Они стояли у подножия большой лестницы со сломанными ступеньками. Напротив них, с правой стороны, стояло огромных размеров банановое дерево. На черной табличке из Ботанического Сада, прибитой к кроне, были написаны некоторые пояснения, как то: вид, приблизительный возраст, происхождение. Но на ней слишком мало места, чтобы рассказать всю историю данного дерева.
Слева стоит еще одно банановое дерево. Надпись на табличке говорит, что оно пострадало от молнии в девяностом году. Товарищи. Уже столько лет мы товарищи. А знаешь, там внутри наши корни переплетаются. Прямо как наверху крона одного дерева слегка касается другой, как листья рядом стоящих деревьев, подобные длинным пальцам, ласкают друг друга...это происходит изо дня в день, из года в год. День за днем, год за годом мы продолжаем описывать этот круг, окружность которого касается солнца в наивысшей его точке и увлажненной земли - самом низу. Вечные. Мы вечны, как первоисточники, как добро и зло, как холодное и горячее, как сухое и влажное. Так мы думали. А потом тот страшный разрыв, душераздирающий крик. В один миг рухнул труд стольких веков. Я несколько раз пробовал позвать его, услышать его шорох. Но его частичка уже мертва, смешанная с сожженной и высушенной жизнью. И от нас уходят такие, которые когда-то поднимались по этой лестнице.
Сад за садом - все поднимались вверх. Это был теплый весенний день, все вокруг расцвело, но в воздухе повеяло чем-то неприятным, по вине тумана, наверное. Все окружавшее нас приобретало серый оттенок. Там, где заканчивалась лестница, был фонтан. Она наклонилась, пытаясь разглядеть покрасневший от времени мрамор. Кто знает, что кроется в черноте его пор.
Не пытайся найти слово, которым можно было бы описать мою жизнь. Такого слова нет. Вот в этих мраморных порах я рождаюсь, расту, продолжаю род, давая жизнь мне подобным. Потом я умираю, а может, и нет, наверное, в этих мимолетных жизнях всегда имеет место перерождение, не только меня, но и тысячи таких. Не пытайся найти слово, чтобы описать мою жизнь. Его нет. Потому что это не слово, это не мысль, это не логическое следование идей. Это я. И этим все сказано.
Солнце стало ярче освещать аллею. Он хотел найти вновь то место, где он был много лет тому назад, тот бамбуковый лес, который он открыл для себя одним дождливым днем, и который ему хотелось навестить. А вот и холм. Очень непросто подняться на вершину холма, но вид настолько приятен, что все препятствия кажутся мнимыми. По бокам аллеи виднеются цветы, имеющие необычную расцветку и странные по форме; некоторые маленькие и робкие, собранные гроздьями соцветия, чтобы им не было скучно, некоторые, наоборот, храбрые и броские, отделенные от листьев, чтобы их лучше можно было разглядеть. Еще были невысокие кустарники с бархатными листьями, которые своим видом призывали проходящих обнять их и приласкать. Было также много и высоких деревьев, корни которых тянулись километрами. Неожиданно появляется маленькая лужа. Он встает на большой камень, стараясь не потерять равновесие. Посморти же! Черепаха!
Ты смотришь на меня и не можешь понять. Потому что тебе неподвластна моя двойная природа. Жить в воздухе и жить в воде, в течение секунды дышать тем, что легко и неосязаемо, потом оставить меня, бросив томиться в эту зелень, состоящую из ила, листьев и отмерших частиц. Эти два момента отражают мою повседневную жизнь. В глубине моих темных глаз ты можешь прочитать только постоянство, неизменяемость вида на иллюзорном вечном фоне становления и изменения, в этом и кроется секрет мироздания. Бойся этого. Ты сможешь прочитать ответы на вопросы, которые уже столько лет витают в воздухе.
Потом они дошли до бамбукового леса. На самом деле, это был не один лес, а множество маленьких бамбуковых лесиков. И на каждом дереве были прикреплены белые таблички, в которых говорилось о происхождении - многие были привезены из далеких земель - из Кореи, из Японии, из Китая. И у каждого дерева было свое имя и своя расцветка, своя толщина и свои листья. Два дерева, казалось, стали еще ближе, чтобы лучше разглядеть друг друга. Они не смогли понять, к какому виду принадлежит, например, дуб или банановое дерево. У него был внушительных размеров ствол, но жизни в нем нет - осталось несколько черных веток, похожих на скелет.
Ты понимаешь, почему я умер? От одиночества. Я стоял посреди таких, от которых резко отличался. Я в течение стольких лет пытался осознать себя, понять свою природу и себя самого. А они все тянутся ввысь быстрыми темпами. Такие самоувереные, не уклоняются от своих принципов, на их стволах не увидишь ни малейшей трещинки. Так они меня и окружили. Мои корни не могли устоять перед натиском их корней, и я не мог поддерживать себя, как раньше. И постепенно я не мог впитывать в себя необходимые мне каждый день земные соки. Так что я теперь здесь. Их стволы настолько меня прижимают, что я даже не могу упасть на землю, смешаться с гумусом. И стою я здесь, призрак самого себя.
Они решили приблизиться к выходу. Было обеденное время. Снаружи движение снова стало интенсивнее. И они снова вернулись к предыдущим мыслям.