"Если бы Бен Гурион был вызван свидетелем на процесс Грюнвальда- Кастнера, молодая страна распалась бы на части. На суде решалась не только участь Кастнера но и судьбоносные для страны вопросы.
После суда и приговора по делу Кастнера прошло три года. 3 марта 1957 года Рудольф Кастнер был убит. За несколько дней до убийства у него была снята личная охрана. По решению главы ШАБАКа Иссера Хальперина.
В своей книге "Правда об убийстве Кастнера. Еврейский террор в государстве Израиль" Хальперин утверждает, что "Наши информаторы не могли дать исчерпывающих сведений.... Было очевидно что план покушения готовился в некоем тесном и закрытом кружке. И там сохранялся.".
Эта версия заведомо лжива. Ибо на заседании правительства 11 января 1957го Хальперин заявил, что "План убийства Кастнера должен был быть реализован год назад. Экштейн (убийца) получил такое указание около шести недель назад. Яполагаю, это решение было принято, когда стало ясно что у апелляции по делу Кастнера есть перспективы".
Если спецслужбы знали о предполагаемом покушении на Кастнера, почему у него сняли охрану. Почему не были задержаны подозреваемые, чьи имена были известны полиции и их можно было задержать по обвинению в распространении подстрекательских листовок против судьи Переца?
(Ицхак Гольдфейн. Правда за спиной правды. Бет Шемен. Модан. 2016. стр. 35, 39)
https://nuritha.co.il/he/node/59301
Причастны ли спецслужбы, а следовательно государство к убийству Рудольфа Кастнера? Если даже невозможно это достоверно доказать, очевидно что убийство было бы крайне выгодно встревоженному истеблишменту. Начав говорить, Кастнер превращался в опасного свидетеля. Будучи он жив, апелляция по его делу вылилась бы в еще один резонансный процесс, что в самом деле могло сотрясти общество.
Процесс Рудольфа Кастнера невозможно объяснить как судебно-политическое действо предпринятое ревизионистами с целью компрометации левоцентристского истеблишмента. Он показал подоплеку отношения официального руководства ишува к трагедии европейских евреев. Но памяти о Холокосте еще только предстояло стать частью политики.