"Доброе утро, страна! С утренними новостями на нашем круглосуточном канале ведущая...". Он убавил звук и включил воду. "Надо бы добавить ещё полмили утром и полчаса на тренажёрах, - подумал он, глядя на своё тело в зеркале, - и меньше есть шоколад". Фигура была ещё та, на него до сих пор заглядывались многие женщины, даже незнакомые на улице. Но в этом году он неожиданно для себя проиграл традиционные соревнования, в которых участвовал и побеждал уже шесть лет подряд. Возраст (ему исполнилось пятьдесят пять), что ты хочешь, старина. Так сказал один из его старых друзей. Пора уступать дорогу молодым. Но он не привык уступать и подумал тогда, что дело всё же не в возрасте, а в работе. За последние два года работы у него действительно прибавилось. И сейчас, расслабившись под тёплыми струями воды, он думал о предстоящих сегодня делах.
Две лекции у себя в институте, потом учёный совет. Обедать придётся, скорее всего, с Гарри, он обещал произнести речь в университете, и Гарри обязательно потащит его обедать. В пять (если обед с Гарри не затянется) встреча с аспирантами и ещё надо обсудить результаты последних исследований с основной рабочей группой (он откладывал это уже неделю). Ещё Долли что-то говорила о благотворительном вечере, но туда он уже вряд ли успеет.
"Ещё раз о работе социальных служб нашего города. Минувшей ночью два пациента клиники ветеранов стали жертвою развала системы социального обеспечения...". Он добавил звук, но больше ничего не услышал и ничего, кроме оборвавшейся картинки с вывозимой каталкой не увидел. Долли переключила изображение на спальню.
"Дорогой, что ты будешь на завтрак?" - в пеньюаре, даже без макияжа, она была великолепна - "Всё, что угодно, я голоден как тигр" - "Ты не забыл о вечере?" - "Нет, но, скорее всего, я туда не успею, поезжай одна. Да, и запиши для меня утренние новости, я, кажется, пропустил что-то интересное".
Впрочем, вряд ли в новостях было что-то действительно интересное. Каждый день одно и то же: аварии и катастрофы, убийства и самоубийства, беспорядки и катаклизмы. Самое интересное утром было угадать, что Долли приготовит ему сегодня на завтрак. Она не работала уже пятнадцать лет, с того времени, как он стал знаменит и обеспечен, и каждое утро кормила его восхитительными завтраками.
День сегодня выдался удачным. Он успел всё, что планировал и даже заехал на вечеринку за Долли. Домой они вернулись вдвоём. Зажгли камин, он достал из сейфа свои любимые сигары. Он никогда не курил дома при детях, но сейчас старший сын гостил у друзей, а дочь и младший были у родителей жены. Сидя у камина, они пили вино и обсуждали прошедший день. Потом он зажёг сигару и просмотрел почту. Долли включила телевизор, он вспомнил, что хотел посмотреть утренние новости и включил запись в углу экрана.
Снова показали каталку, и голос за кадром назвал имена умерших. Одно имя ему было знакомо, и он плохо слушал то, что говорили. Это был Альфред Ларсен, Большой Альф, как они звали его. Они все тогда были молодыми и верили во всё то, во что верят молодые, и сражались за всё это далеко от своей страны...
Он выключил запись и включил тот же канал на весь экран. Долли удивлённо посмотрела на него. "Альф Ларсен умер в больнице. Посмотрим новости" - сказал он.
В вечерних новостях снова показали утренний сюжет из клиники, но уже более развёрнуто. Он внимательно слушал комментарий за кадром. Сюжет был дополнен интервью с кем-то из руководства, которое, впрочем, давалось неохотно, и было кратким, больше говорил журналист. Ошибка медсестры, понял он, которая по какой-то причине пропустила очередные инъекции, а во время следующих, следуя какой-то своей логике, ввела двойные дозы. "Журналисты сегодня работают лучше медиков" - мелькнула мысль - "За день во всём разобрались. Впрочем, в муниципальных клиниках это не сложно, корпоративный дух там таков, что, если надо, всегда быстро находят крайнего".
Он налил полстакана виски (они всегда наливали так, когда были молодыми) и сидел, вспоминая то далёкое время...
Долли позвала его в спальню, когда он допивал третий стакан. Она была очень ласковой и нежной в эту ночь и, засыпая, сказала - "Мне было так хорошо милый... как тогда в библиотеке".
Он провалился в сон. Но не уснул сразу крепко, а долго кружился в водовороте впечатлений и образов...
...Ээээттттхх... эээтттх... ээтт... Он не понимал, что это такое. Сознание, почти отключенное от тела, работало с невероятной скоростью, и прошло несколько секунд, прежде чем он понял, что это звук. Это был звук падающих капель, который для обычного восприятия звучит как "оп" или "ап". Капли отрывались от его подбородка и медленно падали на пол. Он стоял возле бара, голый и мокрый, и трясся от страха. Рука механически потянулась к бутылке, он сделал несколько глотков, и только тогда немного пришёл в себя. Те неконтролируемые образы и чувства, в которые он был погружён во сне, постепенно гасли, страх отступал, но не уходил. Он сделал ещё глоток, потянулся за сигарой (ему нужно было хорошо подумать), и увидел Долли. Она стояла в дверях и испуганно смотрела на него.
Он присел перед камином, чтобы зажечь сигару и первый раз в жизни сделал несколько полных затяжек этого ароматного, но убийственного дыма. Он ничего не чувствовал - ни удушья, ни позывов к кашлю, ни чувства успокоения от лошадиной дозы никотина и смол; он просто думал. Долли была всё такой же испуганной, но уже справилась со своим страхом и подошла к нему. Он чувствовал, что она хочет помочь ему, но не знает, как это сделать и поэтому он спросил о том, что было сейчас самым важным. - "Ты помнишь, тогда, в библиотеке... какая книга была у тебя с собой?"
Долли растерялась. Она не ожидала этого вопроса, она не ожидала вопроса настолько неуместного, не связанного (как ей казалось) ни с этой ситуацией, ни с их жизнью. "Я не помню, кажется, что-то по психологии" - она, конечно, не могла вспомнить (прошло уже больше тридцати лет), и общие воспоминания у неё о том были совсем другие, и лишь светская привычка отвечать, когда тебя спрашивают, подсказала ей ответ.
Он сделал ещё несколько полных затяжек, встал, бросил сигару в камин и сказал, не поворачиваясь и не смотря ей в лицо - "Разбуди меня на час раньше, чем обычно, у меня завтра много дел".
Он проснулся сам - часы показывали четверть пятого - он проспал ровно полтора часа. Он снова закурил и включил компьютер...
Он тогда не понял, что это начало конца. Программа была закрыта 16 лет назад, через четыре месяца после того, как его друг Билл сдал высокий пост. Определённых результатов они всё же достигли, и поэтому у него не было особого желания настаивать на её продолжении перед новым хозяином и его администрацией. Тем более, что три с половиной года программы стоили нескольких миллиардов бюджетных средств (и ещё больше вложений от разных неправительственных организаций) и нескольких десятков жизней, впрочем, в основном граждан других стран.
Он уже почти забыл о Программе. Сейчас его беспокоило другое. Его универсальная сыворотка, разработанная пять лет назад и уже три года успешно применяемая по всей стране и кое-где за границей, начала давать сбои. Он ломал над этим голову и даже придумал рабочую гипотезу - "ИГА"...
Хорошо, что в тот уикэнд они вырвались к старшему сыну, который жил в их старом доме. Они с Долли, сидя в гостиной, наслаждались обществом двух внучек, сын угощал их вкусными коктейлями, а невестка жаловалась на старшего внука. Долли, как могла, успокаивала её и старалась перевести разговор в более спокойное и приятное русло.
Сын сделал два коктейля покрепче, и они пересели с ними в кресла у камина, чтобы поговорить о работе и других мужских делах...
От выпитых коктейлей и тепла камина его разморило, и он уснул. Из сна его вырвал голос Долли - "Дорогой, ты бы сходил, поговорил с внуком". Он встал и пошёл на второй этаж к внуку.
"Привет, Алекс" - "Привет, Старый Алекс" - они с внуком всегда обменивались такими приветствиями.
"Что ты опять натворил?" - "Да ничего особенного. Я нашёл в гараже старый комп и подсоединил его ящик к своему центру. Я думал, там что-нибудь интересное, но там была какая-то муть. Потом я пошёл в свою сеть и забыл про него. А потом как будто стая монстров взвыла перед битвой с динозаврами, всё начало мигать и взрываться на визоре, и во всём районе вырубился свет" - "Вообще-то это был когда-то мой комп" - он подмигнул внуку - "Давай попробуем подключить его ещё раз".
Внук с хитрой улыбкой залез под кровать, вытащил оттуда ящик и подтащил к инфоцентру. Он вместе с внуком отсоединил внешние информационные сети и динамики и включил свой старый системный блок, и сразу же выключил, увидев первую картинку на мониторе.
Он понял, что произошло. Программа активизировалась и через полчаса работы дала сигнал общей тревоги. В нормальном режиме она выдала бы этот сигнал через секунду после включения, но все внешние служебные каналы были давно заблокированы, поиск и анализ информации вёлся в общей сети, где, как известно, больше дезинформации, чем информации. Не получив подтверждения приёма сигнала, Программа перешла в режим активных внешних отключений. К счастью, она смогла войти только в систему местной подстанции и сама себя обесточила...
Дома, когда Долли уснула, он подключил блок снова. Несколько секунд он смотрел на завораживающую картинку. Земной шар был покрыт сплошной сетью лабиринта, напоминающей извилины человеческого мозга. Потом стены лабиринта начинали дрожать, шататься, падать и рассыпаться, превращаясь в бурлящий океан из обломков и пыли.
Он переключился на графический файл. Конкурные и продуктивные индексоты разошлись за критические уровни и неуклонно шли к экстремумам. Он включился во внешнюю сеть и запустил обратную экстраполяцию. Через пятнадцать минут стало ясно, что критические уровни были пройдены семьдесят один и тридцать два месяца назад. Теперь стало понятно, что к придуманной им аббревиатуре следовало добавить ещё одну букву - ГИГА - глобальная имунно-гомеостатическая атака. Впрочем, это было уже не существенно и не важно...
Последние две недели он звонил всем, кого помнил и мог найти, и говорил одни и те же фразы: "Это Алекс О"Бринс. ОН умирает. Это конец. Берегите линии". Он не знал, что делать с семьёй, и в перерывах между звонками лихорадочно думал об этом. На мгновение перед ним мелькнула книга - учебник по новейшей истории, лежавшая на столе у внука. И сразу всплыли в памяти обрывки фраз докладчика девятнадцать лет назад в университете у Гарри. И он понял тогда главную ошибку. Они ошиблись, как минимум, на... и ещё неправильно...
Он потянулся к трубке, чтобы сделать очередной звонок и умер. Вскрытие показало обширный инсульт, хотя два месяца назад он прошёл плановое обследование с отличными результатами... Он умер, но кроме всех этих звонков он успел сделать ещё одну вещь. Не самую важную вещь в своей жизни, как ему показалось тогда. Не так, как надо бы и не в то время, но он её сделал. И поэтому он умер с улыбкой на губах. Долли попросила медэксперта и сотрудников похоронного бюро оставить эту улыбку на лице, если возможно, после всех необходимых в таких случаях действий и процедур. Сама не знала, почему у неё возникло это странное пожелание, но попросила. И, когда во время прощальной церемонии самая младшая внучка спросила - "А почему дедушка улыбается? Умирать же плохо, а он улыбается", она ответила - "Потому что он любит нас и хочет, чтобы у нас всё было хорошо". "А ещё потому, что его забрали ангелы" - то ли добавила, то ли спросила другая внучка. И, возможно, они обе были правы...
... Через месяц после похорон Гарри попросил у неё разрешения посмотреть бумаги и электронные документы мужа. Он тысячу раз извинился. Говорил, что понимает её состояние и понимает, что сейчас не время. И что в принципе всё основное по работе Алекса и их совместной работе есть в его институте и у него в университете. Но, может быть, найдётся что-то новое, ещё никому не озвученное и не презентованное, и не помешало бы... Она нисколько не обиделась, работа есть работа, тем более такая. Такая работа не должна стоять на месте, даже если Алекса больше нет. Она согласилась и даже отказалась от предложения Гарри просматривать всё это вместе. Она уже давно ничего не понимала ни в работе Алекса, ни в их с Гарри общих делах. Не только в деталях, но даже в общих чертах...
Она готовила обед, когда Гарри позвал её. Она последнее время вообще мало готовила, хотя такие повседневные дела и старые привычки ей были сейчас ох как необходимы. Но сегодня пришёл Гарри, и она решила приготовить обед на двоих. Пусть не с Алексом, но и с Гарри они часто раньше обедали втроём или в разных компаниях...
"Смотри, что я нашёл", - Гарри показывал ей обычный диск. Диски вообще-то у них хранились в специальном месте, в "фамильной фильмотеке", как когда-то давно назвал это место Алекс, и совсем в другой комнате. Алекс считал, что на дисках информация хранится лучше и дольше всего, и поэтому все их семейные видео и многое другое, что ему казалось интересным и важным, записывал на диски и относил в специальный шкафчик в общей комнате. Там у него был полный порядок - полка с семейными видео, полка с художественными и учебными фильмами, полки с... Пользоваться шкафчиком разрешалось всем, но и порядок должны были поддерживать все...
Гарри повернул диск другой стороной, и она узнала его по надписи - "Ромео и Джульетта". Наверное, он был у Алекса на столе или в столе. Она улыбнулась, взяла диск и пошла в общую комнату. С этого фильма всё и началось, с маленького любительского фильма, да куда там маленького, просто микроскопического - он даже на нормальный ролик по времени не тянул...
Ромео и Джульетта поспорили и решили произвести эксперимент (спор был научный). Ромео каждый день 4 часа ездил в метро, а Джульетта 4-5 часов в день проводила в коридорах крупной муниципальной больницы. Потом они попросили знакомых дать данные за эту и предыдущую недели по статистике преступности в метро и по смертности в той большой больнице. Он считал, что присутствие ещё одного человека в переполненных местах социальной напряжённости вряд ли улучшит там обстановку. А она - что психолог в таких местах может изменить ситуацию к лучшему. Вопрос - кто выиграл спор?
Сначала никто не выиграл, сравнительные данные 2-х недель (с учётом вероятности разброса) никакого изменения не показали. Но через месяц выяснилось, что Ромео проиграл. Линия преступности в метро на диаграмме была параллельной оси абцисс, то есть, без изменений и в неделю до эксперимента, и в неделю после, и потом 3 недели, когда брались контрольные данные. А линия на диаграмме из больницы напоминала знак излечения корня. Снижение смертности через неделю после эксперимента, и возвращение к начальному показателю в последующие 2 недели. Вопрос - почему? Естественно, что этот вопрос задал Ромео (и кое-кто ещё). А Джульетта объясняла. Естественно, так как она понимала сама:
Инстинкт самосохранения - самый сильный. В условиях угрозы он активизируется подсознанием автоматически. Если угроза скрытая, то это, конечно, не так заметно. Причём ИС активизируется по-разному при внешней и внутренней угрозе. При скрытой внешней угрозе (потенциальная агрессия в метро, например) усиливается чувствительность внешних рецепторов и скорость прохождения импульсов в нервной системе, увеличивается выработка мышечных гормонов, другими словами, повышается готовность к отражению этой угрозы. При скрытой внутренней угрозе (возможность заболеть от реальной инфекции или обострённое психическое восприятие внутреннего состояния организма на фоне других больных) усиливается чувствительность внутренних рецепторов, выработка соматических гормонов, одним словом, повышается иммунитет. Это обычная психофизиологическая реакция, характерная для большинства нормальных людей. Интересно другое. При внешней скрытой угрозе происходит также активизация телепатических способностей и частичное подавление теледактических. А при скрытой внутренней - наоборот, активизируется теледактика и подавляется телепатия. Психолог в той или иной степени может контролировать своё состояние. Естественно, в первом случае ИС подсказывает, что это нужно делать так, чтобы не спровоцировать агрессию, то есть сохранить статус кво. Поэтому статистика в метро не меняется. В случае с Джульеттой человек и психолог в одном лице инстинктивно работают на улучшение имеющегося положения вещей (инстинктивная активизация собственной иммунной системы, активизация теледактики и иммунных систем окружающих). Ну, а появление и сохранение положительного эффекта в течение последующих трёх недель объясняется обычной инертностью психофизических систем тех, кто во время недельного эксперимента находился в больнице (включая медперсонал).
Труднее всего обычным психологам, работающим в стационарном режиме с одним или несколькими клиентами. В этом случае инстинктивно включаются все системы защиты, и управление их работой требует хоть и незаметных, но огромных усилий. Поэтому работа психолога не просто выматывает, а часто приводит к серьёзным расстройствам не только психики, но и иммунной системы и здоровья в целом...
Так объясняла Джульетта. Ромео в эти всякие теле- не верил (он учился на биолога, а не на психолога), но мысль насчёт гормонов показалась ему интересной. А их общий знакомый уговорил всех снять маленький фильм про их спор. В итоге вся эта история уложилась в 32 секунды в чёрно-белом формате и без звука. Так будет и историчней, в смысле эпичней, и одновременно научней - без звука и в чёрно-белом, объяснил оператор. Всего 4 сцены - 1) парень и девушка разговаривают, потом бьют по рукам на фоне вывески "Факультет психологии"; 2) он входит в метро; 3) она входит в больницу; 4) он и она смотрят на 2 листа ватмана с диаграммами...
... Нет, конечно, всё началось раньше. Он, хоть и не верил в судьбу и карму, но подозревал, что все причинно-следственные связи в этом мире тянутся чуть ли не со времени Большого взрыва. Ну, или, по крайней мере, от неких постоянно возникающих узлов, точек бифуркации, где эти связи меняют свой характер и направление. А поступки людей и их воля, хоть и несоизмеримо малы по сравнению с мощностью и потенциальной энергией сверхновых и чёрных дыр, но всё же создают, пусть и совсем маленькие, но влияющие на их окружение точки и узелки. Или не совсем маленькие...
Деньги у него тогда были, не очень большие, но вполне достаточные, чтобы без особых напрягов продолжить жизнь после армии. И несколько неплохих предложений было, где и как эту жизнь продолжить. Но он решил пойти учиться. Не в самый престижный университет, а в такой, в какой позволяли его армейские льготы и деньги. Зарабатывать можно и в 40, и в 50, и... а учиться надо, пока молодой, и пока мозги более-менее свежие. Так он прикинул тогда, поузнавал всё, что смог узнать, ещё раз всё прикинул и взвесил и поступил на биолога. И потом ни разу не пожалел о своём выборе...
С Долли его познакомил Гарри. Гарри был на несколько лет моложе (но на два курса старше), он много знал и хорошо учился. И планировал учиться и дальше, стать доком и профессором и так далее. Ну да, хорошая школа, потом хороший колледж, потом университет. Если долго и хорошо чем-то заниматься, то втягиваешься, и всё получается, и хочется и дальше продолжать в том же духе.
Гарри не был заучкой-зубрилой или ботаном. Он мог и оторваться по полной - и потусить, и поквасить, и с дамским полом... но во всём старался не выходить за рамки закона и хотя бы минимальным приличий. Не всегда получалось (в силу молодости и неопытности), но старался. Не потому что был трусом или моралистом, а просто не считал всё это целью и смыслом своей жизни и молодости. Алекс тут с ним был абсолютно согласен и солидарен... Гарри много знал и, кроме всего научно-учебного, знал чуть ли не половину университета поимённо. А кое о ком мог и поподробнее рассказать. Короче, Гарри их и познакомил, когда они в университетском коридоре встретились с незнакомой Алексу девушкой. А уже через месяц все знакомые звали их Ромео и Джульетта...
Впрочем, отношения между ними были отнюдь не классические, отношения и их развитие были совсем не такие, как у тех средневековых влюблённых. Вполне современные были у них отношения, а кое в чём даже очень современные. Например? Например, они часто спорили и подкалывали друг друга. И делали это не столько в многовековом стиле традиционной пикировки между влюблёнными, но вполне современно и чаще не наедине, а в той или иной компании. Как? Ну, например, он спрашивал - Долли, ты ведь у нас как бы будущий психолог? - Ну, типа да. Типа, потому что Долли никому не говорила, но уже надеялась, и не без оснований, скоро стать кем-то покруче любого психолога. В смысле надеялась стать Его женой и матерью Их семейства - Тогда объясни мне одну простую вещь - Какую? - Психо-логия по определению, точнее по значению слов, из которых название этой "науки" (это слово он выделял) состоит, это наука о душе, не так ли? - Ну, не совсем так, психология изучает... начинала она длинный перечень того, что типа изучает эта наука, но он её прерывал - Ладно, я понял. Скажи, а что такое душа? - Ну, существуют разные определения... - Он опять её прерывал - А какое определение души официально принято в психологии? - Тут она запиналась и даже краснела. И многие вокруг них улыбались, улыбались потому, что более-менее внятного научного определения души никто ни в каких учебниках и словарях-энциклопедиях не встречал. Это определение даже самые супер-пупер продвинутые искины не могли дать. Просто потому, что такого определения в той науке и науке вообще совсем не было. Странно, да? Наука, изучающая сама не зная что. Впрочем, многие науки такие. Даже царица всех наук математика среди них. Изучает разные пространства и множества, функции и мультиагрегаты, а определения своей самой элементарной основы, обычной точки, как не было в каменном веке, так и поныне нет. Да и других элементарных определений (например, линии, плоскости и т.п.) в математике, по большому счёту тоже нет. Не считать же таковыми разные алгебраические формулы, которыми их описывают математики сами для себя. Ладно, им-то привычно абстракциями оперировать, им за это зарплату платят, а вот детям-школьником (и их родителям) хотелось бы, чтобы если голову забивают, то чем-то более понятным. Это Гарри так подумал. Он в их компании был самый умный. И математику он лучше всех их знал, и лучше всех их умел пользоваться многими её методами, но многие элементарные вещи в этой науке, как не понял в школе, так до сих пор и не понимал...
Но Долли не сдавалась и не впадала в отчаяние, а переходила в контратаку - А ты мне можешь кое-что объяснить из биологии? - Без проблем - Насколько мне известно, современная биология основана на теории эволюции, а не на акте божественного творения? - Ну да, и, кстати, даже церковь сейчас эволюцию признаёт - А сама эволюция идёт в целом за счёт изменчивости видов (точнее, отдельных особей в их популяции) и последующего естественного отбора наиболее успешных особей, порождающих в итоге новые виды, верно? - Ты абсолютно права, может, на наш факультет перейдёшь? - Не перебивай. А изменчивость откуда берётся, от мутаций? - От них - А мутации от чего (Долли прикинулась, будто не знает)? - От разных внешних факторов - излучений, температур, химических и биологических веществ... - Тут Алекс начал развивать эту тему подробно, но теперь Долли перебивала его - Это всё понятно - А что тебе непонятно? - В организме человека миллиарды клеток, а у мужчины миллионы половых клеток-сперматозоидов (тут все снова улыбались, хотя не понимали, куда она клонит). Так? - Так - И ДНК у человека во всех клетках абсолютно одинаковые. Согласен? - Согласен... Ещё бы он не согласился. Да и другие ничего против сказать не могли. А как тут скажешь против, когда все масс-медиа всем нам без остановки твердят про научное и гарантированно точное установление идентичности разных личностей по волоску или по другим прочим второстепенным деталям организма вплоть до соплей. Личностей типа преступников или "потерявшихся" детей и отцов. Или личности какого-нибудь ископаемого субъекта по анализу его костей и костей его не менее ископаемого родственника. И поэтому Долли уверенно продолжала - И как же все эти твои внешние факторы могут одновременно и одинаково воздействовать на миллиарды и миллионы ДНК в разных клеток? Ведь все клетки находятся в разных местах организма и выполняют разные функции. И физически, и химически они разные, и по-разному подвергаются разным воздействиям, по-разному питаются и так далее. Согласен? - Н-у-у-у, да - Алекс действительно ничего не мог возразить - Вывод? - Э-э-э (мировая наука тут никаких выводов ещё не делала, она даже, наверное, из скромности этот вопрос вообще не поднимала, и своих выводов у него не было) - А вывод простой. Не могут мутации происходить во всех клетках организма одновременно, и во всех половых клетках одновременно происходить не могут. И? - И? - И какова тогда вероятность передачи любой полезной мутации следующему поколению? - И какова? - Практически нулевая. Причём вероятность передачи негативных, уменьшающих шансы на адаптацию и выживание, мутаций при этом больше - Почему (это уже кто-нибудь другой, обычно Гарри, спрашивал)? - Потому, что негативные мутации происходят чаще и поражают, как правило, большее количество клеток, в том числе и половых (и все снова улыбались). Се ля ви - Тут все улыбались снова, но уже грустно. Все понимали, что при таком раскладе вся великая эволюция уже давно бы закончилась, а все присутствующие вместе со всеми своими предками даже бы и не родились - А Алекс сдавался и с криком "Ты победила, овечка!" бросался к ней, пытаясь заключить в объятия. А она отпихивалась и брыкалась. Она не любила сравнения себя с тем историческим персонажем, хотя и имя у них было одинаковое, и волосы у неё от природы были кудрявые... Они часто так спорили, а в очередной раз они поспорили на ту тему, и провели тот эксперимент, и Гарри снял тот очень маленький фильм...
... Алекс вспомнил о том споре через два года. Они уже были женаты и ждали первенца. Долли дома готовилась к рождению сына, а он всё никак не мог выбрать тему для своей дипломной работы. Потенциальных тем было много, причём на разных кафедрах. Где-то преподавателю понравилась его курсовая работа, другому - реферат, у третьего он делал лабораторные, переросшие потом пусть в небольшое, но настоящее научное исследование. Можно, конечно, было махнуть на всё рукой и сделать, как делали многие. Выбрать какую-нибудь общую тему, надергать материала из нета, дополнить цитатами и ссылками из бумажных источников, которых в сети нет. Ну, и мнения местных светил не забыть упомянуть. Всё это можно сделать, не особо напрягаясь и уделяя больше внимания семье соответственно. Он всё это понимал, но хотелось после стольких лет учёбы напоследок сделать что-нибудь интересное и полезное - и для альма матер, и для себя лично и вообще.
Всё это они обсуждали в университетской столовой вместе с Гарри, с которым только тут и встречались изредка последний год. У обоих уже семьи, у него учёба, а у Гарри ещё и работа. Гарри уже работал ассистентом на кафедре, писал докторскую и вёл парочку исследований. Честно говоря, не очень интересных исследований, но коммерческих, и с этих неинтересных исследований он получал больше, чем на кафедре.
- А давай ко мне - неожиданно сказал Гарри - В смысле? Ассистентом ассистента у тебя работать? - Да нет - Гарри даже рассмеялся - Я сейчас зашиваюсь, но с обязанностями ассистента пока справляюсь. Но с парой перспективных тем, которые веду, ты бы мне мог помочь. Студентов я к ним, конечно, привлекаю, но сам понимаешь - одно дело ты (хотя тоже ещё студент), и совсем другое эти разгильдяи. Ставку лаборанта я тебе по этим темам могу платить вполне официально, её нам заказчики утвердили. А работы там по времени и на четверть ставки нет, час-полтора в день максимум.
Алекс в принципе не возражал. Его послеармейские денежные запасы уже давно были на уровне последнего НЗ, а текущие денежные поступления, хм, они ведь текущие - быстро пришли и ещё быстрее ушли. Но как же его дипломная работа?
- Кстати, насчёт твоего диплома. Мы там, это не секрет, прототипы лекарственных препаратов испытываем. На мышках и крысках, естественно. Ты же вроде будущий нейробиолог у нас? - Забыл что ли, на кого учусь четвёртый год? - Честно говоря, да. Извини, закрутился. Так вот. Ознакомишься с темами, препаратами, нашей методикой и спецификой и подумай, можно ли как-нибудь их улучшить. В смысле препараты, во всём остальном улучшать нечего, да и если есть что, то нам это побоку. Улучшить какими-нибудь безвредными и, желательно, полезными добавками, не мешающими действию основных компонентов препаратов. Что там у вас, нейробиологов, сейчас в тренде? Как обычно, какие-нибудь транквилизаторы или синтетические нейромедиаторы? Или уже до чего-то другого добрались? Впрочем, и старые добрые гормоны для начала можно попробовать...
И тут, когда Гарри упомянул гормоны, Алекс вспомнил этот фильм. Понятно, что никакого великого открытия в том фильме не было. Это Алекс знал точно. Он тогда сам забирал данные из той больницы и хм, немного улучшил их. Не совсем честное поведение при споре, но ему хотелось, чтобы Долли выиграла. А шансов выиграть у неё не было никаких. Подумайте сами, сколько нужно матёрых теледактов (если таковые вообще есть в природе) чтобы внушить сотням больным установку на отмену или отсрочку путешествия на тот свет? Прикинули? А тут одна студентка, даже не заходя в палаты, чуть ли не полтора десятка за неделю своего "коридорного дежурства" условно-статистически с того света выдернула. Возможно такое? Возможно, конечно, но только в литературе определённых жанров, а в реальной жизни, увы... Но слова Долли о гормонах ему показались интересными. Ясно, что в разных состояниях и ситуациях организм эти гормоны по-разному выделяет. И состоянию борьбы с болезнью (точнее разным состояниям борьбы с разными болезнями) соответствуют разные "коктейли" гормонов в организме. И не всегда эти "коктейли" идеальные. Но медицина и наука могут (и обязаны) их улучшить в случае необходимости... И, может, тут даже не сами гормоны нужны, а их пробиотики. Или что-то другое. И не в привычных в фармакологии дозах, а чисто гомеопатически, чтобы запустить процесс выработки необходимого "коктейля" в самом больном организме...
Он так увлёкся своими мыслями, что еле услышал слова Гарри - Ну так что, ты согласен? - Согласен, согласен...
Он так и начал тогда у Гарри - с простейших добавок простейших гормонов. И неожиданно они с Гарри почти сразу получили отличные результаты. И свой диплом он написал и защитил с отличием. Иначе и быть не могло после трёх их совместных публикаций в солидных научных журналах. И одной публикации в соавторстве с одним весьма уважаемым корифеем, где Алекс под чутким руководством этого корифея даже обозначил (или попытался обозначить) некие теоретические основы нового направления. И за два месяца до защиты диплома он уже получил предложение возглавить лабораторию. Точнее, две лаборатории - одну в университете и вторую в крупной фармацевтической компании. Потом... много чего было потом - новые достижения и открытия, награды и премии, высокие должности и широкая известность... Но всё это было потом, а началось всё с того маленького фильма...
Долли проводила Гарри и пошла в спальню.
Гарри пробыл у них совсем недолго. Когда он закончил свои дела, она уговорила его остаться на обед, хотя он и отговаривался какими-то неотложными делами, но против её простого, но неотразимого довода "Что, я зря готовила?" не нашёл что возразить.
Как она поняла во время их совместного обеда, ничего интересного в бумагах и файлах мужа Гарри не нашёл. Ну, этого и следовало ожидать. Если у Алекса и было что-то новое, то он обычно держал это в собственной голове. Держал, пока это новое не вызревало там в виде, почти полностью готовом для восприятия этого нового и специалистами и абсолютными профанами. Ну, а последние две недели, он, похоже, совсем не думал о работе. Какие-то постоянные звонки, поиски в нете, снова звонки и не совсем понятные ей разговоры. Она не придавала этому особого значения - в его работе в разное время разное бывало. И даже не придала никакого значения, когда случайно увидела, что на рабочем столе его инфоцентра ярлыков стало вдвое меньше. Такое тоже раньше бывало, он время от времени проводил там "генеральную уборку и чистку". Только один раз что-то кольнуло в сердце. Но она тогда подумала, что это от того, что она слишком быстро поднялась к нему в кабинет на второй этаж. Она поднялась, зашла и спросила что-то своё, сейчас ей нужное и сейчас ей важное. Он оторвался от монитора, повернулся к ней и ответил.
А потом он встал и протянул ей листок бумаги, взятый со стола. "Лайа паэ коохи. Земэбб бефью. Села ки ме энола. Сёла ки се энсол. Сайлай ки ди. Лаа ли фо, ла киол. Ноэн ри, сэйэн ки" - она прочитала непонятные слова и подняла глаза - Что это? - Забыла? Это секретное послание на нашем секретном языке - Он улыбался. А она вспомнила и тоже улыбнулась. У них, когда дети были маленькие, был свой секретный язык. Конечно, детям было интересно, о чём это секретничают родители. А родители отвечали им, что это секретный язык эльфов. Нет, папа с мамой, конечно, не эльфы (уши у них нормальные), но они некоторое время жили в волшебной стране и выучили этот язык. Дети, естественно, просили рассказать об этой стране и научить этому языку, и они рассказывали и учили. Несколько лет, пока дети не выросли. И, даже когда выросли и уже были подростками, иногда в шутку общались на секретном эльфийском между собой и с родителями. Да и кое-кого из своих друзей, похоже, немного научили. - Ладно. Почитаю твоё секретное послание - улыбнулась она, положила письмо в карман фартука и пошла по своим делам.
А сейчас она вынула этот листок из прикроватной тумбочки и села на кровать...