В свете огня берег пестрел кровью, пеплом и белыми перьями. Где-то выла сирена, заглушая крики птиц и мрачные раскаты грома.
Существо увеличивалось в размере. Изогнутую спину избороздили бугры. Лопаясь и испуская смрадную слизь, в трубчатых отверстиях формировались подвижные глазные яблоки. Языки пламени слизывали паразитов, но на место ожогов наползали новые. Бледное лицо герцога ушло в глубину раздутого тела, застывая восковой маской. Во тьме глазниц плескался мертвый ужас. Словно сама бездна манила друзей на другую сторону.
- %&@$... - коротко описал происходящее О'Гайо и внутренне подобрался.
Арахнид попятился. Приник к земле и вдруг изверг протяжный свистящий звук. Пространство разорвалось и из образовавшихся червоточин повалили низшие. Поляну устелили свежие следы плазмы. Тварь в один прыжок прорвалась сквозь жар, стряхивая отмершие куски сочленений. Раскаленный фаербор О'Гайо должен был снести половину башки, но то, что когда-то называлось Раяном, вовремя юркнуло в сторону, получая минимальные повреждения.
Сэд словил себя на том, что воздух становится плотнее, как будто он увязал в нем. Движения замедлились, взлететь не получалось и, судя напряженному лицу Кейна, с ним происходило тоже самое.
Паразиты полчищами ринулись на демонов. Они сгорали в пламени, изничтожались, угодив в изящный танец хрустального копья, но продолжали лезть. Вокруг арахнида появилось зеленоватое свечение. То самое, что когда-то неоднократно спасало жизнь ордену. Умение старины Фишера. Обезображенное и направленное против них.
Паук рассеивал демонические способности, пока низшие беспрепятственно проходили сквозь огонь. Кейн пришел в ярость, разрывая паразитов голыми руками. Казалось, он снова начинает терять связь с реальностью. Его дыхание превращалось в пар, в зрачках разгорался бесноватый огонек.
Уродливые хелицеры зачавкали. Фокстер понимал, что, если ничего не предпримет сейчас, паук перейдет в наступление, а Кейн слишком занят расправой над паразитами.
Словно лепестки расцвели в навершии копья смертоносные лезвия. Хлопок телепорта, и Сэджея перенесло прямо под брюхо арахнида. Наконечник мягко вошел в податливую плоть, опрокидывая на Сэда протухшую юшку из слизи, костей и каких-то внутренностей - остатков человечности, потерявших необходимость после трансформации. Он уже заносил копье для второго удара, когда толстая лапа всем весом припечатала спиной о землю. Оружие вонзилось где-то рядом. Из ядовитых протоков паука брызнул яд и Сэд инстинктивно закрылся крыльями. Перья задымились, запахло паленым. Яд, к которому он не сумел адаптироваться, разъедал и причинял боль. Такие повреждения быстро не затягивались. Опасаясь, что больше не сможет летать, Фокстер расправил крылья в стороны, чувствуя, как каждая капля химиката, мучительно поедает незащищенную кожу.
Две другие лапы, будто ожидая этого, грузно опустились на раскрытое крыло. Сквозь шипение и чавканье Сэд слышал, как жутко хрустнула лучевая кость. Он больше не чувствовал левое крыло. Лежал и смотрел, пока массивные лапы кромсали и втаптывали его в почву. И не понимал, почему не может отклониться. Арахнид сбросил "рассеивание", заменив ментальной атакой для удержания, как только вошел в контакт с целью. Он надеялся добить демона до того, как второй примчится ему на выручку.
Паучьи ноги дернулись и неуклюже упали рядом, растекаясь смоляной лужей. Воздух заметно раскалился.
- Тебе мозг ядом проело или ковриком решил устроиться? - свирепо процедил Кейн, успевший воспользоваться копьем до того, как приятеля превратили бы в кашу. Перебирая оставшимися конечностями, существо неуклюже заваливалось на правую сторону, норовя зацепить О'Гайо.
Проскочив меж них, демон нанес дробящий удар в грудину арахнида. Затем еще один. И еще. Находясь словно в исступленном беспамятстве и омываемый черными фонтанами крови, он не остановился даже когда десятки глаз затухли, а лапы отпустила конвульсия.
- Твоюмать, да он сдох уже! - гаркнул Сэд и Кейн замер. Глядя в упор на арахнида, он тяжело выдохнул и непроизвольно зачесал назад мокрую от крови челку.
- Ненавижу пауков, - изрек он и, пошатываясь, направился к Сэдгару. Сзади что-то зашевелилось. Обернувшись, он увидел, как наполовину истлевшее тело с торчащим хребтом освободилось из паучьей шкуры и поднялось вверх, зависая над озером.
- Живучая мразина, - разочарованно произнес Кейн, переключаясь на Фокстера. - А ты кончай героя строить. Что бы я твоей невесте говорил и матери, если б не успел? - вспылил демон, неумело скрывая страх за друга грубостью. - Держи вот, - вздохнул, перебрасывая копье Сэду. И вместе с тем окружая друга непроходимой огненной стеной.
- Ты что задумал, О'Гайо! - Фокстер тяжело поднялся, опираясь на древко. Из разрывов пребывало подкрепление. Тьма клубилась и постепенно сжималась вокруг Кейна в мертвое кольцо. Лоб друга покрывали серебристые капли пота. Движения давались с титаническими усилиям. О'Гайо был на пределе. Он будто увязал в незримом дыхании планеты.
- Ну давай. Сожри меня, - донеслось до Сэда. Слова Кейна звучали издевкой, вызовом. Он исчезал под покровом чернильной тьмы и неистово скалился.
Вокруг пульсирующего облака образовался изумрудный ореол, огонь Кейна угасал, оставляя Сэдгару единственный выход. - "Очищение", - произнес он, чувствуя, как его естество начинает разрушаться и перетекать в ядовитые нити белоснежного тумана.
* * *
Келибрайт грубо оттолкнула Тери, выбивая из рук артефакт и прерывая концентрацию.
Герцог оставался обездвиженным. Сейчас время протекало для него иначе, но эффект не мог продлиться долго. Мрак из падших воплощений разрывали огненные ленты, что означало, Кейн находился внутри, продолжая бороться.
- А как же демоны? Теням все равно никогда оттуда не выбраться, а я должна помочь Сэджи! - всхлипывала Тери, призывая додекаэдр. Келли ловко перехватила шкатулку.
- Я кое-кому задолжала, поэтому не дам ее использовать, а демоны пусть делают, что должны.
- Это ты мне должна, я тебя вернула и имею право распоряжаться магией, как считаю нужным!
Келли даже стало ее жаль. Ненадолго. До тех пор, пока она не заглянула в артефакт. Существование теней было на грани. От воплощений мало что осталось.
- Ты из нее и так почти все выжала.
- Стерва! - Тери настойчиво звала шкатулку, но та не возвращалась.
Келли удерживала артефакт и тень боялась нападать, не желая расходовать ценные крупицы магии на кого-то другого.
Приспешницу душило отчаяние. Она посмотрела в сторону Фокстера. Демон заметил ее присутствие и действие "очищения" прервалось.
Тело возлюбленного покрывали ссадины и кровоподтеки. Из одного крыла торчала обломанная кость, оперение мертвым грузом волочилось по земле. Второе пробито. Тери чувствовала его страдания. Она использовала крохи "возврата", чтобы как-то подлечить ранения, но Сэд остановил ее.
- Сними барьер, - вкрадчиво попросил он. - Я не хочу пробиваться еще и через него. Кейн сейчас там, один.
- Нет, - возразила тень. - Отступись и мы сможем уйти.
- Тери, - Сэдгар нахмурился. - Я не уйду.
- Я хочу тебе помочь. Хочу, чтобы будущее настало для нас двоих. - От его ледяной непреклонности у приспешницы опускались руки. Сэд боролся, но не за то, что хотела сохранить она.
--- Ты поможешь, если отсечешь это, - он слегка повел подбородком, указывая на сломанное крыло. - Мешает.
- Сэд... - Тери потупилась в землю, теребя обручальное кольцо.
- Делай, что говорю, и уходи так далеко, как только сможешь.
- Решил все за нас двоих.
- Родная, - он приобнял ее за плечи, - я тут закончу и вернусь. А дальше все по плану: свадьба, детки, все как ты захочешь. Кыш, солнце.
Тери сильно закусила губу, а затем выпалила:
- Какой же ты БАРАН, - она сжала древко посоха и, зажмурившись, отсекла то, что осталось от левого крыла. Белые перья взметнулись вверх. Издав глухой стон, Сэд припал на одно колено, но вскоре сумел выпрямиться. Ей удалось остановить кровь, но едва ли это приглушило болезненные ощущения.
Низшие приходили в движение, и клочковатая тьма возобновила поглощение Кейна. Червеобразные отростки, защищая целостность структуры, затрепетали, направляя потоки проклятой магии на противника.
Тень мысленно углубилась в эпицентр, используя "откат". Пусть шкатулка не успела дать много, но на то, чтобы вернуть пару минут, хватит.
- Доверься мне и начинай... я рядом, - прошептала Тери, теплым взглядом усмиряя его замешательство.
Мы будем вместе.
Вопреки.
Нефритовое свечение слабело и белые нити тумана, искрясь, плавно поползли к скверне, окутывая ее пушистой дымкой. Все, чего они касались, умирало, забирая жизнь своего хозяина и его любимой.
Влияние Ио иссякло. И слезы неба хлынули на поляну, заливая прожженную землю, заполняя каждый уголок леса шумом и грохотом. Струи били внахлест, смешивались с градом, и бойко отбивали дробь о мертвые ветки.
- "Откат", - произнесла Тери, одновременно поворачивая процесс распада вспять. И ливень неторопливо стал подниматься обратно к небу в неестественной тишине. - "Откат", - повторила она. Последняя клеточка в ее теле лишилась магии. Этого должно было хватить, чтобы Кейн вырвался. - Она прильнула к демону, незыблемо веря, что ничего не кончено. Но рядом уже мерцала шкатулка.
"Только бы не отпустить".
Он приблизительно представлял, что задумала Тери, но слабо верил в осуществление. Тени попадали в шкатулку благодаря отпечатку, что оставил на них Дион, иначе бы артефакт затягивал все воплощения. Но она так отчаянно надеялась, что все получится, и он не стал разубеждать, решив посвятить ценные мгновения одним лишь ощущениям. Чувствовать ее трепет и бесконечную любовь. Сэд испытывал счастье. У него было все. Его любимая девушка, и тьма расступалась, освобождая О'Гайо. Пусть он не знал, что их ожидает дальше, но это достойный финал.
Почему-то ему вспомнился день, когда они мчались под проливным дождем. Как макларен Кейна столкнул в кювет патрульную машину, и он притворился, что не знает этого идиота, а потом последними словами ругал приятеля всю дорогу до Твестла, потому что ему тоже влепили штраф. Это был тот самый Кейн - безрассудный и вспыльчивый. Он был готов отдать свою жизнь за близких и мировое равновесие, а Сэд за Кейна и за его идеалы.
Слышал ли сейчас О'Гайо, как Сэд мысленно обращался к другу:
- Ты сможешь, дружище.
Зеркальную поверхность озера усеяла мелкая крошка капель и пузырьков. Ливень застилал глаза. Кейн жадно вглядывался сквозь голые столбы деревьев в белесую пелену в поисках Фокстера. А когда нашел, внутри что-то содрогнулось и погибло. Сэдгар встретился с ним взглядом добродушно улыбаясь. Заключив фигурку Тери в объятья, он приник щекой к ее волосам, пока их тела необратимо истончались. Кейн видел, как рядом вспыхивают грани шкатулки, как образы друзей распадаются на ниточки, сливаясь с дождевой водой и разбиваются о землю.
- Что же вы наделали... - он рухнул на колени, подставив лицо под холодные капли, но они так и не достигли его, испаряясь у раскаленной кожи.
А затем в серой рваной туче появился просвет и первый малахитовый луч озарил берег. Он так увлекся, что совсем потеряли счет времени.
Рассвет.
Кейн горестно расхохотался.
- И мне пора, - устало произнес он, с удовольствием наблюдая эмоцию беспомощности его недруга. Сила виталлов израсходована. У герцога закончились козыри и он как никогда близок к истинной смерти.
- За братьев погибших! - Вокруг Кейна медленно разгоралось багровое зарево. - За тех, кто еще дышит.
* * *
Стерильная общественная больница. Влажные дорожки блестели на помытом полу в свете люминесцентных ламп. Пахло лекарствами и хлором. Холод пробирал тело, мысли путались.
В родильном отделении время не ощущалось. Сновали акушерки, медсестры. Николь пыталась абстрагироваться от женских криков, разглядывая надпись "операционная", но не могла. Она злилась на маму, решившуюся рожать за тридцать. "Будто одной меня мало. Зачем ей это, ведь уже не молодая". Злилась на себя, что, обладая силой Амальтеи, никак не может помочь родным. Злилась на отца, который выглядел потерянным и старым в своей заношенной куртке и грязных ботинках.
Операция затягивалась. Мальчик родился сильным и голосистым, его дали подержать отцу, а затем отнесли в отделение для новорожденных. А вот мама...
Над дверью все еще горела табличка "идет операция". Казалось, врачи возились вечность.
Николь сидела на скамейке и обхватив руками плечи, сдерживала рыдания. Усталость от насыщенного нервного дня давала о себе знать и чтобы не заснуть до прихода врача, Николь прогулялась к автомату за кофе. Проходя мимо палаты с новорожденными, она из любопытства заглянула внутрь. Стекло отсвечивало и ей пришлось приложить руку, чтобы увидеть братика. Темно-розовое, сморщенное и кричащее. Проблема, из-за которой она могла потерять мать. Не так она представляла их встречу. Николь испытала неприязнь и тут же по стеклу побежали трещинки и завитки ледяных узоров. Девушка резко одернула руку.
Купив два стаканчика кофе, один она выпила сразу, а второй отнесла отцу. И сев рядом, задала давно мучавший ее вопрос:
- Пап, а вы теперь будете меньше денег мне присылать? Вам же надо счета за больницу оплачивать, вещи для малыша покупать. Может мне вернуться домой? Я буду помогать маме, а вам меньше затрат. - Николь казалось, что это правильно и реально. И раз сообщений и звонков от подруг не было, то Келибрайт ошиблась. "Уже настало 29 марта, а завтра будет 30, потом 31е. А еще Гастона надо с родителями познакомить? Блин, страшно-то как"
- Николь, давай потом. Ни о чем не переживай, лучше отдохни, - раздался приглушенный голос Барри Спенсера.
Заключенная в папины объятия, Николь проспала пару часов. Тяжесть в руке привела ее в чувство. Шкатулка Диона.
"С чего это она материализовалась?" Николь быстренько отмахнула ее на место привязки. Отец не проснулся. Он так изнервничался и измотался, что заснул со стаканчиком в руке. Николь, не думая, перенесла бы его домой, но не смогла б потом объяснить, как он туда попал.
Девушка достала телефон, посмотрев на время. Через несколько минут ей пора было собираться на концерт.