Напротив меня сидел высокий крепкий мужчина, одетый в черную свободную рубашку и темные брюки. Морщины придавали ему мудрый вид, как и седина на висках. Звали его Александр Владимирович. Находились мы в большом кабинете, где, кроме массивного рабочего стола и трех кресел, вдоль двух стен были шкафы, полностью уставленные различными книгами. Ожидая хозяина дома, я с интересом пробежался глазами по корешкам: анатомия, медицина, биология, химия, юриспруденция и даже кулинария, а также различные произведения известных мыслителей прошлых лет. Еще не видя в глаза владельца такой библиотеки, я зауважал его.
- Артемий,- обратился он ко мне,- расскажите, пожалуйста, о себе.
- Ну, что здесь можно сказать? Учусь на педагога, перешел на четвертый курс. В данный момент мне нужны деньги, поэтому я здесь.
Мужчина кивнул, принимая ответ, и предложил осмотреть дом.
- На первом этаже у нас, как ты уже успел заметить, прихожая, плавно перетекающая в гостиную, здесь туалет, кухня,- он показал на светлое помещение с деревянной мебелью,- рядом с моим кабинетом комната для умиротворения. Я так ее называю.
За дверью оказалась приличных размеров комната со множеством картин, в основном изображавших девушек. Молодых и постарше, красивых и не очень, таких разных и загадочных. Глядя на их портреты, создавалось ощущение, что они смотрят куда-то в пустоту. В них не было жизни, словно их специально изобразили кукольными. Но это были лишь ощущения.
- Нравятся? - поинтересовался Александр и, не дожидаясь моего ответа, добавил:- Мои работы. Когда я начинаю тосковать по жене, то пишу эти картины. А тоскую я каждый день вот уже семь лет.
- Соболезную,- я вежливо посочувствовал, хотя не думаю, что мои слова имели какое-то значение.
- Она пропала в этом лесу, и ее так и не нашли. Ни следа.
Мне показали второй этаж, где комнаты располагались друг за другом, а место вокруг лестницы было пустым, что мне показалось необычным. На втором этаже были: спальня отца, рядом с ней на той же стороне комната младшего сына, а напротив жил старший. Между его комнатой и моей еще одна, для гостей. Приятной новостью стало наличие туалетов на этаже. Что ж, по крайней мере, посидеть спокойно можно будет.
Сам дом находился на окраине деревни, ближе к лесу. Но деревней ее называли по привычке: уже давно здесь никто не занимался хозяйством. Все приезжают сюда отдохнуть, как на дачу. Большинство домов переделали, построили огромные заборы и засадили территорию высокими кустами и деревьями. Такой же богатый был и участок Александра.
**************************
Прошла неделя.
У моего работодателя двое сыновей. Старший - Никита, младше меня на пару лет. Довольно неприятный тип, надо сказать. Его вечно брезгливое лицо будто просило хук с правой. А руку мне подавал, как царь-батюшка нищему, расслабив потную ручонку наподобие кисти, даже не сжимая мою. Лишь легкого прикосновения удостаивал меня и шел дальше по своим делам, надменный говнюк.
Младшим был Федя. Именно его я обучал французскому языку. Парню всего двенадцать, а он уже заседал в туалете перед сном и творил неприличные вещи, разглядывая фотографии порно моделей. В тот туалет я старался не ходить, так как было просто противно. Малец весьма неплохо учился, так что в этом плане проблем не создавал.
На утро восьмого дня кто-то разбудил меня частыми и длинными звонками в дверь. Я неохотно приоткрыл один глаз.
7:03 Мать вашу. Какой нелюдь не спит в такую рань, да и еще в воскресенье?
Конечно, просыпаться, как и вставать с постели, я не собирался, но диалог внизу резко вернул мне заряд бодрости. Оказалось, это пришел следователь и разговаривал с Александром Владимировичем. Из их беседы я узнал, что пропала девушка, дочь одного из владельцев здешних домов.
- Вчера не вернулась домой.
К сожалению, здесь это далеко не первый случай и каждый год кто-то да пропадает. Но следов никаких. Человек будто исчезает.
Меня тоже допросили, но толкового я сказать ничего не мог, так как попросту даже не видел девушку. На всякий случай мне вручили ее фотографию и визитку следователя, после чего я отправился досыпать.
**********
- Артем, садись позавтракай с нами,- дружелюбно пригласил меня Александр Владимирович, когда я спустился вниз. - Ты любишь глазунью?
- Если ее еще посолить.
- И пожарить картошечку.
- Добавить две-три щепотки зелени.
- Сделать пару хлебных тостов и намазать сверху маслом. М-м-м.
- И чай еще, пожалуйста. Зеленый, с жасмином,- усевшись за стол, попросил я.
Такая игровая манера вести диалог была свойственна Александру Владимировичу, и я ему с удовольствием подыгрывал. Он принялся чистить картошку, а мы тем временем лопали овощной салат, который был обязательным элементом в любое время приема пищи.
- Лучше б хлопья с молоком поели. И быстрее, и вкуснее,- расстроенно произнес Федя.
- Как можно не любить жареную картошку?- спросил я.
- Мой желудок просит еды, а из-за твоей картошки нам ее ждать еще минут пятнадцать!
- Все будет готово быстро и в лучшем виде, сынок!
За все время, что мы там провели, Никита просидел в полном молчании. Его надменность стала действовать мне на нервы.
Днем погода стояла жаркая, и мне захотелось искупаться. Возле деревни была река, но путь к ней лежал через небольшой участок леса. Меня это мало тревожило, так как маньяков и прочую нечисть я не боялся. Девять лет я занимался кикбоксингом и постоять за себя мог.
Полотенце на плечо, плавки-боксерки и я отправился плавать. В доме остался Александр Владимирович, который практически не выходил за порог. Он все время сидел на балконе и писал очередной свой "шедевр". Картину обещал показать, когда закончит, а до тех пор ни-ни.
Никуда не пошел и младший сын, дорвавшийся до приставки в отсутствие брата.
Лес мне нравился. Он был чистым и нетронутым. Свежий воздух наполнял мои легкие, и я радовался каждому дню, который проводил здесь.
Пройдя около половины пути, я вдруг услышал чьи-то голоса. Мне стало любопытно, и я свернул с тропы. Поднявшись на холм, спрятался за куст и замер. На небольшой поляне были трое парней, среди которых я узнал Никиту. Они на что-то уставились, однако за их спинами я ничего не видел. Рядом горел костер.
- Пни эту тварь еще раз!- приказал Никита одному из товарищей.
Последовал удар, а за ним сдавленный писк. Все громко захохотали. С волнением в груди я присмотрелся внимательнее на объект возле их ног.
-Ах вы недоноски! - пронеслось у меня в голове.
На земле лежала связанная дворняга.
- Еще раз!- скомандовал Никита.
- Если ударишь, ногу сломаю!- рявкнул я, выбегая из-за кустов.
Все трое развернулись ко мне. На лице Никиты читалось раздражение и злоба. Он стоял в центре и смотрел на меня, не в силах ответить мне. Остальные тоже побелели, молча хлопая глазами.
- Твой отец знает, чем вы тут занимаетесь?- еле сдерживая себя, чтобы не сломать челюсть этому уроду, спросил я.
Молчание.
- Чей это пес?
Поняв, что говорить со мной никто не собирается, я спокойно посмотрел на юных мучителей и выбрал самого испуганного: низенького мальчонку, которому на вид было лет пятнадцать. Он чуть ли не трясся, опустив подбородок к груди.
- Ты остаешься, а вы пошли прочь отсюда.
Никита напоследок нагло посмотрел мне в глаза, но этим и ограничился. Бедная собака до сих пор лежала связанная, измученная и сильно напуганная.
Сначала я снял веревки с морды, ласково поглаживая пса, затем убрал все остальные.
- Чей пес? И на этот раз советую не молчать.
Бедное животное встало рядом со мной и временами содрогалось всем телом.
Заикаясь и запинаясь, парень рассказал, что собака принадлежит старику, который живет возле реки, чуть поодаль отсюда.
- Еще раз увижу, что мучаешь животное - руки переломаю, будешь ручку зубами держать на диктантах. Понял?
Юнец быстро закивал головой, после чего был отпущен домой.
Собаку я отвел к старому дому и, не дожидаясь хозяина, ушел, закрыв за собой калитку.
*****************
Вернувшись домой, первым делом я хотел поговорить с отцом Никиты. Он готовил на кухне, нарезал овощи для салата. Не поднимая головы, мужчина сухо произнес:
- Ты поступил правильно. Я поговорю еще со своим сыном. Его действия - моя вина. Как отец я должен был лучше заниматься воспитанием детей. Поэтому спасибо тебе, Артем.
Его слова обезоружили меня, и я не нашелся, что сказать, только кивнул, глядя на то, как мужчина умело работает ножом. Создавалось ощущение, что он закончил кулинарную школу либо работал поваром на кухне какое-то время.
- Им не хватает материнской любви. Все их перегибы как раз поэтому. Никита и раньше пугал садистскими пристрастиями. Его бывшая постоянно ходила в синяках и ссадинах, но, по ее словам, ей это даже нравилось. Правда, после первого пореза...
Я с ужасом уставился на мужчину.
- Да-да,- со скорбью в голосе подтвердил он,- Никита увлекся играми с ножом, и тогда, даже такая терпеливая куколка не выдержала. Представляешь мое состояние, когда она выбежала из его спальни с окровавленной простынёй, а он выходит следом с ножом. И все это посреди ночи. Я тогда чуть с ума не сошел.
- Господи. А где она сейчас?
- Уехала к себе обратно, в город. И ее можно понять.
- Да уж.
После такого мрачного диалога я отправился вести урок с Федей. Александр Владимирович вместе со старшим сыном уехал за продуктами, оставив нас дома одних. Урок проходил как обычно: Федя усердно учился, а я проверял его работу, после чего давал новую теорию. В какой-то момент в доме стал раздаваться тихий глухой звук. Сначала я не придал этому значения, но после нескольких минут такого стука мне показалось это странным. Оставив Феде задание, я прошелся по комнатам, однако ничего не обнаружил. Казалось, звук идет из-под земли, хотя такое вряд ли возможно, в виду отсутствия в доме подвала. Выйдя на улицу, я также не смог обнаружить источник шума.
Пришлось вернуться и продолжить занятие, в то время как стук продолжился. Он смолкл через некоторое время после окончания нашего урока.
- Федя, а исчезновение девушки у вас уже не впервые ведь?- поинтересовался я.
- Нет. Такое и раньше случалось.
- И как часто?
- Н-у-у-у-у, это тебе лучше у папы спросить. Я не в курсе.
- Да нет, это я просто так спросил. Не бери в голову.
Может, бывшая девушка Никиты и не уехала вовсе к себе домой? Может, он и есть тот загадочный убийца, который не оставляет следы? Что за бред я несу? Так и поверить недолго в собственную чушь. Пусть расследованием занимаются те, кто должен, а я спокойно отработаю еще полтора месяца и уеду.
Когда Александр Владимирович вернулся домой, он тут же направился в свою спальню.
- У него мигрень,- пояснил Никита.
Сначала я пропустил этот факт мимо себя, но спустя несколько мгновений до меня дошла мысль, что со мной заговорил старший из сыновей Александра.
- Пошли, помогу продукты перенести из машины,- предложил я.
Парень пожал плечами, дав понять, что не против помощи.
- Артем, я поговорил с отцом в машине. Вы отчасти оба правы: моя жестокость порой переходит границу. Но что ты прикажешь мне делать, если меня это здорово заводит?
От такой откровенности я на секунду замешкался. Никита сейчас не выглядел тем грозным надменным юнцом, каким был утром.
- А твои садистские игры с девушкой?
- Отец тебе все-таки рассказал?- печально уточнил он, опустив глаза в пол.- Буду откровенен. Да. Я возбуждался, когда видел, как ей плохо и больно. Я и сейчас возбуждаюсь от одной только мысль об этом.
Я брезгливо поморщился.
- Ты хоть любил ее?
- Нет, но она идеально подходила в качестве моей игрушки.
- Никит, тебе нужен психиатр. Ты болен,- с этими словами я оставил парня одного, а сам пошел к себе в комнату.
Мои слова явно задели его за живое, только вот жаль мне это животное не было.
**************
Ночью я плохо спал. Мне снилась то пропавшая девушка, то избитая собака, то профессор из университета. Несколько раз будил сильный ветер, зловеще завывавший за окном. В итоге я окончательно проснулся и пошел в туалет. Мой оказался закрыт. Пришлось идти в тот, где обычно младший из сыновей усердно трудился, не покладая рук. Внутри горел тусклый свет. Среди журналов я нашел самый замусоленный и стал листать, дабы скоротать время. Интересно, что парень даже не пытался его спрятать, разве что кроссвордиком прикрыл, и все. Мне было откровенно скучно, ведь ничего нового там для меня не было. Я хотел уже закрыть его и положить обратно, когда внезапно наткнулся на фотографии, вложенные внутрь. Причем для них Федя специально вырезал сердцевины страниц, а последние склеил, чтобы получилось своего рода углубление. Уведенное заставило похолодеть. Я с ужасом представил мальчика, возбуждающегося при виде таких картинок. Нет, я, конечно, слышал, что некоторые не могут иначе и им нужно что-то особенное, например, пройтись по карнизу многоэтажки из одного окна в другое, тем самым получив порцию адреналина. Но возбуждаться при виде связанной проволокой девушки, которая неподдельно ревет от боли, глядя на здоровенный нож у носа, очень странно. И таких фотографий оказалось больше двадцати. Одна хуже другой. Я аккуратно положил все на место и вернулся в комнату. Мне довелось читать книгу, где один из сыновей был больным на всю голову психопатом, а родители и его братья об этом даже не догадывались. Он играл в кошки-мышки со служанкой, которую в итоге убил. Конечно, его потом настигло правосудие, но меня такой конец, мягко говоря, не устраивал.
Возможно, я преувеличиваю, и никто из них не крал девушку и, тем более, не убивал ее. Но все это выглядит, по меньшей мере, странно: оба сына страдают ненормальной тягой к садизму, а их отец, "ангел во плоти", жалеет их и даже пальцем не шевелит, чтобы как-то исправить. Чего стоит этот журнальчик или собака, или бедная девушка. Стоп. Девушка. Бывшая девушка. Как же я сразу не сообразил! На фотографиях была бывшая девушка Никиты. Только рассказ отца детский лепет, в сравнении с этим ужасом. Девушка должна иметь очень высокий порог боли и получать от этого удовольствие, чего по выражению ее лица не скажешь. То, что у Никиты не все дома, можно уже утверждать со стопроцентной вероятностью.
Не успел я закончить свои размышления, как опять послышался тот странный глухой стук, однако в этот раз он был чуточку громче. Мурашки бегали по моему телу, нагоняя еще больше страха. Сердце колотилось, как бешеное, иногда неприятно покалывая, я вздрагивал от каждого скрипа половицы, а при случайном взгляде в зеркало собственное отражение пугало чуть ли не до икоты - бледное нечто. Я старался идти очень тихо, но казалось, что даже мои суставы оглушительно скрипят.
В полной тишине я замер на том месте, где звук был наиболее громким, а именно: посреди гостиной. Лег и прижался ухом к полу, надеясь услышать нечто более разборчивое, но безуспешно. Когда я поднял голову, увидел возле себя чьи-то ноги. Внутри резко кольнуло, в горле перехватило дыхание, и я замер, боясь сделать лишнее движение.
- Не спится?- Александр Владимирович стоял со стаканом воды в руке и удивленно смотрел на меня, развалившегося в одних трусах на полу.
- Да, кошмары, плюс еще этот ветер за окном,- ответил я, постепенно приходя в себя и поднимаясь.
- Ветер сегодня лютый. А чего на полу разлегся? Или до постели не смог дойти?- хмыкнул он.
- Мне показалось, что внизу что-то стучит.
- Так внизу котел стоит. Как раз под нами. Там постоянно так щелкает.
- У вас есть подвал?
- А ты как думал?
- Я просто нигде вход туда не обнаружил. Вот и решил, что его нет.
- Ах, это,- мужчина сделал паузу для глотка воды,- в моем кабинете есть спрятанный проход туда. На случай, если воры нагрянут.
- Предусмотрительно.
- Угу. Ладно, Артем, пошли спать.- Когда мы уже подошли каждый к своей спальне, он неожиданно добавил:- Кстати, поедешь с нами завтра на пикник?
- Почему бы и нет?
************
На следующий день я встал позже всех с гудящей головой. Внизу все активно собирались, а мне удалось только умыться и спуститься к ним. Федя бегал, как ненормальный, от кухни до машины, упаковывая продукты в рюкзаки. Никита мрачным взглядом поприветствовал меня, пройдя мимо с длинными шампурами. Их отец копался в кабинете, не в силах оторваться от дел. Решив, что все справятся без моего участия, я зашел в комнату, которую еще в самый первый день Александр Владимирович окрестил "комнатой для умиротворения". Там все было как прежде: те же картины, те же лица, тот же антураж. Не знаю, почему я пришел сюда, но меня что-то притягивало в этих картинах. Времени было много, поэтому начать осмотр портретов можно было с любого края. Постепенно просыпаясь и грызя орешки, я шел, медленно приближаясь к концу. Внезапно я замер. Одна из девушек была мне знакома. Сходство с бывшей девушкой Никиты казалось удивительным. И тут я вспомнил о картине, которую Александр Владимирович писал на балконе. Воспользовавшись занятостью всех членов семьи, я прокрался в его спальню. Мольберт с картиной был в комнате. Вероятно, Александр спрятал его от дождя. Обойдя кровать, я подошел к холсту и снял белое покрывало, с ужасом уставившись на девушку, изображенную там. Дрожащей рукой я выудил из заднего кармана джинсов фотографию, которую мне вручил следователь. Это она! Орешки посыпались один за другим на пол, а в глазах на секунду потемнело.
Мне захотелось быстро убежать отсюда, но я вспомнил о пропавшей девушке и принял решение позвонить следователю. Порывшись в карманах, визитки я не обнаружил. Перевернул все в своей комнате, но и там ее не нашел.
Да как же так. Она ведь была у меня. Или ее украли? Если так, то что мне теперь делать? Бежать? Не вариант. Попытаться рассказать сыновьям, что их папаша пишет на холсте своих жертв, а потом вешает их, как трофей, на стеночку "умиротворения"? Тоже не годится. Они мне просто не поверят. А что, если они все заодно?
Я развернулся. В дверях стояли Александр Владимирович и Федя. В руках отец семейства держал шприц.
- Нет, нельзя!- рявкнул я первое, что пришло в голову.
- Надо было тебя еще ночью усыпить, и тогда бы проблем не было, но, во-первых, я не был уверен, уснул ли ты и, во-вторых, до конца надеялся, что ты не догадаешься так быстро. Но мои сыновья слишком непредусмотрительны. Оставляют фотографии, где попало, мучают животных.
- Прям все в вас.
Мужчина рассмеялся.
- Ты прав. Но писать картины - мое хобби, собственно, как и убивать,- тут его речь быстро прервалась, и он кинулся на меня, собираясь уколоть.
Я схватил подушку и приготовился отражать удары ею. Никто из нас не решался провести первый выпад. Федя смотрел на все это, держа нож. Внизу послышалось отчаянное мычание сквозь кляп. Скорее всего, бедную девушку Никита понес из подвала в багажник. Что ж, один укол, и я окажусь рядом с ней. Напряжение нарастало. В какой-то момент нервы не выдержали, и я решил рискнуть: швырнул в лицо Александру подушку, после чего он не глядя махнул шприцом. Ожидая это, я увернулся и одной рукой схватил ту кисть, в которой мой противник держал орудие, а другой со всей силы ударил локтем по уху. С громким стоном Александр отскочил назад, выронив шприц, который попытался поднять Федя. В последний момент мне удалось подобрать его, и парень случайно наткнулся на иглу, после чего брякнулся без сознания. Не успел я разобраться с ним, как крепкие руки сжали мое горло и придавили к полу. Александр давил изо всех сил, и казалось, сейчас кровь из носу у него брызнет от напряжения. Помня, что у Феди был нож, я стал искать его свободной рукой. Силы покидали меня и, когда в глазах потемнело, а в ушах почувствовал легкий звон, я наконец нащупал орудие, схватил его и вонзил в бок Александру. Его хватка ослабла, и я нанес еще один удар. Мужчина согнулся, прижимая рукой рану.
- Он убегает!- крикнул он сыну, тяжело пыхтя.
Я рванул вниз, где меня у лестницы ждал Никита с двумя кухонными ножами. Он махал ими без устали, не давая мне пройти. В это время его отец полз к лестнице, оставляя кровавый след. Я решил, что можно выбраться на улицу через балкон и спрыгнуть на машину. Когда Александр уже вставал, опираясь на перила, я подскочил к нему и резко перекинул через них, так что он упал со второго этажа лицом вниз. Никита кинулся помочь ему, но тот что-то прошептал, и парень убежал в кабинет отца. Тогда я кинулся вниз к машине. Мне хотелось открыть багажник и спасти девушку, однако мои планы нарушил выстрел. Громкий хлопок и резкая боль в плече. Меня практически пригвоздила пуля, но то были лишь ощущения. На самом деле она даже не вылетела, застряв внутри.
-Я умираю? Или уже умер?
Мне казалось, что смерть идет за мной. Все так замедлилось, будто кто-то включил замедленную съемку.
За первым последовал и второй выстрел. Только на этот раз мне удалось избежать попадания, пуля прошла суть выше моей головы. Прячась за машину, я добрался до калитки, которую попытался открыть. Снова выстрел. На сей раз Никита пробил мне кисть левой руки. От такой боли я чуть было не свалился на землю, лишь чудом сохранив равновесие.
-Господи! Когда же все кончится?
Выскользнув наружу, я решил спасаться бегством в лесу. Еще два выстрела, но оба ушли правее в дерево. Кровь лилась по моей одежде. Никита догонял. В револьвере у него оставался последний патрон. Он не хотел его тратить просто так. И приблизившись, выстрелил, задев мою правую ногу. Я упал на землю, истекая кровью, а мой преследователь вынул из-за пояса армейский нож и начал двигаться ко мне.
- Вот и все,- тихо произнес я, глядя на небо, на деревья вокруг.
- С первого дня мечтал насадить тебя на нож, как свинью,- сказал Никита.
Он занес орудие надо мной, когда неожиданно на него набросилась та собака, которую он мучал со своими дружками. Парень настолько был обескуражен, что начал пятиться, пытаясь вырвать руку, державшую нож, из пасти пса. Все прервал хозяин дворняги.
- Ко мне, малыш. Оставим этих двоих в руках правосудия. - Старик был с ружьем, и спорить с ним Никита побоялся.
На выстрелы подтянулись и некоторые из жителей деревни. Среди них и отец пропавшей девушки. Какое же было у него лицо, когда я сообщил ему приятную новость. Чего не скажешь о семейке, которую увезла полиция. Загадкой оставались только две вещи: куда девались трупы жертв и зачем им нужен был я. По первому вопросу мне достаточно было вспомнить богатую библиотеку в кабинете Александра, и мои догадки оправдались. Сначала пострадавшая девушка мне рассказала о том, как Александр Владимирович описывал ей рецепт приготовления ее самой, а потом и следователь все подтвердил. А роль мне отводилась в виде козла, козла отпущения. Они планировали отвезти нас в лес и так все обставить, будто это я убил и съел несчастную. Как оказалось, портреты принадлежали жертвам и из других городов, районов. Таким образом они орудовали в разных местах, не только здесь.
А я отправился домой весь перевязанный, так и не заработав ни копейки.