Как непривычно ехать в поезде, и это после стольких лет оседлой жизни.
Глупо как-то получилось, отпуск, который я ждал два года, наступил так внезапно. Даже некоторое чувство разочарования испытал от такого осуществления долгожданной мечты, конечно если отпуск можно назвать мечтой. Просто проживая монотонно день за днем, приятно думать о чем-то хорошем далеком и практически не сбыточном, душу греет.
В почтовом ящике утром нашел конверт, неряшливо затертый с чайной кляксой в левом верхнем углу. Привычно закурив сигарету, попытался, не открывая конверт, на просвет у тусклой подъездной лампочки определить, что таиться внутри. Никудышный из меня бы агент получился, наспех, от нетерпения, разорвав конверт, смял и сунул его в карман куртки. Сказывались мамины уроки "не кидай мусор на улице, выкинь в урну!" Вот и хожу теперь с полными карманами макулатуры, фантиков и крышек от разных напитков. Лень урны искать.
" Здравствуй внучек..."
Честно говоря, от такой внезапной откровенности я опешил. Моя единственная бабка, по матери, уже лет 15 как с ангелами в чехарду играла. А по отцу не знал я никого, впрочем, как и отца. Достал из кармана скомканный конверт, чтобы убедиться, действительно ли мне письмо адресовано. Все данные мои, даже имя с отчеством полностью выведены, почерк, правда, корявый, размашистый и растянутый сильно. Вспомнилась шутка про врачебный почерк.
Сыро уже на улице, хмуро и холодно, поздняя осень для многих самое не терпимое время года: старые болячки обостряются, новые расцветают, да и романтика уличных прогулок пропадает, когда северный ветер атакует лицо иголками замерзшего дождя.
Я шел по улице, уткнувшись в эту бумажку, сначала хотел письмо по пути до конторы прочитать, чтобы, вроде как деловой человек, время сэкономить, а потом не стал. Теперь просто шел по улице, изображая очень занятого человека, а сам разглядывал, как приземляются мелкие капли на клетчатую бумагу, местами растекаясь, а где-то оставаясь упругими полушариками.
- Ну что Русик, вот и наступил день, когда ты можешь опоздать на работу и ни перед кем не оправдываться, почему так получилось! С первым днем отпуска!
В поддержку Катиных слов весь отдел одобрительно загалдел, и посыпались мелкие шутки, подхватываемые волнами сдавленного смеха. Я молча поставил на стол пластиковую коробку с тортом, купленным в ближайшем киоске, на что отдел снова одобрительно замычал. Катерина, улыбаясь, молча протягивала одну за другой бумажки, на которых я поочередно ставил свои закорючки, чтобы по всем правилам бюрократии быть отпущенным на заслуженный отдых. Затем мне протянули конверт с купюрами, мол, вот теперь ты свободен. Пожелал серым лицам сидящем в конторе всего хорошего, и себе, мысленно, в ближайшее время их не встречать. Перед уходом еще раз взглянул на Катю.
"Эх.. хороша Катя, да не наша.." Среднего роста, вся подтянутая, упругая, аж зубы сводит, когда смотрю на нее, хочется подойти укусить и жевать-жевать, как малиновую тянучку. И эта улыбка, словно намертво приклеенная к ее неподвижному пластмассовому лицу, и пластмассовые волосы, разложенные по плечам, и эти приторные духи. По сути, все в ней у меня вызывало отвращение, но, по мнению коллектива, она была хороша, жуть как хороша. Так что приходилось соглашаться, и искоса заглядываться на нее.
По дороге домой купил пару пакетиков растворимого кофе, коробку доширака и булку черного хлеба.
Пока закипал чайник, я занялся недочитанным посланием внезапной бабушки.
"... Меня баба Анфиса Петровна зовут, ты можешь просто баб Аня звать. У меня дела хорошо. Ты как на работе освободишься ко мне приезжай. У меня хорошо воздух чистый. Я в деревне Новопашинке живу первый дом от леса. У меня и корова есть и кура с петушком. Приезжай я тебе секреты всякие расскажу. Я много всякого знаю.
Баба Аня"
"Бред какой-то..." - подумал я, перечисляя про себя всех известных мне родственников, попутно вспоминая, кто где живет, но Новопашинка не всплывала. Щелкнул выключатель чайника, кофейная смесь 3 в одном тонкой струйкой сыпалась в потемневшую от чая кружку, песчинки плавно скатывались с образовавшейся горки, порой увлекая своих соседок, создавали маленькую лавину.
На часах было без 15 двенадцать, практически утро, оглядел стены в комнате, обклеенные уже пожелтевшими от времени газетами, иногда от нечего делать я читал в них статьи. На глаза попалось фото сморщенной старушки улыбающейся в полный беззубый рот, с курицей на руках, и почему-то стало безумно интересно, похожа ли на нее баба Аня. Потом вспомнилось, как с друзьями делали газетный ремонт, один сказал, что у любого холостяка должен висеть портрет красивой девушки, и с этими словами он наклеил на стену вырезанное из "Крестьянского вестника" фото бабульки.
Я снова достал теперь не только потертый, но уже и изрядно помятый конверт, и принялся изучать обратный адрес: Нижегородская обл., дер Новопашинка, Ведунова А.П.
Наспех покидав в рюкзак, так и не съеденный доширак, хлеб, и оставшийся пакетик кофе помчался на вокзал. Черт его знает, что сломалось в моей голове, но захотелось как можно скорее увидеть внезапную бабушку с курицей и петухом. Ближайший поезд до Н. Новгорода отправлялся через два часа, пол дня пути и я на месте.
Желая как-нибудь убить время, обосновался в привокзальном кафе.
"Я знаю, как мне время убить, я на рельсы часы положу, и на прощанье даже не погляжу, хотя я знаю, время будет мстить..."
Как-то не к месту эта песня вспомнилась, решил я дожевывая пирожок с мясом, и рассматривая официантку принесшую горячий кофе и счет.
Как непривычно ехать в поезде, и это после стольких лет оседлой жизни.
За окном мелькали серые пейзажи: черные поля, серые люди, куски голого и колючего черного леса, все это размазывалось по стеклу моросившим дождем. Зашел проводник, предлагая чай, я попросил его разбудить меня, когда прибудем в Н. Новгород, чувствуя, нарастающую сонливость от осенней однотонности серого мира.
-Молодой человек!... Молодой человек, просыпайтесь!... - проводник тряс меня за плечо, сокращая недолгий сон о море, - Молодой человек, мы уже приехали! Просыпайтесь!
За окном царил поздний вечер, кое-где зажглись фонари, стрелки часов показывали 9. На привокзальной площади толпились таксисты, услужливо выхватывая у выходящих экспассажиров сумки, и бросая их на мокрый асфальт, заслышав отказ. Я закурил сигарету, и подойдя к смешливому усачу спросил про Новопашинку. Мужичонка по-хозяйски облокотившись на свою машину, стал расписывать трудности предстоящего пути, дальность дороги и свое практически геройское согласие меня довезти. О цене договорились быстро, да и желания торговаться, особо не было.
На скользкой дороге машину часто заносило, несколько раз на поворотах съезжали с дороги, кое-как минуя столкновения с деревьями. Водитель попался не только лихач, но и незаурядный болтун, всю дорогу стращал меня рассказами о местных ведьмах, оборотнях и подобной нечисти. Глаза снова начали слипаться, когда водитель радостно воскликнул: "Ну, наконец-то вот и она родимая! Новопашинка твоя!".
Свет фар наспех облизал указатель с названием деревни, и побежал вперед по дороге, так же быстро проскользив по внезапно возникшему силуэту волка, или большой собаки. Раздался глухой звук удара, машину подбросило, я смотрел в заднее стекло на удаляющийся черный бугорок посреди дороги. Но ни водителю, ни мне не хотелось останавливать ни из сострадания к бедному животному, ни даже из элементарного любопытства. Наверно сказки водителя сделали свое дело. Остаток пути ехали молча, вслушиваясь в рычание мотора. Когда показался первый дом, машина остановилась, водитель сказал, что тут не далеко и пешком совсем не долго. Отдавая деньги, попросил его заехать за мной на следующий день, мужичонка кивнул, и машина тут же тронулась с места.
Показавшийся дом стоял ближе всех к лесу, и я не задумываясь решил, что именно там живет "внезапная бабушка". Закурив сигарету, стал передвигаться по осенней слизи дороги к примеченному домику. Нигде не горел свет, окна соседних строений тоже молчали темнотой.
Ставни дома были закрыты, мне даже показалось, что заколочены. На стук дверь никто не открыл, толкнул, она со скрипом отворилась. Держась рукой за стену пробирался в темноте незнакомого дома, на мои крики "Эй! Кто-нить дома есть?! Хозяева-а!! Баб Аня!!" никто так и не отозвался. Где-то в углу размеренно тикало время, в доме было тепло, пахло пылью, я приземлился на нащупанную скамейку и уставший после изматывающей дороги, даже не пытался выбраться из цепких, мягких лап сна.
- Степаныч, скорее бери свои канистры пошли! Степаныч, ты че телишься, скорее, давай тебе говорят, уйдет ведь опять, черт его знает, когда опять такой случай выпадет! - шепотом кричал Семен, - Доски мы принесли, ты спички, или не.. зажигалку лучше бери, чтоб вернее!
--
А кто ее видел? Она уже лет 10 как никому на глаза не попадается, - возражал Степаныч.
--
Да вон Пашка только что видел, как она к себе в хату заходила. Скорее давай!! Уйдет же!
Ставни дома были давно заколочены, а дверь мужики только что забили досками. Резкий тошнотворный запах бензина разлился вокруг старого дома. А через несколько минут деревушку осветило зарево огромного костра, сонные жители выходили на улицу посмотреть, что за суета твориться. Мальчишки в наспех накинутой одежде визжали от радости, носились из стороны в сторону, кидали в костер камни, комья грязи и кричали: "Вот тебе! Получи!"
Вот уже несколько лет на деревню одна за другой валились беды: то мелкие, то большие. Старики поговаривали, что во всем ведьма виновата, да вот только не показывается она никому, и очень редко под покровом тьмы к себе в избу возвращается. А сегодня видимо была именно такая ночь.
На следующий день за Русланом так никто и не приехал. Той ночью, по дороге домой, машину очередной раз занесло, вот только теперь водитель не справился с управлением.
Сыро уже на улице, хмуро и холодно, поздняя осень.