Калько Анастасия Александровна : другие произведения.

Выборгская светотень

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Обычное, на первый взгляд, дело оборачивается для адвоката Наума Гершвина и его подруги, журналистки Вероники Орловой, чередой невероятных и опасных приключений. Ох, неспроста заявилась в Выборг бывшая возлюбленная Наума, крутая бизнес-леди, некогда разбившая его брак! А Веронику беспокоит то, что Виктор встретил свою первую юношескую любовь... И он явно не забыл эту женщину! А тут еще странные ночные звонки с телефона человека, которого уже нет в живых... Но Вероника не склонна верить в мистику. Она полна решимости помочь Науму разгадать все загадки и найти того, кто решил свалить вину на молодую преподавательницу вирусологии Олесю Нестерову...
  ... Мой Выборг: замок, пряный аромат
  И крендель свежеиспечённый -
  Со мной навек ты обручённый,
  Родимый, счастью очень рад...
  /Наталья Кэт. Сайт ljubimaja-rodina.ru/
  
  Посвящается:
  Наде Савченко и Алёне Пановой, моим лучшим подругам,
  Виктору Шадрину, артисту театра им. Б. Лавренева - за то, что его работа в роли Тартюфа вдохновила меня на создание образа блистательного Виктора Морского
  И моему самому любимому, наравне с Санкт-Петербургом, северному городу - Выборгу, чьи узкие улочки и массивные древние стены покорили меня с первого взгляда, и Выборг стал городом, куда мне хочется ездить снова и снова!
  
  Все персонажи и события романа являются вымышленными. Любое сходство с реальностью случайно. Медицинского колледжа, описанного в романе, в Выборге не существует.
  ***
  Расписание электричек в очередной раз изменилось, и снова без предупреждения, так что сбитые с толку люди уже переполняли вокзал. Уже вторая "дачная" электричка не отправилась в назначенное время. "Да что же это такое? - ворчали в зале ожидания и на платформе. - Два часа уехать не можем, набились, как селедки, как тут дистанцию соблюдать? Вроде как о нас заботятся - чтобы ездили поменьше, но что - трудно было заранее оповестить, чтобы мы знали, когда подъехать?"
  Обрадованные частичным снятием ограничений и непривычно теплым началом июня после долгих зимних холодов и пасмурной весны, петербуржцы устремились на дачи. Но их ждал сюрприз: расписание всех видов пригородного транспорта претерпело изменения, и не всегда в лучшую сторону.
  Монотонный голос из репродуктора, вещающий о необходимых мерах предосторожности в период пандемии, тонул в гуле голосов на переполненном вокзале.
  Вероника Орлова, запыхавшись, выбежала на платформу и перевела дыхание, увидев на табло оповещение, что ее электричка прибывает через 5 минут. "Уфф! Успела! Хорошо, что я сообразила не тащиться на "Финик", а выйти здесь! А то Бог знает, сколько бы я ждала, если бы пропустила эту "Ласточку"!".
  Автостанция возле дома Вероники на "Парнасе" тоже изменила расписание междугородних автобусов неожиданно. И, когда Орлова в 8 часов утра попросила в кассе билет до Выборга, ей ответили: "Ближайший рейс - в 12.40".
  "Блин, а Наум в полдень будет встречать меня на автовокзале! Ненавижу опаздывать!" - думала девушка, спеша к метро.
  - Озерки. Следующая станция - "Удельная". Железнодорожная станция "Удельная".
  Вспомнив, что электрички, идущие в Выборг с Финляндского вокзала, делают первую остановку как раз на "Удельной", Ника вскочила и первой оказалась у дверей вагона. "Может, повезет?".
  Повезло; в кассе она узнала, что "Ласточка" прибывает через несколько минут. Вероника купила билет и вышла на платформу. Орловой снова посчастливилось: пневмодверь открылась прямо перед ней, Ника первой вошла в вагон и села на диванчик у окна. Следом за ней в вагон втиснулось еще человек тридцать. "Хорошо, что успела сесть. Ехать-то больше часа!" - Ника пристроила рюкзачок на багажную полку и отправила Науму СМС: "Выехала на "Ласточке". Через час буду". "ОК, приду", - тут же ответил ей адвокат.
  После двух месяцев в почти безлюдном, оцепеневшем от страха перед незримой угрозой Питере Вероника была рада новому настоящему делу, возможно, интересному расследованию для разворота "Невского телескопа", газеты, где спецкор Орлова вела раздел "Журналистские расследования". Давний друг Вероники, адвокат Наум Гершвин, недавно выехал в Выборг, где ему предстояло защищать нового клиента. А позавчера он позвонил и небрежно обронил: "Тут, кажется, есть кое-что по твоей части... Ну оч-чень интересная ситуация!".
  Получить разрешение на командировку в Выборг было несложно. И Вероника собиралась в поездку воодушевленная. Ей надоело фотографировать пустынный Невский, закрытые магазины, патрульных и редких прохожих в масках и с бирками пропусков. Надоело слушать из уличных громкоговорителей голоса дикторов, не очень умело имитирующих Левитана. Надоело читать душераздирающие опусы товарищей по "Телескопу" о том, как люди беззащитны перед новой угрозой и как эта угроза подстерегает их повсюду. Новых расследований и даже просто интересных тем не было. Все словно впало в анабиоз. А однажды в пятничный "Телескоп" - "толстячок" поместили статью "Нет худа без добра: Второй медовый месяц на самоизоляции" с фотографией томной красотки в ажурном белье, чулках и маске. Под ней добавили пару анекдотов про прирост рождаемости через 9 месяцев и угрозу экономики, которую создадут в январе следующего года длинные очереди за материнским капиталом. Увидев это на планерке, Орлова совсем приуныла. "Ну, если и серьезные издания стали печатать такие статейки в лучших традициях газеты "Желтый фонарь", чтобы хоть чем-то заполнить полосы - значит, дело совсем швах!".
  Самой Веронике и ее бой-френду Виктору Морскому было не до сексуальных экспериментов этой весной. Карантин и самоизоляция принесли обоим дополнительные заботы. Морской на посту губернатора Краснопехотского почти безотлучно находился в мэрии, координируя ситуацию в своих владениях. Ника работала в "Телескопе" и тоже была очень загружена. Журналисты остались на своем посту - пресса должна была выходить как прежде. Но кое-кто нашел уважительную причину для того, чтобы засесть дома или уехать за город, и оставшимся в редакции приходилось трудиться "за себя и за того парня", чтобы читатели получали любимую газету вовремя. Вот только интересных тем стало маловато...
  Но сейчас, в начале июня, город потихоньку выходил из оцепенения, возвращался к жизни. Да, пока еще статистика заболеваемости пугала довольно большими цифрами, многие учреждения культуры и досуга и даже парки и пляжи были закрыты, а масочный режим требовали соблюдать неукоснительно. Но все равно чувствовалось, что Петербург уже пробуждается после жесткого карантина и морозной весны. Радовала и погода: ушли низкие тяжелые тучи, почти непрерывно сеющие то снег, то "крупу", то дождь. Выглянуло солнце. Газоны из черных стали зелеными, а потом - разноцветными. Парки за закрытыми воротами радовали взгляд буйной зеленью. Люди выходили на улицу, подставляя лица долгожданному солнцу, стягивали маску, чтобы вдохнуть полной грудью бодрящий невский воздух, и верили в то, что скоро снимут все ограничения, а опасность уйдет. Это ожидание счастья воодушевляло и придавало сил. На вокзалах снова застучали по рельсам поезда и электрички, и с началом белых ночей в Петербург потянулись первые робкие "ласточки" - туристы. Кто-то сетовал на то, что в этом году не получится съездить в Египет или на Гоа, а кто-то радовался возможности хоть куда-то поехать после вынужденного затворничества. Одни стремились в южные города, к теплому морю. Кого-то напротив манили северные красоты.
  В Зеленогорске половина пассажиров вышла. Одни прямо с вокзала потянулись к берегу. Другие кинулись к тележкам с мороженым и сувенирным киоскам на станции.
  "Хоть тысячу вёрст
  Мы по грязи пройдём без привала,
  Гремящую смерть
  Пронося в молчаливом стволе,
  Лишь только б весна
  Нам на запад пути открывала
  И жизнь воскресала
  На выжженной этой земле", - вспомнились Веронике фронтовые стихи Алексея Суркова, написанные в 1943 году. И это было неспроста. Незадолго до разговора с Наумом Орлова ездила в Краснопехотское, чтобы сделать репортаж о строительстве новой больницы, и встретилась там с Виктором. Он смог выкроить время для встречи. Ника и Морской тихо шли по безлюдному парку, непривычно тихому, мимо статуй Ленина и пехотинца Красной армии. Покосившись на возвышающуюся за деревьями громаду - новенький торгово-развлекательный комплекс "АсИо", они повернули в другую сторону парка - к стеле "Никто не забыт и ничто не забыто". Маски были стянуты на подбородок. Вероника и Виктор держались за руки. Молчаливые бодигарды губернатора шли на почтительном расстоянии за ними.
  Странный был антураж для встречи и непривычный, но пандемия диктовала свои правила. Вирус не смотрел на лица, не разбирал, кого поражать, не щадил он и влюбленных (особенно если одна полдня добиралась до Краснопехотского с кучей пересадок, а другой провел совещание в мэрии, ездил проверять стройку, встречался с волонтерами и лично доставил пару продуктовых заказов, чтобы подать пример гражданам. Пандемия должна не разобщать, а сплачивать людей. Нужно быть готовыми протянуть руку помощи, подставить плечо, поддержать и выручить другого. Так люди быстрее справятся с бедой - тут надо вспомнить притчу о венике и отдельных прутиках. Виктор неприязненно относился к тем, кто считал, что надо забиться в свою нору и пересидеть беду, "а помогают пускай те, кому за это платят").
  Они остановились у мемориальной стелы и снова нашли там имена своих родных.
  - Вот так, - сказал Виктор, - через 75 лет война снова напомнила о себе, только враг у нас теперь не на "тигре" и не со "шмайсером", а такой, что без микроскопа не виден. Но бед уже наделал немерено.
  - А может, она и не уходила, - ответила Ника, - просто затаилась, выждала, мимикрировала и нанесла удар - неожиданный и сильный.
  - Вот так, - между бровей Виктора пролегла складка, - в прошлом году эпидемию в Синеозерске мы остановили, а сейчас... Никто не знает, с чего все началось, и главное, когда...
  - Угрозу заметили слишком поздно, - вздохнула Ника.
  А потом была ночь, как и в первый раз - в доме Морского, потому что гостиница "Монрепо" была закрыта на время карантина, и Виктор пригласил Веронику к себе: "Не поедешь же ты так поздно в Новоминскую!".
  - А почему без маски и дистанцию нарушаешь? - поддразнила Вероника, когда они раскинулись под балдахином, почти затерявшись на огромной кровати. - Правила техники безопасности нарушаете, господин губернатор!
  - А сама-то? - весело парировал Морской. - На тебе нет не только маски!.. - он крепче прижал к себе Веронику, поглаживая ее спину.
  В 34 года всемогущий хозяин края, Виктор Морской, "Витька-Святоша", выглядел, как двадцатилетний юноша - невысокий, худощавый, гибкий, с задорно блестящими серыми глазами и озорной улыбкой. Свои густые темно-русые волосы он гладко зачесывал назад и стягивал в тугой пучок.
  С Морским Вероника познакомилась два года назад. Приехав в отпуск в Краснопехотское, она тут же нашла тему для нового расследования. А потом к ней обратился "местный Каупервуд", как прозвали Виктора давние друзья Вероникиной мамы, хорошо знающие его семью. Успешный молодой бизнесмен собирался бороться на выборах за кресло губернатора. И тут же в городе началась серия таинственных происшествий, которые молва тут же связала с именем Морского. Узнав, что в город приехала известная петербургская журналистка, которая тоже заинтересовалась происходящим, Морской обратился к ней. Ему хотелось выяснить, кто это решил замазать его репутацию перед выборами.
  Деловитая энергичная Вероника - статная, с короткой стрижкой и яркими голубыми глазами на загорелом лице - заинтересовала Виктора. До сих пор у него не было времени на длительные отношения, да и ни одна из его кратковременных пассий не могла удержать его интерес дольше, чем на месяц-другой. А Веронику ему хотелось видеть снова и снова. Их отношения длились уже почти два года. И за месяц, прошедший после той прогулки в парке и ночи в доме на Купеческой улице Вероника соскучилась по Виктору. Но у обоих есть дела, которые нельзя бросить или отодвинуть. А значит, надо ждать, когда появится новая возможность для свидания. Чтобы не думать об этом, надо занять себя делом. И новое расследование для разворота в "толстячке" будет очень кстати.
  Наум был хитер: по телефону он не сообщил никаких подробностей, но заинтриговал Веронику до предела. И ей уже казалось, что "Ласточка" едет слишком медленно...
  Гершвин был очень успешным и популярным в Ленобласти адвокатом. Он тоже умел находить интересные, сложные и порой опасные дела - и блистал. С ним не заскучаешь. В Новоминской он выследил наркодилера, который устроил лабораторию посреди болота и участвовал в захвате логова. В Синеозерске год назад Наум переоделся монахом, выслеживая опасного диверсанта. Что же с ним произошло сейчас?
  ***
  Выборг встретил Веронику совсем не северной жарой. Небо было девственно-чистым и ярко-синим, как мейсенский фарфор. Закинув за плечи рюкзачок, девушка надела солнечные очки и вышла на площадь.
  Скучающий у выхода полицейский, здоровяк, похожий на викинга с древней гравюры, проводил Орлову заинтересованным взглядом, задержавшись на ее пышной груди и крепких ногах. В узких "рваных" джинсах и алой "поло" Ника выглядела очень эффектно, а ее лицо и руки золотились от первого загара.
  Любимый книжный магазин на вокзале был закрыт. "Ну вот, и книгу не купишь", - подумала девушка. Но кофейня в зале ожидания работала. И из пирожковой тянуло соблазнительным ароматом. С вокзала Вероника вышла с двумя пирожками в пакете и стаканчиком отменного двойного эспрессо. Кофе оказался крепким, в отличие от того, который готовили на вынос в питерских кофейнях. Почему-то весной все бариста перешли на американо и латте, и Вероника чуть ли не впервые за два месяца получила возможность насладиться любимым крепким кофе.
  Наум ждал ее у дверей вокзала. Высокий смуглый мужчина с густыми седеющими черными волосами, орлиным носом и пронзительными черными глазами. Тонкие усики, солнечные очки в модной оправе; ворот тонкой черной рубашки расстегнут, и на загорелой шее поблескивает золотая цепочка. "Стрелки" летних бежевых брюк заглажены так, что о них можно порезаться. Аромат любимого Наумом "Ориентала" Вероника ощутила еще в дверях. Наум больше напоминал голливудского супермена, чем преуспевающего юриста.
  - Привет, - Наум убрал телефон в карман и шагнул навстречу Веронике, - как добралась? Да сними ты этот намордник, тут с этим посвободнее!
  Ника стянула маску и сунула ее в карман.
  - Диалог двух собак на площадке для выгула, - рассказала она новый анекдот. - "Смотри: все люди в намордниках!" "Да-а! Теперь-то они поймут, каково нам!".
  - Точно, - усмехнулся Наум. - А я слышал шутки о моде на загар-2020: верхняя часть лица подрумянилась, а нижняя - белая. Вот так, раньше следы от купальника обсуждали, а теперь новый тренд: следы от маски! Ты устала с дороги? Тогда сразу пойдем в гостиницу. Или предпочитаешь пройтись по набережной, размяться после электрички?
  - За час в "Ласточке" я ничуть не устала, и от прогулки не откажусь.
  - Да, "Ласточка" - не то, что старая электричка, которая трюхала, как беременная улитка, и каждому столбу кланялась, - крякнул Наум, - три часа приходилось добираться, сдуреешь в дороге. "Ласточки" очень экономят время. Да и условия не сравнить. Но и в них всякое бывает, - Гершвин пригладил тонкие усики. - Я сдуру выехал в воскресенье, по поводу чего в дороге сказал в уме много слов, которые цитировать не буду. На счастье, я приехал на вокзал заранее и сел у окна. Тем, кто сидел у прохода, сумки чуть ли не на головы ставили, да еще на "Удельной" моего соседа шуганула с места милейшая особа с двумя крикливыми шилопопами и одним личинусом в эргорюкзаке...
  - Сочувствую... Только не называй так младенцев, - попросила Ника. - Ты ведь тоже в свое время им был...
  - Ладно. С младенцем. Так вот, отвоевав место и наплевав на рекомендацию садиться в шахматном порядке, чтобы была дистанция, дама начала "строить" весь вагон: не ходите, не стойте, не дышите - "здесьжедети". Меня попробовала оттеснить от окна: ее высочества, видите ли, желают лицезреть пейзаж. На что я ответил, что я тоже хочу любоваться пейзажем, и что кто первый сел, того и место...
  - Теперь сочувствую ей, - Ника достала сигареты. - Не с тем связалась.
  - Это верно, я всегда нахожу, что ответить так, чтобы вопросов больше не возникало. И заодно попросил ее гигиенические процедуры и прием пищи инфанту на месте не устраивать - для этого в поезде есть специально отведенные помещения. От меня она отстала, и тут же насела на контролера: чего он вперся в вагон, и так яблоку негде упасть, он что, не видит, что тут дети сидят, она на него жалобу напишет во все инстанции. Тут же к ней подключились другие такие же клуши, и бедного парня затюкали почти до обморока. Молодой еще, необстрелянный, - посочувствовал работнику железной дороги Наум.
  - И ты в стороне не остался?
  - Да, я объяснил дамам, что молодой человек исполняет свои профессиональные обязанности, а вот они препятствуют ему в этом, и сами рискуют нарваться на большой штраф. Это сразу их успокоило, и остаток пути мы проехали спокойно.
  Вероника рассмеялась. Наум виртуозно умел расписывать самые обычные житейские истории и был остер на язык.
  - Тебе бы рассказы писать, - сказала она.
  - Уволь, эпистолярный стиль у меня годится только для апелляций, прошений и заявлений. Раз ты так хочешь, пойдем на набережную, там, на свежем воздухе, я изложу тебе дело, над которым работаю.
  - Хорошо.
  - И позволь мне твой рюкзак.
  - Он не тяжелый.
  - Ника, мне воспитание не позволяет идти налегке, когда рядом дама с кладью.
  Ника не нашла, что возразить, и Гершвин снял с ее плеч рюкзачок.
  - Ты - уникум, - сказал адвокат, перетянув плечевые лямки. - Обычно женщины берут с собой в поездку неподъемные чемоданы...
  - И Ираида тоже? - спросила Вероника, сделав селфи на фоне гигантской буквы W, установленной на площади напротив входа в вокзал.
  - Пройденный этап, - фыркнул Наум, - она не смогла пережить того, что на процессе по делу Вильского и его жены мы были по разные стороны баррикад, и я выиграл. Если бы вышло наоборот, ее душу грело бы сладостное чувство победы, превосходства надо мной. А так вышло наоборот. Да и такую дрянь, как Анна Вильская, я не взялся бы защищать ни за какие деньги. Я адвокат, а не продажная девка, у меня есть принципы.
  Они миновали заправочную станцию и спустились на набережную. Залив был непривычно пуст без круизных лайнеров и прогулочных лодок.
  - Тут дальше на асфальте написаны библейские речения, - оживился Наум, - и украшены очень необычными граффити. Сейчас я тебе их покажу. Настоящие шедевры стрит-арта. Радует взгляд после наших тротуаров, на которых живого места нет от объявлений "кисок-сосисок". Здесь несколько лет назад тоже попытались, было, запустить стартап, но объявления так и выцвели, и больше не возобновлялись.
  - Ты и Ираиде это озвучил, насчет принципов и продажных девок? - спросила Вероника, остановившись возле "Мальчика с кошкой", своей любимой скульптуры в Выборге. Упитанный гранитный карапуз обнимал стоящую на задних лапах такую же крупную кошку.
  - Намекаешь на то, что я сам все испортил, обидев Ираиду? Нет, Ника, наши отношения осознанно прекратил именно я и не жалею о своем решении. Ираида любит подавлять, подчинять и доминировать и ей все равно, кого защищать, лишь бы платили, - Наум погладил гранитную кошку. - Непримиримые противоречия, как говорится! Может, кому-то и уютно под каблуком, но не мне. Угождать вздорной бабе, лишь бы она в награду ублажала по ночам? Это не мое. И, если женщина хотя бы раз попыталась так меня "построить", отлучив от тела за непослушание - все, до свидания! Лузер в таком случае будет униженно добиваться прощения, валяться в ногах и таскать даме дорогие подарки, а я лишь откланяюсь.
  Ника хмыкнула и устроилась на огромной, в советском стиле, скамье.
  - А что? - плюхнулся рядом Наум. - Ты же своего Витька таким образом не дрессируешь? Сама же говорила, что презираешь подобные бабские штучки.
  - Говорила, - согласилась Вероника. - Презираю. Шантажировать мужчину тем местом, которое в приличном обществе вслух не называют, унизительно в первую очередь для самой женщины. Получается, она считает ЭТО главной своей ценностью?
  - Тогда в чем ты меня укоряешь?
  - А разве я тебя укоряла? Лишь в том, что ты тянешь кота за я... вместо того, чтобы перейти к делу.
  - Молодую женщину обвиняют в том, что она создала угрозу массового заражения на рабочем месте, - Наум непринужденно цапнул у Вероники пакетик с пирожками и тут же откусил половину от самсы. - Ммммм... Вкусно! Надеюсь, это не свинина? Так вот, моей клиентке грозит "семерка" и ее явно очень стараются посадить, из кожи вон лезут. Ситуация паршивая: у нее на работе заболело уже несколько человек, и даже есть один экзитус леталис. А видела бы ты, какую морду скроил следователь, когда я явился с договором о найме! Он уже знает, кто я такой и что я проигрывать не умею. Мое появление кое-кому - как гвоздь в задницу! Вот нам и надо выяснить, кто так жаждет отправить на зону молодую женщину и почему ей даже меру пресечения до суда отказались сменить. Кто владеет информацией, тот и ведет партию.
  - Сейчас любят этим грозить, - вздохнула Ника и взяла яблочную слойку, - чуть что, грозятся накатать жалобу на нарушение масочного режима, несоблюдение профилактических мер и так далее. Да, я знаю, что есть статья 236, но пока не слышала о том, чтобы сейчас по ней кого-то сажали.
  - Когда-то все бывает впервые, - философски сказал Гершвин. - Можно еще одну слоечку? Уфф, замотался, даже позавтракать было некогда!
  Вероника подвинула к нему пакет и терпеливо ждала, пока Наум утолит голод. Тем временем сама она рассматривала стройный и в то же время мощный силуэт замка-крепости, белеющий на фоне синего неба.
  - Чует моя чуйка, - продолжал Наум, - что Олесю просто подставили, потому, что кому-то позарез надо ее закрыть. Вот послушай...
  ***
  Олесе Нестеровой было всего 25 лет, но она уже стала кандидатом медицинских наук и преподавала вирусологию в медицинском колледже. Недавно ее обвинили в создании ситуации угрозы массового заражения, подпадающей под пункт третий статьи 236 Уголовного кодекса. Это случилось из-за того, что в конце мая из Москвы приехал на работу в местную больницу молодой врач-эпидемиолог Константин Нестеров, бывший муж Олеси. Он сразу же сдал все необходимые тесты и был отправлен на самоизоляцию в ожидании результатов. Но вскоре в Ютубе появилось видео, где Константин и Олеся гуляют в Парке скульптуры со своей четырехлетней дочерью. Девочка каталась на качелях, а родители сидели рядом на скамейке и беседовали. Кто-то не поленился даже переслать двухминутное видео ректору колледжа с пометкой: "Он должен соблюдать изоляцию, а не разгуливать по городу! А она должна была отказаться от встречи!".
  После этого на Олесю гневно налетела одна из коллег, вопя, чтобы Нестерова надела маску, соблюдала дистанцию и вообще ничего не касалась после встречи с человеком из Москвы. Вскоре в колледже заболели двое преподавателей, лаборант, уборщица и аспирантка. Обнаружились тревожные симптомы и у дамы, которая первой подняла шум из-за сюжета на Ютубе, но у нее диагноз не подтвердился. Через пару дней в поликлинику обратились еще пять сотрудников колледжа. Всех "подозреваемых" поместили под наблюдение. А потом стало известно, что вскоре после той прогулки в Парке скульптуры слег и сам Константин и сейчас помещен под ИВЛ в крайне тяжелом состоянии. Олесю с дочерью и гражданским мужем Николаем тут же отправили на обследование, и у Николая тест оказался положительным. Девочка была здорова. А у Олеси оказались антитела, как у переболевшей.
  Николай тоже был госпитализирован. А Олесю тут же задержали.
  - А Константин? - тихо спросила Вероника, вспомнив, что Наум упомянул какой-то "экзитус леталис".
  - А знаешь, - Наум достал сигареты и долго возился с зажигалкой, прикуривая на ветру, - кто-то зарядил в интернете инфу, будто курящие не заражаются... Вроде как вирус не переносит табак. Не знаю, правда ли. Хорошо бы, если так. Тогда мы с тобой точно не заболеем...
  - Не знаю, Наум. Версий много. Болезнь новая, неизученная.
  - Заметь: Нестерова тоже курит и, судя по антителам, переболела или в бессимптомной форме, или в легкой: пару раз чихнула, попила колдрекс и снова как огурчик. Вот только сейчас она, здоровая, сидит в СИЗО, эфиоп его налево!
  - Наум! - не выдержала Вероника. - Эфиоп ТВОЮ налево! Что с Константином?!
  Она уже догадалась, почему Гершвин так тянет с ответом.
  - Его не спасли, - наконец-то сказал Наум. - Говорят: несколько дней лечился дома, не сообщал об ухудшении самочувствия, недомогание колдрексами всякими глушил... - он проводил взглядом пикирующую над водой чайку. - Вот после этого Олесю и загребли под белы руки. Народ сейчас нервный, перепуган до полного мозгового паралича, тут же перепугались, что могли тоже заразу в тяжелой форме подцепить... Нашлись кликуши, которые чуть СИЗО штурмом не взяли, желая самостоятельно "разобраться" с Нестеровой. Начальнику пришлось усилить охрану и шугануть этих чокнутых водометами. Мне угрозы кидали, что зеленкой обольют за то, что я эту биологическую террористку защищаю. Я ответил: пусть рискнут, у меня после Чечни нервы ни к черту, могу и по асфальту размазать. Я им не какой-то дохляк-интеллигентик и не толстовец, - воинственно расправил могучие плечи адвокат, - так что пусть кроме зеленки не забудут завещание прихватить! Вроде подействовало, отстали.
  - А тебе за что угрожали?
  - Говорю же: за то, что защищаю Нестерову. Блин, не узнаю Выборг, - развел руками Наум, - всегда такой тихий спокойный город! Эк же нас всех тряхануло!
  Они поднялись и не спеша зашагали по набережной, украшенной живописными рисунками на асфальте под деревьями. Пробиваясь сквозь ветви и листья, солнечные лучи рисовали на асфальте причудливые, все время меняющиеся узоры. А Замковый остров и крепость зеркально повторялись на гладкой воде Залива.
  - Трудное дело, - сказал Наум, - есть уже и потери, и Николай до сих пор под аппаратами, и в колледже уже шестеро госпитализированы, и общественность против Олеси. А следователь - он же из этого общества, вот и настроен против нее и изначально считает виноватой.
  - И судья тоже из этого общества, - подхватила Ника, - и, хотя, по идее, должен судить беспристрастно, де-факто может поддаться настроению большинства.
  За Круглой башней зеленел парк Эспланада - один из немногих в Ленобласти открытый для посещений. И к башне стекалось несколько узких улочек старого города. Ника немного постояла, любуясь приземистой башней на фоне густой зелени. Давненько уже она не была в Выборге! В первый раз она приехала сюда лет 10 назад по работе, и бывший финский Виипури настолько очаровал девушку, что с тех пор она ездила сюда нередко.
  Позже, сидя в номере отеля "Виктория" в номере с видом на Залив, Вероника листала блокнот, пытаясь систематизировать полученную информацию и делала заметки, на что нужно обратить внимание. Колледж, где работала Олеся Нестерова. Больница, где лечился Константин и лежат Николай и сотрудники колледжа. Побеседовать с окружением Олеси и обоих мужчин. Присмотреться к крикливой сотруднице колледжа... Да, сейчас вести расследование будет непросто с учетом ситуации. Но она должна разобраться в этой истории!
  ***
  Виктор ответил не сразу и прежде чем поздороваться, раздраженно бросил кому-то за кадром:
  - Я бы хотел услышать что-то новое! Ты утомительно однообразен. Как это возможно?.. А это твои проблемы, не мои. Да, Ника? Ты уже в Выборге?
  - Да, еле добралась. С расписанием творится полная неразбериха, - Вероника прилегла на кровать. - Каждый день меняют; "Туту" не всегда успевает внести изменения своевременно. Так, я не знала, что мой любимый рейс на Выборг в 08.15 отменили...
  - У нас то же самое... Я занят! Пусть подождет!
  В трубке раздавались еще какие-то звонки. Потом они стихли, и Виктор вздохнул:
  - Ну, вот, перевел их в секретариат, а то и поговорить не дадут. Дурдом, третьи сутки из мэрии не вылезаю. Какая-то резкая вспышка заболеваемости; то один-два человека за сутки, а сегодня - одиннадцать, рабочие на стройке. Кстати, о стройке, больницу еще неделю назад должны были сдать, готовую к открытию, и что-то завозились с внутренними работами. Теперь у них труба лопнула. А в обычную городскую больницу зараженных класть рискованно, ты помнишь, какой там пасторальный домик старше моей бабушки, там создать дистанцию и изоляцию для такого количества сложно. Я уже своим юристам надавал подзатыльников: как угодно, но здание должно быть готово к разрезанию ленточки в четверг, а то потом - длительные выходные, работа встанет! Работнички, - щелкнула зажигалка. - Дрына хорошего на них нет.
  - А почему такой скачок заболеваемости? - спросила Ника. - Ведь Краснопехотское до сих пор было стабильной территорией.
  Виктор громко выдохнул, словно зашипел. Совсем как его домашний любимец - манул Мася, когда бывал чем-то рассержен.
  - Да вот есть люди, - пояснил он, - для которых законы и правила не писаны. Им хочется - остальное неважно. Явился какой-то папарацци, которому хотелось написать о новой больнице раньше всех, приехал из "красной зоны", прошмыгнул мимо всех кордонов, нафоткал стройку, знаешь, на месте "Релакса", пообщался с прорабом и парой работяг... И вот результат! Жаль, уже ускользнул, поганец, а то я бы его научил, что закрытый город закрыт для всех и нечего туда без проверки и пропуска шляться.
  - Ничего себе, - заметила Ника.
  - Я уже безопасникам накидал гвоздей во все места, чтобы лучше караулили, в том числе и "козьи тропы" отслеживали. Теперь мимо них без проверки и муха не пролетит. Поняли науку.
  - Суров ты, Витя.
  - Обстоятельства суровы, а я, как прежде, белый и пуффыстый, - шутливо ответил Морской. - А что у тебя?
  - Женщину собираются судить за то, что она, якобы, занесла вирус на работу, пообщавшись с человеком из Москвы, - Ника поудобнее подбила под голову подушки. - Он нарушил изоляцию и вскоре заболел, но ему устроить аутодафе не успели. И теперь готовятся привязать к столбу женщину, с которой он беседовал.
  - Охота на ведьм, - хмыкнул Морской, - как мне это знакомо. Люди сейчас на взводе и в неадеквате. У нас в "СССР" на днях вышла драка. Две дамы избили парня, который спустил маску с носа в зале и, на свою беду, чихнул, - Виктор подавился смехом. - Одна отходила его палкой твердокопченого сервелата, вторая схватила селедку, хорошо, что хоть не мороженую. Так эти мегеры потом и на полицейских телегу накатали! Ребята приехали молодые, стали протокол составлять и, как услышали про эту продуктовую битву, от смеха не удержались, а дамы обиделись на такое неуважение... Да я и сам хохотал до колик, когда в сводке прочел.
  - Когда-нибудь тем, кто сейчас истерит, будет стыдно за свое поведение, - Вероника тоже рассмеялась, представив себе этот поединок с колбасой и рыбой. Да, умеет Витя разрядить обстановку вовремя рассказанной остроумной историей! - За то, что вот так бросались на каждого, кто приспустил маску или чихнул, за то, что вырывали друг у друга последний пакет гречи и нагребали ожерелья из туалетной бумаги и готовы были затащить на костер любого, кто показался им "фу-заразой"...
  - А кому-то и стыдно не будет, найдут себе оправдание для самоуспокоения. Тяжело ведь понимать, что ты струсил, протупил, поступил подло или жестоко. Легче объяснить это тем, что "иначе было никак" и чувствовать себя не дураком, трусом или подлецом, а жертвой обстоятельств. Это и звучит лучше...
  ***
  Вероника шла по улице, быстро отыскав медицинский колледж на карте. Конечно же, он был недалеко от "Виктории". После необъятных проспектов Питера и небоскребов "Северной долины" непривычно было, что здесь все в шаговой доступности. И зачем местным нужен городской транспорт? В Выборге до любой точки за полчаса дойти можно.
  Орлова решила прощупать почву и как-то разыскать скандальную коллегу Нестеровой. Профессиональная интуиция подсказывала Нике, что к этой даме нужно присмотреться.
  Жара была такая, что Орлова сменила рубашку "поло" и джинсы на топик и бриджи длиной три четверти и прикрыла лицо большим козырьком. "Ну и погодка: в апреле снегом заметало, а в июне - зной. Интересно, открыт ли городской пляж? Сейчас их закрывать - издевательство. Можно ли предвидеть такую резкую смену погоды? И как людям спасаться от жары, если все парки, где есть тень, и все пляжи, где можно освежиться в прохладной воде, закрыты "до особого распоряжения"?.. Личные бассейны ведь есть далеко не у всех".
  Миновав пару узких улочек со старинными домами, желтенький трамвай-памятник и величественный городской почтамт, Вероника срезала угол через парк. В Выборге ограничения были не такими строгими, и парк "Эспланада" гостеприимно распахнул ворота для желающих укрыться от нежданно обрушившейся жары под раскидистыми деревьями. На аллеях была все та же причудливая мозаика, созданная солнцем, пробивающимся через ветки и листья. Узор постоянно менялся, как в детском калейдоскопе, когда ленивый ветерок перебирал листву.
  Красная площадь мало напоминала свою московскую тезку - меньше размером, мощеная брусчаткой и окруженная массивными домами в скандинавском стиле, из серого камня, с красной и бежевой отделкой. От нее отходило несколько улиц, и Ника легко нашла нужную. Через пять минут она подошла к продолговатому зданию колледжа, где до ареста преподавала Олеся.
  ***
  Наум Гершвин любил назначать встречи со свидетелями и нужными людьми вне офиса, в уютной и неформальной обстановке, особенно - в хороших ресторанах. И вот уж точно: кто ищет, тот всегда найдет, как пелось в песне из его любимого в детстве фильма "Дети капитана Гранта". В "Эспланаде" Наум набрел на открытый ресторанчик в скандинавском стиле, с летней площадкой, занимающей несколько террас, расположенных каскадами на склоне серой скалы. "Эспиля" уже работал в нормальном режиме, и это порадовало адвоката; в Петербурге пока все точки общепита только торговали на вынос. Пить кофе из бумажного стаканчика на скамейке и жевать бутерброды с одноразовой тарелочки или в салфетке Науму за два месяца уже поднадоело. Он сел за столик на одной из самых высоких террас и открыл меню.
  Правда, и здесь были напоминания о пандемии. Столики расставлены на почтительном расстоянии друг от друга, на них рядом с салфетницей и приправами стоят флакончики с антисептиком для рук, а терраса расчерчена желтыми квадратами.
  Наум ждал одного из работников больницы, в которой должен был работать Константин Нестеров и в которую, по зловещей иронии судьбы, он попал в качестве пациента.
  Адвокат просмотрел меню и заказал для начала чашку кофе. Человек, которому он назначил встречу, запаздывал - видно, что-то задержало на работе. Врачи сейчас прочно и надолго забыли о том, что такое нормированный рабочий график и свободное время.
  Гершвин развернул местную газету, которую только что купил в киоске "Роспечати" и вспомнил, как весной они все тоже закрылись. Раздобыть свежую газету тогда было крайне сложно. "Как в войну, дети мои, когда "Правду" с самолета под обстрелом сбрасывали, - говорил он друзьям и коллегам, - за свежий номер даже дрались!". Но это было позади. "Оживаем потихоньку, - Гершвин просматривал заголовки и пробегал глазами статьи. Ленобласть была разделена на красную, желтую и зеленую зоны. Продолжалось поэтапное снятие ограничений в зависимости от "колера" территории. - Не думал, что для меня станет радостным событием то, что я сижу за столиком в ресторане, пью кофе из нормальной чашки и читаю только что купленную газету. Раньше для меня это было обычным делом; а как же иначе. А сейчас - долгожданное событие. Так вот и учишься радоваться даже малому. И новости наконец-то не только о пандемии", - адвокат прочитал аннотацию к новому сборнику местного поэта и одно из его стихотворений. Стихи оказались недурными, и Наум перечитал их уже более внимательно.
  В аллее появился человек, которого ожидал Гершвин. Наум привстал и помахал ему рукой, а потом подозвал официантку.
  - Я не понимаю, почему это случилось, - врач, худощавый молодой человек, бледный от усталости после дежурства и долгого пребывания в помещении, да еще в защитном костюме, нервозно потирал руки. Сухой шелест без слов говорил о том, что он чаще, чем простые граждане, имеет дело с дезинфицирующими средствами, иссушающими кожу. Он за пару минут проглотил свою порцию пиццы "Прошутто" и явно с удовольствием съел бы еще столько же, но ему было неловко говорить об этом, да и зарплата не позволяла роскошествовать в ресторанах. Еще его несколько сковывала популярность его собеседника. Гершвин был "модным лоером No 1", часто выступал на телевидении, и его речи давно уже растащили на цитаты. Многие судебные хроникеры специально ходили "на Гершвина", как на концерты топовых знаменитостей. - Константин привез результаты анализов, сделанных перед отъездом из Москвы и по прибытии в первый же день обследовался. Анализы были отрицательными, и обследование на месте ничего не выявило. Но две недели на самоизоляции мы его пройти обязали. Но были уверены, что это чистая формальность, и он скоро приступит к работе. Да и внешне он был здоров и полон энергии.
  - У вас есть документальные свидетельства и заключение об обследовании? - деловито спросил Наум, не спеша поедая очень вкусную оленину с картофелем и грибами.
  - Конечно, у нас с этим строго. Вся документация должна быть в порядке, мы за этим следим. И в компьютере, и на бумаге. Всякое может случиться с техникой, поэтому мы все документы дублируем.
  - Разумно, - кивнул Наум, доедая горячее и подвинул к себе блюдечко с фирменным пирожным "Эспиля". Сладкое он не очень любил, предпочитая мясные блюда, но иногда было необходимо съесть пару конфет или пирожное, чтобы активизировать работу мозга. Еще в университете он знал девушку, которой перед экзаменом было необходимо съесть кусочек шоколадки - это ей помогало собраться и лучше подготовиться к ответу. Может это был эффект плацебо, но, глядя на Анелю, легко и успешно отвечающую на вопросы преподавателя после двух-трех долек "Аленки" или "Привета", Наум перенял эту привычку. - А вас вызывали к следователю?
  - Нет, - покачал головой врач, ковыряя ложкой разноцветные шарики мороженого, - следователь приходил в больницу и опросил нас, бегло, торопился, и все. Мы ждали, что нас вызовут, но пока ничего...
  - И документацию не запрашивали? - Наум почувствовал, что взял след.
  - Насколько я знаю, нет.
  "Чует моя чуйка: или следователя мать стоя родила, или дело хотят быстрее сбагрить, вот и ведут через одно место, которым удобнее всего на стуле сидеть. Или же Олесю нарочно хотят поскорее осудить. Но кому и зачем нужно подставлять и "топить" скромную преподавательницу эпидемиологии? Кому она дорогу перешла?".
  Наум решил, что именно этим вопросом они с Никой должны озадачиться, разбирая это дело. Похоже, следователь не хотел копать слишком глубоко, во что-то вникать и выяснять. Наверное, он рассуждал так: подозреваемая уже арестована и никуда с улицы Резервной не денется, осталось только собрать доказательную базу, передать дело в суд и получить поощрение за ударную работу...
  - А мне можно будет ознакомиться с документацией по делу Нестерова? - спросил он.
  Собеседник замялся:
  - Это вопрос не ко мне. Поговорите с главным врачом. Если он разрешит...
  - Не вопрос, - ответил Наум. Да, с главврачом тоже нужно будет побеседовать.
  Выходя из ресторана, Наум отправил СМС Веронике: "Разговаривал в "Эспиля" со свидетелем. Кое-что интересное уже узнал". "А я в колледже, - ответила Орлова, - тут тоже любопытные дела". "Вечером общнемся", - Наум подошел к стилизованной под рыцарскую старину скамейке, возле которой стояла скульптурная группа - два рыцаря и прекрасная дама. Гершвин сделал пару селфи и посмотрел на часы. Нормально, еще успевает. Он позвонил в больницу и, преодолев слабое сопротивление дамы, которая сняла трубку, договорился о встрече с главным врачом. Из парка Гершвин вышел бодрой походкой и на ходу напевал "Тореадора". Это означало, что у адвоката боевой настрой и ничто не собьет его с пути.
  ***
  В колледже Веронику не пустили дальше проходной. Дежурная вахтерша, которую девушка про себя тут же окрестила "тётей Лушей", по аналогии с одноименным стихотворением Юлии Друниной, "Невский телескоп" не читала, и Вероникино удостоверение ее не впечатлило.
  - Нельзя, - заученно отвечала она. - Здесь учебное учреждение, а не проходной двор. А сейчас и подавно все посещения запрещены в связи с пандемией. Вы что, по-русски не понимаете? И что с того, что вы из прессы? Опять будете небылицы писать? Ничего не знаю. Не положено!
  Эту фразу она выговаривала с особым смаком, наслаждаясь сиюминутным превосходством перед гостьей из Петербурга, да еще и журналисткой: "Что, из Питера приехала, вся такая на понтах? А я плевать хотела. Тут я главная. Хочу - пущу, хочу - пошлю!". По произношению Вероника сразу определила: женщина не коренная выборжанка, а приезжая откуда-то с периферии. Простецкая краснолицая толстуха, которую легко представить себе в ситцевом халате, платке и резиновых сапогах в коровнике, или в "парадном" штапельном платье в сельском Доме культуры на первомайском концерте художественной самодеятельности.
  На лестнице зацокали, спускаясь, каблучки, потянуло ароматом "Клив Кристиан No 1", и в вестибюль спустилась дама, словно выпорхнувшая из фильма "Дьявол носит Прада". Брезгливо ступая "шпильками" по вытертому ковру, она продефилировала к выходному турникету. За ней на почтительном расстоянии следовали девушка в строгом костюме, с плоским портфелем на длинном ремешке через плечо, холеный молодой человек в серой "тройке" и дорогих очках и двое парней с военной выправкой и пластикой молодых тигров.
  - Так посещения запрещены? - задумчиво переспросила Вероника, когда вахтерша, едва не опрокинув стул, ринулась открывать турникет. - Для всех запрещены?
  Дама смерила ее хорошо отработанным высокомерным взглядом. По идее, от него Вероника должна была скукожиться, вспомнить о том, что бриджи носит уже третий год, а топик купила на Проспекте Просвещения в магазине "Вся одежда по 200 рублей", смутиться из-за отсутствия маникюра, педикюра и модной укладки и вообще стушеваться перед царственной особой. Но Орлова за годы работы в отделе расследований "Телескопа" побывала в таких переделках и получила такую закалку, что спокойно выдержала уничижительный взгляд и даже не отвела глаза.
  - Женщина! Отойдите! Расшеперилась на проходе! - вахтерша явно выслуживалась перед элегантной дамой, похожей на Мэрил Стрип в роли властной начальницы модного журнала. Но та даже не взглянула на нее. Кончиками пальцев, обтянутых защитными перчатками, она толкнула турникет и вышла. Снова взглянула на Веронику - на этот раз озадаченно. Наверное, "Мэрил" привыкла к тому, что все робеют и "сдуваются" перед ней, и ее удивила девушка, даже не дрогнувшая под ее уничтожающим взором.
  Мужчина в дорогих очках стрельнул на Веронику озадаченным взглядом, потом в его глазах блеснуло узнавание, и он непроизвольно дернул уголком рта. Орлова наметанным глазом отметила, что этот парень напоминает ей частного юриста. И сразу стало понятно, где он мог ее запомнить. Вероника была частой гостьей на юридических ток-шоу, где Гершвин блистал, громя оппонентов. Может, и этому парню тоже когда-то досталось от Наума. Вот он и скривился, увидев любимую guest star на его шоу.
  - Даже пяти звездочек тут нет, - говорила дама на ходу в телефон, - приходится довольствоваться тремя... Меня сразу насторожила слишком низкая стоимость апартаментов... Да, это ты верно подметил. Хорошо, что хотя бы удобства не в конце коридора!
  Бросив телефон в бежевую сумку, сверкающую брендом "Фенди", дама прошествовала к входу, оставляя за собой шлейф аромата амбры и ванили и скрылась за дверью вместе со своим эскортом.
  - Вход только с разрешения ректора, - заявила вахтерша, - запишитесь к нему на прием по телефону, он вам выпишет пропуск, тогда и пройдете.
  - Можно мне позвонить ректору и попросить пропуск? - спросила Вероника.
  - А ректор уже ушел, - злорадно ответила вахтерша. - Завтра приходите!
  - Ладно, приду завтра, - кивнула Орлова, - надеюсь, к этому времени ректор внезапно не заболеет, не уедет в командировку или к теще на пироги или не соберет неотложное заседание на весь день.
  - Какие заседания? - квакнула ей в спину вахтерша. - Пандемия же, вы что, женщина, с дуба упали?
  - Тем более! - отрезала Вероника и вышла.
  Во дворе колледжа были щедро натыканы таблички "Не курить!". Ника предположила, что, скорее всего, приверженцы этой привычки используют для этих целей задний двор или какой-нибудь укромный уголок и пошла в обход здания. Ей нужно было выкурить сигарету и систематизировать план дальнейших действий.
  У черного хода стояла машина "скорой помощи". Люди в защитных костюмах закатывали в салон носилки. Третий шел рядом с капельницей и пристраивал пациенту на лицо кислородную маску.
  - Быстрее! - крикнул один из "замаскированных", когда носилки оказались в салоне. - Тяжелый случай!
  "Скорая" оглушительно взревела сиреной, круто развернулась и торпедой вылетела со двора.
  Группка людей в официальных костюмах осталась во дворе, возбужденно обсуждая случившееся.
  - Нас всех по домам на две недели!
  - Как бы опять карантин в городе не ввели.
  - Только вышли, и снова-здорово!
  - Мои шилопопы на изоляции чуть квартиру не разнесли, и опять дома сидеть!
  - А все Нестерова!
  - Так всех подставить...
  - Жаль, что у нас мораторий.
  - Фигово, что бабам в нашей стране нельзя пожизненку дать!
  - Хоть бы Пашку живым довезли.
  - А он чем думал, когда на работу больной пришел, ходил, руками все трогал, в столовой ел? Весь колледж теперь дезинфицировать надо и всем проверяться. На него тоже можно жалобу подать! - негодовала женщина лет сорока, крупная, рыжеволосая, до треска затянутая в бордовую "тройку" с короткой юбкой. - Надеюсь, за него никто заступаться не будет? За Нестерову вот кое-кто заступался, жалостливый больно, а вот что вышло! Как она занесла вирус от своего бывшего из Москвы, так всех и качает направо и налево!
  - Паша уже и так наказан, Рита, - тихо сказала миниатюрная смуглая девушка, похожая на нацменку.
  - О, так я и знала, наша мать Тереза в своем репертуаре! - воодушевилась Рита. - Сама доброта! А если я домой заразу принесу? У меня дети! А у тебя пожилые родители!
  - Так они же не здесь, - возразила смуглянка, - а твои дети в лагере...
  - А у меня иммунитет ослабленный! - заорала подруга Риты.
  - А мой малой и так из соплей не вылезает! - подключилась румяная блондиночка с губами "сердечком".
  - А я послезавтра должна была в Зеленогорск ехать, - заверещала третья, - а теперь надо идти тесты сдавать и изолироваться, нормально вообще, я уже пансионат оплатила, мне что, деньги лишние ляжку жгут?
  - Ты, Алика, прямо как блаженненькая: дружба, дружба! За друзей ты горой!
  - А подружка твоя вирусняк в колледж занесла!
  - Пашка уже заболел!
  - А у Толи горло зацарапало...
  - С этого ведь болезнь и начинается!
  - У Толи в горле могло запершить после пива из холодильника, - попыталась возразить Алика, но мощный взвизг Риты заглушил ее:
  - Тебе их не жалко?!
  Пожалев Алику, на которую не на шутку насели четыре воинствующие кликуши, Вероника решила вмешаться.
  Одной рукой держа телефон, другой она развернула удостоверение:
  - Орлова, "Невский телескоп". Вы позволите задать вам несколько вопросов о...
  Каркуши досадливо обернулись на незнакомку, которая помешала им вершить расправу над Аликой. Ника была в маске и перчатках, и при их виде на лице рыжей Риты мелькнуло легкое разочарование: отпал один из самых весомых поводов отыграться заодно и на гостье. Но если она и растерялась от того, что ее обезоружили, то ненадолго.
  - А аккредитация у вас есть? - вкрадчиво спросила она.
  - А мы разрешения на съемку не давали, - подключилась блондиночка, - вы не имеете права, уберите телефон и сотрите запись!
  - Вы нарушаете права человека, мы будем жаловаться куда следует, - подхватила кудрявая толстушка.
  - А эти требования нарушают МОИ права человека, - отбрила Вероника, - и аккредитация у меня есть. Почему вы не хотите ответить на мои вопросы? - она уже предположила, что Рита и есть та сотрудница, которая обратила внимание на видео из Парка скульптуры и подняла шум. Видимо, причина такого неприязненного отношения к Олесе и желания подловить ее на чем-то неблаговидном была проста. Рита могла элементарно завидовать более молодой коллеге. - Вам что, есть, что скрывать?
  - А провокации свои оставьте для тупеньких, - вызверилась Рита, - и вообще я скажу начальнику охраны: что это за безопасность, когда по территории колледжа хрен знает кто шляется? Да еще в такое время!
  - Да еще из Питера! - взвизгнула очкастая девица, похожая на оглушенную веником ворону. - Там по триста заболевших каждый день, вы чего вообще к нам приперлись, заразу распространять?
  - У нас постабильнее, так нет, прутся, - сварливо заявила блондиночка. - Хотят, чтобы и у нас люди пачками сыпались!
  - Что случилось, сами видите, - снизошла до ответа Рита. - Один человек, приехавший из Москвы, не смог высидеть положенные две недели изоляции, видно, терпелка не отросла. Другая с ним гулять поперлась, в парке за ручку ходили. А потом она, как Марфуша, преспокойненько заявляется на работу, и в результате уже семь человек заболели. Седьмого при вас "скорая" увезла, вот что случилось. И еще у двадцати было подозрение.
  Высказавшись, Рита развернулась и гордо удалилась, спеша оставить последнее слово за собой. За ней потрусили ее "мушкетерши".
  - Так вы - подруга Олеси Нестеровой? - обратилась Вероника к восточной девушке. - Позвольте задать вам вопрос...
  - Извините, - тихо сказала Алика, - я лучше воздержусь от комментариев. Сами видите: тут у нас Марго всем заправляет, даже ректор под ее дудку пляшет. Кого она невзлюбила, тому лучше сразу застрелиться, чтобы быстро и без мучений. А если она меня отсюда выживет, где я еще работу найду?.. Только посуду мыть или улицу мести возьмут, несмотря на два высших образования. Уж Марго постарается меня ославить. Вы только об этом не пишите. Мне тут еще работать. Рита ведь знает, что мне еще год гражданства ждать, деваться некуда, вот и заедает. Вот получу гражданство, тогда можно будет выдохнуть... Слегка.
  - А что за женщина приезжала в колледж? - признав, что Алика права, Вероника решила сменить тему. - В черно-белом костюме, с охраной и секретарями?
  - "На лабутенах и в штанах", - протянула Алика, - не знаю, какая-то шишка из Москвы. Она к ректору приезжала, с простыми смертными даже поздороваться не удостоила. Только Марго ее провожала в ректорат и парой фраз перебросилась...
  - А мне сказали, что ректор уехал, - заметила Вероника.
  - Для кого-то уехал, а для кого-то на месте, - пожала плечами Алика. - Се ля ви.
  Высказавшись, она тоже удалилась.
  Ника наконец-то прикурила и достала пискнувший в сумке телефон. Прочитав СМС от Гершвина, она отправила ответ. И подумала, что на первый взгляд ее пробная вылазка в колледж неудачна по всем пунктам. Но на второй - кое-что она все-таки узнала. И загадок прибавилось. "Значит, будем искать отгадки!".
  ***
  - Что у тебя? Этот номер только для экстренной связи, а не для простого ля-ля, фа-фа.
  - Да, я помню, но у меня как раз экстренный случай. В дело Нестеровой вмешалась пресса. В колледж приперлась какая-то девка из Питера, лезла ко всем с вопросами. Мы ее послали, но она настырная, по-хорошему не отвалит.
  - Ну и что тебя волнует? Журналисты всегда ищут "горячую тему", а сейчас это - пандемия, очаги заражения и связанные с ней бедствия. Надо только уметь правильно отвечать на вопросы репортеров. Или для тебя это уже слишком трудно, весь ум на грызню ушел?
  - Но она из отдела журналистских расследований, вот что мне не понравилось.
  - Подожди-ка... А из какого она издания?
  - Эээээ... Микроскоп, Кажется. Или Телескоп.
  - Фамилию, конечно, никто из вас не запомнил?
  - Ну... Птицына какая-то... Нет, наверное, Коршунова. Или Беркутова...
  - Короче, лошадиная фамилия?.. Чехова-то вы хоть читали? Все ясно, выясним. А вы сидите тихо и не истерите. Засветиться вам совершенно не с руки. Все.
  ***
  - Послушайте, я узнал эту девицу на проходной. Это Орлова из "Невского телескопа". Она уже лет 15 занимается журналистскими расследованиями. В позапрошлом году она распутала сложное дело в Краснопехотском, а прошлой весной изловила диверсанта в Синеозерске. Спецвыпуски с подборками статей по этим делам нарасхват шли.
  - Мне некогда читать россказни в газетах, и "Телескоп" я давно не читаю.
  - Зато я наслышан об Орловой. Она цепкая, как бультерьер, и, если вцепится - не оторвешь. И еще...
  - Я все понимаю. Мы встретили звезду журналистики, которая уже прославилась, как Рэмбо, Рокки и Терминатор, вместе взятые. Избавь меня от этих побасенок. Перейдем лучше к делу. Если я ничего не путаю, из Стокгольма уже должен прийти ответ...
  - Да, письмо с вложением уже в почте.
  - Отлично, открой и прочти. Нужно как можно скорее отправить им ответ. Время работает на нас.
  - А за Орловой приглядеть?
  - Если тебе больше нечем заняться. Меня она не волнует.
  ***
  Вероника спустилась в ресторан отеля, который только на днях возобновил нормальную работу вместо торговли на вынос и доставки заказов в номер. Но столики были расставлены на расстоянии двух метров друг от друга, пол расчерчен желтым, а персонал носил маски и перчатки.
  Наум уже ждал ее, просматривая новости в телефоне.
  - Неплохо выглядишь, - он окинул взглядом посвежевшую после душа Веронику и ее длинный бирюзовый сарафан. - И почему ты так редко носишь платья? Тебе очень идет.
  - Витя тоже так думает, - Ника села напротив и раскрыла меню, - но в повседневной жизни брюки гораздо удобнее.
  - С этим я не спорю. И считаю глупостью то, что есть еще люди, требующие снова подвергать женские брюки остракизму, как бывало раньше. Ты вообрази: еще лет сорок назад женщину в брюках могли не пустить в учреждение, или в ресторан! А между тем, изначально брюки были именно женской одеждой. Женщины из кочевых племен в древности носили, как и мужчины, штаны: и теплее, и удобнее в седле.
  - Да здравствует Коко Шанель, которая вернула женщинам брюки сто лет тому назад и не дрогнула перед антагонистами.
  К ним подошел официант и принял заказ. Когда парень отошел, Гершвин сказал:
  - Ну а теперь послушай, что я накопал... Константин делал тесты перед отъездом из Москвы и прошел обследование по прибытии в Выборг. И результаты тестов и обследования совпали: абсолютно здоров.
  - Тесты иногда дают неверный результат, - задумчиво сказала Ника, - и обследование может ошибиться. Вирус новый, неизученный, врачи еще только учатся распознавать его и бороться. Может быть и ошибка. Но когда и то, и другое - это совпадение настораживает.
  - Или он поймал вирус по дороге в Выборг, - вслух рассуждал Наум, - все-таки ночь ехал из Москвы в Питер, потом до Финбана добирался на городском транспорте да в Выборг на электричке. Теоретически он мог тогда подхватить болезнь, которую на зачаточной стадии не выявило обследование. Но на деле - выглядит притянутым за уши.
  - А в Выборге заразиться он не мог? - спросила Ника. - Конечно, ситуация тут намного лучше, чем в мегаполисах, но тоже есть заболеваемость... Ох, Наум, что-то мне не нравится в этой истории, а ведь я только начала присматриваться.
  - Да и странно, - потер подбородок Наум, - тридцатилетний мужчина, здоровяк, кровь с молоком, Я видел его фото: настоящий богатырь. И вдруг заболел в такой форме, что даже в больнице ничего сделать не успели. А ведь люди его возраста и с его состоянием здоровья по статистике практически всегда выздоравливают и болезнь переносят в легкой или средней форме. И почему он, почувствовав недомогание, сразу же не сообщил в медучреждение, а лечился дома, пока не скрутило всерьез? Если бы так поступил кто угодно другой, какой-то идиот, который газетами чаще зад вытирает, чем читает, а в интернете только играет в стрелялки и смотрит порнушку и футбольные новости - я бы не удивился. Но Константин был врачом, эпидемиологом, и в Москве работал как раз в отделении, где лежат больные новым коронавирусом. Может, затюканные страшилками последних месяцев рядовые читатели новостей и не поймут, какую лажу им задвинули, а мне это не нравится, Ника. Что-то тут концы с концами не сходятся.
  Им принесли ужин: рыбу, картофель и греческий салат для Наума и пасту с мясом для Вероники. Когда официант отошел, Орлова сказала:
  - А я ходила в колледж, где преподавала Олеся. Но с ректором поговорить мне не удалось потому, что он, якобы, уехал и сегодня уже на работу не вернется. Дальше проходной меня не пустили. Пандемия, понимаешь ли, режим ЧС, и так далее. Но странное дело - при мне как раз из ректората вышла какая-то мадам, которая смотрит на людей, как на пыль под ногами, если их имени нет в списке "Форбс". Видно, для нее ректор никуда не уехал.
  - Я не удивлен, - пожал плечами Гершвин, - это сплошь и рядом. Дорвется какой-нибудь ушлепок до власти, хоть и небольшой и начинает от простых людей нос воротить, щеки надувать, а тем, кто стоит выше, готов задницу в сортире вылизывать, извини за мой плохой французский.
  Вероника не была шокирована такими экспрессивными образами. Она уже привыкла к эпатажным высказываниям Гершвина и, не моргнув глазом, продолжала аккуратно накалывать на вилку золотистые "ракушки", посыпанные тертым пармезаном. Потом сказала:
  - И мне эта картина знакома. А еще в колледже есть одна дама, приятная во всех отношениях, некто Маргарита, которая усиленно дружит еще с тремя такими же особами против Олеси. При мне они громогласно жалели, что в стране мораторий на высшую меру наказания и что женщинам не могут присудить пожизненное заключение.
  - Как я понимаю, эта дама уже не в юном возрасте? - Наум поднес ко рту кусок рыбы в румяном кляре. - Ммммм, рыбная кухня тут отменная. Хотя мне надо налегать сейчас на овощи и фрукты. Пять кило набрал за карантикулы, - сокрушенно признался Гершвин, - хоть дома и не сидел, но все залы и площадки были закрыты, а в домашнем спортзале разминаться было особо некогда.
  - А я не взвешивалась уже полгода, наверное. Но, судя по одежде, если и набрала вес, то совсем немного. А Тася даже похудела. Лебедевку закрывают, контингент переводят в другие изоляторы, сотрудники переоформляются на новые места, беготня, суета... Иногда даже об обеде забывают. И Таська мне говорила, что ей уже форма великовата стала.
  - Может, и мне во ФСИН перейти? - Наум похлопал себя по животу. - Ладно, закончим это дело, рвану в горы! Пара восхождений на вершины - и я снова в форме!
  - Маргарите лет сорок или чуть больше. По крайней мере, у меня такое впечатление.
  - А как она себя держит? - поинтересовался Наум. - Я с ней тоже должен буду побеседовать и хочу заранее знать, с кем придется иметь дело и какой подход к ней подобрать.
  - Видно, что она уверена в собственной неотразимости, любит быть в центре внимания и "строить" всех по своему вкусу, - Ника вспомнила огненную шевелюру Марго и слишком тесный костюм, не очень выгодно подчеркивающий оплывшую после самоизоляции фигуру.
  - Тогда понятно, почему ее так бесит Олеся. Такие ненавидят тех, кто моложе их и если имеют возможность, всячески усложняют им жизнь в отместку... "Потому что нельзя, потому что нельзя, потому что нельзя быть на свете красивой такой"... - подражая солисту популярной группы, тихонько пропел Гершвин. - Или им просто нравится кого-то погнобить, просто так, для развлечения или поднятия самооценки. И всегда находят возможность обосновать свой буллинг, приведут сто причин, по которым человека было просто необходимо натыкать носом, как кота в лужу. Ключевой аргумент: "Я что, неправ?".
  - Ты угадал. Когда я пришла, у них одного сотрудника увозили по "скорой". Маргарита с подругами вовсю камлали, призывая громы и молнии на голову Олеси за то, что она, по их словам, притащила в колледж вирус. А заодно примеривались, как лучше содрать скальп с новой жертвы, Олесиной подруги, мигрантки из бывшего СССР.
  - Попала девчонка, - цокнул языком Наум, - народ сейчас на взводе, им только дай кого погонять, и они не остановятся, пока не растерзают человека. Прямо как "Нервные люди" у Зощенко.
  - Драка в коммунальной кухне из-за "ежика"? Да, писатель оказался провидцем. Со мной тоже поначалу не жаждали общаться и готовы были бежать за охраной, чтобы посмотреть, как меня выпнут за ворота под зад. Но потом Рита сообразила, что мне, как журналистке, можно с драматическим видом поведать, какая безмозглая дрянь эта Нестерова и как она подставила весь колледж. Человек, которого увезли - седьмой, у которого диагноз подтвердился. И всему виной, по словам Риты, или Марго, как ее называет Алика, та злосчастная прогулка Олеси и Константина в Парке скульптуры.
  Внезапно Ника озадаченно нахмурилась, поняв, что ей так не понравилось в этих словах.
  - Наум, - сказала она, - а ведь ректор должен был после первого же случая заболевания в колледже закрыть учреждение и всех сотрудников отправить на обследование, чтобы свести к минимуму новые случаи...
  - А они продолжают ходить на службу, хоть и падают один за другим, - Гершвин отпил вина из высокого бокала.
  - Странное поведение у ректора, - Ника посмотрела на бухту за окном. - Скорее смахивает на преступную халатность. Странно, что это не озадачило следователя, работающего с делом Нестеровых!
  - Да этот дудон не сможет раскрыть даже кражу белья с веревки на коммунальной кухне, - припечатал Наум и в пылу гнева залпом выпил бокал кампари. - Кувшинное рыло, чугунный лоб! Надо воспользоваться этой оплошностью, - он потер руки. - Ладно, они думали, что и так прокатит, но не повезло им: в дело вмешался я. Ну, что, Ника, поставим их в позу морепродукта, свистящего на горе?
  - Попробуем, - улыбнулась Орлова и вдруг изумленно воззрилась на вход в зал. В дверях она увидела ту самую посетительницу колледжа, даму, похожую на Мэрил Стрип в роли редактора гламурного журнала.
  Дама проследовала к столу у панорамного окна, брезгливо провела рукой по стулу и села. Пролистав меню, она хмыкнула:
  - Надо же, стейк из говядины, и даже сибас... Надеюсь, что местные повара умеют это готовить!
  - Наум, посмотри, - шепнула Вероника, - за столиком у окна...
  Гершвин обернулся. И на несколько секунд застыл на стуле в крайне неудобной позе.
  - Хм, теперь она косит под эту, которая в Праде? - бормотнул он. - А ведь похожа, шельма... И что?
  - Я видела ее в колледже. Она выходила из ректората, и по словам Алики, гостью к начальству сопровождала Маргарита, и по дороге дамы о чем-то беседовали...
  - Это интересно, - потер подбородок Гершвин, - по-моему, эту Маргариту следует прощупать... Там хоть есть, что щупать? - не удержался от колкости адвокат. - Или она такая же сохлая тарань, как эта?
  Дама тем временем быстро и вполголоса заказала официанту зеленый салат с креветками, сырное ассорти, сибас и торт, и, выговорив служащему за отсутствие в винной карте "вин, достойных посетителей ее уровня", - порцию "Хеннесси ХО".
  - Очень даже есть, - Вероника вспомнила, как угрожающе потрескивал на статях Маргариты строгий костюм с нестрогой длиной юбки. - И ты можешь прийтись ей по вкусу. У нее обручалка на левой руке; или разведена, или вдова, а ты умеешь нравиться женщинам...
  Тут оба смолкли. Нике стало неловко. Они с Наумом дружили уже несколько лет, и адвокат пытался поухаживать за журналисткой, но Вероника всегда находила дела поважнее флирта и свиданий, плотно загружала каждый свой день делами и считала, что ей некогда крутить романы. Гершвин соглашался на дружбу, надеясь на то, что когда-нибудь сможет рассчитывать на большее.
  Но потом Вероника встретила Морского, и обнаружила, что отношения с ним совершенно не мешают ее работе и не отнимают время. Наум все правильно понял и отошел в сторону, сохранив дружеские отношения с обоими. Но судя по тому, как часто лопались его связи с женщинами, он до сих пор не забыл своего чувства к Веронике и не нашел женщину, которая смогла бы затмить журналистку...
  Дама у камина не спеша ела салат и обводила зал скучающим взглядом. При виде громко хохочущей молодой парочки, растягивающей свои порции самого дешевого супа, она раздраженно поджала губы, на парня, заказавшего третий бокал "Пулайнера", взглянула саркастически; при виде входящей в зал супружеской пары с девочкой лет трех-четырех страдальчески вздохнула. Потом она увидела Веронику и даже приподняла очки в форме бабочки. Судя по одежде, эта молодая женщина не была завсегдатаем дорогих ресторанов. Ногти без маникюра; рядом с прибором лежат очки в пластиковой оправе... И потом... "Я ее уже где-то видела сегодня. И мне о ней говорили!". Эта встреча явно удивила даму не меньше, чем Веронику. А потом она вспомнила, что видела эту девушку в медицинском колледже у проходной. И это - журналистка из отдела расследований в каком-то питерском таблоиде. А вот ее спутник... "Интересно... Еще интереснее!"
  ***
  Вероника проснулась ночью от жары. Даже с открытой фрамугой легче не было. От залива не долетало ни малейшего дуновения прохлады, ни ветерка. Воздух словно застыл и сгустился. Нагретые за день асфальт, гранит и металл теперь активно "выдыхали" жар в недвижный воздух. Вероника сбросила одеяло, но снова заснуть не смогла. Тонкая пижама липла к телу. "Триста километров на север от Питера - и не знаю, куда деваться от жары... Эдак, чего доброго, и Арктика вся растает, мы тогда на работу на лодках будем плавать", - подумала Орлова и потянулась за пультом. Может, под кондиционером получится поспать.
  Через неплотно задернутые шторы в номер проникал серебристый свет июньской ночи. Здесь белые ночи были еще светлее, чем в Питере. Обычно Веронике это не мешало спать, но сейчас светлая полоска словно приковала к себе ее взгляд, не давая глазам снова закрыться.
  Вероника отвернулась от окна, но сон уже убежал от нее. "Плохо, - подумала Вероника, - если я не высплюсь, голова будет тормозная, а мне нужен ясный ум. И что это со мной?"
  Она вздохнула и встала с постели. Балкон выходил на набережную, совершенно безлюдную в этот час. Заснули даже самые заядлые полуночники. В неверном свете летних сумерек заманчиво поблескивала вода Залива, и Орловой захотелось прямо сейчас выйти из гостиницы и искупаться прямо с лодочной станции. Может, хотя бы вода сохранила хоть немного прохлады.
  На балконе, как и в номере, красовалась табличка с жирно перечеркнутой сигаретой, и помаргивал огонек веб-камеры над козырьком.
  - Блин, надеюсь, хоть в ванной "глазков" нет, - проворчала Вероника, вернулась в номер и надела шорты и топик. Сунув в карман сигареты, зажигалку и телефон, она вышла.
  Спустившись на набережную, Вероника немного поболтала босыми ногами в воде с причала, а потом устроилась на скамейке под раскидистой ивой у прихотливо изогнувшего спину моста.
  На розоватом небе не было ни облачка. Тускло белел силуэт замка-крепости. И тишина была такая, словно Вероника, подобно героям рассказа Брэдбери, осталась одна во всем городе. Даже щелчок зажигалки в этой тишине показался девушке неестественно громким.
  И вдруг тишину вспорол выхлоп автомобильного мотора неподалеку, у Круглой Башни. Хлопнула дверца. Кто-то перешел через дорогу и поднялся на мост над головой у Вероники.
  - Ну и время для встреч, - пробормотал он, - сам, небось, может потом дрыхнуть хоть до обеда, а мне-то утром на службу вставать...
  Кто-то прошел по набережной мимо ивы, в сумерках не заметив ступенек, ведущих на мост, забрел под него и оттуда гулко чертыхнулся:
  - Тьфу, что за свиньи под мостами сортир устраивают? Мордами бы их сюда, как котов!
  - Ступеньки у вас за спиной, - донеслось с моста, - все приезжие их проскакивают... А вы вовремя пришли.
  - Точность - вежливость королей, - незнакомец стал подниматься и на ступеньках снова ругнулся:
  - Блин! Тень падает, ни черта не видно. Чуть не навернулся!
  - Это было бы досадно.
  - Не то слово. Итак, вы знаете, о чем я хочу вас попросить.
  - Догадываюсь.
  Под ивой было сыро и прохладно, и Вероника уже начала замерзать в коротких шортах и тонком топе. Но выходить и обнаруживать свое присутствие ей не хотелось. Какое-то шестое чувство шептало журналистке, что нужно дослушать разговор до конца...
  - Я буду краток, учитывая поздний час, - сказал человек, пришедший вторым. - Вы знаете, какой результат нам нужен.
  - Понимаю, - отозвался местный житель, - но тут надо учесть один нюанс... Решать эту проблему радикально нельзя; это все провалит.
  - О чем вы говорите?
  Местный что-то прошептал. Вероника напрягла слух, но не разобрала ни слова.
  - Да, вы правы, тут радикальные методы принесут больше вреда, - ответил приезжий. - Но не мне вас учить, как держать его на расстоянии и в заблуждении.
  - А что с другим фактором? Мне скинули сегодня инфу... - снова зашептались.
  - Это не проблема. Не волнуйтесь.
  Вероника уже забыла о сырости и холоде, гадая, о чем говорят эти двое. Разговор ее настораживал - с перешептываниями даже на ночной безлюдной набережной, с намеками и иносказаниями. И если бы она могла увидеть в лицо хоть одного из собеседников!
  Местный житель спустился с моста и направился к Башне, где оставил машину. Приезжий задержался на мосту. Щелкнула зажигалка.
  - Принесла же их нелегкая, - он основательно выругался, и в серебристо-розовой тишине над Заливом это прозвучало таким диссонансом, как таракан на парадной скатерти, что Веронике захотелось дать ему крепкого пинка: "Самого бы тебя мордой под мост! Свинья ты и есть".
  Мужчина запулил окурок в залив, сплюнул следом и стал спускаться, и тут в кармане у Вероники заорал телефон. "Вот блин!". Девушка хлопнула по карману ладонью. Звук захлебнулся и смолк. Замер на ступеньках мужчина.
  - Кто здесь? - хрипло спросил он. Его рука метнулась к карману - наверняка не за расческой или жвачкой...
  Прежде чем Вероника успела подумать, как глупо они оба себя ведут, ее тело рефлекторно выскочило из-под ивы и помчалось к вокзальной площади. За ее спиной угрожающе протрещал электрошокер.
  - Стой! - заорал приезжий. Потом раздался шум падения и залп ругательств. - Ну, г...н, я тебя порву!
  Затаившись за Мальчиком с кошкой, Вероника увидела, как преследователь поднимается и, прихрамывая, с шокером наизготовку, крадется по набережной. Еще непонятно было, кто из них больше напуган... "И я хороша, сдуру рванула, как заяц, - Ника не видела лица преследователя, но смогла оценить его физическую форму; явно нечастый гость в спортивном зале и тренажерам не уделяет должного внимания. Даже с шокером он бы имел мало шансов в рукопашной...
  Телефон снова запиликал. Вероника сильнее шлепнула по карману шортов. Но преследователь, забыв о хромоте, сразу сиганул на звук. Шокер затрещал громче.
  Не дожидаясь, пока он подойдет к Мальчику, Вероника скользнула на газон, под могучие деревья, где царила самая настоящая ночь. Если она хочет уйти от преследования, то глупо бежать по ярко освещенной набережной. И в тени легче подкараулить и застать врасплох этого психа, который, похоже, уже в штаны напрудил, вон как шокер трясется в руке.
  Словно что-то почуяв, незнакомец остановился на поребрике, отделяющем прогулочную часть набережной от газона, прямо напротив Вероники. Оба замерли друг против друга, чутко вслушиваясь и карауля каждое движение. Стоя спиной к фонарю, преследователь виделся Нике только черным безликим силуэтом. "Прямо кадр к фильму ужасов, - мрачно иронизировала про себя Орлова, - черный человек без лица и девица едва ли не в неглиже!" - за бедро кто-то укусил, но Ника даже не отмахнулась. Ей надо застать парня врасплох... А если она начнет отбиваться от каждой кусачей мошки, врасплох застанут ее...
  И тут тишину прорезал боевой клич, полный леденящей душу ярости. Ему в ответ взвыл такой же басовитый голос. Два кота у заправочной станции самозабвенно выясняли отношения. Преследователь нервно дернулся, среагировав на их крики.
  Раздался шум короткой схватки. На набережную пулей влетел огромный рыжий кот с ободранными с одного бока бакенбардами. Он мчался, не разбирая дороги, и долбанул лобастой головой в колени незнакомцу.
  Раздался вопль. Парень снова растянулся. Шокер описал красивую дугу в воздухе и с оглушительным треском плюхнулся в воду. Перепуганный кот, тряся головой, умчался к лодочной станции. Незнакомец, охая и матерясь, стал приподниматься. Похоже, на этот раз он треснулся еще сильнее. "Не повезло тебе, Карл", - посочувствовала Вероника и выскочила из тени:
  - Эй, урод, ты не меня искал?
  За деревьями замерцали синие лампочки полицейской мигалки. Преследователь вскочил и напролом, не разбирая дороги, рванул под деревья и моментально скрылся.
  - Обожаю кошек, - задумчиво сказала Вероника. - А то пока мы тут стояли и ждали неизвестно чего, мной вся местная мошкара успела полакомиться...
  Снова зазвонил телефон, и Нике захотелось ответить и наорать на настырного звонильщика от души. Если бы не он, ей не пришлось бы играть тут в сыщиков-разбойников на ночной набережной с каким-то идиотом и торчать в сырых кустах, не имея возможности даже отмахнуться от мелких кусачих тварей...
  - Полиция. Сержант Ефимов. Что происходит?
  - Младший сержант Никаноров. С вами все в порядке?
  Двое молодых полицейских подошли к девушке.
  - Все нормально, - ответила Вероника и снова хлопнула себя по карману, чтобы прекратить назойливый трезвон. А потом с таким же наслаждением пришлепнула комара на плече. - Какой-то придурок привязался, когда я вышла на набережную покурить. "Кстати, не из Виктории" ли он пришел на мост? Он явно приезжий, город знает плохо, а тут ближе всего - именно "Виктория". Мы еще и соседи по гостинице? Так, еще интереснее...". - Услышал, что вы подъехали, и тут же дал стрекача.
  ***
  Остаток ночи прошел в отделении полиции недалеко от вокзалов. Вероника терпеливо отвечала на вопросы не по времени суток ретивых сержантов; дежурный записывал ее показания; другие сотрудники в это время прочесывали набережную в поисках неизвестного хулигана. "Зря, конечно. Он, наверное, уже десятый сон видит в гостинице, или лед к заднице прикладывает. Поделом ему, задрыге..."
  Хотя, во время беседы на мосту приезжий "задрыгой" не показался - наоборот, по манере держаться он производил впечатление человека преуспевающего и довольного собой. И судя по тому, что он явно остановился в "Виктории" - не с другой же улицы он шел пешком ночью - человек не бедный. "Вот будет забавно, если мы встретимся в коридорах гостиницы и узнаем друг друга. Я-то не видела его лица, но могу узнать силуэт, голос, манеру держаться. Может и он запомнил какие-то мои опознавательные знаки... Видно, серьезная у него тайна, если он за случайным свидетелем ночного разговора с шокером по набережной гонялся. Конечно, сейчас все на взводе из-за пандемии, но это уже нервный срыв какой-то. Или слишком многое поставлено на карту".
  Полицейские вернулись с набережной ни с чем. Хулиган, гонявшийся за Вероникой, успел скрыться.
  - Вероника Викторовна, - окликнул юный круглолицый дежурный с маской на лице. Ника встряхнулась - надо же, а она и не заметила, как задремала в кресле для посетителей у стола, опершись лбом на ладонь.
  - Вы все-таки лишний раз по ночам не ходите, хоть они сейчас и светлые, - сказал полицейский. - Народ сейчас дерганый, криминала стало больше. Кто-то работу потерял, у кого-то бизнес накрылся, и далеко не все это адекватно переносят... Мы, конечно, центр строже патрулировать будем, но помните, что осторожность не помешает.
  Вероника потерла глаза ладонью и кивнула:
  - Спасибо. Буду осторожнее.
  "Вот только это явно был не безработный, который в отчаянии решился на грабеж и не шизанувшийся после карантикулов гопник..."
  Было уже 4 часа утра, и на набережной погасли фонари; рассвело. Солнечные зайчики уже весело играли на воде Залива. Ника возвращалась в гостиницу спокойно.
  Несмотря на чашку кофе, который ей любезно заварил дежурный, Орлова чувствовала, как отяжелела голова и слипаются глаза. Поскорее бы добраться до "Виктории" и лечь... "С ректором надо будет искать контакты на свежую голову. А я после бессонной ночи не смогу придумывать оригинальные ходы и искать подход к собеседнику...".
  Телефон в кармане снова зазвонил, когда Ника проходила мимо лодочной станции. Звонок разбудил спящего на ступеньках возле кассы того самого рыжего кота с ободранными бакенбардами. Пушистый красавец недовольно повел ушами и смерил девушку укоризненным взором: "Что за безобразие! Под ноги лезут, шатаются всю ночь, да еще трезвонят! Совсем люди обнаглели!".
  Ника достала телефон и нажала на кнопку принятия звонка. Она готова была жестоко наорать на идиота, который, сам того не ведая, устроил ей такую "веселую" ночь. И рявкнула:
  - Алло! Орлова слушает!
  - Слушай, Орлова, - прошелестело в трубке, - не лезь в это дело. Нос-то свой любопытный придержи, а то как бы тебе его не прищемило больно!
  - Да пошел ты! - от этих угроз и попыток напугать ее Вероника обозлилась еще больше. Она знала, что лающая собака практически никогда не кусает. Если хотят причинить вред, не предупреждают об этом. Так, любимец Виктора, манул Мася, не издает ни звука, подкрадываясь к забредшему в хозяйский сад незнакомому коту или собаке. Ника пару раз наблюдала эту картину. Манул не рычал и даже не ворчал. Его короткие могучие лапы переступали по земле совершенно бесшумно. Даже трава не шелестела, так тихо он скользил. И неосмотрительный чужак не подозревал об опасности до той самой секунды, когда на него словно из воздуха обрушивалась серая молния, сверкающая желтыми глазами. Зато собачонки, любящие чуть что, на любой шорох, закатываться истошным лаем, зачастую поджимали хвост и испуганно шарахались, видя, что страху ни на кого не нагнали и наоборот, могут сами схлопотать на орехи.
  - Ты бы хоть номер скрыл, пугальщик, - усмехнулась Орлова.
  - Что, уже боишься? - прошептал собеседник. - Правильно. Тебя предупредили.
  - Сам смотри, не испугайся. А теперь иди, пожалуйста, на фиг, я устала и хочу спать!
  - Хочешь узнать, как работает ИВЛ? - хихикнул шептун и быстро отсоединился.
  "Надо проверить этот номер по своим каналам. А сейчас я должна выспаться".
  Ночной портье проводил постоялицу сонным взглядом. "И чего полуночничают? закрыто же все. И куда она в шортах и тапках ходила? На пляж, что ли, среди ночи подалась?". Когда Ника скрылась в лифте, парень снова прикрыл глаза. Хоть бы часок дали подремать. А то всю ночь носятся, как оглашенные...
  ***
  Переодеваться в пижаму сил не было. Стянув топик и шорты, Ника рухнула на кровать, укрыла озябшие ноги благоразумно прихваченным пледом от "Бауэр" и почти мгновенно уснула.
  Проснулась она от того, что солнце залило ярким светом весь номер. Недовольно заворчав, девушка потянулась за ручными часами, лежащими на ночном столике. И сон слетел с нее: полдень?! Ну и разоспалась!
  Ника вскочила с постели и, как была в одних трусиках, схватила телефон. Надо сразу же разослать запросы, чтобы поскорее выяснить, кто названивал ей ночью с угрозами.
  Когда Орлова, освеженная душем, поднялась в ресторан, там уже сидел Гершвин, листая обеденное меню.
  - Э, да ты, оказывается, Спящая Красавица, - он поднялся и отодвинул стул для Вероники. - Я уже и у Олеси побывал, и следователю фитилей навтыкал, теперь вот пообедать зарулил, а ты все спишь и спишь. Это на тебя чистый воздух так подействовал? Да ладно, не смущайся. Я тут сам в первый день как дал храповицкого! Не поверишь: четырнадцать часов продрых! После мегаполиса от здешней атмосферы опьянел, как от тройного "Макаллана". Встречу со следаком проспал. Кстати, он сегодня тоже хорош был, - ухмыльнулся Наум, - глаза красные, зевает, как крокодил, тормозит, как старая "копейка"! Видно, прогулял где-то всю ночь. Он и так не гигант мысли, - съязвил адвокат, - а спросонья вообще Буратино Дуболомович!
  - Ну а что Нестерова? - Вероника открыла меню.
  К ним подошел официант, и беседа прервалась. Сделав заказ, Ника и Наум дождались, пока официант отойдет. Гершвин сказал:
  - Я пытался расшевелить память Олеси: не выглядел ли в их встречу Константин заболевающим или просто человеком, ощущающим недомогание. Она ведь тоже медик, сразу бы заметила. И задал вопрос, из-за чего у нее конфликт с коллегой.
  - И что она сказала? - нетерпеливо спросила Вероника.
  - Нет, - Наум поставил ладони "шалашиком". - Константин выглядел здоровым и полным сил. Если человек буквально назавтра сваливается с высокой температурой и поражением легких, он не будет перед этим таким энергичным и жизнерадостным. Да и на ютубовском видео можно заметить, что из него здоровье фонтаном било. Как он дочку в воздух подбрасывал, а ведь она уже не кроха, четыре года, а выглядит на все шесть, крепышечка такая; наперегонки с ней носился по Парку, и никакой одышки или кашля не было. Ты ведь тоже смотрела.
  - Да, и в конце он поднял Олесю, поставил себе на ладони и попросил прохожего сфотографировать их. Он был полон сил и прекрасно себя чувствовал.
  - А назавтра его повезли под мигалкой на ИВЛ... Конечно, можно отговориться тем, что вирус незнакомый, коварный, все его формы и проявления еще не изучены. Но чует моя чуйка, что тут не все так просто. Да, и еще, Ника: Нестеров снимал квартиру на Вокзальной улице. Там через дорогу - кафе-пирожковая. Он туда каждый день ходил; они как раз в разрешенной ему стометровой зоне находились. Константина там должны помнить, он покупал у них на обед кулебяки и расстегаи и по три-четыре штуки прямо на ходу уписывал. И в последний раз приходил накануне госпитализации, и аппетит у него был по-прежнему отменный.
  - Я зайду в эту пирожковую, - сказала Вероника. - Заодно и отведаю их выпечку. Припоминаю, что Тася однажды нахваливала какую-то выборгскую пирожковую недалеко от вокзала, говорила, что там и уютно, как дома, и цены - "на сотню вполне наешься", и выпечка вкусная. Может, это та самая?
  - Только они по старинке работают до 17 часов, - напомнил Гершвин, - так что надолго не откладывай.
  Им принесли суп из белых грибов, карпаччо, морковный пирог и яблочный фреш для Наума, и спагетти с беконом, салат Капрезе, пирожное и двойной кофе для Вероники. Разговор продолжился не сразу; какое-то время оба наслаждались искусно приготовленными блюдами. Доев из симпатичного горшочка последнюю ложку супа, Гершвин стал рассказывать о беседе со следователем, работающим с делом Нестеровой.
  - Ну а что Олеся говорила тебе о конфликтах? - спросила Вероника, наматывая на вилку золотистые спагетти. Ей хотелось самой встретиться с Олесей и попробовать расспросить ее... Конечно, адвокат сродни врачу и священнику - этим людям лучше рассказывать все без утайки. Но есть вещи, о которых женщине может быть трудно говорить с мужчиной, и этот барьер сложно преодолеть даже в беседе с тремя вышеназванными. Зато с другой женщиной она легче разговорится на щекотливую тему. Разрешены ли сейчас свидания с заключенными в СИЗО кому-то, кроме адвокатов и следователей? "Странно, кстати. Родную мать к человеку не пустят - мол, опасность заражения, а следователя пустят? Видно, уверены, что он уж точно не занесет вирус в изолятор? Должно быть, считают, что от человека в форме любая зараза удерет, вопя от ужаса?" - досадливо подумала Ника и тут же остановила себя. Не стоит превращаться в язву...
  - Да обычные бабские терки, - пожал плечами Гершвин, - Олеся ни с кем не хотела ссориться, дорогу никому не переходила, и чаще всего, когда Марго начинала на нее шипеть и втыкать шпильки, старалась сгладить ситуацию и не доводить до скандала.
  - Маргарита доводила Олесю просто так, без причины? - Вероника подвинула к себе блюдечко с "Наполеоном", украшенным ягодами. Пассаж о "бабских" ссорах ей не понравился, но сейчас не время обсуждать с Наумом гендерный сексизм...
  - А разве тебе незнакомо это явление? - Наум принялся за пирог, политый белым шоколадом. - В бабс... пардон, в дамском коллективе - далеко не редкость. Обычное дело: не сошлись характерами, одну что-то бесит, другую что-то раздражает или просто какая-нибудь мадам невзлюбит человека; рожа ей не понравится - и давай гнобить, союзников себе набирать, и не успокоится, пока не выживет с работы или не доведет до срыва и увольнения по статье. Я думаю, Маргариту бесило то, что Олеся на 15 лет моложе, что она миловидная, в 25 лет - уже кандидат наук и студенты на нее засматриваются. Олеся склок на работе не хотела, Выдерживала ровный тон, лицо не теряла, и Марго это тоже бесило. Ей-то хотелось, чтобы Нестерова хоть раз в ответ заорала или заплакала, и иногда дамочка доходила до откровенного хамства. Но Олеся ей ни разу такого удовольствия не доставила, отвечала спокойно и вежливо, но так, что Рите было нечем крыть.
  - Мне эта Маргарита тоже показалась скандалмейкершей, - кивнула Вероника. - Теперь она выбрала новым объектом Алику, подругу Олеси. Алика - не коренная жительница Выборга, экспатка, гражданство получит только через год и боится до этого времени потерять работу. Марго видит, что девушке некуда деваться, и теперь решила разряжаться на ней. На меня она тоже попыталась наехать, но я ее, кажется, разочаровала: не стушевалась.
  После кофе, сока и десерта Ника и Наум спустились покурить.
  - А что случилось у тебя? - спросил Гершвин. - Ты ведь неспроста полдня проспала, я прав?
  - Да, только, похоже, к нашему делу это отношения не имеет.
  Ника поведала Науму о ночной эпопее. Когда она пересказала разговор на мосту, адвокат хмыкнул и нахмурился. Падения незадачливого Никиного преследователя рассмешили адвоката. Услышав о рыжем коте, который так лихо сшиб с ног незнакомца, Гершвин и подавно расхохотался так, что с дерева поблизости испуганно взметнулись птицы. Но узнав о шокере, Наум моментально утратил веселость и покачал головой:
  - Вовремя патруль появился. Ну, Орлова, ты даешь: даже сходить на перекур не можешь, чтобы не попасть в переделку. Мне Витек трепанацию черепа сделает, если с тобой тут что-то случится...
  - Не случится, - заверила Вероника, - я не тургеневская девушка и теперь настороже. За себя постоять умею. И если бы не патрульные, я бы его скрутила и выяснила: с какого это перепоя он за людьми гоняется. Шокер-то он к тому времени уже потерял, а значит, и подавно против меня шансов не имел.
  - Ну а кто тебе всю ночь названивал? - спросил Наум. - Ты хоть выяснила?
  "Кажется, каша заваривается крутая, - думал он, - только начали работать, и уже сплошные сюрпризы и загадки! Все интереснее и интереснее..."
  - Послала запросы по своим каналам. Этот человек, я даже не поняла, он или она, очень не хотел, чтобы я расследовала дело Нестеровых. Надеюсь, к вечеру уже узнаю, на кого записан номер...
  - Так, - Наум закурил вторую сигарету. - Кто-то очень не хочет, чтобы мы слишком глубоко копали в этом деле. Значит есть, что скрывать. А мне следователь круглые глаза делал и кулаком себя в грудь бил, что тут и расследовать-то нечего: один привез вирус из Москвы и нарушил самоизоляцию, другая от него заразу подцепила и на работу притащила... Еще и советовал мне: я, мол, могу помочь Олесе только одним способом: убедить ее на суде покаяться, суд учтет это как смягчающее, все же меньше присудят. Вот интересно: он и впрямь такой тупица, или с кем-то в доле? Ладно, выясним, - зловеще пообещал Гершвин, - я такие игры не люблю. И когда из меня осла пытаются сделать - тоже!
  - Куда ты сейчас?
  - В колледж, попробую разыскать эту королеву Марго, блин, - Наум поправил воротник летней льняной рубашки. - А ты?
  - В пирожковую и в больницу, где лежал Константин. Скажи, а мне разрешат встречу с Олесей?
  - Не знаю. Сейчас только первый этап снятия ограничений, процесс не быстрый. Я выясню.
  ***
  По укоренившейся петербургской привычке к большим расстояниям Вероника шла быстрым спортивным шагом. Степенно фланирующие по набережной туристы и местные жители поглядывали на нее с интересом и удивлением: куда она так торопится?
  Но в Выборге больших расстояний нет, и уже через десять минут Вероника подошла к дверям пирожковой на Вокзальной улице.
  Маленький зальчик кафе ей сразу понравился. Там действительно постарались создать атмосферу домашнего уюта. Скатерти в веселую пеструю клетку, тюлевые занавески, цветы в горшках на подоконнике, стулья с изогнутыми спинками. И пахло совсем как в детстве - свежими пирогами, яблоками, корицей. Вот только столики тосковали, сдвинутые к стене, а стулья воздевали ножки к потолку.
  "Похудеешь тут, как же", - подумала Орлова, заказывая сладкий пирожок и кофе. Но ей нужно было разговориться с буфетчицей, а Орлова на своем опыте знала, что с покупателями продавцы охотнее общаются. Да и ароматы стояли такие аппетитные, что устоять было невозможно.
  Буфетчица из местных хорошо знала постоянных посетителей. Кафе находилось на отшибе от туристических троп, и ходили сюда в основном местные жители. Выборг - не Питер, где порой даже соседи по лестничной площадке друг друга в лицо не знают. И женщина сразу вспомнила симпатичного молодого человека из дома напротив, заходившего к ней за расстегаями и кулебяками с капустой...
  ***
  - А потом его "скорая" увезла, я в окно видела, вот ужас-то. На всякий случай со сменщицей все помыли, продезинфицировали, сами проверились; Бог миловал, здоровы. Ох, жалко парня, такой приветливый был, вежливый, врач, приехал от этого вируса лечить, и сам не уберегся.
  По словам буфетчицы, Константин до самой госпитализации выглядел здоровым, чувствовал себя прекрасно, поэтому ее и потрясло то, что его подкосило так быстро и тяжело. "Ох, вирус этот, как кистенем бьет", - вздыхала женщина.
  "Наум был прав, - Вероника не спеша шла по Вокзальной улице к центру, - уж очень резко Нестеров заболел... Разве так бывает?"
  ***
  Вход в больницу был ограничен, но не было преград, способных надолго остановить Веронику. У журналистки были знакомые во всех нужных сферах. И, прочитав категорический запрет на посещения корпуса, где лечили больных новым коронавирусом, Ника села на скамейку, вытянув отяжелевшие после долгой ходьбы ноги и достала телефон...
  В стороне чуть поодаль зеленел парк Монрепо. "Наверное, и он сейчас закрыт. А как мы любим в нем гулять с Лилей и Тасей!.. Таська все шутила насчет острова Людвигштайн, который то и дело закрыт: мол, неужели там страшнее, чем у нее на работе"... Тенистые аллеи, почти дикий лес, серые валуны, изгибистые мосты, белоснежные беседки... "И когда уже можно будет снова спокойно ходить куда хочется, загорать на пляже и пить кофе за столиком, а не на ходу? Надеюсь, что скоро..."
  Тренькнул телефон. Пропуск уже был готов.
  - Не имей сто рублей, а имей сто друзей, - мурлыкала Ника, подходя к воротам.
  Охранник встретил ее очень вежливо, попросил положить сумочку на ленту, а его напарница провела прибором-искателем вдоль тела посетительницы. Хотя Ника из-за жары надела на себя тонкое льняное платьице, под которым нельзя было утаить даже зажигалку, секьюрити соблюли все нормы.
  Потом Орлову заставили пройти через рамку кварцевателя и надеть маску, перчатки и бахилы. Человек в защитном костюме, респираторе и круглых очках приложил ей ко лбу градусник и сказал веселым женским голосом:
  - Ай, молодца, 36 и 5, хоть в космос!
  "Несли они много пробоин, скрываясь в ночных облаках, - вспомнила одно из стихотворений военных лет Вероника. - Сидел за приборами воин в своих марсианских очках...". И это ее обеспокоило. Обычно как только она начинала вспоминать лирику военных лет, вскоре случалось что-то экстремальное и опасное. Интуиция таким образом предупреждала Веронику об угрозе. В прошлом году они с Виктором и Наумом читали стихотворение о последних пяти минутах тишины 22 июня 1941 года, а вскоре им пришлось схлестнуться с группой диверсантов, готовящих масштабный теракт в монастыре в пасхальную ночь...
  ***
  Главный врач больницы, перепрофилированной сейчас под эпидемиологический центр, встретил журналистку тоже в "скафандре".
  - Чем обязан вашему визиту, госпожа Орлова? - он повертел в пальцах Никину визитку. - Хотя в принципе, это вопрос риторический: ваши коллеги сейчас у нас частые гости...
  - Константин Нестеров, - ответила Вероника.
  - Это сотрудник или пациент? Сейчас у нас более напряженный график, чем обычно, и трудно все удержать в памяти.
  - И то, и другое. Его перевели из Москвы в ваше учреждение, но он заболел и оказался здесь уже как пациент. К тому же, он, якобы, нарушал режим самоизоляции после приезда из столицы, заразил бывшую жену, а она передала вирус коллегам. Сейчас молодая женщина арестована и ее собираются судить за создание угрозы массового заражения. Она тоже наблюдалась в вашей больнице...
  - Да, теперь я вспомнил, - кивнул главврач. - Константин и Олеся Нестеровы... Сейчас у нас лежит еще гражданский муж Нестеровой, Николай Баринов, - "космонавт" побарабанил пальцами по столу и полистал файлы на экране компьютера. - Состояние стабильно тяжелое, пациент под аппаратом. Хуже ему не становится, но и лучше - пока тоже нет.
  - Хорошо, что в Выборге нет такой катастрофической ситуации, когда на двух больных - один аппарат ИВЛ, - поежилась Вероника, вспоминая недавний сюжет в теленовостях, - и врачам не приходится делать такой ужасный выбор.
  Конечно, она, в силу профессии, не воспринимала безоговорочно на веру все, что пишут или говорят ее коллеги. И хотела надеяться, что эта новость была преувеличена. Уж очень она пугающая.
  - Бог миловал, - согласился врач. - Мы пока справляемся, держим ситуацию под контролем, - он суеверно постучал пальцами по столешнице.
  - Я бы хотела поговорить с сотрудниками, которые лечили Константина, наблюдали Олесю и сейчас лечат Николая. Если это можно.
  ***
  Лечащий врач, у которой наблюдался Николай Баринов, судя по голосу из-под респиратора - женщина средних лет, не горела желанием беседовать с прессой. Дежуря вторые сутки, она очень устала и Веронику встретила хмуро. На вопросы журналистки Лариса Геннадьевна, как назвалась женщина, отвечала скупо и отрывисто, давая понять, что ей некогда разводить длинные беседы. Да, Баринов поступил к ней в отделение с характерными симптомами - повышенная температура, кашель, поражение легких. Сейчас он на искусственной вентиляции. Да, его удалось стабилизировать, но положительной динамики пока нет. Нет, увидеть его никак нельзя, это исключено.
  Провожая Орлову, молоденькая медсестричка шепнула, что доктор Иванцова торопится к новому больному. Накануне привезли совсем молодого парнишку в крайне тяжелом состоянии. Положение усугубляло то, что после перенесенной в детстве операции на почках у парня был почти нулевой иммунитет и организм самостоятельно не мог сопротивляться вирусу.
  "Может, это программист Павел из колледжа? - Вероника вспомнила, как накануне увидела "скорую" возле места работы Олеси и испуганных сотрудников на крыльце.
  - Его, кажется, прямо с работы привезли? - спросила она. - Из медицинского колледжа?
  - Да, - ответила медсестра, - прямо на рабочем месте хватануло, да как страшно, еле довезли. Хорошо, что бригаду вовремя вызвали; еще бы пять минут - и не спасли бы.
  - Очень плох?
  - Делаем все возможное, - не стала делать прогнозов девушка.
  Ника хорошо знала это профессиональное суеверие врачей и больше вопросов не задавала.
  Доктор Красов, который пытался вылечить Константина и наблюдал потом Олесю, был дома. Он отдежурил две смены и рано утром уехал отдыхать. "Не люблю тормошить людей в выходные дни, но обстоятельства вынуждают, - узнав адрес Красова, Вероника пробила его по гугл-карте. - Красов; кажется, в "Яме" так звали зловредного доктора из песенки "ночных бабочек"...
  Она заторопилась в частный сектор.
  Пользуясь хорошей погодой, жена доктора, молодая энергичная женщина, развешивала белье на просушку во дворе. Рядом в просторном вольере возился малыш в голубом летнем костюмчике. Чуть поодаль рыжий котенок играл с лежащей в траве толстой овчаркой. Он упорно пытался вскарабкаться к ней на спину, но каждый раз скатывался на землю. Устав от этой возни, собака лениво гавкнула, оттолкнула шалопая лапой и, вздохнув, ушла на крыльцо. Котенок попытался поймать ее за пышный, как у лисы, хвост, но промахнулся и проехался на животике.
  - Авва, - комментировал малыш. - Мява. Тетя.
  Женщина закрепила прищепками на шнуре маленький пододеяльник с принтами медвежат и обернулась.
  - Вам помочь? - спросила она у Орловой.
  - Я бы хотела поговорить с Андреем Ивановичем.
  - А он на рыбалку пошел, на остров Двойник, - ответила Красова, просмотрев протянутое через калитку Никино удостоверение. - Это тут неподалеку. Там есть затишек у Зеленой аллеи, Андрюша любит там рыбачить.
  "Снова-здорово, опять пешком топать. Вроде город маленький, а нагулялась сегодня изрядно!"
  - Спасибо, - кивнула Вероника. Забыв о ноющих ногах, она выстроила на телефоне маршрут и зашагала в заданном направлении.
  ***
  Поплавок на ровной водной поверхности был неподвижен. Хозяин спиннинга, невысокий крепыш лет тридцати, жевал бутерброд, откинувшись на спинку раскладного походного стульчика.
  - Андрей Иванович, - окликнула Вероника.
  - Мы знакомы? - обернулся мужчина.
  - Орлова, "Невский телескоп", - Вероника раскрыла удостоверение. - Извините, что беспокою вас в выходной день, но не отниму у вас много времени...
  - Пишете о пандемии? - Красов убрал недоеденный бутерброд в сумку-холодильник и встал. - Присаживайтесь, пожалуйста. Слушаю вас.
  Вероника с наслаждением вытянула исцарапанные ноги. Для длительных переходов по лесополосе и высокой траве ее платьице не очень-то годилось, но кто же знал, куда ее занесет. Она внимательно посмотрела на Красова. Круглое открытое лицо, прямой взгляд. На солнце разрумянился; видно, в эти месяцы на природу выбирается редко. В Питере на остановках многие рекламные щиты сменились плакатами "Спасибо тебе, доктор!", где было много таких лиц - простых, но открытых, ясных, одухотворенных. Самоотверженные люди, стоящие на передовой в борьбе с болезнью. И Ника сразу почувствовала уважение к этому человеку.
  - Я бы хотела расспросить вас о Константине Нестерове, приехавшем из Москвы, - сказала она. - Я провожу журналистское расследование обстоятельств его гибели, а мой знакомый адвокат готовится представлять в суде интересы бывшей жены Константина... Наверное, вы уже знаете, что Олеся Нестерова арестована.
  Поплавок дернулся и исчез под водой, но тут же снова вынырнул.
  - Наживку слопали, - покачал головой Красов, - рыбы тут настоящие фокусники. И как они этот трюк проделывают?.. Да, спрашивайте. Я наблюдал Костю и сделал все, что мог...
  - ... Накануне вечером мы разговаривали по скайпу, - слегка охрипнув, заканчивал Красов, - он был полон энтузиазма, смеялся, шутил, ему не терпелось выйти на работу. А на следующий день его привезли в критическом состоянии. И ведь я его уже стабилизировал, уже появилась стойкая положительная динамика. И вдруг снова - бац, резкое ухудшение, и мы уже ничего не успели...
  - Я читала, что от новой неизвестной болезни можно ждать любого коварства...
  Андрей снова насадил на крючок наживку и закинул грузило.
  - Все равно как-то странно, - сказал он. - Ураганная форма какая-то, нигде еще такого не было.
  - А в отчете, который вы написали...
  - Мне так велели: не заморачиваться; у нас сейчас забот хватает, а писать то, что очевидно: его привезли с характерными симптомами ковида, что тут неясного... Да, я написал отчет по-быстрому, левой ногой, но поймите меня правильно, нас сейчас гоняют в хвост и в гриву, на дежурстве порой каждая минута на счету. Однако же...
  Красов немного помолчал.
  - Однако же, если проследить динамику более внимательно, то это было похоже не на рецидив болезни, а скорее - на очень сильный аллергический шок, - заключил он. - Надоело... "Сор из избы не выносить"... Красивые слова! А если от этого сора в избе уже дышать нечем?
  ***
  Улица Резервная находилась недалеко от отеля, но в Выборге так можно было сказать обо всем. Обычно Наум ходил туда пешком, но сегодня, с двумя огромными пакетами из "Пятерочки" вынужден был взять такси. Услышав адрес, шофер с любопытством покосился на элегантного лощеного пассажира, нагруженного покупками: "А у него там кто?".
  "И почему СИЗО вечно строят у железной дороги? - думал Наум, пока машина стояла у шлагбаума на переезде, пропуская электричку. - И так заключенным в неволе несладко, а тут еще день и ночь поезда под окнами тарахтят!"
  Улица была совсем короткой, всего несколько домов. Заканчивалась она тупиком и краснокирпичной оградой, увитой колючей проволокой.
  Утром, когда Наум пришел на встречу, Олеся смущенно попросила принести ей кое-какие вещи и продукты. "Так получается, что больше некого попросить, - словно оправдываясь, сказала молодая женщина, - Коля болеет, а родители в Рощино не знают... Они тоже врачи, вирусологи, на боевом посту. Да я и не хотела им такое сообщать, не хватило духа".
  Гершвин закупил все, что могло понадобиться его подзащитной и планировал до конца рабочего дня сдать передачу и побеседовать с милейшей Маргаритой ил колледжа. Интересно, чем ей так досадила Олеся, что уважаемая особа так жаждет отмены моратория на высшую меру наказания?..
  "Может, ей просто молодость Олеси глаза колет? - думал Наум, стоя в бюро передач в ожидании своей очереди, - бывает так, что дамы бальзаковского возраста недолюбливают всех, кто более чем на 5 лет моложе их. Но как правило, дальше подковырок и нагоняев по работе дело не заходит. Ну, может "уйти" неугодную с работы. Но чтобы желать гибели? Интересно... От Ники эта чувырла выкрутилась, а уж я ее прижму как следует и узнаю все, что меня интересует!".
  Из СИЗО Наум вышел налегке и в город возвращался легким пружинистым шагом. Теперь его путь лежал на другой конец Выборга, в колледж. Надо было поспешить; здесь все учреждения заканчивают работу раньше, чем в Питере. Правда, надо отдать им должное, и работать они начинают раньше. "За что же эта Маргарита так ненавидит Олесю? Просто так, что ли, лицо ей не понравилось? И почему она так отшатнулась от Ники? Правда, что ли, коронавируса боится до полной потери культурного уровня, или есть, что скрывать?"
  Наум остановился, вспомнив, что не снял маску на выходе из бюро передач. Сунув надоевший голубой прямоугольник в карман, адвокат с наслаждением закурил и скоро уже перешел через железнодорожные пути. "Я с ней разберусь!".
  ***
  Сидя на скамейке в парке "Эспланада" возле бронзовых рыцарей и прекрасной дамы, Вероника обдумывала и сопоставляла все, что она услышала.
  Доктор Красов повторил то, что она уже слышала от нескольких человек, которые общались с Константином Нестеровым в Выборге. Он прекрасно себя чувствовал, и для всех полной неожиданностью стало то, что он в одночасье свалился с тяжелейшей формой заболевания. И кто запустил информацию о том, что Константин несколько дней глушил недомогание лекарствами от простуды и ОРВИ?
  В больнице Константину стало лучше, он уже смог дышать без аппарата. И вдруг резко ощутил такое удушье, что ему не успели оказать помощь. "Главврач сказал: тебе что, делать нечего, в Шерлока Холмса играй в нерабочее время. Пиши отчет и возвращайся к работе, а не копайся на одном месте!".
  "Интересно. Еще интереснее. Да, не зря Наум меня сюда позвал: загадок в этом деле полно".
  Ника надеялась сегодня выяснить еще, кто ей названивал всю ночь. Этот человек даже не скрыл свой номер. Вряд ли есть еще люди, не знающие, как легко сейчас по номеру вычислить владельца телефона. Значит, либо этот человек разоблачения не боялся, либо кого-то подставлял. Вероника не любила, когда ее пытались запугать: "Пуганая уже! Тебя бы на болота в Новоминскую, пугало огородное, или в лес, к источнику, там пострашнее было! Ты бы там заикой остался".
  Она позвонила своему знакомому, который по ее просьбе выяснял, на кого записан номер неизвестного любителя попугать людей по ночам.
  - Ты сначала скажи, как там погода, - откликнулся знакомый, - экая торопыга, нет бы словечком переброситься не по работе!
  - Жарко, - ответила Ника, любуясь причудливой игрой светотени на аллее. Ветерок шевелил листву, и узор постоянно менялся, как в волшебном фонаре. - Хочешь, приезжай позагорать. Пляж тут открыт.
  - Если получится вырваться... Привет Выборгу передавай. Итак, номер зарегистрирован, - в трубке защелкали клавиши, - на Нестерова Константина Васильевича, 1989 года рождения, уроженца города Выборг...
  - Подожди, - перебила Вероника. - Нестеров Константин? 1989 года, из Выборга? Врач?
  - Откуда ты узнала? - с легким разочарованием спросил собеседник.
  - Да так... Угадала. Спасибо, ты меня очень выручил! С меня причитается.
  ***
  "Так... Чем дальше в лес, тем толще партизаны, как говорит Тася. Звонок с того света? Или все гораздо проще: кто-то завладел телефоном Константина и названивает мне?" - Вероника вышла из парка и достала сигареты. Она сразу попробовала прикинуть, кто мог забрать телефон Нестерова. Может, Константин прихватил аппарат с собой в больницу, и его стянул кто-то из персонала или выздоравливающих больных. Если телефон исчез из квартиры, которую врач снимал, подозрения падают на бригаду "скорой помощи", которая забирала Нестерова, на квартирную хозяйку, соседей и домушников... Но зачем квартиросдатчице или ворам звонить с украденного телефона журналистке с угрозами? "Все больше загадок!"
  Докурив сигарету, Вероника решила, что пора побеспокоить следователя, ведущего дело Нестеровых. Ему нужно знать о том, что телефон потерпевшего пропал и с него кто-то трезвонит журналистке из Петербурга и угрожает.
  Ника вышла из парка и направилась к гостинице. Проведя весь день на ногах, она хотела отдохнуть вечером. А как дела у Наума? Смог ли он поговорить с Маргаритой? Что он от нее узнал?
  ***
  Наум Гершвин очень любил народный фольклор хотя бы за то, что некоторые поговорки были очень точными и меткими. Вот, например: "На ловца и зверь бежит". Так и вышло.
  У памятника Максиму Горькому Наум остановился, чтобы ответить на телефонный звонок. Один из его московских информаторов сообщил ему интересную информацию о даме, похожей на Мэрил Стрип. Это было очень даже интересно и тоже требовало проверки...
  Римма Павловна Чибисова была владелицей крупного фармацевтического холдинга, имеющего филиалы в Москве, Петербурге и нескольких областях страны. Благотворительница, спонсор социальной рекламы. Пятьдесят три года; давно разведена (это он знал и раньше). Двое детей. Дочь пару лет назад вышла замуж за испанца с аристократической фамилией и переехала в фамильный замок мужа. "Не повезло, - посочувствовал молодой женщине Наум, - в Испании эпидемия вовсю полыхает, и носу на улицу лишний раз не кажи! Хотя, у нее же теперь собственный замок, а там и самоизоляцию приятнее соблюдать, чем в типовой квартире!". А вот младший сын Чибисовой... Гершвин перечитал скупые строчки. Нахмурился. Вот так-так... Картина "Не ждали"...
  И тут из аллейки донесся крик:
  - Девушка, вы что со своим самокатом?! Так и обувь порвать можно! Девушка! Вы мне босоножки порвали!
  Фигуристая рыжеволосая дамочка, похожая в своем розовом костюмчике на раздобревшую куклу Барби, выскочила из аллеи, потрясая бежевой босоножкой "Кастанер", уныло демонстрирующей оборванные с мясом боковые ремешки.
  От нее весьма резво для своей комплекции улепетывала еще более упитанная молодайка. Белый короткий сарафан до треска обтягивал рыхлое потное тело. Одной рукой она закинула на плечо детский самокат, а другой тащила за пухлую руку такого же корпулентного карапуза лет 5-6.
  - Девушка, стойте! - пострадавшая не могла бежать так же быстро с босой ногой. - Порвали мне обувь и убегаете... Ах ты, ..., тварь! - зашипела она от боли, наступив на острый камешек.
  Молодка слишком поздно заметила на своем пути Гершвина и не успела затормозить или обогнуть его. Самокат сорвался с ее плеча и грохнулся о поребрик. От него тут же отвалился руль.
  - Так тебе и надо, - зло прошипела рыжая "Барби", сокрушенно рассматривая пострадавшую ступню. - Убегает она!
  Мальчик, выпустив руку матери, отлетел в другую сторону. На ногах он устоял, но вылил на себя всю баночку кока-колы, из которой прихлебывал на бегу.
  "Майку теперь только выбросить, - посочувствовал Гершвин, - кола не отстирывается..."
  Ему самому крепко садануло в грудь крутым и крепким лбом молодой мамочки. На секунду у адвоката перехватило дыхание. "Вот это нокдаун!". Зато девице пришлось хуже. От столкновения с Наумом она потеряла равновесие, попятилась и начала заваливаться на массивную задницу. Наум галантно поддержал даму под мышки. И чуть не задохнулся от смеси запахов жареных семечек и пота. Вместо благодарности дамочка визгливо обматерила юриста и пригрозила "посадить, если он, такой-сякой, ей ребенка поранил".
  - Мадам, - рассудительно сказал Наум, - спешу вас успокоить: наследник ваш цел и невредим, разве что колой облился, - дамочка попыталась лягнуть его, и адвокат ловко ушел от ее выпадов. - Во-вторых, это вы на меня налетели и в претензии должен быть я. Если я подам на ущерб и зафиксирую таковой, у меня тут же примут заявление. И в-третьих, некрасиво убегать, если вы кому-то испортили обувь. И не вам сейчас угрожать и скандалить...
  Его прервало на полуслове приближение разъяренной ковыляющей "Барби".
  - Ах, ты еще и убегать?! - взвизгнула дама и угрожающе взмахнула порванной босоножкой. - Совсем оборзели, яжематери, думаете, вам с ребеночком все с рук сойдет? Ну уж нет, ты попала, оплати босоножки, куча вонючая!
  - Я одинокая мать, - еще громче заорала толстушка, вырвавшись из рук Наума, - ты не имеешь права вымогать, овца крашеная, у меня же ребенок!
  - Сейчас полицию позову, они разберутся, имею ли я право! - топнула обутой ногой рыжеволосая. - Босоножки новые, у меня чек сохранился, ты мне за них заплатишь по-хорошему или по суду!
  - А вот тебе! - толстушка сложила из пухлых пальцев фигу и ткнула в лицо оппонентке, - поправки приняли, что дети - это главное, так что фиг тебе, а не баблосы, а г...давы свои засунь себе в задницу, карга!
  "О-о-о, а вот это зря! - подумал Наум. - Не скажи она это слово, ситуацию можно было бы разрулить миром. А теперь точно что-то будет!"
  Дама издала боевой вопль, которому позавидовал бы вождь ирокезов, и ринулась в атаку. Тут же из аллейки выскочили еще три дамы в строгих деловых костюмах: кокетливая блондинка, пышнокудрая шатенка и длинная тощая девица в очках с жидким "мышастым" хвостиком на затылке.
  - Маргоша, что случилось? - спросила запыхавшаяся "кудряшка".
  - Ой! Твои босоножки! - всплеснула руками блондинка.
  - Да вот эта, - Маргоша яростно ткнула пальцем почти в глаз толстушке, мигом утратившей свой помидорный румянец, - раззявилась и прет, как слепая, с чертовым самокатом, и мне по ноге как заедет! Ногу мне ушибла, вот ссадина, босоножек порвала и еще удрать хотела! А теперь еще рот открывает!
  Троица впилась в молодую мамочку такими взглядами, как обычно голодные львы смотрят на спускающуюся к водопою упитанную зебру.
  Мальчик жалобно захныкал, что хочет "пипи" и стал дергать мать за руку. Она обозленно отмахнулась:
  - Да иди ты! Достал, все время ноешь! Больше никуда с тобой не пойду, из-за тебя я так попала!
  - Одинокая мать, - голосом охотящейся акулы сказала Маргоша и пнула целой босоножкой сломанный самокат, - а это на какие доходы куплено? У меня тоже есть дети и я в курсе, сколько детские вещи стоят. Дороговато для бедной матери-одиночки будет!
  - Мне такой не по карману! - квакнула кудрявая.
  - Неплохо, видать, устроилась, хитрозадая, - ядовито добавила блондинка, - есть такие: не работают, ни хрена не делают, а на всякие пособия да субсидии лучше нас, работающих, живут!
  - Как паразиты! - взвизгнула очкастая. - Мы на свои налоги вот таких дармоедок кормим, и они на нас еще и наезжать будут! Вернуть бы статью за тунеядство, да отправить их ямы копать! Кобыла здоровая, пахать можно! Обвилась, как плющ, соки тянет...
  - Звоните в полицию, - велела Марго, - пусть этой хабалке покажут, что хоть она и с ребенком, но и ей не все дозволено!
  - Да вы что? - жалобно заныла толстушка, поняв, что дело плохо. - Да я у Геньки самокат отняла, типа наказала его, а то не слушался, на дорогу выезжал, а он вырывать из рук начал, ну и задела нечаянно... Чего сразу-то полицию?
  Наум быстро сообразил, кого видит перед собой. По описанию Вероники он узнал "даму, приятную во всех отношениях" из колледжа и ее свиту. Да и медицинский колледж, если верить маршрутизатору, буквально в двух шагах от парка...
  - Дамы, - бархатистым голосом сказал он, - на ваше счастье я - дипломированный юрист и могу помочь вам разобраться с возникшей ситуацией без привлечения людей в форме. Можно ведь как-то уладить дело спокойно, миром, к обоюдному удовольствию? Время, конечно, горячее, нервы шалят, но зачем же так агрессивно? - "Да и сына ее жаль. Того и гляди сиротой останется; эта дурища ухитрилась разозлить очаровательную Марго и ее оруженосиц до белого каления, и теперь они жаждут крови!".
  - А почему она не улаживает, а убегает?! - заорала Марго.
  - И хамит! - подхватила очкастая.
  - А вы кто? - насторожилась кудрявая.
  Наум достал удостоверение члена Федеральной палаты адвокатов и протянул Маргарите, которую безошибочно определил, как лидера в дамском квартете преподавательниц.
  Очевидно, выборжцы тоже любили юридические ток-шоу и фамилию Гершвина хорошо знали. Все пятеро уставились на него круглыми от изумления глазами. Слава Богу, уже успех: кажется, кровопролитие отменяется.
  Через несколько минут все было улажено. Молодая мать принесла Маргарите извинения за испорченную обувь и грубые выражения, а Наум отсчитал, не торгуясь, деньги за босоножки.
  Толстушка пнула в кусты разбитый самокат и поплелась с сыном к выходу из парка. Чуть отойдя, она от души влепила мальчику ниже спины и что-то яростно заверещала, наклонившись к самому его лицу и отклячив объемистую "пятую точку" больше, чем это позволяла длина сарафанфика...
  - Неисправима, - поджала губы очкастая, - уже и в наш культурный городок проникла эта зараза. Хабалка!
  - Простите, - Наум обернулся к Маргарите, - вы ведь госпожа Сидоренко? Маргарита Петровна? Я наслышан о том, что вы - звезда преподавательского коллектива местного медицинского колледжа и самая яркая его звезда, - он обаятельно улыбнулся.
  Маргарита зарделась от удовольствия:
  - Слухи несколько преувеличены, но все равно спасибо вам... Светик, сбегай в магазин, купи мне босоножки, будь другом! Не пойду же я домой на одной ноге...
  Она кокетливо тряхнула огненными локонами:
  - Вы мне очень помогли. Но лучше бы эта дрянь сама оплатила мою обувь - был бы ей урок!
  - Ей и так придется покупать новый самокат, - ответил Наум, - да и потом, она же признала свою неправоту и извинилась.
  - Извинилась, не переменилась, - фыркнула Маргарита.
  - Вопрос спорный... Кстати, я бы тоже хотел вас расспросить...
  ***
  Вероника ждала Наума на летней террасе ресторана. В зале почти все столики были заняты, посетители шумели, работала "плазма", и было жарко, даже несмотря на включенный кондиционер. Орлова предпочла ужин на свежем воздухе, удивляясь, почему на балконе почти никого нет. Гораздо приятнее ужинать на свежем воздухе, без воплей телевизора, галдежа и смеси запахов еды, маринадов и напитков. Да и летний вечер над Выборгом был чудо, как хорош.
  Веронике принесли заказ, и она приступила к ужину. И тут на террасу вышел мужчина лет тридцати, на ходу постукивая себя по руке удостоверением, почти таким же, как у нее.
  - Следователь Ильин Павел Антонович, - представился он, раскрыв удостоверение, - добрый вечер, Вероника Викторовна. Извините, что отвлекаю вас от ужина.
  Вспомнив, как Наум отзывался об умственных способностях Ильина, Ника едва сдержала смешок и ответила:
  - Добрый вечер, Павел Антонович. Вы меня опередили. Я как раз хотела позвонить вам и задать пару вопросов.
  - О чем тут спрашивать? - следователь сел напротив Ники, примостив папку на коленях и заказал подошедшему официанту кофе и столовую воду. - Дело ясное. Некоторые люди не осознают, насколько серьезна ситуация, или думают, что пандемия - это миф, пугачка для дураков, чтобы залежавшуюся гречу со складов распродать, а ограничения - это так, от нечего делать ввели. И относятся к ним по принципу "Строгость законов нивелируется необязательностью их исполнения". Кому-то до поры, до времени такое наплевательство с рук сходит, а в данном случае не сошло. Одному не хватило терпения выждать 14 дней карантина после приезда из Москвы. Да еще недомогание лекарствами от простой ОРВИ глушил вместо того, чтобы обратиться в медучреждение. Вторая, кстати, преподаватель вирусологии, преспокойно пошла с ним гулять, да еще и ребенка с собой взяла...
  - Павел Антонович, - перебила его Вероника, - а вам не кажется странным, что врач-эпидемиолог и преподаватель вирусологии проявили такое головотяпство именно в той отрасли, с которой работают и которую знают на порядок лучше рядовых граждан? Люди, которые специализируются на этой отрасли медицины, не будут столь небрежны. Они-то знают, что такое коронавирус.
  - А разве вы не знаете, что врачи регулярно заражаются на посту? - не растерялся Ильин.
  - Знаю, - ответила Ника, - несколько раз делала репортажи из эпидемиологических отделений и обсерваторов. Но здесь ситуация несколько странная, вам не кажется?
  Следователь хмыкнул и насмешливо покачал головой, но Орлова сделала вид, что не заметила этой попытки смутить ее.
  - Когда все слишком очевидно, это должно настораживать, - сказала она. - Как будто кто-то нарочно подсовывает вам заданную картинку.
  - Вы лучше посоветуйте Науму Моисеевичу, - ушел от ответа следователь, - пусть уговорит Нестерову сделать чистосердечное признание, покаяться, и этим сэкономить и свое, и наше время.
  - Раньше сядешь, раньше выйдешь, да?
  - Если вам угодно, - следователь залпом осушил стакан воды, - то да.
  - И вы считаете, что дело простое, как пряник, и расследовать в нем нечего?
  - А у вас иное мнение?
  - Иное, - ответила Вероника. - Ночью мне уже позвонили с предупреждением: если я буду совать нос не в свое дело, то мне его тоже заложит. И самое интересное, Павел Антонович, что звонок был сделан с номера, записанного на Константина Нестерова. Интересно, не правда ли? Не все так просто, как вы думаете, и не стоит так спешить передать дело в суд!
  - Подождите, Вероника Викторовна, - изумленно посмотрел на нее Ильин, - я что-то не понял. Вам звонили с угрозами? Поподробнее, пожалуйста.
  - Мне позвонили с угрозами с телефона потерпевшего, - повторила Вероника. - Этой ночью. Звонили несколько раз, пока я наконец не ответила на вызов. Кстати, вы не знаете, где телефон потерпевшего?
  Из ресторана раздался усиленный качественной аппаратурой жизнерадостный вопль рекламного героя:
  - Виза и Сбербанк, жара, июнь, я не снимал наличные...
  - Надоело, - поморщился следователь, - орет, как мартовский кот, каждые четверть часа из каждого утюга! Разучились сейчас делать качественную рекламу. И от такой назойливости наоборот идиосинкразия к рекламируемому товару возникает... Думают, что если сто раз на дню проорут текстовку, все побегут за их услугами.
  - Согласна с вами, - ответила Вероника, - такая назойливость часто дает обратный эффект. Пропадает всякое желание покупать товар или пользоваться услугой и хочется выключить звук.
  - Так, а с телефоном Нестерова сложно, - потер переносицу следователь, - тут...
  Конец его фразы потонул в раскатах металлического голоса диктора из уличной радиоточки: "Внимание, внимание!". Прослушав очередное требование по возможности оставаться дома, а при необходимости выйти на улицу избегать мест массового скопления людей и соблюдать правила техники безопасности, Ильин и Вероника невесело переглянулись. Они бы и рады соблюдать эти правила, но работа у них связана с постоянной беготней и общением с людьми... Потом следователь сказал:
  - Так вот, с телефоном Нестерова... Когда потерпевшего увозили, квартиру забыли закрыть. Позвонили квартирной хозяйке, но, пока она доехала с дачи, в жилище побывали воры. Вот дожили, - покачал головой следователь, - давно у нас такого не было. Может, это заезжие какие-то. Выборжцы отродясь чужого не возьмут и в чужую квартиру не полезут. Как-то одна моя знакомая забыла в раздевалке на пляже сумку с телефоном и деньгами. Так что вы думаете? Когда она через два часа хватилась, сумка преспокойно висела на прежнем месте, целая и невредимая, и ничего не пропало! Вот какие у нас люди. А "понаехавшие", те могут... В общем, пропали кое-какие хозяйские ценные вещи и, наверное, и в вещах квартиранта пошарили. Потому, что никто не знает, где телефон потерпевшего...
  - Это были не просто воры, - задумчиво сказала Вероника, - они знали мой номер и звонили с угрозами специально с телефона Нестерова, завывая в трубку замогильным голосом. Зачем бы обычному домушнику так развлекаться? Он сразу вынет сим-карту и продаст телефон первому встречному.
  - Идиотская какая-то шутка, - хмурился Ильин, потягивая американо. - Мы попробуем разыскать телефон, а вы будьте осторожны, Вероника Викторовна.
  "Второй раз за сутки меня об этом просят!"
  - Буду, - ответила она.
  Когда Ильин вышел из отеля и зашагал к парковке, Вероника выглянула с террасы: не идет ли Наум. И даже приподнялась со стула от удивления.
  Ночью она видела лишь силуэты двух мужчин, беседующих на мосту. И, когда один из них направился к Башне, где оставил свою машину, Ника рассмотрела со спины его посадку головы, разворот плеч и походку. На фоне серого неба фигуры людей казались вырезанными из картона на серебристом фоне...
  "Я не узнаю лицо, но задница мне знакома", - вспомнила девушка слова из любимого "Скалолаза". Одним из собеседников был именно Ильин. То-то ей показался отдаленно знакомым его голос, хотя мужчины шептались, а шепот обезличивает...
  За соседний стол уселась парочка - секретарша бизнес-леди, увиденной в колледже, и парень, похожий на юриста. Он-то первым открыл меню.
  - И парень ее спрашивает, - досказывала анекдот девушка: "Что ты хочешь съесть, пышечка моя?".
  - Думаю, что после этого она ничего, кроме минералки, не закажет, - усмехнулся "юрист". - Ты все приготовила на завтра? Римуля, как ужаленная, только и ищет, кого бы порвать и съесть.
  - Подготовила. А она знает, как ты ее за глаза называешь?
  - Ей об этом знать незачем.
  - И не только об этом.
  Парочка захихикала.
  - А мне тут нравится, - сказала секретарша, - и чего она так выделывается? Нормальная гостиница.
  - В Ниццу или на Мальдивы пока нельзя, вот она и кочевряжится.
  - А с этим что? - понизила голос девушка.
  - Пока под контролем, - юрист потер колено. - Но расслабляться нельзя, - он что-то прошептал на ухо собеседнице.
  - Да уж, ты глаз не спускай, - покачала головой она, - а то все окажется на волоске... Прикинь, что ОНА с нами сделает, если расшифрует! А мне еще моя голова не надоела! Слушай, к нам подойдут, чтобы принять заказ, или столик не обслуживается?!
  - Эй! - поднялся из-за стола парень. - Хостес! Где официант, который обслуживает наш столик? Мы хотим сделать заказ!
  Пока юрист занудливо выговаривал подошедшей хостес и оплошавшему официанту, Ника доела ужин и поднялась. И только сейчас увидела, как по набережной к отелю идет Наум. Судя по его бодрой походке и победоносно вскинутой голове, его день тоже не прошел впустую.
  Да и она получила одну зацепку, может даже след. И мимоходом узнала, от кого бегала по набережной. Когда обозленный юрист начал орать на хостес, Вероника сразу вспомнила ночную набережную, ругательства и вопль "А ну стой!!!". "Фу, господин юрист, что же вы ведете себя, как последняя гопота? Ночью с шокером по улицам бегаете. Да еще какие-то парижские тайны за спиной у хозяйки разводите!".
  То, что ей звонил кто-то другой, было очевидно. Ведь именно звонок анонима и привлек внимание юриста. Даже больше - услышав рядом с мостом телефонную трель, парень от неожиданности даже на лестнице оступился. Кажется, к ее делу разговор на мосту отношения не имеет...
  - Ффффу! - шумно выдохнул Гершвин, когда Вероника вышла ему навстречу, - слушай, я тут на набережной неплохую шашлычную высмотрел, давай заглянем! После общения с этой королевой Марго мне необходима ударная доза мяса. От сладостей уже тошнит. Пока ее переслушал, пирожными обожрался, как бегемот!
  - Пошли, - согласилась Ника. - Я только что поужинала, так что там просто посижу с тобой за компанию. А что, тут уже по всему городу летние кафе работают? У нас только готовятся к открытию.
  - прикинь, - фыркнул Наум, когда они спустились на набережную, - в парке все детские площадки закрыты и лентой замотаны. А кафешки с летними верандами - добро пожаловать!
  - Видно, расчёт такой: на вынос человек всегда заказывает меньше, чем сидя за столиком, а рестораторам уже надоело пустыми сидеть, вот они и завозмущались. Рассудив, что в их словах есть доля истины, да и городу убыток, если предпринимательство начнет хиреть, чиновники могли разрешить ослабить ограничения.
  - А детские площадки - бесплатные, - фыркнул Наум, - вот их и низзя открывать. Соблюдение дистанции и ношение масок обеспечить на них невозможно; санитайзер дети не на руки, а друг на друга упшикают, и тэ дэ, в общем, коммерческие объекты уже можно помаленьку открывать, а парки, площадки и пляжи - "нельзя-нельзя-нельзя"!
  - Все ерничаешь, - покачала головой Ника, уже привыкшая к ядовитому сарказму адвоката.
  Кафе, о котором говорил Наум, располагалось у лодочной станции. Симпатичные столики под белыми зонтами были расставлены в двух метрах друг от друга. Заказав говяжий шашлык с пиццей для себя и два бокала светлого пива, Наум сказал:
  - Так что, есть не будешь? Ладно, а я заморю червячка. Заодно и обменяемся впечатлениями от прошедшего дня.
  - О-кей.
  ***
  Несколькими часами раньше Гершвин ловко и дипломатично смог отделаться от подружек Маргариты потому, что беседовать сразу с четырьмя дамами он бы не смог. "Кудряшка", блондинка и девушка в очках подхватывали за Маргаритой каждую фразу и слаженно поддакивали ей, как группа поддержки, и это сбивало с толку и раздражало.
  Наум сумел сделать так, чтобы остаться с Марго наедине и не обидеть ее подруг. С ними, может быть, тоже придется побеседовать поодиночке, и они не должны чувствовать себя оскорбленными. Наум был очень хорошим дипломатом.
  Переобувшись в новые босоножки и с сожалением оставив на поребрике испорченные (Гершвин мельком прочитал фирменный бренд и изумленно поднял брови), Маргарита деловито привела его в кофейню неподалеку от Красной площади и заказала десерт и какой-то умопомрачительно сложный кофе с множеством ингредиентов; тут же отпустила пару колкостей по поводу оформления витрин - "Не то, что в Стокгольме!"; сделала пару замечаний официантке; пригрозила хостес написать в "Черный список Выборга", съязвила насчет молодой парочки, растягивающей самый дешевый кофе и пирожные и заморозила презрительным взглядом парня, который вошел в зал с роликовыми коньками и примостил их на свободный стул. Наум терпеливо ждал, когда Марго доиграет явно привычный спектакль "Дама пришла на кофе-брэйк".
  На его вопросы Сидоренко отвечала легко - видно, не в первый раз, и успела заучить текстовку. Она бойко расписала безответственный характер Олеси Нестеровой, которую на кафедру взяли по блату - "Хорошо, когда папа - профессор, всегда словечко замолвит за свою кровиночку!", о легкомысленном отношении Олеси к работе - "Балбеска ведь, но как ее выгонишь, когда она сами знаете, чья дочь!", о том, какой ужас они пережили, узнав, что Нестерова принесла со своего свидания в Парке скульптуры коронавирус...
  - Так подставить весь коллектив! - негодовала Маргарита, хлопая умело подкрученными и увеличенными ресницами. - Преступная безответственность! Да-да, именно так, я называю вещи своими именами. Лучше бы она покаялась, срок меньше дадут!
  - А давно ли вы знаете Римму Чибисову? - спросил Гершвин.
  - Кого? - переспросила Марго, недовольная тем, что ее перебили.
  - Даму из Москвы, которая на днях приходила в ваш колледж, - ответил Гершвин. - Как раз тогда, когда заболел ваш инженер...
  - А почему я должна ее знать? - быстро ответила Маргарита. - Она приезжала к ректору, а не ко мне. Его и спрашивайте. Только он сейчас дома, колледж опять на две недели закрыли.
  - Ну как же? - пристально посмотрел на нее Гершвин. - Вы же ее сопровождали к ректору и, говорят, по дороге о чем-то беседовали.
  - Да, мне велели встретить гостью из Москвы, - натянуто улыбнулась Рита. - По дороге она задала мне пару вопросов, и я на них ответила... А что?
  - И вас не смутило даже то, что она, как и экс-супруг Нестеровой, прибыла из столицы? - последнее слово Наум выделил интонацией, - и не отбыла две недели на изоляции, как положено? А ведь после попадоса с Олесей вы должны были от москвичей аки от чертей шарахаться, - адвокат тоскливо посмотрел на руины пирожного на своей тарелке. "Ну и порция, как для слона. Но что поделать: уплочено, надо доесть!"
  Слушая, как Маргарита пытается отвертеться от неудобного вопроса и перевести стрелки на ректора ("Он пригласил, с него и спрашивайте!"), Наум поглядывал на нее с интересом. Костюм шведский, но недорогой, скорее всего, куплен в аутлете, ткань обильно разбавлена полиэстром. Прическа и маникюр - с претензией на элитарность, но скорее всего сделаны не в лучшем городском салоне. А вот выброшенные босоножки и сумочка, которую дама нервно тискает на коленях, стоят на порядок дороже, чем все остальное, вместе взятое. Наум рассмотрел бренд Карла Лагерфельда на бежевом клатче Маргариты. "Однако! Откуда у скромной преподавательницы колледжа взялись деньги на дорогую обувь и сумочку, если все остальное она покупает на сейлах, прошлогоднее, а то и двухгодичное, чтобы подешевле? И чует моя чуйка, что это не имитация, и сумка настоящая. И стоит товар от Лагерфельда о-очень немало! Похоже, недавно она получила солидное денежное вливание и решила побаловать себя, любимую... Но Бог шельму метит, - ухмыльнулся Наум, отправляя в рот еще одну ложку десерта, - она даже разносить обновку не успела, как на нее налетела эта маман с грацией носорога, самокатом и шилопопым ребенком!.."
  ***
  Принесли шашлык, пиццу и пиво и, пока Наум с аппетитом уплетал их, Вероника рассказала о посещении больницы и встречах с доктором Красовым на Двойнике и со следователем Ильиным в ресторане.
  - Вертится, как блоха на кобеле, - Наум так стиснул шампур, словно собирался побить им следователя, - уже и ко мне подкатывался: дело, мол, ясное, пусть Олеся лучше сразу чистуху напишет, меньше присудят! "Всего-навсего" три-четыре года дадут вместо семи. Хочет поскорее дело спихнуть и квартальную премию за повышение раскрываемости цапнуть. Я его, конечно, послал, - Гершвин неспешно нарезал пиццу. - Пусть выслуживается, но не за счет моих клиентов.
  - Ты сказал, что и Маргарита говорила нечто подобное? - уточнила Вероника.
  - Да. Странное совпадение: они с Ильиным практически в унисон запели. В сочетании с новой сумочкой и босоножками мадам Сидоренко это выглядит оч-чень любопытно!
  Рассказ о больнице заставил адвоката нахмуриться.
  - Надеюсь, что Баринов и этот паренек из колледжа оклемаются, - сказал он, - а то на суде Олесю на одних эмоциях засудят по максималке. Этот трюк часто срабатывает: когда у обвинения маловато фактуры, в ход идет эмоциональная составляющая.
  Когда Ника пересказала свой разговор с доктором Красовым, Гершвин пригладил усики:
  - Не знаю, согласится ли он выступить с этим в суде, но попытаю удачи. С твоих слов получается, что он - человек порядочный. Но может, он побоится рисковать работой, открыто пойти против начальства... Однако я все-таки попробую его убедить.
  А слова Ники о звонках с телефона Константина Нестерова заставили Наума подпрыгнуть от изумления и уронить с шампура последний кусок мяса, тут же подхваченный шныряющей между столами толстой пестрой кошкой.
  - Ну, додумались! - воскликнул адвокат. - Тоже мне, пугальщики. Франкенштейны! Ну, доберусь я до них, - сжал мощный кулак адвокат, - будут у них морды, как у Франкенштейна! И еще, я кое-что узнал об этой дамочке, похожей на Мэрил Стрип. Тоже, кажется, неспроста она заявилась в Выборг.
  - А я кое-что выяснила насчет ее юриста. Кто первый расскажет?
  - Даму пропускаю вперед, - Гершвин с аппетитом отхватил половину от свернутого куска пиццы.
  Ника поведала о своем ночном приключении и о том, как узнала обоих участников ночной встречи на мосту.
  - Вот так-так, - пробормотал Наум, хрустя корочкой пиццы, - значит, у этого утырка Ильина какие-то тайные делишки с клевретом Риммы, а может, и с ней самой. Не царское это дело, с челядью переговоры вести, вот она выслала, например, своего прислужку. Это подтверждает мою версию, что она может иметь отношение к тому, что случилось с Нестеровыми. У нее есть причины желать гибели Константину и ненавидеть его жену и дочь...
  - А мне не нравятся звонки с пропавшего телефона, - отозвалась Вероника. - Нас тут наперебой убеждают, что дело проще пареной репы, но, стоило нам им заняться, как мне тут же позвонили с угрозами.
  - Или Ильин, как я уже говорил, хочет повысить раскрываемость во втором квартале, - сказал Наум, - или у него тут какой-то трефовый интерес, вот он и косит под дурачка.
  - Ну а ты что выяснил? - нетерпеливо спросила Вероника. - О том, что Маргарита недавно получила большую сумму денег, ты уже сказал, а вот что насчет Чибисовой?
  Наум не спешил с ответом. Он отпил пива, посмаковал его, довольно крякнул и откинулся на спинку стула, любуясь серебристым водным зеркалом за парапетом. Залив смотрелся очень непривычно без круизных лайнеров и снующих туда-сюда лодок с туристами.
  - Так вот, - не спеша начал адвокат, - было у Риммы Чибисовой двое детей. Дочь - мамино сокровище, одно удовольствие, мечта любых родителей: окончила МГИМО с отличием, умница-красавица, недавно вышла замуж и сейчас - испанская донья, живущая в собственном палаццо...
  - Палаццо - это в Италии, а не в Испании, - поправила Вероника, тоскливо проводив взглядом последний кусок пиццы, исчезающий во рту Наума. В отличие от Гершвина, она решила воздержаться от второго ужина, хотя и не отказалась бы от шашлыка или "Пепперони". Конечно, вкусно и соблазнительно. Но если есть все, что аппетитно выглядит и само в рот просится, через месяц ни в одни брюки не влезешь... А уж хуже "ночного дожора" для фигуры нет ничего...
  - В общем, с дочерью у Риммы проблем нет, - продолжал Наум, - а вот младший сын... - адвокат нахмурился и залпом выпил полбокала пива. - Мммммм... Ты слышала о клубе "Титаник" в Москве?
  - Это который подпольно работал в карантикулы? Клуб для "золотой молодежи"?
  - А знаешь, на чем они погорели?
  - Только по каналам сплетен.
  - Тогда держись крепче за стул. Сейчас тебе откроется истина.
  - И сделает меня свободной?
  - Куда еще свободнее?.. Итак...
  ***
  "Титаник" был закрытым клубом для узкого круга избранных - элитарной молодежи. Пройти туда с улицы было просто нереально. Члены клуба гордились своей принадлежностью к избранным, счастливчикам, привилегированной касте.
  Когда все культурно-досуговые учреждения начали закрываться на весенний карантин, а мероприятия - отменяться или переноситься на неопределенный срок, "Титаник" продолжал работать. Его хозяева чувствовали себя спокойно: проверяющие не могли просто так проникнуть в учреждение и посмотреть, соблюдается ли там распоряжение властей. На допуск в "Титаник" требовалось особое разрешение; туда ходили отпрыски таких людей, что в интересах их безопасности клуб охраняли, как зеницу ока и туда даже муха не могла пролететь. Не беспокоились и члены клуба, уверенные в том, что опасность их минует и запреты - не для них - "Это только лохи и лузеры болеют, вот пусть они и сидят дома, гречку на унитазе жрут!". Еще сказывалась юношеская беспечность: "Это 65+ могут заболеть - вот пусть они и боятся, а нам все нипочем! Молодые не болеют!"
  Егор Чибисов был одним из членов клуба.
  Неизвестно, где он умудрился заразиться. Теперь уже на этот вопрос ответа не будет никогда. Егор до последнего отказывался говорить на эту тему. А потом уже просто не мог ничего сказать...
  Парень не отличался сознательностью и дисциплиной. Он считал, что введенные ограничения его не касаются, в компании часто залихватски посылал их по известному адресу и продолжал прежний образ жизни: безумные гонки на дорогих машинах по городским улицам и проспектам, головокружительные тусовки, драки, наглые приставания к девушкам - все это было для него, как снег зимой. "Ну и че? - лениво цедил он из окна машины, когда его останавливали патрульные. - Тебе капец, мент, моя маманя тебя уроет по самое естество!". "А не фиг было нарываться! - ухмылялся он, вытащенный из очередной драки, - у меня правило: всем борзым - в табло! Ему че надо? Компенсацию за рожу битую? У мамки бабла до..., она откупится!". Увидев понравившуюся девушку, Егор был уверен, что она непременно побежит за ним по первому зову и будет рада, что привлекла внимание такого парня, как он. "Че, прокатимся? - подступал он к девушке. - Потанцуем? Посидим, выпьем? Давай, камон, не парься!". Получив отказ, он реагировал бурно: "Че морозишься? Цену себе набиваешь? Не гони, пошли, пока по-хорошему прошу!". Он мог попытаться силой увлечь девушку за собой или, если она умела отбиться или находила защитника, громогласно обкладывал ее отборным матом и с гоготом удалялся, бросив: "Подумаешь, телок много, я себе получше найду!". Служанки в доме Чибисовой часто менялись из-за хозяйского сына. С ними Егор обращался еще хуже, чем с обычными девушками. Он пользовался тем, что служанка не имеет права оттолкнуть или послать "барчука". Одна из девушек на прощание закатила наглому "панычу" пощечину, и была вынуждена уехать из Москвы. Другие убегали в слезах, замученные наглыми домогательствами Егора или были с позором изгнаны Риммой, когда она заставала сына с поличным, а он, подтягивая брюки, спешно бубнил: "Да я че? Она сама навялилась, ну, я и это, не устоял!". Кого-то Егор всеми хитростями "уходил" с работы, мстя за категорический отказ. Он в совершенстве овладел способами выжить с работы не угодившую служанку: подстраивал так, что девушку обвиняли в краже; изводил ее грубостями и придирками, докладывал матери о каждой оплошности опальной горничной, преувеличивая детали с сгущая краски...
  И в начале пандемии Егор ни дня не сидел дома. Пользуясь тем, что мать постоянно занята в офисе, он продолжал веселиться, а по вечерам спешил в "Титаник". От дистанционной учебы отлынивал: "На фиг мозги сушить! Нам дали каникулы, а в каникулы нормальные люди отдыхают. А диплом свой пусть засунут себе в задницу! Мне мамка любой диплом купит!"
  Уже лежа в больнице, Егор признался доктору: "Да, знал, что болен. А че продолжал в клуб ходить? А че мне, одному болеть? Щаззз. В компахе-то всегда веселее! Все поровну, я не жлоб!".
  Иммунитет у парня оказался практически на нуле, подорванный беспорядочной жизнью и пристрастием к крепким напиткам и более серьезным препаратам, а также плохо залеченными последствиями случайных половых связей. Доктора до последнего боролись за жизнь Егора даже когда стало ясно: он обречен и спасти его может только маловероятное чудо... Его мать несколько дней не выходила из больницы, пыталась предлагать врачам деньги, хотела подкупить работников реанимации, чтобы ей дали хоть через стекло взглянуть на сына... Осунувшаяся испуганная женщина мало чем напоминала прежнюю царственную Римму Чибисову. Все ей сочувствовали. Но когда случилось непоправимое, Римма не хотела ничего слушать и была уверена в том, что врачи не сделали все возможное, чтобы спасти ее сына. Забыв о том, сколько раз она вытаскивала сына из больших неприятностей в связи с алкоголем, наркотиками и распутными девицами, она твердила, что ее сын был прекрасным мальчиком. А если кто-то будет говорить обратное, она подаст на него иск за клевету, завалит клинику проверками, сделает так, что весь персонал поганой метлой погонят по Тверской... "Можете сухари сушить и тапки с трениками готовить, - заявляла Римма, - вы пожалеете о том, что выгораживаете этого раздолбая-врача и возводите поклеп на моего мальчика!".
  Из 124 членов клуба и его работников заболело больше трети. Трое слегли в больницу с тяжелой формой нового коронавируса...
  - Наум, - подскочила Вероника, - ты ведешь к тому, что Константин и есть тот врач, который лечил сына Чибисовой?
  - Не вышло сюрприза, - вздохнул Наум и махнул рукой официантке. - Два чая с бергамотом и порцию клубничного сорбета!
  - Две порции, - поправила Вероника, - от сорбета я не откажусь. Мне нужна хорошая порция глюкозы для работы мозга.
  ***
  Этой ночью Нику никто не беспокоил, и она прекрасно выспалась.
  Проснувшись еще до звонка будильника, Орлова лежала в постели, вспоминая рассказанную Наумом историю женщины, похожей на Мэрил Стрип в роли Миранды Пристли. И правда, с трудом верится в случайное совпадение, что она является в Выборг буквально по следам Константина. А то, что Нестеров до последнего прекрасно себя чувствовал, а потом в одночасье свалился? А настойчивые попытки посадить Олесю и закрыть дело? И то, что ненавидящая Олесю Маргарита за что-то получила мзду, а Алика видела ее с московской гостьей?
  Надо было поговорить с Аликой... "Жаль, я не узнала, где она живет и как ее фамилия. Но... Несложно узнать!" - Вероника взгромоздила на колени лэптоп с прикроватного столика, включила и быстро открыла преподавательскую базу медицинского колледжа. Имя Алики Амировны Юсуповой стояло в списке последним. Она единственная не имела научной степени... Вероника пробила адресную базу Выборга и обрадовалась: как хорошо, что у А. А. Юсуповой уже есть регистрация и прописка! А то ищи ее по всем съемным площадям...
  "Яхтенная улица? Прямо как у нас в Лахте. А где она тут находится?" - Вероника открыла гугл-карту.
  Улица оказалась за Петровским мостом, на окраине Выборга. Чтобы добраться до нее, нужно было изрядно попетлять по улочкам и проулкам. Значит, Алике приходится добираться на работу через весь Выборг... Далековато! Но хорошо, что вчерашней экспатке хоть такую регистрацию дали!
  Ника вскочила с постели и, как была, в трусах и майке, подошла к окну и отдернула шторы.
  Небо было затянуто тонкой пеленой, но термометр уже показывал +25, а в верхнем уголке табло стоял значок "Облачно, без осадков". Приняв душ, Ника надела джинсовые бриджи до колен и светлую блузку без рукавов.
  Когда зазвонил будильник, Орлова уже стояла перед зеркалом и причесывала короткие волосы.
  Вероника решила сэкономить время на завтраке - просто зайти в кофейню-трамвай на спуске с Крепостной улицы и выпить там кофе с круассаном или булочкой. Или со знаменитыми выборгскими кренделями, родными братьями петербургских пышек по степени популярности. Жаль, что сейчас пока нельзя посидеть в салоне трамвая. Этим летом все на вынос...
  Кофейня была уже открыта. Возле нее ожидали свой заказ парень и девушка в строгих деловых костюмах. В воздухе витал аромат свежего кофе и сдобной выпечки.
  Трамвайчик украшали две бронзовые скульптуры - важный усатый вагоновожатый, приглашающий пассажиров в салон, и сзади, на "колбасе" - мальчишка с плутоватой физиономией.
  Получив свою порцию кофе с кренделями, Вероника устроилась на скамейке рядом. "Надо бы позвонить Алике, - подумала она. - Или лучше не надо? Может, если явиться неожиданно, можно больше интересного узнать. А если ей позвонить - она может подготовиться к встрече"...
  В ожидании новых посетителей работницы кофейни обсуждали планы на выходной и сходились на том, что можно прогуляться на пляж, недавно открытый после реконструкции. "И набережная такая красивая! Сходи, посмотри", - сказала одна девушка.
  "Надо будет после встречи с Аликой тоже сходить посмотреть, - подумала Вероника, - я его еще не видела после ремонта".
  Раньше к небольшому городскому пляжу нужно было долго идти по неухоженному берегу залива, мимо старых построек, местами - по бездорожью. А в прошлом году Ника с подругами Лилей и Тасей вынуждена была преодолевать строительство: грохочущая техника, тучи пыли, рытвины и куски разбитого асфальта под ногами. Тася тогда только недавно встала на ноги после аварии в Синеозерске, прихрамывала, охала, перебирала весь свой впечатляющий запас крепких выражений, а на берегу грузно плюхнулась на бревно и простонала: "Ну, девчонки, вы меня и втравили! Чуть заново ноги не переломала! Хватило с меня прошлого раза!.."
  А сейчас местные жительницы говорили о том, что пляж и прилегающая к нему набережная стали просто замечательными. "Посмотрю. Может, и девчонкам звякну, покупаемся!"
  ***
  Ника быстро шла вдоль проезжей части по обочине. Густые кроны деревьев защищали ее от палящего солнца. Как хорошо, что в Выборге так много деревьев! Жара стояла совершенно не северная. И кстати, как не похож был Выборг на комплекс "Северная долина" на "Парнасе", где жила Вероника! Там круглые сутки по автостраде мчится ревущий поток транспорта, а здесь за пять минут только несколько машин прошуршало по асфальту.
  Свернув в проулок, ведущий к Яхтенной улице, Ника издалека услышала музыку, усиленную колонками, многоголосый галдеж и залихватский хохот. Ясно: подростки радуются ранним каникулам.
  Солидная компания расположилась на парапете возле пустующего магазина между двумя домами. Устроились они весьма вольготно: у поребрика выстроились их велосипеды, самокаты и мопеды; на подоконнике магазина небрежно свалены куртки. Тут же исходит воплями мощный шведский сабвуфер. Две легко одетые девицы с кислотными шевелюрами курили, пытаясь изобразить колечки изо рта и стреляя ярко накрашенными глазами в сторону парней. У кого-то в руках блеснула бутылка, и вряд ли это был лимонад.
  Парни перекрикивали друг друга, обильно сдабривая свою речь ненормативной лексикой. Фигуристые девицы хохотали взахлеб и не отставали от "кавалеров", демонстрируя такое же виртуозное знание матерных выражений.
  Вероника не раз видела такие компании в спальных районах и промзонах Питера. Во время самоизоляции их стало еще больше. Подросткам нравилось нарушать запреты. Нередко по вечерам сквер, детская площадка или воркаут, а в дождь - подворотня где-нибудь в Веселом поселке, Купчино или на Лиговке превращались в места для молодежных тусовок на одну тематику: пошуметь, покурить украдкой, выпить пива или чего-нибудь покрепче и вовремя удрать при виде полицейской машины.
  Но сейчас Ника была занята другим делом и не стала отвлекаться на "весельчаков". Когда она проходила мимо них, из-за поворота раздался рев мотоциклетного движка.
  Ей навстречу вылетел огромный черный "Харли CVO". Над рулем склонилась чья-то фигура, тоже в черном. Подпрыгнув, мотоцикл вылетел на площадку у закрытого магазина. И помчался вперед. Он летел целенаправленно на Веронику.
  Подростки с визгом и матом ринулись врассыпную. Кто-то запнулся о мопед, и миниатюрный Suzuki упал прямо на пути ревущей полутонной махины. Грохнулся с парапета и захлебнулся на полуслове сабвуфер. Потом несчастный мопед прощально брякнул под огромным колесом CVO. Но и байк от этого потерял равновесие. Он по инерции клюнул носом. Мотоциклист вылетел из седла. Очертив в воздухе почти правильную дугу, он упал на ржавый козырек полуподвала. Черная фигура пробила хлипкую ржавую жесть. Байк перекувырнулся, и его заднее колесо сшибло Веронику с ног. Оберегая голову от удара, она разбила локти.
  Судя по грохоту, звону и отчаянному воплю из полуподвального люка, байкеру пришлось несладко. Но когда он заворочался в яме и разразился бранью, стало ясно, что падение не имело фатальных последствий. Сильно травмированный человек так орать и чертыхаться не будет.
  Девица с фиолетовыми волосами, сидящая на замусоренном газоне неподалеку от Вероники, тоже выругалась, переплюнув мотоциклиста, и жалобно проскулила:
  - Вот урод, блин, все, по ходу, передавил!
  Вероника посмотрела на ее расстроенное ярко накрашенное лицо и сразу поняла, в чем дело.
  Наверное, в полуподвальном люке под железным козырьком подростки устроили хранилище для спиртного и сигарет. Ей уже приходилось слышать о подобном. Юные любители выпить были очень изобретательны, желая раздобыть запретный плод и избежать негативных последствий. Как правило, они отправляли в магазин совершеннолетнего члена компании или за небольшую плату подряжали кого-нибудь из окрестных маргиналов, а "белочкины запасы" закапывали в скверах или прятали в подвалах, закрытых магазинах или других бесхозных постройках. "Да, - несмотря на серьезность ситуации, Вероника еле сдержала смех, - не повезло вам, ребятки, похоже, все ваши припасы пришли в негодность. Я слышала, какой был чвяк - вряд ли там хоть одна бутылка уцелела!".
  Матерясь и вытаскивая из одежды осколки, байкер выбрался из люка. От него разило спиртным на весь переулок. По костюму стекали струйки хмельных жидкостей. Прихрамывая, он метнулся к проему между домами. Но тут с воплем "А ну иди сюда!!!" дорогу ему преградили трое парней и тут же начали выяснять, куда это он так торопился и вообще - "он че, ваще?".
  - Да пошли вы, алкашня сопливая! - выругался мотоциклист. - Об башку вам бутылку!
  - Чтоооооо? - угрожающе пробасил один из подростков, самый рослый, остриженный почти наголо и самый "быковатый". Он замахнулся, но тут же заорал от боли. Его запястье оказалось накрепко зажато пальцами в кожаной байкерской перчатке.
  Раздался характерный хруст сломанной кости. От боли мальчишка осел на землю. Его рука синела и распухала на глазах. Второй свалился от подсечки и треснулся головой о поребрик. В руке байкера блеснул складной нож. Лезвие со свистом рассекло воздух перед лицом третьего подростка, воинственно размахивающего отбитым горлышком бутылки, "розочкой". При виде ножа вся компания моментально бросилась наутек, забыв даже свои куртки и транспорт. Забыв о своем задании, разъяренный неудачей и падением в люк киллер ловко уходил от "розочки", которой бестолково размахивал мальчишка. Зато сам владел холодным оружием куда лучше. Подростку было все труднее уклоняться от сверкающего лезвия.
  Да, малолетние выпивохи не вызывали у Вероники никаких добрых чувств. Но не могла же она спокойно смотреть, как бандит в черном шлеме вот-вот зарежет паренька. Девушка вскочила с асфальта, забыв о своих ушибах и ссадинах.
  В Питере весной ей довелось делать разворот как раз о таких компаниях: что ждет подростков, так коротающих свободное время? Читать, найти себе хобби, заниматься творчеством или учебными программами им скучно и "беспонтово". Экскурсии, театр и концерты вызывают у них отчаянную скуку. В школу они ходят не столько учиться, сколько пообщаться и "поприкалываться". Зато они охотно по полдня бесцельно слоняются по улицам или сидят на поребриках, на задах парков или в подворотнях, натянув на лицо капюшон - чтобы не узнали - и перекрикивая друг друга матом. "Может, кто-то действительно перерастет этот период и утратит интерес к такому досугу, - завершила статью Вероника. - А кто-то привыкнет, втянется и так и останется на поребрике...".
  Теперь она видела, что таких подростков поджидают и другие, не менее серьезные, опасности...
  Сабвуфер, лежа на газоне, слабо и надтреснуто пытался воспроизводить плейлист - видно, при падении в нем что-то нарушилось. "Тем более не жалко!" - Вероника, крякнув, подхватила музыкальный ящик, примерилась. Удар со спины по черному байкерскому шлему получился на славу.
  Ругнувшись, байкер упал на четвереньки и ошалело затряс головой.
  Ника выпустила окончательно смолкший агрегат и тоже выругалась. "Черт! Еще и ногу ушибла!".
  - Че, лошара, получил?! - ликующе заорал подросток и замахнулся на поверженного противника ногой.
  - Мог бы "спасибо" сказать, - морщась от боли в ступне, сказала Вероника. - Эй, лежачих не бьют!
  - А че?! - возмутился парень. - Он ваще, видели? А я че?!
  Раздались приближающиеся звуки полицейской сирены. Блеснула мигалка.
  - Наконец-то! - сварливо выкрикнула какая-то женщина с балкона. - Я еще когда вызывала!
  - Давно пора приструнить эту шпану, - негодовал из окон дома напротив пожилой мужчина. - Достали уже, каждый день шляются, совсем уже обнаглели!
  - Шухер, менты! - спал с лица мальчишка. Прежде чем Вероника успела заметить его молниеносное движение, он скрылся в подворотне.
  "Очень по-мужски: бросил двух своих товарищей и удрал. А его мать, наверное, считает: пусть ее ребенок не Маресьев и не Матросов и подвигов не совершает, зато из любой переделки живой выберется. Сам не погибай, а на товарища забивай! Их мамы и бабушки до военкомата оберегают, в транспорте усаживают и стоят над ними в почетном карауле и от армии стараются отмазать. Вот они себя и любят. Оберегают. Любить себя, чихать на других - чье это главное правило?.."
  Двое друзей беглеца выглядели плачевно. Один сидел у поребрика, бледный от боли и сокрушенно рассматривал распухшую до локтя руку - явно сломано запястье, и хорошо еще, если перелом не осложненный. Второй лежал ничком. Глаза беспомощно блуждают, не могут собраться в одной точке, лицо в испарине, бледное - очень похоже на сотрясение мозга. И оглушенный байкер, который тщетно пытается собрать ноги в кучку. На его блестящем шлеме - огромная трещина. "Хороший был сабвуфер... Или шлем поддельный".
  К ним подкатил сине-белый "УАЗик", и оттуда проворно выскочили двое полицейских, белокурые гиганты с дубинками и наручниками на поясе.
  - Так, что тут происходит? - спросил один.
  ***
  Глядя, как пострадавших подростков бережно загружают в машину "скорой помощи", а байкера заковывают в наручники, Вероника сидела на парапете и курила, ожидая, пока опросят ее. Когда с байкера сняли шлем, Орлова увидела его лицо, абсолютно ей незнакомое. Парень лет 25, неприметной наружности, бледный и злобно сверкающий глазами. Он был похож на одного из пленных немцев в финале советской экранизации "Тихих зорь". Он упирался и спорил, доказывая, что его не имеют права задерживать - он сам пострадавший. И вообще, - напирал мотоциклист на женщину-участкового, - пусть лучше разберутся, что делают несовершеннолетние возле ямы, набитой бутылками.
  - Да если бы не мой прикид, - он указал на свой кожаный костюм с металлическими нашлепками, - меня бы осколками на форшмак размололо! Там бутылок было дюжина, не меньше!
  - Разберемся. А почему вы...
  - И еще, они на людей нападают, - не давал сбить себя с толку байкер. - Из-за них я разбил мотоцикл, сам пострадал, и еще они на меня напали и чуть не порезали. Трое на одного, понимаете? Это неважно, да? Лучше снимите-ка с меня наручники и примите заявление о физическом и материальном ущербе, который мне нанесли! Вам же лучше будет, я свои права знаю и отстоять их сумею, вы у моего юриста ответите за произвол и за то, что эту шпану покрываете, вы сами у него крабом встанете...
  - А зачем вы пытались меня сбить? - обернулась Вероника.
  - Что?! - неподдельно изумился байкер. - Я вас хотел сбить? Да я вас впервые вижу!
  - Вы ехали навстречу мне, а когда я поднялась на площадку, тут же выскочили следом...
  Байкер хотел развести руками, но ему мешали наручники. Поэтому ему пришлось ограничиться взглядом, полным недоумения и укора.
  - Еще и это на меня навесят, ну народ, - сказал он, - а сами даже определиться не можете, навстречу я ехал или следом. Да зачем бы мне вас давить?! Вы что, барышня, на солнце перегрелись и глюк словили? Видео покажите, где я на вас наезжаю. Его у вас нет? Тогда свернем лучше эту тему, а то я бы не хотел подавать на вас иск за клевету... Не толкайтесь, за рукоприкладство по закону ответить можно! - возмутился он, получив от полицейского тычок в спину.
  Женщина-участковый изучала содержимое полуподвального люка: проломленный козырек, горы мусора и сухой листвы и бутылочные осколки, залитые смесью водки, пива и дешевого вина.
  - Ну, я теперь разберусь, кто это несовершеннолетним алкоголь покупает, - она черкнула в блокноте, - пора прикрыть лавочку!
  В кармане у Вероники зазвонил телефон. От резкого движения плечо пронизала острая боль. Ника охнула. "Если это опять "звонок с того света", пошлю этого медиума по известному адресу. Кстати, интересно, телефон Нестерова вообще ищут? Надо почаще дергать Ильина, чтобы не расслаблялся!".
  - Ника, у тебя все в порядке? - раздался в трубке голос Морского. - В Выборге вчера, если верить Яндексу, был резкий скачок заболеваемости, около двадцати заболевших и почти сотня подозреваемых...
  - Зараза к заразе не липнет, Витя, - нарочито бодро ответила Вероника, - а скачок этот локализованный, сотрудники одного колледжа проверяться пошли после того, как их коллегу по "скорой" забрали с работы. По городу вирус разойтись не успел.
  - У тебя правда все в порядке? - интуиции Морского мог позавидовать любой сейсмограф.
  Ника не успела ответить. Мимо прошли два эксперта, громко обсуждая тормозной след на асфальте, и Морской, услышав это, спросил:
  - Ника, а что за тормозной след они ищут? Что у вас там происходит? Опять ищешь приключений, как парус у Лермонтова?
  Ника потерла плечо, прижав телефон плечом к уху. Конечно, блузка вся в пыли и пятнах от травы. И локти саднит...
  - Ох, Витя, - сказала она. - Я приключений не ищу - они сами меня находят.
  И тут ее осенило. Сначала все выглядело как обычная хулиганская выходка подвыпившего или просто обнаглевшего байкера. Есть сейчас у некоторых такая манера развлекаться - пугать пешеходов, делать вид, что хотят на них наехать на велосипеде, самокате или байке. Но... Скорость реакции, владение боевыми приемами и умение так "погасить" момент падения, чтобы отделаться царапинами - это уже слишком для обычного хулигана. Вот только не повезло - Вероника отметила, как байкер, чертыхаясь пытается вытащить осколок, вонзившийся ему в "пятую точку опоры". Но могло быть и хуже. Если бы он не умел сгруппироваться в падении. А это уже похоже на хорошую профессиональную подготовку. Навыки хорошо обученного бойца или киллера.
  Ночные звонки с телефона Константина. Угрозы. Надменный взор Риммы Чибисовой в колледже. История ее сына, которого лечил, но не смог спасти Нестеров. "Кажется, пазл складывается!".
  - Ника, алло? - напомнил о себе Морской.
  - Все нормально, Витя. Я жива и почти здорова.
  - Может, лучше мне приехать, - резюмировал Виктор.
  Ника хотела ответить, но тут раздался звучный голос врача "скорой помощи":
  - А где потерпевшая? Я должен ее посмотреть.
  - Потерпевшая! - зычно позвала участковая. - Подойдите, пожалуйста!
  - Сегодня вечером я буду в Выборге, - непреклонно сказал Морской, - ситуацию в Краснопехотском можно и по дистанту некоторое время проконтролировать, а за тебя мне тревожно.
  - ПОТЕРПЕВШАЯ!!!
  "Может, это и хорошо, что Витя приедет, - подумала Вероника, пока ей обрабатывали поврежденные места. - Мне или Науму тягаться с Чибисовой сложно. Даже если я не ошиблась в своих подозрениях, она сухой из воды выйдет. А у Вити больше влияния, - она дернулась и зашипела, когда ей прижгли самую большую ссадину на плече. - Так... Раз со мной все в порядке, поеду-ка я в отделение, послушаю, что скажет этот любитель мотоциклов. Вот только потом надо будет подумать, во что переодеться, - Ника осмотрела свою испачканную травой и пылью блузку. - В таком виде по городу ходить нельзя".
  ***
  У ректора медицинского колледжа оказалась квартира в доме дореволюционной постройки - высокие потолки, огромные окна и лепнина. Жил он неподалеку от набережной. "Хотя тут "подалеку" и не бывает, - думал Наум, входя в гостиную за хозяйкой, статной светловолосой женщиной скандинавского типа.
  Ректор колледжа по телефону долго упирался и недоумевал, чего от него хочет петербургский адвокат Олеси Нестеровой, но Наум умел быть настойчивым и добился приглашения в апартаменты.
  Молчаливая жена ректора подала им кофе и крендели, с легким финским акцентом пожелала приятного аппетита и удалилась.
  - Ну, что я вам могу сказать, - тоскливо сказал дородный краснолицый хозяин квартиры, взяв из вазочки самый засахаренный кренделек, - я и сам в шоке. Мне пришло письмо с вложенным видеофайлом и примечанием, что человек, с которым Олеся гуляет в парке, недавно прибыл из Москвы, нарушил двухнедельный карантин, а несколько часов назад был госпитализирован с острой формой заболевания... Что я еще могу добавить? Я уже не раз рассказывал это медработникам и следователю и не могу сообщить ничего нового.
  - А что вы скажете об отправителе письма? - поинтересовался Гершвин.
  - Оно было отправлено с неизвестного адреса. Знаете, вместо названия почтового ящика - набор букв.
  - Анонимка, значит. И вы придали ей такое значение? Если человек говорит правду, ему незачем шифроваться. В серьезных учреждениях анонимные послания даже не рассматриваются. Я даже не открываю подобные письма, - доверительно сообщил Наум, - компьютерные вирусы, знаете ли, так же плохи, как и человеческие, а в таком письме с абракадаброй вместо обратного адреса может оказаться что угодно; компьютер потом "лечить" замаешься.
  - Наш антивирусник регулярно обновляется, - похвастал толстяк, - и письмо, похожее на послание от хакера или спамера, я бы тоже не открыл. Но здесь было обращение непосредственно ко мне и указание, что это касается моих сотрудников.
  "Или мозги жиром заплыли, или тоже в доле, - констатировал Наум, - можно подумать, в письме с обращением по имени не могли прислать "шпиона" или вирус, с которым твой "Макафи" или "Нортон" не справится! А то ты сам этого не знаешь..."
  Наум осмотрелся. Интересно, сколько зарабатывает руководитель колледжа в маленьком городке, если смог позволить себе такой классный евроремонт и мебель из карельской березы? В памяти мигом всплыли сумочка и босоножки Маргариты Сидоренко. На зарплату преподавателя такое не купишь...
  - А что вы скажете об Олесе Нестеровой по-человечески? - спросил адвокат, придумывая, как перевести разговор на Римму Чибисову.
  - По-человечески, - неспешно начал ректор, - она добрая, хорошая, бесконфликтная девушка. Но доверить ей преподавательскую должность было несколько преждевременно. Если бы не ее отец, которого знают и уважают в наших кругах, вряд ли Олесю взяли бы на кафедру. М-м-м... Ей еще не хватало зрелости, собранности. Весьма спонтанная и своенравная особа. Может, это прошло бы у нее с возрастом или так и осталось бы. Мне не раз жаловались на ее неорганизованность...
  "Догадываюсь кто. Сидоренко буквально огнем плюется при одном упоминании имени Олеси. И конечно, верные подруги, подпевающие Марго!" - Наум про себя ухмыльнулся, вспомнив Маргариту с ее "тремя мушкетерами".
  - А на что именно они жаловались? - поинтересовался он.
  - Так, мелочи, - замялся ректор, - но из мелочей складывается общая картина. Не всегда подобающая педагогу одежда, опоздания на лекции, отступление от учебной программы, курение в неположенных местах. В перерыв могла убежать в магазин и опять-таки задержаться; забывала пропуск... Студенты тоже жаловались.
  "Надо будет проверить, не учился ли у Олеси кто-нибудь из детей или родственников Сидоренко и Ко. Они могли жаловаться на Нестерову по наушению родственниц! Могли и других студентов подуськать "дружить против преподши".
  - А как давно начались жалобы на Нестерову? - задал следующий вопрос он, гадая: не лучше ли в лоб спросить ректора о язвительной "королеве Марго" и визите Чибисовой.
  - С первых дней, - без запинки выпалил начальник колледжа.
  - Инициатором была Маргарита Петровна Сидоренко? - вальяжно откинулся на спинку кресла Гершвин. - Не так ли?
  Ректор грузно поднялся с кресла и прошелся по гостиной. Остановившись у серванта, на полке которого блестел бело-синий чайный сервиз, он ответил:
  - Маргарита Петровна работает у нас уже 15 лет и зарекомендовала себя, как хороший работник, крепкий профессионал, - он покосился на дверь. - И в скандальные истории она ни разу не попадала. Коллектив не подставляла...
  "Эээ, - заметил его взгляд Наум, - что -то ты, говоря о Маргарите, на дверь посматриваешь? Не хочешь, чтобы жена услышала? Ей по каким-то причинам неприятно упоминание о замечательной и профессиональной Марго? Есть основания?"
  Адвокат уже решил раскрутить эту тему: стервозная бабенка долго и изобретательно изводит молодую коллегу, пользуясь "крышей" в лице начальника. С которым ее явно связывает не только совместная работа. А он был либо настолько глуп, что не замечал у себя под носом ситуацию в коллективе, или прикидывался Незнайкой на Луне, или знал и поощрял. Или предпочитал не связываться с четырьмя фуриями, которые и ему могли надолго испортить аппетит. Или рассчитывал с их помощью выжить с работы Олесю, которую не хотел брать на ставку.
  - Никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда и в порядке, установленном настоящим Кодексом, - почти дословно процитировал уголовно-процессуальный кодекс Гершвин, - и принцип презумпции невиновности еще никто не отменял. А вы Олесю уже и обвинили, и осудили. Бежите впереди паровоза?
  - Но на видео была она, - доказывал директор, - встречалась с человеком, прибывшим из Москвы, которого на следующий день госпитализировали в крайне тяжелом состоянии. А у нее в крови нашли антитела, как у переболевших. И после этой прогулки в колледже стали болеть люди. Вот куда завела Олесю безалаберность и убеждение в том, что строгость законов нивелируется необязательностью их исполнения, - назидательно поднял палец-сардельку он.
  Распалившись, толстяк махнул рукой и едва не сшиб с серванта фарфоровую кошечку с котятами. Едва успев поймать фигурку, он продолжал звучным голосом человека, привыкшего выступать перед публикой:
  - Я понимаю, Наум Моисеевич, что это ваша работа - обелять своего клиента: хоть убийцу, хоть педофила, хоть маньяка, хоть террориста. Но надо посмотреть правде в глаза: Олеся пошла на встречу с носителем вируса и подвергла опасности весь коллектив, а может, даже и весь город. Обычно за это трудно привлечь к ответственности, потому, что обвинение трудно доказать, но Олесе ОЧЕНЬ не повезло, и ей придется отвечать за свое преступное легкомыслие...
  Наум громко и выразительно усмехнулся:
  - А что? - таким же хорошо поставленным голосом спросил он, - Значит, с людьми из Москвы и других "красных зон", потенциальными носителями вируса можно общаться только вам? Вы уверены, что, например, мадам Чибисова, тоже из Первопрестольной, стопроцентно не является вирусоносителем? Хотя, я тоже так думаю, - не удержался адвокат, - зараза к заразе не липнет...
  Он торжествующе посмотрел на ректора: "Ну, что? Я тебя озадачил? Будь готов, я и на суде задам тебе этот вопрос и, если запнешься, я тебя моментально под лавку загоню, Гаргантюа хренов!"
  Ректор явно не ожидал этого вопроса.
  - Я не мог отказать Чибисовой во встрече, - не сразу сказал он, - она - один из наших спонсоров, очень поддерживает колледж и областную медицину... Да и мы при встрече соблюдали правила: маски, санитайзеры, держали дистанцию.
  - А о чем вы говорили в тот день? - снова блеснул своей осведомленностью Наум. - Это было, когда вашего сотрудника, Павла, увезла с работы "Скорая помощь". Есть свидетели, которые видели, как столичная гостья уходила от вас.
  - Это к вашему делу не относится, - отрезал толстяк.
  Прощаясь с ним, Наум небрежно бросил:
  - Вы уже сейчас начинайте репетировать ответы на проблемные вопросы в суде. Я ведь все подходы знаю и уклониться от ответов вам не дам. Вот моя визитка. Позвоните, если надумаете поговорить раньше.
  - Простите, а кто нанял вас к Нестеровой? Насколько я знаю, ваши услуги стоят дорого и преподавателю без ученой степени не по карману. Наум еле сдержался от желания врезать собеседнику. Жиробас из кожи вон лезет, стараясь "опустить" его ниже плинтуса. "Мол, и террористов я защищаю за деньги, и алчный без меры... Ладно, еще сочтемся! На суде ты у меня поговоришь!"
  - А это уже вас не касается, - отрезал он. - Личность нанимателя не подлежит разглашению. Засим позвольте откланяться, - церемонно сказал Гершвин и шагнул на площадку.
  Те, кто его хорошо знал, испугались бы, услышав старомодно-учтивые фразы адвоката. Этим людям было хорошо известно: если Наум начинает так разговаривать, значит, он взбешен до предела. "Ну, все, утырок. Ты меня разозлил. Теперь лучше молись, Дездемон!"
  - Лучше посоветуйте Олесе признать вину и покаяться, - вдогонку ему посоветовал ректор, - это будет самое разумное...
  А вот это было уже последней каплей.
  Наум неспешно шагнул обратно в квартиру, тесня необъятное брюхо ее хозяина. Тот стушевался перед угрожающе нависшим над ним адвокатом.
  - Я вам не даю советом, как руководить колледжем, - тихо сказал Гершвин. - И без ваших советов в своей работе обойдусь. Тем более мне не нужны советы от человека, который в своем коллективе даже бабу сварливую приструнить не может. Засим я с вами прощаюсь и желаю хорошего дня!
  Выйдя из парадного, Наум в бешенстве высадил три сигареты подряд и рванул по тенистой стороне Крепостной улицы до самого почтамта.
  - Как сговорились, - шипел он на ходу, - убеждают меня склонить Олесю к чистосердечному признанию... Нет уж, хрен вам в морду. Или Олесю в зале суда освободят вчистую, или я не адвокат, а дворник! И все эти советчики могут наср... себе в шляпу!
  Отведя душу этими выражениями, Наум снова закурил и хотел уже позвонить Веронике (наверное, она уже повидалась с Аликой), когда за его спиной стукнула массивная деревянная дверь Почтамта, по ступенькам простучали каблучки и раздался хорошо знакомый голос женщины, которая десять лет назад разбила его первый брак:
  - Гора с горой не сходятся, а человек с человеком сталкиваются. Привет, Наум!
  - Привет, Римма, - сквозь зубы сказал Наум и поболтал в кармане пустую пачку. Похоже, сейчас ему понадобится новая...
  - Вижу, ты не рад меня видеть?
  ***
  Ника не поверила своим глазам, увидев на проспекте, отходящем от центральной площади Выборга, вывеску с симпатичным красным солнышком и названием "Крым". "Крым на севере, - подумала она, - интересно. Парадокс в духе Оскара Уайльда". Из окошечка потянуло соблазнительным ароматом жареного мяса и теста, и Вероника ощутила приступ голода. Уже второй час пополудни, а она всего лишь выпила кофе с парой кренделей в 8 часов утра.
  Ника живо вспомнила чебуречную в Краснопехотском у гостиницы "Монрепо". Может, и тут готовят так же вкусно? Краснопехотские поварихи Нюра и Петровна жарят просто бесподобные чебуреки... Сейчас они, как все, работают только на вынос. И это кафе тоже перешло в новый режим. Но главное - выстояли. Не все предприниматели выдержали весенний карантин.
  Ника взяла два чебурека - с мясом и сыром и стаканчик кофе. Устроившись на скамейке в сквере через дорогу, она уплетала горячие чебуреки и вспоминала о том, что видела и слышала в отделении полиции...
  ***
  Ратников Кирилл Федорович - так звали задержанного байкера - оказался петербуржцем 1994 года рождения. В отделении он твердо стоял на своем: никакого злого умысла не имел, просто катался по окраинам Выборга на мотоцикле; да, признает, что въехал на тротуар и нарушил правила дорожного движения и готов заплатить за это полагающийся по закону штраф. Но напирал на то, что подростки на парапете тоже создавали преграды на пешеходной территории, расставив свои мопеды, и что он сам из-за этого пострадал и испортил новый дорогой мотоцикл. А еще Ратников особо подчеркнул, что городским властям надо больше внимания уделять несовершеннолетним правонарушителям, а не отмахиваться "это же дети, они перерастут, это возраст такой". "Помните "Снежную королеву"? - спросил Кирилл Федорович у участковой. - "Детей нужно баловать, только тогда из них вырастают настоящие разбойники"! Сейчас они "этожедети", а лет через 5-10 наплачетесь с ОПГ!". Игнорируя попытки задать ему следующий вопрос, парень с жаром продолжал: "Сегодня они на окраине отжигают, а завтра в центре города покатушки устроят, у подножия мемориала в Эспланаде с бутылками усядутся, и что - тоже будете отмахиваться "ну что тут такого, онижедети"?". Ратников уверенно держался этой темы, приводя в пример компанию, жарившую шашлык на Сенной площади; юных кронштадтцев, которые вздумали полакомиться жареными сосисками и воспользовались для этого горелкой Вечного огня в своем городе, а также припомнил девочку, которая забралась на памятник Герою Советского Союза и показывала ему неприличный жест... Ратников никому не давал его перебить или перевести разговор на другую тему.
  - Вот на что в первую очередь надо обращать внимание! - заявил он. - А то будете умильно лепетать "они же просто в таком возрасте!", и через несколько лет взвоете, да поздно будет! А вы вместо этого "деткам" только пальчиком грозите, зато человеку, который всего лишь дал отпор малолетним головорезам, руки выкручиваете! Подождите, то ли еще будет, они от безнаказанности скоро расхрабрятся и в центр переберутся, прохода никому не дадут, Круглую башню похабными граффити распишут! Тоже будете делать вид, что ничего не происходит? Вот вы журналистка, - обратился Ратников к Веронике, - разве вы со мной не согласны, что это проблема, и уже серьезная: подростки явно из хороших семей, не бомжата и не дети маргиналов вот ТАК проводят время и от безнаказанности уже шалеют? Вы сами видели: они терроризируют жителей близлежащих домов ревущей музыкой, треском моторов, бензиновой вонью и матерным воем, и им все с рук сходит. У них под боком полный погреб спиртного, из которого они время от времени таскают бутылки и прикладываются! Меня хотели избить трое. А когда я попытался защищаться - подлетела полиция и схватила за руки меня. Из-за этой компании я испортил мотоцикл, едва сам не расшибся - и арестован за то, что не дал себя избить!
  Вероника поняла, что Ратникова с этой позиции не сдвинешь. Он сделает все, чтобы облегчить свою участь и не выдать заказчика. У опытных киллеров всегда есть легенда на случай провала. Если ему удастся доказать случайность произошедшего, то судить его будут только за нарушение дорожных правил, драку и угрозу холодным оружием (скорее всего, всего лишь угрозу; Вероника не дала ему воспользоваться ножом, треснув по голове сабвуфером). А это более легкие статьи обвинения, чем покушение на убийство, тем более - заказное. В том, что Ратников направлял на нее мотоцикл по чьему-то приказу, Ника не сомневалась. "Вот так, - подумала она, - ирония судьбы: защищая подростка от ножа, я спасла своего несостоявшегося убийцу от пункта "з" 105-й статьи. Вот только скажет ли он мне за это спасибо?"
  - С этой компанией разберутся, - ответила она, - участковый ими займется.
  - Хорошо бы, - с сомнением ответил Кирилл Федорович, - но могут опять ограничиться тем, что погрозят пальцем и махнут рукой: на фиг надо, что ты им сделаешь, они же по возрасту неподсудны, лучше их не трогать, а то мамаши с жалобами набегут, а я буду крайним. Всех собак на меня навесят. Еще и то, что я будто бы на вас хотел наехать, - иронически хмыкнул он. - Может, еще скажут, что бутылки в яме тоже мои были. А я всего-то два дня, как приехал в Выборг.
  - По работе приехали? - поинтересовалась Ника.
  - Это не имеет отношения к сложившейся ситуации, - нервозно дернул щекой Ратников. - Барышня, я вам подсказываю тему: нарушение прав человека. Одним дается индульгенция на все, а того, кто попытался защищаться и дать им отпор, явно укатают по полной! А вы мне какие-то левые вопросы задаете. Или вам тема - "гвоздь" не нужна?
  "Ладно, сначала надо бесспорно доказать, что его наняли, чтобы ему крыть было нечем. А потом уже разговаривать".
  Девушка-полицейский, сменившаяся с дежурства, охотно согласилась помочь Веронике, сбегала в ближайший магазин и принесла новую футболку. Переодеваясь, Ника поморщилась от боли в плече - сильно зашибла его при падении. На боку уже потемнел и налился кровоподтек, но боли при вдохе не было. Значит, ребра не сломаны. Повезло. Ссадины на локтях обработали и заклеили пластырем. "И как повезло, что я упала на спину и не расквасила себе физиономию! А то попробуй-ка поработай с людьми с разбитым носом или лбом! Со мной никто и разговаривать бы не стал!".
  Выйдя из отделения, Вероника столкнулась с двумя распаленными гневом женщинами. По обрывкам фраз она поняла, что это матери кого-то из развеселых школяров, готовые рвать и метать, особо не вникая, что натворило их чадо.
  Во дворе Ника закурила. Ей нужно было успокоить нервы прежде, чем идти к Алике.
  Но там ее ждал неприятный сюрприз. Пользуясь внеплановыми выходными, Юсупова укатила на базу отдыха "Сокол", где работает ее школьная подруга. Ее телефон был отключен. И Вероника вернулась в город несолоно хлебавши. "Хотя, отрицательный результат - тоже результат. Теперь буду держать ухо востро и попытаюсь выяснить, кому я на мозоль наступила!".
  ***
  Конечно же, Гершвин ее помнил. И был совершенно не рад встрече. Тем более при таких обстоятельствах.
  Римма оказалась тем самым "сотым медведем", который, согласно пьесе Евгения Шварца, подстерегает каждого охотника. До встречи с ней раскованное поведение Наума никак не отражалось на его семейной жизни.
  Но Римма Чибисова поломала привычный сценарий. Во-первых, она стремилась строить отношения только по-своему и жаждала доминировать даже в семье или с любовником. Она любила утверждать флаг своего превосходства на руинах самолюбия и чувства собственного достоинства другого человека. Подавление, принуждение, насмешливая снисходительность и пряник для капитулянта - это было у нее в ходу постоянно. За непокорность Римма могла жестко проучить человека, создав ситуацию, в которой он был осмеян, унижен и совершенно растоптан.
  Естественно, Наум не любил принимать чужие правила и уступать кому-то пальму первенства в отношениях, так что с ним привычный для Риммы сценарий сразу же забуксовал. У Гершвина было достаточно сил и возможностей для противостояния. Их роман-армрестлинг продолжался около года.
  Уловив острым женским чутьем, что Наум собирается прекратить надоевшие ему отношения, Чибисова провернула хитрую комбинацию, сделав так, чтобы жена Наума, Татьяна, обо всем узнала, а Гершвин не смог бы с ней объясниться или удержать. Его подзащитного неожиданно этапировали из Ленобласти в другую колонию; с документами возникла путаница и, пока Наум, с нарастающей силой матерясь и проклиная бестолковых чиновников, носился по Мордовии, Коми и Красноярскому краю в поисках подзащитного, Таня собрала вещи и уехала с детьми к матери. О том, что она подала на развод, Наум узнал где-то в Арейском, выйдя в почту в местной гостиничке под завывание северного ветра. И сообразил, что это Чибисова в отместку подстроила ему такую многоходовку. "От меня просто так не уходят", - не раз говорила ему Римма, и оказалось, не зря говорила. Конечно же, у нее и во ФСИН есть знакомства, и она вполне могла организовать перевод заключенного и путаницу в документах, чтобы Наум не успел удержать рушащуюся семью...
  - Рад тебя видеть, - Наум метко запулил пачку из-под "Макинтош" в урну. "Счастья полные штаны", - добавил он мысленно.
  - Ты в Выборге по делам или на отдыхе? - поинтересовалась Римма, надевая солнцезащитные очки и опуская вуаль. - Впрочем, это вопрос риторический. Я слишком хорошо помню, что означает хищный блеск в твоих глазах.
  Наум снова хмыкнул:
  - Изменяешь своему стилю "плевать мне на ваши мысли и чувства, все будет, как Я хочу".
  - Ты - уникум, единственный, кто не укладывался в мою жизненную схему и ломал стереотипы.
  Наум промолчал.
  - Потому ты и запомнился мне - продолжала Римма. - А некоторых из своих бывших я даже при встрече лицом к лицу не узнаю.
  - Как ты устроилась в Москве? - поправил усики Гершвин. - Обжилась?
  Конечно же, тогда он разгадал хитрую игру Риммы. Кто, кроме нее, мог устроить ему развал семьи и заставить носиться по всем городам и весям, гадая, куда могли этапировать человека, которого Гершвин готовился на повторном слушании вытащить из Металлостроя...
  У Наума тоже были связи во многих ведомствах, в руководящих кругах, и он смог инициировать ряд проверок на предприятиях Чибисовой, ревизии, после которых несколько ее магазинов закрылось под давлением штрафов и исков, а главбуха с помощниками осудили за мошенничество в особо крупных размерах, и никакие попытки прикрыть или спустить дело на тормозах не помогли.
  В конце концов Римме пришлось перенести главный офис своего предприятия из Петербурга в Москву. Наум не стал добивать оставшихся в Северной столице ее наместников. Со случайными людьми он не воевал. Противостояние окончилось вничью.
  - Обжилась, - ответила Римма, - и столица нравится мне даже больше, чем твой пасмурный Питер.
  - Ну да, Царь-пушка державная, аромат пирогов, конфетки-бараночки, гимназистки румяные... - как большинство петербуржцев, Наум относился к Москве и москвичам с сарказмом и не упускал возможности сострить на их счет.
  - Ах, этот вечный петербургский шовинизм в сочетании с твоим неистребимым острословием! - усмехнулась Римма. - Узнаю тебя, Наум, ты совсем не изменился. И такой же искатель приключений. Читала о твоих подвигах в Краснопехотском и Синеозерске! Поздравляю!
  В разговоре повисла пауза, когда Наум подумал о том, что для матери, недавно похоронившей сына, Римма держится слишком спокойно. Хотя, она привыкла держать себя в ежовых рукавицах и ненавидела демонстрировать свои чувства и эмоции на людях. Чибисова ненавидела, когда ее жалели. "Жалеют слабаков", - поясняла она. И еще, ей, видимо, не хотелось озвучивать свою потерю, тем самым признавать ее реальность и лишний раз вспоминать о том, что Егор успел заразить около тридцати человек в клубе. И думать о том, что сын сам подорвал свое здоровье алкоголем и другими препаратами, потому и не справился с болезнью, Римме тоже было тяжело. Как и признавать, что она "упустила" сына. Раньше, слушая истории о бесчинствах других "золотых" сыновей и дочерей, она презрительно морщилась и цитировала "Ворошиловского стрелка" Пронина: "Детей нужно воспитывать так, чтобы не пришлось потом за них краснеть!". И тогда она могла гордиться своими детьми. Дочь никогда не доставляла Римме беспокойства. А Егор в детстве был тихим, беспроблемным мальчиком. И только в раннем отрочестве его словно подменили. Пубертатный период Егор переносил очень бурно. Ему делали скидку на сложный возраст, гормональные бури в организме и старались относиться с пониманием. А потом к парню пришло сладкое ощущение своей принадлежности к касте избранных, элиты, которой все дозволено. Это и довело его до катастрофы.
  - А обо мне ты, наверное, слышал, - Римма отошла в тень большого каштана, чтобы спрятаться от жестокого полуденного солнца. - И о Егоре.
  - Да, слышал... Соболезную тебе.
  - Сейчас я щедро инвестирую эпидемиологов и больницы, где борются с этой новой болезнью, - произнесла Римма. - Это мой ответ ей. Она отняла у меня сына, а я не дам ей загрести новые жертвы... Сравняю счет.
  - И здесь ты тоже по медицинским делам?
  - Может быть, и да. А ты?
  - Не поверишь, - закинул пробный крючок Наум, - я защищаю жену врача, который в Москве лечил Егора...
  - Жаль, что я сразу не настояла на том, чтобы к моему сыну приставили ЛУЧШИХ эпидемиологов столицы, - поджала губы Римма, - а не этого балбеса: способности ниже средних, зато гонора через край и алчность даже сейчас вылезает. Стервятник, - беспощадно определила Чибисова. - И, если жена приложила его утюгом по макушке, я готова сама ее защищать!
  Наум немного помолчал.
  - Утюг не понадобился, - сказал он, - Нестеров сам заразился и уже на карантине в Выборге слег. Но перед этим успел встретиться с женой, передать ей болезнь в бессимптомной форме, и теперь молодую женщину хотят судить за то, что она занесла вирус в коллектив. А уже Константина будет судить другой суд...
  По застывшему от ботокса лицу Риммы сложно было определить, какие чувства вызвало у женщины это известие.
  - Я не удивлена, - сказала она, - и, сказать честно, не очень опечалена его участью. Да простит меня Бог, но этому Нестерову впору было не врачом, а санитаром работать, "утки" выносить. Мне жалко только его жену, которой он напоследок подложил такую свинью. На нее теперь всех собак повесят.
  ***
  Виктор снова позвонил ей уже из Петербурга, где взял билет на вечернюю "Ласточку". Сверившись с расписанием в интернете, Вероника увидела, что эта электричка прибывает в 21.57. Времени еще оставалось достаточно. Орлова решила сходить в дом, где Константин снимал квартиру и откуда его забрали по "скорой". А еще, по словам Ильина, вскоре после этого в квартире побывал вор. Может, именно тогда и пропал телефон Нестерова. "Но зачем было его красть? Откуда заказчик кражи, если он был, мог знать, что Наум вызовет меня на подмогу? Да... Чем дальше в лес, тем больше дров!" - Ника выбросила в урну пустую картонную тарелочку из-под чебуреков, отряхнула крошки с колен и решительно зашагала к Красной площади. Оттуда было рукой подать до Вокзальной улицы, если срезать угол через тот самый Парк скульптуры, где произошла встреча Константина и Олеси...
  Солнце припекало все сильнее, и Вероника даже в тонкой футболке изнывала от жары.
  Напротив пирожковой, где она была вчера и где любил обедать Нестеров, высился массивный старый дом - добротный, на века построенный, чистый и аккуратный. Там, на втором этаже, Константин снимал квартиру и пережидал двухнедельную изоляцию после приезда из Москвы... Да, совсем рядом. До Парка скульптуры минут десять неторопливым шагом. Ника представила себе, как энергичный, жизнерадостный Константин спешит по солнечной улице в парк... Может, даже напевает на ходу. И на следующий день падает с тяжелой формой заболевания? Разве так бывает? Странно...
  Не особо надеясь на удачу, Вероника набрала на домофоне номер квартиры. Если хозяйка уже сдала жилье новым постояльцам, их расспрашивать бесполезно. А если квартира еще пустая, придется снова пилить в дачный поселок или переносить поездку на завтра...
  - Кто там? - раздался настороженный женский голос.
  - "Невский телескоп", спецкор Орлова, - ответила Ника.
  - Подождите, - связь оборвалась и через полминуты дверь парадного приоткрылась. Круглолицая женщина лет шестидесяти в капри и клетчатой рубашке с короткими рукавами вышла на улицу. Волосы убраны под косынку; в одной руке - связка ключей, в другой - микрофибра для вытирания пыли.
  - А можно удостоверение ваше посмотреть? - спросила женщина; наверное, это и была хозяйка съемной квартиры. - Опять приехали про горе это писать? Ох, журналисты, на всю область уже ославили, а меня эта квартира, можно сказать, кормит. Пенсия-то у учителей сами знаете, какая, кошкины слезы. А кто теперь ко мне поедет? Слухи быстро расходятся, все уже судачат: мол, нехорошая квартира, - она вернула Нике удостоверение. - И ковида этого как жупела боятся, думают, что вирус может месяцами на стенах и мебели жить после больного, как в книге, этой, про озеро...
  - "Вонгозеро"? - уточнила Вероника.
  - Да, она самая... Все сейчас запуганы!
  - Я как раз расследую это дело, - пояснила Орлова, - это моя специальность. И если я смогу прояснить картину, репутация вашей квартиры будет спасена.
  - Ну что ж, проходите, если так, - кивнула хозяйка. - Только извините, у меня не убрано. Дверь новую ставили. Квартиру еще и обокрали, когда моего жильца по "скорой" увезли; дверь открытая осталась, и воспользовались лихие люди - вошли, вещи кое-какие вынесли, так я от греха подальше поставила двойную дверь... Так надежнее.
  Ника поднялась по широкой лестнице на второй этаж, равноценный четвертому в новостройках и действительно увидела новенькую металлическую дверь, за которой оказалась массивная, пахнущая свежим лаком и древесиной вторая. Порог и площадка были усеяны известковой пылью с опилками и заляпаны свежей известкой.
  - Вы поосторожнее, обувь не запачкайте, - предостерегла ее хозяйка, - вот здесь перешагивайте. Я только начала убирать за мастерами.
  Екатерина Антоновна, как она назвалась, проводила Веронику в большую комнату, выходящую двумя окнами на пирожковую.
  - Вот здесь он и жил, - вздохнув, сказала женщина, - вещи кое-какие остались, я не трогаю. Мало ли, вдруг милиция снова придет или родные спросят.
  Вероника осмотрелась в комнате, где провел свои последние дни Константин Нестеров. Остались его вещи, осиротевшие, одинокие. Лежат, как при хозяине, а его уже нет. На столе - ноутбук и зарядное устройство. За тюлевой портьерой в углу огромного подоконника - стопочка музыкальных и ДВД-дисков и штатив для селфи. "Оказывается, не я одна по старинке покупаю любимые фильмы и музыку на дисках вместо того, чтобы нарезать из интернета..."
  Ника просмотрела коробки с дисками. Музыкальные сборники, которые любят слушать в машине, пара альбомов "тусовочных" песен, под которые любят отплясывать на вечеринках или разливать по пятой рюмочке. Фильмы - в основном Голливуд и Европа: фантастика, приключения, комедии, несколько артхаусных лент, сборник Гаспара Ноэ (Вероника поморщилась: страсть модного режиссера к избыточному натурализму восторга у нее не вызывала), как ни странно, пара сборников советских фильмов и сборник Федерико Феллини. Несколько дисков надписаны от руки. Это были записи торжественных мероприятий на работе и семейных праздников.
  "Свадьба. 10.03.2015. Выборг", - прочитала Ника на одной коробке и вспомнила, что Олесиной дочери четыре года... Значит, Константин сохранил запись с бракосочетания и возил ее с собой. Впервые она задумалась об их встрече в Парке скульптуры. Константин и Олеся разошлись два года назад, не оформляя расставание законодательно. Молодая женщина не захотела ехать с мужем в Москву. Она только что получила штатную должность на кафедре в медицинском колледже. А Константину предложили практику в Москве. В столицу он отправился один. Олеся с дочерью остались в Выборге. Расстались без скандала и враждебности. Вскоре Олеся сошлась с бывшим школьным товарищем Николаем Бариновым. По словам Наума, который уже успел побеседовать с общими знакомыми пары, Николай и Олеся производили впечатление счастливых супругов. К дочери Нестеровой Николай относился прекрасно, и девочка привязалась к "дяде Коле". Но вот приезжает Константин и встречается с Олесей в Парке. Судя по знаменитому видео, общались они очень тепло, веселились и дурачились, как юные влюбленные. Ника взяла для себя на заметку: обратить внимание и на этот момент. Знал ли Баринов о встрече гражданской жены с официальным мужем? Как он относился к этому? Надо бы и с ним побеседовать, но сейчас это невозможно. Николай все еще лежит под аппаратом искусственной вентиляции легких и к нему не пускают даже родственников. Не то что журналистку без пропуска... Вероника вспоминала, что ей известно о новом вирусе: как скоро выздоравливают после него те, кому повезло? Когда их выписывают из больницы? Когда они смогут общаться, не рискуя заразить окружающих? Нескоро, - констатировала она, осмотрев полку в ванной: стандартный набор мужских принадлежностей для бритья, зубная паста, щетка, гель, мыло и шампунь. Ничего особенного: "Колгейт" и "Эйвон".
  На кухне обнаружился комплект пластиковой посуды, завернутый в целлофан, а также - пачка чая и баночка кофе. Очевидно, Константин не утруждал себя закупкой продуктов и готовкой, предпочитая питаться "быстрыми" супчиками и пюре и бегать за пирожками через дорогу. Пластиковую посуду привез, чтобы пользоваться ею в первые две недели, не желая занести вирус, если он есть, на хозяйскую посуду.
  Возле термопота у стены приткнулась какая-то книга в твердом серо-голубом переплете. Вероника присмотрелась: нет, это был ежедневник. Девушка взяла его в руки, открыла наугад. "14 февраля. Похоже, пушной зверь скоро и до нас доберется. Все к этому идет. Приготовимся, будет жарко!". Итак, это дневник. А полицейские и хозяйка его не заметили!.. Обложка сливается со скатертью и обоями, и у стены книжицу приметить непросто. Но все равно... Ох и работнички!
  Сунув дневник в сумку, Ника выглянула в прихожую, где ревел пылесос. Екатерина Антоновна добросовестно убирала из прихожей и с площадки пыль и щепки после установки двери. Ради гостьи она приостановила уборку, приготовила чай и охотно рассказала о приезде Константина и о том, как он заселялся.
  - Бронировал квартиру еще из Москвы по объявлению, я на "Авито" уже пять лет размещаю. Приехал вселяться - все чин-чином: маска, перчатки, дистанцию два метра держит, деньги на карту перевел, чтобы за купюры не хвататься. Нет, больным не выглядел. И вот еще что: на днях он мне на дачу позвонил, спрашивал, где лампочки купить, в прихожей, говорит, перегорела. Скоро, сказал, на работу выйдет. Голос такой веселый, энергичный. Нет, никакой одышки не было. И кашля тоже. А на другой день звонят мне: квартиранта вашего по "скорой" с ковидом прямо из квартиры забрали, в тяжелом состоянии, вы бы, мол, проверились. Я, конечно, сразу пошла, все анализы сдала, в моем возрасте болеть неохота. Вчера результаты пришли: Бог миловал, здорова.
  Выйдя из дома, Вероника остановилась в задумчивости. Хотелось поскорее прочесть дневник Константина; а что если там будет какая-то ниточка, ведущая к разгадке. Но солнце припекало все сильнее; даже в тени было душно, и асфальт обжигал сквозь подошвы босоножек.
  "Надо окунуться, - Вероника вспомнила разговор девушек из трамвайной кофейни о том, каким красивым стал городской пляж после реконструкции. - А потом на свежую голову посмотрю дневник".
  Вспомнив о том, что не взяла купальник, Ника решила сходить в местную торговую галерею, где за весьма скромные деньги можно было купить отличные финские или шведские вещи. В Питере таких цен практически не было, даже в секонд-хендах или "Фикс-прайсах". Ника всегда бывала в этой галерее, приезжая в Выборг. Не обходила она и магазин в лабиринте проходных дворов, тоже щеголяющий гордой синей вывеской: "Лучшая одежда из Финляндии и Швеции!". Может и сейчас найдет что-нибудь стоящее...
  - Масочку наденьте, - попросила ее сидящая у входа кассирша. - У нас новый завоз, летние вещи, добро пожаловать.
  В длинном помещении у полок, стеллажей и кронштейнов царило оживление. Две женщины придирчиво изучали детскую одежду. Несколько девушек выбирали себе шорты, топики и летние платья. Парень лет тридцати примерял сандалии.
  Вероника принялась рассматривать купальники на кронштейне и довольно быстро нашла подходящий - голубой, спортивного фасона и размер как раз подходящий.
  Стоя у кассы, она боковым зрением увидела в глубине зала знакомые рыжие волосы и розовый костюм, обтягивающий полную фигуру. Маргарита Сидоренко не обратила на нее внимание или просто не узнала. Она азартно ворошила вешалки с платьями под табличкой "Уценка".
  "Что, деньги уже закончились? - догадалась Вероника. - Выплата была одноразовой? На босоножки и сумку хватило, а за платьем пришлось привычно топать в дискаунтер?"
  Сидоренко долго и занудливо расспрашивала одну из продавщиц о достоинствах и недостатках выставленных в зале платьев и потребовала скидку. Похоже, ей просто доставляло удовольствие быть в центре внимания и заставлять кого-то хлопотать вокруг.
  Расплачиваясь за купальник (по меркам Питера - почти даром, тем более за настоящий новый "Monki"), Вероника увидела, как Маргарита скрывается в примерочной, еле удерживая целый стог платьев. "Да, если я хочу с ней побеседовать после шоппинга, придется подождать. Часок-другой. Как раз успею сбегать в финский секонд за пляжными шлепанцами, если они там уже есть!".
  Ника привычно пробежала через пару проходных дворов и спустилась в приятно прохладный полуподвал, где знакомая продавщица как раз развешивала летние вещи. Ника довольно быстро выбрала очень симпатичные тапочки из вспененной резины под цвет нового купальника, расплатилась и вернулась к торговому центру. У кабинки, прочно оккупированной Марго, уже стояли четыре недовольные женщины. Только через двадцать минут довольная Сидоренко появилась в зале и отнесла к кассе единственное отобранное платье, не забыв покривить губы на небогатый выбор, прокомментировать кабинку - "Всего два крючка, и хоть бы пуфик поставили, я что должна, сумку на пол класть?!" и огрызнуться на замечания ожидающих покупательниц: "Я тоже за покупками пришла и хочу примерить то, за что собираюсь платить деньги! Имею право!".
  Помахивая легким пакетиком "Спасибо за покупку", довольная, как сытый вампир, Марго выпорхнула на проспект. Почему-то при виде задерганных продавщиц и возмущенных долгим ожиданием покупательниц Веронике пришло на ум именно это сравнение.
  - Добрый день, Маргарита Петровна, - сказала она, погасив вторую сигарету.
  Женщина с удивлением обернулась:
  - Мы знакомы?
  - Мельком. Я журналистка. Приходила в колледж в тот день, когда увезли вашего коллегу, Павла.
  - А-а, теперь я вас вспомнила, - протянула Маргарита. - А я думала, что вы уже уехали. Каникулы себе устроили за счет редакции? - она выразительно посмотрела на пакеты с купальником и шлепанцами в руках у Вероники.
  "Полегче, милочка. Я тебе не продавщица, могу и ответить!"
  - Должно быть, у вас очень много свободного времени, если вы так долго расследуете совершенно очевидное дело, - продолжала Сидоренко, передернув плечами. - Я ничуть не удивлена тем, что Нестерова до такого докатилась. С самого начала знала, что с этой блатной мы еще горя нахлебаемся. Можете так и написать: в какой-то другой сфере бестолковая деточка важной персоны займет штатную единицу, будет баклуши бить, дурака валять и получать оклад, но в медицине такое невозможно. В этой отрасли должны работать настоящие профессионалы, а не случайные люди и не чьи-то протеже!
  Проникнуться ее пафосом Веронике мешали новые босоножки Марго, щедро усеянные стразами. "Это, наверное, те, которые Наум ей купил взамен испорченных. Маргарита без ложной скромности выбрала самую дорогую пару в местном магазине обуви... Я бы на ее месте взяла бы самые дешевые пластиковые тапочки, просто чтобы добежать до дома и уж конечно не согласилась бы, чтобы за мою обувь платили. А она, как я помню по словам Наума, еще и на кафе его раскрутила..."
  - Как себя чувствует Павел? - спросила она.
  - Спасибо, плохо, - фыркнула Сидоренко, - кстати, это благодаря Нестеровой. Она же была твердо уверена, что правила не для нее писаны и даже вирус обойдет ее стороной, почтительно и на цыпочках! Как же, она ведь дочь самого Тропинина, плевать ей на всякие нормы и ограничения! - покраснела от давнишнего раздражения Марго. - Но в том-то и дело, что вирусу наплевать, чья перед ним дочка, он поражает всех, не глядя в паспорт и на степень крутизны и понтов каждой особи! А у Паши слабое здоровье, иммунитет почти на нуле, он и схватил тяжелую форму заболевания и сейчас лежит под аппаратами.
  Марго так распалилась, что Вероника посмотрела на нее с опаской: как бы дамочку не хватил тепловой удар от избытка чувств.
  - Может, присядем на лавочку? - предложила она, указав на сквер, в котором недавно ела чебуреки. - Что-то очень уж припекает.
  - Давно такого лета не было, - Маргарита одернула тесноватую юбку и достала удушливо пахнущий жасмином бумажный платочек. Теперь она уже вошла в раж и жаждала расписать перед петербургской журналисткой ненавистную Нестерову самыми черными красками. - Однажды мы до августа ходили в куртках, а сейчас просто Африка. И как долго держится жара!
  - В Питере тоже жарко.
  - Чтоб я еще раз к ним пошла! - проходя мимо "Крыма", Сидоренко нарочно повысила голос, тыча пальцем в сторону кафе, из которого на нее смотрели удивленные продавец и двое покупателей. - Фу! И вам не советую! Уж лучше на юг поехать, там лучше готовят свое национальное блюдо, а нашим лучше и не браться за чужую кухню!
  При виде обескураженного продавца Маргарита удовлетворенно усмехнулась и с триумфальным видом прошествовала мимо. А Ника так же громко ответила ей:
  - А я тут уже ела и мне чебуреки понравились. Может, вам просто не повезло или вкусовое восприятие было нарушено...
  В сквере Маргарита произнесла:
  - Я на вашем месте постаралась бы выяснить, кто оплатил этой старлетке адвоката. У Нестеровой вечно ветер в карманах свистит, все на ерунду спускает. То новые джинсы, то духи, то игрушки для своей девчонки! Баловство! Мы прекрасно росли без этих жутких пупсов, которые, видите ли, плачут, пьют воду и, извините, писаются. Наше поколение было другим, а нынешним все вынь да подай... И такие безмозглые мамки-инфантилки им потакают!
  "Насчет нашего поколения она зря, - подумала Ника. - Судя по штатному расписанию на сайте колледжа, Сидоренко старше меня на семь лет".
  - У нее вечно не хватало денег, - говорила Сидоренко, - иногда даже сто рублей на внутренние нужды колледжа сдать не могла. Могла, как ребенок, в первый день профукать всю зарплату, а потом бутеры в сумке носить вместо того, чтобы, как все добрые люди, поесть в буфете...
  Веронику все больше раздражала эта особа, любительница говорить людям гадости, зная, что официант, продавец или офисный служащий не имеют права достойно ей ответить. Раздражали ее довольная ухмылка Марго при виде деморализованного ее хамством человека, ее способность возненавидеть просто так, ни за что, умение изобретательно травить и изводить неугодных... Марго знает, что по закону женщину с ребенком уволить нельзя. Вот и делала все, чтобы Олеся сама захотела уйти...
  - Интересно, кстати, как ее на Резервной приняли, - сладко потянулась Марго, в голос которой прозвучали мечтательные нотки. - Там выпендриваться не дадут и на понтах не проедешь, сразу по шее насуют, чтобы знала свое место! Там ей не тут!
  - Я не располагаю такой информацией, - ровным голосом ответила Вероника, - изолятор закрыт для посещений. - "Ну и гадюка! А как насчет того, что не стоит не желать другим то, чего себе не желаешь?".
  - Я надеюсь, что Нестерову не отмажут, - Марго снова промокнула лоб и виски удушливо пахнущим платочком. - Надо показательно осудить хотя бы одного пофигиста, плюющего на введенные ограничения, чтобы другим неповадно было, а то совсем страх потеряли. Так вот, видели бы вы ее адвоката! Расфуфыренный, лощеный, прохвост, каких мало! - снова налилась краской Маргарита. И за этими словами явно крылась чисто женская обида на Наума, который проигнорировал ее попытки пофлиртовать, либо элементарно не заметил их, увлеченный расследованием. И Сидоренко это страшно оскорбило; она-то была уверена в своей способности покорить любого мужчину, который ей приглянется...
  - И давно ли вы так не любите Олесю Нестерову? - спросила Вероника. - Это ведь не сейчас началось?
  Она знала от Наума, что отношения между Марго и Олесей были напряженными с первых месяцев Олесиной работы в колледже. Чаще всего открытые конфликты вспыхивали с подачи Маргариты Петровны, задевающей молодую коллегу почем зря. И если бы Сидоренко начала утверждать, что ничего не имела против Нестеровой, и "если бы не эта ужасная история...", Ника легко подловила бы ее на лжи. Или если бы Маргарита начала обвинять Олесю: "Я с ней хотела по-хорошему, а эта малолетняя хамка и истеричка..."
  Но Маргарита тоже это понимала.
  - А за что мне ее любить? - поджала губы женщина. - Я же не ее поклонник, ошалевший от ее неземной красоты и юбок по самое никуда...
  Она вздохнула:
  - Типичная "мажорная" девица, избалованная до предела, любит жить за чьей-то спиной и ездить на чьей-то шее. Никакого серьезного отношения к работе, никакой гражданской ответственности. Видели бы вы: она могла заявиться на лекцию одетая, как на пляж или в ночной клуб! Постоянно опаздывала, заставляя детей в аудитории ждать...
  - Каких детей? - спросила Вероника.
  - Ну, студентов, я оговорилась. Важен сам факт: преподаватель не умеет рассчитывать свое время и не уважает ни себя, ни окружающих. Какой пример она подавала учащимся? Весной нарушала режим самоизоляции - видите ли, ее ребенку нужен свежий воздух, выкладывала ВКонтакте селфи со своей девчонкой на набережной, даже без масок! У нас всех тоже дети, - поджала губы Сидоренко, - но мы понимаем: нельзя, значит нельзя! А она себя выше всех считала: всем нельзя, ей - можно! Все могут дома посидеть, а она - нет! И вот теперь пошла на встречу с человеком, который приехал из Москвы, не переждал еще двухнедельный карантин и не получил результаты тестов на ковид. Обнимались в парке, целовались, на площадку через ленту перелезли и свою девчонку на карусельке крутили...
  - На видео этого не было, - навострила уши Вероника, - ни перелаза через ленту, ни карусельки... Видео начинается с того, что девочка съезжает с горки, и отец ее ловит. О чем вы говорите, Маргарита Петровна? Вы что, тоже были тогда в парке?
  Кажется, пазл начал потихоньку складываться. Уж больно плотно совпали по времени события: сразу после встречи с женой падает с тяжелой формой заболевания здоровяк Нестеров; Олеся переболела бессимптомно; в колледже начали заболевать сотрудники, а в Ютубе появляется компрометирующее видео, которое тут же шлепается в почту к директору, а распаленная гневом Маргарита рассказывает о том, чего не было в кадре. Марго давно ненавидит Олесю и спит и видит, как бы выжить ее из колледжа. Вскоре у Маргариты появляются деньги на дизайнерские босоножки и сумочку...
  - Вы не сразу начали записывать их встречу в парке? - "в лоб" спросила Вероника. - А жаль. Если бы удалось запечатлеть, как они перебираются через ленту, это смотрелось бы еще эффектнее.
  Маргарита поняла, что в пылу выдала себя и замолчала. С лица сошли все краски, а взгляд заметался.
  - О чем вы говорите? - хрипло спросила она, достала бутылочку воды и отпила несколько жадных глотков. Потом добавила:
  - Все равно вы ничего не докажете.
  - Может, и докажу, - ответила Вероника, - очень легко вычислить ай-пи адрес компьютера, с которого было выгружено на Ютуб видео с Нестеровыми и откуда на почту ректора отправили письмо с вложением. Маргарита Петровна, - она достала визитную карточку, - возьмите. И не спешите выбрасывать. Тут все мои контакты. Если надумаете поговорить по душам, о том, кто вам "заказал" Олесю, обращайтесь.
  - Мне еще жить не надоело, - но карточку Марго все-таки сунула в сумку. - А вы не докажете, что видео сделала я. Мало ли, кто мог воспользоваться компьютером! В колледже много народа работает. А за клевету журналиста можно легко привлечь по статье. И вообще, я имела полное право снимать и делать достоянием общественности нарушение правил техники безопасности во время режима ЧС! Это мой гражданский долг. Я не Нестерова, у меня есть чувство ответственности. Я что, была неправа, предупредив своего начальника о потенциальном источнике заражения в коллективе?
  - И чувство ответственности неплохо вознаграждается, - Вероника указала на сумку Сидоренко, - дорогое удовольствие, годовая зарплата...
  - Я накопила деньги, - выкрутилась Маргарита, - откладывала, потом премию дали. А что? Имею право!
  Поняв, что эту скользкую особу можно только припереть к стене неопровержимыми доказательствами, Ника поднялась со скамейки и на прощание сказала:
  - Насчет гражданского долга... Маргарита Петровна, вам бы тоже провериться на ковид после того, как вы общались на днях с московской гостьей, госпожой Чибисовой. А то где гарантия, что теперь вы не являетесь потенциальным источником инфекции? Вы меня спрашивали, как живется в СИЗО Нестеровой, а сейчас сами рискуете по той же 236-й оказаться ее соседкой...
  - Да пошла ты..., ... продажная! - донеслось ей вслед.
  - Дорогу покажите, вы там чаще бываете, - ответила Ника, еле сдерживая смех: "Кажется, я ее напугала!".
  ***
  Разница с прошлым годом была видна издалека. Если раньше поворот на пляж от Крепостного моста выглядел, как обычная тропинка, заросшая травой, то сейчас ее сменили аккуратные ступеньки. Преобразилась и набережная - вместо щербатого асфальта и ржавой проволоки вдоль берега раскинулась красно-серо-бежевая плитка и идеально ровное покрытие проезжей части. Тротуар был разделен на пешеходную и велодорожку. Ника позавидовала выборжцам: жаль, что в Питере далеко не везде есть дорожки для любителей велосипедов, самокатов и сегвеев. Из-за этого пешеходам часто приходится увертываться от самокатчиков и велосипедистов...
  Пляж тоже изменился. Ухоженный, опрятный, уютный, хоть и небольшой. На нем тоже работало кафе с летней площадкой. В тени деревьев расположилась зона отдыха со скамейками и качелями.
  Ника решила, что выпьет кофе, уходя с пляжа... До приезда Виктора еще есть время, а ей надо хорошо обдумать итоги дня.
  "Я не удивлена, - Ника разделась в кабинке и стала натягивать новый купальник, - записать видео, запилить его в ютуб и тут же переслать ректору - вполне в стиле Марго. Она из кожи вон лезет, чтобы устранить Олесю, но остается загадкой, кто ей за это заплатил? Может, это тот же человек, который звонил мне по ночам с телефона Нестерова? И зачем именно сейчас в Выборг приехала Чибисова, сына которой Константин не смог спасти в Москве? О чем ее юрист беседовал на мосту со следователем? Кто нанял Ратникова и зачем: напугать меня, покалечить или задавить?"
  Вопросов было очень много, но это только раззадоривало Веронику. Купаясь, она намечала план действий.
  Присмотреться к юристу Чибисовой: что он за птица?
  Выяснить, кто заплатил Маргарите за видео из парка. Может, снимала она компромат по собственной инициативе, но, когда ей за это предложили гонорар, отказываться не стала. Она сама проговорилась о том, что заказчик все-таки был: "Мне еще жить не надоело".
  Еще раз поговорить со следователем.
  Запросить биллинг номера, с которого ей звонили.
  Попробовать расколоть Ратникова. Если киллер сможет доказать, что просто нарушил ПДД, желая покататься по тротуару и случайно налетел на Веронику и компанию подростков и состояние аффекта, когда выхватил нож (а он, скорее всего, сумеет), его могут вскоре выпустить. Если заплатить ему больше, чем заказчик, или пообещать защиту, может, в ответ он будет откровенен.
  Устроившись на лежаке у воды, Ника раскрыла серо-голубой ежедневник. Первая запись в нем была датирована 19 августа прошлого года, задолго до пандемии, но на всякий случай Вероника читала все подряд, надеясь найти ключик к разгадке.
  О личном в дневнике было мало; большую часть времени Константин отдавал работе. Несколько раз в дневнике мельком упоминались девушки, но бегло и ненадолго. Зато он часто вспоминал Олесю. О досуге Константин тоже рассказывал лаконично: "Воскресенье. Дождь. Шашлык отменился"; "Сплавлялись на байдарках. Пороги - сказка!", "Новый год. Главный разгулялся, заказал зал до семи утра. Теперь до вечера буду отсыпаться". Не забывал он и о дочери, которую ласково называл "Лисенком". "У Лисенка день рождения. Поздравил по скайпу", "Лисичка в интернете скоро будет лучше шариться, чем я. Вот это поколение индиго растет!", "Леся привозила Лисену на майские. Спрашивает, когда я приеду". "Еду в Выборг. Самсонову достался Клин. Леся и Лисик рады".
  Очень длинно Константин рассказывал о парне, которого не смог спасти в самом начале пандемии. Да, это был не первый случай, когда врачи оказались бессильны. Но Нестеров тяжело переживал случившееся. "Двадцать лет, только начинал жить. А теперь у него уже ничего не будет". Читая дальше, Ника увидела, как Нестеров был ошарашен поступком Егора: почувствовав себя больным, парень пошел не к врачу, а в ночной клуб. "Как индийский махараджа, вместе с которым погребают всех его жен и слуг, - негодовал доктор, - не понимаю я эту логику! Мог же сам спастись, если бы захватили болезнь пораньше, а он хотел всю тусовку за собой утащить!". Много размышлений о том, почему не удалось спасти Егора: "Явно начал выпивать еще в школе, а потом и более серьезные препараты добавились, всякие пилюли радости, вот иммунитет и снесло в ноль. И внутренние органы, как у глубокого пенсионера. Хотя бывают и 80-летние крепче, чем он. А начиналось все весело: дружеская компания на поребрике, длинноногие девочки, винишко из горла, мат-перемат, и дух захватывает от ощущения того, какой ты взрослый и крутой. К чему это приводит, лучше всего знаем мы, врачи. Даже родители часто узнают правду о досуге своего взрослеющего дитяти слишком поздно, когда уже пройдена точка невозврата - как у Е. Ч. Отравленный организм просто не в силах был сопротивляться инфекции". "Его мать мне жалко несмотря на все ее оскорбления и угрозы. Нередкая ситуация - бизнесмены, селебритис, политики не всегда успевают уделять внимание своим детям и откупаются от них дорогими вещами. Как в "Игрушке": у сына миллионера есть все, кроме внимания и общения. Родителям просто некогда, а няньки и гувернантки не смеют воспитывать барчука, а то он пожалуется родителям - и прощай, работа. Вот у "мажорных" детей часто бывает дефицит внимания, общения и воспитания и отсутствие границ дозволенного. Сейчас мать Е. Ч. корит себя за то, что упустила сына - но ищет, на кого переложить вину, чтобы не было так больно. И виноваты прежде всего, по ее словам, мы!".
  Ника перевернула страницу. "Разговаривал с Лесей. Похоже, у Кольки там все серьезно. Глаша наотрез отказалась ехать, как она сказала, "из столицы в Мухосрань". Вот и прекрасно. С этой дурой мне больше не хочется иметь никаких дел".
  Ника нахмурилась. Где это у Николая Баринова "все серьезно"? Но с ним пока не побеседуешь, он все еще в интенсивной терапии, а к Олесе в СИЗО вряд ли можно пробиться.
  Ника перевернулась на живот.
  "Мать Е. Ч. меня чуть ли не перед иконой проклинает. Человек от горя вне себя, это должно пройти. Но главный на всякий случай решил ускорить мой перевод".
  "Выборг. Жара совсем не северная. Сдал тесты. Жду".
  "Третий день карантина, а в открытое окно так соблазнительно пахнет кулебякой из кафе напротив... После "роллтонов" и "Петры" так хочется чего-нибудь натурального!"
  "Скоро можно будет встретиться с Лесей и Лисей. Ну и дурак же этот Колька - нашел, на кого променять Олесю!".
  Ника перевернула страницу.
  "Ура! Пришли результаты тестов. Всюду - минус. Назначил встречу своим девчонкам. Теперь уже можно с ними встретиться. Скоро на работу!".
  ***
  Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.
  Чем дальше в лес - тем толще волки.
  Вот это поворот.
  Константин был здоров.
  Как удачно, что она заглянула на квартиру и не поленилась осмотреться повнимательнее.
  И никто не нашел дневник Нестерова, ни полиция, ни врачи, ни хозяйка.
  Но отчего Константин слег через день после того, как сделал эту, последнюю, запись?
  Отчего заразились Олеся и ее коллеги?
  Новые загадки!
  Ника сидела за столиком кафе, и пила двойной эспрессо. Ей нужно было хорошо обдумать новый поворот дела, и для этого обычного кофе было мало.
  Пляж шумел и переливался разноцветьем зонтиков, полотенец, кругов и купальников. Летали мячи на спортивной площадке. Музыка в кафе мешалась с оживленными голосами и смехом отдыхающих.
  "У Николая была женщина, ради которой он собирался уйти от Олеси. Вот тебе и хорошая пара!" - Вероника набрала номер Гершвина.
  - Загораешь? - адвокат услышал в трубке на заднем плане объявление по радио: "Температура воздуха... градусов! Температура воды... градусов".
  - Имею право после того, что я нарыла, - "и после того, как меня едва не задавили".
  - Поделись-ка.
  - Видео встречи в парке выложила и переслала ректору Маргарита. За это она и получила гонорар. У Баринова была любовница, ради которой он собирался уйти от Олеси. Ну, а главное... Ты сейчас стоишь, или сидишь? Лучше сядь, а то упадешь...
  - Все скамейки заняты, - хмыкнул Наум, - а подсаживаться я не хочу. Дистанцию надо соблюдать...
  - Скамейки? А где ты?
  - На набережной. Иду к пляжу. У меня была пара встреч, после которых хочется хорошенько пополоскаться в чистой воде... И раз уж ты тоже здесь, обменяемся информацией на месте. А тут недурно. Настоящая европейская набережная. И радует, что никто не нарушает границ. Пешеходы, велосипедисты и водители держатся каждый на своей территории и не лезут на чужую. А то в Питере мне все чаще хочется дать хороший поджопник очередному придурку на самокате, когда он мчится по тротуару, как наскипидаренный, да еще трезвонит в спину прохожим. Пнуть его так, чтобы он за горизонт улетел! Право слово, Ника, однажды я так и сделаю: возьму очередного звонаря за шкирман и закачу такой пендель, что он до Гавани полетит со своим "дрынь-дрынь-пухом" в обнимку...
  - Можно подумать, ты так часто ходишь пешком, что тебя уже успели достать электросамокаты, - усмехнулась Ника, - с высоты своего "рэйндж-ровера" ты на них можешь наплевать и забыть.
  - Иногда хожу, а то в горы сейчас на досуге не съездишь, не полазаешь, - вздохнул Наум, - и, чтобы не потерять форму, я стараюсь побольше ходить пешком... Так вот, мне нравится дисциплинированность местных: пешеходы не забредают на проезжую часть, а самокатчики не рассекают по тротуару.
  - Выборг до 1940 года был финским городом, - пояснила Ника, - и в нем до сих пор сохранилась европейская культура и не прижилась наша манера думать, что "если хочется - то можно" и "пусть правила дураки соблюдают".
  - Это верно, - крякнул Гершвин, - так и рассуждают: а что тут такого, плевать на запреты, если очень хочется, этикет - для лузеров, и так далее... А когда со своим нарушением правил расшибают башку, то виноваты все, кроме них самих. Вот помню: был случай, когда на окраине приготовили к сносу аварийный дом, огородили его, предупреждения написали, все по правилам. Но в ограде тут же дырку проделали, чтобы угол срезать, а потом трое работяг зашли после смены "культурно отдохнуть" с бутыльментом. У них же рефлекс: ну и что, что написано "Нельзя" - им же хочется, значит, можно, а кому не нравится, пусть идет туда и растуда. Зашли они в дом, поднялись на второй этаж - чтобы выпивать с красивым видом из оконных проемов... А лестница под ними возьми и обвались, совсем протрухлявилась. К счастью, все трое живы, только долбанулись здорово и остатки мозгов вышибли. Если они были... Тут же начали в суд и в прокуратуру писать - почему, мол, никто не заделал проем в ограде аварийного здания, почему никто не охранял территорию и позволил людям подвергаться опасности в рушащемся здании? Какого-то блогера, такого же отбитого, нашли, и он с их подачи давай выступать и всех поливать, начиная с коммунальщиков и заканчивая чуть ли не мировым правительством: чего, мол, позволяли людям в пролом на аварийную территорию шастать, чего не заделали его сразу и не поставили рядом полицейского с дубинкой? - Наум заржал. - Ты, может, об этом деле слышала, его мой друг вел. Говорит, на суде ржак стоял, как в конюшне. Судья еле втолковал истцам, что, если дом выселили, огородили и повесили запретительные таблички, то нечего было туда лезть, их же никто в этот пролом силой не затаскивал, и рядом был плакат: "Не входить, опасно!". И кто им виноват, что они не читали объявление или плевали на него? Думали, что запреты - это для слабаков, а они - круче крутых яиц. А расшиблись чуть ли не всмятку, - цинично скаламбурил Наум. - И вместо компенсации за ущерб получили кукиш. Еще повезло, что сами под статью не попали...
  - Да, я читала об этом процессе.
  - Жаль, не я дело вел. Вот бы, как говорит мой сын, проорал с этих дураков!
  Наум появился в аллее, ведущей к пляжу.
  - Ну, что? - спросила Ника. - Обсудим наш день, или искупаемся?
  - Искупаемся, - Гершвин расстегнул рубашку. - Уууф! И это север? Это же Африка, блин! Так видео сделала наша королева Марго? Ясно. От нее только и жди чего-то подобного. Такие в 37-м году сладострастно писали доносы на соседей, - он сел на камень, чтобы разуться.
  - Ты был прав насчет Ильина, - сказала Вероника после купания, когда они уже сели за столик в кафе, - его действительно мать стоя родила. Сколько раз он был на съемной квартире Нестерова, и не нашел его дневник! Как же они осмотр проводили? И так же, спустя рукава, его телефон ищут... Хотя, может, он в деле. В "Драме на охоте" хорошо показано, как ловкий следователь может достоверно тупить в нужные моменты - и развалить дело или подставить невиновного.
  - Ты думаешь, что Ильин похож на героя "Драмы"? - хмыкнул Наум. - А мне он показался просто тупицей, который даже свой зад в сортире не найдет без помощи...
  Им принесли кофе и тосты для Наума и яблочный фреш для Вероники.
  - Если бы Ильин намеренно хотел скрыть информацию из дневника, - Наум неспешно взял тостик, - то нашел бы книжицу первым... И больше ее никто бы не увидел.
  Вероника кивнула. В самом деле, чтобы вести дело в заданном направлении, следователь лучше проверил бы место проживания потерпевшего и забрал его дневник.
  Открыв последнюю запись, Наум поднял бровь:
  - Так он был здоров?! И не мог заразить Олесю? Ника, я - твой должник. Эти записи дают мне в руки хороший козырь!
  ***
  - А я беседовал с ректором, - сообщил адвокат, доедая тосты, - но ничего особенного не выяснил кроме того, что живет он не по средствам, не любит вмешиваться в конфликты на работе - пусть, мол, сами разбираются, и почему-то дает слишком много воли Маргарите, она при нем - как серый кардинал... И может быть, он похаживает налево, и Маргоша либо хорошо об этом знает и хранит тайну, или была в числе его метресс...
  - А то у тебя их не было.
  - Были, - признал Наум, - и одна из них оказалась зубастой щучкой. Она не захотела смириться с тем, что я решил прекратить отношения, и в отместку организовала мне проблемы на службе и развод с женой. Я в долгу не остался...
  Ника молчала, допивая свой сок.
  - Ей спешно пришлось перебрасывать свой бизнес в Москву, а то в Питере ее замонали бы проверками...
  Вероника начала догадываться, к чему ведет Наум. До сих пор о его первом неудачном браке она знала только в общих деталях: "Из-за женщины", - скуповато говорил ей приятель...
  - Это была Римма, - пояснил Наум, - наш поединок закончился вничью...
  - А в ресторане отеля ты вел себя так, будто впервые ее видишь.
  - Как и она, - хмуро сказал Гершвин, - но сегодня мы пересеклись к почтамта, "под развесистым каштаном", как герои антиутопии. Она сказала, что спонсирует эпидемиологов и ковидные госпитали, это началось после гибели Егора. Римма решила, что раз не смогла спасти своего сына, то хотя бы другим поможет бороться с вирусом. И в Выборг приехала по благотворительным делам...
  - Ты ей веришь?
  - НЕ знаю. Я если и доверяю, то проверяю.
  - Я тоже. Кстати, к нам едет Витя, - Ника посмотрела на часы. - Скоро сядет на "Ласточку".
  - Как это он бросил свой город?
  - Сказал: поработает по дистанту, это не хуже, чем из кабинета, а то, что на меня чуть не наехали, его обеспокоило.
  - Так, с этого места подробнее, - насторожился Наум, - кто наехал? Как?!
  ***
  Вокзальная кофейня была уже закрыта, и Наум скислился, вспомнив круглосуточные "Хаузы" и "Кофиксы" в Петербурге на вокзалах. Но удержался от колкостей, за что Ника была ему благодарна. Она любила Выборг и не хотела, чтобы Наум ехидничал о нем.
  Она видела, как задела ее друга встреча с бывшей любовницей, разрушительницей семьи. Сильнее, чем он ей показывает.
  - С этим дневником я Ильина крабом поставлю, - сказал Наум.
  - А кто тебе его достал?
  - Мы Ильина морепродуктом поставим, - изменил формулировку Наум.
  - Вот если бы еще найти любовницу Николая и того, кто на самом деле заразил работников колледжа, - вздохнула Ника, - и еще узнать, что на самом деле свалило Константина, кто нанял Ратникова и почему юрист Риммы гонялся за мной с электрошокером...
  Радио сообщило о том, что прибывает скоростной поезд "Ласточка" из Петербурга. По табло побежали цифры и строчки.
  - Выясним, - сказал Гершвин.
  ***
  Невысокий молодой человек с пучком темно-русых волос на затылке и рюкзачком за спиной меньше всего походил на грозного Витьку-Святошу, некоронованного хозяина довольно большой территории, влиятельного бизнесмена и начинающего политика. Но его узнали. Полицейские и дежурная у терминалов на выходе из перехода при его виде переглянулись, и женщина-контролер проводила Морского круглыми от удивления глазами. Он спокойно приложил билет к сканеру и прошел в автоматические воротца. Ника помахала ему рукой.
  - Рад тебя видеть, - голос Виктора, обнимающего Вероника, слегка дрогнул, и девушка поняла, что это не пустые слова, он действительно рад видеть ее живой и относительно невредимой. "Я устал терять любимых людей", - сказал ей однажды Морской, и это не было преувеличением. К 20 годам Виктор потерял родителей, старшего брата, двоюродную сестру и дядю. После этого он много лет залечивал болезненные душевные раны и избегал душевных привязанностей, чтобы снова не пришлось страдать. Но встреча с Никой пробила броню, которой он себя окружил. За маской жесткого циника прятался страдающий человек, и Ника увидела это первой. Когда Виктор понял, что для него значит петербургская журналистка, было уже поздно. Да и Ника впервые отступила от своего правила - на работе не отвлекаться на личное... Иногда душевный зов был не подвластен жесткому деловому прагматизму...
  От Виктора пахло его любимым "прохладным" парфюмом и жарким солнцем. Еле уловимо в "букет" вплетались ароматы нагретой на солнце кожи, крепкого кофе и сигарет. Морской слегка похудел, под глазами темнели круги.
  - Устал? - спросила Вероника.
  - Наоборот отдохнул. Чудесно вздремнул в электричке. Наум Моисеевич, рад встрече. По работе, или отдыхаете?
  - По работе. Сложное дело.
  Мужчины обменялись рукопожатием.
  - Вы за другие и не беретесь, - заметил Виктор, когда они выходили с вокзала, - предпочитаете повышенную сложность.
  - Простыми делами пусть салажата занимаются, руку набивают, - самолюбиво вскинул голову Наум.
  - Я могу вам помочь? - спросил Морской.
  - Сможешь, - ответила Ника. - Ты вовремя приехал.
  - За завтраком все обсудим, - по привычке уже начал распоряжаться Морской. - А сейчас хочется выспаться. Сплю по несколько часов в сутки, иногда даже - в кабинете на диванчике. Мася скоро забудет, как я выгляжу.
  - Не забудет, у манулов хорошая память.
  - Тут как раз хорошо отсыпаться, - сказал Гершвин, - я приехал тоже с чугунной головой, а в Выборге через два дня - как огурчик. Здесь воздух особенный...
  - И я так же, - добавила Вероника. - Выборг словно заряжает энергией.
  - Это мне и нужно, - улыбнулся Виктор. - А то я уже совсем умотался с этим режимом ЧС. Даже в маленьких городах мэрам скучать некогда...
  ***
  - Гостиница "Виктория", ну надо же, - развеселился Виктор, прочитав название над парадным, - ты обо мне вспомнила, выбирая место проживания?
  - Я вспомнила о тебе, увидев в интернете рекламу отеля "Морской" где-то на юге, в курортном городке, - ответила Вероника.
  - Интересно, надо будет погуглить, - Морской поцеловал Нику, - может, поедем туда, когда утихнут пандемианские страсти...
  В вестибюле из круглосуточного бара им навстречу вышла Римма Чибисова. С гневными красными пятнами на щеках она кому-то выговаривала на ходу, обернувшись к бару:
  - И извольте запомнить, что капуччино надо не лениться готовить по всем правилам, чтобы "шапка" сразу же не опадала, иначе это не кофе, а бурда! Если работаете в приличном месте, научитесь добросовестно относиться к своим обязанностям!
  Обернувшись, она увидела Морского. Вздрогнув, женщина осеклась на полуслове и нервно закашлялась. Виктор спокойно заполнял анкету.
  - Римма, в людных местах сейчас лучше не кашлять, - заметил Наум, - а то линчуют или упекут в обсерватор прежде, чем ты успеешь объяснить, что тебе плохой капуччино не в то горло пошел.
  - Спасибо за заботу, Наум, - Римма нервно достала из сумочки бутылочку "Виин" и сделала несколько жадных глотков. - У тебя с ним что, дела? - негромко спросила она, кивнув в сторону Виктора.
  - Нет, он приехал к своей девушке, - еще не зная, кто именно нанял киллера на мотоцикле, Наум на всякий случай решил расставить акценты по местам. Покушаться на подругу Витьки-Святоши решится только полоумный идиот-самоубийца, а Римма никогда не была ни полоумной, ни идиоткой, и суицидальными настроениями тоже не страдала.
  Чибисова смерила взглядом Веронику:
  - Орлова из "Телескопа" - подруга Морского? Удачный выбор, причем для обоих. Спокойной ночи, Наум, - развернувшись на алых каблуках, Римма удалилась.
  Гершвин только хмыкнул. Римма всё оценивает со своей "колокольни". В первый раз она вышла замуж за своего босса, чтобы получить вожделенную высокую должность, а потом заводила либо выгодные и перспективные отношения, либо интрижки с не слишком обремененными моральными принципами подчиненными. И разве ей дано понять, что связывает Нику и Виктора?
  "Главное - я ее предупредил", - адвокат тоже направился к лифтам. Ему не терпелось поскорее добраться до номера и начать читать дневник Нестерова. И нужно было продумать следующую встречу с Маргаритой Сидоренко. Теперь-то он прижмет дамочку к ногтю и заставит поведать и о видеосъемке, и о человеке, который ей за это заплатил. А может, еще съездить в отделение полиции, где сидит в КПЗ Ратников? "Предложу ему свои услуги с большой скидкой. Может, парень хоть перед адвокатом разговорится?" - Наум вошел в свой номер.
  Приняв душ и переодевшись в легкую летнюю пижаму, он сел у окна и открыл серо-голубой ежедневник.
  Время уже подходило к полуночи, но, сидя у окна, можно было не зажигать свет. "Когда я в комнате своей пишу, читаю без лампады", - вспомнил Наум строки Пушкина о таких ночах. Белая ночь и фонари на набережной давали возможность легко читать рукописный текст.
  А вот Олеся сейчас в СИЗО, где всю ночь не гаснут галогеновые лампы, от которых устают и воспаляются глаза, а от монотонного жужжания болит голова. "Даже белые ночи у нее украли, - подумал Наум, - ладно, ушлепки, за дело взялся я, - сегодняшняя удача и планы на завтра воодушевляли его. - И не будь я Гершвин, если в ближайшее время не вытащу Олесю, а вас не отправлю лет на десять в полярную ночь!"...
  ***
  - Какой идиот нанял киллера, чтобы задавить Орлову мотоциклом?! Отвечайте!
  Бледная от гнева Римма прохаживалась по гостиной своих апартаментов, испепеляя взглядом стоящих навытяжку юриста Аркадия и секретаршу Глафиру.
  - Мы можем узнать, кто это сделал, - сказал Аркадий. - Думаете, кто-то из ваших?
  - Извольте потрудиться! - длинный острый ноготь едва не полоснул его по лицу. - Мне такая самодеятельность не нужна!
  - Мы выясним, кто это сделал, Римма, - подала голос Глафира.
  Щеголяя своей европеизацией, Чибисова заставляла всех называть ее по имени - на "вы", но без отчества. "Отчество отдает самоварами, сушками и расписными шалями, - поджимала губы она. - А я не купчиха из Китай-города!".
  - Во-первых, Орлова известна в журналистских кругах, - слегка сбавила тон Римма, - если с ней что-то случится, сюда слетятся ее коллеги и все грязное белье наружу вытряхнут, ничего утаить не удастся. Во-вторых, она много лет дружит с Наумом Гершвином...
  - Прощелыга, - прошипел Аркадий.
  - Что? - обернулась к нему начальница.
  - Ничего, я молчал.
  - Может и прощелыга, но лучший в своей профессии, - назидательно сказала Чибисова, - и, если во что-то вцепится - не успокоится, пока не размотает весь клубок. А если он вцепился в кого-то - зубы разожмет только на трупе. Уж я-то его хорошо знаю!
  Римма еще пару раз прошлась туда-сюда перед юристом и секретаршей и заключила:
  - А в-третьих, Орлова - возлюбленная, или, как сейчас говорят, девушка Виктора Морского. Кто такой Витька-Святоша, я думаю, вы сами знаете...
  Аркадий и Глафира потрясенно молчали.
  - И он только что приехал в Выборг, - заключила Римма, - я сейчас видела, как он регистрировался на рецепшен.
  - Блин! - сорвалось у Аркадия. - Извините, дамы.
  - Вот именно блин, - продемонстрировала свою лояльность и "продвинутость" Римма. - Можете быть свободны. И я как можно скорее желаю знать, кто это бежит впереди паровоза и нанимает киллеров! У меня на работе слабоумным не место.
  - Что будем делать? - спросила Глафира, когда они с Аркадием поднялись в ресторан, чтобы выпить по коктейлю.
  - Черт, не знаю! - Аркадий нервными глотками пил свой "Лонг-Айленд". - Ратников ведь должен был просто напугать Орлову, проехать рядом, слегка задев ее - чтобы дамочка поняла: в этот раз не сбили, а в следующий могут и переехать, если не перестанет совать нос не в свои дела. А для ментов это было бы обычное дело, не повод задницу от стула лишний раз отрывать: подумаешь, идиот на мотоцикле напугал идиотку на тротуаре! Ищи его теперь, свищи.
  - Да и байкеры у нас в почете, - Глафира неторопливо смаковала "Амиго". - Скорее, прохожую сочли бы виноватой: дома, дескать, надо сидеть, сопеть в маску, а не шляться по тротуарам, когда там хочет покататься байкер! Так ей и надо; напугали, переживет...
  - И кто ожидал, что там окажутся эти идиоты с мопедами, - зашипел Аркадий, - пьянь малолетняя! А ему надо было с ними схватываться? Обозлился, дурак, что из-за них байк разгрохал, полез ножом махать!
  - В полицию, как я узнавала, - секретарша заказала себе еще порцию "Бифитера", - уже побежали мамаши этих юных гуляк с заявлениями, требуют наказать по всей строгости обидчика их деточек.
  - Ага, расстрелять, повесить, четвертовать и кастрировать на Красной площади, чтобы не мешал их сыночкам и доченькам квасить на поребрике, - Аркадий допил "Лонг-Айленд". - Ладно, - после крепкого коктейля голос юриста слегка "поплыл", - сам вляпался, сам пусть и выбирается. А нам надо подумать, кого сделать крайним.
  - А Ратников не сдаст заказчика?
  - Он не идиот и понимает: за "хулиганку" статья мягче, чем за заказуху. И будет держаться этой версии.
  ***
  Несмотря на позднее время и усталость, Морской в номере сразу же включил скайп на ноутбуке и открыл связь с мэрией Краснопехотского.
  Вероника наблюдала за ним, выйдя из ванной и расстилая постель. Ее удивляло, как увлеченность любимым делом заставляет Виктора забыть обо всем. Хотя ей-то чему удивляться? Разве она сама не такая?
  Зная, что Веронике больше нравится спать одной в своей постели, Морской решил лечь на диване в гостиной. Закончив с делами, он с наслаждением потянулся:
  - Ну, вот, разгон всем устроил и хвосты накрутил. Теперь можно до утра выдохнуть.
  - Как тебе Питер? - спросила Ника.
  - Я там был всего несколько часов, так что впечатлений негусто. Кафе работают только на вынос; повсюду листки "До особого распоряжения" и таблички "Аренда", всюду - маски... В большом городе последствия ЧС более заметны. Но меня порадовала креативность твоих сограждан, - развеселился Морской, - маски с принтами! Люди не унывают ни при каких обстоятельствах.
  - Питер выдержал блокаду, а после такого испытания людей трудно напугать или повергнуть в уныние.
  - Надо и нам запустить выпуск масок с принтами, - Виктор пружинисто вскочил и прошелся по номеру. - Молодежи понравится, охотнее носить будут. Да и душевный настрой поднимет.
  - То, что стало забавным, уже не может внушать страх, - Ника взбила подушку. - Это правильно - не давать людям цепенеть от страха.
  - Если бы страх еще не нагнетали, - ответил Морской, - а то из каждого чайника гудят, как набат: все плохо, будет еще хуже, никуда не спрячешься от новой напасти... Всю весну это продолжалось! Я, как мог, боролся не только с ростом заболеваемости, но и с паникой, с этим обреченным оцепенением после каждого выпуска новостей. Запуганный человек перестает соображать рационально, и это даже в войну понимали - рисовали на немцев карикатуры, писали юморески, чтобы над ними посмеялись и перестали бояться.
  - И это тоже была борьба, - согласилась Вероника, - на фронте с врагом сражались физически, и еще добавляли сатирой - приучали людей верить в победу, помогать фронту, укреплять тыл, не впадать в отчаяние. Может, это и приблизило победу.
  Они помолчали, вспомнив мемориал в парке Краснопехотского - "Никто не забыт и ничто не забыто", где были выбиты золотом имена троих старших братьев Татьяны Ивановны Орловой, и прадеда Виктора. Он был на девять лет моложе, чем сейчас его правнук.
  - Конечно приблизило, - подтвердил Виктор. - Если бы людям тогда с утра до ночи втемяшивали, что враг всемогущ, беспощаден и спасения от него нет, надо только спрятаться в подвале, захватив с собой побольше харчей и ведро для неотложных нужд и не высовываться, пока не скажут, что можно, еще неизвестно... - он не договорил.
  - Или в Ленинграде, - тихо сказала Ника, - если бы люди так вот рассуждали, что нет ничего важнее спасения собственной задницы и попрятались каждый в свой угол вместо того, чтобы так или иначе оберегать свой город, помогать тем, кому еще хуже...
  Она тоже не стала договаривать. Слишком страшно было представить, что тогда было бы с ее родным, овеянным славой блистательным Санкт-Петербургом.
  - Вместо того, чтобы сплачивать людей для совместного преодоления угрозы, их стравливают, - в сердцах сказал Виктор, - я тебе рассказывал о драке в магазине из-за масок. А не далее, как вчера из автобуса выбросили женщину, забывшую маску. А парню, который за нее заступился, сломали челюсть. Я был просто огорошен: у нас никогда подобной дикости не было, Краснопехотское - тихий город...
  - Город, где ничего не случается...
  - Таким он и был до недавних пор.
  - Здесь примерно то же, - Ника вспомнила свой визит в колледж; звенящие яростью голоса и сверкающие глаза Маргариты и ее подруг, когда они говорили об Олесе. - Только в еще более уродливой форме. Молодую женщину хотят показательно осудить за то, что она, якобы, нарушила правила техники безопасности и принесла вирус на работу... До ее мужа добраться уже не успели, так теперь напустились на нее.
  - А я заметил, что желающие "поучить жизни" нарушителей запретов чаще всего выбирают тех, кто заведомо не сможет дать сдачи, - с легким презрением сказал Виктор, - чтобы и пар выпустить, и в ответ не схлопотать, и самооценку повысить. Если на них будет чихать без маски какой-нибудь двухметровый десантник с пудовыми кулаками, они в ответ и не пискнут. Храбрые только кучей на одного или когда наскакивают на потенциально безобидного человека.
  - Моя мама о таких говорит: "Молодец против овец, а против молодца - сам овца".
  - Правильное определение. А как поживает Татьяна Ивановна?
  - Весну мама провела в дачном поселке у Ладожского озера, у нашей двоюродной сестры, - ответила Ника, - у нас гайки закрутили очень жестко, и мы предложили маме на это время перебраться за город, это лучше, чем сидеть безвыходно в квартире.
  - Дачный поселок у Дороги жизни? - спросил Виктор. - Знаю, я там бывал со студенческой компанией лет 12 назад...
  - Весной там малолюдно и можно гулять, не боясь заражения, - Ника поморщилась, - не сажать же было маму под замок почти на три месяца... Это и для здоровья вредно. Куда ни кинь, всюду клин. А на Ладоге мама спокойно ходила гулять у озера, дышала свежим воздухом и не заболела. Я ей даже завидовала потому, что в городе нам постоянно долбили про "оставайтесьдома" и про то, как это классно... Мама сейчас даже в город не хотела возвращаться, ей очень понравилось на даче, - улыбнулась Ника. - Погода устоялась хорошая, и на озере просто замечательно!
  - Ваш дом в Новоминской уже готов, - сообщил Виктор, - если Татьяна Ивановна захочет побывать в родных местах, пусть приезжает.
  - Да, если осенью запилится вторая волна, мама съездит в Новоминскую... Так нам будет за нее спокойнее, тем более что свой дом есть...
  Ника скинула халат, потянулась. Закончился сложный, богатый событиями день; такого количества происшествий, находок и впечатлений хватило бы на неделю. Но главное - у них есть нити, возможно ведущие к разгадке!
  Виктор задержал взгляд на загорелой Вероникиной фигуре в короткой сиреневой рубашке с нежными лиловыми колокольчиками, вытканными по подолу.
  И вздрогнул, как от ожога, увидев пластыри на локтях и синяк на лопатке девушки. Это были последствия покушения... Виктор заскрипел зубами от бессильной ярости. Пусть негодяи, которые ее "заказали", молятся, чтобы полиция добралась до них раньше, чем он, и радуются, если повезет.
  Морской поднялся и обнял Веронику, стараясь не задеть ушибленную лопатку и сбитые локти подруги.
  - Очень больно? - спросил он.
  - Я уже и забыла об этом, Витя. Такой день был, что ноги от беготни болят сильнее, чем ушибленные локти.
  - Я испугался за тебя, Ника, - Морской прикоснулся губами к ее лопатке. - И помогу вам распутать это дело. Хочу расквитаться с теми, кто это сделал.
  - Он уже в отделении. И на него настрочили несколько заявлений родители тех малолеток, которых он отметелил сгоряча...
  - Я не об исполнителе. А о заказчике.
  Виктор сказал это очень тихо и спокойно, обнимая Нику и касаясь губами ее плеча, шеи и волос, и девушка прижалась щекой к плечу Виктора, забыв посочувствовать неизвестному нанимателю Ратникова...
  Так же спокоен Виктор был, узнав о том, что у поворота к Новоминской самовольно открыли бордель. И той же ночью "Релакс" был разгромлен и сожжен, а его персонал и хозяева вскоре оказались под следствием...
  "А самое страшное видели - лицо мое, когда я абсолютно спокоен?" - вспомнила Вероника стихи Маяковского. Сейчас они были как никогда уместны.
  - Спасибо, Витя, - сказала она, - ты действительно очень нам поможешь. Значит, мы снова в команде?
  - Как мы говорили в прошлом году? Стоим на перевале, - Виктор бережно коснулся ее локтей, заклеенных пластырем.
  - Скорее держим оборону на бастионе, - поправила Вероника, повернулась лицом к Морскому и обняла его в ответ. - Раз уж нас потянуло на такие сравнения.
  - Шли лихие эскадроны приамурских партизан, - вполголоса пропел Виктор. - Да, с завтрашнего утра наше амазонское трио выходит в бой.
  - В амазонском трио все участники были юношами, - уточнила Вероника, - Рыбий Глаз превратился в девушку усилиями наших не очень внимательных переводчиков, которые посмотрели только на его прическу и лицо... А из Харуки Тэн-О поначалу сделали парня...
  - Харука на мужчину не похожа, - уверенно сказал Виктор, - зато очень смахивает на тебя.
  - Вот спасибо, - вспомнила весьма двусмысленную дружбу Харуки и Мичиру в сериале Ника.
  - Думаю, что никакой лесбийской любви в сериале для подростков нет и в помине, - у Виктора всегда был готов ответ, - а парнями она не интересуется просто потому, что еще не встретила свою настоящую половинку. Редкий бриллиант дорогой оправы требует, как сказал Демьян Бедный, а в кастрюльном золоте диамант смотреться не будет.
  Это была любимая шутка Виктора - делать вид, будто он путает авторов, литературные произведения и их героев. Если Витя снова начал изображать "тупого нового русского", который спутал поэта Демьяна Бедного с героем "Бесприданницы", значит, напряжение слегка отпустило его.
  - А сегодня? - слегка кокетливо спросила Вероника, хорошо поняв, кого Морской сравнивает с редким бриллиантом (ей невольно польстило это сравнение).
  - А до завтра у нас еще целая ночь, - Виктор увлек Веронику на кровать.
  - Быстро же ты отдохнул после весеннего аврала, - изумилась Ника. - Только что никакой был от усталости.
  - А ты мне возвращаешь второе дыхание.
  - Наша соседка с Миллионной в таких случаях говорила мужу, - вспомнила свое коммунальное детство Орлова, - "Как в магазин сходить, так он, видите ли, устал, а тут и силы нашлись!"
  - Если женщина придает мужчине сил - значит, она любимая женщина.
  ***
  Телефон затрезвонил на тумбочке так громко в ночной тишине, что Вероника едва не свалилась с кровати и пребольно ушибла руку о столик, нащупывая орущую трубку.
  От боли сон мгновенно слетел с нее. Телефон продолжал испускать пронзительные сигналы и светить экраном. За перегородкой в гостиной заворочался Виктор. Вероника наконец-то схватила телефон, и, не посмотрев, кто звонит, нажала на кнопку:
  - Алло?! - "Ну какой идиот звонит в три часа ночи?!"
  - Ты, кажется, плохо поняла? - прошелестел тот же "потусторонний" голос. - Не суй свой нос куда не надо, а то в следующий раз уже не увернешься!
  От злости у Орловой потемнело в глазах. Да, это все тот же шутник, который держит у себя телефон Нестерова и звонит с его номера, изображая выходца с того света.
  - Почини чердак, - Вероника добавила крепкое словцо в рифму. Люди, которые каждую фразу сдабривали матом, вызывали у нее неприязнь. Сама она могла ругнуться только тогда, когда ее что-то очень сильно разозлило. А этот "призрак" именно разозлил девушку. В прошлый раз из-за его звонков ей пришлось улепетывать по ночной набережной и прятаться от спятившего юриста Чибисовой, размахивающего электрошокером. А теперь ее разбудили среди ночи после безумного дня и весьма бурного вечера, чтобы снова нагнать страха. - Пошел ты на..., козел!
  Виктор вышел из-за ширмы - всклокоченный, сонный, еще больше похожий на подростка. Но его взгляд уже обрел цепкость и настороженность. Бесшумно ступая босыми ногами, он подошел к кровати и остановился рядом.
  - Что, испугалась, Орлова? - захихикал голос. - Поняла, что по краю пропасти ходишь? Учти...
  Виктор выхватил у Ники телефон.
  - Учти, подонок, - звенящим от ледяного бешенства голосом сказал он, - если хоть один волосок упадет с головы моей женщины, лучше тебе сразу застрелиться, потому, что иначе я тебя из-под земли достану и уничтожу, а перед этим заставлю пожалеть о том, что твои родители не пользовались противозачаточными средствами! Это обещаю тебе я, Витька-Святоша. Ты знаешь, мое слово крепкое. Или хочешь проверить?
  - И телефон Нестерова уже ищет полиция, - Вероника снова завладела трубкой, - Будешь дальше с этой симки звонить, сам окажешься на улице Резервной, в доме номер два!
  В трубке сдавленно охнули и раздались короткие гудки.
  - Кажется, мы его напугали, - рассмеялась Орлова, - он, наверное, заикой стал, услышав твой голос!
  - Я его предупредил, - воинственно сжал кулаки Виктор. - Не понял - его проблемы, не мои!
  Его сверкающие глаза и звенящий металлом голос настолько не сочетались с внешним видом - в трусах, босиком, растрепанный, что Вероника снова хихикнула.
  - Твоя женщина, - задумчиво сказала она.
  - ЛЮБИМАЯ женщина, - уточнил Морской. - Да, а этого звонаря мои ребята за день найдут. Полиция долго будет раскачиваться, а мои безопасники мигом проверят номер, сим-карту и быстро выйдут к телефону и к тому, кто забавляется подобным образом.
  - И что будет потом? - спросила Ника.
  - You Find Him, I'll Fix Him, - ответил Виктор словами из американского детективного романа, - "Ты только отыщи его, а я ему устрою". Разберусь, судя по обстоятельствам.
  - Он и так больше ко мне не сунется, - Веронике стало немного не по себе от зловещего тона Виктора, - никто, если он нормальный, не рискнет трогать подругу такого человека, как ты.
  - Жить будет, но я его непременно проучу. Ника, я пока не знаю, что вы тут расследуете, но вижу, что кому-то ты уже наступила на мозоль, - Виктор сел на край кровати. - Ты говорила мне о женщине, которую хотят судить за угрозу массового заражения. Неужели за этим, казалось бы, простым, как пряник, делом стоит тайна, из-за которой могут даже угрожать убийством?
  - Получается, что да, - ответила девушка, - мы тебе за завтраком все расскажем. А сейчас, - она зевнула и отключила телефон, - надо еще немного поспать.
  - Согласен, - Морской легко вскочил и поцеловал Веронику. - У меня, как ни странно, даже сон не пропал.
  - И у меня. Зато у этого "зомби", наверное, бессонница.
  - Его проблемы, не мои, - за перегородкой тихонько охнул диван, когда Виктор забрался в постель. - Спокойной ночи, Ника!
  Через полчаса оба уже крепко спали.
  ***
  Утро встретило их ослепительным солнечным светом и отметкой на электронном табло: "На улице +24№".
  - И это всего-навсего восемь часов утра, - Морской вышел из ванной комнаты, на ходу заправляя под пояс джинсов тонкую серую футболку с греческим орнаментом. - Вообрази, что будет днем!
  - Как в песне Чичериной, - Вероника в последний раз разгладила покрывало на кровати и тоже скрылась в ванной. - "Жара-жара, жареное солнце больших городов"...
  - Ух ты, - когда она вышла, освеженная утренним душем, Виктор изумленно воззрился на девушку, - впервые за два года вижу тебя в платье!
  - В брюках мне удобнее, - Ника критическим взглядом окинула свой длинный бирюзовый сарафан и провела расческой по коротким волосам. - У тебя неважно с памятью, Витя: я была в платье на Новый год. Не прошло и полгода.
  - Пять месяцев и двенадцать дней, - Виктор включил телевизор в гостиной, - а тебе идут платья, зря ты их так редко надеваешь.
  - Визы-Сбербанк-жара-июль! - бодро загорланил с экрана персонаж набившего всем оскомину рекламного ролика.
  - За покупки картой я плачу, из штанов от радости скачу, - передразнил его Виктор. - Надоел, каждые пять минут орет. И вообще, сейчас июнь.
  - Видно, парень на радостях перепутал месяцы от того, что не снимал наличные, - заметила Ника, выходя в гостиную.
  Виктор пробежался по каналам и довольно быстро нашел выпуск новостей своей области.
  - А в Краснопехотском запущен в эксплуатацию новый больничный корпус, готовый принимать пациентов как из города, так и из прилегающих населенных пунктов, - бодро рассказывала миловидная молоденькая дикторша, - накануне утром глава города, Виктор Морской, торжественно разрезал ленту...
  На месте сгоревшего два года назад "Релакса" выросло высокое здание новой больницы. Во дворе выстроилась дюжина блестящих, еще с заводскими наклейками на стеклах машин "Скорой помощи" - скоростных, повышенной маневренности. Вход украшала гирлянда бело-зеленых шаров.
  - Ну, как? - гордо спросил Виктор. - Я как раз с церемонии открытия тебе вчера звонил, хотел похвастаться. А ты уже успела снова влезть в историю с потерпевшими и тормозными следами!
  - Прекрасная замена, - Ника залюбовалась основательным новым зданием, - больница в области нужнее, чем публичный дом.
  - К счастью, после той единичной вспышки, когда заболели рабочие на стройке, цифры снова упали: два-три случая за день; иногда бывает и ноль, - когда на экране появился спортивный комментатор и забегали футболисты, Виктор выключил телевизор. - Принимаю меры, слежу, чтобы все соблюдали правила техники безопасности. Ну и пресекаю попытки своей команды запаниковать и закошмарить людей. Я не считаю, что народ - это безмозглое стадо, которое надо держать в страхе, кнутом в стойло загонять и охрану у дверей ставить. И "как в Индии" или "как в Китае" мне не нравится. У меня с гражданами полное взаимопонимание, а кое-кто даже не пытался его искать.
  - Это же труднее, Витя, - Вероника просматривала почту на своем телефоне, - надо искать понимание, подбирать слова, вести диалог. Для этого надо иметь мозги и напрягать их. Куда проще - кулаком по столу, дубинкой по хребту и в каждом парадном надзирателя поставить. Вертухая, - не удержалась она от грубости. - А потом оправдываться: "Ну, они же иначе не понимают!". И еще многих, наверное, пьянит ощущение власти, чувство, что у тебя под рукой тысячи людей, и если ты захочешь, то сможешь наплевать даже на их права и свободы; некоторые популярные хроникеры так и советуют: бросьте, мол, эти муси-пуси о правах человека, если они по-хорошему не понимают, приводите их силой в смирение", они, мол, еще потом и кланяться будут и благодарить...
  - Мне не нужно самоутверждаться подобным образом. Кто я есть - я и так знаю. И в своем городе я именно снижаю уровень заболеваемости, а не прессую и не стращаю, - твердо сказал Виктор. - И тех, кто истерит и драки из-за масок затевает, штрафуем так, что сразу притихают и кулачонки свои разжимают. Самых бойких даже на 15 суток сажаем. Пойми, Ника, стресс ведь не только психику подрывает, он и состояние организма ухудшает.
  - Это верно, - согласилась Вероника, вспомнив о возросшей за эти месяцы статистике сердечно-сосудистых заболеваний, эндокринных расстройств и онкологии, а также - о разрывающихся телефонах психотерапевтов и "служб доверия". - Я слежу за статистикой... А уж о росте разводов и семейного насилия молчу: ты и сам уже, наверное, читал...
  - Вот-вот. На нервной почве иммунная защита организма ослабевает, - Морской встал и прошелся по комнате, - поэтому людей сейчас надо не пугать, а наоборот успокаивать, не рявкать, а призывать к пониманию. А не вести себя, как истеричная мамаша с капризным ребенком. Запуганный человек более беззащитен перед вирусом, чем спокойный и уравновешенный. Мытье и дезинфекция - это прекрасно, но заодно нужно сохранять спокойствие и здравый ум. Хоть это и трудно...
  - Я ни дня не сидела дома этой весной, - Ника отправила письмо в редакцию, - журналистам всегда работы хватает, но абсолютно здорова, проверялась перед поездкой.
  - У тебя железные нервы и ясный ум, поэтому и иммунитет крепкий. А я работаю с людьми, сижу в мэрии, езжу по городу, провожу рабочие совещания, и тоже все тесты минусовые! - с мальчишеским бахвальством сказал Виктор, - потому, что тоже не даю воли своим нервам! И наш общий друг Наум тоже укладывается в эту схему! Моя теория подтверждается: держи себя в руках, и будешь лучше защищен!
  Ника невольно улыбнулась. Даже такие успешные и самодостаточные ребята, как Витя и Наум, тоже нуждаются в похвале, в подтверждении своей правоты. И расцветают, услышав: "Да, ты прав. Ты молодец!".
  - Идем завтракать, - сказала она.
  ***
  - Место свободно?
  - Пока да, Римма.
  - С добрым утром, - Римма Чибисова села напротив Гершвина с чашкой кофе. - Я не отниму у тебя много времени.
  Гершвин отложил телефон и посмотрел на бывшую пассию. Словно и не было прошедших десяти лет - но тут скорее заслуга салонов красоты, уколов ботокса и разработок косметики "антивозраст". Такая же худощавая; теперь уже - немного сухощавая фигура, лицо почти неподвижно и отбелено до неестественного оттенка.
  - Я выясню, кто нанял мотоциклиста, - негромко сказала Чибисова, - и передам его вам. Я не имею к этому отношения и готова подтвердить вам это. Обычно я сама караю своих людей за идиотскую самодеятельность, но в этом случае сделаю исключение.
  Гершвин, хмыкнув, кивнул.
  - И еще от моего имени на Резервную отправят большую передачу жене этого горе-врача и гуманитарную помощь изолятору, - продолжала Римма, помешивая кофе изящной ложечкой, - я искренне сочувствую этой женщине, попавшей в такую беду.
  - Спасибо, - кивнул Наум, - только я как раз вчера отнес Олесе передачу. Не знаю, примут ли вторую на следующий день...
  - Я ведь собираюсь оказать учреждению гуманитарную помощь, - изобразила подобие улыбки Римма, насколько позволяли ее "замороженные" постоянным омоложением лицевые мышцы, - ты сам учил меня: надо знать подходы!
  - Вижу, ты хорошо усвоила науку.
  - "Если б знали, мой учитель, как Вам верит Ваша ученица", - ответила Римма строчкой из популярной до сих пор песни Аллы Пугачевой, поднялась и, легко дотронувшись прохладными белыми пальчиками до руки Наума, отошла к своему столику. "И как она ходит на этих красных ходулях? - проводил ее взглядом адвокат. - Я на таких и стоять бы не смог!"
  В ресторан вошли Вероника и Виктор. Наум помахал им рукой, приглашая к столу. Римма достала телефон и начала переписку. Судя по суровому выражению лица бизнес-леди, это было деловое общение. Наманикюренный палец Чибисовой быстро порхал по экрану, дробно постукивая сверкающим ногтем.
  Наум, Ника и Морской подозвали официантку и сделали заказ. Когда девушка с блокнотиком отошла, Наум потер руки:
  - Итак, дети мои, у меня есть, чем похвастаться!
  - Ты прочел дневник? - спросила Вероника.
  - Да. И кое-что уже промониторил, - загадочно подмигнул Гершвин.
  ***
  - Что?! Опять вы?
  Маргарита Сидоренко смотрела на Гершвина неприветливо, а на щеках появились рваные красные пятна.
  И это было немудрено. Адвокат застал ее во внутреннем дворе двухэтажного дома, когда Сидоренко в домашнем ситцевом сарафане, фартуке и косынке развешивала на веревке постельное белье и звучно ругалась сразу с тремя соседками. Одна из женщин выколачивала ковер, другая выгуливала собаку, а третья неутомимо трясла погремушкой над орущей коляской.
  - Ты мне все белье изгваздаешь! - негодовала Маргарита. - Мне что, все перестирывать из-за твоего ковра? Обязательно его выбивать, когда я занимаюсь стиркой?
  - Еще раз пустишь свою псину на клумбу, - атаковала она вторую соседку, - увидишь, что будет! Я не затем сажала фиалки и ноготки, чтобы твоя блохастая скотина их топтала и гадила!
  - Ты можешь показать ребенка врачу? - страдальчески вопрошала Марго третью соседку. - Я сама мать и знаю, что здоровые дети три месяца подряд так не орут! От твоего же всему дому покоя нет ни днем, ни ночью!
  "О, королева Марго, какая проза!", - усмехнулся Наум, рассматривая царственную Маргариту в домашнем кругу.
  На импозантного, дорого одетого мужчину обернулись почти синхронно все четверо. И Маргарита явно была не против провалиться сквозь землю - от того, что Гершвин застал ее в таком непарадном виде.
  - Да, опять я. Доброе утро, - церемонно склонил голову Наум.
  - Я вообще-то занята, - Марго демонстративно растряхивала вынутый из тазика пододеяльник. - И мне некогда болтовню разводить!
  - Я подожду вас, - Наум сел на скамейку и достал сигареты. - Вообще-то я никуда не тороплюсь.
  - Мне не о чем с вами разговаривать! - Маргарита закинула пододеяльник на веревку. - И могли бы вы не курить, видя, что рядом с вами гуляют с грудным ребенком? Нашли место?
  Гершвин успел рассмотреть плотный ковер из "бычков" и пепла под скамейкой и усмехнулся:
  - Я так и знал, что в глубине души вы очень добрая женщина, Маргарита Петровна, если проявляете такую трогательную заботу о соседском ребенке, который три месяца не дает вам покоя, как я успел услышать.
  - И вообще, я - контактное лицо и должна соблюдать изоляцию, - зыркнула на него Маргарита, - не боитесь вирусов нахвататься? Загремите в обсерватор, а там вам не "Виктория"!
  - Зараза к заразе не липнет, - ухмыльнулся Гершвин, - спросите любого следователя, они вам подтвердят: я такой зараза, что от меня любой вирус удерет, рыдая от ужаса... "Ой Люба, Люба, Люба, звезда Ютуба, миллион просмотров за январь", - замурлыкал адвокат, вальяжно затягиваясь сигаретой.
  Пододеяльник соскользнул с веревки и шлепнулся в пыль.
  - Ай-яй-яй, - сочувственно зацокал языком Гершвин, - его точно придется перестирывать.
  - Что вы... На что вы намекаете? - заикаясь, выдавила из себя Маргарита.
  - Нет ничего тайного, что не стало бы явным. Вы думали, что, запостив видео с фейкового аккаунта, смогли бы сохранить инкогнито?
  - Тише, - занервничала Маргарита, нервно оглядываясь, а все три соседки сделали вид, что заняты своими делами (ковром, собакой и младенцем), а на самом деле навострили уши и украдкой посматривали на Марго и Наума.
  - О, к этой из полиции пришли, - злорадно сказал парень, возившийся с какими-то досками на балконе, - нефиг было пробки выворачивать, людям ущерб нанесла, у соседки стиралка гахнулась...
  - А нечего было Шнура своего заполночь на всю улицу крутить, - окрысилась Маргарита, - и стиралку гонять! Есть закон о тишине, так надо соблюдать!
  - Господи, всего-то раз в пятилетку товарищи пришли, - отложил лобзик парень, - ну немного припозднились, так можно было сказать по-нормальному...
  - По-нормальному! - фыркнула Маргарита. - Так бы вы, три здоровых лба, поддатых, и послушались по-нормальному! Посылать всех только умеете! А так быстро разошлись по домам, люди хоть заснуть смогли! - она подобрала пододеяльник и сокрушенно бросила его в тазик. Влажная ткань была вся в грязных пятнах.
  - По закону она права, - кашлянул Наум, - после 23 часов действует закон о тишине в многоквартирном доме. Надо все-таки укладываться со своими дружескими встречами в этот временной лимит или договариваться предварительно с соседями. Да кстати, я не из полиции. Я адвокат.
  - Пойдемте, - занервничала Маргарита, подхватив таз с бельем, которое она так и не успела развесить, - тут все равно не дадут поговорить. Вон как уши оттопырили, и вам тоже весь мозг вынесут своими половичками, песиками и газиками! - нарочно громко сказала она, открывая парадное.
  Наум потянулся, чтобы помочь ей открыть тяжелую металлическую дверь и удержать белье, и Марго преспокойно сунула ему в руки тяжелый таз. Гершвин только крякнул: "Зачет, королева Марго. Зачем еще вам нужен модный питерский лоер? Конечно же, затем, чтобы носить за вами грузы! Ладно, я же рыцарь..."
  - У меня не убрано, так что не обессудьте, - злорадно сказала Маргарита, когда Наум с порога едва не наступил на швабру. - Как раз собиралась генеральную уборку делать. В другой раз предупреждайте заранее о визите!
  - А я специально хотел застать вас врасплох, - ответил Гершвин, в последний момент обогнув ведро с водой, - чтобы вы не успели подготовиться и вывалить на меня такую наваристую лапшу, как в прошлый раз.
  - В прошлый раз я сказала вам правду... Ставьте таз на табуретку и проходите в большую комнату... Осторожно, у меня тут ковер свернут! А то потом мне иск предъявите, если нос расквасите!
  - У Нестерова не было коронавируса, - негромко сказал Наум, благополучно миновав всю полосу препятствий по дороге к креслу. - У меня есть достоверная информация, что накануне той достопамятной встречи в парке он получил результаты обследования. Константин был абсолютно здоров, следовательно, не мог заразить жену. Следовательно, не было никаких нарушений техники безопасности, Олеся не могла занести полученную от мужа инфекцию в колледж, и ваше видео не является вещдоком обвинения. Ошибочка, сударыня, вышла, - развел руками адвокат.
  - Ну да, вы любую "достоверную информацию" наковыряете, лишь бы клиента отмазать! - скривилась Сидоренко, но ее лицо разочарованно вытянулось.
  - Я могу подтвердить свои слова документально, многолетняя привычка: фиксировать и протоколировать любую рабочую информацию, - Гершвин знал, что люди вроде Маргариты обожают прикрывать свои выходки официальными правилами, законами и инструкциями, приговаривая: "Есть закон! Так в чем я неправ(а)?"
  - И вы за этим пришли? Сообщить, что у мужа этой вертихвостки не было "короны"? нервно заерзала Сидоренко. - Но у нас-то в колледже люди начали болеть именно после этой встречи! Кто-то же занес вирус! Не НЛО же прилетело и у нас в коридорах начихало!
  - Занести вирус мог кто угодно, - флегматично сказал Наум, закинув ногу на ногу, - тем более что ваш руководитель поддерживает связь со столицей, да и туристы в Выборг потянулись и ходят по тем же улицам и заведениям, что и местные жители. Трудно, знаете ли, определить однозначно источник заражения. И то, что мою клиентку обвинили на основе вашего видео, это уже истерия, паническая атака, охота на ведьм. Когда я в суде докажу, что Константин Нестеров был здоров и не мог заразить жену при встрече, а ее антитела были давними, уже на последнем издыхании, двух - а то и трехмесячной давности, а значит, в мае она уже не представляла опасности для окружающих и не могла заразить людей на работе, здоровый лещ достанется следователю. А он постарается перевести стрелки на кого-то другого. Угадайте с трех нот, на кого?
  Керамическая пепельница, которую Марго брезгливо протирала микрофиброй, выскользнула из рук женщины, но не разбилась, зато больно ударила Сидоренко по босой ноге.
  - Вот, ..., знала, свекровка любимая, что подарить, - зашипела от боли Маргарита, подбирая пепельницу.
  - Правильно, - кивнул Гершвин, - следователь сошлется на автора видео... То есть на вас. Главное ведь - найти крайнего, а вы на эту роль как раз сгодитесь...
  - И чего вы хотите?! - Марго раздраженно брякнула пепельницу на вычурный псевдоантикварный секретер.
  - Кто вам заплатил за видео из парка? - без обиняков рубанул Наум.
  - А кто мне заплатил?! - весьма убедительно изумилась Марго. - За публикации на Ютубе авторам видео не платят...
  - Знаю. Но вам заплатили, - терпеливо повторил Гершвин. - Я вижу, как вы живете...
  - Нормально! - обиделась Маргарита. - На паперти не стою, в помойке не роюсь!
  - Да, но и особой роскоши я не заметил. И вдруг дизайнерская сумка и обувь?..
  Лицо Марго яростно дернулось при воспоминании о трагически погибших босоножках.
  - Встречу эту жирную дуру, не так с ней поговорю, - прошипела она, - в другой раз не на чем будет удирать!
  - Так откуда у вас деньги на такие дорогие покупки?
  - Вас не касается! Накопила. Премию дали...
  - И вы думаете, что в суде вам поверят? - хмыкнул Гершвин.
  Маргарита машинально полировала микрофиброй и без того ослепительно чистую поверхность секретера.
  - Вам "заказали" компромат на Олесю заранее, или вручили гонорар постфактум потому, что ваше видео кстати пришлось? - почувствовав слабину, нажимал Наум.
  - Я с вами это обсуждать не буду, - уперлась Маргарита, - на видео заснята вся правда, никакой клеветы оно не содержит, а если на его основании вашу клиентку "закрыли", спрашивайте со следователя! Его инициатива, ему и по мозгам получать!
  - Сумочка и босоножки, - повторил Наум. - Я знаю, сколько они стоят. Года два-три надо откладывать; не есть, не пить, квартиру не оплачивать...
  - На сейле купила, со скидкой, - выкручивалась Сидоренко.
  - Новую коллекцию "Лето-2020" уже уценили?
  - Уж очень хорошо вы в женской моде разбираетесь, - схамила Маргарита, - а с виду нормальный, на "прааативного" не похожи!
  - Я бабник, - бесхитростно развел руками Наум, - часто покупаю своим дамам сердца подарки в милых их сердцу магазинах, поэтому и разбираюсь в дизайнерских вещах.
  В глазах Марго вспыхнул охотничий азарт. На это и рассчитывал адвокат. Конечно, дамочка тут же сделала стойку на записного донжуана, имеющего, к тому же, возможность делать своим пассиям дорогие подарки. Конечно, импозантный петербуржец не шел ни в какое сравнение с ее нынешним амантом - оплывшим краснолицым Гаргантюа-подкаблучником. Что ж, пусть построит глазки, может, станет более сговорчивой... "И почему женщины так любят плохих ребят? - подумал Наум. - Вот и Ника..."
  - Он от всего открестится, - Марго в сомнении комкала в руках микрофибру, - сухим из воды выйдет, а на меня всех собак повесят...
  - Если вы мне скажете, кто он, то не выйдет и не открестится, - заверил Наум, галантно припадая к ее руке ("Ооооо... Она всегда перед уборкой жахает на себя полведра "Поэмы"? И похоже, это не настоящие духи, а имитация, притом не самая качественная, зато в нос шибает крепко. Только бы не чихнуть, а то испугается, выгонит, и весь разговор в ...опу!"). - Вам любой судья или следователь подтвердит: от меня на суде еще ни один свидетель или фигурант не вывернулся! Это я вам обещаю!
  - Я случайно записала видео, - стала рассказывать Маргарита. - Гуляла по парку, и вдруг вижу: Нестерова на площадке свою дочку на аттракционах катает. Я спряталась за деревом, достала телефон - надо же зафиксировать, как ограничения нарушают, и тут подходит ее муж с мороженым, и тоже перелезает через ленту... Наглость какая! Закрыты же площадки! - покраснела Марго. - Так нет, все равно лезут!
  - Ну ясно дело, как о таком не заявить, - ухмыльнулся Наум.
  - И сарказм ваш неуместен. Если введены ограничения, их надо соблюдать, я что, неправа?
  Наум еле удержался от ответной колкости. Нельзя настраивать Сидоренко против себя, она только-только разговорилась.
  - А ведь я знала, что Константин недавно из Москвы приехал и должен выдержать 14 дней на карантине, - продолжала Маргарита, - а не разгуливать по паркам! Я их сняла, запостила в Ютуб, а потом мне позвонили и пригласили в Башню по поводу видео...
  - В Круглую Башню? Она тогда была уже открыта? - удивился Наум.
  - Ну... Не знаю, как он тогда выбил себе столик в зале. Все на улице сидели... Попросил мои банковские реквизиты, и тут же, с телефона, перевел деньги. И сказал, что я получу еще столько же, если перешлю видео на почту колледжа.
  - И вы переслали.
  - А вы бы отказались получить две свои годовые зарплаты за такую ерунду? - фыркнула Марго. - Хотя, у вас, наверное, доходы побольше моих! Знаете, сколько получает старший преподаватель с кандидатской степенью? Можно, я промолчу, а то вы еще от хохота с кресла свалитесь?
  "По-моему, ей и миллиона в месяц было бы мало. Такая мадам по торговому центру может двигаться со скоростью 100 тысяч в час...".
  - И должна же я была предостеречь коллектив от возможной опасности? Олеся контактировала с возможным носителем вируса, а потом как ни в чем не бывало пришла на работу, без маски рассекала по коридорам...
  - Кто был этот "он"? - перебил Наум.
  - Назвался Антоном Ивановичем. Лет тридцати, по-моему, - старательно припоминала Маргарита. - Худой, в больших очках... Хорошо одет. Серый костюм от Бриони, - с придыханием уточнила Маргарита. - Лица не видела, он специально сел так, чтобы оставаться в тени.
  Видно было, что она не лжет.
  - Можете еще что-то припомнить? - без особой надежды спросил Наум. "Тоже мне, приметы... Так я долго буду искать!".
  - По-моему, он из Питера, - после паузы сказала Маргарита, - произношение - как у вас. И остановился в "Виктории". Сказал: нравится вид из окон на набережную...
  Уже прощаясь, Наум поинтересовался:
  - А о чем вы общались с госпожой Чибисовой из Москвы, провожая ее в ректорат?
  - Да вы сговорились?! - неавантажно хлопнула себя по крутым бедрам Марго. - Вчера журналистка из Питера о ней спрашивала, теперь вы. Мне велели спуститься к проходной и встретить ее, и по дороге она меня расспрашивала о ситуации в городе, о медицинском обслуживании, говорила, что хочет сделать благотворительный взнос... Вот и все, никакими страшными тайнами мы не обменивались.
  ***
  В отделение полиции, где Вероника накануне давала показания по поводу нападения, они прибыли втроем. К ним присоединился глава юридического отдела "Морской.Инк" Игорь Дымов, с которым Орлова познакомилась два года назад в Краснопехотском на суде по делу Кротовых. Высокий худощавый молодой мужчина в бежевом льняном костюме, несмотря на жару, и в дорогих очках.
  Вероника не знала, скольких своих людей Виктор привез в Выборг и где они остановились, но Дымов появился у гостиницы через пять минут после короткого звонка начальника - "Мы ждем. Подходи!". Наверное, и глава службы безопасности Морского, Андрей Камышов, тоже где-то здесь...
  У отделения небольшая группа женщин осаждала участковую, в недобрый час вышедшую покурить. Дамы были настроены решительно, и Вероника посочувствовала сотруднице полиции.
  - Почему вы не расследуете преступление?
  - Моему ребенку сломали ногу!
  - У моего сына сотрясение мозга!
  - Моя дочь получила душевную травму!
  Вероника хихикнула, вспомнив ярковолосую девицу, чуть не плачущую над разбитыми бутылками. "Да... Мильон терзаний при виде уничтоженных "белочкиных запасов!"
  - Нормально, блин? Детям уже и погулять негде: то бандюки наезжают, то вы прессуете!
  - Дети всех бесят, больное, блин, общество!
  Лучше запереть их в подвале до 18 лет, да?!
  - Учтите, у меня муж знаете, где служит? Я ему скажу, он с вами разберется!
  - А я сделаю один звонок, и вас проверками замонают!
  - Да, надо разобраться, чего вы этого бандюгана крышуете! Он чуть детей не убил, а вы жалобами от каких-то упоротых трясете. Дети общаются, играют, смеются, а какие-то чайлдфри е... пишут на них жалобы!
  - Не материтесь, пожалуйста, - пока вежливо попросила участковая.
  - Да буду материться! Пока вы через задницу работаете, буду! У меня чуть ребенка не убили, а вы хрень какую-то мелете, про выпивку! Вы их лично видели с бутылками или пьяных? Нет? Вот и не говорите, чего не было!
  - За клевету и ответить можно!
  - Погоны плечи жмут? Фуражку носить надоело?
  - Мы работаем с этим делом, - повысила голос женщина-полицейский, - разбираемся. И в том числе с жалобами жильцов близлежащих домов...
  Посетительницы затараторили в один голос, грозя всевозможными карами за подозрения в адрес их детей и требуя наказания по всей строгости для "головореза".
  Ника вспомнила "детей" на поребрике - двухметровых плечистых парней (кое-кто уже с бритыми подбородками и щеками) и длинноногих фигуристых девиц, условно одетых, с боевой раскраской на лицах и волосами всех цветов 256-цветового спектра. Рев музыки. Разудалый визгливый мат почти без вкраплений нормальной лексики. Запах свежего перегара от парня, которого она спасла, оглушив киллера, и слегка одутловатое лицо страдающей из-за битых бутылок девицы...
  - Дети играли и общались, - горько усмехнулась она.
  - У нас такие тоже есть, - понял ее Морской. - Как бес в старшеклассников вселился. Раньше в парке круглосуточно танцплощадка работала, фонари горели, очень не разгуляешься. А сейчас на ночь все закрывается и даже сторожа не всегда ходят, так они и повадились в парке тусоваться. Раз за ними мусор вывозить пришлось; второй раз скамейки разломали и урны перевернули, на третий - девка полезла на памятник пехотинцу, как одна такая же в интернете делала, и свалилась, сломала руку. Меня достало каждое утро о новом ЧП в парке в сводках читать, и я велел: парк иллюминировать, охрану усилить и, если кого-то после закрытия поймают - протокол и штраф. Повтор - взрослым 15 суток, детям - постановка на учет. И с родителями побеседовать: что же это они с сыном или дочерью справиться не могут, и их дети по ночам в парке скамейки ломают? Все - теперь порядок, больше битые бутылки, шприцы и, извини, рваные колготки в парке не появляются и обстановку ломать перестали. А на вопли детоцентристов и их бредовые обвинения я внимания не обращаю...
  Именно стараниями Виктора в области были восстановлены детские летние лагеря, музыкальная и воскресная школы, появились бэби-боксы и стали лучше финансироваться детские дома. И обвинять его в детоненавистничестве было глупо.
  Оба подошли к распаленным скандалисткам, и Виктор поднял руку ладонью вперед. Удивительно, но галдеж стал стихать.
  - Пусть кто-нибудь один, спокойно, без эмоций объяснит мне, что происходит, - попросил Морской.
  Женщины снова возбужденно заговорили одновременно.
  - Я же просил: кто-то один, и без эмоций, - резко сказал Виктор, и гам снова стих.
  Ника не впервые замечала, как Морской умеет стать лидером в любой компании, не прилагая к этому видимых усилий. Его властная харизма действовала на всех. Вот и дамы, воинственно настроенные и недавно агрессивно атакующие участковую, смешались перед этим худощавым молодым человеком в джинсах и футболке.
  - Пусть лучше она вам объяснит, - дама, которой сделали замечание за брань, указала пальцем на участковую, - и спокойно, без эмоций. Это же не ее детей вчера чуть не порезали. Своих не имеет, так на чужих ей плевать! Только вилку возьмите.
  - Зачем? - спросил Виктор.
  - Спагетти с ушей снимать.
  Женщина-полицейский побледнела от гнева:
  - Мартынова, прекратите оскорблять при исполнении, - рявкнула она. - А то привлеку.
  - Кстати, на стене одного из домов я увидела пару работающих вебкамер, - негромко сказала Вероника, - и думаю, они хорошо фиксируют все, чем занимаются на придомовой территории. И с их помощью можно установить, как проводят досуг ваши дети. Я бы на вашем месте не скандалила и не раздувала инцидент. И уж точно не угрожала бы работнику полиции и жильцам домов иском за клевету...
  - Вот на своем месте и сидите, - огрызнулась дама, - а на своем мы сами разберемся!
  Она резво припустила к воротам, но насмешливый голос Орловой настиг ее:
  - Не забудьте это повторить на комиссии, это их нокаутирует, я не сомневаюсь!
  - А видео эти юридической силы не имеют, так что не пугайте тут нас! - мощным басом прогудела дама, имеющая мужа в высоком чине.
  - Во-первых, учите лучше законодательную базу, - не растерялась Вероника, - а во-вторых, лучше бы вы обеспокоились, как матери: как проводят свободное время ваши дети, и к чему это может привести. Вот это было бы разумнее... А вы эту проблему в игнор сбрасываете. А потом спохватитесь, да поезд уже уйдет.
  От такой отповеди дама растерянно замолчала, а Виктор обратился к участковой:
  - Софья Климовна, добрый день. Позвольте отрекомендоваться: Морской Виктор Ильич. Со мной - Вероника Викторовна Орлова, журналист из Петербурга, и Дымов Игорь Леонович, мой юрист. У нас к вам будет одна просьба...
  ***
  - Здравствуйте, Кирилл Федорович. Полагаю, вы меня узнали, и мы не будем тратить время на представление?
  - Маска-маска, я вас не знаю, - быстро ответил Ратников. Но в его глазах мелькнул испуг.
  - Надо же, - покачал головой Виктор, - а другие меня даже в "скафандре" сразу узнают.
  - А меня вы узнали? - спросила киллера Ника.
  Ратников невольно дотронулся до ушибленной макушки:
  - Вас не узнать трудно, госпожа журналистка. Удар у вас хорошо поставлен. И как вас только втроем пропустили? Сейчас же скапливаться запрещено.
  - Я юрист, имею право, - ответил Дымов.
  - А я в маске, - добавил Морской.
  - А я - работник прессы, - заключила Ника.
  - И что вам нужно? - Ратников за толстым стеклом, разделяющим надвое комнату свиданий, заметно нервничал.
  - Расскажите о том, как и кто заказал вам меня, - попросила Вероника. - Вчера у нас контакта не получилось, но я никогда не отступаюсь на полпути и добиваюсь желаемого.
  - Повторяю: я на вас не наезжал, - развел руками киллер. - Да, правила я нарушил, выехал на тротуар, но это единственное, в чем я признаюсь. И вы же видели, как я пытался избежать наезда, когда эта орава бешеных малолеток посыпалась мне под колеса, как горох... Я мотоцикл разбил, стараясь никого не задавить, - с неподдельной горечью заключил Ратников.
  - Да, видела. Даже испугалась, когда вы вылетели из седла. Но вы так умело погасили падение. Профессионально, - подчеркнула Вероника.
  - Тренировка, - не растерялся байкер, - у нас все бывает, нужно уметь вовремя сгруппироваться, или что делать, если тащит по асфальту или зажало байком...
  - И боевые приемы вам тоже бывают нужны?
  - Я в армии служил, а не "косил", как некоторые, - и тут Ратников не замешкался с ответом, - это сейчас мода пошла сыночков от армии отмазывать, лелеять их, как фарфоровых, а меня научили мужиком быть, а не мямликом. А вы где служили?
  - В моей работе тоже всяко бывает.
  - Сделали вы меня, барышня, круто.
  - Игорь Леонович готов вам помочь, - вмешался Виктор, - доказать, что вы случайно выехали на тротуар, а ваши дальнейшие действия не выходили за рамки необходимой самообороны. Вы отделаетесь в лучшем случае штрафом за нарушение правил дорожного движения, а в худшем - 15 сутками, но у моих юристов худших случаев не бывает. Родители пострадавших подростков заберут заявления потому, что не захотят объясняться с комиссией по делам несовершеннолетних о том, как их дети проводят лето возле погреба со спиртным. Вас это устраивает?
  - Вполне, - осторожно ответил киллер.
  - ВЫ верите, что я могу вам это устроить?
  - Цена вопроса?
  - Вам ее уже назвали.
  - Я принимаю заказы через интернет, - стал рассказывать Кирилл Федорович, - есть в нем один закрытый для широкого доступа сегмент для дел, не подлежащих разглашению. Пользуются им люди, которые не хотят, чтобы по их страничкам шастали дамочки, которые ищут парикмахерскую или "ноготочки"...
  - Знаю о Даркнете, - кивнула Вероника.
  - Умная барышня... Ну, вот, ко мне обратился один чел, вызвал в Выборг и велел мимо вас промчаться, вскользь задеть. Очень на этом настаивал - чтобы только напугать, а не повредить.
  - Что за чел?
  - Не знаю. Назвался Антонием, или Антонио... Тоже мне, римский император!
  - И вы даже не попытались проверить его по ай-пи? - удивилась Ника. - Ведь информация о биографии нанимателя или подробностях его конфликта с заказанным может стать источником дополнительного дохода или страховкой на случай, если наниматель захочет потом убрать исполнителя...
  Ратников посмотрел на нее с неподдельным интересом:
  - Барышня, вы о смене работы не думали? Хорошо сечете фишку, могли бы такие деньги сшибать!
  - Нет уж, спасибо... Приключений мне и на моей нынешней работе достаточно, а денег хватает.
  - Конечно, я проверил. Без этого никак. Но и он не прост: зарегился с фейкового аккаунта, одноразового, и выходил из интернет-центра в Питере, в районе Финбана.
  - Ну да... В Выборге компьютерных клубов нет, - кивнул Морской.
  - А на Финбане и в окрестностях что-то проверять - бесполезняк, - развел руками киллер, - там целый день толпы носятся, и все сейчас в намордниках. Кто там что упомнит!
  - Финляндский вокзал! - осенило Нику. - С него же ходят "Ласточки" в Выборг. Он мог приехать, сделать заказ и вернуться. Час с минутами в дороге. Удобно...
  - И на вокзале тоже проверять следы бесполезно, - мрачно сказал Виктор, - я провел там пару часов и понимаю, что в таком круговороте и слона потеряешь... А откуда к вам пришел гонорар? - ухватился за последнюю соломинку Морской.
  - Из Сбера, одноразовый платеж.
  - Ну да, глупо было бы надеяться, что он воспользуется своими официальными реквизитами...
  Оставив Дымова договариваться с клиентом и заключать договор, Вероника и Виктор вышли из отделения и зашагали к мосту, ведущему на набережную.
  - Хорошо подчистил следы, - Виктор на ходу раскурил "Трисурер". - Мы имеем дело с серьезным человеком, а не с шантрапой. Чисто сработано, ничего не скажешь.
  - Есть только одна зацепка, - Ника тоже, заслоняясь рукой от ветра, закурила свои "Эссе" с ментолом, - телефон Нестерова, с которого мне звонили с угрозами. Если бы удалось его найти, может, он привел бы нас к заказчику...
  - Ты уверена, что с телефона звонил сам заказчик?
  - По крайней мере всерьез предполагаю. Ночью он позвонил мне и сказал: "В другой раз не увернешься" - то есть уже знал, что мне пришлось выскакивать из-под колес. Или сам заказчик, или его помощник...
  - Все-таки желаемого они не добились, - констатировал Морской, - напугать тебя им не удалось.
  Зазвонил Вероникин телефон. После разговора о ночных звонках с телефона Константина Орлова и Морской сначала вздрогнули. Но потом Ника рассмеялась, прочитав номер на дисплее.
  - Да, Наум? Нет, мы уже идем к набережной. А что у тебя? Хорошо, минут через двадцать будем.
  - Наум хочет нам рассказать кое-что, - сообщила Вероника, пряча телефон. - Предлагает встретиться в Эспланаде, в своем любимом "Эспиля". Экзотическое местечко в скандинавском стиле, и кухня неплохая.
  - А это далеко?
  - В Выборге все находится неподалеку. За двадцать минут как раз дойдем.
  - Мне начинает тут нравиться, - впервые за сегодняшний день улыбнулся Морской, - и скандинавский стиль я люблю. И уже не прочь перекусить.
  - Да и я тоже. Тогда пошли, Наум уже ждет. Он был у Сидоренко и узнал кое-что интересное.
  ***
  Наум ждал их на летней террасе ресторана, смакуя кофе и листая местную газету. Увидев Веронику и Виктора, адвокат помахал им рукой.
  - Впервые за два месяца вижу ресторан, где можно поесть за столиком, а не получить заказ на вынос, - тихонько сказал Морской, - уже почти забытое ощущение.
  - Здесь легче обеспечить дистанцию, - пояснила Вероника, - я с тобой согласна, Витя. Надоело кофе на ходу из картонных стаканчиков хлебать и пышки на лавочке жевать.
  В ожидании заказа Наум поведал о встрече с Маргаритой и таинственном Антоне Ивановиче. Личность человека, который заплатил Сидоренко за видео, очень заинтересовала Веронику. Когда Гершвин окончил рассказ, Орлова сказала:
  - А Ратников нам говорил, что его наниматель назвался не то Антонием, не то Антонио. Согласитесь, звучит очень похоже.
  - Антон Иванович или Антонио, или же Антоний, - задумчиво повторил Виктор. - И человек, который нанял Ратникова, выходил для этого в Даркнет из компьютерного клуба в окрестностях Финляндского вокзала. Видимо, он специально для этого приехал в Питер "Ласточкой" из Выборга, сделал заказ и вернулся следующим поездом.
  - Да, ведь здесь киберклубов нет, - кивнул Наум. - А "Ласточки" ходят часто. Три часа, и вся любовь, - в привычной эпатажной манере схохмил юрист.
  - И в Круглой башне старался сидеть в тени, прятал лицо, - продолжала Вероника, - и шифруется... Наум, а ты знаешь юриста Риммы Чибисовой?
  - Аркадий Нарвский, - ответил Наум, знающий многих коллег, в том числе и частных юристов. - Тот еще утырок, - не сдержался он.
  - Не подходит, - Вероника ковыряла ложечкой салат, - ни Антона, ни Ивана... Однако о чем-то он беседовал с Ильиным той ночью и очень испугался, поняв, что их услышали.
  - А вот об этом поподробнее, - навострил уши Виктор.
  Вероника поведала о том, как в первую ночь в Выборге вышла из отеля в поисках прохлады и услышала разговор на мосту. А потом подробно изложила эпопею с погоней, электрошокером и воинственным рыжим котом. Момент, когда четвероногий воин сшиб Нарвского на "пятую точку", заставил Виктора и Наума от души посмеяться. А потом Ника добавила объяснение, как она узнала обоих участников встречи...
  - И если поначалу я не связывала это происшествие с нашим делом, - сказала Орлова, - то теперь понимаю, что связь есть.
  - И я думаю так же, - сказал Наум, - чует моя чуйка, что Ильин неспроста так старательно олигофрена из себя корчит.
  Им принесли горячее, и разговор переключился на ресторан и особенности его кухни.
  - Зря я раньше проходила мимо "Эспиля", - сказала Вероника, уплетая грибной суп, - надо будет как-нибудь показать ресторан Лиле и Тасе...
  ***
  Утром следующего дня Виктор сидел в вестибюле гостиницы за ноутбуком и проводил видеоконференцию с городской администрацией Краснопехотского. Он спустился в вестибюль, чтобы дать выспаться Веронике. Накануне, вернувшись из "Эспиля", она сделала несколько звонков, судя по всему - успешных, а потом открыла свой лэптоп: "Витя, у меня уже первая глава на кончиках пальцев!". Устроившись в кресле, девушка примостила ноутбук на коленях и азартно забарабанила по клавишам. Виктор не знал, до которого часа она работала. Он уснул около часа ночи под мягкое постукивание клавиатуры и видя в проем из спальни голубоватый отсвет монитора. Сказывалось неослабевающее напряжение этой весны (напасть пришла неожиданно, и никто не был готов ее встретить; все пришлось продумывать и делать в авральном темпе) и много времени ушло на бестолковое метание, слухи и толкотню. В "АсИо", "СССР" и маленьких магазинах за три дня разобрали солидный запас круп, макарон, консервов и туалетной бумаги, и пришлось в спешном порядке выписывать новую партию товара. Из аптек исчезла марля. Стал на вес золота имбирь. В мэрию потоком сыпались негодующие или откровенно отчаянные письма людей, оставшихся без работы: "Забота о здоровье? Это для безопасности нас позакрывали? Считаете, что лучше от голода завернуться, чем от ковида? А жить нам на что? Семью обеспечивать, ипотеку платить?". Нужно было учесть и это. В отличие от многих других коллег Морской принял к сведению эти крики отчаяния и быстро придумал, как избежать полной изоляции горожан. В Краснопехотском много частных предприятий. "Подушка безопасности" оказалась далеко не у всех, а только у государственных служащих. А значит нужно было по возможности перекрыть въезды в город, чтобы люди могли работать дальше. Нужно было еще отслеживать все "козьи тропы" и держать под контролем "сталкеров", которые могли попробовать зарабатывать, проводя желающих в закрытый город. Полностью исключить контакты Краснопехотского с внешним миром было нельзя - кто-то работал в прилегающих населенных пунктах или в Ладожске, а значит, надо было сделать эти передвижения максимально безопасными - над этим тоже пришлось потрудиться. Но результаты радовали Виктора: весной статистика заболеваемости в его городе не превышала 2-3 случаев. Иногда был только один. Или даже ноль. Не было безработицы и роста преступности. За нелегальными проходами в город взялся проследить Ионов, его предшественник в администрации, ныне - предприниматель. Начинал он свою карьеру на заре 90-х, носил малиновый пиджак, золотые цепи и перстни-"гайки". Сейчас, переодевшись в костюм от Бриони, этот дородный великан с мясистым лицом мало изменил свои манеры и способы действия. Он заверил Морского: "Мышь не пробежит, мои бойцы свое дело знают. А этим ста... стла... как вы их там называете? - без разговоров ноги из ж... повыдернут. Будут, как клоуны, на руках бегать!". "Ну, это уже чересчур, - усмехнулся Виктор, - просто пусть следят, чтобы никто без проверки на санитарном кордоне в город не шмыгал".
  А еще приходилось контролировать психологический климат на своей территории. Панику удалось сдержать, но после выпусков новостей и чтения новостных порталов интернета люди стали нервными. Кто-то прикладывался к рюмке. Подростки и молодежь сбивались в кучки и безобразничали. С этим надо было бороться, чтобы после снятия локдауна Краснопехотское не превратилось в "неблагополучное местечко".
  В довершение всего у Маси, домашнего манула Виктора, начал портиться характер. Хозяин появлялся дома все реже и ненадолго, и тоскующий без внимания манул начал хулиганить в доме, злобно шипеть, огрызаться и даже покусал кое-кого из слуг. "От этой ситуации даже манулы звереют", - подумал Виктор, но тут ему на глаза попалось в интернете интервью с сотрудницей Петербургского зоопарка о манулах. Девушка сказала, что Палласовы коты могут вести себя деструктивно, если считают себя незаслуженно обиженными или забытыми. Так они напоминают о своем существовании...
  - Маська, хочешь, я тебя буду в переноске на службу брать? - спросил однажды Виктор, придя домой около полуночи с красными от усталости глазами и услышав на перилах крыльца укоризненное "рррррауууу!". - Я понимаю, ты по мне скучаешь, но я же не для собственного удовольствия домой только на пару часов сейчас заскакиваю. Может, посмотришь, какая у меня там баня, и перестанешь дуться?
  - Аааааууу, - уже не так сердито отозвался Мася.
  Так что только в Выборге Виктор ощутил, как его вымотали эти месяцы. Весной он иногда забывал о сне; некогда было думать о том, как он устал, постоянно возникали проблемы, требующие ускоренной реакции, и только потом Виктор вспоминал, что не спит уже третьи сутки. А тут он отпустил тормоза и позволил себе выспаться. За две ночи он полностью наверстал упущенное и снова чувствовал себя свежим и полным сил; правы Ника и Наум, в Выборге воздух благоприятный. И от души отлегло, когда он увидел Веронику - энергичную, с блестящими глазами, а главное - невредимую.
  Он решил не будить девушку и тихонько вышел с ноутбуком из номера. В вестибюле есть вай-фай, конференцию можно провести и оттуда. Заглянув перед уходом в спальню, Виктор увидел на кровати Ники лэптоп - совсем заработалась, наверное, заснула на рассвете, отправив текст первой главы подборки в редакцию. Взглянув на румяное во сне лицо девушки и ее загорелое полуобнаженное тело, Виктор напряженно вслушался в ритм ее дыхание, и на лестнице выругал себя за то, что поддается этой массовой истерии - бояться буквально каждого чиха или покашливания и от человека, который тяжело дышит, шарахаться в панике в сторону...
  Закончив конференцию, Виктор довольно потянулся. Все хорошо, ситуация в его городе под контролем. Внезапно ему захотелось подкрепиться хорошей порцией кофе со сдобной выпечкой. Вспомнив, что Вероника накануне рассказывала ему о кофейне-трамвае, Морской решил сходить туда. Тем более что, - Виктор забил координаты в смартфон и вывел маршрут на карте, - от гостиницы всего несколько минут ходьбы. Вот преимущество маленьких городов - всюду можно дойти пешком за короткое время. "Возьму с собой пару крендельков и кофе для Ники", - думал Морской, выйдя из "Виктории", - пусть оценит момент: мэр Краснопехотского, он же Витька-Святоша, принесет ей кофе в постель! Надеюсь, у них есть теплосберегающая посуда?"
  Через десять минут Виктор уже был у Крепостной улицы, запоздало пожалев, что шел по набережной, а не напрямую от гостиницы. Теперь нужно еще найти переход, они тут были расположены довольно сложно, и несведущему туристу приходилось поломать голову. А перебегать по проезжей части Морской не хотел, помня, что именно это погубило его подвыпившего отца, который после гибели в Чечне старшего сына Алеши совсем забыл, чему учил своих детей...
  На фоне идиллического желтого трамвайчика Виктор сделал селфи со стаканчиком доппио и тут же выложил его в твиттер, фейсбук и инстаграм с комментарием: "С бодрым утром! Трамвайный доппио после трудов праведных особо хорош!".
  На скамейке сидела еще одна любительница "трамвайного" кофе, девушка в строгом костюме, явно пытающаяся придать себе сходство с Энн Хатауэй в роли секретаря редактора модного журнала. Что-то показалось Виктору знакомым в ее лице. Когда девушка повернулась к нему, он ее узнал.
  Она была одноклассницей его двоюродной сестры Дины. Когда осиротевшего Виктора взяла к себе тетя, он часто видел эту пухленькую надменную девчонку, прибегающую к сестре позаниматься математикой, почитать подростковый "глянец" и обсудить новинки моды, косметики и сплетни о кумирах. Диана была на три года младше Виктора. Ей было 11 лет, когда он переселился к ним. Живая, веселая и общительная девочка сумела расшевелить двоюродного брата и вытащить его из панциря горя, в котором он замкнулся, потеряв за пять лет брата, отца и мать. Виктор был благодарен Диане за это, и они быстро сдружились. Виктор был знаком со всеми ее друзьями, которые часто забегали в гости к Дине. Глафира была самой яркой и эффектной из всех Дианиных подруг. Она дорого и модно одевалась, ярко красилась, делала прически и собиралась после школы идти в модельное агентство, для чего постоянно худела и выискивала новые и новые диеты. "Скороспелка, - часто ворчала тетя, - один ветер в голове. Ты, Диночка, лучше по математике ее погоняй хорошенько, а то она все больше журналами своими шелестит..."
  Глаша была дочерью тогдашней владелицы гостиницы "Монрепо" и считалась представительницей городской элиты. Лет с 13 она стала завсегдатаем дискотек и тусовок и выглядела уже на все 18 лет. "Что ты на Глашку пялишься? - сказал однажды Виктору второй по старшинству двоюродный брат, шестиклассник Гена. - Она сказала, что хочет найти себе папика, чтобы он ее обеспечивал, а про тебя сказала, что ты ботаник и морозишься!". "Отвали, мелкий, а то я тебе как приморожу!" - Виктор испугался, что Гена заметит его покрасневшие щеки. "Я слышал, как они с Динкой треплются. А ты мечтай дальше!" - Гена на всякий случай отскочил от Виктора, с безопасного расстояния показал ему язык и скрылся. "Да, я не папик, - Виктор посмотрел на свои потертые джинсы и ставшие короткими рукава рубашки. А в кроссовках уже приходилось поджимать пальцы... - Ну и пусть. Переживу! Воображала!"
  Вскоре Виктор уехал в Петербург, поступил в Университет профсоюзов Александра Запесоцкого, где, как он знал, сильная кафедра экономики и финансов. Еще через три года их семью настигло двойное горе. Ушла и не вернулась домой Диана. Потом погиб дядя Егор.
  Глафиру Виктор в последний раз увидел в храме Краснопехотского, когда отпевали дядю. А потом она тоже уехала - еще дальше, в Москву, "покорять столицу": "Вот увидите: она будет у моих ног!" - обещала Глаша, уезжая.
  Виктор давно забыл эту красивую, но высокомерную девицу, свою подростковую любовь. С кем такого не бывало в семнадцать лет... Да и что "такое"? С Глафирой они едва ли дюжиной фраз обменялись - она приходила к его сестре, которая подтягивала отстающих одноклассников по математике... а не к нему.
  - Витя, ты ли это? - Глафира смущенно задвинула ногой под скамейку объемистый клетчатый баул. - Как тесен мир! Ты меня не узнал? Я Глаша Федина.
  - Богатой будешь. Не узнал. Привет!
  ***
  Проснувшись, Вероника ощутила аромат кофе и ванили и улыбнулась сквозь последнюю утреннюю дрему: вот это разоспалась, даже о завтраке забыла. Наверное, Витя заказал для нее кофе в номер...
  Накануне Ника до двух часов строчила первую часть подборки, озаглавленной "Охота на ведьм - 2020". Строки и абзацы сами рвались с кончиков пальцев, выстраивались на экране страница за страницей, и Ника остановилась, только завершив текст. Потом отправила файл на редакционную почту. Приняв душ, тихонько, чтобы не разбудить Виктора, она легла спать, наслаждаясь тихой белой ночью и тем, что расследование наконец-то сдвинулось, появились следы, зацепки. Они втроем размотают этот клубок и поломают планы тем, кто непонятно зачем решил сделать Олесю Нестерову "ведьмой" и "отправить на костер"...
  На столике в гостиной стояли термостаканчик с кофе и лоточек, в котором румянились крендельки. Рядом лежала записка: "На заре ты ее не буди... Купил тебе кофе в трамвае. Вынужден отлучиться по одному делу, но уже скоро вернусь к моей Спящей Красавице!". Внизу была пририсована мордочка улыбающегося манула.
  Ника рассмеялась и перенесла поднос на кровать. "Кофе в постели, как в кино. Вот только в кино героини с локонами, а не с короткой стрижкой, и в ажурных пеньюарах, а не в трусах и майке!"...
  Она достала кренделек, надкусила и включила лэптоп. Письмо с файлом уже было прочитано, и пришел ответ от ответсека: "Хорошо, хлестко. Ставим на пятничный разворот. Ждем продолжения".
  Отдел "Журналистские расследования" занимал разворот в пятничном номере "Невского телескопа", "толстячке", как его называли в разговорной речи читатели и был едва ли не самой любимой рубрикой аудитории.
  Сегодня Вероника собиралась нанести повторный визит в больницу. Нужно было узнать о самочувствии Николая Баринова, а также поговорить с докторами Красовым и Иванцовой. Потом хотелось бы потрясти следователя Ильина и прощупать почву в Круглой башне насчет таинственного "Антона Ивановича" в дорогом костюме. Может, кто-то из работников ресторана рассмотрел его на свету.
  Ника допила кофе, приняла душ, взглянула на термометр (ого, уже +30!) и достала из шкафа льняное платье. В шортах по делам не пойдешь, а в брюках или бриджах можно и тепловой удар словить.
  Она выглянула на балкон: как в мартеновской печи! Громада Выборгской крепости ярко белела на фоне чистейшего синего неба и зеркально отражалась в недвижной воде залива. Деревья выглядели понурыми из-за поникшей листвы. Гуляющие по набережной люди изо всех сил обмахивались веерами, головными уборами и газетами. Самые благоразумные искали тень.
  И тут Ника увидела их. По залитой солнцем части набережной шли Виктор и секретарша Чибисовой, на ходу уплетая огромные шоколадные рожки. Ника сразу узнала эту шаблонную глянцевую девицу, которая всегда выглядела так, будто готовится к фотосессии для гламурной коллекции офисной одежды. "Да, Глаша, я так и сказал: его проблемы, не мои!" - донесся до Ники голос мужчины. Нет, она не обозналась; это именно Виктор прогуливается, лакомясь мороженым, с этой особой. Подтаявший пломбир ляпнулся ему на бежевую "поло", и Вероника не сдержала злорадства: "Так тебе и надо!". Потом подумала: "Ну и имя у нее. Глаша! Выглядит, как голливудская дива, а имя - как у свинарки! Или "асфальтовой девочки". "Глаша, любовь, 1500 рублей в час"! Глаша - кислая каша!".
  Ника вернулась в номер. Радость от погожего летнего утра потускнела, как будто небо заволокло облаками. "И давно ли они знакомы? Наверное, я еще многого о нем не знаю!" - Ника сунула в сумку телефон, сигареты и вышла из номера. "Ладно, не буду его отвлекать. У меня есть работа!"
  В вестибюле она увидела в креслах у столика Римму Чибисову с чашкой кофе и Наума со смартфоном.
  - Очередей там сейчас нет, - раздраженно говорила Римма, поглядывая на часы, - можно подумать, что ее саму в камеру посадили. Сколько можно ходить?
  - А я думал, что о передаче для Олеси ты говорила так, для красного словца, - заметил Гершвин.
  - Я ничего не говорю для словца. Разве ты не помнишь? Нет, что за безответственность? Я же не раз ей говорила: мой личный секретарь всегда должен быть на связи, а мадемуазель второй час изволит где-то шпацировать и даже не реагирует на мои звонки. Видимо, переключила телефон на беззвучку!
  - Я только что видела вашу секретаршу на набережной, - сказала Вероника, удивляясь самой себе; обычно такая мелкая женская месть была ей не свойственна. - Она проводит время в приятной беседе с каким-то молодым человеком...
  Лицо Риммы закаменело, как у статуи в Летнем саду. Глаза блеснули металлом. Выстрелом щелкнул замок сумочки.
  - Аркадий, подойдите, - бросила в телефон бизнес-леди.
  Через пару минут вышколенный юрист уже стоял перед ними, и Вероника не могла поверить, что этот холеный молодой человек с профессионально невозмутимым лицом недавно гонялся за ней по набережной с электрошокером, падал и матерился, как извозчик. Не приснилось ли ей это?
  - Извольте разыскать на набережной Глафиру и напомнить ей о том, что я велела ей всего лишь отнести баул на Резервную. И что я не люблю, когда ее телефон не отвечает, - отрывисто распорядилась Чибисова, с таким же треском захлопнув клатч.
  Аркадий кивнул и вышел.
  - Молодой человек, очень мило, - гневно раздувая ноздри, сказала Римма, - даже интересно, когда она успела обзавестись знакомыми в Выборге, да еще такими, ради которых считает себя вправе наплевать на свои должностные обязанности.
  - Что на тебя нашло, Ника? - спросил Гершвин, когда они вышли из отеля и закурили. - Ты обеспечила девчонке жестокий нагоняй.
  - Переживет, - зло сказала Ника, - не будет под носом у начальницы хвосты трепать в рабочее время. Глаша-калоша-позвони-приеду, - не удержавшись, добавила она. И задумалась. Почему-то имя "Глаша" не давало ей покоя. Где-то она его уже встречала, в связи с их выборгским делом. Совсем недавно. Да, верно: это имя попалось ей на глаза в дневнике Константина. Так звали его московскую пассию, которая отказалась ехать с ним в Выборг и нелестно отозвалась о городе.
  - Глаша, - повторил Наум, - кажется, так звали одну московскую барышню, которую Нестеров в своем дневнике обозвал дурой и рад был, что развязался с ней. Хм... Не знал, что это имя так популярно. Раньше было - что ни рожа, то Сережа...
  - А теперь что ни дура, то Глаша, - буркнула Вероника.
  На площадку для курения забежал Морской, на ходу вытирая пятновыводящей салфеткой кляксу от мороженого с рубашки. Ника настороженно всмотрелась в его лицо, ища подтверждение своих подозрений. Но Виктор держался как обычно; не так, как ведут себя "нашкодившие" мужчины.
  - Поработал службой доставки продуктов в казенный дом, - сказал он, - кстати, передача адресовалась как раз вашей подзащитной. Заодно и полюбовался архитектурой местного СИЗО. И задался вопросом, почему те, кто строит сии заведения, неизменно предпочитают кроваво-красный кирпич? Вы не знаете, Наум Моисеевич?
  - Самому интересно, - пожал мощными плечами адвокат, - когда бываю во всевозможных ИВС, чувствую себя быком.
  - Кроме Колпино, - ответила Ника, - наверное, корпуса Новых Крестов успокаивают твой взор интеллигентным светло-серым колером, - "Может, я напрасно подозреваю Виктора невесть в чем? Он просто помог Глафире донести тяжелый баул до Резервной, а я уже накручиваю себя. Но тогда при чем тут мороженое на набережной и милая беседа, как старые знакомые? Ладно. Узнаю позже. Сейчас мы торопимся".
  - Она что, Витьку авансы раздавала? - догадался Гершвин, когда они вышли на набережную. - Да брось! Ему кроме тебя никто не нужен. А все Глаши-Клаши до лампочки.
  - Все нормально, Наум, - ответила Ника, - забудем. Лучше подумаем, как построить беседу с Иванцовой, Красовым и главврачом. И за Ильина надо взяться. Теперь я уверена, что его ночная встреча с Нарвским имеет отношение к делу Нестеровых. Ах, как не вовремя зазвонил тогда мой телефон, главного-то как раз я и не услышала...
  - Теперь я с этого ушлепка не слезу, пока он у меня не завоет, как мартовский кот, - воинственно пообещал Наум.
  Ника фыркнула, вспомнив воинственного рыжего кота на набережной в ту ночь.
  - Не сомневаюсь, что у тебя все получится, - сказала она. - Еще как завоет.
  ***
  Андрей Иванович Красов был на дежурстве и к Орловой и Гершвину вышел в "скафандре" с опущенным щитком на лице.
  - Только коротко, пожалуйста, - попросил он, - у меня один больной потяжелел.
  - Баринов? - спросила Вероника.
  - Нет, его мы уже отключили от аппаратов, наметилась стабильная положительная динамика. Новый больной, айтишник из колледжа, Павел Белов. Молодой парень, а организм слабый, иммунитет практически никакой, - вздохнул врач, - сопротивляемости нет. Вот так: двадцать лет, а здоровье - как у глубокого пенсионера. И сколиоз, и астигматизм, и с ЖКТ проблемы - целый букет.
  "А откуда у двадцатилетних возьмется здоровье? - Вероника вспомнила подростковую компанию у полуподвала, набитого спиртным и о аналогичных тусовках в питерских "колодцах" и подворотнях. А еще гаджеты, без которых редкий подросток обходится; некоторые даже в ванне или туалете ухитряются смартфон из рук не выпускать.
  - Я хочу спросить вас о Константине Нестерове, - сказала она, сразу переходя к делу; незачем отнимать время у усталого, задерганного врача. - Дело в том, что накануне госпитализации он получил результаты обследования. Он был здоров. Ни ковида, ни каких-либо других заболеваний. Вы об этом знали?
  Красов побарабанил пальцами в перчатках по косяку.
  - Да, знал, - сказал он. - Потому, что я сам делал заключение по итогам его обследования и отправлял Косте. А потом, уже когда составлял эпикриз, у меня возникли вопросы. Но меня спросили: тебе что - больше всех надо? Мало всего на наши головы? Свободное время появилось в Эркюля Пуаро поиграть? И дали понять, что надо быстренько написать в заключении "ковид", а не затевать выяснение и разбирательство. И что если я хочу вместо работы детективными квестами заниматься - то сначала должен написать заявление "по собственному".
  "Так, - подумал Гершвин, - его начальник - чинуша-пофигист, которому главное, чтобы по документам все было гладко, или тоже в доле? Ох, чует моя чуйка - Нестерова убили, а Олесю подставили, пользуясь тем, что в такой суматохе и панике никто проверять не станет!"
  "Странно, почему никто, кроме Красова, не задался вопросом, отчего свалился человек, которого накануне признали абсолютно здоровым? - подумала Вероника. - Так... Поневоле начнешь думать о теории заговора!".
  - Это больше напоминало анафилактический шок, - продолжал Андрей Иванович. - В первый раз мы Костю интубировали, откачали, стабилизировали. А потом вдруг - новый шок, да такой ураганный, что мы уже ничего сделать не успели.
  - А кто вас заставил написать в заключении о ковиде? - "взял след" Наум.
  - Главврач. Так и сказал: "Нестерова с какими симптомами привезли? Кашель, одышка, поражение легких? Это симптомы чего? Вот это и пиши. А сыпь на теле от того, что самолечением занимался вместо того, чтобы вовремя к врачам обратиться. Что неясного?"
  - Потому его и главным назначили, - в сердцах сказал Гершвин, - что он только других строить умеет, а как врач - дырка от задницы!
  Красов вздрогнул и изумленно уставился на Наума своими "марсианскими очками". До сей поры он был не знаком с острым языком и рискованными высказываниями петербуржца.
  - Хорошего врача на руководящую должность не поставят, - не унимался Наум, - он на своем месте хорош, а какого-нибудь троечника, который у больного мозги в кишках ищет... Вы повторите на суде то, что сказали нам?
  Красов замешкался с ответом.
  - Наум Моисеевич, мне ведь тут еще работать, - сказал он, - думаете, мне простят...
  - Решается судьба молодой женщины и ее четырехлетней дочери, - проникновенно сказал Гершвин, - вдову Константина собираются показательно осудить и на семь лет отправить в колонию, а ее дочь - к дальним родственникам или в детский дом. Олесю обвиняют в том, что она встречалась с больным и занесла вирус на работу...
  - Я знаю об этом, - кивнул Андрей Иванович.
  - Но, если у него был аллергический шок, следовательно, моя подзащитная не могла заразиться от него и заразить коллег, - не давал ему опомниться Наум, - и, следовательно, невиновна по всем пунктам обвинения. Но без свидетельства специалиста я это доказать не смогу, и никто не будет выяснять, кто из сотрудников колледжа на самом деле занес вирус в учреждение. И я не смогу спасти эту бедную женщину и ребенка, - от Вероники Наум уже знал, что Красов - хороший семьянин, любящий жену и сынишку. Поэтому, беседуя с ним, Наум делал упор на угрозу детского дома для Олесиной дочери. - Вы что - так боитесь своего начальника, что ради этого готовы смолчать, когда осуждают невиновных?
  - Оценку действиям вашего руководителя даст соответствующая комиссия, - присоединилась к Науму Вероника, - и ему будет не до сведения счетов с вами. Вы же дружили с Константином. И если бы понадобилось, я думаю, он не отказался бы помочь вам или вашей семье, верно? Но все сложилось так, что в беде оказались его жена и дочь...
  - И я не отказываюсь, - кивнул Красов. - Да, я дам показания. А то Костя и правда меня не понял бы: как же это я его Лесю с малышкой без помощи бросил, перед главным слабинку дал...
  ***
  - Вот тебе и возрастные ограничение 65+, - сказал Наум, когда они шли в отделение, где дежурила Иванцова. - Все говорят: старшее поколение дома держать, никуда не пускать, льготы в транспорте поотменять, паспорт порвать и к батарее приковать, чтобы не шлялись да не заражались - типа, окружить вниманьем, окружить любовью бабушку Прасковью, как, помнишь, у Барто. А у меня отец в 75 лет здоровее этого Белова. Он в марте в легкой форме переболел и снова, как огурчик, а мать даже не чихнула. А молодой парень, которому можно всюду и ходить, и ездить, лежит киселем под аппаратами.
  - Я думаю, что твои родители в юности в подворотнях не квасили и носом по дисплею не возили, - Ника вспомнила нередкое зрелище в транспорте: согбенные фигуры в капюшонах над светящимися экранами, шмыгающие носами и сгибающиеся еще сильнее при виде пожилого человека, женщины с малышом или инвалида.
  Она попыталась почесать шею, но пальцы наткнулись на жесткую ткань защитного костюма, которые им выдали на входе.
  - Врачам можно посочувствовать, - сказала она, - я за полчаса уже умаялась в этой броне, а они сейчас так ходят всю смену...
  - Брр! - поежился Гершвин.
  Доктор Иванцова удивилась, снова увидев Веронику:
  - Что-то вы к нам зачастили. Все по тому же вопросу?
  - Да, на этот раз со мной адвокат, который представляет интересы Олеси Нестеровой, - Ника представила Наума и Иванцову друг другу. - Вы ведь знаете, что вдова вашего коллеги, Константина Нестерова, Олеся, находится под следствием по обвинению, предусмотренному статьей 236, часть 2? Якобы, она проявила преступную халатность и тем самым поставила под угрозу здоровье и жизнь коллег и их близких?
  - П-ф-ф! - "О, эти формулировки неистовой Марго!". - Часть три, Ника, - поправил Гершвин. - Мы бы хотели узнать, когда можно будет пообщаться с вашим пациентом Бариновым.
  - Допустить вас к нему я сейчас не могу, - ответила Иванцова, - а провести разговор по скайпу не получится: нам отрубили интернет за неуплату. Не успели вовремя перевести деньги, и нас отключили от сети.
  - Я с этими крохоборами разберусь, - запыхтел Наум, - в такое-то время оставлять больницу без связи! Да по законам военного времени за подобное их бы живо к стенке, без суда и следствия...
  - Наум, не начинай хоть ты охоту на ведьм, - попросила Вероника, и адвокат сбавил тон:
  - В общем, разберусь с ними. В медучреждении во время режима ЧС связь отрубить... Слов нет, кроме тех, которые я при дамах не использую!
  ***
  Услышав о повторном визите петербургской журналистки, на этот раз - в обществе адвоката, главврач не сдержал недовольства:
  - Извините за прямоту, но вам что - делать больше нечего? Мы тут как на передовой, а вы воду в ступе толчете и отрываете моих сотрудников от работы! Мочалку жуете...
  - Мы к вам тоже по делу ходим, а не от скуки, - отбрила Вероника, - если бы в прошлый раз вы рассказали мне обо всем, мне не пришлось бы приходить снова.
  - А что вас не устроило в прошлый раз? - скрестил руки на груди главврач.
  - То, что вы утаили от меня одну деталь, - ответила Орлова. - У Нестерова не было ковида, а поступил он к вам с анафилактическим шоком.
  - Бред, - буркнул главврач.
  - Я этот клубок размотаю, - пообещал Наум, - потому, что чует моя чуйка, неспроста вы так стараетесь замять натихую эту историю и стараетесь посадить мою клиентку. Но меня это не устраивает, и, если понадобится, я на суде все грязное белье из бачка вытряхну и выверну д...м наружу!
  - А что же мне было? - видя, что Гершвин не шутит, главврач тоже начал закипать, - Затеять разбирательство, поднять шум, вынести весь сор из избы и посадить в тюрьму медсестру, которая в запарке перепутала бутылки для капельницы? У нас и так людей не хватает, на износ работаем, дома почти не бываем, и что - расстрелять сотрудника у стенки за ошибку?!
  - Ошибка, которая одному человеку стоит жизни, а другому - свободы, да еще маленький ребенок может оказаться в детдоме? - уперся кулаками в стол Наум. - Вас устраивает такая цена спасения задницы вашей медсестры?!
  - А что она, не человек? - защищался главврач. - У нее трое детей, мужа нет. Давайте ее посадим, ее дети в детдоме окажутся - вам легче будет?
  - Закон для всех един, неподсудных нет, - парировала Ника. - И о чем вы говорите? Какая уж такая запарка? Это в больших городах высокая статистика заболеваемости, а Выборг на их фоне более стабилен. А вы тут сыплете цитатами с первых полос центральных газет, как на митинге!
  - Послушаете, - устало сказал главврач, - ну вытряхнете вы белье, вытащите все на свет, посадят Антонину - и кому от этого легче будет? Нестерова-то уже не вернешь.
  - Антонину?! - навострила уши Ника.
  - Антонину? - как эхо повторил Наум.
  - Да, Антонина Иванова, она ему капельницы ставила, - буркнул главврач, - она уже не в первый раз препараты путает, да по закону уволить нельзя: одинокая многодетная мать, такую чуть тронь, получишь шишек охапки... Нечего на всю больницу клеймо ставить. Вам лишь бы крайнего найти...
  - Крайней сейчас пытаются сделать Олесю Нестерову, - ответила Вероника, - а мы пытаемся спасти ее от несправедливого приговора, а ее дочь - от детдома и клейма "дочь преступницы". Де-юре дети за родителей у нас не отвечают, а де-факто с анкетой, где указано, что один из родителей отбывал наказание, ничего хорошего не ждет ни в школе, ни на работе.
  - А при чем тут я? - развел руками главврач. - Я, что ли, эту женщину посадил?!
  - Вы вообще ни при чем, - угрожающе прошипел Гершвин, - такое ощущение, что вы и на своем месте ни при чем. А еще туда же, примазываетесь к врачам-героям, которые иногда ценой своей жизни людей спасают или от усталости с ног падают после 12 часов на дежурстве в "скафандре"...
  Ника наступила ему на ногу и спешно закруглила разговор.
  В коридоре Гершвин буркнул:
  - Фу, хочется душ принять и продезинфицироваться! Ну, я ему устрою проверку, этот ж...дыр у меня забегает, как таракан от веника! Вот слизень, сдал нам эту многодетную медсестру, лишь бы самому чистеньким выскочить! Тьфу!
  - Наум, - перебила его Ника, - ее имя тебе ни о чем не напоминает? Антонина Иванова!
  - Антон Иванович в ресторане? - сообразил Гершвин.
  - И Антонио или Антоний, который нанимал Ратникова. И телефон из квартиры Нестерова медсестра могла прихватить...
  - Но зачем ей это? - потер лоб Гершвин.
  - Разберемся, - Ника открыла на телефоне адресную книгу Выборга и стала искать адрес медсестры.
  ***
  Выходя из прокуратуры, Виктор Морской едва удержался от искушения шарахнуть дверью так, чтобы этот увалень Ильин подпрыгнул вместе с креслом под самый потолок.
  Пропавший телефон Константина никто не ищет - "Вот сейчас, людей снимут с настоящих заданий и отправят искать потерянный телефон!".
  Дело собираются передавать в суд через месяц-два, чтобы устроить показательную порку нарушительнице норм безопасности и научить людей следовать правилам и не думать, что ограничения их не касаются. Олесю уже назначили "девочкой для битья".
  В беседе Ильин не раз повторил, что у него и так несколько дел в работе - а тут все просто и ясно, и почему он должен искать какой-то скрытый подтекст там, где его нет. Аркадия Нарвского он не знает. О происшествии с госпожой Орловой слышал, по сводкам прошло, но это просто хулиганская выходка наглого байкера, который уже задержан.
  Увертливый пофигист Ильин был неприятен Морскому. И Вероника с утра ведет себя как-то необычно - и десяти слов с ним не сказала, уходя с Наумом в больницу и один раз так сверкнула глазами! А спрашивать, в чем дело, при Гершвине Виктор постеснялся.
  Да еще эта удивительная встреча с Глашей Фединой; как же тесен мир! Она - секретарь московской бизнес-леди. Он - владелец холдинга и мэр Краснопехотского. И они встретились в Выборге у трамвая-кофейни. Время пошло на пользу Глаше: из "новой русской девочки", похожей на Мою Длину из подростковых детективов Антона Иванова и Анны Устиновой она превратилась в элегантную молодую женщину.
  Вспоминая Глафиру в те давние годы, Морской невольно вспомнил и Дину. И вздохнул: сейчас сестре было бы 32 года; совсем еще молодая, вся жизнь впереди. Но Дины нет. Уже 15 лет... Все, кто в этом виновен, уже поплатились. Прошлой весной запоздалая кара настигла и бывшего "лавер-боя", втянувшего юную Дину в этот мерзкий бизнес...
  Зазвонил телефон. Морской достал его, провел пальцем по экрану:
  - Морской слушает.
  - Добрый день, Виктор, - раздался в трубке голос властной Глафириной начальницы. - Думаю, что смогу вас удивить своим известием.
  - Начало уже интригующее, Римма, - откликнулся Морской.
  - Через полчаса я буду в Круглой башне.
  ***
  - Антонина Иванова? Улица Новокарьерная? Где же такая?
  - Судя по названию, где-то на задворках, - поджала губы Римма.
  - У самого "Монрепо", - открыл гугл-карту Морской. - Надо сказать, Римма, что ваши люди работают лучше работников официальных структур.
  - Как сказал бы один мой знакомый, - усмехнулась Чибисова, отставив стакан с ледяным соком, - следователь, ведущий это дело, собственный зад в туалете не найдет, не то, что телефон, украденный у потерпевшего.
  - Похоже, это наш общий знакомый, - фыркнул Виктор, вспомнив, что это один из любимых перлов Гершвина.
  - Я не держу на работе тех, кто плохо знает свое дело, - жестко сказала Римма, - даже по блату балласт терпеть не буду. Лучше человек со стороны, но полезный работник, чем никчемность со связями!
  - В этом мы совпадаем. Итак, - Морской отпил минеральной воды из запотевшего стакана, - получается, что телефон находится в доме медсестры из больницы, в которой лежал Константин. И она же зачем-то названивала госпоже Орловой по ночам и пугала. У меня есть вопросы к этой даме, и я их хочу задать немедленно! - Виктор махнул рукой официанту. - Счет, пожалуйста!
  ***
  По дороге Виктор совершенно неожиданно для себя разговорился с Чибисовой, посетовав ей на странное поведение Вероники.
  - Впервые за два года вижу ее такой, - сказал он, - видно было, что она чуть ли не на грани срыва и еле сдерживает себя.
  Римма посмотрела на него со снисходительное улыбкой из-под своих очков-"бабочки".
  - Боюсь, что ей не понравилась ваша утренняя прогулка с моим секретарем, - сказала она. - И очень хорошо понимаю госпожу Орлову. Мне бы это тоже не понравилось...
  Римма грустно отвернулась к окну, вспомнив своего второго мужа, отца Егора. Лет восемнадцать назад Василий стал где-то подолгу пропадать и рассказывать о встречах с друзьями, дедлайне, охоте, рыбалке и разведенных мостах... Римма смотрела фильм "Осенний марафон" и заподозрила неладное, в очередной раз слушая стандартный набор объяснений. А потом детективы ее фирмы установили, что Василий проводит время у какой-то старлетки из Старой Деревни. И Римма недрогнувшей рукой указала ему на дверь.
  С тех пор ее личная жизнь представляла собой череду кратковременных, ни к чему не обязывающих отношений. Дольше всех возле нее продержался Наум, хоть и ни минуты не подчинялся ее правилам. Но он после свиданий возвращался домой, к жене и детям... И Римма мрачно думала, что все повторяется. Только на этот раз она оказалась в другой роли...
  - Господи, да у меня ничего такого и в мыслях не было, - изумился Виктор, - просто Глафира училась в одном классе с моей сестрой и часто приходила к ней по дружбе, уроки вместе учили, журналы читали... Я помог Глаше донести баул до Резервной и по старой памяти угостил мороженым на обратном пути.
  - Я вам верю, но со стороны это выглядело иначе, - сказала Римма. - И немудрено, что госпожа Орлова не в духе.
  Они ехали мимо железной дороги, повинуясь подсказкам мурлыкающего навигатора в прокатной машине, и вскоре свернули на улицу "частного сектора", радующую глаз свежей пышной зеленью и разноцветьем цветов.
  - Хорошо, что у вас нет никаких НАМЕРЕНИЙ насчет Глафиры, - сказала Римма. - Я не знаю, какова она была в отрочестве, но сейчас я бы обеспокоилась, если бы мой сын... если бы сын кого-то из моих знакомых, - тихо поправилась она, - начал с ней встречаться...
  - Вы прибыли. Надеюсь прокатиться с вами еще раз. Муррр! - воскликнул маршрутизатор.
  У дома, к которому их привели подсказки "мурлыки", Виктор увидел еще одну пару и узнал Веронику и Наума.
  Дом Антонины выглядел едва ли не самым неухоженным на улице. Стены не мешало бы побелить; окна давно не мыты, а почтовый ящик на калитке покрылся пятнами ржавчины.
  - Фу, - скривилась Римма, заглянув во двор и увидев заросший травой участок, разбросанные там и сям игрушки и детский бассейн, в котором вода приобрела зеленоватый оттенок. - Какое неряшество.
  - А вот еще большее фу, - давясь смехом, сказал Гершвин, указывая на бельевые веревки, где гордо развевалось немалое количество женского нижнего белья. Судя по размерам, оно принадлежало весьма крупной даме с пышными формами и было куплено не в магазине шведского или финского конфиската, а на рынке, неподалеку от какого-нибудь подвала, где было наспех сшито, или у переживших все перемены эпохи "челноков" с клетчатыми баулами.
  - И куда она подалась? - покачал головой Наум, когда Вероника в третий раз безуспешно позвонила в дверь. - Странное дело: завела стирку, накрыла стол во дворе - вон, видите, под навесом, и куда-то усвистела!
  - Может, пошла гулять с детьми? - предположила Орлова.
  - Не похоже, - Наум указал на два мальчишеских самоката и маленький розовый трехколесный велосипед "Хэллоу, Китти" на крыльце, - дети сейчас без этих прибамбасов разве что в уборную ходят... Если бы они ушли гулять, этого транспорта бы тут не было. Чует моя чуйка... Кстати, - спохватился он, обращаясь к Морскому и Римме, - а вы тут какими судьбами?
  - Решила выяснить, кто нанял киллера для госпожи Орловой и что за странные вещи происходят с телефоном Нестерова, - ответила Римма.
  - Мы тоже после визита в больницу и ряда бесед с фигурантами поняли, что следы пока ведут к медсестре Ивановой, - сказала Ника, - в Башне с Сидоренко беседовал некий Антон Иванович; Ратникова нанял через Даркнет человек, назвавшийся Антонио или Антонием, использовав для контакта с киллером интернет-кафе в окрестностях Финляндского вокзала.
  - И у моих людей след нанимателя оборвался там же, - кивнула Римма. - А вот с телефоном повезло больше. Не знаю, зачем я хранила у себя номер этого коновала, Нестерова. Но благодаря этому мои люди смогли запеленговать сигнал с этого номера и установили местонахождение телефона: здесь, в этом Богом забытом местечке у "железки", в этом доме.
  "Мне бы научиться так же "строить" людей, - подумала Ника, - а то мои информаторы иногда так тянут кота за причиндалы, что легче самой найти информацию, чем ждать, пока на них сойдет озарение!"
  - Ну а мы, - сказала она, - узнали, что Иванова была в составе бригады "скорой", которая увозила Константина в больницу. И она же ставила ему капельницы. Якобы однажды она перепутала бутылки и ввела Нестерову препарат, который дважды вызвал у него анафилактический шок...
  - Что?! - приподняла очки Римма.
  - У Нестерова не было коронавируса, - произнес Наум. - Не знаю, почему ему внезапно стало плохо, но буквально накануне этого он получил результаты обследования, которое прошел, приехав в Выборг. Он был здоров.
  - Прости, Наум, но он меня мало интересует, - резко оборвала его Римма, - в Каменскую я играть не собираюсь. Помочь вам я решила, чтобы отвести от себя нелепые подозрения. Может, это и не делает мне чести, но Нестерова мне нисколько не жалко... Фу, - она поморщилась, - тут что, никогда не вывозят помойку? Вы чувствуете эту вонь?
  На них действительно потянуло волной на редкость неприятного запаха.
  - Это не помойка, - повел носом Виктор. - Что-то химическое...
  - Японский городовой!!! - заорал Наум, определив, откуда идет подозрительный запах и ЧЕМ пахнет. С удивительной для крупной комплекции легкостью адвокат перемахнул через хлипкий забор и помчался к дому медсестры. На ходу он схватил попавшую под ноги облупленную эмалированную лейку.
  - Это газ, - выдохнула Вероника. - В ее доме полно газа!
  Она тоже перелезла через забор и метнулась за Наумом.
  - Твою мать! - Морской ударил плечом в калитку. Ушибся, зашипел от боли. Ударил ногой в замок. Калитка открылась, повиснув на одной скрипучей петле.
  Наум метнул лейкой в окно. Посыпался дождь осколков. Вероника запустила розовым велосипедиком в другое. Теперь облако газа окутало их с ног до головы.
  - О, чччччччерт, - просипел Наум, чихая и жмурясь.
  - Стойте! Подождите! - орал Морской, спеша к ним.
  - Там женщина и дети, - ответила Вероника. - Мы не можем... - она тоже расчихалась.
  - Вы не поможете им, если сами нанюхаетесь газа, - Морской достал из поясной сумки три маски необычного вида, с наглазниками. - Респираторы, новое слово в защите дыхалки и глаз. Надевайте. Теперь можно.
  - Стой! Стрелять буду!
  По улице со всех ног бежал невысокий краснолицый толстяк в летней полицейской форме, размахивая пистолетом.
  - Да пошел ты, недоделанный! - огрызнулся Наум.
  В ответ грохнул выстрел в воздух.
  - Что делают! Что делают! Среди бела дня! - громко возмущалась из-за забора дома напротив женщина средних лет в выцветшей майке и обрезанных до колен джинсах. Из-под косынки выбивались кокетливые рыжие кудряшки завивки. - Покрутились, и через забор! Да маски напялили! Да окна бьют! - она потрясла телефоном. - Хорошо, я заметила!
  Ника и Морской уже скрылись в доме.
  - У вас тут покушение на убийство! - заорал Наум участковому. - Вызывайте бригаду!
  - А вы кто такой? - толстяк все еще держал его на мушке.
  - Адвокат из Питера, ёж твою налево!
  - И не выражайтесь тут!
  - Уважаемый, - сухо сказала Чибисова, заморозив участкового взглядом, - вы слышали, что вам сказали? На вашей территории совершено преступление. Чем размахивать пистолетом перед людьми, которые пытаются спасти потерпевших, лучше приступайте к НАСТОЯЩЕМУ исполнению своего служебного долга!
  Как ни странно, ее ледяной голос подействовал безотказно. Участковый ошеломленно посмотрел на нее, почесал в затылке, убрал пистолет в кобуру и достал рацию.
  ***
  В респираторе и правда дышать было гораздо легче и газ не выедал глаза. Несмотря на два выбитых окна, атмосфера в доме была все еще насыщена метаном.
  - Кухня! - Виктор вбежал в открытую дверь, за которой виднелись плита, холодильник и мойка, и закрутил все вентили на плите. - Блин... Все шесть конфорок выкрутили на максимум! - чертыхаясь, Морской перекрыл и подачу газа на трубе.
  В коридоре он столкнулся с Никой, выбегающей из другой двери.
  - Витя, там еще двое, - выпалила она, держа на руках девочку двух-трех лет в розовом сарафанчике.
  Она поспешила с ребенком к выходу, а Виктор вошел в комнату, откуда она вышла.
  Один мальчик лег головой на пазл, который почти сложил на столике. Другой на втором ярусе кровати все еще сжимал в руке телефон, из которого самозабвенно орали свою песенку Фиксики.
  Виктор снова чертыхнулся и ударил ногой в окно. Потом спохватился, вытащил младшего мальчика из-за столика и потащил к двери. Двигаясь спиной вперед, он врезался в Наума.
  - Где? - коротко спросил адвокат.
  - Там, - Виктор взглядом указал через плечо.
  Гершвин зашел в детскую. Морской вытащил мальчика на крыльцо, где Вероника уже делала искусственное дыхание девочке. Лицо журналистки побледнело от натуги, волосы прилипли ко лбу, по щекам катился пот, но Орлова неутомимо сгибала и разгибала ручки малышки и вдувала воздух ей в рот.
  - А третий? - спросила она, увидев Виктора.
  - Наум пошел за ним.
  Гершвин вынес на крыльцо старшего сына медсестры.
  - А-а кто такие Фиксики - большой-большой секрет! - заверещали с экрана телефона в руках у мальчика. Эта развеселая незамысловатая песенка так диссонировала с происходящим, что Наум, уложив спасенного на крыльцо, крепко покрыл и героев мультика, и сам мультик, и песенку, а потом запулил телефон в куст малины.
  В ответ с испуганным воплем вылетел огромный чумазый белый кот и взмахнул на середину могучего тополя. Сидя на ветке на безопасной высоте, он гневно обшипел идиотов, потревоживших его отдых.
  - Разбил ребенку последний телефон, - укоризненно сказала Вероника.
  - Останутся живы, куплю ему новый, - буркнул Наум, уже устыдившись своего гнева. - Сколько же времени они дышали газом, а? "Скорую" кто-нибудь вызвал, мать их...
  - Чью мать? - уточнила Вероника.
  Все трое переглянулись.
  - Твою мать! - почти синхронно заорали они и метнулись обратно к дому.
  За забором уже завывали сирены полицейских машин. Над забором появилась крыша бело-красного фургона "скорой". Убедившись в том, что о детях позаботятся медики, Наум, Вероника и Морской вбежали в дом. Там они разделились. Кухню и детскую можно было не проверять. Ника направилась в комнату хозяйки. Наум осматривал зал. Виктору остались коридор, кладовая и санузел.
  - Есть кто живой? - крыльцо скрипнуло под тяжелыми форменными ботинками. Стукнула об стену дверь.
  Почти одновременно Наум, передвигающийся на ощупь в темном зале ("Блин! И ставни закрыли... Все предусмотрели, сукины дети! А темно от них, как в опе!") споткнулся и едва не упал на диван. Пытаясь удержаться на ногах, он ухватился за спинку. Рука соскользнула, и адвокат нащупал человеческое тело. Длинные волосы. Платье с короткими рукавами. Это была женщина. Антонина?
  - Ребята! Нашел! - крикнул он.
  Вслед за Никой и Морским в зал вошел спасатель.
  - Что тут у вас? - гулко спросил он из-под шлема.
  - Похоже, тут хозяйка дома, - Наум поднял медсестру на руки и крякнул от натуги; Иванова оказалась очень крупной женщиной. - И похоже, - его рука нащупала что-то влажное и липкое на волосах Антонины, - она ранена.
  - Врачи уже на месте. Вынесите ее из дома. Еще кто-то есть?
  - Нет, - ответила Ника. - Мы осмотрели остальные помещения. Как дети?
  - Ими уже занимаются.
  - Ранена, - констатировал Виктор, когда они вышли на улицу и стянули респираторы. - Ты оказалась права, Ника: кто-то хитрым способом убил Константина и подчищает следы.
  - Тогда Маргарита тоже под ударом. Она ведь получила деньги за видео из парка.
  - А Ильин еще уверял, что дело очевидное и расследовать там нечего...
  - Надо ткнуть его носом: вот твое очевидное дело, утырок! - раздраженно сказал Наум.
  - Может, Антонина попыталась завысить цену за свои услуги, и "Антонио" решил, что дешевле от нее избавиться, - Вероника закурила, - или просто убирает тех, кто может его "спалить"... Сволочь, даже детей не пощадил. Сколько по работе с таким сталкиваюсь, и никак не привыкну. Всегда хочется самой пришибить такую мразь.
  - Ну, какой идиот зашвырнул телефон в малинник? - Римма стояла у куста, покрытого мелкими зелеными ягодками. У нее в руках попискивал планшет с красной точкой на экране. - Как его достать? Или он вам уже не нужен?
  Наум сделал вид, будто не слышал этих слов и обратился к врачу "скорой помощи", который шел за носилками, на которых лежала Иванова:
  - Когда она придет в себя?
  - Я пока не знаю, будет ли она жить, - хмуро сказал врач, - чудо, что она до сих пор жива- с такой черепно-мозговой травмой и отравлением бытовым газом!
  - Вам телефончик достать? - подошел к Римме один из спасателей. - Айн момент, - парень сунул в куст какую-то длинную палку и одним движением подцепил беглеца. - Вуаля!
  - Сын Ивановой играл с телефоном Нестерова, - констатировала Вероника, - похоже, небогатая женщина пожалела выбросить новую и дорогую вещь... Интересно, она хоть список звонков очистила? Или и на это ума не хватило?
  - Если и очистила, - ответил Морской, - их можно восстановить, для моих служащих это - дело нескольких минут.
  - Я звоню Ильину, - угрожающе сказал Наум, - если и после этого он не начнет доследование, сам под судом окажется! Вот же дундук... - адвокат проглотил рвущиеся с языка нелестные эпитеты, вспомнив о присутствии женщин.
  - Вызовите его сюда и, как кота, носом натычьте, - посоветовал Морской, - это он называет предельно ясным делом, которое уже можно передавать в суд?!
  А Вероника вспомнила тайную встречу Ильина с Нарвским ночью на мосту. Уж не об этом ли деле они договаривались - быстро сбагрить его в суд, выставив виноватой Олесю Нестерову и глубоко не копать? Разговор был коротким и туманным, без конкретики, зато изобиловал намеками и недомолвками. Нарвский пошел на эту встречу с ведома начальницы, или действует за спиной у Чибисовой?
  Ника посмотрела на бывшую пассию Наума. Нестеров весной неудачно лечил сына Риммы в Москве. Обезумевшая от горя мать Егора во всем обвиняла врача и проклинала его на чем свет стоит. В Выборг она приехала якобы по благотворительным делам. Но это известно только с ее слов, а можно ли верить Чибисовой? Наум говорит, что не склонен безоговорочно доверять этой женщине. И желание Риммы помочь им выглядит странно. Успешная московская бизнес-леди, которая отодвигает все дела и ввязывается в частное расследование, как Элеонора из серии книг Донцовой? Маловероятно.
  - Сейчас приедет, - Наум убрал телефон. - Ну, я ему и устроил баню! Судя по голосу, Ильина от услышанного... гм... кишечник подвел.
  Он плюхнулся на скамейку и достал сигареты:
  - Дети мои, плохи дела. Я общнулся с медиками. Иванову ударили по затылку, вырубили, открыли газ и законопатили все окна и двери. Ну, гады! - рубанул рукой по воздуху адвокат, - знали ведь, что в доме дети! Они-то при чем?! Я в Чечне всякого навидался, но таких отморозков надо по хребту перекусывать, по законам военного времени!
  - Надо расспросить соседей, не появлялись ли сегодня тут посторонние, - сказала Ника. - Район отдален от города, приезжих тут мало, а местные друг друга должны хорошо знать. Тем более, что в доме напротив живет очень наблюдательная дама.
  ***
  Приехав на Новокарьерную улицу, следователь Ильин недовольно поморщился и обреченно зашагал к дому потерпевшей. Найденный телефон Нестерова он взял неохотно, избегая смотреть на собеседников. Забросив прозрачный пакет с уликой в служебную машину, следователь тоскливо осведомился:
  - А может, эта медсестра просто увидела дорогой телефон и сперла его по собственному желанию? Сама-то она такой дорогой вряд ли купила бы при своей зарплате и трех детях...
  - А потом сама себя ударила по затылку, - язвительно сказал Наум, - закрыла все окна, законопатила створки, врубила все конфорки на плите и легла на диван в зале? Да ни один нормальный человек не будет так закупориваться в доме, когда на улице уже +35 в тени, а в доме нет кондиционера! Я понимаю, что вам хочется хотя бы одно дело побыстрее закончить, чтобы подогнать итоги работы за квартал, но за игнорирование столь очевидных фактов вы можете сами отправиться на отдых за госсчет в пансионат на улице Резервной, в дом номер два, а оттуда - турне в комфортабельном "столыпине" в солнечный Магадан!
  Ильин еще более кисло посмотрел на адвоката и тут же принялся орать на оперативников и жестко шпынять их.
  - Ишь, не любит, когда его носом в ошибки тычут, - усмехнулся адвокат, - ничего, я еще дойду до его встречи с Нарвским на мосту, он поймет, что сейчас были цветочки!
  - С Нарвским позволь разобраться мне, - жестко сказала Римма, - он мой служащий, и мне тоже интересно, чем он занимается втайне от меня!
  А Вероника достала телефон, чтобы позвонить Маргарите. Сидоренко не вызывала у нее никаких добрых чувств, но предостеречь ее необходимо.
  Марго ответила привычным раздраженным голосом:
  - Опять вы? Слава Богу, что хоть две недели отдохну от вас и вашего дружка, адвоката! Я в больнице, с подозрением, у меня в парадном одна дурища заболела, а я накануне с ней разговаривала во дворе...
  - Слава Богу, - вырвалось у Ники.
  - Что?! - оторопела Маргарита.
  - Иначе ваша жизнь была бы в опасности. Сейчас мы стоим возле дома медсестры, которая выкрала у Константина Нестерова телефон для вашего "Антона Ивановича" из Башни...
  - Почему "моего"?!! - заверещала Сидоренко, собираясь оглушить Веронику гневным монологом на повышенных тонах, но Орлова жестко оборвала ее:
  - А сейчас эту женщину нашли с разбитой головой в доме, полном газа, и ее везут в реанимацию. Вас могло ждать то же самое. Так что ваше счастье, что вы находитесь в стационаре. Там преступник до вас не доберется.
  Маргарита сдавленно охнула, начиная понимать, во что влипла, пытаясь отделаться от ненавистной Нестеровой.
  - Надеюсь, за две недели мы успеем его нейтрализовать, - продолжала Ника, - а вы впредь будьте осторожны с жалобами, обличениями и "дружбой против кого-то".
  Она закончила разговор. "Надеюсь, мы сможем его вычислить и остановить. Тоже мне, "Антон Иванович сердится"... И как он вовремя отделался от телефона, подбросил его в дом Антонины, когда за дело взялись Витя и Римма! А у них такие шалтай-болтаи, как Ильин, не работают. И он понял, что может спалиться, храня телефон Константина у себя, и поспешил оборвать эту нить".
  Ника снова закурила. Да, такое впечатление, что "Антон Иванович" действительно рядом и знает о развитии событий. А Аркадий Нарвский на днях о чем-то загадочно шептался со следователем на мосту и испугался, поняв, что их разговор был услышан. И Глафира... Не самое распространенное имя. Это сейчас матерей потянуло называть детей Богданами, Данилами, Ярославами, Елисеями. Вероника вспомнила курьез на детской площадке, мимо которой шла через проходные дворы. Одна из женщин, сидящих на скамейках, позвала: "Ярослава!", и обернулись сразу пять девочек. Другая подошла к песочнице и сказала: "Даня, подойди ко мне!", и головы подняли сразу трое мальчиков: "Кто, я?". Но Глафире уже слегка за тридцать, а в конце 80-х детей чаще называли Сандрами, Альбертами, Изаурами... Любителей старинных имен среди родителей того времени было мало. И как знать, может, Глаша из дневника Константина и Глафира - секретарь Риммы - одно лицо?
  "Надо узнать хоть что-нибудь об этой Фединой. Кажется, Виктор так ее назвал... Кто, откуда, была ли знакома с Нестеровым, какие отношения с Нарвским"...
  Морской остановился рядом.
  - У тебя уже есть версии, кто может оказаться "Антоном Ивановичем"? - спросил он. - Похоже, мы подошли к нему слишком близко, раз он начал в такой спешке заметать следы.
  - Ищу, - ответила Ника.
  ***
  Соседка, которая вызвала участкового, увидев перелезающих через забор Антонины незнакомцев, не сразу впустила журналистку. Она попросила удостоверение сотрудницы "Телескопа", взяла его через калитку и долго, дотошно изучала. Потом поинтересовалась:
  - А что же это вы по заборам лазаете? Время-то сейчас какое, я и подумала: шпана колобродит. Еще удивилась: с виду такие приличные, а погром устраиваете.
  Потом она все же открыла калитку и впустила Веронику. Пригласив ее за стол в саду под навесом, женщина предложила гостье кваса.
  - В дом не зову, там ремонт, разор полный, - пояснила хозяйка, наливая квас в две кружки, - сама пока на террасу перебралась. Попробуйте квасок, домашний, вкусный, свекровь научила.
  - Вы хорошо знакомы с Антониной? - Вероника с благодарностью взяла запотевшую кружку.
  - С Тонькой-то? Не то, чтобы дружбу водили, - пожала пухлыми плечами женщина, - но здороваемся нормально. Хорошая девка, вот только с мужчинами ей не везет - трое детишек и все одна. Хорошо, у нее родители тут же, через три дома, живут, они за детьми приглядывают, пока Тоня на работе. А то пришлось бы ей увольняться. А жить-то на что, детишек поднимать?..
  "Некоторые многодетные матери-одиночки ухитряются неплохо жить, не работая, - подумала Орлова, - мне приходилось по работе беседовать с одной такой. Она мне хвасталась, что ее подруга пятнадцать лет училась и работает, а она окончила только девять классов и на работу ни дня не ходила, а получает столько же, сколько работающая подруга, благодаря статусу многодетной одиночки. И спрашивала меня: стоило ли лишних шесть лет сохнуть над учебниками и надрываться на службе... Но видно, Антонине моральные принципы или отсутствие хитрости этого не позволяли. Однако, действительно ли она случайно, в запарке перепутала бутылки для капельницы? Телефон у него она стащила и "Антону Ивановичу" отдала точно не случайно. Наверное, ей, как и Сидоренко, посулили щедрый гонорар. А ей нужны деньги, она ведь в одиночку растит троих детей. Вот и согласилась, не думая, что может стать следующей жертвой "Антонио"...
  Вероника отпила еще глоток действительно очень вкусного и освежающего кваса и осторожно спросила:
  - Скажите, пожалуйста, как долго вы сегодня работали на огороде? И простите, как к вам обращаться?
  - Нина Васильевна, - назвалась хозяйка дома, - да с утра тут. В дом не зайти, там страшней войны, и это еще на месяц, не меньше, так я стараюсь больше времени на улице проводить, чтобы пылью строительной не дышать. Заодно и огород до ума довожу, нет худа без добра. А что случилось? - с тревогой спросила она. - Вижу, сначала вы через забор скакнули, потом полиция приехала, "скорая"...
  - Вы не видели возле дома Антонины кого-нибудь из посторонних? - поинтересовалась Ника.
  Нина Васильевна помолчала, припоминая.
  - Почтальон с утра телеграмму ей принес, - сказала она. - Молочница Света по дворам ходила. Тоня у нее всегда творог и ряженку берет, хорошие, домашние, от своих коров, не сравнить с покупными, мы все у Светы покупаем, и дешевле, чем в магазинах. Панкратьич из пятого дома заходил, он часто к Тоне ходит давление мерить, он погоду эту знойную плохо переносит, возраст сказывается...
  "Так, почтальону и молочнице незачем бить Антонину по голове и включать газ. Панкратьич, по словам Нины Васильевны, пожилой человек, да и зачем ему убивать медсестру, которая по-соседски меряет ему давление? А значит..."
  - Нина Васильевна, а незнакомых людей на улице не было? - уточнила она свой вопрос. - Не местных?
  Соседка снова призадумалась.
  - Как приходили, не видела, - сказала она, - я несколько раз в сарай отходила, то за сапкой, то за лейкой... А вот незадолго до вас смотрю, идут двое, только не поняла, от Тони они вышли, или еще от кого...
  Вероника навострила уши, но следующая реплика Нины Васильевны обескуражила ее:
  - И что за мода сейчас у молодежи: капюшон на нос натянут, и не поймешь, кто перед тобой, парень или девушка. Мои вот младшие, двойняшки, по 14 лет, тоже недавно потребовали: вынь да положь им худи, в школе уже у всех есть. Ходят теперь, как из инкубатора, сама путаю, где дочь, где сын. И не жарко им сейчас с капюшонами щеголять?..
  - То есть, вы видели на улице двух человек в худи? - спросила Вероника.
  - Да. Лица закрыты, брюки широкие, идут, согнулись, руки в карманы...
  "Как нарочно придумали эти худи, чтобы хулиганы или мелкокриминальный сброд могли прятать свои лица от вебкамер", - чертыхнулась Ника. И задала следующий вопрос:
  - Значит, вы их видели незадолго до нашего появления?
  - Да, - ответила соседка Ивановой. - Прошмыгнули бочком-бочком по улице, в тени старались держаться... А потом и вы появились.
  - Вы не видели, куда они направились?
  - В сторону остановки автобусной пошли.
  - Добрый день, - в калитку с видом кота, которому дали хорошего пинка, входил следователь Ильин, - вы - соседка потерпевшей, Антонины Павловны Ивановой? Майор юстиции Ильин, - он достал удостоверение, - позвольте опросить вас, как свидетеля...
  Следом вошел такой же угрюмый участковый. Разминувшись с ним у калитки, Ника услышала, как он что-то бубнит под нос насчет матери "этого адвокатишки" и догадалась, что Наум успел вставить фитиль за головотяпство и ему.
  Риммы уже не было; бизнес-леди вернулась в город по своим делам. Виктор и Наум курили на скамейке у дома Антонины.
  - К Ивановой приходили двое в капюшонах, - сообщила Вероника, садясь рядом, - по словам соседки, незадолго до нашего приезда, - она снова достала свои "Эссе". - Больше некому было ударить ее и открыть газ... Наум, что ты сделал с участковым? Он сейчас так тебя костерил!
  - Сказал, что нужно возбуждать дело о покушении на убийство, а не пытаться списать все на несчастный случай по неосторожности, - набычился Гершвин. - И посоветовал есть побольше морковки, если его зрение подводит, и он не видит, что у него под носом чуть не убили четверых; из них трое - дети! Ему лень задницу лишний раз растрясти, а преступники шуруют вволюшку!
  - Конечно, утечка газа могла произойти и без чьего-либо злого умысла, - сказал Морской, - но удар по затылку - это уже дело чьих-то рук. И закрытые окна. И на плите стояла кастрюля с бульоном, а на столе лежали вымытые для чистки овощи и разделочная доска. Я сам в детстве жил в "одноэтажном районе" и знаю, что ни одна женщина не станет готовить пищу, плотно закрыв все окна и форточки. Тем более - жарким летом. И суицид я исключаю: она собиралась не накладывать на себя руки, а варить суп. И в доме были дети - вряд ли она стала бы подвергать их опасности...
  - Мы все это высказали Ильину и участковому, - заключил Наум, - и они скрепя сердце поплелись проводить опрос свидетелей...
  - Да, видно, иногда без хорошего подж...ка не обойдешься, - хмыкнула Вероника.
  ***
  - Хотел бы я посмотреть на этого "Антонио", - сказала Вероника, когда они сидели на набережной, ведущей к пляжу. - Давно уже не сталкивалась с подобной мразью...
  - Думаю, что теория Ломброзо в данном случае на сработает, - Виктор откинулся на спинку скамейки, рассматривая город на другом берегу пролива. - Скорее всего, он выглядит, как обычный человек. Никто и не подумает, что он едва не убил женщину с тремя детьми.
  - Интересно, те двое в худи - очередные исполнители вроде Ивановой, Сидоренко или Ратникова или он сам с подельником? - задумчиво сказала Ника.
  - Допустим, исполнители. Тогда я не удивлюсь, если вскоре их выловят из бухты или найдут на месте пьяной драки. "Антонио" не любит оставлять следы, - хмуро сказал Виктор. - Я уже отправил Камышова в больницу. Пусть возьмут под наблюдение палату интенсивной терапии, куда поместили Антонину.
  - Ты весь свой штат сюда привез?
  - Нет. Только тех, кто может понадобиться.
  - Маргарите повезло, - Вероника перебралась в тень дерева. - Вовремя она попала в больницу с подозрением. Она рвет и мечет от досады, у нее-то были другие планы на внезапный отпуск, но похоже, это спасет ей жизнь. "Антон Иванович сердится"...
  Внезапно ее осенило.
  - Витя, - сказала Орлова, - по-моему, Антонина и человек, которого мы ищем, давно знакомы. И он изначально решил подставить ее. Потому и назвался перед Маргаритой в Башне Антоном Ивановичем, по аналогии с именем и фамилией медсестры. На случай, если Марго проболтается о заказчике "разоблачения" Олеси. Несложно было бы установить, что в больнице, где лежал Константин, работает медсестра Антонина Иванова. Потом подбросить в ее дом телефон...
  - И сделать так, чтобы она ничего не смогла рассказать, - подхватил Морской, - трагическая случайность, утечка газа, а может, и взрыв. Все, дело можно сдавать в архив. Покойных у нас не судят. А Маргарита может рассказывать что угодно - ее уже никто слушать не будет.
  - Все знали, как она ненавидела Олесю и мечтала навредить ей, и все слова Сидоренко делили на семнадцать и сорок пять, - Ника поднялась. - Я бы искупалась. Сегодня особенно жарко.
  - Я тоже не прочь поплавать.
  В кабине, сбросив одежду, Вероника вспомнила стройную "модельную" фигуру Глафиры и мрачно подумала о том, что ее новый купальник не много скрывает. А что, если Виктор тоже сравнит ее с Фединой и вспомнит о том, что Вероника на пять лет старше него? "Откуда только взялась эта Федина? И давно ли они знакомы? На набережной они общались весьма непринужденно!" - Ника вышла из раздевалки и по деревянной дорожке заторопилась вдогонку за Виктором. Он уже стоял у воды и ждал спутницу.
  "А что, если у них давняя связь? - растравляла себя Ника. - И он начнет потихоньку к ней похаживать, раз уж они очутились в одном отеле? - Орлова ловко увернулась от яркого надувного самолетика, а потом поймала на лету и вернула запыхавшейся маленькой хозяйке белую панамку. - Брр... не хотела бы я оказаться в такой ситуации!".
  Она ощутила отвращение и гнев. Захотелось нарыть на Глафиру компромат. Скажем, узнать, что она и есть та самая "Глаша - дура" из дневника Нестерова... А может, есть и еще что-то. "Блин, я что, ревную? Думала, что это - удел глупых и ограниченных баб, которые весь смысл жизни видят в том, что "был бы милый рядом"... А вот поди же ты: живу полноценной жизнью, занята любимым делом... Но и мне неприятно, когда мой друг начинает заглядываться на какую-то жердь с маникюром!"
  - Тебе идет это бикини, - улыбнулся ей Виктор. - А я уже готов был надавать по лбу вон тому парню на волейбольной площадке. Уж больно он прилипает к тебе взглядом.
  - И как ты это заметил, стоя лицом к воде? - "А может, я боюсь того, чего нет? Хорошо, что я хотя бы не истеричка, готовая устраивать сцены по любому поводу и без. Вот бы дурой себя выставила!"
  - Привычка видеть даже то, что у меня за спиной. Профессиональная. Не раз выручала. Кстати, Ника, - вкрадчиво понизил голос Морской, когда они окунулись, - без всякого бикини ты смотришься еще лучше!
  От ловкой подсечки он ушел под воду с головой и вынырнул, смеясь и отплевываясь. Тут же он окунул с головой и Веронику. Потом они весело ринулись наперегонки к буйкам. Обоим хотелось смыть с себя окружающий негатив, отделаться от прилипчивого запаха метана и крови, который преследовал их от самой Новокарьерной.
  ***
  В это время Наум Гершвин беседовал в Круглой башне с одним из своих "полезных человечков". Когда-то он спас юного хакера от солидного тюремного срока, и теперь паренек отрабатывал долг.
  - Хоть бы двойную верификацию поставила, солоха, - сказал он, отчитываясь о том, как просмотрел электронную почту Антонины, - обижаете, Наум Моисеевич, это работа для первоклассника, а не для профи моего уровня!
  - Она была уверена, что в ее домашний компьютер никто не влезет, - ответил Наум, с легкой иронией глядя на чрезвычайно гордого собой паренька. "Да, ты мастер, спору нет. Но где бы ты был, если бы не я? Уж точно там, где нет свободного доступа к компьютерам. Владелец банка, которого ты облапошил, да еще и дураком выставил, готов был в отместку нажать на все педали, чтобы упечь тебя лет на десять куда-нибудь к белым медведям. Да и сейчас с огнем играешь, ломая "по приколу" то одну базу, то другую... Хорошо хоть, что больше всерьез не вредительствуешь, извлек урок!"
  Парень отдал Науму флешку, на которую скинул содержимое почтового ящика Антонины, с аппетитом умял бизнес-ланч и ушел, а Гершвин сразу отправился к себе, чтобы тут же приступить к работе. Он не боялся, что мальчишка добавил на карту "Подарочек" в виде "трояна" или вируса. Он не так глуп, чтобы строить каверзы адвокату. "Я его однажды выручил и еще помогу, если между нами будут мир и лад. Да и чувство благодарности ему не чуждо".
  Наум решил просмотреть письма из ящика начиная с марта. На всякий случай он не поленился проработать переписку медсестры за три месяца.
  Он сразу обратил внимание на несколько писем из сетевых магазинов с просьбами подтвердить и оплатить заказы на большие суммы: детские игрушки, кухонная техника, домашний кинотеатр. И уведомления о том, что оплата получена и заказ выслан.
  "Интересно, сколько "Антонио" ей отвалил за "случайное" перепутывание бутылок? - думал Наум, подсчитывая в уме, сколько Антонина истратила на свои прихоти за последние три недели. - И что он за птица, если так сорит деньгами?"
  Также от него не ускользнула активная переписка, опять же в последний месяц с неким (или некой) "Энди Сакс". И очень похоже на то, что речь иносказательно шла о деле, которое Гершвин сейчас распутывает. "Энди Сакс, что-то знакомое. Надо погуглить..."
  ***
  Виктор сидел в вестибюле и проводил вебинар со своими подчиненными в Краснопехотской мэрии. Краем глаза он увидел, как напротив него грациозно села Глаша. "Странно, почему она не поменяла имя и фамилию, превращаясь из провинциальной "королевы выпускного" в столичную гламурную барышню? Как-то имя "Глаша" ей сейчас не идет. Назвалась бы Илоной или Региной. И фамилию подобрала бы прибалтийскую - что-нибудь изысканное, утонченное. Сейчас многие модницы так делают, когда им не нравится родное имя!"
  Он всегда с иронией относился к таким особам - больше всего они боятся быть естественными и из кожи вон лезут, стараясь перещеголять друг друга, да набрать больше лайков под фото "Мой новый макияж" в Инстаграмме. А вот Ника ничего не изображает и ни с кем не воюет за лайки под фотографией. У нее на это нет времени. Да и незачем ей это. Орлова по-другому показывает, чего она стоит, а это говорит о ней гораздо больше, чем фото нового хайлайтера или бронзера на лице. Ника не боится быть настоящей... А Глаша из кожи вон лезет.
  - Ну и как там наше Краснопехотское? - поинтересовалась Глафира, когда Виктор завершил вебинар и вышел из чата. - Еще стоит? Хотя, о чем я спрашиваю: им же руководишь ты, а значит, дела в городе идут блестяще.
  - Стоит, - хмыкнул Морской. "Грубая лесть! Переигрываешь, Федина!", - и неплохо держится.
  - Ты блестяще разделался с "Релаксом", - понизила голос Глафира. - Даже в Москве об этом говорили. Даже передача была на Первом канале...
  - Ты знаешь, почему я это делаю.
  - Знаю, - Глафира вздохнула. - Бедная Дина. Я помню, как ты тогда пообещал, что всем им отплатишь. Я не сомневалась, что ты это сделаешь.
  - Я сам тогда сомневался, - довольно резко ответил Виктор, - расклад был не в мою пользу. Маленький человек против организованной мафии выигрывает только в кино. В фильмах из серии "вот бы так и в жизни было". Вроде "Старых кляч". Я привык трезво оценивать обстановку и понимал, что сначала сам должен измениться, а потом уже выходить на тропу войны.
  Глафира кивнула:
  - Да, ты изменился. Я тебя даже не сразу узнала у трамвая. Ты стал совсем другим, Витя.
  - Что мы все время обо мне да обо мне? - усмехнулся Морской. - Расскажи лучше, как ты жила эти годы.
  Он вполслуха слушал чириканье Глаши о ее "крестовом походе", попытках покорить сначала Северную, а потом и Златоглавую столицы, работе у Риммы и кратковременном, неудачном питерском замужестве...
  "Как бы подвести разговор к Москве и вырулить на историю с Константином? Мне тоже интересно: не ее ли он так нелестно упомянул в дневнике?"
  Положившись на свои способности к экспромтам, Виктор небрежно спросил:
  - А понравилась ли тебе Москва? Я слышал, что после Питера она многим, как сейчас модно говорить, "не заходит".
  - Немного жалею о том, что мы уехали из Питера, - дипломатично ответила Глафира, - но Москва - это город еще более солидных возможностей. Надо только не упустить свой шанс.
  - "Дистанции огромного размера", как говорил классик?
  Виктор не особенно прислушивался к трескотне Фединой о прелестях Первопрестольной, ожидая, когда она упомянет что-то, имеющее отношение к делу. Скажет же она, наконец, об этом?
  Было время, когда он, пробиваясь к вершине, вспоминал, как подруга сестры в упор его не замечала, считая, если верить братишке, "ботаником". И Морской карабкался все выше, обдирая руки и набивая шишки, еще и затем, чтобы Глафира узнала о его возвышении и посмотрела на него уже иначе. Может, она бы удивилась, узнав, чего добился хмурый лопоухий зубрилка в потертых старых джинсах. Можно сказать, что желание впечатлить своими успехами высокомерную красавицу, которая приходила в гости к Диане, стало идеей-фикс для Виктора.
  Наваждение развеялось, когда в один солнечный день в начале июня он встретил на Новоминском кладбище коротко стриженную молодую женщину с крупными чертами лица и яркими серо-голубыми глазами. Она, запыхавшись, тащила к контейнерам спиленную толстую ветку. Виктор помог ей с тяжелой ношей и с интересом посмотрел на женщину вблизи. Ни грамма косметики на лице. Простая, но удобная и практичная одежда. Ничего показного, нарочитого. Никакого желания выделиться и тревоги "ой, не выгляжу ли я нелепо?". Спокойная уверенность в себе, решимость, энергия, самоуважение. "Настоящая. Она настоящая", - вертелось в голове у Виктора. И образ Глаши с капризно надутыми губами растаял. Глаши, с ее "прической как у Джулии Робертс", макияжем "как у Деми Мур", маникюром еще как у кого-то... Ничего своего, только лишь бездумное копирование голливудских див. Не затем ли это делалось, чтобы скрыть свою природную пустоту? А эта девушка не жаждет быть "как кто-то". Она нормально себя чувствует, будучи собой.
  Их первая встреча до сих пор виделась Морскому, как будто произошла на днях, а не два года назад. Вероника тогда приостановилась, чтобы вытереть влажный лоб. Щеки девушки зарумянились на свежем воздухе. Легкий ветерок взъерошил ее волосы, и она стала похожей на мальчишку с озорным чубчиком. Грудь, обтянутая тонкой рубашкой "поло", мягко колыхнулась, когда девушка выпрямилась. "Не слишком оригинальный способ узнать, замужем ли собеседница", - ответила петербурженка на вопрос Виктора "как муж вам разрешает таскать такие тяжести?". "Дурак, тормоз, тупица, - ругал себя в мыслях Виктор, - пред прессой по полдня соловьем разливаешься, а тут ничего лучше не придумал! Спросил бы еще, не нужен ли ее маме зять и победил бы на конкурсе банальностей!". Он понял, что Вероника уже знает, кто он такой. Но в ее глазах не было азарта, как у других женщин "охмурить богатенького". Она общалась с ним ровно и приветливо, но без кокетства, не пыталась его соблазнить или подольститься. И это привлекло внимание Виктора, который всегда про себя смеялся над своими кратковременными пассиями, которые спали и видели, как "подцепить" его надолго. И, когда их роман подошел к кульминации, это было не исполнение расчетливого желания женщины, соблазняющей преуспевающего мужчину, и не удовлетворение мужских посягательств Виктора. Ему хотелось получше узнать Веронику, как человека, понять ее. Он интуитивно уловил, что может довериться ей. С ней он не боялся заговорить о том, что обычно держал за семью замками. Он рассказал девушке о детстве, о семье, старшем брате, о своих потерях и мытарствах и видел, что его понимают и не считают слабаком или нытиком. Ни с одной женщиной до Вероники у него не возникало такого душевного контакта, взаимопроникновения, доверительности. И то, что сейчас она молча переживает, ревнуя его к Глафире (теперь Глаша казалась ему ненастоящей, эдакой глянцевой куклой, которая теперь неумело копирует Энн Хатауэй) даже удивило Виктора. "Ника всерьез думает, что я мог после нее увлечься ТАКОЙ девицей?!".
  - ... и, хоть он мне и нравился, но я не декабристка и не готова бросить все, чего уже добилась в столице, и уехать за ним в какую-то Мухосрань!
  Слово, которое процитировал в дневнике обиженный за родной город Константин, тут же встряхнуло Виктора. Он прислушался к рассказу Глафиры.
  - Прости, я немного отвлекся, - сказал он. - О чем ты говоришь?
  - Витя, ты очень даже не немного отвлекся, - хмыкнула Глаша, - я тебе уже долго рассказываю эту историю. Мой бывший парень, с которым я встречалась в Москве, врач-эпидемиолог. Знаешь, он был из тех, которые сейчас готовы дежурить хоть по три смены, если нужно, не снимая скафандр, врачи-герои, респект ему за это, но и о себе я помню. Я оказалась морально не готова перебраться в эту периферию, - выпятила красиво очерченные губки девушка, - милый, конечно, городок, пасторальный, но тут хорошо туристом быть, а жить постоянно - я бы не смогла, мне нужно больше простора, понимаешь?
  - Да... А я-то уже хотел спросить, не думаешь ли ты перебраться в Краснопехотское и работать в "Морской.Инк", - небрежно обронил Виктор, - зарплату собирался предложить больше, чем ты получаешь у Чибисовой. Но теперь понимаю, что это будет жестоко - тащить такую столичную штучку в нашу глушь пасторальную!
  Глафира сбилась с мысли и неуклюже попыталась вырулить из неловкой ситуации, а Морской воспользовался ее замешательством, чтобы задать неожиданный вопрос:
  - А что - сейчас ты уже разуважала своего врача-героя? Почему ты говоришь о нем в прошедшем времени?
  Глафира вздохнула:
  - Ох, Витя, мне так тяжело к этому привыкнуть... Ты ведь знаешь, что врачи иногда заражаются этим ужасным вирусом прямо на посту? Вот и Костя не уберегся.
  "Костя. Значит, "Глаша - дура", о которой он писал в дневнике, это она? Вероника оказалась права!"
  - Ему просто необходимо было уехать, - понизила голос Глафира, - потому, что в Москве ему стало небезопасно жить. Это из-за Риммы. Ты знаешь, что случилось с ее сыном?.. Ужасно, Егору едва исполнилось двадцать лет... Так вот, он лежал в отделении у Кости. Между нами говоря, у Егора практически не было шансов при его образе жизни. Эти тусовки, алкоголь, наркотики, сомнительные девицы... Конечно, здоровье было подорвано. Но Костя за него боролся до последнего, аж почернел весь, когда все закончилось. Но Римма была уверена, что ее сына могли бы спасти, что это врачи не приложили все усилия, и особенно возненавидела Костю, а она - страшный человек, ни перед чем не остановилась бы...
  - Понятно, почему Нестеров так рвался уехать... А ты осталась?
  - Да, осталась. Против меня Римма ничего не имела, да и зачем мне уезжать из столицы?..
  - Я слышал, что раньше Римма вела свой бизнес в Питере, а потом ей тоже пришлось в спешном порядке перебрасываться в столицу, - небрежно сказал Виктор. - Спасаться бегством от уголовного дела...
  - Я тогда еще не работала у нее, но слышала, что Римма просто так решила - перенести управление своим холдингом из Питера в Москву, - с жаром заступилась за хозяйку Глафира, - и наезды ее бывшего прохвоста-любовника тут не при чем. Не знаю, кто тебе эти фейки выгрузил!
  ***
  Увидев в вестибюле у кофейного столика Виктора и Глафиру, Ника решила воздержаться от поспешных выводов и послушать, что скажет об этой встрече сам Морской.
  Вернувшись в номер, Виктор сразу вбежал в Никину спальню, подпрыгнул, совсем как мальчишка, и плюхнулся на огромную кровать. Упругий матрац спружинил, слегка подбросив парня.
  - Бинго! - выкрикнул Виктор. - Ты попала в яблочко, Ника! Глафира, секретарша Чибисовой, и есть та самая "Глаша - дура", с которой Константин расстался перед отъездом в Выборг!
  - Его московская пассия, которая не пожелала сменить столицу на небольшой городок у финской границы? - не поверила своим ушам Ника. "Ну, это сказочная удача... Я ткнула наугад и нашла такую зацепку!"
  - Она самая, - кивнул Морской. - Надо бы как-то проверить, имеет ли она отношение к событиям последних недель, виделась ли с Константином в Выборге и что ее связывает с юристом Чибисовой...
  - И о чем Нарвский с Ильиным беседовали ночью на мосту, - в азарте Вероника забыла даже о своих опасений насчет знакомства Виктора и Глафиры, - какое дело хотели спустить на тормозах и почему Нарвский так испугался, поняв, что их подслушивают.
  - Начнем с Ильина, - решил Виктор, - следователю есть, что терять, и он скорее расколется, поняв, что имеет реальный шанс загреметь под фанфары за свои сомнительные встречи и "договорняки".
  - Похоже, тебе уже нравится время от времени участвовать в моих расследованиях, - заметила Ника, - а я думала, что ты не интересуешься детективными квестами.
  - Мне нравится все, что связано с тобой, - Виктор легко вспрыгнул с кровати и обнял Веронику. Спрятав лицо в ее густых русых волосах, Морской прошептал девушке на ухо:
  - Глупышка моя, ты что, ревновала меня к Глафире?.. Да зачем мне она, когда есть ты?
  У Вероники по спине побежали щекотные мурашки от этих прикосновений и жаркого шепота, а щекам стало жарко. Кровь так прилила к ним, что казалось, они раздулись вдвое. "Неужели у меня все на лице было написано? Как он догадался?"
  Уже потом, стоя с Вероникой под душем, Виктор сказал, продолжая разговор на ту же тему:
  - Глафира училась в одном классе с Дианой и часто приходила к ней в гости. Диана занималась с ней математикой, а потом они вместе читали глянец - всякие там "Кул", "Птюч" и прочие девчачьи журнальчики... Я хорошо помню, какой была тогда Глафира: далеко не такая красивая, как Дина, но умела себя эффектно подать и стала "королевой класса". Меня она вообще не замечала: ну, ходит по дому какой-то долговязый ботаник в обтерханном свитерке. Сама-то она мечтала найти "папика" и поудобнее устроиться на его шее.
  - "Я даже девственность свою не теряю из расчета, в надежде выгодно ее продать тому, кто подороже заплатит!", - Ника вспомнила фильм "Дорогая Елена Сергеевна". Да... Похоже, Глафира - младшая сестричка-клон Ляли.
  - Что? - не понял Виктор.
  - Вспомнила фильм, где одна из героинь рассуждала примерно так же. Тоже хотела выгодно пристроиться и жить без забот о хлебе насущном.
  - Тогда я не стоил ее внимания. А сейчас она увидела, каким я стал, и я ей сразу ОЧЕНЬ понравился, - саркастически усмехнулся Морской, - заметила меня и оценила. Но дудки. Раньше я был для нее пустым местом. А теперь она для меня - пустое место! Донести тяжелый баул до Резервной - это обычный жест вежливости, любой нормальный мужчина поможет женщине. А если Глаша после этого понадеялась на что-то большее - ее проблемы, не мои!
  - Странно, что она дружила с Дианой, - сказала Вероника, - ты показывал мне семейные альбомы. Твоя сестра была редкой красавицей. А такие "королевы", как Глафира, остерегаются красивых подруг, предпочитают окружать себя невзрачными девочками, чтобы ярче блистать на их фоне.
  - Дина была очень скромной, не умела так пиариться, как Глаша, да и не участвовала в этих "играх престолов", - пояснил Морской, - к тому же охотно помогала отстающим, к ней многие шли, когда надо было подтянуться по математике или исправить тройку по биологии. Глашка-то из троек не вылезала, ее больше "королевские интриги" в школе занимали, чем теорема Больцано-Вейерштрасса или дифференциальное исчисление...
  Засыпая на своей широченной кровати, Вероника улыбалась. Утром, увидев с балкона Виктора и Глафиру, идущих по набережной с мороженым, она ощутила, как на сердце лег камень, и только сейчас с души свалилась тяжесть.
  Виктор спал на своей кровати за стеной, устав от напряженного, полного драматизма дня и жаркого секса с Никой. Во сне он тоже улыбался. Наконец-то разрешилось недоразумение, возникшее утром из-за того, что он прошелся с Глашей до Резервной. А как оно отравляло им жизнь сегодня!
  ***
  В это же время Наум Гершвин сидел в чате. Пальцы его азартно барабанили по клавишам лэптопа с пулеметной скоростью. "Все, Ильин, теперь ты не отопрешься. Все мне, как на исповеди, выложишь! Я тебя крепко за бейцалы держу, утырок!"
  ***
  Нарвский и Глафира, утомленные после бурных ласк, лежали на кровати в своем номере (обычный "стандарт", жлобина Римма даже на полулюкс для сопровождающих не расщедрилась).
  - Думаю, есть шансы, - сказала Глафира. - Я и не таких обламывала...
  - А я сомневаюсь, - ответил Нарвский. - Она старше его, ты в курсе? И они уже два года вместе.
  - Ха, - секретарша выгнулась по-кошачьи. - Это мы еще посмотрим!..
  ***
  Наум еще раз пробежал глазами переписку Антонины Ивановой с "Энди Сакс" и вбил ник ее собеседника (или собеседницы) в поисковик.
  Яндекс тут же вывалил ему кучу кадров из фильма "Дьявол носит Прада", ссылок на интернет-магазины, где можно купить или скачать электронную версию романа Лорен Вайсбергер, а сверху смущенно поинтересовался: "Возможно, вы имели в виду "Энди СЕКС"?".
  - Одно на уме, дура электронная, - буркнул Наум, просматривая результаты поиска.
  Итак, судя по этим результатам, Энди Сакс - это героиня книги и фильма о секретарше директора модного журнала, сбежавшей от "милой" начальницы накануне истечения годичного срока работы.
  - Так, - Наум пригладил усики. - Слишком "прозрачный" ник. Выдает с головой. Лучше бы ты Эллой назвалась, или Миа Термополис, раз уж так хочется косить под стиль Хатауэй...
  Он выключил лэптоп и вышел из гостиницы. Июньский вечер в Выборге был еще светлее, чем в Питере. Время уже подходило к полуночи, но на набережной стояли лишь легкие сумерки и даже фонари не горели в полную силу. Зато иллюминация кафе и магазинов сверкала и переливалась ярко, но не нужно на фоне розовато-ультрамаринового неба.
  Наум прогуливался по набережной, мурлыкая песенку. Настроение у него было приподнятое: наконец-то он что-то нащупал! Может, эта ниточка потянет за собой разгадку всех ребусов, которые они разгадывают в этом деле...
  Вспомнив о детях медсестры Ивановой, Гершвин ощутил, что веселости у него поубавилось. "Мда... Сначала чудом живы остались в загазованном доме, а теперь могут остаться без матери. Антонина сейчас в реанимации, врачи борются за ее жизнь, и сказали, что ее только чудом до больницы живую довезли... А если Иванова выкарабкается, ее будут судить за сообщничество и "заказуху". Чем она думала, когда согласилась помочь "сердитому Антону Ивановичу"? - Гершвин сел на скамейку около "Мальчика с кошкой" и закурил. - Подзаработать хотела, домашней техники прикупить, детей дорогими игрушками побаловать... Вот и заработала по голове, дурища, а если выживет - на зону отправится. А детей жалко..."
  Наум колебался: как ему быть? Вывести Иванову из-под карающего меча Фемиды, жалея детей, или дать правосудию справедливо наказать пособницу организатора преступной комбинации?
  "Другие врачи падают от изнеможения, - думал он, - по 12-14 часов задыхаются в защитных костюмах, не имея возможности поесть, попить или сходить в туалет, сами заражаются, и за это ничего сверх положенного оклада не требуют, они дали клятву Гиппократа и выполняют ее. А эта, видишь ли, решила, что ей мало платят - на домашний кинотеатр "ЭлДжи" не хватает! Захотелось ей дочке на трехлетие подарить куклу-младенчика, который плачет, пьет и писается, как настоящий! И ради кинотеатра и плачущей куклы она подменила пациенту бутылку в капельнице и украла его телефон... Деньги не пахнут, значит!"
  И вдруг Наум забыл о своем праведном гневе, зацепившись в мыслях за то, что раньше проскальзывало мимо него. Он раздавил окурок о край урны и тут же закурил вторую сигарету. А почему Константину вдруг стало так плохо, что его пришлось забирать по "скорой"? За два дня до этого он получил результаты обследования и всех тестов: здоров, никакого коронавируса нет! И накануне он гулял с бывшей женой и дочерью в парке и прекрасно себя чувствовал. И откуда вирус взялся в колледже сразу после их прогулки, если Олесиным антителам, по словам специалистов, было месяца два-три? Судя по ним, молодая женщина переболела бессимптомно еще весной, во время тотального локдауна и заболеть повторно через короткое время вряд ли могла. Да... Загадок еще хватает. Решать и решать их!
  А тут еще Ника может выпасть из обоймы из-за того, что Витек с какого-то перепоя начал заглядываться на секретаршу Риммы...
  "Скорее, секретутку, - обиделся за Веронику Наум, - по сравнению с Орловой эта Марфуша, то есть Глаша - кошка драная и в глазах - калькуляторы, только циферки перескакивают. Не женщина, а магазинный сканер штрих-кодов. Не думаю, что Витек всерьез заинтересовался этой фифой. Но если что, - самоотверженно подумал адвокат, - я готов переключить огонь на себя. Ради Никиного спокойствия я могу приволокнуться за этой Глашей Сакс, чтобы отвлечь ее от Витька. Пусть не драконит Веронику! Кстати, - чуть не присвистнул Гершвин, - а не она ли - та самая Глаша, которая не захотела переезжать с Константином в Выборг да еще и обругала город? И тоже из Москвы. Интересное совпадение. Или это не совпадение?"
  - Мое почтение, Наум Моисеевич!
  Наум удивленно посмотрел на присевшего рядом парня в байкерском костюме:
  - Извините, разве мы знакомы?
  - Заочно. Вы защищали одного из наших.
  - Напомните. У меня многочисленная клиентура, всех сходу не припомню.
  - Вы защищали нашего председателя. Клуб "Огненные коршуны". Я - Ратников. Санденс из "Коршунов".
  - А-а! - Наум вспомнил дело против президента этого байк-клуба. Парня решили сместить, чтобы посадить на его место какого-то "родного человечка", и склепали дело об изнасиловании, явно обчитавшись "Убить пересмешника". Вот только они забыли, чем закончилось разбирательство в романе Ли... И Наум тоже быстро распутав нехитрый сценарий, спас байкера от грозившей ему "пятнашки" на "строгаче", где человеку, осужденному по статье 131, ничего хорошего не светило... - Вспомнил. Как он сейчас?
  - Недавно мы его переизбрали на второй срок. Он о вас с уважением вспоминает. Мы все вам благодарны. "Коршуны" поступков не забывают.
  - Вы подошли ко мне затем, чтобы выразить уважение? Спасибо.
  - Не только. Видите ли, - понизил голос байкер, - иногда я подрабатываю. Даю объяву в Даркнете и беру заказы.
  - Так это вы влетели в яму с бутылками? - прищурился Гершвин. - И как? Порезы еще болят? "Яжематери" не порвали?
  - Деток своих пускай лучше ремнем поучат, - пробурчал киллер, явно вспомнив свое "жесткое приземление", - лучше бы на каникулах спортом занимались или книжки умные читали, чем бухать на поребрике!
  Он заерзал на лавке, и Наум сразу вспомнил страдания товарища Саахова в эпилоге "Кавказской пленницы". Пока адвокат давил неуместный смешок, Ратников продолжал:
  - Я бы не причинил вреда вашей знакомой. Мне велели только напугать ее, промчаться рядом, а я свое дело знаю. Как-то я на пари проехал, лавируя между двадцатью пивными кружками, и ни одной не задел. Да и правило у меня - заказы на женщин я не беру. А напугать - другое дело. Я бы в сантиметре от нее промчался, как и задумал. Если бы не эти малолетние г...ки, загромоздившие своими мопедами весь тротуар...
  - Ближе к делу, - нетерпеливо сказал Наум, - реприза затянулась, вы не находите?
  - Согласен. Так вот, я ищу Антонио, - понизил голос Кирилл Федорович, - он мне только за испуг заплатил, а за подставу такса уже другая. Мало того, что я три дня на нарах куковал и разбил любимый байк, так еще и физически пострадал...
  Наум снова подавился усмешкой: "Вижу. Сидишь боком. Осколки-то из задницы все вытащили?"
  - В "травме" тоже долго ржали, - заметил Ратников, - согласен, сам бы смеялся, если бы это не со мной случилось. Лучше было чем угодно другим на эту бутылку угодить, меньше хохота было бы. Так вот, он мне только за инсценировку заплатил и слился. Мэйл, с которого он делал заказ, уже не существует - он был временным, одноразовым. Интернет-центр, откуда он со мной списывался, находится неподалеку от Финбана, а там каждый день сотни посетителей, в том числе и проезжающие, а сейчас все еще и в намордниках. Ищи ветра в поле! В общем, он меня "кинуть" решил, а я этого не люблю.
  - Чем я могу вам помочь, господин Санденс?
  - Вы ведь тоже его ищете, - Ратников не спрашивал, а сказал уверенно. - Видно ему есть, что скрывать. И это наоборот я хочу вам предложить помощь. Вы нашего председателя от приговора спасли. Витька-Святоша меня из "обезьянника" вытащил. Его дама не стала на меня телегу катить. Долг платежом красен. Да и с Антонио хочу посчитаться, чтобы знал: зря он решил меня "развести".
  - Только не убивайте, - попросил Наум, - он должен дать на суде показания, чтобы я мог вызволить из СИЗО свою подзащитную. Он и ее подставил под ложное обвинение.
  - Понял, Наум Моисеевич, - кивнул Ратников, - жить будет и показания даст.
  Он поднялся со скамейки и легко зашагал в сторону Привокзальной площади.
  - Да... - сказал Наум, глядя ему вслед. - В одном из аниме, которыми увлекается моя дочь, прозвучала такая мысль: лучший способ победить врага - сделать его своим другом. И похоже, это дельная мысль. Надо же!
  Он тоже поднялся со скамейки и направился к "Виктории". "Антон Иванович попал. Не того человека "кинул". Теперь Ратников его из-под земли на Луне достанет, чтобы проучить за мошенничество!".
  ***
  На этот раз Веронике разрешили поговорить с Николаем Бариновым по скайпу. Видимо, Гершвин сдержал слово и добился того, что связь в больнице восстановили. "Не завидую тем, кто отрубил лечебное учреждение от сети, - подумала Ника, - Наум был в боевом настрое!"
  На экране Орлова увидела крепкого плечистого молодого мужчину. Правда, сейчас он был еще бледен после болезни, осунулся и смотрел воспаленными глазами.
  - Девушка, я вас пока не знаю, - с одышкой сказал он, - но вы сделали мое утро добрым. Впервые за последние недели я увидел женщину без скафандра. Да еще такую, - он прищелкнул пальцами, - видную. Смотрел бы да смотрел!
  Его бесшабашный тон плохо сочетался с нездоровым видом и испариной на лбу и висках. Наверное, парень бодрится из последних сил, не желая выказывать недомогание перед молодой женщиной, и Ника подыграла ему:
  - После долгой изоляции красивой покажется любая женщина. Те, кто служил в армии или ходит в дальнее плавание, это хорошо знают.
  - Нет, правда, я серьезно. Мне сказали, что вы журналистка из Питера. А в каком издании вы работаете?
  - "Невский телескоп".
  - А-а. Я его не читаю. Это Олеся увлекается...
  - Вы знаете, что ее арестовали? - решила не тянуть резину Вероника. - Примерно тогда же, когда вы заболели.
  - Где бы я это услышал? Я только что из-под ИВЛ. Как арестовали?! - оторопел Николай. - За что?
  - У нее на работе начали болеть сотрудники, - ответила Вероника, - и кто-то запилил в Ютуб видео ее встречи с Константином в парке с комментарием: встречалась с человеком из Москвы, который не выдержал двухнедельный карантин, а теперь сам угодил в больницу с тяжелой формой заболевания. И теперь ее пытаются обвинить по статье 236, за создание угрозы массового заражения, повлекшее за собой человеческие жертвы.
  - Небось, Маргоша видео выложила, - дернулся Николай. - Как раз в ее духе примочка. Есть у них в колледже одна особочка - если никому не нагадит, считает, что день прошел зря. А кого невзлюбит - тому лучше сразу застрелиться, чтобы быстро и без мучений. Не отстанет, пока жертва еще трепыхается. Олеську заедала и еще пару других, выбирала потенциально безответных и отрывалась по полной, - неприязненно поморщился Баринов. - Жаль, что я женщин принципиально не бью, даже таких. Думаю: может, если бы разок дать ей по морде - она бы угомонилась?
  - Скорее побежала бы в полицию с заявлением о побоях и свидетелями, - ответила Орлова. - Я хорошо знаю таких людей. Они все грамотные, права свои вызубрили назубок, сделав из них надежный щит, из-за которого так удобно допекать неугодных.
  Николай пробурчал что-то нелестное насчет Маргариты и вздохнул:
  - Олеську жалко. Хоть мы и расстаемся, но нормально, без вражды. Не срослось, бывает. Но попала она конкретно. Люди сейчас в неадеквате, кто без маски - и побить могут, а уж с такой статьей и подавно заедят.
  - Над этим мы и работаем, - сказала Вероника, - адвокат, который защищает Олесю, убежден, что ее подставили. Уже известно, что у Константина был не коронавирус, а анафилактический шок, а значит, заразить Олесю он не мог.
  - Хренасе! - изумился Баринов. - А почему же тогда у нее сотрудники болеть начали? - он потер грудную клетку и тяжело, с присвистом отдышался.
  - Это мы и пытаемся выяснить, - Веронике уже было неловко, что она потревожила едва вставшего на ноги после тяжелой болезни парня, который, как оказалось, ничего по делу сказать не может.
  - А Алька? - вдруг спросил Баринов. - Не знаете, как она? Это подруга Олеси, тоже из колледжа. Смуглая такая.
  - Алика Юсупова? - уточнила Вероника. - Да, я ее видела, когда ходила в колледж. С ней все нормально. А сейчас колледж опять закрыли, и она уехала куда-то в область...
  Николай перевел дыхание. Тревога ушла из его глаз.
  - Спасибо, - сказал он. - Вы только об этом не пишите. Зачем ее имя по падежам склонять? Тем более что мы с Лесей еще до карантикулов решили разойтись. У нее с бывшим контакт наладился, а я встретил Алю...
  Ника заверила Баринова, что не будет муссировать тему личных отношений.
  Когда экран отключился, Ника вышла из больницы и забила маршрут на гугл-карте. Так, двадцать минут пешком. Кажется, пора попытать удачу - может, и в следственном изоляторе есть скайп, и ей разрешат побеседовать с Олесей. Пришла пора задать несколько вопросов ей.
  ***
  Через два часа Ника выходила из краснокирпичного здания СИЗО совершенно озадаченная и сбитая с толку тем, что узнала.
  Ей удалось получить разрешение на беседу с заключенной Нестеровой по скайпу, и Олеся, узнав журналистку из любимого "Телескопа", охотно согласилась ответить на все ее вопросы. И рассказала подробности той встречи с Константином в парке. О чем они говорили. Вот это поворот...
  Зажигалка не хотела высекать огонек, и Ника с досадой выбросила ее. Вот тебе и самая дорогая, за 60 рублей. До этого у нее была самая дешевая, из тех, которые лежат в магазинах у кассы и иногда их дают на сдачу, не имея мелочи, и продержалась почти месяц... Вот досада, ей так хочется выкурить сигарету...
  Парень в байкерском костюме бесшумно, как кот, подошел к ней и поднес "огниво".
  - Спасибо, - Вероника закурила и подняла глаза. - Кирилл Федотович?! Вас уже выпустили?
  - Благодаря вашему другу. Юристы у него свое дело знают. И вы тем выручили, что не стали заявлять. Вероника Викторовна, позвольте, я вас провожу до отеля. А то район тут глухой, мало ли, что может быть.
  - Спасибо. Сюда-то я дошла, Бог миловал.
  - Мне как раз по пути, - уговаривал ее Ратников, - тем более что у нас теперь общее дело. Я тоже Антонио разыскиваю. Он хорошо зашифровался, но я уже на него кое-что накопал, - интригующе шепнул киллер. - И хочу с него за кидалово расчет потребовать.
  - Может, поделитесь информацией.
  - Может, и поделюсь, но позже.
  - Когда поделитесь, тогда и провожать будете, - Ника докурила сигарету и направилась через узкий проход вдоль стены изолятора к Кузнечной улице, с которой было ближе выйти на мост, ведущий к центру.
  Она не успела понять, как это случилось. Треск веток; чья-то вонючая рука зажимает рот. Потом ее ударили о стену. Зазвенело бутылочное горлышко. Блеснуло лезвие ножа. Ника инстинктивно ударила одного из нападающих по лодыжке; второго - пальцами в глаза и освобождается из захвата. Острая боль выше локтя. Рукав блузки стал теплым и мокрым. Подсечка, удар спиной о землю. Шум борьбы, мат, хрип. Снова бросок, возня, короткий вскрик. Кто-то со стоном сползает на землю, шаря ладонями по стене.
  - "Коготь дракона", - пояснил Ратников, потирая предплечье, - кажется, у меня получилось как надо. Вероника Викторовна, позвольте, я вас все-таки провожу, если вы можете встать.
  Ника посмотрела на нападавших. Типичные гопники из питерских подворотен, неуместные в Выборге. Один распростерся на земле с собственным ножом в груди. На лице застыло недоумение. Второй еще конвульсивно дергался у стены, силясь глотнуть воздуха и прижимая ладони к шее.
  - Вы их убили, - ошеломленно сказала она.
  - Я спасал вас. Я же добрые поступки помню, тем и плачу, - повторил Ратников. - Пойдемте, незачем нам тут светить, - занервничал он, услышав со стороны Резервной бряканье затворов и голоса охранников.
  На бегу он сказал:
  - Обычное дело: гопота друг друга порезала. Сейчас это частенько бывает. Люди из-за "короны" на психе. Черт, до сих пор рука онемевшая, еле двигается. Эээ, да они и вас успели задеть!
  Вероника только сейчас ощутила, как пульсирует болью глубокий порез на правой руке, которой она инстинктивно закрыла лицо и шею от ножа. "Еще одна блузка испорчена", - подумала она и поняла, в каком стрессе находится. Неуместные мысли об испорченной одежде - первый признак.
  - А вам не везет со стеклотарой, - сказала она, увидев, как в боку Ратникова, между поясом брюк и задравшейся курткой, осколок стекла от бутылочной "розочки". - Второй раз за неделю! Хорошо хоть, что вы на него не сели.
  ***
  В поясной сумке Ратникова оказался великолепный набор первой помощи. Там были и антисептик, и дезинфицирующие салфетки, и набор пластырей, и эластичный бинт. Перебравшись на пустынный берег Салакка-Лахти, Ника и Ратников нашли тихую заводь, отгороженную от тропы густыми кустами и устроились на отполированном до блеска бревне, играющем тут роль скамейки. С другой стороны сунулись трое с позвякивающим пакетом, но, рассмотрев молчаливую парочку, опасливо попятились и скрылись почти мгновенно.
  Ника сняла блузку - на войне как на войне, не до стыдливости, и Ратников осторожно обработал ее порез антисептиками.
  - Шакалье, - вполголоса ругался он, - вдвоем на женщину!.. Совсем уже дешевки, к таким приличный человек не обратится.
  - Вы думаете, что это ваши, хм, коллеги? - уточнила Ника, сдавленно зашипев от щиплющей боли.
  - Да, - ответил киллер, - я их видел в Даркнете. Эконом-класс, - свысока сказал он, заклеивая руку Ники пластырем и умело накладывая бинт. - Видите, тогда вас только напугать хотели, а сейчас все куда серьезнее. Подождите-ка, - он достал нож и аккуратно срезал рукава у Никиной блузки. - А то неладно по городу с грязным рукавом идти. Вот теперь можно, - он раскрыл перед Никой блузку жестом кавалера, подающего даме норковое манто.
  Потом Ника обрабатывала рану на боку Ратникова, отметив, что в одежде парень выглядит человеком обычной комплекции, отнюдь не силачом, а когда он снял рубашку, стало видно, какое у него тренированное тело и крепкие мускулы. Когда Ника осторожно вытаскивала засевший довольно глубоко осколок и промывала рану от мелкой стеклянной крошки, Ратников даже не поморщился. Наверное, он умел держать под контролем свои болевые ощущения.
  Странно, но она не испытывала никакого страха из-за того, что ее только что едва не убили. Наоборот, в голове уже сложились заголовок и лид следующей статьи в подборке "Охоты на ведьм". На шок или стресс мозг Вероники часто реагировал всплеском творческой активности.
  - Вы знали, что на меня могли напасть? - спросила она, взяв новую салфетку.
  - Да. Я шел за вами от вокзала. Увидел, что вы к мосту идете, и выдвинулся следом. А они появились минут через 15 после того, как вы прошли в здание. Покрутились у ворот маленько, потом увидели видеокамеру и быстренько слились. Я так и подумал, что они попытаются где-то по дороге к мосту вас подстеречь... Все, спасибо. У вас золотые руки.
  Ратников натянул футболку и куртку.
  - Антонио где-то в Выборге ошивается, - сказал киллер, когда они сидели на бревне у воды. У ног расстилался плотный ковер окурков, пивных пробок и оберток от различной закуски. - В центре, на набережной. Может, даже в вашем отеле. При деньгах, это ясно, но сам - шестерка при хозяине. И...
  Не закончив фразу, Ратников бросил сигарету в воду и так же стремительно, по-кошачьи, шмыгнул в кусты.
  - Вероника Викторовна, с вами все в порядке? - обеспокоенно спросил Андрей Яковлевич Камышов, начальник службы безопасности Виктора. Его спутник метнулся вдогонку за Ратниковым.
  - Уже в порядке, - заверила Ника, - не беспокойтесь. Он хочет нам помочь.
  - Хмм, - с сомнением покачал головой Камышов, - я его знаю, это профессиональный головорез. Но...
  Помощник вернулся один. Он держался за лицо, отчаянно чихал и матерился. От него разило перцем.
  - Ведь догнал урода, скрутил, - просипел он, отчаянно сморкаясь. А он извернулся, и... Черт, ну и ядреная у него химия! И ушел, сволочь.
  - Вам еще повезло, - ответила Ника, - в отличие от тех двоих, которые поджидали меня между Резервной и Кузнечной...
  ***
  Увидев забинтованную руку Вероники, Морской захлопнул ноутбук. Доклад кого-то из его подчиненных оборвался на полуслове.
  - Что случилось? - обеспокоенно спросил Виктор, бросаясь навстречу Нике.
  Узнав, что стряслось, он заходил туда-сюда по номеру.
  - Так... Значит, мерзавец от слов перешел к действиям. И мое предупреждение не понял. Ника, я за тебя боюсь. Понимаю, что приказывать или запрещать тебе я не могу, это бесполезно, поэтому просто прошу: будь еще осторожнее. Лучше бы тебе не выходить пока из номера...
  Ника села, морщась от боли. Жаль, что она не попросила у Ратникова обезболивающее... Рука разболелась не на шутку.
  - Витя, это моя работа, - сказала девушка. - Я веду журналистские расследования, и умею быть осторожной и защищаться.
  Морской сел на подлокотник ее кресла и осторожно дотронулся кончиками пальцев до бинта. Выражение лица у него было таким, как будто болела его рука.
  - Хорошо, что Ланц не протупил, - сказал он.
  - Ланц? - переспросила Ника.
  - Ланцелот. Так Ратников подписывается в Даркнете. Долг платежом красен. Мы его отмазали от больших неприятностей из-за тех малолетних алкоголиков, а он за это должен помочь нам...
  Ника промолчала, ощутив легкую обиду. Значит, Виктор приставил к ней соглядатая, даже не уведомив об этом. Да еще - профессионального киллера. И в лучших традициях дона Корлеоне сделал Ратникова своим должником. Да, она не думала, что ее Витя - Витька-Святоша, некоронованный хозяин солидной территории, могущественный лидер огромного холдинга и мэр Краснопехотского чист и безгрешен. Но все равно, одно дело знать, а другое - столкнуться...
  С другой стороны, Виктора можно понять. К 20 годам он потерял старшего брата, родителей, двоюродную сестру и дядю. И боялся новых потерь и страданий. "Я устал терять тех, кто мне дорог", - однажды сказал он Веронике...
  Теперь Виктор опасался за нее. Возможно, сейчас безопасность Вероники беспокоит его больше всего. Но все-таки у девушки появился на душе неприятный осадок от того, что Морской предпринимает действия по отношению к ней, даже не сказав об этом ни слова.
  - Витя, ты мог бы меня предупредить, что приставил ко мне наружку, - сказала она, привыкнув ничего не замалчивать и не носить камень за пазухой. - Тем более такого человека... Я не люблю, когда меня держат за болвана, не понимающего человеческого языка... Пойду, выпью какой-нибудь нурофен. Что-то руку дергает не на шутку, они мне, наверное, какой-то нерв повредили.
  - Я теперь этого Антонио из-под земли достану, даже если он закопается до самого ядра, - интонации тихого голоса Виктора за спиной заставили девушку остановиться. Ничего подобного она раньше не слышала. На месте Антонио она бы уже гуглила возможность поскорее перебраться куда-нибудь на Марс. Потому, что на Луне уже небезопасно. Виктор еще никогда не был так обозлен. - И очень скоро он пожалеет, что не прислушался к моим словам.
  Морской по-прежнему сидел на подлокотнике, положив на колени руки, сжатые в кулаки. Он словно окаменел, совсем как его манул Мася, подстерегающий жертву на охоте, а лицо казалось лет на 10-15 старше его истинного возраста.
  - А я могу тебе в этом помочь, - профессиональный азарт охватил Нику, и она забыла даже о том, что собиралась обидеться на Виктора. - Я побывала в больнице у Баринова и в СИЗО у Олеси и узнала кое-что, проливающее свет на эти "голодные игры" сердитого Антонио Ивановича...
  Виктор весь обратился в слух.
  ***
  - Лучше пересядь в кресло, а то с подлокотника ты упадешь, - предупредила Вероника. Сама она прилегла на диван, поудобнее примостив на спинке забинтованную руку. - Прадед Константина, Станислав Нестеров, в 1943 году попал в немецкий плен. Через год ему удалось устроить побег. Но в плену Станислав узнал от товарищей по несчастью о том, что многих бежавших из плена считают предателями; думают, что если человек вернулся из немецкого плена живым, то за это он изменил Родине, и участь тех, кто вернулся к своим, часто бывает незавидна. И, когда ему с группой других заключенных удалось бежать, остальные все-таки отправились искать советские воинские части, а Станислав побежал в другую сторону. Да, его жена была верной и самоотверженной и не выдала бы мужа-дезертира, как героиня распутинской повести "Живи и помни". Но Станислав не хотел, чтобы при его аресте, который он считал неизбежным, пострадали жена и дети, и не стал рисковать...
  - Подозреваю, что им и так несладко пришлось, - заметил Виктор, - принцип "сын за отца не отвечает" не всегда срабатывал даже в мирное время...
  - Да, но все равно им одним пришлось легче, чем если бы муж и отец объявился рядом с ними. Через несколько лет Станислав возник в США, где его приняли охотно, скорее всего - в пику СССР, с которым уже начиналась "холодная война". Нестеров всегда был творческим человеком, мечтал о кинематографе, и в Америке нашел свое призвание - стал продюсером и преуспел. Но его семейная жизнь раз за разом не складывалась. Два брака распались из-за отсутствия детей. Одна из жен оказалась мошенницей и едва не разорила мужа. Четвертая невеста разорвала помолвку накануне свадьбы. Больше продюсер жениться не пытался, ограничиваясь кратковременными романами с очаровательными старлетками и певичками. И уже совсем недавно, в преклонном возрасте, вспоминая прошедшую жизнь, он подумал: а что если одиночество послано ему в наказание за то, что в 1944 году он сбежал, бросив на произвол судьбы жену с двумя детьми - в те времена, когда шпионы мерещились за каждым углом, и репрессивная машина молотила в режиме нон-стоп?
  - Все может быть, - Виктор побарабанил пальцами по подлокотникам кресла. - Да, время было страшное. Людям часто приходилось делать тяжкий выбор. Помнишь, как в песне: справа честь, а слева - жизнь...
  - Да. Но Станислав вины с себя не снимал и начал разыскивать следы своей семьи. Юристы, работавшие на продюсера, проделали большую работу и узнали, что обоих его детей уже нет в живых. Единственный внук уехал "за длинным рублем" на Крайний Север в начале лихих 90-х, да там и осел, и следы его затерялись - его не смогли разыскать даже самые лучшие частные детективы, нанятые продюсером. В Выборге остались его жена и сын, который уже вырос, работает врачом-эпидемиологом, женат и имеет четырехлетнюю дочь... Расчувствовавшись, Станислав (которого уже давно звали иначе) составил завещание, где объявил Константина и его семью своими единственными наследниками и даже порывался, несмотря на возраст, выехать к ним. Но тут грянула пандемия, и сообщение между странами закрылось. А открытия продюсер уже не дождался. В 103 года он заразился коронавирусом, и даже лучшие врачи оказались бессильны. А Константин с первых дней пандемии был на передовой, почти не выходил из больницы и только в мае узнал о своем американском прадедушке...
  - Подожди, - Виктор с силой потер лоб, - я, кажется, понял, о ком ты говоришь. Американский продюсер советского происхождения, 103 года, жертва вируса? Стэн Некст?! Я еще подумал: сколько бы он еще прожил, если бы не эта дрянь пупырчатая...
  Вероника молча кивнула.
  - Ни фига себе! - по-мальчишески сказал Морской. - Стэн Некст! Я о нем наслышан. Если мои источники не преувеличивают, состояние продюсера перед пандемией приближалось к миллиарду. Даже с учетом всех отчислений и вычетов, наследники за океаном все равно получили бы немало!
  Он вскочил и вновь заметался по номеру.
  - Вот теперь пазл сложился! - на ходу Морской азартно хлопнул в ладоши. - Я-то недоумевал, почему Глафира, с 12 лет мечтающая о богатом "папике", при котором она сможет жить безбедно и без забот, вдруг завела роман с простым врачом! Вот это приводило меня в недоумение. В то, что она просто полюбила, а сердцу не прикажешь, я не поверю. Насмотрелся, наслушался их болтовни с Диной... И с годами она не изменила своим взглядам. А теперь все ясно. Она узнала - может, через того же Нарвского - что люди Некста разыскивают наследника продюсера в России, выяснила, что это - Константин Нестеров, и успела подсуетиться, закрутить с ним роман еще до того, как парень узнал о своем прадеде.
  Виктор взобрался с ногами на широченный подоконник и торжествующе улыбнулся.
  - Охмурить Константина ей труда не составило, - продолжал он, - Глашка еще в школе умела кружить головы мальчишкам, а сейчас, наверное, по части науки обольщения даст фору даже японской гейше. Думаю, что, если бы Константина не перевели в Выборг, сейчас Глафира уже примеряла бы подвенечное платье, гуглила бы фотографии имения Некста, прикидывая, как обустроить там свой будуар, и не считалась бы "щучкой, приплывшей на богатство". Они же познакомились, когда еще никто не знал о том, что Константин - богатый наследник!
  - А Нарвский оперативно получает информацию из юридических кругов, - задумчиво сказала Вероника, - и не пропустил новость о том, что у голливудского продюсера в Выборге обнаружился наследник...
  - Может быть, Глафира хотела удержать Нестерова в Москве, - предположил Виктор, - там ей, наверное, было проще крутить свое кино, но тон она взяла неправильный. Не нужно ей было пренебрежительно отзываться о родном городе бойфренда. Оскорбительных слов о Выборге Константин ей не простил и предпочел разорвать отношения. Я его понимаю, - тихо сказал Виктор. - Тоже терпеть не могу, когда кто-то бранит Краснопехотское или область...
  - Об этом они и говорили на встрече, - рассказывала Вероника, - о внезапно свалившемся наследстве, о Станиславе-Стэне... Константин впервые поведал жене семейную историю военных лет. Станислав не был трусом, - задумчиво сказала Орлова, - по словам Константина, его прабабушка сохранила свидетельства о пяти боевых наградах мужа; он был тяжело ранен в боях за Выборг, спас артиллерийский расчет от танковой атаки и попал в плен, прикрывая отход товарищей огнем. Но сбежав из плена, направился не к своим подразделениям и не попытался разыскать свой полк, а пошел в другую сторону и 76 лет не оглядывался...
  - Мы не знаем, что он перенес в плену, - ответил Виктор, - и не нам судить человека, жившего в те времена. Мы о немецких лагерях знаем только из исторических трудов и документалки, а он все видел и испытал лично... Нестерова не говорила тебе, что они с мужем решили насчет наследства?
  - Они решили его принять. Но им было достаточно и гораздо меньшей суммы, чтобы жить безбедно и обеспечить будущее дочери. Поэтому половину денег Некста Константин и Олеся собирались передать на благотворительные цели - в фонд, собирающий деньги для тяжело больных детей. Они сами родители и могут понять, как это страшно, когда болен ребенок и спасти его может только дорогостоящая операция. Увы, не все откликаются на призыв о помощи - люди так насмотрелись на мошенников, что не верят уже никому.
  От волнения у Вероники даже перехватило дыхание и на глазах выступили слезы. Виктор отвернулся к окну и вздохнул:
  - Я всегда проверяю каждое объявление "Помогите больному ребенку", - сказал он. - Если действительно есть малыш, нуждающийся в помощи, я делаю все, чтобы мои деньги пошли именно на его лечение, а не застряли по дороге в чьих-то жадных руках. Так было с моим одноклассником. Ему начали собирать деньги на курс лечения. Объявления по телевидению, посты в интернете. Тогда люди еще не совсем утратили доверие и переводили средства охотно. А деньги так и не дошли до клиники, где должны были проводить лечение. Никто не знал, куда они делись. И Толю спасти не удалось. Как и еще троих детей, для которых та же организация объявила сбор средств. А потом она самоликвидировалась. И ее учредителей даже не искали толком.
  По тому, какими отрывистыми фразами говорил Виктор, отвернувшись к окну, Вероника поняла, что ему до сих пор тяжело вспоминать об этом.
  - Так часто бывает, - с горечью сказала она, - практически невозможно привлечь к ответственности человека, которому деньги отдавали добровольно. У меня были такие темы. Каждый раз потом чувствовала себя так, будто искупалась в грязи. А есть еще торговцы, которые впаривают пенсионерам всякий трэш за баснословные деньги и разработали для этого целую методику маркетинга...
  - Или девочки, соблазняющие богатых наследников, - подхватил Виктор. - Из той же шеренги особи, - припечатал он, спрыгивая с подоконника, - интересно, она хотела ему лишь сесть на шею или обобрать и оставить ни с чем? Может, еще и Чибисовой как-то хитро капала на мозги насчет того, как оплошал Константин, напоминала, что именно он не спас Егора. Может, с помощью Риммы Глаша рассчитывала вскоре после свадьбы стать богатой вдовой; пользовалась горем матери, только что потерявшей сына. Вот интересно, кому теперь достанется наследство?
  Ника задумалась.
  - Если за оставшиеся два месяца до вступления завещания в силу не объявятся другие наследники, - сказала она потом, - то по идее, деньги и имущество перейдут к вдове Константина и их дочери. Надо будет уточнить у Наума. Он специализируется на уголовных делах, но и в наследственных разбирается.
  Вероника помолчала и вдруг рассмеялась:
  - Витя, я представила себе физиономию Марго! Нестерова, от которой у нее сводит скулы, скоро выйдет на свободу, оправданная по всем пунктам, и станет богатой женщиной. А Маргарита отсидит в обсерваторе, чудом избежав гибели. И даже босоножки ей порвали. А она ведь уже настроилась праздновать победу над ненавистной Олесей. Та, как считала Марго, должна была на несколько лет отправиться на зону, вернуться пораженной в правах, преждевременно постаревшей, с нарушенным здоровьем и влачить жалкое существование. Это Маргарита считала бы торжеством справедливости. А как вышло!.. А вот Антонину мне немного жалко...
  - А мне - нет, - отрезал Виктор. - Моя тетя осталась вдовой с шестью детьми и племянником. Но она не согласилась бы на противозаконный заработок, оправдывая это тяжелой жизнью и тем, что у нас нет дорогих игрушек и аксессуаров, а ей хочется поменять старый кинескопный телевизор на новую "плазму". У нее совесть иначе устроена. Тетя трудилась на трех работах, выбивалась из сил, чтобы прокормить детей, но на преступление не пошла бы даже от отчаяния. А медсестра ради домашнего кинотеатра и интерактивных игрушек стала соучастницей убийства - и получила заслуженную награду за свой "материнский подвиг". Вот ее детей мне жалко. Надеюсь, что все они выживут, и Антонина ответит по всей строгости за содеянное.
  - Витя, передай мне, пожалуйста, ноутбук, - Вероника поудобнее подбила под спину подушки и села, - следующая глава уже просится на экран!
  - Все что угодно, моя прекрасная леди, - в прежней игривой манере воскликнул Виктор и с неумелым реверансом водрузил ей на колени ноутбук.
  Вероника забарабанила пальцами по клавишам - абзац за абзацем, страница за страницей. Новая глава для разворота "Телескопа" действительно ложилась в вордовский файл легко и быстро. И даже боль в правой руке забылась, отступила, стихла, ушла на второй план.
  Не желая отвлекать ее, Виктор прошел в свою спальню и списался по вайберу с Гершвиным. Адвокат поведал ему свои новости. Виктор ответил: "Чудесно. Картина складывается. У нас тоже новости". "Позже, - ответил Наум, - я в приемной у Ильина". "Зайдите, как только освободитесь. Вероника нарыла "бомбу"!". "ОК. Приду!"
  Далее Виктор связался с Камышовым и велел проверить биографии Глафиры Фединой и Аркадия Нарвского. "Подозреваю, что Константин - не первая их жертва. Интересно, скольких они уже облапошили? Теперь ясно, почему эти лиса Алиса и кот Базилио отираются возле Чибисовой и терпят ее властный характер и крутой нрав. Она - их пропуск в высшее общество, где они выискивают объекты для "развода". Ясно... "Лису Алису жалко плачет по ней палка. Кот Базилио нищий Вор, гнусный котище"... Ладно. Я вас еще хорошенько за хвосты оттаскаю!".
  ***
  Следователь Ильин старательно делал вид, будто не понимает, о чем его расспрашивает визитер. Но по спине уже пробегали колючие мурашки страха. Похоже, этот франтоватый петербуржец докопался до многого. Удастся ли сохранить хорошую мину при плохой игре - неизвестно...
  - Спросите у медсестры, зачем она стащила телефон у пациента, - твердил он. - Где нашли гаджет? В доме Ивановой. С нее и спрашивайте. А при чем тут я? У нас нет заявления о краже, чего вы от меня хотите? Я следователь по особо тяжким преступлениям, а не работаю с мелкими кражами!
  - Вы так уверенно переводите стрелки на медсестру, - заметил горбоносый адвокат, - потому, что знаете: в ближайшее время Иванова ничего никому сказать не может. И заявления о краже в полицию не поступало потому, что человек, у которого украли телефон, был убит.
  - Может, это я Ивановой по голове дал и газ открыл? - вызверился следователь. - Может, вы хотите меня обвинить в том, что я нарочно дело хочу замазать, вот и подставляю в роли виновной эту женщину? Вы на это намекаете? Не скатывайтесь уже в полный бред!
  - Но вы даже не ищете того, кто оглушил медсестру и закрыл в ее доме все форточки, - настаивал Наум, - а до этого этот человек попросил ее добыть для него телефон Нестерова. И я подозреваю, что медсестра получила от него же мзду за "случайный" ввод аллергена в капельницу Константина... И кто-то заплатил коллеге жены Нестерова за видеозапись прогулки в парке. Вы беседовали с Маргаритой Сидоренко о том, кто дал ей деньги на покупку дизайнерских босоножек и сумки?
  Ильин молчал, шевеля губами и беззвучно посылая Гершвина по всем известным адресам.
  - С телефона убитого дважды звонили среди ночи с угрозами спецкору "Невского телескопа" Орловой, - напирал Наум. - И об этом она сама вам говорила.
  - И мы нашли того, кто это делал, - поднял голову Ильин. - Это была Иванова. Телефон нашли в ее доме, с ее отпечатками пальцев. Что вам еще нужно?
  - Я думаю, что настоящий автор "звонков с того света" держал телефон в перчатках, - терпеливо отвечал Гершвин, - у него были причины запугивать Веронику Орлову. Не будете же вы утверждать, что ей звонила с угрозами туповатая Иванова, которая, если и читает прессу, то чаще - какие-нибудь "Истории из жизни", "Хозяюшки" и "Кулинария форева". А "Телескоп" для нее слишком сложен.
  - Вам бы детективные романы писать, - огрызнулся Ильин. - Фантазия у вас дай Боже.
  - Фантазия вам не повредит, когда я задам вам эти же вопросы на суде, - рубанул Наум, - придумывайте уже, как выкручиваться будете. Я хотел решить вопрос миром, но вы не хотите. Значит, будет по-плохому.
  - Вы мне что - угрожаете?
  - И не думал. Просто предупреждаю: я непременно повторю эти вопросы в зале суда, когда вас приведут к присяге. А лгать под присягой - это уже статья. Так что подумайте, что будете врать так, чтобы не "спалиться". Или заранее покупайте себе спортивный костюм и тапки.
  Ильин зыркнул на Гершвина исподлобья: "Принесло же его! И кто его только нанял? Я так и знал, что он нам еще задаст жару. Он уже загнал мне в зад кувалду по самый пуп"...
  - Соседи Антонины видели, - продолжал Гершвин, видя колебания собеседника, - что в дом Ивановой незадолго до нашего появления наведались какие-то двое неизвестных. А потом спешно ретировались в направлении автобусной остановки. Вы их искали?
  - Свои худи они сбросили за павильоном остановки, - мрачно сказал Ильин, - а их хозяев и след простыл. Автобусы у нас ходят хорошо. Мне что теперь, проверять всех, кто носит эти кофты? Вся местная молодежь в подозреваемые попадет, они сейчас все в этих капюшонах разгуливают. С кого начинать прикажете?
  - С одорологической экспертизы обоих худи, - терпеливо сказал Наум, - странно, что я должен напоминать вам такие азбучные истины, которые каждый следователь уже на первом курсе запоминает.
  - Худи пропали, - после тягостной паузы признался Ильин, - приглянулись кому-то.
  - Все это было бы смешно, - выбил пальцами дробь по столу Наум, - когда бы не было так грустно. У вас из-под носа вещдоки пропадают, а вы и не чешетесь. И покушение на Иванову вы не прочь, чует моя чуйка, объявить несчастным случаем. Женщина, собираясь варить суп, закрыла все окна, не забыв и о ставнях, открыла все конфорки, не зажигая их... А потом упала, ударилась затылком, пошла в комнату и легла на диван вместо того, чтобы вспомнить о своих детях... Ну да, обычное дело, сплошь и рядом такое, чего тут расследовать, да?
  - Чего вы от меня хотите? - страдальчески посмотрел на него Ильин. - Дело о происшествии с Ивановой уже возбуждено, его уже расследуют. Показания соседей записали.
  - А Нарвский-то ваш - натуральный псих, - заметил Наум, - поняв, что ваш разговор ночью на мосту услышали, так он носился по набережной с электрошокером и своими воплями и матом перебудил пол-Выборга.
  Ильин уже выглядел совершенно потерянным, но не сдавался:
  - А при чем тут я? Я же вместе с ним не бегал по набережной и не орал матом. Если Нарвский что-то там натворил, с него и спрашивайте. В полицию надо было заявлять о нарушении общественного порядка!
  - О чем вы тогда разговаривали? - рубанул Наум. - Что за дела у вас с юристом Чибисовой?
  Ильин молчал.
  - Как хотите, - пожал плечами Гершвин, - я давал вам шанс... Но если вы так самоотверженно блюдете тайны своего друга, не смею настаивать. Думаю, в благодарность за это он будет носить вам тушенку и сигареты в МЛС.
  Он поднялся и неспешно шагнул к двери, но его остановил колкий смешок Ильина.
  - Друг! - саркастически сказал он. - Да этот сукин сын не то, что друга - родню мать утопит ради выгоды! И чего я ради него под статью пойду? Нет уж, сам пусть выкручивается!
  ***
  - В общем-то ничего необычного он у меня не просил, - сказал Ильин, когда они шли по Эспланаде, - так, небольшая помощь не в службу, а в дружбу. Уверял, что все шито-крыто.
  Обсуждать беседу с Нарвским следователь решил в парке, а не в кабинете. "Лучше бы ты поостерегся в сомнительные делишки впутываться, утырок", - подумал Гершвин.
  - Да и то сказать, какая дружба - двадцатая вода на киселе, - продолжал следователь. - Учились на одном факультете. Ну, на встречах выпускников здоровались...
  Он тоскливо посмотрел на белеющее за деревьями величественное здание городской библиотеки. Видно было, что откровенность дается следователю с трудом. Он буквально вымучивал из себя каждую фразу.
  - А однажды он выручил меня из одной неприятной истории, - продолжал Ильин, - сказал потом: свои люди - сочтемся...
  - И сейчас напомнил об этом? - догадался Наум.
  Из солнечно-тенистой прохлады парка они вышли на разогретую солнцем площадь перед Главпочтамтом.
  - Да. Сказал: даже напрягаться не надо, - Ильин ослабил тугой узел форменного галстука, - даже наоборот. Надо одно дело не копать слишком глубоко, а по-быстрому сдать в суд, чтобы осудили Олеся Нестерову. Сказал: там, в общем-то, все ясно, там и копать нечего.
  - А вы и не спрашивали, зачем ему это, - кивнул Гершвин.
  - Просит - значит, надо. И долги положено возвращать. Да и в самом деле там все так и выглядело, - оправдывался Ильин. - Вы знаете, сколько у каждого следователя дел в производстве на плечах висит? А мы тоже не осьминоги. И иной раз, когда дело проще пареной репы, мы стараемся его поскорее в суд спихнуть и хоть немного разгрузиться...
  - Ну да, - хмыкнул адвокат, - у меня тоже бывает по несколько процессов и подзащитных. Бегаю, задрав штаны, по всем городским СИЗО, мотаюсь по колониям и пересылкам, но всех одинаково защищаю, а не так, чтобы одного - хорошо, а другого - через то место, которым сижу!
  - Но вы и получаете за это хорошо, - взъерошился Ильин, - о ваших ужинах в "Империале" и покупке продуктов у Елисеева уже и у нас наслышаны... И мне люкс в "Виктории" на такое долгое время был бы не по карману. Конечно, за такие деньги можно и выложиться!
  - Да, я именно выкладываюсь по полной и мне нечего стыдиться того, что за это я получаю вознаграждение, - не остался в долгу Наум, - я деньги не ворую и не за красивые глаза беру, а колочусь, как перпетуум-мобиле... Да и вы не бедствуете. Дача на Заливе у вас красивая будет, когда ее достроят, просторная! И участок под нее хороший купили, самый дорогой. Зарплату за двадцать лет отложили, или тетушка из Бразилии завещание оставила?
  - Земельный участок от деда остался, - вспыхнул Ильин, - он был генералом в отставке и ветераном войны, поэтому и дачный участок получил в лучшем месте, раньше ветеранов больше уважали! А деньги на дом... Да, часть я отложил, а вторую жена дала, у нее свой бизнес, риэлтерская контора...
  - Ага, я так и думал, - пригладил усики Наум, - сколько раз я это от вашего брата слышал! У кого есть апартаменты или загородный домик, у всех жены - бизнес-леди или бабушки-дедушки выгодные!
  - Можете намекать сколько угодно, - отрезал Ильин, - можете даже проверить мои слова, если хотите. Я вам это спокойно предлагаю потому, что так все и есть!
  - А зачем я буду проверять вашу дачу? - легко ответил Наум, - я экономическими делами не занимаюсь, и на пикник вы меня едва ли пригласите...
  Он остановился у забора, за которым высился двухэтажный дом из грубо отесанного камня, с окошками-бойницами, где диссонансом белели современные стеклопакеты и антенна-"тарелка".
  - "Дом горожанина, памятник архитектуры", - прочитал адвокат табличку на заборе. - Ого! Более 500 лет! А как сохранился! Хоть сейчас в нем живи. Вот это строили раньше!
  - И живут, кстати, - с гордостью ответил Ильин, - сейчас в нем две квартиры. Вносить изменения снаружи запрещено - дом под охраной государства, а внутри - можно. Дом, кстати, и у киношников популярностью пользуется. Уникум! Старейший жилой дом в Выборге!
  - Я бы не отказался жить в таком, - сказал Гершвин, - или, знаете ли, на Заячьем острове, у Крепости.
  - Там разве живут? - удивился следователь.
  - Да, есть парочка домов на задворках, в стороне от туристических объектов. Мало кто о них знает. Интересно, наверное, жить у самой Крепости. Что-то потянуло меня к домам с богатой историей.
  - Дались вам эти дома с историей, - хмыкнул Ильин, - я читал, что в старых зданиях часто ночами неспокойно бывает. Оно мне надо? Мне и на работе нервяка хватает. И ночью я хочу спокойно спать, а не гадать, кто в коридоре половицами скрипит, в соседней комнате вздыхает и одеяло холодной рукой теребит...
  - Вот вы живете в новостройке, - снова продемонстрировал осведомленность Наум, - без всякой истории, лет 15 назад дом построен, и как, всегда хорошо спится? Совесть не беспокоит? Вот сейчас, например. Ни за что ведь Нестерову засадить хотите на семь лет. А дочь - в интернат или к родственникам в приживалки. И за что? У Нестерова ведь аллергический шок случился, а главврач все на ковид валит, как на утопленника. Однако, тен-ден-ция! Слышали историю? В Питере жена мужа-алкаша сковородкой убила, так коронер в отчете написал: причина смерти - ковид!
  - Я тоже читал этот анекдот, - не улыбнулся Ильин. - Хватит уже мне на совесть давить. Оставьте свою патетику для прений. Все прекрасно понимаю и сочувствую. Но если бы вы знали, из какой трясины Аркадий меня вытащил! Я же уже тонул, уже над головой булькнуло! И ЧТО он обо мне знает... Если вы сможете его прихватить, я только рад буду. А сам я против него не попру, а то он расскажет кое о чем...
  - Ясно, - Гершвин покосился на затянутый монтажной сеткой дом, где изнутри стучали молотки и штробилки и доносились голоса рабочих. - Фу, давайте перейдем на другую сторону, а то от этой пыли противогаз нужен! Что, взялись за реставрацию исторического района? - он увидел такие же сетки еще на нескольких домах.
  - Да, подновляют, - ответил Ильин, - на Крепостной что ни дом, все памятник архитектуры, мы их бережем.
  У кофейни-трамвая мужчины взяли по чашке кофе и сели на скамейку. Ильин продолжал:
  - И насчет того, что каждое дело надо одинаково дотошно расследовать, а не спихивать побыстрее... Я вот у Марининой как-то читал: следователи и оперы ведь тоже люди. У нас тоже бывают проблемы в семье: дети болеют, с женой или тещей нелады, голова не варит от бессонной ночи или если грипп, скажем, начинается. И можно ли нас за это осуждать, за то, что мы не автоматы?
  Гершвин размешал имбирь в своем доппио и рассмеялся:
  - Да, конечно! Я эти сентенции тоже читал, припоминаю. Ну у кого повернется язык упрекнуть бедного следака, если он по ошибке невиновного на двадцать лет в зону отправил потому, что с женой поругался или сопли на кулак намотал! Даже если он в "Сову" или "Дельфин" кого-то загонит потому, что за больного ребеночка переживал, нельзя его за это осуждать - он же человек! Вы объясните это жертвам таких ошибок! Вы знаете, адвокаты тоже не роботы. У меня тоже есть дети. И я пережил трудный развод. А до этого теща меня не одобряла, считала, что я не подхожу ее дочери потому, что я - не курносый Ваняша. И "воскресным отцом" быть непросто. Но я оставляю личные дела за порогом своей работы, и они никак не влияют на нее. Человек доверился мне, и я должен оправдать его доверие, а не проблемы левые пережевывать на рабочем месте и из-за этого тупить!
  Наум закурил и уже спокойнее продолжал:
  - Человеку, которого из-за такой вот ошибки осудили, легче не будет от того, что он к белым медведям поехал из-за того, что следователь из-за тещи, зуба больного или обострения геморроя страдал, вот и накосячил! Так что надо не искать себе оправдания, а помнить, что вы - сродни хирургу или эпидемиологу: ошибка может кому-то дорого стоить...
  - Можно подумать, я сам этого не понимаю, - скривился Ильин, - и с нас за это не спрашивают, - он метнул в урну пустой стаканчик. - Только, Наум Моисеевич... Если Нарвский от вас ускользнет, он меня утопит. Вам-то хоть бы что, а мне уже будет не выплыть.
  - Если Я его возьму за шиворот, - мрачно усмехнулся Наум, тоже выбросив пустой стаканчик, - ему будет не до того, чтобы вас топить. Когда я кого-то прихватываю, то держу крепко, не задергаешься.
  - Я это понял, - Ильин тоже достал сигареты, - на себе прочувствовал.
  Уже на прощание Наум сказал:
  - А насчет домов, где "неспокойно". Бывает, что и в новом доме не заснешь, если остатки совести покоя не дают. А у кого ее нет, к тем бумеранг прилетает и очень больно по лбу щелкает. Таковы законы природы, знаете ли. Всего хорошего, не хворать вам!
  ***
  Жизнерадостно насвистывая "Тореадора", Наум вошел с жаркой улицы в кондиционированную прохладу вестибюля "Виктории", и тут же услышал хорошо знакомый ему властный голос. В кресле напротив красивой малахитовой чаши восседала Римма с телефоном, кого-то сердито распекая.
  Закончив разговор обещанием "разобраться" по возвращении в Москву, Чибисова бросила телефон в сумку.
  - Тоскую по верным и добросовестным служащим, - сказала она, когда Наум поздоровался и, получив приглашение, сел в кресло напротив. - Или человек туп, как полено, или нерадив, или хитер и норовит "кинуть" хозяина. Давно подумываю провести проверку кадров и слегка обновить свой штат. Я сама должна разыскивать органайзер, сверяться с планом дел, дозваниваться до нужных людей... Моя же секретарша в это время снова изволит отсутствовать. У нее, видите ли, возникла срочная необходимость наведаться к дантисту! И она предупреждает меня об этом СМС и исчезает, не получив ответа! Как тебе это нравится? Мне кажется, дантист - это предлог. Не каждый же месяц она исправляет прикус и отбеливает зубы!
  - Ты верно интуичишь, - одобрительно кивнул Гершвин, - чует моя чуйка, что Федина сейчас не в зубоврачебном кресле сидит. А твой юрист недавно очень настойчиво убеждал следователя, ведущего дело Нестеровых, не копать слишком глубоко, а быстро вывести обвинительное заключение против вдовы Константина и через месяц-два передать его в суд.
  Замочек сумочки клацнул в пальцах Чибисовой.
  - Это серьезное обвинение, Наум, - понизив голос, сказала она, - ты можешь привести мне подтверждение этих слов или строишь версии?
  - Их беседу ночью на набережной кое-кто слышал, - с готовностью ответил Наум, - и я имею все основания доверять этому человеку. Разумеется, он готов хоть под присягой рассказать о том, что слышал.
  Римма усмехнулась - слегка, на сколько позволяло "замороженное" инъекциями ботокса лицо.
  - Не знала, что ты кому-то доверяешь, - сказала она.
  - Вот и я не думал, что это возможно. Но я готов устроить тебе встречу с этим человеком в любой момент, если хочешь.
  - Чего хотел Аркадий? - поинтересовалась Римма. - Чтобы за вспышку коронавируса в колледже осудили вдову Нестерова?
  - Именно так.
  - Ладно. Я сама разберусь, что у него за дела за моей спиной, - тихий голос Риммы стал угрожающим.
  - Мы поможем, - ответил Наум, - это ведь и наше дело.
  В апартаментах Морского и Вероники Наума в первый момент слегка удивило то, что Ника полулежала на диване в гостиной (и это среди бела дня; не похоже на неутомимую трудягу Орлову!), а рука у нее забинтована. Но на коленях молодой женщины примостился ноутбук, а глаза азартно блестели. И Наум перевел дыхание: значит, ничего угрожающего. И Морской выглядит воодушевленным, как охотник, который после долгих бесплодных хождений по лесу наконец-то набрел на логово зверя.
  - Наум, лучше сядь, а то упадешь, - предупредила Вероника. - Я узнала ТАКОЕ!
  - Хорошо, что ты уже лежишь, - ответил Наум. - А то от моих новостей ты бы тоже упала.
  - Сегодня явно день сногсшибательных открытий, - подтвердил Виктор. - Садитесь, Наум Моисеевич. Вам необходимо это услышать!
  - Нарвский на мосту просил Ильина не вникать глубоко в дело Нестеровых, - сообщил адвокат, - а как можно скорее передать его в суд, сделав виновной Олесю. У потерпевшего "не распознали" аллергический шок и даже не стали разбираться, почему это случилось и случайно ли медсестра перепутала бутылки в капельнице. То, что у Нестерова пропал телефон, тоже было вынесено за скобки. И то, что пропажа нашлась в доме той самой медсестры, даже порадовало Ильина - был шанс свалить все на нее: проявила преступную халатность, да еще украла гаджет! И может, если бы не покушение на Иванову с детьми, у убийцы получилось бы перевести стрелки на медсестру. Если не обращать внимание на белые нитки, торчащие повсюду, могло и прокатить. Так я и знал, дети мои, что Ильин больше изображает тупицу, желая выполнить поручение Аркадия, которому обязан. Но когда до него дошло, что он может на суде перекочевать на скамью подсудимых, то больше не стал покрывать Нарвского и сдал нам его с потрохами! А что у тебя, Ника?
  - Привет от Антонио, - усмехнулась Орлова, дотронувшись до бинта. - Он теперь уже не шутил...
  - Да я этого ушлепка в унитаз затолкаю и смою! - взревел Гершвин, услышав рассказ о двух головорезах в проулке.
  - Раньше я его заставлю сто раз жестоко пожалеть о том, что он не внял моим предостережениям, - яростно сказал Морской, - хорошо, что Ланц свое дело знает.
  - Кто? - спросил Наум.
  - Ланцелот. Так Ратников называет себя в Даркнете. Он не растерялся и быстро нейтрализовал этих двоих.
  - А в байк-клубе он Санденс, - сказал Наум.
  - И я начинаю понимать логику Антонио, - произнесла Вероника, - почему он "заказал" Константина, запугивал меня, а потом попытался убрать. Но чтобы тоже это понять, послушай, о чем мне рассказала Олеся в СИЗО. Она наконец-то решилась открыть семейную тайну, о которой сама узнала недавно...
  - А мне не сказала, - насупился Гершвин, - хотя адвокатам нужно говорить все начистоту, как врачам или священникам...
  - Она не думала, что это имеет отношение к делу, - пояснила Ника. И начала рассказывать историю Станислава Нестерова - плен, побег, эмиграция, превращение в Стэна Некста и поиски наследников через 70 с лишним лет...
  - У них с женой было двое детей, - говорила Орлова через полчаса, уже слегка охрипнув, - старший сын попал в дурную компанию в ПТУ и с 15 лет на свободе почти не бывал. А потом его следы и вовсе затерялись где-то в Воркуте, где он отбывал очередной срок за квартирную кражу... Второй сын напротив был серьезным человеком, стал офицером на подводной лодке, но там потерял здоровье и едва успел проводить своего единственного сына в армию. Тот, отслужив, увидел, что в стране назревают крупные перемены, и вместо высшего образования решил приобрести рабочую профессию. Он здраво рассудил: столяр, плотник, строитель никогда без работы и без куска хлеба не останется. В 1993 году он подрядился на стройку где-то в Заполярье. По слухам, там он стал прорабом, познакомился с дочерью весьма влиятельного в тех краях человека и о семье в Выборге забыл. Потом их куда-то перевели, и в сутолоке начала 90-х их следы тоже затерялись. Константин вырос без отца.
  - Словно злой рок, - тихо сказал Виктор, - у всех потомков Станислава судьба какая-то изломанная. И дочь Константина, совсем уже крошка, а над ней уже повис дамоклов меч детдома или жизни у дальних родственников и отметки в личном деле "Мать осуждена по статье"...
  - Мы этого не допустим, - заверил Наум, - я вытащу Олесю и сниму с нее обвинения. Что?! - глаза адвоката округлились. - Так Нестеров - правнук Некста?! Это его весной искали штатовские юристы? Да, Ника... Ты меня и правда с ног сшибла. Вот так поворот! И какие из этого выводы?
  - Пока я могу только предполагать. Может, ответ на наш запрос подтвердит или опровергнет мои догадки. Он вот-вот придет.
  ***
  Он прибыл в Выборг утренней "Ласточкой", этот невысокий худощавый молодой человек в неброских серых джинсах и голубой рубашке "поло" от "Ти-Джей". И только строгие очки и кейс под мышкой выдавали делового человека. Это был юрист Стэна Некста Дэвид Бэрд. Он прибыл на встречу с женщиной, которая назвалась вдовой правнука босса и была теперь единственной наследницей.
  Международные переезды пока были затруднены в связи с эпидемиологической ситуацией, но профессионализм Бэрда сделал свое дело - он получил разрешение на перелет из Лос-Анджелеса в Санкт-Петербург. Ранним утром он вышел из самолета в аэропорту "Пулково", а в 11 часов дня уже прошел выходной терминал на Выборгском вокзале. Дэйв не любил терять время попусту.
  Ознакомившись с солидным списком местных гостиниц (многовато для такого маленького городка), Дэйв выбрал отель "Выборг" неподалеку от вокзала - респектабельное заведение, но без избыточной помпезности.
  Подивившись малым расстояниям этого города - от вокзала он дошел до отеля всего за 5 минут - Бэрд забронировал номер и позвонил даме, которая ему написала три дня назад. Они договорились о встрече в Круглой башне через два часа. "Это неподалеку, - сказала мадам Нестерова, - у Рыночной площади у набережной".
  Бэрд забил маршрут в навигатор и решил пройтись пешком. Нужно размяться после долгого перелета через Атлантику и поездки в электропоезде. В этом городке опоздать невозможно - здесь просто нет больших расстояний, да и хочется полюбоваться скандинавской архитектурой, которой Выборг славится даже в их краях. Южанин Дэйв, уроженец раскаленного круглый год Сан-Диего и житель Лос-Анджелеса с его легендарными пляжами, с юности живо интересовался историей и культурой северных народов и обожал проводить отпуск в Норвегии, Исландии и на севере Канады.
  Бэрд неплохо говорил по-русски. Свою юридическую практику он начинал у писателя, мигранта из Советского Союза второй волны, и так как босс принципиально не говорил ни на каком языке, кроме родного, юристу пришлось тоже выучить русский язык вплоть до фольклорных и жаргонных выражений. Но сейчас, шагая по набережной, он понимал, что его багаж русского сленга не так богат, как казалось. "Реально, я с этого проорала!" - говорила подруге девушка на роликовых коньках, выписывая фигуры по тротуару. "Я угораю ваще!" - хохотал в телефон вихрастый парень с татуировками на спине и руках. "Впервые после карантикулов сделала маник!" - хвасталась женщина лет тридцати в летнем кафе, показывая подругам ухоженные розовые ногти. "Я там залогинился"; "Яжемамки отбитые, совсем борзые!", "Я вчера такой кульный пивас на Заливе бухал!" - Дейв только и успевал ловить эти перлы и безуспешно пытался их разгадать.
  Ресторан поразил его воображение. Он расположился в древней скандинавской башне из беленого серого камня с красной куполообразной крышей. Внутри царил полумрак. Потрескивали дрова в камине. Дневной свет слабо проникал через окна-бойницы.
  - Я уже в зале, - сказала по телефону мадам Нестерова. - Со мной мой адвокат.
  Дейв с удовольствием отметил, что и в этой стране люди уже осваивают деловой этикет и с ними можно иметь дело. Есть, правда, отдельные экземпляры, которые все еще изображают "медведя, которому все можно потому, что у него лапы большие". Они ведут себя, как им вздумается и плюют на общепринятые нормы и ограничения. Как героиня одного из популярных фильмов: "Мальчик, неси нам водку! Как - нельзя до взлета?! Ты че, не понял?! Мы - РУССКИЕ!".
  А госпожа Нестерова пришла на встречу вовремя и с юристом. Она сидела за столом у камина в обществе молодого человека в светлом костюме. Молодая женщина была в простом черном платье и держалась спокойно и с достоинством. Дейва это порадовало. Хуже, если бы женщина начала громко рыдать, витиевато материться и проклинать "злодейку-судьбу", "качать права" и заливать свое горе водкой, шваркая рюмки об пол. У мадам Нестеровой горе выдавали только слегка покрасневшие глаза и тусклый, без модуляций голос.
  - Глафира Нестерова, - она открыла хрустнувшее свежей кожей свидетельство о браке.
  Дейв пристально изучил документ на новенькой гербовой бумаге. Да, все верно. И печать на месте, только ободок немного смазан.
  Госпожа Нестерова поведала ему грустную историю своего долгожданного, но недолгого замужества. Константин несколько лет не мог развестись с бывшей женой. Эта девица была недовольна тем, что муж-врач не удовлетворяет ее непомерных запросов, но отпускать его не хотела. К тому же она посадила ему на шею своего ребенка неведомо от кого, и Константин ради малышки не мог бросить беспутную особу. Сама предприимчивая особа преспокойно жила в Выборге с другими мужчинами, но категорически отказывалась дать развод Константину. Она измотала ему и Глафире все нервы, битва была долгой и тяжкой, но в конце концов развод был все же оформлен, и негодяйка получила отступное. Но когда Константин приехал к ней, чтобы договориться о передаче денег, она заразила его коронавирусом, который как-то ввела себе, прочитав в модном детективе о таком способе женской мести вероломному кавалеру... Сама она переболела без симптомов, а Константина свалила болезнь в тяжелой форме. Но он уже выкарабкивался, и странно, что вдруг снова пришло ухудшение, такое, что спасти мужчину не удалось...
  Глафира поднесла к глазам платок и стала пить мелкими глотками воду из высокого стакана. А ее спутник, понизив голос, поведал о том, что перед переводом в Выборг Константин лечил и не смог спасти сына одной московской бизнес-вумэн - "из русской мафии, андестенд?". Парень был обречен изначально - после многолетнего злоупотребления спиртным и наркотическими веществами (он перепробовал к 20 годам буквально ВСЕ), и разрушил иммунитет. Но безутешная мать обвинила врачей в халатности и вскоре приехала за Константином в Выборг... И не случайно у Нестерова случился новый приступ удушья... Вероломную бывшую жену Константина задержали, когда он был еще жив, значит, остается подозревать месть обезумевшей от горя матери погибшего "золотого юноши", и она неприкосновенна для суда - "как говорил Шекспир, бархат мантий прикрывает все". И к тому же после трагедии медсестра, которая ухаживала за Константином в больнице, вдруг стала делать дорогие покупки, хотя раньше бедствовала, а недавно на нее напали в собственном доме и едва не убили вместе с тремя детьми: закупорили все окна и открыли газ.
  "Теперь мы опасаемся за свою жизнь, - горестно сказала вдова, - что, если жажда мести этой страшной женщины еще не утолена?". Она пожелала переселиться в Лос-Анджелес, надеясь, что там ее не настигнет мстительная женщина-мафиози...
  Сочувствуя всей душой убитой горем молодой женщине, Дейв открыл папку и зашуршал бумагами. Нужно было обговорить сроки вступления в права наследства, необходимые вычеты и то, как наследница распорядится капиталами. Ее спутник, мистер Нарвский, проявил хорошую компетенцию и предложил помощь.
  Им принесли обед и бутылку красного вина - за успех деловой встречи...
  ***
  Когда в почту шлепнулось письмо, которого так ждал Виктор, Вероника уже добивала последние абзацы своей статьи. Наум просматривал почту на своем телефоне.
  - Так-так, - протянул Виктор, прочтя письмо, - интересно! Послушайте-ка.
  Вероника сохранила файл, прикрепила его к письму и отправила на редакционную почту. Почти сразу же появилось оповещение о просмотре и пришел ответ секретаря: "Ну ты стахановка, Орлова! Молодец! Сдаем в работу и ставим на разворот в "толстячке"!"
  Заорал телефон Гершвина.
  - Блин в компоте, как не вовремя, - пробурчал адвокат. - Алло? Привет, Никита. Ты не мог бы перезвонить... Что? Да, интересно. Говори. Так что он? Выехал в Выборг?! Прямо из Пулкова на Финбан помчался? Подожди... Это точно?
  - Березин звонил, - сказал Наум, закончив разговор. - Дети мои, это уже полная опа. Сегодня утром из Лос-Анджелеса прилетел адвокат Некста, занимающийся его завещанием, и тут же выехал "Ласточкой" в Выборг. - Гершвин выдержал паузу. - Для встречи с вдовой Константина Нестерова!
  - С кем?! - привстала Вероника. - Олеся ведь в СИЗО.
  - Получается, - Наум мерил гостиную стремительными шагами, - что кто-то решил перехватить пирог Стэна Некста!
  Морской тоже схватился за телефон и уже через пару минут знал, что юрист из Калифорнии Дэвид Бэрд прошел выходной терминал на вокзале в 10.38 и остановился в гостинице "Выборг".
  - Тут недалеко, - Вероника открыла навигатор на телефоне.
  - Тут все недалеко, - Гершвин остановился. - Вот что, надо выяснить, что это за петрушка с вдовой. Константин же не султан, чтобы иметь нескольких жён. Официально он был женат на Олесе, развод они не оформляли. Кстати, дети мои, знаете, что из песни про султана с тремя женами советская цензура вырезала куплет: "Разрешит мне жена каждая по сто - будет вам триста грамм, это кое-что. Но зато, на бровях приходя домой, предстоит мне скандал с каждою женой"... Салага он, султан этот: триста грамм, и уже на бровях. Я и от бутылки коньяка не свалюсь, если только мне ею в лоб не угодят. А однажды защищал я одного сибиряка. Так он после бани запросто 0,75 в одно рыло уговаривал и чувствовал себя бодрячком. Ну, побежал я!
  - Антонио оказался Антонией, - резюмировала Вероника.
  - Или это коллективный псевдоним вроде Козьмы Пруткова, - ответил Виктор. - К Ивановой-то приходили двое.
  ***
  Войдя в зал ресторана при гостинице Выборг, куда его направила сотрудница отеля на вопрос, где можно найти господина Бэрда, Наум сразу понял, кто ему нужен. Молодой человек в джинсах и "поло" листал бумаги в папке, потягивая апельсиновый сок из высокого стакана.
  - Гуд афтенун, - сказал Наум. - Мистер Бэрд?
  - Йес, - ответил Бэрд. - Хай! Ай спик рашн, иф ю вонт.
  - Наум Гершвин, - назвался Наум. - Ваш коллега из Петербурга. Специализируюсь на уголовном праве. Вы позволите присесть?
  - Оф кос, - Бэрд подвинул папку.
  Заказав себе кофе и штрудель, Наум сразу заговорил о деле.
  - Господин Бэрд, я адвокат вдовы Константина Нестерова, Олеси, - произнес он. - В настоящее время она находится под стражей. Я представляю ее интересы на следствии.
  - Олеся? - недоумевающе посмотрел на него Бэрд. - Но госпожу Нестерову зовут Глафирой, и я с ней сегодня виделся в Круглой башне. Она говорила, что муж был ранее женат, они расписались только в марте, я видел свидетельство о браке...
  - Что?! - теперь настала очередь Наума ошеломленно привстать на стуле.
  - Да, оно было выдано в Москве, 7 марта сего года.
  Не без труда выудив у Дэвида информацию о встрече в Круглой башне и о вдове со спутником, Наум заказал третью порцию кофе с выпечкой за час, вытер лоб и сообщил:
  - Дэвид, женщина, с которой вы общались, вас обманула. Не было никакого официального развода и второго брака. Юридически женой, а ныне - вдовой Константина остается Олеся, моя подзащитная. Свидетельство о браке и бумаги о разводе подделаны. Глафира Федина была всего лишь кратковременной любовницей Нестерова. Благодаря своему подельнику, Нарвскому, она узнала о наследстве вашего босса раньше, чем его наследник, и придумала хитрую комбинацию по отъему средств. И она в данное время служит личным секретарем у той самой "дамы из русской мафии", которую попыталась обвинить перед вами в убийстве "мужа".
  - У меня в голове не укладывается, - Дэвид снял очки. - Я... Я не знаю, что думать. Но почему я должен вам верить?
  - Вот, - Наум достал тонкую папку, - это выборочные материалы дела, с которым я работаю. Обычно это не в моих правилах, но сейчас я сделал исключение и хочу показать вам эти бумаги. Вы ведь читаете по-русски?
  - Да, если что-то не пойму, воспользуюсь гугл-транслейтером, - Дэвид придвинул к себе бумаги и начал читать.
  - Она хотела бы жить на Манхэттене и с Деми Мур делиться секретами, - пропел себе под нос на мотив модной песни Гершвин, - только от ее секретов не знаю, как Деми Мур, а вот волки точно на елки залезут, - он отпил кофе. - И ведь почти сорвала джек-пот, ловкая стерва!
  ***
  Вероника торопливо приблизилась к дверям апартаментов, которые занимала Чибисова, и позвонила в дверь.
  Объектив видеокамеры над дверьми с легким жужжанием обратился к ней.
  - Это Орлова из "Телескопа, - сказала Вероника. - Римма, ммм... не знаю вашего отчества?
  - Деменцией не страдаю, - распахнулась дверь, - и еще не забыла имена участников нашего позавчерашнего приключения на Новокарьерной, - Римма подняла на лоб очки-"бабочку". - Просто Римма, без отчества! Я не замоскворецкая купчиха Домна Пафнутьевна, муза Кустодиева!
  Чибисова явно была не в духе.
  - Римма, вы не знаете, где ваши юрист и личный секретарь?
  - Очень хотела бы знать! - бизнес-леди махнула телефоном, как мечом. - Чтобы лично уведомить их об увольнении. Неслыханно: исчезают среди белого дня, под явно вымышленным предлогом, и я не могу дозвониться ни до него, ни до нее! Это была последняя капля моего терпения!
  - Если вы скинете мне на телефон их номера, - предложила Вероника, - я забью их в программу-поисковик и она установит их местонахождение за минуту, даже при неотвеченном вызове. И вы сможете лично их уволить.
  - Новые технологии на службе работников прессы? - Чибисова защелкала ногтем по экрану телефона. - Блестяще.
  Никин телефон пискнул, оповещая о новом СМС.
  - И они нам очень помогают, - Ника открыла программу поиска и загрузила в нее два номера, полученных от Риммы. - Сейчас я им позвоню, и, пока будет идти вызов, программа установит их координаты с точностью до пары метров.
  - Наверное, они перевели свои телефоны на беззвучный режим, - предположила Чибисова, наблюдая за Вероникиным телефоном. - Нет, это просто неслыханно...
  - Вызываемый номер не отвечает, попробуйте позвонить позднее, - занудил механический женский голос, - вызываемый номер не отвечает, попробуйте позвонить позднее, - потом он завел то же самое на английском языке.
  - Фу, - скривилась Римма, - почему она говорит по-английски с таким безобразным французским прононсом? Интонации, как у стриптизерши в кабаке на Пляс Пигаль!
  Вероника изумленно посмотрела на рафинированную даму. "Фигассе... Откуда у нее такие познания? Я думала, что такие леди в Париже посещают Лувр, Гранд-Опера, Мулен Руж, а не кабаки со стриптизом! Или она бывала там с Наумом?.."
  - Есть! - воскликнула она и тут же переключилась на вызов по другой линии. - Витя, я нашла их! Включаю маршрутизатор, скидываю тебе координаты... Тут неподалеку!
  - В Выборге все неподалеку, - повторила слова Гершвина Римма, - ну, что ж! Я вам признательна, госпожа Орлова. Думаю, стоит сделать им сюрприз!
  ***
  Когда Бэрд ушел, Аркадий и Глафира заказали еще по бокалу вина. Глафира триумфально подняла бокал:
  - За нашу виллу с бассейном в Бел-Эйр, собственную яхту и счета в банках! Мы победили, Кеша!
  - А ты сомневалась в том, что я смогу это сделать? - Аркадий тоже поднял бокал. - Бумаги о разводе с Олесей и свидетельство о браке с тобой - лучше настоящих, комар носа не подточил! Хорошо иметь друга-гения, да?
  - Очень хорошо, Кешенька, - потрепала его по щеке Глафира. - Ох, наконец-то кончилась эта поденщина у Риммы: поди, принеси, подай, приготовь речь к презентации, позвони, убери, пошла вон... Жаль, я не послала ее по известному адресу на прощание!
  - Она и так там живет, - съязвил Нарвский. - Интересно, когда эта грымза расчухает, что ее кинули? Небось уже ногти об экран сломала, чтобы ей бумажку в сортире отмотали! А тю-тю! Фиг ей. Вот только, Глаша, зря ты "заказала" бабу Витьки-Святоши. Все равно он бы на тебя и не посмотрел. Он же типа лебедь-однолюб.
  - Вот и пусть теперь складывает крылья и падает, - ухмыльнулась Глафира, - я ее предупреждала, чтобы она не совала нос повсюду, а Витьке хотела отомстить за то, что он на меня смотрит, как на мебель. В школе был полный лузер, в универе в треснувших ботинках и дырявых штанах ходил и слюни ронял при встрече со мной, а сейчас!.. Распустил хвост, как павлин: дом у него на Купеческой, манулы в саду! И никому нет дела до того, что животных из Красной книги в частном владении держать по закону запрещено...
  - Я про этого Масю слышал, - сказал Нарвский, - Морской его двухнедельным подобрал где-то в турпоездке, выкормил из бутылочки, и теперь котяра его мамой считает, ходит за ним хвостиком...
  - Все равно понторез, - буркнула Глафира. - А эта Орлова!.. Мало того, что охмурила его, так еще и лезет повсюду, чуть все дело нам не провалила! Я же хотела приструнить ее по-хорошему, а она не поняла. И ты думаешь, что она случайно у моста болталась, когда ты там с Ильиным беседовал? Ага... Я в такие совпадения не верю. Вот и получила за свой любопытный нос!
  - Меня Иванова беспокоит, - сказал Аркадий, - а вдруг она все-таки очухается и даст показания? Эти уроды, Гершвин с Орловой и Морским, вслед за нами приперлись и вытащили ее с личинтусами... Эх, мало было просто огреть ее по башке и открыть газ! Надо было еще отойти подальше и на стационарный телефон ей позвонить, для искорки. Пришел бы тогда Гершвин на пепелище, только черепушки бы и нашел...
  - А пусть говорит что угодно, - не повела бровью Глафира, - если эта чадолюбивая дрянь и выживет, ее крайней сделают. Ей не выкарабкаться: на ней и телефон Нестерова, и капельница с аллергеном, и звонки с угрозами Орловой. И ты вспомни, как я представилась Сидоренко, когда пришла сюда на встречу с ней!
  - Антон Иванович, - кивнул Нарвский. - Очень похоже на Антонину Иванову. Ильин и копать долго не будет - обвинит во всем медсестру и упечет ее по полной. Наше счастье, что он такой увалень и пофигист. Мы сдали ему Олесю и Антонину, он и рад будет спихнуть дело побыстрее!
  Глафира молчала. Да, она сделала все, чтобы жену Константина обвинили и осудили. Не хотелось, чтобы деньги Некста достались этой провинциальной выскочке. Но в Москве все сорвалось в последний момент. Константин уперся и ни за что не хотел отказываться от перевода в Выборг. К тому же он помирился с женой, будь она неладна. И все шло к тому, что наследство прадеда Нестеров разделил бы с Олесей.
  Глафира имела много знакомых в НИИ химии и биологии, потому что сама училась на химико-биологическом факультете в юности. Ей не составило труда приготовить настойку, которая в определенном количестве вызывала жар, лихорадку и расстройство желудка - очень похоже на симптомы нового коронавируса. В Выборге ей несложно было пересечься с Костей и уговорить его на чашечку кофе возле трамвая. Пока Нестеров выбирал выпечку, Глафира мгновенно накапала ему в стаканчик с моккачино нужное количество смеси...
  Подкупить Иванову тоже было несложно. Глафира увидела ее в одном из местных торговых центров. Ясно было, что женщина катастрофически нуждается в деньгах. Очередной несостоявшийся муж "за спичками вышел", И Антонина еле сводила концы с концами.
  Она стояла у витрины с дешевым белорусским бельем и мечтательно рассматривала кружевные "пуш-апы". Вокруг толклись ее дети и на три голоса ныли, требуя игрушки своей мечты: автомобильчики с пультом, полицейскую машину с мигалкой и интерактивную куклу-младенца. "Где я вам на них денег возьму? - устало отмахнулась мать. - Печатного станка у меня нет. Пошли сандалии Богдану покупать! И смотри, Даня, если и они на тебе развалятся через месяц, будешь все лето босиком ходить!"
  Иванова охотно согласилась выполнить заказ Глафиры. Получив гонорар, она накупила всего, о чем мечтала сама и о чем ее просили дети. А потом обнаглела и стала требовать прибавки; видно, на белорусские лифчики ей уже не хватило. Вот и получила "прибавку".
  Маргарита Сидоренко оказалась умнее Антонины. Она с благодарностью взяла гонорар за видео прогулки в парке, радуясь, что смогла насолить Олесе, вопросов не задавала и никак о себе больше не напоминала. Глафира не одобряла эту дамочку. Маргарита невзлюбила Олесю без объективных причин - просто за то, что Нестерова молода, красиво одета и у нее благополучная личная жизнь. У самой Сидоренко после давнего развода была лишь цепочка недолговечных романов, и отношения ни с кем так и не сложились.
  Слушая в Башне ее злопыхания насчет "этой туполобой мажорки", Глафира, переодетая в мужской костюм, понимала, что отпугивает мужчин в этой миловидной сорокапятилетней женщине в хорошо сидящем на ней летнем костюме. Если человек способен возненавидеть и затравить кого-то просто так, ни за что - это далеко не самая привлекательная черта...
  Когда в Выборг прикатили сначала Гершвин, а потом и Орлова, это насторожило Глафиру. О Гершвине было известно, что он никогда не проигрывает дел и за каждого подзащитного дерется, как на Курской дуге. А Орлова уже провела множество успешных расследований для своего издания и умеет наблюдать, подмечать и разгадывать самые сложные загадки. Копия Наума: не умеет проигрывать, поэтому стремится всегда выиграть. Но Аркадий легкомысленно отмахнулся: "Да ладно! Все когда-нибудь бывает впервые. Все равно мы на шаг впереди. И Гершвин в этот раз проиграет..."
  К Морскому Глафира решила подбить клинья просто так, для тренировки, помня, какими взглядами он провожал ее в Краснопехотском. Но Витька на этот раз никак не реагировал на ее недвусмысленные приглашения и никого не видел, кроме своей журналистки... Что ж, как хочет. Главное - их с Кешей комбинация подходит к успешному завершению. И хоть Костя и дал ей отставку, выигрыш получит все равно она. "Дурак ты, Котя. Обиделся за "мухосрань". Меньше бы обижался, был бы жив... хоть и с голой задницей!"
  Нарвский достал телефон и открыл меню неотвеченных звонков.
  - Римма обзвонилась, - ухмыльнулся он. - Наверное, сидит сейчас синяя от злости!
  - А пошла она... - со вкусом выбранилась Глафира, наслаждаясь возможностью хотя бы заочно послать по известному адресу грозную Чибисову.
  А что это за номер, с которого им звонили 10 минут назад?
  Журналистка.
  Орлова.
  Она жива.
  - Надо уезжать, - воскликнул Аркадий. - Немедленно!
  Оставив на столе деньги и чаевые, молодая пара заспешила к выходу.
  ***
  - Не прошло и полгода, - тоскливо сказал Ильин, когда в кабинет спешно вошел Гершвин.
  - У вас есть шанс по-настоящему раскрыть это дело, - без обиняков выпалил Наум. - Можете еще прибавить организацию заказного убийства, подделку документов и намеренное введение в заблуждение органов следствия!
  - Какое заказное убийство? - изумился Ильин.
  - Покушение на Веронику Орлову, - Гершвин плюхнулся в кресло, - на нее напали в проулке между Резервной и Кузнечной. Она была ранена. Если бы не вмешался какой-то смышленый прохожий, было бы вам!..
  Ильин представил, что им "было бы", если бы на их территории убили известную журналистку. И тут же схватился за телефон. Наум одобрительно кивнул: "Не совсем безнадежен!"
  - А о какой подделке документов вы говорите? - спросил следователь.
  - Глафира Федина выдала себя за жену Константина и предъявила фиктивные документы о разводе Нестерова с Олесей и свидетельство о браке с Константином.
  - Час от часу не легче... Трудно поверить.
  - Поговорите с Дэвидом Бэрдом. Он остановился в гостинице "Выборг" и может поведать вам, как беседовал в Башне с "Глафирой Нестеровой" и ее "юристом". Бэрд явился в Выборг в поисках правнука Стэна Некста, названного наследником продюсера. Вот, ради чего затеялась вся эта история, вот, почему Нарвский так хотел, чтобы вы упекли Олесю Нестерову! Ее маленькой дочери злоумышленники не опасались - когда девочке исполнмтся 18 лет, ей уже не на что будет претендовать, так они думали, все уже было бы давно в их руках...
  - Нестеров - правнук Стэна Некста?! - Ильин даже приоткрыл рот.
  - И наследник, - уточнил Наум. - Теперь же бенефициариями Нестерова являются его жена - настоящая жена, Олеся, и ее дочь.
  - Я высылаю группу! - вскочил Ильин.
  - Куда? - саркастически хмыкнул Наум. - На деревню к дедушке? В "Виктории" их наверняка уже нет, и если мы не сообразим, где их искать - скоро их не будет и в Выборге! Вот, что я предлагаю...
  Через полчаса по городу был объявлен план "Перехват". Благодаря паре звонков Морского городские правоохранительные структуры признали серьезность ситуации и подняли в ружье весь наличный состав.
  На вокзале и автовокзале были расставлены наблюдательные посты. Все машины, выезжающие из города, останавливали и досматривали под предлогом измерения температуры и проверки сатурации у пассажиров сотрудники полиции, переодетые в защитные медицинские костюмы. Все заказы междугороднего такси из Выборга проверялись. На руках у всех полицейских были фотографии Фединой и Нарвского. Но пока поиск ничего не давал. Одно было ясно - преступники еще не выехали из города.
  В проулке возле следственного изолятора нашли тела двух гопников и тут же сняли запись с видеокамеры над входом в СИЗО, где эти парни появились вслед за Орловой, несколько минут послонялись у ограды, покурили, а потом один указал товарищу на объектив камеры. Второй плюнул, выбросил окурок, и парни удалились в сторону Кузнечной. Был послан запрос, и личность убитых быстро установили: неоднократно судимые за кражи и грабежи жители Купчина в Петербурге. А теперь они неудачно попытались подработать заказным убийством...
  ***
  - Мистер Бэрд, еще раз здравствуйте. Это снова Глафира Нестерова. Извините, что снова вас беспокою, но больше мне не к кому обратиться...
  - Да-да, госпожа Нестерова, я вас слушаю.
  - Нам с господином Нарвским необходимо как можно скорее уехать из Выборга и из страны. Помните, я говорила вам о той женщине-мафиози, которая сводила счеты с моим мужем?
  - Да, помню.
  - Так вот, она в Выборге. И сейчас, вернувшись в гостиницу из ресторана, я увидела, что дверь моего номера открыта, а на ковре - след мужского ботинка. Это страшная женщина, она одержима жаждой мести, и у нее достаточно власти, чтобы раздавить и не таких людей, как я или Аркадий...
  - Успокойтесь, госпожа Нестерова. Я все понял. Где вы сейчас?
  - Я не могу называть вам свое местонахождение по телефону... Сейчас я ни в чем не могу быть уверенной. Так вы поможете нам сегодня же выехать из города и не позже завтрашнего утра - из страны?
  - Конечно, госпожа Нестерова. Выезжайте в Петербург. Скоро пойдет... м-м-м... "Птичка"?
  - "Ласточка", - поправила женщина.
  - А, да, точно. "Ласточка". Я снял номер в петербургской гостинице на Пироговской набережной. Я позвоню туда и распоряжусь, чтобы вам дали ключи от номера...
  - Мистер Бэрд, не по телефону...
  - Мой номер не прослушивается. Можете не опасаться. Сам я подъеду следующим поездом, и завтра утром, в 5 часов, мы сможем вылететь в Лос-Анджелес.
  - Только умоляю вас, не задерживайтесь... Для этой страшной женщины Петербург - не расстояние...
  - Не переживайте, я смогу защитить вас.
  - Спасибо!
  ***
  - Все-таки правильно говорят, что америкосы тупые, - хихикнула Глафира, закончив разговор и выбросив в урну одноразовую сим-карту. - Он все скушал/ хотя я особо не старалась, когда лапшу ему на уши наматывала. И уже завтра вечером мы будем в Калифорнии! Пойдем в тень, - поморщилась она, - голова побаливает от этого солнца...
  - Високосный год, все навыворот, - сказал Аркадий, - я не помню такого жаркого лета в этих краях.
  Они перешли под раскидистое дерево на аллее, ведущей к городскому пляжу.
  - А в Калифорнии такая погода круглый год, - сказал Нарвский, поглядывая на часы.
  - Если там еще снег не выпал, - ответила Глафира. - Ты же сам говоришь: все навыворот. Какой-то сумасшедший год.
  ***
  - Мистер Бэрд, вы были очень убедительны, - Морской показал Дэвиду большой палец. - Будем надеяться на то, что все сделано правильно, и мы их не спугнули.
  - Я думаю, что они заглотнули наживку, - заметила Вероника, - они считают себя очень умными и хитрыми, а на других смотрят свысока, и уверены, что кого угодно смогут одурачить. Таких людей губит самонадеянность.
  - А я ведь в самом деле сначала им поверил, - грустно сказал Дэвид.
  - И я им доверяла, - вздохнула Римма, расхаживая по номеру. - А они занимались аферами за моей спиной, да еще сейчас выставили меня какой-то сумасшедшей мстительницей из русской мафии! -= она фыркнула.
  Наум ухмыльнулся. Римма сердито сверкнула на него глазами.
  - До 18.40 они никуда не денутся, - вслух вычислял Виктор, - а на вокзале я им уже приготовил отличный сюрприз, - он рассмеялся. - Надеюсь, меньше, чем через час птички будут в сети!
  - Что ты задумал? - спросила Ника.
  - Увидишь.
  ***
  Объявили о том, что через 10 минут на посадку будет подан фирменный поезд "Ласточка", идущий в Санкт-Петербург, и людское море на вокзале зашевелилось и потянулось к терминалам.
  На платформе, куда должна была подойти "Ласточка", уже второй час сидела парочка молодых людей в байкерских костюмах с нашлепками и банданах.
  - Поедем с комфортом навстречу новой жизни, - сказал один из них. - Надо встать поближе к платформе, а то сейчас ломанется толпа сумасшедшая, сесть не успеем. Не хотелось бы давиться стоя.
  - Да, в новую жизнь нужно ехать с комфортом, - согласился с ним худенький паренек с бледным лицом и длинными тонкими усами. - Ты нормально себя чувствуешь? Чем это нас в Башне накормили? У меня до сих пор в животе крутит...
  - От такой жары и у Терминатора кишки скрутит, - отмахнулся Аркадий, - ты просто устала. Доедем до Питера, выспимся. Как раз успеем до самолета...
  Из депо неспешно выползла изящная блестящая красавица "Ласточка" и потянулась к платформе. И вдруг вздрогнула/ брякнула буферами... Погасли все ее огни и лампочки. Все электронные табло на платформах погасли. Вывеска вокзала - тоже. Судя по испуганным крикам и суматохе в здании, там тоже все обесточилось.
  - Твою мать! - дернулся Аркадий. - Что это такое?!
  - Зови аварийку! - заорал какой-то путеец, спеша к вокзалу от парализованной электрички. - Что за хрень? Все гахнулось!..
  - Как нарочно! - Глафира чуть не заплакала. - Раз в сто лет случается, и надо же, чтобы именно сейчас!..
  К ним подошли двое.
  - Глафира Ивановна, - обратился к "усачу" мужчина средних лет с неприметным лицом и пластикой хищного зверя, - я Камышов Андрей Яковлевич. Служба безопасности ЧП "Морской. Инкорпорейтед". Прошу, следуйте за мной.
  Аркадий выругался и прыгнул на Камышова, чтобы сбросить его с платформы боевым приемом, но тут же сам полетел на асфальт, корчась от боли.
  - Ну, неужели без этого никак? - укоризненно спросил Андрей Яковлевич.
  - Здравствуйте, господа Антонио, - к ним подошел Кирилл Ратников, тоже в черном кожаном костюме с металлическими нашлепками. - А я вас по всему Выборгу ищу.
  Стоя спиной к солнцу, одетый во все черное, в зеркальных очках Ратников показался Нарвскому и Глафире чуть ли не карающим демоном мщения.
  - Витька, - Глафира прибавила несколько крепких слов, - совсем, - она снова выругалась. - Как только не взорвал вокзал из-за своей, - она крепко определила Веронику.
  - Зовите "скорую"! - Ратников первым увидел ее красное, мокрое от испарины лицо и воспаленные глаза и услышал хриплое, с присвистом дыхание Фединой в перерывах между ругательствами. - У нее высокая температура, она задыхается!
  - И она на желудок жаловалась, - побледнел Нарвский, пятясь от Глафиры. - Твою мать... Еще и это! - внезапно он вскочил и стрелой метнулся куда-то в сторону заросших травой старых путей.
  - Эй, стой! - заорал Ратников.
  - Пусть бежит, - ответил Камышов, - я повсюду ходы-выходы прикрыл.
  Словно в подтверждение его слов наперерез Аркадию выскочили двое. Короткая схватка - и скрученного Нарвского повели обратно.
  - Это все она! Я не при чем! - вопил юрист, согнувшись буквой зю в руках конвоиров.
  - Следствие разберется, - гаркнул, выйдя на платформу, Ильин. - А вам нужно тоже изолироваться, как контактному лицу!
  - Сволочь ты, Кешка, - подняла голову Глафира. - Я молчать не буду... Раз ты меня кинуть хотел, и я тебя покрывать не буду...
  - Если продышишься, дура, - огрызнулся Нарвский.
  На платформу уже вышли врачи в защитных костюмах.
  - Всем вам провериться надо, - злорадно просипела Глафира, когда ее укладывали на носилки. - И Витьке... И его бабе... И жабе Римке... И адвокатишкам обоим... Надеюсь, что вы тоже заражены... Ненавижу вас всех... Уроды! - она добавила ругательство/ скрываясь в салоне "Скорой - Реанимации".
  - Виктор Ильич, мы их взяли, - доложил Камышов по рации. - Но есть одно обстоятельство...
  ***
  Глафиру Федину и Аркадия Нарвского поместили в больничное крыло следственного изолятора. Глафира перенесла болезнь очень тяжело и две недели лежала под аппаратом искусственной вентиляции легких. Аркадий тоже заболел, но перенес коронавирус гораздо легче. После выздоровления их перевели в общий корпус в ожидании суда.
  Там же оказалась и выздоровевшая после удара по голове и отравления газом медсестра Антонина Иванова. Понимая, что их вина доказана, женщина сделала чистосердечное признание, чтобы смягчить свою участь. Ее детей взяли к себе дед с бабушкой, родители Ивановой.
  Олеся была освобождена из-под стражи назавтра после ареста Аркадия и Глафиры. Она встретилась с Дэвидом Бэрдом и через положенные два месяца вступила в права наследования.
  У Маргариты Сидоренко признаков заболевания не обнаружили, и через положенный срок ее выпустили из обсерватора. Программист Павел тоже поправился и вернулся домой.
  Николай Баринов и Алика Юсупова поженились в августе. Свадебным подарком от Олеси стала квартира на Ленинградском проспекте, где они жили до пандемии.
  Следователь Ильин получил благодарность от начальства за блестящее раскрытие дела и поставлен в список кандидатов на внеочередное повышение. Но его радость была слегка подпорчена тем, что без помощи Гершвина и Орловой он бы не добился такого успеха... Неприятно было вспоминать о том, как он поначалу попал впросак.
  Виктор, Вероника, Наум и Римма не заразились коронавирусом от Глафиры. "Редкий случай, - сказали личные врачи Морского и Чибисовой, срочно вызванные в Выборг, - наверное, у вас врожденный иммунитет: находиться в систематическом контакте с носителем вируса и не заболеть! Вам повезло".
  Когда пришли результаты ПЦР-тестов, подтверждающих, что все четверо здоровы, Наум тут же пригласил Римму пообедать в "Эспиля", а Вероника повела Виктора на пляж, а оттуда они направились на Замковый остров. Крепость пока еще была закрыта, но можно было погулять снаружи/ вдоль многовековых каменных стен, хранящих память о множестве событий, войн, осад и прочих испытаний... Погода продолжала радовать теплом и ясным небом, вода в Заливе прогрелась, а камни были такими горячими, что обжигали ноги даже через обувь.
  Накупавшись и пообедав в Башне, Ника и Виктор гуляли по острову. Наблюдая за причудливой игрой света и тени на шершавых камнях, Вероника подумала о том, что и в жизни так же причудливо переплетаются, прихотливо меняясь местами, светлое и темное, добро и зло, радость и беда. Вот так и в завершенном расследовании... Важно только, что одержит верх.
  Она поделилась этой мыслью с Морским, и он кивнул:
  - Неплохая аналогия. Но с другой стороны, нужен баланс. Игра светотени хороша именно своей гармоничностью. Сплошной свет тоже не очень хорош, помнишь, об этом писал еще Булгаков. Солнце просто сожгло бы все живое, если бы не было тени.
  - Но и в сплошной тени тоже жизни не будет, - ответила Ника. - Важно, чтобы ничто не перевешивало критической массы. Но пусть все-таки будет больше света и добра. Мы за это боролись.
  - И мы с этим справились! Дата завершения компьютерного набора - 08.08.2021 г. Севастополь.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"