Канавиня Нина Игоревна : другие произведения.

Вопреки сегодня наступит завтра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Порой беда и чудо ходят вместе, держась за руки. От автора: на одном тематическом конкурсе эта история участвовала в литературной дуэли и победила.

  
  
В каждом живущем есть волшебное и удивительное, которое он может подарить миру. Великое счастье - найти это чудо, узнать, чем владеешь. Многие смотрят в свою душу до самой смерти, но не в силах разглядеть дарованное им. Многие поленились смотреть. Ещё больше тех, кто испугался даже обратить взгляд внутрь.
  
  Сергей Лукьяненко
  _________________________________________________________________
  
  Часть I. Обратный отсчёт
  
  _________________________________________________________________
  
  Мечта
  
  Он стоял у окна, прислонившись лбом к стеклу. С горечью наблюдал за Ариной - отныне бывшей соседкой по круглому обеденному столу, всегда занимавшей от него место слева. В её перевязанных пышным бантом вьющихся волосах цвета молока запутались лучи утреннего солнца. В глазах, всегда столь печальных и напоминавших зимнее пасмурное небо, пугливо искрился хрустальный свет истинного счастья. На губах играла счастливая улыбка, которую он никогда у неё не видел. Пока она была робкая, но искренняя, обещающая со временем стать широкой и постоянной. Арина от радости подпрыгивала и всё дальше удалялась от детского дома. Её руку держала крепкая и надёжная ладонь приёмного отца, несущего на плече школьный рюкзак. Рядом с ними шла женщина. Смеясь и весело жестикулируя, что-то восторженно им говорила. Порой нежно гладила Арину по голове. Разыгравшийся танец листопада, точно старался спрятать родившуюся семью от завистливого, ядовитого взгляда. Секунда, вторая, и вот они скрылись за поворотом.
  
  Он больше никогда не увидит Арину.
  
  Глаза защипало. Сердце засаднило. В душе помрачнело, как перед неумолимой грозой темнеет в мире. Очередной ребёнок получил бесценный подарок - маму и папу, а он - нет. А всё потому, что возможные родители страшились его как огня, ведь именно эта столь опасная, но манящая своей красотой и силой стихия оставила на его лице и руках свои непроходящие следы. Пять лет минуло, а он до сих пор просыпается с криками в холодном поту, когда видит в леденящем душу сне, как алчные языки пламени неумолимо стирают окна и стены дома. Кругом дым. Обманчивый жар смерти. А он плачет, отчаянно зовёт мать, а она не приходит. Забивается в угол, а огонь, будто усмехаясь в оскале, подступает к нему. Выхода нет... "Мама!.."
  
  Он по сей день не находит ответа, почему пожар забрал у него самого близкого и родного человека, а его, трёхгодовалого, бросил... отпустил к незнакомцу в странной маске. Позже ему поведали, что она называется противогаз. Он каждую секунду жалел, что у его мамы не было этой вещи, и поэтому она оставила его одного.
  
   "Лучше я бы тогда умер", - в бессчётный раз он подумал со слезами на глазах.
  
  После больницы его определили в детский приют. Ведь про его отца никто ничего не слышал, а бабушке, любившей водку больше него, было не до маленького и беспомощного ребёнка.
  
  Насмешки над внешностью, издевательства, унижения стали его спутниками. Колючий холод - другом, о котором он не просил. Солнца и разноцветных красок он больше не помнил.
  
  Удар пущенного в спину мяча заставил его отпрянуть от окна. Смех - злой, неприятный - полоснул слух. В паре метрах от него стоял Марат - мальчик одного с ним возраста, с густыми чёрными волосами, обрамляющими круглое лицо, широким слегка вдавленным носом и быстро бегающими хитрыми глазами. Он был тем, кого слушались остальные дети - их сверстники и младшие - и кого часто за непослушание ругали воспитатели.
  
  - Снимай рубашку, - приказ. - Я хочу надеть её сегодня в школу. А ты, Кирилл, - Марат стянул с себя уже испачканный то ли в соке, то ли в чае джемпер, - надевай мою. И давай, шевелись. Не хочу из-за тебя опоздать.
  
  Кирилл удивился, что главный хулиган, предпочитающий прогуливать уроки, стремится в школу, но ничего не сказал. Послушно выполнил требование.
  
  Марат взглянул на свой телефон, подаренный ему его матерью, всегда опрятно и богато выглядевшей. Она жила в другом городе и навещала сына раз в шесть-восемь месяцев. Всегда привозила ему дорогие подарки, но к себе не стремилась забирать, ссылаясь на то, что сейчас не время. Надо оплатить долги за квартиру, машину, а вот после этого она всенепременно подарит Марату его собственную комнату. Никогда его не оставит. Только рядом с ней он из жестокого мальчишки превращался в милого и доброго, как котёнок, ребёнка. После её ухода день ни с кем не разговаривал, где-то прятался. Затем всегда возвращался с опухшими красными глазами. Злее, чем обычно. Вновь становясь маленьким несносным "демоном".
  
  - Какие у тебя всё-таки в классе красивые девчонки, - ухмыльнулся Марат, смотря в экран. - Как их зовут? - он показал на телефоне фотографию сестёр-близняшек, стоящих к друг другу спиной и улыбающихся на фоне клумбы.
  
  - Мария и Виктория, - ответил Кирилл. - Откуда у тебя снимок?..
  
  - Да лазил с друганами, приколы смотрел в селфи на инстаграме и случайно наткнулся на их мамку. Вот она минут пять назад и повесила их фотку. - Марат спрятал телефон в карман брюк. - Пошли, - он толкнул Кирилла в бок. - Но на улице иди подальше от меня. Пугало мне за спиной не нужно.
  
  Показавшись воспитателям на глаза, они вместе вышли из детского дома. Марат побежал вперёд, Кирилл как можно медленнее пошёл за ним. До школы было пешком минут десять, не больше.
  
  Опустив голову, Кирилл думал о том, как же Марии и Виктории повезло. У них сразу при рождении были дом, родители, а главное - их любовь, тепло и нежность. Забота, которой он никогда и ни от кого не чувствовал. Защита и понимание. Поддержка. Свет. Ласка. Всё то, о чём он мечтал и чего несправедливо был лишён.
  
  Зависть и обида накрыли Кирилла с головой. На глазах выступили слёзы. Дрожащими губами он едва слышно прошептал: "хоть на час поменяться бы с ними местами". В его маленькой истерзанной душе и сердце ещё теплилась надежда, что, может быть, когда-нибудь кто-то распахнёт ему объятья, скажет: "люблю" и поцелует в щёку.
  
  Мимо пробежала девушка.
  
  Вдруг впереди раздался скрип тормозов, скрежет металла и звон разбитого стекла. Устремив взгляд на жуткие звуки, Кирилл случайно наткнулся на пожилую женщину в фиолетовом пальто, замершую и смотрящую в ту же сторону, что и он.
  
  
Запястья
  
  Вдох - выдох. Жжение в лёгких.
  
  Шаг. Ещё один и ещё. Нельзя сдаваться. Необходимо стремиться вперёд. Не сворачивать и тем более не оборачиваться, иначе всё будет зря. Прошлое изголодавшимся зверем накинется. Ловушка захлопнется. И она снова увидит на стёклах окон и зеркал свой излюбленный и ненавистный цвет. Это будет очередной конец. Или фатальный?..
  
  Не думать. Действовать по чёткому плану. Не давать слабины ни на минуту, ни на секунду. Мчаться навстречу солнцу, даже будучи перепачканной в грязи! Она обещала ей - своему лучу во мраке, маяку при шторме - Жанне, ставшей её личным мостом между миром живых и миром вечного холода.
  
  ... Она стоит напротив зеркала и видит в нём худую девушку с болезненно-белой кожей. Под её глазами цвета мокрого асфальта растекаются чёрно-синие лужицы. На плечи спадают густые тёмные волосы. Щёки впалые. Взгляд пустой. Она смотрит на себя и не понимает зачем, для чего и почему живёт. В чём смысл? Люди глупы, утверждая, что в любви, работе, детях. Это всё сожрёт смерть.
  
  Она задумчиво склоняет голову и в этот миг пугается, видя в себе черты своей матери. Она её боится. До дрожи. До слёз. До истерик. Хватает ножницы и режет локоны волос. Криво. Неразборчиво. Замирает... Смотрит на вены. За окном громыхает майская гроза.
  
  Она бежит. Остался ещё километр. Затем душ и на работу. Приём у психолога. А вечером встреча с той, что отчаянно пытается научить её видеть иные краски, кроме красной. Она любит её, всей душой, всем сердцем. И только ради неё пытается бороться. Улыбается, говоря, что видит небо синим, в то время когда оно для неё полыхает алым.
  
  ... Под строгим взором матери она берёт в рот таблетки, но впервые не глотает их, а прячет за щекой. Пьёт воду. Отстранённо смотрит на запястья. Там остались шрамы. Поднимает глаза и слепнет от яркого снега, падающего на улице. Мать, точно почувствовав неладное, просит открыть её рот. Она не повинуется. Мотает головой. Тогда та силой заставляет это сделать. Даёт пощёчину за невыпитые таблетки.
  
  - Шизофреничка, - сквозь зубы. - Вся моя жизнь из-за тебя под откос!
  
  Она слышит, как из телефона раздаётся одиночный звук. Останавливается. Часто и глубоко дышит. Смотрит на экран и видит, что Жанна добавила в инстаграм фотографию своих дочерей.
  
  "Пусть и этот учебный год будет для них удачным и лёгким", - пишет она под снимком подруги. После кладёт телефон в спортивные брюки и возобновляет бег.
  
  ... Она улыбается. Макает палец в кровь, струящеюся из запястья и рисует на окне тонкую, липкую полосу. Вторую. Создаёт сетку для игры в "крестики-нолики". Смотрит на улицу, утонувшую в карнавале осени.
  
  - И тебя поглотит Тьма, - шепчет она ей. - Нет в тебе смысла, так же как и во мне. Он есть лишь в крови. Или нет?.. - смех. Её кисти немеют. Ей нравится это ощущать. Лёгкость. Полёт.
  
  Спотыкается. Замечает, что шнурок на кроссовке развязался. Нагибается его завязать. В этот момент из её носа начинает капать кровь. Она, как заворожённая, смотрит на неё, на цвет, принятый считаться в мире цветом любви. Но нет... Для неё это цвет безысходности.
  
  Она выпрямляется, запрокидывает голову.
  
  ... Медсестра перебинтовывает запястья. У неё овальное лицо, похожие на васильки глаза, лёгкий румянец и как первые лучи солнца весной чистая улыбка. Нежные тёплые руки.
  
  - У тебя такое красивое имя, Елена, - произносит она. - Означает факел, свет, а ты... - печально качает головой.
  
  Елена молчит. Смотрит в потолок. Не может понять, в чём же смысл жизни?..
  
  А медсестра каждый раз приходит и заводит с ней разговор. Раздражает, но со временем становиться воздухом, с удивительным именем Жанна.
  
  Она продолжает любить и ненавидеть красный, но больше встречи старается с ним не искать, потому как боится потерять ту, что отныне согревает её кисти.
  
  Спустя пару минут кровь перестаёт идти. Неожиданно она остро понимает, как соскучилась по немеющим кистям. Встряхивает головой, отгоняя непрошенные мысли. Разворачивается и бежит домой. Ей необходимо выпить таблетки.
  
  Перед ней идёт пожилая женщина в фиолетовом пальто. Навстречу мальчик с опущенной головой. Елена пробегает их, как вдруг позади себя слышит визг тормозов, звук разбивающихся стёкол. Оборачивается и резко останавливается.
  
  
Встреча
  
  Она уже час как сидела на скамейке под кровом высоких вековых сосен. Ранее серое небо томно разрумянилось от солнца, выглянувшего из-за горизонта. Роса радугой сверкала на желтеющей зелени, а птицы радостно пели о наступлении нового дня - её несчастья, сжигающего мучительно-сладкие иллюзии, подаренные ночью, вечно облачённой в траурный цвет.
  
  Она тяжело вздохнула и дрожащей рукой стёрла с дряблой щеки слезу. Поджала губы и туманным взором отстранённо посмотрела вдаль, где виднелись покосившийся забор из прогнивших досок, кривые вязы и две большие урны, доверху набитые опавшей листвой и потерявшими навсегда жизнь цветами.
  
  Уронила голову на грудь. Отчуждённо провела дрожащим пальцем по бутонам пяти красных гвоздик, принесённых с собой для сына, у которого сегодня был день рождения. Он любил их за символ победы над фашизмом, за которую отчаянно сражались его деды, не жалея ни сил, ни здоровья. Он всегда всем сердцем пламенно чаял быть на них похожим, хоть немного. Поэтому выбор профессии для него был очевиден - он стал тем, кто спасает людей от жаркой стихии. Она боялась за него, но гордилась. Переубеждать не стала. Уважала его выбор.
  
  Она взглянула на фотографию, с которой на неё смотрел мужчина сорока двух лет. У него были пухлые губы, искривлённые лёгкой усмешкой, виднеющиеся сквозь небольшую щетину маленькие ямочки на щеках, придающие строгому лицу ребяческий вид, густые кучерявые волосы цвета смоли и пронзительные зелёные глаза. Он был облачён в форму огнеборца.
  
  Она встала и с любовью протёрла носовым платком надгробный снимок сына, покрытый разводами от капель ночного дождя. Прикрыла ладонью рот. Всхлипнула и положила на могилу цветы.
  
  - Спи сладко, дорогой, - прошептала она. Мгновение, и из её кармана фиолетового пальто раздалась бархатная мелодия фортепьяно, нарушающая тишину кладбища.
  
  Сощурившись и всё равно не сумев прочитать на дисплее, кто звонит, она нажала на кнопку "принять вызов".
  
  - Анна, здравствуй, - услышала она звонкий голос своей напарницы, - в нашей каморке пару часов назад сломался телевизор, поэтому, когда вечером придёшь на смену, бери книгу, сканворды, спицы и нитки, а то сойдешь с ума от скуки. Я сегодня к этому была очень близка. Телевизор, к сожалению, ещё не скоро починят.
  
  - Спасибо, Рита, - мягко. - Прости, я сейчас занята. Перезвоню позже, - сказала Анна, прекрасно зная, как любит её напарница посудачить. Отключив связь, спрятала мобильный телефон в кармане и принялась за уборку могилы. С помощью грабель, которые она одолжила у сторожа кладбища, собрала в полиэтиленовый мешок иголки сосен и опавшую листву. Из принесённой бутылки с питьевой водой наполнила пластмассовую вазу и поставила в неё гвоздики.
  
  Положила на памятник руку, пальцы которой сводила судорога, и дрожащими губами поцеловала фотографию.
  
  - Я люблю тебя, сынок, - шёпотом, нарушая тишину и мёртвый сон. - Надеюсь, Бог скоро надо мной смилостивится, и мы вновь будем вместе.
  
  Анна повесила через плечо сумку, всё это время лежащую на скамейке, взяла мешок, спустилась с трёх ступенек и, проходя мимо урны, выкинула мусор.
  
  Выйдя за ограду кладбища, сложила за спиной руки и медленно, не поднимая к небу взора, пошла домой, где её ждала кошка - чёрная, пушистая и непривычно дружелюбная. Анна и не заметила, как минут через пятнадцать она оказалась недалеко от перекрёстка, и звонкий звук разбитого стекла и резкий скрип колёс заставил её резко остановиться и поднять голову. В этот момент она почувствовала, как в неё врезалось что-то мягкое.
  
  
Кисть и перо
  
  Он расположился на газоне, поблизости от тротуара, чтобы его страсть к живописи не мешала редким прохожим. Любовался природой, в которой осень, изгнав лето, царствовала во всей своей красе. Он с нежностью глядел на золото деревьев и на солнечную улыбку в небе. С трепетом в груди наслаждался свежим дыханием ветра.
  
  Улыбнулся сонному коту, лениво идущему по своим пушистым делам, сладко и протяжно зевая. Смешав на палитре багряную краску с капелькой белого цвета, всецело отдался процессу колдовства над новой картиной.
  
  - Точно скрипка ветер плачет,
  Ливень листьев вдаль манит,
  Грусть упорно дождь нам кличет,
  В окон стёкла он стучит, - услышал он позади себя звонкий женский голос. Мгновение, и его обладательница - девушка двадцати пяти лет, с ярко-голубыми глазами и светлыми густыми волосами - появилась перед его взором. Поправив лёгкий берет на голове, она развела руки в сторону и закружилась, смотря ввысь. Засмеялась, но не отрадно, а с горечью полыни. Резко остановилась и, понуро опустив голову, пнула камень. - Бред, - недовольно сказала она.
  
  - Что случилось, София? - поинтересовался он, делая очередной мазок на мольберте.
  
  - У меня ничего не выходит... - она присела на корточки и взяла в руки тоненькую веточку берёзы. Начала ею водить по увядающей траве. - Вспомни, какие раньше я писала стихи! А теперь? Это же... - махнула рукой. - В них нет глубины, чего-то такого, что могло бы если и не учить людей, то хотя бы заставлять о чём-то задуматься... Мир кажется пресным. Мне нужна встряска. А её нигде нет...
  
  - В твоих стихах есть жизнь, а это, дорогая моя подруга, куда важнее.
  
  - Нет, Ренат.
  
  - О, да. Это моя любимая песня, - тёплая полуулыбка.
  
  Между ними воцарилось молчание. Порыв ветра принёс с собой запах дыма. Неподалёку жгли траву и листья.
  
  София встала и, подойдя к мольберту, посмотрела на полотно. Уголки её пунцовых губ чуть дрогнули. Она ласково провела рукой по плечу Рената.
  
  - Вот ты настоящий талант, друг, - нежно. - Тебе всего девятнадцать лет, а ты создаёшь такие потрясающие картины. Верю, что, когда ты сделаешь выставку и люди о тебе узнают, ты снищешь мировую славу! - она задорно подмигнула, хотя в её глазах, напоминающих две манящие лагуны, застыла печаль. - Гляди, не забудь тогда обо мне! - шутливо толкнула Рената в бок.
  
  - Во-первых, Красная Шапочка, - ухмыльнулся он, посмотрев на её рдяный берет, - ты прекрасно знаешь, слава мне не нужна. Это эфемерность бытия. Главное, любовь... - мгновение и вот он проворно коснулся концом кисточки носа Софии, который больше желал поцеловать, но не решался. Тут же рассмеялся, за что получил игриво-сердитый взгляд.
  
  - Ты вымирающий динозавр-романтик, - стерев с носа жёлтый мазок, она открыла висевшую у бедра сумку и достала ручку со старой тетрадью.
  
  - Во-вторых, это просто увлечение, - он принялся наполнять на полотне диск солнца живой теплотой. - Я хочу стать врачом. Нести пользу миру. Кстати, - небольшое замешательство, - у меня сегодня пары, через три часа, - его голос стал тих и неуверен. Он с грустью посмотрел на Софию, что-то увлечённо пишущую в тетради. Про себя он любил её называть маленьким шкодливым, но лиричным котёнком. - Их будет всего две, после мы можем пойти в кино. Сейчас вышел фильм, основанный на реальных событиях, про хирурга, работавшего в горячей точке, на войне в Боснии.
  
  София с яростью кинула в сторону ручку и начала комкать тетрадь.
  
  - Как смотришь на это? - он специально не заметил её эмоций, прекрасно зная, что акцентирование внимания на них ещё больше её расстроит. Он же стремился развеять печали и истерики подруги. Хотя способ выбрал, похоже, неудачно.
  
  - Не знаю. Нет настроения, - в её глазах застыли слёзы.
  
  - Шапочка, ты чего? Хочешь, пойдём на мультфильм о пингвинах? - растерянно, но с нежностью. Ренат поставил палитру на полочку мольберта. Приобнял Софию за плечи.
  
  - Я получила сегодня ответ из редакции. Им понравились некоторые мои стихи, но не хватает одного для сборника! Я должна или дописать, что у меня и не выходит, или же... Они могут в солянке с другими авторами опубликовать, а я так не хочу!
  
  - Почему так строго с количеством стихотворений? - заботливо поглаживая её по голове, он отстранённым взглядом заметил на тротуаре бегущую худощавую девушку в синем спортивном костюме, ковыляющую пожилую женщину в фиолетовом пальто и навстречу к ней, понуро свесив голову, бредущего мальчика.
  
  - Контракт предлагают только такой... Политика главного редактора. А знаешь, - она освободилась из его объятий, - отец прав, нечего марать бумагу. У меня есть отличная работа фотографа и журналиста, лучше в этом буду свои навыки отшлифовывать, - она подошла к урне и выкинула в неё тетрадь.
  
  - Ну зачем же ты так? - Ренат приблизился к Софии. - Не думаю, что... - договорить он не смог. Утреннюю размеренность пронзил грохот, звук разбитого стекла и визг колёс.
  
  
Окно
  
  "Седьмая минута прошла, наступила восьмая... Эта цифра "снеговик" так похожа на символ... Да что есть бесконечность?.." - задался он вопросом, глянув на циферблат наручных часов. Тишина, царствующая в комнате, давила на разум.
  
  "Взлёт или падение?.."
  
  Он посмотрел на шприц, наполненный немного мутной жидкостью, и мысли его были одновременно пусты и полны, обо всём и ни о чём. Как бисер, слетевший с украденного ожерелья... и надо ли его собрать, есть ли смысл?..
  
  Откинувшись на спинку кресла, он запрокинул назад голову. Упёрся апатичным взглядом в люстру. В капельках-подвесках играли солнечные лучи, льющиеся сквозь щели в шторах. Смежил веки. Он явственно чувствовал, как внутри борются Ангел и Демон, как чаша весов склоняется то к Свету, то к Тьме. А ведь ещё две недели назад он уверенно шагал по выбранному пути, противостоял соблазнам, что были слаще речей змия, искусившего Еву. Сражался за каждый новый день, потому как она была рядом. Любила его и верила в него. А теперь её нет. Она точно тень ночи на рассвете, тихо ушла. Остались от неё лишь ключи на столе. А после, что в омут с головой, бросилась в объятья того, от которого могла иметь здоровых детей, кто обещал ей счастливое и безбедное будущее. Без возможных срывов да пасмурных дней.
  
  Он с силой сжал подлокотник кресла. Скрипнул зубами. Ведь он - бывший... "а бывший ли?" наркоман - да и врачи не могли гарантировать, что ребёнок от него родится без отклонений.
  
  Она не знала, что ещё совсем недавно он находил забвение в наркотическом дурмане и за пару недель до встречи с ней решился завязать с губительной зависимостью. Было сложно, он почти сорвался, но... любовь, внезапно вспыхнувшая в его судьбе, оказалась сильнее. Он удержался. Тайно продолжал проходить реабилитацию. И вот уже три месяца, как в его крови не было ни миллиграмма героина. Тяга, порой, давала о себе знать, ломала душу, назойливо крутилась в его мыслях, но он терпел... Боролся ради неё и новой жизни. Но две недели назад всё рухнуло. Он не заметил, как со спины подошёл его бывший товарищ. Не стесняясь девушки, спросил есть ли доза. Она всё поняла. Он не стал отпираться. Пытался убедить её, что с прошлым покончено, но она не поверила... Испугалась.
  
  "Где я совершил ошибку? В чём? Что она мне так мало доверяла..."
  
  Ответа не было.
  
  Он распахнул глаза. Скользнул взглядом по столу, находящемуся рядом, по клочку бумаги, на котором она написала: "Прости, Каспар. Наши пути расходятся. Не сдавайся. Будь сильнее меня...". В сердце в очередной раз будто вонзился ледяной клинок. Он вновь посмотрел на шприц, наполненный раствором героина. Предвкусил, как в вену зайдёт игла, как мир, утративший краски, вновь взорвётся многогранным спектром цветов и боль пропадёт. И он забудет о ней в лабиринтах слабеющего разума, пока однажды не наступит передозировка.
  
  Каспар нажал на поршень шприца. Из иглы брызнула жидкость. Он уже было решился сдаться, как услышал в голове эхо её голоса, умоляющего во что бы то ни стало при любых обстоятельствах бороться. Кинул шприц на стол, резко встал. Провёл ладонью по лицу. Посмотрел в зеркало, откуда на него взирал мужчина тридцати лет с потухшими глазами. Его волосы чёрные, будто смоль, были взъерошены, на щеках с лёгкой щетиной ходили желваки, лицо искривляла маска агонии.
  
  Он сжал кулаки и, подойдя к окну, распахнул шторы. Отворил раму. Вдохнул свежий воздух, отрезвляющий его мысли. Со второго этажа дома посмотрел на парня, который, обнимая девушку, видимо, пытался её успокоить; на мальчиков, один из которых шёл радостным, а другой на расстоянии метров восьми от него вяло брёл; на пожилую женщину, прижимающую сумку к боку; на спортсменку, бегущую по дорожке. На девушке он больше задержал блуждающий взгляд. У неё были длинные чёрные волосы, собранные в высокий хвост. Хрупкая фигура. Она наполнила ему о его возлюбленной. Каспар опустил взгляд, не зная, что ему делать. Хотел было вновь вернуться, взять шприц, поразмыслить, держа его в руке, как вдруг услышал скрип тормозов и крик разбитых стёкол.
  
  
Серая лента
  
  Бессонная ночь давала о себе знать. Веки слипались, внимание рассеивалось, но он упорно не снимал ногу с педали газа, ведь до места назначения ехать оставалось каких-то полчаса. Увеличив громкость радиоприёмника, он начал подпевать довольно заводной ритмичной песне. Отпил пару глотков кофе, уже ставшего едва тёплым. Почувствовав у груди вибрацию, закрыл термос и, отложив его на пассажирское сиденье, вытащил мобильный телефон из внутреннего кармана ветровки.
  
  - Никита, я скоро буду, - нажав на приём вызова, устало пробасил он, опережая вопрос своего начальника. - Уже въехал в город. Несусь на всех парах.
  
  - Отлично! - радостно. - А то клиент сильно переживает. Все нервы мне вытрепал.
  
  - Да чёртовы бюрократы! Если бы среди таможенников не было идиотов и обеспечение делали без ошибок, то я бы ещё вчера прибыл на место, как и было договорено!
  
  - Это же госслужба, чего ты хочешь, - нервный смешок. - Доберёшься, обязательно позвони! И не забудь, Вадим, завтра у твоей фуры техосмотр!
  
  - Помню. До связи, - отключив звонок, Вадим нажал на педаль тормоза перед опускающимся железнодорожным шлагбаумом. Пока медленно, тягуче на переезд вползал товарняк, он от скуки зашёл в инстаграм и начал листать фотографии друзей. Когда состав прошёл, Вадим нажал на педаль газа. Попутно смотря то на дорогу, то на экран телефона, он порой оставлял под фотографиями свои комментарии. Вдруг среди них появилась та, где были изображены его дочери Мария и Виктория. Он улыбнулся. Телефон вновь завибрировал, а на экране появилась надпись "Никита".
  
  - Да?
  
  - Клиент просил подъехать к складу фирмы с обратной стороны.
  
  - Хорошо, - сказал Вадим и, отключив звонок, свернул налево. Не сбавляя скорости, вновь посмотрел на фотографию дочерей, выложенную его любимой женой. Начал набирать комментарий: "Мои хорошие", как приподняв взгляд, неожиданно увидел, что проехал на красный свет и вот-вот врежется в несущуюся наперерез машину. Вывернул руль, но оказалось слишком поздно. Фура успела её задеть, по инерции заваливаясь набок.
  
  Удар.
  
  Оглушительный звон.
  
  Темнота...
  
  
Сеть
  
  Заперев дверь на замок, она кинула ключи в сумку. Найдя взглядом дочерей, с любопытством что-то рассматривающих на листьях куста розы, спустилась с крыльца.
  
  - Мария, Виктория, бегом в машину, а то в школу опоздаете, - приближаясь к ним, мягко сказала она.
  
  - Мама, гляди, какой смешной жук с длинными усами! - с широкой улыбкой на губах произнесла девочка, чьи волосы цвета чёрного чая были сплетены в две тугие косы, а на щеках играл лёгкий румянец.
  
  - Не боишься его, Виктория? - спросила она, поглаживая её по голове, и посмотрела на насекомое.
  
  - Но он же не кусается!
  
  - Как вкусно пахнет, - откинув за спину хвост, произнесла вторая девочка, вдыхая аромат ещё не тронутого увяданием бутона розы.
  
  Солнце бережно касалось кожи, путая в кронах деревьев свои чуть тёплые лучи. Едва ощутимые порывы ветра гнали опавшую листву по асфальту. В небе летел косяк птиц. Осеннее утро дышало свежестью, даря ощущения покоя и тихой радости.
  
  - Здравствуй, Жанна! - она услышала позади себя мужской голос. Обернувшись, увидела соседа. Тот помахал ей рукой, садясь в свой автомобиль, таких же преклонных лет, как и его хозяин. Судя по трепетному отношению владельца, очевидно, их молодость прошла вместе. Кивнув в ответ, Жанна достала из кармана пальто мобильный телефон.
  
  - Девочки, давайте я вас сфотографирую. Сегодня чудесная погода.
  
  Виктория и Мария встали рядом с клумбой так, что куст с розами остался слева. Сняв рюкзаки и поставив их у ног, соприкоснулись спинами и улыбнулись. Жанна поправила Марии юбку, Виктории - чёлку. После этого отошла на пару шагов и сфотографировала дочерей.
  
  - А теперь бегом в машину! - сказала Жанна.
  
  Девочки схватили портфели и наперегонки побежали к семейному автомобилю, стоящему на подъездной дорожке перед гаражом. Отключив с брелока сигнализацию на седане марки Рено, Жанна пошла за ними, попутно размещая фотографию в инстаграме. Сев за руль, вставила в держатель мобильный телефон и, удостоверившись, что дочери, сидящие сзади, пристегнулись, нажала на педаль газа.
  
  - А когда папа возвращается с рейса? - спросила Мария.
  
  - Сегодня, - ответила Жанна, притормаживая на красный свет светофора. Телефон издал пару звуков. Это означало, что кто-то прокомментировал фотографию. - Пока вы будете в школе. Так что вечером обязательно с ним встретитесь.
  
  - А он привезёт нам те самые конфеты, что и в прошлый раз? - спросила Виктория.
  
  - Если вы заказывали, то да, - Жанна улыбнулась.
  
  Загорелся зелёный свет, и она без опаски тронулась с места. Дорога была практически пуста. Вдалеке Жанна увидела девушку, пробегающую мимо ребёнка и женщины преклонных лет. На газоне молодую обнимающую пару. Проезжая перекрёсток, она услышала, что телефон вновь издал звук, на сей раз одиночный. Мгновение, и краем глаза заметила, что сбоку на неё быстро надвигается что-то огромное и тёмное. Ледяной страх разлился по её венам. Она попыталась придать своему автомобилю ускорение, но было слишком поздно. Сильный удар в бок, крик детей. Сознание соскользнуло во тьму.
  
  
Взгляд с неба
  
  На мгновение улица утонула в звенящей могильной тишине.
  
  - Вызывай скорую! - почти сразу после произошедшей аварии Ренат скомандовал Софии и побежал к легковому автомобилю, желая помочь пострадавшим. Его подруга, машинально кивнув, вытащила из кармана пальто мобильный телефон. Дрожащими пальцами стала набирать нужный номер.
  
  Елена, не веря своим глазам, вначале медленно зашагала к месту аварии, но, всё отчётливее видя знакомые контуры автомобиля и фуры, подгоняемая страхом и паникой, бросилась бежать. Всё быстрее и быстрее. Солёная пелена застелила ей глаза, в горле застыл крик, когда она увидела через разбитое лобовое стекло покачивающейся на боку легковушки подругу. Голова близкого ей человека была опрокинута на руль, окровавлена. Девочки, что до столкновения, очевидно, находились на заднем сиденье лежали друг на друге, прижатые к двери частью промятого и разорванного корпуса. Ремни безопасности были срезаны искорёженным металлом. Кто-то из детей тихо стонал.
  
  Ренат, подбежав к машине, дёрнул капот, но тот не открылся. Он крикнул на остолбеневшую Елену, чтобы она помогла ему, иначе будет пожар, бак пробит и нужно отключить аккумулятор, или искра, и всё!.. Четыре руки сдвинули капот. Ренат приказал: "Уходи отсюда!" и принялся отсоединять провода. Запах бензина делался невыносимым...
  
  Елена, пошатываясь, отступила. Оказалась у лежащей на боку фуры. Невольно посмотрела на исковерканную бетонным столбом и металлическим отбойником кабину. В ней был человек, он не двигался. К своему большему ужасу Елена признала в нём мужа Жанны - Вадима. Её взгляд заметался. Она истошно закричала. Рванулась к изувеченной Жанне, которую уже вытаскивал из машины Ренат, как путь ей перегородил Каспар. Крепко обняв Елену, стал оттаскивать в сторону, прижимая её голову к своей груди, дабы она не видела чудовищной картины смерти.
  
  Кирилл, продолжая не двигаться и молчать, тихо заплакал. Анна тут же прикрыла ему глаза ладонью и мягко сказала: "Не смотри".
  
  Услышавший вдалеке шум Марат примчался к месту трагедии и стал фотографировать на телефон, как из остановившихся автомобилей собрались несколько мужчин и достают пострадавших.
  
  Через пару минут послышался звук сирены "скорой помощи".
  
  Скинув куртку с плеч и стянув с себя рубашку, Ренат подложил их под головы детей, лежащих рядом с друг другом.
  
  Приехавшие врачи констатировали смерть Жанны, тяжёлые травмы у водителя фуры и девочек, которым сразу поставили подозрение на внутренне кровотечение из-за повреждения органов брюшной полости. Поэтому детей первыми отправили в больницу.
  
Часть II. Узор жизни
  _________________________________________________________________
  Вера
  
  Анна развернула к себе лицом испуганного мальчика и, присев на корточки, заботливо вытерла морщинистой ладонью его слёзы.
  
  - Не переживай. Будем верить, что Бог окажется добр к пострадавшим в аварии и под Его присмотром врачи сумеют помочь каждому раненому, - ласково сказала она. Вымучено улыбнулась, желая тем самым подарить хотя бы грамм спокойствия ребёнку. Аккуратно взглянула за его спину. Там, на дороге, молодой человек лет двадцати подложил под головы извлечённых из автомобиля девочек свою куртку и рубашку. Высокий мужчина заботливо прижимал к себе худощавую девушку возле фуры. Он показался Анне могучим орлом, что не даст ей сорваться со скалы вниз.
  
  Мальчик всхлипнул и потянулся ладонями к ушам. Очевидно, тревожные голоса людей, делавших всё, что возможно для спасения пострадавших, причиняли ему боль. Анна встала и, уверенно взяв его за руку, повела в противоположную сторону от трагедии.
  
  - Немного прогуляемся, - как можно спокойнее произнесла она. - Тебя как зовут?
  
  - Кирилл, - запинаясь и дрожа, ответил мальчик.
  
  - А меня Анна, приятно познакомится, - нежная улыбка. - Хочешь мороженое? - спросила она, заметив неподалёку кафе. - Насколько я помню, оно очень вкусное и разных сортов. Ты какой предпочитаешь?
  
  - Шоколадное, - робко. - Но я не хочу, - резко остановился.
  
  - А горячий шоколад? - надежда сквозь смятение.
  
  Кирилл замотал головой и закусал губы. В его светло-серых глазах застыли новые слёзы.
  
  - Я успел... увидел... - всхлип. - Там были мои одноклассницы. А я как раз шёл и думал о них, завидуя по-чёрному, что они... у них есть семья. Он услышал меня! Но как-то неправильно. Как всё исправить? - его взгляд пропитался отчаяньем. - Я не хочу, чтобы они умерли... из-за меня! Как мама... - прикрыл ладонями лицо.
  
  - Ты не виноват, что произошла беда. Видимо, так должно было случиться. Не вини себя, постарайся понять, каждый день - это нам урок от жизни. Подумай, чему он учит, и стань лучше, чем был. - Анна приобняла Кирилла за плечи. Погладила его по голове. - Я тебе маленькую тайну открою. Когда мне очень плохо и страшно я хожу в церковь. Мне там кажется спокойно, как на облаке. Если хочешь, давай пойдём сейчас вместе в церковь, поставим свечу за выздоровление твоих одноклассниц. Попросим об этом Бога. Может быть, он окажется не очень занят и услышит нас.
  
  Кирилл кивнул.
  
  - Но мне надо в школу, - после небольшой паузы сказал он. - Да и воспитатели из детского дома будут ругаться, если я пропущу уроки.
  
  - Сегодня они не будут на тебя злиться. Я поговорю с ними, - пообещала Анна. - Но вначале зайдём в кафе, выпьем по горячему шоколаду и съедим по порции мороженого.
  
  Кирилл неохотно, но согласился.
  
  - Спасибо, - неуверенно сказал он, допивая шоколад в уютном помещении. - Вы как Ангел, - смущённо. - Впервые кто-то ко мне оказался так добр после... гибели мамы.
  
  Анна аккуратно и деликатно поинтересовалось, что с ней стало. Кирилл со щемящей грустью в голосе поведал ей свою историю.
  
  - У меня был сын, - сказала она после. - он работал пожарником и многих спас. Кто знает, быть может, именно он тогда вынес тебя из... - она запнулась и вздохнула. - Не сердись на судьбу и Бога, что они забрали твою мать. Они забрали у меня сына... Но я на них не зла. Жизнь учит нас быть сильными. Поэтому я тебя понимаю. Ты тоже сильный! И, конечно, помогал, и будешь помогать слабым. - Анна доброжелательно приподняла уголки губ.
  
  Кирилл, кивая, доел мороженое.
  
  - В церковь? - спросила Анна.
  
  - Да, - он улыбнулся.
  
  После посещения Божьего дома, Анна с Кириллом немного прогулялись и затем она отвела его в детский приют. Поговорив с воспитателями о случившемся несчастье, подошла к Кириллу попрощаться.
  
  - Они не будут тебя ругать. Сказали мне, что ты хороший мальчик.
  
  - Мы больше не увидимся? - печально спросил он, уткнул взгляд в пол.
  
  Глаза у Анны заслезились.
  
  - Разве ангелы оставляют детей? - мягко ответила она. - Если хочешь, завтра после школы мы встретимся, и я отведу в тебя в кино. Ты когда-нибудь там был?
  
  Кирилл покачал головой. Широко улыбнулся и вдруг рывком крепко обнял Анну. С её глаз скользнули слёзы счастья, а с дрогнувших губ слова:
  
  - После кинотеатра проверю, как ты делаешь уроки.
  
  - Хорошо делаю! Очень-очень... - выпалил Кирилл, сильней прижимаясь к ней.
  
  Больше жизнь не казалась ей пустой. Она это воспринимала всем сердцем, в котором накопилось много любви. Ощущала, что и мальчик уже не чувствует себя одиноким.
  
  
Капли судьбы
  
  Лёгкие будто обжигал горящий газ, горло сдавливала невидимая крепкая рука. С каждой секундой становилось всё тяжелее дышать. Тело трясло. Казалось, что под кожу паразитом заполз мороз. Её взгляд, пущенный из-за плеча мужчины, метался, но куда бы он ни утыкался, замечал, что всё укрыто кровавой пеленой.
  
  Елена зажмурилась. Отчётливо почувствовала, как по щекам скатились слёзы. Мир рухнул. Разлетелся на сотни осколков и пыль. И если бы не сильные надежные объятья незнакомого ей мужчины, она бы камнем упала в пропасть. В темноту, из которой нет выхода. Она знала это. Ощущала всем своим естеством.
  
  Сирена "скорой помощи", увозящая девочек, растворилась в осени. Во второй машине, куда поместили Влада, только включились проблесковые маячки. Пара секунд, и эта машина стала удаляться. Из оставшейся бригады третьей к ним подошёл врач, предложил успокоительное средство. Елена отчаянно замотала головой. Мужчина заботливо начал гладить её по волосам.
  
  Всхлипнув, Елена резко повернула голову и увидела, как тело её подруги положили на носилки и укрыли белой простынёй.
  
  - Мне надо... в больницу, - шёпотом сказала она. - Дочери были для неё всё. Надо помочь, - оттолкнула от себя мужчину. На удивление, он поддался. Побежала к врачам, севшим уже в машину "скорой помощи". - Подождите! Возьмите меня с собой! Мне нужно к детям! - закричала она.
  
  - Не положено, - сухо отозвался медицинский сотрудник. Хлопнул дверью.
  
  - Вы не можете! Возьмите меня с собой! - она вцепилась в ручку машины. Забила ладонью в стекло.
  
  - Хочешь, чтобы тебя накачали транквилизаторами? - услышала она над ухом довольно грубый мужской голос. Почувствовала, как со спины за талию её резко прижали к своей груди и стали оттягивать в сторону. Это был тот же самый мужчина, что обнимал её минуту назад.
  
  - Пусти! - крикнула она, когда "скорая помощь" отъехала. Мужчина выполнил её просьбу. Голова пошла кругом. Шаг, и ноги подкосились. Елена бы упала, но её за локоть успел придержать всё тот же заботливый незнакомец. Поэтому лишь её колено коснулось земли.
  
  - Чёртов ангел-хранитель, - пробурчала она, выдёргивая руку. - Что ты наделал? - впилась ледяным взглядом в его тёмные глаза. - Они могли взять меня с собой! Как мне теперь быстро попасть в больницу?!
  
  - Не будешь истерику закатывать, - он протянул ей ладонь, - то я тебе помогу. Отвезу на мотоцикле.
  
  Елена заскрежетала зубами. Вложила в его руку свою.
  
  - Каспар, - представился он, усмехнувшись. Но в следующий миг стал серьёзным. Посмотрел на подъехавшую к месту аварии машину дорожной полиции. - Пойдём быстрей, пока нас бюрократией не скрутили.
  
  Спустя минут десять-пятнадцать они уже были в больнице. Так как из-за шока и страха Елена с трудом адекватно соображала, то, уберегая её от нервного срыва, Каспар сам узнавал всю информацию.
  
  - Девочкам срочно необходимо переливание. Но в больнице недостаточно запасов их группы крови, а подходящей почти всем первой не осталось, потому что ночью под городским мостом было жуткое столкновение двух автобусов. Как понял, для наших девчонок есть один пакет на двоих. Бардак. Город наш маленький, взять быстро негде их группу, и плазму дозаказать не успели. Безалаберные идиоты. Они запросили из соседнего города, но пока привезут... - вернувшись от регистратуры, сообщил Каспар. Мрачно посмотрел на бледную Елену, сидящую сгорбившись на откидном стуле.
  
  - Какая? - после продолжительной паузы спросила она. Невольно взглянула на люминесцентную лампу. Ей почудился алый цвет. Перед глазами встал образ Жанны. Новые слёзы скатились по щекам.
  
  - Четвёртая отрицательная.
  
  - У меня... - боясь дышать, едва слышно сказала она, встрепенувшись, и с силой схватила его за запястье. - У меня четвёртая. Отрицательная. Я могу?.. - пугливо.
  
  - Сейчас узнаю. Дыши глубже и медленней.
  
  Каспар тут же побежал к регистратуре. Елена не стала его ждать, бросаясь следом.
  
  Вызвали лечащего врача. Он был удивлён удаче, но встревожен отсутствием возможности согласно положенной процедуре проверить чистоту переливаемой крови.
  
  Короткий разговор и Каспар вспылил:
  
  - Что тут сомневаться, одна из них, а, может быть, и обе умрут, пока довезут гарантировано незаразную кровь! Что у вас есть полгода на карантин и новый анализ? Что лучше два детских трупа или...
  
  Доктор резким жестом прервал его эмоции. Сверля суровым взглядом трясущуюся Елену, строго спросил:
  
  - Вы точно давно ничем не болеете? Никаких лекарств сегодня не принимали?
  
  - Нет! Нет! Берите хоть всю! Только скорей! - взбудоражено выпалила Елена, солгав про таблетки, осознавая, что немного рискует жизнью девочек, но выбирая меньшее из двух зол. К тому же принимаемые ею лекарства не относились к опасной категории.
  
  Доктор кивнул, вздохнул, что-то пробубнил себе под нос и дал нужные распоряжения.
  
  Медсестра тут же увела Елену в комнату для процедур. Взяла анализы, чтобы подтвердить нужная ли группа в действительности у потенциального донора. Страх лавиной обрушивался на Елену, но мысли о Каспаре, его помощи, заботе её успокаивали.
  
   После переливания крови Каспар зашёл к Елене в палату с бутылкой сока подмышкой, кружкой дымящегося чая и горкой горячих бутербродов на подносе, да в придачу с букетом ромашек. Откуда он всё умудрился достать, сказать ей отказался. Лишь велел:
  
  - Жуй. Пей. Отдыхай.
  
  - Откуда ты все-таки взял ромашки осенью? К тому же рядом с больницей нет цветочного магазина, - медленно жуя, не сдалась Елена.
  
  - У каждого свои секреты, - вновь отмахнулся он. Подмигнув, Каспар вышел. Вернулся в палату очень быстро, буквально через минуту, и опять не с пустыми руками, поставил на прикроватную тумбочку полиэтиленовый пакет. - Там гранатовый сок. Тебе нужно будет его пить побольше. Также фрукты. Витамины. Колбаса и булка хлеба. Из развлечения пока лишь я, - он хмыкнул.
  
  - Спасибо, - растерянно. Её глаза защипало.
  
  Наступила неловкая пауза. Елена сконфузилась под тяжёлым взглядом Каспара.
  
  - Почему ты так смотришь? - не смея поднимать глаз, Елена начала пальцами судорожно водить по венам. На них виднелись шрамы.
  
  - Ты похожа на ту, кого я люблю. Но не совсем. - Каспар присел на стул. - Она как солнце, ты как луна, - пауза. - Суицид? - небрежно и едко.
  
  - Это что-то меняет? - резко и пряча руки под покрывало.
  
  - Не для бывшего наркомана, - доброжелательно ответил Каспар и косо улыбнулся. Достал из пакета бутылку и пластиковый стаканчик. Налил в него сок. Глотнул. Скривился.
  
  Елена смущённо улыбнулась. Посмотрела на жидкость в бутылке. Красная. По сторонам - всё мерещится в этом свете, где-то чуть темнее, где-то светлее, словно смотрит сквозь легко тонированные солнцезащитные очки. С грустью заглянула в карие глаза напротив. Неожиданно она увидела их отчетливо. Как при ярком свете. Странная волна тепла окатила её тело и прокралась в душу.
  
  - Как доктора разрешат, я отвезу тебя домой, - сказал Каспар.
  
  Без стука дверь отварилась. В палату зашёл лечащий врач девочек.
  
  - Как они? - спросила Елена и резко выпрямилась. Каспар пересел на кровать и взял её за руку.
  
  
Слово
  
  София постучала в дверь и, выждав пару секунд, заглянула в палату, куда после пары дней в реанимации перевели виновника автокатастрофы. В помещении находился он - мужчина в возрасте сорока лет, крупного телосложения, с тёмными вьющимся волосами, простреленными сединой на висках. Он лежал в гипсе, под капельницами. Его взгляд потерялся у потолка. Напротив него на кушетке сидел старик. Держась ладонью за правый бок, что-то бубнил себе под нос.
  
  - Добрый день, Вадим, - сказала София и подошла к мужчине. Немного помедлив, села на рядом стоящий стул. - Как вы себя чувствуете?
  
  Вадим перевёл на неё угрюмый взгляд.
  
  - А как я могу себя чувствовать? - жёстко. - Я убил собственную жену! Покалечил детей. И они вслед за Жанной отправились бы, если бы не чудо. Не Елена и её кровь! Но Викторию и Марию упекут в детский дом, меня - в тюрьму! Да и калекой я стал. Ходить больше никогда не смогу. И вы спрашиваете, как я себя чувствую?! - с агрессией. Глубокий вдох и выдох. София сжалась. Он перевёл взгляд в окно, за которым разгулялась пасмурная погода. Его глаза были красны. Словно выплюнув, добавил: - Отвратительно...
  
  - Простите, я не хотела вас задеть, - тихо ответила она. - Желаю вам помочь.
  
  - Чем? - елейно спросил он. По его губам змеёй проползла ядовитая улыбка. - Деточка, - с горечью и тяжело вздохнув, - даже Бог не в силах вернуть к жизни Жанну. Что же ты...
  
  - Я, говорят, неплохая журналистка, хотя и начинающая, могу написать заметки и статьи в газеты, касательно вашей ситуации. Подключить знакомых и друзей, привлечь так через СМИ общественное мнение на вашу сторону. Авария была трагической случайностью. У вас не было злого умысла, отсутствует халатная преступность, ведь вы не были пьяны или под воздействием наркотика. У вас есть смягчающие обстоятельства: здоровье и дети.
  
  - Сказки, - отмахнулся Вадим. - Посадят. Нет надежды, нет боли от её потери.
  
  - Но...
  
  - До свидания, - категорично. - Мне положено отдыхать, - он закрыл глаза.
  
  София встала, закусив краешек нижней губы. Прижала сумку к груди и хотела было уйти, но резко обернулась к Вадиму.
  
  - Отдыхать? - выпалила она, не желая сдаваться. - Вы не имеете права сейчас думать о себе! Жалеть себя! Будущее ваших детей отчасти находится в ваших руках. И вы должны грызть землю зубами, но суметь выстоять за них даже против всего мира! Возможно, моя помощь - это капля в море, но лучше что-то, чем ничего.
  
  Вадим задумчиво на неё посмотрел. В этот момент в палату вошла девушка в сопровождении молодого мужчины. Она была стройна, красива, одета со вкусом, в тёмную облегающую куртку и джинсы. Густые волосы цвета угля были собраны в высокий хвост, на щеках горел лёгкий румянец. Мужчина, который пришёл вместе с ней, был симпатичен. Жилистого телосложения с карими глазами, что, казалось, не имеют дна и носом с небольшой горбинкой.
  
  "Темно и сыро как в гробу,
  Но она нашла свою судьбу.
  И звёзд не надо, смеха, Рая.
  Она отныне не у края" - подумала София, наблюдая за тем, с какой заботой мужчина смотрит на спутницу, а та отвечает ему нежным взглядом.
  
  - Елена, солнышко, - тепло произнёс Вадим. - Как рад тебя видеть! Присаживайся.
  
  София почувствовала себя лишней.
  
  - Извините, - тихо сказала она. Развернулась и подошла к двери. Коснулась её ручки.
  
  - Девушка, как вас там... подождите, - мягко окликнул её Вадим.
  
  - София, - представилась она.
  
  - Подойдите, - пауза. - Я хочу воспользоваться вашей помощью. Конечно, - нервная улыбка, - если вы ещё не передумали.
  
  Вадим познакомил Софию с Еленой и Каспаром. Те с горячим участием решили помогать ей с информационной поддержкой. Так как из-за состояния здоровья Вадима часы его посещения были строго ограничены, то они втроём переместились в кафетерий на первом этаже больнице. Там Елена с глубоким сожалением пожаловалась, что ни ей, ни Каспару не доверяют даже кратковременную опеку над детьми, поэтому те всё время, что будет идти судебная волокита, проведут в детдоме.
  
  По возвращении домой София, думая о трагичной участи девочек, написала пару статей, оставив на завтра ещё несколько идей. Она поклялась себе, что поднимет общественность на защиту пострадавшего больше, чем виноватого Вадима. Дала зарок не отступится, даже если власти окажут на неё давление.
  
  Допивая очередную кружку чая и вспоминая жалобы Елены об опеке, про себя рассуждала, может, стоит ей самой взять кратковременную официальную заботу над детьми, ведь ей, девушке из благополучной и довольно состоятельной семьи, не должны были в этом отказать. К тому же ей было куда их привести. Она снимала небольшую, но уютную и со всеми удобствами квартиру. С заработной платой тоже проблем не наблюдалось, получала стабильно и выше среднего по стране. К тому же можно было взять еще дополнительную нагрузку в газете, редактор давно ей это предлагал. С этими мыслями София отправилась к родителям и поделилась с ними своей задумкой. Однако они не поддержали, как выразились, безумную идею дочери, ибо она слишком ответственная и тяжёлая для молодой девушки, которой нужно создавать свою семью и думать о своих детях. Чем дольше София вела с родителями разговор, тем выше были тона и раздражённее голоса. Категоричность высказываний зашкаливала. Но чем больше София получала сопротивления, тем отчетливее понимала, она должна помочь. Явственно чувствовала, не сможет жить с чистой совестью, если девочки, лишившиеся матери, останутся один на один со сложным миром, где холода и жестокости всегда больше, нежели тепла и нежности. Она искала ответ на вопрос как будут они жить, пока судьба их отца находится подвешенной на волоске бездушной судебной системы над пропастью абсолютной трагедии конкретного человека?.. Слышала в себе ответ, что не в её силах спасти всех обездоленных детей, но этих, двух конкретных, может. У неё есть такая возможность.
  
  
Шаг к надежде
  
  Выйдя из школьной столовой, Кирилл увидел стоящих в коридоре у окна Марию и Викторию. Девочки, не обращая внимания на весёлость бегающих и кричащих детей, с печалью смотрели за стекло и молчали. Ещё с утра Кирилл планировал с ними поговорить, но не решался. Боялся быть непонятым. Отвергнутым. Девочки теперь, как и он, жили в детском доме, но они за полнедели ещё ни разу не общались. Кирилл стеснялся. Но сейчас, набравшись духу и вспомнив слова Анны, что только сильным покоряются моря, уверенно к ним приблизился. Но они даже на него не взглянули.
  
  - Привет, - дрогнувшим голосом сказал он. Но после продолжил с большим напором от страха, что не успеет сказать важное прежде, чем его прогонят: - Бывает случается что-то плохое, но если сегодня гроза, то завтра может и солнце быть. Вы меня понимаете?
  
  Мария кивнула. Виктория приложила ладонь к окну, за которым клокотала отвратительная погода.
  
  Выдохнув, Кирилл, чувствуя в теле мелкую дрожь, отдался судьбе.
  
  - Знаете, когда я был маленький, у меня была мама. Она сгорела. Я остался жив.
  
  Виктория, заправив за ухо выбившую прядь волос, внимательно, но со слезами на глазах посмотрела на него.
  
  - Вы остались красивые, я - нет. Вас двое, я один. Но у нас есть что-то схожее... - заминка. Кирилл пытался судорожно вспомнить, что советовала ему Анна говорить, если он решится поддержать девочек. Но как ни старался, не мог. Всё вылетело из головы, кроме одного, что надо произносить от сердца, души. - Было больно. До сих пор сняться кошмары. Одиноко. Страшно, - он начал переминаться с ноги на ногу. - Давайте дружить? Хотя у меня уже есть одна подруга... - робкая улыбка скользнула по его губам. - Старенькая, правда... Вы, должно быть, её видели. Так вот, она предлагает нам всем вместе сходить в театр. Что вы на это скажите?
  
  - Не хочу, - сухо ответила Виктория и вновь посмотрела в окно.
  
  - А что за представление? - поинтересовалась Мария.
  
  - Сказка про Золушку. Любишь её? - с надеждой спросил Кирилл, стараясь не обращать внимания на холодность Виктории.
  
  - Моя любимая... - протянула Мария. - Вика... - она посмотрела на сестру. - Может, сходим?
  
  В помещении раздался звонок, означавший, что пора идти на урок.
  
  - Только если ты хочешь, - буркнула Виктория и отправилась в класс.
  
  - Не обращай на неё внимания, - дружелюбно сказала Мария Кириллу. - Она тяжелее всё переносит, потому как держит в себе. Ты ведь понимаешь?..
  
  - Да, - кивнул Кирилл.
  
  - Когда пойдём? - спросила она, следуя за ним на урок.
  
  
Лучший подарок - это...
  
  Был второй день декабря, но мать студёных ветров - зима - уже прихватила льдом реки и озёра. Украсила природу пушистыми хлопьями снега, даря ощущение, что свет есть повсюду, лишь стоит открыть глаза.
  
  Докуривая сигарету, Ренат стоял под фонарём, держа в руке небольшой картонный пакет и букет белых роз. Смотря на тёмное небо, наблюдал за дивным танцем снежинок. Неожиданно почувствовал, как в его плечо кто-то безболезненно ударил. Выкинув окурок и обернувшись, увидел широко улыбающуюся Софию.
  
  - С днём рождения, снегурка! - тепло сказал он и, крепко обняв подругу одной рукой, приподнял её за талию и закружил.
  
  - Пусти! - радостно и, смеясь, воскликнула она. - А то шапка слетит и причёску мне всю испортишь! - притворно-обиженно.
  
  - Будешь тогда походить на ведьму. Подмечу, вполне обворожительную. - Ренат подмигнул, на что София лишь закатила глаза, искрящиеся счастьем. - Работа окончена?
  
  София кивнула.
  
  - Точно? А то знаю тебя... Придёт какая опять история на ум, побежишь в редакцию.
  
  - Не сегодня, - пауза. - Сейчас надо зайти в школу... - загадочно.
  
  Ренат удивлённо вскинул бровь.
  
  - Я добилась своего... Мне дали опеку над Марией и Викторией! - воскликнула она. - Я уже обрадовала Елену и Вадима, девочки в курсе. Так что Новый год мы встретим в дружной компании.
  
  - А что с Вадимом? Пока неизвестно? А как же твои родители?..
  
  - Им придётся смириться, - отмахнулась София. - Судебный процесс ещё не окончен. Но пока всё идёт к тому, что ему, возможно, дадут условный срок. А сейчас он дома под подпиской о невыезде.
  
  - Отличная новость. Надо будет в магазин зайти, купить конфет, а то я без них... - заминка. - Дурак! - Ренат стукнул себя по лбу и вложил в руки Софии цветы. - Расти большой, здоровой.
  
  - Нельзя большой, а то не поднимешь, - сквозь смех ответила она, вдыхая аромат роз.
  
  Ренат протянул Софии пакет, любуясь, как на её густые ресницы легла пара снежинок.
  
  - Что там? - заинтриговано спросила она и достала небольшой прямоугольник в подарочной обёртке. Развернув его, увидела написанный карандашом свой портрет в резной рамке. - Какая красота! Спасибо! - быстро поцеловала в Рената щёку.
  
  Он почувствовал, как его тело моментально обдало жаром.
  
  - Надеюсь, через пару лет он будет стоить миллионы. Хотя... для меня уже бесценен! - она подмигнула.
  
  - Это ещё не всё, - немного смущённо.
  
  - Я заметила. - София с улыбкой достала из пакета книгу. Увидев на её лицевой стороне своё имя и фамилию, удивлённо посмотрела на Рената.
  
  - После аварии я вернулся к тому мусорному баку, вынул выкинутую тобой тетрадь... - он нервно потёр шею. - Перепечатал стихотворения, нарисовал иллюстрации, обрызгал их лаком, чтобы не растёрлись... Обрезал блок текста нужного формата канцелярским скальпелем. Для корешка книги использовал качественный кожзаменитель, он мне показался лучшей альтернативой какой ткани. Склеил... В общем, полностью сделал собственными руками. Надеюсь, она ничем не отличается от книг, напечатанных в типографии, ?- пауза. - Мне кажется, так сборник теплее... Он, правда, в единственном экземпляре, но... - Ренат не успел договорить. София крепко его обняла.
  
  - Ты самый лучший друг! Как сияют твои глаза... - она смутилась. Закусила краешек губы и вновь посмотрела на книгу. - У меня нет слов... Одни эмоции! - и в подтверждение этому Ренат увидел, как в её глазах появились слёзы счастья.
  
  - Только не реви, а то сосульками покроешься, а я боюсь Снежной Королевы!
  
  София цокнула языком и взяла его под руку. Ступая по дороге, сказала:
  
  - Я тебя ей не отдам! - многообещающий взгляд. - Знаешь, а мне пришла одна идея касательно того незавершённого стихотворения. Слушай:
  "Свет и Тьму не обмануть", - звучит из уст пророка.
  Я не верю. У каждого свой путь, своя дорога.
  И выбор есть: зреть солнце, что не видно в темноте,
  Или ослепнуть сердцем и погрязнуть в пустоте.
  Мы вправе избирать: ломать, крушить иль созидать.
  Судьба не решена. Но с неба всех и всё видать.
  Мы не одни. За нами Ангелы всегда следят,
  Даруют шанс: лететь или упасть в кромешный Ад.
  Не фаталист я, нет. Но верю в Божье проведенье,
  И в демонов, что кличут нас в зловонное ущелье,
  Но знаю я одно... Когда ты любишь и любим,
  Найдёшь ты верный путь и будешь Ангелом храним.
  
  
Ангелы
  
  Ренат заканчивал наряжать пышную ёлку под чутким руководством Софии, заодно сервирующую стол в гостиной. Елена была на кухне и готовила салат. Находившейся за её спиной Каспар пытался разобраться, почему в гирлянде, именно в этой комнате из всех, что были украшены, новогодние огоньки не работают. Проверял каждую лампочку. Вдруг Елена вскрикнула. Каспар тут же подбежал к ней, на ходу отбросив гирлянду в сторону. Заметил, что она порезалась и теперь как завороженная смотрела на капающую кровь. Он выхватил из её руки нож и кинул на стол. В следующее мгновение молча облизал её раненый палец. Поймав на себе удивлённый взгляд Елены, он рывком притянул её к себе и подарил ей их первый поцелуй - страстный и голодный. Она, чувствуя, как счастье раскрывает крылья за её спиной, ответила ему взаимностью.
  
  В двухкомнатной квартире раздался звонок. София пошла открывать дверь.
  
  - Это Кирилл! - радостно закричала Мария, выбегая из спальни, в которой находилась с сестрой и отцом, рассказывающим сказку про Деда Мороза и его внучку Снегурочку.
  
  - Привет, - улыбаясь, сказал Кирилл. - Это тебе, - он протянул Марии подарок. Из комнаты с запозданием в прихожую зашла Виктория. Кирилл заволновался. - А это тебе, - слегка оробев.
  
  - Спасибо, - ответила Виктория, приняв протянутый ей пакет. - Раздевайся и пошли играть, - мягко добавила она.
  
  - Надеюсь, мы не очень вас стесним, - сказала Анна Софии. - Я принесла пирог, который сама испекла, сок, фрукты...
  
  - Ну что вы, какие могут быть неудобства от добрых друзей! - София с тёплой полуулыбкой тронула пожилую женщину за плечо. Обернулась к подошедшему Ренату и с кокетством добавила: - О, после этой ночи, мне определённо придётся сесть на диету, - засмеялась.
  
  Взяв у Анны сумку, Ренат лукаво прищурился, вдруг порывисто поцеловал Софию в губы и, спешно уходя, сказал:
  
  - Как знать... Если согласишься на мои планы, то выдающаяся округлость тебе будет весьма к лицу!
  
  Когда ёлка сияла разноцветными огоньками, как и вся квартира, а праздничные свечи, освещали гостиную, все собрались за праздничным столом. Говорили, шутили, смеялись. У Софии зазвонил телефон. Это была её мать. Услышав от неё сухие поздравления с наступающим Новым годом, София расстроилась до слёз. Но благодаря Ренату, по-доброму над ней подтрунившему, заулыбалась, правда, до этого все же стукнула его по плечу.
  
  Под мерное тиканье стрелок часов, отсчитывающих последние секунды уходящего года, было откупорено шампанское и газировка детям.
  
  - Друзья! - начал Вадим, сидя в инвалидном кресле и держа бокал в руках. - Я благодарен судьбе, что она свела меня с вами. Забудем о плохом, будем смотреть только вперёд и видеть рядом исключительно то хорошее, что дарит нам жизнь с каждым поворотом. С Новым годом! С новым счастьем!
  
  Ренат приобнял Софию за плечи. Каспар взял за руку Елену. Анна погладила Кирилла по голове. Девочки, каждая со своей стороны, положили руку на плечо Вадима.
  
  - С Новым годом! - хором сказали они и зазвенели бокалы.
  
  За окнами начался салют, усыпавший мрачное небо разноцветными красками.
  
  - Будьте счастливы! - подумали они, незримые, но дорогие собравшимся в квартире людям. - И дальше несите свет в жизни друг друга.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список