Через 4 дня после убийства Рабина раввин Ицхак Бен Нун, поселенец из Офры, возмущенный убийством решил публично заклеймить раввинов, чьи безответственные слова поощрили Игаля Амира к мовершению убийства.
"Со времен дела "еврейского подполья 80х годов большинство действий "наших людей" осуществлялись с согласия "раввинских инстанций". Сегодня я предостерегаю вас: "Если те, чьи постановления или слова привели к смерти Рабина не назовут себя публтично, не обдумают свое поведение и не уволятся с должностей, я лично обнародую их имена после окончания траура. Я буду воевать с ними даже если погибну".
15 декабря 1995 года он заявил что "мирный процесс - это следующий этап в Возрождении народа Израиля. Ни еврейский ни палестинский террор его не остановят".
В результате обвинений рава Бен Нуна на него началось давление. Он частично отступил и согласился провести пресс-конференцию чтобы разрядить атмосферу. Справа рядом с нил как символ примирения сидел раввин Хаим Друкман, один из крайне правых вождей религиозного сионизма. Рав Бен Нун извинился перед раввинами пострадавшими от "несправедливости".
Гора родила мышь. Бен Нун не назвал ни одного имени (в списке было семь) раввинов, подстрекавших к убийству. Он лишь выразил надежду что "негодование, которое вызвали слова раввинов, принесет свои плоды". "Даже если некто полагает что есть у него предоставленное раввинами право убить человека, знает сейчас что нет у него такого права.". Бен Нун передал список подозреваемых в главный раввинат и полицию.
(Амнон Капелюк. Рабин: политическое убийство именем Бога. Тель-Авив. Сифрият поалим. 1996. стр. 85-86.)
Некоторые вспоминатели о периоде после 4 ноября 1995го любят подчеркивать что что это был период чуть ли не психологического террора против право-религиозного лагеря. Его представителям слова не давали сказать в свою защиту.
На деле-пример противоаоложного свойства. Даже в первые дни после убийства религиозное руководство обладало достаточной силой чтобы не допустить раскрытия имен подстрекателей. Воистину гора родила мышь. Разоблачение сменилось расплывчаиым увещеванием. А Игалю Амиру спустя четверть века возращается ореол мученика.