертв. Тебе все еще не кажется немного интересным, что он был членом воинствующей религиозной организации?" Если они впустят Массенгилла, то каких еще прудовых отбросов они укрывают?”
  
  Мистер Кофе начал булькать. Флеминг взял из стопки два пластиковых стаканчика и наполнил их.
  
  “Сливки с сахаром?”
  
  “Нет, спасибо”, - сказал я.
  
  “Откуда вы знаете, что Массенгилл был членом клуба?”
  
  “У него была татуировка. Ангел на его правой руке. Точно такая же фотография есть на веб-сайте Chain of Light ”.
  
  “Ладно. Ну и что, что Массенгилл был членом клуба? Как я уже сказал, мы давно знаем о "Цепи света". На самом деле, Penney Farms существует уже тридцать с лишним лет. Насколько нам известно, они не делают ничего противозаконного, так что то, является Мэссенгилл членом или не является, не имеет значения. У меня встреча, Кольт. Ты еще о чем-нибудь хотел со мной поговорить?”
  
  Я хотел поговорить с ним о Тони Билере, человеке, которого я допрашивал в полицейской машине после того, как Рой Массенгилл застрелил Маркуса Шарпа.
  
  “Ты так и не рассказал мне, как умер тот парень, Билер”, - сказал я.
  
  “Почему он тебя так интересует?”
  
  “Я просто есть”.
  
  “Он задохнулся в своей тюремной камере. Использовал целую катушку зубной нити, если вы можете себе это представить ”.
  
  “Было ли вскрытие?” Я спросил.
  
  “Я не знаю. Да. Он покончил с собой, находясь в заключении, так что это должно было быть. Таков протокол. В любом случае, я действительно опаздываю, так что—”
  
  “Спасибо за кофе”.
  
  Мы вышли из его номера. Флеминг пошел налево, а я направо. Флеминг не хотел допускать возможности того, что Рой Массенгилл все еще жив. Я не мог сказать, что винил его. Полиция считала, что дело закрыто. Но я знал, что видел, и не был готов сдаваться.
  
  Я зашел в лифт и нажал кнопку B, ведущую в подвал. Мой старый друг работал внизу, в офисе судмедэксперта.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
  
  Я вышел из лифта и прошел мимо кафетерия при здании суда. Воздух был насыщен беконом, сосисками, сладкими булочками и яичницей-глазуньей. Я подумал о еде, которую готовят в такой непосредственной близости. Я надеялся, что случайных недоразумений не было.
  
  Я шел по длинному коридору. Резиновые плитки, которые, вероятно, когда-то были белыми, теперь приобрели тускло-желтый оттенок от времени и налета воска. Стены были покрыты той же бледно-зеленой краской, которая раньше была стандартной для больничных интерьеров. Этот цвет всегда напоминал мне о болезни и смерти.
  
  Жирный запах южного завтрака постепенно выветрился, сменившись едкими запахами антисептика и формальдегида. Интересно, кому здесь хуже, поварам или врачам? Тошнота на весь день или головная боль на весь день. Есть выбор.
  
  Я добрался до стальных дверей и нажал кнопку ДЛЯ ВЫЗОВА ПОМОЩИ НАЖМИТЕ ЗДЕСЬ. С другой стороны зажужжал зуммер, и по внутренней связи раздался голос.
  
  “Могу я вам помочь?”
  
  “Меня зовут Николас Кольт. Хлоя Робинсон сегодня работает?”
  
  “Одну минуту, пожалуйста”.
  
  Примерно через минуту я услышал щелчок, и двери автоматически открылись. Хлоя стояла по другую сторону порога, засунув руки в карманы лабораторного халата.
  
  “Привет, незнакомец”, - сказала она. Она прибавила несколько фунтов с тех пор, как я видел ее в последний раз, но все равно выглядела хорошо. Длинные рыжие волосы, зеленые глаза, светлая кожа.
  
  “Привет, Хлоя. Мне нужна услуга. Могу я войти?”
  
  “У меня всего несколько минут. В десять сорок пять у нас допрос неизвестного, отдел возможного убийства”.
  
  Я вошел в приемную и последовал за ней по узкому коридору в ее кабинет.
  
  У нас с Хлоей были романтические отношения некоторое время, прежде чем я встретил Джульетту. Все шло хорошо, а потом в один прекрасный день я просто перестал ей звонить. Я действительно не знал почему. Я думаю, что "Праведные братья" сказали бы это лучше всего. Я потерял это чувство любви. Когда это случается, ты ничего не можешь сделать, кроме как двигаться дальше. Хотя я должен был хотя бы позвонить ей. Мне стало не по себе из-за этого.
  
  “Как у тебя дела?” - Спросил я.
  
  “Все в порядке. Ты?”
  
  “Хорошо. Я хотел спросить, не могли бы вы получить доступ к файлу семимесячной давности”.
  
  Она сидела за своим компьютерным столом. “ Имя?
  
  “Тони Билер. Он был заключенным здесь, в тюрьме. Очевидное самоубийство”.
  
  “Энтони Билер. Я помню это дело”, - сказала Хлоя. Она ввела какую-то информацию, и на экране появилось изображение головы Билера. “Что ты ищешь?”
  
  “Ни малейшего намека на нечестную игру”, - сказал я. У меня были сомнения, что смерть Билера была самоубийством. Он кое-что знал об авиакатастрофе и был, по крайней мере, косвенно связан с Мэссенгиллом в банде угонщиков автомобилей. Просто ему показалось слишком удобным покончить с собой в окружной тюрьме.
  
  Хлое потребовалось несколько минут, чтобы просмотреть файл. Наконец, появился крупный план левой руки Билера.
  
  “Было это, но это произошло по крайней мере за сорок восемь часов до его смерти”.
  
  “Что это?”
  
  “Легкое повреждение тканей под большим пальцем левой руки и мизинцем, характерное для травм, обычно наносимых деревянными осколками. Ноготь большого пальца был пробит примерно —”
  
  “Может быть, он разрядил несколько патронов два на четыре дюйма, прежде чем его арестовали”, - сказал я.
  
  “Конечно”, - сказала Хлоя. Она посмотрела на часы. “Мне нужно приодеться. Ты можешь просмотреть слайды, если хочешь”.
  
  “Спасибо. Думаю, я так и сделаю”.
  
  Она встала. “ Ты все еще встречаешься с той медсестрой?
  
  “Джульетта. Да.”
  
  “У тебя все еще есть мой номер?”
  
  “Думаю, он у меня где-то есть”.
  
  “Сожги это”, - сказала она. “Я больше никогда не хочу тебя видеть или слышать о тебе. Я ненавижу тебя, и я собираюсь продолжать ненавидеть тебя, пока ты не умрешь. Понял? Хорошо.”
  
  Уходя, она хлопнула дверью.
  
  Когда-нибудь я напишу книгу: Мужчины с Марса, женщины из ада. В одну минуту все просто замечательно, в следующую - огненные торнадо ярости. Я никогда не разгадаю их. Я давным-давно перестал пытаться. С другой стороны, я, вероятно, заслужил ее презрение. Мне не следовало бросать ее так, как я это сделал.
  
  Я сел в ее кресло за компьютерный стол. Я не нашел ничего интересного, пока не нажал на фотографию верхней части правой руки и плеча Билер. У него было несколько татуировок, большинство из которых, вероятно, были нанесены тушью в тюремной камере.
  
  Но у него была татуировка, которая явно была работой мастера. Это была Цепь Светлого ангела, такая же татуировка была на руке Роя Массенгилла.
  
  Вместо того, чтобы воспользоваться лифтом, я поднялся по лестнице на шестой этаж. Я хотел устроить себе небольшой тест на физическую форму. Я провалился. Меня чуть не вырвало на дверь кабинета Флеминга. В мои легкие словно вкололи дурацкую замазку. В шести дюймах перед глазами пульсировали черные пятна.
  
  Я подождал, пока мое сердцебиение замедлится, а затем постучал в дверь Флеминга. Ответа не последовало. Я предположил, что он все еще на совещании. Я подергал ручку. Дверь была не заперта. Я вошел, сел и подумал, не инсульт ли у меня. Я посмотрел на кофейник, но вместо этого решил выпить чашку воды. Возможно, пришло время подумать о некоторых изменениях в образе жизни.
  
  Я несколько минут рассматривал журнал, старый экземпляр Florida Design. На странице 129 у меня возникло ощущение дежавю, и мне потребовалась минута, чтобы осознать, что я действительно когда-то владел домом, изображенным там.
  
  Флеминг вошел через несколько минут. “Что ты здесь делаешь?” - спросил он.
  
  “Билер тоже был членом клуба”.
  
  “Что?”
  
  “Я видел фотографии его вскрытия. У него была татуировка ангела. Он был членом ”Цепи света" ".
  
  “Ты начинаешь действовать мне на нервы, Кольт. Какое отношение все это имеет к тебе?”
  
  “Карман сорок семь”.
  
  “Что?”
  
  “На гангстерском сленге это означает саботаж. Я несколько минут допрашивал Билера, когда его впервые задержали. Билер сказал мне, что я должен был погибнуть в аварии вместе с остальными, а потом сказал: ‘Карман сорок семь’. Билер что-то знал об авиакатастрофе, в которой погибли мои жена и дочь, и у меня есть подозрение, что из-за этого знания он погиб.”
  
  Выражение лица Флеминга колебалось между сомнением и раздражением, пока он наполнял свою кружку кофе. “Заключенные говорят всякие безумные вещи. Они пытаются манипулировать ситуацией, играя на ваших эмоциях. Иногда им это даже удается. Билер просто нес всякую чушь на заднем сиденье полицейской машины. Это ни черта не значит ”.
  
  “Тебя там не было”, - сказал я. “Я могу сказать, когда мной играют, и это было не так”.
  
  “Я думаю, может быть, тебе нужен отпуск, Кольт. Уехать из города на месяц или два. Я предлагаю тебе и твоей девушке отправиться туда, где ты никогда не был, и позволить времени, спиртному и океану выветрить это дерьмо из твоей головы ”.
  
  “Помнишь тот день, когда ты приземлился в джакузи?” - Спросил я. “ Прямо сейчас мне хочется вышвырнуть твою задницу из окна”.
  
  Он что-то сказал, но я уже вышла за дверь и направилась к лифту.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
  
  Мы с Джульет начали налаживать отношения вскоре после моей поездки в Калифорнию. Какое-то время все шло как по маслу, но теперь мы вернулись к работе в полном разгаре. Я все чаще останавливался в ее доме, и мы серьезно обсуждали возможность пожениться.
  
  В семь вечера того же дня я подъехал к ее дому. Она приготовила панчит с креветками, и мы сели за обеденный стол, съели его и выпили немного вина. Я рассказал ей о том, как видел Массенгилла на мотоцикле, о Тони Билере, татуировках и Цепи света.
  
  “Позвольте мне прояснить ситуацию”, - сказала она. “Вы думаете, Массенгилл все еще жив?”
  
  “Парень на "Харлее" был точной копией. Я просто говорю, что это возможно ”.
  
  “Возможно, твой разум сыграл с тобой злую шутку”.
  
  “Возможно. Но я так не думаю”.
  
  Джульет вздохнула. “Вы знали Роя Мэссенджилла, сколько, двадцать лет или около того? Вам не кажется, что вы бы знали, если бы он был вовлечен в такую ненавистническую группу, как ”Цепь света"?"
  
  “Мы же не были закадычными друзьями, Джулс. Он был роуди, сотрудником группы. Затем он поступил на службу в военно-морской флот, а после этого поступил в полицейскую академию. Мы иногда выпивали вместе и все такое, но я никогда особо не вникал в его личную жизнь или идеологические убеждения. Однако у него была татуировка ангела, так что он определенно был связан с "Цепью света". В этом нет никаких сомнений.”
  
  “Но, может быть, он не был тем парнем на мотоцикле. Может быть, это был кто-то другой. Вы рассказали все это Флемингу?”
  
  “Более или менее”.
  
  “И?”
  
  “Он думает, что нам следует взять отпуск”.
  
  “Неплохая идея”.
  
  Я помог ей убрать со стола, а потом мы сели на диван и посмотрели фильм. "Хеппенинг" М. Найта Шьямалана. Мои мысли продолжали блуждать, и фильм мне не очень понравился. Я думал о моем собственном апокалиптическом триллере, и мой был более захватывающим, чем у М. Найта.
  
  “Я иду туда”, - сказал я, когда пошли заключительные титры.
  
  “Что?”
  
  “На ранчо ”Цепь света".
  
  “Ты, рожденный свыше христианин?”
  
  “Я серьезно”, - сказал я.
  
  “Так что ты собираешься делать?”
  
  “Я иду туда. Я не знаю. Я собираюсь притвориться, что вступаю в армию, готовлюсь стать миссионером, или революционером, или чем там они там занимаются. Я почти на сто процентов уверен, что парень, за которым я шел к воротам, был Массенгилл. Я собираюсь пойти туда, найти его и поджечь ему задницу ”.
  
  “Если Массенгилл действительно там, ты не боишься, что он тебя узнает?”
  
  “Я собираюсь побриться”.
  
  “Твоя борода?”
  
  “И моя голова. Даже ты меня не узнаешь”. Я носил окладистую бороду и волосы до плеч со времен моего южного рока. Сбрить их полностью было бы идеальной маскировкой. Я все равно подумал, что, возможно, пришло время перемен.
  
  “И пока ты все это делаешь, я полагаю, наши планы откладываются, да?”
  
  “Это то, что я должен сделать, Джулс. Твое благословение много значило бы для меня”.
  
  Она смотрела в потолок около миллиона лет. “Я люблю тебя”, - сказала она. “Что бы ты ни решил, я поддерживаю тебя на все сто процентов. Если ты сделаешь это, возможно, мы наконец-то сможем оставить прошлое позади и жить дальше ”.
  
  Это то, что мне нужно было услышать.
  
  Следующие две недели я жил отшельником, упражняясь на гитаре и наращивая мозоли на левой руке. Прошло много времени с тех пор, как я играл в последний раз. Мне пришлось пройти через болезненную стадию волдырей в течение нескольких дней. Мои пальцы стали на двадцать лет старше и на двадцать лет жестче, и какое-то время я сомневался, смогу ли я снять это. Люди, которые говорят, что это похоже на езду на велосипеде, ошибаются. Ваш мозг помнит, но мышцы забывают.
  
  Однажды я вышел из своей добровольной изоляции, чтобы пройтись по магазинам. Это была среда, день распродажи за полцены в благотворительном магазине Армии спасения. Там было полно народу. Маленькие старушки, благоухающие духами little old lady, бродящие по проходам между безделушками и наполняющие свои коляски клоунами с грустными лицами и посеребренными распятиями; дети, бегающие вокруг, кашляющие и чихающие, и играющие с пластиковыми динозавриками, в которых, вероятно, больше микробов, чем в изоляторе; толстые парни в очках, загружающиеся романами в мягкой обложке с сигаретами, пистолетами и полуголыми дамами на обложках; женщины, одна из которых в подгузниках, а другая в пути, пытающиеся размять ноги. скудный бюджет до получки.
  
  И я. Тощий частный детектив средних лет, ищущий идеальный костюм "Потерянной души", как будто тот, что я уже надел, недостаточно хорош.
  
  Место было угнетающим, и я убрался оттуда, как только смог. Я купил брюки, рыбацкую жилетку и пару ботинок, все прочное, пригодное для дороги и чертовски уродливое. Общая сумма составила восемь долларов тридцать четыре цента. На самом деле я ничего не примеряла, решив, что лучше постирать свои покупки, прежде чем надевать их. Все, что мне было нужно, - это хорошая коробка крабов. В любом случае, я решил, что наряд будет выглядеть более аутентично, если все будет немного великовато. Как будто я сбросил лишний вес на своем пути к просветлению.
  
  Моей второй остановкой были "Пистолет и пешка Шейки Джейка". Я не был на рынке оружия, но не смог удержаться от взгляда на витрину, направляясь к музыкальным инструментам. Мне нужна была гитара, которую бродяга мог бы носить с собой. Я нашел Kay, версию классической гитары Gibson archtop для бедных, висевшую на стене рядом с тенор-саксофоном. Дерево было тусклым и темным, на нем виднелись жирные пятна, но гриф получился настоящим, а тон последовательным и мягким. На ценнике было написано сорок баксов, вероятно, вдвое больше, чем он стоил совершенно новым в каталоге Sear's 54 года. К нему прилагался футляр из твердой скорлупы, обклеенный наклейками с различных музыкальных фестивалей. Идеальный.
  
  У Фреда, должно быть, был выходной. Джейк сам обслуживал кассу.
  
  “Это я”, - сказал я. “Николас Кольт”.
  
  “Святое гуакамоле. Что случилось с твоими волосами, сынок?”
  
  “Мне стало скучно, и я сбрил его”.
  
  “Черт. Я подумал, может, ты проходишь курс лучевой терапии или что-то в этом роде”.
  
  “Ничего подобного. В любом случае, волосы выпадают из-за химиотерапии, а не из-за облучения”.
  
  Он прижал костяшки пальцев к губам и задумчиво кивнул. “Я вижу, ты нашел себе гитару. Неплохую”.
  
  “Мы оба знаем, что это кусок дерьма, Джейк. Я дам тебе за это тридцать”.
  
  “Черт. Это гребаный антиквариат, чувак. Я подумывал оставить его себе. Но поскольку ты мой друг и все такое, я скину десять процентов. Ровно тридцать шесть, и он твой.”
  
  “Я дам тебе за это тридцать”.
  
  “Тридцать четыре на пятьдесят, и я добавлю несколько отмычек и ремень”.
  
  “Я дам тебе за это тридцать”.
  
  “Черт возьми, Николас, с тобой никогда не было весело торговаться. Ладно, тридцать гребаных долларов. Мне следует осмотреть голову”.
  
  Он вытащил из заднего кармана серебряную фляжку, открутил крышку, сделал глоток. Он вежливо наклонил бутылку в мою сторону.
  
  Я покачал головой. “Мне нужна услуга”.
  
  “Конечно. Ты врываешься сюда и практически крадешь один из моих прекрасных музыкальных инструментов, а теперь хочешь одолжения?” Он закатил глаза с притворным выражением отвращения.
  
  С алкоголиками всегда сложно, но я мог сказать, что застал его в хорошем настроении.
  
  “Мне нужно поддельное удостоверение личности. Просто водительские права и карточка социального страхования, но это должно быть что-то, что пройдет проверку”.
  
  Он взял еще одну порцию бурбона. “Ах. Вот почему ты побрил голову. Ты едешь инкогнито”.
  
  “Не, я сделал это, потому что телкам нравятся лысые парни. Ты можешь мне помочь или нет?”
  
  “Это незаконно”. Но он уже листал свою старую картотеку. Он написал карандашом номер телефона на засаленном китайском меню на вынос, которое случайно лежало на стойке. Я заплатил ему все сорок баксов за топор и вышел из магазина.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
  
  Четыре дня спустя я отвез Джимми в международный аэропорт Джексонвилля и припарковал его на долгосрочной стоянке. Джульет знала правду, но я сказал всем остальным, что еду в Индиану навестить свою бабушку. Я заказал поездку обратно в округ Клэй, а затем последние пару миль до ранчо "Цепь света" прошел пешком. Я притворялся заблудшей мимолетной душой по имени Мэтт Рекор. В кармане у меня было первоклассное поддельное удостоверение личности, на плече рюкзак, а в руке футляр для гитары. Лицо и голова выбриты, одежда Армии спасения. Я подумал, что моей матери на небесах было бы нелегко узнать меня.
  
  Барт Хармон, диссидент, которого я нашел в Интернете, никогда мне не звонил, но я кое-что узнал с его сайта. Я думал, что немного знаю, чего ожидать в "Цепи света". Как оказалось, Барт Хармон не знал и половины всего.
  
  Когда я наконец добрался до ранчо, то обнаружил, что въезд на территорию заперт на висячий замок, а будка охранника пуста. Большие ворота с подвижной сеткой, выполненные из простого кедрового шпиля, дополнены полосой ограждения, чтобы люди не могли въезжать на территорию. Я просунул рюкзак и гитару под нижнюю перекладину, а затем легко перелез через верхнюю. Я прошел по извилистой, обсаженной деревьями дороге около полумили. Это была приятная прогулка. Вскоре я услышал, как что-то приближается из-за поворота, и замер на месте, пока "Хаммер" с визгом останавливался передо мной.
  
  Из машины вышли двое вооруженных охранников. Парень с пассажирской стороны облокотился на капот и уставился на меня. Во рту у него была розовая жвачка, и он яростно жевал ее. Водитель был высоким и тощим, а вместо носа у него была лыжня. Он напомнил мне аиста. Он подошел туда, где я стоял, и спросил: “Кто ты?”
  
  “Меня зовут Мэтт Рекор”, - представился я.
  
  “Ты вторгся на чужую территорию, Мэтт Рекор. На табличке перед входом написано "Только для разрешенного персонала". Ты умеешь читать?”
  
  “В хижине никого не было”.
  
  “Значит, ты решил просто чувствовать себя как дома?”
  
  “Я пришел сюда, чтобы служить Иисусу”, - сказал я.
  
  “У тебя есть документы?”
  
  Я потянулся к заднему карману.
  
  “Медленно”, - сказал охранник, облокотившийся на капот и жующий розовую жвачку. Он напомнил мне Базуку Джо. Базука Джо и мистер Сторк. Это звучало как название фильма.
  
  Я достал бумажник и протянул мистеру Сторку поддельные техасские водительские права. Он просмотрел их.
  
  “Мы собираемся проводить вас обратно к воротам. Вы не можете оставаться здесь”.
  
  “Мне больше некуда идти”.
  
  “Убежище переполнено. Я ничего не могу с этим поделать. Садись в машину, и я вывезу тебя на дорогу”.
  
  Базука Джо указал на футляр от моей гитары. “Ты играешь на этой штуке?”
  
  “Да”, - сказал я.
  
  “Давайте послушаем”.
  
  “У нас нет на это времени”, - сказал Сторк.
  
  Базука жестом пригласил Сторка следовать за ним. Они зашли за Хаммер и посовещались наедине. Тем временем я открыл футляр для гитары, пристегнул инструмент и взял несколько аккордов. Через минуту вернулись охранники. Они смотрели и слушали.
  
  “Возможно, у нас все-таки найдется место для тебя здесь”, - сказал Базука. “Не хотел бы ты присоединиться к музыкальному служению преподобного Стрихара?”
  
  Я прикинулся дурачком. “У него есть группа?”
  
  “У него отличная группа. Тебе придется пройти прослушивание на должность музыкального руководителя. Никаких гарантий. Если он не сможет тебя использовать, нам придется сопроводить тебя обратно на шоссе. Тебе интересно?”
  
  “Конечно. Я попробую”.
  
  “Залезай в грузовик”.
  
  Я забрался на заднее сиденье, и мы поехали.
  
  Мистер Сторк представился сам и его напарник. “Я брат Сэмюэль, а это брат Тэд. Я собираюсь воспользоваться вашими правами. Нам нужно будет провести проверку биографии, если вы пройдете прослушивание. ”
  
  “Конечно”, - сказал я.
  
  “Когда-нибудь арестовывали?”
  
  “Нет. Вас ждет банкротство, потеря права выкупа, пара выкупов автомобилей. Все финансовые дела ”.
  
  “Это не проблема”, - сказал брат Сэмюэль. “Почти у каждого здесь есть по крайней мере одно банкротство. Думаю, включая преподобного Стричара”.
  
  Охранники рассмеялись.
  
  Сэм Аист направил Хаммер к металлическому зданию и припарковался перед ним. Я вышел со своей гитарой и последовал за Базукой Тэдом внутрь.
  
  Мужчина, стоявший за стойкой с электронными клавиатурами, поднял руку и сжал кулак, подавая сигнал группе остановиться. Там был басист, роговая секция с трубой, саксофоном и тромбоном, а также барабанщик. Все они мужчины.
  
  Клавишник кисло объявил в микрофон: “Это закрытая репетиция, ребята”.
  
  “Привет, брат Перри”, - сказал Тэд. “Ты все еще ищешь гитариста?”
  
  “Он?”
  
  “Да. Он хочет попробовать”.
  
  “Приходи”.
  
  Я подошел к месту, где расположилась группа, и открыл футляр с гитарой. Брат Перри рассмеялся, увидев дешевую акустику. Он был невысоким и толстым, с густыми усами, которые делали его похожим на моржа. Мне захотелось рассмеяться в ответ, но я сдержался. “Подожди”, - сказал он. Он отошел и вернулся с золотым Les Paul. Он протянул его мне.
  
  “Спасибо”, - сказал я. Я нашел кабель и подключил его к гитарному усилителю.
  
  “Вы когда-нибудь раньше играли религиозную музыку?”
  
  “Музыка есть музыка”, - сказал я. Я не играл двадцать лет, но я все еще могу наигрывать круги вокруг твоей жирной моржовой задницы с промытыми мозгами.
  
  “Начнем с чего-нибудь простого. ‘Просто пройдемся с тобой поближе”. В "Джи".
  
  “Попади в цель”.
  
  Морж Перри отсчитывал темп. Я начал играть аккорды и мелодию одновременно, в стиле Чета Аткинса. На втором куплете я нажал на педаль эффектов и исполнил соло, которым мог бы гордиться Эдди Ван Хален.
  
  Несмотря на техническое совершенство, группа, казалось, просто повторяла движения. Доводила дело до конца. Из них как будто вынули весь огонь. Они следили за Перри с четкостью и остекленевшими выражениями лиц.
  
  Я вспомнил кое-что, что прочитал на веб-сайте Барта Хармона, то, что он назвал “химической кастрацией”. Он сказал, что ему сделали инъекцию вскоре после присоединения к "Цепи света", и что глубокое спокойствие нахлынуло на него сразу после ее введения. Уколы делались раз в месяц, по его словам, рекламировались для изгнания демонических духов ярости и агрессии. В качестве дополнительного бонуса они также избавили участников от раздражающих мелких человеческих черт, таких как сексуальное влечение и амбиции.
  
  Перри поднял руку и сжал кулак. Оркестр умолк. “Где ты научился так играть?”
  
  “Научился сам”, - сказал я.
  
  “Насколько я понимаю, ты в деле. Но последнее слово остается за преподобным Стричаром”.
  
  “Я был бы рад поговорить с ним”.
  
  Перри повернулся к Тэду. “Ты можешь это устроить?”
  
  “Не проблема”, - сказал Тэд.
  
  “Если все пойдет хорошо, увидимся здесь завтра в четыре”, - сказал мне Перри.
  
  “Спасибо”, - сказал я. “Я тебя не разочарую”.
  
  Хутервилль, я бы на самом деле не стал играть в твоей паршивой группе, несмотря на всех хулиганов в, как я думал. Брат Перри и евнухи. Скоро появится культ рядом с вами.
  
  Я схватил гитару, и мы с Тэдом вышли из репетиционного зала.
  
  Мы стояли в дверях, когда мимо проходила группа молодых женщин. Они маршировали строем, по четыре в ряд, напомнив мне роту новобранцев из учебного лагеря. На них были хлопчатобумажные брюки, рубашки шамбре, черные ботинки, а на лицах ничего не выражало. Я насчитал десять рядов. Их было сорок.
  
  Двое парней с автоматами шли рядом с женщинами, один впереди, другой сзади, как солдаты, сгоняющие заключенных вокруг концентрационного лагеря. На них были черные джинсы, черные футболки, черные береты и черные армейские ботинки с красными шнурками. В руках у них были автоматы АК-47. Они казались сосредоточенными, острыми и смертоносными.
  
  “Ты в порядке?” Спросил Тэд.
  
  “Я в порядке”, - сказал я.
  
  “Ты был великолепен там. Играл на гитаре”.
  
  “О, да. Спасибо. Что это за марширующие девушки и парни в черных костюмах?”
  
  “Всему свое время, брат Мэтью. Всему свое время. Пошли. Мы перекусим, а потом я посмотрю, смогу ли я провести тебя к преподобному Стричару”.
  
  Он называл меня братом Мэтью. Теперь я начинал чувствовать себя настоящей Зажигалкой. Мы вернулись в Хаммер, и Сэм Аист отвез нас к другому металлическому зданию. Мы втроем вошли в большую столовую со столами, расставленными как в школьной столовой. Сидели и ели человек пятьдесят или около того.
  
  “Это мужской камбуз”, - сказал Тэд. “После ужина я отведу тебя поговорить с преподобным Стрихаром”.
  
  “Где женский камбуз?” Я спросил.
  
  “Как я уже сказал, всему свое время. По большей части мы разделяем мужчин и женщин. Это все упрощает ”.
  
  “Хорошо”.
  
  Мы прошли через очередь за едой и получили сытные порции ростбифа, картофельного пюре, зеленой фасоли и печенья, которые раздавали мужчины в белой униформе с тем же стерилизованным выражением лица, что и у музыкантов. Мы нашли свободное место, склонились, чтобы помолиться, и приступили к еде.
  
  “Я думаю, у тебя здесь все получится”, - сказал Тэд.
  
  “Спасибо. Я надеюсь на это, мистер?”
  
  “Это просто брат Тэд. Мы редко пользуемся фамилиями”.
  
  “Это все упрощает”, - сказал я.
  
  “Точно”.
  
  Брат Сэмюэль резко поднялся со своего места. “Внимание на палубе”, - крикнул он.
  
  Брат Тэд встал и жестом предложил мне сделать то же самое.
  
  “Что происходит?” Я спросил.
  
  “ТСС. Это преподобный Стрич”.
  
  Преподобный Люциус Стрич немного похудел и отрастил волосы с тех пор, как разместил фотографии на своем веб-сайте. Липосакция и пересадка волос, как я догадался. На нем был серый костюм в тонкую полоску, белая рубашка, желтый галстук. В руках он держал Библию в кожаном переплете, местами потертом от многолетних ударов кулаками и размахивания руками. Он оглядел комнату.
  
  “Пожалуйста, джентльмены, присаживайтесь”, - сказал он.
  
  Все сели. Все взгляды были прикованы к Страйчару. Используя стул как ступеньку, он взобрался на пустой стол.
  
  “Добрый вечер, друзья. Я вижу несколько знакомых лиц, а также несколько новых. Приветствую всех. Позвольте мне услышать, как вы говорите ”аминь".
  
  “Аминь!” - сказали все в унисон.
  
  “О, это прекрасно. Я знаю, что вы все наслаждаетесь ужином, поэтому буду краток. Как многие из вас знают, наш дорогой и талантливый брат Питер был призван на миссию в Перу пару месяцев назад. Это было решение, о котором он много думал и молился, и он взял на себя трехлетнее обязательство распространять там Евангелие Господа нашего Иисуса Христа. Да благословит Бог брата Питера ”.
  
  Стрич приложил ладонь к уху, и все воскликнули: “Аминь!”
  
  Стрич продолжил: “Уход брата Питера оставил вакансию в нашем музыкальном служении здесь. Он был гитаристом в нашей замечательной группе и добросовестно выступал последние несколько лет. Но точно так же, как наш Спаситель накормил народ семью ячменными хлебами и двумя рыбками, сегодня мы стали свидетелями еще одного чуда. Сегодня Господь послал нам замену брату Питеру. Позвольте мне услышать, как вы говорите ”аминь"! "
  
  “Аминь!”
  
  “Я разговаривал с братом Перри несколько минут назад и узнал, что среди нас есть замечательный талант, один талант на миллион. Брат Мэтью, не мог бы ты, пожалуйста, встать и представиться?”
  
  Я огляделся, медленно поднялся на ноги. “Всем привет. Я брат Мэтью”.
  
  “Добро пожаловать, брат Мэтью!” - сказали они все.
  
  “Действительно добро пожаловать”, - сказал преподобный Стрич. “Обычно я бы встретился с братом Мэтью наедине, прежде чем делать какие-либо объявления, но брат Перри был так полон энтузиазма и непреклонен в отношении талантов этого человека, что я просто обязан был прийти и сразу же поприветствовать брата Мэтью на борту. Джентльмены, познакомьтесь с новым гитаристом группы "Цепь света". Хвала Господу!”
  
  “Хвала Господу!”
  
  “Надеюсь, увидимся со всеми вами утром на молитвенном собрании. Приятного ужина. Брат Фаддей, пожалуйста, приведи брата Мэтью в дом, как только закончишь есть”.
  
  Тэд кивнул. Стрич встал из-за стола и вышел из камбуза.
  
  Я съел свой ростбиф с картошкой, в целом испытывая оптимизм по поводу того, как идут дела. Пройдет много времени, прежде чем я снова почувствую то же самое.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
  
  После ужина мы с Тэдом вернулись в хаммер, и он отвез меня к дому преподобного Стричара. Брат Сэмюэль не поехал с нами. Он сказал, что ему нужно кое-что сделать.
  
  Уже темнело. Фары Hummer освещали узкую, поросшую лесом, извилистую полосу асфальта. Светоотражающие таблички на столбах возвещали, что ИИСУС СПАСАЕТ, ИИСУС ЕСТЬ ПУТЬ, ИИСУС СКОРО ПРИДЕТ. На одной из вывесок большими красными буквами было написано, что АД РЕАЛЕН, и я ни секунды в этом не сомневался.
  
  Мы подъехали к массивному бревенчатому дому, освещенному прожекторами. Тэд припарковался, мы вышли и направились к входной двери. У дома было круглое крыльцо, и я заметил камеры слежения, стратегически расположенные по углам свеса крыши.
  
  Тэд позвонил в дверь. Несколько секунд спустя замки автоматически открылись, и мы вошли внутрь и пошли по длинному коридору. Наши ботинки громко стучали по сосновому полу. В воздухе повеяло чем-то слабым и электрическим, запах, который я ассоциировал с горячим, мощным усилением на сцене. Тэд остановился у двери и постучал.
  
  “Войдите”, - сказал преподобный Стрич.
  
  Тэд открыл дверь и жестом пригласил меня войти. Стрич сидел за столом руководителя, курил трубку и выглядел задумчивым. Комната была огромной. Панели из красного дерева, книжные полки, флаги конфедерации и нацистов, дорогие на вид картины.
  
  “Спасибо тебе, брат Таддеуш”, - сказал Стрич. “Ты можешь подождать снаружи”.
  
  “Да, отец”.
  
  Звук ботинок Тэда затих, когда он шел обратно по коридору. Стрич встал и пожал мне руку.
  
  “Еще раз добро пожаловать в "Цепь света". Я просто хотел ненадолго встретиться и дать вам кое-что почитать”.
  
  “Благодарю вас, сэр”.
  
  “Ты можешь называть меня отцом”.
  
  “Спасибо тебе, отец”, - сказал я, улыбаясь.
  
  Он опустился на свое место и жестом пригласил меня сесть в одно из кресел с подголовником напротив него. “Прежде всего, - сказал он, - у вас есть ко мне какие-нибудь вопросы?”
  
  “В данный момент я ничего не могу придумать”, - сказал я. Вы укрываете Роя Мэссенджилла, который был ответственен за смерть моей клиентки и ее младшей сестры? Если да, пожалуйста, выбери мучительно болезненный способ умереть сейчас.
  
  “Правда? Вопросов нет?” спросил он. “Видите ли, если бы я был человеком по имени Мэтью Рекор, и я совершил паломничество из Далласа, штат Техас, в поисках истины и просветления, или трех желаний и раскладушки, или по любой другой причине, и я появился бы здесь и увидел ворота перед входом, камеры и охранников с пистолетами, я бы, вероятно, задался вопросом, почему христианская организация испытывает потребность в такой усиленной безопасности. И, я бы, наверное, удивился, почему среди присутствующих здесь нет, как бы это сказать, цветных людей. Хм?”
  
  “Хорошо”, - сказал я. “Эти мысли приходили мне в голову”.
  
  “Важно, чтобы мы не подпускали к периметру этого объекта неподходящих людей”, - сказал он. “Вот почему нам нужна охрана. В прошлом у нас были некоторые проблемы. Атеисты, агностики, энтузиасты, выступающие за выбор, и некоторые другие либералы и нежелательные личности, которые не очень дружелюбно относились к нашей миссии. Однажды у нас даже был информатор в ФБР. Ты ведь не информатор, брат Мэтью?”
  
  “Я? Я просто гитарист. Я честный христианин. Честный белый христианин. Я пришел сюда, чтобы служить Иисусу и быть среди себе подобных. Если вы понимаете, что я имею в виду.”
  
  “Я должен быть каким-то образом уверен, прежде чем допущу тебя в свое служение”.
  
  “У вас есть мои водительские права. Полагаю, вы уже провели кое-какие проверки”.
  
  “Да, ну, мы все знаем, что идентификацию личности можно подделать. Единственная причина, по которой ты так быстро продвинулся так далеко, - это то, что ты такой одаренный музыкант. Но я должен быть уверен, что ты пришел сюда не для того, чтобы предать меня.”
  
  “Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь”, - сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало слегка оскорбленно. “Ты хочешь, чтобы я подписал какой-то контракт или что?”
  
  “Боюсь, этого недостаточно. На самом деле, я придумал небольшой тест”. Он выдвинул ящик стола, достал черную бандану и протянул ее мне.
  
  “Для чего это?” Я спросил.
  
  “Я хочу, чтобы ты завязал себе глаза”.
  
  “Почему?”
  
  “Это упражнение в доверии”, - сказал Стрич. “И послушании. Я хочу, чтобы ты сделал это, потому что я тебе сказал. Если вы откажетесь, мне придется немедленно выпроводить вас с территории отеля.”
  
  Я не верил, что у него было намерение вышвырнуть меня с территории. Я подумал, что он похоронит меня на этом, если я не сыграю в его маленькую игру. У меня начало складываться отчетливое ощущение, что преподобный Стрич был первоклассным психом и что я совершил серьезную ошибку, придя сюда.
  
  Я обернул глаза черной тканью и завязал ее на затылке. Казалось, у меня не было особого выбора.
  
  Я услышал электронный звуковой сигнал, а затем Стрич сказал: “Принеси это”.
  
  Несколько секунд спустя дверь открылась, и в комнату вошла пара ботинок. Что-то существенное приземлилось на стол Стричара с глухим стуком и металлическим лязгом. Звук был такой, словно это был деревянный ящик, набитый гвоздями. Доставщик ушел, ничего не сказав. Его шаги замедлились на пороге, и он осторожно прикрыл дверь, уходя.
  
  “Что самое худшее, что может случиться с гитаристом?” Спросил Стрич.
  
  “Я думаю, что смерть была бы худшим испытанием почти для любого”.
  
  “Помимо этого”.
  
  “Я не знаю. Быть парализованным в результате инсульта или несчастного случая. Не иметь возможности играть по той или иной причине”.
  
  “А как насчет того, чтобы тебе отрубили одну из твоих рук?”
  
  Я сознательно старался дышать ровно. “Да. Это было бы довольно разрушительно”.
  
  “Позвольте мне описать устройство на моем столе”, - сказал Стрич. “Это миниатюрная гильотина, около трех футов высотой, с регулируемым зажимом, который можно использовать для различных частей тела. Один из моих мастеров собрал его для меня некоторое время назад. Он использовал модифицированную головку топора для режущего лезвия. Я хочу, чтобы ты это почувствовала. ” Он поднес мою руку к толстому куску стали, заостряющемуся к краю. Он был в опущенном положении и в данный момент безвреден. Он был холодным на ощупь. Я ничего не мог разглядеть, но знал, что он был красным с толстого конца. Все наконечники топоров, которые я когда-либо видел, были красными с толстого конца. Я подумал о том, чтобы выхватить его из гусеницы и вонзить в горло Стрихара. Я обдумывал этот вариант, когда на его столе зазвонил телефон.
  
  “Здравствуйте”. Стрич выслушал, что хотел сказать звонивший, а затем ответил: “Правильно. Двести фунтов грудинки — самой лучшей - хорошо”. Он повесил трубку и снова обратил свое внимание на меня. “Теперь, брат Мэтью, в основании моей маленькой гильотины есть четыре деревянных рычага. Три из них полностью инертны, но один из них соединен со шкивным механизмом, который позволяет лезвию опускаться.”
  
  Лезвие все еще было в опущенном положении. Он еще не поднял его. Он велел мне коснуться четырех рычагов, чтобы получить представление об их расположении и о том, как они работают. Они были отшлифованы и покрыты лаком и на ощупь были толщиной примерно с планки на спинке стула. После нажатия они встали на место, как клавиши на пианино. Я нажал на все четыре из них, надеясь почувствовать небольшую разницу в той, которая активировала лезвие. Никакой разницы. Все четыре были идентичны.
  
  Стрич поднял лезвие. Оно со щелчком встало на место. Он схватил мою левую руку, потянул ее вперед и зафиксировал мою руку в зажиме запястьем вверх. Капелька пота скатилась по левой стороне моего лица. Сердце бешено колотилось, а в животе было такое ощущение, будто я проглотил миску с монетами.
  
  “Зачем ты это делаешь?” - Спросил я.
  
  “Я же говорил тебе, это упражнение в вере”.
  
  “Мне кажется, если мне отрубят левую руку, то проиграют все. Я, очевидно, потеряю руку, а вы потеряете гитариста. Какой в этом смысл?”
  
  “Если тебе отрубят левую руку, значит, на то воля Господа. В этом суть. Все, что тебе нужно сделать, это выбрать рычаг и нажать на него. Затем мы сможем продолжить наше дело. Сделай это сейчас, пожалуйста.”
  
  Я провел кончиками пальцев по рычагам. В уме я пронумеровал их слева направо, с первого по четвертый. Я остановился на номере три.
  
  “Я не могу этого сделать”, - сказал я.
  
  “Сделай это”.
  
  “Я не могу”.
  
  “Сделай это”, - крикнул он. “Сделай это ради Иисуса. Если Он хочет, чтобы ты не сдавался, Он укажет тебе правильный выбор. Хвала Иисусу! Нажми на этот рычаг ”.
  
  Он начал улюлюкать и что-то непонятно кричать, что они называют “говорением на языках”. С моей точки зрения, у Иисуса, вероятно, не было времени оценивать шансы в безумной азартной игре Стрихара. Он, вероятно, был занят другими проектами. Я решил, что предоставлен сам себе. Это был мой выбор - нажимать на рычаг или не нажимать на рычаг. Если бы я отказался, он, вероятно, прислал бы пару тех парней в черном и пробил бы мне штраф. Если бы я прошел через это, у меня все еще был 75-процентный шанс выйти невредимым.
  
  Был только один рациональный выбор.
  
  Я нажал на рычаг.
  
  Номер три.
  
  Я сразу понял, что сделал неправильный выбор. Лезвие опустилось быстро и сильно. Боль пронзила мое запястье, поднялась по руке и дошла до плеча. Она оборвалась у меня в горле со вздохом. Каждый мускул в моем теле сжался, как будто меня ударили током в миллион вольт. Слезы наполнили мои глаза, и грубый рев вырвался из глубины моего нутра. Я сделал несколько быстрых и неглубоких вдохов и вдруг понял, что преподобный Стрич смеется.
  
  Я снял повязку с глаз. Крови не было. Моя рука все еще была прикреплена. Я пошевелил пальцами, просто чтобы убедиться. Чувство облегчения захлестнуло меня, когда я попытался отдышаться. Я поднял лезвие и осмотрел его. Режущая кромка была заточена ровно и затупилась. Это было безвредно. Им нельзя было резать масло. Все это было тщательно продуманной мистификацией.
  
  Все рычаги были соединены с механизмом, который позволял лезвию опускаться, так что результат был бы одинаковым, независимо от того, какой из них я бы выбрал.
  
  Хар-ди-хар-хар. Чувство юмора Стричара было таким же извращенным, как и его политика. Когда он наконец перестал смеяться, то оценивающе посмотрел на меня. “Мне нужно было знать уровень твоего доверия, брат Мэтью, так же, как Богу нужно было знать, готов ли Авраам пожертвовать Исааком. Я всего лишь хочу защитить свою паству, тех, кто приходит ко мне в нужде, тех, кто готов принять Иисуса. У меня есть кое-какая литература, которую я хочу, чтобы вы взяли, и анкета, которую мне нужно заполнить к завтрашнему утру. Извините, что так долго, но это то, что нам нужно знать до вашего посвящения в Братство. ”
  
  “Ты хочешь сказать, что это не было моим посвящением?” - Спросил я.
  
  Он усмехнулся. “Это, безусловно, было частью всего этого”.
  
  Он вручил мне книгу в переплете на спирали под названием "Добро пожаловать в цепь света" и тридцатистраничную анкету, скрепленную степлером.
  
  Я почувствовал, как пот остывает на моем теле. Я глубоко вздохнул. “Я приступлю к работе над этим прямо сейчас”, - сказал я.
  
  “Брат Фаддей проводит вас в ваши покои. К сожалению, у нас сейчас мало места, так что вам придется делить комнату с одним из других музыкантов ”.
  
  “Я просто счастлив, что у меня есть где остановиться”. В глубине души мне хотелось быстрым рывком свернуть ему шею.
  
  “Утром, ровно в семь, в храме состоится мужское молитвенное собрание. Я надеюсь, вы присоединитесь к нам”.
  
  “Я буду там”, - сказал я.
  
  “Хорошо. После собрания брат Перри расскажет вам о расписании репетиций и выступлений группы. И мы подберем вам новую одежду ”.
  
  “Все в порядке”.
  
  “Тогда увидимся утром”. Он встал и снова пожал мне руку. “О, прежде чем ты уйдешь, я бы хотел, чтобы ты подписал мою книгу”.
  
  Он прошел через комнату к висящей на стене картине, абстрактной интерпретации европейского города на берегу реки. Возможно, это был Париж. Он схватился за раму и распахнул ее, как дверь, при этом петли пианино, прикреплявшие ее к стене, протестующе стонали всю дорогу.
  
  “Звучит так, будто тебе не помешал бы какой-нибудь WD-40”, - сказал я.
  
  “Я все собираюсь позаботиться об этом писке. Ты же знаешь, как это бывает. Всегда что-нибудь”.
  
  За рамкой картины было углубление в сейфе. Голова и плечи Стричара скрывали сейф от моего взгляда, когда он набирал комбинацию. Он открыл стальную дверцу и вытащил огромную книгу - том в кожаном переплете размером с портфель.
  
  “Это Священная летопись”, - сказал он. “Это мой дневник, начиная с 1979 года, когда я основал "Цепь света". Каждый член, присоединившийся к моей церкви, подписал свое имя в книге. Позвольте мне показать вам несколько, которые вы, возможно, узнаете.”
  
  Он открыл книгу на первой странице и указал на пару подписей. Известные знаменитости. Я не мог поверить своим глазам. Он пролистал и показал мне больше имен, людей, которые все еще время попадали в заголовки газет, людей, о которых я никогда не мечтал, что они будут частью такой секты.
  
  Подписи, наряду с плотными рукописными абзацами, описывающими тридцать с лишним лет “духовного путешествия” Стричара, заполнили первую половину книги. После этого страницы остались пустыми. Более чем достаточно места для Страйхара, чтобы вести дневник всю оставшуюся жизнь. Он написал сегодняшнюю дату, а затем протянул ручку мне.
  
  “Не будете ли вы так любезны?” сказал он.
  
  Я подписал свое имя. Я чуть не облажался и не написал Николас Кольт, но вовремя спохватился.
  
  “Спасибо тебе, брат Мэтью. Увидимся утром”.
  
  Я покинул его кабинет и направился к "Хаммеру", потирая запястье и думая о том, как бы мне выкроить пять минут наедине с этой книгой. Детектив Флеминг сказал, что "Цепь света" не делала ничего противозаконного, но я подозревал обратное. Особенно после того, как они допустили в клуб таких добропорядочных граждан, как Рой Массенгилл и Тони Билер.
  
  За весь день я не видел ни одного мотоцикла или кого-либо с повязкой на глазу, но это был большой комплекс, и Массенгилл мог быть на нем где угодно. Даже если бы он покинул дом, я знал, что он вернется и что я рано или поздно столкнусь с ним. Я рассчитывал на это.
  
  Тэд отвез меня в мужское общежитие. Это было четырехэтажное кирпичное здание с плоской крышей. Я зарегистрировался у брата Дэвида, дежурного помощника ординатора, а затем отправился в свою комнату на четвертом этаже. Это была типичная обстановка комнаты в общежитии: две односпальные кровати, привинченные к полу, два небольших шкафа и два письменных стола. На одном из столов стояла консервная банка с торчащими из нее карандашами и позолоченный нож для вскрытия писем с изображением человека на ручке. Это был либо Иисус, либо Фрэнк Заппа. Я рассмотрел его повнимательнее и решил, что это определенно Иисус. У Заппы были более кудрявые волосы.
  
  Я некоторое время практиковался на Kay archtop, думая о гильотине Стрихара. Это был розыгрыш и в то же время испытание огнем. На самом деле это было умно. Я задавался вопросом, все ли новички обязаны это делать, или меня выделили по какой-то причине. Я надеялся, что Стрич отбросил все мысли о том, что я информатор, и что теперь я могу оставаться здесь столько, сколько захочу, и собрать столько информации, сколько захочу.
  
  Я отложил гитару, откинулся на спинку кровати и начал читать Добро пожаловать в Цепь света. Через несколько минут вошел мой сосед по комнате. Это был саксофонист из репетиционного зала. На нем были джинсы, клетчатая фланелевая рубашка и черная вязаная шапочка. Он был похож на какого-то лесоруба.
  
  “Что ты делаешь в моей комнате?” - спросил он.
  
  “Они назначили меня сюда. Какие-то проблемы?”
  
  “Да, есть проблема. Я старший участник группы, и у меня должна быть отдельная комната”.
  
  Он швырнул свой футляр с рожками в угол, плюхнулся на кровать, сердито открыл журнал. Что-то было не так. Этот парень казался напряженным и агрессивным, совсем не таким послушным, как остальные.
  
  “Я уверен, что это только временно”, - сказал я.
  
  “Лучше бы так и было”.
  
  Что за мудак. Я хотел сказать ему, чтобы он шел нахуй. Он даже не был таким уж великим саксофонистом.
  
  “Думаю, я просто немного прогуляюсь”, - сказал я.
  
  Я встал.
  
  “Ты уже прочитал эту книгу?” Он указал на мой экземпляр "Добро пожаловать в цепь света".
  
  “Не все”.
  
  “В десять часов комендантский час”.
  
  “О. Тогда, я думаю, я не пойду гулять. Здесь, в общежитии, есть место общего пользования? Знаешь, вроде комнаты отдыха или что-то в этом роде?”
  
  “Первый этаж”.
  
  Я схватил свой рюкзак и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова. Саксофонист явно был не в настроении разговаривать.
  
  Я спустился по лестнице на первый этаж и бродил по нему, пока не нашел зону отдыха. Это была большая комната. На одной стене висел плазменный телевизор, несколько стульев и раскладной диван. Стол для пинг-понга. Бильярдный стол. Книжные полки заставлены настольными играми, Библиями и книгами в мягкой обложке с такими названиями, как Голодание может изменить вашу жизнь и Как оплачивать свои счета сверхъестественным образом.
  
  Я снял крышку с бильярдного стола, разбросал шары по сторонам и начал вбивать их. Я бил тихо, стараясь не шуметь, но через несколько минут вошел брат Дэвид и сказал мне, что комната отдыха закрывается в десять. Он был примерно моего возраста, с густой копной каштановых волос и деревянной тростью.
  
  “Есть какой-нибудь способ, которым вы могли бы изменить назначение моей комнаты?” - Спросил я.
  
  “Вряд ли, у нас сейчас полно народу. Почему? Что не так с твоей комнатой?”
  
  “Дело не в комнате, а в парне в ней”.
  
  “Ах, брат Саймон. Иногда он может быть немного капризным, но я уверен, что с тобой все будет в порядке, когда ты узнаешь его получше”.
  
  Если я не убью его первым. “Ты можешь найти для меня что-нибудь еще?”
  
  “Я поработаю над этим”.
  
  Я пожелал ему спокойной ночи. Я вышел на лестничную клетку, поднялся на два пролета, посидел на ступеньке, пока у него не хватило времени устроиться обратно в своей комнате. Затем я тихо спустился по лестнице и вышел в ночь.
  
  Я шел к дому преподобного Стричара. Я держался обочины, в тени, недалеко от леса. Я подумал, что быть пойманным - это смертный приговор. Я мог бы заявить, что не знаю о комендантском часе, но тогда Саксофонист сдал бы меня. Он вернул бы себе личную жизнь, а я был бы мертв. Помечен как шпион. Они, вероятно, сделали бы мои последние минуты на планете приятными и болезненными, чтобы убедиться, что я не просто верхушка какого-то следственного айсберга.
  
  Я хотел заполучить в свои руки "Священную запись". Имея нужные доказательства, я мог бы пойти в полицию и добиться закрытия всего заведения. От одной мысли об этом у него встал. Мало того, что Массенгилл наконец получит по заслугам, Стрич и его неонацистские дружки тоже пойдут ко дну.
  
  Деревья слева от меня вырисовываются силуэтом на фоне ночного неба, черным по черному. Маленькие ночные лесные существа время от времени пробирались сквозь сосновые иголки, а случайный восемнадцатиколесный автомобиль прожег тропу по шоссе SR 21 на запад. В остальном на ранчо "Цепь света" было тихо, как рождественским утром на обратной стороне Луны.
  
  Так было до тех пор, пока я не услышал крики.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
  
  Я свернул в лес и вслепую двинулся на шум. У меня в рюкзаке был карманный фонарик, но я не хотел им пользоваться, опасаясь быть замеченным. Я только надеялся, что не продернусь сквозь паутину черной вдовы и не наткнусь на гнездо гремучих змей.
  
  Крики были безошибочно человеческими, безошибочно женскими и пугающе знакомыми. Затем, так же внезапно, как начались, они прекратились. Снова все стихло.
  
  Я продолжал идти в том же направлении и в конце концов достиг края поляны. Я увидел белый фургон, припаркованный перед одноэтажным домиком. Я подумала, что это женское общежитие. Это была деревенская лачуга с кедровым сайдингом и металлической крышей. Это было примерно в сотне футов от того места, где я стоял. Я присел на корточки и достал бинокль.
  
  Я предполагал, что светильники на крыльце обычно обеспечивают достаточное освещение снаружи здания, но они были выключены. Фары фургона тоже были выключены, но габаритные огни освещали красным светом одного из этих жутких ублюдков в черной одежде и черном берете. Он закрыл заднюю часть фургона, подошел к водительскому сиденью и открыл дверцу. Как раз перед тем, как он забрался внутрь, я потеряла равновесие и чуть не упала набок. Я поймал себя левой рукой, но ветка хрустнула и произвела достаточно шума, чтобы привлечь его внимание.
  
  Я лег на живот и стал неглубоко дышать. Луч фонарика прошелся по лесу. Я услышал топот пары сапог в мою сторону, а затем голос позади них.
  
  “Давай, Майк. Наверное, это была просто лиса или что-то в этом роде. Пошли”.
  
  Майк ничего не сказал, но, должно быть, согласился с оценкой своего приятеля. Он выключил фонарик и вернулся к фургону.
  
  Грузовик с ревом ожил и умчался прочь в облаке пыли, скрипя рессорами и высверливая фарами яркие конусы во мраке. Я подумал о том, чтобы подойти к зданию и, возможно, попытаться поговорить с одной из женщин внутри. Мне стало любопытно, что за крики раздавались. Были ли Черные береты кем-то вроде спасателей или какими-то террористами? Последнее было моим предположением, но теперь лачуга была погружена в темноту и тишину, и я намного превысил любые границы, за которыми я мог бы отговориться от неприятностей. Я отступил в лес и нашел дорогу обратно к дороге, ведущей к дому Стрихара.
  
  Когда я добрался туда, было около полуночи. В отличие от женского общежития, дом Стричара был освещен, как футбольный стадион. Насколько я знал, он жил там один. Сейчас я не видел никакой охраны, и я не видел никого раньше, когда приходил с братом Тэдом. Однако у него повсюду были камеры слежения, и я предположил, что система сигнализации была подключена к каждой двери и окну. Это была грозная крепость, но не неприступная. Правило № 8 в философии жизни Николаса Кольта: Могут быть непробиваемые люди, но не существует такой вещи, как непробиваемое здание.
  
  Все, что мне было нужно, - это несколько минут наедине со Священными Записями. Я должен был найти способ раньше, когда Стрич достал книгу. Теперь мне не только предстояло проникнуть в дом, но и бороться с сейфом. Единственная реальная надежда, которая у меня была, заключалась в том, что Стрич где-то записал комбинацию. Люди все записывают. Компьютерные пароли, ПИН-коды для дебетовых карт, коды охранной сигнализации, называйте что угодно. Они все записывают, потому что боятся забыть. Им становится легче, когда они что-то записывают, пока не осознают, что забыли, куда положили лист бумаги, на котором все записали, или какой-нибудь ловкий вор вламывается внутрь и ловко находит все их секретные номера, прикрепленные магнитом к стенке холодильника. Тогда они больше не чувствуют себя так хорошо. Тогда они чувствуют себя дерьмово. Я всегда советую людям запоминать пароль от своей учетной записи электронной почты, хранить его в строгом секрете, а затем отправлять по электронной почте другую конфиденциальную информацию самим себе. Однако люди не слушают. Люди все записывают, и это то, на что я рассчитывал со Strychar'ом.
  
  Я стоял в темноте на опушке леса, в тени, размышляя о способе проникнуть в резиденцию Стрихара, не включив сигнализацию. На самом деле выхода не было, если только я не спустился по дымоходу, как Санта-Клаус. Я не думал, что из этого что-то получится, поэтому решил подождать до утра, когда Стрич и все остальные будут в храме на молитвенном собрании. Сработала бы сигнализация, но, возможно, у меня было бы достаточно времени, чтобы подобрать комбинацию и открыть сейф до того, как прибежали "Черные береты".
  
  Таков был мой план - переждать до утра. Я сел на землю и прислонился спиной к стволу сосны. Я зевнул. На улице было холодно и одиноко, и я продолжал думать о Бритни Райан и о том, как я в конечном итоге подвел ее. Мне не следовало уезжать и оставлять ее одну в своем кемпере тем утром.
  
  Я протер глаза. Воздух был неподвижным и тяжелым, и я чувствовал запах собственного пота. У меня в рюкзаке было миниатюрное радио и крошечные наушники, поэтому я немного послушал NPR, чтобы скоротать время. Экономический эксперт обсуждал новый налоговый план президента. Большое дело. Отдай Кесарю то, что принадлежит Кесарю. Я просто хотел получить необходимую мне информацию и выбраться из "Цепи света" живым. Если бы мне это удалось, все остальное пошло бы прахом. Давай, обложи меня налогом. Посмотрим, волнует ли меня это.
  
  Заиграли какой-то медленный джаз. Я выключил радио и снова потер глаза. Мне нужно было выпить кофе. Мне нужно было ввести его внутривенно.
  
  Я думал, что смогу закрыть глаза на несколько минут, но, конечно, это было ошибкой.
  
  Я проснулся два часа спустя с автоматом АК-47, направленным мне в лицо.
  
  “Вставай”, - сказал Черный берет за штурмовой винтовкой. “Руки за голову”. Его приятель, Черный берет номер Два, стоял в нескольких футах позади него и тоже держал АК-47.
  
  Я встал и принял позу. Номер Один надел наручник на мое левое запястье, завел его за спину, а затем продел то же самое с моим правым.
  
  “Полегче”, - сказал Номер Два. “Это новый звездный гитарист преподобного Стрихара”.
  
  “Я знаю, кто это. Ему повезет, что у него вообще будут руки, когда я с ним закончу”.
  
  “Мне нужно поговорить с преподобным Страчаром”, - сказал я.
  
  Они проигнорировали меня. Номер Один подтолкнул меня вперед, и мы гуськом направились к дому, я был посередине. Когда мы подошли к двери, Номер Один достал сотовый телефон и набрал несколько цифр. Засов со щелчком открылся, и мы вошли внутрь. Я не увидел клавиатуры сигнализации. Я предположил, что сотовый телефон отключил ее удаленно с помощью того же кода, который открыл дверной замок.
  
  “Мне нужно поговорить с преподобным Страчаром”, - повторил я.
  
  “Заткнись”, - сказал Номер Один.
  
  Я был не в том положении, чтобы спорить.
  
  Они провели меня по лабиринту коридоров, и мы оказались в конференц-зале с длинным столом, окруженным примерно дюжиной стульев.
  
  “Садись”, - сказал Номер Один.
  
  Я сел. Я пытался сохранять спокойствие, но чувствовал давление в глазных яблоках.
  
  Номер Один прислонил винтовку к стене и сел в кресло напротив меня. - Что ты делал в лесу? - спросил я.
  
  “Мне нужно поговорить с преподобным Страчаром”.
  
  Номер Два стоял у двери, направив на меня свой АК-47.
  
  Номер Один стукнул кулаком по столу. “Мы можем сделать это простым способом, а можем и трудным. Я спрошу тебя еще раз. Что ты делал в лесу?”
  
  “У тебя есть способы заставить меня говорить?” - Спросил я. Было не время прикидываться умником, но я не смог удержаться.
  
  “На самом деле, есть”, - сказал Номер Один. “Еще раз. Что ты делал в лесу?”
  
  “Мне нужно поговорить с преподобным Страчаром”.
  
  Номер Один встал. “Если он пошевелится, пристрели его”, - сказал он Номеру Два, направляясь к двери.
  
  Я не двигался, и Номер Два в меня не стрелял. Номер Один вернулся через несколько минут, неся желтое кухонное полотенце, маленькую миску из нержавеющей стали и пару больших толстых книг. Он приподнял один конец стола для совещаний и подсунул книги под две ножки, создав, как я предположил, наклон примерно в тридцать градусов. Он снова ненадолго вышел из комнаты и вернулся, неся пластиковое ведро для швабры, наполненное водой.
  
  Они заставили меня лечь спиной на стол. Они наклонили меня, как будто в меня собирались выстрелить из пушки ногами вперед. Я уставился в потолок. Я знал, что за этим последует.
  
  “Ты же на самом деле не собираешься это делать, не так ли?” Сказал Номер Два.
  
  “Он дает мне выбор?”
  
  “У нас всегда есть выбор. Давайте просто подождем до утра и позволим преподобному Стрич разобраться с этим”.
  
  “Почему бы тебе не пойти и не разбудить его, чтобы он мог справиться с этим прямо сейчас?”
  
  Номер Два ничего не сказал. У меня сложилось впечатление, что преподобному Стричару не очень нравилось, когда его будили посреди ночи.
  
  Без лишних слов Номер Один окунул кухонное полотенце в ведро для швабры и засунул его мне в рот, оставив хвост прикрывать нос и глаза.
  
  Чаша из нержавеющей стали металлически звякнула, когда он схватил ее с кафельного пола. Я услышал, как она погрузилась и вынырнула, капая. Затем медленная ровная струйка потекла по моему лицу, пропитывая полотенце и не давая возможности получать достаточное количество кислорода. Со скованными запястьями и лодыжками я брыкался, бился и влажно булькал, пытаясь закричать. На этот раз это был не розыгрыш. Этот дурак собирался утопить меня, и я ни черта не мог с этим поделать.
  
  Мир начал становиться фиолетовым. Номер Один выдернул тряпку у меня изо рта, прежде чем я потерял сознание. Он подождал, пока я закончу кашлять, давиться и втягивать драгоценный воздух, а затем спросил: “Что ты делал в лесу?”
  
  “Мне нужно поговорить с преподобным Стричаром”, - попытался сказать я. Это вышло больше похоже на ай колено, ай подхалимаж, ай никогда не хихикай.
  
  “Как твое настоящее имя? На кого ты работаешь?”
  
  “Ах, коленка, ах, подхалимаж, ах, никогда не сникай, ты, песня, ах, скамейка!”
  
  Он засунул тряпку обратно мне в рот, на этот раз глубже в горло. Он снова начал лить на меня воду, а затем сердитый голос, который не был Номером Один или номером два, рявкнул: “Что все это значит?”
  
  Тряпка вылезла наружу. Я повернул голову в сторону, и меня вырвало. Слезы застилали мне зрение, но я смог узнать преподобного Стричара, стоявшего в дверях с большим блестящим никелированным револьвером на боку. На нем была пижама с рисунком пейсли и выражением лица "назови мне причину".
  
  “Мы поймали его в лесу, прямо возле дома”, - сказал Номер Один.
  
  “Поднимите его”, - сказал Стрич.
  
  Номер Один и Номер Два помогли мне сесть на стул. С моего лица стекали вода, слезы, сопли и рвота. Номер Два отжал кухонное полотенце и вытер меня.
  
  “Что ты делал в лесу?” Спросил Стрич.
  
  Я был чертовски возмущен: “Саксофонист из вашей группы ясно дал понять, что не хочет видеть меня в своей комнате. И он называет себя христианином? Он был настроен ко мне враждебно, и я не могу жить и работать в таких условиях. Я собирался переждать в лесу до утра, а потом отправиться в путь. Я просто хотел сказать вам лично, что в конце концов не смогу играть за вашу группу ”.
  
  “Почему ты просто не сказал нам об этом с самого начала?” Сказал Черный берет номер один.
  
  “Тихо!” Сказал Стрич, а затем повернулся ко мне. “Я приношу извинения, если брат Саймон был груб с вами. Уверяю вас, с ним разберутся. Я первым делом устрою для вас другое жилье утром, после молитвенного собрания, если вы согласитесь остаться. А пока для меня было бы честью, если бы вы были гостем в моем доме сегодня вечером. ”
  
  “Ну—”
  
  “Я настаиваю. Тогда договорились. Ты останешься здесь на ночь, а завтра я найду тебе нового соседа по комнате. У тебя случайно нет с собой монетки, брат Мэтью?”
  
  “Монетка?”
  
  “Пожалуйста”.
  
  Я полез в карман и вытащил немного мелочи. Я протянул ему четвертак. Он подбросил его в воздух и позволил упасть на пол. Он подпрыгивал, вращался и, покачнувшись, остановился на хвосте.
  
  Стрич повернулся, поднял револьвер и выстрелил Черному Берету Номер Два в сердце. АК-47 отлетел в сторону. Номер Два не схватился за грудь и ничего не сказал. Он рассыпался, как разрушенное здание. Его голова ударилась о плитку с влажным треском, похожим на звук яйца, выпавшего из окна.
  
  “Брат Джон, сними кандалы с брата Мэтью, а затем убери этот беспорядок”, - сказал Стрич Номеру Первому.
  
  Номер Один, он же брат Джон, достал свой ключ и дрожащей рукой расстегнул мои наручники. Он посмотрел на меня умоляющим взглядом. Я ничего не сказал. Я полагал, что его время придет.
  
  Стрич привел меня в спальню, красиво обставленный номер с кроватью размера "king-size" и садовой ванной. У меня подкашивались колени. Он дал мне мыло, полотенца и свежую смену одежды. Он сказал мне попытаться немного отдохнуть. Он снова извинился за брата Саймона, саксофониста, и за “предосудительное поведение” "Черных беретов". Он пожелал мне спокойной ночи и вышел из комнаты.
  
  Все, конечно, пошло не так, как планировалось, но я был дома. Я был в доме. Теперь пришло время начать искать комбинацию от этого сейфа.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
  
  Я долго принимал роскошную ванну с куском причудливого мыла, привезенного из Испании, и несколькими шариками для ванн из баночки. На мыльнице была фотография сеньориты с длинными черными волосами и рубиново-красными губами. Ее звали Сюзанна Франциска. Она была красива. Я был влюблен в нее. Я отмокал в горячей мыльной воде около тридцати минут. Это была одна из пяти лучших ванн в моей жизни. Я вылез, вытерся полотенцем и надел одежду, которую оставил для меня Стрич. Боксеры, джинсы, рубашка поло, носки, все совершенно новое. Я подумал, не спрятан ли у него где-нибудь в доме универмаг. Я больше не чувствовал усталости. Удивительно, как сеанс пыток "от корки до корки" может пробудить старые соки. Я чувствовал себя совершенно новым. Я был свеж и энергичен, и от меня пахло миллионом долларов.
  
  Выстрел револьвера на таком близком расстоянии вызвал у меня в ушах ровный звон, как мне показалось, си-бемоль. Это раздражало, но не хуже, чем гул после концерта, когда я играл на аренах со своей группой. Это напомнило мне об этих парнях, моей жене, ребенке и авиакатастрофе.
  
  На комоде стояла ваза со свежими фруктами. Я выбрала блестящее красное яблоко и откусила от него. Чертовски вкусно. Я заглянул сквозь жалюзи и увидел, как Номер Один и еще один Черный Берет загружают тело Номера Второго в кузов белого фургона. Я не знал, тот ли это фургон, но он был идентичен тому, который я видел ранее в женском общежитии. Они погрузили тело Второго, как мне показалось, небрежным и неуважительным образом, больше похожим на мешок с мусором, чем на человека. Возможно, для Страйхара было обычным делом раздражаться и капризно отшивать кого-то. Мне было жаль Номера Второго, потому что он, казалось, испытывал угрызения совести из-за всего этого испытания пыткой водой. Он пытался положить этому конец. Я подумал, не было ли это актерской игрой в духе "хороший нацист - плохой нацист". В любом случае, Стричар застрелил его на основании подбрасывания монеты, что сделало Стричара в моей книге достоверно безумным, и ему нельзя доверять ни на йоту.
  
  Я подождал, пока фургон уедет, а затем подождал еще полчаса. Я решил, что к тому времени Стрич снова уснет. Я достал из рюкзака фонарик и скрепку для бумаги и на цыпочках вышел из комнаты в носках, надеясь найти комбинацию от сейфа.
  
  Дом был огромным, но я побывал в нем достаточно, чтобы знать основную планировку. Я нашел дорогу к входной двери, а оттуда - в кабинет Стрихара. Казалось, что это хорошее место для начала, хорошее, как любое другое.
  
  Было четыре часа утра. Полная темнота. Я прокрался к столу руководителя, осторожно отодвинул стул в сторону, опустился на колени.
  
  Я взял в зубы фонарик и начал рыться в ящиках. Они были не заперты, поэтому мне не понадобилась скрепка, которую я захватил с собой. Я начал с той, что внизу справа. Это был глубокий ящик с висящими папками, расположенными в алфавитном порядке от К до Я. Личные дела. Я заглянул в Ms, но не нашел ни одной для Массенгилла. Мое личное дело было там, в Rs для восстановления, и я увидел, что мои водительские права были проверены клерком в Далласе по имени Милдред Бейтс. Strychar's проверял меня, все в порядке. Я решил, что, должно быть, прошел мимо. Иначе я был бы уже мертв.
  
  Я проверил даты случайным образом. Ни одной из них не было больше двенадцати месяцев. У давних участников, таких как Массенгилл, вероятно, были пластинки где-то на складе. Это были просто краткие рекомендации для новичков. Еще столько же в нижнем левом ящике, от А до Я с этой стороны.
  
  Затем я проверил средние ящики, сначала правый, а затем левый. В них ничего интересного, только основные канцелярские принадлежности и еще кое-что из разного хлама. Скрепки, степлер, коробка скрепок, средство для удаления скрепок, устаревший картридж для пишущей машинки, все еще в оригинальной упаковке, диспенсер для скотча, билет Florida Lotto десятилетней давности, наполовину съеденный рулон сертификатов, коробка скрепок, множество ручек и карандашей.
  
  Барахло Стрихара. Ему много лет. Все выглядело старым и заброшенным. Я перешел к верхнему правому ящику. Револьвер Стричара лежал там, завернутый в промасленную тряпку, вместе с коробкой патронов .357 Магнум и набором для чистки. Это был Кольт Питон. На пистолете был фиксатор спускового крючка, но барабан открывался свободно. У него был запах только что выстрела. Я увидел, что Стрейчар уже заменил стреляный патрон на новый.
  
  На дне ящика валялся случайный патрон. Я поднял его, осмотрел и сравнил с одним из патронов из коробки. Он был идентичным, но немного легче по весу. Я предположил, что из него вынули порох. Кто бы это ни сделал, он проделал хорошую работу. На первый взгляд этого не скажешь. Это был бесполезный патрон-пустышка, вероятно, реквизит для очередного розыгрыша Стрихара. Возможно, кого—то из новичков заставляли играть в русскую рулетку, не подозревая о фальшивой пуле точно так же, как я не знал о тупом лезвии гильотины. Я решил сыграть собственную маленькую розыгрышную шутку. Я заменил один из настоящих патронов в барабане пистолета муляжом, а настоящий оставил на дне ящика. В следующий раз, когда Страйчар будет играть в русскую рулетку, он опустошит барабан и использует для игры шальной мяч, только теперь шальной мяч был живым раундом. Если бы он случайно совпал с боекомплектом — упс. БЛИН! Люциус Стрич, тебя надули!
  
  По-прежнему никаких признаков чего-либо, что могло бы напоминать комбинацию сейфа. Мне нужно было осмотреть еще два ящика, верхний левый и верхний средний, а потом я начну искать в другом месте.
  
  Когда я открыл верхний левый ящик, это обрушилось на меня, как тонна пронумерованных шариков для пинг-понга.
  
  Лотерейный билет.
  
  Зачем кому-то копить билет десять лет? Если билет выигрышный, вы его обналичиваете. Если проигрышный, вы его выбрасываете. Возможно, Стрич по рассеянности бросил его в ящик стола. Возможно, он забыл о нем. Или, возможно, цифры были выбраны потому, что они имели какое-то значение.
  
  Я вернулся к среднему ящику с правой стороны и достал билет. 20-21-22-31-34-39. Я запомнил цифры, положил билет обратно, закрыл ящик.
  
  Затем я услышал звук спускаемой воды в туалете.
  
  Я выключил фонарик и затаил дыхание. Я слышал, как босые ноги Стрихара шлепают по деревянному полу, но, к счастью, шаги стихли, когда он вернулся в свою спальню. У меня не было абсолютно никакого повода находиться в его кабинете, поэтому я не уверен, что бы я сделал, войди он туда.
  
  Было уже почти пять часов. Молитвенное собрание начиналось в семь, так что Стричар, вероятно, окончательно встанет около шести. Это дало мне час, чтобы открыть сейф, вырвать нужные страницы из Священных Записей и убраться оттуда ко всем чертям. Теперь, когда я услышал, как Страйчар проснулся и ходит по дому, было рискованнее, чем когда-либо, но я не знал, когда смогу вернуться в дом и иметь такой легкий доступ. Это было сейчас или никогда, и никогда не было вариантом. Кроме того, я не хотел тратить впустую страдания, через которые я прошел под рукой Иоанна Извращенного Крестителя. Я чувствовал, что заслужил привилегию быть там.
  
  Я подождал, пока не услышал щелчок закрывающейся двери в спальню Стрихара. Затем я подождал еще несколько минут, надеясь, что его мочевой пузырь уже достаточно опорожнен и он снова заснул.
  
  Я тихо пересек комнату, положил руку на картину, за которой находился склеп, и тут вспомнил ужасный скрип, который издала петля пианино, когда Стрихар чуть раньше отодвинул ее.
  
  Черт.
  
  Вы могли бы услышать, как ресничка упала на бутон розы в кабинете Стрихара. Заставить эту петлю скрипнуть было бы все равно что объявить о моем присутствии в мегафон. Если бы только я пришел таким же подготовленным, как, скажем, Бэтмен, уверен, у меня было бы немного бытовой смазки на моем надежном ремне.
  
  Набор для чистки оружия. Там должно было быть немного масла.
  
  Я вернулся к столу и открыл верхний правый ящик. Очень медленно, очень тихо. Набор для чистки был в красивом деревянном футляре с откидной крышкой, а пластиковая бутылка с маслом стояла прямо сверху. Я взял флакон и выдавил несколько капель на шарнир пианино. Я смазал его до конца, размазывая смазку кончиками пальцев. Я слегка приподнял картину, слегка надавил на нее и отодвинул ее на пару дюймов от стены. Пока все идет хорошо. Я несколько раз повертел его взад-вперед, затем развернул, пока лицевая сторона картины не оказалась на одном уровне со стеной с другой стороны. Никакого скрипа. Когда дверь хранилища была открыта и поблескивала в свете моего маленького фонарика, я начал набирать цифры с лотерейного билета.
  
  Я не возился с кодовым замком тридцать с лишним лет, со времен средней школы. Я решил, что стенные сейфы работают по тому же принципу, что и старый добрый Сейф, который был у меня тогда, тот, который не позволял потенциальным ворам украсть мой правый предохранитель, патроны и потные носки-трубочки, поэтому я начал с того, что трижды повернул диск вправо, чтобы сбросить тумблеры. Я продолжал набирать номер по часовой стрелке, остановился на двадцати, пошел в другую сторону и остановился на двадцати одном. Я продолжал чередовать направления, пока не набрал последний номер, который был тридцать девять.
  
  Какой прекрасный звук, когда все эти тумблеры встают на свои места. Я взялся за ручку, опустил ее вниз и легким рывком приоткрыл дверь.
  
  Вот оно. Священная пластинка. Я несколько секунд смотрел на нее, думая, что там должны быть какие-то сияющие лучи и божественная музыка, но ничего не произошло, поэтому я полез в хранилище и вытащил ее.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
  
  Я сидел на полу в индийском стиле с ручным фонариком во рту и пластинкой Holy передо мной. Было ровно 5:39. Я открыл книгу на случайной странице и начал просматривать каракули от руки так быстро, как только мог. Еще подписи знаменитостей—божественные видения—диалоги с Иисусом—миссионерская поездка на острова Фиджи— и затем сегодня еще одна победа —Брат Филип — Загорелся пикап Datsun—
  
  Дальше я не продвинулся. Ровно в 5:45 будильник Стрихара завизжал, как вареный сурикат.
  
  Я быстро закрыл "Священную летопись", встал, засунул ее обратно в хранилище. Я запер дверь хранилища и водрузил картину на место. Я убедился, что все ящики стола закрыты, спинка стула на прежнем месте. Я оставил комнату в том виде, в каком нашел ее. Я выскользнул в коридор и на цыпочках вернулся в свой номер.
  
  Я сделал несколько глубоких вдохов. Мои пальцы покалывало. Мой внутренний тролль проделывал какой-то номер у меня на животе, пытаясь выбраться наружу с помощью паяльника. Я становился слишком стар для этого дерьма. В сорок пять я был готов уйти на пенсию, вот только у меня не было денег. Может быть, я смог бы уговорить доброго преподобного дать мне взаймы, прежде чем его задницу арестуют и навсегда упрячут в тюрьму.
  
  Теперь у меня был код от сейфа. Это меня радовало. И я знал, что в книге содержатся доказательства террористической деятельности. Пикап Datsun загорелся. Я не знал подробностей, но некто по имени брат Филип поджег автомобиль и счел это победой. Мне пришлось бы вернуться в кабинет Стрихара в более подходящее время, в идеале, когда его не было дома, и тайком вынести книгу из комплекса.
  
  Я откинулся на спинку кровати королевских размеров прямо в одежде и некоторое время смотрел в потолок. В 6:01 кто-то постучал в мою дверь. Я встал и открыл. Это был брат Тэд.
  
  “Я должен был подвезти тебя обратно в общежитие”, - сказал он.
  
  “Они уже нашли мне новую комнату?”
  
  “Да. На самом деле, ты в той же комнате, что и раньше. Они перевели брата Саймона ”.
  
  Я подумал, не переназначили ли они брата Саймона так же, как переназначили Черного Берета Номер Два.
  
  “Позвольте мне только собрать свои вещи”, - сказал я.
  
  Я надел рыбацкий жилет и запихнул грязную одежду в рюкзак.
  
  Тэд подъехал к мужскому общежитию и высадил меня у обочины.
  
  “Увидимся через несколько минут”, - сказал он. “После молитвенного собрания завтрак в столовой”.
  
  “Все в порядке”.
  
  Я вошел внутрь и поднялся по лестнице в свою комнату. Пол был натерт растворителем на основе сосны, от которого я чихнул. Я открыл окно, чтобы впустить немного свежего воздуха.
  
  Брата Саймона, саксофониста, там не было. Его шкаф был пуст, но на столе все еще оставались кое-какие вещи: жестяной пенал для карандашей, нож для вскрытия писем, дешевый электронный калькулятор и маленькая белая Библия вроде тех, что выдают в больницах и тюрьмах. Я задавался вопросом, забыл ли он эти предметы или просто бросил их. Я задавался вопросом, увижу ли я его позже на репетиции группы и насколько неловко это будет. Я задавался вопросом, не подкрадется ли он ко мне сзади и не перережет ли мне горло.
  
  Его кровать была разобрана, обнажив древний матрас с разноцветными пятнами и стальной каркас кровати, которому, вероятно, было лет сорок, и которого, вероятно, хватит еще на четыреста. Я огляделся. Я хотел вернуть свою старую комнату в доме преподобного Стрихара.
  
  Я бросил свой рюкзак на голую кровать Саймона, сел сам и открыл маленькую белую Библию на странице, отмеченной маленькой красной ленточкой, прикрепленной к маленькому корешку с золотым тиснением. Стих сорок первый тринадцатой главы Евангелия от Матфея был выделен желтым цветом: Сын человеческий пошлет своих ангелов, и они искоренят из его царства все, что вызывает грех, и всех, кто творит зло.
  
  Все, что порождает грех, и все, кто творит зло. Для меня это звучало как "все и вся под солнцем". Что бы осталось? Как я догадался, просто сын человеческий и его ангелы, живущие в аду, в милой, сверкающей, стерильной, безгрешной Утопии королевства, пока один из ангелов не решил устроить переворот, и тогда все начинается сначала. Я выбросил Библию в мусорное ведро. Она мне была ни к чему. Мы с Богом не разговаривали довольно долгое время, с того дня, как огненный шар из реактивного топлива поглотил всех, кого я любил.
  
  Напряженная ночь начала сказываться на мне. Я чувствовал себя опустошенным, разбитым и раскрасневшимся, как будто подхватывал грипп или что-то в этом роде. Мне нужно было несколько часов непрерывного отдыха. Я не хотел идти на молитвенное собрание, но преподобный Стрич ожидал меня, и я не хотел давать ему повод усомниться в моей лояльности и энтузиазме. Мне нужно было еще немного поиграть в эту роль, по крайней мере, до тех пор, пока я снова не смогу залезть в сейф.
  
  Я спустился по лестнице и вышел навстречу утру. От солнечного света у меня разболелась голова, но воздух казался чистым, и я сделал несколько приятных глубоких вдохов по пути к храму.
  
  Я опоздал на несколько минут. Собрание уже началось. Собрание. Это было больше похоже на вечеринку "Святых роликов", когда все выкрикивали какую-то чушь и размахивали руками в воздухе. Один мужчина лежал на полу, очевидно, у него был какой-то припадок. Был ли он полон Иисуса или дьявола? Невозможно сказать. Возможно, он был просто полон дерьма. Все это было очень тревожно. Я никогда не видел ничего подобного.
  
  Но я не хотел выглядеть аутсайдером, поэтому закрыл глаза, поднял руки и присоединился к веселью. Когда был в Риме, и все такое.
  
  “Ша-на-на”, - сказал я. “Рамма-дамма-динь-дон". Абракадабра. Аллах-казам. Ах, коленка, ах, подхалимаж, ах, никогда не сникай.”
  
  Никто не обращал на меня внимания. Каждый был в своем маленьком мистическом мире.
  
  Через некоторое время преподобный Стрич подошел к кафедре и начал произносить настоящие слова в микрофон между вереницами тарабарщины, доносящейся из толпы.
  
  “Аллилуйя. Хвала Господу. Братья мои, Бог сегодня здесь, с нами, в этом здании. Я чувствую Его присутствие, и я знаю, что вы тоже. Сейчас я передам это ведерко по кругу и хочу, чтобы каждый из вас взял листок бумаги и подержал его в руке. Не смотрите на него, пока я вам не скажу, пожалуйста. ”
  
  Все в толпе притихли. Мужчина, который бился в конвульсиях на полу, теперь сидел на скамье слева от меня, сложив руки на коленях.
  
  Стрич протянул оцинкованное стальное ведро одному из мужчин в первом ряду. Он достал из него листок бумаги и передал его дальше. К тому времени, когда ведро вернулось ко мне, оно было почти пустым. Я взял бумажку и сжал ее в кулаке.
  
  “Все получили чеки?” Спросил Стрич. “Поднимите руку, если вы не получили листок бумаги”.
  
  Никто не поднял руку.
  
  “Замечательно. Теперь я хочу, чтобы вы развернули этот лист бумаги и посмотрели на него. Некоторые из ваших квитанций будут пустыми. В таком случае вы немедленно освобождаетесь от участия в собрании. Все остальные пусть останутся здесь, со мной. У меня для тебя особый сюрприз ”.
  
  Моя работа была пустой, поэтому я вышел за дверь вместе с остальными проигравшими. Я увидел брата Тэда снаружи.
  
  “Что все это было?” Я спросил.
  
  “Я не знаю наверняка, но у меня есть подозрения”.
  
  “И?”
  
  “Я лучше промолчу. Пошли. Давай позавтракаем”.
  
  Я подумал, не имеет ли маленькая лотерея Стричара какого-либо отношения к двумстам фунтам грудинки, которые он подтвердил вчера по телефону. У меня было предчувствие, что так оно и есть, но я не мог понять, почему некоторые участники были исключены из застолья.
  
  По дороге в столовую я услышал вдалеке детские голоса, которые пели песню, которую я помнил по воскресной школе, под названием “Я просто хочу быть овцой”.
  
  “Здесь есть дети?” - Спросил я.
  
  Тэд ничего не сказал. Мы прошли на камбуз и встали в очередь. На заказ у них были яйца, бекон, сосиски, картофельные оладьи, печенье и вафли.
  
  Я ничего этого не хотел. От запаха меня затошнило. Я взял два ломтика цельнозернового тоста и сел. Через пару минут брат Тэд последовал за мной с высокой тарелкой.
  
  “После завтрака я веду нескольких участников в Оранж-парк на полевое служение”, - сказал Тэд. “Я подумал, что ты, возможно, захочешь присоединиться к нам”.
  
  “Полевое служение. Что это?” Я подумал, может быть, они собирались проповедовать у коров или что-то в этом роде.
  
  “Именно там мы опрашиваем соседей. Мы стучимся в двери, предлагаем нашу литературу и предлагаем помолиться вместе с людьми ”.
  
  Я проглотил кусочек тоста, запив его черным кофе. “Ох. Придется отложить это в другой раз. Я действительно измотан после вчерашнего вечера. Мне нужно вздремнуть перед репетицией позже.”
  
  “Это понятно. Просто имейте в виду, что каждый, кто живет в кампусе, обязан регистрировать двадцать часов полевого служения в неделю. Даже музыканты ”.
  
  “Хорошо”, - сказал я, но я не мог представить себя продающим Бога от двери к двери, как пылесос. На самом деле, я полагал, что большинство людей получат больший пробег от Kirby.
  
  После завтрака Тэд подбросил меня до общежития, я поднялся в свою комнату и проспал без сновидений до трех часов. Я почувствовал себя лучше. Кто-то оставил у моей двери коробку с еще тремя комплектами новой одежды. Я принял душ, оделся и пошел в репетиционный зал. Я сделал это как раз вовремя.
  
  Моего бывшего соседа по комнате, брата Саймона, саксофониста, там не было. Брат Перри протянул мне стопку графиков.
  
  “Ты хорошо читаешь по виду?” спросил он.
  
  “Думаю, я справлюсь”.
  
  Я прошел прямо на сцену и взял "Les Paul". Он уже был настроен идеально. Мы сыграли несколько песен. Все было легко. Большую часть я мог бы сыграть с завязанными глазами. Одним из номеров был аккомпанемент к песне “Я просто хочу быть овцой”, которую я слышал ранее от детей. Мы играли почти два часа подряд. Мои мозоли прекрасно держались, но Les Paul через некоторое время стал тяжелым, и у меня заболела спина. Мне захотелось сигареты и стакан виски.
  
  “Давайте сделаем перерыв на обед”, - сказал Перри. Он выключил клавиатуру и подошел ко мне.
  
  “Хорошая декорация”, - сказал я.
  
  “Думаю, да. Послушай, я хотел спросить тебя раньше, ты пишешь песни?”
  
  “Я написал несколько”.
  
  “Мы пытаемся собрать альбом с темой "Искупление". Я был бы рад вашему вкладу, если вы готовы к этому ”.
  
  “Я посмотрю, что можно сделать”.
  
  “Хорошо. Ты готов пойти поесть?”
  
  “Да. Я умираю с голоду”.
  
  Это была правда. Я весь день ничего не ел, кроме двух ломтиков пшеничного тоста. Мы пошли в столовую. Там подавали мясной рулет и тушеный шпинат, и я съел тройную порцию. После ужина мы еще немного порепетировали и закончили около половины десятого.
  
  Когда я вернулся в свою комнату в общежитии, я прочитал еще кое-что из Добро пожаловать в Цепь света. Там был целый раздел, осуждающий межрасовые браки, называющий их “мерзостью перед Господом" и недопустимыми. Чем больше я узнавал об организации, тем больше ненависти и враждебности я видел. Тот факт, что они были фанатиками, не стал сюрпризом, но на самом деле, увидев, что это изложено в таких терминах, на самом деле увидев слова: межрасовые браки — мерзость перед Господом — сильно поразил меня.
  
  Я закрыл книгу и швырнул ее через комнату. Она приземлилась вверх ногами у стены. Я был зол как черт, но напомнил себе, что мне нужно держать свои эмоции под контролем. Я подошел, взял книгу и отряхнул ее. На обложке было изображение маяка. Я взял Kay archtop и начал играть с некоторыми аккордами и текстом, пытаясь унять свой гнев. Я написал первый куплет и припев:
  
  Плывя сквозь шторм, я, должно быть, заблудился.
  Мой корабль медленно тонул, мачта была готова сломаться.
  Видимость нулевая, я упал на колени и закричал:
  Пожалуйста, кто-нибудь, спасите меня, я не хочу умирать.
  
  Затем я увидел маяк, я увидел путь.
  Я увидел маяк, который привел меня домой целым и невредимым.
  Там был путеводный свет, сияющий надеждой и верой.
  Я видел маяк, я видел путь.
  
  Мне нужно было написать еще пару куплетов и, может быть, бридж, но я не мог сосредоточиться на этом. Я продолжал думать о том, что прочитал в Добро пожаловать в цепь света.
  
  Я начал соединять некоторые точки, которые раньше не приходили мне в голову.
  
  Кто-то постучал в дверь. Я встал и открыл. Мужчина с другой стороны был одет в белый лабораторный халат и держал металлический контейнер размером с коробку из-под сигар.
  
  “Ты брат Мэтью?” - спросил он.
  
  “Это верно”.
  
  “Я брат Калеб. Я работаю в клинике”.
  
  Мы пожали друг другу руки.
  
  “Здесь есть клиника?” Сказал я. “Вау. Вы, ребята, обо всем подумали”.
  
  “Могу я войти?”
  
  Я отступила в сторону, позволяя ему войти в комнату. Я закрыла дверь. Я села на край своей кровати, а Калеб сел напротив меня на кровать моего предыдущего соседа по комнате.
  
  “Я просто просматривал кое-что из материалов для чтения, которые преподобный Стрич дал мне”, - сказал я. “Интересная штука. Ватикан - это Антихрист, да? Кто бы мог подумать?”
  
  “Господь наш Иисус Христос пришел к преподобному Стричару и говорил с ним, точно так же, как я сейчас говорю с тобой. Конец близок, мой друг”.
  
  “Немного угнетает. Но, знаете, кто я такой, чтобы спорить с Иисусом?”
  
  “Это совсем не печально”, - сказал Калеб. “Его царство будет славным. Как Его верные слуги, мы обязаны сокрушить голову змея и возвести нашего Господа на Его трон”.
  
  “Аминь”, - сказал я. “Что в коробке?”
  
  Калеб открыл металлический контейнер, обнаружив шприц и иглу, флакон с жидкостью без маркировки, тампоны со спиртом и пластырь.
  
  “Наше министерство иногда вывозит нас за границу”, - сказал он. “Мы все обязаны делать прививки”.
  
  Он накрутил иглу на конец шприца, проколол отверстие во флаконе и вытащил лекарство. Возможно, это действительно была вакцинация. Или, может быть, это была страшная химическая кастрация, о которой Барт Хармон рассказывал на своем веб-сайте. Может быть, это было что-то другое. Что бы это ни было, я не собиралась позволять ему вводить это в мое тело.
  
  “Я собираюсь отказаться от этого”, - сказал я. “Я ужасно боюсь игл”.
  
  Я выглянул в окно. У обочины был припаркован белый фургон с включенными фарами.
  
  “Боюсь, это обязательно”, - сказал Калеб. “Поверь мне. Это займет всего секунду. Ты бы хотела, чтобы это было в бедре, или —”
  
  Я схватил столешницу Kay archtop и разбил ее о голову брата Калеба. Калеб и расколотая гитара кучей упали на пол.
  
  Я выглянул в окно. Двое Черных беретов вышли из фургона и направились к главному входу в общежитие.
  
  Брат Калеб начал стонать и пытаться встать. Я схватил шприц, воткнул иглу ему в ногу и нажал на поршень. Он обмяк на полу. Вакцинация моей задницы. Они пытались накачать меня транквилизаторами.
  
  Я огляделся в поисках оружия. Я схватил нож для вскрытия писем, защелкнул на нем наручники и сунул пару заточенных карандашей в один из карманов своего рыболовного жилета.
  
  Я рывком распахнул дверь, посмотрел в обе стороны и побежал к лестнице.
  
  Когда я открыл дверь на лестничную клетку, я услышал приближающиеся шаги. Я посмотрел вниз и увидел парней в черном, небрежно поднимающихся по лестнице. Одним из них был брат Джон, парень, который прошлой ночью облил меня водой.
  
  Предполагалось, что к этому времени я уже был без сознания, и они приехали, чтобы погрузить меня в фургон.
  
  Я побежал обратно в свою комнату и захлопнул дверь. Запереть ее было невозможно. Я открыл окно, посмотрел вниз, подумал и решил, что четыре этажа - это немного чересчур.
  
  Я стоял вровень со стеной, рядом с дверью. Ручка повернулась, и солдаты грубо ворвались без стука. Брат Джон бросился туда, где на полу лежал Калеб. Я сзади проткнул левую почку другого парня ножом для вскрытия писем. Я оставил лезвие воткнутым и схватил его пистолет. Он упал на пол, корчась от боли.
  
  Я поставил ногу рядом с его раной, чтобы держать его на расстоянии, и в то же время навел АК-47 на брата Джона. У него был пистолет.
  
  “Брось это сюда”, - сказал я. Он посмотрел на меня и мой автомат и быстро решил, что у него нет другого выбора. У обоих парней на поясах были наручники. Я заставил брата Джона приковать другого парня наручниками к одной из кроватей, а затем велел ему раздеться.
  
  “Ты наденешь мою одежду, а я надену твою”, - сказал я.
  
  Я надел черную форму. Ботинки были немного тесноваты, но в остальном мы с братом Джоном были примерно одного размера. Калеб выглядел довольным, все еще без сознания и мирно пускал слюни на ковер. Я засунул наволочку в рот другому Черному берету, чтобы заглушить его всхлипы. Кровавый след тянулся вдоль открытой части ножа для вскрытия писем, скрывая изображение Христа на ручке.
  
  Я порылся в карманах своей новой спортивной одежды и нашел ключи от фургона и сотовый телефон, с помощью которого брат Джон прошлой ночью проник в дом преподобного Стричара. Я заставил Джона лечь на пол лицом вниз, пока надевал на него наручники.
  
  “Пошли. Мы собираемся прокатиться”, - сказал я.
  
  Я схватил свой рюкзак и запасной комплект гитарных струн из кейса archtop. Мы прошли по коридору, а затем по лестнице. На улице мимо прошел местный житель, возвращавшийся в общежитие, и сказал мне: “Восемьдесят восемь, брат”. Странно, но его, казалось, не волновало, что я держал человека на мушке.
  
  В фургоне было два сиденья спереди и пустой грузовой отсек сзади. Я толкнул брата Джона на пол сзади и связал ему лодыжки гитарными струнами. Я завел грузовик и загнал его в лес, где его не было видно с дороги. Я включил верхний свет, забрался на заднее сиденье и приставил дуло пистолета сорокового калибра к левой глазнице моего пленника.
  
  “Ты мне кое-что расскажешь”, - сказал я.
  
  “Я сомневаюсь в этом. Кто вы? Вы коп? ФБР?”
  
  “Я сальный волос в твоей чертовой каше, Златовласка. Я твой худший гребаный кошмар. И, поверь мне, ты собираешься мне кое-что рассказать”.
  
  “Отсоси мне. Я ни хрена не знаю”.
  
  “Посмотрим. Прежде всего, парень, который проходил мимо минуту назад, сказал: ‘Восемьдесят восемь’. Что это значит?”
  
  “Это простой алфавитный код. A равно единице, H равно восьми. Дважды Х. Хайль Гитлер. Не нужно быть специалистом по ракетостроению, чтобы понять это.”
  
  “Время от времени я вижу вас, ребята, в черной форме. Кто вы? Вы что-то вроде солдат, верно?”
  
  “Пошел ты. Страйчар убьет меня”.
  
  Я плотнее прижал дуло пистолета к его глазу.
  
  “Срочная новость. Я надеру тебе задницу, если ты не расскажешь мне. Будь милым и сотрудничай, и я высажу тебя у главных ворот. Тогда ты можешь идти своей веселой дорогой и найти другую группу неонацистов, с которыми можно поиграть. ”
  
  Я взвел курок.
  
  “Пристрели меня”, - сказал он. “У нас здесь кодекс чести. Я давал клятву. Давай, пристрели меня, сукин ты сын. Сегодня вечером я отправлюсь прямиком на Небеса и увижу Иисуса ”.
  
  Черт возьми. Почему все должно было быть таким сложным? Я разорвал его рубашку, оторвал кусок ткани и заткнул ему рот. На его груди был вытатуирован горящий крест, а на руке - ангел. Крест был наклонен на сорок пять градусов вправо, как тот, что был вырезан на лбу Лейты Райан. Я не знал его значения, но, глядя на него, я разозлился. Это сделало то, что я собирался сделать, несколько менее отвратительным. Я расстегнул его брюки и спустил их до колен. Я схватил его член левой рукой, а правой осторожно ввел заостренный конец Mirado Black Warrior номер два примерно на дюйм в его уретру.
  
  Звуки, которые он издавал, были не совсем человеческими.
  
  “Вот в чем дело”, - сказал я. “Я не верю в пытки, но я в отчаянии, а ты расистский кусок дерьма. Теперь ты можешь либо отвечать на мои вопросы, либо я воткну этот карандаш до упора в твой гребаный член, а затем сломаю его пополам. Думаешь, сейчас больно? Только представьте, что эти зазубренные концы разрывают нежную ткань внутри. Итак, что это будет?”
  
  Он издал несколько ворчаний пещерного человека, звучавших так, словно он, возможно, готов взглянуть на вещи моим взглядом. Забавно, как быстро все это дерьмо о кодексе чести вылетает в окно, когда тебе в писю засовывают толстый кусок гикори. Я вытащил кляп у него изо рта.
  
  “Что ты хочешь знать?” - спросил он, тяжело дыша.
  
  “Парни в черном. Расскажи мне о них”.
  
  Он чуть не плакал. “Ангелы жатвы". H-A. Мы боевая часть организации. Вы заметили красные шнурки на наших ботинках? Они стоят за всю кровь, которая прольется, когда мы вернем страну белому человеку ”.
  
  “Чушь собачья”, - сказал я. “Сколько вас может быть? Пара сотен? Пара тысяч?”
  
  “Попробуй пару миллионов. "Цепь света" - это только верхушка айсберга, брат. H-A по всей стране. Ты читал Библию?
  
  Зацените. От Матфея тринадцатого, стих сорок первый: ‘Сын человеческий пошлет ангелов Своих, и они изгонят из царства Его все, что вызывает грех, и всех, делающих зло’. Мы собираемся искоренить все грязные расы. Ниггеры, евреи, гуки, бобовики — все эти злобные ублюдки. Эйч-Эй надерет задницы и возьмет имена ”.
  
  Я загнал карандаш поглубже. Он стиснул зубы и зевнул во все горло.
  
  “Где-то здесь должен быть оружейный склад”, - сказал я. “Где они хранят все оружие, патроны и прочее дерьмо?”
  
  “Ты знаешь столовую?”
  
  “Да”.
  
  “То же здание. Сзади”. Он сделал паузу и улыбнулся. “Ты никогда не доберешься ни до чего из этого”.
  
  “Посмотрим. Вчера я видел марширующих молодых женщин в комбинезонах”, - сказал я. “Что с этим такого?”
  
  “Маршируют строем? Во главе с парой Ангелов Урожая?”
  
  “Правильно”.
  
  “Они были племенным скотом. Они держат этих девушек в отдельных бараках”.
  
  “Племенной скот. Где они берут девочек?” Я спросил.
  
  “Они их получают. Это все, что я знаю”.
  
  “Хорошо. Почему Стрич устроил эту лотерею на утреннем молитвенном собрании?”
  
  В его голосе зазвучала тоска: “В полночь будет двадцатое апреля. День рождения Адольфа Гитлера. Время весеннего жертвоприношения. Они устанавливают деревянную свастику, привязывают к ней девственницу, обливают ее бензином — это потрясающее зрелище. Только по приглашению. Я должен был поехать в прошлом году ”.
  
  “Так где же большая вечеринка по случаю дня рождения?”
  
  “Поляна в лесу за домом преподобного Стрихара. То же, что и в прошлом году”. Он поморщился и с трудом сглотнул. “Ты собираешься отпустить меня сейчас?”
  
  “Конечно”, - сказал я. “Еще пара вопросов. Где-то здесь есть мужчина с повязкой на глазу и ездит на Harley Electra Glide. Вы понимаете, о ком я говорю?”
  
  “Видел его поблизости, не знаю его имени”.
  
  Я достал из кармана сотовый телефон. “Скажи мне код, который ты использовал, чтобы открыть дверь Стрихара и отключить сигнализацию”.
  
  “Почему ты хочешь попасть в дом преподобного Стрихара?”
  
  “Личные причины”. Я засунул карандаш поглубже. Теперь дело дошло почти до ластика.
  
  “Господи! Ладно, ладно. Два-ноль-два-один-два-два-три-один-три-четыре-три-девять”.
  
  “Понял”, - сказал я. Это была та же комбинация, что и для сейфа, цифры на лотерейном билете. 20-21-22-31-34-39. Я уже запомнил их прошлой ночью.
  
  “Теперь ты меня отпустишь?”
  
  Я посмотрел в глаза брата Джона и увидел чистое зло. Он был расистом и палачом. У него на груди была татуировка в виде горящего креста. Неизвестно, сколько жизней он забрал во имя ненависти.
  
  Я вытащил карандаш из его члена. Оттуда вытекло несколько капель ярко-красной крови. Он вздохнул с облегчением, и тогда я треснул его по лбу прикладом сорокапятизарядного пистолета. Он все еще дышал, когда я вытащил его из фургона за ноги, как мешок с навозом, и бросил на лесную подстилку.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
  
  Цифровые часы на приборной панели фургона показывали 11:38. Всего за двадцать две минуты до начала грандиозного празднования дня рождения Гитлера и принесения в жертву девственницы.
  
  Я полагал, что значительная часть того, что сказал брат Джон, была чушью собачьей. Неужели эти подлые расистские ублюдки действительно сожгут кого-то на костре? Конечно, нет. Хотя где-то что-то готовилось. Я чувствовал запах. Я решил, что речь идет о двухстах фунтах грудинки, которые Стрич подтвердил по телефону.
  
  У меня было две цели: заполучить "Святую запись" и убраться к чертовой матери с этого ранчо. Дом Стричара будет пуст. Он будет на вечеринке с теми, кого пригласил. Теперь, когда у меня был код для проникновения в дом и комбинация от сейфа, все должно было стать проще простого.
  
  Я хотел найти оружейный склад и пополнить запасы огневой мощи. Я хотел взорвать кое-что из дерьма. Фильм категории "Б", в котором я, казалось, застрял, должен был иметь ослепительно-горячий зрелищный финал, подумал я, но на самом деле в этом не было никакого смысла. Все, что мне нужно было сделать, это тихо войти в дом Стричара, открыть сейф, взять книгу и подогнать фургон к зданию суда округа Клэй. У меня были АК-47 и сорокакалиберный пистолет от брата Джона и его напарника, на случай, если кто-то встанет у меня на пути.
  
  Я повернул ключ зажигания, включил передачу, нажал на газ, но что-то было ужасно неправильно. Я не мог контролировать рулевое управление. Я вышел и подтвердил свои подозрения, что правая передняя шина была спущена. Должно быть, я что-то подцепил, когда заезжал в лес. Черт. Я убрал пистолет в кобуру, схватил рюкзак и штурмовую винтовку и рысцой направился к дому преподобного Стричара.
  
  Дороги были пустынны, но я все равно держался у линии деревьев и в тени. Я не хотел рисковать быть замеченным. Была прекрасная, ясная апрельская ночь, температура около шестидесяти градусов. Звездная, очень звездная ночь. Без шуток. Погода была практически идеальной, а мои ноги и легкие буквально горели. "Им следовало нанять более спортивного парня на эту роль", - подумал я. Я все ждал , что кто - нибудь крикнет Снято! и пошлите каскадера, но я, казалось, был предоставлен сам себе. Мои ноги болели от тесных ботинок, усугубляя мои страдания еще больше. Пот лил у меня с лица и струйками стекал по спине.
  
  Я бежал сквозь боль и, наконец, нашел свой ритм. Или, возможно, свое оцепенение. Во всяком случае, через некоторое время я уже скользил, как чертова газель, как перышко на ветру. Бред. Это то слово, которое я искал. Я бежал сквозь боль и, наконец, нашел свой бред.
  
  Я увидел дом преподобного Стричара и оранжевое свечение, исходящее из леса за ним. Запах готовящегося мяса стал сильнее, когда я обходил его участок по периметру. Пахло на самом деле великолепно. По крайней мере, эти арийские ублюдки знали, как приготовить чертовски вкусно пахнущее южное барбекю.
  
  Я присел и, пригибаясь, подошел к входной двери Стрихара, моя грудь вздымалась, а сердце бешено колотилось. В доме не горел свет. Я достал сотовый телефон, набрал номер, услышал щелчок замков. Я вошел, пританцовывая, как будто это место принадлежало мне.
  
  Я пользовался ручным фонариком, чтобы ориентироваться, но крошечная лампочка становилась все тусклее и тусклее, и к тому времени, как я добрался до кабинета Стрихара, батарейка полностью села. Я не хотел рисковать, включая свет, но мне нужно было как-то видеть. Я не мог набрать комбинацию сейфа при слабом свете, проникавшем через окна.
  
  Я отключил настольную лампу Стрихара и переставил ее в розетку поближе к сейфу. Я снял свою черную рубашку Harvest Angel, прикрыл ею абажур и включил свет. Идеальный. Я смог держать лампу одной рукой, а другой набирать комбинацию.
  
  Я почувствовал что-то похожее на эйфорию, когда нажимал на циферблат. Это напомнило мне о том времени, когда мне было семь. Я хотел гоночную трассу Hot Wheels и месяцами умолял отчима купить мне такую. “Может быть, на Рождество”, - сказал он между глотками виски. Я вырвал фотографию этого ипподрома из каталога Sears и приклеил ее скотчем к дверце холодильника. Никакой ошибки в том, какой именно я хотел. На снимке машины ехали нос к носу у финишной черты, оставляя за собой размытый цветной след. Вот с какой скоростью мчались эти чертовы Hot Wheels по этой чертовой трассе. Рев двигателей, аплодисменты толпы, горящая резина. Я думал об этом ипподроме каждую ночь перед сном. Я думал об этом месяцами. Рождественским утром под елкой лежал большой сверток с моим именем. Никки от Санты. Вот и все. Мне собирался позавидовать каждый мальчик во втором классе. Предвкушение было ошеломляющим. Я чуть не описался, когда разорвал блестящую красную бумагу и показал—
  
  Простая белая коробка. Я увидел в магазине нужную мне беговую дорожку, и ее не было в простой белой коробке. Он пришел в коробке с изображением машин, идущих друг за другом у финишной черты. Размытый цветной след, аплодисменты толпы, горящая резина.
  
  Должно быть, произошла какая-то ошибка. Кто-то написал мое имя не на том подарке.
  
  “Давай, открывай”, - сказал мой отчим. Ему всегда нужно было побриться, и от него воняло выпивкой, даже на Рождество. Особенно на Рождество.
  
  Я открыл посылку. Это был комплект серой пижамы с изображениями синих машин Indy. Что-нибудь, что маленький ребенок наденет в постель, а не крупный второклассник. Я разревелся. Я ничего не мог с собой поделать. Я знал, что он заставит меня носить эту пижаму до тех пор, пока она не истреплется и не лопнет по швам, и я знал, что никогда в жизни не получу гоночную трассу Hot Wheels. Когда он увидел мое горе, он назвал меня избалованным ребенком и ушел, чтобы налить себе еще хайбол. Я так и не простила его, и между нами никогда не было прежних отношений. Мы ненавидели друг друга, пока он не вышиб себе мозги, когда мне было пятнадцать.
  
  Теперь я всегда говорю людям, у которых есть дети, покупать им то, что они действительно хотят, даже если для этого придется пойти в магазин. Это то, что они запомнят на всю оставшуюся жизнь.
  
  Открытие сейфа преподобного Люциуса Стрихара сильно напомнило мне Рождество, когда мне было семь. То же самое гнетущее чувство разочарования охватило меня, когда я набрал последний номер и открыл дверь хранилища.
  
  Священная пластинка пропала. Стрич, должно быть, взял ее с собой на вечеринку.
  
  Что теперь? Я не мог просто вернуться в свою комнату в общежитии и притвориться, что ничего не произошло. Я оставил Калеба там без сознания, а напарника брата Джона - прикованным наручниками к кровати и проткнутым ножом для вскрытия писем. Не говоря уже о самом брате Джоне, который, вероятно, сейчас просыпался в лесу с какими-то болезненными напоминаниями о себе.
  
  Я не мог просто взять и вернуться к тому, чтобы быть обычным старым Николасом Кольтом, живущим в Эйрстриме на озере Баркли. Калеб пришел в мою комнату с уколом транквилизатора, и за ним последовали два Ангела Урожая. Кто-то что-то знал. Мое прикрытие раскрыто. Это было единственное объяснение, и это означало, что я был полон решимости что-то предпринять. Немедленно.
  
  Я не был особо уверен в том, что пойду против армии головорезов-сторонников превосходства белой расы в день, который, возможно, станет их самым большим праздником в году, но моим единственным выходом было покинуть территорию и обратиться за помощью в полицию. Это был не самый лучший вариант, потому что, как только Стрич поймет, что я исчез, он переведет все в режим суперкарантини и убедится, что нигде не было найдено никаких улик. Особенно Священных записей.
  
  Обратиться в полицию в тот момент было бы равносильно увольнению, сдаче, поднятию белого флага. Я решил, что не собираюсь сдаваться. Либо я покину ранчо "Цепь света" с необходимыми мне уликами, либо уйду в мешке для трупов.
  
  Я проверил ящик стола на предмет "Питона", думая, что немного больше огневой мощи не повредит, но его тоже не было. Я выскользнул из кабинета Стрихара, прошел по дому и вышел на крыльцо. Я не стал пытаться запереть дверь.
  
  Я вошел в лес за домом Стрихара, нащупал путь через сосны и подлесок и следовал своему носу, пока не достиг небольшого холма, возвышающегося над поляной. Я с минуту стоял там, весь в поту, хрипя, как астматическая игуана, и смотрел на возмутительную сцену внизу.
  
  В центре внимания была шестифутовая деревянная свастика с привязанной к ней молодой женщиной. Брат Джон, в конце концов, говорил правду. Похоже, что действительно должно было состояться человеческое жертвоприношение. Я достал бинокль и навел его на девушку. Холод пробежал по мне, как приливная волна. Мое сердце на пару секунд перестало биться.
  
  В тот момент мои планы, да и вся моя жизнь, изменились. Это была Бритни Райан, и она была очень даже живой.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
  
  У меня защипало в глазах и перехватило горло, и это было не от дыма барбекю. Кстати, об ощущении, как будто я увидел привидение. Это было нереально. Это было за пределами всего, что я мог себе представить. Минуту я стоял совершенно ошеломленный, пытаясь осознать это, пытаясь сообразить, как такое вообще могло случиться. Затем я дал себе пощечину в переносном смысле, потому что, если я не сделаю что-нибудь быстро, я снова потеряю ее.
  
  Я ожидал, что на собрании будет много людей в черной форме, но это было не так. Присутствующие, их было около сотни, были в гражданской одежде и мирно сидели за столиками при свечах. Эта вечеринка была для трутней, рабочих пчел. В этом и заключалась суть лотереи на молитвенном собрании.
  
  Я узнал лица музыкантов и кухонной прислуги. Ни одного Ангела Урожая в поле зрения. Если бы не было полуночи и шестифутовая свастика с привязанной к ней девушкой не была бы главной достопримечательностью, сцена, на которую я смотрел, могла бы сойти за любой церковный пикник где-нибудь в стране.
  
  Я кое-что обдумал ранее, в комнате общежития, во время чтения Добро пожаловать в Цепь света. Преподобный Стрич считал межрасовые браки мерзостью, грехом против природы. Это было служение ненависти; он и его последователи обладали непоколебимой решимостью сохранить чистоту арийской расы, чего бы это ни стоило.
  
  Моя жена Сьюзан была родом с Ямайки, и мы были известной парой из-за моей группы Colt .45. Мы изо всех сил старались сохранить нашу конфиденциальность, но папарацци преследовали нас повсюду. Мы были завсегдатаями таблоидов. Мы были на обложке Rolling Stone, одетые как жених и невеста. Она была черной, а я белым, и мы были мужем и женой, и все в мире это знали, и почти все в мире относились к этому спокойно.
  
  Почти.
  
  Время от времени на нас пристально смотрели на публике и время от времени получали гадости по почте. Мы жили на Глубоком Юге, так что кое-чего из этого следовало ожидать. Но до того, как Тони Билер произнес слова "Карман - 47", мне и в голову не приходило, что авиакатастрофа была спланирована, результатом саботажа. И до сих пор мне никогда не приходило в голову, что моя милая Сьюзен и наша драгоценная дочь могли поджариться внутри самолета из-за цвета своей кожи. Было безумием думать, что религиозная организация убьет самолет с людьми из-за невежества и предубеждения по отношению к супружеской паре, но чем больше я думал об этом, тем больше это казалось не только возможным, но и вероятным.
  
  Чем больше я думал об этом, тем сильнее кипела моя кровь.
  
  Рой Массенджилл водил один из наших автобусов с оборудованием. Рой Массенджилл был членом Chain of Light. У него был доступ к чартерному самолету, и наряду с другими его талантами он был неплохим авиамехаником. Он был невидимой рукой, которая появилась и все испортила. Если мои подозрения были верны, Рой Массенгилл, действуя с санкции преподобного Люциуса Стрихара, поджег то, что оказалось самым трагическим сожжением креста в истории.
  
  Сейчас, больше, чем когда-либо, мне нужно было заполучить в свои руки Священную Пластинку. Я видел еще один террористический акт, описанный в книге, - взрыв пикапа Datsun; я подумал, что если за авиакатастрофой стояла "Цепочка света", это тоже должно быть зафиксировано там.
  
  Когда я стоял и был свидетелем того, что обещало стать еще одной ужасной сценой ложно направленного религиозного рвения, основанного на невежестве и ненависти, во мне вскипела жестокая ярость. Меня не заботило правосудие. Я не хотел, чтобы кто-нибудь из этих придурков попал в тюрьму. Я хотел убить их всех. Я хотел безжалостно перестрелять их из АК-47, а затем броситься спасать Бритни, забрать ее к себе домой и жить долго и счастливо.
  
  Но это не то, что произошло. Не совсем.
  
  Деревянная свастика стояла на платформе в центре поляны, а руки и ноги Бритни были привязаны к ней толстыми веревками. Она не спала, была настороже и напугана. По бокам от свастики были горящие кресты, один примерно в двадцати футах слева от нее и один примерно в двадцати футах справа. Кресты казались металлическими, пламя подпитывалось баллонами с пропаном. Я снова вспомнил о своей жене и ребенке, сгоревших вместе с самолетом. Преподобный Стрич стоял за кафедрой перед платформой, держа перед собой то, что, как я предположил, было Священной Летописью.
  
  Преподобный Стрич обращался к своей пастве: “— и пока мы совершаем самое торжественное жертвоприношение, дорогие братья, давайте вспомним, что сказал наш спаситель, когда он страдал на кресте—”
  
  “Что он сказал, Люциус?” Крикнул я со своей позиции на холме. Я направился к кафедре, моя винтовка была направлена в грудь Стрихара. “Он говорил тебе убивать невинных людей? Он говорил тебе ненавидеть людей из-за цвета их кожи или потому, что они думают по-другому, чем ты?" Я не религиозный человек, но я почти уверен, что Иисус Христос учил терпимости и любви. Не слишком ли много здесь всего этого?”
  
  “Кто там? Как ты смеешь прерывать это священное собрание?”
  
  “Святой? Единственное, что здесь будет дырявым, - это твое сердце, если ты не развяжешь эту девушку примерно через пять секунд ”.
  
  Я приблизился, и Стрич наконец узнал мое лицо в свете костра.
  
  “Ты”, - сказал он. Он выглядел удивленным. Он уже убил меня — на самом деле, дважды, — но я стоял там.
  
  Боковым зрением я заметил, как кто-то встал из-за одного из столов. Я не сводил глаз со Стрихара.
  
  “Брат Мэтью. Что ты делаешь?”
  
  Я узнал голос. Это был Перри, музыкальный руководитель.
  
  “Я не брат Мэтью”, - сказал я. “Меня зовут Николас Кольт. Я частный детектив. Он знает, кто я. Я не знаю, как он узнал, но он знает. Если ты хочешь дожить до рассвета, тебе лучше вернуть свою задницу на место ”.
  
  “Но—”
  
  “Сядь, мать твою, на место”, - заорал я.
  
  Он сел. Все остальные хранили молчание. Я никогда не узнаю наверняка, но я почувствовал облегчение среди них, облегчение от того, что им не придется смотреть, как горит невинная молодая женщина. Возможно, появился тот ограниченный оптимизм, которым я все еще обладал, слабая надежда на то, что крупица человечности все еще существует, даже в тех холодных и вялых сердцах, которые собрались, чтобы стать свидетелями одного из самых отвратительных преступлений, которые только можно вообразить.
  
  “Подними руки так, чтобы я мог их видеть”, - сказал я Стрихару.
  
  Он нырнул за кафедру, и кольцо огня внезапно окружило его и платформу, на которой стояла Бритни, привязанная к свастике. Кольцо состояло из колец поменьше, накладывающихся друг на друга, как звенья цепи. Цепь света.
  
  Я уверен, что "Огненное кольцо" изначально задумывалось как шоу собак и пони, ради драмы. Теперь оно служило баррикадой между Стрихаром и мной, а также между Бритни и мной. Мне нужно было спасти жизнь этой молодой девушки, но мне также нужны были Священные записи. Как бы то ни было, я не мог добраться ни до одной из них.
  
  Бритни стояла позади Страйхара, так что, если бы я выстрелил из своего оружия в том направлении, я рисковал попасть в нее. Если бы я попытался пройти сквозь пламя, я превратился бы в живого факела. Короче говоря, я был облажан. Все, что нужно было сделать Стрихару, это сделать один звонок по мобильному телефону, и сотня Ангелов Урожая слетелась бы и порезала меня на ленточки. Но Стричар не звонил по этому поводу. Стричар запаниковал. Он поднялся из-за кафедры, держа в руке свой никелированный револьвер, и произвел пять выстрелов в моем направлении. Пистолеты, даже дорогие, такие как Colt Python, не очень точны. Вряд ли было чудом, что все пять выстрелов прошли мимо меня. Он засунул пистолет за пояс, схватил Священную пластинку и швырнул ее в пламя, намереваясь сжечь, но бросил слишком сильно, и она упала за пределы ринга.
  
  Затем он повернулся на сто восемьдесят градусов, вытащил Питона и направил его на Бритни. Он был всего в десяти футах от нее.
  
  Она закричала как раз перед тем, как прозвучал следующий выстрел.
  
  Но следующий выстрел был произведен не из пистолета в руке преподобного Стричара. Следующий выстрел был произведен из полуавтоматического пистолета сорокового калибра, идентичного тому, который я отобрал у брата Джона в общежитии. Моя голова инстинктивно повернулась влево, в сторону вспышки дульного выстрела, и я мельком увидел человека с повязкой на глазу, прежде чем он схватил массивную книгу "Священная летопись" и бросился в лес. Я выпустил несколько пуль в его сторону, но он продолжал бежать.
  
  Массенгилл.
  
  Я хотел погнаться за ним. Я хотел его и хотел эту книгу. Я посмотрел в сторону леса, а затем перевел взгляд на Бритни. Если я погонюсь за Мэссенгилл, Стрич может прикончить ее своей последней пулей. Он может даже поджечь ее. Если я отпущу Массенгилла, я, возможно, никогда не узнаю правды об авиакатастрофе.
  
  Иногда нужно отпустить прошлое и цепляться за любовь, которая есть у тебя сейчас.
  
  Я не сдвинулся ни на дюйм.
  
  Стрич пошатнулся, повернулся лицом к толпе и упал на колени. На его груди расплылось темное пятно. “Помогите мне”, - взмолился он.
  
  “Выключи огонь”, - крикнул я.
  
  Морщась от боли, он потянулся за кафедру и щелкнул выключателем. Огненное кольцо исчезло.
  
  Я побежал к Стрихару, думая, что, возможно, смогу немного надавить на его рану и остановить кровотечение. Если я смогу сохранить ему жизнь, возможно, у меня еще есть шанс узнать правду об авиакатастрофе.
  
  К сожалению, у преподобного Люциуса Стрихара были другие планы.
  
  У него все еще был револьвер. Когда я подошел достаточно близко, он направил его прямо мне в сердце. Я направил АК-47 прямо на него.
  
  Патовая ситуация.
  
  Я не сводил глаз с его пальца на спусковом крючке. Когда его палец дернулся, дернулся и мой.
  
  Сокрушительная волна пронзила мою шею и челюсть. Вдалеке завыл какой-то сигнал тревоги. У Стрихара осталась всего одна пуля, но это было все, что ему было нужно. С близкого расстояния магазин калибра 357 разорвал бы меня пополам.
  
  “Брось оружие”, - сказал я.
  
  “Ты брось это. Со мной ничего не может случиться. Я пророк, посланный возвестить о возвращении Христа. Иисус не позволит никому или чему-либо причинить мне боль. Сдавайся сейчас, и я, возможно, оставлю тебя в живых ”.
  
  “У тебя один патрон. У меня целый магазин. Сдавайся, Страйчар. Все кончено”.
  
  “Ты прав. Все кончено. Для тебя”.
  
  Он сильно и быстро нажал на спусковой крючок, и через наносекунду после того, как я услышал щелчок, я инстинктивно и непроизвольно открыл огонь и проделал дюжину дырок в его груди.
  
  Его последняя пуля так и не выстрелила. Оказалось, что это был фиктивный патрон, который я зарядил в револьвер прошлой ночью.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
  
  Стрич лежал мертвый у моих ног. Я повернулся, подбежал к Бритни и ослабил ее путы. Она с плачем упала в мои объятия.
  
  Я подержал ее несколько секунд, убирая потные волосы с ее лица.
  
  “С нами все будет в порядке”, - сказал я. “Но мы должны убираться отсюда. Быстро”.
  
  “Парень с повязкой на глазу!” - закричала она. “Он убил мою сестру. Схватите его!”
  
  “Я не оставлю тебя, Бритни. Я никогда не оставлю тебя снова, ты это понимаешь?”
  
  Члены "Цепи света", которые мирно сидели за столами для пикника, теперь устремились вверх по холму к дому Стрихара, как стадо крупного рогатого скота. Отдаленные крики: Пожар! эхо разнеслось по долине, и я вспомнил, что оставил настольную лампу Стрихара прикрытой моей черной рубашкой Harvest Angels. Казалось, я непреднамеренно создал идеальный отвлекающий маневр.
  
  Я достал мобильный телефон брата Джона и позвонил 9-1-1. Я сказал диспетчеру, что в доме пожар, и дал ей адрес. Когда она спросила, как меня зовут, я повесил трубку.
  
  Я повернулся к Бритни. “ Ты можешь идти?
  
  “Я не знаю. Я попробую”.
  
  “Я тебя не оставлю”.
  
  “Я справлюсь. Я могу ходить”.
  
  “Вы когда-нибудь пользовались пистолетом?”
  
  “Нет”.
  
  Я не хотел вести ее в лес на опасную охоту на человека, но она хотела Мэссенджилла так же сильно, как и я. Может быть, даже больше. И я не мог оставить ее одну.
  
  Я вынул пистолет сорокового калибра из кобуры и протянул ей. “Он готов к стрельбе. Просто прицелись и нажми на курок”.
  
  Она посмотрела на пистолет, потом на меня. “ И это все?
  
  “Вот и все. Ты уверен, что хочешь это сделать?”
  
  Она немного поколебалась, но ее тон был решительным. “Черт возьми, да”, - сказала она.
  
  Мы вошли в лес, я шел впереди с АК-47. Лунный свет просачивался сквозь кроны деревьев, танцуя на том, что казалось каплями свежей крови на земле. Я присел, отщипнул капельку, покатал ее между большим и указательным пальцами, понюхал. Да, это была кровь. Я, должно быть, по крайней мере задел Мэссенджилла, когда стрелял ранее. След вел на запад, к шоссе.
  
  Мы углубились в лес. Капли крови на земле расходились все дальше друг от друга, а затем и вовсе прекратились. Рана Массенгилла, должно быть, запеклась. Теперь не было никакой возможности выследить его.
  
  “И что теперь?” Спросила Бритни.
  
  “Государственная дорога номер двадцать один вон там. Пошли”.
  
  “Мы сдаемся?”
  
  “Нет. Он направлялся к шоссе, так что—”
  
  “Смотри!”
  
  На земле, в нескольких футах слева от нас, лежала Священная летопись. Пятна свежей крови на кожаном переплете мерцали в рассеянном лунном свете. Я обхватил Бритни за талию, и мы вместе упали на лесную подстилку. Мое правое ухо сильно ударилось о сосновую шишку.
  
  “Лежи”, - сказал я.
  
  Я оставался сверху Бритни, прикрывая ее тело, насколько мог, ожидая выстрелов в любую секунду. Это должна была быть ловушка. Книгу, должно быть, оставили там в качестве приманки. Мэссенгилл ни за что бы так просто не отказался от него.
  
  Я ждал, ожидая худшего, но ничего не произошло. Пожарная сигнализация в доме Стричара слабо завыла на расстоянии полумили. Сирен пожарной машины пока не было.
  
  “Почему мы на земле?” Прошептала Бритни.
  
  “Молчи. Я пытаюсь спасти твою жизнь”.
  
  Что-то теплое и вязкое капнуло мне на затылок. Голос сверху — очень высоко, где—то в верхушках деревьев - произнес: “Карман сорок семь. Вот как ты все это вычислил, не так ли? Когда Тони Билер сказал "Карман сорок семь"? Вот как ты думаешь, ты все это вычислил, в любом случае. Позволь мне сказать тебе кое-что, Николас Кольт. Сегодня ты причинил больше вреда, чем можешь себе представить.”
  
  Я прошептал Бритни на ухо. “Я собираюсь откатиться от тебя вправо. В то же время я хочу, чтобы ты откатилась влево. Понятно?”
  
  “Мне страшно”.
  
  “Все в порядке. Просто доверься мне, хорошо?”
  
  “Хорошо”.
  
  “Я считаю до трех. Ты готов? Раз—два—три”.
  
  Я перекатился вправо, остановился на спине и открыл огонь отрывистой очередью из АК-47. Я выпустил всю обойму в направлении голоса Массенгилла, поворачивая ствол в разных направлениях для максимального охвата. Я нажимал на спусковой крючок как сумасшедший, пока в нем ничего не осталось.
  
  Оружейный дым витал надо мной, как призрачная змея. У меня закончились патроны, и я частично оглох на оба уха. Я встал, посмотрел вверх, но не увидел ничего, кроме фиолетовой дымки.
  
  “Бритни, я хочу, чтобы ты лежала. Ты меня слышишь?”
  
  Ответа нет.
  
  Затем с неба упал холодильник и приземлился прямо на меня.
  
  Я перекатился на бок, на подстилку из веток и сосновых иголок, а Массенгилл устроился у меня на плечах. Он зажал мою голову ногами, как ножницы, так крепко, что я боялся, что мой мозг может вытечь через нос.
  
  “Каково это, Кольт? Я собираюсь размозжить тебе гребаный череп”.
  
  Я протянул руку между его ног и схватил пригоршню яичек, сжимая так сильно, как только мог. Массенгилл взревел от боли, и я почувствовал, как тиски на моей голове ослабли. В отместку он немедленно врезал мне кулаком по лбу. Он встал на колени и вытащил автоматический пистолет сорокового калибра, тот самый, из которого он стрелял в Страйхара на поляне. Он направил дуло прямо мне в лицо.
  
  Удар ошеломил меня. Казалось, что мой разум и тело не совсем связаны, как будто меня накачали наркотиками. Я не мог пошевелить ногами. Я был полностью в его власти, а милосердие, похоже, не входило в число его сильных сторон.
  
  Он наставил на меня пистолет, не дрогнув, а свободной рукой снял повязку с глаза. Он достал из кармана бутановую зажигалку, щелкнул ею и поднес оранжевое пламя к своему лицу. На месте его глазного яблока была ужасная пещера, покрытая кожными лоскутами, похожими на розовый пластилин. Это был результат того, что я сделал с ним на мосту Шендс несколько месяцев назад, и именно поэтому он показывал его мне, прежде чем вышибить мне мозги.
  
  “Это дело твоих рук, Кольт. Разве ты не гордишься?”
  
  “Я сделал то, что должен был сделать”.
  
  “А теперь я собираюсь сделать то, что должен”.
  
  “Почему ты спас мне жизнь?” Спросил я. “В ту ночь, когда ты убил Маркуса Шарпа?”
  
  “Я целился в тебя, тупой ублюдок. Я промахнулся, но я почти уверен, что на этот раз не промахнусь”.
  
  На мгновение воцарилась ощутимая тишина, а затем Бритни с визгливым тявканьем прискакала справа от сцены и ткнула Массенджилла сосновой веткой в лицо. На мгновение я уловил нечто похожее на жуткое подмигивание, когда выражение его лица сменилось со свирепого на ошеломленное. Пистолет разрядился, и двести гран свинца сверхзвуковым образом просвистели у моего левого уха. Прежде чем Массенджилл успел отреагировать, Бритни снова бросилась на него, на этот раз всадив свое оружие в его единственный глаз. Он упал на спину, и она ударила его снова, крутя палочку в его суставе, как будто чистила бутылку щеткой. Когда она, наконец, вытащила ее, за ней потянулась толстая струйка кровавой слизи.
  
  Бритни отступила, пока он корчился. Я думал, ему конец, но несколько секунд спустя он принял сидячее положение, как какой-то незрячий чертик из табакерки. Он выстрелил в ее сторону, промахнувшись на несколько футов. Он выстрелил снова, на этот раз ближе. У ублюдка, должно быть, был радар. Каким-то образом он наводился на нее. Она была всего в нескольких футах от него, так что, возможно, он уловил ее запах. Или звук ее дыхания. Или еще какую-нибудь вудуистскую хрень, которой он научился, будучи морским котиком.
  
  Бритни застыла. Малейший звук был бы сигналом и смертным приговором, и она знала это. Ко мне начало возвращаться чувство в ногах, но они все еще были недостаточно сильны, чтобы стоять. Я чувствовал головокружение, тошноту и бесполезность.
  
  “Пристрели его”, - крикнул я. Я дал ей пистолет перед тем, как мы вошли в лес, и не мог понять, почему она им не воспользовалась. Вместо этого она выбрала палку, что не имело никакого смысла.
  
  Я надеялся, что звук моего голоса заставит Массенгилла направить на меня свое оружие. Если бы он выстрелил в меня, это дало бы Бритни время убежать. Но он не дрогнул. Он держал пистолет направленным в ее сторону. Он выстрелил снова, его третий выстрел был даже ближе, чем второй. Каждый раз вспышка дула позволяла мне на мгновение увидеть ужас на лице Бритни.
  
  Пистолет был засунут спереди в ее джинсы, рукоятка торчала наружу и была легко доступна. Единственное, что я мог предположить, это то, что она пыталась застрелить его, а пистолет не выстрелил. Возможно, его заклинило. Вероятно, она прицелилась и нажала на курок, как я ей сказал, а когда ничего не произошло, храбро пришла мне на помощь с единственным оружием, которое смогла найти.
  
  Тогда я подумал о другой возможности.
  
  “У ручки есть небольшой выступ”, - сказал я. “Потяни его на себя”.
  
  Массенджилл выстрелил снова. Он промахнулся, но теперь его дуло было направлено прямо на нее. Я подумал, что следующий выстрел снесет ей левую половину головы.
  
  Я был неправ.
  
  Следующий выстрел был сделан Бритни, и он оторвал кусок плоти размером с ребрышко от правого плеча Массенгилла. Его рука судорожно дернулась, и пистолет выпал у него из руки.
  
  “Я ранен”, - сказал он, по-видимому, пораженный таким поворотом событий.
  
  Он был слеп, тяжело ранен и беспомощен. Бритни шагнула вперед и, абсолютно без эмоций, которые я смог разглядеть, всадила ему в мозг целую обойму патронов сорокового калибра.
  
  Она постояла несколько секунд, глядя на его безжизненное тело, затем бросила пистолет и подбежала ко мне. Она рухнула рядом со мной, задыхаясь.
  
  “Ты молодец”, - сказал я. “Ты спас меня”.
  
  “Кажется, меня сейчас стошнит”. Она встала, отошла, пошатываясь, прислонилась к дереву, и ее вырвало.
  
  Мне удалось подняться в сидячее положение. У меня все еще кружилась голова, но я чувствовал, что мог бы ходить с некоторой помощью.
  
  Вдалеке завыли пожарная машина и полицейские сирены, которые становились все громче по мере приближения к ранчо. Я подумал, что вместе мы с Бритни сможем добраться до шоссе. Оттуда нас нужно будет подвезти. Я позвонил Джулиет на мобильный брата Джона. Она ответила после второго гудка.
  
  “Николас? Это действительно ты? У тебя пьяный голос”.
  
  “Кажется, у меня сотрясение мозга. Я расскажу тебе об этом чуть позже. Ты можешь забрать нас на пересечении двадцать первой и шестнадцатой?”
  
  “Мы?”
  
  “Бритни Райан со мной”, - сказал я. “Бритни жива”.
  
  OceanofPDF.com
  
  ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
  
  Я сидел за кухонным столом Джульетты со Священной Летописью и читал следующую запись от 21 октября 1989 года:
  
  Сегодня была выполнена грандиозная миссия - сбит зафрахтованный самолет с межрасовой парой знаменитостей и их беспородным ребенком на борту. “Неисправность датчика уровня топлива”, я полагаю, покажет официальное расследование. Я должен поблагодарить моих верных слуг брата Роя и брата Джона за это служение человечеству. Карман-47, как они говорят. Сообщалось, что мужчина действительно выжил, но это не имеет значения. Урок остается в силе.
  
  Брат Рой - это, конечно, Рой Массенгилл. Я подумал, не был ли брат Джон тем самым идиотом, который чуть не утопил меня.
  
  И снова прозвучала эта фраза. Карман-47. Для меня это стало означать нечто большее, чем саботаж. В этом было что-то откровенно злое.
  
  Восемь человек погибли в том самолете из-за ненависти религиозного фанатика. Я позволил себе открыто плакать в течение часа, а затем решил оставить это в прошлом. Не то чтобы я когда-нибудь забыл Сьюзан и Хармони, но пришло время двигаться дальше в своей жизни. Они бы хотели, чтобы все было именно так.
  
  Меня немного встревожило то, что брат Джон сказал об Ангелах Жатвы, что их было два миллиона человек и у них были ячейки по всей стране. Такие группировки, как "Аль-Каида", часто освещаются в новостях, но, вероятно, наибольшую угрозу национальной безопасности представляют доморощенные террористы. У меня было предчувствие, что когда-нибудь мы снова услышим об Ангелах Урожая.
  
  Департамент шерифа округа Клэй немедленно закрыл ранчо "Цепочка света". От меня они получили запись Holy вместе с кассетой VHS-C. Оригинальная видеокассета из смотровой отделения Скорой помощи была найдена в доме Мэссенгилла, как я и подозревал. Прокуратура штата и ФБР выдвинули множество обвинений против нескольких членов высшего эшелона — от незаконного лишения свободы несовершеннолетних до подстрекательского заговора против Соединенных Штатов, — пообещав занять судебную систему работой на долгие годы. ФБР конфисковало значительный склад оружия и тонну материалов террористической пропаганды, а Флорида внесла сорок девять детей в реестр приемных семей.
  
  Но один ребенок, который большую часть своей жизни терпел систему, не был снова включен в список. Я позаботился об этом.
  
  Немногим более чем через год после событий на ранчо "Цепь света" Джульет, Бритни и я выехали из здания суда округа Клэй с подписанными, запечатанными и доставленными документами об усыновлении в руках. Мы с Джульет поженились несколько месяцев назад, и теперь Бритни была нашей дочерью.
  
  Бритни посещала консультации по поводу потери сестры и посттравматического стрессового расстройства. Она вернулась в школу, ей было немного трудно, но это было нормально. Я был очень горд за нее.
  
  В те дни, когда ей хотелось, мы сидели и разговаривали. Мало-помалу я узнал ужасную историю, которая была ее жизнью в течение восьми месяцев. Она так и не вернулась, чтобы спрятаться от сутенера. В квартире Дака умерла еще одна девушка по имени Дженнифер. Рой Массенгилл похитил Бритни из моего кемпера в тот день, когда я гнался за старым "Шевроле универсал", а затем привез ее на ранчо "Цепь света". Они могли убить ее сразу. Вместо этого они держали ее в плену и откармливали, намереваясь использовать в качестве подношения своему нацистскому богу.
  
  “Они над тобой издевались?” Я спросил.
  
  “Вовсе нет. Они обращались со мной как с принцессой. Я не знал об этой ерунде с жертвоприношениями до той ночи, когда они пришли и забрали меня. У меня сложилось впечатление, что они собирались заставить меня рожать детей, как некоторых других девочек. Я думала, они просто ждали, пока я немного подрасту ”.
  
  “Какой кошмар”, - сказал я. “Ты знаешь, я отвез ее в Пойнт Консепсьон”.
  
  “Кто?”
  
  “Дженнифер. Я отвез туда ее прах. Я должен попытаться как-то связаться с ее семьей ”.
  
  Первые несколько раз, когда я спрашивал Бритни о видеокассете, которую нашел в ее спальне, она вела себя слишком расстроенной, чтобы говорить об этом. Я не настаивал, но однажды она пришла из школы и открыла дверь сама.
  
  “Мне нужна была кассета для урока тенниса, поэтому я взял одну из кабинета доктора Спайви. Я думал, что она пустая, но когда я позже прокрутил урок, то увидел нечто ужасное. Маленькая девочка, которая обожглась. Не просто маленькая девочка — понимаете, когда я впервые переехала жить к Спайви, однажды я копалась в коробке с хламом и нашла фотографию младенца. Она была симпатичной, за исключением странного родимого пятна на лице. Я спросил доктора Спайви, кто она такая, и он сказал, что она его племянница и что она умерла от пневмонии вскоре после того, как был сделан этот снимок. На самом деле я ничего не думал об этом, пока два года спустя не увидел ее на пленке. Я узнал ее по родинке. Я сказал: ‘Эй, это не твоя племянница?" Я думал, она умерла, когда была младенцем. Доктор Спайви перепугался. Все выражение его лица изменилось, как у Джекила и Хайда или что-то в этом роде. Он схватил меня за руку и потащил в одну из своих свободных спален. Он дал мне пощечину, достаточно сильную, чтобы сбить с ног. Он назвал меня глупой маленькой сучкой и сказал, что мне нужно с большим уважением относиться к чужой собственности. Он сказал мне не выходить из спальни. Некоторое время спустя я услышал, как он разговаривал со своей женой об их яхте. Он сказал, что собирается взять меня в круиз на закате. Я действительно испугался. Я думал, он отплывет подальше и выбросит меня за борт. Мне нужно было выбираться оттуда. Я пробрался обратно в кабинет, украл кассету, вылез в окно и поймал попутку домой. Я знал, что доктор Спайви рано или поздно придет за мной, поэтому я оставил записку на лобовом стекле Лейты, чтобы все выглядело так, будто я убегаю. Я не хотел, чтобы она пострадала ...
  
  Она обняла меня и заплакала у меня на плече.
  
  Мы никогда точно не узнаем, как все произошло, но я предполагаю, что Массенгилл украл оригинальную кассету из отделения неотложной помощи и отправил копию Спайви, чтобы тот организовал схему шантажа. Затем Бритни по неосторожности записала свой урок тенниса поверх большей части компрометирующей видеозаписи в этой копии. Когда она посмотрела его и увидела ошпаренную двухлетнюю девочку, Спайви внезапно сочла ее угрозой. Он запаниковал. Среди прочего, он был виновен в проведении аборта в третьем триместре беременности, а его жена Корина была виновна в непредумышленном убийстве, когда умер ребенок.
  
  Бритни уличила доктора Спайви во лжи. Он не мог рисковать разоблачением.
  
  Массенджилл тоже не мог. Вот почему он отправился в дом Лейты в поисках копии пленки Спайви. К сожалению, я уже забрал ее до того, как он туда добрался. Когда он не смог его найти, он попытался пытками заставить Лейту выдать местонахождение Бритни.
  
  Лейта погибла, защищая свою сестру.
  
  Бритни некоторое время мучили ночные кошмары, но постепенно эти приступы стали менее серьезными и реже. Медленно, но верно она начинала выздоравливать.
  
  Я был полон решимости подарить ей лучшую жизнь, какую только мог. Я спросил ее, что она хотела бы сделать, чтобы отпраздновать знаменательный день, день, когда мы с Джульет официально стали ее родителями. Я сказал ей все, что она хотела. Я бы взял ее с собой в Париж на месяц. Я бы вернулся в Пойнт Консепсьон, если бы это было то, чего она хотела.
  
  Она хотела порыбачить.
  
  Мы взяли с собой обильный ланч и втроем отправились на озеро Баркли. Старый "Эйрстрим" все еще стоял на месте, и это стало прекрасным местом отдыха на выходные для моей семьи. Моя семья. Было время, когда я думал, что никогда больше не произнесу этих слов.
  
  Был солнечный майский день. Мы часами ловили рыбу, ели жареную курицу, отдыхали на одеялах, снова ловили рыбу, снова ели и снова отдыхали. Хотелось бы, чтобы этот день длился вечно. Теплый, добрый и счастливый, он вполне располагал к дремоте.
  
  Другими словами, идеально.
  
  На закате дня я лежал в траве со своей гитарой, пока Джульет и Бритни ловили рыбу с берега. Я смотрел мимо их силуэтов, мимо концентрических кругов приманок, шлепающихся в спокойную воду, мимо парусников, стоящих на якоре вдалеке. Я смотрел на золотое с бирюзой небо и молился, чтобы ни с кем из них не случилось ничего плохого.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"