Калмацкая Ксения Геннадьевна : другие произведения.

Глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Глаза застилает туман, и я ничего не вижу. Впрочем, мне это и не нужно. Достаточно слышать, чувствовать, куда ударить. И я бью, прижимаясь всем телом к командиру. Это радость - отпустить свою силу, своё естество. И это - страшно, каждый раз как будто ныряешь в бушующий океан, не зная, сможешь ли вынырнуть. Опьяняющее безумие - вот плата за использование дара.
  Барьер мягко мерцал под воздействием чужой силы. Он долго не продержится, как и паранорм, что его поставил. Вон уже кровь, шустро текущая из носа, ярко-ярко выделяется на бледном до синевы лице. Я ловлю взгляд командира и молча киваю, готовясь к бою. Мы, выдвигаясь сюда, рассчитывали лишь провести разведку, не привлекая к себе лишнего внимания. Но всё, как видите, сложилось по-другому.
  Рик, паранорм, установивший барьер, стонет как-то особенно обречённо и оседает на землю. У бедняги совершенно иссякли силы, и уставший организм принял самое верное решение - отправить своего носителя в обморок. Неплохой выбор, так-то. Меньше шансов сдохнуть раньше сроку. Хотя, кто знает, когда этот пресловутый "срок" должен наступить у конкретного человека? Улыбаюсь предвкушающе, торопливо скользнув за спину командира. Моя задача - уничтожение противника, его - защита всего остального отряда и меня в частности. И мы - отличная команда.
  Бернард прикрывает меня своим широким телом, в то время как я творю заклинания. Теперь-то никакой барьер не сможет помешать этому! Краем сознания слышу, чей-то безумно-счастливый смех. Неужели, свой собственный? Звук мгновенно прекращается, стоит осознать, кому он принадлежит. Я всё-таки, наверное, люблю убивать, раз каждый раз на душе так радостно и светло. Или это от того, что можно отпустить себя? Увидеть упрощённую картинку мира: вот цели, от которых исходит умиротворяющее тепло, они пахнут (пахнут!) спокойствием и защищённостью. А вот, впереди, те, от кого несёт страхом и яростью. Боятся они, что характерно, не за себя, а за тех-кто-сейчас-далеко. Странные мысли, странные чувства и все - не мои. Вдох-выдох, вспомнить приказ, вспомнить кто ты. И бить своей силой, не задевая товарищей. Они - свои, их надо защищать. А других убить. Убить, убить, убить!
  Глаза застилает туман, и я ничего не вижу. Впрочем, мне это и не нужно. Достаточно слышать, чувствовать, куда ударить. И я бью, прижимаясь всем телом к командиру. Это радость - отпустить свою силу, своё естество. И это - страшно, каждый раз как будто ныряешь в бушующий океан, не зная, сможешь ли вынырнуть. Опьяняющее безумие - вот плата за использование дара. И мы, все паранормы, состоящие на службе государства, расплачиваемся сполна, если, конечно, не срываемся во время очередной операции.
  Щекой чувствую твёрдость чужой брони. Тело вялое, будто впервые встала с кровати после долгой, изнуряющей болезни. Врагов уже нет, а командир, повернувшись ко мне, выговаривает за то, что я убила их всех. Говорит, что нужно было оставить хоть одного для допроса. Он не любит использовать мои силы и оставляет их на самый крайний случай. Как сейчас. И он - не паранорм, ему не понять, какого это, чувствовать СИЛУ. И направлять её СВОЕЙ ВОЛЕЙ на врагов. Этот как оргазм, только ещё острее, ещё приятней. Настоящий наркотик.
  Командир говорит долго. Мне даже немного стыдно за свою несдержанность, но и поделать ничего с собой не могу. Остаётся только извиняюще смотреть на рослого, широкоплечего мужчину. Бернард хмурится, зная, что я пропускаю всю его речь мимо ушей, не вслушиваясь в слова. Но мне хватает и интонаций. Это он тоже знает, потому вскоре прекращает отчитывать. И я так же иду следом за ним, прикрывая спину. На шаг позади. У него широкая спина и стальные мускулы, но привлекает меня совсем не это. Просто, от мужчины всегда веет спокойствием, он никогда не позволяет своим чувствам возобладать над разумом. Даже тогда, когда показательно почти кричит на меня. И ещё, я знаю (чувствую), что командир закроет меня от пуль, защищая единственного боевика в отряде. И он тоже знает, что я сделаю это же для него. Повторю, мы - отличная команда.
  Всего нас в отряде шестеро: Рик - такой же паранорм, мастер целительства и барьеров, Бернард - наш непосредственный командир и "всеобщий папочка" по мнению всей остальной команды, специализирующийся на контактном бое, Териш и Макс - снайперы, жуткие повесы и балаболы, ещё один "контактник" Стэн, который в ширину, кажется, больше, чем в длину и, конечно, я - боевик, т.е. боевой "паранормал". Обычно, нам доверяют (читай "приказывают") вести разведку или выслеживание и очень редко отправляют на боевые операции. Только в таких неожиданных ситуациях, как сегодня, приходится вступать в открытый бой. Хотя, нас устраивает и роль "ищеек". Так меньше шансов нарваться на шальную пулю. С тепловым датчиком, ага.
  Песок противно скрипит на подошве высоких ботинок. Я всё так же иду следом за командиром, точнее, вяло тащусь позади. После выброса большого количества энергии всегда так: слабость и безразличие ко всему. Неужели, и я когда-нибудь стану похожа на Него? Стану такой же машиной для убийств? Буду так же сидеть и пялиться в стену, не видя ничего вокруг, дожидаясь приказа на очередное убийство?! Не хочу!
  Вздрагиваю и, как из вязкого омута, выныриваю из собственных мыслей. У омута Его глаза - ярко-ярко синие. Ни у кого больше таких не видела. Или я просто не смотрю больше на других?
  Напавшие на нас люди бесформенными кучами кровавого мяса и раздавленных костей лежат на горячем песке. Они больше никуда не спешат и ни за кого не боятся. К горлу подкатывает ком, но я сумею сдержать себя от того, чтобы позорно блевать от вида покойников. Убитых мной, моим даром. На душе мерзко, и в попытке оправдать свои действия, пытаюсь убедить разум в том, что им был дан выбор. Командир предлагал сдаться ещё тогда, когда нас обнаружили, и бой только завязывался. Но они отказались подчиняться.
  Ребята шустро обыскивают убитых, а я поспешно возвращаюсь к Рику. Парень, гораздо младше меня, дышит тяжело, с присвистом, но уже смотрит осмысленно. Значит, всё с ним будет хорошо. Опускаюсь рядом, прямо на песок, и прижимаюсь к товарищу, другу. Привязанность, чувства - вот что держит наш разум на плаву, не давая погрузиться в пучину собственного дара. И мы чувствуем острее, сильнее, чем остальные люди. Для нас, паранормалов, нет середины: или друг или враг. И за первых мы готовы отдать всё, что у нас есть. Потому что слишком хорошо помним, каково это - быть СОВЕРШЕННО одному. Когда тебя не выпускают из клетки-камеры и даже пищу приносят роботы. И живой, человеческий голос только через динамики, установленные в углу камеры. Проведя там большую часть жизни, начинаешь ценить общество других. И постоянно жаждешь чужого тепла, чтобы понять, почувствовать, что больше не один.
  Мы сидим молча. Да и слов, честно говоря, не нужно. Наблюдаем за нашими (своими, родными, близкими!) товарищами. Угрозы в округе нет, и сейчас можно расслабиться. Командиру нужно найти зацепки для того, чтобы вновь двигаться по следу. Сейчас мы отслеживаем убежище нелегальных паранормалов, покинувших Города.
  У Рика горячая рука, совсем не как у Него. Не привычно-холодные пальцы, а обжигающие, будто пламя костра. Чужое тепло успокаивает, но мне хочется совсем другого. Того, кто никогда не посмотрит на меня так тепло-обеспокоенно. Потому Рик не переходит границ, не лезет прямо в душу. Зато говорит сам, сорванным голосом и хрипло смеётся над собственными шутками. И я его понимаю, парень с нами всего год. Не обвыкся ещё, для него каждая операция - особенная, для меня и остальных - рутина.
  Почти через час мы выдвигаемся в сторону Города. Идём пешком, транспорт оставлен далеко впереди. Тело, по-прежнему, вялое еле-еле тащится, и друзья незлобиво подкалывают меня, замыкающую. Лениво отвечаю им, не вступая в долгие, пространственные споры. Хочется побыстрее добраться до базы, принять горячий душ и заглянуть в комнату к Нему. Но я знаю, что не смогу удержаться и, если Он будет не на задании, останусь с ним до утра, забыв и про душ, и про ужин. Бессмысленно надеясь на зыбкое "что-то".
  Обратный путь почти не запомнился. Шла на чистом упрямстве, сумев таки догнать командира. До Города мы добрались без происшествий, почти у самых стен загрузившись в большую машину. Отдавая дань прошлому, она была выкрашена в цвет "хаки". Но самое главное, в ней были потрясающе-мягкие сиденья. Сморило меня моментально, так что проснулась я уже на базе. Бернард по-свойски потряс за плечо.
  - Кейла, подъём. Мы дома.
  Мне оставалось только сползти с обманчиво-мягкого сиденья и, разминая затёкшую шею, плестись в хвосте отряда.
  Настоящая База начиналась за огромным небоскребом, в котором располагался офис нынешней "полиции". Мы были всем: и полисменами, и спецназовцами, переняв функции и обязанности своих предшественников. Правда, именно наш отряд в патрули выходил очень редко, всё-таки два УСТОЙЧИВЫХ паранорма - редкость. Нами не хотели рисковать. Или рисковать из-за нас.
  Нынешние казармы, именуемые просто "домом", высились над землёй, стремительно взбираясь вверх, к небу. Комнаты были одно- и пятиместными, в первых проживали лишь паранормы. Что характерно, каждый из нас сам выбирал спать в одной комнате "со своими" или же обитать в гордом одиночестве. Я выбрала последний вариант. По той простой причине, что могла незаметно покидать комнату, проводя ночи совсем в ином месте.
  Его у себя не было, так что мне пришлось посетить и душ, и столовую. И уже посреди ночи, когда меня вновь сморил сон, будто толчок в грудь. Он вернулся.
  Натягивая одежду дрожащими пальцами, я приплясывала от нетерпения. Хотелось увидеть, прикоснуться, почувствовать Его рядом. Улыбнуться и получить улыбку в ответ. Несбыточные мечты, увы. Он никогда не улыбается. Наконец, одевшись, позабыв про лёгкие "здешние" ботинки, я выскользнула из своей комнаты.
  Путь по прямым коридорам был недолгим, но он всё равно растянулся для меня в вечность. От лёгкого прикосновения к щитку управления дверь послушно отъехала в сторону, пропуская меня внутрь холодной комнаты. Тут всегда холодно, сколько бы я не прибавляла температуру в помещении.
  Его ещё не было тут, наверное, принимал душ и отчитывался перед легатом (нашим самым-самым главным, с которым имели честь общаться лишь командиры отдельных отрядов и одиночки, выполняющие задания без команды). Сердце колотилось, как бешенное. Хотелось смеяться лишь от того, что вот-вот увижу Его. Ненавижу сухой номер A-12, под которым Он значится в базе данных. Имя то ли стёрто, то ли никогда и не давалось. Всегда лишь сухой номер-позывной. Даже в мыслях не могу Его называть ТАК. Как будто какую-то машину, а не живого человека!
  Томительное ожидание, как мне самой казалось, длилось очень долго. Наконец, дверь отъехала в сторону, впуская в комнату измождённого мужчину. Спутанные тёмно-каштановые волосы уже почти достигали плеч (самое время собирать их в хвост или остричь к чертям). Поникшие плечи и бледное лицо показывали, что паранорм крайней вымотан. И самое страшное - в его невозможно-синих глазах царила всё та же зима. Никаких эмоций. Только прежняя стужа и полное безразличие. Хотелось то ли заплакать, то ли ударить в полную силу, желая хоть как-то вызвать у него, если не эмоции, так хоть их бледную тень! Пришлось до крови закусить губу и долго-долго смотреть ему в глаза, пытаясь совладать с огнём в своём сердце. Говорили, что Ему уже больше сотни лет, хоть по внешности больше тридцати пяти не дашь. И Он - идеальный убийца, которому не знакомы ни жалость, ни страх за свою жизнь. С тех пор, как мы встретились в одном из здешних коридоров, я научилась бояться того, что в один из дней Он не вернётся. Годы идут, а страх лишь крепнет. Не бывает идеальных убийц, рано или поздно все совершают ошибки. И я даже не могу представить, что будет со мной, когда Он совершит свою.
  Мужчина, будто и не замечая меня, приходит в комнату. Он двигается неслышно, как самый настоящий призрак. Я натянуто улыбаюсь, поднимаясь с кровати навстречу.
  - Привет. Ты не против, что я пришла к тебе? Знаешь, хочу дочитать ту книгу, что мы читали в прошлый раз. Ты ведь не возражаешь?
  Как и всегда говорю только я, а Он только слушает. Но никогда не отвечает. Я вновь опускаюсь на жесткую постель, одновременно подтаскивая ближе книгу, до того лежащую рядом. Конечно, можно взять электронный носитель, но печатные мне ближе. Люблю их запах. В этот раз книга историческая, написанная много-много лет назад одним журналистом. Тут нет безжизненных дат, за которыми нельзя увидеть человека, его жизнь. Писал современник описываемых событий, причём, писал подробно и обстоятельно. Хорошо, что такая книга ещё сохранилась в нашей библиотеке, в которой лишь пара секций была отдана под "несовременные носители информации". С благоговением я открыла книгу в том месте, где была вложена закладка. И вздрогнула от того, что Он сел рядом. При желании мы могли бы соприкоснуться не только руками, но и, кхм, губами. Кажется, я даже ощутила его дыхание на своём плече. Или всё-таки это было лишь моё воображение.
  - В 2037 году мир вновь изменился, - собственный голос казался задушенным хрипом, но постепенно повествование увлекало меня, заставляя забыть о том, кто сидит рядом, - Учёные всего мира до сих пор не могу точно сказать, что же произошло. Одни утверждают, что выброс в мир чужеродной энергии, породившей всплеск паранормальных способностей, вызван "схлопыванием" тканей двух миров, другие - винят некие космические лучи, вызвавшие данную "мутацию". Третьи вовсе доказывают всем, что происходящее - закономерный процесс эволюции человека, но причину этой самой "эволюции" предпочитают не называть. Как бы то не было, теперь на Земле появились люди, наделённые даром. Уже сейчас, несколько месяцев спустя, рождаются дети, способные управлять предметами или, вовсе, залечивать собственные раны. Правительства всего мира в панике, спешно решается, что же делать с "паранормами", как их уже прозвали в прессе. На месте политиков, я бы поскорей разобрался с данным вопросом. Всё-таки сверхлюди - серьёзная сила, с которой стоит считаться. И пока они ещё дети, им можно привить любовь к "обычным" гражданам. Мы вступаем в новую эру развития, и только от нас зависит, какой будет дальнейшая история Земли.
  Первая глава закончилась, а я остановилась, чтобы перевести дух. Мужчина всё так же сидел рядом, отсутствующим взглядом глядя прямо перед собой. Наверное, ему всё равно, читаю ли я, говорю ли. Ведь это - не приказ, который нужно исполнить. А значит, не имеет значения. Он, если не спит, всегда сидит вот так, глядя в никуда. Я бы отдала всё, даже пресловутую душу, за возможность узнать, что видится ему.
  Короткий отдых, и я вновь начинаю читать. Голос дрожит, а слёзы капают на старую бумагу. Она обработана специальным составом, сохраняющим её в целости, и мне даже не жаль промокших строк. Я - ему - не - нужна. Меня и нет здесь будто. А журналист, живший без малого четыре сотни лет назад, "рассказывал" о том, как государства воевали против паранормов, как были стёрты с лица Земли многие страны, как чернозёмные земли превращались в выжженные на метры вглубь пустыни. И как, в конце концов, оставшиеся люди и паранормы объединились в Федерацию. И первые Города, лишённые имён, стали последним домом человечества.
  Я осталась в этой холодной комнате до самого утра. Под конец голос совсем сорвался, и мы сидели молча. Зная, что мужчина не оттолкнёт (ему просто были безразличны мои прикосновения), я прислонилась к Нему, переплетя его пальцы руки со своими. Они были такие же холодные, как и всегда. Но мне хотелось верить в то, что их всё-таки можно согреть. Наконец, когда в коридоре раздались первые шаги, я ушла к себе. У двери, не удержавшись, обернулась, чтобы ещё раз посмотреть в эти по-зимнему холодные глаза. Но он как обычно смотрел прямо перед собой. Пришлось говорить в пустоту:
  - Я вернусь к тебе.
  И уйти, не замечая, как мужчина один единственный раз отрицательно качает головой.
  Вернув в библиотеку книгу, я по-быстрому переоделась в неброскую, штатскую, одежду и покинула Базу. Её стены будто давили на меня, выбивая из лёгких последний воздух. Я по-прежнему тонула в тёмном, синем-синем, омуте. И мне было не выплыть.
  Улицы Города уже не пустынны. Хотя на часах нет ещё и шести утра. Я просто иду, не зная куда. Сбегаю от себя. Точнее, пытаюсь сбежать. И очередной бар, в котором продают алкоголь до самого утра, встречает меня с распростертыми объятиями.
  Я прихожу в подобные места не для того, чтобы напиться. Просто, тут забываешься, наблюдая за людьми. Мы, паранормы, с детства отрезаны от людского общества, и они для нас - загадка. Которая порой увлекает так, что забываешь о собственных проблемах.
  В таких заведениях ко мне "подкатывают" редко, видимо, слишком тяжёл взгляд у действующего боевика. По внешности-то я - "середнячок": невысокий рост, худощавое (точнее, жилистое) телосложение, симпатичное лицо. Да и кое-какие "зад" и "перед" тоже имеются. В себе я больше всего люблю волосы, густые тёмно-русые, вьющиеся. И глаза, зелёные, с коричневым ободком у зрачка.
  Люди гомонят, переговариваясь друг с другом, часто перекидываясь обидными шуточками. Припозднившиеся парочки беззастенчиво целуются, а мне хочется убить каждого из них с особым, садистским, удовольствием. Но я сдерживаюсь, нет их вины в том, что моя личная жизнь - сплошной кошмар. Зато друзья и команда у меня самые лучшие!
  Грохот раздаётся неожиданно. Я сначала приняла его за гром, пока не сообразила, что Город защищён куполом, не пропускающим звуков извне. А дожди тут идут строго по расписанию. Отставив стакан, я поспешила расплатиться и выйти наружу. Начиналась гроза, гроза ВНУТРИ купола! Сверкали молнии, бушевал порывистый ветер, появившийся буквально минуту назад. Стихия пела, постепенно набирая обороты. Ещё немного и Город может оказаться под угрозой!
  В тот момент мне вдруг стало всё равно, что станет с людьми. На Базе были те, кого я должна защищать. А остальные... Их спасёт кто-нибудь другой.
  Гонимая мыслью о друзьях, я бежала к Базе. Прорывалась сквозь толпы ничего не понимающих жителей Города, едва ли падала под яростными порывами ветра, но упорно шла вперёд. И я успела, чтобы увидеть, как главное здание Базы оседает, превращаясь в груду искорёженного металла и разбитого стекла. Даже на соседнюю улицу, где и замерла я, не в силах сдвинуться с места, долетали осколки. Один из них, небольшой кусочек стекла, мазнул по щеке, оставляя за собой кровавый росчерк. И именно эта боль вывела меня из оцепенения.
  Я рванула вперёд, на ходу призывая свою силу, не обращая внимания на крики и стоны раненых и умирающих. Они неважны, все, кто мне нужен, уже недалеко. Остаётся только дойти. Только дойти...
  Ветер рванул особо яростно, опрокинув меня на землю и протащив по разбитой дороге несколько метров. Взвыв от дикой боли, я ударила силой и только тогда почувствовала, что моё тело больше не тащит что-то очень сильное. Что-то одновременно и знакомое и чужое. Встать всё-таки получилось, и я, припадая на раненную (вывихнутую или глубоко рассечённую) ногу шла вперёд. Но молнии, бьющие, кажется, из ниоткуда и отовсюду сразу, опередили меня. Казармы, наш "дом", были уничтожены почти моментально, не осталось даже остова здания.
  Люди, чудом выжившие при разрушении главного здания, отшатывались от меня. А я не могла перестать выть, тоскливо, на одной ноте. Как раненное животное. Только меня душила боль не физическая, её можно было бы заглушить. Моё сердце кануло в небытие вместе с нашим "домом". Я рухнула на землю, захлёбываясь в собственных рыданиях. Было плевать на то, что происходит вокруг. Я уже умерла. Стихия всё так же бушевала вокруг, но мне уже не было до этого дела. Теперь всё - абсолютно не важно. А вскоре мир и вовсе померк, я даже обрадовалась этому. Мёртвым не больно.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"