Каланжов Владислав Иванович : другие произведения.

Послание (Часть 1)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Российский спутник засек "странный" сигнал над Болгарией. Что это могло быть? Над этим вопросом вскоре предстоит задуматься сейсмологической экспедиции, активистам тоталитарной секты, западным политикам и спецслужбам.


ПОСЛАНИЕ

  
  

   Автор выражает благодарность и признательность за консультативную помощь: болгарским археологам Франко Костову и Михаилу Рандалову, астрофизику Серегею Остроущенко, геологу ОГУ им. Мечникова Наталье Шатохиной, ведущему сейсмологу Одесской областной сейсмической станции Петру Коновалову, биофизику Херсонского госуниверситета Александру Дегтяреву и председателю Одесского болгарского общества Василию Кисе.
  

ЧАСТЬ 1

АНОМАЛИЯ

   Болгария, Южные Родопы
  
   Говорят к горам нельзя привыкнуть. Геологи и альпинисты убеждены: монументальный вид заснеженных пиков и скопление скал обладают целительным свойством, оттого и приятно глазу, созерцающему чудеса Великой Природы. Сколько времени не проводи в горах, взбираясь на труднодоступные вершины или исследуя сталактитовые пещеры, все равно не проходит чувство благоговения перед каменными свидетелями бытия...
   Однако Дженаро Трамболла придерживался иного мнения. Вся поэзия по отношению к горам выветрилась из его души еще на последнем курсе университета и освободившееся место заняла наука. С тех пор горы он воспринимал как объекты свой работы. И, надо сказать, работа была не из благодарных, поскольку профессия, выбранная Трамболлой почти четверть века назад, именовалась сейсмолог. В последнее время, при ужесточении требований ООН по краткосрочному прогнозированию землетрясений, сейсмологам приходилось несладко: их всякий раз обвиняли в шарлатанстве, когда в результате тектонической активности матушки Земли превращались в руины целые города. После крупнейшего индонезийского землетрясения в декабре две тысячи четвертого года, итальянский ученый, доктор геолого-минерологических наук Дженаро Трамболла вынужден был отказаться от работ по геоакустике, которыми он занимался в течение последних трех лет и сосредоточиться на проблеме прогноза землетрясений.
   Итальянец первым поднялся на очередной кряж, вставший на пути экспедиции, и оглядел окрестности. Перед ним раскинулись разновысотные шпили болгарских Родоп во всей красе. Крутобокие горы были покрыты девственными лесами, небольшие озера манили своей голубизной, нависшие облака отбрасывали неровные тени на серую поверхность гор. Впрочем, Трамболла, не обращая внимания на остальных участников экспедиции, залюбовавшихся горным пейзажем, сбросил свой рюкзак и уселся на нагретую весенним болгарским солнцем поверхность холма. Достав из нагрудного кармана походной куртки круглое зеркальце и короткую расческу, Трамболла принялся приводить в порядок курчавую черную бороду, растрепанную горным ветром.
   - Не перестаю удивляться вашему безразличию, коллега, - рядом с итальянцем присел Олег Ковальчук, российский геолог. - Кругом такая красота, а вы кроме собственной бороды, ничего не видите.
   - А что тут смотреть? - Дженаро обвел расческой окрестности. - Я все это видел, друзья. В Альпах.
   Дженаро изъяснялся на английском хуже всех в экспедиции, поэтому предпочитал короткие несложные фразы.
   Посчитав свой ответ исчерпывающим, Трамболла вернулся к бороде.
   - В каждой горной системе есть что-то свое, особенное, - Ковальчук вынул из бокового кармана рюкзака флягу с какао и сделал пару глотков. - Поэтому Альпы - Альпами, но мы сейчас в Родопах...
   - Да оглянитесь вокруг, старина, - буркнул Трамболла. - Лиственные и хвойные леса на пологих склонах, тот же воздух с легким запахом озона... А вчера мы и вовсе наслаждались субальпийскими лугами и кустарниками. Горы есть горы, говорю... К тому же именно горы представляют опасность для человечества. Уж вам не знать об этом... Все эти деформации земной коры, в результате чего рождаются горы, могут изрядно подпортить жизнь людям.
   Со скоростью пулемета выпалив эту тираду, итальянец воззрился на Ковальчука. Однако сорокалетний профессор всего лишь пожал плечами, он был на одиннадцать лет моложе своего западного коллеги и знал, что в полемике, как правило, уступает младший. Олег небрежно провел рукой по зачесанным назад русым волосам и улыбнулся одной из своих самых ехидных улыбок:
   - Не любить горы из-за опасений землетрясений, все равно, что избегать моря, так как на нем иногда бушует буря, - глубокомысленно заметил он.
   Трамболла хотел было что-то ответить, но, завидев приближающуюся Алину Ярмолину, на которую было возложено руководство экспедицией, смолчал.
   Алина Сергеевна Ярмолина была одна из немногих профессоров в России, получивших докторскую степень к тридцати годам. Эта незаурядная женщина отдавала себя целиком науке, игнорируя такие жизненные стремления, как семейный уют и ежегодный отпуск, проведенный на берегу Черного моря. Не зря подчиненные за глаза называли ее "бессонной стервой", поскольку она сутками могла корпеть над данными сейсмологических станций и неделями не покидать лабораторий Международного института теории прогноза землетрясений и математической геофизики РАН, в котором трудилась последние полгода. До этого Алина Ярмолина плодотворно проработала на Камчатке, где ее методика краткосрочного прогноза землетрясений с реальным "временем тревоги" менее месяца получила практические доказательства. После этого о Ярмолиной заговорили по всему миру. Ее желали видеть на научных конференциях и симпозиумах, ее статьи публиковали в крупнейших научных журналах мира, приглашали работать в Японию, Австралию и Южную Корею. Однако из всевозможных перспектив, подстерегающих на каждом шагу, реальными оказались две: защитить диссертацию и удостоиться звания члена-корреспондента Российской Академии Наук. Затем на какое-то время лицо этой обаятельной женщины исчезло с обложки геологических журналов, и о ней стали мало-помалу забывать. Однако Ярмолина вовсе не прекращала исследовательской работы и на очередной конференции Европейского геофизического союза в Вене представила ошеломительный доклад на тему вычислительной сейсмологии. Сообщение Ярмолиной имело если не эффект разорвавшейся бомбы, то противотанковой гранаты уж точно. По наблюдениям россиянки угроза землетрясения нависла над Балканами. Причем, зоной риска по уверениям Ярмолиной являлись не горы Стара-Планина, где землетрясения не редкость, а Родопские горы на границе Болгарии и Греции.
   Что и говорить, вся Европа была обеспокоена, и не брать во внимание заявление Ярмолиной было нельзя, слишком уж внушительный факт стоял за ее спиной: экспериментальные доказательства на Камчатском сейсмическом полигоне. ЕЭС отреагировал незамедлительно: решением сессии Европарламента была создана комиссия по "всестороннему изучению сейсмической активности Родопоских гор, в связи с возможным землетрясением". Одними из первых действий данной комиссии стало решение об отправке сейсмологической экспедиции в Родопы, которая, базируясь на комплексных методах предугадывания землетрясений, выдаст объективный доклад о возможном времени, месте и силе потенциального землетрясения.
   Подыскивать руководителя сейсмологической экспедиции долго не пришлось. Почти единогласно члены комиссии проголосовали за кандидатуру Ярмолиной. За ней оставили право включить в состав экспедиции трех человек по своему усмотрению, и Алина Сергеевна остановила свой выбор на профессоре МГУ, возглавлявшего геологической факультет Олеге Ивановиче Ковальчуке, с которым нередко консультировалась в вопросах геологии. Вписала Алина и кандидата физико-математических наук сейсморазведичка Альберта Гофмана. С Альбертом Алина работала какое-то время в Петропавловске-Камчатском, покуда Гофман не перешел в нефтяную компанию "ТНК". Однако конфликтный сейсморазведчик и там не задержался надолго. Последнее время он посвятил себя теоретическому проектированию, работая на несколько научно-исследовательских институтов. Не забыла Алина и о Ирине Северной, известном биофизике, пристально изучавшей жизненные циклы насекомых и земноводных в посткатастрофических условиях.
   Помимо россиян в состав экспедиции вошли: итальянский сейсмолог Дженаро Трамболла, немногословный англичанин Говард Уайднер, специализирующийся на геофизике, инженер Ларс Мейнер из Германии, обеспечивающий радио- и спутниковую связь, а также болгарские специалисты: минеролог Иван Николов из Софийского университета и геолог Ненко Велков, выполнявший также функции проводника.
   - Через пять километров мы подойдем к месту стоянки, - ровным голосом произнесла Алина Ярмолина. - Ненко говорит, там имеется прекрасная сталактитовая пещера и удобное место для лагеря. Так что пару часов придется потерпеть...
   Трамболла тихо вздохнул, но подниматься не спешил.
   - У меня была прекрасная возможность отказаться от этой бредовой идеи - экспедиции вглубь Родоп, - то ли пожаловался, то ли просто поделился своими воспоминаниями итальянец. - Шататься по горам не такая уж приятная процедура для пятидесятилетнего человека.
   Бородатый сейсмолог поднял голову, чтобы увидеть выражение лица россиянки, но обворожительная улыбка женщины прекрасно маскировала иные проявления чувств.
   В свои тридцать лет Алина сохранила моложавое, можно сказать, девичье лицо. Каждая черта ее внешности таила в себе художественную красоту, и отлично гармонировала с общим обликом. Тонкие дуги изогнутых бровей безукоризненно сочетались с большими серо-небесными глазами, а пухлый бантик алых губ великолепно смотрелся на фоне вздымающихся щек. Не зря операторы, работающие на ее пресс-конференциях, так часто любили "брать ее крупным планом"...
   Однако частная жизнь Алины, не взирая на идеальные параметры внешности, шла не совсем так, как того хотелось бы самой Ярмолиной. Производственных романов она избегала, а для каких-либо серьезных отношений с мужчиной со стороны, просто не оставалось времени. Алина нередко подшучивала над собой, называя свой институт по теории прогнозирования землетрясений "ревнивым любовником"...
   - Пять минут на отдых, затем топаем дальше, - отрезала Алина, глядя сверху вниз на Трамболлу и не забыв жгуче улыбнуться.
   - И откуда в вас, русских, столько энергии? - пробурчал Трамболла, протягивая стоящему рядом Ковальчуку руку, чтобы тот помог подняться.
   - А мы их черпаем в горах, - пошутила Алина. - Их у нас на всех хватит: Урал, Кавказ, Алтай... Горы делятся с нами своей таинственной силой. Правда, Олег?
   Ярмолина перевела взгляд на загорелое лицо Ковальчука.
   - Это так, - кивнул геолог. - Об этом в свое время даже Бажов писал. Не знаю, Дженаро, знакомы ли вы с его "Хозяйкой медной горы"?
   Трамболла поднял вверх обе руки, словно отгораживался от российских ученых.
   - Смените тему, умоляю вас, друзья! С меня хватает одного только вида этих серых исполинов. Поэтому разговаривать я предпочитаю о чем-то другом.
   - Как знаете, - Алина пожала плечами и бросила взгляд на часы. - Кстати, пять минут уже истекли. Выступаем.
   Ковальчук и Трамболла проводили взглядом высокую точенную женскую фигуру.
   - Она нас доконает, - проворчал итальянец, закидывая за спину рюкзак.
   - Может быть. Но любой приказ из уст этой женщины, лично я выполняю с удовольствием.
  
  
   "Прекрасная сталактитовая пещера" оказалась черной глубокой норой в невысокой горе. Из нее веяло морозом и каким-то влажным запахом.
   - В девятнадцатом веке эта пещера служила убежищем для гайдуков, боровшихся с турками, - шестидесятидвухлетний Ненко Велков снял с глаз очки, и бережно протер их байковым платком.
   - Верно, боровшихся, - поддакнула Ирина Северная. - До тех самых пор, покуда русская армия не положила конец османам.
   - Это так, - не отрицал Велков. - Но даже русские воины брали в проводников болгарских гайдуков.
   - Сейчас почти та же ситуация, - вставил Ковальчук. - По Болгарии вновь путешествуют русские, и их ведет болгарский проводник.
   - Но-но, - откликнулся подуставший Ларс Мейнер, - Кроме русских и болгар тут есть кое-кто еще. Не так ли, Дженаро?
   Итальянец напряг мимику и взметнул вверх густые брови: мне то, что до всего этого, дескать?
   - Ставим лагерь, - Алина облюбовала небольшую естественную площадку, усыпанную мелким камнем. Место для бивака всегда выбирала она.
   - Так и сделаем, - согласился Велков. - Думаю, канистры с питьевой водой мы могли бы поместить в пещеру, температура в ее чреве падает до пяти градусов по Цельсию.
   - Хорошая мысль, - одобрила Ярмолина. - Проконтролируйте это.
   Ненко поспешил к своему земляку Ивану Николову, отставшего от основной группы в виду того, что его студенты, выполнявшие в основном функции лаборантов и носильщиков, делали геодезические замеры.
   Велков был самым старшим в экспедиции. Вопреки здравому смыслу этот добродушный болгарский геолог с громадной лысиной, окруженной редкими некогда черными, а ныне седыми волосами, с годами все чаще отправлялся в горные походы. Его ровесники если и проявляли активность, то это в основном выражалось копанием в цветочном саду или воскресными рыбалками. Велкову же были безразличны любые виды домашней работы, бесконечные сериалы, старческие посиделки в парке и футбольные матчи. Его притягивали горы. Они его тянули совсем не той монументальной мощью, что видел в них Марко Поло и не той силой, которой так умилялся упомянутый Бажов. В горы Велкова толкала таинственность. А Родопским горам есть что скрывать, уж это Велков знал точно. Загадочные туннели, выбитые в горных породах, странные, до сих пор нерасшифрованные древние надписи на скалах, сонмы сокровищ, упрятанные ханами Великой Болгарии... Вот что бередило ум этого приземистого человека.
   Когда палатки были поставлены, в казанках походной кухни булькала ароматная жидкость, а уставших мулов, перевозивших самый тяжелый груз, напоили, Алина вызвала к себе научный состав экспедиции.
   Рабочие заседания всегда проходили в ее отдельной палатке, и это случалось всякий раз, незадолго до ночевки.
   Ярмолина собрала длинные каштановые волосы на затылке и закрепила их парой декоратоивных спиц. Как каждая женщина, у которой выкроилось свободное время, Ярмолина посвящала его уходу за собственной внешностью. Вне зависимости, где она находилась, Алина всегда требовательно относилась к своему облику. Ей было не все равно, как выглядит она на людях. Поэтому косметику Алина всегда держала при себе. Неважно в чем: в дамской сумочке или в объемистом рюкзаке.
   Первым полу палатки приподнял немецкий инженер Ларс Мейнер. Алина не могла не заметить, как подолгу этот компьютерный гений задерживает на ней взгляд, а во время переходов старается держаться поближе. В этом не было ничего удивительного, Алина в принципе привыкла к недвусмысленным взглядам, коими пронизывали ее мужчины, но в условиях экспедиции это отвлекало от работы.
   Мейнер по-турецки скрестил ноги, усаживаясь подле разборного столика. Казалось, специалист из Германии всем своим видом пытался опровергнуть устоявшееся мнение, согласно которому все немцы - чрезвычайно аккуратные и педантичные чистюли. Ларс обожал четырехдневную щетину, состоявшую из колючих рыже-седых волосков и, спадающие на плечи, взъерошенные под цвет щетины волосы. Его брюки имели засаленный вид, а во рту неизменно чавкала жевательная резинка. Поскольку запас провизии любой экспедиции ограничен, Алина нередко задавалось вопросом: как Мейнер умудрился набрать с собой столько жвачек? Впрочем, Ярмолина не исключала и мысли, что Мейнер изо дня в день пережевывает одну и ту же пластинку, пряча ее на ночь где-то за ухом...
   - Когда это все закончится? - спросил Мейнер, просматривая разложенную на столике карту северных Родоп.
   - Остался один пункт, - Алина извлекла откуда-то высокий термос и наполнила две металлические кружки. - Чай будешь?
   Мейнер кивнул и в момент, когда Алина предавала ему кружку, наклонившись над столом, немец вперился глазами в вырез кожаного корсета, покрывавшего грудь россиянки.
   - В восьмидесятые годы нас уверяли, что в двадцать первом веке в подобных экспедициях не будет смысла, - Мейенер отпил из кружки и зажмурился, до того горячим выдался чай. - Все сейсмопрогнозы будут осуществляться из космоса, и основываться они будут на фиксированном колебании Земли...
   - Так и есть, - улыбнулась Алина. - Но вся беда в том, что накопленных за века знаний все равно не достаточно чтобы прогнозировать землетрясения, как скажем, тайфуны или продолжительные ливни... К тому же председатель комиссии говорил о комплексном подходе к изучению проблемы.
   - Но вы же делали свое заявление о потенциальном землетрясении, даже не посетив Болгарии!
   - Вы сами сказали: мы живем в двадцать первом веке, - напомнила Алина. - Если вам потребуется посетить какую-то библиотеку, вы уже не выходите из дома.
   - Верно. Умные люди для этого изобрели Интернет.
   - Однако, как известно, не только для похода по библиотекам.
   - Да уж конечно, - усмехнулся Мейнер.
   - Так вот, - продолжила Алина. - Мы еженедельно получаем сводки с многих сейсмических станций мира, плюс информацию с наших спутников и МКС. Полученная информация обрабатывается специальными программами, и конечный результат попадает ко мне. Дальше следует вторичная обработка на базе алгоритма Мn, после чего строится электронная трехмерная карта с "зонами риска". Но и это еще не все. Для подтверждения или опровержения очередного промежуточного заключения мы отыскиваем дополнительную информацию: геологическое состояние, сейсмоакустические исследования, расчеты сейсмических разведчиков, историческая сводка. Эти данные вновь обрабатываются, корригируется погрешность и только затем по отношению к полученным показателям применятся алгоритм М6, успешно апробированный на Камчатке, и лишь после всего этого делается окончательный вывод. В данной ситуации все так и было. Осталось все проверить на практике. Поэтому-то мы и в Болгарии.
   - А что такое М6? - уточнил Мейнер. Во время переходов он не раз слышал это выражение, встречавшееся в разговоре Олега Ковальчука и Алины, но суть фразы не понимал.
   - Алгоритм М6 положен в основу методики по краткосрочному прогнозу землетрясений в реальном времени. М6 - это сокращенно: магнитуда больше либо равна шести.
   - То есть с ее помощью вы пытаетесь предсказать землетрясения, сила которых будет около шести баллов по шкале Рихтера?
   - Не совсем. Магнитуда это мера величины землетрясения и определяет колебание грунта. Что же касается шкалы Рихтера, то это своеобразная классификация землетрясений по магнитудам, основанных на оценке энергии сейсмических волн.
   - Достаточно, - подытожил Ларс. - Для меня это все одно китайская грамота. Никогда не любил научных терминов.
   В этот момент в палатку вошли Олег Ковальчук и Ирина Северная.
   - Чаю? - любезно предложила хозяйка палатки.
   Земляки кивнули и заняли места рядом с Мейнером.
   - А ты, Ларс, как всегда первый, - Ирина Северная повернулась к инженеру.
   - У нас, компьютерщиков по иному нельзя, - Мейнер запрокинул голову, выливая остатки чая в глотку. - Кто первый получает доступ к информации, тот повелевает миром.
   - Наверное, это болезнь всех немцев, - улыбнулась Ирина. - Искать власти над миром...
   - Неправда. Об этом мечтают все народы. Только мы в этом вопросе искреннее остальных.
   - Что ж, хотеть невредно.
   Ирина была весьма словоохотливой и веселой женщиной. В свои сорок два года она достигла всего, чего только можно было желать: ученая степень, около десятка, постоянно переиздававшихся научных книг, брак с депутатом Государственной Думы и личный лабораторный комплекс, о котором грезят биофизики всего мира. И все же она согласилась участвовать в этой экспедиции, где существует проблема с принятием ванн и в меню не отыщется лангустов. Однако Ирина дала согласие, ибо ежедневная рутинная жизнь, заключавшаяся в бесконечных экспериментах и чтением лекций в университете, действовала угнетающе. Спасаясь от депрессии, она расценила предложение Ярмолиной как спасательный круг, брошенный в море обыденности.
   Ирина Северная держала себя в форме и выглядела намного моложе своих лет. Она носила броскую мальчиковую прическу, не забывая раз в год делать милирование волос, и умудрялась сохранять круглое, немного полное лицо без видимых морщин. Со студенческих лет к ней приклеилось прозвище "душа компании" и по прошествии двадцати лет Ирина не перестала соответствовать этому эпитету.
   Джузеппе Трамболла, Альберт Гофман и Говард Уайднер прибыли позже.
   Лишенный чувства такта итальянец, не церемонясь, самостоятельно наполнил себе чашку и плюхнулся на мягкий матрас. Гофман сел рядом. От чая он отказался.
   Уайднер, отличающийся немногословностью и отсутствием эмоций молча занял место в углу.
   Английский геофизик производил впечатление замкнутого скучного человека и вовсе не собирался разрушать сложившиеся у остальных членов экспедиции мнение. Этот худощавый гражданин Великобритании с длинным ровным носом посередине удлиненного лица вел себя так, словно их путь проходил не по живописным горам Болгарии, а по кругам Ада.
   Вот уже пятнадцать лет Уайднер работал в Гринвичской обсерватории и слыл заурядным трудоголиком. Какое-то время он даже имел статус "не выездного ученого", так как участвовал в нескольких секретных проектах министерства обороны Великобритании. Но это было давно и сейчас сорокапятилетний Уайднер нередко колесил по свету, пополняя достояния прикладной геофизики.
   Последними явились болгарские ученые. Долговязый усач Иван Николов должен был проверить обустройство вверенных ему студентов и разбить ребят на смены ночного дежурства, поэтому и припозднился.
   - У нас появилась проблема, - заявил Ненко Велков.
   Все уставились на говорившего.
   - Электрический генератор, подпитывающий портативную станцию SGD-SR вышел из строя.
   - Причины? - коротко спросила Алина Ярмолина.
   - Выясняются, но это займет какое-то время.
   - Чем это нам грозит?
   - Пока ничем, но если поломку быстро исправить не удастся, могут быть осложнения.
   Трамболла забыл о своем чае.
   - Я думаю, это не проблема, - высказался итальянец. - Насколько я знаю, то эта малогабаритная станция способна продержаться в дежурном режиме без подзарядки от ста сорока до двухсот восьмидесяти часов. А это более чем достаточно.
   - Вы правы, - тихо сказал Велков. - Но, как вы верно заметили, коллега, это касается дежурного режима. Что же касается режима регистрации, то без подпитки станция протянет не более двух суток.
   Это уже походило на проблему. Станция SGD-SR позволяла проводить многоканальные синхронные наблюдения в региональных сейсмологических исследованиях, и была незаменима в комплексном сейсмическом мониторинге.
   - Придется перейти в режим экономии электричества, - высказалась Алина. - Генераторы, используемые для освещения лагеря и палаток надо использовать для подзарядки. Возможно, придется отказаться от генераторных ламп и использовать резервные газовые.
   - Что ж, так и сделаем, - не возражал Велков.
   - А что у нас со второй станцией? - спросил Ковальчук. - Я имею в виду "Диоген-Терра".
   - Она в порядке, - кратко ответил Трамболла.
   - Я ее недавно проверял, - дополнил Альберт Гофман. - Сейчас она работает через спутниковый модем и на всякий случай я запас для нее несколько батарей аккумуляторов.
   - Хорошо. Что-нибудь еще? - Алина обвела взором присутствующих.
   - Есть еще одна мелочевка, - раздался басистый голос минеролога Николова. - Мулам надо больше воды. Сегодня они проделали большую работу. Боюсь, нам придется уменьшить суточную норму.
   - Черт возьми! - вскричал Трамболла. - Мы все сегодня проделали большую работу! К тому же не могу понять, почему именно сегодня вашим мулам потребовалось дополнительное количество воды.
   - Потому что вчера, уважаемый коллега, мы останавливались на ночевку близ пресноводного озера, если вы забыли. Вчера недостатка в воде у нас не было.
   Итальянец тихо промолвил какое-то ругательство на родном языке, но больше не спорил.
   - Господа, - слово вновь взяла Алина. - Нам остался пятый пункт. После этого мы отправимся в Кырджали, где вы все снова окунетесь в цивилизованную жизнь. А сейчас, в полевых условиях извольте придерживаться общеизвестных правил по поддержанию порядка.
   Ей никто не возразил.
   - Надеюсь, с этим разобрались, - Алина уперлась длинными пальцами в квадратную столешницу пластикового стола. - А теперь - за работу. Олег, мне необходимы результаты геологических проб. Дженаро, за вами как всегда показатели непрерывного сейсмического сигнала. Ненко, свяжитесь с сейсмологической станцией под Хасково и сделайте сверку сведений. Ларс, проложите маршрут к пятому пункту. Говард и Альберт, вы обещали познакомить нас с данными, полученными с помощью электроискрового источника упругих волн... Кажется все... Встречаемся через два часа.
   Все молча разошлись, сохраняя серьезное выражение лица.
  
  
   Москва, Квартира астрофизика Красновского
  
   День рожденья был в самом разгаре. Гости, обильно набившие желудки деликатесами и, залив все это доброй порцией алкоголя, вспомнили о крупнейшем изобретении века - караоке. Естественно каждый из приглашенных счел своим долгом продемонстрировать собственные вокальные данные и вскоре квартира астрофизика Рафаэля Илларионовича Красновского, отмечавшего шестидесятитрехлетие, наполнилась душераздирающими криками. Хозяин уже не раз успел пожалеть, что не устроил вечеринку на своей даче в Подмосковье. Там и места поболе и соседей недовольных не имеется...
   Но сделанного - не воротишь. Вот и вынужден жилой массив в центре российской столицы внимать пьяным воплям разбушевавшихся ученых.
   В такой суматошной обстановке, весьма напоминающей пожар в тропическом лесу, Красновский не сразу расслышал трель дверного звонка.
   - Слышь, Рафаэль, - на пороге комнаты, в которой физики устроили "караоке-консерваторию" показался седовласый Артур Богоделов. Его язык изрядно заплетался, но он, разумеется, не замечал такой мелочи. - Там кто-то трезвонит уже с полчаса! Никак гости припозднились... Ты бы отворил что ли... Именинник как-никак
   - Что ж ты сам не открыл? - Красновский бросился к входной двери.
   В отличии от гостей, он сохранил ясность мысли, посокльку позволил себе испить лишь бокал шампанского.
   - Да я пытался... - пробубнил Богоделов, но, услышав вступительный аккорд популярной попсовой песни, бросился в комнату.
   Из кухни показался кибернетик Морозов. Его состояние мало чем отличалось от розовощекого Богоделова.
   - Кто это может быть? - он вопросительно ткнул пальцем в сторону двери.
   - Понятия не имею, - признался Красновский.
   - Может кто-то из наших коллег... пригласил девочек?
   - Я тебе дам девочек, - пухлая женская рука с силой опустилась на плечо тщедушного мужчины. Это Лариса, жена Морозова, преподававшая в школе астрономию. - Тебе своей мало?
   - Дорогая, - Морозов поперхнулся от внезапно навалившейся рученьки дражайшей супруги, но на ногах, как ни странно устоял. - Ты как всегда оказываешься в нужном месте, но совсем не в нужное время...
   - Повторяю вопрос, - Лариса тряхнула головой, приведя в вибрацию свои бесчисленные подбородки. - Разве тебе своей девочки мало?
   Морозов остолбенело уставился на тучную женщину перед собой.
   - Но, дорогая, как тебя вообще может быть "мало"?!
   Красновский уже не обращал внимания на туманный диалог нетрезвых супругов, протягивая руку к дверному замку.
   На лестничной площадке стояло двое молодых людей в изящных щегольских белых костюмах. Красновский их не знал.
   - Чем могу служить? - астрофизик вынуждено улыбнулся.
   Визитеры переглянулись и один из них, выудив из внутреннего кармана фотографию, очевидно для сравнения фотопортрета с лицом Красновского. Те же отдающие серым цветом седеющие волосы, те же маленькие, но юркие глаза, морщинистый нос и аккуратная слегка разводненная борода.
   - Рафаэль Илларионович? - на всякий случай перестраховался тот, что держал фотографию.
   - Было бы неплохо, чтобы вы, молодые люди, представились, - произнес Красновский. - А то всеми своими действиями вы напоминаете мне киллеров-дилетантов. Хотелось бы надеяться, что я заблуждаюсь.
   Шутка немного сняла напряжение, и парень с фотографией извинился.
   - Мы из Центра, - сказал он и, кивнув приятелю, протянул астрофизику пластиковое удостоверение. Его напарник проделал то же самое. - Ваш связной сменился и мы, конечно, понимаем: во-первых, у вас отпуск, во-вторых, вы что-то празднуете...
   - Не что-то, - поправил Красновский, - А собственный день рожденья, прошу учесть. Но это, как я понимаю, никакого не интересует.
   Молодые люди вновь переглянулись.
   - Простите, - еще раз извинился парень с фото. - Нас не предупредили об этом. Но дело чрезвычайной важности...
   - Почему-то я догадываюсь какой фразой завершится ваш монолог, - перебил Красновский.
   - Это не от меня зависит. Вас ждут в Аналитическом Центре. Это срочно.
   - И почему я не выбрал другую профессию? - Красновский картинно воздел руки кверху. - Могу я, по крайней мере, предупредить семью и переодеться?
   - Боюсь, не получится, - бесстрастно ответил незваный гость. - Выезжаем немедленно. Когда окажитесь в автомобиле, сможете позвонить жене по сотовому и сказать, что вас срочно вызвали на работу. Но не раньше.
   Красновский тяжело вздохнул и нехотя поплелся к лифту, шлепая по кафельному полу, домашними тапочками.
   - А как же права человека? - шутливо бросил ученый, нажимая кнопку "1".
   Сопровождающие его молодчики в ответ только усмехнулись.
  
   Через сорок минут автомобиль "Волга ГАЗ 31105-130" въезжал в небольшой двор, окруженный четырехметровым забором. На задней части огороженной площади возвышался трехэтажный старинный особняк, обвитый плющом.
   Мало кто заподозрил бы в этой, заурядной даче, суперсекретный объект. А ведь именно здесь и располагался Аналитический Центр Росавиакосмоса.
   Красновский покинул машину и направился за своими поздними гостями в сторону особняка. Бросались в глаза люди в форме, удивленно разглядывавшие старика, облаченного в белоснежную рубаху, серые брюки и замшевые тапочки.
   Рафаэль Илларионович и "люди в белом" оказались в темном коридоре.
   - А теперь - направо, - один из сопровождающих пропустил астрофизика вперед.
   - Ребята, я бывал здесь сотни раз и все прекрасно знаю без вас, - заявил Красновский. - Сейчас кто-то из вас произнесет пароль, который меняется каждые двенадцать часов и мы опустимся в бункер.
   - Съешь еще этих французских булок да выпей чаю, - отчетливо вымолвил тот, что сверял ученого с фото.
   В этом длинном пароле присутствовали все буквы русского алфавита, но Красновский прекрасно знал: это не более чем "шоу для приезжих". Компьютерная система распознавания следила не за точным воспроизведением фразы-пароля, а за интонацией голоса. А выкрикивание паролей было пережитком, чем-то вроде показухи...
   Небольшая, плохо освещенная комнатенка, тут же стала спускаться вниз. Этот замаскированный лифт опустится вниз на глубину тридцать метров, где обустроен Аналитический Центр. Именно здесь ученые ядерщики, астрономы, физики и военные пытаются получить ответы на эти или иные вопросы, связанные с космическими наблюдениями. Дополнительные отсеки представляли собой кладовоые с запасом консервированной пищей и питьевой водой, а система перекрытия способна была выдержать прямое попадание ядерной бомбы.
   В огромном зале, нашпигованном всевозможной электроникой, суетилось человек двадцать. Посредине зала располагался овальный лакированный стол. За ним сидело четыре человека, с тремя из которых Красновский был хорошо знаком.
   - Вот, наконец, мы все в сборе, - высокий брюнет в клетчатом костюме, сидящий напротив жидкокристаллического монитора, привстал.
   - Добрый вечер, Олег Михайлович, - Красновский пожал протянутую руку.
   Олег Михайлович Добровольский возглавлял "Управление средств выведения, наземной космической инфраструктуры и кооперационных систем" и если он присутствовал на заседании Аналитической Группы, дело и впрямь было серьезное.
   - Хотелось бы принести извинения за свой внешний вид, - сказал Красновский.- Только делать этого не собираюсь. Поскольку именно ваши молодчики вырвали меня из празднования собственных именин.
   Добровольский обезоруживающе улыбнулся.
   - Мои поздравления, - сухо отозался Добровольский. - Но вам еще повезло, Рафаэль Илларионович. Вот ваш коллега Кирилл Афанасьевич встретил моих ребят, закутанный в банное полотенце.
   - Почему же он, в таком случае, сейчас в костюме?
   - Мои агенты посчитали, что негоже столь уважаемого ученого приводить в центр в таком виде. Им пришлось нарушить правила, но иногда необходимо идти на встречу науке...
   - Да уж, - горестно вздохнул мужчина преклонных лет, сидящий напротив Добровольского. - Эти парни дали мне на сборы одну минуту... А я ведь далеко не новобранец...
   Красновский обменялся рукопожатиями с молодым, но уже полностью седым генералом Космических войск Евгением Петровичем Матюхиным, физиком-ядерщиком Ольгой Константиновной Ерохиной и самым старшим ученым в группе геофизиком Кириллом Афанасьевичем Удовенко.
   - Разрешите представить вам Григория Ефимовича Куралкина, члена Российской Академии Медицинских Наук, - Добровольский открытой ладонью указал на высокого плечистого мужчину лет пятидесяти.
   На лице Куралкина застыло какое-то отстраненное выражение. Усталый блуждающий взгляд ученого говорил о том, что его совсем недавно вырвали из цепких объятий сна.
   - Григорий Ефимович занимается действием радиоактивных веществ на организм человека, - добавил Добровольский, присаживаясь.
   Красновский занял свободное место по правую руку от Матюхина и облакатился локтями о столешницу.
   - Может нас наконец-таки просветят по какому поводу нас собрали? - прохрипел голос семидесятилетнего Удовенко. - Если причина нашей встречи, конечно, не распитие бутылки шампанского в честь дня рождения Рафаэля...
   Красновский прыснул.
   Пока его коллеги обменивались шутками, он пытался предугадать суть встречи. И вывод напрашивался сам собой. Если помимо штатных физиков, входящих в Аналитическую Группу был приглашен специалист со стороны, тем более доктор, изучающий радиацию, можно предположить, что речь пойдет об очередной техногенной катастрофе. Хотя может быть всякое...
   - С причинами, послужившими поводом для сегодняшнего собрания, вас познакомит Ольга Константиновна, - на этот раз Добровольский не вставал, а просто кивнул в сторону Ерохиной. - Прошу вас.
   Физик-ядерщик по привычке поправила очки и заворошила уймой документов, разложенных перед ней.
   Ольга Константиновна уже пять лет работала в Роскосмосе и научилась не проявлять свое внутренне эмоциональное состояние. Зачастую именно это обстоятельство поспособствовало, чтобы эта сорокадевятилетняя женщина получила должность руководителя Аналитической Группы. Во всяком случае, лучше нее представлять новости, официально считающие секретными, не умел никто.
   - Нам всем предстоит отгадать одну интересную загадку, - начала Ерохина.
   - Ольга, - перебил все тот же преклонный Удовенко. - За пять лет можно было бы придумать какую-то новую вступительную фразу.
   Ерохина не удостоила геофизика даже взглядом.
   - Мы засекли новый источник гамма-лучей, - не без гордости заявила она и сделала паузу.
   На лице Красновского не дрогнул ни один мускул.
   Наблюдениями и изучениями гамма-излучений из космоса Россия занимается с шестидесятых годов двадцатого века, и в том, что был открыт новый источник излучения, не было ничего чрезвычайного.
   Год назад был открыт совершенно новый тип гамма-излучений в Млечном пути, но Рафаэль Илларионович не думал, что сегодняшняя встреча будет как-то связано с открытием годовой давности.
   Красновский обладал хорошей памятью и знал, что известная гамма-лучевая вселенная составляет еще около ста семидесяти не определенных источников. В принципе, большая часть работы Красновского и была посвящена соотношению неопределенных гамма-лучей с какими-нибудь видимыми объектами.
   Астрофизик любил свою профессию и с упоением смаковал сводки, передаваемые с космических аппаратов. В принципе гамма-лучевое излучение помогало изучать такие изменчивые и экзотические объекты как нейтронные звезды, черные дыры, активные галактические ядра и сверхновые звезды.
   - Мне становится скучно, - прокомментировал заявление Ерохиной Удовенко. - А я-то думал ты объявишь, что к нашей планете мчится огромный астероид или пришельцы высадились где-то под Архангельском...
   - Гамма-излучение зафиксировано на Земле, - Ерохина обожала делиться с коллегами информацией, дробя ее на небольшие порции. - Спутником "Гефест-Природа"
   Это тоже мало о чем говорило. Многочисленные атомные реакторы, испытания ядерного оружия и радиоактивные отходы также являлись мощными источниками гамма-излучений. Что же касается упомянутого спутника, то это был аппарат двойного назначения, и полное его название было несколько иным: "Гефест-Природа (Ресурс Т- Зенит 2М-НХ)". Спутник проводил дистанционное зондирование земной поверхности, выполняя заказы министерства сельского хозяйства и нескольких научно-исследовательских институтов. Кроме всего, "Гефест" проводил мониторинг гамма-излучений, источники которых располагались на нашей планете.
   - Вот точные координаты, где были обнаружен новый источник излучения гамма-лучей, - Ерохина раздала всем членам Аналитической Группы карту местности, где был обозначен новый источник, настолько взбудораживший Федеральное космическое агентство, что пришлось срочно созывать аналитиков.
   - Так это что, находится не на территории России? - разочарованно воскликнул Удовенко. - Стоило нас лишать нас сна из-за такого-то пустяка?
   - Это Болгария, - прокомментировал генерал Матюхин, закуривая. - Горы Стара-Планина, недалеко от Шумена.
   - Может, перестанем ходить вокруг да около? - на этот раз негодовал сам Красновский. - Кто-то объяснит, что здесь происходит?
   - Хороший вопрос, - поддакнул Удовенко. - Не будем же мы разбираться с тем, что происходит на чужой территории. Если, конечно, кто-то не сбросил на Болгарию атомную бомбу!
   Ерохина в очередной раз поправила очки.
   - Признаться, коллеги, особенность этого излучения меня беспокоит, - на ее лице появилась озадаченность. - Во всяком случае, ничего подобного я раньше не наблюдала.
   Достав из папки еще несколько фотографий размером с лист А4, ядерщик передала документы остальным участником беседы.
   - Это снимок, сделанный спутником "Метеор 3М". Здесь отображено именно та местность, которая излучает гамма-лучи.
   - Святые угодники! - воскликнул Удовенко. - Это ведь какой-то исторический памятник!
   - Именно так, - прокомментировал Матюхин. Похоже, он уже был в курсе дела и время от времени вносил в диалог свои дополнения. - Наскальная живопись. Барельеф, сделанный в шестом веке, то бишь во времена хана Аспаруха.
   Тем не менее, должного эффекта заявление генерала Космических войск, не последовало. Ученые мужи все также хладнокровно переводили взгляд с Ерохиной на Матюхина.
   - И это все? - Удовенко отбросил снимки в сторону. Если его что-то и удивило, то ненадолго. - Думаю, я еще успею на вечеринку к Рафаэлю. Мы зря собрались сегодня, это факт.
   Матюхин деликатно затушил сигарету в фарфоровой, выполненной в виде морской раковины, пепельнице.
   - Насколько я знаю, Кирилл Афанасьевич - Матюхин сконцентрировал внимание на геофизике, - гамма-лучи - это сгустки света, обладающие колоссальными пучками энергии. Так?
   - В общих чертах - да, - кивнул Удовенко.
   - И вас не удивляет, что гамма-излучение исходят из памятника, которому чуть ли не полторы тысячи лет?
   - Нет, - пожал плечами Удовенко.
   - Почему?
   - Альфа-, бета-, и гамма-лучи испускаются такими элементами как уран, торий и радий. В горной породе, в том числе в той местности, где расположен древнеболгарский памятник, их должно быть, полно, - Удовенко самодовольно улыбнулся. - Я же говорил: ложная тревога.
   Матюхин посмотрел на Ерохину. Он был изумлен.
   - Это так?
   - Совершенно верно, - подтвердила Ерохина. - Но все дело в дозах.
   - Конкретней, пожалуйста, - не вытерпел Удовенко.
   - Да куда уж конкретней, - Ерохина просияла. Видимо назревала кульминация. - Зафиксированное излучение имеет энергию в сорок мегаэлектрон-вольт!
   - Черт подери! - Удовенко треснул худощавым кулаком по столу и попросил кофе.
   - Не спешите, Кирилл Афанасьевич, - Ерохина сложила руки на манер первоклассницы. - Бессонная ночь только начинается.
  
  
   Болгария, Южные Родопы
  
   Ненко Велков в ожидании сообщения от сейсмологической станции, обходил лагерь, смущенно отводя глаза, всякий раз натыкаясь на обнимающиеся парочки студентов. Молодые люди с присущим им романтизмом находили в этой экспедиции куда больше приятных мгновений, чем их великовозрастные наставники.
   Солнце давно скрылось на Западе Родопских гор, и болгарский ученый погрузился в философские раздумья, одолеваемые его на закатах.
   Известие о возможном землетрясении на территории Болгарии его сограждане воспринимали по-разному. Кто всерьез опасался и даже подумывал выехать заграницу, кто поначалу встревожился, но по прошествии недели-другой успокоился: если опасение не подтверждаются в первые дни, человек, как правило, возвращается к нормальному ритму жизни. Однако Ненко встречал и тех, кто откровенно посмеивался над заявлениями о предостережении. Дескать, если кто-то сболтнул, что предвидится землетрясение, то уж точно можно ничего не бояться, поскольку всем давно известно: ученые далеко не такие всеведущие, какими стараются казаться. Был еще один контингент сограждан, которых Велков считал настоящими счастливчиками. К этой категории относились те, кто вообще ничего не слышал о выступлении Ярмолиной на венской конференции.
   "А как ко всему относился сам Ненко Велков?", - спрашивал себя болгарский ученый.
   Геолог остановился. Периодически ему требовался короткий отдых, поскольку в последнее время участились приступы отдышки. Труд в угольной шахте в бытность стажером много лет назад, не прошел для организма бесследно.
   Если землетрясения все же не миновать, размышлял болгарин, то в первую очередь следует подумать о знаменитых на весь мир культурно-исторических памятниках, находящихся под эгидой ЮНЕСКО. К таким объектам относятся: уникальная средневековая крепость Баба Вида, расположенная на берегу Дуная, неподалеку от местечка Видин, Национальный Историко-Археологический резерват "МАДАРА", что под Шуменом, Шипкинский мемориал, возведенный в честь павшим русским и болгарским воинам. Тридцати двух метровый памятник производил неописуемое чувство величия духа, а внутри мемориала размещался семиэтажный музей с богатой экспозицией.
   Природный каприз, а землетрясения Велков относил именно к этому понятию, рисковал уничтожить главные святыни Болгарии... А может быть это рука самого Творца, вознамерившегося уничтожить останки иной веры? Все эти идолы древнейшему божеству Тенгри, гробницы фракийских владык и странные наскальные рунические надписи... Не вызывают ли они у Истинного Создателя негодования и желания низвергнуть ересь? Хотя ведь не исключен тот факт, что Истинным Создателем является как раз тот самый бог степняков Тенгри... В эту минуту Ненко проникся еще большим уважением к российской ученой Ярмолиной. Как знать, быть может, она способна предугадать действия самого Господа!
   Внезапно Велков остановился. Меж двух скал он отчетливо видел мужскую фигуру. Правую руку мужчина держал подле уха, словно разговаривая по сотовому телефону. Сперва геолог решил, что это его земляк Иван Николов, но, бесшумно приблизившись к силуэту, услышал чистейшую английскую речь. Таким совершенным произношением мог похвастать только англичанин, и это был как раз он. Говард Уайднер действительно беседовал с кем-то по спутниковому телефону и не подозревал, что за ним наблюдает болгарский геолог.
   Велков уже собирался окликнуть геофизика, как до него донесся обрывок фразы:
   - Нет, им ничего неизвестно...
   Сама реплика, как и полушепот, с которым она была произнесена, заставила Ненко притаиться.
   - Я же говорил, пока нет никаких следов, - продолжал телефонный разговор Говард. - Нет, ничего похожего на алмазы или золото я не обнаружил... Но остается еще пятый пункт и, думаю, надежда есть... Почему я так считаю? Здесь множество горных рек и есть исторические упоминания, что в древности фракийцы отыскивали в реках самородки... Мы, как раз, поднимаемся вверх по течению, где и должна находиться жила... Всего хорошего.
   Затем Уайднер издал приглушенный смешок.
   - Постараюсь, - напоследок произнес он и хлопнул крышкой мобильника.
   Ненко Велков провел взглядом удаляющуюся фигуру, теряясь в догадках: что бы это значило...
   С первого дня путешествия Уайднер казался болгарину подозрительным типом. Этот человек спокойно переносил одиночество и редко первым вступал в разговор. Более того, всем своим видом он давал понять, что именно он самый авторитетный ученый в экспедиции.
   Разумеется, среди людей встречаются и такие, которые предпочитают отшельничий образ жизни. Да что скрывать, сам Велков был таким. Но с Уайднером было что-то определенно не так. За все время дневных переходов выражение лица англичанина не менялось: отрешенный взор серых глаз и легкая насмешливая улыбка... Болгарский геолог обратил внимание, что не только на него Уайднер производил отталкивающее впечатление. Остальные ученые также поглядывали на геофизика настороженно. Одни лишь студенты Софийского государственного университета сновали за ним, прося автографы, и постоянно о чем-то расспрашивали. При всей своей нелюдимости, британец неплохо ладил с молодежью и это также выглядело подозрительно... Да еще этот странный телефонный разговор...
   Ненко Велкова никто и никогда не обвинял в стукачестве. Но этим вечером он решился поделиться увиденным с руководителем экспедиции Алиной Ярмолиной. Уж больно запали в душу англичанина недвусмысленные выражения: "должна находиться жила...", "им ничего неизвестно"...
  
   Уайднер присел на корточки и прислонился к гладкому камню. Он был доволен собой, но внешне это ничем не проявлялось. Как всегда англичанин выглядел угрюмым и спокойным. Несмотря на раздраженный тон собеседника, ожидавшего более приятные новости, Говард Уайднер был настроен оптимистично.
   Вот уже более двух десятков лет английский геофизик состоял в культовой секте "Церковь сайентологии", охватившей паутиной своих представительств и дочерних организаций более сотни стран. Нестандартная религия, основанная бывшим писателем-фантастом Роном Хаббардом, религией как таковой не являлась. Неуместным выглядело и само название секты, поскольку ничего научного в "трудах" создателя сайентологии и в помине не было (сайентология, от сайенс - наука и логос - учение). Методики хаббардистов заключались в навязывании своей философии путем бесконечных и весьма дорогостоящих семинаров вроде: "Как добиться успеха", или "Долгожительство без проблем"... За такими, на первый взгляд безобидными вывесками, скрывалось настоящее зомбирование ничего не подозревающих людей, которые со временем превращались в фанатиков и психопатов.
   "Учение" Хаббарда строилось на раскрытии в себе чудесных свойств, постоянного перерождения в сверхчеловека, стать подобным самому Рону Хаббарду, заявившего незадолго до собственной смерти, о его скором Приходе, но уже как политика.
   Сайентологи не веровали в определенное божество, однако все обязательные функции религиозной общины выполняли: собирали от адептов регулярные взносы, вербовали новых послушников, имели отделения и центры во всех крупных странах.
   Действуя открыто, даже с размахом, сайентологи нередко пробирались на высокопоставленные посты различных структур, давали о себе знать, используя сомнительные курсы по менеджменту, маркетингу, гипнозу и даже детской медицине.
   Пропагандируя свои идеи, сайентологи часто доводили людей до необратимых психических расстройств и подталкивали к самоубийству. Это не осталось незамеченным со стороны властей западных государств и в ряде стран "Церковь Сайентологии" была объявлена вне закона. Почувствовав неудобства на просторах Америки и Европы, сайентологи ринулись в Россию. И надо сказать прижились на новом месте весьма неплохо. Столь удачная акклиматизация стала возможна благодаря услужливости и всесторонней помощи власть держащих чиновников: Руцкого, Хасбулатова и Степашина, называвших Хаббарда не иначе как "самым гуманным гуманистом в мире"! А те факты, что сайентологи умудрялись пролезать на такие суперсекретные объекты как подмосковные научно-исследовательские институты Министерства обороны, занимающиеся космическими исследованиям, почему-то ни у кого опасений не вызывали. А Екатеринбуржско-Уральский оптико-механический завод, являющийся крупнейшим оборонным предприятием стал одним из самых лакомых кусочков сайентологов. Ведь в свое время им удалось заманить в свои ряды самого директора, успевшего уже пройти стажировку в США.
   Немаловажное значение сайентологи отводили и историческим ценностям. Агенты церкви колесили по миру в поисках чудес, которые можно было бы использовать на благо секты. Они изучали египетские пирамиды, дебри Амазонки, греческий некрополь и скифские курганы.
   Одним словом "Церковь сайентологов" стремилась к тотальной власти и никогда ни перед чем не останавливалась. И Говард Уайднер был одним из тех, кто связал свою жизнь с этой безжалостной сектой.
   Геофизик устало зевнул и подумывал было возвращаться в лагерь, как увидел приближающихся к нему русских ученых: Алину Ярмолину и Олега Ковальчука.
   - Говард, нам надо с вами поговорить, - сказала Алина.
   Англичанин ничего не ответил. Он бесстрастно глядел на руководителя экспедиции.
   - С кем вы общались по телефону?
   Редкие брови Уайднера поползли ко лбу, но он быстро опомнился и вернул лицу хладнокровное выражение.
   Ковальчук молча стоял рядом с женщиной, поигрывая цилиндрическим фонариком.
   - Повторяю вопрос, - в голосе Алины появилась резкость. - С кем вы разговаривали по телефону несколько минут назад?
   - Я не разговаривал по телефону, - медленно ответил Уайднер и сделал шаг в сторону лагеря.
   Алина жестом остановила его.
   - Говард, вам, конечно, известно, что на нашу экспедицию наложили второй уровень секретности?
   На этот раз англичанин ограничился кивком.
   - Так вот, - продолжала Алина. - У меня есть свидетель, видевший как вы минут десять назад с кем-то разговаривали по сотовому телефону. Мне также известен смысл вашей беседы.
   - Ну и что? - англичанин посмотрел на Ковальчука, ища у геолога поддержки. - Я свободный человек и делаю, что мне вздумается, не так ли?
   - Второй уровень секретности не позволяет общаться с кем-либо не из числа экспедиции до завершения работ.
   - Ларс и Альберт имеют постоянную спутниковую связь с остальным миром, - напомнил Уайднер. - На них, стало быть, это правило не распространяется?
   - Эта часть их работы, - парировала Алина. - А вы так и не ответили на мои вопросы.
   Тяжело вздохнув, Уайднер со свойственным ему безразличием устремил взгляд маленьких глаз в пустоту.
   - Я могу идти? - даже не поворачивая головы, поинтересовался он.
   - На кого ты работаешь, Говард? - неожиданно спросил Ковальчук.
   - Как и все мы, на Европейский Союз, - не задумываясь, ответил англичанин.
   - А откуда тогда эти альтернативные поиски алмазов и золота?
   - Не понимаю, о чем ты говоришь.
   - Зато я понимаю! - в сгущающихся сумерках высокая фигуры Алина выглядела воинствующе. - Требую немедленно передать мне телефон и дать обещание выполнять директиву о неразглашении характера работ до завершения экспедиции.
   - Так ли уж обязательно изымать телефон? - Уайднеру явно не понравилось предложение Ярмолиной. - Одного моего слова будет недостаточно?
   Алина вопросительно глянула на Олега.
   - На первый раз, думаю, можно обойтись и этим, - после непродолжительного раздумья заключила Ярмолина.
   - Обещаю впредь держать язык за зубами, - Уайднер застегнул молнию куртки до подбородка. - А теперь я пойду работать.
   - Да, результаты все представляют через полчаса, - напомнила Алина.
   Глядя вслед удаляющегося к лагерю геофизика, Ковальчук спросил:
   - Почему ты не настояла на том, чтобы он отдал телефон?
   - Он бы этого не сделал, так как понимал: мы узнаем, с кем он общался. А мне сейчас бунт ни к чему.
   - И что ты об этом всем думаешь?
   - Он сотрудничает с каким-то западным синдикатом, пытающимся произвести разведку залежей полезных ископаемых. Если они наткнутся на золото или алмазы, то попытаются выиграть тендер на работу по их добыванию. Я отмечу его поведение в походном журнале и доложу членам комиссии...
   - А я присмотрюсь к нему повнимательней, - Олег задумчиво прищурил глаза и включил фонарик.
  
  
   Подмосковье. Аналитический Центр Росавиакосмоса
  
   Первый шок прошел и Аналитическая Группа, собравшаяся на подмосковном объекте, принадлежащему Роскосмосу, делилась своими предположениями.
   К счастью, сотрудники службы съездили на квартиру к Красновскому и жена астрофизика передала папки с важными, по заверению Рафаэля Илларионовича, документами. Вместе с бумагами она вручила федералам пакет с кожаными туфлями, а то коллеги не забывали подтрунивать над "одетым по-домашнему" именинником. Пришлось переобуться.
   Проблема гамма-излучений не давала покоя.
   Первое что пришло на ум астрофизика, была версия об ошибке.
   - Расчеты могут оказаться неверными, - сказал он в лицо Ерохиной. - Или это гамма-излучение получено не с Земли, а от какого-то космического тела.
   - Поначалу я также так считала, - Ольга Константиновна отпила глоток кофе из миниатюрной чашки. - Но в аппаратуре я не сомневаюсь. Я потребовала технический отчет и была поражена. На спутнике установлены детекторы большой площади и хорошо экранированы. Это позволяет уменьшить влияние тех самых фоновых гамма-лучей, приходящих не из поля зрения приборов. Ошибки здесь быть не может.
   - К тому же используется метод кодированной маски, - добавил Добровольский.
   - Кодированной маски? - переспросил доктор Куралкин.
   - Поскольку отражающая оптика не дает желаемого результата, - объяснял Добровольский. - Телескоп гамма-лучей, установленный на спутнике, состоит из кодированной маски с матовыми и прозрачными элементами. От точечного источника гамма-лучи проектируют узор маски на матрицу детекторов. Причем так, что расположение узора в плоскости матрицы определяет направление на источник гамма-лучей.
   - Не думаю, чтобы я все понял, - признался медик.
   - Одним словом, в источнике и силе излучений сомневаться не приходится, - пришел на выручку генерал Матюхин.
   - Тем не менее, погрешность может быть не мене грандиозной чем приведенные показатели, - не сдавался Красновский. - Гамма-лучи, взаимодействуя с веществами атмосферы, образуют широкую линю вторичных частиц, вызывающих довольно значительную вспышку излучения.
   - Да, - не спорила Ерохина, но по ее виду можно было догадаться, что она вовсе не согласна с подобной точкой зрения. - Но тогда это излучение было бы зарегистрировано и наземной аппаратурой.
   - А разве этого не было сделано?
   - Наземные приборы, в том числе и банальный счетчик Гейгера ничего сверхъестественного не зафиксировал.
   - А вот это уже точно загадка, - пробубнил Красновский.
   - Да вы понимаете, что должно быть с теми людьми, которые живут в этой области?! - чуть ли не вскричал Куралкин. Кофе и пара бутербродов подействовали на этого сбитого массивного доктора положительно. - Эти люди должны были рухнуть замертво!
   - Я бы не спешил делать поспешных выводов, - предостерег Красновский. - Думаю, у нас пока недостаточно информации.
   - Но если отталкиваться от цифр, предоставленных вашей коллегой, то получается, болгары живут в эпицентре ядерного взрыва и, похоже, превосходно себя чувствуют!
   Генерал Матюхин, как обычно, внедрился в спор ученых:
   - Что может быть причиной такого излучения?
   - Да что угодно! - выпалил Удовенко.
   - Хорошо, заменим вопрос: какой мощный источник гамма-лучей ближайший к нашей планете?
   - Конечно же, Солнце!
   - А может ли быть такое, чтобы некоторые гамма-лучи Солнца как-то фокусировались в одну точку, а затем отражались от нее, заставляя считать источником отражатель?
   - Исключено, - отрезал Красновский.
   Матюхин ненадолго умолк, увлекшись очередной сигаретой.
   - А как можно получить столь мощное гамма-излучение искусственным путем? - поинтересовался Добровольский, последнее время следивший за новыми сообщениями, мелькавшими на экране монитора.
   - Да по всякому, - Ерохина неопределенно взмахнула рукой. - Во-первых, упомянутые реакторы. Во-вторых, радиоактивные отходы. Урановое топливо в отходах постепенно выгорает и содержание урана 235 уменьшается, а вместо него накапливаются осколочные элементы. Они-то в течение длительного времени и испускают гамма- и бета-излучения. В-третьих, рентгеновские лучи - эти те же гамма-лучи. Вся разница лишь в том, что рентгеновское излучение вызывается искусственно, а гамма-лучи продукт распада радиоактивных изотопов.
   - Но заметь, Ольга, - внимательно следя за монологом ядерщика, Красновский все же счел нужным вмешаться. - Ни одна радиацинно-химическая лаборатория, применяемая рентгеновскую установку, никогда не получит излучение мощностью сорок мегаэлектрон-вольт!
   - Рентгеновская установка такой мощности не даст, это правда, - не возражала Ерохина. - Но циклотрон - всегда пожалуйста.
   Тут Красновский был вынужден согласиться. В последнее время физики-ядерщики додумались ускорять частицы до умопомрачительных энергий с помощью сравнительно невысокого напряжения. Астрофизик лично видел подобный циклотрон, построенный в Объединенном институте ядерных исследований в Дубне.
   - Простите, что перебиваю вас, - Удовенко скривил лицо. - Но я все равно не могу понять нашу озабоченность этой проблмой. Да, случай уникальный, никто не возражает. Однако исследовать этот феномен можно в обычном, рабочем режиме. Ведь до сих пор нет одназначного ответа как происходят гамма-вспышки. К чему такая срочность?
   Добровольский откашлялся.
   - На то есть две причины, - сухо произнес он. - Первая - природа такого излучения может помочь нам в построении первого в мире термореактора. Это немаловажно, не так ли?
   Все ученые с пониманием покачали головой. В том, что термоядерный синтез - источник энергии в будущем, похоже, никто не сомневался. Россия и Япония даже решились объединить совместные усилия, дабы в ближайшие годы термореактор уже использовался в промышленных целях. В рамках проекта "Международный термоядерный экспериментальный реактор" уже строилась такая установка.
   - А вторая причина? - вопрос любознательного Удовенко вывел остальных из задумчивости.
   - Вторая причина менее радостная, - как-то мрачно промолвил Добровольский. - Вполне может быть, что эти гамма-лучи - результат нового вида оружия массового поражения одной из сверхдержав нашей планеты.
   - Тектоническое оружие? - уточнил Красновский.
   - Именно. Оружие, способное вызывать внешне природные катаклизмы: цунами, торнадо, землетрясения.
   - Вот дьявол! - бросил в сердцах Удовенко. - Час от часу нелегче!
  
  
   Болгария, Южные Родопы
  
   В назначенное время ученый состав экспедиции собрался у Ярмолиной. Отсутствовал лишь Ларс Мейнер, и никто не знал в чем причина неявки немецкого инженера.
   Первым с докладом выступал Ковальчук. Его выступление выдалось лаконичным. Ничего аномального обнаружено не было.
   Уайднер просветил всех присутствующих, поделившись своей новой методикой сейсмоакустических наблюдений. Англичанин направо и налево разбрасывался сложными терминами и многоэтажными фразами. Даже специалистам с мировым именем не сразу все становилось понятным, слыша из уст геофизика подобную витиеватость: волновое поле электроискрового источника при каротажных наблюдениях и межскважинных просвечиваниях в реальных средах и при физическом моделировании соответствуют норме". Приверженца тайной секты совсем не заботил тот факт, что его пронизывают недоверчивые взгляды коллег и всех беспокоит тот злополучный телефонный разговор. Он прошел более сорока семинаров и научился контролировать свои эмоции и держать свои чувства, или скорее бесчувствие, в узде... Отчитав свой сухой доклад, он не дожидаясь уточняющих вопросов, уселся на место. Впрочем, никто, похоже, и не собирался что-либо уточнять.
   Озадаченность вызвал последующий доклад, изложенный Николовым. Высокий худощавый геолог выразил удивление такой противоречивостью при сравнительном анализе микросейсмического фона.
   - Объясните подробнее, - потребовала Алина Ярмолина.
   - Все обстояло как обычно, - начал болгарин. - Обе станции "Диоген" и SGD-SR работали в нескольких режимах: непрерывной и временной записи и с предварительной оценкой регистрируемых колебаний. Все бы ничего кабы не серьезные расхождения с близлежащими стационарными сейсмологическими станциями.
   - Позвольте уточнить! - не выдержал Гофман. - Микросейсмы - это, как вы знаете, непрерывные волны, естественный "шум" Земли. И он зависит не только от истинного сейсмического фона, на него влияет ветер, камнепады, деятельность людей. Ничего странного нет в том, что наши данные расходятся с показаниями станций.
   - Да, но разница существенна. Я бы сказал - на порядок.
   - И какую оценку вы могли бы дать, основываясь на показаниях? - поинтересовалась Алина.
   - Не хотелось бы нагонять паники, но просматривается четкая тенденция повышения сейсмичности. Возможно, придется проинформировать официальные власти, а там дальше - кто знает? - Николов пожал плесами. - Не исключена эвакуация населения...
   Алина сложила руки на груди, а ее лоб перечеркнули ниточки морщин. Вероятность землетрясения она оценивала как шесть к пяти и в специальном докладе обозначала временем тревоги ближайшие восемь месяцев. Более точно обозначить временной диапазон она была не в силах - неоднозначность процесса подготовки землетрясения могла свести "на нет" все проделанные расчеты. В далеком 1991 году в Страсбурге был принят "Европейский кодекс этики прогнозирования землетрясений", согласно которому сейсмопрогноз должен пройти экспертизу специалистов. И вот эта самая экспертная группа, возглавляемая Ярмолиной, все глубже увязала в болото нерешенных проблем.
   - А как, по-вашему, не могут ли такие расхождения быть вызваны поврежденным генератором? - Алина цеплялась за эту идею, как утопающий за соломинку.
   - Я думал об этом, - Николов вновь открыл кожаную папку, из которой выглядывали белые прямоугольники писчей бумаги. - Но "Диоген-Терра" подключен к другому генератору, так что с приборами все в порядке. Меня пугают тот факт, что обе наши портативные станции показывают весьма схожие результаты регистраций...
   - А что тут страшного, не могу понять? - к всеобщему удивлению спросил вечно молчаливый Уайднер.
   - Во-первых, наши показания резко контрастируют с данными болгарских сейсмических станций, а во-вторых, результат наших станций точно совпадает. Это-то и странно...
   - Понятно, - угрюмо бросил Ковальчук.
   - А мне - нет, - вновь подал голос Уайднер.
   - Похоже, у нас началась полоса невезения, - оценила происходящее Алина и встретившись с недоуменным взглядом британца, добавила:
   - Возьмите десяток высокоточных сейсмографов и сделайте замер в одинаковых условиях. Все полученные результаты окажутся более или менее близкими по смыслу. Но разница, исчисляемая пусть даже десятыми долями, все же будет прослеживаться, поскольку для каждого квадратного метра Земли характерен собственный микросейсм...
   - Вот-вот, - вставил Николов. - А в нашем случае прослеживается идентичность вплоть до сотых долей...
   - Мне понадобятся точные цифры, - заявила Алина.
   Николов был готов к подобному распоряжению и передал Ярмолиной файл с вложенными таблицами.
   Некоторое время Алина изучала данные сейсмических станций и в душной палатке воцарилась гнетущая тишина.
   - А насколько можно доверять вашим стационарным станциям? - не выдержал безмолвия Олег Ковальчук. - Если они оборудованы чем-то вроде ССРЗ, то удивляться нечему...
   - Мы уже не ведем гальванометрическую регистрацию на фотобумагу, - со скрытой гордостью произнес Николов. - Верно, Ненко?
   Обращение земляка вывело геолога из состояния задумчивости.
   - Это так, - болгарин по привычке поправил очки. - Станция "Кулевча" оснащалась японскими специалистами в рамках проекта "Посейдон". Там ведется непрерывная регистрация сейсмических сигналов на магнитооптические диски. А после знаменитого выступления госпожи Ярмолиной в Вене, на станцию "Кырджали" установлена широкополосная цифровая американская сейсмическая станция IRIS. Так что аппаратура у нас - суперсовременная...
   В этот момент снаружи послышался шорох, и в палатку заглянула косматая голова связиста Мейнера.
   - Ребята, у нас, похоже, неприятности, - объявил он, протискиваясь внутрь.
   - Это уже неудивительно, - вздохнула Алина, откладывая сводные таблицы в сторону. - Что у тебя?
   - Ничего особенного, если не считать того, что мы сбились с пути.
   - Этого нам только не хватало! - впервые с начала рабочей встречи нарушила молчание Ирина Северная.
   - Прошу всех в Центр Связи, - Ларс Мейнер любезно указал ладонью и, подражая лакеям, склонил голову. На его лице играла совершенно неуместная ироничная ухмылка.
  
   "Центром Связи" немецкий инженер в шутку называл свою палатку. Каждый раз, останавливаясь на ночь, он вместе со студентами оборудовал настоящий радиоузел, обеспечивающий связь с остальным цивилизованным миром. Основными приборами "центра связи" являлись: приемник Topcon, передвижная антенна GEODETIC, и, конечно же персональный компьютер, от которого Мейнера можно было отогнать лишь пистолетным выстрелом.
   Сегодня без связи с навигационной системой "Джи Пи Эс" не обходится ни одна экспедиция, метеослужба и сейсмическая станция. В начале девяностых годов прошлого века сбылась наконец-таки мечта Циолковского: космос стал служить простому человеку. Действительно, сеть американских спутников, объединенных в глобальную систему позиционирования, стала вершиной развития радионавигации. Теперь любой человек мог за считанные секунды связаться со спутниками и получить абсолютно точные географические координаты, вычислять скорость всевозможных передвижных объектов и кучу всяческих полезных деталей. Для этого всего-навсего был необходим навигатор, продающийся во всех крупных спортивных магазинах мира.
   Ларс Мейнер уселся в раскладной шезлонг, заменявший в экспедиции традиционное кресло, и щелкнул по клавишам.
   - Глядите, - инженер ткнул указательным пальцем в жидкокристаллический экран монитора.
   Перед глазами встревоженных ученых появилось трехмерное изображение матушки Земли.
   - Да можешь ли ты объяснить, что, в конце концов, происходит? - у Ковальчука стали сдавать нервы.
   - Терпение, мой друг, - не оборачиваясь, бросил Мейнер.
   Изображение планеты сменилось картой небосвода с номерами видимых спутников. Справа всплыла панель гистограммы, свидетельствующей о силе сигнала каждого из спутников и погрешность навигации.
   - Вот - пожалуйста, - хмыкнул Мейнер, кивая на экран.
   Остальные ученые, расположившиеся за спиной немца, переглянулись.
   - Не мог бы ты, Ларс, просветить нас непутевых в суть дела? - съехидничала Алина. Он все еще не понимала, в чем заключалась проблема, не позволившая Мейнеру присутствовать на ежевечерней "планерке".
   - Поглядите в окно навигации, - на этот раз Ларс не стал тыкать пальцем, а перевел курсор мыши в нижний правый угол экрана. - Разве не понятно?
   - Нет, - вымолвил Ковальчук.
   - Да что ж тут неясного? Как, по-вашему, эти показатели соответствуют истине? Посмотрите на определение широты и долготы, и поймете, что спутники взбесились.
   - В самом деле, - Алина прищурила глазки. - Если верить этим данным, то мы сейчас не на юге Болгарии, а где-то возле экватора. Наверное, сбились настройки.
   - Если бы, - угрюмо усмехнулся Мейнер. - Та же карусель происходит и с другими цифрами. Пройденный путь, мгновенная и средняя скорость, высота над уровнем моря. Все - вверх дном! Даже электронный компас барахлит...
   - Такое раньше бывало? - спросил Велков.
   - Неполадки случались, но дать объяснение тому, что творится сейчас - я не в силах.
   Алина потерла лоб. Уж больно все шло наперекосяк, а она к подобному развитию событий не привыкла. Ситуация грозила выйти из-под контроля и это угрожало прервать работу экспедиции. Однако всякой вещи есть свое объяснение, - так любила повторять мать Алины, привившей дочери любовь к сейсмологии. Ярмолина зарекомендовала себя человеком, никогда и ни перед чем не сдающимся.
   "Так будет и на этот раз", - напутствовала сама себя Алина и склонилась над столом, где расположился ноутбук.
   - Ты используешь систему "Джи-Пи-Эс". Попробуй нашу "ГЛАНАСС".
   Российская навигационная система была призвана конкурировать с американской, но постоянные грифы "совершенно секретно", отбили желание у инвесторов связываться с российским проектом. Тем не менее, система все же была запущена, но воспользоваться ею могли лишь лица, имевшие специальный допуск. Родопская сейсмологическая экспедиция относилась к тем, счастливчикам, которые имели право получать информацию с российских спутников.
   - Я перепробовал все, - тряхнул головой Мейнер. - И русскую "ГЛОНАСС" и европейскую "Галилео"... Без толку! Более того, сейчас увидите, что произойдет, если мы обновимся.
   Пара щелчков по клавиатуре и цифры в панели изменились.
   - Теперь мы имеем совершенно другие, однако, все так же далекие от правдоподобности, показатели.
   - Сдается мне, - Ковальчук стукнул по плоскому экрану ногтем указательного пальца, - навигатор действуют как обычный генератор случайных цифр.
   - Именно! - воскликнул Мейнер. - И я ума не приложу, как заставить эту железяку работать нормально!
   - Жаль, - скупо заметил Ненко Велков. - Тепер мы не сможем синхронно обрабатывать все пять пунктов. А также придется попотеть при прокладывании маршрута.
   - Надеюсь, мы все же сумеем выбраться из этой горной тюрьмы? - на сей раз вопрос задал молчавший доселе Дженаро Трамбола.
   Ларс энергично закивал.
   - На электронной карте, как видите, отображен пройденный путь. Здесь все функционирует нормально. При желании мы всегда можем обратиться к схеме своих блужданий, - Мейнер клацнул мышью. - Пожалуйста, вот сколько мы протопали за предыдущие дни. Можно посмотреть в любом масштабе: от десятков ярдов до миль.
   - Не знаю, что еще выкинет твоя ЭВМ, - Алина посмотрела на часы, охватившие запястье: 23.15 по местному времени. Поздновато. А ведь экспедиции, работающие в горах, выступают в путь не позднее пяти утра. Люди не успеют выспаться. - Но сделай копию и распечатай пройденный путь. В настоящий момент бумага - лучший способ хранения информации.
   - Как будет угодно, - развел руками Мейнер.
   Он покинул шезлонг и направился к дальнему углу палатки, где лежал ящик с десятком пакетов бумаги.
   - На всякий случай, мы сможем воспользоваться "Возвращением", - копаясь в груде бумаг, говорил Ларс. - Это разработанная мною программа, поможет при желании вернуться на базу пройденным путем.
   Вставив лист бумаги в лоток лазерного принтера, Мейнер отправил изображение маршрута на печать. Одновременно с этим он запустил программу "Возвращение".
   - Всякий раз, когда выдавалась возможность, я делал запись, - хвастался немец. - Проще говоря, ставил на электронной карте пометки.
   На экране появилась топографическая карта местности с множеством пиктограмм, под которыми мигали подписи: "пункт 1", "дневная стоянка 1", "ночной лагерь 3" и так далее.
   - В случае чего, я одним щелчком могу вызвать на экран схематичное отображение пройденного пути. Все точки соединятся линиями, затем включиться коррекция, и линии обогнут озера, ущелья и непроходимые горы. Так что мы с девяносто девяти процентной вероятностью получим точную копию перемещения экспедиции. Кроме того, я снабдил программу еще одной милой вещичкой: если мы вздумаем вернуться назад этим путем, то получим ценные сведения относительно расстояния и времени прибытия...
   - Все это, конечно, чудесно, - оборвала монолог инженера Алина. - Но кто-нибудь объяснит мне: что здесь творится?
   Ученые поспешили отвести глаза, поскольку никто не изъявлял желания брать на себя роль всезнающего доки.
   - Что ты имеешь в виду? - Ковальчук набрался смелости задать встречный вопрос.
   Ярмолина посмотрела на земляка так, как смотрят на ребенка, не понимавшего очевидного.
   Во время решения каких-то неотложных дел с российскими коллегами, Алина автоматически переходила на родной язык. Лишь потом она сносно объяснила Трамболе и Уайднеру общий смысл общения с российскими учеными. Сейчас наступил именно тот момент, когда Алина перешла с английского на русский.
   - У нас по непонятным причинам вышел из строя генератор, наши данные расходятся с показателями стационарных станций, система навигации полетела ко всем чертям! - впервые с момента похода в Родопы, Алина сорвалась на крик. - И ты меня спрашиваешь: что я имею в виду?!
   Алина решила не добавлять к перечисленным неприятностям странный телефонный разговор Уайднера, считая это преждевременным. Да и по-русски кроме россиян понимали лишь болгарские ученые, так что для западных специалистов ее тирада в любом случае прошла бы мимо ушей.
   - У меня в сотовый телефон также внедрен навигатор "Джи-Пи-Эс", - осторожно произнес Уайднер.
   Трамболла оторвался от почесывания кудлатой бороды и метнул усталый взгляд на англичанина.
   - А я думал, мобильная связь в виду повышенной секретности запрещена.
   - Так и есть, - кивнула Алина. Ей выдался отличный шанс поделиться со всеми членами экспедиции обстоятельствами недавнего разговора с Уайднером. - Однако Говард обещал не пользоваться мобильной связью.
   Ярмолиной так и не хватило отваги рассказать о инциденте с телефоном.
   - Вот как? - не сдержал насмешки итальянец. - Иметь под рукой сотовый и никому не звонить? По-моему, это равнозначно возвращению из командировки с неиспользованными презервативами.
   Трамболла не стеснялся в выражениях, его даже не смущало присутствие женщин. Еще бы, итальянский геолог вел с точки зрения Алины не совсем порядочный образ жизни. Оказывается, у Трамболлы имелось две семьи. Одна - официальная; здесь все как положено: жена - преуспевающий юрист, сыновья - ведущие специалисты в античной археологии. Словом, мир и благополучие. Вторая семья вынуждена была вести тайную жизнь, ибо в противном случае Трамболла рисковал оказаться в эпицентре скандала, а это угрожало всей его карьере. Тем не менее, итальянец не скрывал о двойной жизни от коллег по экспедиции и делился подробностями о своих семьях. Анжела, понятное дело, официально в браке с Дженаро не состояла, но имела для Трамболлы, куда большее значение, нежели его законная избранница Теора. Анжела воспитывала сына Себастьяна, которому недавно исполнилось два года, и свыклась, со своей участью. По контракту Трамболла должен двое суток в неделю отрабатывать в лаборатории Неаполя, но на самом деле сорок восемь часов в неделю он проводил в кругу своей тайной семьи.
   - Может, стоит проверить навигатор сотового? - предложил Велков.
   Из этой затеи ничего хорошего не вышло, кроме выяснения одного обстоятельства: в неисправности оборудования сомнений уже быть не могло. Навигатор, встроенный в мобильный телефон "Сименс" не функционировал. Вернее работал с теми же нарушениями, что и пресловутый "Центр связи" Мейнера.
   Скопление большего количества людей в замкнутом пространстве делало воздух тяжелым и спертым, поэтому Алина предложила покинуть майларовую палатку.
   Прохладный горный воздух бодрил и действовал отрезвляюще. Ковальчук достал из нагрудного кармана пачку сигарет и закурил.
   - Что будем делать? - задавая вопрос, геолог смотрел на Алину.
   - Нельзя ли по-английски? - Трамболла негодующе мотнул головой.
   Олег никак не отреагировал на замечание итальянца, продолжая пристально смотреть на Ярмолину и одновременно наслаждаться сигаретой.
   - Значит, ты, Ларс, не можешь дать ответа, почему навигация вышла из строя? - вопрос Алины был риторическим, и она по сути ни к кому не обращалась. Просто руководитель экспедиции пыталась еще раз проанализировать ситуацию и лучшее средство для этого - рассуждать вслух.
   Тем не менее, Мейнер ответил:
   - Я знаю одно: это не поломка.
   - Почему ты так решил?
   - Дело не в программном обеспечении, поскольку в навигаторе Уайднера такая же чертовщина. Ни в чем не виноваты и спутники, - в конце концов, мы хоть и не имеем возможности получить с их помощью данные, но воспользоваться спутниковой связью можем вполне. Хоть сейчас активизируй ретрансляторы и получишь высокоскоростное соединение с любой точкой мира. Дело в другом.
   - В чем же?
   - Я не знаю, - Мейнер отмахнулся, словно его донимал рой москитов. Отыскав пустую, валявшуюся подле палатки канистру из-под питьевой воды, немец оседлал ее верхом.
   - Система "Джи-Пи-Эс" небезгрешна, - осторожно промолвила Ирина Северная. Ее ветровка-безрукавка хлопала на ветру, и Веклов услужливо накинул на плечи россиянки красную куртку - часть обмундирования, которое пловдивский текстильный завод специально разработал для высокогорных экспедиций. - У моего мужа навигатор вмонтирован в приборную панель автомобиля, и я знаю, как часто он дает сбой. Высотные здания Москвы частенько становятся барьером, через который сигналы со спутника не способны проникнуть. Родопские горы, наверное, тоже могут создавать помехи...
   - Это исключено, - отрезал Гофман. Веселый толстяк имел уставший вид: по массивной шее скатывались ручейки пота, а на осунувшемся лице застыло выражение некоего безразличия. - Спутниковую связь мы поддерживаем с первого дня экспедиции, но таких казусов как сегодня мы не имели. Кроме того, здесь мы имеем связь с более чем сорока спутников, а по статистике - уже только восемь спутников могут дать координаты с точностью до девяноста девяти и восьми десятых процента... На технику и электронику пенять не стоит.
   - Значит, за всем этим стоит человек, - процедил Трамболла со свойственным ему цинизмом.
   В глазах Алины загорелся огонек интереса.
   - Ты, полагаешь, кто-то намерено мешает нам нормально работать? И кто это может быть? Специалисты ЕЭС, отвечающие за связь с экспедицией?
   При временной комиссии Евросоюза, занимающейся проблематикой возможного родопского землетрясения, круглосуточно функционировал "отдел связи с экспедиций". До двадцатого июня, то есть до описываемых событий, двусторонняя связь между Ярмолиной и комиссией находилась в дежурном режиме: стороны обменивались информацией каждые три часа с шестичасовым ночным перерывом. Экспедиция информировала комиссию о текущих делах и графике передвижения, а "центр" в свою очередь предоставлял сводку погоды. Этим вечером Алина впервые подумывала об экстренном выходе на связь.
   - Почему же крот должен завестись именно в комиссии? - Трамболла хрипло усмехнулся. - Вредителем может быть и один из нас.
   - Очень удачная шутка, - прыснул Гофман. - Только немного неуместная.
   - Отчего же? - не сдавался итальянец, в очередной раз, запуская пятерню в бороду. - Все мы нередко работали как в государственных учреждениях, так и в частных структурах. Кто знает, может один из нас преследует свои, неизвестные остальным, цели? Я, к примеру, всю жизнь веду двойную игру: две жены, две семьи, и все прочее... - Умолкнув на пару секунд, Трамболла добавил: - Полагаю, нельзя отбрасывать мое предположение.
   После такого откровения, Алина с трудом сдержала желание оглянуться на Уайднера. Если в ее команде завелся паразит, то англичанин - первый в списке подозреваемых.
   Хотя, что она знала об остальных участниках экспедиции?
   Ларс Мейнер, несмотря на его фундаментальный вклад в науку, был известен как гуляка и бунтарь. Алина слышала, что в конце восьмидесятых Ларс возглавлял какую-то общественную организацию, борющуюся за разрушение Берлинской стены и воссоединение обеих Германий. Много лет спустя Ларс пришел к выводу, что будущее человечества принадлежит электронике, и занялся самообразованием. Мечтой Мейнера являлось доминирование Германии на мировом рынке высоких технологий. Однако стать равным конкурентом США, Японии и Китаю - не так просто, поэтому Ларс со временем распрощался с несбыточными грезами, и сконцентрировался на том, что умел делать лучше всех в Германии - программировании. Алина знала: немецким инженером нередко интересовались стражи правопорядка. Причем Мейнер подозревался в злодеяниях, связанных с проникновением в электронные базы данных правительства и Интерпола. Учитывая все изложенное, Алина пришла к выводу: Ларс вполне мог ввести научную группу в заблуждение... А мотив для такого человека как Мейнер может быть самым тривиальным: например, заставить весь ученый мир Европы переосмыслить теоретические разработки Ярмолиной и объявить их несостоятельными...
   Ковальчука со всей его кротостью и покладистостью также нельзя было сбрасывать со счетов. Олег имел достаточно прочные связи с руководством многих горнодобывающих и металлургических компаний, и у него могло найтись множество поводов для лоббирования чужих интересов.
   Дженаро Трамболла настолько часто поносил горы и саму идею экспедиции, что это само по себе наводило на размышления о причастности итальянца к происходящему. Гнев и упрямое недовольство могло служить отличной маскировкой истинным мотивам итальянца. Хотя Алина прекрасно знала: о своих коллегах сейсмолог отзывался примерно так же как и о Родопских горах. Не зря итальянские специалисты сторонились этого злобного бородача, который-то и прославился исключительно благодаря скандалам.
   Что касается Альберта Гофмана, то этот человек не гнушался зарабатывать на жизнь всеми доступными способами. В биографии сейсморазведчика значился даже такой неприятный факт, как взяточничество. Несколько лет назад Альберт наживался за счет абитуриентов, поступающих в Санкт-Петербуржский институт точной механики и оптики. Гофман занимался обыкновенным сводничеством: он находил клиентов, готовых заплатить за поступление и знакомил их с ректором. Так уж сложилось, что ректор являлся давнишним приятелем Альберта, и никогда не скупился на комиссионные за "поставку" студентов.
   Ирина Северная в глазах Алины выглядела самым безобидным ученым в группе и неспособной на подобные проделки. Во-первых, Ира хуже остальных разбиралась в сложной аппаратуре, а во-вторых, Алина не могла придумать ни одного мотива, толкавшего Северную на злоумышленные действия.
   О болгарских ученых Ярмолина была мало информирована, и мнение об этом ученом дуэте составляла исключительно основываясь на собственных наблюдениях.
   Иван Николов вечно возился со своими студентами, заставляя бедолаг выполнять бесконечные практикумы и эксперименты. Он мог неустанно рассказывать о минералах и постоянно приглашал к себе в гости, заявляя, что его домашняя ракия, как называли в Болгарии пшеничную водку, лучшая в мире.
   Ненко Велков Алине сразу понравился. И хотя этот человек был по специальности геологом, познания Велкова поражали своей разносторонностью. Ненко интересовала астрономия, психология, география... Но душа его была отдана истории древней Болгарии, изучение которой стало для Велкова настоящей страстью. Этот человек, напоминавший Алине мудреца Аристотеля, каждый вечер у костра открывал иностранным ученым новую, неизвестную для чужестранцев, Болгарию. В рассказах шестидесятилетнего геолога Болгария представлялась таинственнейшей страной, неохотно раскрывающей свои вековые секреты. Алина с замиранием сердца вслушивалась в прекраснейшие истории Велкова, которые не включались в учебники и не освещались всемирно известным каналом "Дискавери". Именно от Велкова Алина впервые услышала о "послании аргонавта Орфея ко всем потомкам", о "Оголице на Велико Тырново", - уникальных святых обителях, с высоты птичьего полета напоминающих гигантские бусы, о таинственных монастырях, сокрытых от мирских глаз...
   Увлекаясь рассказами об истории, Ненко Велков редко говорил о себе. Он бегло поделился основными вехами своей биографии: окончил университет, женился, проработал в рудных шахтах известного месторождения Мадан, где заработал бронхиальную астму, воспитал сына... Алина, конечно, владела весьма скудной информацией относительно частной жизни Велкова, но за время, проведенное в обществе болгарина, она не могла упрекнуть его ни в чем...
   - По-моему, наша рабочая встреча затянулась, - Ларс встал с канистры. - Если я больше не нужен - могу ли я удалиться?
   Поспешность Мейнера вызвала улыбки у ученых. Ни для кого не было секретом: с первого дня путешествия, инженер сблизился с миловидной студенткой Снежанкой, которая тайком пробиралась в его "центр связи" каждую ночь. Вот и сейчас он спешил на свидание к своей симпатичной болгарочке.
   - В самом деле, - отозвался Трамболла. - Завтра - тяжелый день...
   - Хорошо, - Алина несколько раз кивнула. - Объявляется семичасовой отдых.
   - Во сколько же выступаем? - удивился Велков. Несложный подсчет свидетельствовал, что утренний выход ожидается не в пять утра, что уже вошло в привычку, а на один час позже.
   - Утренний выход откладывается до особого распоряжения, - твердо произнесла Ярмолина. - У нас очень много нерешенных проблем, чтобы продолжать путь. Идите и выспитесь, как следует, - словно случайно взгляд Алины скользнул по неуемному Мейнеру. - Завтра нам придется серьезно поработать.
  
  
   Сандански, гостиница "Интеротель"
  
   Мэт Шеффилд лежал на кожаном пружинистом диване и лениво клацал по кнопкам пульта дистанционного управления. На экране плазменного телевизора "LG" мелькали картинки, но Шеффилд никак не мог остановить выбор на каком-либо из каналов.
   Конечно в городе Сандански, находящемся на границе Болгарии и Греции можно было провести ночь с большим шиком, нежели просмотр телевизора, но Шеффилд предпочитал не покидать гостиничного номера.
   В дверь постучали и Шеффилд отложив пульт, поплелся открывать. Проходя мимо огромного, во весь рост, зеркала, он отметил, что выглядит не то постаревшим, не то уставшим. В свои пятьдесят три года англичанин, курировавший деятельность "Церковь сайентологии" в Болгарии, имел вид шестидесятилетнего человека. Редкие седые волосы и густые паутины морщин безусловно старили его, но взор карих глаз сохранил красоту молодости, что как-то компенсировало общее увядание. Критически относился Шеффилд и к объемному животу, придававшему его фигуре тучный, слегка отталкивающий вид. Однако с годами англичанин все меньше замечал свои недостатки. Более того, благодаря аутотренингу по специальной методике основателя сайентологии Рона Хаббарада, он научился выдавать собственные пороки за достоинства...
   - Кто? - хриплым голосом поинтересовался Шеффилд, касаясь дверной ручки.
   - Ужин в номер, - послышалось снаружи.
   На часах стрелки неуклонно приближались к цифре "12", но согласно этикету гостиницы "Интеротель", любую пищу, которую клиент заказывает в номер после восемнадцати часов, следует именовать "ужином".
   Открыв дверь, Шеффилд пропустил внутрь симпатичную девушку, толкавшую впереди себя столик с яствами.
   Расплатившись с работницей отеля, англичанин на миг ощутил легкий зов похоти. За время пребывания в Болгарии, он ни разу не воспользовался услугами местных жриц любви, и это вносило определенную нервозность в его мысли. Но Шеффилд твердо решил не предаваться любовным потехам, покуда его миссия не завершится. К тому же для воздержания имелись и другие, более веские причины. Во-первых, для сексуального удовлетворения Шеффилду надо было отыскать женщину, способную длительное время переносить физическую боль, а во-вторых, спутавшись с путанами, он рисковал оказаться в поле зрения полиции. А там недалеко и до экстрадиции в Грецию, где Шеффилда обвиняют в десятке преступлений. Этот факт дамокловым мечом весел над англичанином, причем от Сандански до греческой границы было всего двадцать два километра.
   Причина, по которой увесистое брюхо англичанина бросалось в глаза, была банальна: страсть предаваться чревоугодию перед сном. Вот и сейчас на передвижном столике перед Шеффилдом красовался шопский салат, кюфте, представляющее собой десяток тонких свиных котлет со специями, пакет персикового сока и высокая бутылка ракии - "Бургасска Мускатова", лучшей водкой, производимой в Болгарии.
   Шеффилд наполнил хрустальную рюмку прозрачной жидкостью и сунул в рот пару котлет. За неделю, проведенную в Болгарии, англичанин выпил уже около пяти литров водки и рисковал спиться, но иное, альтернативное развлечение, считал для себя недоступным.
   Человек, которого курировал Шеффилд, нынче находился далеко в Родопских горах, продолжая работать в сейсмологической экспедиции. Имя этого человека - Говард Уайднер, и именно с ним Шеффилд разговаривал по телефону несколько часов назад, вызвав волну негодования со стороны Ярмолиной.
   И хотя "Интеротель" предлагал массу удовольствий: кегельбан, бильярд, игровые автоматы, занимательные экскурсии и прогулку на вертолете, Шеффилд предпочитал одиночество. В последнее время "Церковь сайентологии" окутывала своими невидимыми щупальцами Болгарию, и ей это мало-помалу удавалось. Поскольку эта славянская страна все прочнее интегрировалась в Европейский экономический союз, то инвестиции могли принести отличные дивиденды. Многие западные бизнесмены скупали недвижимость на черноморском побережье, где через пару лет выстроят комфортабельные отели и дома отдыха. Да что говорить, даже "Интеротель", служивший для Шеффилда чем-то вроде резиденцией, был построен австрийцами, и предназначался в основном для французских и немецких туристов.
   В последнее время Сандански стал для Болгарии не менее важным туристическим объектом, чем прославленные Албена и Солнечный Берег. Наличие минеральных источников, с температурой до восьмидесяти градусов, горный воздух и постоянная влажность превратили Сандански в единственное место в Европе, где у страдающих бронхиальной астмой полностью исчезают приступы отдышки.
   Шеффилду понадобилось уничтожить порцию кюфте и осушить полбутылки водки, чтобы чувство легкого удовольствия растеклось по телу жаркими струями. Он подумал о Говарде Уайднере: чем интересно занят его земляк, которому выпал шанс приумножить достояния Церкви?
   Болгария давно манила к себе сайентологов. Последние археологические открытия, совершенные на территории этой балканской страны, навевали лидерам секты мысли об обогащении своих кладовых новыми артефактами.
   А началось все 26 августа 2002 года, когда болгарские ученые Николай Овчаров и Даниель Коржаманов при раскопке храма "Святого Архангела Михаила" под Кырджали наткнулись на бронзовый реликвариум. Внутри этого крестоподобного ковчега находились деревянные щепки. Длительное изучение этих осколков ознаменовалось сенсационным открытием: непонятные кусочки древесины, как оказалось, являлись щепками мирта, произраставшего в Палестине две тысячи лет назад. В тот же день весь мир облетела новость о том, что в Болгарии обнаружены кусочки креста, на котором был распят Христос. Дальнейшие исследования пролили больше света на так называемые "кырджалийские щепки". Историки установили: мать императора Константина, надумавшая выстроить храм, каким-то чудом вывезла из земли обетованной осколки распятия и даровала их вновь возведенному святилищу.
   Разумеется, далеко не все восприняли сию весть как безоговорочный факт. Были и такие, а к ним в основном относились люди науки, кто почитал "кырджалийские щепки" банальной рекламой, призванной привлечь в Болгарию дополнительные орды туристов. Как бы там ни было, жена одного из ученых, считавшихся ранее бесплодной, после посещения этого места, забеременела и по истечении положенного срока родила близнецов. Чудом закончился и визит одного из монахов, - проведя в неустанных бдениях подле ларца с "кырджалийскими щепками" он напрочь избавился от псориаза, мучившего несчастного последние сорок лет... Паломники из других европейских стран не заставили себя долго ждать и вскоре наводнили Кырджалийский район, как мусульмане Мекку. Неподалеку от раскопок уже завершалось строение отеля для приезжих верующих.
   Сайентологи также поначалу заинтересовались "балканским чудом", но поскольку так и не смогли заполучить прямой доступ к святыням, вынуждены были забыть об этом.
   И сейчас Шеффилд не питал особых иллюзий относительно успеха миссии Уайднера. Большая часть Родоп прошла геологическую разведку и кроме новых залежей цинка или свинца ожидать чего-то большего было бы наивным ребячеством. Однако английский центр хаббардистов, после того как выяснилось, что член секты включен в состав экспедиции, настаивал на полноценной проверке Родоп на наличие в их недрах золота или алмазов. Косвенными фактами, говоривших в защиту такого решения, выступали дошедшие до наших дней упоминания фракийских мудрецов, где Родопы буквально изобиловали золотом, платиной, железной рудой и алмазами.
   Мэт Шеффилд имел свое мнение на этот счет и помнил: те же самые мудрецы всерьез считали Родопы самыми высоченными горами в мире, а Землю - плоским диском, зиждущемся на трех слонах. Однако приказы "сверху" обсуждению не подлежат. К тому же сам Уайднер не раз высказывался, что предыдущие разведки месторождений проводились без суперсовременной аппаратуры и, в конечном счете, вполне может оказаться так, что в Родопах отыщется золотоносная жила. Если эта бредовая гипотеза и впрямь подтвердится, то в дело вступят несколько горнодобывающих синдикатов, давно приобщившихся в стан "Церкви сайентологов". Компетентные люди проведут переговоры с официальными властями, как это случалось в Заире, Боливии и Албании, после чего можно будет смело буравить болгарскую землю.
   Но на сегодняшний день, а точнее - ночь, кроме этих самых "если" - ничего более реального не имелось.
   Англичанин в очередной раз наполнил рюмку и вышел на балкон. Если в номере неутомимый кондиционер прекрасно делал свое дело, то здесь воздух казался горячим и непривычно влажноватым. Тем не менее, Шеффилд не спешил возвращаться в прохладный уют своего "люкса". Перед ним открывался прекрасный вид на белые отвесные горы, а вдалеке играли Сиртаки. Выпитая водка и ночной колорит городка вызывали ощущение умиротворения... Это напомнило дни молодости... Вечной молодости, когда атлетически сложенный Мэт был лучшим футболистом колледжа, а это было куда почетней, чем слыть лучшим математиком. Девчонки любили именно спортсменов, а не всезнаек с толстенными очками. В те далекие годы Мэт Шеффилд мечтал о карьере журналиста... А потом... любимая девушка притащила его на какой-то семинар о "построении силы воли", затем последовали курсы "психоанализа", "изучение дианетики" и Шеффилд сам и не заметил как превратился в автомат управляемый "духовными наставниками".
   "Что можно выудить из этой экспедиции, кроме информации о драгоценных металлах?" - в который раз спрашивал себя Шеффилд. Он нахмурил брови и даже позабыл о греющейся в руке рюмке. Уж очень позорным будет он выглядеть, коль придется возвращаться с пустыми руками.
   Унылый взгляд Шеффилда скользнул по белобоким горам... И тут англичанин понял: ответ лежит на поверхности!
   Выудив из нагрудного кармана шелковой рубахи мобильный телефон, он попытался связаться с Уайднером.
  
  
   Подмосковье, Аналитический Центр Росавиакосмоса
  
   - Было бы неплохо пару часов покемарить, - предложил Удовенко, расхаживая по залу. - Среди нас пионеры не числятся. У меня уже давно глазенки слипаются.
   Последние несколько часов Аналитическая Группа занималась уточнением данных: ученый совет выразил желание перепроверить показания спутника. И когда подтверждение было получено, словопрения продолжились.
   - Нам надо выработать план действия, - заявил Матюхин. Он уже выкуривал двадцатую сигарету и выглядел обессиленным.
   - И что вы предлагаете? - Добровольский скрестил пальцы и вытянул руки. В суставах кистей послышался негромкий хруст. - Высадить десант в этой точке? Или вскрыть памятник архитектуры ракетой "земля-земля"?
   - Мне сейчас не до шуток, Олег Михайлович, - генерал выдохнул облако дыма.
   - Мне тоже, - сказал Добровольский. - Но что вы имеете в виду, говоря "выработать план действий"?
   - Не помешало бы связаться с министром обороны. Сейчас в Черном море находится судно связи "Одограф" Северного флота, - поделился информацией Матюхин. - Поскольку сейчас наблюдается активность НАТО именно на южных рубежах России, "Одограф" выполняет учения вместе с кораблями Черноморского флота. Думаю, с помощью этого радиоразведывательного корабля мы сможем получить проверочные и дополнительные данные.
   - Что ж, - Добровольский провел тыльной рукой ладони по щеке. - Это в вашей компетентности. - Поступайте, как знаете.
   - Я займусь этим, - Матюхин подобрал со столешницы измятую пачку сигарет и направился в сторону лифта
   К овальному столу подошел Красновский. Последний час он вместе с Удовенко изучал материалы, посвященные тектоническому оружию, привезенные из Института физики Земли РАН, и похоже у ученых появились новые идеи.
   - Если версия о "тектоническом оружии" остается основной, - сказал Красновский, - то возникает множество нестыковок и уточняющих вопросов.
   - Я вас слушаю, - отозвался Добровольский.
   - В настоящее время вызвать землетрясение искусственным путем можно, насколько я знаю, только с помощью подземного ядерного взрыва.
   Изучавшая какие-то документы Ерохина внезапно подняла голову:
   - Ну и что?
   - Как что? - оторопел Удовенко. - Не хочешь ли ты, Ольга, сказать, что полторы тысячи лет назад кто-то замуровал в этот болгарский памятник ядерный заряд? И кто же это мог быть? Физики-ядерщики Византии?
   Красновский жестом дал Удовенко замолчать:
   - Дело даже не в этом. Сила излучения, которую мы имеем, не имеет ничего общего с мощностью с атомной бомбы, - астрофизик помахал над столом листом бумаги, в котором, очевидно, были приведены цифр. - К тому же, как объяснить тот факт, что гамма-излучение зафиксировано только сейчас?
   - Ответов может быть уйма, - отмахнулась Ерохина. - Ты ведь читал материалы по проекту "Меркурий-18"?
   Красновский кивнул и принялся поглаживать раздвоенную бородку.
   Еще в далеком 1979 году азербайджанский геофизик Икрам Керимов сделал фундаментальное открытие, позволяющее создать боковые ветви для перетока энергии в нужный район. Этому заявлению предшествовала кропотливая работа по выявлению закономерности аномальных изменений перед землетрясениями. Методика Керимова позволила зафиксировать приближение этого природного бедствия в Исмаилах за четыре дня, в Румынии - за десять дней, на Курилах - за две недели. Тут же изобретение было засекречено, и все документы научной группы Керимова угодили в Генштаб Министерства Обороны СССР.
   Так родился крупномасштабный военный проект по разработке тектонического оружия "Меркурий-18".
   На эту военную программу трудилось двадцать два научных учреждения и неизвестно чем бы все это закончилось, кабы не распад Советского Союза. Впрочем, сам Керимов и вся его научная группа вместе с семьями эмигрировала в ЮАР, и больше о нем известий не было.
   - Насколько я знаю, - вступил в диалог малоразговорчивый Куралкин, - Разработка подобного оружия запрещена конвенцией ООН.
   Добровольский от души рассмеялся:
   - И вы верите, что все страны свято соблюдают резолюции Организации Объединенных Наций?
   - Не знаю, - пожал широкими плечами доктор. - Но проводить геофизические эксперименты над своей же планетой, по-моему, неразумно.
   - А я вот полагаю, что тектоническое оружие пока недоступно человечеству, - Удовенко излучал уверенность. - Ученые еще не научились управлять мощностью, периодичность и длительностью ядерного взрыва.
   - Ага, - с сарказмом произнесла Ерохина. - То же самое недавно говорили о плазменном оружии. А теперь всерьез рассматривается вопрос о создании в России первой в мире плазменной ПВО.
   - А это что еще такое? - Куралкин изобразил искреннее любопытство. Само словосочетание "плазменное ПВО" звучало для доктора как название фантастического рассказа.
   - Тоже из орудий будущего, - Ерохина искоса взглянула на Удовенко. - Верно, коллега? Или это секрет?
   - Никакой военной тайны здесь нет, - отмахнулся пожилой ученый. - Давно, в принципе, известно, что каждый объект, летящий со сверхзвуковой скоростью, испускает опережающий сигнал. Это возникает оттого, что объект тревожит воздушную среду, создает турбулентность, но это никуда не спрячешь. Будь это артиллерийский снаряд, крылатая ракета или метеорит. Вот мы и работаем с эдакими сгустками холодной плазмы, которые ранее просто не фиксировались.
   - А как же они будут сбиваться? - Куралкина, похоже, заинтересовал этот вопрос.
   - Очень просто. Мы будем отражать этот сигнал, что приведет к разрыву объекта на куски.
   Красновский кивнул:
   - Все верно. Принцип зеркала.
   Добровольский посчитал, что тема беседы переходит в иное русло, и поспешил исправить положение:
   - Вернемся к нашей проблеме. Тектоническое оружие не обязательно должно быть ядерным. Это может быть электронная бомба, а сила ее обусловлена импульсивным электромагнитным излучением. Над таким оружием сейчас работают в Австралии. Не хочу вдаваться в подробности, но в теории этой "электроникой" можно наводить на противника шторм, ураган, циклоны и землетрясения.
   Подобное объяснение выглядело более правдоподобным и Красновскому потребовалось время, чтобы обдумать слова директора управления. Рафаэль Илларионович знал: с момента начала подземных ядерных испытаний частота землетрясений удвоилась. Да и что скрывать: человеческая деятельность также считается весомым фактором рождения землетрясений. Добыча газа и нефти, карьерные разработки, создание огромных водохранилищ, так или иначе, сказывались на сейсмичности земли. Так почему бы ни попробовать закопать в землю какую-то электромагнитную бомбу и не шарахнуть где-то подальше от своих границ?
   В конце концов, люди всегда стремились усовершенствовать прежде всего оружие. За последние неполные шесть тысяч лет на нашей горемычной планете прогремело пятнадцать тысяч больших и малых войн, унесших жизни четырех миллиардов человек. Если проанализировать всемирную историю, то получается, что общее мирное время цивилизации исчисляется всего тремя веками. И не было никаких предпосылок, будто бы в третьем тысячелетии сложившаяся тенденция поменяется.
   И все же основной проблемой оставался возраст барельефа, в недрах которого скрывался странный источник гамма-излучения.
   - А почему по этому вопросу не бьют тревогу остальные космические державы? - со свойственной простотой поинтересовался Куралкин.
   Красновский с трудом сдержал ухмылку: банальность в рассуждениях доктора нравилась ему все больше.
   - А почему вы так уверены, что где-то в бункерах НАСА не ведется подобная дискуссия? - астрофизик задал встречный вопрос.
   - Если конечно не сами американцы поместили в Болгарию эту чертову бомбу, - насупился Удовенко.
   - Не все так просто, - отвечал Добровольский. - Большинство спутников, ведущих наблюдение за гамма-лучами, ориентированы на дальний космос. Львиная доля аналогичных спутников США получают непрерывную информацию в основном с наших и китайских полигонов. Правда у американцев намного многочисленней группировка космических аппаратов, использующихся для всевозможных научных программ, поэтому они могут и наткнуться на болгарское излучение.
   - А что вы скажите о гамма-обсерватории "Интеграл"? - на лице Ерохиной застыло вопросительное выражение.
   Программа "Интеграл", запущенная Европейским космическим агентством преследовала цели изучать излучения космических источников. Астрономия гамма-лучей давно занимала европейцев и они не поскупились на двухтонную массу полезной нагрузки. Такой громоздкой научной аппаратуры ЕКА в космос еще не выводило.
   - "Интеграл" не способен засечь это излучение, - твердо заявил Добровольский. - Этот аппарат находится вне зоны действия радиационного поля Земли.
   - Вы уверены? - Удовенко как обычно проявлял скептицизм.
   - Абсолютно. Гамма-обсерватория находится на высокоэллиптической семидесяти двух асовой орбите, доступной только нашей ракете-носителю "Протон". Ведь именно мы запускали европейский спутник.
   Вдруг в зал вбежал генерал Матюхин. Весь его вид свидетельствовал о крайней озабоченности.
   - Дело немного сдвинулось с мертвой точки! - торжественно объявил военный, наливая в стакан воду из стоявшего на столе кувшина.
   - А конкретней? - Ерохина машинально прикоснулась к оправе очков.
   - Версия о тектоническом оружии получила косвенное подтверждение, - Матюхин плюхнулся на стул и открыл тонкую папку, в которую был вложен один-единственный лист бумаги. - Стоило только обратиться в Информационный отдел Федарельной космической службы, как получил от них вот этот клочек. Это отрывок выступления сейсмолога Алины Ярмолиной, заявившей на каком-то симпозиуме в Вене о возможном землетрясении в Болгарии!
   Каждый из ученых Аналитической Группы ринулся к Матюхину, стараясь перехватить документ. В конце концов, он достался пронырливому Удовенко.
   - Любопытно, - промямлил геофизик, теребя нос. - Думаю, было бы не лишним пригласить госпожу Ярмолину на нашу вечеринку.
   - Ничего не получится, друзья, - генерал вторично наполнил стакан. - Ярмолина в настоящий момент находится в Болгарии. Именно она возглавляет сейсмологическую экспедицию, пытающуюся получить доказательства, указывающие на потенциальное землетрясение.
   - Мы можем с ней связаться? - спросил Красновский.
   - Можем, но не будем этого делать, - отрезал Добровольский. - Есть риск утечки информации. Однако я отдам приказ о мониторинге наших разведспутников той части Родоп, где в настоящий момент находится Ярмолина.
   Пару минут ученые разглядывали друг друга, анализируя полученные от генерала Космических войск сведения.
   - Становится все интересней, - выразил общее мнение Удовенко.
   - Думаю в самый раз доложить обо всем президенту, - Добровольский встал из-за стола и небрежно заправил за полы пиджака оранжевый галстук. - Продолжайте работу.
  
  
   Болгария, Южные Родопы
  
   Несмотря на позднее время, лагерь не спешил погружаться в сон. Известие о неприятностях, поставивших экспедицию в тупик, быстро распространилось среди студентов, и те выказывали опасения. Была даже организована делегация, которая пыталась выяснить у Алины Ярмолиной суть проблемы. Россиянке удалось убедить молодежь, что паниковать в принципе незачем, а трудности, вставшие на пути экспедиции, никак не кажутся непреодолимыми. В итоге студенты выразили готовность помогать всеми имеющими силами для преодоления кризисной ситуации, но о сне уже никто не думал.
   Уайднер находился в своей палатке и проводил напряженную работу по облучению исходного сырья горной породы СВЧ-импульсами. Вот уже несколько ночей кряду он проделывал со взятыми пробами одно и тоже. Краткосрочные импульсы нагревали поверхность руды, накаливая горную породу до нескольких сотен градусов. Известно, что при нагревании руда и, так называемая, "пустая порода" расширяется далеко не одинаково. Поэтому на границе этих материалов появляются микротрещины. Таким образом отделить металл от бесполезной матрицы было намного проще, чем это делали в старину: расслоенная порода обнажала все свои тайны перед пытливым взором ученого.
   Однако в который раз все усилия английского инженера пропали втуне. Никаких примесей золота или иных ценных металлов не обнаруживалось.
   Негромко выругавшись, Уайднер решился повторить попытку. На этот раз он думал использовать грунт, взятый неподалеку озерца с чудным названием Занда. С каждой попыткой надежда отыскать что-то стоящее растворялась в голых фактах: вся эта затея - пустая трата времени.
   Внезапно череда мыслей прервалась телефонным звонком. Уадйнер чертыхнулся и потянулся к карману брюк, где трезвонил сотовый. После общения с Ярмолиной, геофизик все собирался переключить телефон на виброзвонок, но все как-то забывалось...
   - Да! - Уайднер инстинктивно оглянулся по сторонам, словно в его палатке могли находиться посторонние.
   - Есть что-то новое? - сипловатый голос Шеффилда уже поднадоел ученому.
   - Я же сказал вам, пока все по-прежнему. Только что закончил очередной анализ и ничего обнадеживающего не обнаружил.
   - Я всегда говорил, эта глупая затея, - вдруг разоткровенничался Шеффилд.
   - Конечно, мне очень интересно узнать ваше мнение, - произносить шепотом длинные предложения было не так-то просто, но Уайднер хорошо знал цену этого звонка. - Кто-то подслушал нашу беседу, и я получил выговор от руководителя. Боюсь, нам придется отказаться от связи до конца работы.
   - И когда ваша экспедиция вернется из гор? - в голосе Шеффилда проскальзывало недовольство.
   - В том-то все и дело, что неизвестно. Сегодня у нас вышел из строя генератор, полетела навигация, и появилась неразбериха в цифрах...
   - Это, случаем, не твоя работа?
   - Разумеется, нет! - Позабыв о конспирации, Уайднер рявкнул. - Наверное, мы задержимся еще на пару дней...
   - Пара дней?! - на этот раз Шеффилд и не думал скрывать своего раздражения. - Ты знаешь, во сколько мне обходиться пребывание в этом чертовом отеле? Сто двадцать евро в сутки, дружище! И пара дней, по-моему, чертовски неопределенный ответ.
   - Мне надо идти, - попытался было улизнуть Уайднер, но от Шеффилда даже в телефоном разговоре легко отделаться не удавалось.
   - У меня появилась идея, - как можно спокойней произнес Шеффилд, опасаясь, как бы Уайднер и впрямь не надумал отключить телефон.
   - Я слушаю. Только говорите быстрее, я здесь под пристальным вниманием.
   - Золота в Родопах нет, это понятно всем. Но мы можем выудить кое-что полезное и в такой ситуации. Нам потребуется информация о предстоящем землетрясении. Выясни у Ярмолиной все, что ей известно на этот счет и по завершении экспедиции сообщишь мне.
   - Я не завоевал ее доверия, - удивился Уайднер. - Она почти все время проводит со своими русскими друзьями, да с болгарами...
   - Информация, которой она располагает, может помочь нам, - никак не отреагировав на замечания земляка, продолжал Шеффилд. - Если мы возместим всему миру о грядущем землетрясении, которое к тому же в действительности свершится, это поднимет престиж нашей "Церкви" и станет дорогой в исламский мир. Закрепившись в Болгарии, мы постепенно приберем к рукам Турцию, а там недалеко будет и до других закрытых мусульманских стран.
   Уайднер рассеяно кивнул. Дело сайентологов на Ближнем Востоке и в самом деле шли неважно: консервативные монархи и нефтяные короли ни за какие блага мира не допускали на свои территории подозрительных проповедников из Западной Европы. Но Уайднера озадачило совсем другое. Этот, по большей части, скромный геофизик и представить не мог, что сейчас от него зависело развитие геополитики сайентологии в обозримом будущем. Его, казалась бы, обывательское задание неожиданно претворилось в сверхзадачу.
   - Ты понял? - Теперь в интонациях Шеффилда присутствовала строгость.
   - Понял. Но на венской конференции Ярмолина и так обозначила примерный временной диапазон землетрясения.
   - К черту твои примерные диапазоны! - только сейчас Уайднер понял, что Шеффилд был пьян. Его язык заплетался, а звонкие звуки выходили у куратора какими-то свистящими... - Мне нужна точная дата! Плюс-минус двадцать четыре часа.
   - Вы с ума сошли! - При обычных обстоятельствах Уайднер не позволил бы себе подобного обращения к куратору, но в настоящий момент его захлестнули эмоции. - Прогнозировать землетрясения с такой точностью невозможно!
   - А на кой черт тогда Евросоюз направил вас вглубь этих проклятых гор? Здоровье поправить?
   - Мистер, Шеффилд. Скажу как геофизик...
   - Задание ты получил, - перебил куратор. - Я свяжусь с кем следует, и сообщу об изменении поставленной задачи.
   - Послушайте! - в это мгновенье Уайднеру стало наплевать: подслушивает его кто-то или нет, и он перешел на крик. - Я не могу так просто залезть в ее голову и отыскать интересующий вас ответ!
   - Делай с ней что хочешь. Хоть до физического устранения! Но задание ты выполнишь. Если нет - объявлю тебя ПИПом и ты прекрасно знаешь, что произойдет с тобой в таком случае.
   - Мистер, Шеффилд!
   - А теперь - отбой!
   Уайднер подавил желание запустить телефон в ближайшее ущелье.
   Успокоившись, он удалил из своего "Сименса" все учетные записи и отключил аппарат. Теперь никаких звонков до конца похода.
   Валявшиеся на приборном столе камни перестали интересовать геофизика. На его долю выпало куда более сложное задание - вызнать у Ярмолиной точную дату возможного землетрясения. Уайднер на миг задумался и задержал взгляд на раздробленной каменной пыли. А что делать если Ярмолина не настолько сведуща, чтобы обозначать примерную дату катаклизма?
   Но тут в сознании англичанина вновь мелькнуло тревожное слово "ПИП", произнесенное Шеффилдом. Уайднер вздрогнул и ни с того ни и сего ощутил потребность промочить горло. Смахнув со лба холодные капли пота, геофизик протянул руку к сумке-холодильнику и вынул бутылку местного пива "Каменица".
   В кругу сайентологов термин "ПИП" представлял собой аббревиатуру выражения "потенциальный источник проблем". Человек, которого объявляли ПИПом, уже не мог обрести покой. Этих несчастных доводили до нервного срыва многодневным содержанием взаперти, угрозами, гипнотическими атаками, а случалось, даже доводили до самоубийства.
   Уайднер жадно осушил полбутылки, покуда справился с обуявшей его дрожью. Страх отступил, и в этом несказанно помогло пиво. Теперь можно было обдумать текущее положение более спокойно.
   В конце концов, решил Уайднер, говорить о примерных сроках землетрясения можно будет лишь после того как ученая группа разберется с багажом проблем. А это, по словам все той же Ярмолиной, займет несколько дней.
   С этой упоенной мыслью Уайднер юркнул в спальный мешок и закрыл глаза.
  
  
   Москва, Арбат-Лубянка
   Московское лето, как всегда, отличалось своей беспощадностью. Ростислав Янов с надеждой покосился в окно внедорожника "БМВ X5", отыскивая в голубизне небосвода спасительные тучи, но был атакован ослепительным лучом немилостивого солнца.
   "Опять придется жариться как на сковородке", - подумал Ростислав, вдавливая педаль газа. Чтобы как-то развеять скуку, он включил радио, и стильные апартаменты салона наполнились громкой ритмичной музыкой.
   Ростислав Янов служил в ФСБ уже десять лет и этот прекрасный автомобиль, разработанный для американских дорог, был самым роскошным приобретением федерала за последнее десятилетие.
   За плечами Ростислава была Чечня, Приднестровье, Косово и масса операций в Москве и Санкт-Петербурге. И будь Янов более напористым, уже вполне мог дослужиться до звания майора. Однако Ростислав не желал прощаться с оперативной работой и в свои тридцать три года вполне подходил для выполнения разведывательных и диверсионных миссий, как на территории России, так и за ее пределами. Тем не менее, нынешний род деятельности Ростислава ничего общего с вышеперечисленными мероприятиями не имел.
   Прошлые подвиги не остались незамеченными, и руководство решило "повысить" столь усердного агента, взвалив на его могучие плечи "обеспечение безопасности и сопровождение VIP-персон". Эта работа хоть и оплачивалась намного выше, но была настолько нервной и неспокойной, что Ростислав не раз подумывал бросить ее и перейти в МВД. Но эти мысли так и оставались мыслями. В глубине души Ростислав знал: его сердце навсегда принадлежит федеральной службе.
   Вот и сейчас этот кареглазый брюнет с аккуратными бакенбардами спешил по делам "конторы".
   Не сбавляя скорости, роскошный автомобиль свернул в узкий проулок. С пяти утра парковка в этом районе разрешалось лишь для спецтранспорта, а "БМВ" Янова считалось именно таковой.
   Покинув охлажденный кондиционером салон, Ростислав едва не врезался в оказавшегося перед ним милиционера. Как водится в подобных случаях, блюститель закона напустил на себя важный, до неправдоподобности, умный вид.
   - Все в порядке, капитан, - скользнув по погонам стража правопорядка, произнес Ростислав и вытянул из внутреннего кармана пиджака удостоверение. - ФСБ!
   Капитан извинительно кивнул и вернулся на тротуар. Он моментально потерял интерес, как к машине, так и к водителю.
   Янов надел солнцезащитные очки и, посмотрев на часы, зашагал в сторону Арбата.
   Своего непосредственного шефа, как впрочем, и вышестоящее руководство, Ростислав считал закоренелыми традиционалистами. Бежали десятилетия, а эти люди все также видели спецагентов, как атлетически сложенных парней, облаченных в неизменно строгие черные костюмы, а глаза обязательно должны скрываться за зеркальной гладью очков. Во всяком случае, именно такой была "униформа" Ростислава Янова последние три года.
   Через полчаса на Арбат приедет кортеж с президентом Чехии и премьер-министром России. Во время вчерашней встречи с президентом РФ чешский лидер признался о том, что давно мечтает увидеть эту древнейшую из улиц Москвы, пройтись пару кварталов и вдохнуть воздух, которым дышали жившие здесь в свое время Пушкин, Гоголь, Толстой, Герцен, Чехов и Блок.
   Федеральная служба безопасности тут же получила прямой приказ от Президента обеспечить безопасность высокому гостю на всем маршруте следования и непосредственно на самом Арбате.
   На сей раз задачей Янова было патрулирование Арбата в районе "Макдональдса" и при выявлении подозрительных субъектов сигнализировать сотрудникам МВД, которых сегодня было до непривычности многовато.
   Янов неспешно прогуливался по мостовой, пристально рассматривая прохожих. Ростилав знал: среди праздных гуляк затесались как агенты ФСБ, так и сотрудники чешских спецслужб, изображающих вечно улыбчивых туристов. Проходя мимо трио гусляров, одетых в старославянские костюмы, Янов заприметил знакомое лицо и не сдержал усмешки. Оказывается, среди федералов есть немало талантов; не каждый же агент способен так запросто сесть за многострунные гусли и слайбать "Подмосковные вечера"...
   Ростилаву припомнилось как полгола назад ему пришлось сопровождать президента Филиппин. Этой обаятельной женщине было предложено посетить Московский цирк, но номер с жонглированием кинжалов руководство ФСБ предложило отменить в виду небезопасности этого трюка. Однако один из филиппинских чиновников, сопровождающих президента, намекнул, что его патронесса желала бы увидеть полную программу. Тут же федералы принялись ломать голову как бы вежливее объяснить гостье небольшое изменение в репертуаре. Однако положение спас Макс Воронов, один из приятелей Ростислава. Он вызвался выступить жонглером, заявив, что выучился этому мастерству в далеком Афганистане. Выступление прошло "на ура" и филиппинская делегация так и не заподозрила неладное. Сам Макс не раз впоследствии жалел о проявленной инициативе, поскольку руководство заставило Воронова полночи напролет отрабатывать технику жонглирования.
   Ростислав с легкой завистью глядел на праздно шатавшихся москвичей, одетых в пестрые футболки и шорты. Ему, к сожалению, приходилось париться в костюме, всем своим видом показывая, что ФСБ не дремлет. Обычно подобная "показушность" отбивала охоту золотой российской молодежи "похулиганить"
   Наверняка вояж на Арбат будет проходить по стандартному сценарию, думал Ростислав. Обычно знакомство VIP-персон с легендарным районом проходило по следующей схеме: визит к Стене Цоя, десятиминутное общение с уличными музыкантами и прогулка до дома N 53, в котором некогда жил Александр Пушкин. Хотя нельзя не исключать и импровизации, на которые не скупятся западные чиновники. Кто знает, быть может, чешскому президенту вздумается полюбоваться на йогов, повеселиться с клоунами или получить свой портрет от местного художника. К счастью, наряд милиции с самого утра разогнал стайку байкеров и, выкрикивающих нецензурщину, скинхедов. Так что чего-то экстравагантного опасаться не следует. Хотя кто знает... Арбат есть Арбат. От этих кришнаитов, растаманов, хиппи и фанатов пива всего можно ожидать.
   Пройдя мимо гитариста, поющего а-ля Высоцкий, Ростислав услышал бас своего прямого начальника Сергея Петровича Климова:
   - Срочно приезжай в контору, - голос, раздавшийся из крохотных динамиков наушника, не терпел возражений. - Пришла посылка. Тебя заменит Хаустов.
   Янов не успел и слова вымолвить, как связь прервалась.
   Бросив мелочь в котелок, стоящий перед бородатым, играющим на баяне старичком, Ростислав зашагал обратно.
   Его величественный внедорожник цвета "брызги шампанского" обступили трое десятилетних мальчуганов. Они что-то обсуждали.
   - Как дела? - улыбнулся Ростислав. Он не скрывал своего настроения: его сняли с патрулирования, и каково бы ни было новое задание, оно наверняка будет лучше "жарки" на солнце.
   - Это ваша машина? - спросил тот, что был в бейсболке с надписью "ЦСКА".
   Ростислав кивнул.
   - А мы тут спорим, - продолжил мальчуган. - Какой привод у вашего джипа?
   Янов присел подле пацанов.
   - Это "БМВ X5", - сказал он. - Пятерка указывает на то, что автомобиль относится к среднему классу, а "X" по классификации "БМВ" говорит о полном приводе. Все понятно?
   Мальчик в бейсболке кивнул и одарил самого высокого из своих друзей недовольным взглядом.
   - Твоя взяла, Серый, - бросил насупившийся фанат "ЦСКА".
   "Серый" широко улыбнулся:
   - С вас по двадцатке, - не без злорадства произнес он, и вся честная компания посеменила далее.
   Янов открыл дверь и сразу же ощутил струи прохладного воздуха, исходящего из салона. Он успел по настоящему влюбиться в своего стального коня. Особую радость ему доставляла система "подгонки" водительского кресла. Сиденье было оснащено выдвигающей подставкой под бедра и имело отличную боковую поддержку. Все это регулировалось электроникой, кроме того, кресло имело "память" и не была нужды каждый раз, садясь за руль, производить все настройки с нуля.
   По дороге в контору Ростислав задумался над словами Климова. "Пришла посылка"... На языке "эфэсбэшников" это означило, что агента ожидает срочное, не терпящее отлагательств, задание. Ростислав гадал о цели будущего поручения, понимая: по мелочам его бы не сняли с "опеки" чешского президента.
   Знаменитое здание Лубянки встретило Янова своим безучастным унынием: купаясь в лучах июньского солнца, высоченное сооружение, тем не менее, имело какой-то отчужденный вид. Впрочем, Ростислав не исключал, что за многие годы службы это строение успело набить оскомину исключительно сотрудникам. Вон, американские туристы, разодетые в цвета своего флага, с удовольствием фотографируется на фоне всемирно известного здания КГБ, наводившего в свое время ужас на подданных дяди Сэма. И это несмотря на то, что вчерашняя демонстрация представителей так называемых "демократических преобразований" закончилась для здания несколько плачевно: пара презервативов, наполненных принтерными чернилами, оставили кляксы на стенах. И если пятна можно вывести, то от этих прозападных "гуманистов" уже так сяк не избавиться...
   Полковник ФСБ Эдуард Никитович Климов был не один. За длинным столом, за которым проходили ежедневные совещания силовиков, сидел седовласый человек в гражданском. Напротив него на лакированной поверхности стола одиноко лежала бронзовая пепельница.
   После слов приветствия, Климов представил Ростиславу незнакомца.
   - Знакомься - генерал Матюхин Евгений Петрович из Космической разведки.
   Пытаясь скрыть приступ удивления, Янов пожал мужчине в сером костюме руку.
   - Ну, присаживайся, давай, - Климов обошел стол и уселся на свое место.
   Ростислав сел на ближайший, оббитый бархатом, стул и вопросительно посмотрел на шефа.
   Полковник Климов за годы кабинетной службы, обзавелся объемным брюшком, все увеличивающейся лысиной и глубокими морщинами. Однако пышные, чем-то буденовские усы, были точно такими же, как и десять лет назад, когда Ростислав впервые переступил порог этого кабинета.
   - Я слушаю, - коротко промолвил Янов.
   - Пришла посылка, - повторил уже знакомую для Ростислава фразу Климов. - На этот раз из Болгарии.
   Представляющий Космическую разведку Матюхин затушил в пепельнице сигарету.
   - Что вы слышали о спутнике "Космос"? - поинтересовался он.
   Янов задумался. О космических аппаратах типа "Космос" он слышал давно. Эти спутники-фоторазведчики представляли собой усовершенствованный спутник "Кобальт", разработанный еще в 1975 году. Но Ростислав где-то встречался и с вышеупомянутым "Космосом"... Что-то связанное со скандалом... Так и есть!
   - По-моему, именно этот спутник засек американскую атомную субмарину типа "Лос-Анджелес", добиравшуюся в норвежский Берген из Баренцева моря, где она предположительно столкнулась с "Курском". Американская подлодка пробыла в норвежском порту восемь суток, а затем форсированным ходом направилась на капремонт в Саутгемптон.
   - Верно, - одобрил Матюхин. - Этот спутник не раз снабжал нас ценной информацией. Он также приподнял тайную завесу, окутывающую "Курскую проблему". Но сейчас дело другое. И оно никак не связано с военными объектами.
   - Я полон внимания, товарищ генерал,- терпеливо произнес Янов.
   - По заказу Евросоюза в болгарские Родопы отправлена группа ученых, среди которых четверо граждан России. Их задача - подтвердить или опровергнуть на практике заявление Алины Ярмолиной относительно возможного землетрясения в регионе. Сама Ярмолина возглавляет экспедицию, и давно зарекомендовала себя человеком, способным одолевать любые экспедиционные проблемы.
   Неожиданно Матюхин умолк. Ему видимо требовалось время, чтобы подобрать нужные слова или наоборот: замаскировать некоторые сведения пространными объяснениями. Так бывало нередко: секретная информация не всегда представлялась агенту при ознакомлении с очередным заданием, и зачастую он узнавал обо всех "недомолвках" уже в процессе выполнения миссии. Зато в случае провала никто из "заваливших" дело агентов не мог предать тайну огласке.
   - Если все так замечательно, то почему меня срывают с задания? - Ростислав надумал заполнить тишину вопросом.
   - Вчера родопская экспедиция столкнулась с чем-то по-настоящему серьезным, - задумчиво молвил Матюхин.
   - Вы только что сказали: Ярмолина способна решать любые вопросы.
   - В том-то все и дело. Ей по силам справиться с научной неразберихой, но Ярмолина, по всей видимости, столкнулась с чем-то выходящим за рамки ее компетенции. У нас имеется план и график работ экспедиции. Так вот, согласно этому документу, экспедиция должна покинуть лагерь ночной стоянки в пять утра, - Матюхин взглянул на часы. - Сейчас двенадцать тридцать. Болгарское время отстает от московского на час. Значит у них - половина двенадцатого. Однако они не вышли в путь. Экспедиция застопорилась.
   Ростислав продолжал бесстрастно смотреть в глаза Матюхина. Если это все о чем хотел поведать представитель Космической разведки, ро такую информацию нельзя назвать даже скудной. Так, простая маловразумительная сводка.
   Экспедиция могла задержаться по любой причине. Кто-то из группы мог заболеть, могли испортиться продукты питания, а быть может, сегодня среди них - именинник и экспедиция в полном составе празднует сие знаменательное событие. Да что угодно могло произойти! В конце концов, горная экспедиция это не поход в "пельменную". Здесь слово "риск" имеет несколько иное значение. К тому же современные средства связи позволяют связаться с кем угодно и где угодно.
   - Вы хотите, чтобы я отправился в Болгарию и узнал причину их задержки? - с оттенком иронии произнес Ростислав.
   - Согласно утвержденному плану работ экспедиция обязана выходить на связь каждый час, - Матюхин словно прочитал мысли Янова. - С этим все в порядке. Но наших европейских коллег смутила формулировка, которой Ярмолина мотивировала задержку. В докладе она указала "проведение неотложных мер по предотвращению внештатных ситуаций".
   - Звучит размыто, - заметил немногословный Климов.
   - Комиссия, создавшая данную экспедицию полагает, Ярмолина что-то недоговаривает.
   - Вы тоже так считаете? - спросил Ростислав.
   Матюхин усмехнулся и выудил из картонной пачки сигарету.
   - Нам нет нужды теряться в догадках, - подполковник щелкнул зажигалкой. - У нас, слава Богу, в орбитальной группировке разведспутников еще имеется "Целина-2", способный вскрывать содержимое перехваченных сигналов, - самодовольная улыбка, игравшая на лице Матюхина, другим участникам разговора ничего не говорила. - Короче говоря, мы засекли три телефонных разговора, связанных с Рродопской экспедицией. Это и позволило пролить свет на неожиданную остановку.
   - И что вы узнали? - Климов по-деловому скрестил пальцы обеих рук.
   - Экспедиция в опасности, - с нескрываемым пафосом сказал Матюхин. - Ярмолиной это касается особенно. У одного из западных специалистов, участвующих в экспедиции, может появиться намерение ликвидировать Алину Ярмолину.
   - Если так все серьезно, то почему бы не привлечь болгарский спецназ?
   - Это грозит прервать экспедицию. И на нас опять будут тыкать как на неспособных теоретиков. Это не обсуждается. Группа должна продолжать работу.
   - Но если гражданку России могут убить...
   - Никто никого не убьет, - перебил Янова Матюхин.
   - Позвольте узнать, почему вы так уверены?
   - А на этот вопрос лучше ответит Эдуард Никитович Климов. Верно, Эдик?
   Климов рефлекторно пригладил усы.
   - В экспедиции у нас есть свой человек. Он и присмотрит за нарушителем спокойствия...
   Какое-то время трое мужчин молчали, после чего Ростислав произнес:
   - И какова моя роль?
   Матюхин с упоением затянулся сигаретой, выпустил облачко дыма, и откинулся на спинку стула.
   - На утреннем заседании Совбеза, Президент дал поручение мне, директору ФСБ и руководителю Службы Внешней Разведки скоординировать наши действия в отношении этой проблемы и доложить о принятых мерах, - Матюхин повернул голову к полковнику Климову. - Эдуард Никитович предложил вашу кандидатуру для выполнения этого задания и у меня нет оснований ему не верить.
   - Какое задание? Что я должен делать? - вновь проявил нетерпение Янов.
   - Не все так просто, - остудил его пыл Матюхин. - Престиж российской науки, безопасность наших ученых и возможное землетрясение неподалеку от наших южных границ придают вашему заданию дополнительную деликатность. И это будет не одиночная миссия. Вам придется работать вместе с болгарским бюро Интерпола.
   - Я могу ознакомиться со своим заданием по сути?
   - Разумеется. Правда для этого вам придется нанести визит в российское отделение Интерпола. Вас введет в курс дела детектив Олег Пухаренко, который и будет вашим координаторам. Он ждет вас.
   Матюхин выудил из нагрудного кармана нечто напоминающее визитку и протянул ее Ростиславу.
   - Здесь телефон и номер кабинета Пухаренко. Он ознакомит вас с заданием и снабдит всей интересующей информацией, - Матюхин заставил себя улыбнуться. - И помните: теперь вы действуете под эгидой Интерпола. Всего вам доброго.
  
  
   Болгария, Южные Родопы
  
   Утренний ветер лениво блуждал между скал, постепенно набирая силу. У подножия величавых гор вилась туманная дымка и если бы не кипа проблем, взвалившихся на плечи Алины Ярмолиной, это утро и впрямь можно было назвать сказочным.
   Целый день был потрачен впустую, и это несказанно злило руководителя экспедиции. Ни одна из проблем так и не была ликвидирована, даже наоборот, положение усугубилось ссорой между Ларсом Мейнером и Альбертом Гофманом. Немецкий инженер бил себя в грудь, твердя, что самостоятельно справится с восстановлением навигации, а российский сейсморазведчик требовал поставить в известность членов комиссии и запросить у них помощи.
   Вывод, сделанный после утреннего совещания, вряд ли можно было охарактеризовать как обнадеживающий. Коллегиальный совет превратился в словесную перепалку между программистом и математиком.
   - Мы оказались в тупике! - вопил Гофман, размахивая пухлыми ладонями. - Уже очевидно: без помощи извне мы не способны довести работу до логического завершения!
   - Уймись, Альберт, - вторил Мейнер. - Не все так страшно, как ты думаешь. Да у нас проблема, но именно решая проблемы, мы движемся к заветной цели.
   - Решая проблемы! - передразнивал Гофман. - Да у нас этих проблем - выше крыше. Лично я не могу выносить это дерьмо. Если мы не способны получать истинные данные, пусть пришлют из отдела связи. Тогда одной проблемой станет меньше.
   - Да что ты так трясешься? - Мейнер выходил из себя. - Нас сюда специально и отправили, чтобы мы разобрались с проблемами. Не забыл, часом?
   - Я уже бы давно отправил тебя куда подальше! - в приступе ярости Гофман начинал путать английские и русские слова. - Всеми своими выпендриваниями ты можешь одурачить только эту малолетнюю болгарку, с которой ты путаешься!
   - А, так ты завидуешь! - злорадно оскалился Мейнер. - Ясное дело, от таких как ты девушки предпочитают держаться подальше. Не то в самый ответственный момент, ты не сумеешь решить проблему!
   Гофман побагровел:
   - Да пошел ты!
   - Я устал, - вздохнул Мейнер. - Теперь я начинаю немного понимать Гитлера и его нелюбовь к евреям...
   - Хватит! - Ярмолина не могла больше молчаливо наблюдать, как ее люди грызутся. - Кому что-то не нравится - пожалуйста, горы необъятные. Берите рюкзак и проваливайте куда пожелаете! Как-то объясню по прибытии о сокращении команды. Но кто надумает продолжить работу - придется прислушиваться ко мне! Кто не согласен - пусть скажет об этом сейчас.
   Ответом ей было угрюмое молчание.
   - Отлично! - сделала вывод Ярмолина. - Вчера я отправила сообщение в отдел связи, где объяснила задержку профилактическими мероприятиями. Мне дали "добро", а сегодня я решила, несмотря ни на что, продолжить плановую работу.
   - И что прикажете, ваше величество? - Трамболла склонился в реверансе.
   - На сборы - два часа, - не обратив внимания на сарказм итальянца, произнесла Алина. - Наша цель - пятый пункт.
   После того, как озадаченные ученые покинули палатку Ярмолиной, россиянка села за изучение "маршрутки" - карты, где пунктиром было обозначено направление экспедиции.
   Группа уже обработала четыре пункта, выбранных Ярмолиной. Везде была замерена фоновая сейсмичность, и надо же было такому случиться! Под самый завес работы стали выходить из строя приборы. Алина негодовала, однако не оставляла попытки докопаться до сути проблем.
   Теория прогнозирования Ярмолиной основывалась на так называемом "цепочном методе". Землетрясения она называла "цепочными" в том случае, если они происходят близко друг от друга в пространстве-времени. Параллельно с наблюдениями проводится анализ возможных сценариев взаимодействия главных тектонических плит. Первостепенная задача - предугадать, где в силу накопления тектонических напряжений и произойдет разрушительное землетрясение. Использование алгоритма М8 облегчало задачу, но по-прежнему оставалась необходимость в "полевых работах": замерять фоновую сейсмичность и ряд других параметров.
   И хотя коллеги считали Ярмолину новатором, она не заостряла внимание лишь на одном методе. Как-то ей пришлось провести несколько недель на сейсмической станции, находящейся на базе бывшего Семипалатинского ядерного полигона, исследуя процессы, происходящие в глубинах матушки Земли. Она была поражена, когда удалось засечь особые вещества, накапливающиеся в земле непосредственно перед землетрясением. Условно назвав эти вещества "флюидами" Ярмолина попыталась идентифицировать их. Однако ничего кроме искаженного сигнала, улавливаемого аппаратурой, узнать не удалось. Этот метод пригодился бы как нельзя кстати и в данном случае, но был недоступен: в Семипалатинске аппаратура располагалась в бункере на глубине двадцать пять метров, здесь же в Родопах даже многочисленные озера были мелководными.
   Кто-то неуклюже кашлянул, заявляя о своем присутствии, и Алина обернулась. В палатке оказался Ненко Велков.
   - Алина, - хрипло произнес болгарский геолог.
   - Да, - отозвалась Ярмолина.
   - Я хотел бы поговорить с вами о текущих делах.
   - Дела у нас неважные. Это все, что я могу сказать.
   - Могу я задать вам пару вопросов?
   - У вас была возможность это сделать на "планерке".
   - Я не хотел бы нагонять панику, - Ненко явно осторожничал.
   Алина отодвинула топографическую карту и поставила перед болгарином раскладной табурет:
   - Присаживайтесь. Что вы уже придумали?
   Ненко Велков присел и, сняв с переносицы очки, принялся протирать их носовым платком.
   - С подобной ситуацией уже сталкивались ученые, - сказал Ненко.
   - Не поняла, - Алина не любила, когда ее собеседники говорили загадками или вообще недоговаривали, как это делал Ненко.
   - Однажды экспедиция, отправленная в Родопы, также сбилась с пути, у них вышли из строя приборы, в том числе и автоматическое оружие, а у некоторых ученых даже развились галлюцинации.
   - Что это за экспедиция и почему вы молчали об этом? - требовательно спросила Алина.
   - Эта была экспедиция Анэнербе сорок второго года, - в голосе пожилого болгарина послышалось волнение. - Исследования Рейха простирались по всему миру...
   - Знаю, знаю... Они неустанно искали Шамбалу, древние цивилизации Антарктиды и прочее...
   - Увлеченный оккультизмом Гитлер не зацикливался только на Тибете или Антарктиде.
   - Говорите по делу, - Алина никак не могла понять, к чему клонит Велков, а выслушивать избитые истории про изучения фашистской Германии считала излишним.
   Тем не менее, изложение Велкова было последовательным.
   - В тридцать пятом году по инициативе рейхсфюрера СС Генриха Гимлера была основана организация Анэнербе, - Велков решил блеснуть своей эрудицией. - Поначалу это было исследовательское общество по изучению германской духовной праистории и занималось теоретической работой. Однако вскоре Анэнербе стало тесно контактировать с военными ведомствами, и цели этой организации изменились. Немцы принялись рыскать по свету, отыскивая легендарные артефакты и затерянные города древности. Экспедиции Анэнербе можно было встретить повсюду: а джунглях Конго, в северном Причерноморье, в Долине фараонов и Новой Зеландии. Не забыли они и о Болгарии. Гимлер сильно увлекся информацией о загадочных гробницах, обнаруженных в Родопских горах. По словам очевидцев там были захоронены странные люди-гиганты в одежде, напоминающей скафандры для глубоководных работ. Снаряженная экспедиция должна была отыскать таинственные гробницы, вывести "объекты" в Вайшенфельд, что в Баварии и дать ответ: кто же эти существа? Гимлер и генеральный секретарь организации историк Вольфрам Зиверс не сомневались, что отыскали могилу космических пришельцев. Однако с первых же дней экспедиция, в которую входили двадцать три человека стали преследовать неприятности. Сперва у них нарушилась радиосвязь, затем стали приходить в негодность продукты, в том числе и консервированные. После этого при невыясненных обстоятельствах покончили с собой трое болгарских проводников. Когда нескольких ученых стали тревожить кошмарные сны и галлюцинации, было решено возвращаться восвояси. Однако они неожиданно наткнулись на объект своих поисков. Немцы действительно нашли древнее захоронение, но что там были за люди, осталось загадкой. В документах экспедиции осталось упоминание о "верхней конечности с широкой кистью, имеющей четыре пальца; причем каждый состоял из пяти фаланг". Эта была вся информация о внешнем облике людей-великанов, дошедшая до наших дней. Возвращаясь из гор, в стане ученых возникла сумятица, в результате чего началась перестрелка. Девять человек погибло и сразу после этого инцидента автоматы вышли из строя. На следующий день несколько человек угодили в ущелье, а двое ученых бежали в неизвестном направлении. В итоге в Германию вернулось семь человек, двое из которых позже были отправлены в концлагерь. Информация о "болгарских пришельцах" была засекречена, а скелет великана сожгли за несколько дней до взятия советскими войсками Берлина. Сдается мне, мы идем по следам той злополучной экспедиции... - заключил Велков. - Вот такая история.
   Алина не сдержала улыбки.
   - Вы полагаете, во всем виноваты зеленые человечки, захороненные в горах? - Ярмолина поправила пальцами непослушный локон, спадающий на глаза. - Знаете, Ненко, мне никогда не нравились фильмы об Индиане Джонсе и Ларе Крофт.
   - Я тоже недолюбливаю все сверхъестественное. Однако мы попали в передрягу. Какое-то объяснение произошедшему должно же быть, не так ли?
   - Версия Трамболлы о человеческом факторе вас не устраивает?
   - По-моему она не менее сверхъестественная, чем идея о зеленых человечках.
   Алина негромко вздохнула.
   - Если честно, то я тоже не могу поверить, что кто-то из нас умышленно вводит экспедицию в заблуждение. Даже Уайднеру, если он тайно работает на какой-то синдикат, это не выгодно.
   - Имеются ли у вас иные соображения?
   - Да, - Алина деловито сложила руки на груди. - Что-то примерное отмечалась в Алтайских горах, где мне приходилось бывать. В Алтае наблюдается магнитная аномалия, там даже компас выходит из строя. Быть может, подобное происходит и в Родопах.
   - Вы уверены? - пытливость Велкова иногда раздражала.
   - Нет, конечно. Но пока другого объяснения я не нахожу.
   Ненко в очередной раз занялся протиранием стекол очков. Алина заметила: Велков проделывает это всякий раз перед тем, как собирается задать один из своих каверзных вопросов.
   - Не сочтите за грубость, - заранее извинился геолог. - Но есть ли в мировой истории факты, когда случившееся в реальности землетрясение действительно было предсказано?
   Алина расслабилась. Подобный вопрос всегда всплывает в час отчаяния. К ней не единожды обращались за аналогичными разъяснениями, и это всегда совпадало с кризисными моментами экспедиции.
   - Да, случаи точного предсказания имели место. И не раз, - Ярмолина назидательно посмотрела в, скрытые за линзами, черные глаза болгарина. - Основатель нашего исследовательского института Кейлис-Борок внедрил в геофизику теорию нелинейных динамических систем. Первый удачный прогноз не заставил себя долго ждать. Было абсолютно точно предсказано Ирпинское землетрясение в Италии. Если помните, оно случилось в тысяча девятьсот восьмидесятом году. Затем последовал прогноз калифорнийского землетрясения в Лома-Приета. Информация об этом была передана Горбачеву незадолго до встречи с Рейганом в Рейкявике. На этом саммите американцы были ознакомлены с прогнозом, который через год сбылся. Лично мне удалось просчитать землетрясение в Зырьяновске. И хотя сила не превышала четырех с половиной баллов - школа и некоторые дома пострадали. К счастью, власти прислушались к моим словам, и население было эвакуировано...
   - Но было еще множество разрушительных землетрясений, которых так никто и не предугадал.
   - Это так, к сожаленью. Но сейсмология - наука молодая и, поверьте мне, наступит тот день, когда мы выведаем все тайны процесса подготовки землетрясений. Пока же мы обо всем судим субъективно. Например, вероятность мощного толчка в районе Шри-Ланки мы до сих пор оцениваем согласно косвенным наблюдением: известно, что в зоне Сундонского разлома Индийская тектоническая плита подкапывается под Бирманскую. Отсюда мы делаем выводы: в этом участке могут происходить регулярные толчки высокой магнитуды.
   - В Родопах разрушительных землетрясений давненько не наблюдалось...
   - Землетрясения происходят ежедневно, - Алину уже утомил разговор. - Известно ли вам, что ежегодно на нашей планете происходят свыше ста тысяч землетрясений? Конечно, большая их часть не превышает трех баллов по шкале Рихтера, но сам факт красноречив, правда?
   - Я говорю о действительно разрушительных...
   - С магнитудой около шести ежегодно случается примерно сто землетрясений. Сейсмическая активность в чем-то хаотична, но мы как раз и пытаемся обуздать этот хаос.
   - Как же можно отыскать упорядоченность в беспорядке?
   - Очень просто - постоянными наблюдениями! - парировала Ярмолина. - Помните, в школе нас учили, что молекулы воздуха движутся хаотично? Так вот, теперь доказано, что это утверждение не более чем заблуждение. Во всем есть порядок! Но так уж повелось, что высокомерные люди обзывают все неизведанное - "хаосом". Наши предки считали, что Европа омывается Морем Хаоса, эволюционисты с серьезным видом заявляют, будто из Хаоса возникла Вселенная, а древние греки даже додумались до того, что матка "хаотично" блуждает по всему женскому организму!.. А оказывается никакого "Хаоса" в природе не существует! Он живет лишь в нашем воображении!
   Велков в который раз выудил из кармана платок, но сейчас очки оставил в покое, и занялся промоканием вспотевшего, лишенного волос, лба.
   - Надеюсь, все, что вы сказали - правда, - обдумав слова собеседницы, сказал Велков. - И чем раньше мы продолжим путь, тем лучше. Остановка наводит на группу, особенно на студентов, депрессию. Всем надо поскорей погрузиться в работу.
   Рассеяно разведя в сторону руки, Велков добавил:
   - Я, пожалуй, пойду.
   - Ненко!
   Геолог задержался.
   Алина встала и подошла к болгарину.
   - Хочу попросить вас не знакомить остальных ученых с этой жуткой историей об экспедиции нацистов. Боюсь, это может пагубно сказаться на всей нашей работе.
   - Я и не собирался этого делать, - ответил Ненко и покинул палатку.
  
   - Все очень просто, - монотонно повторял Уайднер, обводя взором трех болгарских студенток. - Дианетика - это не религия в обычном понимании. Это философия. Поиск смысла жизни, если хотите.
   - А вы не допускали мысли, господин Уайднер, что человек, основавший эту альтернативную философию, мог ошибаться? - поинтересовалась длинноволосая брюнетка Стефания.
   Англичанин неопределенно хмыкнул. Подобные вопросы могли звучать на собрании христиан-баптистов, но никак не в диалоге о "учении Хаббарда". Ведь сайентология построена не на вере, как традиционные религии, а на убеждениях. Со временем у адептов секты убеждения перерастали в уверенность, избавиться от которой было нелегко. Такой метод проповедничества не позволял зарождаться уточняющим вопросам: человек либо всецело вливался в общий поток, либо отступал. Однако непробиваемая Стефания все же дерзнула задать неудобный для вербовщиков вопрос, заинтересовав тем самым двух других студенток.
   Говард Уайднер еще раз пристально взглянул в пышущие юностью глаза болгарок. Девушки следили за геофизиком с повышенным вниманием.
   Пока остальной лагерь готовился к походу, Уайднер пригласил этих милых созданий на прогулку. Трио студенток частенько заводили с авторитетным англичанином разговор на научные темы, и Уайднер решил использовать шанс для приобщения своей прекрасной свиты в лоно "Церкви сайентологии". Поначалу Уайднер охотно дискуссировал о самых спорных положениях геофизики, но потихоньку стал добавлять в свои слова основные догмы "сайентологии".
   На этот раз Уайднер избрал место у отвесного обрыва, окруженного невысокими горами.
   - Так что, мог ошибаться основатель вашей философии? - заметив замешательство геофизика повторила Стефания. - Я спрашиваю, потому что знаю: именно наука подтверждает религию, а не наоборот.
   Продолжая хранить молчание, Уайднер поднял увесистый камень и с размаха запустил его над обрывом.
   - Как вы думаете, - повернулся ученый к Стефании, - долетит ли этот камень до дна обрыва?
   Теперь пришла очередь ухмыляться Стефании.
   - Что за вопрос, доктор? Конечно, долетит!
   - Это вы так думаете, - Уайднер предостерегающе воздел кверху указательный палец. - А с точки зрения теории относительности следовало бы отвечать: вполне вероятно. Ведь может произойти все что угодно: камень может удариться в отвесную скалу и рассыпаться, может угодить в трещину или его подхватит какая-то птица...
   - Да это же полная чушь! - воскликнула Стефания.
   - Нет, дорогуша. Это наука, - поправил англичанин. - Наука, на которую ты опираешься.
   - Так что, по-вашему, наука - обман? - на сей раз вопрос вырвался из уст миниатюрной кудряшки Магдалины.
   - Нет. Просто есть несопоставимые вещи. Наука - одно, а религия - другое.
   - Однако в названии вашей организации присутствует слово "наука"!
   - Верно, - не унимался Уайднер. - Никто не мешает проводить параллельные поиски и исследования. Когда-то традиционная наука в лице Британского Королевского Научного общества выставляла на посмешище стекольщика Левенгука, первым увидевшего микробы, но потом История сама расставила все по местам: кто шарлатан, а кто гений. И не забывайте, утверждение Птолемея о том, что Земля плоская и Солнце вращается вокруг нее, считалось неоспоримой научной аксиомой в течение трех тысяч лет! Покуда Коперник не доказал обратное.
   - Мы - люди Науки, - гордо заявила Стефания. - Хиромантия, скажем, тоже считается "наукой о гадании по руке". Но научного в ней - кот наплакал.
   - Да кто вам мешает заниматься наукой? Или вы считаете, что ученые не могут быть набожными? Если смотреть на все научным взглядом, то все религии мира беспочвенны! Все дело в вере! - отдышавшись немного, Уайднер сам решился на воспрос: - Помните ли вы о экспериментах Балларда, посетившего Болгарию несколько лет назад?
   - Это тот парень, который решил воссоздать Ноев ковчег? - уточнила Стефания.
   Уайднер кивнул.
   В две тысяча втором году профессор Джеймс Баллард из "Национального географического общества" обнаружил в болгарской черноморской зоне остатки древних кораблей, якобы подтверждавших всемирный потоп, описанный в Ветхом Завете. Живущие сенсацией американские журналисты поспешили раструбить миру "о находке легендарного Ноева Ковчега!" Но не прошло и пары суток как Баллард опроверг эту информацию. Однако профессор вскоре вплотную занялся этой темой. Заинтересовав своим проектом официальные власти Болгарии Баллард приступил к реализации своей грандиозной идеи. Он решил ни много, ни мало - воссоздать Ноев Ковчег! Для этого смелого и немного сумасбродного проекта Балларду было выделена площадь 12 тысяч квадратных метров в шести километрах от курорта "Солнечный берег".
   Американский ученый попытался точно следовать сведениям Библии относительно размером ковчега и, конечно, планировал разместить внутри "всякой твари по паре". Первые проблемы возникли уже на первой стадии: при изготовлении чертежей ковчега. Оказалось, конструкция, предложенная в Книге Бытия, не вязалась с принципами судостроительства. Другая проблема заключалась в невозможности вместить в ковчег "всякой твари по паре", хотя планировалось размещать только представителей фауны Палестины.
   Балларду показалось странным, что помимо животных в Библии ничего не сказано о растениях. Существование множества видов животных, в частности насекомых, неотъемлемо связано с жизненным циклом растений. Кроме того, оставалось "проблема микробов". Жизнь на планете без бактерий, риккетсий, палочек и вирусов, вообще невозможна. Однако для разных видов микробов характерна определенная среда, которая в условиях ковчега никак не могла удовлетворить все одноклеточные организмы.
   Но самым весомым аргументом, ставившим под сомнение саму идею "ковчега" кроился в другом. Многие почему-то забывают о сроках потопа, упомянутого в Библии. Даже проповедники в большинстве случаев цитировали следующие слова: "и продолжалось наводнение сорок дней" (Бытие 8:17). Однако ниже приводится еще одна цифра: "вода же усиливалась на земле сто пятьдесят дней" (Бытие 8:24). Тем не менее точный период всемирного потопа на порядок длиннее. В Библии точно указан возраст Ноя в первый день потопа и в день, когда он ступил на гору Арарат. Оказывается, ковчег провел в море немногим более года! Даже самые скромные подсчеты относительно объема и массы корма, необходимого всем живым существам в течение такого продолжительного времени, привели ученого в ужас. Чтобы уместить на ковчеге всю биомассу и необходимую пищу, ковчег должен быть никак не меньше острова Сицилия! Неудивительно, что даже на Никейском соборе, где были утверждены канонические тексты, поднимался вопрос об исключении главы о всемирном потопе из Первой Книги Моисея.
   Дальнейшие работы над проектом Балларда были остановлены. Но, предприимчивые американцы сумели-таки и в такой ситуации заработать. Если ковчег не служил науке, его новым предназначением мог быть туризм. Вскоре в здании ковчега был открыт зоопарк, передающий посетителям атмосферу легендарной постройки Ноя. Тут же размещалась коллекция экспонатов, обнаруженных в варненском некрополе и других исторических памятниках. Американские специалисты и болгарские турфирмы не скрывали совей радости от новой волны туристов, хлынувших на Балканы, дабы лично увидеть подобное чудо.
   - Так вот, - продолжил Уайднер. - Балларду пришлось признать абсурдность подобного замысла. Однако его фундаментальный труд, как оказалось, так и не нанес смертельного удара по христианской религии.
   - Давайте вернемся к падающему камню, - предложила курчавая Магдалина. - Это называется эксперимент. Вы кинули камень вниз. С ним не произошло ничего удивительного. Он упал на дно ущелья, как и ожидалось. Любопытно, с вашей точки зрения, этот эксперимент говорит в пользу науки или нет?
   - Хороший вопрос, - Уайднер краем глаза взглянул на хранившую молчание Златку. Эта стройная, выкрашенная в блондинку второкурсница, с интересом глотала каждое его слово. Девушка сидела на плоском камне, обхватив голени руками, и Уайднеру казалось, Златка разделяет его мнение. - С моей точки зрения камень рухнул именно так, как и следовало ожидать. А с вашей?
   - А с моей дело обстоит так, - встряла Стефания, - Если брать в расчет теорию относительности, то вероятность, что с камнем произодйет что-то неординарное, следует расценивать как один шанс из десяти миллиардов. А при данных обстоятельствах это ничтожный шанс может быть отклонен как неосуществимое событие. Поэтому полет камня завершился логично - на дне ущелья!
   Уайднейр не скрыл улыбки.
   - А ведь никакого "полета камня" не было, - заверил он. - Во всяком случае, произносить фразу "полет камня" ненаучно. Вот как это выглядит с точки зрения геофизики: имела место гравитационная сила Земли, действующая на камень, находящийся в состоянии механического ускорения, вызванного внешним агентом. Косноязычно звучит, не так ли? Но, что поделать, таков язык науки.
   - По-вашему выходит, все дело в игре слов? - изящные брови Стефании изогнулись.
   - А как же иначе? Вспомните Иоанна: "В начале было слово"...
   У подножия горы внезапно появился Иван Николов. Несмотря на свои годы, болгарский минеролог двигался весьма проворно, и даже с высоты двух десятков метров было видно, как блестит пот на его смуглой шее.
   - Ярмолина трубит сбор! - крикнул он своим студенткам. - Выход через полчаса!
   Стефания негромко выругалась на болгарском и, встав на ноги, отряхнула ягодицы.
   - Сказали вроде у нас в запасе полтора часа... - процедила она, направляясь к пологому склону.
   Уайднер не спешил спускаться вниз. Он провожал взглядом грациозную фигуру Златки, спешащую собирать вещи. Теперь он не сомневался: Златке понравилась его речь и от пытливого взора англичанина не ускользнуло выражение легкого разочарования, мелькнувшего на лице девушки, в момент, когда появился Николов. Опыт общения с потенциальными адептами секты говорил: если человек так и не отважился проронить слово - он либо колеблется, либо ему неинтересен разговор. Если бы Златке тема общения показалась скучной, она бы попыталась сменить предмет разговора, или в крайнем случае ушла. Она же буквально пожирала Уайднера взглядом и была расстроена прерыванием диалога. Следовательно, Златка уже засомневалась: верить ли этому странному ученому или последовать примеру подруг, отстаивающих научные догмы.
   Англичанину вновь захотелось пива, но сейчас под рукой была лишь фляга с холодным чаем. Он, как никто другой, знал: путь в любую секту начинается с сомнения.
   И тут Уайднера посетила заманчивая мысль: а что если образовать в Болгарии собственную ячейку последователей сайентологии? В будущем он сможет стать представителем Центра Хаббарда в Болгарии и больше никогда не услышит требовательные голоса кураторов, отдающих распоряжения в телефонном режиме.
   Надо как-то обдумать все детали, - рассуждал Уайднер. Но сперва требовалось завербовать Златку. И он уже знал, что делать дальше. Надо бы подарить этой крашенной блондинке брошюру "Дианетика: первое знакомство".
  
  
   София
  
   Перелет из Москвы в Софию занял ровно три часа. Ростислав Янов потянулся и, вспомнив о часовой разнице во времени между двумя столицами, подкрутил стрелки часов.
   Мимо его кресла продефилировала симпатичная стюардесса Мануэла, объявляя о посадке. К сожаленью длинноногая Мануэлла с внешностью фотомодели и пронизывающим взглядом кинозвезды не смогла затмить все минусы авиакомпании "Балкан эйр". Подаваемые охладительные напитки на самом деле были никакими не прохладительными, а скорее наоборот. В салоне все время стоял запах чего-то жженого, кондиционер работал не на полную мощь, да к тому же пилоты частенько умудрялись попадать в турбулентные ямы, что вызывало легкую взволнованность у пассажиров.
   Но все же, сотрудник ФСБ находился в прекрасном самочувствии. Предстоящая работа никак не казалось ему сложной и невыполнимой. К тому же россиянин никогда прежде не бывал в Болгарии, и, выполнив свой профессиональный долг, будет иметь пару недель для отдыха в комфортабельном отеле где-нибудь в Албене.
   Ростислав откинулся на спинку сидения, наслаждаясь последними мгновениями полета. Янов еще раз прокрутил в памяти вчерашний разговор с детективом Пухаренко.
   Следователь из Российского бюро был на вид высоким, бритоголовым атлетом со скучающим, напрочь лишенным эмоций, лицом. На рукаве его голубой рубахи красовалась эмблема Российского бюро Интерпола: герб РФ на фоне земного шара.
   - Задание в принципе пустяковое, - Пухаренко забарабанил толстыми пальцами по столу. - По согласованности Федеральной службы безопасности и болгарской Национальной службой "Сигурност" вам предстоит завтрашним рейсом вылететь в Софию. Там вас встретит наш человек, и после отдыха вы отправитесь в город Сандански. Все что от вас требуется - это присутствие при задержании гражданина Великобритании Мэта Шеффилда.
   - А я думал мое задание будет хоть косвенно связано с какой-то экспедицией, в которую входят мои сограждане, - задумчиво промолвил Ростислав, удивляясь как все быстро меняется. На Лубянке ему вдалбливали о научной экспедиции, среди участников которой были российские ученые. Здесь он ни слова не услышал о россиянах, зато в дело каким-то чудом встрял гражданин Британии.
   - Шеффилд - активный член секты "Церковь сайентологии". Слыхали о такой? - Пухаренко прекратил выстукивать по столу и закинул ногу за ногу.
   Ростилав отрицательно покачал головой.
   - В экспедицию включен еще один подданный Ее Величества, - продолжал детектив. - Геофизик Говард Уайднер. Оба земляка состоят в одной и той же тоталитарной секте. причем Шеффилд занимает более высокую должность. Он - одитор. Согласно внутренней терминологии секты это что-то вербовщика новых адептов. Между двумя англичанами постоянно ведется телефонный разговор. Цель пребывания сайентологов в Болгарии - отыскать золотоносную жилу и через горнодобывающие компании начать работы. Однако последнее общение между англичанами, перехваченное российской космической разведкой и любезно переданное Интерполу, свидетельствует об изменении планов сектантов. Теперь Шеффилд приказал Уайднеру добыть всю имеющуюся у руководителя экспедиции информацию относительно возможного землетрясения в Болгарии. - Пухаренко сделал паузу. - Пока все понятно?
   - Не совсем, - Ростислав заерзал на стуле. - Не знаком, к сожалению, с болгарским уголовным кодексом, но, по-моему, ничего противозаконного в действиях англичан не усматриваю...
   - Шеффилд уже давно объявлен в международный розыск, - Пухаренко немного нервничал. Видимо он не особо обожал расписывать все подробности. - В девяносто седьмом году Афинский окружной суд опубликовал решение о запрете греческого отделения сайентологии, называемого КЕФЕ. Организацию объявили вне закона, назвав "Церковь сайентологии" тоталитарной организацией. Шеффилд, между прочим, долгое время работал в Афинах и после такого удара по его детищу, бежал из страны. Его лично обвиняют в довольно распространенной практике сайентологов, именуемой "умерщвление агента". Такой подход применяется к любому человеку, высказывающегося критические замечания в адрес сектантов. Шеффилд бежал в Англию и на какое-то время залег на дно. Однако вновь проявил себя как активный член организации. На этот раз в Болгарии.
   - Все это, несомненно интересно, но я до сих пор не могу понять: почему в аресте Шеффилда должен участвовать представитель российских спецслужб? Если у вас есть задумка экстрадировать Шеффилда в Грецию, то почему бы не задействовать для этого болгарский спецназ?
   - А кто вам сказал, что Шеффилда будут выдавать властям Греции? - Пухаренко выглядел явно удивленным. Очевидно он даже не рассматривал подобный вариант. - Как меня заверили люди из ФСБ, обвинение Шеффилду вынесут российские агенты. В конце концов, именно он отдал приказ об умерщвлении руководителя экспедиции... сейчас... - Пухаренко заглянул в исписанный от руки листок бумаги. - Алины Ярмолиной, - прочитал детектив. - Поэтому вопрос будет ставиться несколько по-иному...
   - Передача Шеффилда российским правоохранительным органом, - дополнил Янов.
   - Если точнее, то агенту ФСБ, - поправил Пухаренко. - И этот агент - вы!..
   Ростислав улыбнулся. Вон значит оно как! Теперь все становилось понятным. Поначалу он был уверен, что основной миссией будет обеспечение безопасности Ярмолиной. Однако цели его начальства оказались более дальновидными.
   Не более месяца назад Россия, благодаря, правительству Британии очутилась в центре международного скандала. Четверо российских дипломатов, работающих в посольстве РФ, были объявлены персонами "нон грата" и получили предписание покинуть Альбион в ближайшие двадцать четыре часа. Как водится в подобных случаях, россиян обвинили в шпионаже, что сделало их изгоями во всех странах Евросоюза.
   Ростислав хорошо помнил эту историю. Перед официальным заявлением британского МИДа в английской прессе стали появляться "аналитические" статьи о действиях российских разведчиков в Великобритании. В частности делался акцент, что со времен распада СССР и по сегодняшний день количество российских шпионов не только не уменьшилось, а наоборот увеличилось чуть ли не вдвое! Наряду с россиянами досталось и китайцам, которых обвиняли во всех тяжких грехах: проникновение в управленческие структуры МИ-8, взлом сервера министерства обороны и "действия, направленные на деструктуризацию Европейского Союза".
   Поскольку эти статьи появлялись в таких авторитетных и всемирно известных изданиях как "Таймс", Москва незамедлительно отреагировала "нотой протеста". Впрочем, это никак не повлияло на решение правительства выдвинуть против служащих лондонского посольства обвинения в шпионаже.
   И посему официальная Москва желает отыграться, - докумекал Ростислав. Очевидно, прибрать к рукам авторитетного ученого Уайднера вряд ли удастся (если, конечно, не схватить его с поличным, то бишь во время попытки убийства Ярмолиной), а вот Шеффилда арестовать было намного легче. Остается только непонятным, почему Болгария решила сыграть на стороне Российской Федерации? Ведь в последнее время эта балканская страна, как и другие "новички" НАТО делали все от себя зависящее, чтобы понравиться своим новым друзьям.
   - Мне придется сопровождать Шеффилда в Москву? - поинтересовался Янов.
   - Это уже меня не касается, - Пухаренко лукаво усмехнулся. - Думаю, вы получите дальнейшие инструкции уже после ареста Шеффилда. Что касается болгарской стороны, то их спецслужбам придется отрапортовать об инциденте в Грецию и Великобританию и, возможно, провести беседу с участниками экспедиции.
   Последняя фраза Пухаренко пролила свет еще на один вопрос - личную заинтересованность Болгарии в экстрадиции Шеффилда в Россию. Иной сценарий развития ставил Болгарию в проигрышную ситуацию: пришлось бы маневрировать между соседней Грецией, требовавшей выдачи Шеффилда, и Великобританией, которая бы наверняка возмутилась бы, узнав об аресте ее уроженца. Тактика болгарского правительства заключалась в разыгрывании "российской карты". Греки не будут так уж негодовать, зная, что и в России Шефилда ждет судебное разбирательство. Англичане также не отважатся открыто проявлять спесивость: в конце концов, претензии к Греции и к России - вещи далеко несопоставимые.
   - И все-таки мне понятно далеко не все, - прервал молчание Ростислав. - Если Ярмолиной угрожает расправа, она должна быть взята под охрану. А еще лучше - блокировать этого ненадежного Уайднера
   Пухаренко с пониманием кивнул, показывая, что ожидал подобный вопрос.
   - Во-первых, ваше начальство заверило меня в обратном. Генерал, с которым я беседовал, клятвенно пообещал: ФСБ уже позаботилась, чтобы с Ярмолиной ничего не случилось. Надеюсь, так все и будет.
   "Естественно, - подумал Ростислав. - Не рассказывать же, пусть даже и коллегам, о своем человеке, внедренном в экспедицию".
   - А во-вторых, Уайднер до сих пор не нарушил болгарского, как впрочем, и любого другого законодательства. Чего не скажешь о Шеффилде.
   На этом вопросы Ростилава исчерпались. По окончании беседы Пухаренко передал эфэсбэшнику сведения о Шеффилде, роде деятельности сайнетологогической организации и данные Еврокомиссии по поводу потенциального землетрясения в Болгарии.
   Практически все время перелета Ростислав изучал эти бумаги. И по прошествии трех часов уже довольно сносно ориентировался в сейсмологии, почерпнул кое-какие знания мудреного учения под названием "дианетика" и даже словил себя на том, что слишком часто разглядывает фотографию Алины Ярмолиной.
   Ростислав как-то не задумывался о возрасте и внешности женщины, над которой нависла опасность. Так уж заведено, что профессора, как правило, люди преклонных лет, а члены Российской Академии наук и вовсе ассоциируются с долгожителями. Так во всяком случае ученые выглядели в представлении Ростислава. Но улыбчивая девушка, глядевшая с фото, уже развеяла сложившийся стереотип. Алина стояла на фоне каких-то серых гор и была облачена в ветровку цвета "хаки". Тем не менее, от нее веяло нежностью и женственностью, столь редко встречаемые у людей науки. Аккуратная прическа с открытым лбом, смелый взгляд и хрупкий стан могли принадлежать красавицам, стоящим подле победителя очередного этапа "формулы-1", но никак не профессору с мировым именем. Но с цветной фотографии на Ростислава действительно смотрела профессор...
   - Счастливого пути! - промурлыкала Мануэла, после мягкого приземления. Как ни странно, пилотам удалось довольно гладко опустить "боинг" на взлетно-посадочную полосу, что не мало удивило Янова.
   У трапа его встречал широкоплечий усач с длинными иссяня черными волосами. Как и было условлено "напарник" был облачен в футболку с надписью "Витоша". По условиям "опознания" Ростилав должен был напялить на нос солнцезащитные очки, едва достигнет последней ступеньки.
   - Добре душли, драги другари! - с доброжелательной улыбкой произнес болгарин, протягивая руку.
   - Простите, - не понял Ростислав, однако руку пожал. Пухаренко уверял: якобы почти все болгары владеют русской речью.
   Болгарин еще шире улыбнулся и почти на чистом русском пояснил:
   - Я говорю: добро пожаловать, дорогие друзья!
   - А! Теперь ясно.
   - Плита с такой надписью стоит в варненском порту и встречает суда российского направления, - добавил болгарский "спец". - В знак дружбы между нашими народами.
   - Отрадно, - согласился россиянин.
   Через пару секунд он решил, что пришла пора представиться:
   - Ростислав.
   - Георгий.
   Мужчины снова обменялись рукопожатиями и последовали к зданию аэропорта.
   Таможню Янов прошел довольно быстро. При наличии дипломатической визы это и не удивительно. Все личные вещи Ростислава, в том числе и табельный пистолет, остались при нем.
   Если говорить о служебном оружии, то Ростислав давно уяснил: пистолет "Грач" оставался незаменимым для одиночных миссий, где нет возможности таскать на себе тяжеленные автоматы и килограммы амуниции.
   На самом деле "Грач" являлся модернизированным пистолетом Макарова, однако разительно отличался от своего предшественника. Крышка магазина усовершенствованной модели слегка выступала, но именно это позволяло ускорять перезарядку. Да и вообще изменение органов держания улучшало кучность стрельбы, а по боевой мощности и поражающему действию "Грач" ничем не уступал знаменитому "парабеллуму". Главными же преимуществами модели Янов считал увеличение магазина до двенадцати патронов и усиленную спусковую скобу с передним изгибом, что позволяло накладывать пальцы левой кисти при стрельбе с двух рук. Что же касается снаряжения, то к "Грачу" подходили как стандартные патроны, так и усиленные высокоимпульсивные, поступающие на вооружение сотрудникам ФСБ с 1994 года.
   - Нас поджидает такси, - объявил Георгий, сопровождая своего российского напарника к выходу здания Софийского аэропорта.
   - Какие у нас планы? - поинтересовался Ростислав.
   - Сейчас вы поедите в гостиницу. Отдохните, а еще лучше выспитесь пару часов, после чего я заеду за вами и мы отправимся в Сандански.
   Ростислав покрутил в руке дорожный кейс.
   - Вещей у меня немного, - объяснил он. - Думаю, мы могли бы выехать на юг прямо сейчас.
   - Не получится, - мотнул косматой головой Георгий. - Не забывайте, что для всех остальных вы турист. При планировании операции ваше пребывание в гостинице учитывалось как неотъмлемый момент. Так что - все решено.
   Ростислав только пожал плечами: как желаете, дескать.
   Первое впечатление о болгарском коллеге было скорее положительным чем отрицательным: Георгий оказался относительно немногословен, спокоен, не кичлив, а главное - прекрасно объяснялся по-русски. Естественно, он, как и все южные славяне, говорил с исконно балканским акцентом, заменяя звук "ы" на "и", а также проглатывал некоторые гласные в словах, но этот выговор понимался намного проще чем "свистяще-шипячий" акцент русскоговорящих поляков.
   "Спецы" пересекли новый пассажирский терминал, поразивший Ростислава миниатюрными озерцами, садом с экзотическими цветами и каким-то особенным освещением.
   - Нравится? - заметив изумление в глазах русского, спросил Георгий.
   Ростислав кивнул.
   - Это появилось недавно, - объяснял болгарин. - За всю эту красоту наша страна отвалила австрийской фирме шесть миллионов евро. Но по мне, можно было и поскромнее...
   Янов нехотя улыбнулся.
   - У нас в России в последнее время также любят строить и реконструировать. Прямо какая-то эпидемия...
   - Наверное, все дело в моде, - предположил Георгий.
   - Как же! Просто под такие проекты очень удобно списывать лишние средства. У нас ведь в госаппарате практически одни родственники. К примеру, на строительства какого-то памятника требуется сто тысяч, а мэр выделяет триста. Подрядчик, как выясняется, дальняя родня мэра, и вскоре семейный клан обогащается на двести тысяч. Такая карусель у нас повсеместно: от мегаполисов до деревень, - Ростислав хмыкнул. - Не знаю, правда, как у вас с этим в Болгарии... Но думаю, не намного лучше.
   - Совершенно верно, - подтвердил Георгий. - Без родни или связей - ходу нет. Да что говорить! - болгарин понизил голос. - Жена шефа нашей Национальной разведслужбы - лучшая подруга супруги президента, а отец первого человека госбезопасности фактически владеет судоходной компанией "Болгарский морской флот", богаче которой нет на всем черноморском побережье!
   - Значит люди и впрямь везде одинаковы, - вздохнул Ростислав.
   - Везде, где есть деньги, - подправил Георгий.
   Покинув громоздкое здание аэропорта, мужчины оказались перед площадью, заставленной автомобилями всевозможных марок. Правда, у всего этого скопища транспорта имелось общее: все они были выкрашены в желтый цвет, а на крышах машин виднелись привычные таксистские "шашечки".
   Георгий любезно объяснил гостю о том, что все таксисты в Болгарии - частные перевозчики. Государственных фирм, предоставляемых подобные услуги, попросту нет. И, откровенно говоря, население от этого не страдало. Основные требования министерства транспорта к таксистам сводились к минимуму: обязательно покрасить машину в желтый цвет, обзавестись счетчиком и своевременно оплачивать налоги.
   И хотя желтый цвет уже давно стал "международным цветом отличия такси", Ростислав немного удивлялся, видя как по соседству припаркованы: роскошный "вольво", потасканная "шестерка" и румынская "татра". Все, естественно, желтого цвета.
   София вполне достойна звания "города контрастов", - подумал Ростислав, следуя за напарником.
   - Гостиница "Хилтон", - бросил пузатому водителю Георгий, открывая заднюю дверцу "ауди" в то время как Янов клал в багажник свой кейс.
   По дороге в отель Ростислав всматривался в улицы Софии, мало чем отличающейся от любого другого европейского города: красочные вывески, трамвайные линии и бесчисленные летние кафе с пластиковыми столиками и пестрыми зонтами. Однако Ростиславу многое напоминало о связи с Россией. Рекламные щиты с чуть ли не русскими фразами напомнили Янову Москву. Как впрочем и часто встречаемые величавые купола православных церквей да российские "волги" и "Жигули", снующие по шоссе.
   И все же здесь чувствовался тот самый пресловутый контраст, ощущаемый еще в аэропорту. В этом Ростислав убедился, когда их такси проезжала мимо мусульманской мечети, еврейской синагоги, католического костела и православного храма, находящихся друг от друга на расстоянии не более ста метров.
   Единственное, чего не доставало болгарской столице - это станций метрополитена.
   - В центре метро нет, - объяснил по этому поводу сидящий рядом Георгий. - Станции в основном периферийные.
   - Почему?
   - У нас действует закон, запрещающий сносить древние памятники. А при строительстве метро постоянно откапывали то римские развалины, то византийские дома... Почти в любом подземном переходе можно увидеть старинные кирпичные стены... С этим у нас строго.
   Остальной путь до софийского "Хилтона" Георгий преподавал россиянину ускоренный урок болгарского языка:
   - Очень часто между тем, как произносится и пишется определенное слово, лежит большая разница. Например, многих озадачивает твердый знак между согласными. На самом деле он может быть заменен любой гласной, как привыкли понимать иностранцы. Но в действительности твердый знак действительно укрепляет твердые звуки. При быстром произношении, скажем, слова "България" между звуками "Б" и "Л" слышится звук "ы", хотя такой буквы в нашем алфавите нет. Такой вот парадокс, - Георгий заметил настороженный взгляд таксиста, мелькнувший в стекле заднего вида. - Эй, дружище, - провожатый Ростислава обратился к водителю. При этом болгарин перешел на свой родной язык. - Не надо на меня смотреть с таким подозрением. Я вовсе не собираюсь рассказывать этому парню государственную тайну.
   К своему удивлению, Ростислав, пусть и с некоторым затруднением, но все же понял общий смысл фразы Георгия, и даже догадался, что она была брошена в виде шутки.
   - Кажется мне, всему миру давно уже известна наша государственная тайна, - пробурчал таксист, сворачивая с главной дороги в какой-то проулок.
   - Тогда, наверное, я живу в другом мире, - сказал Георгий. - И что же это за тайна, о которой знает даже водитель такси?
   - Наша главная государственная тайна заключается в том, что у нас нет никаких государственных тайн! - философски подметил таксист.
   - Очень забавно, - Георгий повернулся к Янову. - Вы, должно быть, слышали о самобытном болгарском юморе?
   - Конечно, - улыбнулся Ростислав. - Габраво, Юморина, Иван Вазов... Кажется все...
   - В вашем списке не хватает водителя софийского такси, - подкорректировал Георгий.
   - А также скромного, - Ростислав опасливо покосился на шофера, - болгарского служащего Георгия.
   Все находящиеся в салоне, включая таксиста, дружно расхохотались, после чего Георгий рассказал пару свежих анекдотов. Как и в России, компания мужчин с особым шиком смаковала анекдоты про тещу.
   Отель находился на окраине столицы, на одном из шоссе, ведущим из города. Правильное название гостиницы состояло из двух слов: "София Хилтон" о чем свидетельствовала надпись на вывеске-логотипе.
   Отпустив такси, Георгий и Ростислав оказались перед двумя белоснежными восьмиэтажными зданиями, соединенными между собой чем-то наподобие застекленной стеной, - должно быть, административным блоком. Гостиницу возвели с таким расчетом, чтобы в окне каждого из номеров виднеслась своя, индивидуальная панорама. Отчасти это достигалось тем, что сами корпуса были развернуты друг от друга под небольшим углом. Эстетично и оригинально. Ростислав отметил: замысловатый архитектурный дизайн придавал зданиям сходство с башнями цитадели.
   - Простите, что пришлось прокатиться на такси, - послышался извиняющийся тон Георгия. - От гостиницы к аэропорту регулярно ходит автобус, но это, опять таки, необходимая мера...
   - Отраженная в плане операции, - подсказал Ростислав.
   - Вы как всегда правы.
   - Послушай, Георгий, сколько тебе лет? - вдруг спросил Янов.
   - Тридцать пять, а что?
   - Думаю, мы могли бы избавиться от этой чертовой официальности, не так ли? Предлагаю перейти на "ты".
   - Поддерживаю, - согласился Георгий.
   - Вот и славненько.
   К двум мужчинам уже направлялись сотрудники отеля, норовя помочь поднести кейс.
   Поскольку болгарская сторона еще вчера забронировала номер, Янов особо не задержался возле регистрационной стойки. Вслед за Ростиславом в номер последовал и его болгарский друг.
   - А теперь, - промолвил Георгий, закрывая за собой дверь, - поговорим о делах.
   Болгарин подошел к кожаному креслу, но садиться не спешил.
   - Я капитан Георгий Младенов из Национальной службы безопасности "Сигурност", - официальным тоном заявил Георгий. - Наша задача - произвести арест гражданина Великобритании Мэта Шеффилда за попытку убийства руководителя международной экспедиции Алины Ярмолиной.
   - Это мне уже известно, - устало обмолвился Ростислав. Он поспешно снял черный пиджак с серебристыми нитями и поместил одежду в просторный гардероб. В костюме было невыносимо жарко, но только так можно было замаскировать свой верный "Грач".
   - В настоящий момент Шеффилд находится в отеле-санаториии "Интеротель" в городе Сандански. За ним круглосуточно ведется наблюдение нашими людьми, так что обо всех его передвижениях нам доподлинно известно. В случае чего-то непредвиденного агенты обязаны задержать англичанина. Но будет гораздо лучше, если они дождутся нашего прибытия. Мы с вами и выдвинем Шеффилду обвинение.
   - Я уже спрашивал, - Ростислав подкатал рукава бежевой шелковой рубахи. - Но повторю еще раз: если Шеффилд в любой момент может сорваться и выехать из страны, почему мы медлим? Если все дело в отдыхе, то я вовсе не устал. Наоборот, рвусь в бой.
   Ростислав, конечно, понимал, что болгарским спецслужбам потребуется время для изучения досье на прилетевшего из России агента. И лучше всего заняться анализом информации, в то время как объект их изучения будет предаваться отдыху в гостиничном номере.
   - Вся информация о тебе нам была передана вчера, - похоже, Георгий Младенов читал мысли. - Москва постаралась. Так что наводить справки нет необходимости.
   - Зачем же тогда торчать в "Хилтоне"?
   Георгий напустил на себя мрачный вид и, наконец-таки надумал опуститься в кресло:
   - Похоже, ты не совсем четко представляешь, с кем мы имеем дело.
   - С религиозным фанатиком, с кем же еще? - Ростислав подошел к мини-бару, выполненном в авангардном стиле и наполнил высокие стаканы охлажденной колой.
   - Сайентология - это не религия в обычном понимании, - Младенов принял из рук Янова стакан. - По классификации нашего подразделения НСБОП, занимающегося организованной преступностью, "Церковь" - настоящая криминальная группировка со всеми атрибутами современной мафии. У них есть свои отделения во всех уголках мира, огромные средства в банках Швейцарии, Люксембурга и Багам. В правительстве многих европейских и североамериканских стран также имеется немало покровителей этой организации...
   - Уж не хочешь ли ты сказать, что сайентологи могут быть и среди спецслужб? - Ростислав догадался к чему клонит его коллега.
   - Сейчас ни в чем нельзя быть уверенным, - признался Георгий. - Иногда все течет спокойно, как вдруг кто-то из всемирно известных личностей заявляет о своей приверженности секте.
   Ростилав с пониманием кивнул. Как и водится в тоталитарных организациях, адепты постепенно доходят до состояния, когда искренне гордятся членством в той или иной секте. Так, пару лет назад голливудские актеры Джон Траволта и Том Круз сделали сенсационное заявление о своем участие во всемирном движении сайнтеологов. "Отцы" организации не без довольства восприняли чистосердечные признания кинозвезд, предвкушая, как армия почитателей таланта этих актеров последуют примеру своих кумиров. А это означает, что количество членов секты заметно вырастит.
   - Поэтому твоя легенда проста и банальна, зато эффективна, - Георгий осушил половину стакана. - Ты - русский турист, приехавший в Болгарию за автомобилем. Сейчас из России часто приезжают за машинами. Они тут намного дешевле, - Георгий вновь припал к стакану. - Я - автодиллер. Через меня ты сможешь получить авто.
   - Надеюсь, ты не собираешься таскать меня по автосалонам? - Ростислав расправился со своей порцией колы и вернулся к бару повторить.
   - Теперь о времени, - Георгий не обратил внимания на вопрос напарника и взглянул на часы. - Сейчас тринадцать тридцать. Я буду у тебя без четверти четыре. Приятного отдыха.
   - Ох уж это болгарское гостеприимство, - пробубнил Ростислав, после того как за Георгием закрылась дверь.
   Приняв душ, Ростислав пришел к выводу, что двухчасовой сон, действительно пойдет только на пользу.
   Осушив еще пол-литра колы, Ростислав выглянул в окно.
   Вдалеке на четырехполосном шоссе толпились автомобили, спешащие в Софию; повсюду сновали туристы с фотоаппаратами на шеях. На теннисном корте царило оживление, но играющих Янов разглядеть уже не мог - мешали кроны высоких тополей.
   "Эта далекая и чем-то родная Болгария..." - мелькнуло в сознании. Ростиславу подумалось о Марине, любви всей его жизни. Высокая курносая красавица... Этим летом, она должно быть, уже наверняка получила бы диплом журналиста-международника. И кто знает, может быть, и стала его супругой.
   Но все перечеркнул тот злополучный день, когда Янову сообщили о взрыве на одной из станций метро. Позже выяснилось, хотя для большинства москвичей все было очевидно с самого начала, - это очередная выходка чеченских сепаратистов.
   Теракт унес жизни двадцати двух человек, и среди них оказалась та самая курносая красавица Марина, спешащая на утреннюю лекцию. Узнав о смерти любимой из оперативного списка пострадавших, Ростислав на всех скоростях помчался на служебной "шестерке" к станции. Но было слишком поздно.
   Здесь не было ничего такого, что обычно показывают в кино. В кино смерть красива, и один из главных героев, уходя из жизни, непременно успевает высказать своей второй половине несколько трогательных фраз. Ростислав же увидел обугленное тело в носилках. Вот и все... Не было слов, проклятий или слез. Все чем располагал в тот момент Янов знакомо всем, кого коварный рок обрек терять любимых людей: ступор, упрямое неверие в произошедшее и непреходящее чувство вины... По какой-то роковой случайности лишь лицо девушки не претерпело изменений. Но это, никак, не успокаивало...
   Ростислав припомнил, как Марина мечтала отправиться в "солнечную Болгарию" и, если получится, провести в этой чудесной стране со своим избранником медовый месяц. На вопрос Янова: "Почему именно Болгария, а не скажем, Египет?" Марина с легкой девичьей сентиментальностью отвечала: "Болгария роднее. Там же наши браться - славяне, не пропадем!.."
   И вот прошло три года. Янов, действительно, очутился в Болгарии, а Марина... Его курносая красавица нынче на Ваганьковском кладбище, в окружении мраморных плит и гнетущей тишины.
   Ростислав заставил себя избавиться от тяжких мыслей. Он отошел от окна и вновь вспомнил о охлажденной коле.
   Если что-то и могло поглотить тягостные воспоминания, то только работа. "Спец" присел на диван, занимающий чуть ли не половину комнаты. Вообще, отель не зря относился к пятизвездочным. Прекрасно обставленный номер мог удовлетворить потребности бизнесмена любого уровня, не говоря уже о туристах: кондиционер, прямой телефон, мини-бар, телевизор, DVD-плеер, две ванные и роскошная мягкая мебель превращали гостиничный номер в апартаменты потомственного дворянина. Вспомнив, что на посту премьер-министра Болгарии в настоящий момент как раз и находится один из наследников болгарского трона, Ростислав усмехнулся.
   Развалившись на необъятном диване, на котором запросто можно было проводить соревнования по вольной борьбе, Ростислав напряг память. Он все силился вспомнить, чем за всю свою историю прославились болгарские спецслужбы?
   Особых заслуг за "Сигурностью" вроде не водилось. Если не считать "ликвидацию" известного диссидента Георгия Маркова, бежавшего в Лондон, где он сделал несколько документальных фильмов по заказу Би-би-си. Ростислав знал об этом случае из лекций по предмету "методики международной разведки". Марков был убит в 1978 году. Примечательно, что он пал от рук агента "Сигурности", но причиной смерти послужил укол зонтика, изготовленного в спецлабораториях КГБ.
   Но по большей части болгарские спецы "прокалывались". Вспомнить хотя бы 1958 год, когда болгарские войска подняли по тревоге. Разведчики, работающие в Турции, сообщали об определенных маневрах турецкой армии. Согласно донесениям из Анкары, турки разворачивают силы на всей протяженности границы для военного вторжения. Последовал срочный звонок в Кремль! Но позже советская разведка выяснила: данные болгарских резидентов - ошибочные.
   Нельзя обойти и покушение на ныне покойного Папу Римского Иоанна Павла Второго. В 1981 году гражданин Турции, заподозренный в связях с "Сигурностью" едва не вошел во всемирную историю как убийца главы Ватикана. И хотя итальянские правоохранительные органы не отыскали никаких свидетельств, подтверждавших "болгарскую версию", это вряд ли положительно сказалось на имидже "Сигурности".
   Поднеся к глазам запястье левой руки, Ростислав с удивлением констатировал: до прихода Георгия остался всего час. Надо бы и нервной системе передохнуть.
   За годы службы Янов научился засыпать в любое время и в любом месте, а отель "Хилтон" очень даже этому способствовал.
  
  
   Болгария, Южные Родопы
  
   Экспедиция не спеша, но уверенно продвигалась к своей цели.
   Хотя приборы до сих пор отремонтировать не удалось, (попытки предпринимались на каждом привале) Алина уже находила радость в том, что новых неприятностей, как бы не наблюдалось.
   Мерно шагая по обожженным солнцем камням, Ярмолина раздумывала о миссии, возложенной на вверенную под ее начало научную группу. От успеха экспедиции зависело многое: во-первых, карьера самой Ярмолиной и престиж российской науки в целом. Во-вторых, теория прогнозирования землетрясений имеет все шансы подняться на новую высоту и подготовить фундамент для следующего научного шага, который придется совершать уже следующему поколению ученых. Речь идет о предотвращении землетрясений. Как ни фантастически звучит, но некоторые мудрецы современности уже в наши дни корпят над этим трудноразрешимым вопросом...
   Поглощенная полетом собственных мыслей, Алина не сразу ощутила, как кто-то поддерживает ее за локоть.
   - Вы не устали? - безукоризненный английский заставил остальные мысли перейти в отступление.
   - Нет, Говард, - Алина подтянула лямки рюкзака и зашагала быстрее.
   Однако Уайднер не отставал.
   - Я думал, вы не держите на меня зла, - голос англичанина показался сейсмологу невероятно мягким.
   Алина смолчала.
   Остальные ученые монотонно шаркали по гравию, храня угрюмое молчание. И только далеко позади раздавался бас профессора Николова, отчитывающего то ли одного из студентов, то ли заупрямившихся мулов.
   Вообще-то сегодня животные выглядели какими-то на редкость капризными и шумными. Ирина Северная высказала предположение, что мулы чувствуют приближение дождя, и просила поторопиться. Словно в подтверждение слов биофизика небо над шпилями скал вскоре затянулось серыми тучами, местами сливаясь со скалами. В воздухе пахло озоном...
   - Что ж, я просто хотел еще раз извиться, - Уайднер рассеяно улыбнулся, блеснув белесыми зубами. - Мое поведение, как я понял, бросило тень на вас как руководителя... Я не должен был брать этот чертов телефон...
   - Говард, мы уже об этом говорили.
   - Я не хочу быть изгоем в вашей команде.
   - Раньше ты, будто бы, об этом не задумывался... И прекрати мне выкать!
   - И все же я горько сожалею, - настойчивость геофизика граничила с тупостью.
   - Ты так говоришь, потому что не нашел золота? - Алина сбавила шаг и заглянула англичанину в глаза. - Ведь именно этого ожидал от тебя твой собеседник?
   - Я не искал золота, - Уайднер спокойно выдержал пронизывающий взгляд серо-голубых глаз руководителя экспедиции. - Я искал славы.
   - И как, нашел?
   - Пока нет. Но почему ты не спросишь, с кем я говорил в тот вечер?
   - Тебя об этом уже спрашивали, - в ответе Алины вновь появилось равнодушие. Уайднер по-прежнему толок воду в ступе. - Ты все отрицал.
   - Я поддерживал связь со знакомым журналистом, - соврал Уайднер. - Он ищет сенсацию. Разумеется, после твоего триумфального выступления в Вене, трудно представить, что еще более "горяченькое" можно выудить из экспедиции, но у нас в Британии сенсацию можно сделать даже из такой обыденности, как ежедневный лондонский смог.
   - Что-то не вижу причин, по которым ты смог бы прославиться...
   - Ну, как же?! - Уайднер выкатил глаза. - Участник Родопской сейсмологической экспедиции вдруг открывает золотоносную жилу в самом сердце Болгарии!
   - Сердце Болгарии! - фыркнула Алина. - Давай без патетики. К тому же я не склона тебе верить, Говард.
   - И что ж мне теперь горемычному делать?
   - Топать дальше! - отрезала Алина и остановилась, поджидая запыхавшуюся Ирину.
   - Да я этим только и занимаюсь, - пробубнил Говард. Желваки на его щеках неистово заходили, словно он усердно жевал жвачку.
   - И это у тебя неплохо выходит, - пыхтя промолвила Северная, невольно услышав последние фразы диалога.
   Уайднер отошел в сторону, и чтобы скрыть приступ гнева потянулся к болтавшейся на поясе фляге. С первой попытки вывести Ярмолину на откровенный разговор он потерпел фиаско. Но как учили его постулаты Хаббарда: победитель определяется не в первом сражении, а в последнем!
  
   Преодолев очередной подъем, Трамболла остановился как окаменевший.
   - Мама миа! - воскликнул он на родном языке, таращась куда-то вдаль.
   - Что с тобой, Дженаро? - поднимавшийся следом Олег Ковальчук всегда был начеку, дабы "угостить" итальянского коллегу очередной подначкой. - Неужто на Медузу Горгону наткнулся?
   - На Горгону - нет, а вот на ее логово - точно!
   - Мать честная! - русский эквивалент итальянской "мамы мия" сорвался с уст Ковальчука. - Это что за норы?
   Кто-то за спиной российского геолога присвистнул.
   - Неужто перед нами - древняя камера хранения? - Мейнер сбросил рюкзак и присел на корточки.
   Перед учеными открывался действительно потрясающий и странный вид. Горы, остававшиеся до подъема на плато невидимыми были буквально испещрены глубокими норами. Даже беглый взгляд наводил на мысль об искусственном происхождении этих удивительных углублений. Одни горы выглядели просто изглоданными, другие горделиво светились одинокими выемками. Очевидно в расположении этих черных пустот имелся порядок: они образовывали горизонтальные ряды и имели одинаковый, по крайней мере на первый взгляд, размер.
   - Что это? - просто спросила Ярмолина.
   - Пчелиные горы, - ответил Велков. По его голосу Алина поняла, эту фразу болгарин не раз повторял иностранным гражданам, оказывающимся в этом месте.
   - Пчелиные? - хохотнул Трамболла, роясь в кармашке в поисках расчески. - Уж не хочешь ли ты сказать, будто эти дырки наделали пчелы?
   - Нет, не хочу. Только есть одна легенда. Давным-давно, когда в горах жили древние фракийцы, им приходилось терпеть бесчинства обитающих здесь медведей. Вот они и выдалбливали в скалах ниши, чтобы сберечь мед.
   - Не очень-то похоже на правду, - Ковальчук приложил ладонь ко лбу, защищаясь от выглянувшего сквозь тучи солнца. - Вон на той горе, к примеру, ниши выбиты на головокружительных утесах. Вряд ли это проделали только ради того, чтобы спрятать мед от медведя.
   - Я же сказал, это всего-навсего легенда. Конечно же, ниши не использовались как медохранилища.
   - И для чего же они нужны? - не унимался итальянец, чинно водя гребешком по густой бороде.
   - Есть несколько гипотез, - уклончиво ответил Ненко.
   Вперед вышла Ирина Северная.
   - Я видела точно такие же штуки в нагорье Тавр, в Турции, - не без гордости заявила она. - Там они называются "римские окна". Как мне объяснили, в них разводили огонь, передавая таким нехитрым образом какие-то военные сведения на большие расстояния.
   - Это также одна из гипотез, - подтвердил Ненко.
   Высоко в налитых свинцом тучах грянул гром, и почти одновременно на раскаленные камни упали первые капли дождя.
   Алина дала команду укрепить палатки и готовиться к стоянке. Сегодняшнее путешествие для группы закончилось. Погода, с присущей ей безразличием, внесла свою лепту. В дождь никто не передвигается в горной местности, - велика вероятность оступиться и угодить в какой-нибудь безымянный обрыв или оказаться вовсе смытым потоками грязной воды, стекающей с пологих гор. Коллегиально было вынесено решение подойти к "пчелиным горам" и там разбить лагерь.
   Но тут вновь заартачились мулы. Один из погонщиков ретиво подгонял животных, используя длиннющий дрын и весьма живописные изречения, но копытные отвечали агрессивной непокорностью. Не помогли даже самые "остроумные" из студентов, надумавших сдвинуть мулов с места с помощью бросания камней.
   - Да что это такое творится? - взмолился Николов. - Эти животины не раз бывали здесь, откуда же это беспокойство?
   - Зарезать бы этих скотов! - выругался погонщик, пиная ближайшего мула.
   Помогла, как ни странно, погода. Дождь все усиливался, и по ногам путешественников уже неслась бурая жидкая грязь. Благо, группа успела взобраться на более или менее ровную поверхность. Однако на мулов это подействовало. Боязнь оказаться быть смытыми с плато пересилила их бунтарский норов, и они посеменили к подножью "пчелиных гор". Впрочем, без особой охоты.
   Проследив за установкой палаток, прошедшей с немалыми трудностями, поскольку вдобавок ко всему еще усилился и ветер, Алина объявила часовой перерыв.
   - Я займусь мулами, - решительно сказала Ирина. - Не нравятся мне они что-то.
   - Ты была права, - Алина распустила волосы и принялась их вновь укладывать. - Они чувствовали приближение дождя. Только и всего.
   - Но дождь ведь уже начался! А они по-прежнему как бешенные. Их надо осмотреть.
   - Как хочешь. Но я знаю одно: наши мулы оказались грамотней чем метеорологи. Ведь во вчерашних сводках не нашлось и намека на дождь.
   - Что ж, тут удивляться? И тут и там погоду предсказывают ослы, - улыбнулась Ирина и, взяв свой неразлучный саквояж, выскочила из палатки.
   Не прошло и пяти минут как появился Говард Уайднер.
   - Не помешал? - как можно вежливее спросил он.
   Алина только закончила укладку волос и, заколов их "китайскими палочками", повернулась к англичанину.
   - Я по поводу мулов, - объяснил причину своего прихода Уайднер.
   С его розового гладкого лица стекали капли дождя.
   - Они ведут себя странно, - геофизик неожиданно замолчал, словно предоставляя слово Алине.
   - Что тут странного? - пожала плечами россиянка. - Мулы, как и ослы, отличаются своим упрямством. Вот если бы они на каждом привале играли в преферанс и попыхивали сигарой, то это и вправду можно назвать странным. А так - обычное поведение, свойственное данному биологическому виду.
   - Ты понимаешь, о чем я.
   - Прости, но я не родилась такой проницательной!
   - Тогда попробую объяснить, - Уайднер поднял из раскрытого ящика раскладной табурет и без спросу уселся на него. - Такое поведение мулов может свидетельствовать о приближении чего-то нехорошего. Например, землетрясения.
   Алина вскинула голову. Она также подумывала об этом, но к сожаленью, не располагала столь обширными знаниями в физиологии мулов, как биофизик Ирина.
   - Вполне может быть, - не отрицала Алина. - Только я как ученый не могу строить свой прогноз на одной только реакции животных.
   - Может ли быть, чтобы землетрясение произошло в ближайшие дни? - прямо спросил Уайднер.
   - Я не пророк, - с серьезным видом ответила Алина. - К тому же наша работа еще не завершена.
   - Тогда поделись своим предчувствием. Я не хочу оказаться застигнутым врасплох.
   - Ты просто мечтаешь искупаться в лучах славы, так ведь? - на лице Алины мелькнула ироническая улыбка. - Что тебе стоит позвонить своим друзьям и сообщить им грандиозную новость: "подумать только, в ближайшие сорок восемь часов Болгарию может основательно тряхнуть"! Ты, наверняка, уже договорился, в случае чего охочие до сенсаций журналисты обязательно упомянут твое имя. Только, помни, Уайднер предсказывать землетрясения - дело темное. Для какого-то затюканного экстрасенса, совершенно ничем не рискующего, это нестрашно, но для ученого с мировым именем - такая заявочка может обернуться настоящим крахом.
   Уайднером овладели смешанные чувства. С одной стороны он чуть ли не возненавидел Ярмолину за ее безжалостную прямоту, но с другой, был доволен: наживку о связях с британскими СМИ россиянка проглотила благополучно.
   - Почему же сразу - крахом?
   - Да потому, господин геофизик, что ты прогнозируешь не результат футбольного матча, а землетрясение! Чувствуешь разницу? Если твой прогноз не сбудется - выигрывает человечество, но в проигрыше - ты! Никто не пострадал, никаких разрушений, что может быть лучше? Но для тебя как ученого это будет удар. И в следующий раз, пусть ты будешь прав на тысячу процентов, к тебе никто не прислушается. Кого будет интересовать мнение неудачника?
   - Но ведь можно и попасть в точку, - возразил Уайднер. - В наше время землетрясения стали угадываться чаще...
   - Точно обозначить период землетрясения еще большая неблагодарность.
   - Да ну?
   - Представь себе! В конечном итоге винят кого? Да все того же "предсказателя"! Если не удалось избежать человеческих жертв, тебя и вовсе обзовут "палачом". Появятся вопросы вроде: "Что же ты раньше молчал?" или "Приятно ли тебе видеть, как твои слова сбылись?"...
   - Уж не хочешь ли сказать, что опасаешься, как бы твой прогноз не сбылся? - Уайднер искренне удивился.
   - Больше всего на свете! - выкрикнула Алина.
   Англичанин пришел к выводу, что на сегодня эмоциональных разговоров достаточно. Тем не менее, с его уст сорвался еще один вопрос:
   - Зачем же ты тогда взялась за эту неблагодарную работенку?
   - Да потому, что кто-то же должен этим всем заниматься, верно? - задала встречный вопрос Алина, и в ее голосе не слышалось бахвальства.
   - Пойду-ка я на свежий воздух, - промямлил Уайднер.
   Диалог с Ярмолиной постепенно налаживался и британец сейчас мечтал о пиве. К сожалению, его запасы исчерпались, и теперь приходилось довольствоваться питьевой водой или чаем. Но у него имелись еще кое-какие дела.
   Вспомнив о красавице Златке, проявившей симпатию к "дианетике" Хаббарда, Уайднер отправился на ее поиски.
  
  
   Дождь нещадно колотил своими холодными струями разогретые горы, но кучка людей, словно не обращала на него внимания.
   Ненко Велков, Дженаро Трамболла и Ларс Мейнер накрыв головы, чем подвернулось под руку: пластиковым пакетом, бейсболкой и куском брезента, исследовали "пчелиные" дыры.
   - Они в самом деле одинаковые, - выскащался Трамболла, водя по краю выемки. - И кому только в голову взбрело долбать эти дупла в горах?
   Таинственные ниши имели угловатую трапецивдную форму. От верхнего горизонтального края начиналась выемка и опускалась на глубину примерно в тридцать сантиметров. В нишах действительно можно было хранить мед. Впрочем, и не только.
   Мейнер заприметил легкий блеск в глазах болгарина, явно забавляющегося изумлением своих коллег.
   - Почему-то мне кажется, что ты, Ненко прекрасно осведомлен о предназначении этих гор, - поделился своими мыслями Мейнер.
   - А что тут додумываться? - к говорившим присоединилась Алина.
   Мужчины отметили перемену в облике руководителя. Ярмолина нанесла макияж, и теперь в ней никто не увидел бы властного ученого, бросившего вызов самой Стихии. Перед внезапно умолкнувшими мужчинами стояла хрупкая, обаятельная, и недоступная женщина, олицетворявшая саму Красоту.
   - По-моему, все и так ясно, - на лице Алины расцвела жгучая улыбка.
   - Интересно, - хмыкнул, выскользнувший из оцепенения Трамболла, - это я один такой непутевый или кто-то еще тоже ни черта не понимает в этих норах?
   Алина глубже натянула капюшон.
   - Эти ниши на самом деле усыпальницы, в которых древние племена, хоронили прах сородичей, - Ярмолина покосилась на Велкова. - Или я не угадала?
   Болгарин кивал, глядя перед собой.
   - По крайней мере, это самая правдоподобная версия.
   - И как ты об этом узнала? - полюбопытствовал Ковальчук, не сводя с соотечественницы глаз.
   - У многих народов древности существовал культ умерших. Во все времена самые тяжелые работы выполнялись либо при строительстве дворцов, либо при оформлении усыпальниц. Поскольку эти ниши никак не напоминают дворцовые палаты, они, скорее всего, служили своеобразными могилами.
   - Звучит логично, - прохрипел Трамболла. - Люди никогда не щадили собственных сил для постройки склепов и мавзолеев.
   - Точно, - отозвался Мейнер. - Всякие курганы, гробницы и пирамиды, несмотря на все их великолепие, служили по сути одной цели - схоронить труп очередного царька.
   Ненко задрал голову и указал куда-то вверх.
   - Ближе к вершине, видимо, хоронили знать, - сказал болгарин. - У подножия - простолюдинов... Даже в смерти нет равноправия. Все согласно сословию.
   - А кто же тут жил, в горах-то? - не понимал Ковальчук. - Ни воды, ни пищи...
   - Да те самые фракийцы и жили, - тоном, не терпящим возражений, произнес Велков. - В четвертом веке до нашей эры отец Александра Македонского Филипп завоевал эти земли. Самые честолюбивые из фракийцев скрылись в горах, продолжая оказывать сопротивление. Через двадцать лет Александр начинает свой знаменитый поход в Персию. Его многочисленное войско проходило, как известно, через Фракию. Местное население вряд ли было в восторге от такого марша... После смерти Искандера фракийскую землю унаследовал Лисимах. Фракийцы подняли восстание, но, будучи разбиты, вновь бежали в неприступные горы. Именно Родопы и сохранили память об этом удивительном народе. На востоке, под Шуменом так там вообще чистой горы не отыскать, все те же ниши...
   Ученые ненадолго задумались над словами геолога, продолжая рассматривать зияющие норы в скалах.
   Дождь пошел на убыль, и в продырявленных тучах уже кое-где виднелось солнце. Говорить о чем-то возвышенном и таинственном хотелось все меньше.
   - Занимательная история, - протараторил Трамболла. - Но лучше бы фракийцы хранили в своих ячейках копченое мясо и вино. Сейчас бы это пришлось впору.
   - Я также проголодался, - подхватил Мейнер, намериваясь ринуться к своей палатке. - К тому же надо бы и связь налаживать...
   - Вот такие мы желудочники, - съязвил Ковальчук, на ходу закуривая. - Все тайны цивилизации готовы променять на пару консервов с тушенкой.
   Трамболла с Мейнером дружно рассмеялись, оценивая шутку российского геолога, и быстрыми шагами засеменили к палаточному лагерю.
   Возле изрытой нишами горы остались Алина и Ненко.
   Глядя вслед веселых коллег, болгарин сказал:
   - А ведь это то самое место.
   - Какое "то самое"? - не сообразила Алина. Оказываясь с ней наедине, Велков автоматически переходил на русский язык. Однако в русском и болгарском языке схожие фразы могли иметь совсем иной, нередко даже противоположный смысл.
   - Помните, я рассказывал об экспедиции нацистов?
   - Не собираетесь же вы сказать, что именно здесь они обнаружили инопланетян? - Алина изобразила недоверчивую и немного насмешливую улыбку.
   - Нет, не собираюсь. В этом месте фашисты по неизвестной причине устроили перестрелку, после чего оружие перестало работать.
   - У нас нет оружия.
   - Слава Богу. Но у нас имеется научная аппаратура...
   - Большая часть которой еще вчера вышла из строя, - перебила Алина. - Ради всего святого, Ненко, не будьте таким суеверным!
   - Я просто пытаюсь провести параллель, - Ненко выражался как-то тихо, с примесью некоей обреченности. - Покамест между двумя экспедициями: нашей и фашистской - много общего. И это настораживает.
   - Неужели вы всерьез полагаете, что нам грозит опасность?
   В это мгновение вдруг раздался тонкий женский крик, словно отвечая на вопрос Ярмолиной.
   Сомнений быть не могло. Это кричала Ирина Северная.
  
  
   Болгария, Сандански
  
   Голова раскалывалась, будто в ней завелся пчелиный рой, но Мэт Шеффилд не спешил принимать анальгетики. Согласно учению Хаббарда, боль ни что иное, как иллюзия, которую при упорных тренировках можно легко заблокировать. Несколько попыток обуздать болевые рецепторы не возымели успеха, и Шеффилд принялся массировать виски.
   Недоумевать по поводу причины головной боли не было никакой необходимости: две пустые бутылки из-под водки издевательски красовались на журнальном столике рядом со строгой банкой пива "Амстел". Хорошо хоть еще желудок не буянит...
   Поскольку аутотренинг не удался, Шеффилд решил прибегнуть к более верному способу борьбы с похмельем и потянулся к банке с пивом.
   На его счастье банка оказалась полупустой, но, учитывая состояние, в котором находился одитор "Церкви сайентологии, больше бы подошло выражение "полуполной".
   Пиво немного выветрилось, но это уже сущие пустяки. Главное, пиво не испарилось!
   Расправившись с напитком, Шеффилд вновь рухнул на диван. Мыслительные способности восстанавливались, но, к сожалению, весьма вялыми темпами.
   Провалившись с полчаса, англичанин набрался смелости и осторожно поднялся на ноги. Голова по-прежнему болела, но уже не так пронизывающе. Организм нехотя, но все же возвращался в привычный режим работы.
   Постояв пару минут, Шеффилд отправился в ванную. По пути он вызвал по телефону горничную и попросил прибрать в номере. Англичанин ничуть не испытывал смущения оттого, что работнице отеля откроется ужасная картина последствий пьянки одинокого интеллигента. В конце концов, это ее работа, - заверил себя Шеффилд и бросил на трюмо пять долларов. Там он по обычаю оставлял чаевые.
   Надежда будто бы юркая горничная расправится с беспорядком за время, отведенное Шеффилдом для посещения ванны, оказалась несбыточной.
   Вернувшись в комнату, Шеффилд наткнулся на высокую брюнетку в синей униформе: легком жакете и расклешенной юбке, доходящей до коленок.
   - Здравствуйте, мистер Шеффилд, - промурлыкала горничная, протирая столик. Ее английский оставлял желать лучшего.
   - Доброе утро, - машинально ответил постоялец, хотя стрелки на часах, висевших над дверью, приближались к двойке.
   - Сегодня прекрасный день, - как бы между прочим заметила горничная. - К тому же открывается новый комплекс бальнеологических процедур. Если появится желание - можете записаться.
   Шеффилд на ходу утирал влажные волосы полотенцем.
   - Вчера меня обслуживала другая девушка, - рассеяно промолвил он.
   - Эльвира сменилась, - при слове "обслуживала" глаза девушки засветились, но она как ни в чем не бывало продолжала копошиться в номере.
   Шеффилд словил себя на том, что жаждет овладеть этой девушкой. Похоть буквально порализовала его. Здесь и сейчас! - вопил его одурманенный мозг. Он обмотал полотенце вокруг шеи и оценивающе оглядел работницу отеля, мысленно раздевая ее.
   Горничная словно ощутила на себе всю тяжесть похотливого взгляда и обернулась:
   - Чего-то желаете?
   Шеффилд сгорал от нетерпения поделиться своими вожделенными мечтами, но облизнул губы и развел руки в стороны.
   - Все в порядке, - даже он ощутил, как нервно звучал его голос. - Вчера получил приятную новость из Лондона и устроил себе маленький праздник.
   Сам не понимая, зачем оправдывается, Шеффилд в нерешительности провел ладонью по все еще влажным волосам.
   Горничная пожала плечами.
   - Кстати, как вас зовут? - Шеффилд в очередной раз задержал взгляд на ее стройных голенях.
   - Мари.
   - Вы болгарка?
   - Турчанка. В этих краях здесь и болгар-то почти нет. Греки, македонцы, албанцы, да мы - турки.
   - Ну и я, британец, - сказал Шеффилд и сам же хихикнул над своей шуткой.
   Мари приступила к вытиранию пыли с трюмо.
   - Эти пять долларов... - девушка кивнула на валявшуюся купюру
   - Ваши чаевые.
   - Спасибо... - банкнота исчезла в кармане жакета.
   Шеффилд подумывал сменить махровый халат на привычный деловой костюм, но сперва следовало бы отпустить работницу. Ему не хотелось оставлять в номере постороннего человка.
   - Я, по правде говоря, спешу, - англичанин неопределенно взмахнул рукой.
   - Уже закончила, - кокетливо улыбнувшись, Мари направилась к входной двери.
   Переодевшись в летний бежевый костюм, Шеффилд покинул номер. После непродолжительного запоя, ему требовалось две вещи: прогулка по свежему воздуху и услуги проститутки. И если первое условие казалось вполне осуществимым - отель окружал живописный парк, то второе могло вызвать трудности. Шеффилд был далеко не уверен, что найдет в этом городишке жрицу любви, способную реализовать все его садомазохистские фантазии. Но синдром похмелья брал свое: весь организм мобилизовался, не забыв о возрождении и репродуктивной функции. Поэтому пересекая коридор своего этажа в голове одитора "Церкви сайентологии" мерцали картины сексуальных услад.
   Едва поселившись в гостинице, англичанин заметил: к нему отношение особое. Для человека, имевшего конфликт с правоохранительными органами одной из стран Евросоюза, это обстоятельство вряд ли можно назвать благожелательным. Позже Мэт Шеффилд понял: такого внимания удостаиваются еще семь человек. Оказывается "Интеротель" располагает всего-навсего восемью одиночными номерами и нередко, чтобы получить этот номер приходлось ожидать очереди в несколько недель! Остальные двести девяносто три номера являлись двуместными. Не случайно приезжающие из Израиля туристы шутя называли гостиницу роскошную "Адам и Ева"... Оказывается, забронировать одиночный номер можно было с превеликим трудом, и уж конечно не простому смертному. Но для сайентологов, казалось, подобных проблем, не существовало...
   На полпути к лифту Шеффилд заприметил высокого черноволосого мужчину, облаченного в гавайскую, пестрящую всеми цветами, рубаху. Мужчина сидел в кресле (гигантский мягкий уголок располагался на коридоре каждого этажа) и внимательно читал газету. На проходящего мимо постояльца он даже не взглянул.
   Но именно это и встревожило англичанина. Многочисленные семинары не прошли даром. Шеффилд знал: любой звук, услышанный человеком, непроизвольно идентифицируется. Поэтому мы так беззаботно попиваем кофе на балконе, слыша далеко внизу рев несущихся по шоссе автомобилей. Анализаторы, спрятанные в коре больших полушарий, моментально распознают эту информацию. Этому способствует и долговременная память, непременно отыскивающая в своих кладовых сведения об источнике звука. А в глубокую ночь мы часто вздрагиваем услышав "странные", порой даже "жуткие" звуки. Треск, хруст, щелчок. Головной мозг перелопатив свои архивы ничем не может помочь. Равно как и память. Тогда мы ищем логические объяснения "загадочным" звукам, причем эти объяснения в большинстве случаев должны нас обязательно успокоить. "Ветка, растущего за окном дерева, ударила в стекло"... "В раму врезалась птица"... "Резкий порыв ветра"... А наутро оказывается кто-то из ваших соседей праздновал именины и все эти "жуткие" звуки имели вполне мирскую природу: открытие шампанского и запуск праздничных петард в ночное небо...
   Человек, сидящий в широком раздутом кресле никак не отреагировал на шаги Шеффилда. С одной стороны ничего удивительного в этом нет: за полчаса по коридору могут промаршировать десятки людей, не каждому же уделять пристальное внимание. Но англичанину показалось, незнакомец слишком уж усердно читал газету. Как-то артистично...
   Почему-то появилось подозрение, будто "чтец" заранее знал о появлении Шеффилда и поэтому намеренно не проявлял интереса. Что за газету читал неизвестный, англичанин не разобрал, поскольку совершенно не ориентировался в кириллице. Одно он знал точно: издание было болгарским.
   Уже находясь в лифте, Шеффилд почувствовал как не хватает воздуха. Ослабив воротник и перламутровый галстук, англичанин попытался противостоять страху, связывыающему постепенно все тело.
   "Надо же было соваться в этот проклятый город, что в пятнадцати милях от Греции!" - корил себя сейентолог. Шеффилду и так повсюду чудились агенты греческих спецслужб, а теперь он просто едва сдерживал себя, чтобы не пуститься в бега.
   Проходя через вестибюль англичанин отмахнулся от менеджеров, услужливо навязывающих посещения "салона красоты", пройти программу долголетия или опробовать методику "антистресс". Ко всем прелестям отеля он относился с подчеркнутым равнодушием, и лишь в первый день соблазнился крытым бассейном, наполненным минеральной водой. А всяческие теннисные корты, медицинский центр и казино - забавы не для него. Особенно сейчас, когда на горизонте замаячило греческое правосудие.
   Оказавшись на улице и быстро прошмыгнув мимо резвящихся фонтанов, Шеффилд словил такси. К нему проворно подкатил поддержанный "форт".
   - В центр, - угрюмо бросил англичанин водителю, надеясь, что тот понимает по-английски.
   - Городской парк подойдет? - таксист оказался англоговорящим, как наверняка и остальные извозчики, "патрулирующие" близ "Интеротеля".
   - Да, - кивнул Шеффилд, погружаясь в невеселые раздумья.
   Англичанин попробовал мыслить логически. Если отбросить собственные страхи и предрассудки, то можно сказать, ничего страшного не произошло. Ну сидит себе человек в коридоре и поджидает жену, вместе с которой планирует посетить кегельбан. Что с того? Супруга этого чтеца, как и большинство представительниц прекрасного пола, значительно больше тратит времени на сборы, таковы женщины... Вот муженек и ожидает свою ненаглядную с газетой перед глазами. Ничего удивительного! А все остальное подсказало воспаленное воображение.
   Но все же за долгие годы Шеффилд научился доверять собственной интуиции. Очень редко шестидесятилетний уроженец Ливерпуля недооценивал или переоценивал угрозу. Его расчетливый ум неизменно отыскивал верное решение и вырабатывал единственную правильную ответную реакцию.
   Мысли о плотских утехах рассыпались на кусочки недосягаемых грез, и Шеффилд стал методично обдумывать варианты дальнейших действий. Ему предстояло избавиться от слежки, если таковая имелась, и дожидаться возвращения из Родоп Уайднера. Два практически взаимоисключающих задания. Но сначала следовало бы прокрутить в памяти все события сегодняшнего дня...
   И уже первые "картинки" заставили Шеффилда вздрогнуть. Горничная Мари! Неожиданная смена Эльвиры совпадает с появлением "любителя газет"! А ведь Эльвира упоминала, якобы смена происходит еженедельно... Почему же она поменялась с Мари так рано?
   - Что так тяжко вздыхаете? - послышался хрипловато-веселый голос таксиста. Похоже, он отлично владел английским.
   При иных обстоятельствах Шеффилд даже не обратил бы на столь незначительное обстоятельство внимания, но сейчас находил подозрительным даже этот факт.
   - Вы не могли бы остановить машину? - британца внезапно поразил приступ клаустрофобии.
   - С вами все в порядке?
   - Остановите машину!
   - Никаких проблем, - завизжали тормоза и вскоре "форд" замер. - Вы тяжело дышите. Может вызвать скорую?
   - Возьмите, - Шеффилд сунул водителю памятую "двадцатку" долларов и покинул салон.
   - Куда же вы? - несся следом голос таксиста. - До парка ведь еще не доехали...
   Шеффилд не ответил. Он уверенно шагал по плиточному тротуару, наугад сворачивая то направо, то налево. Через пару кварталов Шеффилд перевел дух и осмотрелся.
   В принципе он, как и планировал, находился в центре Сандански. Через дорогу горделиво возвышалась церковь "Свети Георги", чуть поодаль напоминало о себе летнее кафе, шелестя на легком ветру разноцветными зонтиками. Конечно же, для философских раздумий и анализа создавшейся ситуации больше бы подошел Городской парк. В отеле Шеффилду подбросили рекламный путеводитель, и он знал: парк - одна из главных достопримечательностей Сандански. Он раскинулся на территории в тридцать пять акров и посреди этого зеленого массива расположен стадион, летний театр, бассейн и искусственное озеро...
   Шеффилд занял место за одиноким столиком и заказал чашку кофе. "Интересно, следят ли за мной сейчас?" - вопрошал он сам себя, нервно оглядываясь вокруг.
   Стараясь мыслить логически, англичанин вдруг пришел к выводу, что греческие спецслужбы на самом деле не имеют никакого отношения ко всему происходящему. Такому заключению пособствовали раздумья о турчанке Мари, прибиравшейся в его номере. Если она хоть как-то причастна к слежке за постояльцем, то горничная на самом деле вовсе не работник "Интеротеля", а агент болгарской контрразведки. Греки тут не причем... Или именно по настоянию Афин болгары и приставили к нему своих шпионов?..
   Тем не менее, все это было лишь предположением, и Шеффилд не обладал явными уликами, подтверждающими выработанную версию. Необходима была проверка.
   Первой мыслью, пришедшей в голову англичанина, оказался простенький план: телефонный разговор с администратором. Всего-то и требовалось, позвонить в гостиницу и попросить к телефону горничную Эльвиру. В крайнем случае, узнать номер ее сотового. Если его персоной и впрямь заинтересовались болгарские легавые, то администратор отеля непременно в курсе. И он наверняка проявит неподдельный интерес: кто звонит и откуда такое желание перекинуться парой словечек с Эльвирой?.. В конце концов, именно Эльвира обслуживала номер Шеффилда, а значит и она была в курсе всей этой заварушки... Если за ним следят, то настоящую горничную просто обязаны заменить на "липовую". То есть на полицейскую. Такое во всяком случае Шеффилд видел в кино.
   Британец отпил кофе. Он чуял, что находится на правильном пути, но опасался, как бы не проколоться с этой затеей. В любом случае он всегда может прервать связь, а если администратор и поинтересуется на счет идентификации звонившего, то почему бы не сказать правду? Обращается, дескать, ваш клиент и желает выразить благодарность столь обаятельной и расторопной девушке за ее внимание и заботу.
   Конечно при таком раскладе его "охотники" проведают о том, что "жертве" стало все известно, но с другой стороны подозрения Шеффилда либо получат доказательства, либо будут опровергнуты. Как знать, может он и в самом деле ошибается?
   Сняв с пояса свой неразлучный Sony Ericsson k750, Шеффилд набрал номер отеля.
   - Гостиница "Интеротель", - послышался ласковый женский голос. В отель принимали на работу не только обладательниц выдающейся внешности, но и владеющих безукоризненной английской разговорной речью. Разумеется, дирекция отеля желала видеть своих сотрудниц, совмещающих в себе оба вышеназванных достижения. Уже от одного голоса, в Шеффилде вновь затараторил зов плоти.
   - Добрый день, - вежливо поздоровался британец. - Вас беспокоит ваш клиент... - англичанин сделал сознательную паузу, стараясь не выдать собственного имени.
   - Я вас слушаю, господин... - администратор уже пыталась выведать имя позвонившего.
   - Кледриглстоун, - буркнул Шеффилд. Он не случайно назвался именем своего друга молодости. Можно, конечно, назваться и Смитом, но если рядом с администратором сидит агент болгарских спецслужб, он, скорей всего, защелкает по клавиатуре, отыскивая среди постояльцев "Интеротеля" парня с таким длинным именем. Однако, болгары - не англичане и у "компьютерщика" могут возникнуть проблемы в правильном написании имени...
   - Что желаете?.. - администратор было попыталась произнести услышанное имя, но не рискнула.
   - Я хотел бы связаться с горничной Эльвирой.
   - Простите, с кем? - на этот раз в терпеливо-ласковом голосе администратора появились прослойки удивления.
   Шеффилд понимал: администратор не может держать в уме имена сотен сотрудников и рабочих, поэтому добавил:
   - Горничная Эльвира, фамилии не знаю. Она обслуживала четвертый этаж.
   - Минутку, - голосок администратора немного охладел.
   Еще бы, вопреки всяким ожиданиям о бронировании "люкса" на месяц, странный тип просит к телефону горничную!..
   - Господин Кледрик...
   - Кледриглстон, - не без злорадства напомнил Шеффилд.
   - К сожаленью, Эльвира была переведена на восьмой этаж и а в настоящий момент выполняет уборку номера. Не хотите ли оставить для нее сообщение?
   - Я перезвоню позже.
   Вот и ответы на все вопросы. Шеффилд оставил на столике мелочь и медленно побрел по тротуару.
   Что же получается? Эльвира вовсе не сменилась, как утверждала Мари, а вдруг перевелась на четыре этажа выше. Та же Мари совершенно не знает о правилах брать чаевые, оставляемые на трюмо, а человек, усердно читающий газету в коридоре, отказывается замечать проходящего мимо Шеффилда.
   Видимо болгарские следопыты недооценили иностранного гостя. Эльвира, уступая место для женщины-агента, продолжила выполнять свою работу подальше от Шеффилда. Они вряд ли случайно наткнутся друг на друга в вестибюле или лифтах. К тому же координирование между администрацией отеля и болгарскими спецслужбами выглядело не ахти каким прочным. Они даже не договорились насчет "легенды" отсутствия Эльвиры. Со слов Мари она отработала свою смену, но, как заверил, "ласковый голос", все не сосем так.
   Забавно, - подумал Шеффилд, - а какой была бы реакция администратора, попроси я позвать горничную Мари?
   Помозговав немного о причинах такого внимания к себе со стороны болгарских силовиков, Шеффилд так и не нашел ничего правдоподобнее старой версии, названной им "греческий след".
   Сейчас главное - не наделать глупостей. Инстинкт подсказывает бросить все на произвол и бежать прямо сейчас. Но кроме слепой силы инстинкта есть еще и твердость разума. Вне всяких сомнений, даже здесь на его хвосте сидит пара-другая агентов. Действовать надобно тонко.
   Шеффилд расстегнул пиджак и постарался унять волнение. От слежки придется избавляться, это однозначно! И на этот счет у британца уже имелся план. Вот только для его осуществления придется возвращаться в "Интеротель", а это Шеффилду очень не хотелось. Мало ли, а вдруг через минуту-другую появится приказ о его задержании?
   Как бы там ни было, а попытаться придется. С таким жизнеутверждающим напутствием, Шеффилд остановил такси.
  
  
   Болгария, Южные Родопы
  
   Алина с явным недоумением рассматривала чрезмерно оживленное лицо Ирины. Появилось впечатление, будто биофизик повстречалась со снежным человеком. Ее маленькие глаза возбужденно блестели, а сама россиянка расхаживала вперед-назад и эмоционально жестикулировала. Оставалось до сих пор непонятным: почему Ирина то и дело посматривает в сторону мулов, привязанных к вбитым в скалу арматурам.
   - Сдается, наша экспедиция превратилась в клуб сумасшедших, - Мейнер смахнул с лица капли дождя. Он, как и Алина с Велковым, моментально откликнулся на душераздирающий крик Ирины Северной.
   - Это просто фантастика! - биофизик самозабвенно хлопнула в ладоши.
   - В самом деле? - раздался голос подошедшего Ковальчука. - А мне кажется, выше комедии эта сцена не тянет.
   Ирина все никак не могла отойти от некоего, неизвестного для остальных ученых, потрясения. Она находилась в состоянии близком к эйфории или шоку.
   Дождь несколько ослаб, но вокруг все превратилось в каменное болото и вся романтика горной экспедиции, царящая в студенческих сердцах, растворилась без остатка.
   Постепенно подошли и остальные ученые. Встревоженный Уадйнер поочередно оглядывал коллег, храня при этом молчание. От пытливого взора Алины не ускользнул испуг, блестевший в глазах британского геофизика. Альфред Гофман грузно дышал, словно пробежал стометровку. От него исходил знакомый запах чернослива. Сейсморазведчик вынужден был ежедневно принимать до десяти единиц этого продукта, предупреждая таким образом запор, к которому он был склонен во время экспедиций. Николов прибежал последним, однако был намочен более остальных. Ему, как и Велкову явно не нравилось все происходящее. Трамболла с устало-растерянным видом взирал на марширующую взад-вперед Ирину, отхлебывая прозрачную жидкость из пластикового стаканчика. Алина знала: итальянец, также как и Гофман не переносил походной кухни и нередко прибегал к раствору, состоящим из воды, сахара, глюкозы, витамина С и лимонной кислоты. Только благодаря такому коктейлю, Трамболла мог воспринимать вынужденную "пищу туристов".
   - И все-таки, - Алина повысила голос,- что здесь случилось, Ирина?
   Северная как-то странно посмотрела на одного из мулов, словно он мог знать ответ на поставленный руководителем экспедиции вопрос.
   - Где погонщик? - Северная повернулась к Николову.
   Но минеролог не успел промолвить и слова, как вновь заговорила Алина:
   - Ира, объяснишь ты нам наконец-таки, что все это значит?
   Биофизик остановилась и присела. Она старалась унять волнение и взять себя в руки. Обуздав кое-как чувства, Северная широко улыбнулась:
   - Эта самка мула, - Ирина показала пальцем на животное, с которого только что не могла отвести глаз, - беременна!
   И если объявленная новость для биофизика являлась значимой, то для других ученых эта информация никак не показалась сногсшибательной.
   Тем не менее Николова это известие ошеломило. Он громко по-болгарски произнес:
   - Не может быть! - больше он ни вымолвил и слова.
   - Беременна? - переспросила Алина. Даже если и так, Ярмолина не понимала, зачем же Ирина раскричалась об этом на весь лагерь?
   - Вот именно! - воскликнула Ирина. - Беременна! Сенсация, не так ли?
   - Ну, если она забеременела от кого-то из наших ученых мужей, то это потянет и на Нобелевскую премию, - пошутила Алина, но на самом деле пребывала в замешательстве. На какое-то время ей показалось, что у ее землячки не все в ладах с психикой.
   - Нобелевская премия? - Ирина вновь смерила взглядом животное, ставшее причиной срочной встречи ученых. - Я подумаю над этим.
   Трамболла с шумом отхлебнул из чашки свое варево и повернулся к Николову:
   - Она невменяемая. Может, вы объясните, что здесь странного?
   - Я? - насторожился Николов.
   - Вы что-то крикнули на своем языке. Вам что-то известно?
   - Только то, что мулы - бесплодны. Их самки не беременеют, и у них не может быть потомства.
   Теперь зашевелились и остальные.
   - Вы в этом точно уверены? - спросил Ковальчук.
   - По крайней мере, за три тысячи лет таких случаев не наблюдалось. Снаряжая учебные и научные экспедиции, наш университет часто прибегает к помощи мулов. Так что я в них неплохо разбираюсь...
   - А насколько правдива информация о беременности? - Трамболла превратился из апатичного ворчуна в заинтересованного эрудита.
   - Боже мой! - Ирина соединила ладони на груди. - Даю сто процентов! Перед вами единственная самка мула, забеременевшая за всю историю цивилизации!
   Алина не выдержала и отыскала взглядом Велкова. Теперь она по-новому воспринимала историю о событиях семидесятилетней давности, когда по горным тропам Родоп сновала фашистская экспедиция.
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"