Каменский Сергей Иванович : другие произведения.

К вопросу о природе таланта и гениальности

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 1.57*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Полный текст научной статьи " К вопросу о природе таланта и гениальности"

К вопросу о природе таланта и гениальности

(или от Homo Sapiens к Homo Faber, Humanus et Moralis)

С. И. Каменский, к. т. н., Одесса, Украина

  
  
   Над природой гениальности мыслители задумывались издавна. (Правда, понятие это появилось только в эпоху Возрождения; древние говорили о мудрости и мудрецах - в Древней Греции это были софосы, в Древнем Китае - цзы или Учителя). Однако, этот интерес был, в основном, умозрительным или, как сказали бы сейчас, чисто академическим. Ведь в те времена практически отсутствовали какие - либо объективные данные о работе мозга. Физиология высшей нервной деятельности оформилась как приносящая значимые результаты наука только в конце XIX в. Психология, эта древнейшая отрасль знания, окончательно отделилась от философии и стала самостоятельной наукой тоже около 100 лет назад. На сегодняшний день наукой, прежде всего её бурно развивающимися пограничными областями: нейрофизиологией, нейропсихологией, моделированием психических процессов и конструированием искусственного интеллекта, накоплено, однако, достаточно объективных данных, чтобы существенно продвинуться в понимании природы таланта и гениальности.
   Ведь таланты и гении - это хотя и многоликие, но очень наглядные примеры тех реальных возможностей, которыми располагает человек, Человек Мыслящий. В качестве жизненных, реальных моделей они могут служить для проверки и уточнения, наряду с экспериментом, теоретических положений и концепций работы человеческого мышления и психики в целом, а также для более осмысленной постановки новых исследований. Очень полезным был бы ответ на этот вопрос для разработчиков компьютерной техники новых поколений. И наконец, для педагогики - при выборе оптимальных методик обучения и воспитания, соответствующих сложности проблем, которые будут возникать перед человечеством ХХ1 века.
  

Определение понятий

   Итак, посмотрим, что на сегодня известно о таланте и гениальности. С первым понятием, похоже, проще - с него и начнём. Различные авторы - философы, писатели, психологи, учёные различного профиля определяют его по-разному, но в целом нечто среднее, результирующее вывести можно. Вот что говорят толковые словари : Талант от греческого talanton - первоначально вес, мера, потом в переносном значении - высокий уровень развития способностей, прежде всего, специальных; или, другими словами, совокупность высокоразвитых психофизиологических свойств личности, обеспечивающих достижение высоких результатов в определенной сфере деятельности. Эти результаты, в свою очередь, отличаются оригинальностью замысла, новизной и высокой социальной оценкой.
   Определение суховатое, зато максимально точное и взвешенное. Отражающее как феноменологию, т. е. видимые проявления - как со стороны деятельности (творчества) и его конкретного продукта, так и сущности - со стороны психической сферы личности, осуществляющей эту деятельность. Хорошо известно также, что у человека может проявляться талант к нескольким совершенно различным занятиям.
   Подчеркнём, что понятие таланта допускает некоторую, хотя и весьма ориентировочную градацию в количественном отношении, что подтверждает принципиальную возможность его развития: небольшой - большой - огромный, уникальный и т. п. В этом случае, как и во многих других, живой язык служит для надёжной проверки на истинность любых даже казалось бы, хорошо аргументированных, теоретических положений. Действительно, существуя в этносе или народе в течении многих столетий и развиваясь вместе с ним, он, подобно органическому фильтру сверхтонкой очистки, оставляет в обиходе только слова и выражения, достаточно точно отражающие сущность вещей и явлений, которые в непрерывно изменяющейся реальности могут с течением времени неузнаваемо менять свой внешний облик. Наиболее же полно неизменную сущность отражают, как известно, не слова в их общежитейском употреблении, а понятия, выработанные наукой.
   Перейдём теперь к понятиям "гений" и "гениальность", от латинского genius - дух. Те же словари определяют их как высшую форму развития творческих способностей - как общих (интеллектуальных), так и специальных; в этом смысле граница между талантом и гениальность достаточно условна. Гением же может считаться личность, достигшая таких результатов творческой деятельности, которые составляют эпоху в жизни общества и развитии культуры, понимаемой в самом широком смысле этого слова. Философские словари трактуют гениальность как высшую форму творческой одарённости; творения гения отличаются исключительной новизной и самобытностью и имеют особое, историческое значение для развития общества. Другие определения говорят о гении, с одной стороны как о высшей форме проявления таланта., даре огромного терпения, о сочетании выдающихся способностей и огромного труда; с другой - как о верстовых столбах человечества или точках роста цивилизации и т.д. Примечательно, что количественные градации понятия гениальности отсутствуют.
   Следует особо отметить, что в западней, в частности в англосаксонской и особенно американской, культуре понятие "гений" понимается, гораздо шире, чем в нашей, славянской. Это личность, имеющая выдающиеся врождённые (это подчёркивается практически везде) способности к творчеству в определённой сфере деятельности. Или, другими словами, значительно превосходящая среднюю успешность в какой-либо области, при высокой социальной оценке результатов ее творчества. Предлагается даже считать гениями людей, ставших, благодаря своим достижениям, широко известными в данной культуре или обществе. Очевидно, что при таком подходе разных видов гениальности может быть столько же, сколько есть видов деятельности. Что мы и встречаем в общежитейских определениях: музыкальный, поэтический, военный, финансовый и т.п. гений.
  
   Феноменология гениальности
   Из рассмотрения общепринятых определений следует, что гений - это тот же талант, только гораздо больший, достигающий гораздо больших результатов и гораздо реже встречающийся.
   Действительно, ещё около 100 лет назад был проведен весьма широкий опрос среди людей творческого труда (как сказали бы сейчас, по метопу экспертных оценок). Результаты опроса показали, что высокого звания "гений" достойны всего около 400 человек за всю историю цивилизации. Зато, вероятно, эти цифры отражают самые высокие стандарты в оценках вклада конкретной личности в общую сокровищницу человечества.
   Недавно в США У.Бауэрменом был выполнен подобный анализ, уже на современном научном уровне, с полной раскладкой статистических данных по самым различные шкалам: эпоха, география, национальность, время жизни, семейное положение и т.д. Всего в этот перечень включено 1000 человек. Тоже не очень много за 2000 лет, которые охватил анализ.
   В итоге: примеров и всевозможных конкретных сведений о них вроде бы и предостаточно, а ясного понимания сущностных отличий гения от таланта и, тем более, человека с обычными способностями, нет. А без этого, как известно, и само явление не может эффективно использоваться в общественной практике. В первую очередь, в педагогике, для обучения и воспитания будущих поколений, которым, судя по всему, придётся решать очень сложные проблемы, о которых и не думали в прошлом. Опосредованный опыт гениев им бы пригодился. Мы не принимаем в расчёт встречавшихся в СМИ многообещающих заявлений различных экспериментальных школ и творческих объединений типа "Мы выращиваем гениев", "Прививка гениальности" и т. п.. Весьма красноречива в понимании статуса проблемы книга под названием "Гениями не рождаются" (И. и Х.Г. Мелхорн,1989). Фактически, это широкое исследование теории и практики по поиску, обучению и воспитанию одарённых детей; понятие же "гений" на всех 150 страницах старательно обходится стороной.
   Приведенные факты вполне объяснимы: исследование высших психических, собственно человеческих, функций началось сравнительно (по сравнению с возрастом остальных наук) недавно. В то же время, чрезвычайная сложность самого предмета исследования, вполне понятные медико-этические ограничения и невозможность напрямую перенести на человека выводы, полученные в экспериментах с животными, значительно ограничивают во временном плане горизонты познания механизмов мозга. Тем более это справедливо для близких к предельно возможным, всегда своеобразных и весьма редких проявлений гениальности.
   С другой стороны, использование большого количества в основном феноменологических, описательных данных, зафиксированных в письменной истории, весьма затруднительно, т.к. должно проводиться с обязательным учётом традиций, а также исходных позиций и концептуальной основы их источника.
  

Выявление и прогнозирование гениальности?

   Это вполне естественно возникающий вопрос. Прежде всего вспоминаются тестовые методики. Действительно, они способны дать ориентировочную количественную оценку уровня развития, в основном, интеллектуально-миестических функций, как известно, базирующихся преимущественно на использовании речи, т. е., второй сигнальной системы. Но, похоже, только в диапазоне от обычных "среднестатистическая норма" способностей до таланта, в различных его градациях. Так, достоверно установлено, что высокий показатель интеллектуального развития даже в сочетании и высокой образованностью является необходимым, но недостаточным условием для достижения высоких результатов именно в творчестве - научном, художественном или любом другом. Требуется ещё наличие целого ряда психологических черт, относящихся к эмоциональной, мотивационной и волевой сферам личности, образующих в своей совокупности тот всегда неповторимый "сплав", который и обеспечивает эффективную реализацию "чисто интеллектуальных" способностей. Результатом этого и является новый, самобытный и высококачественный продукт творчества.
   В то время как специальных прогнозных исследований по высокоодарённым детям проводилось немного (и понятно, вне контекста гениальности), биографии гениев отчётливо показывают, что многие из них имели средние или даже низкие академические успехи в школе. И только повзрослев, начали проявлять себя в избранном ими труде.
   Подводя итог, можно утверждать, что общепринятые сейчас батареи тестов в принципе непригодны для установления и, тем более, сколько-нибудь надежного прогнозирования гениальности.
   Во-первых, признавать людей гениями их современники, как показывает история, не готовы - это скорее привилегия и обязанность потомков.
   Во-вторых, любые тесты составляют люди (способные или талантливые, не суть важно) и ответы на поставленные в них вопросы, пусть и в нескольких вариантах, всегда известны. А отличительным свойством гения, как будет подробно показано далее, является способность самому ставить вопросы - но не другим людям, а в общем случае, природе, при вообще неосознаваемой остальными проблеме. Причём, получение ответа на основе имеющегося общественного опыта по определению невозможно. Действительно, по образному выражению Ю.Майера (Германия), одного из первых исследователей гениальности, "Талантливый человек - это стрелок, попадающий в цель, которая кажется нам трудно достижимой. Гений попадает в цель, которая вообще невидима для нас".
   В третьих, даже если бы подобное тестирование можно было провести, то это вряд ли прояснило бы дело. Ведь гениальность - это своеобразный "перерыв постепенности" или "качественный скачок" пока невыясненной природы.
   Действительно, если изобразить условную диаграмму зависимости результата творчества, характеризующегося количественными и качественными свойствами его продукта (ось У) от уровня способностей или IQ (ось Х), то получится примерно следующая картина:
   Мы увидим необъяснимо резкий взлёт результативности при том же или несущественно увеличенном уровне способностей. Предложенные на сегодня т.н. "факторные" теории творчества не дают на это достаточно убедительных ответов.
  

Возможные пути выявления сущности гениальности

   Получается, что прямая, "лобовая" попытка применения закона диалектики о переходе количественных изменений в качественные здесь не срабатывает. Действительно, в этом случае пришлось бы признать реальным один из двух вриантов:
  
  
   0x08 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   -мозг гения, физиологический субстрат изначально (как генетически передаваемое свойство) или сформировавшись в онтогенезе (врождённое плюс приобретённое свойство) качественно отличен от нормального мозга. Отметим, что этих взглядов придерживались учёные, обосновывающие теории т. н. "качественного превосходства", рассмотренные далее. Однако, эти предположения, восходящие ещё к Ф.Галлю, Ф Гальтону и А Шопенгауэру, не нашли подтверждения опытными данными современной науки. Так, ничего не дали многочисленные патологоанатомические исследования мозга выдающихся личностей. Вероятно, последняя по времени попытка такого рода, давшая повод для многочисленных околонаучных спекуляций на эту тему в СМИ, была предпринята с препаратом мозга А. Эйнштейна австралийцами А.Снайдером и Д Митчеллом /28/ - судя по сообщениям прессы, в 1998г - и тоже без результата. Забегая несколько вперёд, скажем, что все попытки выяснить механизмы работы мозга гения in vitro, "в пробирке", вероятно, бесперспективны в принципе. Они могут быть, опять же, в принципе, наблюдаемы и изучаемы только in vivo , в действии, в деятельности; Аргументированию именно этого центрального положения и посвящена значительная часть настоящей работы;
   -структурно-функциональная организация мозга гения существенно иная, чем у людей с обычными способностями.
   Скажем ещё раз, что прямых опытных данных по этому вопросу, по указанным выше причинам, не имеется. Расширяющийся фронт работ по нейропсихологии и нейрофизиологии, дающих наиболее существенные данные, позволяет понять пока сравнительно простые виды психической деятельности. Об интимных, тонких мозговых механизмах, которые несут ответственность за высокую одаренность (и, тем более, гениальность), приходится пока догадываться по немногочисленным свидетельствам. Это, в основном, анализ их со стороны деятельности, т. е. предмета и продукта творчества, а также клинические данные. Анализ же их психологических проявлений, ввиду очень большой вариативности этого явления, без выяснения его общих физиологических механизмов, также добавляет очень немного в понимание сущности. С учётом же того, что психологический и физиологический аспекты функционирования мозга теснейшим образом переплетены и взаимообусловлены, основных результатов следует ожидать на стыках психологии и физиологии, использующих методы и инструментарий обеих наук.
  
   Теории гениальности.
   Как же до сих пор пытались объяснить природу или первопричины гениальности?
   Вероятно, первым в новой истории был французский философ Гельвеций ХУШ в., размышлявший о гениальности в общем контексте исследования человеческого мышления. В известном трактате "Об уме" он отстаивал идею о приобретённом, социальном характере становления и развития способностей личности. По его убеждению, любой человек при правильном его воспитании может достичь выдающихся результатов.
   В XIX в. немецкий философ А.Шопенгауэр в своих "Максимах"(1851) детально рассмотрел проблему гениальности - исключительно с феноменологической стороны. Он трактовал достижения гениев как результат уникального сочетания способностей, в основном врождённых, которые, однако, могут проявиться при благоприятных условиях среды. Такие же взгляды, получившие название "теории качественного превосходства" высказывали такие мыслители как Р.У. Эмерсон (США) и Т.Карлейль (Великобритания). В наши дни подобные позиции занимают, как уже упоминалось, большое число западных учёных.
   С совершенно иной стороны подошёл к исследованию проблемы итальянский врач-психиатр Ч.Ломброзо. В некогда широко известном труде "Гениаль ность и помешательство Тайна интеллекта. Размышления и возможностях человеческого разума, 1880", он привёл результаты собственных многолетних клинических наблюдении и историко-биографического анализа имеющихся сведений о выдающихся личностях нового времени. Основные из них, подтверждённые и многими более поздними авторами, следующие: Гениальность сопровождается вполне очевидными и существенными отклонениями от "нормы" в чертах характера и поведении или, как сказали бы сейчас, в психологическом профиле личности. Большинству из гениев присуща очень сильная впечатлительность и чувствительность к внешним раздражением. Чрезвычайные целеустремлённость и упорство в решении поставленных задач часто доходит до одержимости, что резко отличает их от талантов и, тем более, людей с нормальными способностями. Их привычная деятельность редко протекает равномерно: периоды высочайшего творческого подьёма, доходящего до экстаза, сменяются, из-за чрезмерной траты нервной энергии, чрезмерным же упадком сил, вплоть до полной прострации и неспособности мыслить. Очень часты чрезмерное употребление различных стимуляторов для поддержания творческой активности. Очень многие из них отмечали бессознательный (с приходом вдохновения) характер своего творчества. Анализ генеалогии семей с необычайно высоким процентом одарённых личностей не дал убедительных доказательств в пользу теорий наследования гениальности. Учитывая отсутствие в то время методов полноценного факторного анализа, они зачастую основывались на определённой совокупности фактов, специально отобранных из имеющегося достаточно большого их числа для защиты этих теорий. Современная генетика также не выявляет наследственной (не путать с врожденной) детерминации гениальности, о чём упоминалось выше. Сейчас можно с уверенностью сказать только, что генетически обусловлен тип нервной системы, а психологические свойства не наследуются. Более точное установление врождённости или приобретённости сложнейшей совокупности психофизиологических свойств личности остаётся по-прежнему за наукой дня завтрашнего. Однако, одно существенное замечание можно сделать уже сейчас. Ответы на эти вопросы не могут быть типа "или - или". Обязательно будет типа " и ", т.е., и то и другое. Но ответ должен быть с точностью, достаточной для нужд практики.
   Предрасположенность же к психическим нарушениям передаваемая, как известно, по наследству, у гениев оказалась выше, чем у обычных людей. В целом, как пишет Ч. Ломброзо, между этими двумя явлениями точек соприкосновения с позиций физиологии достаточно много.
   Последователи Ч.Ломброзо уже в XX в., в первую очередь, физиологи В. Ланге-Эйхбаум и Э.Кречмер (Германия) /12,13/ сделали более радикальные выводы об отсутствии заметных отличий в способностях обычного развитого человека и гения. Выдающиеся достижения второго приписываются ими исключительно наличию психопатических факторов. Имманентность, обязательное присутствие данных факторов в структуре личности рения подчёркивал и В.П.Эфроимсон /33/. Обоснованность данных выводов, в рамках предлагаемой в настоящей работе концепции, будет специально рассмотрена далее.
   Третья группа теорий, психоаналитических (такую классификацию ввела в 1950-х годах американский психолог А.Анастази) принадлежит представителям неофрейдизма, наиболее известны из которых Э.Фромм и К.Хорни (США). Исходя из основополагающей концепции 3.Фрейда о ведущей роли бессознательных процессов во всей психической жизни человека, они и гениальность рассматривают как проявление неосознаваемых актов творчества. В качестве аргументов используются самоотчёты выдающихся личностей, преимущественно из мира искусства, описывавших процесс реализации своих замыслов как практически неконтролируемый сознанием, происходящий под незримым воздействием неких непознанных, как правило, внешних сил. Напомним, что похожие на эти данные были получены и представителями группы "патологических" теорий гениальности. Кроме того, по их мнению, гении обладают обычными способностями (что опять-таки созвучно идеям последователей Ч.Ломброзо), но используют их в полной мере благодаря чрезвычайно сильной мотивации, нацеленности на творчество.
   Вполне понятно, что здесь не ставится цели подробного критического разбора теорий психоаналитической школы, односторонне трактующих сложнейшие психические процессы, тем более в их высшей форме, творчестве. Философами и психологами об этом написано много специальных работ. Скажем лишь следующее: то, что рациональное мышление практически исключается многими авторами из творческого процесса совсем не удивительно. Со времён Декарта и до начала XX в., когда Фрейд открыл для анализа науки "океан подсознания", мышление считалось полностью рациональным, а сейчас часто всё происходит "с точностью до наоборот". Но в XX веке категорическое несогласие с познанными объективными законами человеческой психики не может служить оправданием. Действительно, ведущая роль неосознаваемых процессов, основанных на ассоциативно-образном мышлении, достаточно хорошо доказана применительно к творчеству, в первую очередь, в искусстве. Особенно в тех его областях, где роль формально-логического, дискурсивного, основанного на речи мышления гораздо менее существенна. Это живопись, ваяние, музыка... Но уже для литературы, поэзии, драматургии это не в полной мере корректно, если не обращаться к надприродным силам. И такая трактовка становится совершенно неприемлемой для творящих в науке и технике и множестве других предметных областей человеческой деятельности; эти аспекты будут подробно рассмотрены далее. Напомним в завершение хорошо известный большинству факт: ещё И.П.Павлов установил и описал два заметно различающихся типа личности, названных им "художником "и "мыслителем". Сейчас это объясняется ведущей ролью в процессе мышления одного из двух -правого или левого полушария. Но распространение закономерностей, присущих одним видам творчества в основном, в искусстве, на все остальные, вносит только дополнительную путаницу в и без того сложный и требующий деликатного и очень взвешенного анализа вопрос.
   Четвёртая группа теорий, относящаяся уже к нашим дням, утверждает наличие дара творчества у всех людей, но в меньшей степени, чем у гениев. А гениальность - это результат количественного превосходства, достигаемый при благоприятных социальных условиях (соответствующее воспитание и образование, высокая социальная значимость продукта творчества и т. д.). Если коротко, то гений - это верхний предел непрерывного распределения способностей, дающий значительно более высокие результаты.
   Перед нами, таким образом, практическое приложение упоминавшегося закона диалектики о переходе количественных изменений в качественные. Но с учётом сказанного выше о теориях "качественного превосходства", можно снова повторить: диалектика здесь одна и может быть применима, т. к. качественный скачок налицо. Но вот достаточных оснований для такого скачка наукой не выявлено ни в самом нервном субстрате, ни в регистрируемых сегодня характеристиках работы мозга. Вероятнее всего, диалектические законы действуют по-другому, что мы и попытаемся выяснить.
   Подведём краткие итоги. Каждая из описанных групп теорий имеет свои достижения и опирается на более или менее убедительно аргументированные теоретические положения, вытекающие из анализа большого количества фактов, феноменологии гениальности как явления объективной реальности.
   Однако, взятые каждая в отдельности, эти теории способны выявить и объяснить лишь некоторые стороны или грани этого многомерного, но целостного явления, не проникая в его глубину, где и следует искать сущность. Кроме того, принципиально различные концептуальные основания этих теорий приводят к полярным трактовкам даже твердо установленных фактов. Сдерживает достижение согласия и отсутствие операционализируемего и верифицируемого, т.е., допускающего возможность проверки опытным путём, понятия гениальности, которое вобрало бы в себя все его существенные связи и опосредования.
   Подчеркнём, однако, что такая ситуация достаточно характерна и для других областей психологического знания. Для построения гипотетической общей теории творчества нужен как можно более детальный и всесторонний анализ различных видов и сторон происходящих при этом психических процессов и физиологических механизмов их обеспечения. В то же время, анализ и трактовка его результатов затруднены отсутствием такой теории.
   В связи с этим, перед продолжением нашего анализа проблемы уместно будет напомнить предостережение В.И.Вернадского в отношении попыток создания общих теорий творчества - в первую очередь, его излишней формализации. Любые предлагаемые схемы способны, по его словам, в лучшем случае очертить самые общие контуры и выявить основные тенденции. Не стоит при этом рассчитывать на охват всего широчайшего спектра проявлений творчества, всей его вариативности.
   Именно в этом смысле данная работа представляет попытку синтеза всего положительного, конструктивного, содержащегося в описанных теориях на единой основе материалистической диалектики / материалистического монизма с целью получения непротиворечивой и в определённой степени обобщенной картины гениальности как явления и установления основных принципов его детерминации
  
   Возможный выход из тупика
   Краткое ознакомление с историей изучения феномена гениальности свидетельствует, что дальнейший анализ сам по себе, в русле любой из указанных групп теорий не даст ничего принципиально нового. Мы получим только какую- то совокупность новых фактов, которые будет трудно согласовать с обширным и разнородным массивом уже имеющихся.
   Изучение проблемы может быть стронуто с места только новыми подходами, в основе которых лежит синтез, но не механический, а деликатно и достаточно широко объединяющий и фокусирующий гуманитарное и естественнонаучное знание, относящееся к проблеме творчества. Базой для такого объединения должна быть новая гипотеза или концептуальная основа, которая позволила бы ввести в исследуемую проблему новые аспекты Что же конкретно имеется ввиду?
   До настоящего времени изучение этого явления проводи0лось в двух основных аспектах:
   -деятельностном, реально воплощаемом в продукте творчества(основными критериями которого являются новизна и социальная значимость);
   -психологическом - субъективно (интроспективно или наблюдением) или объективно (инструментально) фиксируемых процессов, состояний и проявлений в ходе творческой деятельности.
   Что касается физиологического аспекта, то положение, с учётом сказанного ранее, более сложное. Основная часть данных по высшей нервной деятельности, полученная в экспериментах на животных, может с большой осторожностью переноситься на человека. С учётом примата медико-этических ограничений, науки о мозге вынуждены углублять свои исследования очень осторожно. Что же касается отраслей кибернетики, возводящих мост между живой и неживой природой, то здесь пока сохраняется объективный барьер сложности, ещё несопоставимый с методами и инструментарием сегодняшнего дня.
   В то же время, вполне очевидно, что только более полное познание нейрофизиологических механизмов обеспечения творческой деятельности, особенно дающей наивысшие результаты, способно придать понятию гениальности зримую; и законченную форму высокоорганизованной целостности.
   Выполненный вначале анализ теорий гениальности показывает, что за исключением самых первых трудов Гельвеция и А.Шопенгауэра, в исследованиях практически отсутствовал наиболее широкий план изучения любых явлений - философский. Выражаясь точнее, вопрос о включении обсуждаемой проблемы в общий концептуальный и категориальный контексты теории познания, гносеологии, в явной форме, похоже, не ставился. И это вполне объяснимо. В период, когда писались первые работы по данной теме, все её аспекты рассматривались в неразрывном единстве что было вполне в духе натурфилософского знания. Особо подчеркнём, что мы сразу исключаем из рассмотрения любые идеалистические трактовки как психики и мышления, так и наиболее развитых их форм, таланта и гениальности.
   Позднее, с выделением психологии в самостоятельную науку, её быстрой дифференциацией, единый некогда поток исследований проблемы человека закономерно разветвился на множество довольно слабо связанных научных течений, в которых и произошло "растворение синтеза в анализе". В настоящее время тенденции синтетического подхода становятся всё более актуальными, в т. ч., и в проблеме творчества.
   Возвращаясь к гносеологическому аспекту, можно сделать вывод, что практически вне сферы анализа оказался вопрос о специфических и очень характерных особенностях тех проблем, которые по большей части и приходится решать гениальному уму. Имеется ввиду способность гения к познанию сущности явлений и объектов окружающего мира или, как говорили в старину, сути вещей и управляющих ими законов.
  
   Синтетический этап.
   С учётом сказанного ранее, мы не будем пытаться охватить всё это явление целиком. Во избежание многозначности определений и нечёткости выводов при обобщенном, недифференцированном рассмотрении проблемы высших форм творчества без тщательного учёта его ключевых особенностей в двух его основных сферах - искусстве и науке, мы первоначально сосредоточим своё внимание на второй из них, как располагающей гораздо более систематизированным массивом данных по интересующей нас теме. Обязательно имея при этом ввиду, что предлагаемая концепция должна сохранять в своих существенных чертах изоморфность, сущностную идентичность применительно к различным видам человеческой деятельности. Другими словами, определяемая сущность гениальности должна по определению быть практически неизменной, идентичной во всём многообразии её конкретных проявлений.
   Далее возможен выбор одной из двух линий синтеза, учитывая внутреннюю противоречивость ситуации. Действительно, мы имеем достаточно большое количество разнородных и разнопорядковых данных описательного характера и их объяснений, в принципе не согласующихся между собой. Возможность какого - то согласия может, как уже говорилось, предоставить выдвижение новой гипотезы. Сна должна быть только комплексной, вобравшей в себя все взаимосвязанные аспекты изучаемого явления. И казалось бы, логично последовательно разрабатывать её, включая указанные аспекты один за другим в рассмотрение. Однако, для обеспечения целостности восприятия и понимания явления, вероятно, целесообразнее будет привести её центральную, основную часть - формулировку понятия гениальности уже на этом этапе. И использовать её далее в качестве своеобразного "системообразующего" фактора при предметном и логически последовательном рассмотрении входящих в проблему частных вопросов с опорой на сформулированное понятие.
   Итак, понятие гениальности, развивающее и дополняющее уже известные, в диалектическом единстве операционального (психофизиологического), деятельностного (предметного) и гносеологического (познавательного) аспектов, может быть сформулировано следующим образом:
   Гениальность это высшая степень творческой одарённости личности включая способность её мозга формировать (при решении сложных проблем с числом случайных или лабиринтных переборов порядка сотен тысяч и более) под действием ультрастабильной доминанты и контролируемого, устойчивого и продолжительного эмоционального разряда, гетерогенную большую функциональную систему обеспечения интеллектуально - мнестических функций или гиперсистему, результатом работы которой является познание определённых сторон сущности явлений и объектов действительности, актуализируемое в предметной или духовной сферах деятельности и составляющее эпоху в жизни общества и развитии культуры.
  
   Решение проблем или Поиск нового
   Ещё в античности был достаточно чётко сформулирован центральный вопрос, касающийся творчества во всех его разновидностях - как поиска чего-то нового. Того, что не может быть прямо выведено из уже известного, из наличного знания: "Как мы можем искать то, чего не знаем:; а если знаем, что ищем, то зачем его искать?"
   Для прояснения этого вопроса, полного ответа на который пока нет. рассмотрим типовой алгоритм решения проблем - как это принято в психологии мышления (напр., О.К.Тихомиров, 1983: М.Вертгеймер,1987) При этом, как мы и условились, ввиду качественных отличий двух основных разновидностей творчества - научного и художественного, главный акцент будет на доказательном материале науки.. Объединяющим же их основным критерием творчества будет нахождение чего-то нового, неизвестного или представление чего-то известного с новой, неизвестной до этого стороны. И будем исходить при этом из диалектико-материалистического понимания психики и мышления как целостности, в единстве их основных механизмов и процессов, в каких бы формах и видах деятельности они не выступали - в науке и искусстве, в теории и практике.
   Типичный процесс разрешения проблемной ситуации или просто проблемы включает в себя следующие операции или этапы:
   1.Обнаружение или выявление проблемы, её исследование, анализ и осознание.
   2. Постановка или формулировка задачи в виде данного, известного (условий) и искомого, неизвестного (что требуется найти).
   3. Выдвижение гипотезы (идеи, плана, замысла) решения проблемы.
   4. Проверка или попытка обоснования гипотезы. Если она подтвердилась - путём опытной проверки или нашла достаточно убедительное теоретическое обоснование, то формулировка и оформление решения; если возможно, его обобщение и перенос на другой или более широкой класс объектов и явлений. Если не подтвердилась - выдвижение новой гипотезы и т. д.; цикл из п.п. 3, 4.
   5. По окончании перебора / рассмотрения вариантов или, точнее, мыслимых субъектом творчества гипотетических вариантов решения, возврат к п. 2. Переформулировка задачи (постановка новой задачи) и т. д.; цикл из п.п. 2-4.
   По окончании перебора возможных вариантов задач, возврат к п. I. Повторный анализ и переосмысление проблемы и т. д.; цикл из п.п. 1 - 5, до получения окончательного решения.
   В ходе реального процесса решения некоторые этапы могут совмещаться, циклы организовываться по-другому. Но в целом схема решения будет аналогична приведенной.
  
   Психофизиологический аспект
   Проанализируем эти типовые этапы c целью определения психологических качеств и, насколько возможно, их предположительных физиологических коррелятов, обеспечивающих наиболее эффективную реализацию совершенно различных результатов, требуемых на каждом из них, для прояснения интересующего нас вопроса: об особенностях творческого мышления гения.
   Первая особенность выявляется уже на первом, дающем начало всему процессу творчества, этапе. Отметим, что он как раз и не получил должного внимания со стороны исследователей как процесса мышления, так и творчества, обычно начинающих анализ с постановки задачи.
   Как уже упоминалось, жизненные наблюдения, подтверждаемые историей науки и техники, показывают. что ощутить, заметить новую, ещё не видимую всем другим, но уже зарождающуюся, вызревающую в недрах общественной практики проблему - прерогатива именно гения. Причём, очевидно, что зоркость в видении проблем определяется не столько мощью самого интеллекта, но требует ещё и каких-то свойств личности, которые должны быть развиты гораздо более, чем у человека с обычными способностями.
   Попробуем разобраться сначала с интеллектом, характеризуемым большим числом самых различных свойств, качеств или параметров. Те из них, которые особенно важны для продуктивного творчества, хорошо изучены и описаны в специальной и популярной литературе.
   Ранее мы упоминали, что высокий показатель интеллектуального развития IQ - даже при владении достаточным запасом знаний, совсем необязательно означает высокого творческого потенциала, способности к созданию чего-то нового. Но ведь создать, получить его можно только из уже имеющегося, на основании известного, прошлого опыта - личного или общественного, опосредованного личностью. Точно так же, видение или, точнее, предвидение нового означает выделение, выявление его ещё не полностью проявившихся в реальности свойств на фоне уже привычного, известного. Похоже, здесь приходится говорить не о самом интеллекте в широком смысле этого слова, а о высокой чувствительности к раздражениям, получаемым нервной системой посредством анализаторов из окружающей среды понимая под ней природное и социальное окружение человека.
   Отметим при этом, что здесь важна не только малая абсолютная величина порога чувствительности, но и высокая разрешающая (или в физиологических терминах - дифференцировочная) способность. Ведь как мы выяснили рот анализе типовой схемы решения проблем, этот этап может быть уподоблен поиску и выделению сверхслабого сигнала на фоне всегда присутствующих, более или менее сильных шумов.
   Вот как образно, но достаточно убедительно понятно трактует это американский психолог Д.Гоуэн (цит. по А Н.Лук, 1980): "...Мы слишком долго рассматривали мозг как устройство для решения проблем. Правильнее - это приёмное устройство, которое при тщательной настройке может принимать сигналы, всегда наличествующие, но доступные лишь для самых тонких приборов при оптимальных условиях их функционирования".
   Обратимся снова к накопленным непосредственными наблюдениями данным. Хотя вывести какое-либо правдоподобное среднее из этого впечатляющего многообразия черт личности гениев, тем более посвятивших себя таким разным делам, весьма проблематично, вот что выделяет Ч.Ломброзо:"...Сильная впечатлительность - до болезненности. Высочайшая чувствительность к внешним раздражителям. То. что для обычного человека кажется просто булавочным уколом, то им представляется ударом кинжала...". Даже с поправкой на своеобразие аналогии того времени, психологическая (а с позиций науки XX века, психофизиологическая) сущность наблюдаемых фактов очевидна.
   Подчеркнем здесь один важный момент, относящийся к анализу и выводам из большинства наблюдений над высокоодарёнными личностями. Ввиду сохраняющейся многозначности большинства понятий, особенно в области психологии личности, многие "теоретические реконструкции" и трактовки жизненных, реальных фактов оказываются смутными и запутанными. Тем более, что они часто основываются на фундаменте из трудноразделимых произвольно трактуемых научных и чисто житейских, фигуральных понятий.
   Вернёмся к подтвержденному многочисленными наблюдениями факту высокой чувствительности центральной нервной системы как целостности, определяющей все психические процессы. Напомним только, что искомые нами психологические свойства, присущие гению, могут выделяться только на фоне достаточно высокого общего развития психики.( Далее мы отдельно рассмотрим феномен т.н. "идиотов-гениев"). Согласно учению Павлова о типах нервной системы, развитому его учениками и последователями, её высокая реактивность, чувствительность имеет своим закономерным следствием её слабость, т. е. низкий предел работоспособности. Он характеризуется сильной раздражимостью, стремительным функциональным разрушением нервных клеток и развитием тормозных процессов. Такой тип уподобляется исследователями очень чувствительной фотопластинке, боящейся "засветки" при сверхсильном раздражителе, или "передержки" при длительном действии раздражителя.
   Эти опытные данные отчасти соответствуют клиническим наблюдениям Ч. Ломброзо, приведенным выше. Но он, как и большинство исследователей после него, отмечал также другое свойство гения: чередование сверхинтенсивной, до самозабвения, творческой активности и последующего полного упадка сил. Исходя же из критерия работоспособности, слабая нервная система вообще не переносит очень сильного и. длительного напряжения. Каким же образом высокая чувствительность, являющаяся одним из отличительных свойств гения, сочетается с не менее высокой работоспособностью ( пускай зачастую не в непрерывном, а в "импульсном" режиме) ? Ведь примеры такого, часто весьма длительного творческого перенапряжения в истории имеются: достаточно вспомнить Леонардо да Винчи, не выпускавшего, согласно преданию, кисти из рук во время росписи Сикстинской капеллы круглосуточно (после чего последовало длительное одеревенение руки мастера - однако, в нашем контексте это несущественно); это и Поль Гоген, писавший "в один присест" многие свои полотна; и Д.И.Менделеев, трудившийся около трёх суток за конторкой в попытках найти правильную форму периодической таблицы элементов (после чего решение пришло к нему во сне - но здесь это также не имеет значения). По воспоминаниям А. Эйнштейна, в период с 1914 по 1916 год, т. е. непосредственно перед открытием принципа относительности, в процессе почти непрерывных, до навязчивости, размышлений, очередные гипотезы выдвигались и отвергались им примерно каждые две минуты. Можно также привести примеры И Ньютона, работавшего на протяжении практически всей творческой жизни по 16 часов в сутки; Ч.Дарвина и И.П.Павлова с их многолетним "неустанным думаньем"; Л.Н.Толстого, II раз переписывавшего с поправками "Войну и мир"; А.Иванова, писавшего около 10 лет своё масштабное "Явление Христа народу". И т. д. и т. п.
   Налицо определенное противоречие: высокая чувствительность не подлежащая сомнению (хотя специально она, конечно, не проверялась) сочетается с очень высокой работоспособностью. Предлагаемым альтернативным вариантом разрешения данного противоречия, достаточно хорошо вписывающимся в общую концепцию гиперсистемы и представляющим, вероятно, один из основных факторов её формирования, является снижение до очень низкого по сравнению с "нормой" уровня т. н. психологической или личностной защиты (ПЗ). Обычно сё понимают как специальную регулятивную систему стабилизации личности, основная функция которой - сведение до минимума чувства тревоги при осознании конфликта с окружением, путём ограждения сферы сознания от травмирующих личность переживаний, порождаемых подсознанием. Проблема ПЗ рассматривается в общей психологии и ее прикладных отраслях, как правило, в более широком контексте межличностного взаимодействия и внутриличностных конфликтов. В первом случае, уместно, вероятно, говорить о внешней ПЗ или внешнем рубеже ПЗ. во втором - о внутренней ПЗ или о внутреннем рубеже ПЗ, в зависимости от понимания её как совокупности двух взаимосвязанных, но различных систем или как единой двухуровневой системы - сути дела это не меняет.
   Исследование роли и значимости ПЗ (речь идёт о внутреннем её рубеже в указанном нами смысле) начаты, как известно, 3.Фрейдом и по этому вопросу имеется обширная литература психоаналитической школы. Создание продуктов творчества - прежде всего, произведений искусства объясняется действием преимущественно механизма сублимации базовых (физиологических) влечений, входящего в ПЗ. Нас же интересует одна из психоаналитических теорий творчества, объясняющая отсутствие творческих способностей сформированными в ходе индивидуального развития "функциями защиты". А наличие и развитие творческих способностей предполагается возможным при отсутствии этих защитных тенденций. Эти положения были проверены в исследовании влияния гипноза на творческие возможности человека (напр., П.С.Бауэром,1967; цит. по Л.П Гримак,1978). Показано, что "даже кратковременное освобождение испытуемых от действия функций защиты повышает уровень их творческих возможностей". Примерно тот же эффект получался при имитации гипнотического состояния самими испытуемыми, т. е. при своеобразном целенаправленном аутогенном воздействии. Аналогичные результаты были получены В.Л.Райковым (1968,1972) и другими исследователями при внушении в гипнозе образов "известных творческих личностей" - это заметно активизировало творческие возможности испытуемых.
   Отметим, что, во-первых, перечисленные исследования проводились на предметном материале (имея ввиду род деятельности), опирающемся в основном на ассоциативно-образное мышление, которое, как говорилось выше, заметно интенсифицируется при гипнозе. Однако, в одном из этих экспериментов испытуемые, которым внушались образы известных шахматистов, также демонстрировали повышение класса игры. Т.е., сделанные выводы об усилении репродуктивной деятельности психики справедливы и для занятий, требующих значительного участия формально - логического или дискурсивного мышления. Во-вторых, испытуемые представляли, как правило, людей с обычными способностями, разделённых на основную группу - гипнабельных. и контрольную - негипнабельных личностей. В нашем же случае речь идёт о личностях высокоодарённых по определению, уже проявивших свои способности к высокопродуктивному творчеству. Мы как раз и выясняем вопрос о способствующих или обусловивших такие проявления психологических механизмах. Придерживаясь во всех случаях позиции об общности базовых, узловых механизмов психики как "родового свойства" человека.
   Основным для нас в рассматриваемом контексте является известный вывод о том, что стойкий очаг возбуждения или устойчивая доминанта, направленная на мобилизацию психофизиологических резервов организма, обладает выраженным стимулирующим воздействием. Кроме того, при этом возрастает как предел работоспособности, так и предел трудности задачи, при котором доминанта переходит в парабиоз (Л.П.Гримак,1978); напомним, что это относится к гипнотическому состоянию.
   Приведенные данные экспериментов в целом согласуются с предложенной концепцией гиперсистемы, одним из узловых механизмов которой является ультрастабильная доминанта (роль эмоциональных процессов мы рассмотрим позднее). Проверить эти предположения можно, конечно, только методами специальных наук. Однако, ввиду очевидной сложности прямого эксперимента с рассматриваемыми типами личностей, приходится на данном этапе пользоваться, в основном, субьективными данными наблюдений (жизненных или клинических), дополняемыми результатами немногочисленных экспериментов, проводившихся с совершенно другими целями. Некоторый материал для анализа дают биографии, автобиографии и "интроспективные самоотчёты" создателей того, что сохраняет со временем непреходящую ценность. Вот как пишет об этом А.Шопенгауэр, в числе многих других подчёркивавший простоту, безыскусность как одну из отличительных черт гения: " Всякий ребёнок в известной степени есть гений и всякий гений в известной мере ребёнок. Сродство обоих прежде всего обнаруживается в наивности и возвышенной простоте". Очевидно, это не та простота, которая хуже воровства. В отличие от упрощенности, примитивности, это наилучшим, наиболее естественным образом (сейчас бы сказали оптимально) организованная сложность. Но это свойство очень трудно разглядеть из-за бросающегося в глаза своеобразия черт характера, а то и эксцентричности, которые маскируют его от хотя и пристального, но часто недоброжелательного, пристрастного взгляда. Есть и ещё одно сродство: в гигантской трудоспособности, которая у взрослого бывает достаточно очевидна, а у ребёнка скрыта в самом стремительном процессе его становления как человека и освоения неисчислимого количества знаний и умений, что он должен делать в периоды, достаточно жестко обусловленные генетическими программами развития - а зачастую так быстро, как этого требует сама жизнь.
   У ребёнка, вернее, младенца психологическая защита, ПЗ очевидно отсутствует, постепенно развиваясь (нарастая) в процессе социального взаимодействия. У гения, в отличие от этого, она деактивируется или демобилизуется уже после того, как она частично или полностью сформировалась в онтогенезе. Говорить о том, насколько это предположение применимо к случаям раннего проявления высокой одарённости, на данном этапе, очевидно, не имеет смысла. Однако, в любом случае инициализация этого процесса представляется возможной только как результат формирования очень сильной и долговременной доминанты и устойчивого и продолжительного эмоционального разряда, который в ходе эволюции гиперсистемы становятся всё более контролируемым..
   Завершая обсуждение свойства простоты, открытости психики внешнему миру, отметим, что его отражает и язык: "простота гения", просто как всё гениальное" и т. п. А такие выражения как "просто как всё истинное", "простой как правда", "безыскусно как сама истина" и т.п.. дополняют картину внутреннего, сущностного сродства гения и истины: он постигает, познаёт, а она отражает сущность вещей.
   Напомним, что мы рассмотрели особенности самого первого, определяющего все последующие, этапа в ходе поиска решения проблем. Но описанными психологическими явлениями они. естественно, не ограничиваются. Основной психологический процесс поиска нового, входящий в той или иной мере в состав остальных этапов, систематически исследован психологией мышления и кибернетикой в ее многочисленных приложениях (напр., О.К.Тихомиров, 1983. А.В. Брушлинский,1970). В первой он получил название ориентировочно-поисковой деятельности. Предметом её является информация, извлекаемая из окружающей среды и прошлого опыта и проходящая многообразные преобразования на различных этапах мыслительного процесса. Это ассоциации представлений, переструктурирование и анализ проблемной ситуации и её элементов на данном микроэтапе, изменение направления, диапазона, глубины или даже направления поиска и т.д.
   В последнее время почти повсеместно утвердилось понимание методологической некорректности и неконструктивности крайних взглядов, противопоставления осознаваемых и неосознаваемых процессов в едином и целостном акте мышления. Он органически включает их в себя как тесно переплетённые и взаимообусловленные компоненты, каждый из которых, в зависимости от предметных и операциональных особенностей данного этапа, становится ведущим. Первые имеют дело (оперируют) с вербализованными, выраженными в языковой форме смыслами, традиционно связываемыми с работой сознания. Вторые оперируют невербализованными смыслами и происходят преимущественно в подсознаннии или, иначе, в бессознательном.
   Экспериментально установлено, что общий обьём "бессознательной работы" значительно превышает то, что отражается в сознании. Фактически невербализованная активность осуществляет всестороннюю подготовку вербализованного отражения содержания данного этапа, чем и занимается далее сознание. Однако, процесс этот происходит не по линейной схеме, как представлялось ранее, а может иметь многочисленные циклы возврата, с изменением самого направления поиска решения и т. п.. как описано выше,
   Одним из ключевых моментов для нашего анализа является операция или процесс предвосхищения результатов мыслительной деятельности - как последовательно сменяющих друг друга и продвигающих к решению предформ или прообразов нового знания. Предложенная в указанных исследованиях концептуальная модель механизма предвосхищения отражает как психологический, так и гносеологический аспекты и даёт достаточно убедительный ответ на тот старый вопрос, как же происходит поиск нового.
   Ранее уже говорилось, что прямое, непосредственное выведение средствами формальной логики новых данных (в нашем случае это гипотеза, план или идея решения) из уже известных принципиально неосуществимо. Именно здесь и происходит тот качественный, диалектический скачок. Но с учётом сказанного выше о роли сознательных и бессознательных, логических и интуитивных компонентов мышления, он никак не может быть сведен к внезапному, не обусловленному и не подготовленному всем предыдущим процессом мышления, инсайту, озарению, наитию и т.п. Действительно, только сам этот момент часто и осознаётся субъектом творчества, особенно художественного, как прорыв горизонта уже известного и выход в "пространство нового знания". Но знаменитому возгласу Архимеда "Эврика!" предшествовала в большей своей части неосознаваемая, очень длительная и напряжённая мыслительная работа или, по выражению того же И.П.Павлова, многолетнее "неустанное думанье". Всё это и подтверждается приведенными выше опытными данными.
   Каждый из последовательной совокупности, вплоть до окончательного, предвосхищаемый результат является "будущим" по отношению к известному "настоящему". Но оно относится, строго говоря, только к преходящему, текущему моменту хода решения, который может вытекать только из уже известного, прошлого опыта. Опыта или знания, зафиксированного в виде совокупности моделей в матрице долговременной памяти, МДП (Н.П.Бехтерева,1971; Н.М.Амо сов,1979), причём, вероятнее всего, в распределённой форме, преимущественно в подсознании. Процесс включения предвосхищаемого результата в систему нейрональных связей хранимых в МДП моделей приводит к их обновлению: (переструктурированию, реорганизации) в соответствии с новыми, получаемыми на каждом последовательном этапе данными. Эти выводы и в нашем случае полностью вписываются в концепцию системогенеза (П.К.Анохин,1975) с предполагаемым результатом действия (акцептором действия) как основным системообразующим фактором. Фактически, это механизм активного, по типу положительной обратной связи, воздействия ещё не актуализированного, а только предвосхищаемого будущего на настоящее, т. е. наличное на данном этапе знание, а через него - на прошлое знание. Модели, хранящиеся в МДП и представляющие совокупность известных данных прошлого опыта субъекта мышления, после их закрепления являются достаточно устойчивыми образованиями. Установлено, кроме того, что они состоят из большей или меньшей совокупности "жёстких" и "гибких" звеньев. Их соотношение зависит от степени стереотипности, повторяемости определённого действия, психологического состояния и т. д., направленных на удовлетворение всего спектра потребностей личности. Чем они более привычны, тем более минимизированы структура модели и количество гибких звеньев; на этом структурном уровне организма также соблюдается принцип гомеостаза. Но главной целевой функцией, как и во всех остальных случаях, остаётся обеспечение конкретного приспособительного или полезного результата. В связи с этим, по сравнению с предельно минимизированными жёсткими моделями простых двигательных актов, модели, например, коммуникативной или познавательной деятельности допускают значительную вариативность. Этим и обусловлена возможность их более лёгкой перестройки в ходе мыслительного процесса и работы описанного выше механизма активного воздействия предвосхищаемых результатов на "прошлое знание".
   Приведенные данные позволяют предположить, что в случаях, когда процесс мышления, входящий обычно в той или иной мере в состав различных видов деятельности, становится самостоятельным родом деятельности: процессом научного, художественного и т. д., творчества, то модели, фиксированные в МДП, становятся гораздо пластичнее, лабильнее. Процесс их трансформации путём введения в структуру новых связей системообразующсго фактора (предвосхищаемого результата) происходит гораздо легче, обеспечивая своеобразный "эффект тренированности" мозга в поиске нового.
   Какова же объективная физиологическая картина работы мозга согласно очерченной выше схеме? В ходе клинических и специально поставленных исследований была выявлена т.н. "реакция на новизну" (Н.П.Бехтерева,1988, Л.П Гримак,1978). Она возникает при встрече с ситуацией, имеющей большую или меньшую степень неопределённости или, иначе, проблемной ситуацией. Ввиду невозможности нахождения решения прямым использованием прошлого опыта, начинает работать механизм обеспечения поисково-исследовательской деятельности, мобилизующий или активирующий для этого резервные возможности мозга. "...Даже в случае очень простых по сравнению с рассматриваемыми нами задач "с элементом новизны" задействуются огромное количество нервных элементов, масса связей между различными зонами мозга...".
   Физиологи предлагают несколько возможных объяснений этого явления: как механизма естественной тренировки мозга для обеспечения избыточной готовности к реакции на всё новое; как сохранённую в ходе эволюции видовую возможность мозга человека; как свидетельство работы мозга по разным шкалам времени, причём на другую, сжатую шкалу мозг переключается в описанных ситуациях бессознательно.
   Использование предлагаемой в настоящей работе концепции гиперсистемы позволяет считать все три предложенных трактовки не противоречащими друг другу и описывающими, каждая, одну из сторон многомерного, но внутренне целостиого психологического процесса, обеспечиваемого целостным же физиологическим механизмом. В этом смысле, первое и второе объяснения очевидно взаимодополняющие и отражают важнейший физиологический механизм экстренной активации всего организма, которому должна, естественно, предшествовать активация мозговых структур. Основным его назначением или функцией является, как известно, обеспечение выживания (мы здесь не рассматриваем не связанного с этим случая чисто "эмоционального взрыва" или аффекта). Но у человека, в силу развития второй сигнальной системы, этот бессознательный механизм задействуется в полную силу только при достаточно реальной угрозе существованию индивида; очевидно, что в этом предельном случае фактор новизны перекрывается фактором необходимости выживания. Что касается естественной тренировки мозга, то она, несомненно, обеспечивается и в обычной, ненапряжённей обстановке в ходе любой деятельности - кроме явно стереотипной, где элементы новизны отсутствуют.
   В нашем случае ситуация качественно иная. С решением проблем высокой сложности, как уже было показано, действующая "в норме" функциональная система (ФС) обеспечения мыслительной деятельности в принципе справиться не может - иначе бы не возникло необходимости самого выделения и рассмотрения данного частного, но предельного случая - в общем контексте психологии мышления. Этого не получается даже при оперативной, но неподготовленной, неотработанной, "экспромтной" мобилизации резервов мозга, что и выявлено в указанных экспериментах. Но для сложных проблем (а мы только этот случай и рассматриваем), ситуация новизны является постоянной, непреходящей - практически на всех этапах мыслительного процесса, в интеллектуальной деятельности именно такого рода. И именно для постепенного, методичного и целенаправленного разрешения проблемы - путём постановки задачи и последовательного, поэтапного продвижения от одного промежуточного результата к другому, вплоть до окончательного, с использованием всех необходимых для этого резервов мозга - и должна быть сформирована и как мы предполагаем, формируется гиперсистема.
   Что же касается третьего варианта объяснения наблюдаемой резкой интенсификации мозговых процессов, то при сформированной и продуктивно работающей гиперсистеме эти явления должны происходить ещё на более высоком уровне и в гораздо больших масштабах, охватывая единым "полем возбуждения" обширные мозговые территории, задействованные гиперсистемой для эффективного поиска решения задачи.
   Мы ранее подробно обсудили вопрос о сформировавшейся и обусловившей формирование самой гиперсистемы доминанте, которую, вероятно, можно охарактеризовать как сверхсильную и ультрастабильную. При этом, как известно, болъшинство функций мозга, кроме относящихся к жизнеобеспечению организма, существенно тормозятся. Соответственно, должен значительно ограничиваться и приток внешних раздражителей. В гипнотическом или гипноидном состояниях это приводит, как известно, к снижению тонуса коры мозга. Оба этих фактора способствуют тогда очень сильному и яркому проявлению репродуктивных особенностей центральной нервной системы. Или, что то же самое, активизации ассоциативно-образного мышления.
   Похожие явления зафиксированы в особом суггестивном состоянии психики, ОССП (А.А.Востриков. В.В Иванов; цит. по Л.П.Гримак, 1987). В результате оптимального ограничения зоны сознательного восприятия и мышления только тем, что непосредственно нужно для занятий (при экспериментальном обучении в ОССП), у испытуемых значительно облегчалась как ассоциативная деятельность, так и перемещение идей и образов из сферы подсознательного в сознание. Кроме того, память начинала функционировать по принципу необычайно стойкого запечатления с последующим лёгким воспроизведением, а её объём расширялся. Объём сознания можно было в целом сужать и расширять, в соответствии с требованиями поставленных учебных задач. В нашем случае те же эффекты (о чём косвенно свидетельствуют не только результаты творческой деятельности, но и многочисленные наблюдения и самоотчеты известных личностей) имеют место при, вероятно, резко суженном рамками проблемы или задачи сознании, но при значительно повышенном тонусе коры.
   Вопрос быстродействия или работы "по сжатой шкале времени" как назвали это исследователи, является, несомненно, центральным. И он находит своё логическое объяснение и практическое решение посредством образования гиперсистемы. Она позволяет обеспечить разрешение проблемы, требующей при случайном, нецеленаправленном поиске перебора десятков и сотен тысяч вариантов (мы оставляем пока в стороне вопрос о выборе направления и оптимального алгоритма поиска).
   Какими же возможностями обладает мозг, работая в нормальном, нефорсированном режиме? Быстродействие его, как известно, ограничивается именно сознанием, осуществляющим формально-логические операции со словами или символами или, иначе, вербализованными смыслами. "Алгоритмический интеллект" (по Н.М..Амосову,1979) работает по линейному алгоритму или программе. В нее по мере необходимости, определяемой особенностями каждого этапа поиска решения, включаются, по методу "системного или безусловного прерывания" операции "сетевого интеллекта" (также термин Н.М.Амосова) или подсознания, который только и может осуществлять упомянутые "перерывы постепенности" или качественные скачки как результат интуиции или диалектического мышления, "Такт единичной операции алгоритма сознания, работающего дискретно или "период времени между переключениями сознания с одной наиболее активной модели на следующую" составляет десятые доли секунды. Это слишком много - не в абстрактном смысле, а с точки зрения требований, предъявляемых сложностью задачи. В отличие от этого, "сетевой интеллект" работает по аналоговому принципу. Численные оценки его быстродействия в настоящее время отсутствуют. Однако, некоторое представление о нём дают приведенные далее данные экспериментов. В любом случае, речь идёт о несоизмеримых по порядку величинах - вероятно, благодаря совместной параллельной работе взаимосвязанных как самой структурой мыслительных операций, так и оперативной и долговременной памятью сетевых нейрональных сообществ или подсистем (ансамблей), в некую очень большую систему переработки информации, напоминающуб суперкомпьютер.
   Но в рамках единой гиперсистемы дело не ограничивается использованием как и в "норме" преимуществ дискретности сознания и непрерывности подсознания. Именно за счёт их предельно тесного, "безинтерфейсного" подключения друг к другу (имеется ввиду деактивация (внутреннего рубежа)психологической защиты) и обеспечивается наиболее эффективное выполнение гиперсистемсй своей глобальной целевой функции - оптимизации поиска решения сложной проблемы. Причём, время решения не может в данном случае служить критерием эффективности - ведь оно целиком определяется уровнем сложности проблемы и реальной трудоспособностью субъекта творчества, и, как мы уже говорили, может исчисляться часами или десятилетиями. Реальным примером того, что "теоретическое конструирование" параметров и самой динамики мыслительного процесса не позволяет пока установить реально достижимые пределы быстродействия мозга, дают опытные данные Н.П.Бехтеревой (цит по Л.П.Гримак, 1978) :"... Несмотря на очень высокую скорость прохождения сигналов в мозгу, она не может, согласно расчётам, обеспечить сложной психической деятельности. Это совершенно очевидно противоречит фактам. Создаётся странное впечатление (при наблюдении в физиологическом исследовании за электрической активностью мозга - С. К.), как будто каждая зона знает всё о десятках тысяч точек, участвующих в психической деятельности. А им, в свою очередь, всё известно о ней, единственной. По-видимому, мозг владеет инструментом, который по мере необходимости - допустим, сложная, напряжённая ситуация принятия решения - представляет возможность срочной передачи неограниченного объёма информации...". К похожим выводам пришли исследователи описанного выше феномена ОССП:"... в мозгу должна существовать некая "управляющая структура", которая "знает", куда направлять информацию, адресованную подсознанию". В специально поставленных экспериментах подтвердилось не только это, но и то, что эта гипотетическая "управляющая структура" "знает" и адрес для вывода в сознание неосознаваемой информации. Установлено, что эти явления - результат интенсификации ассоциативно- образного мышления, что перекликается с приведенными выше фактами об увеличении репродуктивных возможностей психики в гипнотическом и гипноидном состоянии.
   Основной причиной этих явлений называют формирование устойчивого доминантного очага возбуждения (аналогичная перестройка работы узловых нейрофизиологических механизмов происходит и в описываемой нами гиперсистеме). Однако, сам этот факт не может объяснить колоссального повышения быстродействия. В рамках предлагаемой концепции гиперсистемы это получает вполне правдоподобное объяснение.
   Действительно. формируемая согласно указанным принципам гиперсистема, осуществляющая "прямое", без обычного "интерфейса" в виде внутреннего рубежа ПЗ, функциональное подключение подкорки к коре, обеспечивает их совместную, скоординированную общесистемными требованиями работу. Очевидным условием этого (предварительным или реализуемым непосредственно в ходе формирования гиперсистемы) является резкое, по сравнению с "нормой", увеличение проводимости нервных путей между ними. Это равносильно демобилизации психологической защиты. Прямо перекликающаяся с этим картина наблюдалась в клинике в ходе регистрации электрической активности под действием разлитого возбуждения эпилептоидного мозга в период обострения, когда он становится "чрезвычайно проницаемым" (Н. П. Бехтерева,1988).
   Но есть ещё два возможных (дополнительных?) механизма обеспечения наблюдаемого быстродействия и передачи информации по заданным или известным "управляющей структуре" адресам из сознания в подсознание и обратно. Во-первых, это экспериментально обнаруженное явление "рассылки копий" электрических импульсов с закодированной в них информацией по пронизывающим весь мозг коллатералям или нейрональным связям между корой и подкоркой (П. К. Анохин, 1975). Наблюдаемой "одномоментности" передачи информации может способствовать также упомянутое выше прямое занятие, захват возбуждением неиспользуемых в данный период эфферентных путей под действием доминанты. Во-вторых, это может быть прямым результатом использования голографического способа записи и считывания информации матрицей долговременной памяти (эта гипотеза, активно обсуждаемая последнее время, позволяет объяснить значительную часть опытных данных, не вписывающихся в рамки известных концепций).
   Высказанные предположения, очевидно требующие, как и все остальные, опытной проверки, не противоречат общим принципам структурно-функциональной организации мозга, в т. ч. гипотетической гиперсистемы. Косвенным свидетельством в их пользу служат хорошо известные и многократно описанные феномены "чудо-счетчиков",а также людей с феноменальной эйдетической памятью (хотя, несомненно, эти случаи весьма специфичны и особо обсуждаются далее)..
   Исходя из принципа единства и целостности процесса мышления, приведенные соображения должны быть справедливыми и для дифференцированного и целесообразно скоординированного участия в решении проблемы левого и правого полушарий (согласно критериям эффективности, задаваемым высшим уровнем гиперсистемы).
   Как известно, левое отвечает преимущественно за формально-логическое или дискурсивное, связанное с речью мышление. Правое - за ассоциативно-образное; его ещё называют интуитивным, диалектическим, творческим или латеральным (Э.де Боно,1988) мышлением. В самом общем смысле, левое отражает действительность, расчленяя её на взаимосвязанные фрагменты, т. е., в целом, аналитически; правое же берёт её целиком, синтетически. Это соответствует, как уже говорилось, "мыслительному" и "художественному" типам. Однако, известно, что любое их чисто формальное, механистическое противопоставление не отвечает действительности. И чистый "мыслитель" без развитых и тренированных фантазии и воображения, и чистый "художник" без достаточного языкового подкрепления по меньшей мере, в форме монологической, внутренней речи - если и не абстракция, то весьма редкое исключение,
   Однако, с учётом всего сказанного выше, подчеркнём, что правое полушарие (в той мере, в какой оно обеспечивает интуитивное мышление) работает по аналоговому принципу - как и подсознание в целом; левое же дискретно, как и сознание в целом. В итоге, межполушарное взаимодействие, совместная работа в ходе решения проблем, также подчиняется указанным принципам структурно-функциональной организации гиперсистемы как целостного, единого нервного аппарата, обеспечивающего целостный и единый процесс мышления,
  
   Гносеологический аспект
   Завершая анализ этапа выявления и осознания проблем, попробуем установить, нет ли у них каких либо ещё, - кроме трудности обнаружения, - существенных особенностей, которые помогли бы нам в определении природы гениальности.
   Сделаем здесь краткое, чисто методическое отступление. Зачастую понятия проблемы и задачи используются как синонимы или же ими произвольно заменяют друг друга. Но как мы видели, это две совершенно различные, хотя и тесно взаимосвязанные сущности. Первая представлена или существует объективно, в реальности, т.е. независимо от субъекта мышления - по меньшей мере, до перехода к практическим действиям по реализации выработанного им решения. Задача, напротив, существует только субъективно в мышлении субъекта - также до начала её практической реализации. Постановка или формулировка задачи возможна только в рамках проблемы, после её выявления, анализа и осознания. Хорошо известно, что одна и та же проблема может быть решена самыми различными способами, которые можно разработать и реализовать после постановки такого же количества различных задач. Но это положение справедливо в полной мере для технических административных и т. п. проблем, когда сущность явления или объекта в общих чертах известна. В науке ,литературе или искусстве по-другому. Проблема состоит именно в познании сущности, которая, будучи единой, имеет различные, но взаимосвязанные стороны или аспекты. Но двигаться к её познанию можно также различными путями, т.е. строго говоря, решая различные задачи.
   Продолжая линию нашего анализа, вспомним определение уже упоминавшегося ЮМайера: "Талант, обеспечивающий оригинальные достижения высокого порядка, остаётся, в целом, в рамках того, что уже было достигнуто или известно. Гений же создаёт нечто принципиально новое, прокладывает действительно новые пути, а не только достигает высоких точек на уже проторенных дорогах". Эти характеристики, при всём их правдоподобии и интуитивно ощущаемом соответствии реальным фактам, являются, к сожалению, чисто описательными, никак не объясняя различий в качественной стороне явлений. Мало пользы и от такой характеристики как высокая социальная значимость или оценка результатов творчестве. И это вполне закономерно - ведь большинство понятий, связанных с творчеством, формировались в разных культурах и языках как общежитейские, Но очень немного существенно нового, добавили к этому и современные факторные теории творчества.
   Приведенные данные позволяют сделать вывод, что основной особенностью проблем, которые приходится решать гениям, является их высокая сложность. Но сложность, понимаемая не субъективно, а та, которую можно оценить посредством численных критериев. Напомним, что на первом этапе нашего исследования мы ограничиваемся, во избежание методологической и/или понятийной неопределённости, сферой (или, точнее, предметным материалом) науки и техники.
   В качестве такого критерия предлагается принять уровень сложности проблемы или поставленной на её основе задачи, прошедший более чем 40-летнюю апробацию при практическом применении теории решения изобретательских задач или ТРИЗ (ГС. Альтшуллер,1964). Он определяется числом переборов (в общем случае, случайных или лабиринтных, по методу проб и ошибок), которые необходимо сделать для нахождения наиболее целесообразного (оптимального) решения. Конечно, поиск на практике практически никогда не осуществляется тривиальным. хаотическим перебором вариантов, а более или менее планомерно, но сути дела это не меняет. Всего по указанному признаку выделено 5 уровней сложности: 1-й - 10 переборов, 2-й - 100, 3-й - 1000, 4-й - 10000, и 5-й - 100000 и более переборов. Исходя как из теории, так и из практического применения, для решения проблем 1-го уровня достаточно знаний в пределах данной узкой специальности; 2-го уровня - в данной отрасли техники в целом; средства для решения задач 3-го уровня лежат в других отраслях техники, а 4-го - уже в области науки. Для выхода на 5-й уровень требуется, как правило, сделать сначала открытие и получить новые научные данные.
   Понятно, что описанные критерии полностью приложимы и к результату или продукту творчества, представляющему решение проблемы. Это позволяет, т.о., уйти от неопределённости и многозначности терминов "оригинальность" и "новизна", присутствующих во всех определениях как таланта, так и гениальности. Ведь они являются, по сути, общежитейскими и мало что объясняющими: любой продукт творчества должен быть, по определению, новым и оригинальным,
   Вполне очевидно, что в других сферах деятельности, в первую очередь, искусстве, оценки оригинальности и новизны будут в значительной степени определяться другими, более субьективными и трудноформализуемыми критериями. Ведь произведение искусства достаточно редко получает статус шедевра или гениального творения при жизни автора, от его современников. Для этого оно должно пройти гораздо менее пристрастный и более объективный суд потомков или, что то же, наиболее надежное испытание - временем. Но для этого произведение искусства, будучи несомненно самобытным и новым по содержанию и/или способу выражения и форме, должно отражать неизменную, по определению, сущность изображаемых явлений или какие-то ее новые, неизвестные до этого грани или стороны. Только при этом условии оно сможет передать нечто существенное, важное не только для современников, но и для потомков. Именно поэтому нам хорошо понятны Эсхил, Сократ, Конфуций, Микельанджело, Шекспир, Сезанн, Пушкин....
   Что же касается собственно высокой социальной оценки, которую получают результаты труда гениев, то она вполне объяснима. Ведь именно они способны распознать на общем фоне известного и привычного такие проблемы, к необходимости разрешения которых общество уже вплотную подошло в ходе своего исторически обусловленного развития, т.е.. проблемы, заранее имеющие высокую социальную значимость. И несмотря на то, что проблема ещё только вызревает в недрах общественной практики и, как правило, никак не проявилась в массовом сознании, гений фактически принимает к исполнению явно ещё не выраженный, своеобразный "социальный заказ". Особенно это касается проблем, состоящих в необходимости познания сущности явлений природы или общественной жизни, что и позволяет обществу взять их под свой контроль. И поскольку именно это, т.е., овладение всё новыми силами природы является одновременно и причиной, и следствием общественного прогресса, гении не напрасно именуются "верстовыми столбами человечества" или, в современной редакции, "точками роста цивилизации".
   Это и составляет одну из главных особенностей процесса и результата творчества гения. Сложность и значимость его достижений как раз и состоит в том, что он представляет не что иное как ещё непознанную сущность явления или объекта реальности. И это то внутреннее сродство, которое объединяет всех гениев, над чем бы они ни трудились: формулировкой нового закона природы, новым источником энергии, средством связи или передвижения, романом, поэмой, живописным полотном или симфонией,..
   Продолжение основной линии анализа.
   Все соображения, приведенные выше при рассмотрении этапов выявления и осознания проблемы и постановки задачи, полностью применимы ко второму и третьему этапам: поиска решения, выдвижения гипотезы и её проверки. Здесь, как и ранее, наиболее важными являются психологические процессы и состояния, вместе с обеспечивающими их физиологическими механизмами, делающие возможным предвосхищение результата мыслительных действий, мобилизующие резервы мозга в "реакции на новизну" и т. д. Но есть здесь и существенные отличия: эти два этапа представляют неразрывное единство и образуют кик бы целостный "итерационный" цикл, который может повторяться многократно и исчисляться, как уже говорилось, минутами или годами. При этом, при выдвижении гипотезы или, другими словами, идеи или плана решения, необходимо, как известно, нестандартное, раскованное мышление, т.е. преимущественно интуитивное (уже рассмотренное ранее). По этим вопросам написано очень много работ и специальных и популярных. Хотя природа интуиции ещё в значительной мере остаётся неясной - это дело науки завтрашнего дня, - для целей нашего исследования очевидно, что интуитивное, т.е.. истинно творческое мышление у гениев развито в исключительной степени. Но ведь уже для следующего этапа - проверки гипотезы, - как известно, требуется совершенно обратное - высокоорганизованное, дисциплинированное или дискурсивное, формально - логическое мышление. Как выразил это в ставшей крылатой фразе А.Пуанкаре: "Интуиция творит, а логика доказывает".
   Но дело осложняется вот чем. В психологии хорошо известна ещё одна классификация мышления: творческое и критическое. И опытные данные показывают, что у подавляющего большинства людей один из этих двух типов мышления является преобладающим, ведущим. Вероятно, непосредственное отношение к этому имеют индивидуальные психофизиологические различия по соотношению, характеру взаимодействия и значимости в целостном акте мышления корковых и подкорковых процессов (Н.И.Красногорский,1930; цит. по Б.М. Теплов, 1985).
   Достаточно убедительное подтверждение указанным положениям дают теория и практика одного из известных методов стимулирования творческой активности, брэйнсторминга или мозгового штурма. В нём чётко разделены этапы генерирования идей (фактически, это выдвижение гипотез) и их критической проверки, детализации и развития в ходе последующего обсуждения и анализа. По этому принципу и формируются две группы: генерации идей и их критики. Но они работают строго порознь, вернее, последовательно друг за другом. Только так, как показывает практика, возможно получение сколько-нибудь значимых, перспективных результатов. Точно так же, при решении несложных проблем с небольшим числом переборов человеком с обычными способностями особых трудностей не возникает - эти два разнородных этапа достаточно мирно сочетаются. друг с другом в ходе обычного мыслительного процесса. Но ведь гению при решении проблем с числом переборов порядка сотен тысяч и миллионов необходимо очень длительно поддерживать динамический баланс между творческим и критическим мышлением. И очевидно (судя по результатам), что у гениев оба эти вида мышления не только чрезвычайно развиты и мобильны, но и составляют органическое единство. Именно это и позволяет им последовательно и планомерно двигаться к не полностью определённой цели.
   Все описанные выше явления и факторы приводят к тому, что "познавательный барьер" при поиске нового, как его назвал Б.М.Кедров, оказывается при решении сложных проблем чрезвычайно высоким; его мы договорились оценивать числом переборов возможных вариантов. Однако, эта оценка, делая акцент на гносеологическом (что естественно для философии) аспекте творческого поиска , никак не отражает психологических состояний и процессов, сопутствующих неизбежной остановке перед этим барьером и его "постепенному преодолению". В то же время, в психологии существует понятие психологического барьера (ранее мы уже рассматривали понятие психологической защиты), состоящего в общепринятом понимании в усилении отрицательных переживании и установок при высокой напряжённости, проблемной ситуации, в которой оказался человек. Здесь же мы понимаем под этим трудность преодоления привычных, хорошо отработанных стереотипов мышления. Более адекватным здесь, вероятно. будет понятие "психологической инерции" (Г.С.Альтшуллер,1972), вектор которой при решении любых (не только сложных) проблем сначала всегда направлен в сторону прошлого опыта, уже апробированных способов решения сходных проблем. Это свойство нашей психики также является не индивидуальным, а видовым, основанным на стойкости фиксации всего прошлого опыта в МДП,. что подробно обсуждалось ранее. Иначе было бы практически невозможно обеспечение не только гомеостаза организма, но и относительного постоянства психологических процессов и состояний при изменениях в окружающей среде.
   В соответствии со всем сказанным, справедливо предположить, что успешное (как свидетельствуют факты) преодоление гением психологических и познавательных барьеров связано не только с большей пластичностью моделей в МДП, но и с высокой тренированностью всей психики в разрешении проблемных ситуаций. Имеется ввиду то, что кроме высокоразвитого и тренированного мышления, требуется и достаточно высокий уровень развития психики в целом. Только в этом случае процесс мышления, становясь самостоятельным видом деятельности, может быть высокопродуктивным.
   Всё это возможно только в результате напряжённой и, как правило, длительной мыслительной работы. А это связано с высокой и продолжительной нагрузкой на психику или, в нашем случае, на гиперсистему и входящие в её состав функциональные системы или подсистемы.
   Каким же образом может обеспечиваться работа в таком форсированном режиме? Ведь в "норме" он может продолжаться очень недолго: (очевидный пример - состояния аффектов различного происхождения) - срабатывает охранительная функция торможения.
   Основной движущей силой для удовлетворения всего спектра человеческих потребностей является, как известно, мотивация. В нашем случае ее очень высокий уровень становится возможным при достаточно развитых инстинктах самовыражения, целеполагания и ориентировочного, Служа в своём исходном виде целям жизнеобеспечения индивида, на высшем, духовном уровне иерархии человеческих потребносте, они трансформируются и интегрируются общей потребностью в творчестве. Часто всё это относится к т.н. интеллектуальной потребности, хотя очевидно, что эти понятия не полностью покрывают друг друга. Немаловажная роль принадлежит также эстетическим пот­ребностям в красоте и гармонии - в науке не меньше, чем в искусстве,
   Если развитие инстинктов (любых) доходит до предела, соответствующие им потребности также чрезмерно (выше разумной достаточности) возрастают или гипертрофируются. Такие психологические проявления именуются страстью, жаждой или неодолимыми влечениями или стремлениями. В конкретных, предметных проявлениях, например, жажде богатства, власти, славы и т.д., всё поведение человека оказывается по сути биологически детерминированным. В этом случае характер поведения и направленность деятельности, в результате актуализации упомянутых инстинктов, подчиняется действию основного для всего живого стремления - к самосохранению. Все указанные примеры -это проявления вовне неукротимого (ввиду несформированности или деформации духовной сферы личности) стремления к обладанию чем-либо крайне важным для выживания и, значит, имеющим очень высокую биологическую ценность.
   Но творчество по праву относится к высшей, духовной сфере развития личности. И объявлять его основной движущей силой, как это часто говорится (или думается про себя) неуёмное, всепоглощающее стремление к славе и известности, слиш­ком тривиально. Здесь нужна совершенно иная мотивация - тоже страсть, но другого, возвышенного, как говорили в старину, рода. Ведь для того, чтобы долгое время преодолевать все описанные чисто объективные трудности самого процесса познания и реализации его результатов (если это становится возможным и ещё остаются силы) и мириться с закономерным отсутствием признания своих трудов ещё при жизни, нужно поступиться очень многим из то­го, что и составляет в совокупности "нормальную человеческую жизнь". Именно для этого стремление к творчеству у гения, должно стать жизненно необходимым, т.е., приобрести статус, наивысший для всего живого - биологической потреб ности. Или, как принято говорить у людей, стать делом всей жизни - в бук вальном значении этого слова.
   Но ,по меньшей мере иногда, присутствует еще одна движущая сила, лействующая в этом же направлении - это развитое чувство социальной ответственности. Судя по имеющимся жизненным свидетельствам, она может и совершенно не осознаваться самим субьектом, полностью маскируясь явно выраженным стремлением к творчеству. Но и сведение творчества в целом, как это во многих случаях делается, к удовлетворению или актуализации интеллектуальной и эстетической потребностей, тоже будет чрезмерно упрощенным обобщением. Повторим ещё раз: хотя формально никакого заказа на удовлетворение конкретной общественной потребности, например, в познании значимого для общества явления никому не выдаётся, эта потребность, будучи воспринятой и интериоризированной в сознании гения, становится личностно-значимой и действует далее уже как внутренняя мотивация его творчества.
   В последнее время многие исследователи (в первую очередь, американские) стали связывать проблему высокой одаренности (о гениальности, понятно, речь не ведется) с проблемой лидерства. Действительно, имеется много достоверных данных о сильной корреляции между этими свойствами личности. Однако выводы о наличии причинной обусловленности творческих способностей выраженными качествами лидера не могут считаться достаточно обоснованными.
   Не подлежит сомнению, что все характеристики творческих личностей подчеркивают их оригинальность, самобытность, ярко выраженные индивидуальные черты - и эти же свойства, как мы уже говорили, переходят и на продукт их творчества. Но ведь эти обязательные свойства являются проявлением, актуализацией в духовной сфере личности высокой степени развития инстинкта самовыражения (или, точнее, его значительным доминированием над инстинктом подражания).
   Однако, для высокой продуктивности творчества (с позиций его социальной значимости) не менее важно дополнительное подкрепление в виде сочетанного развития ориентировочного инстинкта и инстинкта целеполагания - проявления которых подробно рассмотрены выше - и только на основе достаточно высокого уровня общего развития психики.
  
   В поисках истины
   У гениев, похоже, есть ещё одна очень ярко выраженная черта. Они практически никогда не довольствуются уже известным - количеством и, главное, качеством освоенного обществом объёма знаний. Отсюда склонность доискиваться до первопричин (в нашем контексте, сущности явлений). В отличие от подавляющего большинства, которому вполне достаточно видимой стороны явлений и здравого смысла для вполне сносной ориентировки в каждодневной действительности, вектор их поисково-исследовательской деятельности: во-первых, гораздо мощнее и, во-вторых, он направлен в глубину наблюдаемого воочию,
   Это свойство личности, отражающее интеллектуальную потребность (но, как мы установили, не сводящееся только к ней), по определению американского философа Д.Дьюи, "...в своей неразвитой форме представляет любопытство, а в развитой - любознательность." Добавим от себя, что и. это не предел: ведь и слово философия обозначает любовь к мудрости или любомудрие.
   В последнее время одним из важнейших показателей творческих способностей считается т.н. "способность к переносу",Имеется ввиду перенос выявленных или познанных закономерностей или свойств одного обьекта или явления на целую их группу или на совершенно другой класс .Можно утверждать, в связи с этим, что у гениев эта способность получает чрезвычайное развитие, позволяющее свести воедино самые отдаленные сферы человеческой жизнедеятельности и, в пределе, гуманитарное и естественнонаучное знание - что и обеспечивает эффективное познание сущности вещей.
   Все описанные свойства (перечень которых, конечно, неполон) и позволяют, прорывая сковывающий пытливую мысль горизонт видимого, известного, выходить в пространство того нового, что должно быть за ним выявлено. Нового знания о сущности чего-то существующего и в какой-то степени известного. Но, если быть точными, это не прорыв горизонта, а погружение в глубину видимого - туда, где и находится сущность явлений.
   Проблема сущности и видимости начала разрабатываться ещё в античности. Один из постулатов Демокрита гласит :"Истина скрыта на дне глубокой пропасти", что вполне соответствует сказанному выше современным языком. Однако, жизненный опыт подсказывает, что без особой надобности никто туда лезть не станет; поэтому-то и знание это не становится достоянием большинства. Вот как выразил статус этой древней, но актуальной до нашего времени проблемы наш современник С.Платонов (1990): "Большинство людей проводят всю свою жизнь, резвясь на лужайке видимости, не подозревая о том, что под ней таится пропасть сущности. На тех, кто впервые в неё проваливается, это производит неизгладимое впечатление..."
   Трудность познания сущности, как мы выяснили, определяется необходимостью погружение в глубину явления, за оболочку его видимости. Для этого приходится преодолевать объективно существующий познавательный барьер, что нами подробно обсуждено выше. Но это уже препятствие перед самим явлением, которое необходимо изучить, и для его преодоления запускается механизм решения проблем; общая схема поиска решения также подробно проанализирована. Однако, для того чтобы подойти к этому барьеру, нужно предварительно преодолеть самый первый, психологический барьер, воздвигнутый психологической или личностной защитой. Как мы уже говорили, у гениев она практически снята и их психика (вернее, органы чувств) становится гораздо более открытыми для восприятия окружающего мира, реальности - что существенно облегчает процесс вчувствования, "вживания" в познаваемое явление В социальной и когнитивной психологии такое свойство называется эмпатией.. Без него невозможен успех в во многих профессиях, связанных с работой с людьми - социального работника, менеджера по кадрам, руководителей различного уровня, психолога, психотерапевта и т.д.; наиболее наглядно это выражено в профессии, например, актера. Для того, чтобы понять и достоверно, убедительно передать всё, что вложено драматургом или сценаристом в образ героя, ему нужно полностью вжиться в этот образ, слиться с ним. Применительно к сферам, далёким от искусства, психология трактует это как интериоризацию, преобразование структуры предметной деятельности в структуру внутреннего плана сознания личности. Всё это способствует повышению эффективности решения проблемы, связанной с конкретным явлением.
   С учётом приведенных соображений, проблема видимости и сущности может быть сформулирована следующим образом:
   Степень или уровень познания сущности конкретного явления объективной действительности и, следовательно, эффективности решения связанной с ним проблемы в данной сфере человеческой деятельности прямо определяется глубиной проникновения в диалектическое ядро явления, в его сущность. Это же, в общем плане, определяет и степень приближения к объективной истине.
   Совершенно очевидно, что прямое приложение всех представленных выше соображений к сферам творчества вне пределов науки и техники, в первую очередь, художественного, было бы совершенно неправомерно. Необходим всесторонний и тщательный учет его характерных особенностей. Ведь оно связано с познанием совсем иного рода.
   Действительно, в предмет индивидуальной, социальной и когнитивной психологии входит проблема социально-психологического познания мира - понимаемого как человеческое общество и всего, связанное с жизнедеятельностью человека. Или, более конкретно, познания причин поступков людей и складывающихся между ними отношений, а также этих поступков как причин или следствий изменения конкретных ситуаций межличностного взаимодействия. Во-первых, познавательный барьер, обсужденный выше в отношении обьективной реальности, здесь дополняется психологической защитой другого человека, что делает его психику в значительной степени "закрытой" для субьекта познания. Во-вторых, собственный психологический барьер, который предстоит преодолеть субьекту познания, представлен преимущественно устоявшимися и привычными стереотипами ( в числе которых большая или меньшая доля заблуждений и предрассудков), т.е.,не отвечающими действительности установками обыденного, массового сознания.
  

Эмоциональное обеспечение.

   Эмоции, как известно, обеспечивают интеграцию и, одновременно, активацию функций организма, необходимых для удовлетворения определённой потребности индивида. Однако, в достаточно спокойной, ненапряженной обстановке эта их роль как бы скрыта оболочкой конкретных сенсомоторных или поведенческих актов, определяемых со значительной долей участия сознания, С точки зрения структурно-функциональной организации мозга, функциональная система (ФС) обеспечения эмоциональных процессов и состояний в этих условиях является одной из подсистем ФС более высокого уровня иерархии, интегрирующей и координирующей работу всех ФС, задействованных для обеспечения указанных актов или, в более широком плане, текущей деятельности.
   В кризисной, экстремальной ситуации, угрожающей самому существованию индивида, всё его поведение детерминируется уже не индивидуальным, приобретённым, а видовым опытом, биологически. Эту функцию осуществляют очень сильные эмоции, аффекты. Со стремительным развитием аффекта выполнение любой текущей деятельности организма блокируется (по типу безусловного или системного прерывания в ЭВМ) и общее управление всеми действиями переходит к ФС обеспечения эмоций. Осуществляя практически мгновенную интеграцию и активацию всех функций организма, требуемых для аварийного разрешения ситуации, эта ФС реализует жёсткую, закреплённую генетически программу: нападения, бегства, защиты или оцепенения.
   Применительно к сложным формам мыслительной деятельности и обеспечивающих их эмоциям, процесс перехода от нормальной, ненапряженной работы к форсированному режиму, сходному по внешним признакам с приведенной выше картиной аффекта, имеет существенные отличия: во-первых, потребность в творчестве, как мы установили, имеет преимущественно социальную детерминацию и её движущей силой является также сильное, в пределе абсолютно доминирующее, но уже чисто человеческое чувство - страсть. Не напрасно И.П.Павлов, обращаясь с открытым письмом к молодёжи, в числе основных качеств, нужных учёному, поставил на третье место именно страсть: "Большого напряжения и великой страсти требует наука от человека. Будьте, страстны в вашей работе и в ваших исканиях..." То же, только ещё с большей очевидностью, применимо к искусству, да и к остальным делам человеческим. В отличие от аффекта, страсть - долговременное и устойчивое состояние, а деятельность личности в этом случае в значительной степени находится под сознательным контролем. исключая разве что многократно описанные моменты или периоды творческого экстаза, высшей степени вдохновения. Как указано выше, одним из обязательных условий формирования и стабильного функционирования гиперсистемы является сформированный и поддерживаемый доминантой стабильный и долговременный "эмоциональный разряд", контролируемый высшим уровнем иерархии гиперсистемы. Этот уровень, который может формироваться только на принципе самоорганизации сложных систем, правомерно охарактеризовать как надсознание. Как известно, представление о существовании и особенностях этого уровня было выдвинуто К С.Станиславским и развито впоследствии П.В Симоновым (1975)..

Боковая линия анализа: химизм и морфологические

   особенности мозга гения.
   Известно, что индивидуальная и специфическая химическая чувствительность метаболических процессов к действию различных химических агентов могут приводить к существенным изменениям параметров работы нейрофизиологических механизмов. Экспериментальные и клинические данные, применительно к рассматриваемой теме, хорошо коррелируют с отмеченными в уже упоминавшихся наблюдениях психиатров и психофизиологов особенностями конституции и поведения гениальных личностей.
   Можно назвать основные, достоверно подтвержденные исследованиями, биохимические факторы, сопутствующие, как правило, общей картине гениальности:
   1. Так, у них отмечалась намного большая (сейчас сказали бы о статистически достоверных отличиях) частота заболевания подагрой, что естественно связывалось с повышенным содержанием в крови мочевой кислот (гиперурекемия).. Именно её действию, сходному отчасти с действием адреналина, приписывалась способность сильной и длительной концентрации на предмете творчества, доходящей в минуты вдохновения до самозабвения. Однако, возможно не менее важной является роль её как нейромедиатора, вещества, существенно влияющего на весь характер работы мозга. Масштабные исследования влияния подобных веществ на мозг началось только в последние десятилетия (напр., Н.П..Бехтерева, 1988; В.П.Эфроимсон, 1991) и реальная значимость этих факторов будет, несомненно, в дальнейшем уточняться.
   Те же соображения ещё более очевидны в отношении другого широко известного факта: достаточно частого неумеренного потребления высокоодарёнными личностями различных стимуляторов, от кофе и спиртного до наркотических веществ.
   2 Намного повышенный (по сравнению с нормой) уровень андрогенов, а именно, мужского полового гормона тестостерона..С позиций фрейдизма, мощное сексуальное влечение, в значительной степени подавляемое общепринятыми социокультурными традициями и установками, служат впоследствие, в процессе продуктивной творческой деятельности, "исходным материалом" (имеется ввиду заключенная в них нервная энергия) для сублимации в продукты творчества. Однако, вполне возможно ,конкретный биохимический механизм воздействия данного фактора на творческую продуктивность - в том числе и гениальных ее проявлениях, - имеет еще один компонент. Однако, он выявляется только при выходе за рамки собственно проблемы высокой одаренности и учета основных характерологических отличий или "функциональной асимметрии" женского и мужского начал у нашего биологического вида.
   Действительно, в самом общем смысле женщина ответственна (в целом по популяции) за поддержание ее устойчивости, что связано с необходимостью сохранения доказавших свою ценность для обеспечения жизнеспособности вида социально-психологических, в т.ч., деятельностных, стереотипов. Это можно назвать "статической устойчивостью", соответствующей уровню уже познанного и достигнутого. В отличие от этого, мужчины (опять же в целом по популяции) ответственны за процесс развития и зффективной адаптации при значительных изменениях в среде обитания вида. Другими словами, за динамику или, конкретнее, устойчивость различных переходных процессов.
   Но, как детально показано выше, творчество в первую очередь, в гениальных своих проявлениях.неразрывно связано с выходом далеко за пределы уже достигнутого, известного - в область высокой неопределенности, которая характеризует решение сложных проблем - причем, в любой сфере человеческой жизнедеятельности.
   3. Намного более высокая, чем в норме, частота проявления (правда, у незначительной части высокоодаренных личностей) т.н. "синдрома Марфана", выражающегося в особой их конституции и периодическим выбросом в кровь катехоламинов - веществ, обеспечивающих особо высокий уровень жизнедеятельности; это распространяется и на сферу творческой активности.
   Описанные специфические факторы, в различных их сочетаниях (необязательные, впрочем, для всех проявлений гениальности, очевидно, действуют как мощные естественные биологические стимуляторы или усилители реализуемых в деятельности творческих способностей. Однако, взятые сами по себе эти несомненно патологические факторы не определяют первоосновы гениальности; другими словами, эта основа не обязательно должна характеризоваться патологическими в физиологии или психологии - ведь имеются, правда, немногочисленные случаи гениальности без каких-либо болезненных проявлений.
   Близко к рассмотренным явлениям примыкает еще одна, превалирующая у значительного числа гениев конституционально-характерологическая особенность - циклотимический темперамент. Широкие исследования этого вопроса.еще со времен Ч.Ломброзо, показали, что творческая деятельность даже высокоодаренных гипоманиакальных циклотимиков (в отсутствие остальных необходимых компонентов гениальности) не дала человечеству ничего сопоставивого с творениями гениев.
  
   Морфологические особенности мозга гениев.
   Несомненным морфологическим признаком высокой высокой одаренности гениев является чрезвычайно сильное развитие лобных долей мозга (В.П.Эфроимсон,1991).
   В рамках предложенной концепции гиперсистемы, естественно также предположить чрезвычайно сильное развитие третичных зон / зон перекрытия корковых отделов различных анализаторов, осуществляющих интеграцию воспринимаемой и перерабатываемой информации (опытные данные относительно этого аспекта проблемы, по упомянутым выше причинам, в настоящее время отсутствуют).
   Предпринимавшиеся еще со времен Ф.Галля, родоначальника френологии, попытки "привязать" конкретные или частные способности (виды одаренности), соответствующие определенным видам деятельности к определенным участкам или зонам мозга, не нашли за два столетия убедительного подтверждения.
   Согласно современным нейрофизиологическим представлениям (напр., А.Р.Лурия,1973), локализация функциональных систем, обеспечивающих сложные виды психической деятельности (гнозис и праксис) неправомерна в принципе Можно с уверенностью говорить о сложных, многомерных и имеющих собственную динамику взаимосвязях между многочисленными анатомическими и функциональными образованиями и участками различных иерархических уровней мозга - которые по своей сути полифункциональны, т.е. могут обеспечивать самые различные функции и виды деятельности.
  
   Внешние (экзогенные) факторы
   Отдельно необходимо отметить также установленную статистическим анализом .взаимосвязь случаев очень высокой одаренности, а также эффективности (или последовательности пиков) творческой деятельности с большим (58 лет) и малым (11 лет) циклами солнечной активности ( У.Бауэрмен,1985; В.П.Эфроим сон,1991). Так, частота рождения (будущих) гениев максимальна при минимумах большого цикла, а создания ими шедевров - при минимумах малого цикла (а также при кратковременных всплесках солнечной активности, проявляющихся на Земле как магнитные бури).
  
   Идиоты - гении.
   Этот достаточно странный термин относится к давно известному и широко освещенному в специальной и популярной литературе феномену - людям с недостаточным общим развитием интеллекта. ( Как известно, верхний порог олигофрении соответствует показателю IQ около 80, а три ее последовательные стадии, по нисходящей - имбецильность, дебильность и идиотия).
   Незначительная их часть демонстрирует чрезвычайно высокие, как правило, уникальные способности в определенных, узкоспециализированных видах деятельности:
   - чрезвычайно быстрое (сопоставимое с работой мощного компьютера) выполнение в уме различных математических операций с многозначными числами ;
   - календарное датирование: определение дня недели, соответствующего произвольно взятой дате (или наоборот) на глубину до 50.000 лет в будущее и прошлое;
   - мгновенное визуальное определение размеров материальных обьектов и расстояний с ошибкой, сопоставимой с инструментальным измерением (не более 1 - 2 мм.);
   - визуальная регистрация / фиксация и воспроизведение длительной быстросменяющейся последовательности произвольных событий или обьектов;
   - регистрация / фиксация и воспроизведение в мельчайших деталях неопределенно большого обьема информации (материальные обьекты, тексты, музыкальные произведения и т.д.); это явление обычно связывают с т.н. эйдетической памятью;
   - владение десятками языков, и т.д. и т.п.
   Проблема "идиотов-гениев" после очень долгого перерыва попала в зения множества СМИ и стала предметом самых причудливых спекуляций после уже упоминавшейся недавней публикации результатов исследований австралийских ученых А.Снайдера и Д.Митчелла /28/. Используя новейшие медицинские методики, они получили общую картину работы различных отделов мозга, .причем, на различных этапах развития психики - как у младенцев, так и у взрослых людей. Было исследовано также значительное число лиц из разряда "идиотов-гениев.
   Уникальные способности последних обьясняются авторами отсутствием "цензуры" сознания над работой подсознания; у младенцев, сознание которых первое время практически "молчит" это выражено в наиболее явной форме. (Отметим, что ранее мы обсуждали особенности скоординированного взаимодействия и сравнительной эффективности, в т.ч., быстродействия "алгоритмического" и "сетевого" интеллекта). В этой же сфере, по их мнению, лежать достоверно известные случаи внезапного проявления высокой специфической одаренности после травм левого полушария - отвечающего, как уже говорилось, за речевое, формально-логические мышление.
   В русле этой же теории такие способности обьясняются гипертрофированным развитием определенных, специфических зон мозга, "ответственным за данную способность", в ущерб другим зонам - что и приводит к снижению общего уровня развития интеллекта.
   Авторы пришли к выводу о наличии таких же способностей (потенциально, в непроявленном виде), маскируемых той же "цензурой сознания" у большинства обычных людей - однако, они могут быть задействованы при "отключении цензуры сознания" или в результате интенсивной тренировки.
   .С этих же позиций трактуются авторами результаты проведенного ими исследования препарата мозга А.Эйнштейна: "области мозга, отвечающие за математические способности, увеличены и не пересекаются извилиной, как у обычных людей, что по-видимому, облегчает использование ими соседних зон мозга".
   Не вдаваясь в более подробный анализ всех положений получившей широкое хождение данной теории,можно отметить следующее:
   - попытки свести воедино, в одной обобщающей концепции всю совокупность совершенно разнопорядковых явлений - от олигофрении различной степени до гениальности и, более того, относящихся ксовершенно различным этапам становления человеческой психики - от младенчества до зрелости, нельзя считать методологически правомерными;
   - в целом, эта теория является типичным, хотя и в облике "новых технологий" (позитронная и ядерно-резонансная томография мозга) образцом психоморфологизма, несостоятельность которого, вслед за И.П.Павлочвым, аргументированно показали, например, П.К.Анохин и А.Р.Лурия /4,5,17/. Выражаясь их словами, это очередные попытки наложить сложнейшие психологические феномены на не менее сложную и недостаточно изученную морфологическую канву человеческого мозга.
   С позиций материалистического монизма, в качестве основных факторов, обуславливающих указанные патологические проявления гениальности на фоне недостаточного общего развития психики, в первую очередь, интеллекта, можно назвать следующие:
   - Недостаточное развитие и/или дисфункция центра концентрации и переключения внимания с одного обьекта (окружающей среды) на другой (локализация - стволовой отдел ретикулярной формации головного мозга); в результате, способность сверхсильной и длительной концентрации внимания на каком-либо одном обьекте, виде деятельности или мыслительной операции сочетается с неспособностью произвольного перехода / переключения мозга на работу по другим программам, Одной из возможных причин этого считают установленное опытным путем аномально высокое содержание одного из нейромедиаторов, серотонина, в указанной части мозга; не исключается также неустановленное гормональное влияние на процесс развития мозга в пренатальный период ( Т.Мейс нер,1997).
  -- Недостаточная эффективность процессов интеграции сенсорных раздражителей при их нормальном восприятии периферическими анализаторами (как правило, при ведущей роли одного из них) - как наиболее вероятное следствие недоразвития и/или дисфункции третичных / ассоциативных зон коры больших полушарий. В результате, индивидом в принципе не может быть сформирована психологическая / личностная обобщенная картина, адекватно отражающая реальную действительность. А при этих условиях, как показывает практика, принципиально невозможна удовлетворительная ориентация в этой действительности - по меньшей мере без планомерной и целенаправленной психологической коррекции. Однако, дело не исчерпывается здесь интеллектуальной недостаточностью. По той же причине, невозможно и адекватное, целостное восприятие других людей и, следовательно, полноценных / продуктивных социальных контактов; еще одной возможной причиной может быть нарушение межполушарного взаимодействия, препятствующее осознанию индивидом собственных и чужих эмоциональных переживаний. Все это и проявляется внешне в аутизме (более или менее выраженном), практически всегда присущем таким патологиям.
   Завершая рассмотрение данного частного вопроса - с позиций предложенных в настоящей работе подходов к исследованию многообразно уникальных проявлений гениальности, основные отличия обширной группы "идиотов-гениев" можно охарактеризовать так:
   - гиперсистема как нервный аппарат для обеспечения определенного вида деятельности формируется - как правило, уже на ранних стадиях онтогенеза под действием мощного импрессинга и стабильной доминанты, исключающих, однако, реальную возможность ее существенной произвольной перестройки;
   - при закономерно высокой потребности в самовыражении / самореализации (обусловленной наличием высокой частной одаренности), у идиотов-гениев отсутствует потребность в создании принципиально нового продукта творчества, что является неотьемлемой чертой гениев. Более того, у них отсутствует являющаяся обязательным условием продуктивного творчества способность к самостоятельному целеполаганию, выражающемуся в поиске реальных (социально-значимых) проблем и реальных же действиях по их разрешению.
  
   Завершение рассмотрения патологических факторов,
   могущих сопутствовать гениальности.
   Не менее важную роль в формировании и закреплении несомненных странностей поведения, присущих многим гениям, с точки зрения норм, общепринятых в данном обшестве или культуре, играет еще один фактор. Это предельная концентрация на предмете или обьекте творчества, о чем подробно говорилось ранее. Однако ,эта роль может получить адекватную оценку не в ходе анализа этого фактора самого по себе, а только в рамках целостной системы обеспечения высших психических функций ( в данном контексте это гиперсистема). Действительно, в отличие от общепринятой "нормы социальности", которую подавляющее большинство (в значительной степени подсознательно) старается соблюдать, для гения (а в общем случае высокоодаренной личности) эти нормы де-факто утрачивают свой приоритет. Другими словами, в конкуренции за ресурсы мозга и организма в целом получает потребность творчества. Мы здесь, конечно, не рассматриваем случаев явной патологии.
   И тем более, с учетом рассмотренного выше преобладания инстинкта самовыражения над инстинктом подражания (и соответствующих им потребностей), количество нервной энергии, получаемой на их реализацию будет, естественно, значительно меньше, чем при прочих равных условиях у личности, не одержимой страстью к творчеству.
   В свете всего изложенного совершенно другую, "непатологическую" трактовку обретают результаты клинических наблюдений и исследования биографий личностей, оставивших заметный след в истории. С подавляющего большинства из них, заслуживших высокое звание "гений", можно убрать тавро близкого родства с психически больными людьми. Речь идёт, однако, совсем не о том, чтобы подвергать сомнению приводимые клиницистами факты о заметных отклонениях от "психической нормы" (хотя само это понятие, особенно в нашу бурную эпоху требует отдельного деликатного обсуждения) у значительней части высокоодарённых личностей. Дело вот в чём: то, что раньше представлялось, - феноменологически, - имманентными, внутренне присущими гению cвойствами патологии личности, оказывается, в свете предложенной концепции, весьма вероятным следствием длительной работы мозга гения в форсированном режиме.
   Действительно, описание результатов многолетних клинических и специально поставленных исследований (Н.П.Бехтерева, 1988) представляет достаточно близкую аналогию (с рассмотренным нами случаем высоконапряженной работы мозга) характера деятельности, например, эпилептоидного мозга или мозга пациентов с паркинсоноподобным синдромам и другими нервными заболеваниями. Однако, в этих случаях имеется эпилептогенный или иной патологический очаг, притягивающий возбуждение из других зон и участков мозга. Именно он, в сочетании с модифицируемой болезнью матрицей долговременной памяти и является физиологическим механизмом, обеспечивающим устойчивое патологическое состояние (УПС).
   В нашем же случае работа в форсированном режиме, активируемая ультрастабильной доминантой, также поддерживается МДП и контролируется верхним уровнем иерархии гиперсистемы как центральным нервным аппаратом самоорганизации и саморегулирования. Однако, достаточно близкое сходство клинических и жизненных наблюдений в обоих случаях заставляет предположить, что описанная гиперсистема работает весьма близко к пределу управляемости и устойчивости со всеми вытекающими из этого последствиями. Так, хорошо известно, что при функционировании и живых организмов и технических устройств на пределе своих возможностей (причём, такой аварийный режим допускается, как правило, в течении очень ограниченного времени) закономерно повышается вероятность как функциональных отказов, так и полного срыва управления. Применительно к людям, находящимся, например, под длительным стрессом, говорят о невротических проявлениях, эмоциональной вспышке или взрыве и т.п.
   Положение усугубляется ещё и тем, что, по справедливо горькому выводу А. Шопенгауэра, гении, как правило, не встречали понимания и не получали признания у своих современников, при жизни. Как мы говорим сейчас, отсутствовало положительное эмоциональное подкрепление по результатам труда со стороны окружающих. Не говоря уже о том, что многие из них терпели в течении многих лет и прозаическую нужду. При таких условиях любой труд, даже творческий, становится вдвойне трудным. И даже несгибаемая воля и стойкость перед невзгодами не могут полностью уберечь от срывов и падений..
  
   Большая гетерогенная функциональная система
   Теперь мы можем попытаться дать развёрнутый ответ на вопрос, чем же объясняется тот качественный, диалектический скачок результативности процесса творчества гения, который был поставлен в начале работы.
   Сам мозг как физиологический субстрат, вероятнее всего, каких-либо существенных изменений не претерпевает - об этом, по меньшей мере, на уровне сегодняшнего научного знания, свидетельствуют вышеупомянутые опытные данные.( Возможно, как уже отмечалось ранее, очень сильное развитие получают его отдельные участки и зоны - в первую очередь, лобные доли, третичные зоны коры; однако, все подобные соображения требуют, естественно, опытной проверки).
   Главное значение имеет, судя по всему, другое: коренным образом изменяется его структурно-функциональная организация.
   Общая операциональная архитектура целостного процесса высокопродуктивной творческой деятельности содержит определённые узловые механизмы гиперсистемы как нервного аппарата самоорганизации и саморегуляции этой деятельности:
   -полезный или приспособительный результат (акцептор действия). Как и во всех других случаях, обусловленных принципами системогенеза, он является основным системообразующим фактором. Или, рассматривая весь ход поиска решения проблемы, это последовательная совокупность или континуум всех промежуточных результатов, вплоть до конечного, т.е., получения решения - чем и завершается мыслительный процесс. Здесь следует сделать одну важную оговорку. Для того, чтобы действительно стать системообразующим фактором, как это имеет место при формировании функциональных систем обеспечения любых приспособительных реакций организма, результат, достигаемый в процессе творчества, должен быть жизненно важным для его субъекта. Другими словами, как уже говорилось, приобрести статус, сопоставимый со статусом биологической потребности организма - голодом, жаждой и т.д. За этим чисто логическим выводом стоит основная для всего живого, зародившегося в ходе эволюции, цель: обеспечение выживания. И это практически совпадает с многочисленными свидетельствами и описаниями творчества гениальных личностей, для которых оно было делом всей их жизни;.
   -ультрастабильная доминанта, формируемая, как правило, на ранних стадиях онтогенеза, как результат импрессинга от мощного психостимулирующего или психотравмирующего воздействия;
   -контролируемый длительный эмоциональный разряд.
   Под их сочетанным воздействием происходит реорганизация, перестройка функциональных систем обеспечения интеллектуально-мнестических функций, используемых в обычном режиме работы мозга. В дополнение к ним, задействуются, мобилизуются все необходимые для обеспечения главной целевой функции (эффективного решения сложных проблем) структуры, зоны и участки мозга. Следствием такой общей реорганизации является формирование стабильной большой гетерогенной функциональной системы или гиперсистемы, обеспечивающей достаточно продолжительный форсированный режим работы мозга. При этом, характер и параметры работы отдельных блоков мозга (полушария, лобные доли, анализаторы, различные анатомически и функционально разделённые корковые и подкорковые структуры) определяются общими, интегральными свойствами и критериями эффективности гиперсистемы. Главным, общесистемным критерием является требуемый полезный результат - искомое, неизвестное, требующая познания сущность явлений и объектов действительности.
   С учётом сказанного выше о деактивации внешнего рубежа психологической защиты т.е., резкого повышения степени открытости психики субъекта творчества в ходе формирования гиперсистемы, правомерно включить в качестве ещё одного её операционального компонента и объективную реальность - в той её части, которая непосредственно относится к познаваемому явлению. Действительно, в самом общем смысле, по определению С.Л.Рубинштейна, сознание, обеспечивающее в своей целостности познавательную деятельность - это единство познания субъектом объективной реальности и отношения к ней, на основе которого сознанием и осуществляется регуляция практической деятельности. При этом, объективная реальность по определению понимается независимой от субъекта, а её познаваемые закономерности, составляющие сущность - безотносительными к субъекту познания.
   В нашем случае картина должна быть качественно другой. Открытость психики субъекта познания обеспечивает непосредственную, прямую "включён ность" его сознания в объективную реальность, "слияние" на идеальном уровне субъекта с объектом познания. Однако, упомянутый ранее "познавательный барьер" как объективно отражающий уровень сложности познания сущности, при этом сохраняется. В значительной степени понижается только психологический барьер, что и способствует наблюдаемому резкому повышению эффективности процесса познания. Конкретно, два его органически взаимосвязанные макроэтапа - понимания и объяснения, т.е., перевода объективно данных связей в систему связей, присущих субъекту на первом этапе, и обратного перевода из субъективного контекста в объективный, общезначимый на втором этапе (С.Л.Рубин штейн,1958,) должны характеризоваться гораздо меньшей напряжённостью диалектического противоречия и, следовательно, способствовать повышению эффективности познания и решения проблемы.
   Исходя, как и ранее, из общей концепции системогенеза (П.К.Анохин,1975) и учитывая принципиальные различия в самом характере деятельности (творческое мышление, ставшем самостоятельным видом деятельности), содержанием которой являются не сенсомоторные или поведенческие, а мыслительные акты, естественно предположить столь же существенные различия в особенностях формировании гипотетической гиперсистемы по сравнению с функциональными системами организма в общепринятом понимании.
   Во-первых, процесс формирования должен идти очень избирательно / дифференцированно, определяясь как требованиями конкретного вида деятельности, так и условиями внешней социальной среды и типологическими особенностями субъекта творчества. Важным моментом при этом является то, что уже с самого начала, с первых попыток собственно творческой деятельности, формирование и полноценное, результативное функционирование такой гиперсистемы в диалектическом единстве являются и предпосылкой и результатом этой деятельности.
   Во-вторых, она не должна быть, в целом, центрально-периферическим образованием, а поддерживать свою целостность за счёт циклический циркуляции нервных импульсов - но не столько от периферии к центрам и от центров к периферии, как в общем случае, а в основном между различными центрами (афферентного синтеза). При этом, под действием доминанты и значительного торможения большинства функций мозга, (кроме прямо связанных с жизнеобеспечением организма как это происходит при формировании функциональных систем поведенческих актов в аварийных ситуациях) возбуждение может, как и при аффекте, прямо занимать эфферентные пути подсистем, мобилизованных в состав гиперсистемы и устанавливать требуемый режим их работы в соответствии с общесистемными функциональными требованиями. А действующие в совокупности указанные узловые механизмы гиперсистемы должны обеспечивать "адаптивную динамическую фокусировку" каждой из её подсистем на достижении полезного результата на каждом этапе процесса решения проблемы.
   В-третьих, акцептор действия (в нашем случае, выполнения отдельной мыслительной операции) также должен формироваться преимущественно на основе центральных афферентных аппаратов.
   В завершение можно сказать, что кажущиеся "необычными" свойства и характер функционирования гиперсистемы являются следствием "необычного", но с учётом предъявляемых требований, наиболее целесообразного сочетанного функционирования "обычных" физиологических механизмов мозга.
  
   Гении среди нас
   Большинство людей настолько привыкли к этому слову, не имеющему точного содержания, что само его повсеместное широкое употребление ещё более затрудняет попытки познания заключённой в нём сущности. В древности с этим было проще. Их тогда называли мудрецами, как в Греции или совершенномудрыми, как в Китае, и всё было понятно. Они были фактически "чистыми мыслителями", обучающими правилам человеческого общежития и немногому известному в то время о законах природы своих немногочисленных учеников. Но уже в новой истории гении должны были воплощать свою мудрость в конкретных делах, включаясь, вольно или невольно, в один из кругов человеческой жизни. И приносить в каждый из них всё свое уникальное своеобразие, отмечая всё сделанное своей особой печатью. В этом смысле используемые в обиходной речи выражения: гениальный поэт, писатель, композитор, учёный и т. д. или музыкальный, военный, финансовый сценический и т. д., гений - с учётом приведенных в данной работе определений в научном смысле не вполне корректны. Действительно, оболочка зримой, предметной деятельности маскирует, - в каждом случае по-своему, - их "родовые" свойства, общую для всех их сущность.
   Всё сказанное выше даёт основания утверждать что это "родовое" свойство состоит в их способности познавать "суть вещей", как писал Шекспир с тем, чтобы обратить это новое знание во благо людям.
   Действительно, если речь идёт о явлениях природы или всём многообразии человеческих дел и гений познаёт их сущность путём открытия управляющих ими законов и движущих ими сил - перед нами гениальный учёный или научный гений.
   Познавший природу человека и научившийся проникать в сущность слов, за скрывающую её оболочку и делать зримыми движения человеческой души - гениальный писатель, поэт или драматург.
   Связавший познанные им законы гармонии с миром природы и людских страстей и овладевший умением выразить все это в звуках, пластических формах или зрительных образах - гениальный композитор, музыкант, скульптор или живописец.
   Познавший законы военного искусства, природу людей и научившийся ими управлять - гениальный полководец..
   Долгим может быть этот список, да нет в нем особой нужды. Ведь не о том речь, кого поставить на первое место, кого - на двадцатое..Наши привычные, сугубо житейские мерки здесь явно не подходят. Гении живут среди людей. Разговаривают на том же, понятном им языке; разве что очень часто то, что они говорят, представляется малопонятным или странным, не имеющим никакого отношения к реальной жизни. Не больше отличаются от других людей, чем большинство живущих рядом с ними; по меньшей мере, пока мы не свыклись - не с ними, а с их образами, запечатленными в камне, бронзе или на полотне; разве что манеры у, них несколько странные, да и живут как-то не так как все...
   Живут они вроде совсем рядом, но большую часть времени проводят совсем в другом мире. В мире сущности или объективной истины, скрытом глубоко под поверхностью видимого воочию и расстояние от них до людей, живущих обычными своими житейскими радостями и горестями, так же велико, как глубина той пропасти, в которой, если верить Демокриту, и находится истина.. Или можно представить их в виде звезд, до которых, кажется, совсем рядом, подать рукой. И только глядя в телескоп, начинаешь понимать всю невообразимость глубин космоса. Но точно так же, как самые дальние звезды продолжают светить нам, даже давно погаснув, дела и творения гениев остаются с нами долгие века после того, как их не стало. Не напрасно, видимо, и дали им древние имя этой вечной и неуловимой субстанции - духа, что и значит по латыни гений. И в отличие от Человека мыслящего назвали его Человек творящий, гуманный и моральный.
  
  

Литература

  
   1.Альтшуллер Г.С. Алгоритм изобретения. М., Московский рабочий,1973
   2.Амосов Н.М. Природа человека. Кие., Наукова думка,1983
   3.Амосов Н.М. Алгоритмы разума. Киев, Наукова думка,1979
   4.Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем.. АМН СССР, Медицина,1975
   5.А.Р.Лурия и современная психология (сборник статей памяти А.Р.Лурия., под ред Е.Д.Хомской, П.С.Цветковой и Б.В.Зейгарник), Изд-во МГУ, М.,1982
   6.Бехтерева Н.П. Здоровый и больной мозг человека.,2-ое изд., Л-д., Наука.1988
   7.Боно де Э. Латеральное мышление., Питер, С-пб.,1987
   8.Брущлинский А.В. Психология мышления и кибернетика., М.Мысль.1970
   9.Вертгеймер М. Продуктивное мышление., М., Прогресс,1992
   10.Гримак Л.П. Моделирование состояний человека в гипнозе. М.,Наука.1978
   11.Гримак Л.П. Резервы человеческой психики. М., Изд-во полит. лит.,1987
   12. Кречмер Э. Гениальные люди. М., Гуманитарное Агентство "Академический проект",1999
   13. Ланге-Эйхбаум В. Гениальность, безумие и слава. М.,1930
   14.Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики.,4-е изд., Изд-во МГУ. М.,1984
   15.Ломброзо Ч. Гениальность и помешательство. С-Пб, 1890
   16.Лук А.Н. Творческое мышление в науке. Психол. журн.,Т.1, N4,1980
   17.Лурия А.Р.. Нейропсихология. Изд-во МГУ, М.,1973
   18.Майерс Д. Социальная психология. С-пб.,Питер.1999
   19. Медведев Ю. Гении и идиоты. Известия.,2.11.2000
   20. Мейснер Т. Вундеркинды. Реализованные и нереализованные способности. СПб.,Питер,1997
   21.Мелхорн Г. и А-Г. Гениями не рождаются. М., Просвещение,1989
   22.Платонов С. После коммунизма. М.,Мол.Гвардия,1996
   23.Райков В.Л. Психологические резервы личности в гипнозе. 11-й Межд. симпозиум по соц. психологии. Тбилиси,1970
   24.Роль сенсорного притока в созревании ф-й мозга (Сборн.статей подред.Е.В.Максимовой, К.В Шулейкина), АН СССР, Наука,1987
   26.Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. АПН СССР М. Педагогика, 1989
   26.Рубинштейн С.Л. О мышлении и путях его исследования.М.,Педагогика.1958
   27.Симонов П.В. Высшая нервная деятельность человека. Мотивационно-эмоциональные аспекты.М.,Наука,1975
   28. Снайдер А.,Митчелл Д. Сообщение об исследовании работы мозга ( М., Наука и жизнь, N 3, 2000)
   29.Теплов Б.М. Избр. труды в 2-х т., АПН СССР.М., Педагогика,1985
   30.Тихомиров О.К. Психология мышления. М ,Изд-во МГУ, 1984
   31.Хьелл Л. Зиглер Д. Теории личности.С-Пб.,Питер,1999
   32.Шопенгауэр А. Собрание произведений. Минск, Попурри.,1996
   33. Эфроимсон В.П. Загадка гениальности. М., Знание,1991
   34.Ярошевский М.Г. История психологии.3-е изд. М., Мысль, 1985
   35.Anastasi A. Differential psychology.N-Y.,1958
   36.Berko R.M. Wolvin A.D., Wolvin D.R. Communicating:
   A Social and Career Focus, 4-th Edn., Houghton Mifflin Co., Boston,1989
   37.Karraker M.W. Sociology. The Core. - 2-nd Edn., McGrow-Hill Publishing Co.,
   N-Y.,1987.1.
  
  
  
   63
  
  
  
  
Оценка: 1.57*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"