С жизнью, судьбой, работой Иосифа Хейфеца связана история отечественного кино, его рождение, становление и слава. Он родился в начале 20 века, в 1905 г. в Российской империи, жил в Советском Союзе, стране построенной на его глазах и в каких-то моментах не без его участия, а умер на излёте века в третьей для себя стране - Российской Федерации.
Для Хейфица всё началось в середине 1920-х. Молодая страна, молодое искусство - всё в зародыше. И синематограф тоже. Многие молодые люди, приехавшие в эти бурные авангардные годы из провинции в Москву и Ленинград, искали себя, своё место в жизни. И в киностудии тоже. Среди этого молодняка был и двадцатилетний Хейфиц. Он приехал к своему дяде в Ленинград из Минска, где родился, учился и начинал работать. Правда, он не пошёл по стопам родных, чья деятельность в той или иной степени была связана с медициной. Да и первые его занятия никак не были связаны с творческими сферами. Он попробовал себя и за столом в канцелярии и у станка на заводе, но это всё было не то, не для него. В конечном итоге, оказавшись у своего дяди в Ленинграде, он стал нащупывать свой путь. В те годы он был одним из тысяч таких же молодых людей, желающих состояться в жизни и пробующих себя то там, то тут. На тот момент у него не было какого-то особого очарования ни кинематографом или тяги к нему или к какой-то ещё профессии. Он искал себя и чтобы как-то поддерживать своё существование, и не быть обузой дяде, он, следуя его совету, стал пробовать себя в написании критических статей и рецензий на театральные и около темы. Это у него получалось, это ему понравилось. Так начались его первые шаги на поприще искусств, было это в профсоюзном журнале "Рабочий и театр". Тогда же, для подработки, он ходил на биржу кино массовки на Кронверкский проспект, где наряду с опытными массовщиками подвязались и такие нищие ищущие себя юнцы и голодные студенты. Тогда в годы расцвета немого кино, все эти биржевые типажи, выстраивались как на параде в ряд. Перед ними с важным видом прохаживались, помощники режиссёров, а порой и сами режиссёры, держа в руках тетрадки, с карандашами, где делали пометки. Пройдя взад и вперёд они порой тыкали пальцем в приглянувшихся персонажа и это означало, что он избранный.
Так начинались университеты будущего классика советского кино. Он пришёл на Ленфильм, когда того, как такового ещё не было в помине, только закладывался фундамент, - функционировали разрозненные мастерские, менявшие вывески. Его первая должность звучала, как "практикант помощника режиссёра", вторая уже лучше - помощник. Помимо этого в отсутствие специалистов приходилось апробировать на собственной шкуре все квалификации подряд во всём в кинематографическом ассортименте, - так набирался опыт.
Нельзя забывать, что и эпоха не забывала о кино. Вождь и учитель молодого советского государства - В. И. Ленин, сказал: "Важнейшим из искусств для нас является кино", а посему этот завет был одной из путеводных звёзд, которые определяли фарватер страны Советов в культурном направлении. Так что Иосиф Хейфец не прогадал, встав на перспективную дорожку. Оставалось удержаться на этом пути, оказавшись у истоков одного из важнейшего искусств 20 века. Особенно значимо это было в 1930-х, когда идеология железной рукой формировала все области деятельности, тем более такое массовые как кино. Именно эта волна - идеологическая и подхватила Хейфица, дав первый толчок в его карьере, когда ему с товарищами, как комсомольцам было поручено создать молодёжную кино бригаду, и снять полнометровый фильм.
До этого они с товарищами не могли и мечтать об этом. Максимум, что они могли делать это снимать короткометражки. И то по принципу - голь на выдумку хитра. Так в отсутствие денег, плёнки и артистов, готовых бесплатно с ними работать приходилось проявлять чудеса смекалки и энтузиазма. Так родился новый оригинальный кино жанр - кино поэзия. Авторами этой ленты были четверо молодых талантливых парней: Хейфиц, его неизменный в будущем соавтор Зархи, а также Гранатман и Шапиро. Последний в будущем снимет знаменитую "Золошку", в котором прославилась на тот момент уже бывшая жена Хейфица. А сейчас эти ребята, набирая обрезки плёнки от других фильмов, вытаскивая их из монтажных корзин, которые являлись просто напросто отходами производства и должны были идти на утилизацию или как тогда в пору отсутствия пластика в промышленость. Вот из этих разрозненных кусочков будущие мэтры советского кино лепили видеоряд. Таким образом, у них получилось семиминутное изображения. Одновременно с этим стоял вопрос, какой накладывать текст. В то время, а это был 1928 год, дикторских возможностей не было - фильмы были немые, так что оставались только титры. Перебрав множество вариантов, авторы в конечном итоге остановились на популярном в те годы стихе А. Жарова "Песнь о металле". Эта была социально востребованная в то время тема - производства и ударного труда, так что молодые режиссёры не промахнулись. Фильм получил одобрения как у руководства и партийных деятелей студии, так и коллег по цеху.
После чего Хейфец с Зархи сделали ряд немых фильмов, которые, к сожалению, до наших дней и наконец, один из первых звуковых - "Моя родина" (1933). Фильм был посвящён событиям 1929 года на КВЖД (Китайско-Восточная железная дорога) и последовавшему вооружённому конфликту между СССР и Китаем, проблеме интернационализма. Вначале фильм был принят на ура! Но не долго зрители и критика восхваляли новый фильм. Триумфальное начало - хвалебные телеграммы, отзывы коллег, статьи в газетах, всё это исчезло в миг. Бац, и в прессе статья - "Моя родина" запрещена. На глазах авторов милиция срывает афиши у кинотеатров. Всё оказалось банально. В это время Сталин, на заседании политбюро высказал лозунг, что "на удар поджигателям войны ответим тройным ударом". В ответ на это чиновники и партийные деятели углядели в фильме нотки пацифизма, как выражался после в свих интервью Хейфиц: "почувствовали дух толстовства". В результате на киностудию для ознакомления с этой лентой приехали высшие руководители СССР. Тогда, ещё не завили обычай возить фильмы для просмотра в Кремль и высокие гости сами приехали на смотрины. Друзья авторов, киномеханики, крутившие вождям фильм и, обслуживающий персонал, после рассказали, что присутствовали все кого можно увидеть на портретах. Сам Сталин после просмотра продиктовал Когановичу: "Моя родина", - запрещена как вредная, - передайте в ТАСС".
Спустя годы Хейфиц о тех временах сказал: "У нас не возникало мысли, что мы лжём. То, что это было ложью и мифом пришло намного позже". Спустя годы изменились взгляды и оценки тех реалий, в которых они жили и работали тогда. Зато сейчас можно уверено сказать, что молодым режиссёрам повезло. После такой критики со стороны всевышнего страны Советов, от ребят отвернулись все на студии, в обществе. Можно было лишиться не только карьеры, но и свободы и даже жизни. Хейфиц по прошествии лет говорил, что вспоминая тот момент, холодеет от страха, что могло бы с ними статься. Но судьба имела на него и на его товарища и коллегу А. Зархи, с которым они делали вместе свои предвоенные фильмы, другие планы, в чём и не ошиблась.
А для Иосифа Ефимовича этот фильм был ещё и судьбоносен для личная веха. Именно на съёмках "Моей родины" он встретил свою любовь - полячку, артистку Жеймо Янину Болеславовну, получившую всесоюзную известность уже после их развода, в роли Золушки, одноимённого фильма 1947 г. Все кто их знал, в тот период в один голос утверждали, что более красивой пары нет. Любящие друг друга супруги излучали счастье. Он не чаял души в Янине и она отвечала ему тем же, - заботливая мать и жена. У них родился сын, а её дочку от предыдущего брака Иосиф принимал как родную. В эти годы Хейфицым были сняты его первые фильмы, вписавшие его имя в классику отечественного кинематографа. Первым в этой галерее стал "Депутат Балтики" (1936). Этот фильм посвящён памяти учёного Климента Тимирязева (в фильме профессор Полежаев). Критика, власти, зрители приняли благосклонно фильм, что принесло первую известность режиссёрскому дуэту Хейфица и Зархи. И если вмешательство Сталина в "Мою родину" чуть не стало фатальным для режиссёров, то тут наоборот только способствовало восхищению критики. Свои поправки вождь народов внёс после просмотра сигнального материала. Указав на необходимость добавить реплику герою фильма товарищу Полежаеву, который после разговора с Лениным, должен был произнести: "теперь я понимаю, что я не одинок". Тем самым Сталин хотел лишний раз обозначить главную идею ленты - единение интеллигенции с революцией. Следующий фильм "Член Правительства" (1939) так же прогремел не только на всю страну, но и за её пределами, укрепив славу и позиции режиссёров.
Несмотря на то, что успех был громким, всё равно путь к нему был не прост. Отстаивать свою правоту, авторское виденье, приходилось на всех этапах работы и на съёмочной площадке и в высоких кабинетах. К примеру, когда Жданов приехал на студию принимать фильм и, закончив просмотр в гробовой тишине заявил: "что же вы такую плаксу показали?" Никто из присутствующих не осмеливался открыть рот, и заступиться за героиню. Только Хейфиц не растерялся и ответил: "А вы знаете, что Ленин сказал то, что русская женщина выстрадала революцию", - на это первый человек в городе ничего не отвечая, просто молча ушёл. И все присутствующие и свита партийного лидера смотрели в этот момент на Хейфица, как на почти заключённого в кресты. Но всё обошлось, и кто бы в те годы осмелился публично спорить с Лениным.
А потом началась война. Переломившая, не только творческие планы, но и личные судьбы миллионов людей. Не исключением были и работы и личная жизнь Хейфеца. С первых месяцев Великой Отечественной войны Хейфиц вместе с детьми эвакуировались со студией в Ташкент, а вот Жеймо, его супруга, задержалась в Ленинграде и оказалась в блокаде. Конечно, они писали друг другу трогательные письма. Он из Узбекистана и Монголии, где снимал очередное кино, а она на с передовых, где выступала перед солдатами, или с крыш домов, где дежурила, туша бомбы-зажигалки, а може и из госпиталей, где и выступала и ухаживала за ранеными. Только в 1942 году ей удалось вместе с группой артистов вырваться и отправиться в эвакуацию к мужу. Но и тут судьба была против них. По дороге их эшелон разбомбили, и к Хейфицу в Ташкент пришла весть о смерти жены. На самом же деле, буквально за несколько часов до налёта Янина с частью попутчиков пересела в другой состав, что позволило им избежать смерти. К сожалению, это задержало её на пути к мужу. Она добиралась до Ташкента больше года и когда приехала к нему, застала его уже смирившегося с утратой и нашедшего утешение в постели другой женщины. Узнав о появлении жены, он бросился к ней объясняться, но её непримиримый характер не позволил воссоединить семью. Так они и расстались. Янина тяжело переживала, свалилась в параличе, но всё же смогла выкарабкаться и даже сняться в прославившем её кино. У Иосифа, тоже была не лучшая полоса и снятые в те годы фильмы, уступали, как предыдущим работам, так и последующим.
"Мне не стыдно ни за один фильм, который я снял", - говорит Хейфиц. Кто-то может упрекнуть в обратном? Из трёх с лишним десяткам лент, которые на счёту Иосифа Хейфеца, можно ли найти хоть одну, в которой была бы хоть толика не настоящего, в чём проглядывала бы фальшь. Или игра артистов не была настоль убедительна, что даже спустя десятилетия, а для некоторых лент срок будет скоро и век, не поверишь в происходящее на экране? Отвечая на подобный вопрос, о том какой свой фильм он не любит, Иосиф Ефимович упоминал только одну ленту - "Огни Баку". Этот фильм, так и не вышел на большой экран, о чём режиссёр никогда и не жалел. Позже он рассказал, что снимая это кино, и не подозревал какие политические интриги кипели вокруг съёмок. Только провидение, так же как и в тридцатых, когда он попал в опалу с "Моей родиной", отвело от него опасности, связанные с их участниками - сильных мира сего в СССР начала 1950-х годов. Но и это неудача относительна. Относительно других его работ, а не кинематографа в целом. Смотря на фильмографию Хейфица, не кривя душой, можно утверждать, что даже его "слабые" фильмы. Те слабые, которые такими выглядят лишь в сравнении с его же другими фильмами. Фильмами, вошедшими в "золотой фонд" кинематографа. И те интересны. Все его фильмы задают высокий уровень профессионализма, кинематографа, как искусства, а не ремесла. Ему всегда удавалось оставаться не мастером, а творцом и подходить к своим работам как автор, разговаривающий с аудиторией на понятном ей языке, а не декларирующий лозунги со сцены.
Это его мироощущение, подход к делу, очень хорошо виден в его размышлениях, которые остались нам - потомкам. Размышлениям о профессии, артистах, ролях. Как большой мастер своего дела, да и как любой мастер, перерастающий свою отдельно взятую профессию и поднимающийся до осмысливания окружающего мира, человека, его роли, навыков, подходе к работе и так далее, Хейфиц парадоксально утверждал: "...так называемое мастерство, это всё обманчивые вещи... профессионально набитая рука, вот чего надо бояться. Каждый раз надо начинать как бы сызнаво, как с чистого листа. Чем дольше я работаю в кино, тем меньше я хочу быть профессионалом, не значит дилетантом...". Да, чем больше снимал Иосиф Ефимович, тем больше ценил не навыки ремесла, а творческое вдохновение, которое привносит живинку в процесс в конечный результат произведения. Импровизацию. Размышляя о магии и таинствах кинематографа, он вспомнил один эпизод со съёмок. Во время работы над фильмом "Шурочка" по мотивам "Поединка" Куприна, в одной из цен, когда Назанский лежит на грязной койке в состоянии белой горячки, в кадр вошла курица. Это было не запланировано. Съёмки были натуральными, всё происходило в каком-то доме в деревне, от неожиданности Хейфец уже собрался дать команду "стоп", чтоб очистить кадр, но что-то его остановило, и он продолжил съёмку. Потом смотря полученный материал на экране, он увидел, насколько этот эпизод оживляет и, придаёт естественности всей картине. Только вот начальство Госкино этого не оценило и приказало удалить курицу из кадра, но Хейфиц её отстоял, за что и поплатился надолго испорченными отношениями с некоторыми высокопоставленными чиновниками. Но разве это могло его волновать, когда на кону стояло виденье творца против неподтверждённой ни чем эстетики формалиста. Хейфиц делал своё дело, которому посвятил жизнь и делал его, не боясь к тому времени уж точно (1982 г.), что что-то могло или кто-то его мог остановить в работе, творчестве.
Он был не просто убеждён, это было большее. Он ощущал это кожей и как и любой другой большой художник доказал это всей своей жизнью, достижениями и не только себе, но и всем. Подтверждая своим успехом свои слова: "Мне подозрительно, когда что-то даётся легко. Отсутствие сопротивления материала, убивает интенсивность. Кино штука коварная. Я помню как отработав смену вся группа и я были в восторге, от того что получилось, а смотреть на экране на это было невозможно и обратно - чувствуешь, что неудача, провал, солнце ушло, ну авось, как-нибудь, а потом смотришь на экране - великолепно". Так и следовал он тому, что называют интуиция.
Да и время, и общество способствовало его творчеству. Так он говорил о своей эпохе: "Мы были все друзьями и товарищами. Мы принимали участие в работе каждого, и каждый принимал участие в работе другого. Не удивляло обмен идеями, советами...вся атмосфера удивительно товарищеская, сплочённая...". Энтузиазм 1920-30-х, героизм 1940-х, надежды и вдохновение 1950-60-х, даже в 1980-х не выветрился тот дух товарищества, который несмотря ни на что культивировался в советские годы. Большинство, и в особенности в творческой среде полагались не только на своё "Я", но и на единомышленников. Да, именно в такой период жил Хейфиц, о чем вспоминал, гуляя по Комарову. Вспоминал, как они беседовали часами с Козинццевым о творчестве, о кино встречаясь с ним на дачах у забора, как он мог позвонить в любой час ночи и начать допытывать: "...а ты уверен, что эта актриса подходит на эту роль? Если вы ошиблись, умоляю, снимите актрису, если что-то уже отсняли, плюньте...". Именно в такой атмосфере рождались фильмы Хейфица будь то гражданская тематика или по произведениям классиков. Вот только несколько из них, - большими шагами по годам: "Большая семья" (1954 г.), "Дело Румянцевых (1955 г.), "Дама с собачкой" (1960 г.), "В городе С" (1966 г.), "Плохой хороший человек" (1973 г.), "Ася" (1977 г.) и далее и далее. Все его работы находили отклик у публики, критики, признание властей. Его творчеству сопутствовало множество наград и на кинофестивалях отечественных и международных, и высшие государственные от правительства и звания и все прочие атрибуты признанного классика своего дела.
Иосиф Хейфиц прожил большую наполненную событиями и свершениями жизнь из почти его 90 лет он более 60 отдал творчеству. Его поистине можно причислить к тем художникам, которые творили на века, чьи работы вошли в отечественную культуру. Он в полной мере дитя своего времени - советской эпохи, которой он не только служил всем сердцем, в которую верил, и даже разочаровываясь в каких-то её аспектах, не отступил от неё и даже после её краха. Не отступил от духа братства, равенства и прочих принципов народного единства, которые ему "строить и жить помогали".