Ну, куда и как идет король это публики широкой знать-то и не обязательно. А, если честно говорить, то она и не очень-то и хочет это знать. Ей по барабану такие глобальности. На это ей наплевать. Был бы нос в табаке да монетки в кошельке, ну и живы здоровы. А вот куда король идет, это так на досуге. Может это кому-то и обидно такое слышать, но таков факт. Это не широкая публика такими вопросами задается: куда и зачем он туда, но об этом, не широкая и так в курсе. А широкой публике подавай кто с кем и как, ну а короля она любит и без этого. Любит безоговорочно здесь и сейчас. Так что ей подавай не какие-то там путевые листы или лиричные заметки куда, кто собрался и где кого ждать. Плюет на это публика, если, конечно, это не связано с курсом валюты, а значит, не влияет, на какое море загорать поедешь и сколько пиксельной в мониторе себе позволишь, хотя и про холодильник забывать не стоит. Широкая публика, даже пережить может, если знать не будет кто, с кем и кого, но вот что пережить точно не может, так это если не будет лицезреть свою надежу и отраду во всем величии красы его лучезарной, глаза слепящей в доспехах огненных, несокрушимых.
Поэтому куда мылится король это не важно нам. Нам важно, чтобы его регулярно показывали, где сейчас он блистает. Видеть алчем мы, где он здесь и сейчас справедливость проливает великую на землю свою страждущую. Кому досталось сейчас благодати его испить и в лучах славы его ластится. Как души наши ликуют, когда мы видим первопрестольного. Видим, как под оком его на земле им обласканной кривда перед правдой отступает и исправляется. И сиянье, и благодать, исходящая от образа нами до боли родного вселяет незыблемую уверенность, что только через него, только с ним на земле мир и покой нашей будет. А без него земля наша в тартарары провалится. И муки ждут нас там великие. И поём мы вдохновенно и искренне, прильнув к монитору, а в руке держа, что в холодильнике наскреблось. Поем, через жуя и проглатывания. Поем от сердца чистого и надежд переполненного. Поем самопожертвенно, вдаль глядя уверено, поскольку верим, что песнь наша будет услышана. "Многие, долгие лета. Дай ему многие лета. Многие, долгие лета. Пусть ему многие лета".
И как дети несмышлёные и корыстные, отцу своему умудрённому заступнику великому подражать стремятся, так князя местные силятся подражать королю справедливейшему. Никому в своих уделах безобразничать не позволяют. Конечно не без этого. За каждой тварью не углядишь. К каждому безобразнику гвардейца не приставишь. Это понятно. Выпить закусить, да с дивчиной порезвится это дело святое. Лошадей погонять по дорогам это каждому в радость. Но если кто, вдруг пере радуется, пере безобразничает, ил не дай бог, кого задавит или как по другому пришибет, то такого вмиг стражники на крыльцо боярское выволокут. А если прятаться надумает, то и того пуще ему придется. Все глашатаи, по всем каналам разнесут весть, что ирод разыскивается. Ни минуты покоя ему не будет. Ведь если его на лобном месте не сечь, то глядишь народ и за вилы возьмется, чтоб самому негодника отловить.
А народ с вилами это совсем другой народ. Он как вилы в руки берет, так голову и теряет. И пока на вилы что не насадит, так с головой и не примирится. Так что, если одного на вилы не посадить, то будет искать, кого другого проткнуть. А че ему там (народу, тобишь), в голову взбредет, кого протыкать, или кто ему там, в уши какие другие побасенки нальет, никто не знает. А вдруг бояр решат резать. Впервой что ли. Это дело уже не шуточное. Там и до бунта полшага останется, а где бунт, там и переворотом повеять может. Так что рисковать никто не хочет и доводить народ до вил и провоцировать за вилы браться никому не позволят. Ведь право раздавать массам справедливость должно быть в ежовых руках. А то, как слабина пойдет, так повадятся тут доброхоты разные за благо народное печься. А там греха не оберешься. Вот и сияют князьки местные, отсвечивая от лика справедливейшего. Там где небо синее, где больше на просторах солнца, где климат теплый, где кровь горячее, там больше сияют, а там, где небо серое, где снега грязные, да леса дремучие, там меньше. Природа, ничего не поделаешь.
А куда идет король, да и бог с ним, пусть идет, лишь бы шел. Захочет секрет, захочет не секрет. А мы всегда идем за ним вослед. Идем и поем. Идем и верим, всей душой широкой. Идем и поем, ни аорт, ни глоток не жалея. Поем верой переполняясь. До отчаяния и самозабвения веря, что знаем куда поем. Знаем куда идем. Что слышит он нас рабов его никчемных. Идем и поем. Пусть не все поют, но кто не поет, тот подвывает. Кто поет и ворчит. Кто идет и под нос причитает. Кто-то поет, и хулит. Кто хулит, но и подпевает. И слагается гимн, возносясь к небесам, так что купола, где-то далеко внизу резонируют. "Многая, многая, многая лета! Многая, многая, многая лета! Сохрани его, Господи! Даруй ему, Господи! Многая, многая, многая лета!" Куда идет король, большой секрет!
А для Вас, есть секрет или нет секрета?