Я встретил эту старушку в поезде. Видимо, она села в вагон ночью, пока я спал, на каком-то полустанке. Когда я проснулся, она сидела, завернувшись с головой в свой цветастый шерстяной платок, и смотрела в окно. За стеклом сменялся привычный для железнодорожного путешествия пейзаж: лес, поле, поселочек и снова лес. Под тяжелым осенним небом. Серо и уныло.
Я успел привести себя в порядок, заказал чай у улыбчивой проводницы и примостился читать - нагуливать аппетит к завтраку. А она всё сидела, не меняя позы.
Её лицо, коричневое и сморщенное, как печеное яблоко, было изрезано морщинами. Было видно, что старушка часто улыбалась в молодости и редко морщила лоб. Под седыми бровями блестели бусинки-глаза, увы, уже неясного цвета. Стыдно признаться, но я предвзято отношусь к старикам: дряхлость, одиночество, одежда, пошитая ещё в прошлом веке, и предвестник неминуемой смерти - этот запах, который зачастую преследует их. Но эта старушка в ярком платке будто сошла со страниц книжки сказок и пахла изумительно: крепкими осенними грушами и дождем.
Поймал себя на том, что смотрю на неё совершенно бесцеремонно, не отрываясь, уже минут десять. И уже было отвел глаза, как старушка вдруг повернула ко мне голову, улыбнулась и подмигнула. В купе сразу как-то посветлело, будто включили освещение. Я автоматически взглянул на потолок - ничего подобного.
Старушка меж тем с прищуром глянула в окно и протерла рукавом своего пальтишка стекло - так высоко, как доставала, не поднимаясь с места. И тут произошло что-то невероятное: там, где старушка потерла окно и дальше по движению поезда, тучи расходились, и через прореху показалось пронзительно-голубое высокое небо. Солнечный свет полил на землю, а она вспыхивала под ним всеми красками осени.
- Милый, открой-ка окно.
Я и не подумал возразить.Потянув за крючки, распахнул верхнюю форточку.
Купе залило запахами пряностей. Золотистое карри берёз, душистая паприка клёнов, базилик и укроп вечнозеленых елей, щепотки черного перца обнаженной земли. Будто забежал под козырёк ближайшего магазинчика, спасаясь от внезапного дождя - хозяин распахнул дверь, а это оказалась восточная лавка.
Старушка смотрела на меня и лукаво улыбалась. По купе прыгали солнечные зайчики. А я всё не мог надышаться. Наконец, у меня закружило голову, я присел и прислонил лоб к прохладному стеклу...
Поезд вздрогнул, и я открыл глаза. Мы отходили от какого-то города - шумной и суетливой станции. По красно-золотому свету за окном я понял, что уже вечереет. Сколько же я проспал? Старушки уже не было. Через открытую форточку струилась влажная осенняя прохладца. Поспешил закрыть окно, пока не простудился.
Через пару часов, когда после ужина возвращался к себе из вагона-ресторана, решил расспросить проводницу, где сошла старушка. Но она только похлопала своими большими голубыми глазами: "Что вы? Я к вам никого не подсаживала."