- Мы умрем этой ночью.. - послышался, твой тихий голос, совсем ничего не выражающий, а лишь сообщающий этот факт - Мы умрем этой ночью.
Мне было не грустно и не жалко, мне тогда уже действительно было все равно, что я умру этой ночью, наверное тебе было так же. Мы умрем этой ночью. Какая бесстрастность в твоем голосе, и какая бесстрастность в моих мыслях. Это наверное, потому что уже был закат, и нам оставалось совсем чуть-чуть, немного. А надо ли?
В комнату медленно пробираются лучи бронзового солнца, которое ярким пламенным вихрем все вокруг освещает и сжигает. Как никогда и не было. А ведь этой ночью и нас тоже не станет. Тихий и нежный ветер поет нам молитвы, реквием по нашим пока еще живым душам. Я никогда прежде не слышал его таким ласковым, наверное, потому что никогда прежде до этого не умирал. Высокое небо, окрашенное в розово-ванильные цвета рая, нежно улыбаясь, призывает нас.
Мне до странности все равно, что ты мне сейчас скажешь еще, что ты еще сделаешь, как ты будешь доживать это время. Мне до странности все равно, а вот сердце немного сжалось. Просто ветер немного сфальшивил, его голос еле уловимо дрогнул, но моя умиротворенная душа, это почувствовала, и я немного вздрогнул. Я покачал головой и посмотрел на тебя. Ты сидел такой красивый в этих бронзовых лучах, как статуя, ты сидел, такой безжизненный, что мне вдруг захотелось тебя ненавидеть, но так как я уже давно перестал это делать, я не мог. Просто забыл. Ты тоже, наверное, услышал эту небольшую фальшь, и тоже вздрогнув, ты ожил. Мы смотрели друг другу в глаза. Мы понимали, что в своей жизни и жизни друг друга мы уже сделали все, что можно было сделать, оставалось завершить это и после смерти. Ты приоткрыл рот и прошептал, но уже менее бесстрастно, но и не взволнованно, а как-то просто иначе, - Мы умрем этой ночью.
А я, наверное, только сейчас это понял. Не осознал, а только лишь услышал эти слова. Грустные, одинокие, неприятные, обреченные, но только не для нас, а для тех, кто одинок и обречен, кто никогда не испытывал таких чувств, как мы. И мне стало завидно и жалко себя. Мне стало нас жалко. Мы почувствовали слишком многое, чтобы теперь в нас хоть что-то осталось, чтобы мы смогли с новой силой и страстью впиться друг другу в губы, нежно обнимать и вплоть до самого конца, не отпускать ни за что на свете. Но к сожалению мы сделали и почувствовали в своей жизни все, что могли сделать и почувствовать. И теперь нам остается только и делать, что немного поодаль друг от друга сидеть и, смотря друг другу в глаза, все это слышать. Ветер специально сделал эту ошибку, эту непростительную для совершенной природы ошибку, для того, чтобы мы всего лишь смогли услышать, что мы умрем сегодня ночью.
Солнце медленно скатывалось за горизонт, оно исчезало, но я не хотел сейчас в последний раз его лицезреть, я все еще хотел другого, я хотел увидеть как оно в последний раз уходит за горизонт в твоих глазах, и я смотрел в них. И ты хотел того же, и ты тоже смотрел в них, в глубь, пробираясь своим опустошенным и удовлетворенным взглядом до самой души и сердца. Солнце стало исчезать и этот огонек в твоих глазах начал пропадать, я лишь безвольно приоткрыл рот, и протянул навстречу к тебе руку, ты протянул свою. Но солнце исчезло, огонек погас, и этой ночь мы умрем.
Время быстро проносится и жалко его порою терять, но мне сейчас все равно, я смог потерять все, что имел. Я потерял все, что смог бы приобрести, и теперь мне плевать на время. Я неотрывно смотрю на тебя.
Как быстро и неожиданно, как резко и неприятно, наступает ночь. Я безвольно дотрагиваюсь до твоей руки и понимаю, что прикасаюсь к холодному стеклу. Тебя нет. Ты умер. Ты умер этой ночью.
Опускаясь на колени перед зеркалом, устало потирая глаза, я все еще не хочу разжимать ладонь, навсегда оставляя там это чувства холода, чтобы чаще мне напоминало о том, что ты был у меня.
Мы умрем этой ночью. Твой голос разносится у меня в голове долгим и пространным эхом, твой теперь спокойный и умиротворенный голос, несущий некое тепло. Мы умрем этой ночью.
Мы почувствовали и сделали за свою жизнь все, что могли бы почувствовать и сделать. Мы уже потеряли все, что могли потерять.