Александр Солженицын, мягко сказать, нелюбим как израильской "русской" так и либеральной российской и американской общественностью. Однако газета "Вести" решила отметить пять лет со дня его смерти. Статьей Марка Зайчика "Александр Солженицын. Пять лет со дня смерти писателя".
После ритуальных фраз о сенсационном воздействии "Одного дня Ивана Денисовича" на общественное сознание в ход идет риторика, апробированная еще в 70е годы.
"Творчество Солженицына в эмиграции не было отмечено большими литературными достижениями... Писатель не всем критикам отвечал, считая, что "не царское это дело". В общем барственно - высокомерный "классик", чрезмерно раздувающий чобственные заслуги. Знакомо.
Однако особо модным в критических публикациях стало протипоставление Солженицына Варламу Шаламову, который, в отличие от нобелевского лауреата, отбывавшего срок в тепличных условиях шарашки, прошел через настоящие лагеря. Варлам Шаламов не любил Солженицына. Именно за эти тепличные условия. "Сливочное масло давали на обед, где это слыхано"? - негодовал Шаламов.
Однако Шаламов наверняка знал, что спецы в "шарашках" были абсолютно бесправны и их прекращали сытно кормить и содержать в тепле, сразу же после того, как те переставали приносить пользу. Сам Солженицын после шарашки был отправлен в Экибастуз. Знал ли об этом Шаламов? По крайней мере М.Зайчик умалчивает. Зато не забывает заметить, что ревнивый к чужой славе Солженицын "свел счеты с Шаламовым, написав (журнал "Новый мир", Љ4 за 1999 год), что "Колымские рассказы" художественно его не удовлетворили" Не имел права усомниться в художественном совершенстве?
Если М.Зайчик открывал указанную публикацию, то наверняка знает, ЧТО ИМЕННО разочаровало Солженицына в Шаламове. Отнюдь не художественные достоинства прозы."А потом вдруг - его тягостное отречение от "Колымских рассказов" в "Литгазете" в феврале 1972: "зловонные журнальчики" (эмигрантские), "змеиная практика господ из "Посева"", "я - честный советский гражданин, хорошо отдающий себе отчёт в значении XX съезда коммунистической партии" и - "проблематика "Колымских рассказов" давно снята жизнью"... От дела всей своей жизни - так громко отрёкся...Меня - это крепко ударило. Кто?? Шаламов?? сдаёт наше лагерное? Непредставимо, как это: признать, что Колыма - "снята жизнью"?! И помещено-то в газете было почему-то в чёрной рамке, как если бы Шаламов умер. Я в тех же днях откликнулся в самиздате. И добавил в "Архипелаг".
Шаламов под конец жизни ОТРЕКСЯ от своей правды.В отличие от Солженицына. Почему об этом надо было умалчивать? Стремление "оставить осадочек" от главного героя поминальной статьи?