Камских Саша : другие произведения.

Институт экстремальных проблем. Часть 8

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:


ИНСТИТУТ ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ.

Часть 8. Конец сказки

  
  
   Первомай для спасателей прошел спокойно - несколько дней лил дождь и граждане предпочитали сидеть по домам у телевизоров. Аварий, взрывов, пожаров, наводнений, обвалов - ничего не было, только два раза группа Медведева вскрывала поломавшиеся замки, да Артем с ребятами выезжал на крупную аварию на Окружной дороге. Ко Дню Победы погода исправилась, стало по-летнему тепло, и от трех выходных дней подряд спасатели не ожидали ничего хорошего.
   Десятого мая первая группа выехала в Дегтярские пещеры на поиски студентов, которые спустились туда еще до праздника и до сих пор никто из них не вышел на поверхность. Вадим, узнав о вызове, завистливо вздохнул - в свое время он изучил эти лабиринты, как свои пять пальцев, и теперь с радостью вновь побывал бы там, пусть не для собственного удовольствия, а по долгу службы. Середкин всегда с подозрением относился к увлечению Медведева, вот и сейчас он саркастически предложил другу взять на себя руководство спасательной операцией.
   - Свинья ты, Середина, вот ты кто! - высказался Вадим. И без того не очень-то радужное настроение после разговора с мамой, рассказавшей о том, что к Ленке опять приходил ее бывший муж, испортилось окончательно, не помогло даже вмешательство Сергея, который попросил Медведева консультировать их по телефону. - Ладно, когда будете на месте, свяжитесь со мной, я скажу, откуда лучше начать.
   Все-таки после разговора с Сергеем на душе стало полегче, и Вадим присоединился к Светлане и Максиму, разложившим на полу несколько десятков снимков самых разнообразных скал. Ирин брат привез несколько пакетов фотографий, найденных на даче, и ему пришлось остаться, чтобы объяснять Свете, где, что и когда было снято. Сначала он то и дело поглядывал на часы, но потом увлекся, вспомнив любимую профессию, и забыл о службе.
   - Дегтярские пещеры тебе не подойдут? - Максим знал, для чего Света разыскивает какую-то скалу. - Там лабиринты еще те!
   - Нет, мне готовый лабиринт не нужен, - Светлана покачала головой. - Это совсем не то.
   - В Дегтярке всегда толпы околачиваются, да и у местных жителей вокруг полно огородов, - заметил Вадим. - Вот будет картина, когда мы с Антошкой вылезем нагишом из лабиринта перед таким скоплением благодарных зрителей! Твои же коллеги, - он иронично поглядел на Максима, - нас сразу заберут за оскорбление общественной нравственности.
   - Брось! - Устюгов ухмыльнулся. - Сочтут вас за нудистов, не более того. Ну, на крайняк, лопухом каким-нибудь прикроетесь, а на голую задницу по нынешним временам никто особого внимания не обратит.
   - Ты хочешь сказать, что можно через весь город в таком виде дефиле устроить, и никто даже не заметит?
   - Заметят, наверное, и подумают, что какие-то неформальные художники перформанс устроили, - Максим почесал затылок. - Но в выпуск новостей даже на местном канале вряд ли попадете.
   Светлана сидела на ковре и разглядывала снимки, возвращаясь к некоторым не по разу, и почти не слушала, о чем говорили мужчины. Вадим с Максимом долго пикировались и уже далеко ушли от начальной темы разговора, когда раздался первый телефонный звонок. Сергей специально позвонил на служебный мобильник Медведева, чтобы подчеркнуть - речь пойдет о деле. Вадим оставил Свету наедине с Максимом и отправился в другую комнату, чтобы спокойно поговорить, возможно, не стесняясь в выражениях. Потом он вернулся в библиотеку, но вскоре ему опять пришлось давать указания своим ребятам, которые попытались сделать несколько снимков и передали их на ноутбук.
   - Хватит дурью маяться! - рассердился Вадим. - Только время зря тратите, все равно ничего не видно. Я отлично помню и без этого, что из главного зала ведут три коридора, каждый из них метров через сорок раздваивается. Без страховки никуда не лезьте, а то вас самих разыскивать придется. Казана под землю нечего тащить, там местами сероводородом дико воняет, угробите пса!
   Он настолько точно описывал спасателям, куда ведет какой проход, где нужно свернуть, где пригнуться, где обойти провал, что у них создавалось впечатление, будто командир стоит у них за спиной, и нужно только обернуться, чтобы увидеть его.
   Светлана тоже на какое-то время отвлеклась от фотографий. Ей позвонил Андрей и сказал, что Вася соскучился по тете Вете и дяде Диме и просится в гости. "О чем разговор? Мы дома и никуда не собираемся, - обрадовалась Света. - Приезжайте прямо сейчас!"
   Андрей с порога услышал незнакомый мужской голос.
   - Мы не вовремя? - застеснялся он. - У вас гости?
   - Только один, - улыбнулась Светлана, целуя Васеньку, бросившегося обнимать любимую тетю Вету. - К нам брат Ирины Томской заехал по пути на работу, фотографии привез.
   - Все никак не найдешь?
   Света только вздохнула в ответ. Она переживала из-за того, что остается полтора месяца до срока, а место до сих пор не найдено. До осени ждать было нельзя - Антон полностью потерял зрение, у него возникли проблемы со слухом, вернулись дикие головные боли и начались судорожные припадки. Болезнь продолжала развиваться, несмотря ни на какое лечение.
   Андрей уже давно был посвящен во все. Это произошло случайно; Вадим колебался, стоит ли раскрывать парню их планы, не сочтет ли он это происками нечистой силы, но Андрей с полнейшим одобрением воспринимал все, что было связано со Светланой, он считал ее осененной божественной благодатью, чуть ли не ангелом, воплотившимся в человеческий облик. Рябов привез ей немало снимков, сделанных в Греции, Италии и Швейцарии, где он в свое время побывал, и втайне надеялся, что именно на них девушка найдет то, что нужно. Света внимательно несколько раз просмотрела фотографии Андрея, но не увидела ничего похожего на то, что ей снилось.
   Андрей вздрогнул, когда увидел перед собой человека в милицейской форме, и чуть не отшатнулся назад от протянутой руки. Максим, если и заметил его реакцию, то не подал виду, все внимание Устюгова было обращено на малыша.
   - Привет, парень! Как тебя зовут?
   - Вася.
   Андрей удивился - Васенька обычно стеснялся незнакомых людей, а тут он с любопытством разглядывал Максима, особенно его заинтересовали погоны и звездочки на них. Чуть позже "дядя Масим" - две согласных подряд у Васи до сих пор получались плохо - изображал медведя, слона, бегемота и перебрал почти весь зоопарк. Малыш был в восторге, а Андрей, глядя на него, уже не казался натянутой струной, но старался держаться поближе к Свете.
   Вадим ругался по телефону с Генкой:
   - Какого лешего вы до сих пор топчетесь в правом коридоре?! Там и пятилетний ребенок при всем желании заблудиться не сможет! Два ответвления меньше чем через десять метров тупиками заканчиваются, только третье с кляксой метров сто длиной.
   - Какая клякса? Где? - решил на всякий случай уточнить Середкин.
   - В правом коридоре примерно в пятидесяти метрах от выхода из главного зала по левую руку есть проход, - нетерпеливо начал объяснять Медведев, - идет немного вниз, но уклон небольшой, никаких сложных участков нет. Туда все лезут смотреть на какую-то породу - черное блестящее пятно среди серого камня, его "Кляксой" и прозвали. Мне говорили, какой это минерал, но я название не запомнил. Больше там нет ничего интересного. Центральный коридор оставьте на потом, идите в левый, обычно плутают именно в нем - ориентируются на ручей и озеро, а их там три штуки. Идите парами и только со страховкой! Предупреждаю, никакой самодеятельности!
   - Серегу дождемся, он, похоже, около той самой кляксы сейчас, и пойдем смотреть левый коридор. Будем держать тебя в курсе, - пообещал Генка и отключился.
   Вадим с досадой кинул свой мобильник на диван. Ему отчаянно захотелось оказаться сейчас вместе с ребятами, он представил себе, как протискивается, согнувшись почти пополам, в одну из расщелин, в конце которой есть великолепное место - небольшой грот со стенами, полом и потолком, сплошь покрытыми мелкими кристаллами прозрачного кварца. Свет даже самого тусклого фонаря многократно отражался от этой ослепительной россыпи, и человеку, добравшемуся до "Алмазного грота", как его прозвали спелеологи, казалось, что он и в самом деле находится внутри огромной драгоценности. Медведев потряс головой, отгоняя видение сверкающих стен, и начал разглядывать Васины рисунки. Малыш сразу же кинулся к дяде Диме, потянув за собой Максима.
   - Это ты нарисовал? - поразился Устюгов.
   Вася кивнул, а потом вдруг застеснялся и полез на колени к отцу.
   - Здорово, правда? - Вадим разглядывал Васины рисунки, на которых тот нарисовал петуха, козу, свинью с поросятами - всю эту живность он видел в Большой Каменке, куда недавно ездил с папой и дедушкой к отцу Глебу.
   - Молодец какой! - Максим искренне восхищался рисунками. - Я так не умею.
   - А как умеешь? - требовательно спросил Вася.
   Максим взял лист бумаги и изобразил классическую картинку.
   - Ручки, ножки, огуречик... - приговаривал Устюгов во время процесса. - Вот и все, на что я способен.
   Вася внимательно рассматривал в высшей степени условный рисунок, а потом отобрал у Максима карандаш и сделал несколько штрихов. Через минуту-другую взрослые онемели - в немного непропорциональной фигуре сразу узнавался Иринин брат.
   - Вот это да! - Устюгов с трудом обрел дар речи. - Первый раз в жизни меня нарисовали!
   Вася посмотрел на него и двумя руками передвинул по столу лист с рисунком.
   - Ты мне его даришь?
   Малыш кивнул.
   - Спасибо, - Максим еле избавился от комка в горле и очень осторожно, чтобы не помять, убрал рисунок в папку к своим бумагам. - Светлана, где у тебя покурить можно? На балкон выйти или лучше в подъезд?
   Света увела его на кухню, включила вытяжку над плитой и заодно поставила на огонь чайник.
   - Какой малец славный, - сказал Максим после первой затяжки, - только на отца совсем не похож. Мать-то у него кто - казашка, кореянка?
   Светлана недоуменно посмотрела на него, а Максим в пояснение своих слов указательным пальцем растянул к виску левый глаз.
   - Мать я в глаза не видела, она от ребенка в роддоме отказалась. У Васеньки синдром Дауна, поэтому он такой, - покачала головой Света и очень коротко рассказала историю, произошедшую несколько лет назад с Андреем.
   - Это ж надо, какие ублюдки по земле ходят! На детях зло вымещать! - Максим побагровел от ярости. - Неужели никто так за это и не ответил?
   - Отец Андрея узнал, кто все подстроил, и разорил его. Догола, как говорится, раздел и сам приобрел его фирму, восстановил ее, а потом продал. Все деньги, что получил от сделки, отдал той больнице, где родился Вася.
   - Да-а... - протянул Максим. - Но, послушай, дети с синдромом Дауна ведь умственно не совсем... - он кашлянул, - а тут такие способности!
   - Тут не просто способности, а талант, огромный талант, - улыбнулась Светлана, - если даже не гениальность. Но, с другой стороны, говорит Васенька до сих пор плохо, хотя ему уже четыре, ходить начал только полгода назад, да и всяких болячек у него больше, чем может вместиться в такого малыша. Один порок сердца чего стоит!
   - Это ведь можно прооперировать хоть у нас, хоть за границей, тем более, что в этой семье, я полагаю, со средствами проблем нет.
   - Когда чуть подрастет, тогда сделают операцию. Пока экстренной необходимости в этом нет.
   Засвистел закипевший чайник, звякнула, отключившись микроволновка, из которой Светлана вытащила огромную пиццу. Максим кинулся помогать девушке.
   - Иркин рецепт? - осведомился он, разглядывая начинку.
   - С небольшими вариациями на тему.
   Место пиццы в печке занял пирог с яблоками и брусникой, испеченный по рецепту матушки Валентины.
   Чай пили за большим круглым столом, который Андрей не без труда вытащил из угла комнаты на середину. Максим наплевал на прием граждан, позвонил в опорный пункт и велел сослуживцам отвечать всем, вплоть до начальства, что он "на территории". После этого Устюгов выключил телефон и с головой ушел в воспоминания:
   - Километрах в сорока на восток от этих пещер есть два озера. Одно озеро как озеро, камыши по берегу стеной стоят, рыбы полно, но вода мутная и цветет, особенно, в жаркое лето. А вот другое озеро поинтереснее будет - оно совсем маленькое и мелкое, но никогда не замерзает, вода в нем чистая, прозрачная, холодная... и мертвая. Никакая живность там не водится, никакой растительности в нем и на берегу нет, даже ряской поверхность никогда не покрывается. Мертвое озеро. Так его и называют.
   Светлана рассеянно слушала Максима. Даже сидя за чаем, она в очередной раз мысленно сравнивала привезенные им фотографии с тем образом, который постоянно преследовал ее. Внезапно у девушки закружилась голова и потемнело перед глазами, но всего на один лишь миг. Никто ничего не заметил, только Васенька вдруг спрыгнул с колен Андрея, подошел и обнял Свету, встревоженно заглянув ей в глаза. Она поцеловала малыша и улыбнулась. Вася тут же успокоился и вернулся к папе.
   - Питает это озеро очень интересный родник, - рассказывал Максим. - Вода из-под скалы бьет прозрачней некуда, а всего в нескольких метрах камни в ручье покрыты ржавчиной, как шубой. Вкус у этой воды - гаже не придумаешь, такую горечь вообразить себе просто невозможно, но, что самое интересное, от этой воды прямо на глазах заживают любые порезы и ссадины.
   - Я знаю и этот родник, и это озеро, - внезапно подал голос молчавший почти все время Андрей. - Рядом есть деревня, Рудянка называется, мой отец оттуда, и там до сих пор стоит дом деда и бабушки. Я хорошо помню его, хотя не был в Рудянке лет десять.
   - Они до сих пор там живут? - бросил Вадим.
   Он в ожидании звонков от ребят зацепил за ухо беспроводную гарнитуру и так же, как и Светлана, не слишком внимательно слушал разговоры за столом.
   - Нет, - покачал головой Андрей, - папа давно купил им квартиру в городе. Бабушка пять лет назад умерла, и с тех пор дом пустой стоит. Даже не знаю, кто и когда последний раз там был. В Рудянке и электричество-то не всегда есть, не говоря уже обо всем остальном. В деревне и полусотни человек не наберется, даже летом, потому что дачники туда не едут. Не хотят люди покупать дома в Рудянке из-за всяких слухов, говорят, что нечистое это место. - Заметив вопросительный взгляд Светланы, он постарался объяснить: - Дед рассказывал, что иногда по всей округе идут дожди, а там - ни капли, а иногда - наоборот, то все кошки возьмут и уйдут куда-то, а через две недели появятся, как ни в чем не бывало, то было дело, что целый год в деревне рождались дети с рыжими волосами, хотя никто такой "масти" в округе не объявлялся, сколько мужики ни искали и жен своих с пристрастием ни допрашивали. Много там чего, по его словам, происходило не то чтобы нехорошего, но непонятного.
   - Я тоже столкнулся с какой-то чертовщиной в тех краях, - кивнул Максим. - Были мы там лет "дцать" с ребятами, ездили на Мертвое озеро и ручей, пробы воды хотели взять. Представляете: осенняя ночь, новолуние, звезды, как черешня, мужики дрыхнут в палатке, а я костерчик небольшой оставил, сижу, пью пиво и таращусь на небо. Глядел на созвездия, на Млечный путь и закемарил. Просыпаюсь - костер от меня метрах в пяти, но палатка вроде как была сразу за спиной, так и стоит. Ну, думаю, перебрал, уже не помню, где костер, где что. А ночь хоть и прохладная, но внутрь лезть неохота, подобрался поближе к огню, подбросил веток и задремал снова. Просыпаюсь через двадцать минут, точно по часам заметил, - на этот раз ни палатки, ни костра поблизости! Тут мне стало плоховато: лунатиком заделался, во сне ходить начал! -Устюгов поежился, переживая давнее приключение. - Включил фонарь и вижу: сосны, около которых мы устроились, на месте, валуны там здоровые такие были - на месте, ручей с самой обычной водой метрах в трех как тек, так и течет, зато костер уже метрах в десяти от меня и до палатки метров пять. Дальше - больше! - Максим выдержал паузу. - Вдруг стало светло. Я сначала решил, что Луна взошла, и вдруг вспомнил - новолуние же! Смотрю на небо, а там пляшут столбы радужного света. Полярное сияние - роскошное зрелище, но оно в подметки не годится тому, что я тогда увидел! Кинулся за камерой, остаток пленки за минуту извел, а потом оказалось, что ничего не получилось, не только эти кадры засвечены, а вообще все! Никто мне не верил, когда я рассказывал о том, что видел, до того момента, пока мы не наткнулись на дыру в земле. На первый взгляд - яма как яма, примерно метр в диаметре, только форма очень уж правильная, почти идеальный круг, и такая глубокая, что дна не видно. Сначала посмеялись, мол, каких размеров буровая установка тут поработала, но потом, когда двухсотметровый трос до дна не достал, смешки закончились, тем более, что накануне этой ямы никто не приметил. С неделю только и разговоров было, что об этой дыре, но потом все забылось.
   - Дед, я помню, рассказывал, что такие ямы без дна в окрестностях Рудянки и раньше не раз находили, - поддержал разговор Андрей. - "Чертовы колодцы" - так их называли. Откроется такой колодец, постоит какое-то время, а затем исчезнет бесследно, будто и не было.
   - Вот и я на следующий год специально приехал туда, правда, не из-за этой ямы, а за водой, но ничего не нашел, - усмехнулся Максим, - набрал несколько канистр из родника и уехал ни с чем.
   - Зачем тебе эта вода понадобилась? - скорее из вежливости, чем из интереса, спросил Вадим. - Пить-то ее, насколько я понял, нельзя.
   - Ни в коем случае! В той воде - вагон кадмия и ртути, и вообще почти вся таблица Менделеева растворена! От полстакана этой жидкости на тот свет отправишься, зато любые болячки она лечит, как ничто другое! Павел тогда после автокатастрофы в больнице лежал, - объяснил Максим, - пролежни у него были страшные, боялись, как бы гангрена не началась, а от той воды мигом все затянулось. Вот так-то... Вода мертвая, а лечит. Помните, как в народных сказках? Героя в гуляш изрубят, а потом как его воскрешают? Сначала обязательно мертвой водой польют, чтобы все срослось. Еще бы живой воды где найти...
   - Максим! - Светлана вдруг перебила Устюгова. Ее глаза были в пол-лица и сияли радостью свершившегося открытия. - Где этот родник? Ты покажешь? Я, кажется, нашла!
   Устюгов кинулся к привезенным фотографиям и начал лихорадочно перебирать их.
   - Вот же тот ручей! И родник! И скала, из-под которой он бьет! Ты же смотрела эти снимки и ничего не узнала!
   - Не в скале дело! Ртуть! Живое серебро! - рассмеялась Света, мельком взглянув на снимки. - Она пройдет сквозь малейшую трещину и откроет путь! Да, серебро!!! Скала?! Ужасно, какая я все-таки глупая... Дна нет... Мертвая вода! Все сошлось! Все!!!
   Пока Максим с Вадимом недоуменно переглядывались, прислушиваясь к бессвязным словам девушки, Андрей с энтузиазмом предложил свою помощь:
   - В Рудянку можно поехать в любое время: хоть сейчас, хоть с утра - у меня завтра выходной.
   - Ну, положим, сейчас вы точно никуда не поедете, - категорично заявил Медведев, - я примерно знаю, где это; вы же только к ночи туда доберетесь. Вы что, в потемках этот родник искать собрались? Да еще с ребенком?
   - Ваську я оставлю у папы и заодно возьму у него ключи от дома. Дедова изба хоть и неказистая, но крепкая, будет, где отдохнуть с дороги, а пойти на озеро и к роднику можно утром, - Андрей не хотел так просто отказаться от своей идеи.
   Ему казалось, что на Светлану снизошло откровение высших сил, и он хотел быть причастным к происходившему на его глазах. Лицо Андрея светилось таким воодушевлением, что Максим, пораженный преображением парня, в присутствии Устюгова почти все время молчавшего, не отрываясь, смотрел на него.
   - Вадим, а ты разве не хочешь съездить в Рудянку? - Максим счел само собой разумеющимся, что он поедет со Светланой.
   - Не вижу смысла. Что мне там делать? - пожал плечами Медведев. - Я вам только мешать буду. Отвезете меня послезавтра в клинику, а потом, с учетом и выходных, и погоды, и всего прочего, решите, когда лучше туда отправиться. День-другой, по-моему, особой роли не играют, а меня и по городу-то поездки утомляют, не столько сама езда, сколько стояние в пробках.
   Вадим собрался еще поворчать по поводу обсуждаемой поездки, но его прервал телефонный звонок от Середкина. В первое же мгновение Светлана поняла, что произошло что-то непредвиденное. Медведев молча слушал Генку, вены на висках и шее вздулись, лицо налилось кровью, а руки стиснули подлокотники коляски. Он напрягся, и всем вдруг показалось, что Вадим вот-вот встанет, но чуда не произошло.
   - Серега... - Медведев бессильно откинулся на спинку.
   - Что?! - голоса Светланы и Максима раздались одновременно.
   - Что с ним? - вопрос Андрея запоздал на долю секунды.
   - Пропал, никаких следов... - Медведев до боли сжал кулаки. - Я должен быть там, я знаю Дегтярские лабиринты, как свои пять пальцев. Эти идиоты... - он задохнулся от гнева.
   - Едем! - Светлана непонятно когда успела переодеться в джинсы и куртку.
   - Я отвезу вас! - вскочил Андрей.
   - Нет, - отрезал Вадим, - ты с Василием, нечего ребенка тащить на ночь глядя неизвестно куда. Мы поедем со Светой.
   - И со мной, - добавил Максим, - на моей машине.
   Лицо Устюгова приобрело такое выражение, что никто не сказал что-либо против.

* * *

   Лешка полностью погрузился в новую игру, подаренную ему на день рождения. Он бродил по лабиринтам средневекового замка, подбирал ключи к перегораживающим дорогу дверям, собирал по пути попадавшиеся ему оружие и предметы, на первый взгляд абсолютно бесполезные, но никак не мог пройти третий уровень. Ему мешал тролль, которого он не мог ничем подкупить, убить его тоже не получалось, а когда Лешка пытался обойти его, в полу открывался люк, через который игрок проваливался в затопленное водой подземелье и тонул там. У Лешки оставалась в запасе только одна жизнь, а заново начинать игру не хотелось.
   Ирина видела, как он раздосадован очередной неудачей, и уже хотела подсказать, что троллю нужно отдать подобранного котенка. Тогда сторож уйдет налить пушистику молока, и можно будет открыть дверь, ведущую на следующий уровень. Ирина видела, как Сергей разбирался с этой игрушкой и придумал, что необходимо сделать. Она улыбнулась: "Стесняется. Считает, что взрослому мужику неприлично интересоваться такими вещами. Играет украдкой, ночью, когда все спят". Подсказывать Лешке она не стала - пусть догадается сам, больше удовлетворения получит.
   Сам Сергей дошел до шестого уровня, когда Ирина увела его спать, резонно заметив, что перед суточным дежурством неплохо было бы как следует выспаться - мало ли что может произойти, иногда вызов следует за вызовом, ни отдохнуть, ни поесть не получается. Вот и в этот раз дежурство выдалось не простым. Первая группа заступила на него в восемь утра, и уже через пятнадцать минут диспетчер отправил их на поиски туристов, потерявшихся в Дегтярских пещерах. Сергей за весь день позвонил лишь два раза: с утра, чтобы рассказать о задании, а потом, ближе к полудню, уже на подъезде к Дегтярке предупредил, что работать придется под землей, поэтому позвонить, скорее всего, долго не сможет.
   "Наверное, до сих пор не нашли, - вздохнула Ира, глянув на телефон. Последний звонок от Сергея был почти сутки назад, и уже появилось легкое беспокойство. - Неужели не могут другую группу прислать на замену? Хотя, возможно, у Марата своих вызовов невпроворот. Позвонить, что ли, в институт, узнать, в чем дело? Нет, не стоит отвлекать диспетчеров разной ерундой. Если бы Сережка мог позвонить, он бы позвонил. Значит, до сих пор под землей сидит или там и на поверхности сеть не ловится".
   Ирина сунула телефон в карман, чтобы ненароком не пропустить звонок мужа, и решила устроить большую стирку теплых вещей, а потом вывесить их для сушки на балкон. Можно закинуть вещи в стиральную машину, поставить варить бульон для борща и позволить себе полтора часа побездельничать - посмотреть что-нибудь в Интернете, просто полежать с книжкой или придумать, как уговорить Сергея на покупку новой куртки. До его дня рождения оставалась почти неделя, и она надеялась за это время убедить мужа, что их бюджет от этого не пострадает. "Я к ней привык, она теплая, легкая и удобная, - Сергей не хотел и слышать о покупках для себя, - деньги нам сейчас на другое пригодятся. Малышка родится, знаешь, сколько всего для нее нужно? Тебе необходимы и хорошее питание, и витамины, не дай бог, лекаства какие-нибудь понадобятся; Леха скоро меня перерастет, значит, его одевать к новому учебному году придется. Так что не говори мне ничего, я попрошу маму заменить молнию и еще сезон-другой прохожу в этой куртке".
   "Сколько можно ее стирать и чинить?" - невесело думала Ирина, представляя, что скажет, а если не скажет, то непременно подумает свекровь, когда Сергей принесет ей свою куртку для ремонта. Стоя у вешалки в прихожей, она поглядывала на увлеченного игрой Лешку, размышляла над тем, что сама иной раз не прочь посидеть за какой-нибудь игрушкой, но времени на это почти никогда не остается, и попутно освобождала перед стиркой карманы от мелочи, автобусных билетов, чеков и еще каких-то бумажек. Звонок в дверь отвлек ее от этого занятия. Два раза обычно звонил Максим, и в глазок Ирина разглядела именно его.
   - Макс?
   Она не успела удивиться мрачному виду брата, как увидела за его широкой спиной Медведева. Появление Вадима поразило ее. Светлану, Илью и Сашку, стоявших на площадке сбоку, Ирина в первый момент не заметила. Медведев потерянно посмотрел на нее, но не успел что-либо сказать; по его глазам Ира сразу поняла все.
   - Сережка... - слабо выдохнула она и привалилась к стене.
   - Мама! - отчаянный Лешкин вскрик на долю секунды опередил слившиеся воедино голоса Вадима, Светланы, Сашки и Максима, кинувшихся к Ирине. Он краем уха слышал, что Ирина кому-то открывала дверь, и выглянул из комнаты, оторвавшись от игры. Его отец никогда не звонил, а пользовался ключом. - Мама?! - испуганно повторил он. До этого Лешка никогда не называл ее так.
   - Ирка!
   Максим первым подскочил к сестре, поднял на руки и понес в квартиру. Светлана бросилась вслед за ним и взяла Ирину за руку.
   - Ириша, милая! - она попыталась забрать себе те боль и отчаяние, которые сейчас переполняли ее подругу.
   - Ира, просто чертовщина какая-то произошла, - Вадим бережно обнял оцепеневшие плечи. - Серега пропал... Мы искали его почти сутки и не нашли...
   - Мы вывернули эту чертову Дегтярку наизнанку! - встрял протиснувшийся к Ирине Сашка. - На рассвете приехал Марат - его группу вызвали на дежурство досрочно - с тремя кинологами, еще раз прошли все пещеры, потом подключили местных и прочесали все окрестности, организовали поиск с воздуха! Никаких следов!
   - Сергей был в правом коридоре, когда обрушилась порода, - начал объяснять Илья. - Завал пустяковый, мы его за пять минут раскидали. Конец троса оплавлен, а Сереги нет. Там тупик, он никуда не мог деться!
   Петрович и Денис понуро стояли в дверях, а Генка, растолкав остальных, опустился перед Ириной на колени.
   - Это я во всем виноват... Я разрешил Сереге одному осмотреть коридор, не настоял, чтобы он взял кого-то с собой. Прости меня, если сможешь... Я оказался последней сволочью, я не мог пережить того, что Сергей и ты стали так близки Вадиму! Я ревновал! Я вел себя как баба, как последний педик!
   Он прикоснулся к Ириному плечу, но тут же отдернул руку. Пальцы у него тряслись, голос срывался. Новоселов поднял его и силком увел на кухню.
   - Прекрати истерику!!! - шепотом заорал Петрович. - От твоих соплей никому легче не станет! Точно, как баба! Нам еще к Серегиной матери нужно ехать, ей обо всем рассказать. Ты об этом забыл?!
   Ира смотрела на стоявших перед ней спасателей и вряд ли кого-то видела, смысл того, что они говорили, тоже едва ли доходил до нее. Она застыла в неподвижности и, казалось, даже не дышала. Лешка, ничего не понимая, сидел рядом с ней и, похоже, не чувствовал, как Ирина стиснула его руку.
   - Мама, что с папой? - дрогнувшим голосом спросил он, но не получил ответа.
   Светлана крепко прижала к себе подругу и попробовала прикоснуться к ее разуму. Там бушевал ураган такого беспросветного горя, что девушка непроизвольно чуть не разорвала контакт. Превозмогая боль, обрушившуюся на нее, забирая ее себе, Света пошла вглубь Ириного сознания, рядом с которым застыл от ужаса крохотный светлячок еще одной не родившейся пока жизни.
   - Ирочка, Ириша, Иришенька, - Светлана звала Иру, - откликнись, приди в себя. Ты причиняешь боль не только себе, но и малышке, она не понимает, что происходит, но ей очень плохо, ей страшно, она хочет исчезнуть. Иришик, ты слышишь меня?
   Только когда Светлана случайно или намеренно назвала ее так, как называл только Сергей, Ира обмякла, а из синих глаз потекли слезы. Максим сунулся было вытирать их, но Света оттолкнула его руку и мимикой и жестами попросила не вмешиваться.
   - Как я могла ничего не почувствовать? - вдруг очень тихо спросила Ира. - Сережа... С ним что-то случилось, а я... Ты любишь Вадима и чувствуешь все, что с ним происходит, потому что ты с ним одно целое... Сережка погиб, да? А я ничего не... - она задохнулась от подавленного рыдания. Максим, чуть не опрокинув Илью, кинулся на кухню за водой. Когда он вернулся через полминуты, то услышал бессвязные слова, пробивавшиеся сквозь всхлипы. - Я, значит, его не любила, иначе бы... Не любила, да? Как я могла... Я не думаю... Если бы со мной... он сразу... Сережка... Сереженька... Все было слишком хорошо для того, чтобы продлиться долго... Сказка закончилась...
   Светлана молча гладила ее по голове, при этом пальцы девушки двигались так, будто она играла на каком-то инструменте. Вадим понял, что она пытается успокоить Иру не словами, а другим способом, но это у нее почти не получается.
   - Ира, - громко сказал Медведев и взял Ирину за руку, - ты ничего не почувствовала, потому что Сергей не погиб. Он пропал, мы не обнаружили никаких его следов, но это не значит, что Сереги не стало. - Ирина затихла, жадно вслушиваясь в слова Медведева. Лешка, до этого момента потерянно смотревший на всех, тоже затаил дыхание и впился глазами в лицо Вадима. - Мы не нашли тело, мы ничего не знаем и ничего не можем сказать.
   Максим подхватил его мысль:
   - Нет тела, нет и дела! - неуклюже пошутил он.
   - Он живой! - Ирина рывком вскочила, чуть не сбросив с дивана сидевшую рядом с ней Светлану. - Если тело не нашли, он живой! - с надеждой и радостью повторила она. - Живой!
   - Папа живой! - облегченно прошептал Лешка. - Он вернется!
   Медведев проклинал себя за то, что из-за него Светлана не может остаться с Ириной. Денис с Сашкой поздно вечером увезли их домой, а Новоселов с Середкиным поехали к Валентине Михайловне Томской. Максим сначала порывался поехать вместе с ними, потому что знал, каким ударом станет для матери Сергея известие об исчезновении сына, но посмотрел на сестру, на Лешку и остался с ними. Устюгов позвонил родителям, рассказал им о случившемся, а после этого вызвал Машу, и они вдвоем решили побыть с Томскими до следующего дня. Ира, казалось, спокойно полулежала на диване, укутанная пледом, но слезы то и дело начинали катиться из ее глаз.
   - Ирка, хватит реветь, ты себя доведешь, не знаю до чего! - пытался успокаивать ее Максим. - До тебя до сих пор не дошло, что сказал Вадим? Или ты уже забыла его слова? Серега не погиб, его тела, следов крови, обрывков одежды или, не знаю, еще там чего мы не нашли. Может, он провалился в трещину в скале, в яму, которую никто не заметил, и через несколько дней выберется на поверхность где-нибудь за десяток километров от места происшествия. Я слышал похожую историю: где-то на Кавказе пропали туристы, а потом они объявились чуть ли не через две недели на другом склоне хребта. Чует мое сердце, что зря этот придурочный заместитель Вадима, - он говорил о Середкине, - поднял такую панику. Хотел бы я посмотреть на его рожу в тот момент, когда станет известно, что с Серегой ничего не случилось. - Максим вдруг сам поверил в это. - Он ведь не какой-то сопливый студент, ты вспомни, какой у него опыт за плечами. Серега нигде не пропадет! - уверенно заявил он.
   Ирина качала головой и не было понятно, верит она словам брата или нет; глаза высыхали и прояснялись на несколько минут, а затем вновь наполнялись слезами.
   - Ириша, подумай о малышке, - уговаривала ее Маша, - ей нужно развиваться еще полтора месяца, а ты можешь родить до срока от стресса.
   - Из меня получится плохая мать, - еле слышно отвечала обессилевшая Ирина, - я почти забыла о ней...
   - Ты очень хорошая, мама, - Лешка вдруг погладил ее руку, - я люблю тебя, и папа тебя любит. Я догадался в чем дело. Папа - засекреченный суперагент, он исчез так внезапно, не успев предупредить нас даже намеком, потому что получил спецзадание.
   Максим только хотел сказать Лешке, что бы тот не сочинял ерунды, как услышал голос сестры:
   - Он все равно каким-нибудь образом дал бы знать о себе...
   - Значит не мог, - перебил ее Лешка, - или боялся, что это может как-то повредить нам.
   - Ты думаешь? - неуверенно спросила Ирина.
   - Конечно! Через какое-то время мы обязательно о нем узнаем.
   Максим покачал головой, но не решился сказать что-нибудь против, потому что прочитал в Машиных глазах: "Оставь. Пусть утешают себя чем угодно. Эта версия ничуть не хуже твоей".

* * *

   Томского искали не один день. Снова и снова прочесывали тайгу, особое внимание уделяя оврагам, все, кто имел допуск к водолазным работам, занимались обследованием двух подземных озер, болота и реки в окрестностях поселка, в пещерах перебрали руками буквально каждый камешек, стараясь найти хоть какие-нибудь следы Сергея. Два вертолета, оборудованные дистанционными металлоискателями и датчиками инфракрасного излучения, и днем, и ночью кружили над лесом и скальным массивом в слабой надежде, что травмированный и не способный передвигаться самостоятельно спасатель обнаружит себя огнем костра, зажигалки или, на худой конец, наличием металла. Бесполезно. Приборы, и первоначально-то не вызвавшие ничего, кроме скепсиса, реагировали на ржавые остовы мотоциклов и автомобилей, помогли поймать двух устанавливавших капканы браконьеров, но не смогли отыскать Томского и окончательно дискредитировали себя.
   Собаки не почуяли Сергея ни в лесу, ни наверху скального массива, но уверенно брали след у входа в пещеру и шли по нему до того самого места, где образовался завал, перекрывший проход, который вел к знаменитой "Кляксе". Когда разобрали завал, а это сделали еще до звонка Вадиму, то обнаружили лишь оборванный, вернее оплавленный, конец троса, самого же Сергея ни под завалом, ни в тупике не было. Никаких следов огня или какого-либо высокотемпературного воздействия на камень спасатели не нашли, а Казан на этом участке каждый раз глухо ворчал, показывая, что место ему совсем не нравится. Другие собаки не чувствовали ничего подозрительного и просто виновато заглядывали в глаза людям, когда внезапно теряли след.
   Светлана, с трудом преодолев сопротивление Вадима, настояла на том, чтобы в сопровождении Меньшикова спуститься под землю, но и она не нашла никаких следов. Девушке, как и Казану, стало не по себе в том месте, где зрачком гигантского глаза маслянисто поблескивал черный камень, но она не могла сказать ничего определенного, что с ней. Но все-таки ей казалось, что если бы с Томским что-то произошло, она бы это обязательно почувствовала, но ни в каменном лабиринте, ни на поверхности земли Светлана не ощущала ни присутствия Сергея, ни черной ауры его гибели. Сашка тоже, как ни прислушивался, ни один, ни пытаясь войти в резонанс вместе со Светой, не мог ничего уловить.
   Через несколько дней бесплодных поисков, оставалось верить только в разнообразные полуфантастические версии, наподобие выдвинутых Вадимом, Максимом и Лешкой, и никто не хотел согласиться с тем, что Сергей погиб. Меньшиков чуть не подрался с председателем профкома, когда увидел, как тот вешает на проходной увеличенную фотографию Томского из его личного дела в траурной рамке. Петрович, чуть задержавшийся на входе, чтобы покурить, бросил мимо урны непогашенную сигарету, когда из-за стеклянных дверей услышал возмущенный вопль зятя: "Живой он!!! Живой!!! Я щас самого тебя тут повешу!!!" Белого от бешенства Сашку еле удерживали два охранника, а он пытался вырваться из их рук, чтобы расправиться с общественником, как только что расправился с напечатанным некрологом.
   Фотография Томского все-таки появилась, но не в проходной, а в холле около большого зала. Это был не казенный снимок на документы, а работа Кирилла Задонцева, сфотографировавшего Сергея, когда они тушили лесные пожары в Каменском районе. Подпись под ней была короткой: "Пропал без вести во время выполнения служебного задания. Мы верим, что он найдется!"
   Неизвестно, в какую версию верила Ирина, но она жила только одним - ожиданием того, что вот-вот щелкнет замок входной двери или раздастся телефонный звонок и она услышит чуть глуховатый голос Сергея: "Как тут мои девчонки? С ними все в порядке?" А следующим вопросом обязательно будет: "Леха дома? Чем он занимается?"
   Ирина постоянно просыпалась ночью, потому что ей чудились то звук открываемой двери, то звонок телефона, из-за этого же она боялась выйти не только из дома, но даже на балкон, чтобы подышать свежим воздухом, хотя всюду носила с собой мобильник. Она механически делала домашние дела, готовила еду, помогала Лешке готовиться к экзаменам и все время прислушивалась. Временами ей казалось, что Сергей стоит рядом с ней, и нужно только оглянуться, чтобы увидеть его, или протянуть руку, чтобы коснуться его руки. Ощущение его присутствия иногда было настолько отчетливым, что она пару раз чуть не окликнула его: "Сережа, с чем делать салат? Со сметаной или майонезом?"
   День, другой... Так прошла почти неделя. Ирина побледнела, осунулась, под глазами появились черные круги. Маша и Светлана, навещавшие ее по два раза в день, начали беспокоиться за нее и за малышку.
   - Ты о чем думаешь?! - охнула Маша, обнаружив у Иры высокое давление. - Ты пойми, такое состояние опасно и для тебя, и для ребенка. Давай, если ты не хочешь идти к своему врачу, я договорюсь, чтобы тебя положили в нашу больницу, провели обследование и необходимое лечение.
   - Я не поеду в больницу, - отказалась Ирина. - Я должна быть здесь.
   Светлана вздрогнула - постоянное ожидание того, что Сергей вот-вот вернется, превратилось в навязчивую идею, сжигавшую последние силы.
   - Ириша, - девушка ласково прикоснулась к Ириной щеке.
   - Не приставай! - Ирина почти грубо убрала ее руку. - Не лезь в мои мозги, не пытайся успокоить меня таким образом! Со мной все в порядке!
   Ирина не поддавалась ничьим уговорам, она не хотела слушать ни своих родителей, ни бабушку, ни братьев, когда же Медведев попробовал воззвать к ее разуму, то получил такую свирепую отповедь, что с трудом пришел в себя.
   - Нет, она все-таки стерва! - то и дело повторял он, вспоминая эпитеты, которыми его наградили.
   - Прости Иру, - успокаивала Вадима Света, - пойми, ей сейчас очень плохо.
   - Я, конечно, могу это понять, но... Нет, это ж надо - быть такой коброй!
   Меньшикова Ирина вообще проигнорировала, не пожелав с ним разговаривать даже по телефону. Она продолжала безвыходно сидеть дома, даже в магазин за продуктами стал заходить после уроков Лешка.
   Когда Антон узнал об этом от ребят, то попросил отвезти его к Ирине.
   Дверь открыл Лешка. Он знал о болезни Антона, но давно не видел его и в первый момент даже вздрогнул от неожиданности, не узнав изнуренного болезнью спасателя. Тот страшно исхудал, потерял не только волосы на голове, но и брови, на воспаленных веках не было ресниц, невидящие глаза неподвижно смотрели прямо перед собой, вся кожа была в пятнах от мучившей его аллергии. Антона поддерживал Сашка. Он бережно провел друга в комнату и усадил его на диван рядом с Ириной.
   - Про меня говорить не будем, - Антон сразу пресек вопросы о своем самочувствии, - по мне все видно, и не стоит это обсуждать. Я хочу, чтобы ты меня выслушала, - обратился он к Ирине.
   - Что ты мне можешь сказать такого, что я не слышала за последнее время? - устало спросила она. - Давай лучше попьем чаю и поговорим о чем-нибудь, что не имеет отношения ко мне. Не хочешь рассказывать о себе, расскажи о своем Мишке.
   Любая еда уже давно вызывала у Антона одно лишь отвращение, но он не стал отказываться ни от пиццы, ни от яблочного пирога, чтобы не расстраивать Ирину. Пока пили чай, приехали Максим с Машей и тоже устроились на кухне. Разговор шел обо всем подряд, но острых тем не касался никто. Ира чуть ожила и даже повеселела, и ее брат, решив воспользоваться моментом, заикнулся о больнице. Ирина вспыхнула, как порох, обозвала его кретином и сердито ушла в комнату, Маша убежала следом за ней.
   - Конечно, кретин, - проворчал расстроенно Максим, убедившись, что Лешки на кухне нет, - сам же подкинул мысль о том, что Серега жив и может появиться в любой момент.
   - Он жив, - согласился Антон, - вы же не нашли доказательств его гибели.
   - Не нашли, - горестно вздохнул Максим.
   Накануне он навещал мать Сергея и до сих пор не мог избавиться от тягостного чувства, оставшегося у него. Валентина Михайловна от горя утратила свой обычный моложаво-подтянутый вид и с каждым днем все больше и больше превращалась в старуху, махнувшую на себя рукой. Она не могла говорить ни о чем, кроме как о сыне, и даже о внуке упомянула вскользь, с обидой заметив, что он предпочел мачеху родной бабушке.
   Антон встал. Сашка понял его намерение, подхватил под руку и повел в комнату. Ира сидела на диване и опять плакала. Меньшиков помог другу сесть рядом. Усов поднял незрячие глаза на Ирину и неуверенно потянулся рукой к ее лицу. Она тихо всхлипнула и перехватила его пальцы. Антон прикоснулся к ее плечу, а затем, сориентировавшись, осторожно положил ладонь на живот.
   - Ира, сейчас ты должна думать только о ребенке, - тихо сказал он. - За Серегу не беспокойся, он не такой мужик, чтобы вот так вдруг пропасть в каком-то каменном мешке. С ним все в порядке, я в этом уверен. А ты должна сделать так, чтобы у вас родилась здоровая девочка. - Ирина протяжно со всхлипом вздохнула, но слезы больше не катились из ее глаз. - Тебе, наверное, примерно то же самое за прошедшие дни говорили уже сто раз, и к моим словам тем более не хочется прислушиваться, потому что ты считаешь меня еще совсем зеленым для того, чтобы учить тебя, но я имею на это право - мне, похоже, уже не выкарабкаться, если только не произойдет чудо. До меня только сейчас дошло, что смысл жизни в том, чтобы дать ей продолжение в своих детях, родить их, а потом вырастить. Я понял, что такое счастье, именно тогда, когда родился Мишка, все остальное, что было до этого, - ерунда. Ты сейчас с малышкой одно целое, поэтому перестань плакать и думать о плохом, чтобы твоя с Серегой дочка с радостью ожидала встречи с нашим миром. Если тебе говорят, что нужно лечь в больницу, не отказывайся, пусть лишний раз проверят, все ли в порядке.
   Ирина больше не плакала, а Максим постарался как можно тише выйти из комнаты и заперся в ванной. Слова Антона резанули по живому, отчаянное чувство одиночества и невыполненного предназначения сдавили его сердце таким жестоким спазмом, что оно чуть не остановилось. Максим открыл до отказа кран и сунул голову под тугую струю холодной воды. "А Марье моей каково в подобных ситуациях? - горько подумал он. - Что она сейчас чувствует, какие мысли у нее в голове?"
   Маша сидела на диване в обнимку с Ирой и что-то тихо говорила ей на ухо, Антон обессиленно откинулся на спинку, но не выпустил Ириной руки из своей. Сашка сидел на полу перед ними и, что на него было совсем не похоже, молчал.
   - Ирка, - осипшим голосом начал уговаривать сестру Максим, - никто тебя в больнице не будет держать без необходимости. У них же койкооборот, человеко-дни, все по плану, пятилетку - за четыре года, - он попытался шуткой разрядить гнетущую атмосферу.
   Маша сердито посмотрела на мужа, он замолк.
   - Ириша, если все в порядке, то дольше недели ты в больнице не пролежишь. О Леше не беспокойся, у него и бабушка есть, и мы за ним присмотрим, если он у нас захочет пожить, ничего с ним за неделю не произойдет.
   - Я буду ждать папу здесь! - Лешка появился на пороге комнаты. - Папа придет сюда! Мы с мамой будем ждать его вместе!
   Он исподлобья оглядел всех собравшихся, и Максим поразился тому, как сын Сергея изменился за прошедшую неделю. Перед ним стоял не мальчишка, не подростковым упрямством горел его взор; Устюгов увидел перед собой копию Томского, Серегин наклон головы, жесткий и решительный взгляд точно таких же зеленых глаз, точно такой же, какой изредка можно было заметить у его отца.
   - У твоего отца есть ключи, - Максим вдруг растерялся и придумал ничего другого, что сказать Лешке. - Если он вдруг их потеряет, то зайдет за запасным комплектом к соседям или к нам. Мы ему оставим записку... Сбросим SMS-ку... К своей маме поедет, она обижается, что Сергей редко у нее бывает... У нее кран на кухне течет, нужно смеситель поменять...
   Он понимал, что начал говорить о какой-то ерунде и его никто не слушает, сестра отказывается от любых разумных предложений, а Лешка поддерживает ее во всем, да и сам он уже плохо соображает, что делать.
   - Хватит!!! Ирка, дура, ты что, решила погубить не только себя, но и ребенка?! - во всю глотку заорал Максим, с размаху хлопнув ладонью по столу. - Беру власть в свои руки! Марья, собирай эту умалишенную в больницу, и чтобы я ни звука несогласия ни от кого не слышал! Леха, выбирай, где поживешь эту неделю! У бабушки, у нас или у наших родителей? Минута на размышление! Отсчет пошел!
   Ирина будто не слышала брата. Она по-матерински прижала к себе Антона и поцеловала его.
   - Да, Антоша, я сделаю так, как ты сказал, только, прошу тебя, не говори, что твоя жизнь кончена. Ты поправишься, Светлана поможет не только Вадиму, но и тебе.
   Усов улыбнулся в ответ:
   - Конечно, а потом мы обязательно познакомим наших малышей, они подружатся.

* * *

   Больше Антон никуда не ездил, а в конце мая его выписали из онкодиспансера. "Умирать..." - мрачно сказал по этому поводу Петрович. Он вместе с Меньшиковым приехал забрать Усова домой, где ждали сына приехавшие родители. Антон в последнее время просил их и свою Юльку не навещать его, понимая, какая гнетущая аура окружает специализированную больницу.
   Отец Антона за время болезни сына состарился лет на двадцать, мама переживала за него не меньше, но по ней почти не было заметно, какая беда случилась с ее Антошкой, только теперь она стала красить стремительно седевшие волосы. Привычные заботы о муже, о маленьком Мишке, о до сих пор не оправившейся до конца после тяжелых родов Юльке, помощь ее матери, у которой приступы стенокардии следовали один за другим, отнимали много сил и времени. Теперь Лина Владимировна самоотверженно взвалила на свои плечи все заботы о сыне. Ей казалось, что она виновата перед ним в том, что в детстве недодала ему любви и материнской ласки, когда они переезжали из гарнизона в гарнизон, из казармы в малосемейное общежитие, когда нянчилась с двумя дочками, родившимися с интервалом в год, когда пятилетнему Антошке еще, кроме мамы, никто не был нужен. После восьмого класса, когда он поступил в Суворовское училище, Лина Владимировна стала видеть сына совсем редко, только во время каникул. Затем учеба в институте, потом работа, но опять же далеко от родительской семьи, осевшей на Дальнем Востоке, где закончил службу подполковник Борис Иванович Усов.
   Вопрос о том, не забрать ли Антона к себе, его родителями не поднимался. В небольшом городе, где они жили, не было больницы такого уровня, чтобы можно было рассчитывать на на полноценное лечение болезни. Предложить это, означало смириться с мыслью о том, что их сын обречен, а так оставалась пусть слабая, но надежда на новые эффективные методы и лекарства, на чудо, в конце концов. Пока что к Антону каждый день приходила медсестра и ставила ему обезболивающие и противосудорожные препараты, которые на какое-то время давали передышку больному. Антон практически не вставал, почти ничего не ел и, когда его не терзала боль и не скручивали в клубок судороги, просил, чтобы ему дали Мишку. Он осторожно прижимал к себе сынишку и подолгу разговаривал с ним, рассказывая о том, как учился в школе, в училище, потом в институте, как познакомился с его мамой, какие планы строил. Антон рассказывал ему о своей работе, о товарищах, а иногда просто пересказывал малышу те сказки, которые помнил с детства.
   "Пусть он запомнит мой голос", - как-то ответил Антон на вопрос своего отца. Лина Владимировна сама чуть не разрыдалась в голос, когда увидела мужа, вытиравшего мокрые от слез щеки.
   - Боря, неужели мы его потеряем? - еле слышным шепотом спросила она. - Неужели ничего нельзя сделать?
   Отец Антона промолчал, но по тому, как опустились его плечи, было понятно, о чем он подумал. Совсем недавно, меньше полугода назад, Усовы в полном составе приехали смотреть на внука. Счастливый дед не выпускал новорожденного из рук, с неохотой отдавая его родителям, а сестры Антона были готовы подраться из-за выяснения того, чья очередь менять Мишке памперсы. Прошло несколько месяцев, и Борис Иванович с Линой Владимировной снова приехали к сыну...
   Сашка регулярно навещал Антона. Именно у Меньшикова родилась мысль устроить друга в клинику при их институте. Он обратился к Олегу, который временно исполнял обязанности заведующего отделением вместо Кленова, ушедшего в отпуск впервые за несколько лет. Худяков в ответ выразительно покрутил пальцем у виска.
   - В какое отделение его возьмут? У нас же травма, а не онкология!
   - Да хотя бы в твое, - Сашка, казалось, все продумал. - Ни радио-, ни химиотерапия сейчас Антону не проводятся, ему нужно только обезболивающее, противосудорожное и что-нибудь для того, чтобы поддержать организм. Только три недели! Ему нужно продержаться до этого срока. У вас же есть в отделении препараты, которыми выводят из тяжелейших состояний! Тошка ведь в буквальном смысле сходит с ума, когда у него начинает болеть голова!
   - Скажите пожалуйста, какой специалист нашелся! Свету пытал? - Меньшиков помотал головой. - Ты мне лучше скажи, на каком основании ему назначать эти препараты? Это ведь не анальгин! Что я напишу в истории болезни? Посттравматический шок? Первая же проверка - и я пойду под суд!
   - Мы соберем деньги, сколько потребуется, и купим то, что нужно. - Сашка нахмурился. - Самое главное, чтобы Тошка был под постоянным наблюдением. Вдруг ему станет плохо? Ты же на собственном опыте знаешь, что "Скорая" не всегда может приехать быстро. А здесь, да хотя бы и тот же анальгин, но вовремя поставят!
   - Те лекарства, о которых идет речь, ни в одной аптеке без рецепта не продадут, и рецепт на них просто так не выписывается. - Олег замолчал. Меньшиков уже решил, что врач отказывается помочь, и собрался уходить, однако тот остановил его: - Не я решаю подобные вопросы, но попытаюсь поговорить с руководством. Что из этого выйдет, не знаю.
   Когда Медведев узнал об этом, он предложил Олегу свое решение проблемы:
   - А что, если Антошку положить в клинику без оформления? Ко мне в палату вполне можно поставить еще одну койку, если убрать стол, то места хватит. Андрюха будет только рад, если у него прибавится работы, вопрос с питанием, я думаю, тоже решить не проблема. Лекарства, - Вадим почесал затылок, - спишете на меня. Может у меня случиться обострение?
   - Оно сейчас у тебя случится! Я лично это обеспечу! Что ты еще придумаешь? - сердито поинтерсовался Худяков и не стал больше с ним разговаривать.
   Совместными усилиями Сашка, Черепанов и Светлана с Вадимом все-таки уговорили Олега взять Антона к себе в отделение. Худяков, не говоря никому ни слова, в обход руководства и в нарушение всех правил, пристроил Антона в палату к Медведеву. Что сказать Кленову, когда тот выйдет из отпуска, о возможных неприятностях Олег заранее не думал, рассчитывая действовать по обстановке. Он надеялся, что к тому времени Вадим с Антоном пройдут через Светин лабиринт и поправятся, ну а там - победителей не судят.
   - Антошка...
   Вадим не видел его около месяца и был потрясен, когда поздно вечером Олег с Сашкой привели Усова к нему в палату. Тот еле держался на ногах и рухнул на койку. Дорога до клиники отняла у Антона много сил, он тяжело дышал, а когда пытался что-то сказать, то у него получалась невнятная каша из едва слышных слов. Через несколько минут прибежал Андрей, но опоздал - не дожидаясь его, Медведев с Меньшиковым уже помогли Антону раздеться, и Рябову осталось только унести лоток, который Олег заполнил пустыми ампулами и использованными шприцами.
   - Ну как, полегче тебе? - Через какое-то время Вадим обратил внимание, что лицо Усова расслабилось, видимо, лекарства подействовали и сняли боль.
   - Да, командир, - хрипло прошептал Антон и постарался улыбнуться.
   От этого подобия улыбки у Медведева все похолодело внутри - кожа на изможденном лице натянулась, и оно стало похожим на череп. "Не жилец, как говорили раньше, - с отчаянием подумал Вадим, - одна надежда на Свету, на ее лабиринт. Вот только сможет ли Тошка в таком состоянии пройти его? Еще три недели до срока, а он совсем плох. Эх, парень, парень, да что ж это с тобой такое?"
   Медведев, стараясь держаться бодро и вселить уверенность, которой в нем самом было немного, в остальных, приобнял Антона за плечи.
   - Не забыл еще, кто я такой? Это хорошо. Значит, будешь меня слушаться и делать то, что я велю...
   - А я не в счет? - ехидно перебил его Олег.
   - И то, что доктор пропишет, - спокойно закончил свою фразу Вадим.
   - Так точно, - чуть слышно ответил Антон.
   - Значит так, парень, сейчас мы тебя кормим, потом вечерний туалет, потом отбой, - скомандовал Медведев.
   - Слушаюсь, командир...
   Занимаясь с Антоном, Вадим почти забросил остальные свои занятия и даже в бассейне стал проводить не больше двух часов в день, хотя до этого он, не щадя себя, занимался тренировками. После долгих уговоров, к которым подключился Олег, инструктор по лечебной физкультуре предоставил Медведеву и Меньшикову практически неограниченный доступ в бассейн, где они вечерами на пару проплывали многокилометровые дистанции. Сашка оказался отличным тренером - он умел вовремя и ненавязчиво подсказать Вадиму специальные приемы, известные только профессионалам, но мог и достаточно резко раскритиковать своего командира, если видел, как тот что-то делает неправильно. Медведев порой обижался на замечания, иногда начинал спорить и ругаться с парнем, однако почти всегда соглашался сделать, как советовал Меньшиков, честно признавал свои ошибки и даже извинялся за резкие слова. Светлана совместно с Сашкой разработала специальную дыхательную гимнастику, и теперь Вадим мог без особого труда обходиться без воздуха по несколько минут. Он брал в руки груз и опускался на дно бассейна, откуда через толщу воды смотрел на Свету, с секундомером в руках следившую за ним. Через пять минут, если Медведев все еще оставался на дне, Сашка нырял следом и почти силой заставлял командира подниматься на поверхность.
   - Что вы панику устраиваете? - рассердился как-то Вадим, пытаясь отбиться от Меньшикова. - Как я должен тренировать дыхание, если вы меня из воды тащите?
   - От простого сидения под водой толку мало! - отпарировала Света. - Ты должен научиться распределять запас кислорода в организме так, чтобы хватило и на обеспечение им мозга, и интенсивно работающих мышц.
   - Как? Жабры отрастить? - недовольно буркнул Медведев.
   - Выбирайтесь оба из воды, - скомандовала Светлана. - Я, кажется, нашла способ, как обеспечить этот баланс. Слушайте меня, идите за мной, - произнесла девушка, взяв за руки Вадима и Сашу.
   Через полчаса спасателям, погрузившимся в воду, показалось, что они превратились в дельфинов, потому что им без труда удалось пересечь бассейн на одной задержке дыхания.
   - Двадцать пять метров для первого раза - неплохо, но нужно больше! - таким было единодушное мнение, и тренировки Медведева стали еще интенсивнее.
   Теперь же, как полгода назад, Вадим почти не покидал палату без крайней необходимости, не желая оставлять Антона одного. Медведев нянчился с ним, как с ребенком, заставлял есть, порой кормил его с ложки, помогал ориентироваться в незнакомом помещении, а когда ему становилось плохо, вызывал Олега. Чтобы не вызвать ни у кого ни беспокойства, ни подозрений, Вадим время от времени появлялся в корпусе оперативно-спасательного подразделения и тут же спешил назад, подолгу разговаривал с Антоном и радовался тому, что он не потерял надежду на выздоровление. Светлана приходила к ним не по одному разу в день, приносила новости, а вот ребятам из своей группы и тем более родителям Антона Медведев посоветовал поменьше показываться в клинике. Чтобы скрыть от посторонних глаз появившегося у него соседа, Вадим попросил Светлану забирать подготовленные для него материалы и относить сделанное в пресс-службу и учебный центр, чтобы никто из сотрудников этих подразделений не вздумал прийти в палату, как это бывало не раз, и чем бывал сильно недоволен Худяков.
   Андрей принимал во всем живейшее участие. Олег помимо своих постоянных обязанностей замещал Кленова и при всем желании не мог уделять Антону много времени, к тому же это могло привлечь ненужное внимание к происходившему в крайней палате. Врач обучил Андрея ставить уколы, и тот при необходимости был в состоянии помочь Антону, когда рядом не было ни Олега, ни Светы. Когда Рябов успевал ездить в Рудянку и следить за ремонтом в старом доме, для всех оставалось загадкой. Он сильно похудел, еще немного, и его худоба стала бы такой же пугающей, как у Усова, но глаза светились от радости - в его помощи нуждались, без него обойтись не могли. Если бы не Васенька, то Андрей насовсем переселился бы в палату Медведева, он приезжал даже в свои выходные под предлогом уроков рисования и привозил с собой малыша. Вася забирался на койку Антона и, рисуя, подолгу рассказывал ему какие-то детские истории. Он легко дотрагивался пальчиками до изможденного лица Усова, а тот утверждал, что от этих прикосновений исчезает боль.
   Его самочувствие продолжало ухудшаться, но не настолько стремительно, как раньше, и у Медведева появилась надежда, что Антон сможет пройти лабиринт. Они много раз обсуждали грядущее испытание и между собой, и со Светой, которая не скрывала от них всей сложности предстоящего.
   Ребята с нетерпением ждали самого короткого дня в году. Они дотошно изучили местность вокруг Мертвого озера и почти безлюдного поселка, распределили между собой места дежурства, завезли в отремонтированный дом необходимые вещи. Несколько дряхлых стариков, в одиночестве доживавших свой век в оторванном от цивилизации поселке, с подозрением посматривали на то и дело появлявшихся в Рудянке мужчин и, не зная, чего ожидать, прятались от гостей по своим домам, помех от них можно было не опасаться. Все, казалось, было продумано и готово к назначенному сроку, но никогда нельзя предугадать, что может произойти в следующую секунду.
   Андрей уехал в Рудянку вечером, так и не дождавшись Павла Устюгова, который хотел перебрать водопровод, по которому вода из скважины поступала в дом. Ириного брата еще неделю назад отправили в командировку за новым спасательным оборудованием, и из-за разных проволочек он никак не успевал вернуться к назначенному дню. Максим долго и со вкусом ругался по телефону с братом по этому поводу, но делу это не помогло, и решено было на приезд Павла не рассчитывать.
   Забрать Вадима и Антона из клиники и выехать в Рудянку спасатели собирались ранним утром, а в три часа ночи или, скорее, уже утра позвонил Максим:
   - Ирка решила рожать! А Пашка так и не приехал!
   Сон моментально слетел с Медведева.
   - Макс, никаких вопросов! Будь с ней, мы без тебя и без Павла справимся, за нас не волнуйся.
   - Нет, чтобы подождать пару-тройку дней, так она прямо сейчас надумала! Всегда моя сестрица все по-своему делает!
   - Тут уж против природы не попрешь, - Вадим попробовал остановить поток его возмущения. - Срок пришел - никуда не денешься. Дай мне Иру, - попросил он.
   Медведев хотел сказать ей несколько слов поддержки, может быть, успокоить немного, но услышал в трубке решительный голос:
   - Вадим, не отвлекайся на меня и Светлане передай, чтобы она не распыляла свои силы. Не я первая, не я последняя, все будет в порядке. - Потом Ирина добавила, стараясь смешком замаскировать прорвавшийся стон: - Если ты не придешь встречать меня с дочкой из роддома на своих двоих, я на тебя обижусь до конца жизни и вычеркну из своего завещания.
   - Обязательно приду, Ириша, - искренне пообещал Вадим, - и Антона с собой прихвачу, вместе придем. Все будет хорошо.
   - Все будет хорошо, - еле слышным эхом отозвался проснувшийся Антон, который слышал разговор с Ириной.

* * *

   "Все будет хорошо", - как заклинание твердил Медведев всю дорогу, пока они ехали до Рудянки, потому что все шло не так, как было спланировано.
   Сначала ждали Дениса, который позвонил и предупредил, что немного задержится, но не сказал, что произошло. Зорин появился, когда все уже то и дело нервно поглядывали на часы. Вид у него был донельзя расстроенный.
   - Денька, что случилось? - Илья, уже собиравшийся звонить другу, своим вопросом опередил остальных.
   - Меня отец чуть из дома не выгнал. - Увидев изумленные глаза, устремленные на него, спасатель, перескакивая с одного на другое, рассказал, что грандиозный скандал случился из-за проказливой Покемошки, которая полезла в кадку с пальмой и начала там рыться. - Отец вчера только отчистил ковер, а тут смотрит - на нем комья земли и ошметки от пальмы. Он на Покемошку так заорал, что она, бедная, одним прыжком из кадки на шторе оказалась. Отец за штору дернул, чтобы Покемошку оттуда согнать, а карниз возьми да свались прямо на него...
   - И ты сначала занимался уборкой, потом карниз на место прибивал, потом шторы вешал, предварительно постирав их, - ехидно протянул Генка.
   - Тогда бы я сюда к полудню приехал! - обиженно буркнул Денис, вытаскивая из-за пазухи заметно подросшего, но все такого же уродливого котенка. - Я Покемошку по всей квартире ловил, потому что отец пригрозил, что если я из дома ее не уберу, то он выкинет на улицу ее и меня вместе с ней.
   - Это же твой папа сгоряча так сказал! Как же ты мог принять его слова всерьез?! - поразилась Света.
   - Ты бы его видела и слышала... - вздохнул Денис.
   - Сюда-то зачем ты ее приволок? - спросил Новоселов. - Наш Кузя давно считает себя хозяином если не всего института, то, по крайней мере, нашего корпуса.
   - Кузьма ее не обидит, - уверенно заявил Зорин, - он добрый парень, он только с котами дерется, а так - и воробья не обидит.
   Минут десять ждали Дениса, пока он относил Покемошку в помещение их группы.
   - Порядок, они поладили! - радостно заявил он, забираясь в машину.
   - Вот придурок, - буркнул сквозь зубы Середкин, - совсем помешался на своих кошках...
   Все уселись в "Газель", и Илья уже тронулся с места, но тут Светлана, устроившаяся в метре от Петровича, вдруг нахмурилась:
   - Дядя Саша, что с тобой?
   - Да съел я что-то неподходящее на ночь глядя, - поморщился Новоселов. - Не обращай внимания.
   Девушка, не говоря ни слова, расстегнула на Петровиче рубашку и прикоснулась рукой к обнаженной коже в районе солнечного сплетения.
   - Язва... Может прорваться в любой момент... - Света вскинула глаза на спасателя. - Дядя Саша, ты никуда не едешь! Олег, звони в терапию, пока можно обойтись без операции!
   - Светочка, детка, какая язва? Моя язва по имени Зоя осталась дома, - Новоселов не поверил поставленному диагнозу и попытался обернуть все в шутку. - Это я пирогов за ужином переел.
   - Прободения хочешь дождаться? О перитоните мечтаешь? - Светлана вдруг стала похожа на свою бабушку, и Петрович в растерянности замолчал - не только студенты-медики побаивались грозной Милицы Павловны.
   От института далеко отъехать не успели, но все равно на все хлопоты, связанные с устройством Петровича в клинику, ушло больше часа. Пока ждали Светлану и Олега, Вадим пытался дозвониться до Максима. Долгое время его телефон не отвечал, а потом в трубке раздался осипший голос Устюгова.
   - С Иркой все в порядке, она уже успела построить здешних врачей и сестер! Уверен, что такой ругани тут еще не слышали. Они, видите ли, кардиограф в розетку без заземления воткнули! Я горло сорвал, пытаясь ее утихомирить!
   Медведев представил, как Максим успокаивает сестру, стараясь ее перекричать, и усмехнулся.
   - Держись, - посоветовал он Устюгову, - все будет хорошо.
   - С Ириной все в порядке, - сообщил он ребятам, выжидательно смотревшим на него. - Когда она ругается - это нормально.
   - Я переживаю за нее, - Денис полез в карман за сигаретами.
   - Я тоже, - вздохнул Меньшиков, - а когда Натуське придет срок рожать, я вообще, наверное, с ума сойду.
   - Да ладно вам! Раскудахтались! - не вытерпел Генка. - Все будет хорошо.
   - Все будет хорошо, - в один голос сказали Олег со Светой, когда вернулись в машину, и "Газель" рванула с места.
   Худяков внимательно осмотрел спасателей.
   - Что у кого не в порядке, признавайтесь сразу, пока мы далеко не уехали.
   - Все нормально, никаких проблем, - мотнул головой Меньшиков и покосился на Антона, который полулежал рядом с ним и, похоже, крепко спал после укола, поставленного Олегом.
   По ухабам разбитой дороги до Рудянки добрались только к двенадцати часам дня. Солнце успело раскалить выжженные окрестности Мертвого озера и Ржавого ручья, поселок казался вымершим, и даже лежавшая в тени завалившегося забора косматая дворняга, которая считала своим долгом облаивать всех незнакомцев, не обратила внимания на проехавшую в облаке пыли машину.
   В доме Рябовых за закрытыми ставнями стоял прохладный сумрак, и никто не захотел открывать окна и впускать внутрь жар полудня. Спасатели очень осторожно, стараясь не разбудить, внесли в дом Антона. Тот проспал всю дорогу.
   - Чем дольше он не проснется, тем лучше, - сказала Светлана. - Больше ему нельзя давать никаких лекарств, я боюсь, что любые препараты могут помешать воздействию лабиринта.
   - Конечно, пусть спит, - кивнул Сашка. - Я посижу с ним.
   - Я тоже останусь, - решил Андрей.
   Размолотая в тончайшую пудру глина осела не только на машине, она тонким слоем припорошила волосы, лица и одежду, забилась под нее. Спасатели разгрузили "Газель" и после этого решили съездить на озеро для того, чтобы избавиться от липкого налета, в который превратилась смешавшаяся с потом пыль.
   - Мне можно поехать, Светлаша? - нерешительно спросил Вадим.
   Ему стало не по себе еще в машине, когда он увидел метаморфозу, произошедшую на несколько мгновений с его любимой, когда она обнаружила язву у Петровича. Это ощущение не проходило, потому что Света почти всю дорогу сосредоточенно молчала, и Вадиму время от времени казалось, что облик девушки снова неуловимо меняется, на лице, как на фотопластинке, то и дело проявляются и тут же исчезают чужие черты.
   Света непонимающе глянула на Медведева, и он понял, что мысли ее находятся очень далеко от реального мира. Девушка слегка нахмурила брови, будто пытаясь понять, что ей говорят на малознакомом или полузабытом языке, но тут же на ее лицо вернулось обычное выражение.
   - Можно, - улыбнулась она, - только не устраивай марафонских заплывов, силы тебе еще понадобятся.
   Сама Светлана отказалась поехать на озеро.
   - Я смою пыль под душем, мне этого достаточно.
   Прохладная вода освежила девушку. В тонком шелковом кимоно она сидела в полумраке рядом с Антоном и сквозь щель между приоткрытыми ставнями наблюдала, как Меньшиков плещется во дворе, предпочтя душу ледяную воду из скважины. Света отметила, насколько сильно изменился Сашка за те два года, которые прошли с того момента, когда она пришла на работу в институт. Позапрошлым летом Светлана выслушивала исповедь юноши, почти мальчика, а сейчас ведро за ведром опрокидывал на себя молодой мужчина, высокий, широкоплечий, мускулистый, легкость и гибкость еще не пропали, но острые коленки уже не грозили прорвать брюки, все тело налилось здоровой силой и выглядело достойной моделью для резца Фидия или Микеланджело. Он стал другим не только внешне. Давно канули в прошлое пошлые анекдоты, нахальные повадки, стремление казаться не тем, кто он есть. Изменились взгляд и выражение лица, особенно это стало заметно после того, как Сашка понял, что будет отцом. Петрович, повозмущавшись для приличия, обрадовался тому, что снова станет дедом, и последним из всей группы признал своего зятя "золотым парнем", как когда-то в Каменском районе назвал Меньшикова начальник пожарных.
   "Сколько времени прошло с той поры, - подумала, глядя на него Света, - сколько изменилось. Сколько понято в душах окружающих, сколько в своей собственной". Сама она тоже перестала быть той самонадеянной девицей, которой казалось, что одно ее слово или взгляд могут в корне изменить человека, но сейчас уверенность в своих силах была необходима ей как никогда. То, что предстояло сделать, было сделано один только раз, больше тысячи лет назад. Двойной лабиринт открыл легендарный Мерлин, но справиться с ним не хватило даже его могущества, и великий маг остался спать вечным сном в преддверии своего лабиринта, местоположение которого осталось неизвестным для людей.
   Светлана сжала в руках резную костяную сферу, которая на первый взгляд казалась изящной безделушкой, но на самом деле была мощным концентратором энергии. Девушка увидела ее в полутьме крохотного антикварного магазина, затерянного в лабиринте старых улочек Праги, и сразу почувствовала, какие возможности таятся в этом маленьком шарике. Продавец, одетый в длинный засаленный балахон неопределенного цвета и покроя, выглядел так, будто лепил очередного Голема и отвлекся от своего дела на звук прикрепленного к двери колокольчика. Он понял, что девушка догадалась об истинном предназначении вещицы, и, принимая деньги, со вздохом качнул головой. "Будь осторожна", - сказал антиквар еле слышно. Светлана улыбнулась в ответ и спрятала покупку во внутренний карман куртки. Только на улице, уже далеко отойдя от магазина, девушка сообразила, что продавец, с которым она разговаривала на немецком, последние слова произнес на каком-то из невообразимо древних языков, а она поняла его...
   Через сколько рук прошел потемневший от времени шар, размером с крупную сливу? Из чьей кости вырезал его неизвестный мастер? Как он поместил внутрь ажурной сферы темный круглый камушек, перекатывавшийся, как горошина? Когда Светлана вернулась из поездки домой и отчистила шарик от копоти, за многие века осевшей на нем, она разглядела, что рисунок представляет собой карту звездного неба, и догадалась, что горошина внутри символизирует Землю.
   Энергия потекла из сферы через руки, эти потоки соединились около сердца, и горячая волна хлынула прямо в мозг. Свете показалось, что она находится сразу в нескольких местах.
   Петрович, переволновавшийся из-за предстоявших событий и невозможности своего участия в них до такой степени, что ему поставили двойную дозу успокаивающего, изо всех сил боролся с наползавшей дремотой на больничной койке. "Дядя Саша, - Светлана прикоснулась к его разуму, - не беспокойся за нас, у нас в все в порядке". Она ощутила, как Новоселов расслабился, услышав ее, и крепко заснул.
   Ирина... Короткий отдых между схватками... И основная мысль: "Сереженька! Где ты? Как плохо без тебя!"
   - Ириша, сосредоточься сейчас на самом главном! Потерпи, осталось немного. Дыши глубоко и представляй, что с каждым вдохом ты поглощаешь энергию из окружающего тебя пространства, - Светлана послала подруге совет. - Сергей нигде не пропадет, за него не волнуйся. Я знаю, что сейчас он думает о тебе, переживает, что не может быть рядом с тобой.
   - Света, не нужно меня уговаривать, я все знаю, - пришел вдруг ответ. - Если можешь, успокой лучше Макса, а то он уже пообещал всех перестрелять.
   До сознания Максима, метавшегося вокруг роддома, невозможно было дотронуться так же, как до поверхности расплавленного металла. Устюгова раздирало беспокойство сразу за всех: сестру, еще не рожденного ребенка, Вадима, Лешку, Сергея, Валентину Михайловну, он хотел бы оказаться везде одновременно и был в отчаянии от того, что не в состоянии сделать этого.
   - Почему так долго?! - заорал Максим, увидев показавшуюся на крыльце жену, отрицательно качавшую головой. - Что там с Иркой делают? Если с ней или с ребенком что-нибудь произойдет, здесь будет гора трупов!
   - Макся, солнышко мое, успокойся, - Маша ласково взяла его за руку. - Все идет нормально, слишком быстрые роды опасны и для женщины, и для ребенка. Ириша молодец, она хорошо справляется, будто уже не первого ребенка рожает.
   Максим затих.
   - Правда? - недоверчиво спросил он. - Все в порядке?
   "Все в порядке!" - шепнула ему Светлана. Устюгов понял ее и улыбнулся, а мысль девушки уже летела дальше, пока не почувствовала рядом с собой кого-то очень хорошо знакомого. У Светы появилось ощущение, что она видит расплывчатые очертания человеческой фигуры через толстое матовое стекло.
   - Сергей! - радость охватила ее. Это была уже не смутная догадка, не отчаянная надежда, основанные на том, что тело Томского так и не нашли, пришла твердая уверенность - он жив! - Где ты, Сережа? - Света устремилась к нему, но туманный силуэт, ничего не ответив, пропал.
   Девушка пришла в себя. Костяная сфера обжигала руки, такой мощный поток энергии рвался из нее, горошина внутри слабо светилась. "Рано, еще не время, - Светлана уговаривала этот прообраз вселенной, как живое существо, - твоя сила понадобится мне чуть позже". Шарик будто услышал ее и остыл. Света обрадованно посмотрела на него, похоже, там таилась большая мощь, чем она могла предположить. "Я справлюсь, я сделаю это, я должна это сделать, - внушала она самой себе, - я готова, я накопила силу не на два лабиринта, а на десять, я сумею воспользоваться всем, что знаю, чем владею, я возьму энергию от сферы, от солнца, от луны, от земли. Я не одна, ребята мне помогут!"
   - Все будет хорошо, - девушка услышала тихий голос Антона. Он лежал с закрытыми глазами, но, оказывается, уже не спал и каким-то образом понял, кто находится рядом с ним. - Света, ты не волнуйся за нас, мы справимся.
   "Антошка почувствовал мою неуверенность и успокаивает меня", - испуганно подумала Светлана и взяла себя в руки.
   - Ты давно проснулся? - улыбнулась она, несмотря на то что знала - Антон ее улыбки не увидит. - Ничего не болит?
   - Нет, сейчас хорошо, - он тоже улыбнулся, - только жарко очень. В речке бы искупаться да квасу холодного большую кружку выпить...
   - Тошка, давай мы тебя под душем искупаем!
   В дом ворвался мокрый Сашка, он услышал голоса и понял, что Антон проснулся. Тут же в комнате появился Андрей. Они вдвоем раздели Усова и помогли дойти до душевой, вернее, почти отнесли туда. "Антошка совсем не может идти сам!" - Света со страхом посмотрела на его изможденное тело. Решение пришло внезапно. Когда Сашка с Андреем привели Антона назад и уложили на кушетку, она вложила в его правую руку резной шарик и накрыла сверху своей ладонью.
   - Горячо! - удивленно сказал Антон через несколько секунд. Голос его стал намного громче, а глаза широко раскрылись. - Ух ты, как жжет!
   Он почти без труда сел и хотел было отдать шарик Светлане, но девушка не взяла его назад.
   - Потерпи немного, он придаст тебе сил.
   - Нет, Света. - Антон решительно отдернул свою руку и положил шарик рядом с собой. - Ты не должна расходовать энергию только на меня одного. Не бойся, я смогу пройти лабиринт.

* * *

   Вадим сидел у окна, уставившись невидящим взглядом на куст смородины. Он знал - Света не скрывала ничего - что есть опасность не выйти из лабиринта, сгинуть в нем, но сознательно шел на риск. От того, что предстояло этой ночью, у него время от времени внутри все сжималось и холодело, слабо напоминая ощущения перед сложным экзаменом. Сейчас на кону стояла не стипендия и даже не поступление в институт, а сама жизнь, полноценная жизнь здорового человека, не ограниченная передвижением в инвалидной коляске. Сколько бы Андрей ни рассказывал о том, как в европейских странах все приспособлено для людей с ограниченными возможностями - общественный транспорт с подъемниками для инвалидных колясок, магазины, театры и даже рестораны с пандусами и "говорящими" лифтами, не говоря уже об обустроенном быте, - Медведев не сомневался, что каждый, оказавшись в его положении, пошел бы на все, откройся перед ним перспектива встать на ноги.
   Генка не раз пытался отговорить друга от опасного предприятия, он никак не мог прийти в себя после исчезновения (никто из ребят не мог выговорить "гибели") Сергея Томского. Последнюю попытку он предпринял накануне отъезда в Рудянку, когда в палате Медведева собралась вся группа.
   - Что там произошло, никому не ведомо, - горячился Середкин, - но вы учтите, что Серега был совершенно здоров, с руками, ногами, глазами и с необходимым снаряжением! А вы в таком состоянии собираетесь лезть не просто под землю, а в какой-то мистический лабиринт, куда никто другой не попадет и ничем помочь не сможет. Я плохо представляю себе, чем закончится эта авантюра!
   - Чем бы ни закончилась, - Антон опередил Вадима, - мне терять нечего, это понятно всем. Ты можешь предложить что-то иное?
   Все вздрогнули, услышав хриплый тихий голос, потому что Усов уже несколько дней почти не разговаривал, реагируя на обращенные к нему слова еле слышным мычанием. Антон мучился от болей, которые снимали лишь сильнодействующие препараты, оглушавшие его и погружавшие в полубессознательное состояние. Светлана тоже могла облегчить его состояние, но Антон отказывался от ее помощи, не желая, чтобы она тратила свои силы и энергию только на него одного.
   - Антон, прекрати, - строго сказал Петрович, но Усов, с трудом сев на койке, криво усмехнулся.
   - Мне все равно, неделей раньше в лабиринте или неделей-другой позже на больничной койке. Если не получится, то... - он прикоснулся рукой к голове, - пусть все произойдет, пока я не потерял рассудок. - Антон надолго замолчал, лицо его подергивалось. - Я напишу записку; если что пойдет не так, пусть будет похоже на то, что я покончил с собой. А может... И в самом деле... Шурик, отвези меня сегодня в Рудянку и оставь там одного, я...
   - Антон, не дури! - резко оборвал его Худяков. - Я сейчас тебе двойную дозу снотворного вколю, чтобы ты замолчал.
   - Мы с тобой поедем завтра вместе, - твердо заявил Вадим. - А потом, не сомневайся, нас вместе долго и усердно будут выворачивать наизнанку, прогоняя через все круги медицинского ада.
   - Спасибо на добром слове! - саркастично бросил Олег.
   - Ладно, потом ты мне это припомнишь, а сейчас, будь другом, сделай так, чтобы с утра нам без задержек выехать на место, - попросил его Медведев.
   Худяков молча вышел из палаты, а Генка хотел еще что-то сказать, но посмотрел на Антона и только покачал головой.
   От невеселых мыслей о вчерашнем разговоре Вадима отвлек тихий голос Светы, раздавшийся у него за спиной.
   - Дим, помоги мне.
   Он повернулся и обомлел - все тело девушки опутывала серебряная паутина. Цепочки разной длины опоясывали тонкую талию, струились сверху вниз, лежали на груди, одна из них была зацеплена за сережки, к ним же присоединялись короткие сверкающие нити, которые шли от обруча, охватывавшего лоб. Между собой были соединены браслеты и кольца на руках, стройные лодыжки тоже были опутаны металлической сетью.
   - Помоги мне, пожалуйста, - повторила Света и протянула Вадиму широкую длинную цепочку. - Зацепи ее сзади на голове, потом на шее, а затем закрепи на пояснице.
   Медведев, завороженно глядя на сверкавший в лучах закатного солнца металл, машинально сделал то, о чем она просила, и лишь тогда смог спросить:
   - Светлаша, для чего это?
   - Так мне будет легче сконцентрировать энергию в нужный момент. Серебро - хороший проводник не только электрического тока, оно возьмет на себя часть нагрузки, - ответила Света, а Вадиму показалось, что в этот момент она стала похожа на Ирину.
   - Света... - Медведев запнулся, - ты что, собираешься вот так, без всего?..
   Словно легкий клочок тумана сгустился из воздуха и лег на плечи девушки; Светлана запахнула невесомое кимоно и улыбнулась.
   - Не слишком-то много оно скрывает, - проворчал Вадим, разглядев, как сквозь тонкий материал мерцают серебряные нити. - Неужели нет ничего другого? Мне не хотелось бы, чтобы парни почти голую тебя разглядывали.
   - Дим, тут далеко не всякая ткань подойдет, - Света ласково прикоснулась к его щеке, - в идеале и шелк лишний. Но, поверь, не до того будет ребятам, чтобы на меня смотреть.
   Вадим был не в силах оторвать взгляд от окутанного полупрозрачной дымкой тела девушки, в облике которой появилось что-то сказочное. Он представил себе, как рисует ее в образе принцессы эльфов, рисует акварелью, нежными светящимися красками, так подходящими для неземной красоты любимой.
   - Дай мне бумагу и карандаш, - попросил он и, предвидя возможные возражения, успокоил Свету: - Пять минут, не больше, один только набросок.
   "Последнее желание приговоренного перед казнью", - мрачные мысли вдруг полезли в голову и пришлось всеми силами гнать их оттуда. Этому помогла работа. Карандаш как будто сам скользил по бумаге, и Медведеву казалось, что его рукой движет какая-то потусторонняя сила - еще никогда у него не получалось подобного рисунка. Увлекшись, он забыл о времени, Светлана, погрузившись в состояние полусна-полубодрствования, тоже, и прошло почти полчаса. Их вернул к реальности заглянувший в комнату Олег.
   - Света, нужна твоя помощь, Антону плохо. Я один не могу без укола снять судороги.
   Девушка мгновенно очнулась и через несколько секунд оказалась рядом с Антоном, который в судорожном припадке бился на кушетке и хрипел, точно ему не хватало воздуха. Сашка с Андреем с трудом удерживали его, не давая свалиться на пол. Света обхватила голову Усова ладонями и крепко сжала. Антон хрипло вскрикнул, его тело выгнулось с такой силой, что Андрей не устоял на ногах и отлетел в сторону. Меньшиков, оставшись в одиночестве, всей тяжестью навалился на друга, Олег, чертыхнувшись, схватил шприц и несколько ампул, но Антон вдруг обмяк, а его дыхание стало спокойным, как у спящего.
   - Бедный мальчик, - Света не сразу убрала руки с головы Антона. Она ласково провела пальцами по впалой щеке и обняла ладонями шею. - Как найти нужный баланс? Если полностью снять боль, то Антошка не сможет двигаться сам, если же подкачать его энергией, то могут снова начаться судороги, а лекарства ему сейчас лучше не давать.
   - Я потерплю. - Это был даже не шепот, а шелест, настолько тихо говорил Антон. - Сколько еще?
   - Два с половиной часа. Лабиринт откроется, когда Луна будет в зените.
   - Я потерплю, - повторил Антон.

* * *

   Скала находилась в тени, свет полной луны в расщелину не попадал, но там образовался сгусток мрака, заметный даже в ночной темноте. Сгусток разрастался, казалось, что этот мрак вот-вот хлынет наружу и затопит все вокруг, но он остановился, не выйдя за пределы, очерченные на песке Светланой. Девушка стояла в метре от этой непроницаемой завесы, скрывавшей вход в лабиринт, оплетавшие ее серебряные нити светились сами по себе, хотя, может быть, так от них отражалось лунное сияние. Среди духоты июньской ночи потянуло холодом подземелья. Было тихо и до этого, но сейчас все звуки гасли в момент рождения, голоса звучали глухо, как через слой ваты. Ребята застыли, ожидая дальнейших Светиных команд, Андрей перекрестился, с трепетом оглянувшись по сторонам, Вадиму тоже стало не по себе от близости чего-то непостижимого. Один Антон ничего не замечал, он мелко дрожал, но не от холода, его опять терзала мучительная головная боль, однако шел он, собрав все силы, самостоятельно. Сашка провел его мимо Светланы и остановил между девушкой и скалой.
   - Вперед, Антоша, - тихо сказала Света, но тот не сдвинулся с места. - Иди же!
   Она легонько толкнула его в спину. Антон обернулся. Широко раскрытые невидящие глаза смотрели мимо девушки, лицо было искажено болью.
   - Иди! Не бойся, все будет хорошо! - повторила она.
   Антон вытянул вперед правую руку и неуверенно сделал один шаг, потом другой и исчез. Тьма, заполнявшая расщелину, мгновенно поглотила его.
   Светлана стояла, чуть наклонив голову, будто прислушиваясь к чему-то.
   - Хорошо. - Лицо ее напряглось, глаза потемнели. - Вадим, теперь ты.
   Через несколько секунд Медведев оказался около самой границы мрака, его поддерживали с двух сторон Илья и Генка.
   - Все помните? По команде одновременно отпускаете меня, - хрипло сказал Вадим ребятам.
   Середкин молча кивнул, сжав при этом плечо Медведева.
   Олег не сводил глаз со Светы. Он даже на расстоянии ощущал поток энергии, который шел от нее к сгустку мрака, и эта связь ему совсем не нравилась. Врач приготовился помочь Светлане энергией, хотя помнил ее просьбу ни во что не вмешиваться.
   Светлана положила обе руки на спину Вадиму и едва заметным движением ласково погладила гладкую кожу. Он обернулся и посмотрел на девушку. Ее глаза показались такими же незрячими, как у Антона.
   - Не волнуйся, я справлюсь, - Медведев ободряюще улыбнулся.
   - Мы справимся, - эхом отозвалась Светлана и сильно толкнула его в спину. - Вперед!
   Ребята отпустили Вадима, и он начал падать в мрак от этого толчка, выставив перед собой обе руки.
   Тьма втянула его в себя еще быстрее, чем Антона. Медведев исчез, и тут же исчезли мрак и поток холода, а мир наполнился звуками, будто ожил. Откуда-то донеслись журчание воды, тихий шелест листьев, писк какой-то пичуги в кустах, стали слышны шорох песка и хруст сухих веток под ногами.
   Все было облегченно вздохнули, но тут Андрей издал сдавленный вопль. Он удерживал от падения Светлану. Олег одним прыжком оказался рядом. Тело девушки окаменело - полусогнутые руки застыли в тот миг, когда подтолкнула в спину Вадима, глаза остекленели, дыхание не поднимало грудь. С придушенным рычанием Олег схватил Свету на руки, и врача поразило ощущение мрамора, соприкоснувшегося с его кожей. Худяков бегом унес девушку в дом. Когда Андрей и спасатели ввалились вслед за ним, Светлана уже была опутана проводами и датчиками поверх покрывавшего ее сложного переплетения серебряных цепочек.
   - Дыхание и пульс редкие, но ритмичные, температура сильно снижена, - не оборачиваясь, бросил врач.
   - Что с ней? - Денис опередил всех.
   - Не знаю, - пробормотал Олег. - Род кататонического ступора... Не знаю, - сердито повторил он. - Света, похоже, ждала чего-то подобного, потому что несколько раз предупреждала, чтобы я ни во что не вмешивался.
   Андрей почувствовал неловкость, увидев обнаженное тело девушки, наклонился над ней и запахнул кимоно, задев при этом одну из лежавших на груди цепочек. Та, словно приклееная, ни на миллиметр не сдвинулась с места. Андрей осторожно провел пальцами по коже и испуганно отдернул руку - цепочка будто срослась с телом, составив с ним одно целое.
   - Ей больно? - дрогнувшим голосом спросил он.
   - Я думаю, нет, - с сомнением ответил Олег и поднял глаза на стоявших рядом спасателей: - Давайте, каждый будет заниматься своим делом. Расходитесь по местам и ждите Вадима с Антоном, а я подумаю, как помочь Свете.
   Сашка протянул врачу ажурный костяной шарик, который он подобрал около входа в лабиринт.
   - Вот, возьми, вдруг это поможет. Света говорила, что в этой сфере можно накопить много энергии. Если сейчас она не в состоянии забрать ее оттуда, то ты сможешь стать проводником.
   Олег молча кивнул, но в голове у него вдруг возник слабый отзвук голоса девушки: "Мне помощь не нужна, я справлюсь".

* * *

   Антон не разобрал, что сказала Светлана, потому что звуки доходили до него искаженными до неузнаваемости. Шагнув вперед, он почувствовал, как почва уходит из-под ног, потерял равновесие и стал падать. Задержав дыхание и сгруппировавшись, Антон ждал удара о землю или о воду, но вместо этого он попал в огненный ад.
   Сначала, обнажив плоть и нервы, исчезла кожа, а затем неведомая сила раскрошила в пыль кости, вывернула наизнанку тело и превратила его в объятый пламенем комок протоплазмы, не вопящий от невыносимой боли только потому, что не было ни голосовых связок, ни языка, не осталось вообще ничего, кроме слабого огонька сознания, не гаснущего, несмотря на продолжающуюся пытку, но и не способного ни на какую связную мысль.
   Внезапно огонь угас, и Антон понял, что лежит на песке. Прохладная влажная масса впитывала в себя боль, и он долго лежал неподвижно, наслаждаясь этим ощущением. Саднило ободранные о шершавый камень лицо, колени и руки, на зубах противно скрипел песок, но Антон почти не замечал этого. Впервые за долгое время перестала болеть голова, боль ушла совсем, а не притаилась в укромном уголке, загнанная туда лекарствами. Он перевернулся на спину и открыл глаза в нетерпеливой надежде увидеть свет, но вокруг него была одна лишь непроглядная тьма.
   - Антоша, хватит отлеживаться! - вдруг прозвучал тихий голос.
   - Света?! Ты где?
   Антон сел, тут же стукнувшись головой о камень. От сильного удара он чуть не потерял сознание и снова упал на песок.
   - Осторожнее! - охнула Света. - Двигайся не спеша, но все время иди вперед, не останавливайся надолго на одном месте...
   Голос становился все тише, пока не пропал совсем. Прикоснувшись к гудевшей от удара голове, Антон обнаружил на темени огромную шишку. На этот раз он очень медленно поднялся на колени и уперся в нависавший над ним каменный свод. Обследовав пространство вокруг себя, Усов убедился, что находится в самой настоящей норе, диаметром не больше метра. "Я падал... Может, потом я заполз сюда, но не помню этого..." - Антон решил не ломать голову над подобными вопросами и стал соображать, в какую сторону ему двигаться. "Ориентируйся по звукам, по движению воздуха, воды, может быть, по запахам. Я не могу сказать определенно, что будет в лабиринте", - вспомнил он наставления Светланы и задумался, двигаться ли ему навстречу слабому сквозняку, который ощущала обнаженная кожа, или же наоборот. Антон пополз вперед, подгоняемый слабым дуновением и скоро понял, что движется не тем путем, потому что потолок спускался все ниже и ниже, пока лаз не превратился в щель, в которую он никогда не смог бы протиснуться. Назад пришлось выбираться "задним ходом". Добравшись до того места, где можно было привстать на колени, Антон долго прислушивался, принюхивался и, наконец, как ему показалось, определил, с какой стороны исходит еле заметный воздушный поток. "Ежу понятно, - укорил себя Усов, - что воздух будет идти снаружи внутрь!" Двинувшись в новом направлении, он очень скоро обнаружил, что каменной плиты над головой больше нет, и, поднявшись во весь рост, пошел вперед, не сомневаясь в близости выхода. За свою самоуверенность Антон был очень быстро наказан. Он не осмеливался в кромешной тьме делать очередной шаг, не нащупав предварительно ногой почву, но очередной полукруглый валун из тех, что постоянно попадались ему, будто живой выскользнул из-под ноги, когда Антон встал на него, и Усов упал, набив шишку, на этот раз на лбу.
   Удар был так силен, что на какое-то время оглушил Антона, а пришел он в себя от чувства сильного голода, давным-давно позабытого им, но странно - это ощущение было как бы не его собственное, оно шло извне и непонятным образом проникало в затуманенное сознание. Антон обнаружил, что на нем сверху лежит тяжелый камень, острый край которого рассек кожу на бедре и впивается все глубже и глубже, а из образовавшейся раны струйкой начинает сочиться кровь. Вывернувшись из-под тяжести, он двинулся дальше на четвереньках, внимательно изучая руками дорогу перед собой и ощущая, как голод исчезает, а на место ему приходят злоба и разочарование. Это уж точно были не его чувства, и они постепенно ослабевали по мере того, как Усов удалялся от места падения.
   Несмотря на все предосторожности, Антон падал еще несколько раз, расшибался, но упорно двигался вперед. Один раз ему пришлось протискиваться в щель, немногим большую, чем та, что преградила путь в самом начале. Он содрал кожу на груди и на спине, но почти не обратил внимания на новые ссадины - боль от них почти не замечалась на фоне сбитых в кровь от непривычного способа передвижения рук и коленей, а самым главным было то, что не болела голова. Ток воздуха становился все сильнее, что придавало ему сил. То и дело попадались то ручьи, то большие потоки воды, и каждый раз он мысленно спрашивал совета у Светланы: "Плыть?" "Нет", - тихим эхом приходил ответ, и Антон, перебравшись через них, упорно двигался дальше. Избранный им способ был очень медленным, но, наверное, единственно возможным.
   Устраивая себе время от времени передышки, Антон каждый раз думал о том, как пробирается через свой лабиринт Медведев. "Света говорила, что командир сможет преодолеть лабиринт вплавь. А если что-то не получилось, если он вынужден двигаться ползком?" - Усов представил себя на его месте и сам попробовал ползти, подтягиваясь только на руках, но мгновенно выбился из сил. "Нет, так этот путь не пройти! Вдруг Димыч не справится?! - ужаснулся Антон и тут же осадил себя: - Нет, не может быть, он одолеет любой лабиринт, а Света ему поможет!"
   Антон нашел в Вадиме старшего брата, о котором так мечтал в детстве. Потеряв зрение, он начал воспринимать окружающий мир на слух и на ощупь, и обострившаяся чувствительность открыла Усову то, что раньше ускользало от него. Руки командира были похожи на руки отца, от них исходили уверенность и доброта, а когда Медведев нянчился с Антоном в клинике, от его рук шла поистине материнская забота. Прикосновения Светланы были такими же заботливыми и любящими, как у мамы или Юльки, но в них не чувствовалось растерянности и горя, вдобавок они снимали боль и дарили надежду. Что-то похожее он чувствовал и тогда, когда рядом с ним оказывался сынишка Андрея Рябова; маленькие Васины ладошки дотрагивались до лица, и в такие моменты Антону даже казалось, что тьма перед его глазами становится не такой плотной. Крохотные пальчики его Мишки были любопытными, они скользили по лбу, щекам, касались невидящих глаз и внимательно замирали, когда Антон начинал что-нибудь рассказывать малышу. Самым же поразительным открытием стало то, что теща, оказывается, любит его ничуть не меньше, чем Юльку или Мишку, и только для виду постоянно придирается и ворчит.
   Усов лежал на спине и в полудреме вспоминал не только прикосновения родных и друзей, но и их голоса.
   - Тоша, не задерживайся подолгу на одном месте, - голос Светланы прозвучал совсем рядом, - лабиринт не стабилен, он живой, и выход может поменять свое расположение. Тогда придется искать новый путь, тратить на это время и силы. Потерпи, большую часть пути ты уже прошел, осталось совсем немного.
   - А Вадим? Что с ним?
   - Все будет в порядке, - голос отдалился и пропал.
   Антон вздрогнул и очнулся от забытья. "Я слышу Свету, я не глухой! Она сказала, что все будет в порядке!" - радость вернула силы, и Усов принялся пробираться дальше через подземные дебри, уже совсем не обращая внимания на боль в израненных ладонях и коленях. Дорога стала сложнее, ему то и дело приходилось то карабкаться вверх, то искать путь в обход перегородившего дорогу огромного валуна. Антон безмерно устал, но, помня Светины слова, больше не решался остановиться для отдыха. Снова появилось чувство голода, но теперь оно принадлежало ему самому. Есть захотелось до рези в желудке; люто ненавидимая перловка, которую Усов столько лет ел сначала в училище, а потом в студенческой столовой, сейчас вспоминалась как изысканный деликатес.
   "Еще немного, еще чуть-чуть", - бормотал он про себя, прислушиваясь к журчанию воды и пытаясь найти дно попавшегося на пути провала. Антон навалился животом на неровный край камня, и свесился вниз, пробуя определить глубину, но не удержался и полетел вниз. Поверхность воды оказалась совсем близко, и он, не успев задержать дыхание, наглотался горько-соленой воды, поток которой понес его.
   - Света! - крикнул Антон в темноту.
   - Держись, все в порядке... - донеслось издалека.

* * *

   Когда Илья с Генкой отпустили Вадима, он приготовился к падению на землю или поверхность воды, но так и не дождался его. Духота летней ночи на мгновение сменилась ледяным холодом, но тут же исчез и он. Не было ощущения ни падения, ни движения вообще, вокруг был мрак, Медведев не чувствовал не только собственного тела, но даже биения собственного сердца и дыхания, одни лишь мысли были на удивление ясными. "Я умер, что ли? - он ощутил слабое беспокойство, смешанное с любопытством. - Вроде непохоже, голова, во всяком случае, работает. Света, что это? Что со мной?"
   Ответа не было.
   "Неужели это полный паралич?! Парализовано все тело, осталась только способность мыслить! - Вадима не испугался, но почувствовал неясную тревогу. - Что произошло? Почему я ничего не помню?! Опять наркоз? Опять меня резали? Зачем?"
   Медведев стал сосредоточенно вспоминать. В поселок ехали долго, но добрались благополучно. Света разрешила ему отправиться на озеро вместе с Олегом, Генкой, Денисом и Ильей, а сама осталась с Антоном. Андрей и Сашка тоже не поехали купаться. Потом они то ли обедали, то ли ужинали - Вадим не мог припомнить точно, был ли это еще день или уже вечер, в памяти осталось лишь полное отсутствие аппетита и то, что Светлана настаивала на том, чтобы и он, и Антон уже после еды съели по миске меда, от невероятной сладости которого его начало поташнивать. Остальное сохранилось в памяти как путаный сон. Он рисует Свету... Андрей раздевает его, невыносимо хочется пить, а Света говорит, что нельзя... У Светланы в руках горящий, как маленькое солнце, шар, она бросает его в каменную стену, сияние рассыпается искрами, которые тут же гаснут, поглощенные неизвестно откуда появившимся мраком - будто разорвалось само мироздание, обнажив свое основание, где нет ничего, но откуда происходит все... И в этот провал сначала шагнул Антон, затем Генка с Ильей отпустили его, и первозданная тьма жадно бросилась навстречу...
   "А где же обещанный лабиринт, подземная река?" - Вадим не мог избавиться от смутного страха, что лабиринт уже позади, но он не помог, поэтому снова клиника, операция, наркоз и, вдобавок ко всему, частичная потеря памяти. "А Антон? Что с Антоном?" - забеспокоился Медведев. "Неужели ему лабиринт тоже не помог? А может, еще ничего не было? Никакого лабиринта? Тогда где я? Света?!" - позвал он и внезапно почувствовал, что рядом с ним есть кто-то или что-то.
   В том Ничто, где он оказался, появилось уже знакомое Нечто, и однажды пережитой всепоглощающий ужас сковал последнее, что оставалось живым - мысли, мгновенно заморозив их. Вадим не мог издать ни звука, но крик, тщетно пытаясь найти выход, рос внутри него и разрывал на части, несмотря на то что Великое Бесконечное Безразличие не обращало внимания на ту ничтожность, что возникла рядом с ним. Хотя нет, Медведев вдруг ощутил слабый интерес, легко, словно паутинка, прикоснувшийся к нему, и ужас бесследно исчез, уступив любопытству.
   "Привет! - поздоровался по-свойски Вадим; он помахал бы рукой, но тело не подчинялось ему, да и было ли оно вообще? - Не подскажешь, куда это я попал? Ты здесь хозяин? Не обижайся, но мне рядом с тобой, мягко говоря, неуютно, я хотел бы вернуться в более понятное для человека место".
   Медведев не услышал ни звука, не почувствовал никакого движения, но ему показалось, что рядом что-то рвется; только что не было ничего - и вдруг он оказался в воде. Вадим от неожиданности не успел задержать дыхание и хлебнул воды, часть которой попала в легкие, но справиться с этой ситуацией показалось ему пустяком. Несколько мощных гребков, и он оказался на поверхности, где долго откашливался и отплевывался, потом перевернулся на спину и попробовал оценить обстановку.
   Вода была приятно прохладной и, похоже, насыщенной солями, потому что тело держалось на поверхности без всяких усилий, на вкус чуть солоноватой, с легкой кислинкой; когда Медведев попробовал ее, язык остро защипало пузырьками газа, и такие же мелкие пузырьки нежно обволакивали тело, расслабляя мышцы легкой щекоткой. Он усмехнулся: "Классно! Бассейн, если не с шампанским, то с газировкой!" Вместо ожидаемой темноты, с которой Вадим сталкивался в подземельях, он обнаружил странное свечение, будто каменный свод был полупрозрачным и пропускал лунный свет.
   "Уже лучше!" - обрадовался Медведев и огляделся по сторонам. Потолок пещеры был в нескольких метрах над ним, а вот стен не было видно, они тонули в темноте. Не ощущалось ни малейшего движения ни воды, ни воздуха, тишина нарушалась только его кашлем. "Так, куда же плыть?" - задал себе вопрос Вадим. Он долго раздумывал над этим, оглядываясь по сторонам, но оставаясь при этом на одном месте.
   - Дим, - в голове ясно и громко прозвучал голос Светланы, - нежиться в нарзане будешь потом. Плыви вперед!
   Медведев от неожиданности ушел с головой под воду.
   - Светочка, где он, этот "перед"? - выныривая, вслух спросил он. - Я не нахожу никаких ориентиров!
   - Двигайся - и ты найдешь выход... - голос затих, оставив Вадима в полной тишине.
   "Не очень-то конкретный совет", - подумал он и тут же вспомнил любимую поговорку Сергея Томского: "Даже если тебя съели, то и тогда остаются два выхода". Медведев поплыл в ту сторону, где мрак казался особенно густым, преследуемый мыслью о том, что тогда, в Дегтярке, Сергей выхода, на что все надеялись, так и не нашел. Вадим понимал, что винить себя в исчезновении Томского нелепо, но не мог отделаться от мыслей о том, что, если бы он был на месте Генки, то ничего с Серегой не случилось бы.
   Думая о Сергее и, естественно, об Ирине и их ребенке, который, может быть, уже появился на свет, Вадим медленно плыл наугад до тех пор, пока не наткнулся на каменную стену. Он оглянулся, но густой мрак в противоположной стороне не давал разглядеть, есть ли там проход, и тогда Медведев решил двигаться вдоль скалы, держась за нее. Прошло много времени с того момента, как Вадим начал свой путь, и ему казалось, что он совершил полный круг по краю подземного озера, однако под рукой все время была шершавая поверхность камня, в которой не нашлось ни малейшей щели.
   - Света, - в нерешительности позвал он, не зная, куда двигаться дальше, - как выбраться отсюда?
   - Двигайся вперед...
   Вода стала холоднее, но, может быть, Вадим просто начал мерзнуть, когда остановился. Кроме холода он вдруг ощутил слабое течение, которое усиливалось с каждым мгновением, подхватило его и понесло вдоль стены, заметно прижимая к ней. Удивленный, но пока не обеспокоенный, Медведев, не зная что делать, постарался уцепиться за неровности в скале, но пальцы соскользнули с мокрой поверхности, и его понесло дальше. Чтобы выиграть время, он с силой оттолкнулся от камня и поплыл против течения, но скорость воды все возрастала, и ему волей-неволей пришлось вступить в нешуточную борьбу с потоком, который стремился уже не прижать его к стене, а бросить на камень. Потом Вадиму показалось, будто из темноты на него надвигается высокая волна. Он инстинктивно отпрянул, пытаясь рывком уйти от нее, но тут же понял свою ошибку - это была не волна, а воронка водоворота, который затягивал его под скалу.
   В подобной ловушке Медведев в своей жизни оказывался дважды и, будучи хорошим пловцом, знал, как справиться с ней. Для человека, попавшего в водоворот, существует возможность спастись: не тратя лишних сил, пойти ко дну, где круговой ток воды слабеет, и тренированный спортсмен может покинуть опасный участок и всплыть на поверхность достаточно далеко от воронки, так, чтобы снова не быть затянутым в нее. Но соваться в водоворот с парализованными ногами... Это не просто граничило с безрассудством, а напоминало самоубийство.
   "Ты сможешь!" - прозвенело в ушах, и Вадима будто кто-то подтолкнул в спину.
   Поток усилился до такой степени, что заливал глаза и лицо и, норовя захлестнуть с головой, не давал перевести дух. Медведев задержав дыхание, нырнул в бешеный вихрь. Бурное течение увлекло его вниз и в сторону, но вдруг, словно удовлетворившись доставшейся ему добычей, мгновенно успокоилось, и Вадим без труда всплыл на поверхность, мимоходом отметив, что вода стала не только холоднее, но и солонее.
   Зал, в котором оказался Медведев, несмотря на сумрак, поражал своей поразительной красотой: с потолка тысячами органных труб свисали сталактиты, снизу к ним стремились сталагмиты, выросшие на узкой каменной кромке подземного озера, кое-где они срослись, образовав колонны. Вадим не раз видел в пещерах подобные образования, но никогда ему не попадались такие филигранные структуры. Однако налюбоваться ими не получилось, потому что спокойная секунду назад вода будто возмутилась от того, что в нее попало инородное тело, нарушившее строгую гармонию этого места, и быстрое течение понесло Медведева прямо на скалу.
   "Если это помощь - то чересчур усердная!" - подумал Вадим, борясь с потоком и пытаясь разглядеть, нет ли в стене прохода. Но перед ним был сплошной камень, и вода стремилась прямо под него. Медведев ухватился за небольшой сталагмит у самой кромки воды и обнаружил, что между камнем и поверхностью воды есть просвет - небольшой, всего несколько сантиметров, но достаточный для того, чтобы можно было глотнуть воздуха.
   "Была не была!" - Вадим решил не сопротивляться течению, тянувшему его под скалу, и тут же хрупкий столбик, за который он держался, обломился у самого основания. Поток мгновенно увлек Медведева под низкий свод, он едва успел перевернуться на спину.
   "Что за чертовщина! Стоит только о чем-то подумать, как тут же следует хороший пинок в выбранном направлении. Светочка, девочка моя, если это ты направляешь меня к выходу таким образом, то я не в претензии, но мне кажется, что Ирины пацанские замашки тебе не к лицу", - ворчал про себя Вадим, с трудом пробираясь через подобие туннеля - когда он оказался под скалой, спина сразу же почувствовала отполированный водой камень, и пришлось не столько плыть, сколько протискиваться в узкую щель, к тому же почти до самого верха заполненную водой, быстрое течение которой, правда, помогало ему. "Назад, конечно, таким путем не вернуться, - на удивление хладнокровно размышлял Медведев, цепляясь пальцами за малейшую неровность камня то для того, чтобы, подтянувшись, продвинуться вперед, то для того, чтобы, наоборот, затормозить слишком быстрое продвижение. - Попался я в зубы, вот только не знаю кому. Сейчас этот кто-то возьмет да и стиснет свои челюсти, и что тогда от меня останется? Одна надежда на то, что я настолько пропитался всякой химией, что не вызову желания попробовать меня на вкус!"
   Откуда-то издалека раздался урчащий звук, перекрывший шум воды. "Правильно! Золотко, выплюнь немедленно эту бяку, то есть меня! - Вадим постарался воспроизвести интонации Оксаны, когда-то доводившей его до белого каления своим сюсюканьем. - Я невкусный!" Его мысли снова точно были услышаны кем-то: узкий туннель мгновенно заполнился водой до самого верха. Напор ее был таким сильным, что противостоять ему было невозможно, и Медведева понесло, словно лодочку из куска сосновой коры (он вспомнил, как отец лет тридцать назад делал ему такие лодочки), попавшую в бурный весенний ручей.
   Путь был, к счастью, недолог: бешеный поток с минуту нес Вадима, а затем, перевернув его несколько раз, выбросил на мелководье, напоследок обрушив на него пенистую массу воды. Удар о едва покрытое водой каменистое дно был настолько силен, что Медведев чуть не потерял сознание, он смог лишь перевалиться на спину, чтобы лицо не оказалось под водой, и долго лежал неподвижно.
   Придя в себя, Вадим обнаружил, что находится в пространстве, наполненном тонувшим в испарениях призрачным светом, в этом сером тумане не было видно ни стен, ни потолка, зато сквозь влажный сумрак доносились шлепки и громкое чавканье, заглушавшие журчание воды. Округлые мокрые валуны разных размеров в неверном свете казались чешуей огромного и вряд ли дружелюбного существа. "Серегину поговорку лучше было не вспоминать", - мелькнула мысль, от которой стало совсем неуютно. Медведев перевернулся на живот и не без труда разглядел что-то, отдаленно напоминающее проход. Вода текла именно в том направлении; ее было слишком мало, чтобы плыть, но достаточно, чтобы облегчить передвижение ползком.
   Вадим оказался в норе, узкой и извилистой. Там царил кромешный мрак, и Медведев представил, каково ослепшему Антону пробираться по каменным лабиринтам. "И Света, наверное, ничем помочь ему не может, Тошка "глухой", он никогда ее не слышал, - с горечью думал Вадим и мысленно обращался к Усову: - Ты, парень, держись, силы зря не расходуй. Все у нас с тобой получится!"
   Вода в нору поступала порциями, периодически затапливая ее почти полностью, и Медведев ждал каждого такого "прилива", чтобы продвинуться вперед. О приближении волны он узнавал по раздававшемуся громкому шипению, похожему на звук, который может произвести открываемый кран, и заблаговременно набирал полную грудь воздуха, в котором появился сильный запах тухлых яиц. "Золотко, да у тебя диспепсия и дисбактериоз, - вынес диагноз Вадим. - Имей в виду, что от меня твое пищеварение расстроится окончательно!"
   Это своеобразное предупреждение возымело действие - когда схлынула очередная волна, крупная галька, выстилавшая дно, разошлась под тяжестью его тела, Медведев провалился куда-то вниз и, пролетев, по его ощущениям, метров десять, упал в озеро горячей и неимоверно вонючей даже не воды, а жидкой черной грязи, тускло блестевшей в слабом свете, исходившем из недр горного массива. Она облепила тело, не давая ему провалиться вглубь, но и практически не позволяя сдвинуться с места. Концентрация сероводорода была такой, что першило в горле и разъедало глаза. "Час от часу не легче! Ну и вонь! Гоголь-моголь из тухлятины! Что дальше? В какую выгребную яму я еще попаду?!" - возмутился Вадим и тут же услышал ответ: "Димка, ты потерпеть немного не можешь? Люди за тысячи километров едут на курорты с целебными грязями, а ты жалуешься на неприятный запах!" "Светочка, солнышко, тут не просто плохо пахнет, тут дышать нечем", - возразил ей Медведев. "Веская причина не задерживаться долго на одном месте, - раздавшийся смешок поразительно напомнил Иринин, но Света тут же стала серьезной: - Дим, лабиринт живой, он может расти, менять свою структуру, выход из него может переместиться. Тогда придется искать новый путь, тратить на это время и силы. Потерпи, все у тебя получится".
   Вадим огляделся по сторонам и заметил выделявшийся черным пятном лаз, который, возможно, и был выходом из этой пещеры. Проблема заключалась в том, что этот выход находился в полуметре над уровнем горячей жижи, в которой он барахтался. Правда, перед ним примерно на половине высоты была неширокая ступенька, на которую Вадим попробовал выбраться, что удалось далеко не сразу - липкая грязь не хотела отпускать его, облепленные ею руки соскальзывали с камня, не давая возможности зацепиться за имевшиеся неровности и вытянуть тело из трясины. После нескольких неудачных попыток он все-таки забрался на узкий скальный выступ, устроился на нем и постарался дотянуться до провала в скале, но ободранные в кровь и плохо действовавшие пальцы не удержали вес непослушного тела, и Вадим чуть не свалился с уступа.
   Медведеву требовался отдых. Только сейчас, ощутив под собой твердое основание, Вадим почувствовал, насколько он устал. Ему казалось, что он уже несколько суток провел в лабиринте, проплыв не один километр, мышцы спины и рук закаменели от нагрузки и плохо слушались, а впереди был неблизкий путь, в этом Вадим не сомневался. Он лежал на горячем камне, уже не обращая внимания на удушливую вонь, и чувствовал, как расслабляется от тепла подвластная ему верхняя часть тела, а его самого неудержимо клонит в сон. "Надо выбираться отсюда... Двигаться дальше..." - с этими мыслями Медведев задремал, но почти сразу же в голове раздался голос Светланы. Что именно она сказала, разбудив его, Вадим не мог вспомнить, но тревога, прозвучавшая в голосе любимой, заставила очнуться и возобновить попытки забраться в проход.
   "Не слишком ли просто - зашел и вышел?" - Вадим вспомнил свои недоверчивые расспросы, когда Света впервые рассказала ему про лабиринт. Действительность превзошла все ожидания, путь оказался неимоверно сложным. После изматывающих усилий он смог наконец втянуть непослушное тело в узкий лаз, в котором не оказалось ни грязи, ни воды, зато было что-то похожее на битое стекло, мгновенно изрезавшее в кровь кожу на руках и груди. "Назад хода нет, - невесело думал Медведев, - значит, нужно двигаться вперед. Вот только подобная дорога может прийтись по вкусу исключительно какому-нибудь йогу, который привык спать на гвоздях и ходить по битому стеклу и горящим углям". Он тут же оборвал свою мысль, опасаясь, как бы еще и такое препятствие не попалось ему на пути. "Светочка, солнышко, как я должен преодолеть это орудие пытки? - Вопрос остался без ответа, и Вадим укоризненно вздохнул: - Эх, Света, Света, ты хоть немножко представляешь себе, что здесь происходит? Об Антошке мне страшно думать - он в последнее время даже сидел с трудом, а тут такое... Хватит ли у него сил?"
   Путь показался бесконечным, но, к счастью, в реальности получился коротким, и через несколько метров Медведев мешком свалился в воду, обжегшую тело, с которого, сдавалось, была содрана вся кожа. Он наглотался горько-соленой жидкости, потому что от резкой боли сбилось дыхание и на миг остановилось сердце. Впрочем, боль очень быстро прошла, и Вадим обратил внимание на то место, куда попал. У него появилось нехорошее подозрение, что эту пещеру со сталагмитами он уже видел. "Я хожу по кругу... Сколько потрачено времени и, самое главное, сил... Все бесполезно... Прости, Светочка, я не оправдал твоих ожиданий", - надежда на благополучный исход сменилась унынием, тем более что Света давно не подбадривала его. Вадим выбрался на пологий берег и перевернулся на спину. Над ним пологом свисали причудливые каменные кружева, а поднимавшиеся из воды стены были покрыты крупными кристаллами соли, поблескивавшими, несмотря на полумрак. "Красиво, - устало подумал Медведев. - Вот и останусь тут навсегда..."
   Мысль не додумалась до конца, потому что Вадим провалился в сон. Разбудили его нахлынувшая волна, поднявшая неподвижное тело с каменного ложа и голос; он не понял, кому тот принадлежал: "Димыч, ты сможешь!" Вода стремилась под скалу, сопротивляться ее бурному течению было невозможно. "Последняя попытка!" - набрав полную грудь воздуха, Вадим решительно нырнул под скалу. Поток подхватил его и понес через узкий каменный туннель. Медведев ощущал, как тело колотится о камни, и только старался руками защитить голову, чтобы не разбить ее.
   Снова пошла нескончаемая вереница залов и туннелей, через которые его тащило стремительным током воды. Стараясь экономить силы, он не сопротивлялся течению, сосредоточившись на дыхании, потому что подводные участки становились все длиннее, а промежутки между ними, когда можно было пополнить запас воздуха в легких, - все короче. Очередной туннель тянулся бесконечно, Вадим уже давно чувствовал, что воздуха ему не хватает, в голове стоял звон, но не ощущал над собой ничего, кроме камня. Внезапно он, как поплавок, выскочил на поверхность воды, которая понесла его дальше. Медведев со всего маху налетел на камень, каким-то чудом сумел ухватится за осклизлую поверхность и долго не мог отдышаться. Во рту был гадкий привкус воды, которой он ненароком глотнул, пока его несло потоком. Вода стала не просто горько-соленой, теперь она тошнотворно отдавала не только сероводородом, но и еще какой-то химией и была намного холоднее, чем раньше, от нее коченели руки, и Вадим с трудом удерживался на месте.
   "Светка, во что ты нас втравила? Отсюда же не выбраться! Ни Антошке, ни мне!" - мелькнула паническая мысль. И тут же Вадиму показалось, что он услышал слабый голос Светланы: "Ничего не бойся. Осталось немного". "Сейчас, только отдохну чуть-чуть, но еще одна такая щель или водоворот меня доконают", - пробормотал он, стараясь подтянуться повыше и выбраться из воды, которая стала уже просто ледяной. Все тот же странный подземный свет слабо освещал низко нависавший над водой свод пещеры, а в нескольких метрах камень снова опускался к самой поверхности, и именно туда стремился поток. Ныло избитое о камни тело, от едкой воды саднило ободранную кожу, но сильнее всего болело правое колено.
   Колено?! Вадим не сразу осознал это. Он изогнулся, дотянулся до него и нащупал огромную шишку. Ноги не слушались, но Медведев наконец-то чувствовал их и все тело. Он ощутил, как острые края камня впиваются в живот, как горят свежие ссадины на левом бедре. "Светка!!!" - радостный вопль многократным эхом заметался по пещере. Вадим попробовал согнуться еще больше, чтобы проверить чувствительность ног по всей длине, но соскользнул с камня от этого движения, и поток затянул его под скалу. Он не успел, как в прошлый раз, набрать запас воздуха, и уже через минуту ему показалось, что сосуды в голове вот-вот начнут лопаться от удушья. Один раз его так ударило о камни, что он непроизвольно вскрикнул. Вода попала в легкие, режущая боль вспорола все внутренности. Вадим понял, что теряет сознание и контроль над телом, и вдруг почувствовал, что находится на мелководье. Он нащупал рукой чуть в стороне плотный влажный песок и последним усилием перекатился на него.
   Вадим лежал на спине еле живой, оглушенный, полузахлебнувшийся и понимал только одно, что чудом не утонул. Ему было тяжело дышать, казалось, что в легких булькает вода, подступали кашель и тошнота, желудок стремился освободиться от содержимого. Через несколько мгновений Вадима выворачивало наизнанку, его раздирали дикие спазмы, организм всеми способами избавлялся от той жидкости, которая в него попала. В судорогах он корчился на песке, катался с боку на бок, пытался приподняться, но тело, не слушаясь его, жило своей собственной жизнью. Постепенно все прекратилось. Медведев долго лежал почти без сознания, чувствуя себя выпотрошенным до основания. Болело избитое о камни тело, все внутри, казалось, перепахал бульдозер, а пораненную кожу стягивала засыхавшая корка из песка и ила, смешанных с рвотными массами и испражнениями.
   "Нужно вернуться к воде и двигаться дальше", - думал Вадим, но не мог заставить себя пошевелиться. Боль, раздиравшая его, понемногу отступала, и в теле появилось давно забытое ощущение удивительной легкости. Медведев открыл глаза. Вокруг стоял плотный туманный сумрак, не позволявший различить никаких деталей того, где он оказался. Вадим перевернулся на живот и приподнялся, пытаясь по плеску текущей воды определить, в какую сторону ему двинуться. Ни единого звука не донеслось до него. Медведев стал напряженно прислушиваться, опасаясь, что оглох, и в этот момент понял, что стоит на четвереньках. Ноги ожили!!! Вадим подавил первый порыв вскочить, осторожно сел и начал, не доверяя своим ощущениям, изучать себя. В полутьме, сквозь плотную пелену испарений, наполнявших пещеру, он едва различил, как шевелятся пальцы на ногах. Вадим повращал ступнями, согнул в колене левую ногу, потом правую. Правое колено размером мало отличалось от футбольного меча и плохо гнулось, но нога слушалась. Тогда Медведев встал на колени, постоял так, не обращая внимания на боль, и очень-очень медленно поднялся на ноги.
   Он стоял, с трудом, пошатываясь, но стоял! Пусть плохо, но слабые ноги послушались его, когда Вадим сделал совсем маленький шаг. "Света! Получилось! - он дрожал, как в лихорадке. - Света, Светочка, жизнь моя, да как же ты смогла это сделать?! Где ты? Отзовись! Как мне теперь выбраться отсюда?"
   Туман понемногу рассеивался, и сквозь него начал пробиваться тусклый свет, который слева от Медведева казался чуть яснее. На нетвердых ногах, полусогнувшись, расставив для равновесия руки, он двинулся в этом направлении, и всего через несколько шагов перед ним внезапно открылось предрассветное небо безоблачного летнего утра. "Светка!!!" - ликующий крик пронесся по окрестностям. Опираясь на край скалы, Вадим стоял на небольшом уступе, которым заканчивалась узкая расщелина, из которой он только что выбрался, а под ногами был досточно крутой склон, кое-где покрытый травой и мелким кустарником, спуститься по которому было бы очень непросто даже в старые добрые времена, чуть сбоку внизу был обрыв. Медведев оглядел себя, попробовал рукой счистить с тела слой грязи и решил вернуться к воде и хотя бы немного привести себя в порядок; ему казалось, что от него несет, как от выгребной ямы. Он отступил на шаг назад, камень под ногой куда-то провалился, и Вадим, не удержавшись на ногах, соскользнул с уступа.
   Он съезжал на спине по крутой каменистой осыпи и старался хоть как-то затормозить. Рванувшись вправо, Вадим попытался зацепиться за куст какого-то растения, но корни легко выдрались из рыхлой почвы, а Медведев покатился под гору наподобие бревна.
   "...! Сейчас по новой все себе переломаю!" - с этой мыслью Вадим влетел в крупный куст черемухи, остановившей его падение на самом краю обрыва. Сверху сыпались комья сухой глинистой почвы и камни, летевшие по склону вслед за ним. Медведев только прикрыл голову рукой, как увесистый обломок распорол плечо своими острыми краями.

* * *

   Илья всю ночь поддерживал слабый огонек в своем костре. Он наложил сверху ветки и траву; зелень медленно тлела, окутывая мощную фигуру спасателя удушливым дымом, сквозь который, однако, пробивались особо нахальные или голодные комары. Сеть не ловилась, несмотря на все ухищрения, и телефон был чем угодно, но только не средством связи. Илья не спал уже вторые сутки в ожидании момента, когда Вадим с Антоном выйдут из лабиринта, и коротал время, разглядывая сделанные мобильником снимки своих малышей - Андрюшки и Алешки. Другие ребята, скорее всего, тоже не спали. Андрей в первые сутки едва ли не каждые два часа навещал их всех и приносил новости, вернее, их отсутствие: Светлана находилась все в том же состоянии, Олег был около нее, ни командир, ни Антон не появились. Илья прикинул, сколько нужно времени, чтобы обойти все точки по кратчайшему маршруту, и понял, что парень без отдыха бегает по кругу. Худяков, похоже, увидел, что Рябов почти падает от усталости и насильно отправил его отдыхать, что, впрочем, выразилось в том, что он встал на колени рядом с тахтой, на которой лежала Светлана, и открыл молитвенник. Олег покачал головой, видя, как истово читает молитвы Андрей, и чуть не задремал под еле слышный жаркий шепот. Сквозь то и дело наползавшее забытье врач заметил, как Андрей несколько раз перекрестил Светлану. Затем он снова погрузился в молитву.
   Прошли почти сутки с того момента, как Вадим и Антон вошли в лабиринт, когда короткий резкий свист вспорол сонную тишину знойного летнего дня, клонившегося к вечеру. Через несколько секунд он повторился. Это был условный знак, что появился Антон. Судя по направлению звука, он вышел на Меньшикова, и все остальные спасатели бросились к тому месту, где дежурил Сашка.
   Выбираясь из лабиринта, Антон не удержался на ногах и полетел прямо в Мертвое озеро, по дороге раскроив голову о камни. Если бы Сашке в это время не вздумалось полезть в воду, чтобы смыть средство от комаров, от которого кожа зудела сильнее, чем от укусов кровососов, то Усов, скорее всего, захлебнулся бы, потому что потерял от удара сознание. Когда Меньшиков вытащил его из воды, Антон на миг пришел в себя. "Вижу!" - радостно прошептал он и снова отключился. Денис опередил Илью с Генкой, и вместе с Сашкой они отнесли окровавленного товарища в дом.
   На пороге их встретил Олег со своим известием:
   - Я понял, что кто-то вышел, - у Светы исчезла окаменелость.
   - Она пришла в себя?! - обрадовался Денис, помогая уложить Антона на стоявшую в первой комнате кушетку.
   - Нет, - бросил врач, внимательно разглядывая Усова и одновременно лихорадочно перерывая на ощупь содержимое своего медицинского чемодана. - Еще одну подушку! - скомандовал он Андрею, державшего наготове простыни и полотенца. - И лед!!!
   - А вы тут не нужны! - рыкнул Худяков на ввалившихся в сени Илью и Генку. - Вон отсюда! Все!!! И ты тоже!!!
   Последние слова относились к Меньшикову, который никак не мог оставить друга.
   - Тоха, давай, приходи в себя! - тормошил он приоткрывшего глаза Антона. - Ты слышишь, чего я говорю?
   - Ты мне мешаешь, - очень тихо сказал Худяков, но при этом так посмотрел на Сашку, что тот без каких-либо пререканий вылетел на улицу.
   - Ладно, Айсберг свое дело знает, - буркнул, закуривая, Середкин, которого Меньшиков чуть не сбил с ног, - пошли по местам, а то Димыча прокараулим. Вдруг и он уже вышел, ищет нас, а мы тут прохлаждаемся!
   Антон то приходил ненадолго в себя, то снова терял сознание. Олег беззвучно ругался сквозь зубы, потому что ему очень не нравилось кровотечение из носа и левого уха, а временами Худякову казалось, что зрачки у парня разного размера. Налицо было тяжелое сотрясение мозга, и врач подозревал внутричерепную гематому и развивающийся отек мозга. Антона необходимо было вести в клинику и, может быть, делать операцию, но нужно было дождаться Вадима, да и Светлану Олег не мог оставить без своего попечения. Худяков сначала обследовал Усова при помощи портативного диагностического комплекса, а затем попытался провести диагностику по ее методикам и немного успокоился, не почувствовав внутреннего кровотечения и каких-либо серьезных повреждений. Он применил весь свой арсенал лекарственных средств, перенес с помощью Андрея кушетку с Антоном в ту же комнату, где лежала Светлана, и теперь следил сразу за двумя пациентами. Девушка теперь будто спала, ее руки свободно лежали вдоль тела, глаза были закрыты, на губах появилась легкая улыбка, а лицо дышало таким покоем, что врач немного успокоился и сам не заметил, как задремал.
   Усов очнулся и удивленно обвел глазами помещение. Андрей первым увидел открытые глаза спасателя и легко толкнул Олега, который мгновенно проснулся и наклонился к пострадавшему.
   - Ну как ты? - совсем не профессионально, по-простому спросил врач.
   - Вижу, - слабо улыбнулся Антон и дотронулся рукой до повязки.
   - Голова болит?
   - Болит. Но по-другому. - Взгляд парня упал на Светлану. - Что с ней?! - Усов попробовал приподняться.
   - Да лежи ты смирно, бога ради, - почти простонал Худяков. - С ней все будет в порядке.
   - Что с ней? - повторил Антон, не отрывая взгляда от девушки.
   - Она сконцентрировала сознание, чтобы держать связь с вами обоими. Это требует очень много энергии. Теперь связь осталась только с Вадимом; когда он выйдет, Света придет в себя.
   - Я временами слышал ее голос, - еле слышно прошептал Антон. - Я не глухой!
   Олег понял, что хотел сказать Усов. "Глухотой" Светлана называла полную невосприимчивость человека к ее воздействию, Антон в отличие от Середкина всегда переживал из-за этого.
   - Не глухой, не глухой, - почти радостно проворчал Худяков и, подсунув лопатообразную ладонь под затылок спасателя, осторожно наклонил его голову вперед, опасаясь почувствовать сопротивление патологически напряженных шейных мышц. - Больно?
   - Нет.
   - А так? - Олег надавил сильнее, почти прижав подбородок Усова к грудине.
   - Терпимо.
   - Видишь хорошо? В глазах не двоится? Сколько пальцев? - врач помахал перед носом Антона указательным пальцем.
   - Один.
   - А теперь? - Олег разогнул еще два пальца.
   - Три.
   - Голову кружит? Тошнит?
   - Немного.
   - Ну, слава богу, - облегченно вздохнул Худяков.
   - Слава Богу!!! - обрадованно перекрестился Андрей.
   Антон вышел из лабиринта, зрение вернулось к нему, и, возможно, анализы покажут исчезновение его страшной болезни. Теперь оставалось ждать командира и надеяться, что лабиринт исцелит и его.
   Вторая ночь прошла в беспокойном ожидании - где командир, что с ним, почему его до сих пор нет. В голову Илье, как наверняка и остальным, лезли мрачные мысли. Лабиринт помог Антону, вылечив его болезнь, но Вадим-то не болен! Все его проблемы - это последствия тяжелейшей травмы позвоночника, а Света как-то говорила, что потерю конечностей лабиринт не восстанавливает. Значит, регенерация невозможна, но тогда как же сможет восстановиться поврежденный спинной мозг? С другой стороны, девушка была стопроцентно уверена в том, что лабиринт поможет Вадиму, она решила построить его именно для него и тогда, когда Антон еще был здоров или, по крайней мере, его болезнь еще ничем себя не проявляла. А если Света все-таки ошиблась? И вообще - прошло уже больше суток, может ли человек, причем полупарализованный, столько продержаться на воде, тут и у здорового вряд ли хватит сил на такой заплыв...
   Под утро Илья все-таки закемарил, но чей-то крик мгновенно прогнал сон. Эхо еще не смолкло, и Илье показалось, что это был крик радости, а не боли или отчаяния. Потом в предрассветной тишине где-то совсем недалеко раздались грохот осыпающихся камней и неясные звуки, поразительно похожие на голос Вадима, но через несколько секунд все прекратилось.
   Илья вскочил.
   - Димыч?!
   Тишина в ответ. Схватив на всякий случай трос и аптечку, Илья двинулся в ту сторону, откуда совсем недавно услышал шум. Метров через триста спасатель увидел далеко внизу застрявшее в кустах неподвижное обнаженное тело.
   - Командир!
   У Ильи все похолодело внутри, когда он разглядел кровь, темным пятном выделявшуюся на фоне кожи. Он почти бегом начал спускаться со склона, ежесекундно рискуя полететь вниз или вызвать камнепад.
   Медведев лежал, боясь шевельнуться. Он не разглядел, куда катился, и ему казалось, что он лежит на самом краю обрыва. Камни наконец перестали сыпаться на него, и в наступившей тишине он услышал голос Ильи. Вадим попробовал сдвинуться с места, но тело крепко-накрепко застряло между двумя стволами, надломившийся толстый сук впился в живот и при малейшем движении грозил распороть его.
   - Командир! - Голос Ильи и шуршание осыпающейся под ногами глины послышались совсем близко, и через мгновение Медведев почувствовал на своем плече руку. - Димыч! Ты как, живой?!
   Вадим осторожно повернул голову и открыл глаза.
   - Вроде бы, - он слабо усмехнулся.
   Илья мгновенно оценил ситуацию и всем телом навалился на ствол, который не давал Медведеву не только освободиться, но и как следует дышать. Древесина не выдержала и треснула, а спасатель, не удержавшись на ногах, рухнул на колени рядом с командиром, предпринявшим попытку выдраться из переплетения ветвей.
   - Тише, ты, чертяка! - Вадим не забыл об обрыве. - Сейчас оба вниз полетим, и тогда Светлане придется еще один лабиринт открывать.
   - Димыч, ну что?! Как?! - Глаза Ильи лихорадочно блестели от волнения, когда руки бережно ощупывали Вадима, наконец-то освободившегося из черемуховых тисков.
   Медведев медленно сел, осторожно согнул в колене сначала одну ногу, потом другую.
   - Сам видишь - как Света говорила, так все и получилось, - он перевел дух, - правда, ноги пока плохо держат, но двигаться могу самостоятельно.
   - Я ни секунды не сомневался! - облегченно выдохнул Илья. - Давай выбираться отсюда, тут чуть ниже есть довольно широкий уступ, по которому мы спокойно выйдем на тропу с нормальным твердым грунтом.
   Спасатель вскочил на ноги и издал оглушительный двойной свист. Это был сигнал для остальных ребят, означавший, что командир вышел из лабиринта.
   - Леший! Совсем оглушил! - Вадим даже потряс головой. Издалека донесся ответный свист, но Медведев еле расслышал его - ему показалось, что уши плотно забиты ватой.
   По почти отвесному склону они спустились, а точнее, сползли на несколько метров и оказались на более или менее ровной площадке. Илья на скорую руку обработал перекисью водорода раны и ссадины командира и отдал ему свою футболку, которой обмотался Вадим, не желая красоваться на всю округу голым и к тому же ободранным задом, и они тронулись в путь.
   Медведев чувствовал себя как выжатый лимон и еле передвигался, тяжело опираясь на Илью. Ныло все тело, резкой болью при каждом шаге напоминало о себе разбитое колено, распоротое осколком плечо жгло, как огнем, босые ноги, отвыкшие ступать по земле, чувствовали не только каждый острый камушек, но и комки сухой глинистой почвы, и едва ли не песчинки, что покрупнее своих сестер, однако Вадим был счастлив - наконец-то после многих месяцев неподвижности он шел, пусть не без помощи друга, но шел сам и ощущал под ногами землю.Медведев знал, что боль и усталость мгновенно пройдут, стоит лишь увидеть Светлану и прикоснуться к ее руке. Он уже представлял себе, как Света посмотрит на него сияющими глазами, улыбнется и обязательно скажет чуть укоризненно, но так, чтобы этого не услышали ребята: "Дим, какой же ты чумазый! Немедленно пойди умойся, поросенок ты этакий!"
   - Давай, командир, потихоньку, шаг за шагом, - приговаривал Илья, - сейчас выйдем к моему логову, тут недалеко, там оденешься, дождемся ребят и пойдем все вместе на Андрюшкино ранчо.
   - Мне, прежде чем одеваться, нужно хоть немного привести себя в порядок, а то меня под конец несло, что называется, изо всех дырок, думал не только кишки, мозги через задницу вылетят, - пробормотал еле слышно Вадим. - Что с Антоном? Вышел? - вдруг спохватился он.
   - Вышел Тошка, давно вышел. Зрение к нему вернулось...
   - С ним все в порядке? - Вадим почувствовал неуверенные нотки в голосе спасателя.
   - Да он, вроде тебя, не удержался на ногах и свалился в озеро. Голову себе здорово разбил, Олег боится, что череп поврежден. Ждали, когда ты выйдешь, чтобы всем вместе в клинику ехать.
   - Все не слава богу! - Медведев остановился, как вкопанный. - А Света что говорит?
   - Света? Ничего... - замялся Илья.
   - Что значит "ничего"? - Вадим заподозрил неладное.
   - Когда ты исчез в лабиринте, Света впала то ли в кому, то ли... В общем, даже Олег не может сказать, что с ней.
   У Вадима остановилось сердце.
   - Что же ты, скотина, сразу ничего мне не сказал?!
   Илья начал успокаивать его:
   - Не волнуйся так за нее. Когда Антон вышел, у Светы прошло оцепенение, а сейчас, я думаю, она уже пришла в себя и ждет нас.
   - Ты кого больше успокаиваешь - меня или себя? - большой уверенности в голосе друга Медведев не почувствовал и скомандовал: - Никого ждать не будем, давай быстро вниз!
   - А как же?..
   - Наплевать!!! Так дойду! - оборвал его Вадим, который мгновенно забыл про боль, усталость и жажду, перестал обращать внимание на гадкий привкус во рту и засохшую вонючую грязь на теле, лишь только узнал о том, что со Светой произошло что-то неладное.

* * *

   Уже на окраине поселка Денис догнал Илью и Вадима. Зорин подставил свое плечо отчаянно хромавшему и ругавшемуся сквозь стиснутые зубы командиру, и вдвоем спасатели почти донесли Медведева до дома Рябовых.
   В воротах их встретил Олег.
   - Что?! - хрипло выдохнул Вадим.
   Худяков молча покачал головой.
   Со сдавленным стоном, переходившим в рычание, Медведев оттолкнул поддерживавших его ребят и в отчаянии, придавшем ему сил, кинулся в дом, едва не опрокинув врача и потеряв по дороге футболку. Он рухнул на колени рядом с тахтой, на которой лежала Светлана, и прижался лбом к ее руке.
   - Светочка...
   Тонкие пальцы не дрогнули, ничто не указало на то, что девушка слышит его голос или чувствует прикосновение.
   - Света!!!
   Вадим стиснул ее руку и вложил в свой зов столько любви, тоски и боли, что, казалось, каменная статуя ожила бы, опаленная этим огнем.
   Ничего не произошло.
   Олег осторожно подошел сзади и положил руку на плечо Медведеву. Сзади в нерешительности стоял Андрей.
   - Вадим, пойдем, нужно умыться, вид у тебя еще тот, - голос врача был необычайно мягок, - я должен осмотреть тебя и обработать раны, а то к тебе опять какая-нибудь зараза прицепится.
   - Зачем? Какое это имеет значение? - Вадиму, который не мог оторвать глаз от неподвижного лица любимой, и в самом деле было безразлично, что с ним происходит, что кто-то видит его, истерзанного лабиринтом, голого, покрытого коркой из грязи и запекшейся крови, почти теряющего сознание от боли и усталости.
   - Света, если увидит тебя такого, испугается, - слабая попытка Олега пошутить не удалась.
   - Она меня и не такого видела, - упрямо качнул головой Вадим. - Я не могу ее оставить одну.
   - Сейчас Света находится в стабильном состоянии, - терпеливо увещевал Медведева Олег. - Я могу дать голову на отсечение, что хуже ей не станет, потому что теперь энергия не расходуется на лабиринт. Лучше не спорь со мной и не сопротивляйся... Чем больше я потрачу времени на уговоры, тем позже мы поедем в клинику, где Светлане можно будет оказать помощь всеми средствами, что только есть в наличии. Я гарантирую, что если будет нужно, Дронов с Черепановым вывернут наизнанку любого в поисках необходимых средств и оборудования. Антона тоже надо обследовать по всем параметрам: и степень тяжести травмы не на глазок определить, и, главное, посмотреть, что с его опухолью произошло. Ну, давай, приди в себя, поднимайся... Пойдем... Нам с тобой на все про все нужно не больше получаса, а потом ты сможешь быть рядом со Светой, сколько захочешь.
   Слова с трудом доходили до сознания Вадима. Он почувствовал прикосновение чьих-то рук и услышал голос Меньшикова, ворвавшегося в дом в надежде, что все закончилось, как в сказке: командир вышел из лабиринта, Света очнулась от своего странного состояния, пришел в себя Антон, его болезнь прошла, все улыбаются, все счастливы. Сбылось только одно - лабиринт исцелил Вадима, но лицо Медведева не выражало никакой радости, наоборот, оно было искажено таким страданием, какого Сашка, пожалуй, не видел ни разу в жизни.
   Олег, хмурясь, качал головой и что-то вполголоса говорил Вадиму, будто гипнотизируя его. Потом врач кивнул головой, и Андрей кинулся помочь Медведеву встать. Сашка подхватил командира с другой стороны, но тот отказался от его помощи:
   - Побудь лучше со Светой.
   Через полчаса Вадим, уже одетый, с коленом, забинтованным так, что нога почти перестала сгибаться, и наложенными на рассеченное плечо скобками, вернулся к Светлане.
   - Светочка! Проснись, пожалуйста, - тихо позвал он, осторожно прикоснувшись к щеке любимой. - Я уже вышел, я здесь, со мной все в порядке. Антошка видит, и голова у него не болит.
   Света не шелохнулась, ни веки, ни губы не дрогнули, дыхание не стало заметней. Медведев оглянулся на Олега. Тот кусал губы, глядя на экран ноутбука, к которому был подключен портативный диагностический комплекс.
   - Никакой реакции, - ответил он на немой вопрос.
   - Сделай же что-нибудь! Позови Шурика, попробуйте вдвоем с ним разбудить ее!
   - Светлана просила ни во что не вмешиваться, - покачал головой врач. - Я рискнул поставить всего лишь глюкозу, а Свете стало хуже, пульс замедлился, и пропал контакт со мной. До этого я, пусть слабо, но чувствовал ее, а сейчас стоит барьер, через который я не могу пробиться.
   - Попытайтесь, возьмите на помощь Илью, Дениса, они ведь тоже могут быть донорами!
   Даже объединив усилия, врач и спасатели ничего не смогли сделать. Барьер, окружавший Светлану, остался непроницаем, и все попытки пробиться через него, передать девушке энергию оказались тщетными. Так закаменевшая в засуху земля не впитывает попавшую на нее влагу; капли воды, опудренные мельчайшей пылью, ртутными шариками перекатываются по иссохшей от жары и безводья поверхности до тех пор, пока не испарятся.
   Медведев потерянно огляделся по сторонам и вдруг заметил лежавший на столике маленький шарик. Вадим схватил его и - никто не успел помешать - вложил в руку девушки ажурный костяной мячик, который, как она говорила, накапливал энергию и помогал управлять ее потоками, и, обхватив мертвенно холодную ладонь своей, прижал к сфере тонкие пальцы. Он сделал это очень осторожно, но кость вдруг с тихим хрустом треснула, и шарик распался в мелкую крошку, которая высыпалась из безжизненной руки, а горошина, бывшая внутри, упала на пол и укатилась куда-то в угол. Генка, собравший за спасателями все вещи и наконец появившийся в доме, оказался на ее пути и шарахнулся в сторону.
   - Димыч!!! - Середкин крепко обнял друга. - Черт! Получилось! А я не верил!
   Медведев молча кивнул головой в сторону Светланы.
   - Что?! Никак не придет в себя? - Середкин помертвел.
   Вадим еле стоял на ногах, и Олег усадил его на табурет рядом с кушеткой, на которой лежал Антон.
   - Командир, - вдруг раздался голос Усова, тихий, но уже не похожий на еле слышный шелест, - все в порядке?
   - Со мной - да, - коротко ответил Медведев, пожав протянутую ему слабую руку.
   - А Света? - Антон попробовал приподняться, чтобы разглядеть девушку. - Почему она не пришла в себя? Что с ней?!
   - Непонятно, - ответил за Медведева Сашка.
   - Вы все боялись за Антона и за меня, - Вадим говорил таким сдавленным голосом, будто его душили, - но никто, даже я, не задумался о том, что это может быть опасно для Светы.
   - Она была сама уверенность! - встрял Денис.
   - Ты бы лучше кошками своими занимался! - сердито бросил ему Середкин, повернулся к Олегу и с мольбой обратился к нему: - Скажи, что с ней все в порядке! Что с ней все будет в порядке!
   - Она ничего не оставила себе, отдала все... - Илья низко опустил голову, а потом и вовсе отвернулся, чтобы никто не увидел его лица. - Любила всех, поэтому и ее все любили.
   - Хватит!!! Да что это за панихида?! Что вы ее хороните?! - не выдержал Худяков. - Собираемся и едем!

* * *

   Солнце уже к десяти часам утра успело настолько раскалить воздух, что очертания предметов потеряли свою четкость. Светлану и Антона без раздумий было решено везти не на "Газели", где их можно было бы уложить, а в машине Андрея, в которой был кондиционер. В джип Рябова Олег почти силой затолкнул и Медведева, при этом полушепотом переругиваясь с ним.
   - Со мной все в порядке, - упирался Вадим, - я не кисейная барышня, поеду с ребятами.
   - Ты не кисейная барышня, ты идиот, - врач начал терять свое знаменитое спокойствие, - еле на ногах стоишь, а выпендриваешься, как здоровый! Полезай в джип!
   - Ничего со мной не будет, я и в "Газели" не изжарюсь!
   - Слушай, придурок, я не о тебе беспокоюсь, - сквозь зубы рычал доведенный до белого каления Худяков, - да пусть твои мозги изжарятся хоть в "Газели", хоть где! У тебя в башке жарить нечего! Антон может сидеть, а Свету тебе придется держать на руках!
   - Так бы сразу и сказал! - напоследок огрызнулся Вадим и не без помощи Андрея забрался на заднее сидение.
   Медведев чувствовал себя неловко перед ребятами, которым всю дорогу предстояло париться в старом микроавтобусе, и сердился на врача, не желавшего признать его здоровым. Злость пропала, когда Олег с Андреем передали ему на руки Светлану. Вадим бережно прижал к груди девушку, завернутую поверх кимоно в тонкую простыню.
   - Вы что, не могли убрать эту сбрую? - вполголоса, будто боясь разбудить любимую, спросил он у Рябова. - Она ведь мешает!
   - Вадим, посмотри внимательнее - серебро словно вросло в кожу, так просто ни одну цепочку не снять.
   Андрей осторожно прикоснулся к широкой серебряной полоске, охватывавшей лоб Светланы. Медведев точно так же тронул ее одним пальцем и нахмурился:
   - Что за чертовщина!
   - Вот в клинике и будем разбираться, а пока, по-моему, лучше ничего не трогать, - бросил Олег. Он вместе с Сашкой устраивал на переднем сидении Усова, который пришел в себя и слабо отбивался от врача, крепко державшего его в своих медвежьих объятиях. - Антон, не дергайся, - попросил его Худяков, - ты поедешь вместе со Светой и Вадимом и будешь контролировать обстановку, потому что я не знаю, чего можно ждать от этого психопата, - он покосился на Медведева, который, сделав каменное лицо, решил проигнорировать услышанную характеристику.
   По колдобинам грунтовой дороги двигались очень медленно. Андрей на каждом ухабе сжимал руль так, что белели пальцы; он хотел бы поднять машину в воздух, чтобы ни Света, ни Антон не ощущали толчков. При малейшей неровности на дороге сердце Вадима замирало то от боязни причинить неудобство любимой, то от надежды, что она очнется. Но ничего не происходило, глаза девушки все так же были закрыты, дыхание не становилось глубже, а холодная кожа вызывала в памяти кошмар, приснившийся года полтора назад, когда Медведев навещал родителей. Тогда ему привиделось, что Светлана превратилась в ледяную статую, а он всеми силами пытался ее отогреть. Вот и сейчас Вадим старался покрепче прижать ее к себе, представлял, что делится с любимой жизненными силами так же, как она не раз отдавала энергию ему. Сам Медведев чувствовал, что усталость куда-то исчезла, будто не было бессонных ночей и изматывающего пути через лабиринт, он не ощущал ни боли, ни голода, ни жажды, более того, пробудилась его мужская природа, что, впрочем, обрадовало Вадима лишь в первый момент. Очень скоро радость перешла в досаду. "Вечно у тебя все некстати, скотина! - ругал себя Медведев. - Маньяк! Кобель! Животное!" Вадим чувствовал отвращение к себе, мысленно извинялся перед Светланой, пытался сосредоточиться на своей тревоге за нее, но тело не слушалось приказов рассудка, напряжение все нарастало и нарастало, возникла мучительная боль, и в конце концов Медведев не выдержал:
   - Останови! - попросил он Андрея.
   Тот сразу затормозил.
   - Вадим, что с тобой?! - Рябов увидел в зеркале заднего вида искаженное лицо Медведева и испугался. - Света?! - Парень в ужасе повернулся назад.
   - Нет, с ней ничего не произошло... Спит... - Вадим постарался успокоить Андрея и тут же ему пришлось объясняться с Олегом, выскочившим из остановившейся "Газели": - Ничего не случилось, просто мне нужно выйти.
   Худяков принял Свету из рук Медведева, кинувшегося в густой подлесок. Он проводил Вадима внимательным взглядом.
   - Андрей, подержи-ка Светлану, - попросил он Рябова и передал девушку ему.
   Медведев стоял полусогнувшись, упираясь головой в ствол молодой березы.
   - Что случилось? - за спиной раздались треск ломавшихся веток и голос Худякова.
   - Ничего, - прохрипел, не оборачиваясь, Вадим.
   - Знаю я твое "ничего"! - Олег схватил его за здоровое плечо и рывком развернул к себе.
   Медведев сумрачно глянул на врача и молча разделся. Худяков не сдержался и присвистнул:
   - Однако! И давно это с тобой?
   - Как только выехали, так сразу и началось. Сначала еще ничего было, терпимо, а сейчас, по-моему, все просто лопнет. И болит адски...
   Где-то за кустами раздался встревоженный голос Середкина:
   - Димыч, ты где? Что случилось?
   - Не лезь сюда! - рявкнул Вадим.
   - Да ладно тебе, если надо отлить, то так бы и сказал, все ведь свои... - Генка с примирительным бурчанием выдрался из подлеска и остановился, озабоченно глядя на густой кустарник. - Ты там надолго не задерживайся, а то клещей нацепляешь!
   - Между прочим, он дело говорит, - заметил Олег, - ты, командир, к себе разные неприятности как магнитом притягиваешь.
   Медведев не обратил на его слова никакого внимания.
   - Что это такое? Можешь сделать что-нибудь?
   - Это, дорогуша, похоже на то, что называется приапизмом. Слышать об этом - слышал, а вот видеть - не доводилось. Только с тобой, - вздохнул Худяков, - такое могло произойти.
   - Оставь на потом свои комментарии, - с трудом, но все-таки сдержался Медведев. - Лучше сделай что-нибудь!
   - Ладно, поставлю тебе спазмолитик и успокаивающее, все равно под рукой ничего другого нет. Заснешь - может, пройдет.
   Антон не спал. Он обеспокоенно посмотрел на скрюченного командира и на озабоченного Олега:
   - Вадим, что случилось?
   - Да ничего не случилось! - пробормотал Медведев, забираясь в джип.
   Худяков сел рядом с ним, отобрал у Андрея Светлану и устроил ее у себя на коленях, ехидно заметив:
   - Дополнительный раздражитель лучше устранить!
   - Я поеду с парнями, - обидевшись, Вадим дернулся в сторону "Газели".
   - Сядь! - Худяков удержал его на месте. - И не рыпайся, а то я тебя по-простому успокою, и ты отправишься в нейротравму на пару с Антоном, только выглядеть будешь более живописно. - У Усова из-под повязки на полголовы растекался чудовищный кровоподтек багрово-фиолетового цвета.
   Медведев рассерженно затих и молчал минут десять, но потом не выдержал:
   - От твоих уколов - толку чуть.
   - Могу отрезать, применить самый быстрый и эффективный метод лечения, - вполголоса ответил Олег и невесело усмехнулся: - Это даст стойкий результат.
   В конце концов успокаивающее подействовало, и Вадим задремал. Уже засыпая, он спохватился, что до сих пор не знает, что с Ириной, но перед глазами все расплывалось, и Медведев не смог даже включить мобильный телефон, в конце концов выронив его из рук. Антон, наоборот, выглядел довольно бодро, он то и дело оборачивался назад и пытался дотянуться до Светланы, желая прикоснуться к ней. Худяков то и дело цыкал на него.
   - Света... - Усов развернулся, насколько позволил застегнутый ремень безопасности и подушки, которыми он был обложен, и смотрел на девушку, не отрываясь. - Как же так? Ты исцелила Вадима и меня, а сама... Олег, что делать?
   - Приедем в клинику и будем думать. Проведем полное обследование и по его результатам решим, что предпринять, потому что пока я не знаю, как вывести Светлану из этого состояния. Тебя тоже нужно как следует посмотреть на томографе, анализы взять...
   - Со мной все нормально, - уверенно заявил Антон, - только голова немного болит и в ушах какой-то шум. Это ерунда, не нужно на меня время тратить, займись Светой.
   - Займусь, - кивнул Худяков и постарался поудобнее устроить голову девушки на своей широченной груди.
   О неприятностях, которые ему грозили, потому что теперь было невозможно что-либо скрыть, врач не думал, в глубине души надеясь, что до увольнения из институтской клиники дело не дойдет. Олег беспокоился за Светлану. Антон, похоже, так же, как и Вадим, выбрался из лабиринта выздоровевшим, а вот Света... Девушка словно спала, но Худяков не чувствовал ее дыхания, настолько редким и неглубоким было оно, и врач подозревал, что и температура упала еще ниже, потому что тело казалось просто ледяным. Медведев, одурманенный лошадиной дозой транквилизатора, спал, Антон тоже задремал, убаюканный мерным шумом мотора.
   - Фарид Сулейманович? Здравствуй! - Олег дозвонился до заведующего отделением нейротравмы, который был его давним знакомым. - Ты на работе в такую жару? Нет, я воспитывать тебя не собираюсь - сам еду в клинику, и то, что ты на месте, очень мне на руку. У нас тут, понимаешь ли, одна проблемка возникла...
   Шарипов заподозрил неладное:
   - Михалыч, ты не темни, говори прямо, что тебе от меня нужно.
   - Нужно одного нашего парнишку посмотреть, голову он себе разбил, причем здорово, - Худяков вывернул шею, стараясь разглядеть Усова; тот, похоже, спал, но врач до предела понизил голос. - Я бы хотел отправить его на новый томограф.
   - Ты знаешь, какая у нас очередь на него?
   - Знаю, поэтому и обращаюсь к тебе по старой дружбе. Речь идет о нашем Антоне.
   Олег решил признаться во всем. Опустив подробности и, естественно, ни слова не произнеся про лабиринт, он рассказал, что к Антону после падения вернулось зрение, и надо бы хорошенько обследовать парня - вдруг страшный диагноз был все-таки ошибочным. Шарипов слушал, недоверчиво пофыркивая в телефон, но, задав несколько профессиональных вопросов, согласился с тем, что Антона стоит привезти в клинику.
   - Один вопрос, что называется, на засыпку, - Фарид Сулейманович перебил Олега, когда тот начал его благодарить, - куда я его пристрою? У меня все забито, одну ординаторскую уже под палату приспособили и еще две койки в коридоре третий день стоят, хорошо, что Дронов до сих пор этого безобразия не увидел. С такой травмой, как ты говоришь, твоего мальчика в духоте держать нельзя. Разовьется отек мозга, что тогда делать будем?
   - А если я его к себе положу? - предложил Худяков. - Оформим к тебе, а у меня Антон временно полежит, пока у тебя место не освободится.
   - У тебя, насколько я знаю, тоже свободных коек никогда нет, - удивился Шарипов, - постоянно то в коридоре кто-нибудь лежит, то в холле какие-то огороды из ширм городите. В интенсивную терапию хочешь его пристроить?
   - Нет, там все занято, - одно место в БлИТе было свободно, и Олег вез туда Светлану, - наш командир не против такого соседа, - врач бросил быстрый взгляд на Вадима, который временами вздыхал во сне, - и мы уже прикинули, как туда втиснуть вторую кровать.
   Шарипов немного поворчал, переложил ответственность за возможные неприятности на Худякова, но согласился на такой вариант. У Олега немного отлегло от сердца, потому что решилась хотя бы одна проблема - Антон перейдет на легальное положение в клинике. В том, что с ним все будет в порядке, врач почти не сомневался, не было сомнений и в том, что лабиринт исцелил Вадима, а вот как помочь Светлане, Олег пока не знал, и это мучило его.

* * *

   До города добрались неожиданно быстро, потому что никто из горожан не спешил возвращаться в пропахшее раскаленным асфальтом пекло, и пробок еще не было. Разомлевший от жары охранник лениво кивнул, узнав Илью и Андрея, и пропустил машины на территорию института.
   В клинике только что начался тихий час, но и без того там стояли тишина и безлюдье, потому что и врачи, и пациенты по возможности старались не выходить из помещений, где на полную мощность работали кондиционеры. Андрей подъехал к служебному входу, и Олег начал будить Вадима:
   - Хватит дрыхнуть!
   Несколько сильных толчков привели Медведева в чувство. Он еле разлепил глаза, плохо понимая, где находится, а Худяков уже переключил свое внимание на Рябова:
   - Поднимайся вместе с Вадимом и Антоном в палату, найди документы Усова и принеси их в приемный покой. Я сейчас займусь Светланой, а туда подойду чуть позже.
   Андрей кивнул, он слышал разговор с Шариповым и понял, что от него требуется. Илья поставил "Газель" так, чтобы машина максимально загораживала вход в корпус, и Олег, не опасаясь посторонних глаз, вынес Свету из джипа. Остатки сна слетели с Вадима, и он рванулся за врачом.
   - Куда ты ее несешь? Я с вами!
   - Вот только тебя мне не хватало!
   Олег плечом отстранил Медведева, попытавшегося забрать у него Светлану, но тот упрямо следовал за ним. Худяков внимательно посмотрел на Вадима и понял, что в данный момент с тем спорить бесполезно. Так, втроем, они и появились на пороге блока интенсивной терапии.
   Игорь на мгновение застыл, не веря тому, что увидел. Молодой врач знал про лабиринт и догадывался, почему Олег хотел держать один бокс свободным, но не мог и подумать, что он может понадобиться для Светы. Большие темные глаза Федотова метались, глядя то на неподвижное тело Светланы, лежавшее на руках Олега, то на стоявшего рядом Медведева.
   - Что?.. - вопрос Игоря замер, не успев родиться.
   У Оксаны из рук выпала длинная лента одноразовых шприцов. Медсестра метнулась сначала к Вадиму, схватила за руку, будто сомневаясь в материальности его образа, потом кинулась к Олегу.
   - Что это вы сделали с моей славной девонькой?! - запричитала Оксана. - Что с ней?!
   - Тихо! - остановил ее Худяков. - Работаем! Слышишь? Работаем!!!
   Игорь распахнул дверь бокса, того самого, где почти полгода провел Медведев. Вадим поразился быстроте медиков - не прошло, казалось, и нескольких секунд, а Света уже лежала на койке, подсоединенная к датчикам системы наблюдения за состоянием пациентов; Олег с Игорем, низко наклонившись, что-то делали с девушкой. Вадим заметил, как загорелся темный до этого экран монитора и по нему медленно поползли кривые: пульс, дыхание, давление, температура. Даже для него, неспециалиста, было понятно, что все показатели находятся на чрезвычайно низком уровне, жизнь еле теплилась в любимой.
   - Света!!! - Медведев в отчаянии перешагнул порог, но тут же был остановлен Худяковым.
   - Ты здесь лишний! - врач без церемоний выставил Вадима из бокса и закрыл дверь.
   Протестовать, ругаться, пытаться силой прорваться к Свете? Бессмысленно, бесполезно, более того, это может навредить ей...
   Медведев без сил опустился на стул и впился глазами в монитор. Он еле слышно шептал: "Светочка, милая моя, любимая, единственная радость в жизни, проснись, приди в себя! Без тебя мне ничего не нужно, без тебя я просто не смогу жить! Почему ты не остановилась вовремя, зачем исчерпала себя до дна? Нужно было построить лабиринт только для Антона, а я уж как-нибудь, со временем, встал бы на ноги, ты помогла бы мне, но сама не..." Вадим помертвел, потому что страшное слово чуть не вырвалось у него. Он с ужасом вспомнил рассказ Ирины об Асклепии-Змееносце, который бросил вызов богам, возвращая к жизни умерших. Разгневанные боги убили Асклепия, не желая потерять хотя бы малую толику своей власти над людьми.
   У Светланы несколько раз получилось отбить Вадима у смерти, теперь она поставила его на ноги и спасла жизнь Антону, который был обречен, но сейчас девушке самой требовалась помощь. "Неужели это расплата за все те добрые дела, которые она совершила? Неужели нельзя противиться судьбе, а нужно безропотно принимать все, что она приготовила? Неужели теперь я должен сидеть и покорно ждать? Чего ждать? - Вадим схватился за голову. - Что делать? Кого звать? Кто тут вообще может помочь, если медики окажутся бессильны? Отец Глеб? Та полубезумная старуха из Рябиновки?" Медведев в отчаянии то смотрел на монитор, то на полупрозрачную дверь бокса, за которой размытыми пятнами мелькали тени Олега, Игоря и Оксаны. Он понимал, что его ожидание в блоке интенсивной терапии напрасно, что он может помешать врачам, но не мог заставить себя уйти. И как издевка высших сил, нет, как капля, переполняющая чашу горечи, снова стало возвращаться то состояние, из которого его кое-как вывел Олег, оглушив до беспамятства инъекцией какого-то препарата.
   Вадим скорчился на стуле, и тут на глаза ему попался какой-то медицинский инструмент, по виду острый. Он схватил его и полоснул с размаху по предплечью, брызнула кровь, но ни это, ни боль не помогли Медведеву. Он замахнулся снова.
   Кто-то перехватил его руку.
   - Вадим, не надо... - сзади раздался тихий голос Андрея.
   - Пусти!
   Медведев попробовал вырваться из его рук, но парень удержал его каким-то хитрым захватом. Вадим обмяк. Рябов мгновенно и поразительно умело наложил на распоротую руку повязку.
   - Не надо, пойдем отсюда, - Андрей начал мягко, но настойчиво уговаривать Вадима, - пойдем в палату. Со Светой все будет в порядке, ей помогут.
   Медведев, почти не слушая, горестно покачал головой:
   - Олег не знает, что делать, я понял это по его глазам. Да и не годится тут вмешательство науки... Света сотворила чудо, а теперь только такое же чудо может спасти ее.
   - Нужно молиться, и Господь дарует нам это чудо! - убежденно произнес Андрей, глаза его вспыхнули.
   - Я не умею, - еле слышно сказал Вадим, - я не знаю ни одной молитвы, не знаю, как это делается, да и вообще я не могу назвать себя верующим.
   - Ничего страшного, - Андрей кротко улыбнулся, - если ты не можешь, не умеешь молиться, то любить-то Свету ты можешь. Если любишь по-настоящему, то она почувствует боль твоего сердца, твой зов и откликнется на них. Помолимся мы с Васькой, папа присоединится к нам, и отец Глеб, и матушка Валентина - все будут просить Господа о чуде.
   - Я люблю ее и именно поэтому не могу уйти отсюда, - Медведев противился попыткам парня помочь ему подняться, - я хочу быть если не рядом с ней, то хотя бы поблизости.
   - Любовь, как и вера, двигает горы, так что несколько стен ей не помеха, Света услышит тебя, - Андрей снова подхватил его под локоть и потянул на себя, помогая встать, - пойдем, здесь мы можем помешать, пойдем в палату. Антон уже там, и ребята с ним, все ждут новостей.
   С тяжелым вздохом Вадим кое-как встал. Спорить с Андреем было сложно, от него порой исходила такая уверенность, что противопоставить ей было нечего. Хромая, Медведев при поддержке Рябова доковылял до двери и еще раз оглянулся на монитор, картинка на котором не изменилась.
   - Света!
   Вадим рванулся назад и не упал только потому, что Андрей удержал его, крепко обхватив руками. Он почти силой вытащил Медведева в коридор и довел его до палаты, где тот, не обращая внимания на ребят, в изнеможении рухнул на кровать.
   - Димыч, ты как? - Генка нерешительно прикоснулся к плечу друга. - Со Светой... - он судорожно сглотнул. - Что?
   - Ничего нового, - не поднимая лица от подушки, глухо простонал Вадим. - Я хотел быть там, а они не дали мне остаться с ней. Гады! Сволочи!
   Антон медленно встал со своей койки и, отказавшись от помощи, осторожно перебрался к Медведеву. У него болела и кружилась голова, временами мучила тошнота, в ушах стоял непрерывный гул, но он видел и на все остальное не обращал внимания. Антон был бы безоблачно счастлив, если бы Светлана, отдавшая лабиринту все силы, не оказалась на больничной койке.
   - Со Светой все будет в порядке, я в этом уверен, - произнес он тихо, но уже почти нормальным голосом. - Слышишь меня, командир?
   - Слышу, - Вадим рывком сел. - Я полтора года слышу по разным поводам "все в порядке", и чем хуже обстоят дела, тем усерднее об этом говорят! А ну, немедленно ляг! Куда с разбитой башкой пополз? - прикрикнул он на Усова, увидев, как тот встал и двинулся к окну.
   - Димыч, я вижу!
   Антон распахнул балконную дверь, и в палату ворвался знойный летний день. Специфические больничные запахи тотчас же были вытеснены ароматами состриженной и уже подсохшей травы на газонах, цветов на клумбах, разогретой солнцем сосновой коры, на которой как испарина выступили бисеринки смолы, и горячего песка на дорожках. Несмотря на жару, где-то совсем рядом озабоченно гудел шмель, а издалека доносился собачий лай.
   - Я вижу! И слышу нормально! И я слышал Свету, когда был в лабиринте! Она говорила мне, что все будет в порядке! А сейчас я знаю, и с ней все будет в порядке! Я не знаю откуда, но я это знаю!
   Антон пошатнулся, но Сашка подставил ему свое плечо.
   - Да уложите же кто-нибудь его! - испугавшись за парня, рявкнул Медведев и сам соскочил с койки в стремлении помочь Меньшикову и Андрею, которые, не дожидаясь дополнительных указаний, кинулись к Усову. Вадим положил Антону еще одну подушку и осторожно пристроил ее под забинтованную голову.
   - Ерунда, просто голова закружилась, - Антон снова попытался сесть, но тут же упал на подушку.
   - Немедленно к Олегу! - скомандовал Вадим, но Андрей и так уже чуть не вышиб дверь палаты.
   Худяков примчался через пару минут и с порога так глянул на набившихся в палату спасателей, что те без единого звука вышли в коридор. Олег внимательно осмотрел Антона, задал несколько вопросов, позвонил Шарипову и попросил срочно подойти в палату Вадима. Завотделением нейротравмы пришел в сопровождении еще одного врача и медсестры. Медведев, не желая мешать медикам, протиснулся мимо них и присоединился к своим ребятам.
   - Ничего страшного я, на первый взгляд, не вижу. - Минут через десять врачи вышли из палаты, и Фарид Сулейманович решил успокоить встревоженных спасателей. - Конечно, мы посмотрим Антона Борисовича на томографе, но мне кажется, что у него просто сильное сотрясение мозга плюс общее истощение организма. Покой, полноценное питание, восстановительная терапия - и ваш друг забудет обо всех неприятностях раньше, чем пройдут его синяки.
   Олег жестами и выразительными взглядами выгнал из отделения стоявших в коридоре спасателей, и резким толчком в спину отправил полусогнутого Вадима в палату, сердито прошипев сквозь зубы: "Опять?! Пошел на место! Потом тобой займусь!"
   Антон лежал в забытьи, к его руке тянулась тонкая пластиковая трубка системы. Осторожно, чтобы не потревожить спящего, Медведев выбрался на балкон и, плотно закрыв за собой дверь, включил телефон. Сразу пришли несколько SMS-ок. Вадим еще не успел прочитать сообщение от Устюгова почти суточной давности: "У нас девчонка! 50-3,100", как тут же раздался звонок.
   - Ну наконец-то, объявился! - обрадовался Максим, по его голосу было понятно, что он празднует рождение племянницы. - У нас все путем, Ирка в норме, малышка - просто загляденье, копия Сереги, самое главное - здоровенькая, зря психовали! - выпалил он одним предложением и вспомнил: - Ты-то как?
   - Я в порядке, - коротко ответил Вадим. - Все получилось.
   Известие о том, что Ира благополучно родила дочку, обрадовало его, но очень слабо. Оно скользнуло по поверхности сознания, не отложившись в нем, потому что все мысли были заняты Светланой. А Максим, похоже, не обратил внимания на глухой голос Медведева, в котором совсем не ощущалось радости.
   - Ну вот, а ты боялся! - довольно рассмеялся он. - Дай телефон Свете, а то я и до нее дозвониться не могу. Куда все пропали? Сейчас-то вы где? Хватай всех, кто рядом, в охапку и вези в Белый Лог! Устроим большой праздник!
   - Света в клинике, я тоже, - выдавил из себя Медведев.
   - Сколько можно киснуть там! Я сейчас за вами приеду!
   - Не торопись. Света в коме...
   Максим сказал только одно слово, но вложил в него столько эмоций, сколько не вместила бы в себя и получасовая тирада.
   - Я сейчас приеду, - пообещал он после продолжительной паузы, во время которой Вадим неподвижно смотрел в одну точку, с еще большей болью переживая случившееся. - Жди!
   Голос Устюгова стал абсолютно трезв, но Медведев не удержался:
   - Макс, не садись сейчас за руль. Не хватало еще, чтобы и с тобой...
   - Заткнись! - рявкнул Максим и отключился.
   Как ни старался Вадим не шуметь, возвращаясь в палату и укладываясь на койку, Антон проснулся.
   - Ирина девочку родила, у них все в порядке, - сказал Медведев, заметив открытые глаза Усова, устремленные на него.
   - Это хорошо, - улыбнулся Антон. - Я обещал Ире встретить ее. Когда их выписывают?
   - Я не спросил, - пробормотал Вадим.
   Он не мог думать ни о чем, кроме того, что случилось со Светланой. Даже физическая боль, терзавшая его, воспринималась как заслуженное наказание и, став почти привычной, не могла заглушить боль душевную. Медведев то садился, то ложился, крутился с боку на бок, но не хотел звать Олега. Промаявшись так час или около того, он встал и пошел в блок интенсивной терапии.
   - Светочка все так же, - Оксана встретила Вадима на входе в общий зал. - Олег Михалыч почти постоянно с ней, Игорек тоже, но вот толку от того, что мы делаем, нет.
   - Как нет? Что же тогда делать?
   - Что делать, что делать, - проворчала медсестра. - Не знаю, скажу только, что, по-моему, Света не хочет, чтобы с ней что-нибудь делали. Виданное ли дело, чтоб я не могла в вену попасть?! Светочкины венки под самой кожей лежат и видно, как они сами от иглы в сторону уходят. И на левой руке ничего не вышло, а на правой даже проколоть кожу не получилось. Несколько раз попробовала, потом смотрю - игла затупилась, будто я во что-то твердое пыталась ее воткнуть. - Оксана покачала головой, усадила Медведева на кушетку и устроилась рядом с ним. - Ты расскажи мне, о каком лабиринте шушукаются Худяков с Федотовым? Что произошло со Светой и с тобой? Причем тут Андрюшка?
   Вадим, опуская подробности, рассказал о том, что произошло. Оксана слушала, не перебивая, понимающе качала головой и одновременно не сводила глаз с мониторов, картинки на которых не менялись.
   - Зря вы Светочку увезли оттуда, - сделала она неожиданный для Медведева вывод. - Она к тому месту привязана и, скорее всего, только там в себя и придет. И с тобой она связана, - усмехнулась Оксана, - не капельницы ей нужны, а ты.
   - Я пробовал разбудить ее, но... - Вадим низко опустил голову.
   - Значит, плохо пробовал, не так. - Медсестра схватила Медведева за руку и кивнула в сторону бокса: - Пока никого нет, иди к ней, докажи, что ты ее любишь, что она дорога тебе.
   - Если Света не проснется, то и я не смогу жить. В этот раз меня никто не спасет, я все предусмотрю.
   Он решил, что замурует себя со Светланой в какой-нибудь из труднодоступных пещер, сделает это для того, чтобы никто не смог разлучить их.
   - Не смей! - Вадим пришел в себя от пощечины. - Не смей даже думать так! Это что же - Светочка сколько сил отдала для того, чтобы ты не просто остался в живых... - Оксана задохнулась. - Она смогла тебя выходить, на ноги поставить, а ты хочешь отплатить ей такой черной неблагодарностью?! - Медсестра была в ярости. - Ты должен жить!!! Просто обязан!!!
   - Я не смогу... - почти беззвучно сказал Вадиим.
   - Неужели ты только и можешь, что ныть и жаловаться на судьбу?! Что ты за мужик?! Тряпка!!! - она рванула Медведева за руку, заставляя встать.
   В этот момент дверь в блок интенсивной терапии распахнулась, и на пороге в сопровождении Андрея появился Максим.
   - Что со Светой?!
   Лицо Устюгова было страшного багрового цвета; только больничная обстановка не позволяла Максиму выплеснуть душившие его эмоции.
   - Это еще кто такой?! - Оксана не могла допустить беспорядка в своих владениях.
   - Мой брат, - объяснил Вадим.
   - Похож! - ядовито сказала медсестра.
   - Где Света? - подскочил к ней Устюгов.
   Схватив Максима за плечи, Оксана мощным толчком вынудила его сесть.
   Столкнувшись с разъяренной медведицей, в которую при виде постороннего превратилась медсестра, Устюгов решил не сопротивляться. Он покорно выпил из мензурки какую-то противно пахнувшую жидкость, подсунутую ему под нос Андреем, и растерянно огляделся по сторонам.
   - Где Света? - повторил он свой вопрос.
   - Там, - Медведев с тоской посмотрел на бокс, в котором находилась девушка.
   - Что ты стоишь?! - взорвалась Оксана, резким движением открыла дверь бокса и втолкнула туда Вадима с такой силой, что он едва устоял на ногах.
   Максим, заметив бледное до синевы лицо Светланы, закрытые глаза и безжизненно лежащие вдоль тела руки, рванулся следом за Вадимом, но Оксана удержала его:
   - Ты-то там зачем?
   Андрей прикрыл дверь, и Максим не увидел, как Вадим опустился на колени перед любимой и прижался к ее руке. Он еле сдерживал крик, рвавшуюся из души мольбу, обращенную к неведомым высшим силам: "Господи, верни мне все, что было! Парализуй руки, отними речь, добавь Антошкину слепоту, оставь один только слух, чтобы слышать Светлашин голос, и чувствительность на маленьком клочке кожи, чтобы ощущать прикосновение ее рук. Я не буду роптать и жаловаться на судьбу, я буду счастлив от одной лишь мысли о том, что Света придет в клинику навестить меня, буду жить ожиданием ее прихода. Накажи по-другому, сделай со мной все, что посчитаешь нужным, только отдай Свету или забери меня вместе с ней, потому что я не смогу жить без нее! Солнце мое, любовь моя, смысл жизни моей, услышь меня, очнись, открой свои глазки, увидь чудо, которое ты сотворила, осчастливь нас всех и порадуйся сама!"
   Тот, кому была адресована эта страстная молитва, остался глух ко всем просьбам и заклинаниям - Светлана не пришла в себя.
   Последний раз Медведев плакал почти десять лет назад на похоронах бабушки, он стеснялся тогда, отворачивался, прятал лицо, а сейчас, покрывая любимую поцелуями, Вадим не замечал слез, от горя и отчаяния выступивших из глаз. Он не обратил внимания и на громкие голоса, раздавшиеся у него за спиной, и вернулся к реальности лишь тогда, когда почувствовал на плече чью-то руку.
   - Вадим Дмитриевич, - за спиной Медведева стоял Игорь Федотов, - я очень прошу вас выйти из бокса и вернуться в свою палату. Если Олег Михайлович увидит здесь вас и вашего брата, я за последствия не отвечаю.
   Вадим оглянулся. Перед входом в бокс стоял Максим, которого Оксана с Андреем едва удерживали от того, чтобы он не бросился на молодого врача.
   - Макс, не надо, - Медведев с помощью Игоря поднялся на ноги. - Пойдем ко мне, поговорим. Андрей, и без тебя нам не обойтись.

* * *

   Как во время поездки в Дегтярку, когда там пропал Сергей Томский, так и сейчас, по дороге в Рудянку, не слишком презентабельный "Опель" Устюгова на практически пустой в ночное время трассе сумел бы составить достойную конкуренцию болидам "Формулы-1". Над его внутренностями постоянно колдовали и Максим, и Павел, и, вполне возможно, что немецкие конструктора не признали бы свое творение, однако результатом смекалки и усилий братьев было то, что владельцы современных иномарок с удивлением глядели на далеко не новый автомобиль, с легкостью обгонявший их. Кое-кто, задетый за живое, попробовал посоревноваться в скорости, но потерпел поражение. Устюгов не обращал внимания на эти игры, он будто слился с машиной в одно целое, желая добавить ей скорости. Лишь один раз ему пришлось не только затормозить, но и остановиться, когда инспектору ГАИ показался подозрительным летевший по шоссе старый "Опель". Служебное удостоверение избавило Максима от долгих объяснений, и он, рванув с места на максимальной скорости, оставил после себя черные отметины на асфальте и запах горелой резины.
   Вадим осторожно прижимал к себе Свету и не замечал ни бешеной скорости, ни слепивших глаза фар встречных машин, ни изводившей его боли. Все, что происходило в клинике поздним вечером, казалось обрывками сна. Медведев смутно помнил, как они с Максимом, Андреем и Антоном обсуждали, как незаметно от врачей забрать Свету из блока интенсивной терапии, но совершенно не помнил, что же они придумали. Потом позвали Оксану, та потребовала одежду девушки, а Вадим никак не мог найти свою сумку, пока Андрей не вспомнил, что она осталась в его машине. Дальше опять был провал в памяти и следующая отчетливая картинка: Максим несет Светлану по безлюдному больничному коридору, а впереди Андрей открывает какую-то дверь и торопит их. Напутствием звучат слова молитвы: "Господи, дай мне силу перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня. Руководи моею волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить". Снова провал - и Андрей протягивает ключи от дома, крестит Свету и после этого целует. Лунный свет падает на широкую серебряную ленту, охватывающую лоб девушки, и мерцание металла придает ее лицу пугающую потустороннюю красоту.
   "Светочка, что я должен сделать, чтобы ты проснулась? - в тысячный раз задавал один и тот же вопрос Вадим. - Зачем ты отгородилась от меня точно так же, как от всех остальных? Неужели ты не чувствуешь, как я тебя люблю, неужели сомневаешься во мне? Как сделать, чтобы ты меня услышала, чтобы открыла глаза и улыбнулась? Как передать тебе энергию?"
   Небо не успело почернеть на западе и тут же стало светлеть на востоке, короткая летняя ночь заканчивалась. Асфальт сменился ухабами грунтовой дороги, и Максиму пришлось снизить скорость. Когда подъехали к дому Рябовых, стало уже настолько светло, что он без труда разглядел крупную собаку, с хриплым воем метнувшуюся наперерез машине, и вовремя нажал на тормоза. От резкого толчка Вадим пришел в себя.
   - Чертова тварь! -Устюгов выхватил оружие, намереваясь обороняться от бросившейся на капот собаки, массой тела с налету едва не проломившей лобовое стекло.
   - Стой!!! Это же наш Казан! - остановил его Медведев, узнавший Светиного любимца.
   Стоило приоткрыть дверцу машины, как в нее тотчас же протиснулся громко скуливший пес. Он мимоходом ткнулся носом в колено Вадима, поздоровавшись с ним, и потянулся к руке Светланы. Казан ждал от девушки привычной ласки, но неподвижные пальцы не сжали его морду, не потрепали за уши. Пес лизнул ладонь; не дождавшись ответа, он очень осторожно прихватил ее зубами и потянул на себя. Рука безжизненно упала вниз, и Казан горестно завизжал, точно заплакал. Медведев поправил свесившуюся руку любимой и вздохнул:
   - Что, пес, теперь вместе плакать будем? Или вместе попробуем разбудить?
   - Что ж вы тут его оставили? - укоризненно спросил Максим, выбираясь из машины для того, чтобы открыть ворота. - А если бы ты не надумал сюда вернуться?
   - Его не было с нами, - пожал плечами Вадим, - ребята ни разу его с собой не брали, и я не представляю, как он здесь оказался.
   - Мистика... - чуть нахмурился Устюгов.
   - Не большая, чем все то, что произошло...
   Максим внес Светлану в дом и уложил на диван. Следом прихромал Медведев, а за ним в комнату почти что вполз Казан, бок которого был ободран, а лапы сбиты в кровь.
   - Эх ты, морда, - Устюгов с сочувствием погладил поседевшую от пыли лохматую голову. - Как же ты нашел этот дом?
   Казан, словно отвечая ему, разразился долгой тирадой. Он скулил, ворчал, повизгивал и подвывал на разные лады, коротко взлаивал и все время заглядывал людям в глаза, будто хотел убедиться, что его поняли.
   - Почему считается, что собаки не умеют разговаривать? - пробормотал Максим. - Еще как умеют, вот только люди их языка не знают. А уж понимают-то они людей, как никто другой.
   Казан отчаянно заскулил, и в собачьих глазах появилась такая тоска, что Устюгов сам чуть не взвыл в унисон с псом.
   - Вадим, скажи, какая от меня помощь нужна? Что ты собираешься делать?
   - Пока не знаю, - покачал головой Медведев. - Оставь нас здесь, возвращайся в город. Там Ирина, ее малышка; не обижайся, но им ты нужнее, чем...
   - Ладно тебе, - усмехнувшись, остановил его Максим, - я все понимаю. Толстуха, - так он назвал Оксану, - совершенно права: Светлане нужен только ты. Подумай крепко своей башкой, как разбудить ее, если любишь - обязательно придумаешь. Но предупреждаю - давай без глупостей.
   - Без, - лаконично ответил Вадим.
   - Поеду в институт и постараюсь направить поиски по ложному следу, - поделился своими планами Устюгов, - пусть думают, что я увез вас в Белый Лог. Сюда вернусь ровно через сутки, если сам почему-то не смогу, то приедет Павел.
   Медведев молча кивнул, он хотел как можно скорее остаться наедине со Светой и попробовать привести ее в чувство. Максим забинтовал псу израненные лапы и уехал, заперев ворота снаружи.

* * *

   Илья с раннего утра сидел на скамейке во дворе родительского дома и ждал того момента, когда его мама останется одна.
   Накануне вечером он перепугал Наилю, увидевшую его искаженное лицо и решившую, что Вадим с Антоном погибли. То, что она узнала про Светлану, расстроило ее еще сильнее, потому что Наиля считала девушку больше чем подругой. Она не плакала только потому, что видела, как переживает Илья, даже Алешка с Андрюшкой не разгладили глубокой складки между бровями и не прояснили его взгляда. Он отказался от ужина, помог уложить малышей спать, но не мог заставить себя говорить ни о чем, кроме случившегося со Светой.
   - Все обойдется, - Наиля старалась успокоить его, - в клинике замечательные врачи, они обязательно помогут ей.
   - Они не знают, что делать, я понял это сразу. Израсходованную жизненную энергию не восстановить никакими уколами... Ничем... Ни у кого из нас не получилось стать донором, даже у Шурика ничего не вышло. Если бы Серега не пропал в Дегтярке, то, может, он и смог бы что-то сделать, а мы...
   Илья с приглушенным стоном отчаяния натянул на голову простыню и отвернулся к стенке. Наиля поняла, что он обессилел от отчаяния, и не хочет ни ласк, ни утешений, ни даже слов надежды, и тихонько ушла в детскую. Илья появился там через полчаса, одетый почему-то в форму.
   - Куда ты? - встревожилась Наиля.
   - Иди спать, Иля. - Илья выдавил из себя успокаивающую улыбку. - Со мной все в порядке. Я поеду на работу, в клинику, узнаю, как Света, как Антон.
   В клинику Илья попал через подвал, связывавший ее с корпусом оперативно-спасательного подразделения. Далеко не все сотрудники института знали о паутине проходов между подвалами, соединявшей разрозненные строения, он и сам узнал о ней случайно, увидев как-то оставленный Вадимом чертеж. Ненароком отложившаяся в памяти схема помогла ему сбежать из клиники, когда его как пострадавшего при взрыве торгово-развлекательного центра поместили туда, и должна была пригодиться сейчас.
   Дверь, которая вела в небольшой коридорчик рядом с приемным покоем, была, конечно же, закрыта, но взломать ее замок для спасателя не составило никакого труда. Он осторожно отжал защелку и уже собирался открыть дверь, как услышал торопливые шаги и чьи-то приглушенные голоса. Илья затаился, придерживая дверь со своей стороны, - если кто-то обнаружит его, то шума не избежать. Ему лично возможный скандал ничем не грозил, но выяснение того, что он делает глухой ночью на территории института, тем более в клинике, нарушило бы все его планы. Все затихло, но через минуту мимо двери снова кто-то прошел, приглушенно загудел лифт. Снова наступила тишина, сквозь которую еле слышно донесся шум отъезжающего автомобиля.
   "Носит же кого-то по ночам нелегкая!" - Илья старательно прислушался, но больше ни одного звука не донеслось до него. Спасатель беззвучно открыл дверь, прокрался по полутемному проходу и наткнулся... на Андрея Рябова, который стоял, прижавшись к стеклянной двери, ведущей на лестницу. Тот был еще бледнее обычного, почти такого же светло-голубого цвета, как его больничная спецодежда.
   - Что со Светой? - Илья представил себе самое худшее.
   - Все будет хорошо, - еле слышно ответил Андрей. - Бог не оставит нас...
   Илья не стал дослушивать его, схватил в охапку и устремился по лестнице в отделение сочетанной травмы.
   - Ты поможешь мне попасть к Светлане, а не то я тебе шею сверну!
   Андрей не сопротивлялся, но, когда Илья, отобрав у него карточку-ключ, стал открывать дверь в отделение, тихо сказал:
   - Светланы здесь нет. Она с Вадимом.
   Спасатель отшвырнул от себя Рябова и бегом, уже не думая о том, что кто-то может услышать его, кинулся в противоположный конец коридора, в палату командира.
   Там в изголовье койки Усова слабо горел светильник, обе кровати были пусты.
   - Где они? - Илья выскочил в коридор и рывком притянул к себе Андрея.
   - Антона повезли в нейротравму на томограф.
   - Идиот!!! - зарычал, еле сдерживаясь, чтобы не ударить парня, Илья и рывком, так, что затрещала медицинская униформа, притянул его к себе. - Светлана где? Командир?..
   Спасатель задохнулся от гнева и внезапно накатившего на него ужаса - вдруг девушки не стало, а Вадим не смог этого пережить и что-то сделал с собой. Антон же, честно говоря, в эту минуту совсем не интересовал Илью. Андрей, не пытаясь высвободиться, кротко улыбнулся:
   - Все будет в порядке и со Светланой, и с Вадимом. - Взгляд Рябова, до этого отрешенный, вдруг прояснился: - Они уехали, куда - не скажу, - неожиданно твердо произнес он. - А нам лучше уйти отсюда, чтобы никто не понял раньше времени, что их здесь нет.
   - Что ты задумал? - все еще с угрозой в голосе, но отпуская парня, спросил Илья.
   - Не я... - Андрей радостно улыбнулся.
   "Совсем тронулся пацан..." - промелькнуло в голове спасателя, а Рябов улыбнулся еще шире, более того, его глаза засветились экстатическим восторгом:
   - Господь вразумил... Услышал наши молитвы... Ангел светлый... Чудо, великое чудо... Нужно молиться, как можешь, как умеешь, сердцем молиться... Что сердце твое попросит, то и сбудется...
   Бессвязные слова Андрея помогли оформиться мыслям, давно бродившим в голове спасателя. Он безрадостно посмотрел на Рябова и оставил его одного в коридоре, напоследок бросив: "Попробую..."
   Мария Львовна Вольфсон схватилась за сердце, когда, открыв дверь после такого короткого звонка, что она усомнилась, не послышался ли ей резкий звук, увидела на пороге старшего сына. Илья не появлялся в родном доме уже больше десяти лет, изредка общаясь только с младшей сестрой - семнадцатилетней Аней, и должно было произойти нечто чрезвычайное, чтобы он решил прийти к родителям. Даже о женитьбе и рождении у него сыновей родители узнали из SMS-ки, отправленной сестре.
   - Здравствуй, мама, - на лице Ильи не было ни намека на улыбку. - Ты одна дома?
   Мария Львовна машинально кивнула, пораженно всматриваясь в ставшее почти неузнаваемым за прошедшие годы лицо сына. Он ушел из дома двадцатилетним юношей, почти подростком, больше всего в жизни любившим музыку и цветы, сам хрупкостью своей напоминавший росток, только что пробившийся из-под земли. Потом Мария Львовна всего несколько раз видела своего Илюшу и тайком от семьи смотрела кассету с фильмом, где он снимался. Материнское сердце смирилось с недружелюбным отношением Ильи к родным, но всегда надеялось, что когда-нибудь он перестанет держать на них зло, простив за совершенный над ним еще в детстве обряд. На сюжет Мария Львовна совершенно не обращала внимания, жадно ловя каждое появление сына в кадре, любуясь его мощной фигурой, гордой посадкой головы, веселой злостью в глазах и отмечая с радостью, каким представительным мужчиной тот стал.
   Порог квартиры переступил человек лет пятидесяти, ссутулившийся от навалившейся на него какой-то большой беды. Можно было предположить лишь одно - он потерял дорогого ему человека.
   - Илюша, что случилось? - Мария Львовна заподозрила самое ужасное.
   - Светлане плохо.
   - Светлане?! Какой Светлане? - Мария Львовна ничего не поняла. Она знала, что у Ильи было немало девушек, но знала и то, что, когда у сына появилась Наиля, тот забыл обо всех прежних подружках, а после рождения детей стал образцовым семьянином. - Кто она такая?
   - Друг, - коротко ответил Илья. - Даже больше... Я любил ее, люблю до сих пор...
   - А как же?.. - поразилась Мария Львовна.
   - Жена? Дети? Я счастлив оттого, что они у меня есть, но если бы не Светлана, то не было бы ничего - ни Наили, ни мальчишек... Ничего... Меня самого, наверное, не было бы... Я не знаю, как тебе объяснить... Это даже не любовь, это преклонение перед идеалом, возвышенным и неприкосновенным, перед... Не знаю, наверное, истово верующие католики так почитают Деву Марию... Что, мама, считаешь, я кощунствую? - горько усмехнулся Илья, заметив протест в материнских глазах.
   - Нет, Илюша.
   "Да я бы заложил бы душу дьяволу, если б знал, что он поможет", - чуть не вырвалось у Ильи.
   - Что с этой девушкой? - тихо спросила Мария Львовна, до глубины души пораженная степенью отчаяния сына.
   - Она спасла от смерти нашего товарища. Рак мозга... А у него - мальчишка на месяц старше моих. Света вылечила его. Вадима парализовало после травмы, а теперь он может ходить. Это тоже сделала Света, но сил она отдала слишком много. Это даже не кома, а вообще непонятно что. Врачи делают все возможное, но... - Илья развел руками.
   - Что же делать? - Мария Львовна расстроилась до слез. - Чем мы можем помочь?
   - Где сейчас дядя Марк? Все еще в Торонто?
   - Нет, он дома, их оркестр уже вернулся в Иерусалим.
   - Ты можешь позвонить ему? Я никогда не попросил бы ни о чем для себя, но для... - Илья с отчаянием посмотрел на мать. - Пусть он дойдет до Стены Плача и оставит там записку, всего три слова: "Пусть Света проснется". Да, я ни во что и ни в кого никогда не верил, но сейчас я готов пойти на что угодно, только бы помочь ей, готов молиться и в синагоге, и в православном храме, и в мечети, но я слышал как-то давно, еще в детстве, что тот, кто молится в Иерусалиме перед Стеной Плача - это как если бы он молился пред Троном Славы, потому что там расположены врата рая, открытые, чтобы Создатель мог слышать все молитвы, - тихо произнес он.
   - Я позвоню ему, Илюша, прямо сейчас, - пообещала Мария Львовна, - и тоже попрошу здоровья для этой девушки. Ты тоже помолись, как можешь. Искренняя молитва будет услышана...

* * *

   В старом деревенском доме стояла невероятная тишина, было слышно только, как в сенях Казан лакает воду. Затем и эти звуки исчезли.
   - Светочка, радость моя, проснись! - Вадиму вдруг показался чужим его собственный голос и он перешел на шепот. - Посмотри, какое утро на дворе, какое солнце. День снова будет жарким, мы могли бы сходить на озеро или в лес, там уже поспела земляника. Казана придется оставить в доме, потому что он еле ковыляет на своих ободранных лапах. Представляешь, этот барбос каким-то образом выбрался из вольера и прибежал сюда. Как он догадался, где мы, чьи мысли прочитал, сможешь узнать только ты, ты поймешь его, а мы с Максом ничего не поняли из того, что он пытался нам рассказать. Лапы у Казана стерты до живого мяса; нужно будет в Ржавом ручье набрать воды, о которой, если помнишь, Максим говорил, что она все раны залечивает. Мне бы тоже не мешало плечо в той воде промыть, потому что со скобками ходить - удовольствие ниже среднего. Да, ты ведь еще не знаешь, что Ира родила девочку, у них все в порядке. Все Устюговы на седьмом небе от счастья, а Макс - в особенности! Он через сутки приедет за нами, а сегодня весь день - в нашем распоряжении. Я хочу, чтобы он запомнился нам на всю жизнь, потому что таких дней больше не будет, мы с тобой, как на необитаемом острове, никого вокруг нет, никто нам не помешает. Я так долго мечтал об этом, столько раз мне снилось, что мы с тобой одни, я здоров и могу бросить к твоим ногам весь мир!
   Вадиму временами казалось, что Света слышит его, но каждый раз, когда он пытался сосчитать ее пульс, его постигало разочарование. Пульс оставался таким же редким, дыхание едва заметным, а кожа была холодна, как лед.
   - Как же согреть тебя, Светонька?
   Медведев распахнул ставни, и в комнату, спугнув полумрак, ворвалось ослепительное солнце. Вадим передвинул диван так, чтобы нежаркие утренние лучи ласкали тело девушки, но не светили ей в глаза. "Вот так, хорошо, - он сначала удовлетворился сделанным, но затем, чуть подумав, снял с любимой одежду, - пусть ничто не мешает солнышку напоить тебя энергией!"
   Металлическая сетка, опутывавшая Свету, засверкала настолько ярко, что у Медведева заслезились глаза, но он, не отрываясь, смотрел на искры, пробегавшие по серебряным дорожкам в такт неглубокому дыханию. Завороженно глядя на это мерцание, Вадим рассказывал Светлане о том, как он проходил лабиринт, что Антон сделал это гораздо быстрее и теперь видит и чувствует себя намного лучше, что с ним самим все в порядке, если не считать плеча и колена, но об этом беспокоиться не стоит, потому что на нем всегда все заживало, как на собаке.
   "Есть тут, правда, одна проблема, с которой ты справилась бы в два счета, но говорить о ней неловко, ты черт знает что обо мне подумаешь", - Вадим попробовал устроиться на диване так, чтобы боль поменьше досаждала ему, и неожиданно заметил, что мерцание почти исчезло. С огромным трудом он нашел на сонной артерии едва заметный пульс, ставший еще более редким, и вдруг с ужасом вспомнил слова девушки о том, что в детстве солнце и жара не давали ей расти. Проклиная себя последними словами, самое мягкое из которых было "убийца", Медведев в панике бросился закрывать окна.
   "Что делать?!" - он не знал, что предпринять, а помощи ждать было неоткуда, потому что мобильные телефоны в окрестностях Рудянки не работали, и никакой другой связи с внешним миром у заброшенного поселка не существовало. На закрытый массаж сердца Вадим не отважился, а вот искусственное дыхание делал до тех пор, пока у него у самого не потемнело в глазах. Тогда он начал осторожно растирать ледяные руки любимой в надежде согреть ее. Больше всего Медведев хотел убрать многочисленные цепочки, Вадим считал, что они впиваются в тело, не дают Свете дышать и причиняют боль, но не мог сдвинуть их ни на миллиметр. От его усилий кожа Светланы, казалось, немного потеплела, и Медведев кинулся на поиски какого-нибудь одеяла.
   Казан подполз к дивану с противоположной стороны и начал, жалобно поскуливая, лизать Светину руку. Пес несколько раз слегка толкнул носом девушку в бок, а когда Вадим появился в комнате с найденным пледом, взобрался на диван и лизнул ее в лицо.
   - Брысь! - попробовал прогнать Казана Медведев, но тот, громко завизжав, отказался уйти. - Не мешай! Пошел отсюда! Я что, скотина ты этакая, должен тратить на тебя время и силы?
   Пришлось схватить изо всех сил сопротивлявшегося Казана в охапку, вынести из дома и запереть за собой дверь. Вернувшись в комнату, Вадим укрыл Светлану пледом и в отчаянии сел рядом. "Светочка, жизнь моя, прости меня, идиота безмозглого, приди в себя! Я совсем забыл про солнце! - исступленно шептал Медведев, одновременно целуя девушку. - Я уверен, ты слышишь меня, проснись, пожалуйста! Я не знаю, что сделать, как разбудить тебя! Неужели моя любовь так слаба, что ты ее не чувствуешь? Неужели поцелуи недостаточно горячи, чтобы пробудить тебя? Хочешь, я разорву, как Данко, свою грудь и достану из нее сердце, чтобы оживить тебя? Подскажи, что сделать, подай хоть какой-нибудь знак!" Все было тщетно, Света не отзывалась ни на какие мольбы, более того, Вадиму показалось, что ее кожа снова похолодела.
   Медведеву показалось, что он голым оказался в Антарктиде во время полярной ночи, таким холодом обдало его сквозь плотную шерстяную ткань, когда он обнял девушку. Мгновенно заледенело тело, сердце остановилось, превратившись в полуфабрикат глубокой заморозки. "Это смерть", - мелькнула последняя мысль, и разум, ужаснувшись происходящему, видимо, все-таки отправил импульс, заставивший Вадима разомкнуть объятия.
   Возвращение к жизни было мучительным - ванна с жидким азотом сменилась ливнем кипящей смолы. Конвульсивно дернувшись, Медведев чуть не свалился на пол и пришел в себя. По его ощущениям, тело, обожженное сначала холодом, а затем огнем, должно было превратиться в один сплошной волдырь, но, как ни странно, на нем не осталось никаких следов перенесенной пытки, зато кожа Светланы - Вадим почувствовал это, когда прикоснулся к ее плечу, - заметно потеплела. Он решил вытерпеть любую муку, лишь Света очнулась, разделся и крепко прижал любимую к себе, стараясь согреть своим теплом, при необходимости - отдать его без остатка.
   Сознание Вадима раздвоилось. Холод и боль почти не ощущались, что-то непостижимое властно управляло им, лишив собственной воли. Объятия перешли в страстные ласки и, не в состоянии сопротивляться неистовому порыву, он с ужасом наблюдал за своими действиями словно бы со стороны. "Маньяк! Животное! Светочка, прости, я не могу..."
   Медведеву показалось, что он снова падает в лабиринт: вокруг снова было Ничто, но былой ужас, ранее заставлявший застыть даже мысли, на этот раз, охватив его на миг, тут же пропал, потому что Нечто, которое порождало это чувство прежде, на этот раз было почти дружелюбным, оно будто даже одобряло то, что происходило. Вадим вдруг ощутил, что его снова раздирает невыносимая боль, рвется не только тело, но и душа. Из этой раны хлынул поток энергии, и, отдавая ее Светлане, Медведев почувствовал, как арктический холод снова сковывает его, останавливая сердце.

* * *

   Дениса, Гену и Игоря в Белом Логу ждало разочарование - кроме Ириных родителей, решивших привезти Иру с новорожденной дочкой на дачу и затеявших по этому случаю генеральную уборку, там никого не было. Вера Дмитриевна и Владислав Михайлович удивились, увидев сына с компанией, бросавшей на того отнюдь не ласковые взгляды, и поразились еще больше, когда их начали расспрашивать о Вадиме и Свете.
   - Мы надеялись, что они приедут, когда Иришу с дочкой выпишут... - растерялся от неожиданных вопросов Владислав Михайлович. - Если бы они решили приехать раньше, то позвонили бы.
   - Максик, с ними ничего не произошло? - встревожилась Вера Дмитриевна.
   - Не-а, - мотнул головой Максим и ухмыльнулся: - Тут кое у кого нервы не в порядке.
   - Поехали назад, - необыкновенно хмурый Денис подтолкнул его к машине. - Максик...
   Вера Дмитриевна и Владислав Михайлович недоуменно переглянулись:
   - Максим, что случилось?
   - Все в порядке, - бросил через плечо Максим, успокаивая родителей, - встретимся у Ирки. Я еще позвоню.
   - В порядке, - сердито буркнул Зорин и снова толкнул Максима.
   - Кончай! Я боюсь щекотки! - хихикнул тот и полез в машину.
   - Слушай, ну ты и сволочь! - не выдержал Генка, когда они выехали из дачного поселка. - Какого лешего ты морочил нас? Сколько времени мы потеряли!
   - А я разве говорил, что Вадим со Светой здесь? - наигранно удивился Максим. - Вы, не знаю с чего, сами так решили, ну а я, видя численное превосходство, благоразумно решил не сопротивляться и не разубеждать вас. Скромность, знаете ли, - он простодушно улыбнулся, - лучше геройства.
   - Живая собака лучше мертвого льва? - мрачно спросил молчавший до сих пор Игорь.
   - Вот именно, дорогуша! - возликовал Устюгов.
   - Если со Светланой или Димычем что-нибудь случится, то я из тебя сделаю мертвую собаку, - зло глядя на него, пообещал Середкин, - причем такую, что не сгодится даже на мыло. Мне по ..., что ты мент.
   - Грязный, поганый ментяра, мусор вонючий, - Максим даже прижмурился от удовольствия, еще немного и он бы облизнулся, как кот, увидевший полную миску сметаны. - Тупой жирный взяточник, крыша для проституток и торговцев наркотиками. Правильно говоришь, умница...
   - Ладно, Максим, не заводись, - попросил Денис. С недавних пор Зорин считал Ирининого брата своим другом, и ему неприятно было слышать и то, что сказал Генка, и то, что сам про себя говорил Максим. - Никто так не думает, а сгоряча - сам знаешь, что можно наговорить.
   - Значит, сгоряча, - криво усмехнулся Устюгов, и вдруг малейшие следы улыбки пропали с его лица, а глаза стали жесткими. - Думают, еще как думают, вслух только не все говорят. Если кто не думает, то это исключение лишь подтверждает общее правило.
   Игорь косо взглянул на Устюгова, припомнив, как едва увернулся от удара, когда помешал Максиму ворваться в бокс БлИТа, где находилась Светлана. Вообще, у молодого врача благодаря его бросавшейся в глаза внешности - жгучий брюнет со смуглой кожей и темными глазами - было не очень-то доброжелательное отношение к милиции из-за постоянных проверок его личности; пару раз, когда у Федотова не оказывалось при себе никаких документов, его забирали в отделение, где по несколько часов держали в "обезьяннике", якобы проверяя по своим базам, тот ли он на самом деле, за кого себя выдает.
   Максим по дороге из Белого Лога в город сумел сбежать от спасателей, причем сделал это легко и просто. Когда "Газель" спасателей остановили на одном из постов ГАИ, Устюгов, не мудрствуя лукаво, открыл дверь машины, выбрался из нее и спокойно направился к застекленной будке, напоминавшей аквариум. Пока один из инспекторов придирчиво осматривал запыленную машину и подозрительно принюхивался к Середкину, одновременно изучая его документы, Максим успел отыскать общих знакомых, завести приятельские отношения с остальными и теперь весьма эмоционально, так, что было слышно даже снаружи, рассказывал о том, какая замечательная племянница появилась у него. Генка, едва сдерживаясь, то и дело злобно посматривал на Максима, Устюгов же, ловя эти взгляды, улыбался еще шире. Когда он увидел, как инспектор возвращает Середкину документы, то превратился в подобие Чеширского кота - одну сплошную улыбку:
   - Мужики, вы уж меня не ждите, все равно я вам не помощник, - со значением сказал Максим, выглянув наружу. - Привет всем!
   Денис усмехнулся, оценив ситуацию, а Середкин с Федотовым обменялись вполголоса парой слов. Максим, конечно, их не слышал, но выразительные взгляды в его сторону, не сулившие ничего хорошего, однозначно передавали смысл сказанного. Ругая Максима последними словами, спасатели и врач вернулись в институт и там узнали, что Олег Худяков вскоре после их отъезда тоже куда-то уехал. Об этом рассказал Меньшиков, разрывавшийся между корпусами клиники: в "травме" он не хотел надолго оставлять Антона одного в палате, несмотря на то, что врачи считали состояние его друга достаточно стабильным, а в "терапии" ему нужно было убеждать Петровича в том, что со Светланой, хотя и находившейся в боксе интенсивной терапии, все в порядке, ей просто нужен хороший отдых, а Олег с Игорем перестраховщики, каких поискать.
   - И что, получилось? - хмуро спросил Генка.
   - Получилось, - вздохнул Сашка, - вчера вечером получилось и сегодня утром получилось, но боюсь, что вечером уже не получится.
   - Узнай, кто у нашего Петровича лечащий врач, - попросил Генка Игоря, которому, естественно, не понравилось, что его обозвали перестраховщиком, и он сердито косился на Меньшикова, - и скажи, чтобы ему дали успокоительное. И посильнее.
   - Ага, язва - она от нервов, - подхватил идею Денис.
   - Хотите его усыпить? - мрачно усмехнулся Игорь. - И надолго?
   - Да хоть на несколько часов! Я уже задолбался эту комедию разыгрывать! Мне "Оскара" пора давать! - не выдержал Сашка.
   - А где Фриц? - поинтересовался Середкин. - Чего наш артист не пришел к тебе на подмогу? Развернулся бы во всю мощь своего таланта.
   - Не знаю, где он, я с вечера его не видел, - буркнул Меньшиков.
   - Он, по-моему, был явно не в себе, - заметил Денис, - исчез, не сказав ни слова.
   - Без него обойдемся, - бросил Генка, - давайте лучше думать, куда могли исчезнуть Вадим со Светланой. Где их искать?
   - Они в Рудянке, - Игорь сам не знал, откуда к нему пришла такая уверенность.
   - Что им там сейчас делать? - пожал плечами Середкин.
   - Не знаю, - покачал головой врач, - но, по-моему, больше негде.
   - Поехали, - Меньшиков направился к машине, - мне тоже кажется, что командир увез Свету туда.
   - Зачем? - Зорин был, скорее, на стороне Середкина.
   Сашка пожал плечами, не желая делиться смутными догадками, которые, кроме недоумения, ни у кого ничего не вызвали бы.
   - Не хотите с нами? - Игорь уже сидел в машине. - Не надо, справимся без вас, Саша дорогу знает.
   - Нет уж, поехали все вместе, - Генка оттолкнул Меньшикова и сам сел за руль.

* * *

   Вадим долго не мог понять, что с ним и где он находится. Было темно, тихо, он лежал на спине и не мог не только пошевелиться, но даже поднять веки. Смутные обрывки мыслей мгновенно исчезали, не успев сформироваться во что-то определенное. Потом появились лоскутки воспоминаний, и разум начал сшивать их в единое полотно сознания. Что-то взорвалось... Он упал... Врачи... Света... Ее лицо закрыто маской, видны только глаза...
   'А-а, ну конечно, я в клинике, - мысли стали более или менее связными; Медведев решил, что ему сделали очередную операцию и он никак не может очнуться после наркоза, - сейчас придет Света и разбудит меня. Как надоело быть подопытным кроликом! И главное - все ведь без толку...' Внезапно в сознание прорвались непонятные звуки: кто-то царапал дверь, скулил и повизгивал. "Собака? Откуда в клинике может быть собака? Опять у меня сепсис", - решил Вадим, потому что вдобавок вспомнился явный бред - он плывет по подземной реке, карабкается по склону горы, страстно ласкает Светлану. "Да где уж мне..." - Медведев разочарованно вздохнул и открыл глаза, ожидая увидеть приевшуюся больничную обстановку, но разглядел в сумраке большую полупустую комнату с бревенчатыми стенами.
   Внезапно он вспомнил все. Лабиринт! Света!!! Вадим повернул голову и увидел открытые глаза девушки.
   - Света!.. - голос Медведева сорвался, онемев от счастья, он склонился над любимой. - Светочка!..
   - Димка...
   - Вадик! Светлашенька, солнце мое, для тебя я хочу быть Вадиком! Ну назови меня так! Пожалуйста!!!
   - Вадик... - Светлана слабо улыбнулась. - Я думала, ты никогда не догадаешься...
   - Ну ты же знаешь, какой я тупой! - радостно рассмеялся Вадим и нежно поцеловал ее. - Наконец-то ты проснулась! Все так переживали, а я вообще чуть с ума не сошел!
   - Я знаю.
   - Я так и думал, что ты все слышала и видела, - облегченно вздохнул Вадим, - но не могла ничего сказать, а я не знал, как привести тебя в чувство, и никто не знал, что делать. Почему ты ничего не сказала мне заранее, даже не намекнула?
   - Я не думала, что так получится, - чуть слышно прошептала девушка, - а потом, после лабиринта, я пыталась подсказать, но...
   Медведев вспомнил необыкновенно яркий сон, приснившийся, когда они ехали из Рудянки в клинику, и догадался, что тогда подействовали вовсе не уколы, сделанные Олегом. И сейчас для приведения его в нормальное состояние не понадобились никакие успокаивающие препараты, боль прошла, размеры тоже стали вполне стандартными.
   - Я даже не идиот, а, как говорит Ира, кусок идиота, потому что я ничего не понял, - признался Вадим. - Мне происходившее казалось настолько гадким и противоестественным, что я в какой-то момент был готов отрезать себе все "подсказки".
   - Хорошо, что Андрей вовремя вмешался.
   - Это ты его позвала? - поразился Медведев.
   - Нет, он сам почувствовал что-то неладное, - девушка устало закрыла глаза.
   Вадим испугался:
   - Светлаша, что с тобой?! Тебе плохо? Ты слышишь меня? - Дрожащими от волнения пальцами он дотронулся до бледной щеки, до лба и обнаружил, что широкая серебряная лента, обвивавшая голову, сдвинулась с места. - Светочка, что я могу для тебя сделать? Можно убрать цепочки? Или они еще нужны для чего-то?
   - Можно, - еле слышно ответила Светлана.
   Вадим очень осторожно снимал с ее тела серебряную паутину, которая местами потемнела настолько, что стала угольно-черной, и постоянно рвалась. На нежной коже от металлических нитей остались красноватые вмятины, которые он пытался разгладить легкими прикосновениями губ.
   - Солнышко мое, зайка, котеночек мой любимый, рыбка, птичка, - никакие ласковые слова не казались ему сейчас приторными или пошлыми. - Я придурок, Светлашенька, я редкостный придурок! Ты отдала всю энергию ради нас, а я тебя, чуть живую, только что не ругаю за то, что ты вовремя чего-то там не сделала. Я скотина, эгоист, я...
   - Дим, какой список смотреть? - голос Светы был очень тихим, но она улыбалась.
   - Полный реестр, который необходимо срочно переработать! - Вадим обрадовался, увидев улыбку. - Сейчас я сниму с тебя всю эту бижутерию, а потом... Светлаша, ты же не ела ничего несколько суток! Сейчас гляну, что из еды здесь найдется...
   - Димка, мне есть совсем не хочется, - остановила его девушка, - а вот попить принеси.
   Медведев, не слушая ее возражений и не одеваясь, кинулся на кухню и через несколько секунд оттуда донесся грохот падающих банок с тушенкой и сгущенным молоком, которых Андрей привез из города столько, что хватило бы примерно на месячное автономное существование десятку человек. Сопровождаемое приглушенной руганью Вадима, свалилось и разбилось что-то стеклянное, потом разорвалась бумага и, судя по всему, на пол высыпалось несколько килограммов гороха. Медведев очень пространно и эмоционально - Света слушала его с большим интересом - высказался по поводу собственной неуклюжести, почти заглушив звуки дальнейшего разгрома, но вскоре с довольным видом появился в комнате, держа в одной руке стакан воды, а в другой - большую кружку молока с медом.
   - Так, - категорически заявил он, напоив любимую, - мало ли чего тебе не хочется, а есть - надо! Вот тебе молоко с медом, а потом я манную кашу сварю.
   - Деспот! - весело ужаснулась Светлана, пытаясь приподняться.
   - Да, радость моя! - со счастливой улыбкой согласился Вадим, подкладывая под Светину спину подушки и укрывая ее пледом. - Вот так, - приговаривал он, - вот так тебе будет тепло!
   - Мне не холодно, - слабо сопротивлялась Света.
   - Светка, не спорь со мной! Ты вся, как ледышка, особенно руки! В конце концов, ты входишь в состав моей группы, а меня с должности командира пока что не сняли, и поэтому ты должна меня слушаться! - Вадим поцелуем заглушил ее возражения. - Немедленно выпей молоко!
   - Тиран! - охнула Света.
   - Деспот, тиран и вообще жуткий тип! - радостно рассмеялся Медведев. Одной рукой он обнял девушку за плечи, а другой поднес к ее губам кружку. - Это любимое средство Зины, и я по себе знаю, как оно помогает, как восстанавливает силы!
   Света маленькими глотками пила молоко и улыбалась.
   - Дим, кухня-то как, цела?
   - Ну-у, там требуется небольшая уборка, - уклончиво ответил Медведев и сменил тему: - Да что ты про всякую ерунду думаешь! Скажи лучше, как ты себя чувствуешь?
   - Все в порядке, Дим, не волнуйся и расскажи, что у тебя с коленом?
   - Не знаю, - Медведев беспечно дернул здоровым плечом. - Олег что-то говорил про мениск, но, знаешь, мне было совсем не до него, я не мог думать ни о чем, кроме того, как разбудить тебя, как передать тебе энергию. Кстати, энергии во мне явный переизбыток, ты только посмотри, что со мной творится! Мне срочно нужно избавиться от этих излишков, и ты должна помочь мне! Можешь сказать, что я маньяк, но я хочу... - он запнулся и, вдруг смутившись, натянул на себя угол пледа. - Ну, ты догадываешься, чего всегда хочет мужчина... Все получилось так сумбурно, я совсем не так представлял себе... Я не знаю, что чувствовала ты, а я чуть не умер и ничего не понял, было что или ничего не было. Я хочу, что называется, с чувством, с толком, с расстановкой... - Вадим судорожно пытался подобрать слова, которые не показались бы любимой пошлыми или обидными, в голову ничего не приходило, он расстроенно замолчал, но легкая улыбка любимой ободрила его. - Я очень неприлично веду себя, да? Хочу удовлетворить свои животные инстинкты, оправдываясь тем, что это пойдет тебе на пользу...
   Вадима перебил лай за дверью; Казан, услышав голос Светланы, уже не царапал дерево, а изо всех сил ломился внутрь.
   - Фу!!! - заорал Медведев на пса, но тот не замолчал и не прекратил своих попыток добраться до девушки. - Та-ак, теперь этого лешего придется как-то успокаивать, иначе он никакой жизни не даст! - Вадим с неохотой поднялся с дивана.
   - Дим, пусти его, - попросила Света, и через несколько секунд в комнату с радостным визгом ворвался лохматый клубок.
   Казан вскарабкался на диван и уткнулся носом в шею девушки. Он замер, и только хвост слабо подрагивал, выражая высшую степень счастья.
   - Хороший пес, хороший, - улыбнулась Светлана и погладила его.
   Казан перестал сдерживать эмоции и в один момент облизал лицо и руки девушки, которая со смехом отворачивалась от обезумевшего от восторга пса.
   - Ну все, хватит!
   Медведев почувствовал самую настоящую ревность и попробовал прогнать Казана, но не тут-то было. Пес увернулся от Вадима, спрыгнул на пол и забежал с другой стороны дивана, намереваясь снова забраться туда. От не очень ловкого в движениях из-за распоротого плеча и разбитого колена Медведева, схватившего Казана за хвост, пес вырвался и заполз под диван. Оттуда Вадим вытащил его за задние лапы, однако не удержал, и пришлось опять ловить его и выдворять не только из комнаты, но из дома. Со двора долго доносились разнообразные звуки, которыми Казан выражал свое негодование.
   На этот раз не было ни пугающего падения в непроницаемую бездну, ни боли, ни взрывных ощущений, полузабытых за долгое время болезни, ни ожидаемого восторга от того, что тело снова подчиняется ему, Вадим чувствовал, что его переполняет тихая радость бытия. Это чувство было сродни безмятежному полету сквозь пронизанное светом пространство, которое иногда приходило к нему во сне. Он чувствовал, как растворяется, становится единым целым с любимой и отдает ей энергию, душу, все, что у него есть.
   - Милая, родная, любимая, - Медведев задыхался от счастья, покрывая ее поцелуями, - я не верю сам себе, это невозможно, я, наверное, окончательно спятил и грежу наяву, а если я сплю, то не хочу просыпаться.
   - Не спишь, - шепнула Света.
   - Не-ет, - просиял Вадим, - не сплю, а вот тебе, по-моему, не мешало бы отдохнуть.
   Ласковые легкие прикосновения губ и пальцев убаюкивали Свету, любовь окутывала ее нежной пеленой. Еще никогда она не чувствовала такого удивительного спокойствия, как сейчас, в объятиях любимого. Его ласки и раньше доводили ее до состояния блаженной истомы, но то, что она испытала сейчас, не шло ни в какое сравнение с прежними ощущениями. Вадим, едва дотрагиваясь, гладил ее волосы, любовался тонкими чертами обожаемого лица, на котором появился едва заметный румянец, и точеными формами стройного тела от которого уже не веяло смертельным холодом. Он чувствовал себя бесконечно счастливым, если его состояние вообще можно было описать словами, внутри у него все буквально пело. Светлана очнулась, она была с ним, рядом, и он даже боялся благодарить судьбу за безмерно щедрый подарок. Ему безумно хотелось сжать девушку в объятиях, рассказать и показать еще раз, как сильно он ее любит, но Вадим боялся ее разбудить. Он лежал, не шевелясь и почти не дыша, предавался сладким мечтам о будущем и не заметил, как задремал сам.
   Сквозь полузабытье Медведев услышал, как зашелся в лае, потом дико взвизгнул и тут же замолчал Казан, а спустя мгновение раздался мощный удар.
   Забитый в косяк крючок не выдержал, и дверь в комнату с грохотом распахнулась. Вадим вскочил и столкнулся лицом к лицу с Олегом, зажимавшим подмышкой уже не сопротивлявшегося полузадушенного пса.
   - Ну конечно, - иронически протянул врач, оглядев его с головы до ног, - где же еще искать тебя, как не в постели с женщиной.
   Медведев задохнулся от негодования, но Худяков не дал сказать ему ни слова, отодвинув в сторону и сунув в руки еле живого Казана.
   - Света, наконец-то ты очнулась! - Олег присел на край дивана и взял проснувшуюся от шума девушку за руку, профессионально проверяя пульс. - Вижу, что все в порядке, - он облегченно перевел дух, устало улыбнулся и тут же не без насмешки добавил: - Из скромности не буду интересоваться, как Вадиму удалось тебя разбудить.
   - Да что ты все время хочешь выставить меня каким-то полоумным маньяком? - не сдержался Медведев.
   - Разве я ошибаюсь? - преувеличенно удивился Худяков. - Ты еще ни разу не опроверг ни один из моих диагнозов. Неужели ты не такой?
   - Не такой, - ответила за потерявшего от возмущения дар речи Вадима Светлана. - Он хороший, я его люблю.
   - Самый веский довод из всех возможных, - соглашаясь с девушкой, кивнул врач. - Я, конечно, поверю, но ваш медовый месяц мне придется прервать в самом начале. Давайте-ка, ребятки, одевайтесь, и поедем в клинику.
   - Зачем? - все еще довольно сердито спросил Медведев.
   Он так и стоял посреди комнаты, держа на руках начинавшего приходить в себя пса.
   - Он еще спрашивает! - фыркнул Олег. - Мне после ваших выходок светит не просто увольнение, а пожизненная каторга на урановых рудниках в Заполярье! Я, похоже, злейший враг если не всего человечества, то, по крайней мере, хорошо известной мне компании. Против меня сговорились все, - безнадежно вздохнул он и начал перечислять: - Стоило только выпустить ситуацию из-под контроля на несколько минут - черт меня дернул послушать Оксану и пойти смотреть на новый томограф, когда туда отправились Игорь с Антоном, - как вы тут же этим воспользовались. Потом она уговорила меня отдохнуть, после этого довольно долго морочила голову, рассказывая, что у тебя, Света, никаких изменений нет, а под конец заявила, что дверь в бокс заклинило, и она ждет слесаря. Кто, скажите мне, кроме нее, мог затолкать в замок шпильку?! Я чуть было не стал убийцей! - Олег перевел дух и продолжил: - Максиму, дорогуша, передай, что конспиратор из него никакой. Нет, конечно, когда Игорешка с Середкиным и Зориным зажали его в углу и буквально приставили нож к горлу, он был на высоте. Какой талант пропадает! Парни поверили тому, что он наплел, и кинулись за вами в Белый Лог. Максим, подозреваю, в этот момент здорово потешался над ними, думая, что благополучно обвел всех вокруг пальца. Только не меня, - усмехнулся Худяков. - Стоило увидеть особо постный взгляд Рябова, как я тут же понял, где вас искать. Кстати, этот святоша, оказывается, продвинутый компьютерщик. Я под Оксанины сказки минут двадцать смотрел на Светин монитор, пока не сообразил, что вижу одну и ту же картинку. Программу он, видите ли, закольцевал! А если бы данные от других пациентов тоже превратились в картинку на прошлогоднем календаре?! Если бы в этот момент у кого-то из них наступило ухудшение, которое мы проворонили бы из-за этого умельца?! У меня сложилось такое впечатление, что вы заранее составили план, как подвести меня под монастырь, и не пропустили ни один из его пунктов... - Олег махнул рукой и оглядел комнату. - В довершении всего я должен взламывать замки, выбивать двери и обороняться от бешеных собак. Совсем озверел, скотина!
   Казан, вне всякого сомнения, понял, что речь идет о нем. Пес с трудом повернул голову, обиженно покосился на врача и хрипло гавкнул. На человеческий язык это переводилось однозначно: "Да пошел ты!.."
   - Смотри-ка, ругается! - восхитился Худяков. - Хотел бы я знать, сам он до этого додумался или его кто-то усердно дрессировал?
   - По-твоему, это опять мои происки! - оскорбился Вадим.
   - А чьи еще? - поинтересовался Олег.
   - Он умнее, чем мы все думаем, - заметил Медведев, осторожно опуская Казана на пол и садясь на диван рядом с врачом.
   Пес всунул морду между ними и требовательно посмотрел на людей. Олег слегка отодвинулся и помог ему взобраться на диван.
   - Он не просто умнее, - Света погладила лохматую голову, - а разумнее...
   - Золотые слова! - восхитился Олег. - Света, ты попала в точку. Из всех, здесь присутствующих, по уровню разумности я поставлю его на второе место после тебя.
   - А меня, конечно же, на последнее, - проворчал Вадим. - Можешь ничего не говорить, ты уже давно сказал все, что обо мне думаешь.
   Он встал, подошел к окну, распахнул ставни - комнату тут же затопило солнце - и с оскорбленным видом устроился на подоконнике.
   - Ладно, старик, не заводись, это у меня такая разрядка после стресса, - примирительно сказал Худяков. - Я ведь что только не передумал, когда увидел пустой бокс и не нашел в палате тебя. Антон тоже хорош... Еле языком ворочает - а туда же: "Только что Димыч был здесь". Заговорщики хреновы!!! - Олег снова вспылил, но тут же успокоился: - Да, Вадим, хватит разгуливать в одном пластыре. Я, конечно, в высшей степени художественно его наклеил, и Света, надеюсь, должным образом оценила мои старания, но никому другому в таком виде показываться не стоит, тем более, что здешние аборигены - люди пожилые, и такое зрелище может сказаться на них самым пагубным образом. Давай не будем брать грех на душу.
   - Олег, с пластырем и со всем остальным мы разберемся, - улыбнулась Светлана, - а тебе для снятия стресса я рекомендую искупаться в озере и часа два погулять по сосновому бору.
   - Договорились, - кивнул врач, - через три часа я вернусь, а вы к этому времени соберетесь в дорогу. Казан, - позвал он, - пойдем на озеро, не будем им мешать.
   Пес улыбнулся, как умеют улыбаться собаки, и лизнул Светлану в щеку. После этого сполз с дивана, хромая подошел к Олегу и вильнул хвостом. "Я не обижаюсь на тебя", - прочитал в собачьих глазах врач.

* * *

   Под вечер в Рудянке произошел переполох. Ее жителям показалось, что на них сбросили вражеский десант: по заброшенному поселку метались, показавшись перепуганным местным жителям целой армией, с полдесятка мужчин, искавших кого-то по всем домам. Они не грубо, но чрезвычайно настойчиво расспрашивали стариков, не видел ли кто сильно хромавшего высокого темноволосого мужчину и очень красивую девушку вместе с ним. Кто просто отмалчивался, кто прикидывался выжившим из ума и нес совершеннейшую ерунду, но никто ничего не хотел рассказывать, не зная, к каким последствиям это может привести. Тогда Середкин решил применить другую тактику, изъяв из аптечки и сокровенных запасов Дениса спирт и все спиртосодержащие жидкости, пригодные для внутреннего употребления. Сногсшибательная смесь развязала языки двум мужикам непонятного возраста, которым с равным успехом можно было дать и шестьдесят, и девяносто, и они вспомнили, что в середине дня, в самое пекло, видели чужака - здоровенного мужчину, шедшего к озеру. Меньшиков с Федотовым переглянулись: "Вадим?!" Генка сидел и пытался восстановить дыхание и сфокусировать зрение после дегустации изготовленного им коктейля, поэтому волновавший всех вопрос задал Денис:
   - А девушка? Девушка с ним была?
   Мужики неуверенно переглянулись, потом тот из них, который казался моложе, с остатками волос на голове и несколькими гнилыми зубами во рту, помотал головой:
   - Нет, девушки не было. Один он был.
   - Нет, не один! - не согласился с ним второй, с абсолютно голым черепом и деснами.
   - А с кем? - прохрипел Середкин.
   - С собакой! - торжественно заявил беззубый.
   - Нет, это не Вадим, - вздохнул Денис.
   - Опять столько времени зря потеряли! - Игорь, похоже, потерял всякую надежду найти Светлану и Медведева.
   Генка жестом остановил ребят в надежде все-таки услышать от мужиков что-нибудь полезное, но пока что речь шла об увиденной собаке.
   - Я таких и не видел никогда, не собака, а медведь! Такая псина и быка завалит. И на что городским такая собака?
   - Да на что им вообще в городе собаки?
   Мужики пустились в долгие рассуждения насчет жизни обитателей города. Спасатели терпеливо слушали их и время от времени пытались вернуть разговор в нужное русло, что удавалось плохо, поскольку беззубый, видимо, "оседлал" любимую тему и начал вспоминать какого-то Пестрого, который в одиночку расправлялся с волком.
   - Слушай, дед, что ты этой собакой голову дуришь, - не выдержал пришедший в себя Середкин. - Ты мне скажи, мужчина, которого ты видел, как выглядит? Высокий? Темноволосый? Хромал он?
   - Высокий, - согласился мужик, явно недовольный тем, что его так бесцеремонно перебили. - А волосы светлые.
   - И не хромал он... - добавил тот, что помоложе, - а только что вприпрыжку не скакал, такое у него настроение хорошее было, смеялся, когда с собакой своей разговаривал.
   - Нет, это не Вадим, - расстроенно повторил Денис. - Поехали, нечего нам тут больше делать.
   - Куда? - уныло спросил Игорь.
   - Домой, - вздохнул Меньшиков. Он так был уверен, что Светлана с Вадимом окажутся в Рудянке, что теперь находился в состоянии полной растерянности. - Я ничего больше не могу придумать, где они могут быть.
   - А если в Дегтярке? - предположил Середкин.
   - Ну ты и сказал! - фыркнул Сашка. - Туда-то им зачем ехать?
   - Может, в Рябиновке? - выдвинул свою версию Денис.
   - Слушай, ты, идиот!!! - взорвался Гена. - Ты своей Рябиновкой и тамошними ведьмами уже весь институт затрахал!!!
   - Сам идиот! - огрызнулся Зорин. - Там аномальная зона с выходом энергии, так Иван Валентинович, Ирин начальник, сказал. А Светлане сейчас нужна энергия, поэтому Вадим мог повезти ее именно туда.
   - Да пошел ты со своими аномальными зонами! Засунь их в задницу себе или этому старому педику!
   - Вы совсем с ума посходили! - Игорь понял, что назревает нешуточный конфликт, и вклинился между спасателями. - Поехали, действительно, домой, может, там что узнаем. А от драки на потеху местным жителям уж точно пользы никакой не будет.

* * *

   Светлая летняя ночь не усыпила город. На улицах гуляло много компаний, больших и маленьких, а вот машин на дорогах было на удивление мало, и "Газель" спасателей за рекордно короткое время добралась до центра. Спасатели, не на шутку повздорившие в поселке, не разговаривали между собой, сидя в полудреме. Меньшиков, который вел машину, тоже угрюмо молчал. Все складывалось далеко не лучшим образом: ни Светлану, ни Вадима они, несмотря на все старания, так и не нашли и теперь даже не подозревали, где еще можно их искать, тестя явно больше не удастся кормить разными байками, и, самое позднее, днем или, скорее всего, уже утром обман раскроется, и тогда... Что тогда, Сашка примерно представлял - мало не покажется никому, не спасут никакие оправдания и транквилизаторы. Он удивлялся тому, что Петрович за весь вечер ни разу не позвонил и не поинтересовался, как Светлана, но в глубине души радовался, что не нужно изворачиваться и придумывать, почему телефон девушки выключен и почему ее до сих пор держат в интенсивной терапии.
   Игоря они завезли в клинику. Когда проезжали мимо института, врач вдруг решил остаться на работе. "Мне в восемь утра заступать на дежурство, - объяснил он, - дома буду не раньше трех, а в шесть уже вставать. Уж лучше в ординаторской устроюсь, все-таки лишние часа три посплю". Сейчас Сашка вез домой старательно не замечавших друг друга Середкина с Зориным, и путь его лежал мимо Светиного дома.
   В одном из окон квартиры девушки горел свет. Меньшиков резко затормозил, развернулся и, не разбирая дороги, поперек трамвайных путей и встречной полосы, через газон и окаймлявший его кустарник рванул к въезду во двор, едва не задев при этом угол дома.
   - Ты ... совсем ...!!! - разразился руганью Середкин, со всего маху приложившийся головой о боковое стекло.
   - Пристегиваться надо! - ядовито отозвался из глубины машины Денис, сам едва не слетевший на пол при резком повороте. - Шурик, что случилось?
   Сашка на полной скорости влетел во двор дома и как вкопанный остановился у подъезда.
   - Там свет в окне! - бросил он через плечо, выскакивая из машины.
   Меньшиков никак не мог открыть замок на двери подъезда. Вроде бы код он помнил, но после нажатия нужных кнопок не раздавался характерный щелчок освобождения язычка.
   - Пусти! - бросил Денис, попробовал сам, не добившись успеха, и, не слушая приглушенную ругань Середкина по поводу способностей некоторых, попросту надавил плечом на дверь, которая благоразумно решила не сопротивляться и, обиженно скрежетнув, открылась. - Всего и делов! - усмехнулся спасатель и бросился вверх по лестнице, решив не вызывать лифт. За ним с топотом последовали Меньшиков с Середкиным.
   - Может, тебе показалось? - тяжело дыша, уже около Светиной двери спросил Денис. Он вдруг испугался, что надежды окажутся ложными и они опять никого не найдут.
   - Нет! - отрезал Сашка.
   Середкин нажал на кнопку звонка и держал, как показалось Денису, целую вечность, по того момента, как щелкнул замок. Дверь приоткрылась, и в ее проеме показался Медведев, не слишком ласково смотревший на спасателей.
   - Димыч, ты что, дома?! - растерянно спросил Генка.
   Медведев зевнул:
   - Совсем спятили? Среди ночи устраиваете тарарам, вваливаетесь к мирно спящим людям... Если вы разбудили Свету, то я вас в порошок...
   - Дим, кто там? - из глубины квартиры едва слышно донесся сонный голос девушки.
   - Света?! - дуэт Меньшикова с Зориным получился на редкость слаженным.
   Без лишних церемоний отодвинув в сторону своего командира, ожегшего их гневным взглядом, спасатели одновременно протиснулись в прихожую.
   - Ты проснулась?
   - Все в порядке?
   - Да, ребята, - прозвучало чуть громче.
   - Эта банда полуночников все-таки разбудила тебя? - Вадим отпихнул с дороги Сашку и заглянул в комнату. - Не смей вставать, я их сейчас выгоню. Все вопросы завтра. - Он плотно закрыл дверь и обернулся к своим ребятам. - Понятно? Мы с утра будем в клинике, потом - не знаю. Что еще?
   Денис молча кивнул, показывая, что он все понял, а Сашка, наоборот, мотал головой, и это должно было означать, что он услышал Светин голос и ему пока больше ничего не нужно.
   Растерянность Середкина перешла в ступор, когда из-за спины Медведева выглянул Казан.
   - Этот... тут... Как он сюда попал?
   Пес оскорбленно уставился на хозяина, а затем демонстративно повернулся к нему задом. "Да, я тут, но я - не "этот"!" - от носа до кончика хвоста говорила его фигура.
   - Как он выбрался из вольера?.. Там же замок... забор... Не мог же он его перепрыгнуть?!
   - Смотреть нужно за своей собакой, а не бросать без присмотра! - бросил Вадим, не уточняя, что Казана они нашли в Рудянке. - Кстати, как вы попали в подъезд? В прошлые выходные Павел поменял код замка.
   - Ну и что? - пожал плечами Денис.
   - Замок, как я понимаю, восстановлению не подлежит... - усмехнулся Медведев.
   - Командир, да за кого ты меня держишь? - не на шутку оскорбился спасатель. - Да я этих замков...
   - Ладно, - махнул рукой Вадим, - разберемся. А сейчас - марш по домам, завтра поговорим.
   "Если Олег не прикончит меня своими обследованиями, - наконец-то засыпая, думал Медведев. Он примерно представлял себе, через что ему предстоит пройти, и мечтал больше никогда не попадать в лапы Худякова и его коллег, которые во исполнение своего медицинского долга сочтут необходимым вывернуть его наизнанку. - А чего обследовать-то? Неужели не понятно, что все в порядке? Все хорошо..."
   Он знал, что теперь все будет хорошо, как в сказке. Старой, доброй сказке. Они со Светой будут жить долго и счастливо, Антон тоже больше не будет болеть, у всех остальных жизнь тоже пойдет без бед и несчастий и, конечно же, найдется Сергей.
  
   Все будет хорошо.
  
  
  
   КОНЕЦ 1 книги.
  
     
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"