- Приятно удивлён и очень рад, любезная Евдокия Ивановна. - Иван Андреевич вышел из-за стола и встретил меня, как и подобает большому чиновнику, под висящим на стене парным портретом императорской четы, работы Угрюмова. - Чем обязан удовольствию видеть Вас? - Крылов поцеловал мою руку, подвёл к креслу возле окна и усадил, а сам устроился на стуле напротив. - Надо признаться, я очень удивился, когда секретарь мне доложил о Вашем приходе. ... Дусенька, ты могла бы просто прислать записку, и я бы сам к тебе приехал. ... В этих стенах - Он почему-то посмотрел на окно - Не было ещё ни одной женщины.
- Как говорил мой супруг, всё когда-нибудь происходит впервые, Иван Андреевич.
- Да-да, конечно, всё когда-нибудь происходит впервые. ... Подожди секундочку. - Крылов встал, подошёл к двери и, приоткрыв её, что-то сказал секретарю.
- А пришла я к Вам по делу.
- Батюшки, ты меня пугаешь.
- Не пугайтесь, мой друг, это будет не больно. Всего лишь выслушать бедную вдову.
- Хорошо, конечно выслушаю, но давай это сделаем за чаем. - Вошедший секретарь вкатил сервировочный столик с большим фарфоровым чайником, посудой, вазочкой с печеньем и розетками с вишнёвым вареньем. Пузатый фарфоровый чайник чем-то мне напомнил самого Крылова, ну а про то, что варенье действительно вишнёвое я догадалась. - Спасибо, Степан Егорыч, ступай - за Евдокией Ивановной я сам поухаживаю. - И начал разливать чай по чашкам. - Так какое же дело тебя заставило прийти ко мне?
- Я хочу поехать в Лондон.
- Хорошо. ... Конечно, тебе надо развеяться. ... Да, правильное решение, после трёхлетнего траура тебе действительно лучше съездить куда-нибудь, а то совсем похоронила себя. Так нельзя, я тебе говорил, так нельзя. Ты ещё молодая, красивая. ... Но почему сразу в Лондон? Может лучше в Вену?