Возможно, где-то был день. Где-то была ночь. Где-то океан воды. Где-то океан песка. Где-то душный смрад скотомогильника. Где-то тонкий аромат женских духов.
А здесь была только пыль. Колючая. Она искрилась, в заливавшем галерею солнечном свете. Невесомая. Но непреодолимо удушающая тех, кто еще мог дышать.
В этом мире вечной пыли ни что не длилось дольше мгновения. И не было ничего длиннее этого мгновения. И время, и пространство были как пыль, невесомые, но непреодолимые. Четкой была лишь граница между мгновениями. Никто не знал где пройдет эта граница, пока очередной снаряд не врезался в бетон галереи.
Грохот взрыва четко отсекал мгновения, в которых еще были все, от тех, в которых кого-то уже не было. Единственной формой жизни в этом мире было движение. Человек оставался живым пока бежал, перепрыгивал через кучи кирпичей, прижимался к стенам, спасаясь от невидимых, жужжащих как осы осколков. И в этом мире я умудрился родиться именно человеком.
Я снова бежал через низкую галерею со множеством ответвлений. Где-то в глубине этих ответвлений были узкие щели бойниц. Там пулеметы сеяли свинец наружу. В других ответвлениях были уродливые пробоины, через них пулеметы тоже сеяли свинец, только внутрь.
Галерея полого уходила вниз, там было месиво из пыли, боли, солнечного света и пламени. Как всегда я должен был добежать до низа. Перепрыгнуть кучу кирпича. Споткнуться о ящик из-под патронов. Увидеть цепь солдат в круглых касках и длинных плащах. Танк с короткой пушкой, Проснуться.
Этот раз ничем не отличался от десяти предыдущих только на этот раз, когда я проснулся, кожаные ремни больно врезались в запястья и лодыжки. Потом неведомая сила навалилась на меня. Я почувствовал легкий укол и провалился в небытие. Успокаивающее, пустое, черное как колодец нигде.
- Значить пациент находится у вас уже почти две недели, - спросил профессор Рощин, протирая очки и косясь на толстую историю болезни.
- Совершенно верно, Яков Фомич, - подтвердил доктор Агафонов. - Точнее десять дней. И за это время никаких изменений. По-прежнему говорить о какой то войне, каких-то галереях, рисует карты, называет номер части. Да что я вам рассказываю, он сейчас сам все расскажет.
Дверь открылась, и двое санитаров ввели худощавого человека лет двадцати пяти. Рощин с интересом осмотрел пациента и перевел взгляд на одного из санитаров.
- Топорков, что это у вас с лицом?
- Дерется гад, - понуро ответил санитар.
- Пациент вчера применил против санитаров прием рукопашного боя, - поспешил пояснить Агафонов. - Потом пытался бежать. Пришлось надеть смирительную рубашку.
- Вот такой щуплый? Подбил глаз Топоркову? - усмехнулся Рощин. - Ну, оставьте нас.
Санитары вышли, и профессор подошел к пациенту. Осмотрел зрачки глаз, постучал по коленям и вернулся на свое место.
- Так что вы нам расскажите? - как всегда спросил Агафонов.
- Я уже все рассказывал, - упрямо ответил пациент, ерзая на стуле.
- Из столицы приехал уважаемый человек, профессор за полторы сотни километров приехал от дел важных оторвался, а вы ерепенитесь, - сорвался Агафонов, но Рощин его одернул и сам обратился к пациенту.
- Мне о вас много рассказали Вадим Андреевич, - мягким голосом сказал профессор. - Но мне хотелось бы лично послушать и задать несколько вопросов. Так кто же вы?
- Пакревский Вадим Андреевич, - чуть помедлив, раздраженно ответил пациент.
- Чем вы занимаетесь?
- Я военный
- В каком звании? Какой армии? - с неподдельным интересом продолжал спрашивать Рощин.
Его манера разговаривать с подобными "военными" "императорами" и "гениями", всегда была дружелюбно спокойной. Он давно понял, что лучший способ понять больного это делать вид, что принимаешь его всерьез. Это помогает больному раскрыться, а Рощин всегда мог четко уловить фальшь.
- Я лейтенант. Служу в маренской армии.
- Какой позвольте, - переспросил Рощин.
- Маренской, - повторит пациент.
- Понятно, - согласился Рощин, подвигаясь ближе. - Но как вы попали сюда? И если можно поподробнее.
- Я, Пакревский Вадим Андреевич. Лейтенант маренской регулярной пехоты. Воюю в составе 62 отдельной бригады пограничной стражи. Командир взвода огневой поддержки.
- Какую задачу выполняли?- спросил Рощин. - Против кого воюете? Где? Если, вы, конечно, уполномочены ответить на такие вопросы.
- Не уполномочен, но отвечу. Все равно ваши костоломы все уже выведали, - ответил пациент. - Мы воюем против валькирийской армии. Наша бригада обороняет специальный район N9.
- И где он расположен?
- Я уже показывал на карте, - ответил пациент. - Больше я ничего не скажу. Я был ранен или контужен и попал к вам, а меня тут держат за сумасшедшего. Вы не имеете права так со мной обращаться. Я офицер.
Пациент сорвался на крик, и прибежавшие санитары спешно уволокли его в палату. Агафонов сосредоточился на профессоре, но тот безмятежно погрузился в чтение истории болезни. Рощин читал медленно, то и дело качая головой.
- А это что? - спросил он заскучавшего Агафонова, показывая ему изрисованный карандашом разворот.
- А это, Яков Фомич, и есть так называемый "специальный район N9" - пояснил доктор, и, улыбаясь, добавил, - а на самом деле развалины горно-обогатительной фабрики. Где его и нашли.
- Фабрики, - повторил Рощин.
- Ну да, - подтвердил Агафонов, - там в свое время разрабатывали карьеры. Потом все забросили, а фабрика превратилась в развалины.
- Понятно, - многозначительно кивнул профессор. - А там, на столе, это как я понимаю его вещи.
- Да. Все, что было на нем.
Профессор подошел к столу и с интересом стал рассматривать, разложенные предметы.
- Я вижу, вас и в самом деле заинтересовал мой пациент, - с надеждой сказал Агафонов.
Он собирался с женой съездить на три недели в Судак, и искренне наделся, что Рогинский заберет пациента в Москву. Агафонову совсем не хотелось задерживать отпуск из-за свалившегося на него классического шизофреника, хоть и не лишенного оригинальности. В Судаке его ждали море и солнце. Он представил себя на пляже, но его прервал профессор.
- А это что? Неужели кобура.
- Кобура, - подтвердил Агафонов, равнодушно наблюдая, как профессор с интересом разглядывал потертую кожаную кобуру.
- Позвольте, а где пистолет? - неожиданно спросил профессор.
- Ну что вы Яков Фомич, - едва сдерживая улыбку, выдохнул Агафонов. - Откуда в ней мог быть пистолет. Он, скорее всего, нашел ее на чердаке у какой-нибудь бабушки. Форму, слава богу, можно купить где угодно. Он же сумасшедший. Так вошел в образ, что даже нарядился воякой. А и будь у него пистолет, так, скорее всего игрушечный.
- Ну что ж, - согласился профессор, - подобным людям действительно свойственно воплощать свои фантазии. Но я хоть и не долго, но все же работал в криминалистической лаборатории. И могу со всей ответственностью сказать, что не так давно в этой кобуре было боевое оружие.
Доктор Агафонов понял, что отпуск может оказаться под большим вопросом. Ему ни на минуту не приходила в голову мысль о том, что этот шизик, в самом деле, мог быть вооружен. А профессор не замедлил подкрепить свои доводы фактами.
- Видите эту ссадину? - пояснил профессор. - Она оставлена острой металлической деталью, скорее всего прицельной планкой. В нижней части кобуры сажа, значит, из оружия стреляли. А в верхней части кожа масляная, потому что оружие почистили. Здесь был пистолет или револьвер. Он выпал, потому что на кобуре царапины от удара, а револьверный ремешок сорван. Значит, пистолет остался там, где вы нашли вашего пациента. Если конечно он еще не попал в руки мальчишек, которые наверняка играют там в войну.
- И что вы предлагаете? - покорно спросил доктор Агафонов.
- Позвоните участковому, пусть заедет за нами, и вместе съездим на вашу фабрику.
Для сельской местности дорога была неожиданно хороша. Милицейский УАЗик стремительно скатился под горку, пронесся мимо озера и, весело урча, полез на пригорок. На вершине участковый притормозил и свернул на поле. Под изумрудный полог молодого сосняка уходила накатанная колея грунтовки. Машина подпрыгивала на ухабах и ныряла в не пересыхающие лужи. Но, не смотря ни на что, УАЗик в очередной раз доказал пассажирам надежность отечественной техники. Через несколько минут болтанки участковый остановил машину и повернулся к пассажирам.
- Прибыли, господа эскулапы.
- Славно проехались, кинул Рощин и вылез из машины. Следом последовал Агафонов, участковый инспектор старший лейтенант Фролов и водитель - милиционер Сережа.
Рощин посмотрел на развалины и отметил, что пациент совершенно точно нарисовал это место. Фабрика состояла из нескольких полуразрушенных корпусов связанных между собой наклонными галереями, в которых когда-то стояли ленточные транспортеры. Теперь корпуса были без окон. Кое-где виднелись проломы. Металлические части бывшие внутри разрезали автогеном и сдали в утиль. Время, дожди и ветер сделали фабрику настоящим источником повышенной опасности. В любую минуту все это могло кого-нибудь завалить.
- Вот у того пролома его и нашли, - сказал участковый, указывая рукой на обвалившуюся стену. - Давно пора все это снести. Все время кто-нибудь калечится.
- Точно, - добавил водитель Сережа. - У моей соседки в прошлом месяце пацан с дружками здесь в войну играл. Упал и сломал ногу.
- А почему ее до сих пор не снесли? - наивно спросил Рощин.
- Яков Фомич, у нас в местной школе стульев не хватает, денег нет, - возмутился Агафонов. - А школа работает. Как говорится, выполняет важную социальную функцию. А вы хотите тратиться на снос этих развалин.
- Понятно, - посетовал Рощин, и оборвал этот бесцельный разговор. - Преступим к поискам.
Разбившись цепью, врачи и милиционеры стали приближаться к пролому. Под ногами шуршала кирпичная крошка, кусочки стекла и обломки оконных рам. Через слой мусора пробивались молодые березки и вездесущие одуванчики. Рощин внимательно вглядывался в россыпи мусора и невольно читал летопись 90х голов двадцатого века. Могло показаться, что рабочие фабрики специально ломали все, что могли, чтобы оно не досталось неведомым оккупантам, которые уже были на подступах.
Район поисков был сравнительно небольшим и доктор Агафонов нашел пистолет у самой стены.
- Нашел! - крикнул он и замахал руками.
Первым к находке подоспел участковый Фролов. Он поднял находку и с удивлением показал ее подоспевшему Рощину и любопытному водителю Сереже.
- Это не штатное оружие, - заметил Сережа. - Я в армии на оружейном складе работал. Таких револьверов не видел.
- Во всяком случае, в нашем районе оружие не пропадало, - сказал участковый. - Возможно, этот револьвер остался с войны. У нас тут зимой 42 года сильные бои шли. До сих пор грибники на окопы натыкаются. В прошлом году в районе скупали незарегистрированное оружие. Так местный лесник притащил такой арсенал, что денег хватило на подержанную четверку.
- Точно, - подтвердит Сережа. - Даже авиационную пушку приволокли. Мы ее в музей отправили, оказалась от немецкого бомбардировщика.
- Этот револьвер возьмут только в музей криминалистики, - заметил Рощин, взвешивая револьвер на руку.
- Думаете, самоделка, - прищурился участковый. - Тогда ее надо на баллистическую экспертизу.
- Здесь вы правы, - согласился Рощин. - Отстрелять его надо. Но это не самоделка. На нем есть заводской номер. И дарственная надпись, видите вот здесь на рукоятке.
- Действительно, - вскинув брови, сказал участковый и прочел вслух. - Пакревскому В. А. От командования 62й отдельно бригады пограничной стражи. 1984 год.
- Да ну вас, - не выдержал доктор Агафонов. - Десять дней назад мы нашли здесь шизика, который утверждает что он, видите ли, военный в какой-то маренской армии. А теперь вы показываете мне эту железку. По-вашему что сейчас 85 год и вокруг нас война. Он что к нам из другого мира свалился. Кто нам поверит.
Доктор перешел на крик и попятился к стене. Его нога заскользила по битому кирпичу, и он упал внутрь пролома. Участковый поспешил подхватить его и тоже оказался внутри цеха. Водитель Сережа и профессор Рощин, шагнули, было за ними, но не успели - внутри цеха никого не было. Место, где участковый Фролов только что поднимал на ноги доктора Агафонова, было совершенно пусто. Водитель Сережа хотел кинуться внутрь, но Рощин перехватил его за плечо и потянул назад.
- Товарищ старший лейтенант, - крикнул Сережа, но ему ни кто не ответил.
- Не входить в цех, - скомандовал Рощин.
- Но куда они делись? - опешил водитель.
- В любом случае мы туда не отправимся, - ответил Рощин. Засовывая револьвер в карман - Но я знаю кому там самое место. Едем в больницу.
Милиционер неохотно последовал за профессором, и через минуту машина уже ехала прочь от развалин.
Когда доехали до больницы, было уже начало седьмого, и профессора встретил только санитар Топорков. Он, было, уперся и отказался пускать профессора в палату, но, увидев прихватившего автомат водителя, сдался.
- Но учтите, я ни за что не отвечаю, - предупредил санитар. - И доктору Агафонову пожалуюсь.
- Обязательно пожалуйтесь дружок, - доброжелательно ответил Рощин. - Но сначала принесите вещи пациента. И быстро.
Санитар хотел на всякий случай воспротивиться, но водитель похлопал его по плечу и подтолкнул в направлении кладовой. Профессор вошел в палату и зажег свет. Чтобы разбудить пациента он бесцеремонно сдарнул с него одеяло. Пациент проснулся и зажмурился от света. Он был привязан к кровати.
- Слушайте меня внимательно, - командирским голосом произнес профессор. - Сейчас я вас развяжу, а вы постарайтесь удержаться от резких движений и глупых поступков. За дверью стоит автоматчик.
- Понятно, - коротко ответил пациент, и скривил улыбку. - Это что похищение?
- Считайте, как хотите. Но сейчас вам вернут вещи, и мы поедем в одно место. И так проверим правдивость ваших рассказов.
Дверь открылась, и санитар Топорков принес куль с вещами.
- Я доложу, что ваш человек грозил мне оружием, - предостерег санитар.
- Доложите. Доложите, - отмахнулся Рощин, и вытолкал его за дверь. Потом профессор повернулся к одевающемуся пациенту. - Теперь слушайте, что я вам скажу. Сейчас 2005 год. Страна, где вы находитесь, называется Россия. Место, где вас нашли это заброшенная фабрика.
- Что это все значит? - строго спросил пациент.
- Это значит, что здесь нет ни Марены, ни пограничной стражи, ни войны с валькирийской армией. И вас здесь тоже скоро не будет.
- Вы меня убьете?
- Я вас верну туда, откуда вы взялись. А вы вернете нам двоих наших.
- Я вас не понимаю.
- Я сам себя не понимаю, - усмехнулся профессор, подталкивая пациента к выходу. - Еще утром я со спокойной совестью отправил бы вас в психиатрическую больницу, где молодые практиканты писали бы по вам дипломы.
- Что же вас смущает? - усмехнулся пациент.
- То, что по всей вероятности не все явления стоит воспринимать такими, какими они кажутся, - многозначительно сказал Рощин, указывая пациенту на заднее сидение УАЗа.
Через пол часа машина снова остановилась возле развалин. Пациент вышел и удивленно окинул взглядом фабрику. Смеркалось, и вдали загорались огоньки деревень дачных участков. Профессор Рощин взял пациента за локоть и подвел к пролому.
- Здесь вас нашли десять дней назад. А сегодня доктор Агафонов и участковый милиционер вошли в этот пролом и исчезли. Я допускаю мысль, что они перенеслись в ваш мир.
- В таком случае не могу им помочь, - ответил пациент. - Они, скорее всего, мертвы.
- В любом случае вы отправляетесь туда и попробуете их вернуть.
- Шутите, - попятился пациент. - Я не знаю, как сам попал сюда. А вы хотите, чтобы я вернул кого-то от туда.
- Выбор у вас не богатый, - сурово ответил Рощин. - Вы можете вернуться в палату и всю жизнь провести в психушке. А можете уйти туда, и будь что будет.
- А какие у меня гарантии?
- В психушке, в отличие от вашего мира, у вас не будет этого, - ответил профессор и вынул из кармана револьвер.
- Веский аргумент, - согласился пациент и, взяв револьвер, шагнул в пролом.
Танк плюнул огнем, снаряд прошил стену над моей головой и разорвался где-то позади. Я откатился за обломок стены и осмотрелся. Цепь валькирийской пехоты, пригнувшись, двигалась за танком. Солдаты стреляли перед собой из коротких автоматов, потом пробегали несколько шагов и снова стреляли. Наши пулеметы стреляли где-то вверху, но толку от этого было не много. Помещение, в которое я попал, раньше было орудийным дзотом. Пушка, сорванная взрывом, отлетела к стене и бессильно уставилась дулом в потолок. Следом за мной бежал пулеметчик. Теперь он лежал на куче кирпича, раскинув руки, словно пытаясь взлететь. Пулемет валялся у стены там я и нашел тех, о ком говорил профессор. Один уже знакомый мне доктор забился в угол и зажал уши руками. Второго я раньше не видел, видимо это и был милиционер. Он лежал за пустым снарядным ящиком и стрелял из маленького пистолета. Это могло сыграть мне на руку, и я бросился вперед. Как кошка, я перемахнул через опрокинутую пушку, перекатился по куче мусора и оказался возле пулемета. Валькирийцы осмелели и уже не пригибались. Я нажал на курок, и несколько пехотинцев упали на спину. Танк снова выстрелил, но промазал. Нужно было уходить но я не мог бросить этих случайных гостей моего мира. Перехватив пулемет за ствол, я пополз к милиционеру.
- Сваливайте отсюда, - закричал я, дергая его за плечо.
- Что ту происходит? - растеряно прокричал он в ответ. - Ты кто?
- Не лезь не в свое дело. Бери своего доктора, и бегите через пролом позади вас.
- А что там?
- Ваш мир! - прокричал я. - Хватит трепаться, через минуту они ворвутся. Я вас прикрою.
Милиционер понимающе кивнул, схватил доктора за ворот и поволок в указанном направлении. Танк снова выстрелил, и сверху посыпались обломки и пыль. Больше я их не видел. Срезав еще нескольких пехотинцев я добрался до входа в галерею. Пулеметчик оказался только ранен и я втащил его в темный проход. Там уже были несколько саперов с взрывчаткой. Пока они возились со своими, шнурами мне пришлось отстреливаться от наседающих пехотинцев. Наконец саперы закончили, и все вместе мы помчались вверх по галерее. На самой вершине я оглянулся, но увидел только пламя взрыва и рушащиеся стены. Проход был закрыт.
- Что это было? - дрожащим голосом спросил Агафонов, - Я умер или спятил?
Профессор Рощин плеснул ему в лицо очередную кружку воды и не ответил. Рядом отряхивался участковый Фролов. Позади раздался взрыв и грохот рушащегося цеха.
- Что опять? - испугался Агафонов, и неуклюже свалился в пруд.
- Да успокойтесь вы доктор, - сказал Фролов. - Ваши падения приносят нам одни злоключения. Это Сергей разрушил цех конфискованным у браконьеров динамитом.
- Да что же это здесь делается? Хоть вы ответьте, Яков Фомич.
- Да в сущности, ничего и не произошло, - совершенно спокойно ответил профессор. - Вы отличный врач и вам ни к чему портить себе карьеру, трубя о вашем приключении.
- Но взрывы, пули, война? Где мы были?
- Успокойтесь, никакой войны нет, - продолжал Рощин. - Просто вы побывали в другом мире.
- Бред.
- Именно, - кивнул профессор. - В одном не очень серьезном издании я вычитал предположение, что сумасшедшие на самом деле гости из других миров. По этому мы их не понимаем и считаем шизиками. Вполне допускаю, что это на самом деле так.
- Значит Пакревский из параллельного мира, - заключил Фролов. - Но фантасты пишут, что там все должно быть как у нас.
- Параллельного, - усмехнулся профессор. - А может он из перпендикулярного или диагонального, не в этом суть, будем считать, что вы побывали в диагональном мире.
- Диагональный мир, - воскликнул Агафонов. - Да нам ни кто не поверит.
- Конечно любезнейший, - успокоил его Рощин. - По этому мы сейчас поедем к вам домой и никогда, никому, ни за что об этом не расскажем.
- Правильно, - согласился Фролов, - а в рапорте я напишу, что истратил шестнадцать патронов в погоне за браконьерами.