Аннотация: Продать душу и даже честно получить в обмен на неё талант - это только завязка истории. А вот развязки могут случиться разные.
Продать душу за талант
Посвящается тебе, ты знаешь
Йенни собралась с духом, ещё раз мысленно прокрутила в голове предстоящий разговор и уверенно нажала на кнопку вызова. Трубку подняли спустя четыре гудка, судя по голосу -- молодой парень:
-- Да? Я слушаю.
--Здравствуйте-я-по-поводу-объявления-вы-продаёте-гитару? -- на одном дыхании выпалила Йенни и почувствовала, как заливается краской из-за того, что половину звуков от волнения проглотила.
Но собеседник, видимо, из её сбивчивой речи всё же сумел вычленить суть, и, замешкавшись всего на секунду, подтвердил:
-- Да. Да, продаю.
Йенни запаниковала, сомневаясь, что сказать дальше, постаралась взять себя в руки и с трудом выдавила первое, что пришло в голову:
-- Я хочу купить!
Прозвучало жалко и глупо, она прикрыла глаза и постаралась дышать глубже, чтобы успокоиться.
-- Могу встретиться с вами на любой станции метро, да и почти в любое время, -- судя по всему, несмотря на всю её беспомощность в телефонных разговорах, беседа всё-таки двигалась в нужном направлении.
-- Отлично! -- Йенни почувствовала облегчение так явно, словно оно накрыло её подобно теплому мягкому пуховому одеялу. Она назвала свою станцию и предложила время встречи.
-- Хорошо, -- согласился парень. -- Подойдёте сами? Меня легко будет узнать, -- он почему-то усмехнулся и уточнил: -- Я буду с гитарой.
-- А может, лучше вы? -- жалобно пискнула Йенни, понимая, что расслабилась раньше времени. -- У меня синяя шапка и зелёная сумка...
-- Постараюсь увидеть вас в толпе, -- согласился парень. -- Тогда до встречи?
-- До встречи, -- попрощалась Йенни, и только нажав "отбой", выдохнула. Общение с людьми давалось ей мучительно сложно, но гитара -- давняя мечта да за такие смешные деньги -- стоила пары минут страданий.
***
Позади остались долгие месяцы подготовки, сбора странных и подозрительных ингредиентов, заучивания заклинаний... И конечно, сомнений. Лита до последнего не верила в то, что всё сработает, что это не глупая шутка.
Рецепт она вычитала в древней рассыпающейся книге, которую совершенно случайно нашла на чердаке в доме бабушки Маге. На расспросы бабушка только отмахивалась, мол, в книгу и не заглядывала, но лет ей немеряно, ещё её собственная прабабка что-то там вычитывала. На просьбу Литы сразу же согласилась, книгу ей отдала, "меньше старья дома будет".
Интересно, размышляла потом Лита, рассталась бы бабушка Маге с этим сокровищем, если бы всё-таки прочитала её сама.
Книга не баловала пробелами и знакомыми словами, её точно писали очень давно и не слишком аккуратно, но Лита упорно продиралась сквозь скачущие строчки и кривые буквы, разбирала заклинания и вспоминала добрым словом то ли свою пра-пра-пра-бабку, то ли ещё более древнего предка, который не поленился это всё записать. Ей пришлось обложиться горой словарей, бесконечно искать в интернете незнакомые слова, и то и дело сомневаться в том, правильно ли она разобрала выведенный дрожащей рукой значок. Затем последовал сбор ингредиентов -- о, это можно было считать отдельной и очень глупой историей. Многим ли приходилось безлунной ночью, дрожа от холода, бродить по покрытому росой лугу в поисках какой-то дурацкой травинки, которую нужно сорвать непременно левой рукой?
Но всё это осталось позади. Ритуал совершён, нужные слова произнесены, заклинание сработало. И вот теперь...
Комната сжималась и растягивалась, плыла перед глазами, подрагивала, на секунду становилась чёткой и неподвижной -- и снова срывалась в водоворот движения. Тошнотворно пахло сероводородом, гнилью и ещё какой-то дрянью без названия, так что в горле першило, а на глаза наворачивались слезы. Зависшее в воздухе грузное существо, лениво помахивающее абсурдно крохотными кожистыми крылышками, наклоняло тяжёлую рогатую голову то к одному плечу, то к другому, слушало внимательно, но не торопилось с ответом.
Пасть распахнулась с металлическим лязгом, словно неровно торчащие в разные стороны клыки были не порождением потусторонней органики, а произведением какого-то неизвестного кузнеца, и голос раздался с задержкой, словно звук доносился издалека.
-- Зачем? -- пророкотал демон.
-- Взамен на талант! Хочу рисовать, как бог! -- Лита не тараторила, но говорила страстно, жарко, и в глазах её разгорался огонь истинного фанатика.
-- Ты думаешь, бог -- прекрасный художник? -- гулко хохотнул демон, тело его при этом неаппетитно сотряслось.
На несколько секунд Лита замешкалась, не нашлась с ответом, но быстро справилась с чувствами и упрямо мотнула головой.
-- Это неважно! Я хочу рисовать так, как никто не рисует! Лучше каждого человека на планете! Хочу, чтобы от моих акварелей у людей дыхание перехватывало! За это душу продать можно!
-- А потом придёт следующий умник и тоже попросит талант лучше всех рисовать взамен на душу. И ты перестанешь быть лучшей, -- прорычал демон.
В этот раз замешательство продлилось дольше нескольких секунд, на лице Литы отразилось настоящее смятение, она несколько раз порывалась что-то ответить, разевала рот и сама же захлопывала его. Так ни к чему и не придя, она жалобно воззрилась на демона, словно тот мог подсказать решение.
-- Я не стану делать тебя величайшей, но могу сделать тебя великой! -- рокочущий голос демона словно заполнял собой комнату, отражался от стен и возвращался эхом. -- От твоих акварелей будет перехватывать дыхание, а кто-то даже заплачет! Но за этот талант... -- он сделал паузу и хитро глянул на девушку, -- ты продашь мне свою душу.
-- Да! -- голос Литы охрип от волнения. -- Я согласна!
-- Да будет так! -- прокричал демон и распахнул лапы, словно приглашая свою собеседницу в объятия.
И тут же сгинул. Пространство перестало сходить с ума, комната приняла свой нормальный вид, правда, тошнотворный запах никуда не исчез. Лита неверящим взглядом смотрела туда, где только что покачивалась массивная туша, а потом наваждение спало, и она кинулась к столу. Выхватила из стопки лист бумаги, подвинула краски, сжала в пальцах кисть...
***
К метро Йенни пришла почти за полчаса до назначенного времени, и успела уже замёрзнуть под мелкой осенней моросью. Ноги в тонких ботинках почти окоченели, и всё, о чём Йенни мечтала -- это скорее отдать деньги, заполучить гитару и убежать обратно домой, даже если ради этого придётся провести дежурную светскую беседу.
Толпы людей сквозь двери станции не текли непрерывной рекой, а выходили раз в пять минут отмеренными партиями. Йенни понимала, что это совпадает с прибытием очередного поезда, но в голове сам собой возникал образ сурового стража подземелья, который выпускает своих узников по чуть-чуть, чтобы не лишиться всей компании разом. Она так увлеклась фантазией о страже подземелья, что, погрузившись в свои мысли, пропустила очередную толпу, и очнулась только от вопроса:
-- Простите, это с вами мы договаривались о встрече? Добрый день.
Йенни вздрогнула, нелепо дёрнулась от неожиданности, тут же смутилась и почувствовала, как краснеет. Стоящий перед ней парень был, пожалуй, ровесником самой Йенни, а еще он был симпатичным, и голос его без искажений телефонной связи звучал очень приятно. Йенни увидела за его спиной гитару в чехле, успела подумать, что с удовольствием бы послушала его пение под звуки этой самой гитары, и только потом, запоздало, осознала, что во внешности парня было кое-что неожиданное.
Правый рукав клетчатой рубашки был завязан в узел чуть ниже локтя, болтался грустной тряпкой.
-- Добрый день... -- выдавила Йенни, постаралась овладеть собой и подтвердила: -- Да, это я. Простите. Я сейчас...
Она судорожно принялась шариться в сумке в поисках кошелька.
-- Не торопитесь, -- добродушно подбодрил её парень. -- Я никуда не спешу.
-- Вот! -- Йенни выудила деньги и протянула парню. -- Пересчитайте на всякий случай!
-- Да я вам верю, -- отмахнулся он.
Неловко левой рукой забрал у неё деньги, сунул в задний карман джинсов и принялся стаскивать с плеч лямки чехла. На Йенни словно напал столбняк, она не могла ни пошевелиться, ни издать самый тихий звук, только завороженно наблюдала за его неуклюжими движениями. Внутри у нее развернулось нешуточное сражение двух порывов доброй воли: предложить помощь и не оскорблять намёком на немощность.
Парню, наконец, удалось совладать с чехлом, и он протянул гитару Йенни.
-- Спасибо, -- пискнула она. -- Большое спасибо!
Что дальше? Извиниться? За что? Просто попрощаться? Не слишком ли быстро? Но они же встретились только за этим?
-- Что ж вы меня так боитесь? -- грустно вздохнул парень, глядя на панику, написанную на лице Йенни.
-- Не вас, -- неожиданно для самой себя со вздохом призналась Йенни. -- Вообще всех.
Парень покивал сочувственно, а затем немного смущённо поинтересовался:
-- Можно вас о помощи попросить? Очень курить хочется, но я никак не научусь левой рукой с зажигалкой обращаться. Давайте отойдём куда-нибудь подальше от людей, и вы мне прикурить поможете? Если вас не затруднит, конечно.
-- Да, то есть, нет, то есть, не затруднит, -- затараторила Йенни. -- Я знаю, куда можно отойти, чтобы не под дождём стоять, тут крыша...
Парень кивнул. Йенни закинула свою новую гитару на плечо и повела его к козырьку, под которым никто не прятался от мороси. Сама она уже не чувствовала ни холода, ни сырости, только мучительный дискомфорт от ситуации. Она тщетно пыталась не смотреть на пустой рукав, но он словно притягивал её взгляд снова и снова, и ей никак не удавалось держаться в рамках приличий и не пялиться так беспардонно. Её вдруг, как разрядом тока, прошило осознанием, почему парень продаёт свою гитару, и Йенни до боли закусила губу.
Она щёлкнула зажигалкой раз, второй, и на третий, наконец, смогла добыть огонёк. Парень склонился к нему, сделал пару затяжек и медленно с наслаждением выдохнул дым. Йенни вернула ему зажигалку и теперь неловко топталась рядом, снова сомневаясь, то ли попрощаться и уйти, то ли продолжить беседу, но как?
-- Спасибо, -- поблагодарил парень. -- Теперь, наверное, надо бросать, -- он с грустью посмотрел на сигарету в своих пальцах. -- Не будет же рядом всегда милой девушки, согласной помочь...
Йенни неуверенно слабо улыбнулась на этот комплимент.
-- Да не волнуйтесь вы так, -- снова попытался успокоить её парень. -- Не переживайте. Я вижу, вам неуютно со мной рядом, так что не смею задерживать.
-- Нет, всё в порядке, -- зачем-то опровергла очевидное Йенни. -- Это я вся такая неловкая, да ещё и невежливая...
-- Всё в порядке, -- повторил за ней парень. -- Ничего страшного. Вы меня ничем не обидели, я понимаю, что не обращать внимания трудно, -- и зачем-то пояснил, кивнув на культю: -- Несчастный случай. Авария.
Йенни кивнула, не зная, что на это ответить.
-- Я уже свыкся, -- он выдохнул дым в сырой воздух, смотрел при этом не на Йенни, а куда-то мимо. -- Гитару, вот, продать решил.
От ужаса Йенни покрылась мурашками, вся, с головы до ног, одномоментно. Ей даже представлять не хотелось, каково это -- свыкнуться с тем, что больше не сможешь, никогда больше не сможешь делать то, что тебе нравится.
-- Мне жаль, -- сказала она.
Была ли эта фраза уместной или тактичной, она не знала, и её это не волновало, Йенни сказала именно то, что думала в тот момент. Ей было очень жаль.
Парень кивнул и попытался улыбнуться, но вышло как-то неискренне, и дым он выдохнул нервно, судорожно. Не так он свыкся, как пытался показать или даже сам себя убеждал. Во взгляде его светилась боль, но не физическая и даже не фантомная, а боль душевная от невозможности больше провести пальцами по струнам.
Дождь усилился, хлынул с небес потоком. Йенни вертела в руках зонт и думала, предложить ли парню проводить его обратно до метро, или она уже достаточно наговорила и натворила за время этой короткой встречи.
-- Вы верите в мистику? -- неожиданно спросил парень. -- Во всякие потусторонние силы?
-- Да, -- уверенно кивнула Йенни и тут же залилась краской, почувствовав себя глупым ребёнком. -- А что? -- запоздало уточнила она.
-- Давно хотелось с кем-то поделиться, -- всё ещё не глядя в глаза Йенни, парень затушил окурок о край урны. -- С кем-то кто поверит, смеяться не будет, и чтобы потом это не обсуждать. Мы с вами через пару минут расстанемся и больше вряд ли увидимся... Только пообещайте, что не будете смеяться, пока я не уйду.
Йенни смотрела на стену воды, за которой смутно угадывались силуэты машин. Губы замёрзли и пересохли, и она их облизнула.
-- Обещаю, -- сказала она.
-- Я хорошо играл и пел, -- признался парень. -- Не просто хорошо, а гениально. Ещё немного и прославился бы на весь мир. Вы не думайте, я не хвастаюсь, это факт. Я, чтобы так играть, душу продал.
-- Кому? -- глупо уточнила Йенни, всё ещё завороженно глядя на дождь.
-- Дьяволу, -- просто ответил парень. -- Так мечтал выразить в музыке всё, что изнутри распирает, что решил отдать душу. Без шуток, как бы фантастично это не звучало. И не пожалел. Наконец-то всё получалось так, как я мечтал! Я был действительно счастлив! А потом -- авария...
Молчание повисло между ними незримой тяжестью. Йенни таращилась на стекающие с козырька струи воды и не знала, куда смотрит парень; она очень надеялась, что не на неё.
-- Я бы второй раз душу продал, чтобы ещё хоть раз сыграть и спеть под гитару, -- голос парня звучал глухо.
Он достал ещё одну сигарету, сам завозился с зажигалкой, не попросив помощи, а Йенни не стала предлагать. Прикурил не сразу, но всё-таки справился сам. Так они стояли и молчали, пока второй окурок не отправился в урну. Йенни всё крутила в окоченевших пальцах мокрый зонт. Дождь и не думал стихать.
-- Простите, что разоткровенничался, -- помотал головой парень. -- Стыдно теперь. Нужны вам мои проблемы, да и сам знаю, звучит неправдоподобно...
-- Всё в порядке, -- теперь Йенни успокаивала его так же, как он её пять минут назад. А затем собрала всю храбрость в кулак, повернулась к нему и, отчаянно краснея, постаралась улыбнуться: -- Я понимаю, это совсем не то, но... Я быстро учусь. Мой номер у вас есть, звоните, если захотите под гитару спеть. Или если надо будет помочь прикурить. Я буду ждать.
И не дожидаясь ответа, шагнула под дождь, на ходу раскрывая зонт.
***
За спиной сидящего за компьютером Макса возникла высокая плотная тень. Он обернулся на неё через плечо, в глазах мелькнуло узнавание, но происходящее на экране явно занимало его сильнее, и он сразу же вернулся к своему занятию, продолжил внимательно глядеть в монитор и резкими движениями перемещать мышь по столу, нервно щёлкая по кнопке.
-- О, -- без энтузиазма изобразил удивление он. -- Чего вернулся?
На экране одни нарисованные монстры убивали других нарисованных монстров. Происходящее сопровождалось вспышками, грохотом и навязчивой электронной музыкой. Недвижимо висевшая за спиной Макса тень, согнулась, словно заглядывая в монитор, а затем снова выпрямилась.
-- Почему ты не пишешь? -- спросила тень.
-- Не хочу, -- пожал плечами Макс. -- Ай, твою мать! -- он принялся с удвоенной силой елозить мышкой.
-- Но у тебя же талант, -- напомнила тень.
-- Да и плевать, -- дёрнул плечом Макс. -- Писать хочется, когда тебе пятнадцать лет и ты уверен, что грёбаный гений, а потом это проходит. Мне надоело. Да и лень.
Одни нарисованные монстры брали верх над другими, и он повеселел и приободрился.
-- Ты продал за этот талант свою душу, -- снова напомнила тень.
-- Забирай, говна не жалко, -- хмыкнул Макс.
-- Думаешь, выучил остроумную фразочку из интернета, и это решило все проблемы? -- голос тени звучал глухо и бесстрастно, но в нем можно было угадать какую-то исчезающе прозрачную эмоцию, не то иронию, не то злость. -- После окончания твоего существования в этом теле твоя бессмертная душа испытает на себе такие муки, которых ты даже представить себе не можешь, несмотря на то, что у тебя фантазия гениального писателя. И у тебя не будет надежды на избавления, потому что муки эти будут вечными, а душа твоя, как уже было сказано, бессмертная...
-- Я в это не верю, -- Макс не выглядел ни капли впечатлённым. -- Ни в ад, ни в рай, ни в душу...
-- А что же, по-твоему, ждёт тебя после смерти? -- ровно поинтересовалась тень.
-- Ничего, -- с готовностью отозвался Макс. -- Я просто умру, и всё. Моё тело сгниёт в земле или сгорит в крематории, и на этом всё закончится. Так какой смысл дёргаться?
Поперёк экрана замигала надпись, сообщающая о победе игрока. Макс с довольной улыбкой откинулся на спинку кресла.
-- Но это не так, уверяю тебя, -- всё так же бесстрастно сообщила тень. -- И тебя в самом деле ждут вечные муки. Так не лучше ли совершить хоть что-нибудь потрясающее, принести в этот мир чудесное произведение искусства, чтобы это было не зря?
-- Так, а смысл? -- Макс крутанулся на кресле, разворачиваясь лицом к тени. -- Даже если я правда там буду страдать, что мне от этих свершений будет? Срок скосят, бесконечность минус три года? Поджаривать будут не на ста тысячах градусов, а не девяносто девяти? Что я получу?
-- Осознание того, что твоя жизнь имела смысл, -- ответила тень.
-- Она и так имеет, -- Макс махнул рукой в сторону компьютера. -- Я получаю от неё удовольствие, чего ещё надо? Великие дела для идеалистов или идиотов -- и по-моему, это одно и то же.
-- Но ты так желал таланта, что решился продать душу, -- тень снова и снова пыталась до него достучаться.
-- А через час я есть захочу. А потом в туалет. У меня много разных хотелок бывает, -- пожал плечами Макс. -- Слушай, хватит уже этой ахинеи, я завязал с писательством, мне это правда больше неинтересно. У тебя есть ещё, что сказать, или дальше будешь той же фигнёй по ушам ездить?
То ли не найдя слов, то ли не пожелав отвечать, тень просто исчезла, и ничто в комнате не напоминало о том, что секунду назад она здесь была.
Макс развернулся обратно к компьютеру, наскоро проглядел турнирную таблицу и начал новый раунд.
***
Исчезнув из квартиры Литы, демон появился где-то в другом месте, пустом и светлом, совсем не похожем на ад, бездну или любой другой антураж, в котором подобное существо смотрелось бы уместно. Он шумно выдохнул, и вместе со вздохом внешний демонический облик его разом сорвался прочь, словно гонимая ветром пыль, обнажая светлую полупрозрачную фигуру без каких-либо примет. Две руки, две ноги, голова, намёк на черты лица. Не демон, но и не человек; модель, болванка человека.
Ещё несколько таких же существ возникли из ниоткуда, словно соткались из окружающего пространства и света.
-- Всё играешься? -- прошелестело одно. -- Скучно дарить талант просто так?
-- Ты плохо знаешь людей, -- мелодично отозвалось другое.
-- Но зачем делать вид, что ты забираешь их душу? -- проскрипело третье.
Фигуры непрестанно перемещались, кружили в пространстве, и уже не разобрать было, кто из них ещё недавно прятался за обликом демона, а кто только что появился. Некоторые перетекали друг в друга, кто-то вдруг распадался на двоих...
-- Объясни, -- шелестяще попросило первое... или пятое?
-- Если просто дать человеку талант, он может никогда даже не попытаться его реализовать, -- прожурчало очередное существо. -- Гениальный музыкант, не выучивший нот, гениальный скульптор, не державший в руке глины... Но если человек так сильно желает творить, что готов отдать за это самое дорогое -- о, тогда он точно не упустит ни крохи дарованных ему возможностей! Он выжмет всё до капли и создаст самые гениальные произведения...
-- И откуда ему знать, что не существует этого, называемого "душой", и никому он ничего не продавал? -- с тихим потрескиванием закончило ещё одно существо.
Прозрачные фигуры на мгновение остановились, чтобы согласно кивнуть друг другу, и затем бесконечный хоровод продолжился.
![Продать душу за талант [Валерия Крыса Калужская]](/img/k/kaluzhskaja_w_k/prodat_dushu/wp_20160710_20_40_03_pro_small.jpg)