Вы никогда не задумывалась о самоубийстве. Я была счастлива. Счастлива, только потому, что имела все - кроме себя. Я никогда не обладала собой. Сейчас, стоя на карнизе и глядя в бетонно-асфальтовую бездну улицы - я молюсь. Молюсь Богам, давно покинувшим мое тело - ибо им нужна душа. Давно проданная, протраханная душа - разорванная в клочья девственность - гниль, просохшая на ветру. Я проститутка. Мерзость и Ложь. Дерьмо....Я....
Богиня!
И всего лишь шаг отделяет меня от бессмертья - маленький козырек из кровельного железа.
Я Богиня! Пусть расскажет об этом флейта!
Всего шаг.
Один, честный - как исповедь - как дочь.
Моя дочь.
Я подношу мундштук блок-флейты к губам и начинаю играть. Вслушайтесь - это история моей жизни.
Не знаю, как все это началось. Я была обычной ничем не примечательной девушкой. В школе училась на тройки. Ни меня, ни моих родителей это не беспокоило. Точней родителей волновали тройки, но дальше фразы "Надо подтянуться!" дело не заходило. Вечно занятые и озабоченные своим бизнесом, на меня они практически не обращали внимание. Подарки, карманные деньги, поцелуи и похвала, проверка дневника и порицание - были для них лишь актом исполнения родительского долга.
В детстве мне часто снился один и тот же сон. Маленькая безликая девочка блуждающая вокруг двух могучих дубов. Кровавая луна - страшная, потому как в любой момент, и я это точно знала, она могла упасть и придавить мою маленькую тень, ищущую укрытие под кронами дубов. И как только тени удавалось спрятаться под одним из деревьев, крона его расступалась, и свет зловещей Луны касался её изнеженного естества.... Я просыпалась в поту и слезах...Тень, бедная маленькая тень....
Никто и никогда не знает момента, когда он становится взрослым. Я не знаю ни одного человека, который проснувшись, сказал бы, что вот - всё - сегодня я взрослый.
Так же я не заметила, как маленькие подарки друзей и приятелей, ищущих быстрого перепихона превратили меня в содержанку - шлюху - проститутку.
Если честно мне было похуй. До себя, до окружающих, и до всего, что не приносило мне удовольствия.
Удовольствие стало хроническим на пятой неделе беременности. На пятой неделе блядства - личного блядсва, того самого, о котором девушка, возвращаясь домой к мужу говорит - я сегодня замечательно отдохнула с подругами в баре до пяти утра.
Убивать? Я даже не задумывалась - конечно, да! Убивать ребенка зачатого не по любви - это не грех.
И я бы убила. Убила бы если бы не мать, которая погибла за месяц до её зачатия в автокатастрофе со своим хахалем. Вот ведь долбанная шлюха. Сука! Моя мать - сука!
Отец, святая простота, во всем доверявший матери запил на три месяца, и пил бы еще, если бы не захлебнулся собственной блевотиной во сне. Странная все-таки вещь любовь: шлюха-жена в мгновение погибшая под фурой, и преданный, хуже собаки муж, издохший после трех месяцев в единой агонии без той которой он не был нужен никому. Любовь...
На самом деле я сама не знала, зачем оставила ребенка. Сейчас беременность вспоминается дурным сном. Непонятными желаниями, нервными срывами, и туманом, туманом, полными сумерками сознания.
Оставила ли я ребенка назло ей, или же сработал инстинкт продолжения рода? Не знаю.
Всю безысходность своего положения я поняла только на следующий день после родов. Безработная, некому ненужная шлюха с маленьким, постоянно орущим куском мяса на руках - ребенком, тяготившим меня все девять месяцев беременности. И я отказалась. Отказалась от своей девочки, дав лишь ей имя Алиса. Отказалась от своего прошлого.
Я умерла. Запоздалая в своей задавленности. Запоздало задавленная в своей свободе. Свободно ограниченная и ограниченно свободная. Я стала той, что дала ребенка. Я умерла. Но я хотела жить. Жить и помнить, жить и не забывать о том, что случилось с богом. С этим дряхлым старикашкой, у которого давно не встает. Доисторическую виагру он пользует плодя ангелов в своем раю. Ибо он стар и у него совсем морщинистые яйца, как у моего до сих пор живущего прадеда... в бане.....
Он мне часто снился - прадед. Он всегда молчал и чему-то хитро щурился, или это был бог? Я не знаю ответа и не ищу его.
И так дочь отдана в приют, а я двадцатилетняя шлюха, читай проститутка, свободна от каких-либо обязательств.
Я королева отсоса и королева анала, я та, что мечтала отсосать именно у ТЕБЯ! Кто бы вы ни были, я мечтала у вас отсосать.
Такова работа.
Мыслить по-другому я не могла.... пока не появился учитель:
Урок первый и последний: Блок-флейта.
Он был стар лыс и пердел. Лихой дядька с прядью седины на правом виске.
Он был чехлом и в его чехле хранилась великолепная блок-флейта. Он сдох едва я прикоснулась к его стручку. Скорей всего это был сердечный приступ, но кто с этим разбирался... сутенеры его выкинули подворотне и все. Собакам собачья смерть. Я так считала. До того как взяла в руки его блок-флейту.
Блок-флейта - это не инструмент. Все было просто, я хотела сыграть - прикоснулась и...полюбила. Пожалуй, впервые, я полюбила...и твердый загубник...и бронзовый блеск... и изгиб. Впервые я полюбила что-то холодное...
ОН пришел ночью...Учитель...Это был безумно белый пляж, как дорожка кокаина и безумно голубая вода....Это было безумно все. Он шел от пальм, молодой, красивый, сильный и ненастоящий. Он коснулся моих волос и сказал....
-Сыграй!
- Что? - вздрогнула я.
- Расскажи им обо всем!
-О любви!
- Ненависти, - обнимая меня, сказал он. - Расскажи о ненависти, о той, ненависти, что переполняет тебя. От него пахло кокосом и сыром.
- Как? Я не умею...не смогу....боюсь....
- Вот именно, бойся и играй.
Так прошли ночи и дни, я играла в раскрыты шкаф, чтобы чувствовать звук.
А каждую ночь приходил ОН, единственный и неповторимый
Умный, красивый и загорелый. Он чаще молчал, одобрительно кивая, и ласкал мое тело.
А еще он играл на блок-флейте. Играл так, что сердце заходилось, а душа умела дышать.
Уроки...надо ли говорить, что я влюбилась.
В этот песок на мочке уха, в чуть солоноватый вкус губ....в то, что влюбиться невозможно и не должно.
Он, не любил меня. Он пришел вечером, погладил по щеке и сказал:
- Тебе пора!
- Но я люблю тебя! Понимаешь! Люблю!
-Так и должно быть, люби, но вернись, и ты сыграешь лучшую в мире музыку.
И я вышла на карниз. В моих руках флейта. Я прикладываю мундштук к губам...вы не услышите не звука - это музыка души.
Чуть оттолкнувшись от карниза, я начинаю играть. И музыка звучит. Я падаю, а её мотив разносится за тысячи километров. Я умираю....Седьмой , шестой, пятый. Я замедляюсь на уровне четвертого этажа. Девочка за пианино... - нестройные пальцы играют нестройный ряд. И я выплескиваю на неё всю гармонию души...Я пригвождаю её на месте, пусть, пусть эта незнакомая девушка познает ЕГО....пусть.
Я падаю - асфальт тверд. Вокруг меня собирается много народу. Моя рука пуста - Он забрал флейту. Но я чувствую что возношусь. Девочка у пианино играет мою мелодию. В комнату входит её мать.
- Где...где...ты взяла эти ноты.....
Девочка подводит её за руку к окну и спрашивает:
- Разве ты не слышишь музыку?
- Какую музыку, дочь?
- Я тебе не дочь! Там лежит моя мама! Она умерла.....
А музыка летела, ударялась о стеклопакеты, вязла в марле, но рвалась, рвалась высоко, высоко в небо, туда, где пахнет кокосами и песок белый как кокаин.