Кайдарова Екатерина Алексеевна : другие произведения.

Пути

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Про трех подруг, которых смогла разъединить их сила - Тьма, Свет и Сумрак. Но лишь для того, чтобы... Незакончено.

Часть I

Начало пути

Глава 1

Открытие врат

  
  

Мы шли дорогой горемык искать свою судьбу...

Сплин

  
   Их было трое. Три подруги -- может, и не самые лучшие, но все же достаточно хорошие, чтобы их отношения сохранялись уже несколько лет. Все приблизительно одного возраста, все студентки. Самая младшая, Полина, маленькая веснушчатая девчушка с короткими рыжими волосами и большими зелеными глазами; она училась на четвертом курсе МГУП и увлекалась йогой, гаданием на картах Таро и медитативной музыкой. Ее сокурсница, Карина, больше любила быструю современную музыку, истории про разнообразных шаманов и колдунов, но в целом была солидарна с Полей. У Карины была весьма привлекательная внешность: золотисто-пепельные волосы до плеч, мягкие темно-серые глаза, средний рост и неплохо сформированная фигурка, в отличие от несколько пухленькой Полины. Пышными формами обладала и третья подруга -- знакомая Карины с детства -- Алиса. Она училась в швейном институте, мечтала стать модельером и обожала всякие фильмы и книги про вампиров. Еще Алиса любила делать людям гадости, у нее даже выражение специальное было: "чего бы такого сделать хорошего, чтобы всем стало плохо". Внешность ее была также примечательна: ростом чуть выше Поли и чуть ниже Карины; с огненно-рыжим каре, даже не идущим в сравнение с медью Полиных волос; невинными темно-зелеными глазками и нежным ротиком, то и дело норовящим сложиться в пакостную усмешечку, отчего в углах рта обнаруживались слишком большие, но не очень острые Алисины клыки, которые, тем не менее, поздно ночью могли напугать излишне суеверного прохожего. Алиса не слишком часто гуляла в компании Карины и Поли, чаще ее можно было застать только возле своего института, вечно чем-то занятую; но в то утро что-то, какая-то причина, не стоящая упоминания, привела ее к входной двери во МГУП и нашла повод всем троим собраться вместе.
   -- Ну, раз уж мы сегодня решили культурно прогулять денек, надо решить, куда мы пойдем! -- высказала всеобщее мнение Карина.
   -- Вот именно -- куда? -- глубокомысленно повторила Алиса.
   -- Может, на природу? -- мечтательно потянулась Поля. -- Посмотрите как хорошо -- весна, солнышко светит...
   -- Слепит глаза, -- с готовностью подхватила Карина, -- так что уж лучше действительно скрыться где-нибудь под деверьями, в тенечке!
   -- А комары? -- подозрительно нахмурилась Алиса. -- Может, лучше прошвырнемся по магазинам? Я недавно нашла очень интересное место, где продаются симпатичная бижутерия...
   Но Поля уже загорелась идеей пойти в близлежащий лесок.
   -- Нет там комаров еще! -- заявила она. -- Не вылупились!
   -- Пойдем! -- потянула за собой Алису Карина. -- Пива по дороге купим...
   -- Лучше шоколада, -- предложила Алиса; она терпеть не могла алкогольные напитки. Вообще, дурные привычки, наподобие курения и употребления алкогольных напитков ради расслабления во время отдыха, наблюдались только у Карины, однако в такую жару, что стояла тогда на улице, и Поля была не прочь выпить холодного пивка. Сказано -- сделано; вооружившись пакетом с двухлитровой пластиковой бутылкой пива, еще одной с апельсиновой газировкой для Алисы, парой больших шоколадок и пакетами чипсов, подруги двинулись штурмовать природу. Не слишком далеко, конечно, двинулись, -- всего на двести метров, потом приземлились на небольшую полянку. Полина развела костерчик, Карина достала пластиковые стаканчики и девушки, наконец, вздохнули свободной грудью, освобождая легкие от затхлого воздуха учебных помещений.
   Самое интересное обычно случается в самые обыденные моменты жизни.
   -- Ого, Кари, чем это ты костер подкормить собралась?! -- остановила задумавшуюся подругу Поля.
   -- Да фигня какая-то, -- отмахнулась та. -- Вот, бумажка какая-то рядом валялась...
   -- Чего это на ней? -- заинтересовалась уже и Алиса. Карина лениво развернула пожелтевшую от долгого пребывания на улице бумажку, и ее подруги с интересом склонились над той.
   -- Ого, здесь какие-то старинные символы...
   -- По-моему на санскрите, я встречала его в одной из своих книг...
   -- Друиды какие-нибудь писали наверно...
   -- Скажешь, друиды! Ты еще скажи, что это демона вызывали...
   -- Демона?! -- живо заинтересовалась задремавшая было от переизбытка свежего воздуха Карина. -- Ну-ка, дайте сюда эту бумажку!
   Она выхватила рассыпающийся в руках клочок и тоже начала внимательно его разглядывать.
   -- Знаете, по-моему, это не санскрит! Здесь вообще не буквы изображены! Круги какие-то, символы непонятные в них...
   -- Ведьмины круги? -- предположила Алиса.
   -- Сама ты ведьма! -- огрызнулась Карина. -- Давайте-ка мы все это нарисуем и посмотрим что получится!
   -- Ага, в темной комнате, при свечах, говоря при этом непонятные слова...
   -- Зачем при свечах? Тут и нарисуем! Прямо сейчас, палочкой какой-нибудь!
   -- А может не надо? -- сказала осторожная Полина. -- Вдруг что-нибудь опасное произойдет...
   -- Ты чего? -- изумленно уставилась на нее Карина. -- И в правду в эту чушь веришь? Мне так всего лишь проще будет разглядеть, что за знаки тут нарисованы! -- Карина слегка страдала близорукостью, но упорно не носила очков, поэтому мелкие знаки на клочке бумажки вызывали у нее раздражение.
   -- К тому же мы не будем при этом проводить никаких обрядов, -- резонно заметила Алиса. -- Жертв никаких приносить не будем...
   -- Ну, если без обрядов, то ладно, -- смилостивилась Поля. -- Приступаем!
   Самым сложном во всем этом, естественно, оказалось найти подходящую, не трухлявую палочку. Гнилости всякой в лесу было хоть пруд пруди, а вот нормальной, живой... Карина, не долго думая, обломала соседствующий с ними кустик и приступила к работе. Что ж, надо отдать ей должное, получилось довольно похоже.
   -- Очень интересные символы, -- заметила она. -- Вот взгляните, здесь, здесь и здесь отпечатки ног.
   -- Босых?
   -- Не похоже... Все отпечатки разной величины. Алиса, ну-ка встань вот сюда, ты Поля -- туда, а я здесь встану: по идее должно похоже получиться.
   -- А может лучше их нарисовать? -- осведомилась Поля.
   -- А тебе не слабо нарисовать три разных подошвы ботинка во всех подробностях? -- ехидно возразила Карина. На это Поле было нечего возразить, и она покорно встала туда, куда указала ее подруга. За ней последовала Алиса и сама Карина. Теперь их окружали абсолютно непонятные знаки и символы, а прямо перед ними находилось по единственному ясному символу во всей этой неразберихе -- солнце, луна с восьмигранной звездой внутри и тучка.
   -- Итак? -- уточнила Алиса. -- Кто-нибудь что-нибудь понял?
   -- Ну, солнце я так понимаю означает день, -- решила Поля, -- луна со звездой -- ночь... Но что значит туча, я понятия не имею!
   -- Рассуждай логически, -- предложила Карина. -- Если солнце -- день, луна -- ночь, то туча...
   -- Сумрак! -- выкрикнула внезапно осененная Алиса. -- День, ночь, сумрак!
   И тут они обнаружили, что небо померкло над их головами.

Глава 2

Прибытие

Посреди улицы меня подхватила гигантская волна цунами и понесла,

а я даже не испугался, потому что знал, что так не бывает...

Из сновидения

   -- Я же говорила!!! -- завопила Поля на весь лес.
   -- Да, хреновая у нас прогулочка вышла, -- согласилась с ней еще не успевшая впасть в панику Карина. -- И где это мы оказались?
   И правда, то место, тот лес, в котором они находились, был совершенно непохож на теплый весенний лесок, что окружал их до того, как померкло солнце. Светило, кстати, так и не выглянуло вновь из-за туч, но все же было светло, само небо было ярко-белым, словно во время непогоды. Под ногами подруг, все еще стоявших в начерченном Кариной кругу, появился невысокий, но очень густой папоротник темно-зеленого цвета, мягкий и пушистый на ощупь. С трех сторон их окружали деревья: высокие, вершины их терялись в небе, деревья были похожи на дубы, но стволы их, более тонкие, были странно искривлены, покрыты крупными наростами, напоминавшими какие-то ужасные лица. Листья по форме сходствовали с листвой липы, они покрывали ветки деревьев полностью, свисали с них наподобие лиан, отчего-то казавшихся живыми, способными удушить неосторожного путника. Между деревьями вообще не было просветов, их скрывал густой кустарник, не колючий, но чрезвычайно лохматый, сквозь такой не продерешься, не оставив на нем клочья своей одежды.
   А с четвертой стороны, за спинами подруг, была полянка. На влажной очень черной земле росли огромные, размером с голову, цветы, похожие на кувшинки, только оранжевые, которые плавно ниспускались в озерцо, наполнявшееся из миниатюрного водопада. Вокруг озера и кувшинок росли грибы: гигантские, размером в человеческий рост, такие же оранжевые, как и цветы, похожие на лисички-переростки. Со шляп грибов свисали те же лианы, что и с деревьев, только на грибах они не выглядели столь опасными. Иногда лианы перебрасывались на грибы прямо с близлежащих деревьев и тех, что угадывались по очертаниям за полянкой.
   В воде, прямо среди кувшинок танцевали двое. Одна -- выглядела как самая обычная девушка, только маленькая, едва ли по пояс даже Полине. Она была полностью обнажена, разве что длинные каштановые никогда не знавшие гребня волосы скрывали ее фигуру до пояса, а на них красовался венок из ярко-красных крупных цветов. Другой -- существо еще меньше девушки, ровно настолько, насколько она была меньше подруг; фигура его походила на человеческую, однако тело было покрыто зеленовато-синей чешуей, голова напоминала голову рыбы или ящерицы, от которой по позвоночнику тянулся лохматый плавник. Существо было также обнажено, между пальцами его передних лапок виднелись широкие перепонки; оно размахивало ими в такт танцу.
   Танцоры словно не слышали голосов вновьприбывших и не замечали их.
   -- Где мы? -- задала мучавший всех вопрос Алиса.
   -- Уж явно не дома, -- хмыкнула Карина.
   -- Странное место, -- поежилась Полина. -- И страшное...
   -- А давайте вон у тех спросим где мы! -- предложила Карина. -- Может, заодно они расскажут как вернуться!
   И не успели подруги ее удержать, как она пошлепала прямо через озерцо, оказавшееся неглубоким, к танцующим.
   -- Хм, -- тут Карина остановилась, задумавшись, а понимают ли человеческий язык встреченные существа, но, судя их по прочитанным дома книгам, все же решила обратиться. -- Доброго вам дня... лесные жители!
   Танцоры тут же остановились и молча уставились на нее. Через некоторое время в глазах покрытого чешуей создания мелькнуло осмысленное выражение.
   -- Ты... это... нам? -- голос его был скрипуч, одновременно с этим в горле что-то булькало, но понять его было возможно, хотя и неясно было, говорил ли он на том же языке, что и Карина, или же она внезапно начала понимать чуждые ей слова.
   -- Вам, вам! -- кивнула Карина, знаком подзывая стоявших в сторонке подруг. -- Извините, мы не местные... Вы кто будете?
   -- Я? -- малыш забавно подбоченился, высокомерно глядя на Карину снизу вверх. -- Я знаменитый на весь лес Гылп Танцующий, один из хранителей заповедной поляны! А это, -- он кивнул на девушку, -- хранительница Жидва!
   -- Тоже танцующая? -- осведомилась Алиса.
   -- Только со мной, -- важно заявил Гылп. -- А вы кто будете? Как добрались до заповедной поляны? Через лес досюда еще никто не добирался!
   -- А мы не через лес, -- объяснила Поля. -- Меня зовут Полина, а это Карина и Алиса, мы все люди...
   -- Люди? -- недоверчиво прищурился Гылп, делая на всякий случай шаг назад. -- Люди с болотниками не разговаривают! Люди сразу хватают меч или лук, да бьют наш народ, будто он самое большое зло в мире!
   -- Извините, не знали, -- усмехнулась Карина. -- К сожалению, у нас нет с собой оружия, но в следующий раз мы уже будем знать как поступить...
   -- Нет оружия?! -- вытаращил на нее глаза Гылп, пропустив язвительное замечание. -- Как же вы тогда в такую глушь забрели живыми? И вас по дороге не съели, не убили и не ограбили?
   -- Мы не забредали, -- вмешалась Алиса, -- мы вышли из дома отдохнуть в лесу, тут Карина нашла какую-то бумажку с символами, мы начертили их, встали в тот круг, и вот...
   -- Круг? Это уже более понятно, -- закивал Гылп. -- Ну-ка, покажите мне тот круг!
   Подруги провели болотника к тому месту, откуда они пришли, но никакого круга там уже не было: все, что не успело зарасти папоротником, было затоптано самими же девушками. Жидва покрутилась-покрутилась вокруг того места, затем села прямо посередине, по-турецки скрестив ноги, и замерла.
   -- Медитирует, -- уважительно пояснил Гылп. -- Не мешайте!
   Около получаса Жидва сидела неподвижно, потом открыла глаза, такие же зеленые, как и листья кувшинок, и что-то быстро прочирикала Гылпу на непонятном девушкам языке.
   -- Да неужто?! -- удивился ее речам болотник. -- Да, девы рода человеческого, не повезло же вам!
   -- Почему? -- хором испуганно проговорили подруги.
   -- Почему-почему, -- проворчал Гылп, неизвестно откуда добывая маленькую черную трубку и раскуривая ее. Дым, пошедший из этой трубки был буро-сизым и стелился по земле. -- Потому что непростой это вы круг начертали, ох непростой! Магический круг-то был, скажу вам! А раз затерли вы его, то обратно уже не вернуться!
   -- А если еще раз нарисовать? -- живо уточнила Полина.
   -- А вы помните, как он выглядел? -- удивился Гылп. Подруги понурились: нет, этого они не помнили.
   -- Скажу я вам, откуда вы, -- продолжил болотник. -- Вы из мира другого, что по ту сторону пелены магической лежит...
   -- Магии не бывает! -- возмутилась было Алиса.
   -- Молчи, -- больно ткнула ее локтем в бок Поля, -- или скажешь, что болотники бывают?
   -- Может в вашем мире, болотников и не бывает, -- заметил Гылп, -- а в этом бывают. У нас все-все бывают: и болотники, и люди, и чародеи всякие... да сами потом увидите! Но магия -- она везде есть, а ежели в вашем мире ей не пользуются, то сами виноваты! Хотя как же не пользуются, раз кто-то круг начертил...
   -- Ладно, мне это уже не важно, -- перебила его Карина. -- Хочу узнать только одно: как нам домой вернуться?
   -- Сейчас -- никак, -- ответил болотник, -- а потом... Надо вам сначала из леса выбраться, чтобы вас никто не сожрал по дороге без оружия-то, потом дойти до крепости какой-нибудь человеческой, да не любой, а чтобы с ними чародей добрый жил, который смог бы ваш этот круг перечертить так, чтобы обратно вернуть можно было. А то ведь натолкнетесь на некромансеров страшных с зомбями их да костяками, вот они вас в такие костяки да и превратят!
   -- Бр-р, -- поежилась Алиса, -- это было бы совсем не здорово! А что за круг мы такой начертили, о котором вы все говорите?
   -- Есть у нас такие, -- загадочно ответил Гылп, -- их чародеи чертят, да подсовывают в другие миры, когда хотят перетащить Равновесие на свою сторону. Ну, само собой, если волшебник злой, то перетащить его он хочет в плохую сторону, а если добрый -- то в хорошую. Ну, для кого хорошую, а для кого не очень... Так вот, Равновесие, конечно, нарушаться не желает, поэтому приходиться чертить круг не для одного человека, а для трех.
   -- Почему трех, а не двух? -- уточнила Поля.
   -- Один человек встанет на добрую сторону, -- пояснил болотник, -- другой на плохую, а третий -- на сторону Равновесия, которое никогда не даст ни плохому исчезнуть, ни хорошему.
   -- Чем же тогда хорошо Равновесие, если оно плохому исчезать не дает? -- не поняла Карина.
   -- А если все плохое исчезнет, то все мы разленимся и ничего делать не будем, -- пояснил Гылп. -- Вот исчезнет все плохое, заповедная поляна станет не нужна, Жидва танцевать не будет, я танцевать не буду, а больше зачем мы нужны? Помрем как ненужные. А пока плохое есть: живем, охраняем...
   -- Что и от чего охраняете?
   -- Так ежели мы вам это скажем, то поляна заповедной уже не будет, -- философски рассудил Гылп. -- Так что не обессудьте, но я промолчу.
   -- Значит кто-то из нас троих хороший, кто-то плохой, а кто-то не хочет, чтобы двое остальных ссорились, -- продолжила начатую тему Полина. -- И кто из нас кто? И как узнать кто победит? Тот, ради кого круг чертили?
   -- Это тоже немаловажно, -- закивал головой Гылп. -- Того, значит, ждет здесь кто-то, чтобы объяснить чего делать, как Равновесие нарушить. Вообще кто из вас первым на знающего набредет, тот и победит.
   -- Знающего что?
   -- Знающего, как нарушить Равновесие, -- снова терпеливо пояснил болотник. -- Только двух из вас ждут: ту, что за Равновесие -- не ждут, она сама приходит, ее наоборот обе стороны убить пытаться будут. Ну, добрые чародеи, может и поддержат, ежели это не они круг в другой мир отправляли... А силами вы все наделены одинаковыми. А вот умения у всех точно разные будут, но не мне ведать какие...
   Тут Гылп закашлялся, вытряхнул из прогоревшей трубки пепел, взглянул на небо и заторопился.
   -- Но все потом, потом узнаете, -- потянул он за собой подруг, -- а сейчас вам прятаться надо: кажись вечер приближается, солнышко с неба спать уходит, а значит нечисти всякой глазки открывать пора да кушать хотеть! А вы что ни наесть самое кушанье для нее хорошее. Давайте-ка в нашу с Жидвой избушку пожалуйте, там переночуете, а назавтра я вас в путь-дорогу провожу, на тропу из глуши выведу, так и быть!
   -- Погодите, -- попыталась было удивиться Полина, -- как это вечер наступает? Мы же не больше часов трех назад их дома вышли, сейчас день в самом разгаре должен быть!
   -- Может, у вас и день, -- усмехнулся болотник, -- а у нас вечер будет! Время-то оно по-разному везде летит, вот оно как...
   Почему-то это упоминание различий во времени между двумя мирами наконец убедило подруг, что они не спят, и они быстро поспешили за Гылпом.

Глава 3

Выбор пути

Кому суждено быть повешенным, тот не утонет...

Поговорка

   Избушка Гылпа представляла собой крохотную землянку с крышей изо мха, такую, что подруги с трудом умещались туда, пригибая головы. Болотник устроил девушек на охапке свежего пахучего сена, и, хотя Алиса утверждала обратное, они прекрасно выспались.
   А рано-рано утром, когда солнце только поднималось над лесом и было еще видно в просветах между деревьями, Гылп разбудил подруг.
   -- Вот, держите, -- болотник протянул каждой из девушек по мешочку, -- здесь немного еды на первое время...
   -- А дальше мы чего есть будем? -- испугалась Полина.
   -- Дальше? К тому времени, когда еда закончится, вы должны уже быть в крепости или покоиться с миром в желудках зверья какого...
   -- Хм, не прельщающая перспектива! -- вздрогнула Карина.
   -- У вас нет никакого оружия? -- спросила Поля. -- Если честно, мы им не умеем пользоваться, но...
   -- Как-то спокойнее, -- закончила за нее Алиса.
   Гылп выразительно посмотрел на Жидву, сидевшую на крыше землянки, та кивнула и убежала куда-то вглубь леса. Через пару минут она вернулась, таща с собой маленький арбалет, длинный меч с завернутой в кожу рукоятью и нож с посеребренным лезвием. Алиса, обожавшая всяческие изделия из этого металла, тут же схватила его.
   -- Это мое!
   -- А ты что возьмешь? -- спросила Полина у Карины.
   -- Да ничего, -- пожала та плечами. -- Меч слишком тяжел для меня, а стрелять я не смогу, ты же понимаешь, с моим зрением только в слонов с пяти шагов целиться!
   -- Хорошо, я возьму и меч, и лук, -- решила Поля. -- Стрелять буду по дороге учиться, а мечом, если что, по голове кого-нибудь точно стукнуть смогу или пырнуть куда следует! Кари, но ты что, пойдешь совсем без оружия?!
   -- Если что, ты меня защитишь, -- усмехнулась Карина. -- А если не получится, то какая разница как умереть -- с оружием в руках или без него?
   -- И то правда, -- закивал Гылп. -- Но вам пора. Прощайте!
   -- Прощайте! -- кивнули девушки, вставая на тропу, начинающуюся прямо возле избушки болотника.
   -- Да сопутствует вам удача! -- произнесла вслед девушкам Жидва.
   -- А я думала, что она не умеет говорить по-нашему! -- удивилась Алиса.
   Спустя полчаса ходьбы тропа перешла в самый настоящий широкий тракт, охваченный деревьями так, что напоминал бесконечно длинный коридор. Ветки деревьев сплетались над головами подруг, застилая свет, и на тракте было почти совсем темно. Изредка где-то в глубине леса раздавался крик совы или нервная трель птицы, обычные лесные шорохи. Пару раз девушки слышали чей-то отчаянный крик и испуганно ускоряли шаг.
   Вскоре тракт начал раздваиваться -- правая часть забирала круто назад, откуда вышли подруги, а левая уходила почти прямо вперед.
   -- Налево! -- скомандовала Карина, и все без раздумий двинулись за ней.
   Было похоже на то, что они избрали правильный путь: спустя часа два передвижения по лесу тракт расширился, земля стала более утоптанной, в толще ветвей над головой появились просветы, пропускающие маленькие лучи солнца...
   Подруги повеселели и продолжили путь уже более уверенным шагом. Пару раз после этого они останавливались перекусить, несколько раз встречали развилки, где более узкие дороги предлагали повернуть направо или налево, но девушки так же уверенно шли по самой большой.
   Наступали сумерки. Солнце, клонясь к закату, еще не притушило свой свет, но небо уже побелело, а тени от деревьев стали длинными и страшными.
   -- Нам что же, спать здесь придется?! -- перепугалась Карина.
   -- По-видимому, -- вздохнула Поля.
   -- Нет, так нельзя! -- запротестовала Алиса. -- Помните, что говорил Гылп про чудовищ, которые хотят нас скушать? Знаете что, мне кажется, что нам следует свернуть на следующем же повороте! Этот тракт водит нас кругами!
   -- Глупостей не говори, -- поморщилась Полина. -- Если бы нас водило кругами, местность начала бы казаться странно знакомой, а тут все абсолютно новое!
   -- Ну, не водит, -- не сдавалась Алиса, -- но собирается! Может, мы просто круг еще до конца не прошли!
   -- В этой мысли есть зачаток разума, -- заметила Карина. -- К тому же, если боковые дорожки проложены, значит они должны куда-то вести!
   -- Не хочется мне чего-то сходить с большой дороги! -- запротестовала Поля. -- Наверняка все боковые дороги ведут к хатам каких-нибудь болотников, от которых мы вышли!
   -- Ты что, думаешь тут каждые пять метров заповедная поляна? -- удивилась Карина.
   -- Кто их знает, -- буркнула Поля.
   -- Итак, два голоса за то чтобы свернуть, один против, -- подвела итог Алиса, -- мы с Кариной побеждаем!
   -- А вот и поворот! -- заметила Карина. -- Нам сюда!
   Подруги, в рядах которых произошло первое в этом мире разногласие, свернули на тонкую просеку и пошли по ней, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Алиса действительно оказалась права: тракт шел широким кольцом через весь лес, а боковые дороги вели вглубь леса и выводили наружу, куда как раз сейчас подруги и пробирались.
   Но была права и Полина в своих предчувствиях.
   Неожиданно коридор из деревьев, сквозь который они проходили, резко повернул, и девушки вышли на открытое пространство. Позади них был лес, справа уходящий по длине своей в туманную бесконечность, а слева взбирающийся на горную гряду, постепенно переходящую в голые острые скалы. Перед ними же была степь, расстилавшаяся до темнеющего горизонта, покрытая иссохшейся на дневном солнце желтоватой травой и вереском, пыльная и обнаженная. А по ней, на высоких, очень сильных черных лошадях, чьи гривы были цвета серебра, а глаза светились красным, прямо на девушек мчались всадники, закованные в почерневшие от времени латы, размахивающие заржавленными клинками и смотрящие прямо вперед пустыми глазницами своих оскаленных черепов.
   -- Это костяки, о которых нам Гылп говорил, -- помертвевшими губами прошептала Алиса. -- Нам хана...
   -- Бежим!!! -- завопила очнувшаяся от созерцания жуткого зрелища Поля.
   Но не успели подруги повернуться и сделать хотя бы пару шагов в сторону спасительного леса, как чей-то холодный, пронизывающий до костей голос повелительно окликнул их:
   -- Стойте! -- и они не могли не подчиниться приказу.
   -- Повернитесь! -- приказал тот же голос, но уже тише. Подруги вновь выполнили приказ и увидели, как через замершую толпу скелетов-всадников к ним подходит трое пеших людей, одетых в черные одеяния, капюшоны которых закрывали лица. Потом один из них откинул капюшон; обнаружилось лицо, черты которого были заострены будто от голода, глаза холодны как лед, а кожа бледна, словно у мертвеца. Он простер к ним руку, и девушки увидели жуткие когти, длинные и черные, загнутые точно у дикого зверя.
   -- Откуда вы здесь? -- ровным безразличным голосом произнес человек, в котором подруги узнали некроманта.
   -- Из леса! -- нагло ответила Полина. Некромант усмехнулся в ответ на ее дерзость.
   -- Впрочем, это мне не важно. Кем бы вы ни были и зачем бы вы ни пришли, отныне ваша судьба изменилась. Вы присоединитесь к нашей великой армии, -- он обвел руками скелетов, удерживающих лошадей за его спиной, -- и погибнете во второй раз в одной из бесчисленных битв с жалкими прислужниками Дня. Разве это не прекрасно: скакать в бесконечность на коне, призванном с темной стороны бытия, помня только о том, кого ты ненавидишь?
   И подруги поняли, что некромант просто издевается над ними.
   -- Впрочем, -- усмехнулся некромант, прочтя ужас на их лицах, -- если кто-то захочет присоединиться к нам добровольно... Нет? Ну что ж...
   -- Постойте! -- вдруг раздался отчаянный голосок, и подруги в безмолвном изумлении уставились на Карину, которая сделала первый, но уже уверенный шаг по направлению к некроманту.
   -- Только не проси меня о пощаде, -- брезгливо поморщился тот, -- мне безразличны ваши ничтожные жизни. И не надо просить убить только тебя -- самопожертвование является абсолютной чушью!
   -- Я предлагаю иное, -- ответила Карина. -- Я добровольно вступлю в ваши ряды, если вы согласитесь отпустить моих подруг без причинения им какого-либо ущерба!
   -- Ты еще можешь передумать, -- заметил некромант. -- Две слабые девушки не имеют большого значения, мы можем отпустить их, однако не совсем без ущерба, мы оставим на них Знак, символ того, что в этот раз Ночь помиловала их. При следующей встрече их непременно убьют; но поверь, Знак по сравнению с тем, что произойдет с тобой -- сущие пустяки!
   Некромант приблизил свое лицо к лицу Карины почти вплотную. Он говорил очень тихо, однако Алиса и Поля смогли расслышать каждое его слово.
   -- Если ты согласишься пойти с нами, знай, что тебя избрала сама Ночь, ее Тьма. Ты станешь одной из нас, но перед этим тебя опустят во Тьму, большой котел которой всегда стоит на поддерживаемом сотней пленных огне. Тьма поглотит тебя, разольется по твоим венам всесильной Ночью, она обратит тебя в себя. Ее сущность затопит твое сознание, растворит мысли, душу и лишь после этого, насытившись, выпустит тебя обратно. В тебе уже не останется ничего кроме Ночи, ты уже никогда не сможет предать нас, ибо Ночь будет диктовать тебе свои слова, а ты лишь будешь претворять их в жизнь. Не думай сейчас об этом, ты не можешь понять какое это чувство: слышать в себе Ночь. Но это еще не все. Тебя проверят, действительно ли ты приняла Тьму добровольно: жуткие пытки, доставляемые палачами прислужников Дня своим жертвам покажутся тебе лишь легкой щекоткой после того, как ты пройдешь все, что может воссоздать Тьма смутными образами в переделанных ею сознаниях. После этого, в долгом учении ты обретешь все знания, всю силу, что дарует Ночь. Ты действительно готова пройти все это?
   -- Да, -- ни секунды не задумываясь, ответила Карина.
   -- Если бы я сам через это не прошел, ни за что бы не поверил, что ты действительно говоришь эти слова добровольно, а не пытаешься спасти своих подруг, -- неожиданно ухмыльнулся некромант; его кривая усмешка больше всего походила на оскал хищника, находящегося в предсмертной агонии. -- Я поверю тебе, ты больше не можешь изменить своего решения, -- он повернулся к Алисе и Поле. -- Идите, мы не задержим вас!
   Но те стояли и молча, как завороженные смотрели на Карину.
   -- Ты... ты действительно пойдешь на все это ради нас? -- с ужасом в голосе проговорила Полина. -- После того, как тебе объяснили, что с тобой сотворят?!
   -- Именно после этого, -- согласно кивнула Карина. -- Кто-то из нас должен был!
   -- Но почему? -- вопросила Алиса, и тут же в зрачках ее проступило понимание. -- Потому что это ты... да?
   -- Да, -- кивнула Карина. -- В глубине души я с самого начала знала это. А теперь идите, пока вы всего лишь две девушки, а не враги мне!
   Но подруги все равно остались на опушке и молча смотрели, как безумно длинная вереница лошадей со скелетами на спинах уносит вдаль одну из них.
   -- А как же Знак, о котором они говорили? -- удивленно произнесла Алиса, и в тот же момент обе подруги почувствовали сильное жжение на левом предплечье. Закатав рукав, Поля обнаружила на месте жжения словно вытатуированный символ в форме восьмигранной звезды внутри луны, только звезда эта была красной. Такой же символ оказался на предплечье и у Алисы.
   -- Теперь на глаза некромантам нам с тобой лучше не попадаться, -- усмехнулась она. -- Убьют уже на сто процентов!
   -- И что нам теперь делать? -- усталым голосом спросила Поля. Расставание с Кариной покоробило ее, до сих пор она думала, что как-то можно будет предотвратить разделение их на три фронта, но нет...
   -- Как что? -- удивилась Алиса. -- Искать крепость! И желательно бегом, потому как уже совсем скоро потемнеет, и нас съедят! Пошли в лес, за следующим поворотом мы точно найдем крепость настоящих людей!
   -- Откуда ты знаешь? -- покосилась на нее Полина.
   -- Чувствую, -- мотнула головой Алиса. -- Бежим же!
   Небо и правда резко потемнело, откуда-то набежали темно-фиолетовые грозовые облака, солнце спряталось за них и сразу же как по команде в просветах неба проступили звезды: их было гораздо меньше, нежели на небе бывшего для подруг родным мира, но они были гораздо крупнее и светили ярко и ровно. Девушки, почти перейдя на бег, зашли в лес; но как только они ступили на тракт за их спинами послышалось громкое рычание, так мог рычать только очень большой и очень голодный зверь.
   -- Скорее!!! -- завопила Алиса, и подруги помчались по тракту так быстро, как можно бегать, только чувствуя за спиной прерывистое дыхание догоняющей тебя смерти. Вот оно стало ближе, зверь, гнавшийся за ними, приближался, и уже стало понятно, что от него не убежать.
   -- На дерево! -- скомандовала Поля, и Алиса прямо с разбега запрыгнула на ближайший корявый ствол, ловко цепляясь за сучья, и влезла на самую вершину. Сама же Поля, будучи не настолько ловкой, вскочила только на самую нижнюю ветвь, вытащила меч и, крепко сжав к руке его рукоятку, приготовилась обороняться.
   Зверь не замедлил появиться. Высотой он был не больше дога, однако более мощным, мускулы так и переливались под грязно-желтой шкурой, покрытой короткой шерстью. Вокруг головы чудовища клочьями лохматилась куцая рыжая грива, наподобие львиной, но морда его скорее напоминала человечью, если бы не огромные и безумные желтые глаза и широкая оскаленная пасть с тремя рядами острых длинных зубов, меж которых то и дело просовывался по-змеиному раздвоенный черный язык, пробуя воздух. Кончики ушей зверя были заострены, передние лапы напоминали гипертрофированные человеческие руки с заостренными когтями, но задняя часть чудовища полностью соответствовала львиной. Зверь оглянулся, хлестнул себя хвостом по задним лапам и издал пронзительный вой, напоминающий крик грифа, вьющегося над падалью. Громко нюхая воздух, он обошел вокруг дерева, на котором, закрыв от ужаса глаза, сидели подруги. Внезапно Полина почувствовала его прямо у себя за спиной.
   Чудовище издало довольное урчание, поняв, куда исчезла казавшаяся такой беззащитной добыча. Оно ничего не ело со вчерашнего дня, поэтому все же решило запрыгнуть на дерево, хотя, будучи более сытым, ни за что бы не совершило подобного. Моркарбра, как называли эту тварь люди, обладала зачатками разума и смутно осознавала, что на дереве ей будет сложнее нападать и обороняться, но чувство голода было слишком сильно.
   Зверь, царапая когтями кору дерева, пошел по ветке прямо на Полину.
   -- Чего ты ждешь?! -- внезапно крикнула откуда-то сверху Алиса. -- Убей его!
   Ее крик отвлек моркарбру, она вскинула морду вверх, и в тот же момент Полина, не задумываясь, с размаху вонзила острие меча ей в глаз. Ее удар был слишком слабым, чудовище не получило смертельного вреда, однако, потеряв глаз, лишилось от боли равновесия и тяжело шлепнулось с ветки на землю. Почти сразу же за ней с дерева легко спрыгнула Алиса, схватила Полю за руку и что было сил понеслась по тракту в направлении уже виднеющегося следующего бокового прохода. Моркарбра, сообразив, что добыча ускользает от нее, издала яростный вопль и кинулась следом, тем не менее драгоценное время было уже утеряно, и подруги на всей скорости выскочили из леса в широкую долину и принялись карабкаться по высоким и скользким камням вверх, туда, где смутно угадывались очертания какого-то замка. Зверь уже догонял их, он почти вцепился в ботинок Полины, но тут чьи-то сильные и уверенные руки ловко вытянули их на вершину камней, затем выхватили меч из ножен, взмахнули им, и с моркарброй было покончено.
   -- Не бойтесь, девчушки, -- услышали подруги теплый человеческий голос, -- вы в безопасности!

Глава 4

Среди друзей

Он той же крови, той же плоти,

Такой же человек, как ты...

Кугультинов

   Человек, спасший подруг, был невысок, но очень мускулист. На вид ему было лет сорок, но волосы его, длиной до плеч, и короткая бородка уже успели поседеть. Он был облачен в кожаные не стесняющие движений брюки, кожаные же сапоги, простую рубаху с легкой кольчугой поверх нее и длинный меховой плащ, на первый взгляд из шкуры волка. На лице особо выделялись глаза: ярко-синие, смотрящие из-под сурово нахмуренных бровей, они светились тем светом, который появляется только у по-настоящему честных людей. Человеку с такими глазами хотелось доверять.
   -- Вы в безопасности, -- повторил воин.
   -- Как называется это место? -- спросила Алиса.
   -- Крепость Лиг, -- ответил человек. -- Меня зовут Вальдр, я состою в личной гвардии принца Кейсила, владетеля крепости Лиг. А кто вы, и что вы делали одни в лесу, да еще во время приближения Ночи?
   -- В крепости есть добрый чародей? -- не обращая внимания на вопрос Вальдра, поинтересовалась Полина.
   -- Конечно есть, -- кивнул тот. -- Без служителя Дня, а то и двух, ни одна крепость против сил Ночи не продержится! Но зачем вам это?
   -- Меня зовут Полина, -- наконец сочла возможным представиться Поля, -- я и...
   Алиса быстро ткнула подругу кулаком в бок.
   -- Мое имя принцесса Алиса, я владетельница крепости Москва, -- вдохновенно начала она. -- Я вместе с охраной ехала сюда сообщить владетелю крепости Лиг, а заодно и владетелям всех остальных крепостей, оставшихся на стороне Дня, важную новость. К сожалению, по дороге на нас напали некроманты с армией воинов-скелетов. Нам не удалось отбиться; спаслась я только благодаря храбрости Полины, вовремя вытащившей меня из кареты и увлекшей вглубь леса. До этого армия Ночи разгромила мою крепость, и у меня больше не осталось людей. Мы прибыли сюда в надежде на помощь принца Кейсила!
   Полина вытаращила глаза на Алису, но промолчала в надежде, что та знает, что делает.
   -- Это очень интересная история, -- задумчиво проговорил Вальдр. -- Но не мне судить, истинна ли она. Вам действительно следует поговорить с чародеем, он поймет, говорите ли вы правду или нет. Пойдемте, я провожу вас!
   Вальдр галантно подал руку Алисе, которую считал теперь принцессой, а значит немаловажной персоной, и они двинулись к крепости Лиг. Снаружи она выглядела довольно непривлекательно: массивное здание из темно-коричневого камня, тяжелое, абсолютно без украшений, нависающее над долиной словно дурное предзнаменование. Однако это впечатление было обманчивым; крепость выглядела так из-за того, что была неприступна, монолит из камня, который можно было покорить лишь длительной осадой, но не яростным нападением. Впрочем, осада тут также не помогла бы: внутри крепости было достаточно подземных источников, а в амбарах хранились запасы пищи на пару лет вперед. Скорее пострадали бы враги, если не от диких зверей, то и дело совершающих вылазки из леса, то от жажды, ибо снаружи крепости никаких источников воды не было.
   Внутри -- это был самый настоящий город, с извилистыми улицами, длинными рядами рынков и базаров, пирамидальными куполами храмов и дворцом, самым высоким зданием в городе, из которого, словно стрела, торчала одинокая башня, казалось, качающаяся на ветру. Сейчас по улицам прохаживались только группы стражников, следя за тем, чтобы ни единый звук не потревожил покой жителей. По тому, как рано все ложились спать, было ясно, что в городе соблюдается комендантский час.
   Стражники с любопытством косились на Вальдра, ведущего за собой девушек, но близко не подходили, очевидно рассчитывая все расспросить в свободное от службы время. А воин подвел подруг прямо к главному входу во дворец, кивнул охранникам, стоящим на посту у дверей, и те пропустили их внутрь. Здесь они последовали по длинной анфиладе комнат, потолок которых поддерживался украшенными причудливым барельефом колоннами, и вышли к массивной двери из красного дерева с затейливым орнаментом из золотых и серебренных листьев со вставленными в них маленькими малахитами.
   -- Тронный зал! -- объявил Вальдр, пропуская подруг внутрь.
   За дверями и впрямь был самый настоящий тронный зал, гигантский, здесь могло поместиться не менее двухсот человек, но уютный. Обстановка была что ни на есть успокаивающая: стены, подернутые темно-оранжевой тканью с вышитым золотистым орнаментом; на полу -- мягкий ковер, ноги утопают в нем почти по щиколотку... Если поднять голову, можно увидеть потолок, выложенный причудливым витражом, в котором угадывались то летящие драконы, то легкие веселые нимфы, заигрывающие с томными темноволосыми юношами, но стада мирно пасущихся единорогов... В дальнем конце зала высился трон: очень высокая спинка его была подернута пурпурным бархатом, выступающие подлокотники в форме лир покрывала сеть мелких рубинов, а у подножия трона стояла маленькая подставка для ног из пурпурного же плюша. На троне восседал принц Кейсил: он был высок, смуглокож; его лохматые черные волосы ниспускались на широкие плечи, а глаза цвета горького шоколада смотрели пристально, будто все понимая. Вместе с тем принц был явно молод, самое большее на пять, может семь лет старше подруг; отчаянно юн, рискован и любопытен, он жаждал счастья для своих подданных и, не задумываясь, полез бы в любую гущу событий, дабы снискать в ней гордое имя. Принц был одет в обтягивающие брюки из крашеной в красное кожи, пурпурный плащ из теплой мягкой шерсти с вышитым фиолетовым шелком орнаментом и карминового цвета сапоги до колен со слегка загнутыми вверх носками. На руках его были наручи из червленого золота, а на шее -- оправленный в золото же рубин, выточенный неизвестным мастером в форме листка клевера.
   За троном, слегка касаясь правого плеча принца, стоял умудренный годами человек, служитель Дня, чародей, как именовали подобных ему в этом мире. Он был одет в темно-синий плащ с капюшоном, отороченный широким золотым шитьем, под плащом скрывалась кольчуга из желтого металла и ножны с большим, чуть изогнутым кинжалом, словно чародей не желал полагаться только лишь на свою магию. Выражение лица его скрывала короткая, но густая светлая борода и только глубокие синие глаза смотрели, казалось, с мягким укором.
   -- Позвольте представить моего чародея, Лермона, -- звонко сказал принц. Чародей склонился в полупоклоне, подруги, подумав, последовали его примеру. Принц продолжил:
   -- Меня же вы, если пришли сюда, должны были узнать. Я -- принц Кейсил, четвертый внук родного брата племянника нашего всевеликого короля Сайнтима Восемнадцатого. Но кто вы, юные девы, мне не сообщили о вашем прибытии?
   -- Мое имя принцесса Алиса, дочь седьмого сына третьей дочери нашего всевеликого короля Сайнтима Восемнадцатого, -- без запинки проговорила Алиса и повторила ту историю, которую ранее изложила Вальдру. По мере ее рассказа глаза принца наполнялись то сочувствием, то ненавистью к проклятым порождениям Ночи, то... Кейсилу очень понравилась эта незнакомка, разговаривающая несколько неправильно для столь высокородной особы, но вместе с тем повествующая очень интересные вещи. Странная внешность ее и ее подданной, чересчур короткие волосы, обе рыжие, точно ведьмы, да еще с зелеными глазами... Принц был очарован, он непременно хотел помочь владетельнице сейчас разрушенной крепости Москва, ему также казалось, что предложение остаться и погостить не слишком возмутит принцессу... Но надо еще обратиться к Лермону!
   -- Что ты скажешь, мой друг? -- обернулся принц к чародею. -- Действительно ли правда все то, что говорит принцесса Алиса, или же она прибыла из Ночи, дабы вонзить нам нож в спину и разрушить крепость Лиг изнутри?
   -- Она не из Ночи, -- басом произнес Лермон. -- Я хочу поговорить с принцессой и ее подданной Полиной в своих покоях, где ныне лежат все мои амулеты. Мне требуется более точное исследование слов.
   -- Конечно, конечно, -- закивал принц. -- Надеюсь, вы не против, принцесса Алиса? Мой друг никоим образом не желает побеспокоить вас, но мы так опасаемся Ночи...
   -- Я не против! -- заявила Алиса, и они вместе с Полей проследовали за Лермоном по узкой и крутой лестнице в ту одинокую башню, что привлекла их внимание изнутри. Комната чародея в ней оказалась маленькой каморкой, заполнявшей все пространство башни. Она была покрыта пылью и паутиной, словно здесь редко когда появлялись, только многочисленные книги на столе и неудобный лежак в углу комнаты были лишены следов запущенности. К стенам были прибиты крепкие полки, на которых стояли многочисленные баночки, колбы и реторты, возвышалась астролябия и причудливая спиртовка из черепа большой птицы. Единственное окно в каморке было зарешечено толстыми прутьями, складывающимися в узор наподобие многочисленных трилистников, за один из прутьев была зацеплена большая ржавая клетка, в которой покачивалось на насесте создание, похожее на покрытого чешуей петуха, с перепончатыми крыльями и длинным хвостом ящерицы. Глаза создания были завязаны плотной черной повязкой. В центре комнаты на подставке в форме руки с когтистыми пальцами стоял большой хрустальный шар; он слабо светился, укутывая комнату бледно-желтым сиянием, в котором по стенам бежали странные тени.
   -- Атрибуты любого чародея, -- словно оправдываясь, произнес Лермон. -- Почему-то люди думают, что без них чародей не настоящий, как не будет настоящим палач без своих инструментов.
   -- Все это производит впечатление, -- кивнула Алиса. Лермон пристально посмотрел ей в глаза.
   -- Здесь вас никто не услышит, -- сказал он, -- и вы можете смело рассказать мне, кем действительно являетесь. Вы не из Ночи, это видно мне невооруженным глазом, но у третьей дочери нашего короля было только пять сыновей!
   -- Надо же было попасться на таком пустяке! -- усмехнулась Алиса. -- Ладно, Поля, теперь твоя очередь, выкладывай всю правду, я это сделать уже не в состоянии!
   Глубоко вздохнув, Полина пересказала чародею их историю, начиная с того момента, как они одним злополучным утром попали из своего мира в этот. Чародей слушал внимательно, не перебивая, он что-то напряженно обдумывал.
   -- Таким образом, вы не знаете, кто из вас на стороне Дня, а кто на стороне третьей силы? -- уточнил он. -- Но, может быть, вы помните, какой символ был перед каждой из вас?
   -- Передо мной тучка, я это хорошо запомнила! -- заявила Алиса. -- Я ее еще сумраком обозвала!
   -- А передо мной было солнце, странное такое, лучи -- будто маленькие змейки, -- припомнила Полина.
   -- Такое? -- чародей быстро схватил одну из книг, раскрыл ее почти посередине, и оттуда на Полину глянуло солнце, диковинное, со змеящимися лучами.
   -- Оно! -- кивнула Поля.
   -- Значит, именно тебя призвал День на помощь с силами Ночи! -- торжественно произнес Лермон. -- Приветствую тебя в нашем мире!
   -- А я, получается, за Равновесие, -- мрачно сказала Алиса. -- И что теперь со мной будет?
   -- Пока ничего, -- ответил ей чародей. -- Круг вызывали не служители Дня, следовательно, никто не будет против твоего присутствия здесь. Ты правильно сделала, назвавшись принцессой; в этой крепости тебя никто не потревожит. Ты, Полина, также останешься здесь, пока не окрепнешь для решающей битвы с силами Ночи.
   -- Не хочу я ни с кем биться! -- возмутилась та. -- Мы вообще сюда пришли, чтобы вы нас домой отправили!
   -- Если бы вы пришли сюда все втроем, я бы так и поступил, -- вздохнул Лермон, -- но теперь, когда вас всего лишь двое, а вызванная Ночью гуляет на свободе... Поймите, если я отправлю вас назад, никто не властен будет победить Ночь, и она разольется по нашему миру, погубив его! Вы этого хотите?
   -- А если найти Карину и забрать ее из лап некромантов? -- спросила Алиса.
   -- Это уже бессмысленно, -- ответил чародей. -- Скорее всего, обращенные Ночью уже поработали над ней, изменив ее душу так, что более ваша подруга не является человеком. Если же они еще не сделали этого... добровольно уйдя с ними, она не захочет вернуться.
   -- Что же делать?! -- в глазах Алисы заблестели бисеринки слез. -- Я не хочу здесь оставаться!
   -- Видимо, придется, -- неожиданно решительным голосом произнесла Полина. -- Если уж мы заварили эту кашу, начертив тот идиотский круг, следовательно, нам ее и расхлебывать!
   -- Тебе легко говорить! -- закричала Алиса. -- Ты теперь среди друзей! А мне что делать?! Ждать, когда меня если не Ночь, то День прищучит?! Кому я тут нужна?!
   -- Ты никому не нужна, -- мягко проговорил Лермон, кладя Алисе руку на плечо, -- но никому и не мешаешь... пока. Может даже наоборот, если ничего не получится у Полины, то спасти нас сможешь только ты. И запомни, еще ничего не началось, может ничего и не начнется, и я отправлю вас обратно. Ты тоже среди друзей!
   -- И не забывай, что теперь ты самый родной мне по крови человек, -- добавила Полина, -- и я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь плохое случилось!
   -- Я верю тебе! -- сквозь слезы улыбнулась Алиса. -- Да, я среди друзей... пока друзей.

Глава 5

Обращение Ночью

...Топот умерших копыт,

Только в сознанье кипит

Неуправляемый ужас...

Кашежева

   Только сейчас, сидя на пышущем жаром скакуне с глазами, сияющими как адское пламя, Карина поняла что натворила. Она добровольно отдала себя в руки Ночи, холодной и безжалостной, в руки этих давно утративших человеческое созданий, управляющих ордой скелетов, умерщвленных ими же... Карина перевела взгляд на некроманта, сидящего на коне перед ней. От него, в противоположность лошади веяло не жаром, но лютым холодом и пахло сырой землей и чем-то нежным, невесомым, как от неоперившегося птенца хищника. Странный запах...
   -- Так пахнет ужас безвинной жертвы, -- словно угадав ее мысли произнес некромант. -- Скоро ты научишься улавливать его так, словно это единственный запах на земле. По нему всегда можно узнать, сколько крови на руках того или иного человека, опасен он или нет. Но запах простого убийства гораздо невесомее, нежели запах погибшего в мучительных страданиях, понявшего, что уже нет шансов остаться живым. Ты научишься вызывать эти чувства у людей, из него ты будешь подпитывать свои силы, после того как силы, данные тебе Ночью во время обращения, станут ослабевать.
   Карина только поежилась. И в самом деле, зачем она решила спасти Алису и Полю? Не лучше бы было сбежать, унестись в лес? Когда повелительные слова некроманта сковали подруг, она почувствовала, что одно усилие, и она сможет сбросить чары.
   Сложно признаться себе, что она пошла на это действительно добровольно. Добровольно принять все те мучения, о которых говорил некромант... Он ведь не преувеличивал, скорее наоборот! И все же, что заставило ее?
   -- Это твоя судьба, -- некромант повернул в ней свое лицо, он почти улыбался. -- Неужели ты еще сомневаешься в этом? Мы знали, что вы выйдете из леса там, где вышли, мы также знали, что одна из твоих подруг уйдет на сторону Дня, а другая примет Сумрак. Но мы не знали, кто из вас примет Ночь.
   -- Но если вы знали, то почему же не убили моих подруг после того, как я добровольно ушла с вами? -- вырвалось у Карины.
   -- Ты заставила нас пообещать это, -- помрачнел некромант. -- Нас обычно не останавливают никакие обещания, но, увидев смерть своих подруг, ты могла бы отшатнуться от Ночи... Тебе еще рано это видеть.
   -- А потом?
   -- Каждый узнает все в свое время, -- усмехнулся некромант. -- Сейчас тебе пора узнать, что мое имя Замаал, я буду здесь для тебя тем, к кому можно будет обратиться в случае необходимости. Я же буду учить тебя тому, чему не успеет научить тебя Тьма за краткий миг твоего нахождения в ней.
   -- А сколько времени мне надо в ней находиться? -- уточнила Карина.
   -- Сколько хватит выдержки, -- хмыкнул Замаал. -- Это не так просто, как кажется. Погружение в Тьму граничит с безумием, не все выдерживают его до конца. Тогда они становятся нашими рабами, кормят пленных, ухаживают за лошадьми... Они покорны Ночи, но никогда не смогут стать ее детьми. Я сам смог продержаться во Тьме три минуты, но редко кто выдерживает больше.
   -- Я выдержу, -- с неожиданным упорством сказала Карина. Раньше, в том, родном ей мире она редко терпела боль, не выносила ее, боялась ее, но сейчас она чувствовала, что сможет сохранить в Тьме не только разум, но и себя...
   Она еще не знала, что ей предстоит.
   Длительная бесконечно однообразная скачка подошла к концу, и Карина почувствовала, как замедляет ход везущий ее конь. Некромант спешился и подал Карине руку, но она спрыгнула самостоятельно, лишь поморщившись от укола боли в затекших мышцах. Что же, если решение было принято, надо довести все до конца.
   Она стояла перед входом в храм. Гигантский, размер его был несоотносим с хрупким естеством этого мира, храм не имел каких-либо украшений на себе; он был словно вылит из темно-коричневого камня, потрескавшегося местами от времени. Подножие его размыла вода, превратившая землю в жидкую грязь, в трещины забился сор с растущей в нем травой, но все равно храм угнетал, создавал желание оглянуться, дабы быть уверенным, что никто позади тебя не поднял руку с боевым топором. Сюда был только один вход, на поднимающихся к нему ступенях нежились змеи, толстые и ленивые; некроманты, поднимающиеся вверх, откидывали их ногами, но те не издавали не единого звука, лишь устраиваясь поудобнее в отдалении от их ног. Врата в храм, находящиеся в неглубокой арке, были вырезаны в форме черепа, оскаленного и смотрящего на подошедших своими пустыми глазницами. Дабы войти вовнутрь, следовало переступить через нижнюю челюсть черепа; она была поставлена так, что казалось вот-вот захлопнется, а откуда-то из глубины покажется длинный пахнущий гнилью язык, обовьет тебя и утащит в бездну. Карина нервно сглотнула и сделала тот шаг, который перечеркивал все, чем она по сути своей являлась раньше.
   За дверью обнаружился длинный, уходящий в темноту коридор. Стены его кто-то изрезал диким барельефом, каждый элемент которого напоминал череп, оскаливший свои клыки и разевающий рот в безмолвной крике; или руку с длинными острыми когтями, угрожающую схватить и сжать так, чтобы кровь несчастного стекала меж ее пальцев. Возле входа стояли две большие чаши, из которых исходил мертвенно-бледный свет, но более никакого освещения не было.
   -- Нам не нужно освещение, дабы ходить в Ночи, -- объяснил Замаал Карине, -- ты тоже сможешь так, а сейчас я помогу пройти тебе, -- с этими словами он взял ее за руку и повел в сгущающуюся темноту.
   Никогда в жизни Карина не боялась так, как сейчас. Минуты движения по коридору показались ей вечностью. Она не знала, сколько времени занял их путь, но только когда впереди замаячил тусклый свет, она, наконец, смогла выдохнуть задержанный в легких воздух.
   Перед ней человек двадцать, одетые в рубища, которые, не будь такими грязными, напоминали бы саваны, поддерживали странный огонь. Он был странен тем, что не грел, от него исходило холодное голубоватое свечение, но вместе с тем он пожирал дрова гораздо быстрее, чем их успевали приносить люди. Однако он не потухал; он разгорался еще сильнее, ибо, когда дров не хватало, кто-то из людей, скорчившись от боли, совал в огонь свою руку, вынимая ее всю покрытую ярко-розовыми рубцами ожогов.
   А на огне возвышался гигантский чан, весь черный от копоти; однако он был не чернее того, что переливалось в нем. Истая Тьма, непрозрачная, неощутимая, но такая же материальная, как и лица, окружающие Карину; она манила, звала к себе, но вместе с тем отталкивала, словно говоря, сколько она сгубила душ. От нее, в противоположность огню, веяло жаром, она дышала им, и только холод огня удерживал ее от того, чтобы выплеснуться из чана. Тьма завораживала, притягивала; казалось, она живая, что не струи жидкости находятся в чане, но змеи, черные, лоснящиеся, готовые поглотить все живое.
   Замаал кивнул стоящему рядом с ним второму некроманту, он схватил упирающегося человека в отрепьях и потянул к чану. Когда тот понял, что ему грозит, он пронзительно завопил, лицо его посерело от ужаса, но вскоре он обмяк, ибо никакой разум не в силах выдержать то, о чем знал этот пленный. Некромант подвел его к чану, втащил на узкие подмостки и опустил его по пояс в жидкую Тьму. Та всколыхнулась, словно зверь, почуявший добычу, обволокла беднягу своим переливчатым телом... Тот жутко закричал, его крик отражался от свода тысячекратно, разносился по всему храму; пленные бросили подносить дрова к огню и вторили этому крику тонкими голосами, потому как знали, что рано или поздно им грозит то же самое. Человек в чане задергался, точно в предсмертной агонии, но некромант держал крепко; когда же он отпустил его и швырнул на землю, Карина увидела, что это уже не человек, а жалкий обрубок, ибо ниже пояса тело его отсутствовало, а края кожи и мяса запеклись, словно опущенные в раскаленную лаву. Человек судорожно вздохнул, булькнул, выплюнул сгусток крови изо рта и тихо скончался прямо у ног Замаала.
   -- Если ты отступишься от Ночи, если ты твоя душа не принадлежит ей, с тобой случится то же самое, -- сказал он, брезгливо отпихивая умершего. -- Уверена ли ты? В последний раз говорю тебе отказаться, мы поймем тебя. Те пытки, которые будут ожидать тебя как простого человека, по сравнению с погружением во Тьму всего лишь жалкие забавы младенца, впервые узнавшего, что огонь жжется и проверяющего это свойство пламени на собственной матери. Войдешь ли ты в Ночь?
   -- Я уже один раз ответила, что да, -- сказала Карина, вся холодея внутри, -- и сейчас я скажу то же самое!
   -- Обнажись, -- приказал некромант. -- Входя в Тьму, принимая ее, не стоит оставаться в одежде, следует открыться полностью: все для Ночи, вся суть твоя и никаких заслонов от нее, ибо ни один заслон не способен спрятать!
   Карина, послушавшись, разделась полностью. Никакого смущения не было; да и какое может быть смущение, если некроманты -- уже давно не люди, им безразличен вид человеческий, а те, кто еще оставались здесь людьми были настолько жалки, что на них не стоило обращать внимания самой. Холодный воздух храма обволок ее тело, кожа тут же покрылась пупырышками, возможно и не от холода, но от ужаса перед Ночью, присущему человеку; сливающегося с диким желанием плоти того, что так непонятно, так опасно, но так притягивает к себе.
   Карина встала на подмостки и заглянула в Тьму. Она колыхалась, переливалась всеми оттенками мрака, звала в себя. Капля Тьмы брызнула на ногу Карины; ее пронизала боль, казалось, что нога полностью погружена в кипяток, обваривающий, сжигающий кожу; а ведь это была всего лишь капля. Карина уже вся дрожала, ее шатало на подмостках, суть ее неудержимо рвало во Тьму, но сама она никак не отваживалась сделать первый шаг. И вот, наконец, ее качнуло так сильно, что она оступилась, сорвалась с подмостков и головой вниз рухнула в чан.
   Боль... Слишком мало оттенков смысла в этом слове, чтобы осознать всю ее многогранность. Ощущение огня на коже, огонь заливается в уши, ноздри, приоткрытый рот... Нет смысла дышать, все равно маслянистое пламя не пропускает воздух, нет смысла открывать глаза, ибо перед ними лишь мрак.
   Не противиться... Только это и осталось в мозгу, слабая память, что Ночь надо принять, иначе та отторгнет ее, словно жалкий клочок мусора, переварит и выбросит переработанные уже останки.
   Тьма вливается внутрь через незакрывающийся рот... Уже нечего закрывать, губы разъедены, сожжены, опалены черными змеями. Это действительно змеи, они шелестят вокруг, их гладкие тела шевелятся в груди, подбираясь все ближе к сердцу...
   Какая боль... Но с ней не сравним тот ужас, что испытываешь находясь на один миллиметр от смерти, чувствуя ее дыхание, но так и не попадаясь в ее ищущие руки.
   Змеи все ближе... Их цель -- сознание; поглотить его, а взамен оставить своих зародышей. О, они не будут мешать, напротив, только помогут, научат вновь, как дышать, говорить, мыслить.
   Научат многому другому... Никогда не знаешь вначале, что дарует тебе Ночь. Каждому свое, не по возможностям, не по желанию, а по тому, насколько долго ты сможешь слушать ее ядовитый шепот, передаваемый змеями через сердце.
   Если сердце еще осталось, если его не выжгло черной сытью... Постепенно осознаешь, что оно не бьется, а если бьется, то так неслышно, что даже самый ловкий не сможет ощутить твоего нервного дыхания перед тем, как ты вонзишь в него нож. Осознаешь, что слышишь как где-то там, наверху переговариваются странные сущности, они едины с тобой этими черными змеями, едины в желаниях и помыслах.
   Ты прозреваешь... Ты начинаешь видеть сквозь Ночь, и она показывает тебе не только привычные картины, но и то, к чему еще невозможно подобрать слов.
   Ты осознаешь, что еще жива...
   С судорожным вздохом Карина вырвалась из черного плена Ночи, покоящей часть своей сути в подогреваемом холодом чане, оперлась рукой о его край и огляделась. Кругом насмешливые и одновременно встревоженные лица, которые знают, что ей сейчас пришлось пережить, беспокоятся за ее рассудок, так важный им, но одновременно насмехаются над тем, что они сами уже давно пережили.
   -- Поздравляю, ты сдержала свое обещание! -- произнес тот, кого Карина знала под именем Замаал. -- Ровно восемь минут, на пять больше чем у меня!
   -- Кто я? -- с трудом разжав потрескавшиеся губы, произнесла Карина.
   -- Ты одна из нас, -- ответил ей некромант, взбираясь на подмостки и протягивая руку, -- отныне и навсегда! Ночь пришла в тебя!
   -- Я знаю, -- неожиданно для нее самой, в руках Карины оказалось много силы; вцепившись в Замаала, она чуть было не утянула его за собой в Тьму. -- Зовите меня Карой, и я буду карой тем, кто считает рабское подлизывание к Дню превыше всех иных ценностей!
   -- Да будет так! -- серьезно отвечал некромант, и голоса всех остальных, стоящих рядом, подхватили его возглас.
   -- Тебе еще предстоят испытания, -- напомнил Карине, теперь уже Каре некромант, стоящий слева от чана.
   -- Чепуха! -- рассмеялась та, прошла на еще пошатывающихся ногах к нему, называвшему себя Цгуном, выхватила у него из-за пояса кинжал из черного серебра и вонзила его себе в руку так, что кончик лезвия вышел с другой стороны. На холодный пол закапала кровь, но это была не кровь человека. Черная, как раздавленная пиявка, и густая, как болотный ил, она запачкала лезвие кинжала, и когда Кара возвратила его Цгуну, тот увидел, что металл его проржавел, словно кинжал много лет пролежал на дне самой глубокой пучины.
   -- Она действительно создана для того, чтобы даровать Ночи победу! -- провозгласил некромант. -- И не надо...
   -- Ну уж нет, обычай значит обычай, -- усмехнулась Кара. -- Пойдем, что ли, легкая щекотка мне не повредит...
   И, поддерживаемая под руки, она в сопровождении братьев по Ночи двинулась вглубь храма, туда, где отныне был ее дом.

Глава 6

Армия Лиг

Армия -- оперативное объединение

в составе нескольких корпусов или дивизий...

Из толкового словаря

   Если в связи с Алисиной судьбой у Лермона не возникало никаких идей, кроме как оставить ее в роли принцессы, то Полине он предложил несколько вариантов:
   -- Ты можешь пойти в обитель служителей Дня, храм бога Дарме, -- сказал он, -- или в корпус врачевателей, где тебя научат целительству. Но я советую тебе пойти в армию!
   -- Куда? -- вытаращила глаза Полина.
   -- В армию, а что здесь такого? -- удивился чародей. -- Она научит тебя обходиться собственными силами и работать в команде, владеть различными видами оружия, а к тому же ты не примелькаешься перед глазами принца, которому будет странно видеть простую подданную шатающейся во дворце без дела. Решено, ты вступаешь в ряды доблестной армии!
   -- Без меня -- меня женили, -- мрачно буркнула Полина, но Лермон сделал вид, что не услышал.
   -- Пойдем, принцесса Алиса, мы вернемся к принцу, где я доложу о твоих добрых намерениях, -- произнес он. -- Полина, идем с нами, по дороге я кликну слугу, он укажет тебе комнату для гостей, в которой ты сегодня сможешь переночевать. Ты, должно быть, сильно устала за этот день!
   -- Да уж, -- кивнула Полина, спускаясь за чародеем по лестнице. По дороге обратно к тронному залу, они действительно встретили человека, одетого в зеленые одеяния слуги, Лермон шепнул ему на ухо пару слов, и тот, склонившись в поклоне перед Полиной, провел ее по длинному коридору в небольшую комнату, дверь которой была украшена мягким коричневым шелком. Полина заглянула за дверь и увидела там покои, удобные для любой, даже самой прихотливой особы. Стены, обитые шафранным бархатом и увешанные гобеленами с изображениями диких оленей; дубовый пол с небрежно брошенной на него шкурой медведя; камин в углу со стоящей на нем подставкой для книг в форме двухголового ящера; массивная кровать с балдахином и шкаф рядом с ней, отделанные по углам бронзой. В центре комнаты стоял большой чан с испускающей пар водой, рядом, с кувшином в руках, стояла еще одна служка и приветливо улыбалась.
   -- Вам помочь раздеться? -- спросила она у Полины.
   -- Зачем? -- возмутилась та. -- Я и сама всегда неплохо справлялась! И вообще, уйдите отсюда, я прекрасно вымоюсь самостоятельно!
   -- Я не сомневаюсь в способностях вашей милости! -- испуганно залепетала служанка. -- Но ведь так принято... Неужели вам не хочется, как это делается у всех господ королевской крови, чтобы кто-нибудь помыл вас, а вам для этого не пришлось делать никаких усилий?
   -- Не хочется! -- отрезала Полина.
   -- Может быть, просто вам не нравится, что омыть вас собираюсь я? -- лукаво улыбнулась служанка. -- Не стоит ли мне привести прекрасного юношу из увеселительного квартала, который своими сильными руками сможет ублажить ваше усталое изнемогающее тело?
   -- Нет!!! -- вскричала Поля. -- Как ты не понимаешь?! Мне просто хочется побыть одной!!!
   И тут, к ее удивлению, служанка с грохотом упала на колени и громко зарыдала.
   -- Я так и знала, что ни на что не способна! -- всхлипывала она. -- Я не могу угодить даже вам, простите, ваша милость, а что говорить о принце?! Я такая плохая! Меня обязательно выгонят из дворца!
   -- Ну, ну, успокойся, -- смущенно сказала Полина, -- я же не знала, что это для тебя так важно...
   -- Важно, -- хлюпнув носом, подтвердила служка. -- Я здесь недавно, меня взяли в служанки по просьбе моего дяди, давно здесь работающего, а если я не оправдаю доверия принца, меня выгонят обратно. И мне придется пасти этот грязный скот! -- тут она снова разрыдалась.
   -- Раз уж так важно, так и быть, можешь помочь мне вымыться, -- со вздохом произнесла Полина. -- Как звать-то тебя?
   -- Айла, -- делая ударение на последнем слоге ответила та, моментально утерла слезы и кинулась стаскивать с Полины свитер, в котором она прибыла из своего мира. Поля насилу отбилась.
   -- Вот что, Айла, разденусь я сама, -- уточнила она. -- Ты только будешь поливать меня водой. И намылюсь я тоже сама! -- предупреждая движение служанки, Полина схватила кусок пахнущего лавандой мыла и принялась намыливать голову. Айла, покорно дождавшись момента, когда Полина скроется под мылом полностью, облила ее из кувшина душистой водой, распространившей по комнате аромат фиалок.
   -- Вам приготовили новую одежду, -- все еще опасливым голосом произнесла служка. -- Старая одежда вашей милости выглядит несколько странно для наших мест, к тому же она испачкалась по дороге...
   -- Ну, новая, так новая! -- весело ответила Полина. -- Показывай!
   Айла достала из шкафа несколько нарядов на выбор, и через пару минут Поля была облачена в облегающие тело рубашку и брюки из странной ткани, напоминающей серебристую чешую, поверх которых надевалась белая туника до колен, закрепляющаяся толстым поясом из неокрашенной кожи; кожаные же сапоги с отворотами, высотой до колен, пришедшиеся ей как раз по ноге и наручи из желтого металла.
   -- О, да ваша милость воин! -- восхищенно всплеснула руками служанка.
   -- Что-то вроде, -- пожала плечами Полина, критически оглядывая себя в большом зеркале, висевшем напротив шкафа. Да, все кажется в норме, только вот волосы, пожалуй, чересчур отросли, мешает челка...
   -- У тебя есть ножницы? -- просила Айлу Поля.
   -- Ножницы? -- недоуменно захлопала та ресницами. -- Зачем вам ножницы?
   -- Подрезать волосы, они мешают мне, -- объяснила Полина.
   -- Ни в коем случае! -- взмолилась служанка, и даже руками замахала от переизбытка эмоций. -- Вам нельзя резать волосы!
   -- Почему это?
   -- Так не принято, -- дрожа от страха оттого, что осмелилась перечить более высокому по положению человеку, Айла быстро добавила. -- В нашей крепости принято отрезать волосы лишь тем, кто предал нас; тогда мы срезаем его локоны по самые корни, раздеваем донага и выкидываем за стены. Если он вернется после того, как у него отрасли волосы, мы охотно принимаем его обратно, если же нет...
   -- На нет и суда нет, -- хмыкнула Полина. -- У нас в таких случаях просто вешают на ближайшем девере в назидание остальным.
   -- Это жестоко! -- удивилась Айла.
   -- Хм, да? -- задумалась Полина. -- Не буду спорить. Так и быть, похоже мне придется отращивать свои волосы, чтобы не слишком бросаться в глаза окружающим, -- она перевела взгляд на потупившуюся Айлу, у которой курчавая грива каштановых волос была длиной ниже пояса и скрывала бСльшую часть фигуры девушки. -- Но хоть закалывать чем-нибудь волосы можно?
   -- Что? -- подняла недоумевающие глаза служанка.
   -- Обойдемся, -- махнула рукой Полина. -- Вот что: ты поесть что-нибудь можешь принести?
   -- Ой, какая я глупая! -- всплеснула руками служка. -- Ваша милость голодает, а я и не сообразила, -- Айла скрылась за дверью и через минуту возникла вновь, неся в руках большой поднос, уставленный всяческой снедью, как то: жареный цыпленок, ломтики дыни, виноград, высокая горка сладких лепешек, кувшин с вином и бокал к нему и много чего другого, чему Полина уже не знала названия. Желудок уже давно давал о себе знать, девушка набросилась на пищу, даже не спрашивая что из чего сделано. Напоследок она налила себе бокал очень вкусного красного вина и с удовлетворенным вздохом растянулась на кровати.
   -- Не буду более беспокоить вашу милость, -- с улыбкой сказала Айла, забирая опустевший поднос. -- Желаю вам приятных сновидений!
   -- И тебе спокойной ночи, Айла, -- сонно пробормотала Полина.
   Но лишь дверь за служанкой закрылась, и по лестнице раздались ее удаляющиеся шаги, как сон мигом исчез с лица Полины. Она не на секунду более не собиралась оставаться здесь, хотя ее привечали и кормили как на убой.
   -- Идти в армию? Ну уж нет! -- бормотала себе под нос девушка, стаскивая с кровати простыню и разрывая ее на тонкие полосы. -- Уж лучше в лес к болотникам!
   Ясно было, что Полина находилась совсем не в том состоянии, в каком люди трезво оценивают свои действия. Переход в этот мир, встреча с диковинными существами, бегство сначала от некромантов, а потом от чудовища поколебали ее. Она более ни единой минуты не желала оставаться в крепости Лиг, если ее к этому принуждали насильно. Перспектива вернуться к болотникам все больше овладевала ее мыслями, постепенно сбиваясь на раздумья о странствиях, в которые превращалась жизнь всех героев книг, прочитанных ею.
   -- Буду мстить этим некромантам в одиночку! -- шептала Поля. -- Это из-за них мы попали в этот дурацкий мир! Зачем они вмешивались?
   Дорвав простыню и связав ее узлами, Полина тихонечко подошла к широкому окну, прикрытому плоской портьерой, и выглянула на улицу. Третий этаж, что ж, не так и страшно. Девушка привязала один кусок самодельной веревки к ножке кровати, второй выбросила за окно, уцепилась за него и поползла на свободу. Ей повезло, что в крепости Лиг было принято охранять только входы во дворец, иначе стражники весьма всполошились бы, увидев темную фигурку на стене, раскачивающуюся на ненадежной веревке.
   Оказалось, обрывки простыни доставали лишь до окон первого этажа, а до земли было еще высоко. Полина отпустила веревку, в ночной тишине раздалось громкое "Ой!", и исцарапанная девушка выбралась из колючего кустарника, стараясь не задевать острые шипы. Пригибаясь к земле, она проскользнула мимо главного входа во дворец, близ которого неторопливо прохаживалась парочка охранников, и метнулась к выходу из крепости. Удивительно, но никто не обратил на нее внимания, должно быть, Поля так и выбежала бы из крепости, прямо в лапы моркарбрам, собравшимся на тризну близ своей убитой ранее товарки, если бы с разбегу, не видя ничего на своем пути, она не натолкнулась бы на проходящего мимо воина.
   -- Полина? -- удивился Вальдр. -- Куда это ты?
   Девушка бросила отчаянный взгляд на казавшиеся такими близкими ворота.
   -- Подышать свежим воздухом, -- буркнула она.
   -- Свежим воздухом? -- удивился Вальдр. -- Но ты могла бы подышать им и из окна!
   -- Заодно мне захотелось и прогуляться, -- невинным голосом заметила девушка.
   -- Ночью? -- не поверил Вальдр, подозрительно нахмурившись. -- А не за стены ли города?
   -- Именно туда, -- кивнула Полина. -- Я свое дело сделала, привела принцессу Алису в безопасное место, больше мне тут делать нечего!
   -- Да тебя же сожрут моментально! -- возмутился воин. -- Знаешь, сколько сейчас чудовищ за воротами затаилось?!
   -- Я от них убегу, -- отмахнулась Поля.
   -- Когда-то я тоже так думал, -- Вальдр присел на корточки, девушка, подумав, последовала его примеру. Он продолжил:
   -- В те давние времена было мне пятнадцать годков от роду. Отец мой, простой пахарь из крепости Зело, желал, чтобы я тоже стал мирным человеком, вспахивая землю, или был на худой конец кузнецом, помощником для его стареющего брата. Однако жажда битв и славы, присущая воинам, уже тогда свойственная мне, заставила выбрать из нашей ватаги самых ловких и удачливых мальчишек, пятерых, и вместе с ними покинуть нашу крепость в поисках горячих сражений. О, у нас было даже оружие -- то, которое мы стянули из кузницы, а главное, у нас был большой запас боевого духа, который так необходим настоящему воину.
   Вальдр тяжело вздохнул.
   -- В живых из нас остался только я. Двоих из нас поймали некромансеры, они встретились нам на пути даже без своей зловещей армии костяков; еще двоих сожрали моркарбры прямо на моих глазах... Я бежал, измученный, одинокий и голодный, я добежал до какой-то крепости, как оказалось, этой, где некий воин протянул мне руку помощи точь-в-точь, как я вам. Да, я действительно стал воином, без ложной скромности скажу, что неплохим, но какой ценой?
   Полина почувствовала, что начала замерзать на холодном ночном ветру.
   -- В твоих глазах чувствуется та искра, которая присуща всем будущим воинам, -- продолжил Вальдр. -- Однако пойми, ты не выживешь в лесу! Может, ты и сумеешь добраться до какой-нибудь другой крепости, я допускаю это, но там тебя ждет та же судьба, что и здесь.
   -- Армия?
   -- Именно она.
   -- А нельзя ли мне стать, ну, например, вольным наемником, или... -- сделала последнюю отчаянную попытку поспорить девушка.
   -- В наемных образованьях давным-давно никто не нуждается, -- ответил воин. -- Они были признаны чересчур ненадежными и распущены.
   Полина глубоко вздохнула и поежилась.
   -- Ну что ж, -- сказала она. -- Я принимаю твои доводы.
   -- Ты можешь выбрать точнее, куда направишься, -- заметил Вальдр. -- Армейское соединение в крепости Лиг состоит из четырех корпусов -- двух мужских и двух женских -- в каждом из которых по восемь дивизий.
   -- И что это за дивизии?
   -- Мечники, лучники, арбалетчики, -- начал перечислять Вальдр, загибая пальцы, -- конники, наездники на быках, наездники на летающих ящерах, топорники и эти... всегда забываю... стрелки из катапульт! Лично я посоветую тебе идти в какие-нибудь наездники: для пехоты ты слишком мала ростом.
   -- Наездники так наездники, -- кивнула Поля. -- Так, летающих ящеров сразу отбрасываем, не люблю я рептилий... -- на самом деле девушка не любила высоту, у нее была акрофобия, но Вальдру об этом знать было совсем не обязательно, -- Почему бы мне не стать конником?
   -- Лучше выбери быков, -- посоветовал воин, -- ими гораздо проще управлять, они послушны, но представляют собой более мощную силу. А кони... они ненадежны! Не доверяю я этим красноглазым зверюгам!
   Красноглазым? У Полины в голове тут же пролегла параллель между армейскими конями и теми, на которых восседали воины-скелеты, после чего она тоже пришла к мысли, что быки более благонадежны.
   -- Отлично! -- обрадовался Вальдр, вскакивая с места. -- У них как раз не хватает одного человека! Пойдем, я прямо сейчас познакомлю тебя с твоим командиром!
   По-видимому, Вальдр так спешил, опасаясь, что Полина вновь передумает, но временное умопомрачение у нее уже прошло, и девушка осознала, какую глупость она чуть было не совершила.
   Они повернули налево от врат, и минут через пять ходьбы показалось массивное здание, едва ли меньше дворца. Это и был гарнизон. Пройдя вовнутрь, Полина очутилась среди множества шатров-палаток для рядовых воинов, и нескольких шатров получше -- для командования. В основном, местность внутри гарнизона представляла собой большой полигон для тренировок солдат, улучшения их навыков в пешем, стрелковом и других навыках. Чуть виднелась полевая кухня -- повара не было, значит солдаты готовили себе сами, на это, как же как чистку отхожих мест, уход за животными и оружием новобранцев вызывали в строго означенном порядке. Стойла, кстати, примыкали к гарнизону слева.
   Вальдр уверенным шагом прошел через обилие шатров, из которых доносилось мерное похрапывание, и деликатно дернул за шнурок маленького колокольчика, висевшего у одного из шатров на тонкой бечевке. В шатре немедленно завозились, и через пару секунд оттуда выглянула сонная взлохмаченная голова.
   -- Да? Чего надо?
   -- Вот, привел новобранца, -- ответил Вальдр, подталкивая Полину вперед.
   Человек окончательно вылез из шатра и оказался высокой, даже выше Вальдра, женщиной с очень суровым взглядом и явно накачанной мускулатурой. Она была одета в кожаный жилет на голое тело и кожаные же брюки, босая, золотистые длинные волосы после сна спутались и в беспорядке лежали на плечах. На правой щеке женщины, спускаясь до самого плеча, был застарелый шрам, неровный, как от лезвия топора.
   -- Новенькая, да? -- прищурилась женщина в сторону Поли. -- Как звать?
   -- Полина.
   -- А мое имя Фернис. Отныне я твой командир, изволь слушаться меня, -- в голосе женщины чувствовались командные нотки. -- Но это завтра, а сейчас я провожу тебя в твой шатер, где ты отныне будешь жить. Подъем завтра ровно за час до восхода солнца, -- говоря это, она уже подводила Полину к шатру, на вид ничем не отличающегося от остальных. -- Желаю хорошо выспаться, новобранец!
   Полина заглянула внутрь, обнаружила, что там, помимо вороха одежды и ночного горшка есть довольно мягкая лежанка, рухнула на нее и почти тут же забылась сном, спокойным, совсем без сновидений.

Глава 7

Дворец

Не польстись на их приветы,

Помолчи, когда клевещут...

Эминеску

   Лермон провел Алису по длинной лестнице обратно в тронный зал, где та почтительно сообщила принцу Кейсилу, что нуждается в убежище.
   -- Отлично! -- обрадовался тот. -- Я с удовольствием предложу вам прекрасные покои в моем дворце! Пожалуйста, чувствуйте себя как дома, ни в чем себе не отказывайте, а в случае какой-либо проблемы немедленно зовите меня!
   -- Спасибо, -- сделала книксен Алиса, он получился у нее несколько неуклюжим, ведь в своем мире ей никогда не приходилось его совершать; но тем не менее принц не обратил на это внимания.
   -- Зовите меня просто Кейсил, -- улыбнулся он. -- Мы с вами особы одного звания, не пристало вам вести себя в моем присутствии так, будто я главнее вас.
   -- Хорошо, -- улыбнулась и кивнула Алиса. -- Тогда давайте перейдем на *ты* -- мне кажется, мы уже достаточно доверяем друг другу для этого!
   Принц в ответ лишь счастливо улыбнулся: здесь, в крепости Лиг, переход на *ты* среди знати означал особое расположение и благоволение данному лицу.
   -- Я позову камердинера, он проводит тебя в твои покои! -- произнес он. -- Боюсь, ты устала и тебе следует выспаться. А завтра я покажу тебе мои владения! -- принц и сам уже жаждал сна, только приличие заставляло его так долго находиться в бодрствовании. -- Одий! Подойди сюда!
   Из-за дверей тут же возник высокий сухощавый человек, облаченный в зеленое. Скорость его появления навевало на мысль, что он давно ожидал там.
   -- Отведи принцессу Алису в наши лучшие комнаты! -- приказал ему принц.
   -- Слушаюсь, ваше высочество, -- Одий склонился в почтенном поклоне. Алиса пожелала спокойной ночи Кейсилу и двинулась вслед за ним. На этот раз они шли не так долго, как в комнату Лермона; пройдя всего пару анфилад Одий, а следом и Алиса вышли к очень красивой двери, обитой морского цвета бархатом, ручка которой была вырезана в форме полураспустившегося цветка василька. Одий приоткрыл дверь, Алиса вошла внутрь, где обнаружила свои покои, состоящие из трех комнат: спальни, гостиной и ванной. Дверь вела именно в гостиную, большую, светлую, с тяжелыми светло-голубыми портьерами на окнах и темно-синим ковром на полу, украшенным черными и белыми цветами. Окон было двое; между ними располагалась широкая уютная кушетка с небрежно брошенным на нее синим покрывалом; слева от нее находился письменный стол с тяжелым резным стулом, справа -- книжный шкаф из мореного дуба. Там же, чуть ближе к дверному проему стояли два кресла, перед ними -- маленький изящный столик, а в центре комнаты -- миниатюрный фонтан в форме причудливого дерева, ветви которого, покрытые совсем маленькими листиками, обдавали прозрачными водяными струями двух мраморных фавнов, сидящих под ними. Помимо этого вдоль стен на высоких резных подставках горели свечи, насыщая комнату теплым свечением. Боковая дверь из гостиной вела в спальню, где свет падал сверху, с широкого свечного светильника под потолком. Также в спальне был камин; большой, он был выложен из темного мрамора и уже растоплен; напротив него стояла огромная кровать под темно-синим балдахином, в тон занавесям на окнах. Рядом с дверью обнаружился скрытый гобеленом стенной шкаф; с другой стороны от двери -- трюмо с туалетными принадлежностями, возле которого стоял изящный стул, в противоположность массивному стулу в гостиной. Почти незаметная на фоне синих с золотом обоев шторка вела в ванную комнату, где стояла гигантская, встроенная в пол мраморная ванная; вода в ней уже была нагрета, на маленьком столике возле ванны стояли многочисленные пузырьки с шампунями, пенами и маслами для ароматизации воды, а также большой кусок душистого розового мыла. В самом углу комнаты, почти неприметный, стоял необычный стульчик из черного дерева; приглядевшись, Алиса поняла, что это местная имитация туалета.
   Здесь ее ожидала высокая девушка с распушенными золотистыми волосами.
   -- Это ваша личная служанка, -- проговорил Одий, шедший следом за Алисой, -- ее имя Ивия, она будет выполнять все ваши распоряжения. А мне, с позволения вашего высочества, следует удалиться.
   -- Иди, Одий, -- позволительно махнула рукой девушка, начинавшая уже наслаждаться ситуацией. В самом деле, Алиса с детства мечтала попасть в какую-нибудь сказочную страну, где она будет принцессой, -- и вот ее мечтания стали воплощаться в жизнь. В противоположность своей подруге Полине она вовсе не собиралась убегать из крепости Лиг, напротив, ей все больше и больше нравилось тут.
   Как только камердинер ушел, Алиса быстро скинула свою пыльную после дороги одежду и, нисколько не смущаясь служанки, опустилась в ванну. Осмотрев и узнав запах всех жидкостей, стоящих на столике, она выбрала несколько благоухающих масел и капнула в воду по несколько капель из каждой бутылочки. К ее удивлению, вода из прозрачной стала чуть золотистой и приобрела нежный розовый аромат. Алиса с наслаждением вздохнула обогатившийся розами воздух, потом попросила Илию вымыть ей голову, что служанка немедленно выполнила.
   -- Принести вам полотенце, ваше высочество? -- спросила она.
   -- Естественно, -- кивнула Алиса, после чего завернулась в моментально доставленное махровое полотенце и прошествовала к стенному шкафу, откуда выудила тонкую, почти прозрачную бело-розовую ночную рубашку и теплый черный бархатный халат. Илия поднесла ей уютные домашние туфли, Алиса обулась и попросила нести ужин.
   -- Вот это жизнь! -- счастливо сказал она, увидев в руках своей служанки объемный поднос с разнообразнейшими кушаньями.
   Спустя некоторое время девушка насытилась, попросила отнести остатки еды и с облегчением откинулась на атласные подушки, закутавшись в наимягчайшее пуховое одеяло. Сон быстро пришел к ней, сказалась усталость за день, поэтому уже через пять минут девушка крепко спала, и ей снились прекрасные дворцы, званые обеды и счастливо улыбающиеся принцы.
   Кейсил, напротив, долго не мог заснуть, хотя устал он тоже довольно сильно. Перед его смотрящими в потолок глазами то и дело появлялся образ загадочной принцессы с рыжими короткими волосами, такой чарующий и притягивающий...
   Наутро, чуть солнце выглянуло из-за горизонта, принц был уже на ногах. Он облачился в черный бархатный костюм для верховой езды, зная, что тот идет ему, высокие сапоги и неизменный пурпурный плащ.
   -- Проснулась ли принцесса? -- то и дело спрашивал он камердинера, постоянно получая ответ, что та еще изволит почивать.
   А Алиса проснулась только лишь тогда, когда солнце оказалось в точности над дворцом, означая тем самым полдень. Солнечные зайчики проникли через неплотно закрытые шторы и запрыгали по щекам девушки: Алиса сонно заворочалась и открыла глаза.
   Илия уже стояла перед ней, широко улыбаясь.
   -- Доброго утра вам, ваше высочество! -- произнесла служанка.
   -- И тебе хорошего дня, Илия, -- улыбнулась Алиса. -- Что у нас на завтрак?
   На завтрак была жареная куропатка в соусе из белого вина, клубнично-ореховый десерт и кружка восхитительно горячего шоколада. Позавтракав, принцесса, как мысленно уже именовала себя Алиса, подошла к шкафу и выбрала замечательное карминное платье с высоким лифом, украшенное бантами на рукавах с вышитыми на них черными цветами и изящные черные туфельки в тон этим цветам. Расчесав волосы костяным гребнем и оглядев себя в зеркало, девушка чуть провела по ресницам кисточкой с черной краской и окрасила губы ярко-красной помадой, которая как нельзя лучше подходила к платью. Кивнув себе в зеркале, Алиса повернулась к Илие.
   -- Вы прекрасны, ваше высочество, -- восхищенно сказала та. -- Вас уже давно желает видеть его высочество принц Кейсил.
   -- Что ж, не будем больше заставлять его ждать, -- сказала самой себе Алиса и вышла из покоев. Спускаясь по лестнице, она обнаружила внизу ее восхищенного принца Кейсила, который, быстро подбежав, галантно поцеловал ей руку.
   -- Вы просто прекрасны! -- сказал он.
   -- Мы вроде перешли на *ты*, -- улыбнулась Алиса. -- Итак, что бы ты хотел мне показать?
   -- Для начала тебя следует представить моим придворным, -- ответил Кейсил, беря Алису под руку и ведя ее в тронный зал. Там уже собралась довольно большая компания пышно одетых людей: придворные медленно расхаживали близ двух длинных, но узких столов, установленных возле стен; на белоснежных скатертях располагались всевозможные легкие вина и закуски. Занимая себя беседой, дамы и их кавалеры иногда наливали себе бокал вина или брали очередную тартинку.
   -- Его высочество принц Кейсил! -- громко объявил глашатай, стоявший у входа в зал. -- И ее высочество принцесса Алиса!
   Головы присутствующих немедленно повернулись в сторону вошедших. Многие, особенно дамы, смотрели на Алису с настороженностью и опаской; иные, в частности мужчины -- с восхищением; больше всего взглядов было оценивающих, будто все эти люди с первого взгляда пытались угадать, чего же стоит эта странная принцесса.
   От общей толпы отделился высокий юноша, ровесник принца, смуглокожий, черноволосый, с узкими темно-зелеными глазами, и несколько хищно улыбнулся.
   -- Позвольте представиться, виконт Енисен, первый сын виконта Ламаэля, сына виконта Исиндора, который находился при дворе самого короля Сайтнима Семнадцатого! А какова же ваша родословная?
   Алиса улыбнулась не менее хищно.
   -- А пристало ли мне называть ее человеку, отца которого отозвали со двора нашего короля? -- спросила она.
   Енисен злобно глянул на нее из под сдвинутых к переносице бровей.
   -- Вы знаете о моем отце? -- задумчиво проговорил он. -- Но почему тогда я ничего не слышал про вас и никогда вас не видел, когда мне доводилось вместе с моим принцем наносить визит королю?
   -- Возможно, вы недостаточно наблюдательны, -- мягко улыбнулась Алиса.
   Енисен отошел, но его место тут же заняла очень полная дама, явно страдающая отдышкой. Краем глаза Алиса заметила, что принца уже кто-то успел отвести в сторону, и поняла, что разбираться со всеми этими светскими львами придется ей самой.
   -- Меня зовут герцогиня Маррасо, милочка, -- почти приветливо улыбнулась ей полная дама, -- дочь герцогини Ривьерры, находящейся сейчас при дворе короля Сайнтима Восемнадцатого...
   -- Я вам не милочка, -- перебила ее Алиса, уже начинавшая уставать от этих людей, которые, казалось, так и пытались замыслить какую-либо пакость в ее адрес, -- Обращайтесь ко мне в соответствии с моим положением!
   -- Конечно-конечно, ваше высочество, -- склонилась в тяжелом поклоне герцогиня Маррасо. -- Но позвольте узнать: почему у вас такие короткие волосы?
   Тут Алиса обратила внимание, что у всех дам, даже самых старых, с лысеющими головами, волосы были настолько длинные что касались пола. У более молодых они были распущенны и ниспускались наподобие некой гривы; у более старых волосы были заплетены в косу. У мужчин волосы были длиной до плеч, не короче. Странно, конечно, однако Алиса заподозрила в этом если не особую формальность, то дань какому-либо ритуалу или же религиозному обычаю. Герцогиня все еще ждала от нее ответа; ответа ждал и весь внезапно притихший зал.
   -- Мне их отрезали исчадия Ночи, когда захватили мою карету, -- нашлась она. -- Они хотели поглумиться надо мной перед тем, как убьют, но доблестная моя Полина сумела вырвать меня из их грязных лап, -- она перевела дыхание и, подойдя к столу, взяла с него бокал пунша. -- Я хочу предложить тост за таких же храбрых простых людей, как она, спасающих наши жизни!
   -- За простых людей! -- раздался нестройных хор голосов, и люди поднесли к губам бокалы. Краем глаза Алиса заметила, что Енисен не пьет; он смотрел на нее из-под верхнего края бокала очень внимательным взглядом. Алиса поняла, что у нее появился первый враг в этом мире.

Глава 8

Начало обучения

Хода этой игре не изменишь мольбой.

Знает правила тот, кто играет тобой.

Омар Хайям

   Полина проснулась от того, что какой-то сумасшедший трубач наигрывал такой же безумный, как и он сам, гимн прямо возле ее шатра.
   -- Какого дьявола... -- начала было девушка, выбираясь наружу, но ту же смолкла, вспомнив, где она находится. Фернис, на это раз облаченная в тонкую серебристую кольчугу поверх простой серой туники, сурово поглядела на нее.
   -- Долго же ты спишь, воин, -- заметила она. -- Если бы у тебя были длинные волосы, как у всех порядочных граждан, ты не успела бы их заплести и получила бы кнутом вдоль спины. Так что тебе повезло! А теперь быстро умывайся и шагом марш в строй!
   Полина подумала было заикнуться о завтраке, но вспомнив упоминание кнута, решила, что тот подождет. Подходя к большой бочке, возле которой плескалось несколько других воинов, она подумала, что все-таки армия была очень плохой идеей.
   -- Тебя как зовут? -- быстро и шепотом спросила почти такая же невысокая, как и Поля, девушка, умывающаяся рядом с ней.
   -- Полина, а тебя?
   -- Хунин, -- она выглядела очень тощей, будто голодала неделями, в склоченных грязно-коричневых волосах виднелись листья и репейник. Она была одета в заплатанную старую тунику и такие же кожаные штаны, сшитые явно не для ее фигуры. Она была боса, и ноги были покрыты толстым слоем грязи.
   -- Ты из новобранцев? -- спросила Полина.
   -- Мы все из новобранцев, -- кивнула Хунин. -- Разве ты не знаешь: в последней вылазке пострадала почти вся старшая половина воинов, кроме тех, кто оставался на охране крепости, и принц приказал штабс-капитанам срочно набирать добровольцев, иначе мы не выдержим следующего нападения. К счастью, добровольцев оказалось достаточно, и мы, обучившись, сможем противостоять этим проклятым порождениям Ночи, -- судя по тому, как сжались в этот момент кулаки Хунин, можно было судить, что она имеет к ним личную обиду.
   -- А ты... -- начала Полина, но ее прервал зычный глас Фернис:
   -- А ну хватит в воде барахтаться! Быстро строиться, суслики пережеванные!
   Особой культурой, по-видимому, не выделялась ни одна из армий и ее командиров соответственно, будь та в этом или другом мире. Так думала Полина, подбегая к Фернис и замыкая собой длинную шеренгу. Краем глаза она уловила, что на других концах гарнизона другие командиры точно так же строили своих подчиненных. Всего Поля насчитала тридцать две такие шеренги, хотя могла и ошибаться. Половина их была сформирована из мужчин, вторая -- из женщин.
   -- Наш полк будет называться Красные Быки! -- провозгласила командир. -- После утренних занятий вам выдадут оружие с эмблемой нашего полка, и я поведу вас знакомиться с теми, на ком вам предстоит проводить время битв, доверяя этим существам как самим себе! Есть вопросы?
   Высокая и очень сильная на вид женщина с лохматой желтой косой нерешительно откашлялась.
   -- Да, Манба? -- устремила на нее свой взгляд Фернис.
   -- А когда мы будем завтракать? -- неожиданно тонким голосом проговорила та. Губы Фернис растянулись в неожиданно ехидной усмешке.
   -- О, мы обязательно позавтракаем, Манба, -- ответила командир, -- но это после того, как наш полк из-за твоего неудачного вопроса оббежит десять кругов вокруг гарнизона, а ты все это время будешь отжиматься. Это отучит тебя задавать дурацкие вопросы! -- она оглядела свой полк. -- Задавать вопросы следует всегда по делу и как можно реже, чтобы не попасться под горячую руку. Все поняли?!
   -- Да, командир! -- гаркнули новобранцы, почти одновременно развернулись налево и потрусили к довольно грязной беговой дорожке, пролегающей у самой стены гарнизона и огражденной колышками. Полина мысленно порадовалась, что у нее достаточно крепкое сердце для такой нагрузки. Бедная Манба тяжело смотрела им всем вслед.
   -- Можешь начинать, я смотрю, -- подбодрила ее Фернис.
   На беговой дорожке Хунин вновь оказалась рядом с Полиной.
   -- Откуда ты? -- спросила она. -- Тебя не было вчера, когда вербовщики привели нас!
   -- Я прибыла ночью, -- ответила Полина. -- Я защищала принцессу, а теперь решила улучшить свои навыки воина, поэтому и пошла в армию. Точнее, меня заставили пойти, -- добавила она про себя.
   Карие глаза Хунин широко раскрылись.
   -- Ту самую принцессу Алису, о которой сейчас говорят все старшие воины? -- уточнила она. Поля кивнула и скромно потупилась. Она не любила врать, но сейчас это было необходимо.
   -- А ты откуда? -- спросила она, пытаясь перевести разговор в другую колею. -- Ты местная?
   -- Нет, я из деревни, -- увидев недопонимание в глазах Полины, Хунин пояснила. -- Ну, из лесной деревни. Может, там, откуда ты родом, такого не бывает, но у нас крестьяне часто обособляются от крепости, особенно, если в ней высоки налоги или не хватает места для посевов, и уходят в лес. Там они вырубают полянку, огораживают ее частоколом и ставят деревню. В деревнях жить гораздо опаснее, чем в крепостях, но вольготнее: никаких налогов, никаких королевских указов -- делай что хочешь!
   Полина быстро окинула взглядом ее впалый от голода живот и ничего не сказала.
   -- Моя деревня называлась Заскальный Плес, -- задумчиво продолжила Хунин, -- мы хорошо жили, но на нас напали некромансеры. Они почти всех жителей нашей деревни убили, а потом обратили в зомбей, а кого не убили -- самых молодых -- тех забрали в плен: это у них так рабство называется... А я тогда в погребе пряталась; чтобы меня их лошади не почуяли, я в кучу гнили всякой влезла, да так и сидела, пока они не убрались. И потом что было мочи к тракту припустила, да бежала, пока на людей не наткнулась. А это и были те самые вербовщики что меня привели. Вот я и подумала: а почему бы и не податься в армию? Кормят тут неплохо, одежку дадут... Да еще я смогу тех некромансеров убить, отомстить за деревню... Не сразу, конечно, -- поправилась она, -- но когда-нибудь...
   -- Месть это не цель, -- наставительно сказала Поля. -- Она заставляет людей делать ошибки.
   -- А ты мне поможешь? -- с надеждой спросила Хунин. -- Ты не дашь мне совершить ошибку...
   -- Ну, ты слишком высокого обо мне мнения, -- смутилась девушка.
   -- Но ты же спасла принцессу! -- с жаром возразила Хунин.
   -- Разговорчики! -- оборвала их Фернис, наблюдавшая за бегущими. Полина замолкла и, стиснув зубы, продолжила бег. Когда десять кругов были позади, она точно так же молча рухнула на грязную землю и попыталась хотя бы вдохнуть воздуха. Остальные новобранцы попадали рядом же. Хунин пришлось хуже всего. Из-за ее худобы, а, следовательно, недоедания, девушка была слабее остальных. Сейчас у нее из носа от перенапряжения потекла кровь; Хунин норовила упасть в обморок.
   -- Не так уж это и весело, -- проворчала черноволосая красотка из полка, Клио. -- Неужели так будет каждый день?
   -- Дальше -- хуже, -- усмехнувшись, прохрипела Полина. -- Радуйся еще, что нам дали возможность отдохнуть!
   -- Только десять минут! -- заметила все слышащая Фернис.
   Полина тяжело встала и, подковыляв к бочке с чистой водой, наполнила стоящую рядом жестяную кружку; вернулась к отдыхающим и протянула кружку Хунин. Та жадно вцепилась в воду и начала пить.
   -- Спасибо, -- сказала она.
   -- Было бы за что, -- хмыкнула Поля. -- Ты же, возможно, будешь прикрывать мою спину в сражении!
   К ним подошла совершенно вымотанная Манба.
   -- Вы уж простите меня, а? -- жалобно сказала она. -- Ведь это из-за меня вас так бегать заставили. Другие полки только пять кругов пробежали...
   -- Забудь, -- отмахнулась от нее Клио. -- Когда-нибудь мы тебе это припомним, но не сейчас же!
   -- Хватит бездельничать! -- раздался голос Фернис. Она не бегала и, конечно, совершенно не устала. -- Пошевеливайтесь, даю вам полчаса на завтрак: кто не успеет -- есть не будет!
   Новобранцы со вздохами начали подниматься. Полина взяла Хунин за одну руку, Манба -- за другую, и они потащили совершенно невменяемую девушку к полевой кухне, где десять назначенных на дежурство новобранцев уже раздавали желающим плошки с кашей и кружки с дешевым местным сидром. При виде еды Хунин несколько оживилась и даже смогла самостоятельно сесть за один из длинных, грубо обтесанных столов, где и помещался весь их полк. Полина села рядом и с сомнением поглядела на кашу. К ее удивлению, та оказалась вполне съедобной: из незнакомого девушке злакового растения с кусочками мяса, к ней прилагался большой кусок темного хлеба, а сидр и вовсе оказался восхитительным.
   Рядом с Полиной на скамью плюхнулась Манба.
   -- Неплохая кормежка! -- усмехнулась она. -- А ты, говорят, принцессу спасла? -- обратилась она к Полине.
   -- Спасла, -- кивнула та, начиная испытывать некое раздражение при упоминании *спасения* Алисы. -- А что?
   -- Я бы тоже хотела спасти принцессу, -- задумчиво ответила Манба, -- меня бы тогда все уважали, не обзывали толстухой и бочкой... Я сама местная, в армию я пошла, чтобы из толстой стать мускулистой!
   -- Станешь еще! -- утешила ее Полина. -- А я тебя толстухой никогда обзывать не буду! -- Манба напомнила ей те далекие времена, когда Поля сама отличалась избыточным весом.
   -- И я не буду тебя обзывать! -- поддержала ее Хунин. -- Только тогда и ты меня скелетом не называй!
   -- Хорошо, -- кивнула Манба. Далее завтрак прошел в молчании.
   -- А ну стройся! -- взревел прямо над ухом Полины голос Фернис. Девушка в спешке допила сидр и вскочила из-за стола. -- Хватит брюхо набивать! -- продолжила командир уже тише. -- Налево! Шагом марш в конюшни, будем выбирать вам зверей!
   Полк быстро повернулся налево и рысцой двинулся к конюшням. Внутри них было на удивление светло и почти не пахло. Войдя в четвертую из двенадцати дверей, Полина очутилась в просторных стойлах, которые тут же наполнились мычанием. Увидев создание, на котором ей в будущем предстояло ездить, она чуть не убежала обратно в гарнизон. Крупнее обычного быка примерно в полтора раза, это создание имело длинные загнутые к спине рога, за которые, как поняла Полина, в будущем предстоит держаться на манер вожжей. Шкура его ярко-красного цвета лоснилась и выглядела глянцевой. Ноги быка украшали мощные раздвоенные копыта, из пасти торчали устрашающей длины клыки... А глаза у этого монстра были нежного василькового цвета и смотрели так наивно, что Полине тут же захотелось погладить чудовище и дать ему что-нибудь вкусненькое. На плечо ее в этот момент опустилась тяжелая рука.
   -- Я смотрю, тебе понравился Топтыга, -- сказала Фернис. -- Что ж, так тому и быть, -- она протянула Полине кисточку и баночку с краской. -- Впиши под именем быка свое имя, тогда больше никто на него не позарится!
   Полина так и сделала. Вернув кисть и краску командиру, она обошла стойла и заметила, что Манба выбрала быка раза в два мощнее Топтыги, а Хунин -- менее высокого, но более изящного. Внезапно на весь загон раздался дикий рев, каким случается слону призывать стадо на помощь.
   -- О, да Клио, похоже, выбрала Ревуна! -- усмехнулась Фернис.
   Из стойла выехала Клио верхом на могучем монстре, еще большем, нежели Зловредный Манбы. Клыки его были настолько велики, что резали нижнюю губу. Одно ухо Ревуна было ярко-белого цвета, второго попросту не было. Клио совершенно спокойно держала его за рога, словно делала так всю жизнь.
   -- Ее отец раньше быков на мясо разводил, -- прошептала Манба. -- Наверняка там и научилась ездить...
   -- Почему бы вам не последовать примеру более умелой из вас? -- заметила Фернис. -- По быкам!
   Манба подсадила Хунин и тяжело взгромоздилась на своего Зловредного. Бык упрямо мотнул головой и попытался ее сбросить, но это было совсем не просто, поэтому, смирившись со своей участью, животное понуро поцокало копытами к выходу из конюшни. Полина, проводив ее взглядом, уцепилась за рог своего Топтыги, попыталась залезть на его широкую спину... Ничего не вышло, в Поле было слишком мало роста для этого.
   -- Попробуй еще раз, -- подбодрила ее Фернис. -- В битве тебе никто помогать не будет, если свалишься!
   Понуро подумав, что если она свалится с быка в битве, там ее и затопчут, девушка рискнула взобраться на спину быку еще раз. К ее удивлению, Топтыга вдруг подогнул колени на передних ногах, в точности как присаживаются слоны, и наклонил голову. Полина проворно залезла на него, вцепилась в рога, покачнулась, когда бык снова поднялся, и довольно резво выехала из конюшен.
   На самом деле все оказалось гораздо проще: на выходе Фернис выдала каждой из своего полка по специальному седлу; деревянному, утепленному мехом. Сзади седла располагалась высокая спинка, защищающая воина от нападения с тыла и поддерживающая спину при долгом переходе; спереди -- изящная рукоять с боковыми кожаными креплениями, за которые следовало держаться. Таким образом рога животного оставались свободными, и бык мог ими обороняться и нападать.
   Новобранцы построились в колонну по двое и направились за пределы крепости, в лес, туда, где можно будет потренироваться в езде; и Полина впервые подумала, что, возможно, обучение будет не таким уж отталкивающим.

Глава 9

Храм Ночи

Следуй своей дорогой, и пусть люди говорят что угодно...

Данте

   Кара вышла на небольшой, затененный разросшимся плющом балкон. Была Ночь, та самая, что даровала ей силу. Светили яркие звезды и луна, большая и масляно-желтая, словно глаз хищника. Дул прохладный ветер, навевая какие-то сумбурные мысли... Кара зевнула и с удовольствием потянулась. Как же хорошо, приятно слышать в себе Силу, чувствовать, как она бежит по жилам!
   Кара оглядела себя. Она была облачена в черные одеяния, скрывающие фигуру, откинутый капюшон шелестел за спиной. Шрамы на руках... В конце концов, это всего лишь шрамы, они скоро затянутся, останется только память о боли погружения в Ночь...
   Она, только вступившая на свой путь, уже могла многое. Подчинять своему разуму мелких зверюшек, змей и крыс, смотреть, как они забавно дерутся по ее мысленному приказу... Движением руки потушить свечу; впрочем, свет ей уже совсем не нужен, Ночь открыла ее глаза, она видела лучше любой ночной птицы...
   Оттолкнувшись от края балкона, Кара спрыгнула вниз. Высота -- словно прыгаешь с третьего этажа, но она приземлилась мягко, как кошка, -- на внутренний двор храма. Здесь она найдет себе учителя. Замаал говорил, что будет помогать ей, но ей нужен настоящий Учитель, тот, который сможет даровать ей всю суть знаний Тьмы.
   Голос Ночи подсказывал ей, куда нужно идти. Туда, в потемневшую от старости дверь, обитую железными цветами. Ее уже ждут.
   Кара прошла по узкому темному коридору и очутилась в пещере: с потолка росли сталактиты, соединяясь со сталагмитами, слышалось капание воды. Ничто не освещало фигуру, застывшую во мраке над тяжелым манускриптом; ему для чтения также не нужен был свет.
   -- Ты пришла, -- раздался голос, шуршащий, отражающийся эхом от неровного потолка пещеры, -- я ждал.
   -- Я знаю, -- склонила голову Кара. -- Я та, которую вы вызывали Кругом себе в помощь.
   -- Мы не отправляли Круг, -- неожиданно для нее ответило существо. -- Мы просто почувствовали, когда вы трое появились в этом мире.
   Существо отложило манускрипт и подошло к Каре.
   -- Можешь называть меня Эххель, -- сказал он. -- Как ты уже поняла, я лич.
   Лич... Оживший мертвец, но не из тех, что ежедневно пополняют безмолвную и беспамятную армию Ночи. Когда-то он тоже был некромантом, просто не захотел умирать, обратив себя в это создание. На костях -- догнивающее мясо, однако запах не доходит до Кары, его чувствуют лишь простые люди; для некромантов запах личей -- как запах бабочки... Почти всесильной бабочки.
   В глазницах тускло светятся чудом держащиеся глаза: желтые, с широкими темными зрачками. Эххель облачен в просторный саван, как и положено всем мертвецам, черный, ветхий, местами изъеденный временем до дыр. На голове его -- тонкий обруч, на руках -- перстни и браслеты, на шее -- ожерелье; все из черного серебра, обсыпанного мелкими рубинами...
   Кара поклонилась низко-низко, склоняясь перед могуществом такого существа.
   -- Ты хочешь, чтобы я учил тебя, -- продолжил лич, -- я согласен, но помни: учиться у меня гораздо сложнее, чем у живого последователя Ночи. Мне неведом сон, усталость и голод, -- тебе тоже придется о них забыть; я много провожу времени за чтением, -- тебе тоже придется многое прочесть.
   -- Я готова, -- кивнула Кара. -- Я знала, на что я иду, мне нужны знания, и не важно, что придется отдать ради них!
   -- Что ж, -- Эххель пристально посмотрел в глаза Кары, -- я верю в твои силы на это. Тогда приступим!
   Он резким и быстрым шагом вышел из пещеры. Кара молчаливо последовала за ним. Они шли, пока не оказались за пределами храма, в лесу, где каждое живое существо дрожало при их появлении.
   -- Ты должна научиться вызывать себе Преданных, -- произнес Эххель. -- Если ты появишься где-нибудь без армии, ты легко справишься с пятью, может, десятью людишками, но одиннадцатый найдет способ убить или пленить тебя. Не загордись; это часто приводило нас к гибели. Если тебе противостоят слишком многие, ты должна вызвать тварь Ночи, она защитит тебя. Смотри!
   Лич сорвал с дерева ветку и, держа ее в руках, монотонно пробормотал фразу, которая моментально отпечаталась в памяти Кары, даже не вызывая затруднения в понимании. Ветка скрючилась в руках лича, задергалась, точно живая; на ней появились крошечные зубы, готовые вцепиться неосторожные пальцы... Эххель бросил ветку на землю, она вонзилась в нее, подобно острому ножу; и тут же вокруг начала образовываться воронка, с тихим свистом выпуская из себя воздух. Ветка в последний раз скорчилась на дне воронки, внезапно вспыхнула синеватым пламенем, и из дыма возникло создание: лысое, с серой кожей, оно напоминало обезьяну, но лапы его были удлинены острыми загнутыми когтями, за спиной дрожали от напряжения перепончатые крылья, а глаза над широкой пастью с острыми клыками светились злобным красным светом.
   Эххель кивнул твари, и та послушно уселась возле его ног.
   -- Это эрния, дитя Ночного леса, -- сказал лич. -- Создай такую же, и она будет служить тебе во тьме ночной, прячась от света, убивающего ее, пока ты не отпустишь ее кивком головы. Ее нельзя вызывать днем; заклятия дневных демонов более сложны, мы еще изучим их. А сейчас призови эрнию!
   Кара потянулась к ветви дерева, стараясь в точности повторять все манипуляции Эххеля. Заклинание подействовало, ветка вспыхнула, но не синеватым, а зеленым пламенем, и вскоре еще одна эрния возникла посреди леса.
   Эххель сделал шаг назад, новорожденная эрния злобно посмотрела на него и вдруг бросилась на Кару. Та от неожиданности ничего не успела сделать, и вмиг зубы ночного чудовища вцепились в ее еще незажившую после пыток руку, а когти передней лапы пропороли бок. У Кары не было никакого оружия, помимо кинжала; она выхватила его из неприметных ножен в рукаве и вонзила эрнии под левую лопатку. Та злобно зашипела и вырвала из руки некромантки кусок плоти. Мысленно поблагодарив Ночь за то, что та лишила ее чувства боли, Кара высвободила вторую руку, схватила эрнию с обеих сторон за голову и сжала. Меж ее ладоней промелькнула черная искра, и эрния с визгом отлетела в сторону. Через мгновение она уже распалась в пыль.
   -- Неплохо, -- одобрил Эххель. -- Ты смогла победить эрнию, но скажи, что ты упустила, почему она напала на тебя?
   Кара с сожалением посмотрела на испорченную клыками твари и собственной кровью одежду.
   -- Я забыла посмотреть ей в глаза, -- призналась она. -- Я не приручила ее сознание, поэтому эрния увидела во мне врага и напала.
   -- Ты нашла свою ошибку, -- довольно кивнул лич. -- Исправь ее, когда повторишь создание эрнии. Приступай же!
   Во второй раз призывание твари Ночи прошло как по маслу, и урчащая эрния уселась у ног Кары.
   -- Великолепно! -- произнес лич. -- Ты действительно способная ученица! Сейчас мы можем пойти поохотится. Ты знаешь, мне не нужна еда, да и тебе она практически непотребна, но пленников приходится кормить, ибо в их жилах течет наша сила.
   Кара осмелилась задать давно мучивший ее вопрос.
   -- Эххель, скажи, разве личи не пьют человеческую кровь для усиления своих способностей?
   Эххель весело расхохотался.
   -- А разве личам надо усилять свои способности?! Нет, если мы и пьем кровь жертв, то только чтобы напитаться ужасом, стоящим в их глазах! Кстати, ты подала мне неплохую идею! Пойдем же!
   И они понеслись сквозь лес, так легко, будто сама Ночь была их крыльями. Сзади их почти неслышимо летели эрнии, и ветер преследовал их и не мог догнать. Эххель резко свернул на боковую тропку, Кара за ним, и они выбежали на большую поляну, вырубленную людьми. На вырубке стояла деревенька: от силы десяток покосившихся домиков; посреди -- колодец, утлая кузница да маленький закуток для поклонения лесным божкам. Все жители давно спят в своих домишках, свет погашен, только совы изредка прерывают тишину, да одинокое мычание в редких коровниках.
   -- Т-с-с, -- прижал палец к распадающимся губах Эххель. Он и Кара прошли к одному их домов, на вид самому прочному. Лич постучал в дверь.
   -- Мы, конечно, не упыри, чтобы без стука не входить, -- шепотом пояснил он, -- но всегда хочется узнать, насколько же глупы люди, которые ночью открывают дверь незнакомцам!
   За дверью заворочались, послышались чьи-то шаги, и громкий сонный мужской голос спросил:
   -- Кого лес на ночь глядя привел? Убирайтесь!
   Лич легким движением руки придал себе облик благообразного старца. Кара, последовав его примеру, придала своим одеяниям вид простого домотканого платья, оставив однако раны на боку и на руке. Эххель скрипящим голосом прокряхтел:
   -- Помогите, люди добрые! Я с внучкой своей, Каринушкой, шел до дома родного, как на нас волчара злой напал, только у вас в деревеньке и спаслися! Пустите на ночлег, внучку зверюга поранила, кровь идет, а перевязать нечем!
   Женский голос в доме испуганно произнес:
   -- Не открывай, Рикола, чувствую, не люди это пожаловали! Не открывай, говорю, спроси, что это они на ночь глядя домой шли!
   Кара сочла возможным жалобно постонать, изображая, как ей больно. Эххель взмолился:
   -- Пустите, прошу вас! Слышу я, как волки воют, видать, по наши души пришли! Нашу деревеньку некромансеры пожгли, мы с внучкой насилу убежали, шли в соседнюю деревеньку, да вот на волчару напоролись! Пустите, убойтесь людей добрых сгубить!
   Мужской голос тихо произнес:
   -- Надо открыть, Дипа! Людям, видно, совсем плохо, слышишь, как девчушка стенает! Мы поможем, авось, и нам когда-нибудь помогут!
   Скрипнул запор, и перед некромантами возникло заспанное лицо простого мужика.
   -- Барх, иди сюда! -- вскрикнул он. -- Помоги, надо девчушку в дом на полати перенести, ей и вовсе худо!
   Показался парень, лет двадцати на вид, он испуганно выглянул из-за спины мужика.
   -- Отец, да она вся в крови!
   -- Бери ее под руки, кому говорят! -- рассердился Рикола. -- Не боись в крови человеческой замараться!
   Они подхватили Кару и внесли ее в дом. Помимо них, там ее сидела жена Риколы, Дипа, укачивая на руках плачущего младенца, да девочка, совсем маленькая, держащаяся за материнскую юбку.
   -- Мама, мама, я боюсь! -- вскрикнула она.
   -- Молчи, Эйжи, -- ответила ей мать, -- раз уж пустили, теперь поздно бояться. Но не желаете ли вы, -- обратилась она к Эххелю, -- чеснока нашего отведать, да с похлебкой?
   -- С удовольствием! -- широко улыбнулся лич; Кара едва сдержала смех, поняв, что здесь их принимают за вампиров.
   Рикола усадил Эххеля за стол, а Барх тем временем обмыл и перевязал раны Кары.
   -- Не болит? -- спросил он.
   -- Совсем чуть-чуть, -- улыбнулась некромантка.
   Вскоре Эххель съел похлебку и дочиста облизал ложку. Краем глаза Кара видела, что это всего лишь видимость, личи не едят человеческую пищу; на самом деле Эххель незаметно выкидывал ложка за ложкой похлебку в окно, но наивные люди ничего не замечали.
   -- Сыты ли вы? -- обратился к Эххелю Рикола.
   -- Не совсем, -- признался тот.
   -- Чего же вам еще подать? -- оживилась Дипа. Она уже не боялась незнакомцев. Передав младенца дочери, она подошла к столу и склонилась над Эххелем. -- Может, вы желаете пить?
   -- Вы угадали, -- улыбнулся лич, плавно приобретая свой истинный облик. Глаза Дипы испуганно расширились. -- Давненько я человеческой крови не пил, совсем, наверняка, дряхлым выгляжу! Я угадал?
   Изо рта лича выдвинулись клыки, скрываемые остатками губ; не такие, как у упыря, больше похожие на клыки эрнии. Эххель впился ими в горло женщины, та всхлипнула, забилась в его руках, не в силах вырваться.
   -- Да я тебя! -- взревел Рикола, сорвал со стены здоровенный топор и бросился к личу.
   -- Стой! -- произнесла Кара, возвращая себе облик некромантки. Рикола невольно оглянулся. -- И ты стой! -- сказала Кара его сыну.
   И они действительно замерли, загипнотизированные бурлящей в венах Кары Ночью, непосильные сдвинуться, убежать.
   -- Смотрите на Дипу, -- приказала Кара, и отец с сыном обернулись на женщину, отдающую вместе с кровью и жизнь в руки безжалостного лича.
   -- Пощадите ее! -- взмолился Рикола. -- Что она вам сделала?!
   -- Ничего, -- пожала плечами некромантка. -- Считайте это случайностью!
   Эххель закончил свое кровавое пиршество, отбросил мертвую женщину и оглянулся на Кару.
   -- Хочешь попробовать? -- спросил он ее.
   -- Я? -- удивилась та. -- Но я же не лич!
   -- А какая разница? -- хмыкнул Эххель, подходя к некромантке. Открыв ей рот и поддев своим длинным когтем зуб, он ловко, словно проделывал это много раз, заострил его, повторив операцию со всеми зубами. Кара закрыла рот, зубы оцарапали ее десны, и пошла кровь, отчего ее улыбка вышла более зловещей. Эххель пробормотал какую-то фразу, щелкнул когтем по зубам некромантки, и те выдвинулись, удлинились, сразу создав впечатление пасти. Кара усмехнулась, повернулась к замершему Барху и вонзила клыки в его горло. Вкус крови ошеломил ее; солоноватый, но с неизведанной еще сладостью, он пьянил, как лучшее вино из королевских погребов, -- но более пьянил тот ужас, который испытывал этот парень, чувствуя на горле ее жадный рот. Вот Барх начал задыхаться, воздух уже не попадал в его легкие, он судорожно дернулся и обвис в руках Кары. Та отбросила его, точно старую тряпку.
   -- Это... это было... -- восторженно начала она.
   -- Если бы не была столь молода, ты могла бы сказать, что чувствуешь себя лет на двести моложе, -- усмехнулся Эххель.
   -- Эйжи, беги! -- внезапно воскликнул Рикола, и мимо некромантов мелькнула быстрая тень девчушки, крепко прижимающей в себе младенца.
   -- Это моя вина, я забыла о ней, -- склонила голову Кара.
   -- Чушь, я сам не рассчитывал на то, что она осмелиться сбежать, -- отмахнулся лич. -- За ней же!
   Выбегая, он врезал кулаком в челюсть мужику так, что тот отлетел к дальней стенке.
   -- Чтобы не сразу очухался, -- объяснил он. -- Утром жители деревни обвинят его в смерти жены и сына и сожгут на костре как нашего приспешника!
   Кара хмыкнула и бросилась в лес. Долго им бежать не пришлось, на следующем же повороте радостный вопль эрний оповестил некромантов о том, что они настигли беглецов.
   Эйжи стояла на крохотной полянке посреди колючих кустов, прижимая к себе вовсю орущего младенца. Эрнии летали вокруг них, норовя оцарапать девчушку когтями.
   -- Неужели ты действительно надеялась убежать? -- покачал головой Эххель. -- И что же нам теперь с тобой делать?
   Эйжи испуганно сжалась, присела, покрепче обняв свою крохотную сестренку, Дарию. Она хорошо знала, что делают некроманты с людьми, попавшими к ним в плен.
   -- Отдайте их мне! -- тихо, но отчетливо произнес чей-то голос. Кара повернулась и увидела в тени кустарника странного высокого человека. На вид ему было лет тридцать, его длинные до пояса и переплетенные в косу волосы имели светло-золотистый окрас, а глаза светились недобрым желтоватым пламенем. Он был одет в куртку и штаны из кожи какого-то неизвестного животного, а плечи его укутывал темно-синий плащ, сливающий его с Ночью.
   -- Отдай мне, ты обещал! -- повторил он.
   -- Кто это? -- спросила Кара.
   -- Грик, оборотень, -- ответил ей Эххель. -- Лет двадцать назад я попал в засаду, и мне грозила верная смерть, но Грик со своей стаей освободил меня. Взамен я пообещал ему, что исполню одну его любую просьбу.
   -- Некроманты не держат слова, -- заметила Кара.
   -- Иногда, -- кивнул ей лич, -- только если это слово не хочется держать. Забирай их, Грик!
   -- Покорно благодарю, -- кивнул ему оборотень и обернулся к дрожащей от страха девчушке.
   -- Когда ты подрастешь, ты будешь моей подругой, -- сказал он, -- а твою сестру я воспитаю как собственную дочь. Я самолично обращу вас в подобных моему народу. Идем же! -- он взял ее за руку.
   -- Прощай! -- сказал ему вслед лич.
   -- До свидания! -- по-волчьи оскалился Грик. -- Может, еще свидимся, когда понадобится моя помощь. Все-таки, кровь Ночи течет и в нас!
   -- А, по-моему, она такая же красная, как и у людей, -- тихо-тихо прошептал Эххель. -- Пойдем, -- сказал он Каре. -- Нам пора обратно, в храм, тебе предстоит еще многое узнать!

Глава 10

Верные и враги

Те ж актеры в новом гриме...

Слушать их опять настройся,

Хоть давно обманут ими,

Не надейся и не бойся.

Эминеску

   Потом к Алисе подошел человек, еще совсем юноша, которого она моментально окрестила Первым рыцарем. Он действительно напоминал Ланселота: высокий, златокудрый, с отчаянно-наивными ярко-голубыми глазами, даже здесь, в тронной зале, облаченный в серебристые легкие доспехи и белую тунику поверх их, он подошел и грациозно поклонился Алисе.
   -- Счастлив лицезреть вас, ваше высочество, -- чистым и ясным голосом произнес он. -- Мое имя Элил, я бастард графа Винноуса, седьмого сына графа Жиали, третьего сына графини Иджахоп, находящейся при дворе нашего короля Сайнтима Восемнадцатого. У меня нет титула, но его высочество принц Кейсил был так любезен, что разрешил мне остаться при его дворе. Я буду служить ему верой и правдой и честно получу свой собственный титул!
   -- Очень приятно познакомиться, -- улыбнулась Алиса. -- Прошу, расскажи мне о людях, присутствующих здесь, многие малознакомы мне!
   -- Конечно, -- склонился Элил, довольный тем, что может услужить принцессе. -- С виконтом Енисеном и герцогиней Маррасо вы уже познакомились, весьма недоброжелательные люди; а вон та компания, граф Мираэ, баронесса Одал и маркиз Ларио, тоже может оказаться неприятной. От вон той симпатичной девушки, графини Инриги, ожидайте только нехорошего, я вижу, она приревновала вас к его высочеству принцу Кейсилу, а значит, будет строить козни. От той пожилой пары, виконта Криэль и виконтессы Ваоры, напротив, не надо ожидать плохого; они всегда помогут вам, стоит к ним обратиться. Как и ваш покорный слуга, -- тут Элил поклонился. -- Если вам чего-нибудь понадобится, всегда обращайтесь ко мне!
   -- Хорошо, -- улыбнулась Алиса. -- А кто это...
   Но тут их разговор прервался в связи с тем, что в зал вбежала очень грязная девушка, в изорванном ядовито-зеленом платье, с взлохмаченными черными волосами и такими же черными глазами, босая. За ней ворвались, размахивая мечами, двое стражников, но, увидев, куда они попали, смущенно остановились. Девушка бросилась на пол посреди залы и тихо завыла.
   -- Что это? -- брезгливо указал на нее носком сапога виконт Енисен.
   -- Это, ваша милость, воровка! -- ответил один из стражников. -- Она со злым умыслом прокралась во дворец, мы настигли ее, когда она пыталась стащить одежду и драгоценности из комнаты одной знатной дамы!
   -- Так схватите ее и бросьте в темницу! -- вскричала баронесса Одал. -- Нет, лучше отрежьте ей руки и выкиньте за пределы крепости!
   Девушка жалобно заскулила и бросила отчаянный взгляд в толпу. Ее вороньи черные глаза вдруг впились в глаза Алисы.
   -- Я не виновата! -- закричала она. -- Я... я...
   -- Она не виновна! -- неожиданно для самой себя, не совсем понимая, зачем она это делает, воскликнула Алиса. Десятки пристальных взоров тут же обратились на нее.
   -- Она не виновна, -- повторила Алиса, внимательно глядя в лицо воровки. -- Я знаю ее, это моя подданная! Наверняка ей тоже удалось сбежать из лап некромансеров!
   -- Точно, точно! -- завопила в отчаянной надежде девушка. -- Я эта, виконтесса Рилия!
   -- Внебрачная дочь виконта Брумбума! -- строго поправила ее Алиса. -- Я оставила ее у себя во дворе за верность и преданность...
   -- А еще скромность и стыдливость! -- поддержала ее Рилия, в поддержку своим словам скромно потупив глазки. -- Я вовсе не собиралась красть те одежды и драгоценности! Просто я сочла непристойным явиться сюда, в общество столь благородных людей в настолько не приличествующем виде! Но я не могла не увидеть свою принцессу и не сообщить ей о том, что я жива!
   -- Ах, бедняжка! -- фальшиво воскликнула графиня Инрига. -- Но где же принц? Надо сказать ему, чтобы он приютил эту бедняжку здесь, во дворце, нашел ей комнату...
   -- Я самолично займусь этим! -- заявила Алиса, в голове которой начинала зреть одна очень замечательная мысль. -- И если кто-нибудь скажет, где находится Одий...
   -- Я здесь, ваше высочество! -- камердинер, как всегда неожиданно вышел из-за ее спины. -- Конечно, я знаю свободную комнату, куда можно поселить ее милость Рилию, и если ее милость позволит...
   -- Позволит, позволит! -- живо вскочила на ноги девушка. -- Ах, как я устала после дороги! Я целый день бежала через лес! Как же я голодна!
   -- Я пройду с тобой, -- твердо сказала Алиса. -- Ты не откладывая должна рассказать мне о своем чудесном спасении!
   И вновь она шла по анфиладам комнат и галерей вслед за Одием, пока тот не привел их к двери из красного дерева, внутри которой была спальня и ванная комната, оформленные в черепаховых тонах.
   -- Оставьте нас! -- приказала Алиса Одию и уже дожидающейся их служанке. Убедившись, что за дверью никто не подслушивает, она повернулась к Рилие. Та бухнулась перед ней на колени.
   -- Спасибо, ваше высочество, спасибо! Вы спасли меня, бедную воровку, бесконечно благодарна вам! -- тут Рилия встала, отряхнулась, как кошка, и подошла к окну. -- Но мне пора идти, меня дома детки голодные дожидаются, и никто, кроме меня, о них не позаботится!
   -- Нет у тебя никаких деток, -- раздался чей-то уверенный голос; Рилия и Алиса одновременно повернулись к дверям и обнаружили в них Элила.
   -- Советую в будущем закрывать дверь, -- невинно заметил бастард, заходя и следуя своим словам. -- Тебя, Рильке-торговщица, я знаю, не в первый раз ты в воровстве замешана, но все по мелочам попадалась, только вот сейчас по крупному, но тебе повезло, и ее высочество принцесса Алиса пожелала тебя спасти!
   -- За что я ей бесконечно благодарна, -- Рилия уже поняла, что отпираться бесполезно. -- Готова даже поклясться, что впредь никогда во дворец не полезу, это была моя единственная глупая ошибка...
   -- Так уж и единственная? -- усмехнулся Элил. -- Тогда скажи мне, как зеленое платье маркизы Миари оказалось на тебе? Хорошо еще, что сегодня у нее случилось недомогание и ее не было среди приглашенных в тронной зале...
   Рилия окончательно сникла.
   -- Что вам от меня надо? -- хмуро спросила она. Элил с улыбкой посмотрел на Алису; уж он-то понимал ее мысль, недаром он так долго оставался при дворе, не имея никакого титула: так сказать, хочешь жить -- умей вертеться; и Элил овладел сим искусством в совершенстве.
   -- Понимаешь, -- проникновенно сказала Алиса. -- Я здесь недавно, совсем чужая, знать меня, мягко говоря, недолюбливает...
   -- Ненавидит, если быть точным, -- поправил ее Элил. -- Особенно виконт Енисен, с которым ваше высочество уже имело честь говорить, и графиня Инрига, с которой вы еще не говорили. И если виконт честно и открыто пришлет наемного убийцу вам в покои, то графиня может пойти и на более тонкие уловки: яд, порча или что-нибудь более изощренное.
   -- Я не думала, что все уже настолько плохо, -- побледнела Алиса.
   -- Поверьте мне, -- сказал бастард. -- Уж не мне ли знать!
   -- А я-то тут причем? -- вмешалась Рилия.
   -- А вот причем, -- объяснила Алиса. -- Ты уже обладаешь многими навыками, которые могут мне пригодиться: незаметность, ловкость, проворность...
   -- Наверняка ты владеешь оружием, -- продолжил перечень Элил.
   -- И у тебя должны быть знакомства с людьми, к которым мне следует обратиться, -- подытожила Алиса. -- Буду с вами обоими честной, я такая же принцесса, как ты, Рилия, знатная дама. Не буду вдаваться в подробности, почему мне пришлось притворяться, проще говоря, мне это предложил здешний чародей, но знакома с дворцовыми обычаями я настолько же, насколько... в общем, мало знакома! И я надеюсь, что вы поможете мне!
   -- Надеюсь, не бесплатно? -- оживилась Рилия.
   -- Фи, Рильке, как можно? -- притворно возмутился Элил. -- Тебя, можно сказать, спасли, вызволили из большой передряги, но ты и тут просишь денег! Да ты должна быть обязана ее высочеству до конца жизни своей...
   -- То, что ты будешь жить во дворце, есть по дворцовому и спать в этих покоях тебе достаточно? -- холодно перебила его Алиса.
   -- Не совсем... -- замялась Рилия.
   -- Жаль, -- вздохнула Алиса. -- Видимо вам, Элил, придется быстро и безболезненно убить эту особу, дабы она не разболтала моих секретов тем, кому не следует...
   -- Эй, я передумала! -- мигом вскричала Рилия. -- Это была шутка! Просто проверка! Конечно, я с вами! И если мне еще одежду, как у всех этих милостей дадут...
   -- А ты не сомневайся, просто в шкафу посмотри, -- предложила Алиса, и Рилия тут же скрылась под ворохом белья.
   -- Вымойся сначала! -- прикрикнул на нее Элил. -- Эх, да что взять с торговки...
   -- Воровки, ваша милость, воровки! -- откликнулась Рилия из шкафа. -- Причем профессиональной воровки! Лучшей ее высочеству не сыскать!
   -- Да что вы меня все моим высочеством зовете? -- хмыкнула Алиса. -- Сказано же: никакая я не принцесса!
   -- А вот это зря! -- улыбнулся Элил. -- Уж если вас за принцессу принимают, значит уже не все потеряно! И будем мы вас звать вашим высочеством, чтобы не ляпнуть чего-нибудь неподобающего среди знати. Привыкать, знаете ли, надо заранее! И ты, Рильке, не называй меня моей милостью, а просто на "вы" обращайся: мы же теперь, можно сказать, одного ранга!
   -- Тогда и вам хватит меня Рильке называть! -- откликнулась воровка, выглядывая из шкафа. -- Для вас я Рилия! Да, кстати, вы правы, Элил, мне следует омыться! Не потрете ли вы мне спинку?
   Элил препохабнейше ухмыльнулся, и Алиса подумала, что на Ланселота он вовсе не похож, скорее просто ловко им притворяется.
   -- Элил, а почему вы решили помогать мне? -- спросила она.
   -- Я всегда рад служить ее высочеству, -- низко склонился перед ней Элил. -- Избраннице его высочества принца Кейсила и просто прекрасной даме, поразившей мое сердце, -- тут бастард лукаво подмигнул. -- Которая, к тому же, взойдя на престол сей скромной крепости, несомненно одарит меня высоким титулом!
   -- И меня! -- крикнула из ванны Рилия.
   -- Эй, погодите! -- смешалась Алиса. -- Я вовсе не собираюсь ни на какой престол!
   -- Боюсь, -- усмехнулся Элил. -- Сие событие произойдет без ведома вашего высочества!
   -- Посмотрим, -- угрюмо буркнула Алиса.
   Тут в дверь постучали.
   -- Ваше высочество принцесса Алиса? -- раздался медово-сладкий голосок. -- Вы здесь?
   -- Кого вспомнишь -- тот и появится, -- перефразировал Элил знаменитую в мире Алисы поговорку, скрываясь в ванной Рилии. -- Сама графиня Инрига пожаловала! Ну-ка, ваше высочество, отвлеките ее, да ни за что не пускайте сюда, -- пусть не знает, что я на вашей стороне!
   -- Хорошо, -- кивнула Алиса и решительно распахнула дверь.
   Перед ней на пороге стояло, можно сказать, воплощение прекрасного. Шелковистые вьющиеся волосы Инриги, длиной до самых ступней, имели тот же нежно-янтарный цвет, что и невинные широко распахнутые глаза, только последние, если на них не падал свет, приобретали мягчайший коричневый оттенок. Безукоризненные брови, аристократический нос и нежные полные персикового цвета губы дополняли ее незапятнанную красоту. Стройная фигура и налитые груди графини были затянуты в желтую парчу теплого оттенка, талия была готова поспорить с осиной, а осанка -- с королевской. Утонченные руки графини, затянутые в черные бархатные перчатки, сжимали букет белых лилий.
   -- Ох, это вам! -- смутилась под пристальным Алисиным взглядом графиня, протягивая ей букет.
   -- Спасибо, это так мило с нашей стороны! -- улыбнулась Алиса.
   -- Понюхайте, они так приятно пахнут! -- воскликнула Инрига.
   -- К сожалению, у меня аллергия на цветы, -- доверительно сообщила графине девушка. -- Мне нельзя их нюхать.
   -- Какая жалость, -- помрачнела лицом Инрига.
   -- Да, вы правы, -- кивнула Алиса. Графиня, похоже, начала понимать, что приглашать ее внутрь никто не собирается.
   -- Надеюсь, вы скоро спуститесь к нам? -- спросила она. -- Мы вас все так ждем!
   -- Непременно! -- вновь заулыбалась Алиса. -- Вот только моя придворная дама закончит омовение, дабы спуститься со мной вместе...
   -- Конечно, конечно! -- заторопилась Инрига. -- Обязательно дайте ей понюхать эти великолепные лилии! Но мне уже пора! -- она быстро побежала вниз по крученой лестнице.
   -- Чтоб ты навернулась! -- тихо пробормотала ей в след Алиса, возвращаясь в покои. Оказалось, Рилия уже успела искупаться, и сейчас Элил, который почему-то был весь выпачкан в пене, помогал ей застегнуть крючки на небесно-голубого цвета платье.
   -- Цветы? -- бросил взгляд на вошедшую девушку бастард. -- Надеюсь, вы их не нюхали?
   -- Я не настолько глупая, -- обиженно произнесла Алиса.
   Рилия подошла к ней, сняла с шеи серебряный кулон с вправленным в него прозрачным камнем и поднесла его к цветам. Камень тотчас же покраснел.
   -- Ясно, как день, отравлены, -- усмехнулась воровка, выбрасывая букет в окошко. -- Надышавшись их ароматом, вы почувствовали бы себя дурно, а потом и вовсе скончались при неизвестных обстоятельствах. Но это все игрушки, нас таким не проведешь! А вам, ваше высочество, хочу посоветовать поднакупить амулетов разных, да подучить немного магию: есть у меня в крепости одна знакомая, ведьмовством балуется...
   -- Потом, потом, -- поторопил ее Элил. -- Сейчас нам надо спускаться, а то как бы придворный люд не подумал чего подозрительного и не заметил моего за компанию с вашим отсутствия. Вперед, ваше высочество, вас ждут! -- и бастард первым скрылся за дверью.
   Рилия и Алиса поспешили за ним, вошли в тронную залу и остановились в недоумении, ибо вся она в тот же миг наполнилась рукоплесканиями. В этом шуме Алиса, наконец, смогла разобрать слова принца Кейсила:
   -- И по прибытии наипрекраснейшей принцессы, которую только видело небо и солнце, я официально дарю ей свои руку и сердце!
   -- Я же говорил, что это произойдет без вашего ведома! -- с усмешкой шепнул девушке на ухо Элил.

Глава 11

Мирное время

Как не хватает нам порой

Последней капли...

Кугультинов

   Вернувшись обратно в крепость Лиг после длительной и вызвавшей боли в седалищной мышце поездки, новобранцы незамедлительно направились в гарнизон, где Фернис и остальные командиры выдавали подчиненным им людям форменную одежду и оружие.
   -- Я вижу, у некоторых из вас и своя неплохая одежонка есть! -- сказала Фернис, пристально глядя на Полину. -- Но у большинства ее нет, поэтому, чтобы не оскорблять их личные чувства, все вы будете как миленькие ходить в одинаковом! Это уже потом, когда вы сами станете командовать нерадивыми полками, -- вот тогда-то вы получите право одеваться как желаете!
   Одежда состояла из кожаных брюк и легкой, не стесняющей движения, рубахи без рукавов, соединенных меж собой широким черным поясом. На ноги предлагалось надеть мягкие черные сапоги с голенищем чуть выше колена; они обтягивали ноги, подобно перчаткам. Некоторые люди оставили себе наручи из кожи либо металла, другие просто обмотали руки кожанными или тканевыми полосками. Последним элементом костюма являлся короткий черный плащ, крепящийся на шее; во время боя его следовало снимать, чтобы противник не удушил тебя твоими же завязками. Брюки и рубаха у каждого полка были разного цвета: новобранцам Полиного полка досталась одежда, окрашенная в белое.
   -- Слабоумие какое-то, -- проворчала Манба, застегивая на себе рубаху. -- Мы же эти светлые тряпочки в первом же бою изгваздаем!
   -- Тогда они будут темно-серыми, и переживать тебе уже будет не из-за чего! -- жизнерадостно откликнулась Клио.
   -- Во время боя вам будут выдавать шлемы и кольчуги, -- заметила Фернис. -- А что до того, если вас направят патрулировать улицы... стирать будете сами!
   -- Ну, это не так уж и страшно, -- улыбнулась Хунин, с любовью примеривая новую одежду. Полина, напротив, с сожалением рассталась в отличными вещами, позаимствованными ею во дворце. Что ж, когда-нибудь они к ней возвратятся...
   Потом им выдали оружие: совсем новые еще мечи, гарды их были замотаны кожей, чтобы рука не скользила, а по лезвию проходил желобок для стока крови. Мечи были тяжелые, с длинными лезвиями, чтобы ими было удобно пронзать врага как стоя на земле, так и сидя на спине быка; с оружием их обещали начать учить обращаться завтра. А пока мечи были спрятаны в кожаные ножны, крепящиеся за спиной или на боку -- кому как удобнее.
   -- Объявляю пятичасовой перерыв! -- крикнула всем Фернис. -- Нездешним советую ознакомиться с крепостью, в которой вам предстоит воевать, а местным -- показать другим свою крепость! Но чтоб через пять часов быть в своих шатрах и дрыхнуть без задних ног! Не забывайте, во сколько у нас завтра подъем!
   -- Будет сделано! -- хором откликнулись новобранцы, рассредоточиваясь на группы, медленно уходящие за пределы гарнизона. Многие девушки подходили к построениям мужских корпусов и завязывали с юношами разговор, подходили к девушкам и сами юноши. Хунин, Поля и Манба вместе вышли за ворота гарнизона.
   -- Куда теперь? -- спросила незнакомая, как и Полина, со здешней местностью Хунин.
   -- В таверну! -- отозвалась Манба. -- Я знаю одну, где варят отличный эль!
   Вспомнив по прочитанным книгам, что стражники и воины всегда проводили время в тавернах и кабаках, Полина не стала спорить со своей подругой.
   Они прошли мимо конюшен и медкорпуса, обогнули жилые дома и вышли в увеселительные кварталы, славящиеся своими борделями, тавернами и постоялыми дворами, где путник мог бы отдохнуть и расслабиться. Впрочем, путники редко хаживали сейчас из одной крепости в другую; только купцы, прилетающие на своих громоздких ящерах, обитали там. Проходя мимо борделя, Полина обратила внимание, что картинки, украшающие его, показывали сцены из любовной жизни не только обычно ориентированных людей, но и людей с нестандартной ориентацией, а также групповые сцены и эпизоды с включением несколько не человекообразных созданий. Да, на Средневековье, как думала девушка, здешняя жизнь не походила.
   Манба свернула в таверну, на вывеске которой были изображены скрещенные вертела.
   -- А еще в "Вертелах" подают отличную свинину! -- заявила девушка, облизнувшись в предвкушении.
   Внутри Полине понравилось. Таверна была очень чистой: деревянные стены, покрытый опилками пол, массивные скамьи и стулья; чтобы не ломались во время драк, поняла девушка. Молодые подавальщицы разносили меж столов напитки и еду, а за широким прилавком среди бочек с элем сидел толстый трактирщик и приветливо кивал всем входящим.
   Девушки уселись за один из свободных столов, поближе к очагу, где на вертелах шипели и истекали жиром четыре большие свиные туши.
   -- Нам всем по похлебке, куску мяса и кружке с элем! -- потребовала Манба у проходящей мимо подавальщицы. Сегодня угощала она, так как денег ни у Хунин, ни у Полины пока не было.
   Девушка моментально принесла три глубокие тарелки с густой похлебкой из грибов с луком, три миски с огромными кусками только что изжаренного мяса, мягкого ржаного хлеба и ноздреватого желтого сыра к нему и три глиняные кружки с темным, пахнущим имбирем элем. Таких больших кружек, со свою голову размером, Поля еще не видела, но, осторожно отхлебнув один глоток, решила, что запросто выпьет весь эль до конца.
   Похлебка была восхитительной, мясо -- прожаренным ровно настолько, насколько надо; съев все до последней крошки, Полина с удовлетворенным вздохом откинулась на спинку сидения, потягивая вкуснейший эль и лениво жуя кусок хлеба с сыром. Ее подруги делали то же самое, даже Хунин, которая казалось никогда не наестся, сейчас не выглядела голодной.
   -- Благодать! -- высказала всеобщую мысль Манба.
   Меж тем народ в трактире редел: мест в увеселительном квартале было много, так что вскоре подруги остались одни в "Вертелах" из всего гарнизона. Однако уходить им не хотелось.
   -- Еще элю! -- крикнула Манба; девушки решили посоревноваться, кто выпьет свою кружку быстрее. Проигравший будет платить в следующий раз. К собственному удивлению, Полина обнаружила, что выиграла именно она; проигравшей же оказалась слабенькая Хунин, которая слегка нетрезвым голосом заявила, что в следующий раз переплюнет обеих подруг.
   Тут к их столику подсела еще одна девушка, примерно Полининого возраста, в грязном ядовито-зеленом платье.
   -- Хотите, погадаю по руке вам, красавицы? -- таинственным голосом сказала она. -- Всю правду расскажу!
   Хунин и Манба наперебой начали подставлять руки. Полина, имевшая сильное предубеждение против гадалок и цыганок в частности, которой ей показалась эта черноглазая девушка, сначала отказывалась, но потом ее разобрало любопытство: мало ли что бывает в стране, где магия и некроманты -- не такое уж необыкновенное событие.
   И Манбе и Хунин девушка нагадала долгую дорогу, трудности да большую любовь, пристрастием к которой, как известно, славятся все гадалки, но вот подошла очередь Поли.
   -- Ждет тебя долгая дорога, -- чуть прикрыв глаза, начала гадалка, -- трудности всякие, враги лютые, друзья верные... Огонь, вода, сталь волшебная... А потом...
   Тут гадалка широко раскрыла глаза и прямо-таки отпрянула от девушки.
   -- Нет, нельзя мне дальше рассказывать! -- завопила она так, что люди, сидящие за соседними столами с удивлением обернулись на нее. -- Ох, зачем ты мне руку свою давала-то? Чую, что свяжусь я за это с судьбиной твоей страшной, да что ждет меня смерть лютая...
   Говоря это, гадалка медленно пятилась к выходу из таверны.
   -- Эй, она сперла мой кошелек! -- заорала вдруг Манба, вскакивая.
   -- Воровка, держите воровку! -- пронзительно завопила Хунин.
   Резко поднявшись, Поля обнаружила, что ноги не желают ее держать. Странно, выпила-то она всего две кружки... Однако, собравшись, она обнажила тяжелый меч и, неловко им размахивая, бросилась на воровку.
   -- Ай! -- взвизгнула та, кинулась к выходу, но какой-то шутник захлопнул дверь прямо перед ее носом, так что девушка едва успела затормозить, чтобы не врезаться в нее. Налетела Полина и принялась охаживать воровку мечом, действуя им как дубиной. Потом подоспела Манба и повела себя более профессионально, разорвав лезвием меча платье девушки аж в четырех местах. Но более всех отличилась Хунин, умудрившаяся ткнуть воровку острием меча прямо в мягкое место. Воровка, которую все местные трактирщики знали под именем Рильке, торговщицы и гадалки, завопила, словно ее режут, влетела прямо Манбе в руки, отшатнулась и выпрыгнула в распахнутое окно.
   -- Держите ее! -- крикнула ей вслед еще раз для порядка Манба и, хитро улыбнувшись подругам, показала пыльный кошелек.
   -- Вернула?! -- восхищенно ахнула Хунин.
   -- А то! -- довольно ухмыльнулась девушка. Кинув трактирщику золотую монету, подруги подобрали сидящую на полу и кидающую в адрес воровки ругательства Полину и двинулись к выходу.
   -- Куда теперь? -- спросила Манба.
   -- У меня идея! -- воскликнула Хунин. -- Давайте завяжем друг другу глаза, покрутимся на месте и пойдем в разные стороны! Кто в какую дверь врежется, тому туда и идти!
   Заявление пахло элем так же, как и сама Хунин, но подругам ее эта идея показалась замечательной. Манба предусмотрительно разделила деньги на три кучки, выдала две из них Поле и Хунин, девушки завязали друг другу глаза своими же плащами, честно раскрутились и двинулись, то и дело натыкаясь на стены.
   Полине показалось, что она брела минут десять, пока не нащупала под руками что-то, напоминающее дверь. Толкнув ее, девушка вошла, стащила с глаз повязку и поняла, что она попала.
   Она стояла в ярко освещенном помещении, стены которого были обиты желтой тканью. Тут и там журчали небольшие фонтанчики, вокруг которых группками стояли статуи и статуэтки, изображавшие сцены интимной жизни таких существ, как фавны, русалки и болотники вкупе с простыми людьми. Тут же, прямо возле статуй, стояли изящные диванчики и кушеточки, обитые все тем же канареечным плюшем, на которых восседали пары, троицы и целые группы людей, ведущих меж собой разговор на темы весьма личного характера. Мимо кушеток то и дело проходили красивые, полностью обнаженные юноши и девушки, разнося прохладительные и горячительные напитки. Несколько витых лестниц вели на второй этаж здания, где полная барышня средних лет, хозяйка сего заведения, расхаживала по огороженному перилами балкончику взад-вперед и многозначительно позвякивала большой связкой ключей.
   Полине посчастливилось угодить ни куда иначе, как в бордель!
   Едва узрев, что кто-то появился на пороге, к девушке метнулся один из околачивающихся поблизости очаровательных молодых людей, облаченный в тонкую белую рубашку и обтягивающие, почти ничего не скрывающие белые штаны. Он был темноволос, статен собой и улыбался ну совсем обольстительно.
   -- Проходите-проходите, не стесняйтесь! -- приятным голосом произнес он. -- Я вижу, вы впервые заглянули в такое заведение, не правда ли?
   -- П-правда, -- Полину еще слегка покачивало от выпитого ею эля; если бы не это, она тут же сбежала из сего заведения, но глаза подводили ее, -- и вновь отыскать дверь за неприметной портьерой не представлялось возможным.
   Юноша мягко обнял ее за плечи и повел девушку к одному из свободных диванчиков. Рядом с ними тотчас же оказался еще один юноша, блондин, и девушка с пушистыми каштановыми волосами.
   -- Меня зовут Лилдин, -- представился темноволосый.
   -- Я Мирия, -- сообщила девушка, -- а тот молодой человек, -- кивок в сторону блондина, -- Рэхти!
   -- Очень приятно! -- заверила всех Полина.
   -- А вас как называть? -- обратился к ней Рэтхи, взмахнув длинными, как у девушки, ресницами. -- Или вы желаете, чтобы мы называли вас просто Душечкой?
   -- Она рыжая, как моя кошка! -- запротестовала Мирия. -- Вот и будет Кошечкой! Правильно? -- она обвила шею Поли руками, горячо дыша ей в ухо. -- Скажи, кто тебе больше нравится: эти капризные юноши или я?
   Полина резко вскочила с диванчика, пытаясь всеми возможными силами протрезветь. Лилдин мигом это заметил.
   -- Вина нашей Кошечке! -- вскричал он, Рэтхи сбегал за бокалом и теперь пытался вручить его Полине. Девушка что было сил отпихивалась.
   -- Эй, да кто же так делает? -- притворно грозно шлепнул того по спине Лилдин. -- Надо нежно, мягко...
   С этими словами он присел перед Полиной на одно колено и попытался поднести бокал к ее губам.
   -- Ну, пожалуйста, за меня, -- приговаривал он. -- Или за Рэтхи и Мирию, кто вам больше нравится!
   Осажденная насевшими с трех сторон мессалинами, Поля возмущенно открыла было рот, чтобы культурно высказать все, что она о них думает, но дыхание ей внезапно перекрыл ласковый и влажный рот Лилдина, впившегося своими губами в ее. Его язык проник меж ее неплотно сжатых зубов и чуть пощекотал нёбо. Лилдин действительно был очень красив, и на миг Полина отдалась поцелую... А в следующий же миг почувствовала, как вино сладкой струйкой вливается в ее рот. Невольно пришлось сглотнуть.
   -- А ты талант, дорогой мой! -- удивленно заметил Рэтхи.
   -- Учись у мастера! -- вальяжно усмехнулся Лилдин.
   -- Я могла бы не хуже! -- возмущенно мурлыкнула Мирия, изящнейшим жестом опускаясь у ног Полины. -- Кошечка моя сладкая, хочешь попробовать?
   -- Она все попробует, -- широко улыбнулся Лилдин, приобнимая Полину за талию. -- Надо же отучить ее стесняться! А то девочка уже большая, да? -- говорил он, нежно смотря в глаза Полины. -- Ты ведь хочешь пойти с нами наверх и поиграть?
   Ответить на это у Поли уже не хватило голоса. Неизвестно, что подмешивала в свои напитки владелица борделя, но голова девушки кружилась, ноги подкашивались, а тело, напротив, охватила легкая эйфория.
   -- Она не против! -- радостно рассмеялась Мирия, чмокнув девушку в губы. -- Хозяйка Боржэ, она нас пустит, она добрая, были бы деньги...
   -- А они есть! -- сообщил Рэтхи, выуживая из-за Полининого пояса оставленный Манбой кошелек.
   -- Надо еще выпить за это! -- вскрикнула Мирия, Лилдин принес четыре бокала, и они выпили все вместе: на этот раз Полина уже не сопротивлялась, похоже, что сознание ее утратило способность воспринимать окружающую ее действительность в истинном свете, -- потом мессалины подхватили ее под руки и увлекли за собой на второй этаж...

Глава 12

Беседа среди скал

...Спокойным сердцем он глядит вперед.

Ему видны рассветы, что он встретит,

И горы, на которые взойдет.

Хаким Гиляжев

   Впервые, после начала обучения у Эххеля Кара смогла заснуть. Сон уже был ей не нужен; оставалась лишь такая человеческая еще привязанность к размытым полуобразам, не несущим на самом деле смысловой нагрузки, просто дающим сознанию временный покой, забытье.
   Ей снилось море -- темное, синее и безмятежное. Каких птиц крылья проносили над ним, чьи корабли разбивались о прибрежные скалы? Море -- оно как Тьма, мягкое, убаюкивающее, но в то же время сильное, готовое в любой момент всколыхнуться, уничтожить вторгнувшееся в его кажущуюся мягкость создание. Море... Оно одиноко; только небо над ним, такое же темно-синее, играющее своими белесыми облаками и туманами.
   Одиночество... Оно преследует всех, отдавших себя Ночи. Однако никто из них не стремиться к сближению -- зачем? Есть только ученики и учителя, сильные и еще более сильные, познающие и уже знающие. Одиночество, оно присуще лишь смертным, а к вступившим в Ночь это слово относится в той же степени, как и ко всем творениям магии, бессмертным, но имеющим возможность умереть.
   Одиночество... Тоска по прежнему "я", которое выжжено змеями Тьмы, поглощено и переварено ими. Она пройдет, рано или поздно, если не желать ее сохранить. Ни один некромант не сохраняет человеческих чувств, он отторгает их, ибо они мешают Знанию напитывать его суть. Остается только грусть, но и она проходит, если не держать ее в себе, забыть о ней, не думать о ней...
   Кара открыла глаза, словно и не спала вовсе, а просто углубилась в себя, слушая далекие зовущие голоса. Одиночество... Интересно, если не забывать о нем, оно останется? Вернутся ли человеческие ощущения, если постоянно напоминать себе о них?
   Нет.
   Да и зачем?
   Кара накинула на плечи ниспадающий до земли черный плащ, закрыла лицо капюшоном и вышла во внутренний двор. Там, в специально отведенном месте на траве, смоченной кровью, паслись их скакуны, ингуассенцы. Лошади на вид, но внутри такие же иные, как и сами некроманты. Разумны ли они? Кара часто задавалась этим вопросом. Говорили, что ингуассенцами становились те из некромантов, которых не приняла Ночь, но уже изменила настолько, чтобы те никогда больше не могли стать людьми.
   Некромантка подошла к своему ингуассенцу, темно-серому с черной гривой и хвостом. Зверь дружелюбно поглядывал на Кару яркими красными глазами. Та протянула скакуну заранее припасенный кусочек сырого мяса, который животное с аппетитом схрумкало.
   -- Ну, здравствуй, Ассен, -- поприветствовала Кара коня. -- Хочешь погулять?
   Зверь кивнул своей благородной головой и лизнул некромантке руку, стараясь не задеть ее своими острыми клыками. Кара нацепила на его спину черное бархатное седло и упряжь, вскочила, и они выехали за пределы храма, за пределы леса, туда, где начиналась широкая степь, явление, столь редкое в этом мире. Здесь Ассен разогнался в галоп, ветер обдувал его со всех сторон, и птицы, которым случилось в это время пролетать над ним, не без испуга провожали глазами рвущуюся вдаль фигуру с всадником, взметающим своим плащом пыль.
   Они остановились лишь тогда, когда впереди них замаячили гордые голые скалы, опасные, но не настолько, чтобы Кара не могла направить ингуассенца вверх по ним, к самому пику, туда, где открывалась небольшая площадка, столь любимая ею. Сойдя с коня, сев на самый край и опустив ноги в пропасть, Кара погрузилась в созерцание: себя и всего, что ее окружало. Близился рассвет, но во всем еще читалась Ночь, она надолго оставляла свои отпечатки: в черных крыльях хищных птиц; в пожухлой от солнца траве, успевшей за ночь напитать себя росой; в темном сонном небе; в лесе и храме, высившихся на горизонте... Здесь покой; сама умиротворенность приходит в горы, чтобы поразить глаз случайного путника, заставляя тем самым приходить его еще раз сюда и еще...
   Сила, наполняющая Кару, пролилась в воздух и словно села рядом с ней, оставаясь, тем не менее, связанной с некроманткой невидимой нитью. Ночь будто хотела показать ей, как много та сможет получить, победив: всю землю, весь этот мир... Нет, Свет не должен больше озарять его, на самом деле все может существовать и без Дня, если только пожелает отдать себя Ночи и чуть-чуть измениться...
   -- Как они не понимают, -- Эххель сошел со своей красногривой и черной, как Ночь, кобылицы Вейди и сел рядом с Карой, -- как они не понимают, что это прекрасно! Нет боли, нет печали, нет иссушающего и сжигающего солнца... Тишина? Нет тишины, там, вдали, я слышу, поют волки, перекрикиваются совы и другие ночные птицы. Не мы создавали их, но этим созданиям также нравится темнота, почему же другие отдают предпочтение Дню? Они не понимают, что он губит их, выпивает их жизнь, а потом бросает их в могилы, говоря, что это во имя блага будущего!
   -- Они боятся Ночи, -- вздохнула Кара. -- Но не мы ли виноваты в этом? Демоны, призраки; наши методы пугают их, они смертны и хотят жить. Им не важно, зачем мы забираем их жизни, они лишь понимают, что при этом мы причиняем им максимальнейшую боль.
   -- Мы не стали бы этого делать, если бы они сдались на милость Ночи добровольно, -- вздохнул лич. -- Они исчерпывают наши силы и возмущаются, когда мы пытаемся их пополнить. Они боятся таких как я, но если на смертном одре им предложить жизнь, они схватятся за нее, даже за такую!
   -- Не все, -- покачала головой Кара. -- Есть еще люди, которые с фанатичным упорством будут отвергать Ночь, даже понимая, что она не принесет ничего иного, кроме как облегчения. И есть люди, которым просто хочется умереть.
   -- Никогда не понимал последних, -- усмехнулся Эххель. -- Странные люди...
   -- Я боюсь, -- повернулась к нему Кара, -- что моя подруга, та, что будет на стороне Дня, а я предчувствую, какая именно, -- она не оставит попыток если не вывести меня из Тьмы, то отомстить Ночи за меня. А месть, известно, делает людей сильнее...
   -- Так воспользуйся этим! -- ответил лич. -- Наговори ей кучу глупостей, наобещай чего угодно, а когда она перестанет ждать от тебя подвоха -- убей ее! Та, что останется, та, что за Сумрак, -- она не будет нам страшна.
   -- Смогу ли я? -- этот вопрос Кара высказала вслух, но себе самой. -- Хватит ли мне сил, чтобы вонзить нож в сердце подруги и выпить ее кровь, или кинуть в нее смертельным заклятием?
   -- Не сможешь сама -- вызови тварь Ночи и прикажи ей, -- философски заметил Эххель. -- В таком случае все будет не так уж и страшно. К тому же сейчас ты только-только приняла Ночь, что-то в тебе еще осталось от человека, тень сожаления, да? Я знаю, я проходил через это, когда-то давным-давно...
   -- А если она придет за мной, когда я еще не сольюсь с Ночью настолько, что перестану ощущать себя как нечто отдельное? -- задала мучивший ее вопрос некромантка. -- Да, я смогу солгать своей подруге, наобещать ей кучу всего, но... смогу ли я нарушить эти обещания потом?
   -- Думаешь, совесть замучает? -- рассмеялся Эххель. -- Чушь! Всем известно, что некроманты не сдерживают своих обещаний, а если твоя подруга еще не успеет об этом узнать, -- что ж, ее вина!
   -- Все так просто, -- невесело усмехнулась Кара. -- Но при мне и Замаал, приведший меня, и ты -- сдержали свои обещания! Разве не так?
   -- Мы держим слово, только если это выгодно нам, -- сказал лич. -- Замаал хранил слово, чтобы ты не ушла, я же... Скажем так, в будущем нам может понадобиться помощь оборотней, -- пусть хоть кто-то примет Ночь добровольно. А вообще: просто в возникший момент тебе надо будет решить, что важнее лично для тебя и что важнее для твоей подруги. Дневные... -- Эххель поморщился, -- им свойственны неожиданные поступки в большей степени, нежели нам, Ночным. Может, она примет решение за тебя?
   Кара поежилась от мысли, какое решение может принять Полина, столь же дикая и переменчивая, как ветер, гуляющий в этих скалах, и решила сменить тему.
   -- Скажи, почему прислужники Дня называют третью силу Равновесием, а мы -- Сумраком?
   -- Суть та же, -- ответил Эххель. -- Сумрак -- есть состояние, когда Дневной Свет еще не закончил поливать землю своим теплом, а Ночная Тьма уже проснулась и разбудила своих тварей, чтобы те успели поохотится на дневных созданий, пока те не попрятались в норки. Равновесие? Оно и есть. Состояние, когда День и Ночь стоят рука об руку. В Сумерках хищники оживают, но им еще можно противостоять. Побеждает сильнейший, все споры честны, соблюдается равновесие сил. Ночью дневные создания ничего не увидят, и их поймают с той же ловкостью, что дети ловят кротов; днем же хищники чересчур заметны, чтобы от них нельзя было не спрятаться. Однако мне кажется, что Сумрак -- все же больше подходит для наименования третьей силы.
   -- Почему же?
   -- Равновесие, это то, что никогда ни к чему не присоединиться, -- сказал Эххель. -- Третья сила же, случалось, присоединялась к победителю, будь то День или Ночь, или же вмешивалась в неизбежную, казалось, победу.
   -- Ты хочешь сказать, что День и Ночь уже побеждали друг друга?! -- воскликнула ошеломленная Кара.
   -- До начала моей жизни, -- хмыкнул лич. -- Сначала победил День, потом Ночь. И в обоих случаях Сумрак оставался живым. Знаешь, -- доверительно произнес Эххель, -- в Круг всегда попадали близкие люди: друзья, братья, сестры, любимые... Иногда смертельные враги, пытавшиеся в одиночестве свести счеты, но такое бывало реже. Когда победил День, Сумрак оказался его возлюбленной; когда победила Ночь -- Сумрак был братом обращенного в нее... И в первый, и во второй раз Сумрак переживал своих близких, и воцарялся на земле. Иногда я сомневаюсь, что мы можем склонить равновесие в свою сторону...
   -- Может, Сумрак следовало убивать в первую очередь? -- задумчиво спросила Кара.
   -- Вот тебе-то это и предстоит узнать! -- улыбнулся лич.
   Рассвет в скалах Кара и ее Учитель встретили вместе. День обещал быть дождливым; солнце едва-едва выглянуло из облаков, осветило все своим янтарным пламенем и тотчас спряталось обратно в уютные тучи, подальше от пристальных взоров некромантов.
   -- И чего же в этом прекрасного? -- проворчал лич, надвигая капюшон на глаза. -- Закаты гораздо красивее рассветов, зачем же смертные существа встают так рано, чтобы насладиться этим безрадостным зрелищем?
   -- Зрелище-то безрадостное, но Ночь ушла, а значит можно чувствовать себя в относительной безопасности, -- заметила Кара. -- К этому моменту все ночные хищники ушли спать в свои берлоги...
   -- Почти все, -- поправил Эххель. -- Волки не заснули, они ждут самых первых, самых неосторожных...
   -- А оборотни? -- полюбопытствовала некромантка.
   -- С приходом Дня они утрачивают способность перевоплощаться, -- пожал плечами лич, -- это зависит у них от наличия луны на небе...
   -- Хотела бы я увидеть перевоплощение оборотня...
   -- Увидишь, обязательно увидишь! Тебе еще предстоит увидеть многое, а сделать еще большее, -- произнес Эххель, -- но позже. А сейчас... Думаю, нам стоит возвращаться в храм. Начинать следует прямо сейчас, исходя из опасения, что потом может быть поздно...
   -- Не думаю, -- качнула головой Кара, вставая и подходя к Ассену. -- По-моему, все только начинается...

Глава 13

Азы искусства битв

Каждая победа не обходится без чьей-то крови...

Поговорка

   Когда Полина проснулась, первым, что она ощутила, являлась резкая боль в голове. Казалось, кто-то решил сбить из ее мозгов хороший коктейль. Кровать под ней ходила ходуном, рука, которой она попыталась прикоснуться ко лбу, тряслась, как у старухи.
   Потом появилась первая мысль. Что это за место? Как она здесь оказалась? Почему она не в своем шатре или хотя бы не дома?
   Потом возникло первое воспоминание, короткое, но достаточное для того, чтобы Полина, широко раскрыв глаза, резко села на кровати.
   И сразу со стоном упала обратно: ее бедная голова ее не научилась переносить вертикальное положение. Пришлось скосить глаза и оглядеть обстановку. Да, она находилась в том же борделе, на огромной кровати, покрытой вычурно-ярким покрывалом. Она совершенно обнажена, ее тело прикрывает лишь это самое покрывало. А напротив, на высоком неудобном стуле сидит какой-то воин и пристально смотрит на нее.
   -- Вальдр?! -- Полина опять попыталась вскочить. -- Что ты здесь делаешь? Мы... э... не...
   -- Нет, не пугайся, -- улыбнулся Вальдр. -- Ничего не было.
   -- Тогда что ты здесь делаешь? -- с истинно женской алогичностью возмутилась Поля.
   -- А что может делать в подобном заведении воин, пожелавший отдохнуть после смены? -- усмехнулся Вальдр. -- Мне больше интересно, что здесь ты делала! Я заметил, как тебя совершенно невменяемую тащили наверх, и рискнул вмешаться. Между прочим, этой ночью тебе следовало быть в гарнизоне!
   Полина смутилась.
   -- Ну, если честно, я попала сюда не совсем в трезвом состоянии, -- призналась она.
   -- Это я заметил, -- серьезно кивнул Вальдр. -- Но что побудило тебя пойти именно сюда?!
   -- Случайность, -- слабо улыбнулась девушка. -- Видишь ли, мы завязали друг другу глаза...
   Мало помалу Поля рассказала Вальдру все вчерашние события.
   -- Я бы до такого не додумался! -- хохотал воин. -- Это надо ж было! Фернис, сейчас, наверняка рвет и мечет, недосчитавшись тебя...
   При словах о своем командире, Полина резко помрачнела.
   -- Уже прочувствовала ее характерец? -- с улыбкой хмыкнул Вальдр. -- Ладно, не пугайся так! Я еще вчера договорился с Фернис, что обучать тебя владению мечом буду я. Так что, считай, все это время ты была крайне занята обучением... -- Вальдр взял со столика, на который Поля раньше не обращала внимания, стакан с мутноватой жидкостью. -- Обучением попадать в непредвиденные обстоятельства! Держи, выпей это!
   -- Пахнет отвратительно, -- заметила девушка.
   -- На вкус еще хуже, -- кивнул воин. -- Это чтобы голова не болела!
   Преодолев отвращение, Поля одним махом осушила стакан. Жидкость по запаху напоминала протухшие носки, а по вкусу немногим отличалась от коровьего навоза, да и была такой же вязкой.
   -- М-мерзость! -- содрогнулась Полина и тут же почувствовала себя гораздо лучше. Головную боль как рукой сняло. Девушка наконец-то села вертикально и высунула кончик языка, желая сбить гадостный привкус.
   Вальдр предусмотрительно протянул Поле кусок жженого сахара, который та моментально запихнула себе в рот.
   -- Спасибо! -- проговорила она.
   -- Не за что, -- ответил Вальдр, пододвигая к ней ворох одежды. -- Я выйду, а ты пока приведи себя в порядок. Через десять минут мы должны быть в гарнизоне и приступить к занятиям, чтобы Фернис ничего не заподозрила.
   Это подхлестнуло Полину и, задумываясь, каким образом одежда оказалась отдельно от нее, если Вальдр перехватил мессалин до того, как они ввели ее в комнату, она оделась, причесалась обнаруженным на том же столике гребнем и спустилась вниз к терпеливо ожидавшему ее Вальдру.
   -- А ты быстро! -- с уважением произнес он. -- И не скажешь, что придворной дамой была: те, обычно, часа по два за зеркалом просиживают... Идем же!
   И, сопровождаемые прощальными улыбками смутно знакомых Полине мессалин, они быстрым шагом вышли за пределы заведения и направились в гарнизон, на специально отведенную площадку с поставленными там же чучелами в форме людей.
   -- Здесь мы и будем тренироваться, -- довольно огляделся по сторонам Вальдр. -- Тихо, спокойно и никто не мешает. Итак, ты знакома с мечом?
   -- Мы еще не представились друг другу, -- буркнула Полина, вытаскивая свой меч из ножен и оглядывая его. Настроение ее ухудшалось все больше, ибо она все яснее понимала, что осталась без завтрака.
   -- Ты вообще драться умеешь? -- уточнил ее учитель. -- Или только кусаться и царапаться, как и все бабы?
   Обидевшись, Поля чувствительно пнула воина под коленку. Не ожидавший этого, Вальдр слегка подпрыгнул.
   -- Ага, -- удовлетворенно произнес он. -- Выходит, умеешь! Значит, меч в руках тебе помехой не будет! Ну-ка, напади на меня!
   Поля размахнулась и попыталась въехать воину мечом на манер дубинки, в последний момент сообразив, насколько глупо это смотрится, она все же сконцентрировалась и попыталась пырнуть Вальдра острием. Тот просто отошел в сторону.
   -- Всерьез нападай! -- попросил он. -- Не изображай, как тебе скучно!
   Полина решила попробовать и махнула мечом уже всерьез, только в последний момент удержавшись, чтобы не поранить Вальдра. Тот, видя опускающийся на него клинок, даже с места не сдвинулся.
   -- Так дело не пойдет, -- покачал он головой. -- Ты упорно не желаешь нападать на меня!
   -- А что я сейчас, по-твоему, делала?! -- возмутилась Поля.
   -- Ты изображала нападение, но это все! -- ответил Вальдр. -- Придется тебя немного раззадорить...
   При этих словах воин быстро протянул руку и сильно дернул девушку за ухо. Та отмахнулась, словно сонная кошка лапой. Воин снова дернул -- на этот раз посильнее. Полина решила просто отойти от него, как тот вывернул ее несчастное ухо так, что девушка взвизгнула.
   -- Не тронь уши! -- это действительно было больным местом Поли и, позабыв, что в ее руках не деревянная игрушка, та с размаху залепила Вальдру в бок. Однако вместо ожидаемого смягченного плотью удара, ее меч наткнулся на что-то такой же холодное и острое, как и он сам. Вальдр обнажил свой меч, более длинный и тяжелый, чем у девушки, и теперь с успехом парировал все ее удары. Это начинало раздражать, Поля уже не пыталась стукнуть, -- она пыталась уколоть обидчика, ткнуть в него мечом посильнее, чтобы тот вскрикнул от боли... Внезапно она сама вскрикнула; ноги, ловко подсеченные обыкновенной подножкой не удержали ее, и Полина шлепнулась на пыльную землю.
   -- Ау! -- громко выразила она свое негодование. Воин стоял неподалеку от нее, усмехаясь.
   -- Да, твои умения еще шлифовать и шлифовать, -- сообщил он. -- Конечно, задатки у тебя есть... И неплохие, -- воин потер ногу, которую пнула девушка. -- Но согласись: до того, чтобы со мной сладить, тебе еще далеко!
   -- А вот и нет! -- возмутилась Полина, вскакивая. Вальдр лишь пожал плечами, принимая оборонительную позицию. А Поля неожиданно присела снова и махнула мечом где-то в районе голеней Вальдра. Тот резко подпрыгнул вверх; замах пришелся по воздуху, -- тяжелый меч по инерции увел за собой девушку, и та снова растянулась: уже на животе.
   -- Если бы ты была врагом, ты была бы уже мертва, -- заметил Вальдр, подавая Полине руку, чтобы та могла подняться. -- Ну что, будем учиться?
   -- Будем! -- ответила та, игнорируя руку. -- Но нельзя ли было обойтись без выкручивания ушей и провоцирования меня на драку?
   -- Ты была слишком несерьезно настроена, -- пожал плечами воин. -- Впрочем, и сейчас твой настрой оставляет желать лучшего... Но приступим! Для начала хочу сообщить тебе, что ты неправильно держишь меч: смотри, как держу я, -- плотно обхватываю рукой рукоять, лезвие покоится параллельно кисти, однако сохраняя подвижность. Видишь, при желании я могу повернуть меч как захочу?
   Полина видела. Сама она держала клинок крепко зажатым в кулаке, чтобы его не выбило встречным ударом: надежно, но в то же время меч подвижным вовсе не был.
   -- Тебе так очень просто вывихнуть кисть, -- сообщил Вальдр. -- Лучше возьми меч так, как держу я: если он сначала и будет выпадать из руки, -- потом ты привыкнешь.
   Поля взяла меч как надо и тут же обнаружила, что это очень неудобно: оружие само норовило выскользнуть на пол. Воин, однако, остался доволен.
   -- Теперь тебе предстоит несложное по сути своей упражнение, которое поможет тебе сблизиться с твоим оружием, -- сказал он. -- Ты должна научиться вертеть его лезвие в разные стороны так, чтобы оно при этом не покалечило тебя саму. Смотри!
   Говоря это, воин ловко поворачивал свой меч во все стороны, не расцепляя пальцев на рукояти, -- сначала медленно, он вращал его все быстрее и быстрее, пока лезвие не начало повизгивать от трения об воздух.
   -- Теперь твоя очередь! -- сообщил Вальдр.
   При первой же попытке Полинин меч отлетел далеко за пределы тренировочной площадки и стукнул в спину кого-то из проходящих мимо воинов. К счастью это оказался простой рядовой, но Поля все же предпочла не показываться из-за тренировочного макета, пока поносящий всех богов за синяк на спине человек не отошел подальше.
   -- В тылу врага со своими приемами ты будешь просто незаменима! -- очаровательно улыбнулся ей Вальдр. Девушка пробурчала что-то нечленораздельное и попробовала еще повращать мечом. После восьмой или девятой попытки она с удивлением обнаружила, что это еще не самое страшное, что могло с ней приключиться.
   -- Молодец! -- одобрил ее Вальдр. -- Ты делаешь успехи! Можешь не верить, но у тебя явно талант! Обычно вращение мечом занимает не один день тренировок...
   -- Может, я уже тренировалась? -- оборвала его рассуждения Полина. -- Только давно это было, поэтому я сейчас все делаю так плохо?
   -- Ты все делаешь, как неуч, -- не поверил ей воин. -- Но обучаешься очень быстро!
   Полина недоверчиво хмыкнула, но спорить не стала.
   -- Следующим этапом, -- продолжил Вальдр, -- будет обучение в отражении ударов. Я буду медленно нападать на тебя, а ты пытайся предотвращать касание меча до себя! Ясно?
   Куда уж яснее. Хотя Вальдр, как и обещал, обращался с мечом крайне медленно, девушка все равно не успевала за ним, так что часа через три ее тело покрывала масса синяков и ссадин. Однако Поля упорно не сдавалась: такая уж у нее была натура. Поэтому когда солнце прошло наивысшую точку и начало клониться вниз, Поля, наконец, смогла, хотя и с трудом, ловить удары меча Вальдра на свой меч. А удары были абсолютно серьезные: воин лупил по клинку Полины нещадно, так что мускулы на руках у девушки болели еще сильнее, нежели все синяки вместе взятые.
   -- Все, хватит! -- неожиданно оборвал он свое нападение.
   -- Как, уже? -- с явным облегчением в голосе переспросила Поля. -- А я только разогрелась...
   -- Лично я хочу есть, -- со смешком ответствовал ей Вальдр. -- Я, конечно, понимаю твое стремление стать великим воином как можно скорее, но кушать тоже надо иногда...
   -- Это я с радостью! -- заверила его Полина, неловко засовывая меч в ножны.
   Полевая кухня как раз начала свою работу, рядом уже выстраивалась очередь, так что Вальдр и Поля подоспели что ни на есть вовремя. Оглядевшись, Поля неподалеку обнаружила совершенно спокойную, но почему-то очень красную Манбу и Хунин, заплывший глаз которой свидетельствовал, что и ее вчерашнее приключение было весьма интересным. Получив свою порцию лукового супа, хлеба, баранины и эля, Полина подсела к подругам.
   -- Ну, рассказывайте, как прошел для вас вчерашний вечер?
   Обе смутились. Полина для себя мимоходом заметила, что выглядит она лучше своих подруг: помогло зелье Вальдра.
   -- Думаю, по мне видно, куда я попала, -- решилась-таки на откровения Хунин. -- На бои!
   -- Какие бои? -- хором переспросили ее подруги.
   -- Какие-какие... В грязи! Это когда соперницы залезают в большой бассейн с грязью и... -- ее слова прервал хохот Поли, которая была прекрасно осведомлена о таком виде боев: действительно, из волос Хунин все еще проглядывала местами зачерствевшая белая глина.
   -- Жаль, я пропустила это зрелище! -- сказала она. -- Но откуда синяк? Неужели ты проиграла?
   -- Вообще-то проиграла, -- смутилась Хунин. -- Но дело не в этом! Моей сопернице нечестно засчитали победу! По крайней мере, мне так помнится... А когда я полезла с разбирательствами к судье, из-за его спины выскочил огроменный мужик и выпроводил меня на улицу! Он-то синяк и поставил...
   -- Все ясно, -- кивнула Полина и повернулась в Манбе. -- Теперь твоя очередь. Ты где оказалась? И чего ты такая красная?
   -- Да так, -- отмахнулась Манба.
   -- Ну же?! -- изнывали от любопытства подруги.
   -- Ну, вы помните, как мы вчера немного перебрали? Так вот, признаюсь, меня сильно шатало, поэтому, когда я ввалилась в первую попавшуюся дверь, то не удержалась на ногах и свалилась прямо в чан...
   -- Какой чан?!
   -- С красной краской! Я в красильню попала, -- призналась Манба. -- Не знаю, что она делала в квартале развлечений -- может нелегально окрашенные ткани продавала... Но отмывали меня всей красильней!
   -- И не отмыли! -- давясь смехом, завершила ее повествование Полина.
   -- Вот еще! Отмыли! -- возмутилась Манба. -- Просто вы меня вначале не видели... А ты где была? -- набросилась она на Полю. -- Над нами все смеешься, а про себя еще ничего не рассказала!
   -- А со мной ничего смешного и не произошло, -- делая безмятежное лицо, заявила Полина. -- Моя дверь оказалась дверью некого... э-э-э... развлекательно ориентированного заведения, короче говоря, борделя, где я собственно и провела всю эту ночь, вернувшись лишь под утро, -- о том, в какой состоянии она была этим самым утром, Поля благоразумно умолчала.
   Подруги смотрели на нее, разинув рты.
   -- Ну ты даешь! -- искренне восхитилась Манба. -- Я бы ни ногой в такое место не сунулась... А то мало ли что... А если бы попала -- сразу кинулась наружу, пока не заметили!
   -- А ты так спокойно об этом говоришь, -- поддержала ее Хунин. -- Как завсегдатай!
   -- Да какой я завсегдатай, -- покраснела от собственной наглой лжи девушка. -- Я так... изредка, да и то за компанию бываю...
   -- Да еще и за компанию?! -- воскликнули Хунин с Манбой.
   -- Ну да! -- Поля если уж врать, решила врать до конца. -- Если хотите, вас потом с собой возьму, познакомлю кое с кем...
   -- Лучше как-нибудь в другой раз! -- торопливо отказалась Манба. Лицо Хунин приобрела какое-то мечтательное выражение... после чего она тоже резко помотала головой.
   -- Как знаете, -- пожала плечами Поля. -- Кстати, я там и встретила Вальдра, который меня должен научить с мечом обращаться! Надо же, как удачно!
   На лицах подруг было ясно написано про то, как они думали, в каких обстоятельствах Полина встретила Вальдра. Девушке стало совсем стыдно, и она заторопилась.
   -- Ладно, до вечера, мне пора! Я еще не научилась как следует отражать удары!
   -- До вечера, -- кивнули Манба и Хунин, и Полина направилась обратно к тренировочной площадке, где ее уже поджидал Вальдр.
   -- Готова? -- обратился он к ней. Девушка, стиснув зубы, вытащила из ножен злополучный, чертовски тяжелый меч и приготовилась обороняться. Мышцы ее рук отозвались слабо протестующим хрустом, но Поля не обратила на это внимания. Сейчас ее целью было одно: доказать своему учителю, что ему еще придется ей удивиться.

Глава 14

Ведьма Равновесия

...Много легче жить двоим,

Грозный враг не страшен им!

Александри

   Выяснив, что отказаться от "подарка" принца Кейсила никак нельзя, Алиса несколько рассвирепела и быстрым шагом вышла из залы; поднимаясь по лестнице, что было силы пнула напольную вазу, единственное творение рук неизвестного мастера, который теперь уже никогда известным не будет. Кейсил попытался было броситься вслед за ней, но, перегородив ему дорогу, Рилия доверительно сообщила, насколько небезопасно соваться к расстроенной принцессе.
   -- Она, вероятно, переутомилась с непривычки, ваше высочество! -- говорила Рилия, делая книксен. -- Ее высочество принцесса Алиса так давно не была на приемах!
   В конце концов, неубежденный принц остался в тронной зале, а Рилия проскользнула за Алисой и вошла в ее покои как раз вовремя: та уже заканчивала собирать вещи в дальнюю дорогу.
   -- Эй, вы куда это собрались?
   -- Подальше, -- ответила девушка. -- Сейчас разыщу Полину и направлюсь вместе с ней искать другую крепость, такую, где мне руку и сердце дарить никто не будет! Нужны они мне больно, эти руки, сердца... Я суп с мясом делать не собираюсь!
   -- Да погодите вы! -- схватила ее за руку Рилия. -- Чего вы сразу бежать удумали?! Не хотите выходить замуж за принца -- уладим все более домашним способом: капля яда в бокал, можно использовать ядовитую помаду... В крайнем случае просто прирежем его, когда принц станет покушаться на ваше достоинство!
   -- Зачем так грубо? -- хмыкнул Элил, заглядывая в покои. -- Можно просто обвинить его в сговоре с некромантами...
   -- Нет, убивать его я не намерена, -- задумалась Алиса. -- Все же не такой уж он и плохой...
   -- Тогда объявите, что дали обет безбрачия! -- хихикнула Рилия. -- Может, кто и купится...
   -- После решим! -- отстранил ее Элил. -- Я вообще-то заглянул сообщить, что сейчас как раз самое время совершить вылазку в город: принц с придворными заняты балом, который вот-вот начнется; слуги наконец-то получили возможность чуточку отдохнуть, поэтому за нами следить никто не будет. Смотрите, что я вам принес! -- бастард, наконец, зашел в покои полностью, и девушки могли полюбоваться на него, облаченного в черные кожаные брюки, тунику и темно-зеленый шерстяной плащ с капюшоном -- одеяние, в котором обычно разгуливали охранники купцов. В руках Элил держал еще два комплекта.
   -- То, что надо! -- обрадовалась Рилия, выхватывая из его рук один комплект. Алиса взяла второй и ушла в ванну переодеваться. Обуви к костюму не прилагалось, но прогулочные сапожки принцессы прекрасно подошли.
   -- Ни за что не догадался бы, что это вы, ваше высочество, если бы не волосы, -- прокомментировал ее вид Элил. -- Лучше всего будет вам не снимать капюшон. А сейчас возьмите это, -- бастард протянул ей тот самый нож, который подарил девушке болотник, только сейчас он был спрятан в крепкие кожаные ножны, прошитые серебряной нитью по краям.
   -- Осторожнее! -- предупредил Элил. -- Я смочил лезвие ядом, убивающим в течение пяти секунд. Так гораздо надежнее, особенно если вы не умеете хорошо драться. Только не пораньтесь им сами!
   -- Попытаюсь, -- кивнула Алиса, прикрепляя ножны к поясу.
   -- За дверью никого, -- тихо сообщила Рилия, выглядывая. -- Идем!
   Они проскользнули наружу и на цыпочках прокрались почти через весь дворец, пока на их пути не оказались стражники, охраняющие выход.
   -- В окно! -- шепнула Рилия и первая прошмыгнула к нему, бесшумно приоткрыла раму и выпрыгнула. Элил подсадил Алису и выбрался следом сам.
   Они сразу договорились, что будут обращаться друг к другу на "ты", чтобы не вызывать подозрений.
   Сначала они направились к бывшему жилищу Рилии -- той надо было забрать кое-какие вещи. Жила воровка в квартале развлечений, в подполе одной из таверн.
   -- Может, тут и не так уютно, как в собственной доме, -- заметила она, протискиваясь в узкую щель между досками, -- но по крайней мере всегда есть чего поесть!
   И верно: всю еду хозяева таверны хранили как раз тут. Элил и Алиса присели на устланный соломой пол; Рилия нацедила им по глиняной кружке эля из бочек, рядком стоящих вдоль стены. Кружки обнаружились там же.
   -- Угощайтесь не боясь, -- усмехнулась она, видя, как Элил подозрительно понюхал напиток. -- Я тут давно живу и знаю, в которой бочке самое лучшее!
   И правда, хотя Алиса и не любила пиво, это она выпила даже не поморщившись.
   Тайник Рилии оказался в дальнем углу подпола, всего забитого мешками с мукой. Пока воровка лазила туда, она вся обчихалась, -- когда же она вылезла, Алиса обнаружила, что лицо Рилии стало совсем белым от мучной пыли.
   -- Что там? -- полюбопытствовала она, указывая на объемный серый мешок, который Рилия повесила себе на плечо.
   -- Когда понадобится -- узнаете! -- загадочно заявила та.
   -- Ты обещала провести нас к ведьме, -- заметил Элил.
   -- А прямо сейчас и идем! -- заверила его воровка.
   Ведьма жила в одном из тех маленьких грязных шатров, над входами которых обычно пишут "Предскажу будущее", "Приворожу любимого" или "Нашлю порчу". Шатер, к которому привела Рилия, был выкрашен в темно-фиолетовый цвет с желтыми звездами по всей поверхности. Внутри по всем углам валялся такой псевдомагический хлам, как человеческие черепа, черные и красные свечи, дохлые змеи и летучие мыши, какие-то червяки в банках... Посреди рухляди стоял низеньких столик с хрустальным шаром, вокруг него -- три кресла, настолько грязных, что Алиса не села бы в них даже под угрозой смерти. Сама ведьма, по-видимому, скрывалась за черным пологом, перегораживающим шатер ровно пополам.
   -- Эж, ты здесь? -- позвала Рилия.
   -- Рильке, ты, что ли? -- раздался из-за полога скрипучий голос, и оттуда выглянула старуха, настолько древняя, что Алиса почувствовала себя пятилетней девочкой. Старуха была одета в потерявшую цвет шаль, закрывающую с головы до ног ее сгорбившуюся фигуру.
   -- А ты кого ожидала увидеть? Лешего? -- усмехнулась Рилия. -- Заканчивай маскарад, Эж, это важно! Готова поручиться за этих людей!
   -- А не обманываешь ты доверчивую старуху? -- хрипло прокаркала ведьма.
   -- Да нет же! -- возмутилась воровка.
   -- Что ж, тогда добро пожаловать на другую половину шатра! -- произнесла старуха неожиданно помолодевшим голосом. Элил и Алиса зашли за полог и удивлено переглянулись: ничего похожего на захламленность предыдущей части тут не было. Пол покрывала толстая пестрая циновка; все вокруг, в том числе и полог, было обито теплым мехом; в центре комнаты стоял маленький деревянный столик с подушками вместо стульев; в углу находилась лежанка, так же укрытая мехом, но более мягким; в противоположном углу высились одна на другой многочисленные коробки и ящички. На столике стояло блюдо с пирожками и самый настоящий чайник.
   -- Ну, будем знакомиться! -- произнес веселый голос за спиной Алисы, та быстро повернулась и успела увидеть, как, скинув шаль, Эж совершила руками несколько непонятных пассов и вдруг преобразилась: вместо старухи перед ними стояла высокая женщина лет тридцати пяти на вид, одетая в бледно-голубое, вышитое цветами платье. У нее были пронзительно-синие глаза и пышная грива неожиданно ярко-красных волос длинной до пояса.
   -- Эжмицалтоуиаки! -- представилась женщина. -- Зовите меня просто Эж, как это делает Рильке!
   -- Очень приятно, -- склонился в поклоне бастард. -- Мое имя Элил, а это ее высочество принцесса Алиса. Мы прибыли...
   -- Тихо! Не слова больше! -- прижала Эж руку к его губам. -- Все дела после! А сейчас я приглашаю вас к столу. Думаю, никто кроме Рильке не пробовал моего травяного настоя...
   -- Чайник холодный, -- заметила Алиса, -- а у вас негде его вскипятить.
   -- Что холодное? Ах, сосуд для настоя! -- поняла Эж, бросая в оную емкость какие-то травки из многочисленных кармашков на своем платье. -- Ну, отсутствие печи не такая уж большая сложность для ведьмы... -- с этими словами Эж встала перед чайником, обхватила его обеими руками и начала бормотать про себя какую-то фразу; она еще не закончила, когда чайник зашипел, забулькал и выпустил из носика струю пара. Эж ойкнула и отдернула руки.
   -- Никак не успеваю уловить тот момент, когда он становится горячим, -- сообщила она, доставая из своих ящичков четыре кружки с толстыми краями и разливая в них настой. В воздухе ощутимо запахло мятой и лимоном. Алиса отпила глоток из своей кружки и обнаружила, что в ней самый настоящий чай -- хоть его так и не называли. Она уже совсем собралась взять пирожок, как заметила, что Элил взирает на ведьму со все возрастающей подозрительностью.
   -- Что-то не так? -- обратилась она к нему.
   -- Именно, -- кивнут бастард. -- Скажи-ка мне, Рильке, давно ты знаешь ведьму, пользующуюся для подогрева настоя боевым заклинанием исчадий Ночи?
   Рилия слегка побледнела.
   -- Это правда, Эж? -- спросила она. -- Ты никогда не говорила мне...
   -- А мне что День, что Ночь -- все одно! -- беспечно отмахнулась ведьма. -- Главное, это уметь правильно воспользоваться и не отдавать предпочтение одному или второму. Равновесие -- вот что главное!
   -- Не могу не согласиться! -- заметила Алиса, все-таки не выдержав и взяв пирожок. -- Рилия, пожалуйста, иди прогуляйся с Элилом, мне надо поговорить с Эж наедине.
   -- Ты уверена? -- взглянула на нее воровка. -- Ладно, пошли, Элил, я знаю местечко, где можно кое-чего подкупить...
   -- Хорошо, -- медленно встал тот из-за стола. -- Но если по моему возвращению с ее высочеством что-нибудь случится...
   -- Ничего не случится! -- хором заверили его Эж, Рилия и Алиса, и воровка уволокла бастарда на выход. Оставшись наедине с ведьмой, Алиса напрямую спросила:
   -- Откуда вы?
   -- Я... -- начала было та, но девушка резко прервала Эж:
   -- Вы делаете чай, который, как я поняла, здесь никто не готовит; ваше имя не похоже на имена здешних жителей. Можно найти массу оправданий этому, однако мне кажется, что это не просто так. Ведь правда?
   Эж тяжело взглянула на нее.
   -- Правда, -- призналась она. -- Хоть насчет имени ты и ошиблась -- оно довольно часто встречается среди поселенцев далекой крепости Элипсанеску, ныне уничтоженной некромантами. Но я не буду более ничего говорить, пока ты не скажешь про себя -- кто ты?
   Алиса пристально посмотрела в глаза ведьмы, потом, вдохнув, рассказала свою историю.
   -- Так ты -- одна из Трех! -- воскликнула Эж. -- Причем та, что за Равновесие! Знай же, что тебе повезло встретить меня. Мой отец, его звали Ричард, тоже был за Равновесие или Сумрак, как называют ту же силу обращенные Ночью. Он посвятил меня в свою историю, рассказал, как попал сюда, зачем в его -- и твой тоже -- мир отправляли Круг...
   -- Твой отец был из того же мира, что и я? -- переспросила Алиса.
   -- Да, -- кивнула Эж, -- из Англии.
   -- Но разве существует всего два мира?
   -- Миров множество! Однако никто не может попасть из одного мира в другой по собственному желанию. Чародеи могут лишь пересылать предметы из одного мира в другой и, если на этом предмете, например, книге или свитке, запечатлеть приглашающее заклинание, то прочитавшие его смогут попасть в тот мир, откуда заклятие было отправлено. Не знаю, кто первым выяснил, что наиболее сильные адепты Дня, Ночи и Сумрака приходят именно из твоего мира и мира моего отца; не знаю, кто первым придумал Круг, выявляющий таких людей, -- но я не слышала, чтобы чародеи пытались связаться с другими мирами. Ибо неизвестность, что ждет их за плотной, но такой тонкой межмирной гранью -- это так страшно...
   -- День, Ночь и Сумрак борются за власть над этим миром?
   -- Да, -- кивнула Эж, -- и в последний раз победила Ночь. На ее стороне был брат моего отца, Малькольм. Он оставил папу в живых; отец долго жил в тени своего брата. За это время он успел жениться, у него появилась я, которой Сумрачный Ричард и передал свою историю. К тому времени Малькольм скончался: то ли от старости, что маловероятно, то ли от недоразумения, что странно. Однако с того времени в этом мире воцарилось Равновесие, и все было относительно спокойно, пока не выяснилось, что силы Ночи только набирались мощи. Однажды, тридцать лет назад они напали на крепость Элипсанеску. Они убили моего отца и мою мать, не найдя лишь меня. Мне тогда было всего десять лет.
   -- Ты пыталась отомстить? -- поинтересовалась Алиса.
   -- Я была слишком слаба, -- с сожалением ответила Эж. -- Я и сейчас слишком слаба. Я отношу себя к тем, что за Равновесие, однако я не избрана им; им избрана ты. Долгие годы я странствовала, попадая из одной крепости в другую; я изучала магию Дня, колдовство Ночи и простые человеческие хитрости до тех пор, пока их не набралось в огромном количестве. Все свои знания я передам тебе.
   -- Почему именно мне?
   -- Потому что, если победишь ты, то победит и Равновесие, и таким образом я отомщу Ночи, которая все пытается вернуть себе власть над этим миром! -- с жаром ответила Эж.
   -- Мне говорили, что тот, ради кого отправляли Круг, имеет бСльшие шансы на победу, -- задумчиво отозвалась Алиса.
   -- Жаль, но это не дети Сумрака, -- покачала головой Эж. -- Такие, как я, много знают, но знания наши разрознены, а сил недостаточно для такого сложного заклятия, как Круг. Это либо силы Дня, либо силы Ночи: но скажу по секрету, что еще ни разу Круг не вызывался детьми Сумрака, -- однако случалось, Сумрак побеждал.
   -- А много вас, детей Сумрака? -- уточнила Алиса.
   -- Я знаю лишь пятерых, и все они далеко отсюда, -- ответствовала Эж.
   -- Да, не густо, -- вздохнула Алиса. -- На реальную помощь мне рассчитывать не придется... Ну что ж, научи меня хотя бы тому, что знаешь ты! И желательно побыстрее!
   -- Всему? -- удивилась Эж. -- Но мне потребовалась на это тридцать лет, и я далека от совершенства...
   -- А я способная! -- усмехнулась Алиса. -- Не будем откладывать! Но для начала -- дай мне, пожалуйста, немного тех трав, из которых ты делаешь чай, а то мне уже плохо от здешних напитков становится: только вино, вода и эль...
   -- А это -- запросто! -- улыбнулась Эж.

Глава 15

Последняя попытка

Цепи крепко заклепали на руках и на ногах...

Аргези

   Этот день был свободен от занятий: Эххеля и других личей созвали на какой-то совет на поводу очередного столкновения с прислужниками Дня, и Кара осталась одна. Еще до рассвета она облачилась в серые одеяния взамен своих черных -- так она походила на простую странницу, никак не связанную с Ночью. В этот день Кара решила попытаться найти своих подруг, Полю и Алису, -- может быть, еще не поздно все исправить? Последняя попытка... Отказаться от борьбы, присущей этому миру, уйти туда, где о них никто еще не слышал, и попробовать вернуться домой... Вряд ли это получится, но хотя бы стоит поговорить! Возможно, Поля с Алисой считают, что ее уже нет в живых...
   Ближайшая крепость отсюда -- крепость Лиг. Если подруги живы, они должны быть там.
   Кара шла пешком: ингуассенцы некромантов слишком приметны и сразу выдадут ее. А лес... лес не страшен ей, напротив, это он должен ее бояться! Хоть скоро и взойдет солнце, день будет довольно мрачным: уже накрапывает мелкий дождик, тучи медленно волокутся по небу, точно отара темношерстых овец... Тишь, только слышен стук капель о листву.
   Путь не занял много времени. Стены крепости уже перед ней. Кара задумалась. С одной стороны, зайти в крепость Лиг будет достаточно легко -- ей ничего не стоит обмануть стражников, охраняющих подходы. Но с другой стороны... От других некромантов Кара слышала, что в этой крепости есть настоящий маг, служитель Дня, в душе которого нет даже крохотного места для Ночи: если такого опустить в чан с Тьмой, он умрет в то же мгновение. Служитель Дня может обнаружить ее, и тогда ей придется несладко. Но с другой стороны маг наверняка живет во дворце принца, повелевающего крепостью Лиг, а в сам дворец Кара входить не собиралась. Значит ли это, что ей ничего не грозит?..
   Встряхнув головой, некромантка решительно направилась к главным воротам в крепость. Перед ними и за ними стояло по четверо стражников. Убить их легко, но ведь они обязательно успеют поднять шум... Так дело не пойдет.
   Кара пошла вдоль стены крепости, внимательно осматривая ее. Высокая, в четыре человеческих роста, стена обхватывала крепость толстым кольцом, состоящих из плотно пригнанных друг к другу каменных брусков. Каждые пятьсот шагов на стене крепости высилось небольшое наблюдательное сооружение, в котором находились стражники, следящие за тем, чтобы никто не пробрался внутрь. И все же... Кара усмехнулась и дотронулась руками до теплой шершавой стены. Это же так просто! Сейчас некромантка находилась примерно посередине между двумя наблюдательными пунктами. Из пальцев ее рук выдвинулись сильно загнутые черные когти -- один из даров Ночи. Никакой магии, никакой траты силы, -- эта новоприобретенная способность вросла в новую суть Кары, подобно тому, как ногти росли на ее пальцах, пока она была человеком. Кара провела когтем по стене. Вот мерзость! Стену явно охраняли заклятия прислужника Дня, и если бы некромантка попробовала применить к ней свою магию, то немедленно была бы почувствована магом Света. А когти только ощутили это заклятие. Кара знала, что соприкосновение Тьмы, живущей в ней, с пропитавшим стены крепости светом будет болезненным, но не ожидала, что она так явственно почувствует эту боль. Казалось, после погружения в чан с Тьмой, она больше никогда не узнает настоящей боли, но сейчас ее убеждение оказалось развеянным, точно дым.
   -- А ведь в эту стену вложена лишь ничтожная частичка магии Дня, -- пробормотала сквозь стиснутые зубы Кара, оставляя на стене глубокие борозды от своих когтей. -- Что же я почувствую, если прикоснусь к магии Дня в ее чистом виде?!
   Тут она подумала о том, что ее магия Ночи подействует на прислужника Дня также, как и его магия на нее, и успокоилась. И правда, магию Дня в чистом виде она сможет встретить только в самом маге, а тот уж и сам не захочет касаться ее!
   Тем временем некромантка, цепляясь когтями за стену и прижимаясь к ней всем своим телом, медленно ползла вверх. Если бы она применила свою магию или воспользовалась веревкой, чтобы перебраться, она наверняка бы привлекла внимание стражников-наблюдателей, а так она переползет через стену незамеченной...
   Каре повезло, с внутренней стороны крепости к стене была прислонена телега с недавно скошенным сеном. Некромантка втянула когти и плюхнулась в душистую траву. Ее никто не увидел: хозяин телеги куда-то ушел, а стражники в наблюдательных сооружениях смотрели в противоположную сторону. Девушка вылезла из сена, отряхнулась и двинулась вперед по только-только начинающим просыпаться улочкам.
   Ее поражало спокойствие обывателей: люди вели себя так, словно их крепость не была самым ближайшим сооружением к храму некромантов, словно они спокойно могли выйти из нее и вернуться снова, теми же, что были раньше. Кару даже удивляло то, что до нее ни единый некромант не отважился вскарабкаться по стене и ночью открыть ворота своим собратьям по Тьме или же перебить всех жителей собственноручно -- по одному.
   -- Неужели они все настолько бояться этого мага, служащего Дню? -- бормотала Кара. -- Он же один, а нас так много!
   Некромантка пристально высматривала места, где могли находиться Поля и Алиса: постоялые дворы, таверны, кормчии. Девушку не удивил тот факт, что внутри крепость Лиг выглядела скорее как маленький город: этого некромантка и ожидала. Не удивляло ее и то, что, не смотря на маскировку под простую странницу, люди все равно косились на нее, перешептывались у нее за спиной. Даже в серой одежде Кара выглядела зловеще, мрачное выражение ее лица пугало, а надвинутый низко на глаза капюшон настораживал. Она не обращала внимания, когда люди при ее появлении переходили на другую сторону узеньких улочек или вовсе прятались в своих домах.
   Потом улочки стали менее узенькими, потом широкими, и Кара вышла к казармам. "Могут ли Поля и Алиса быть здесь? -- задала она себе вопрос и тут же ответила. -- Полина может. Алиса... Алиса может здесь оказаться только в половине вариантов". Тем не менее, заглянуть в казармы стоило. Некромантка подошла к дверям и громко постучала.
   -- Да? -- откликнулась высокая золотоволосая женщина, отпирая засов. Она подозрительно уставилась на лицо Кары. -- А ты не похож на добровольца! Чего надо?
   -- Мне нужна информация, -- ответила некромантка, презрительно оглядывая воительницу. Еще будучи Кариной, она никогда не понимала людей, считающих, что оружием можно гораздо проще решить проблемы, нежели применяя к этим проблемам разум, а отпершая дверь относилась как раз к таким.
   -- А больше тебе ничего не надо? -- усмехнулась женщина и сплюнула на пол прямо у ног Кары. -- Проваливай!
   -- Мне нужно знать, -- терпеливо повторила девушка, чувствуя, как гнев стремительно несется по ее черной крови к мозгу, -- нет ли среди новобранцев девушек, имена которых Полина и Алиса?
   -- Я сказала проваливай! -- рявкнула на нее женщина. -- Не твоего ума дело!
   Она попыталась закрыть дверь, но Кара успела схватить ее за руку. Колдовская сила Ночи вырвалась из нее, сковав движения воительницы. Некромантка впилась глазами в ее глаза.
   -- Я спрашиваю последний раз, -- угрожающе тихим голосом шепнула она. -- Знаешь ли ты Полину или Алису? Отвечай честно, и больше я спрашивать не буду, даже сохраню тебе жизнь...
   На лице воительницы отразилось понимание того, кем на самом деле является Кара. Она попыталась закричать, позвать на помощь, но, находясь под властью глаз некромантки, не могла сделать даже этого.
   -- Итак... -- продолжила Кара, вглядываясь в лицо женщины. Внезапно испуганные глаза той так резко метнулись куда-то за спину некромантки, что та непроизвольно оглянулась и наткнулась на еще один взгляд: холодный, серый и спокойный. Справа и слева неспешно приближались еще два таких же холодных и спокойных человека, облаченных в белые с золотистым рисунком балахоны.
   "Жрецы", -- внутренне леденея, поняла Кара. Как она могла забыть о жрецах! В каждой крепости -- даже в той, в которой не было своего мага Дня -- присутствовали люди, наделенные магической силой. Их души не были полностью очищены от пригодных для Ночи лазеек, однако были достаточно чисты, чтобы эти люди находились на стороне Света. Среди таких, недостаточно сильных для учения настоящей магии Дня, бытовало поверье, что День есть нечто вроде божества, доброго и милосердного. Постепенно это поверье переросло в настоящую религию, и поклонение Дарме -- так жрецы называли своего бога -- захватило все крепости. В каждой теперь стоял хотя бы один храм, и простые обыватели ходили туда, прося Дарме оградить их от зла.
   С точки зрения Кары, поклонение выдуманному богу выглядело достаточно глупо, если бы не одна непреложная истина: жрецы были силой Дня, и силой, с которой приходилось считаться.
   Резким движением некромантка отбросила золотоволосую женщину в сторону. Она шепнула слова заклятия себе под нос, и в тот же миг пылевая стрела, собравшаяся из дорожной грязи и скрепленная магией, пронзила первому жрецу грудь. Второй как-то нечленораздельно крикнул, глаза его яростно вспыхнули, и на Кару внезапно обрушился почти ураганный ветер, бросив ее на землю. В ответ Кара изогнулась и кинула в сторону жреца горсть собранного в полнолуние праха повешенного, хранимого ею в специальном мешочке на поясе. От слов ее заклятий почти невесомый порошок обернулся роем мгновенно вызванных черных пчел, которые с жужжанием набросились на жреца. Некромантка усмехнулась, глядя, как тот отчаянно пытается прикрыть себе глаза, ибо она знала, что ничто не поможет укрыться от Черного Роя. Это было довольно сильное заклятие, Кара на миг утратила бдительность, -- всего лишь на краткое мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы третий жрец успел подкрасться к ней сзади. Рядом с запястьями девушки неожиданно что-то щелкнуло, и сразу же Кара почувствовала резкую боль в кистях. Изумленно опустив глаза, она обнаружила на своих руках легкие оковы из металла, казалось, светящегося изнутри. "Напитан магией Дня, -- поняла она. -- Сколько же сил пришлось в них вложить?!"
   Внешне не выказывая никаких признаков того, что она чувствует, Кара подняла глаза и встретилась взглядом со жрецом.
   -- Неужели ты думаешь, что эти жалкие оковы меня остановят? -- усмехнулась она.
   -- Нет, -- покачал тот головой и неожиданно что было силы пнул ее под колено. Это было подло; неожидавшая этого девушка упала на спину, а жрец, прижав ее коленом к земле, быстро сковал теми же оковами ноги, всунул ей в рот кляп из того же металла и нацепил на глаза железную повязку.
   -- Только попробуй что-нибудь сделать теперь, некромантка, -- злобно прошипел он. -- Тебя сразу так скрутит, что захочется визжать и ползать передо мной на коленях, прося милостивого Дарме о пощаде!
   Кара тут же проверила его слова. Обещанная боль вгрызлась в ее тело, пронизывая ядовитыми иглами. Кара поняла, что на месте оков теперь появятся ожоги, и порадовалась, что повязка на глазах скрывает выступившие из-за рези слезы.
   Второй жрец, освободившийся наконец от Черного Роя, подошел и что было силы пнул Кару в бок.
   -- Проклятая тварь! -- выругался он. -- Ты убила Ольхена! И что ты сделала со мной! -- он снова ударил ее так, что Кара услышала хруст сломанного ребра. -- Ты еще ответишь за это!
   Тут девушка отлетела на несколько метров в сторону от мощнейшего пинка в живот.
   -- А это от меня подарочек! -- раздался прямо над ухом ядовитый голос золотоволосой воительницы. -- Как думаешь, может наши добрые друзья жрецы позволят сначала переломать тебе ноги, прежде чем позабавятся сами?
   -- Оставь ее, Фернис, -- сказал первый жрец. -- Это отродье Ночи все равно ничего не чувствует. Таких, как она, пронимает только от наполненных силой Дарме предметов. Но не переживай: перед казнью мы еще попробуем вернуть эту заблудшую овцу на тропу Дня! -- по тому, как захихикал после этих слов второй жрец, Кара поняла, что ничего хорошего ей эта попытка не предвещает. Девушка машинально попыталась потереть ноющий живот: не от удара Фернис, скорее от того, что пропитанный магией Дня жрец приложился к нему коленом.
   "А ведь у него тоже нога болит от прикосновения ко мне, -- внезапно подумала Кара, чувствуя, как ее куда-то волокут за волосы. -- Я же слышу, как он охает, когда наступает на нее. Не так уж опасны эти жрецы, только если не собираются стаей, как голодные собаки... Если бы остаться с кем-нибудь один на один..."
   Однако сложно продумывать план действий, особенно когда ты не знаешь, куда тебя тащат. Кару довольно долго волокли по пыльной улице, потом она почувствовала под собой каменную лестницу, а под конец была грубо брошенная на холодные плиты пола.
   "Храм", -- поняла она, внутренне сжавшись. Однако новой боли она не ощутила: рядом с ней и не пахло магией Дня.
   -- Я сам отведу ее в комнату раздумий, -- холодно сказал надевший на нее оковы жрец.
   -- Твое право, Валий, -- откликнулся другой. -- Я пойду к целителям, заживлять раны. Не оставайся с этим исчадием наедине!
   -- Знаю, -- откликнулся тот, и Кару вновь поволокли: на этот раз в подземелья храма. Здесь ощущение магии Дня нарастало с каждой секундой.
   -- Тут ты не посмеешь меня достать, некромантка, -- смеялся Валий. -- Все свои силы тебе придется затратить на то, чтобы хоть как-то бороться с магией Дарме! А когда силы закончатся, и магия выжжет Тьму из твоего черного сердца -- вот тогда мы вернемся и поведем тебя на казнь: исцеленную и осознавшую свою вину. Не надейся выбраться, не ты первая попадаешь сюда!
   Кара это чувствовала. Помимо эманаций магии Дня -- еще не болезненной, скорее утомляющей -- в подземельях храма Дарме витало ощущение застарелой боли, отчаянья. Жрец быстро сорвал оковы с ее рук и ног, вытащил кляп и снял повязку с глаз. Свет ослепил привыкшие к темноте глаза, а в следующий миг Кара была запихнута в какую-то узкую клетушку.
   И тогда пришла боль. Ощущение было такое, что Кара вновь нырнула в чан с Тьмой; но если тогда Ночь пыталась сродниться с ее сущностью, то сейчас силы Дня холодно и безжалостно пытались выжечь всю душу. Слишком яркий свет слепил и резал глаза настолько, что некромантка не могла открыть их, кожу жгло тонкими, но многочисленными иглами, а желудок давно не обращавший на себя внимания, неожиданно взбунтовался. Мучимая сухими позывами тошноты, девушка упала на колени и докоснулась плечом стены. Плечо в тот миг ожгло настолько, что Кара почуяла в воздухе запах гари. Взвыв, она отшатнулась от стены, упала лицом на пол и только тогда поняла, что именно было пропитано магией Дня: вся комната, стены, пол и наверняка потолок излучали ту ледяную, но вместе с тем выжигающую с корнем энергию, что противостояла Ночи. Многие жрецы отдали часть своего Света, чтобы напитать комнатушку, и многие люди, приходящие в этот храм на молитвы, поддерживали силы Дня в этом помещении. Некромантка с трудом разлепила глаза, и взор ее уткнулся в небольшую статуэтку в форме головы бога Дарме: улыбчивого и очень доброго. Кара издала очередной вопль, разрывающий пересыхающее на глазах горло. Из-за двери раздался тихий смех.
   -- Лучше смирись, некромантка, -- шепнул в едва различимую щель Валий. -- Смирись, ибо иного выхода тебе не осталось...

Глава 16

Перед свадьбой

Выход есть. Но он никому не нравится.

Поэтому принято видеть его отсутствие.

Поговорка

   -- Я не выйду замуж за Кейсила! -- раздраженно бросила Алиса, меряя широкими шагами отведенные ей покои. Элил, восседающий на кушетке и угощающийся виноградом только снисходительно усмехнулся, но Рилия в очередной раз попыталась образумить девушку.
   -- Принцесса Алиса, ну вы подумайте только! Что вам стоит выйти за Кейсила? Это такие возможности открывает! Все что захотите, можно будет сделать! К тому же, -- воровка многозначительно подмигнула, -- когда вы станете принцессой крепости Лиг, можно будет без проблем избавиться от самых навязчивых недоброжелателей. О, Дарме Всемогущий, да будь я на вашем месте, согласилась бы не раздумывая! -- Рилия страдальчески подняла глаза к потолку, всячески выражая своими действиями неразумность Алисиного поведения.
   -- Он мне не нравится! -- напрямую заявила Алиса, отбирая у Элила виноград.
   -- Не верю, -- усмехнулся бастард. -- Наш милый принц нравится абсолютно всем в этой крепости. Скорее, принцесса Алиса, вам не нравится то, что свадьба произойдет помимо вашей воли!
   -- Я его отравлю, -- мрачно сказала Алиса. -- В первую же брачную ночь отравлю. Или нашлю проклятие, -- Эж уже обучила девушку этому не слишком сложному искусству. -- Точно, так и сделаю!
   -- А кто-то говорил, что он не такой уж и плохой... -- невинно заметил Элил. Алиса метнула в его сторону испепеляющий взгляд.
   -- Я передумала, -- она повернулась к Рилие. -- Ведь ты говорила мне, что в крайнем случае принца Кейсила можно обвинить в сговоре с исчадиями Ночи! Зачем же ты теперь так яростно пытаешься уговорить меня выйти за него?
   -- Тогда мне некогда было придумывать слова для того, чтобы разубедить вас, -- пожала плечами воровка. -- Я надеялась...
   -- А зря! -- с максимально возможным ядом в голосе сказала Алиса. -- Ни за что и никогда!
   -- Ну поймите же вы! -- в конце концов не выдержал Элил. -- Это единственно правильное решение! Что вы будете делать, если дадите категоричный отказ?! Как минимум, вы впадете в немилость, а уж тогда та же Инрига найдет способ расправиться с вами! У вас нет выбора!
   Алиса скисла. Ее все-таки не слишком прельщала мысль пойти с Полиной искать другую крепость. К тому же там могло быть еще хуже... Но ведь должен же быть какой-нибудь выход!
   -- И не вздумайте травить принца в первую брачную ночь, -- некстати вклинилась Рилия в ее размышления. -- Вам просто необходим наследник, чтобы полностью утвердиться на троне рядом с Кейсилом! Иначе всякое может случиться...
   -- А что, у вас практикуют развод? -- полюбопытствовала Алиса.
   -- Да, -- ухмыльнулся Элил. -- Через повешение!
   -- Это тоже не слишком приятный выход, -- хмыкнула лжепринцесса. Она снова начала мерить шагами комнату. -- А что если... А что если я успею до свадьбы разонравиться Кейсилу? Точно, так я и сделаю! Я буду вести себя настолько отвратительно, что он раздумает жениться на мне!
   -- И сколько времени это у вас займет? -- уточнила Рилия.
   -- Думаю, дней за пять справлюсь, -- усмехнулась Алиса. Воровка и бастард переглянулись. -- Что-то не так?
   -- Даже не знаю, как вам сказать, -- замялся Элил. -- Не знаю, как на вашей родине, но у нас принято все делать быстро...
   -- Насколько быстро?! -- опешила Алиса.
   В дверь громко постучали. Не ожидая приглашения войти, в комнате возникли человек пять слуг и пожилая женщина в строгом синем платье.
   -- Это ваша портниха, ваше высочество, -- сказала знакомая девушке Илия, кланяясь. -- Она прибыла, чтобы снять мерки для шитья свадебного платья.
   Элил слегка поперхнулся виноградом.
   -- Иногда даже быстрее, чем обычно, -- заметил он.
   -- Ладно, -- вздохнула Алиса. -- Снимайте ваши мерки!
   Слуги помогли ей подняться на небольшой табурет, и портниха тут же принялась делать замеры специальной веревочкой, завязывая в нужных местах на ней узелки. Алиса терпеливо не двигалась, однако взгляды, которые она при этом метала, заставили портниху быстрее делать свое дело.
   -- Из какой ткани ваше высочество желает платье? -- спросила она.
   -- Из золотой парчи! -- сообщила Алиса. Портниха испуганно переглянулась со слугами.
   -- Но, ваше высочество... Эту ткань практически невозможно достать, ведь исчадия Ночи стоят на всех лесных торговых путях, не давая проезд, а перелетные торговцы прибывают все реже и реже...
   -- Тогда вам придется постараться с поисками, -- очаровательно улыбнулась Алиса. -- На моей родине было принято выходить замуж только в платьях из золотой парчи!
   -- Как прикажет ваше высочество, -- поклонилась портниха, удаляясь. Когда она вместе со слугами скрылась за дверью, Элил весело засмеялся.
   -- Да, ваше высочество, доставите вы еще хлопот принцу!
   -- Не то слово, -- хмыкнула Алиса. -- Скажи, какие политические соображения двигают им, заставляют его жениться на мне? Я не настолько уж важная фигура... И крепости своей нет...
   -- Политика? -- наморщила носик Рилия. -- Да он влюбился в вас, как последний дурак!
   -- Так быстро? -- не поверила Алиса. -- Или здесь и это слишком быстро случается?
   -- Любовь с первого взгляда, -- широко улыбнулся Элил. -- Или вы в нее не верите? Зря-я... Я вот, например, тоже, похоже полюбил нашу Рильке с первого взгляда... -- в улыбке бастарда засквозил пошлый намек.
   -- Отлично! -- наконец нашла способ хоть как-то отвести душу Алиса. -- Значит, в первый же день своего воцарения на престоле я объявлю о вашей помолвке! А то я все думаю: что же сделать такого хорошего...
   Улыбка Элила увяла, как лепестки розы в засушливый летний день.
   -- Но как же можно... -- попробовал он запротестовать. -- Рилия же простая воровка, а никакая не виконтесса...
   -- Я тоже никакая не принцесса, -- теперь настал черед Алисы ухмыляться. -- А раз мне надо утвердиться при дворе, то и Рилии это не помешает!
   -- Может все-таки разрешить ей отравить принца? -- воровка бросила в сторону Элила умоляющий взгляд. -- Я слишком молода для замужества!
   -- А кто говорил, что согласился бы не раздумывая? -- поддела ее Алиса, направляясь к выходу. -- Вот что: я пойду разыщу принца Кейсила и поговорю с ним, в вы ждите меня тут.
   -- Ты идешь убеждать его в бессмысленности вашей свадьбы? -- с надеждой бросила ей вслед Рилия.
   -- Я иду убедиться в том, что все не так страшно, как мне кажется, -- ответствовала лжепринцесса. -- До встречи, влюбленные вы мои!
   На принца она натолкнулась почти сразу же: еще на два метра ближе к ее двери, и Алиса решила бы, что тот подслушивал.
   -- Принцесса Алиса! -- приветливо улыбнулся ей Кейсил. -- Как ты себя чувствуешь?
   -- Великолепно! -- выдавила из себя улыбку Алиса. -- Пойдем, прогуляемся, мне надо с тобой поговорить.
   -- Мне тоже надо многое сказать тебе! -- ответил принц. -- Как ты смотришь на прогулку верхом?
   -- Хорошая идея, -- Алиса подумала о том, что никогда не ездила на лошади. -- Мне надо забежать к себе, переодеться.
   -- Я буду ждать, -- девушка заметила, что принц уже одет в костюм для верховой езды: значит, готовился к разговору заранее. Забежав в свои покои и стараясь не коситься в сторону собственной ванной, из которой раздавались недвусмысленные звуки, издаваемые Рилией и Элилом, Алиса облачилась в синий бархатный костюм и, ведомая под руку Кейсилом, двинулась к дворцовым конюшням.
   Естественно, Алиса ожидала увидеть в конюшне обычных лошадей, или же хотя бы таких, которые были у некромантов. Те звери, что предстали перед ее глазами, того ожидания не оправдали. Мало того, что их мягкая длинная шерстка была нежно-лилового или салатного цвета! Мало того, что глаза их сверкали, подобно самым красным рубинам! Но у каждой лошади было не много не мало восемь ног!
   -- Господи, Слейпниры какие-то... -- в ужасе пробормотала Алиса.
   -- Кто? -- наклонился к ней принц.
   -- Так мы называли лошадей в нашей крепости, -- отмахнулась девушка.
   -- А у нас их зовут сионы, -- сообщил Кейсил. -- Лошадьми же их все зовут в память о тех четвероногих животных, которые вымерли еще два столетия назад. Это мой конь, Быстроногий, -- принц похлопал по крупу самое высокое животное лилового окраса. Жеребец добродушно фыркнул. -- А тебе я предлагаю ездить на вон той кобыле, она очень смирная. Это, конечно, только первое время, потом мы вместе выберем тебе достойного скакуна, -- быстро добавил он, видя нахмуренное лицо Алисы.
   -- Нет, нет, все в порядке! -- успокоила его Алиса. -- Как ее зовут?
   -- Никак, -- пожал плечами принц. -- Эту лошадь я приобрел только вчера. Вообще-то я собирался как раз предложить ее тебе, но если ты против...
   -- Да не против я, -- возразила девушка, неуклюже пытаясь взобраться на оседланного уже сиона. Принц галантно помог ей, и сам легко вскочил в седло Быстроногого. -- Что ж, вперед, мой верный Росинант... хм... моя верная Росинантка!
   -- Красивое имя для лошади, -- одобрил Кейсил, легонько ударяя пятками своего коня. К счастью, кобыла Алисе действительно попалась смирная, девушке даже не пришлось понукать ее, Росинантка сама побежала вслед за Быстроногим.
   -- А это имя что-нибудь означает?
   -- Так звали моего прежнего скакуна, -- отозвалась Алиса, стараясь трястись в седле поменьше, чтобы не высказывать свою неопытность в верховой езде.
   Вскоре они выехали за пределы дворца и оказались в придворцовых угодьях, находящихся прямо внутри крепости Лиг, которая казалась все больше и больше, нежели Алиса думала вначале. Здесь на несколько часов езды во все стороны лежали прекрасные заливные луга, которые покрывали огромные белые цветы и густые шелковистые травы. Первое время они ехали молча, наслаждаясь открывшимся видом, пока не доехали до фруктовой рощи, разросшейся, подобно настоящему лесу. Здесь, жуя машинально сорванный с прямо ветки красный плод, Алиса задала принцу все еще мучающий ее вопрос.
   -- Почему ты решил жениться на мне?
   Казалось, Кейсил удивлен таким вопросом.
   -- Я полюбил тебя! Когда я увидел тебя в первый раз, такую загадочную, с неожиданно короткими рыжими волосами... Но твои глаза очень теплые, добрые. Ты попросила называть тебя на "ты", тем самым благоволя мне. Мне давно пора найти себе супругу, а разве не замечательно, когда этим человеком оказывается полюбившийся тебе? -- внезапно принц нахмурился. -- Или я ошибся, и ты не любишь меня, как я тебя?
   У Алисы не повернулся язык разубедить его, -- настолько по-детски влюбленными глазами сейчас Кейсил смотрел на нее.
   -- Ты мне очень нравишься, -- честно сказала она ему.
   -- Отлично! -- радостно воскликнул тот, не давая ей закончить фразу. -- Я хотел бы, чтобы наша свадьба была в тот же день, когда закончат шить твое платье. Я слышал, что оно обязательно должно быть из золотой парчи?
   -- Да, это традиция моей родины.
   -- А какие у вас еще были традиции?
   --Ну, например, люди, полюбившие друг друга, должны были как минимум в течение месяца приглядываться друг к другу до того, как решат пожениться.
   -- Приглядываться? Зачем? Странный обычай, -- пожал плечами Кейсил. -- Думаю, ты рада, что в крепости Лиг на это смотрят иначе?
   -- Да уж. Рада, -- Алиса яростно надкусила очередной фрукт.
   -- Я хотел бы спеть тебе одну балладу, -- неожиданно сказал Кейсил. -- Может, ты удивишься, узнав, что принц одновременно и бард тоже... Жаль со мной нет моей лютни!
   Он запел высоким и чистым голосом, повествуя в своей песне о несчастной любви одинокого принца к прекрасной нереиде, которая заставила его броситься к ней в волны и утопиться. Алиса растрогалась до слез, внимая ему. Принц протянул даме своего сердца шелковый платочек.
   -- Боюсь, нам пора возвращаться, -- грустно сказал он, глядя на закат. Алиса тоже взглянула туда и неожиданно для себя обнаружила, что день подходит к концу.
   -- Как быстро пролетело время! -- удивленно воскликнула она. -- А мне бы так хотелось послушать еще одну какую-нибудь балладу!
   -- У нас еще будет время, чтобы слушать друг друга, -- ласково сказал Кейсил, смотря в ее глаза.
   Когда они подъехали к конюшням и отдали сионов конюхам, принц спросил:
   -- Алиса, не подаришь ли ты мне на прощанье поцелуй?
   -- Пожалуй, подарю, -- нерешительно ответила девушка. Кейсил нежно приподнял ее подбородок и прикоснулся своими губами к ее. Алиса чуть прикрыла глаза. Поцелуй длился всего несколько секунд, потом Кейсил отодвинулся от нее, склонился в прощании и быстрым шагом двинулся во дворец. Тем временем, направляясь к своим покоям, Алиса раздумывала: если ей не нравится сам Кейсил, то почему же ей было так приятно?
   Открывая дверь в свои комнаты, девушка успела подумать, что может застать Элила и Рилию в весьма конфузном положении, но те чинно сидели на кушетке, занимаясь каждый своим делом.
   -- Ну как? -- подняла на Алису глаза воровка. -- Свадьбы не будет?
   -- Будет! -- жизнерадостно сообщила Алиса. -- Не так уж плох в конце концов этот Кейсил!
   -- Будет? -- страдальчески возвел к потолку глаза Элил. -- И наша с Рилией тоже?!
   Но почему-то Алисе показалось, что бастард не настолько расстроился, как хотел это показать.

Глава 17

Кончина надежды

Он не вернется из потемок,

Навек исчезнет в той ночи...

Кугультинов

   Полина закончила очередную серию тренировок с Вальдром и теперь, стоя у бадьи, мыла покрытые свежими мозолями руки. Да, не легко дается обучение, однако, как гласит одна из пословиц, тяжело в учении -- легко в бою. Поля вздохнула, вытерла руки висящей рядом с бадьей тряпкой и уж совсем было собралась идти к полевой кухне перекусить, как ее окликнул командир.
   -- Полина?
   -- Да? -- девушка подошла к Фернис. К ее удивлению, воительница выглядела очень неважно: вся грязная и исцарапанная, будто падала; волосы взлохмачены, а на руке красовалась отметина в форме пятерни, словно кто-то очень цепко и с невероятной силой держал командира за руку.
   -- Что с тобой?! -- изумилась Полина. Фернис проигнорировала ее изречение.
   -- Ты, случаем, с некромантами не связана? -- подозрительно спросила она.
   -- Нет, -- растерянно произнесла Поля. -- А что?
   -- А эта принцесса Алиса твоя тоже не связана? -- продолжала допрос Фернис.
   -- Ни в коем случае! -- возмутилась Поля. -- К чему ты все это говоришь?
   -- Да так, -- пробормотала воительница. -- Сегодня к вратам казарм приходило одно отродье Ночи... Спрашивала про тебя и твою принцессу... Я сначала не поняла про кого она, только после того, как ее поймали, сообразила, что у нас только тебя Полиной зовут...
   -- Она?! -- в голове Полины промелькнула подозрительная мысль.
   -- Ну да, она, некромантка то бишь... Или ты думала, что эти исчадья Ночи только мужиками бывают?
   "А как ее звали?" -- чуть не спросила Поля, но вовремя сообразила, что эта фраза вызовет ненужные вопросы и сомнения в ее словах по поводу не связанности с некромантами. Поэтому девушка сразу задала другой вопрос: -- Куда ее забрали?
   -- А тебе-то что? -- нахмурилась Фернис. Полине пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не показаться взволнованной и не сболтнуть ничего лишнего.
   -- Просто на нас с принцессой Алисой нападала именно некромантка, -- делано равнодушно пояснила она. -- От нее нам больше всех и досталось... А если это она нас преследовала и именно ее поймали, так у меня к этому отродью Тьмы должок есть... Хочу вернуть! -- в этом месте Полина вынудила себя кровожадно усмехнуться. -- Уверена, что и принцессе Алисе будет интересно посмотреть на нее!
   -- Да, ты права, -- не могла не признать Фернис. -- Пожалуй, стоит послать гонца во дворец. А ты иди к храму Дарме, попросишь жрецов тебя пропустить к некромантке... Заодно пусть они проверят, действительно ли ты на стороне Дня, как пытаешься всех убедить, -- последнюю фразу воительница пробормотала про себя и девушка ее не слышала. Небрежно кивнув командиру, Поля двинулась в сторону храма, пытаясь не бежать. Из разговоров с Манбой и Хунин она знала о существовании бога Дарме, олицетворяющего День, и его жрецов. Знала она также, что всех пойманных в пределах крепости некромантов отправляли в этот храм, где с помощью силы Дня пытались выжечь Тьму из их черных душ. Если это получалось, а как говорила Манба, это получалось всегда, обращенных Ночью публично сжигали в костре на площади перед дворцом, дабы очищенная душа их беспрепятственно могла унестись к Дарме, не поддавшись прочим жизненным искушениям. Полина не сомневалась, что успеет найти Карину, -- а в том, что их разыскивала именно Карина, девушка не сомневалась, -- до ее сожжения, так как День выжигал Ночь из душ неделями, а, бывало и месяцами. Беспокоило Полю сообщение Хунин о том, что сжигаемые некроманты обязательно были безумными и покрытыми страшными шрамами и ожогами. Вероятнее всего, выжигание Тьмы являлось совсем не приятной штукой, и Поля всерьез опасалась за разум своей подруги.
   До храма Дарме она добралась менее чем за пять минут. Дорогу ей преградил жрец в белых с золотистым одеяниях.
   -- Что тебе угодно, дитя мое? -- мягко спросил он, однако взгляд его, пронзительный и холодный, мягкости голоса вовсе не соответствовал.
   -- Сюда притаскивали некромантку? -- спросила Полина и, получив утвердительный кивок головой, продолжила: -- Мне надо ее видеть! Скорее всего именно она напала на принцессу Алису! Я желаю вызнать у нее судьбу остальных ехавших с нами. Быть может, кто-то из них еще жив?
   -- Хорошо, -- помедлив, произнес жрец. -- Я пропущу тебя. Но знай, в комнаты, где мы содержим исчадий Ночи, можно входить только людям с чистой душой и сердцем, полным Света. Являешься ли ты таковой? Если же нет, если же в ответ на мои слова в тебе появляется хоть капля сомнений, я не позволю идти тебе туда, ибо все, что принадлежит Ночи, в присутствии лика Дарме испытывает страшные мучения; и чем больше Тьмы в твоей душе, чем больнее будет расставание с нею.
   -- Поверь, Света во мне предостаточно! -- хмыкнула Полина.
   -- Тогда открывай двери в храм сама, -- предложил жрец. Двери храма, выложенного их скромных белых камней, напротив были богато украшены золотом и многочисленными рубинами и изумрудами так, что когда на створки дверей падал свет заходящего солнца, они сияли не хуже самого светила, предупреждая жителей крепости о том, что скоро Ночь вступит в свои права. Массивные ручки дверей, сделанные из полупрозрачных кристаллов неизвестного Полине камня, были насыщенны магией Дня ровно настолько, чтобы человек, в душе которого имелась хотя бы капля Тьмы, почувствовал острую боль и жжение. Помимо этого, заклятые ручки работали как индикатор сомнения, -- и если таковое появлялось в мыслях человека, взявшегося за эту ручку, он чувствовал легкий укол боли, напоминающий ему о том, что чуть больше доброты в душе никому не помешает. Всего этого Полина, конечно, не знала и, когда взялась за ручку, сомнений никаких не испытывала, так что жрец был приятно удивлен даже не поморщившейся гостьей. Не обратив внимания на его потеплевшие глаза, Поля вошла, широким шагом пересекла молитвенную залу, открыла неприметную дверцу в конце ее и спустилась по узкой винтовой лестнице в так называемые комнаты раздумий, где обычно и содержались некроманты.
   Первой, кого Поля там увидела, была Алиса в сопровождении двух стражников и Элила. Она выглядела намного лучше, нежели в те времена, когда они только-только появились в крепости Лиг, но казалась гораздо более бледной и осунувшейся. Пройдя чуть вперед, Полина поняла причину этого: Алиса стояла у двери комнаты раздумий, в которой, как полагала девушка, держали Карину. Взглянув на эту комнату, Полина стала еще бледнее Алисы: все помещение было залито уже начинающей засыхать кровью, прямо перед дверью валялись ошметки плоти, а статуя Дамре, стоящая в той же комнате, была настолько забрызгана, что доброе лицо бога превратилось в зловещее. В целом можно было подумать, что человек, заключенный в эту комнату, просто-напросто взорвался.
   Алису сильно шатнуло; Полина взяла ее под локоть и, не обращая внимания на бросивших в ее сторону взгляды стражников, выволокла подругу из храма на свежий воздух. Только там она позволила себе потерять самообладание, выпустила Алисин локоть и с размаху села на землю.
   -- Что же это такое? -- пробормотала она. -- Разве ее могло взорвать? Никого же не взрывало до нее! Этого же не может быть...
   -- А вдруг может? -- возразила потихонечку приходящая в себя Алиса. -- Ты ведь ничего не чувствовала, да? Никаких неприятных ощущений?
   Полина непонимающе взглянула на нее.
   -- Конечно, ты же целиком принадлежишь Дню, -- криво усмехнулась лжепринцесса. -- Ты ничего не чувствовала! А ведь в моей Сумрачной сути Дню принадлежит лишь половина, а вторая -- принадлежит Ночи! И знаешь, той второй половиной я ощутила на себе тот кошмар, который должно быть испытывают некроманты, помещенные в храм! А ведь им еще хуже, -- ибо у них не половина, а вся душа черная! Если удвоить то, что я испытала, не удивлюсь, если Карина и в самом деле взорвалась!
   -- Но ведь раньше прецедентов не было... -- слабо попыталась возразить Полина, даже не понимая, в какой ярости находится ее подруга.
   -- Мы из Круга, не забывай об этом! -- прошипела она. -- И в тебе больше Дня, во мне -- Сумрака, а в Карине -- Ночи! Больше, даже чем у всех остальных здешних магов! Должно быть, в Карине было так много Тьмы, что та взорвала ее изнутри...
   -- Не напоминай, -- поморщилась Поля, -- да и не верю я во все это... Ну не верю, что она могла взорваться!
   -- А своим глазам ты веришь?! -- парировала Алиса. -- Лично я -- да. Ты, конечно, можешь пойти проверить, покопаться в останках Карины, чтобы точно узнать ее они или не ее. Я же подожду тебя здесь. Мне как-то больше не хочется чувствовать то, что я испытала в вашем чертовом храме!
   -- Так ты только поэтому такая бледная была? -- Поля почувствовала острую необходимость огрызнуться в ответ. -- Так ты вовсе не из-за Карины переживала, а из-за собственного самочувствия?!
   -- А тебе просто противно смотреть на останки! -- съязвила Алиса. -- Другого повода твоей бледности я не нахожу!
   Полина молча встала, метнула яростный взгляд в сторону Алисы и быстро зашагала в храм. Растолкав по пути выходящих стражников и Элила, Поля прошла обратно к раскиданным ошметкам, преодолевая тошноту, присела рядом с ними на корточки и начала внимательно разглядывать, пытаясь найти хоть малейший намек на то, было ли все это ранее Кариной, или все-таки не было. Она тщательно осмотрела каждое пятно крови, обошла статуэтку Дарме кругом и, наконец, в самом дальнем углу обнаружила палец. Палец был женский, с длинным частично обломанным ногтем. На пальце было надето серебренное кольцо с незамысловатым рисунком в виде треугольников. Полина сняла его с пальца и медленно вернулась обратно к Алисе.
   -- Это ее кольцо, -- мрачно произнесла девушка, протягивая находку. Алиса начала тихо плакать.
   -- Как же так может быть? -- вопрошала она. -- Мы же только попали сюда! Нам еще предстояло вести битву друг с другом!
   -- Боюсь, битва нам уже не грозит, -- буркнула Полина. -- А если и грозит, то с кем-нибудь другим. Или же нас тоже убьют в скором времени, так что переживать по этому поводу не следует...
   -- Прекрати так говорить! -- закричала на нее Алиса. -- Даже не думай об этом!
   -- А о чем думать?! -- выкрикнула в ответ Полина, глотая горьковато-соленые слезы, незаметно начавшие стекать по щекам. -- Ты думаешь, нам повезет больше?!
   -- Уверена, -- Алиса неожиданно взглянула на Полю полным серьезной решимости взглядом. -- Уверена. Нас было трое, а останется только одна. Боюсь, Поля, каждой из нас теперь придется бороться только за себя. И я намерена победить.
   -- Тебе только это и важно? -- презрительно усмехнулась Полина, не находя ничего более достойного для ответа. Девушка встала, повернулась спиной к подруге и направилась в казармы. Почему-то ей казалось, что она потеряла не одну, а двух подруг.

Глава 18

Решения

Тебе надо не верить, а веровать,

Чтобы душа не металась плавником форели.

Никто не сможет ничего посоветовать,

Когда встанешь лицом к последней своей двери...

Dolphin

   Вернувшись во дворец, Алиса собрала Элила, Рилию и вызванную по такому случаю Эж на совет. Девушка долго нервно ходила по комнате прежде чем начать разговор.
   -- Итак, -- сказала она, -- из всех вас только Эж знает, о чем я сейчас поведу речь. Прежде всего, Эж, я требую, чтобы ты отныне жила со мной во дворце и начала мое обучение немедленно!
   -- Чем вызвана такая поспешность? -- удивилась ведьма.
   -- Думаю, что смертью той некромантки, -- заметил Элил. -- Она...
   -- Это та, что из Круга? -- Эж перебила его вопросом, и зрачки ее удивленно расширились.
   -- Именно, -- кивнула ей Алиса. -- И следующей буду я.
   -- Откуда такие мысли... -- начала было ведьма, но тут ее перебила уже Рилия:
   -- Может быть, вы объясните мне, что здесь происходит?!
   Алиса порывисто вздохнула.
   -- Элил, Рилия, вам известно о заклинании Круга?
   -- Нет, -- ответили они хором.
   -- Я объясню, -- вмешалась Эж. -- Вы слышали, а, может, даже помните о последней битве сил Ночи и Дня? Когда неожиданно некроманты вырвались из-под контроля и захватили почти все крепости, после чего служители Дня долго не могли их отвоевать? Знайте, что здесь не было случайности. Тогда один из могущественных некромантов сотворил заклинание Круга. Он начертал на пергаменте неизвестные мне символы призывания и направил листок с оными в иной мир.
   -- Постой-постой! -- возмутилась Рилия. -- Иные миры...
   -- Существуют! -- оборвала ее Алиса. -- Уж поверь мне!
   -- Да, я слышал об иных мирах, -- сказал Элил. -- Но чародей, который говорил мне о них, сообщил также, что пытаться попасть в них крайне опасно, также как и опасно пытаться призвать кого-нибудь оттуда...
   -- Правильно, -- кивнула ведьма, -- но к одному-единственному миру это не относится. Не знаю, кто первым выяснил, что судьбоносные люди будут приходить из того мира, но заклинание Круга отправляют именно в тот мир, призывая Трех на битву...
   -- Трех? -- удивилась воровка. -- Но День и Ночь -- это две силы...
   -- Еще существует Равновесие, -- сказала Эж, -- или, как его еще называют, Сумрак. Круг могут отправить некроманты от имени Ночи или чародеи от имени Дня, но с двумя борющимися всегда придет и тот, кто окажется против победы обеих сторон.
   -- Я все понял! -- воскликнул бастард. -- В той битве как раз присутствовали люди из иного мира вышедшие из Круга! И победили силы Ночи...
   -- Потому что тогда Круг отсылали в другой мир именно некроманты, -- добавила Эж. -- Это дает некоторое преимущество...
   -- Но зачем ты нам все это говоришь? -- спросила Рилия.
   -- Близится новая битва, -- просто ответила Эж. -- И Алиса в ней -- та, что будет на стороне Равновесия.
   -- Так ты из иного мира?! -- вытаращила глаза воровка.
   -- Именно, -- кивнула девушка. -- И я хочу сказать, что битва уже началась.
   -- Мы на твоей стороне! -- быстро вставил Элил. -- Не сомневайся в этом!
   -- Карина мертва, -- мрачно сказала Алиса и пояснила остальным: -- Карина -- это та из Круга, что пришла со мной и встала на сторону Ночи. Именно ее останки, Элил, мы видели с тобой в храме Дамре. И Полина, та из Круга, что за День, нашла доказательство тому, что это именно ее останки.
   -- Так это ж здорово! -- обрадовалась Рилия. -- Одним врагом меньше!
   -- Она была моей подругой, а не врагом! -- огрызнулась Алиса.
   -- Погоди, а с чего ты решила, что следующей будешь ты? -- поинтересовалась Эж.
   -- Простой расчет, -- усмехнулась Алиса. -- Если убили Карину, значит на пути у Дня осталась только я. И как только Лермон, местный чародей, прознает от Поли о смерти Карины, он поймет это. И решит убрать меня с пути, как раздражающее препятствие. И вместе со мной -- всех моих сторонников. А я не смогу сопротивляться ему, потому что я совсем ничего не умею...
   -- Принц Кейсил не позволит... -- начала Рилия, но Алиса только махнула рукой:
   -- Боюсь, принц пострадает в первую очередь, так как служителям Дня может понадобиться посадить свою избранницу на трон. Иначе как она объединит всех людей под знаменем Дня?
   -- Так, мне срочно надо выпить! -- заявила воровка, добывая бутылку бренди и четыре бокала. Она налила их до краев, и все в молчании осушили их, -- даже Алиса, не позволявшая себе настолько крепкие напитки.
   -- Вот что, -- после долгой паузы произнесла Эж. -- С Лермоном я как-нибудь справлюсь, по крайней мере, в первое время, пока хоть чему-нибудь не обучу Алису. А я уверена, что способностей у нее будет поболе, чем у меня и чародея вместе взятых. Элил?
   -- Я буду наблюдать за принцем Кейсилом, -- сказал тот. -- Если мне что-нибудь покажется угрожающим, я немедленно сообщу вам. Я подключу к наблюдению пару своих хороших знакомых, а Лермон просто не сможет повредить принцу на виду у всех, опорочив тем самым свое имя. Рилия?
   -- Мне только остается обучить принцессу Алису всем тем трюкам, что я знаю сама, -- хмыкнула воровка, -- а известно мне немалое. Так же, пока Эж не обучит принцессу Алису хорошенько, я буду сама ограждать ее от незаинтересованных в битве, но тем не менее неприятных столкновений: с теми же Енисеном и Инригой, например.
   -- Только помни, что рано или поздно незаинтересованных людей не останется, -- предостерегла ее Эж и обратилась к Алисе: -- Тебе есть что добавить?
   Перед ответом девушка еще раз наполнила свой бокал и на едином духу выпила содержимое.
   -- Я боялась, что вы все покинете меня, -- призналась она. -- Я верила в вас, но все же кое-какие сомнения присутствовали...
   -- Боюсь, сейчас мы ввязались в такое дело, в которое надо верить так, чтобы не было никаких сомнений! -- усмехнулся бастард. -- Иначе это многим чревато...
   -- Вся эта ваша битва -- это та же политика! -- взмахнула руками Рилия. -- А политика всегда связана с риском! Рисковать я начала уже тогда, когда из воровки превратилась в знатную даму. Какой смысл останавливаться сейчас?
   -- А во мне ты могла бы и не сомневаться, -- с укоризной сказала Эж. -- Мой отец был за Равновесие, и я пойду по его стопам, чего бы мне это не стоило!
   -- Я больше не буду сомневаться, -- твердо произнесла Алиса. -- Начиная с сегодняшнего дня я не смогу доверять никому кроме вас, даже Кейсилу, а верить хотя бы вам мне просто необходимо. Нет, не надо давать мне советов! -- сказала она, видя, как Элил пытается что-то вставить. -- Спасибо за то, что решили мне помогать, но отныне решения придется принимать только мне.
   -- Решения -- да, но мое предложение не повредило бы, -- буркнул бастард. -- Я только хотел сказать, что вашему высочеству следует привлечь на свою сторону как можно больше людей. Если служители Дня будут пытаться посадить эту Полину на трон, надо постараться занять его первыми.
   -- Естественно, -- кивнула Алиса.
   В этот момент раздался негромкий стук в дверь. Элил с Рилией переглянулись и бросили тревожный взгляд на Эж: кто бы ни был за дверью, ему не следовало видеть ведьму в покоях принцессы. Алиса вскочила и набросила на плечи Эж свою длинную шаль, скрывая таким образом одежду ведьмы, сообщавшую всем о ее уличном происхождении. Лишь после этого Рилия открыла стучавшему.
   -- Приветствую всех собравшихся! -- произнес виконт Енисен, сторонясь и пропуская перед собой принца Кейсила. Элил и Рилия тотчас же вскочили и склонились в изящных поклонах: Эж же осталась сидеть, дабы шаль не упала с ее плеч.
   -- А это кто? -- недружелюбно поинтересовался Енисен, взглянув на ведьму. -- Неужели она настолько высокородна, что имеет право не вставать в присутствии принца?
   -- Это моя мать! -- выпалила Алиса первое, что пришло ей в голову.
   -- Мать? -- недоверчиво склонился Енисен к ведьме. -- Но позвольте...
   Алисе совершенно некстати пришло в голову, что и отец ее -- седьмой сын третьей дочери короля -- тоже абсолютно мифический персонаж, о чем Енисену знать совершенно не следовало.
   -- Меня зовут Эжма, -- представилась ведьма; имя "Эжма" было гораздо более распространено, нежели "Эжмицалтоуиаки", поэтому она предпочла назваться именно так в надежде, что в голове виконта промелькнут не оформленные в конкретные мысли воспоминания о том, что он где-то слышал такое имя. -- Я тетя ее высочества принцессы Алисы, -- продолжила она, -- матерью же она называет меня, так как когда-то я заменяла ей ее, -- тогда, когда принцесса Алиса гостила в моей родовой крепости.
   -- И как же та называлась? -- продолжал допытываться Енисен.
   -- Элипсанеску, -- честно ответила Эж. -- К сожалению, оная крепость тоже уничтожена... Узнав о разрушении родовой крепости моей названной дочери, я немедленно поспешила к ней, жаждущей поддержки, и прибыла лишь только что...
   -- Откуда же... -- подозрительно начал виконт, но Кейсил перебил его:
   -- Я очень рад лицезреть названную мать моей невесты! -- приятно улыбаясь, сказал принц. -- Ведь принцесса Алиса уже сообщила вам столь радостную новость?
   -- И я несказанно рада этому событию! -- воскликнула ведьма.
   -- В таком случае я обрадую вас еще больше, -- галантно поклонился принц, и по мановению его руки четыре служанки внесли в Алисины покои великолепное платье: оно было полностью сшито из золотой парчи, украшено россыпью рубинов и аметистов, а на лифе серебренной нитью был вышит замысловатый узор, изображающий лепестки распустившейся розы.
   -- Оно великолепно! -- восхищенно произнесла Алиса. -- Это самое прекрасное платье, которое я видела!
   -- Я рад, что тебе понравилось, -- засиял принц. -- К счастью, в кладовых крепости оказался большой запас золотой парчи! Уверен, что спустя два дня подготовки к торжеству мы, наконец, станем мужем и женой!
   -- Через пять дней, -- резко охладев к платью, сказала Алиса. -- И не раньше!
   -- Но почему? -- удивился Кейсил.
   -- Да, почему? -- повторил за ним вопрос Енисен. -- Неужели ее высочество принцесса Алиса не желает выйти замуж на его высочество принца Кейсила как можно быстрее? Неужели она не любит его?
   -- Да она нам все уши своей свадьбой прожужжала! -- заступилась за Алису Рилия.
   -- Тогда почему такой долгий срок?
   -- В роду моей названной дочери привыкли все делать обстоятельно, -- вмешалась Эж. -- За три дня невозможно подготовить достаточно роскошное торжество. Мы же все желаем, чтобы венчание запомнилось на века!
   -- Я добьюсь этого! -- решительно произнес принц и вышел, забрав с собой и Енисена. После того, как ушли и служанки с платьем, компания позволила себе облегченно вздохнуть.
   -- На этот раз Енисен не смог нас обличить! -- обрадованно сказал Элил.
   -- На этот раз, -- повторила Алиса. -- А на следующий? Эж, чему ты сможешь научить меня за пять дней?
   -- Не многому, но достаточному для самообороны, -- ответила ведьма. -- Ты думаешь, нападение на тебя случится именно на свадьбе?
   -- Уверена в этом, -- невесело усмехнулась лжепринцесса.

Глава 19

Освобождение и расплата

Творите о себе мифы. Боги начинали именно так...

Поговорка

   Боль отобрала у Кары все, -- в том числе и желание думать. Поэтому взрыв, разнесший двери в ее тюрьму, некромантка восприняла как очередной приступ боли. Когда ее схватили за руку и грубо потащили прочь из комнаты раздумий, девушка даже не сопротивлялась: настолько сильна была магия Дня, мучившая ее, поглощавшая силы Ночи в бесплодной борьбе. Еще бы чуть-чуть, и Кара сдалась, и тогда Тьма была бы выжжена из ее души, а сама некромантка погрузилась в блаженное забвение...
   -- Опусти ее рядом со мной, -- холодно произнес чей-то голос, и Кару бросили на пол. Пол, который не причинял боли, принес такое облегчение, что девушка застонала. Кто-то опустился рядом и положил ледяную руку ей на лоб.
   -- Приди в себя!
   С ладони внутрь Кары потекла целительная прохлада Ночи, освежающая, выносящая с собой боль. Однако девушка не сразу смогла открыть иссушенные Днем глаза. А когда открыла, первым, что она увидела, было лицо Замаала.
   -- Как я рада! -- воскликнула Кара и тут же замолкла, почувствовав ярость, с которой некромант взирал на нее.
   -- Да как ты посмела, -- прошипел тот и замолк, задыхаясь собственным гневом, -- как посмела прийти сюда! Не сообщив, куда ты отлучаешься, ни даже получив разрешение у своего Учителя!
   -- Но я должна была попытаться... -- начала Кара. Замаал наотмашь ударил ее по лицу. Только что заживленные регенерацией губы треснули, и по подбородку некромантки потекла черная сукровица.
   -- Что ты должна была? -- холодно поинтересовался Замаал. -- Должна была найти подруг и сбежать в свой родной мир, наплевав на Ночь и все то, что она даровала тебе?! Должна была предать нас?!
   -- Я не предавала! -- возмутилась Кара. -- Я просто хотела узнать, не перейдут ли мои подруги на нашу сторону!
   -- Всем, кроме тебя, известно было заранее, что не перейдут, -- усмехнулся некромант. -- По крайней мере до тех пор, пока вы все не соберете достаточно силы, чтоб самим принимать решения. А сейчас изволь слушать те решения, что принимаем мы!
   -- Я буду слушаться только своего Учителя! -- ответствовала Кара.
   -- Поздно, -- усмехнулся Замаал. -- Ты уже ослушалась его, поступив по-своему без его ведома. Теперь учить тебя буду я, и учиться ты будешь наравне с остальными некромантами. То обстоятельство, что ты из иного мира не будет давать тебе преимуществ. Мы уже ошиблись, решив, что эти преимущества есть; больше мы не ошибемся, особенно если учесть, что часть твоей Тьмы выжег проклятущий День своим Светом.
   -- Не выжег! -- уведомила его Кара. -- Я сопротивлялась...
   -- Убеди меня, -- хмыкнул некромант. -- Нет, отныне ты никого не убедишь, пока мы сами не решим, что ты достойна нашей веры.
   Некромант опустил руку в складки своей одежды и достал оттуда тонкий серебренный обруч.
   -- Надень его, -- приказал он.
   -- Что это? -- поинтересовалась Кара.
   -- Ограничитель, -- ответил Замаал. -- Ограничитель твоего передвижения и твоих возможностей. Каждый раз, ослушавшись меня, ты будешь испытывать сильнейшую боль, конечно, не настолько сильную, как от магии Дня, но достаточно мучительную. И с увеличением твоей силы сила боли тоже будет увеличиваться, так что со временем ты откажешься помышлять о сопротивлении.
   -- Я не буду твоей марионеткой! -- одарив некроманта ледяным взглядом, ответила Кара.
   -- Что ж, -- ухмыльнулся Замаал, -- это твое решение. Каждый волен сам решать за себя. Но и я за себя решу тоже. Сейчас я решил вытащить тебя из комнаты раздумий. Но если ты откажешься надевать обруч и подчиняться мне, я прикажу Эльсику отправить тебя обратно в мучительную боль, -- тут Кара заметила, что рядом с некромантом стоял человек не тронутый Ночью -- раб Замаала. "Должно быть, Замаал отправлял за мной именно его, сам бы он не решился прошествовать сквозь мучения, причиняемые Днем", -- подумала девушка.
   -- Так что ты выбираешь: боль или подчинение? -- спросил Замаал. -- Поверь, все ради твоего же блага. Надев обруч, ты тем самым признаешь, что недостаточно мудра и тебя следует сдерживать, направляя по нужным путям. Вернувшись в комнату раздумий, ты докажешь мне, что можешь сама справиться с магией Дня; и если это окажется истиной, я беззаговорочно приму твою власть, ибо никому еще не удавалось переносить магию Дня на столь раннем этапе обучения. Итак, твой выбор?
   "Я не перенесу вновь эту боль", -- содрогнувшись, подумала Кара. Она попыталась утереть все еще сочащуюся сукровицу и вздрогнула, когда рука ее коснулась не гладкой кожи, но чего-то шершавого и бугристого. По знаку Замаала Эльсик протянул девушке крошечное зеркало и то, что она увидела там, повергло ее в ужас. Все лицо Кары было обезображено страшными ожогами; некоторые уже регенерировались и бугрились толстыми красными шрамами. Глаза, видимо, были сожжены полностью, поэтому сейчас вместо зрачков и радужки в глазницах некромантки плескалась субстанция, покрытая тонкой лечащей оболочкой Тьмы, еле-еле позволяющей видеть. Руки, которые держали зеркальце, покрывало не меньшее число ожогов, да и все тело под одеждой явно утратило свое первоначальное обличие.
   -- Я не смогу! -- с отчаяньем воскликнула Кара. -- Я не смогу пережить возвращение! Но я не хочу носить обруч!
   -- Речь сейчас не о том, что ты можешь или хочешь, -- голос Замаала прозвучал почти мягко, -- а о том, что ты должна. Решай, но помни, что в любую минуту сюда могут войти жрецы Дамре, и тогда я исчезну, оставив тебя им.
   -- Не надо! -- Кара что было сил стиснула кулаки. Страшно признавать свое бессилие; но еще более страшно оставаться в нем без поддержки. -- Я решила.
   -- Ты должна надеть обруч сама, -- сказал Замаал, верно поняв решение некромантки. Кара взяла протянутый обруч и сразу же почувствовала его холод, пронизывающий руки насквозь. Голова ее все еще горела после посещения комнаты раздумий, так что обруч она надела в надежде охладить ее. И тотчас же скорчилась от острой иглы боли, пронизавшей ее череп насквозь.
   -- Проверка, -- объяснил Замаал, убирая боль. -- Это для того, чтобы ты знала, насколько неприятные ощущения будешь испытывать, ослушавшись меня.
   -- Кстати, а как ты пробрался сюда? -- поинтересовалась некромантка. Как ни странно, боль от обруча внесла ясность в ее задурманенное сознание, вновь пробудив интерес к обучению. В обруче или без него, но она добьется своего!
   -- Элементарная телепортация, -- пожал плечами Замаал. -- Тебе еще рано изучать это заклятие, а личи, в ряды каких входил твой учитель, предпочитают им не пользоваться. Им больше нравится естественное передвижение, -- тут он усмехнулся.
   -- Ты меня научишь?
   -- Всему свое время. Пока тебе рано еще знать его. Я сам перенесу тебя в храм Ночи, а ты запоминай мои действия. Если сразу сможешь повторить -- считай, выучила; если же нет, будешь ждать столько, сколько решу я.
   -- Хорошо, -- покорно кивнула Кара. -- Мы уходим сейчас?
   -- Подожди, -- остановил ее Замаал. -- Неужели ты считаешь, что можно просто так уйти? А что, по-твоему, решат жрецы Дамре и здешний чародей? Подумай!
   -- Хм... Скорее всего они решат, что никто меня не спасал, а я сама смогла выбраться из комнаты раздумий, -- прикинула Кара. -- А для них это будет означать...
   -- Будет означать начало схватки сил трех вышедших из Круга, -- Замаал закончил ее мысль. -- Они тут же сообщат твоим подругам об опасности, и те начнут готовиться к сопротивлению тебе. Этого не следует допустить.
   -- Если бы как-нибудь убедить их в моей смерти... -- задумчиво сказала некромантка.
   -- Тогда они бы решили, что тебя убила другая соперница, -- подхватил Замаал. -- Та, что за День, решит, что виноват Сумрак, а та, что за Сумрак, -- наоборот.
   -- Нет! -- запротестовала Кара. -- Мы же все-таки были подругами! Они не станут думать друг о друге настолько плохо! Скорее уж, они решат, что виной моей смерти был несчастный случай...
   -- Может быть, может быть... -- пробормотал некромант, -- но все равно им придется встать перед тем фактом, что сражаться отныне им придется лишь друг против друга... Этим несложно воспользоваться... Нехорошо с твоей точки зрения, да? -- ухмыльнулся он.
   -- Как бы не так, -- хмуро сказала Кара. -- То, что нехорошо для них, хорошо для нас. И, скорее всего, они решат или уже решили также: иначе почему никто не пришел освободить меня? Уверена, им бы сообщили тут же о том, что их разыскивало исчадие Ночи и уж не сомневаюсь, они бы догадались, что это была я!
   -- Тогда нам надо инсценировать твою смерть, -- сказал Замаал. -- Пусть этот миф развеется, когда они будут абсолютно к этому не готовы... Может, даже удастся нейтрализовать обеих одновременно... Эльсик!
   -- Да, хозяин? -- склонился в поклоне раб.
   -- Иди в ту комнату, откуда только что вынес Кару, -- приказал некромант.
   Эльсик, дрожа, упал на колени.
   -- Но хозяин! -- взмолился он. -- Ты хочешь убить меня?
   -- Да, -- кивнул Замаал. -- Это необходимо для успеха нашего дела, необходимо для победы Ночи. Не бойся, во имя твоей добровольной жертвы я постараюсь, чтобы тебе не было больно.
   -- Я не боюсь боли, хозяин! -- зарыдал раб. -- Я боюсь умирать! Чей суд ждет меня на том свете?!
   -- А вот это меня уже не волнует, -- усмехнулся Замаал. -- Впрочем, раз ты уже отвернулся от Дня и не подчиняешься велению Ночи, боюсь, ничего хорошего тебе ждать не придется. Иди же!
   Эльсик жалобно всхлипнул и медленно пополз к комнате. Замаал подогнал его пинком.
   -- Так, встань рядом со статуей Дарме, -- распорядился он. -- Тьфу ты! -- произнес некромант, обращаясь уже к Каре. -- Даже имя этого их бога произносить противно!
   С этими словами он воздел руку в сторону Эльсика. С кончиков пальцев его сорвалось слабое синеватое свечение. Оно достигло раба, проникло в него, и Эльсик вдруг начал раздуваться, словно наполняемый воздухом шар. Кара поспешила закрыть дверь в комнату раздумий, хоть ручка и пронзила ее кисть очередным уколом боли; и за дверью раздался громкий хлопок. Вновь открыв дверь, некромантка обнаружила, что от раба практически ничего не осталось: только кровь, очень много крови, да несколько ошметков плоти, плавающих в ней.
   -- Нужно какое-нибудь доказательство того, что это именно твои останки, -- подсказал ей Замаал. Кара подумала, потом сорвала с пальца небольшое серебренное кольцо и протянула некроманту.
   -- В том мире я никогда не расставалась с ним, -- сказала она. -- Думаю, увидев его, Полина и Алиса поймут, чья именно кровь пролилась здесь.
   Замаал покачал головой.
   -- Вместе с пальцем, -- приказал он. -- Пусть достоверности будет еще больше.
   Он протянул некромантке свой ритуальный каменный нож из черного обсидиана, -- такой же нож был и у девушки, но его забрали жрецы перед тем, как приволочь ее в храм. Кара надела кольцо обратно и сильно нажала острием ножа у основания пальца. Боли никакой она при этом не испытала: ведь в сие действие не были вмешаны ни магические силы Дня, ни отрезвляющие силы Ночи. Палец с еле слышимым хрустом отрезался от руки и упал на пол. Замаал поднял его и ловко кинул в комнату раздумий так, что теперь его следовало тщательно поискать.
   -- Полагаю, моя миссия в этом месте выполнена, -- недобро улыбнулся он. -- Вот теперь можно вернуться и приняться за твое обучение, -- конечно после наказания, которое ты понесешь за самовольную отлучку из храма Ночи.
   -- Думаю, никакое наказание не покажется мне ужасным после того, что я вытерпела здесь! -- в тон ему ответила некромантка.
   -- Это ты сейчас так думаешь, -- ехидно заметил Замаал, обнял Кару одной рукой за плечо и, пробормотав замысловатое заклятье, бесшумно перенесся вместе с ней в храм Ночи.

Глава 20

Чувство обреченности

Люди не могли бы жить, если бы боги не дали им дара забвения.

Еврипид

   Полина широким шагом прошла к угловому столику в "Вертелах", не обращая внимания на сидящих невдалеке и о чем-то беседующих Манбу и Хунин, и заказала себе бутыль самого крепкого вина. Подавальщица принесла густое красное вино, пахнущее незнакомыми пряностями. Поля налила себе полный кубок, осушила его одним глотком, затем еще и еще раз повторила сию нехитрую операцию, задавшись одной целью -- забыться.
   После третьей бутыли Хунин с Манбой переглянулись и, не сговариваясь, подошли к подруге.
   -- Что это с тобой? -- спросила Манба. -- Пить и не закусывать -- это не дело!
   -- Отвали, -- процедила сквозь зубы Полина. -- И без тебя тошно.
   -- Да что это с тобой? -- удивилась Хунин.
   -- Не видишь что ли? -- соизволила ответить девушка. -- Я пытаюсь напиться! А вы мне мешаете!
   -- Напиваться в одиночестве... -- покачала головой Хунин. -- Что-то случилось?
   -- Случилось, -- сообщила Поля. -- Но тебе того лучше не знать! -- и она опустошила очередной кубок. После чего кубок у нее решительно отобрали.
   -- Не надо себя так вести, -- мягко произнесла Манба. -- Лучше расскажи, что случилось? Знаешь, когда выговоришься, становится легче...
   -- Не становится! -- огрызнулась Поля, схватила бутыль и выпила остатки вина -- а оставалось более половины -- прямо из горлышка. По телу ее уже разливалось приятное тепло, хотелось плюнуть на все... Но тоска не пропала, как не пропало и жуткое раздражение жизнью; хотелось пойти и утопиться, только бы вода была теплой...
   -- Эй, да ее совсем развезло! -- услышала она чей-то голос, попыталась посмотреть, но глаза почему-то начали закрываться.
   -- Пойдем, Поля, пойдем! -- кто-то еще упорно тянул ее за руку. Тянули сильно; Полине пришлось подчиниться. Она не понимала, куда ее ведут, пока ушат холодной воды, обрушенной ей на голову, частично не привел ее в чувство.
   -- Да вы совсем сбрендили что ли?! -- взвизгнула девушка отряхиваясь. Хунин с Манбой вытащили ее на задний двор таверны, решив, что на свежем воздухе она быстрее очнется.
   -- Мы просто пытались привести тебя в чувство, -- оправдалась Хунин.
   -- А вам не кажется, что я напивалась вовсе не для того, чтобы приходить в чувство?! -- съязвила Полина, пытаясь отряхнуться наподобие кошки. -- Или вы себе за правило взяли: портить мне жизнь?!
   -- Да мы наоборот, помочь хотели! -- возмутилась уже Манба.
   -- Если бы мне нужна была ваша помощь, я бы попросила! -- огрызнулась девушка. -- И вообще не лезьте не в свое дело!
   -- Ты уверена, что это не наше дело? -- тихо спросила Хунин.
   -- Уверена!
   -- Что ж, -- вздохнула та. -- Жаль. А мне почему-то казалось, что я, ты и Манба стали друзьями. В моей деревне проблемы одного человека сразу становились общими с его друзьями и решались сообща. И всем было хорошо от знания, что друзья могут поддержать тебя в трудную минуту и помочь.
   -- Прости, Хунин, -- Полина тяжко вздохнула. -- Я ведь наверно обидела тебя. И ты, Манба, прости, я обидела и тебя тоже. Просто те проблемы, которые сейчас у меня, это такие проблемы, в решении которых никто не может помочь...
   -- Почему ты так в этом уверена? -- спросила Манба.
   -- Да вы даже не поймете меня, -- отмахнулась Поля. -- Все так сложно, так запутанно... Знаете, ведь если я сейчас расскажу вам все, что меня тревожит, вы можете даже отвернуться от меня... А мне не хочется терять еще и вас...
   -- Ты кого-то потеряла? -- Хунин присела рядом с Полиной на корточки.
   -- Да, -- кивнула та. -- Своих подруг. Тех, с которыми я появилась здесь.
   -- Но ты появилась здесь с принцессой Алисой...
   -- Я имела в виду не крепость Лиг, а этот мир вообще! -- оборвала ее Поля и замолкла, осознав, что чуть не проболталась.
   -- Этот мир? -- теперь рядом с Хунин присела и Манба. -- А разве... разве ты из другого мира?
   -- А, ладно, все равно узнаете! -- махнула рукой Полина. -- Да, из другого! И Алиса... то есть принцесса Алиса, которая совсем не принцесса там, откуда мы пришли...
   -- Не принцесса? -- возмутилась Хунин. -- Так надо сказать об этом принцу Кейсилу!
   -- Ни в коем случае! -- прикрикнула на нее Поля. -- Ее ведь тут же убьют! А я не желаю видеть еще и ее смерть, хоть мне кажется мы больше и не друзья...
   -- Почему?
   -- Из-за смерти Карины... -- тут Поля неожиданно почувствовала дурноту, отвернулась, и ее стошнило.
   -- Много пить вредно, -- философски заметила Манба.
   -- Кто такая Карина? -- поинтересовалась Хунин.
   -- Третья из нас, пришедших из другого мира... -- ответила девушка.
   -- Не слушай ее, -- Манба положила Хунин руку на плечо. -- Разве ты не видишь, что она пьяна? Вот и несет всякую чушь...
   -- Я трезва как стеклышко, -- горько усмехнулась Поля. -- Немного ж забвения дало это вино...
   -- Это потому что ты печалишься, -- раздался чей-то мягкий голос, и из-за угла вышел Вальдр. Он подошел к Поле, приобнял ее, та обхватила его руками за шею и неожиданно для себя горько зарыдала.
   -- Вальдр, ну скажи, почему все так плохо?! -- всхлипывала она.
   -- Тише, тише, -- успокаивал ее Вальдр. -- Все еще образуется...
   -- Ничего не образуется! -- девушка размазала слезы по щекам. -- Карина же мертва! Ты понимаешь? Мертва!
   -- Так кто такая Карина? -- вновь задала вопрос Хунин.
   -- Да это та некромантка, которую жрецы Дамре поймали, -- отмахнулась Полина.
   -- Некромантка?! -- вопросительная интонация этого слова, раздавшаяся одновременно из уст Хунин и Манбы прозвучала как упрек.
   -- Я же говорила, что вы не поймете! -- закричала она. -- Давайте, идите отсюда! Так будет даже лучше!
   -- Постой-постой, -- Вальдр крепко сжал Полинины плечи. -- Не надо никого гнать. Лучше расскажи все по порядку.
   -- Да чего рассказывать? -- слабо усмехнулась Полина. -- Какой-то маг вызвал нас заклятием Круга в этот мир. Трех подруг. Одна -- за День, вторая -- за Ночь, а третья -- за Равновесие между ними. И все это -- без нашего ведома. Карина была за Ночь... А сейчас она мертва. Значит, следующей буду либо я, либо Алиса. Останется только одна... Но я же не знала, что все произойдет так быстро! -- и Полина вновь зарыдала. -- Уходите! -- всхлипывала она. -- Уходите! Так вы избежите опасности! Со мной нельзя сейчас находиться, когда каждый камень будет таить угрозу! Когда моя последняя подруга обратится против меня!
   -- Не последняя! -- твердо произнесла Хунин, не замечая, что слезы начинают течь и из ее глаз. -- Не последняя! У тебя еще есть я и Манба! Неужели ты не считаешь нас подругами? -- тут она шмыгнула носом и всхлипнула.
   -- Полина, может я и не очень умная, -- сказала Манба, -- может мне только казалось, что мы друзья... Но одно я знаю наверняка: я, да и Хунин тоже, на твоей стороне. Кем бы ты ни была, -- из этого мира или из иного, во что мне плохо верится... Я плохо поняла то, что ты сейчас тут говорила, но даже если твоя подруга -- некромантка, это еще не значит, что мы бросим тебя!
   -- Правда? -- всхлипнула Поля. Подруги подбежали к ней и обняли. Теперь они стояли вчетвером на заднем дворе таверны, крепко обнявшись и всхлипывая. Не плакал пока что один Вальдр.
   -- Чтобы ты знала, Поля, -- сказал он. -- Я тоже на твоей стороне. Чувствую, нам еще не раз придется вернуться к теме этого разговора, хочу, чтобы ты могла мне довериться.
   -- Я тебе доверяю, -- слабо улыбнулась Поля. -- Ты можешь принести чего-нибудь?
   Вальдр быстро сходил в таверну и принес темного рябинового вина для всей компании и большие глиняные кружки. Манба разлила вино и все, не чокаясь, выпили.
   -- За то, чтобы между нами не было тайн! -- произнесла тост Хунин.
   -- И за то, чтобы мы верили друг другу, -- поддержала ее Манба.
   Как раз в это время пошел дождь. Ни грома, ни молнии; он начался в полной тишине, лишь шелестя каплями по крышам. Он смыл слезы из глаз подруг, умыл их лица. Полина наконец нашла в себе силы улыбнуться.
   -- Друзья навсегда?
   -- Навсегда! -- поддержали ее Хунин и Манба.
   -- Что ты намереваешься делать дальше? -- спросил девушку Вальдр.
   -- Не знаю, -- пожала та плечами. -- Хотя... у принца есть чародей, его зовут Лермон. Именно он встретил нас с Алисой здесь, в крепости Лиг, именно он многое объяснил нам. Мне кажется, сейчас ему следует сообщить о смерти Карины; он поймет, что нам необходимо делать дальше.
   -- Я могу связаться с ним, -- заметил Вальдр.
   -- Ага... Скажи, что он мне нужен, -- попросила Полина. -- Он обязательно должен прийти. Ведь он на стороне Дня, так же, как и я.
   -- А что он может? -- спросила Хунин.
   -- Многое, -- ответствовала Полина. -- Думаю, он сможет предугадать действия Алисы... А я не сомневаюсь, что она начнет действовать немедленно!
   -- Понятно, -- кивнул Вальдр. -- А сейчас вам пора возвращаться. Хунин, Манба, вы сможете отвести Полину в казармы?
   -- Разумеется! -- кивнули подруги.
   -- Отлично. Тогда я сегодня же постараюсь найти Лермона и привести его к вам. Не отчаивайся, -- попросил он Полю.
   -- Не буду, -- твердо сказала она и вместе с Хунин и Манбой направилась по направлению к казармам. Дождь все шел, но Полина не чувствовала холода, который несла с собой его вода. Ей было тепло внутри, тепло от того, что ее окружали друзья. Девушка шла и улыбалась, и грядущее уже не казалось ей таким страшным.
   -- Так ты на стороне Дня? -- нарушила молчание Хунин.
   -- Ага, -- кивнула девушка.
   -- Потом тебе придется рассказать нам все подробнее, -- пробормотала ее подруга. -- Но то, что ты на стороне Дня -- это уже хорошо!
   -- Хорошо, что ты не некромантка, как та твоя подруга, -- заметила Манба и испуганно посмотрела на Полю. -- Ой, извини, что напомнила!
   -- Ничего, -- вздохнула та, -- уже ничего. Знаете, благодаря вам я действительно смогу это пережить.
   -- И не сомневайся! -- Хунин взлохматила ее волосы. -- Ты ведь сильная, а втроем, вернее вчетвером с Вальдром мы еще сильнее!
   -- Точно! -- Манба подобрала палку и шутливо начала ей размахивать, изображая удары мечом. -- Вот как мы дадим этим некромансерам! Вот так! А еще вот так! -- тут девушка поскользнулась и упала в грязь. Хунин и Поля бросились ее поднимать, поскользнулись сами и, хохоча, покатились по забрызганной дождем земле. С трудом поднявшись, они оперлись спинами о какой-то шаткий заборчик.
   -- На самом деле все очень страшно, -- отсмеявшись, проговорила Полина, -- но, боюсь, сегодня нам этого не осознать.
   -- Еще бы! -- поддержала ее Манба. -- Сегодня ты слишком пьяна, чтобы говорить внятно.
   -- А сама-то? -- укоризненно посмотрела на нее девушка. -- Я еще не знаю, сколько времени вы тут упивались с Хунин, пока я не подошла!
   -- Да мы только пришли... -- возмутилась было Хунин.
   -- Значит, я спасла вас от губительного действия вина! -- заявила Поля.
   -- А мы -- тебя, -- ответствовала Манба.
   -- Вот так по жизни мы и будем спасать друг друга, -- заулыбалась вдруг Хунин. -- Что бы ни случилось! Да пусть хоть...
   Какой пример собралась привести Хунин, девушкам уже не дано было узнать: мимо них пробежала Фернис, явно находящаяся в неважном расположении духа. Она чуть было не проскочила мимо, но споткнулась об некстати подвернувшуюся ногу Манбы и чуть было не растянулась в грязи рядом с подругами.
   -- Ага! -- возопила она. -- Вот вы где! Я уже битый час разыскиваю вас по всей крепости, уже с ног сбилась, а они что делают? Заборы подпирают! -- Фернис подозрительно потянула носом. -- Да еще и напились! Ну-ка... -- командир схватила одной рукой за волосы Хунин, другой -- Полину за ухо и рывком приподняла их. Те с воплями резво вскочили, пытаясь вырваться, однако Фернис держала крепко. Манба поспешила подняться самостоятельно.
   -- Немедленно в казармы -- сначала трезветь, а потом -- чистить конюшни, -- скомандовала воительница. -- А потом я еще придумаю вам наказание!
   -- А чистка конюшен разве не наказание?! -- возмутилась Поля.
   -- Нет, -- отрезала Фернис. Девушка вздохнула -- командиру нечего было возразить.
   По дороге к конюшням подруг нагнал Вальдр.
   -- Встретил Лермона, -- сообщил он им. -- Чародей уже все знает, он уже сам направлялся к вам, когда я заметил его. Он просил Полину зайти к нему, когда освободится. Думаю, это будет еще не скоро, учитывая то, что Фернис встретилась по дороге и мне, успев отсчитать за то, что я не слежу за вверенными мне на попечение воинами.
   -- Завтра зайду, -- махнула рукой девушка.
   -- Э нет, -- усмехнулся Вальдр. -- Завтра мы весь день будем отрабатывать защиту, которая у тебя весьма слабенькая. К тому же тебе надо попробовать себя в парном бое.
   Подумав о предстоящих синяках и мозолях на руках, Поля мысленно схватилась за голову и еле слышно застонала, обнаружив, что она болит у нее не только от раздумий, но и от неудавшейся попытки напиться.
   -- Иди-ка спать, -- заметила ее состояние Хунин, -- мы и сами справимся с конюшнями.
   -- Зато в следующий раз тебя ждет двойная работа, -- подмигнула ей Манба.
   Простившись с подругами и кивнув Вальдру, Полина двинулась к своему шатру и, рухнув на кровать, мгновенно забылась крепким сном без сновидений, принесшим долгожданный покой... до следующего утра.

Глава 21

Свадьба

Она спешит к нему, и вот

Жених ей руку подает...

Кошбук

   И вот прошло ровно пять дней с того страшного момента, когда останки Карины нашли разбросанными по комнате раздумий в храме Дамре. Сегодня дворец в крепости Лиг был богато украшен: огромные букеты белых и алых цветов величественно высились в вазах из чистого золота и горного хрусталя; слуги гордо шествовали по залам, одетые в серебренные с изумрудным ливреях. Они провожали придворных и гостей из ближайших крепостей к длинным столам, расположенным в помещениях рядом с тронной залой. Сама же тронная зала была сплошь устлана коврами, на которых орнаментально располагались королевские символы. Рядом с пурпурным троном принца сейчас стоял трон чуть поменьше, для принцессы, однако не менее роскошный. Между тронами, чуть-чуть впереди, на специальном постаменте из чистого золота стоял верховный священник храма Дарме, одетый в незапятнанно белый балахон с перекинутой через плечо полоской золотистой в мельчайших алмазах ткани -- символа священника, вершащего свадебные церемонии.
   К тронам вела тоненькая дорожка из насыпанного прямо на ковры золотого и серебренного песка, символизирующего богатство крепости Лиг перед глазами гостей и невесты. По бокам дорожки стояли самые красивые служанки в белых одеяниях; в руках их были флейты и мандолины, на которых они наигрывали чарующую слух мелодию, символизирующую в этом мире музыку любви. Чуть дальше девушек стояли гости и придворные в наипрекраснейших своих одеяниях, одетых сегодня в дань уважения жениху и невесте, а также для того, чтобы пустить пыль в глаза своим соперникам. Глаза всех были устремлены на готовые вот-вот распахнуться двери, из-за которых ожидалось появление сначала принца, а потом и принцессы.
   И вот после долгих длинных звенящих минут двери в тронный зал распахнулись, и на пороге, в начале сверкающей золотом и серебром дорожки появился принц Кейсил. Он был облачен в брюки из пурпурного бархата и шитую золотым шелком рубашку, одетую в тон карминного цвета сапогам до колен, чьи чуть загнутые вверх носки были обиты червленым золотом. На плечи принца ниспадал пурпурный же плащ с узором из мельчайших фионитов и крошечных золотых трилистников. Такой же трилистник -- оправленный в золото рубин -- висел у него на шее, являясь символом его власти.
   Вслед за принцем Кейсилом шли его свидетели -- чародей Лермон и графиня Инрига. Чародей, по сути, не изменил свою внешность, оставшись верным темно-синему плащу с капюшоном, скрывающим под собой кольчугу тонкой работы, однако графиня, можно сказать, превзошла саму себя. Она была облачена в обтягивающий ее стройную фигуру шоколадно-коричневый бархат, ниспадающий с бедер сотнями тонких как паутина юбок, складывающихся в длинный шлейф за спиной. Нежно-янтарные волосы свободно ниспускались на открытую спину, перевитые лишь несколькими нитями теплого цвета янтаря, почти незаметного в роскошных волосах. Откровенное декольте, и без того приковывающее взгляды многих в зале, казалось бы бесстыдным, если бы не эффектно прикрывающее его золотое ожерелье, почти невидимыми нитями скрывающее всю шею графини. Инрига шла и приветливо улыбалась гостям, словно бы знала, что красивее ее нет никого в зале.
   Принц со своими свидетелями остановились близ священника и повернулись лицами к дверям, ожидая появления принцессы.
   Еще несколько мучительных минут ожидания... и вот двери снова распахнулись. На этот раз первыми в тронном зале появились свидетели невесты: граф Элил и виконтесса Рилия, оба рожденные вне брака, что, однако, не уменьшало их значимости в глазах окружающих. Элил, голубоглазый и златокудрый, был облачен во все серебристое: тунику, облегающие ноги штаны и тонкой работы сапоги, чьи подошвы шуршали по золотому и серебренному песку дорожки. Рилия же совсем не походила на ту оборванную девчонку, в виде которой она впервые появилась в тронном зале: сейчас ее длинные черные волосы были аккуратно причесаны и тяжелыми блестящими локонами ниспадали практически до талии, украшенные лишь двумя большими красными розами возле ушей. Одета она была в шелестящее платье из тяжелой изумрудной тафты, лиф которого был украшен россыпью крупных изумрудов, выгодно оттеняющих цвет кожи девушки.
   За своими свидетелями в залу вступила невеста под руку со своей названной матерью Эж. Эж была одета в строгое темно-синее платье с высоким воротником, рукава и лиф которого были покрыты мелкой россыпью алмазов. Платье чуть старило ее, но это и требовалось, дабы ведьма казалась именно той, которой она желала казаться. Вместо пояса ее талию обтягивала тонкая серебряная нить, концы которой опускались до самой земли. В тон этой нити волосы Эж обвивал серебряный обруч, кажущийся невесомым в тяжести ее неожиданно красных волос, волнами падающих на плечи.
   Ведьма была красива, но взгляды всех находившихся в зале были обращены не на нее; они были обращены на Алису. Принцесса была одета в то самое платье из золотой парчи, чье создание стоило портным нескольких бессонных ночей. Тяжелая ткань шуршала при каждом шаге невесты и переливалась в пламени свечей так, что казалось, будто девушка одета в маленькое солнце. На коротких рыжих волосах девушки, успевших чуть подрасти за последнее время, высилась из чистого золота корона в виде венка из роз, выполненная мастерами так искусно, что казалось на голове Алисы настоящие цветы, сбрызнутые золоченой пыльцой звезд. Перед церемонией Алиса вместе с Эж и Рилией четыре часа провела перед зеркалом, и теперь ее глаза украшали длинные следы-лепестки золотых и серебряных цветов, уходящие далеко к вискам и спускающиеся по щекам вниз, к уголкам переливающихся из нежно-розового в ярко-красный губ. Своим лицом принцесса походила на дикий экзотический цветок, и, появись она сейчас не внутри крепости, а вне ее, никто не принял бы девушку за человека -- разве что за королеву волшебных фей. В свете ее красоты графиня Инрига неожиданно потускнела и подурнела, и Алиса, понимая это, победно улыбнулась своему принцу, шествуя к нему. Первые несколько секунд Кейсил стоял недвижимо, словно зачарованный, но потом вздрогнул, сгоняя наваждение, и склонился в поклоне перед своей невестой. Вслед за этим словно ветер прошелестел по зале -- все остальные гости последовали примеру своего принца.
   Алиса с Эж дошли до золотого постамента и встали перед ним. Ведьма отпустила руку принцессы и вручила ее в руку Кейсила, который крепко и нежно сжал ладонь невесты. Священник откашлялся, чуть кивнул принцу и принцессе и обратил свой взор в залу.
   -- Мы собрались здесь, -- он начал свою речь негромко, но звук, отразившись от стен, разнесся по зале так, что каждый из гостей слышал самой тихое слово, произнесенное человеком с постамента. -- Мы собрались здесь, под сводами этой залы и перед невидимым ликом наисветлейшего бога Дарме, дабы лицезреть союз этих двух людей, -- священник властно простер длань над головами жениха и невесты, -- принца Кейсила и принцессы Алисы.
   По зале проскользнул гул шепота, а Кейсил с Алисой чуть склонили головы, продолжая внимать священнику.
   -- Их путь был долог, -- продолжил тот, -- кто знает, какие трудности встречались на нем, что ожидало их в этой судьбе, если бы они никогда не встретились, и что ожидает их теперь, когда они оказались вместе. Но вот настал момент, когда две дороги, два пути, ведущих через жизнь соединились в эту минуту и продолжают соединяться, чтобы через несколько мгновений объединиться навсегда и не разделяться боле, пока демон в черном балахоне с остро заточенной косой не встанет за их спинами.
   После этой фразы священник замолк на минуту; тогда многие в зале, сложив руки на груди, обратили свои взоры к небу, вознося молитву Дарме, дабы свет его защитил новобрачных от этой участи. Многие, но не все. Эж, быстро завершив молитву, скосила глаза в залу, запоминая тех, кто отказался от молитвы, показывая тем самым, что свадьба эта не в радость для них. Взгляд ее на мгновение пересекся со взглядом Инриги, и ведьма улыбнулась уголками губ: там, где Эж искала врагов, графиня искала соратников. Однако ведьма сильно сомневалась в том, что Инрига найдет их -- слишком мало взглядов было устремлено в землю, но не в потолок.
   Священник вновь чуть слышно кашлянул, возвращая помыслы находящихся в зале от молитвы к церемонии.
   -- Принц Кейсил, владетель крепости Лиг, -- произнес он, -- поведай нам, что заставило тебя пожелать себе в жены эту женщину?
   Глаза Кейсила, скользнув по лицу Алисы, заглянули прямо в ее душу. Девушка неожиданно почувствовала, что где-то там, где находится сердце, стало горячо-горячо. Была ли это магия Дня в исполнении жреца Дарме, или же именно слова Кейсила пробудили ее душу?
   -- Когда я в первый раз увидел ее, -- начал Кейсил, -- Она показалась мне дикой загадкой, которую мне никогда не в силах будет разгадать. В разуме моем мелькнули подозрения -- а не посланец ли это Ночи? Однако сердце мое отчаянно вопило о том, что разум ошибается, и оно было право. С каждым днем Алиса казалась мне все красивее и красивее, пока я не понял, что душа моя сбежала от меня, перейдя в ее руки. Единственным шансом вернуть ее, было попросить у Алисы руки, и я сделал это. Светлый Дарме оказался благосклонен ко мне, и она приняла ее. И сейчас, перед лицом бога, лицами гостей и свидетелей я говорю: я все еще желаю стать твоим мужем. Согласна ли ты, Алиса?
   Тепло окончательно заполнило душу Алисы, и по щеке ее одиноко побежал хрусталик слезы, -- эта слеза когда-то была льдинкой ее сердца, которое окончательно растопили слова принца.
   -- Знаешь, а ведь я сомневалась до последней минуты, -- призналась девушка Кейсилу, -- сомневалась в том, что твоя душа действительно у меня. А сейчас я заглянула в себя и поняла: да, это действительно твоя душа, но где же тогда моя? Я заглянула в тебя и увидела ее, свою душу, которая сбежала к тебе так же, как твоя -- ко мне. Все как-то слишком быстро... Я не была готова к этому, да что там, я и сейчас еще не готова! Я думала, что пройдет еще несколько лет, прежде чем я решусь на свадьбу, и решение мое будет тщательно взвешено и обдумано. В моей жизни не было места любви. А теперь... теперь кажется такое место есть. Я никогда не знала, что это чувство скрывалось где-то во мне, но ты нашел во мне ту дверь и тот ключ, что открывает ее. Поэтому сейчас я с уверенностью могу сказать -- да, я согласна, Кейсил!
   Краем слуха Алиса услышала облегченный вздох Элила и Рилии -- похоже, что и они сомневались до последней минуты.
   Священник простер свои ладони над головами принца и принцессы, и из дланей его полилось свечение, нежное, как дыхание птицы. Алиса почувствовала жжение, какое чувствовала всегда при соприкосновении со Светом, но легкое, почти неощутимое. Свечение обволокло фигуры юноши и девушки, скрыв их от чужих взглядов. Внезапно что-то ярко вспыхнуло над их головами, и свечение оборвалось, превратившись в падающие с неизвестной вышины полупрозрачные трилистники -- символы Кейсила -- и лепестки роз -- символы Алисы. Эж подставила под них неизвестно откуда взявшуюся в руках чашу и лепестки с трилистниками, чуть не долетая до нее, стали обращаться в серебристую пыль, опускающуюся в чашу светящимся порошком. Когда чаша оказалась полна, Эж передала ее священнику, тот чуть встряхнул ее, и порошок в ней обратился в прозрачную жидкость, благоухающую дивным ароматом.
   -- Дарме услышал ваши слова и освятил их, указав, что они истины, -- сказал священник. -- Испейте чащу сию в знак соединения ваших сердец, отныне и навсегда!
   Он протянул чашу Кейсилу, и тот, отпив глоток, передал ее Алисе. Девушка поднесла ее ко рту, вдыхая аромат. Напиток на вкус оказался терпким, как драгоценное вино многовековой выдержки, но одновременно нежным, ласкающим гортань. Проглотив жидкость, принцесса вернула чашу священнику, тот отпил и передал ее свидетелям.
   -- Отпейте из чаши их любви как свидетели их союза, готовые подтвердить его в любой беде и в любой радости, на смертной одре и под пытками, сгорая в огне и находясь на вершине блаженства, -- сказал он. Лермон, Инрига, Элил и Рилия по очереди отпили по глотку из чаши, опустошив ее. Когда последняя капля напитка покинула сосуд, тот сам исчез из рук свидетелей, превратившись в стайку разноцветных бабочек, вылетевших в окно.
   -- Вы можете скрепить свой союз поцелуем, -- произнес священник, вновь склоняя голову в молитве как в символе того, что труд его на сегодня окончен. Кейсил приблизил свои уста к Алисиным, и она приоткрыла свои губы в ожидание поцелуя. Он оказался сладким, как пробуждение на рассвете, нежным, как вода в зарождающемся ключе и долгим, как ожидающая их впереди ночь. По телам принца и принцессы, теперь уже мужа и жены, пробежала легкая дрожь, побуждающая их обнять друг друга крепче. Наконец, они оторвались друг от друга и ласково посмотрев друг другу в глаза, удалились из залы, под поздравительные речи гостей и пожелания счастья. Закрыв за ними двери, Рилия и Элил переглянулись.
   -- Ну-с, -- тихо спросила воровка, -- а когда наша свадьба?
   -- А ты и правда хочешь ее? -- удивился бастард, но глаза его смеялись, заранее зная ответ.
   -- Конечно! -- делано возмутилась Рилия. -- Неужто ты не знаешь?
   -- Знаю, -- улыбнулся Элил, -- знаю. Как думаешь, может стоит рассказать Алисе, что на самом деле мы с тобой знакомы уже не один год?
   -- Зачем? -- пожала плечами Рилия. -- Она может задуматься о том, что когда я появилась во дворце, это было вовсе не случайно, и друзьями ее мы тоже стали не случайно.
   -- А все и произошло не случайно, -- ответил Элил. -- После всего, что я узнал от нее, думается, и твоя встреча с ней, и давным-давно моя с тобой должны были случиться. Это судьба.
   А на другом конце залы произошел чуточку другой разговор.
   -- Мне теперь никогда его не вернуть! -- со злостью говорила Инрига Енисену. -- Все потеряно!
   -- Не злись, иначе ты краснеешь, а это тебе не идет, -- усмехнулся виконт. -- Рано еще верить в поражение. В конце концов, эта принцессочка не всесильна, и мы с тобой непременно найдем на нее управу!
   -- Ошибаетесь, -- Эж подошла и неслышно встала за их спинами; графиня и виконт, вздрогнув, отшатнулись и уставились на нее. -- Ошибаетесь, -- повторила ведьма, -- управы на Алису вы не найдете. И какие козни бы вы не пытались устроить, все обернется против вас. А когда в отчаянье вы обратитесь к Ночи, даже она отвернется от вас, сожрет вас изнутри и по костям вашим будет гулять ветер забвения.
   Сказав это, Эж ушла, а по спинам Енисена и Инриги, не смотря на то, что в зале было тепло, пробежал холодок.

Часть II

Освоение с судьбой

  

Глава 1

У волков

С волками жить -- по-волчьи выть...

Поговорка

  
   Прошло пять лет с тех пор, как Грик забрал Эйжи и Дарию к себе. Три года назад он обратил Эйжи; вервольфы взрослеют быстро и теперь, в свои тринадцать лет девушка казалась как минимум семнадцатилетней. Смерть матери и брата, произошедшая на ее глазах, добавила в ее волосы седую прядь, а сейчас волосы Эйжи совсем побелели, нечесаными прядями спускаясь до пояса. Огромные синие глаза на бледном лице зияли как два омута. Теперь девушка умела обращаться в большую белую волчицу, худую, ее ребра выпирали из-под грязной седой шкуры. Эйжи так и не оправилась от потрясения, произошедшего с ней в детстве. Грик давно забыл о том, что говорил тогда, забирая ее с сестрой у некромантов; Эйжи жила в норе на отшибе, отдельно ото всех, и только одно существо еще радовало ее -- ее сестра. Дарии через месяц уже исполнялось шесть лет, она совершенно не помнила того времени, когда не была черным пушистым волчонком с толстыми лапами, лохматым хвостом и умильным выражением на вечно любопытной мордочке. Когда она становилась человеком, то выглядела как вполне здоровый, довольный жизнью ребенок: гибкая и подвижная девочка с черными кудряшками волос, по обычаю вервольфов заплетенными в косичку, и такими же синими омутами глаз, как и у сестры. Только глаза Дарии отражали в своих безднах не безнадежность, а лишь бесконечную синь, в которой, чувствовалось, в недалеком будущем утонут многие мужские сердца. Обещание, данное в отношении Дарии, Грик выполнил сполна: он действительно считал ее своей маленькой дочкой и обожал наравне с еще двумя волчатами, подаренными ему подругой, ставшей для Дарии приемной матерью. Она же, серая волчица по имени Руашь, сшила из оленьих кож курточку и штанишки для Черной Волчонки, как прозвали Дарию в стае -- она единственная была черного цвета среди серых спин остальных оборотней, так же как Эйжи единственная была белой волчицей.
   Дария действительно считала Грика и Руашь своими родными матерью и отцом, а Огни и Аэррана -- родными братьями. Близнецы были всего лишь на год старше девочки и с удовольствием брали ее во все игры. Большую часть времени дети бегали в волчьем обличие, более родном, нежели человеческий, да и взрослые вели себя точно также. Только Эйжи редко можно было застать перекинутой в волка. Редко ее можно было застать и среди других оборотней; чаще ее можно было встретить у обрыва, близ которого располагалось поселение стаи. Там она могла сидеть часами и смотреть вниз, но никто не ведал ее мыслей. Если бы Грик вначале не охотился для нее, Эйжи так бы и померла от голода, но, научившись убивать самостоятельно, она стала находить в охоте почти такое же наслаждение, как и в своих мыслях. Только в эти мгновения ее глаза вспыхивали позабытым ею самой огнем, но это был огонь боли и жестокости, словно убивая, она каждый раз мстила за смерть своих родителей, снова и снова... Дария не понимала свою сестру, прочем, она даже не знала, что Белая -- ее сестра: Грик не говорил ей, да и сама Эйжи не считала нужным этого.
   В тот день Эйжи так же сидела у обрыва, когда Черная Волчонка неслышно подкралась к ней, на ходу перекидываясь в человеческий облик.
   -- Я слышу тебя, Дария, -- чуть растянула в полуулыбке свои тонкие губы Белая. Девочка подошла к ней уже не скрываясь.
   -- Ты странная, -- сказала она.
   -- Ты говоришь это каждый раз вместо приветствия, -- чуть повернулась к ней Эйжи. -- Интересно, ты хоть понимаешь, что означают твои слова?
   -- Ну, -- Волчонка задумалась, смешно нахмурив лобик, -- ты не такая, как все.
   -- Ты тоже, Дария, -- чуть вздохнула Белая, -- ты тоже. Только ты еще об этом не знаешь... Но когда-нибудь узнаешь, и, сдается мне, даже раньше, чем думаю я.
   Волчонка села рядом с ней и с любопытством заглянула через край обрыва.
   -- Что ты видишь там? -- спросила она.
   Белая чуть пожала плечами.
   -- Пустоту... -- сказала она. -- Прошлое... Прошлое, которого не вернуть, и прошлое, которое, как тень, стоит за моей спиной. Оно и за твоей спиной, Дария, оно подкрадывается неслышно, как человек с луком, желающий отомстить...
   -- За что отомстить? -- испуганно проговорила Дария. -- Я же не делала ничего такого!
   -- Не обращай внимания на мои слова, -- махнула рукой Эйжи и вдруг вскочила с места. -- Пойдем! -- поманила она за собой сестру, на ходу перекидываясь в волчицу. -- Пойдем, я покажу тебе кое-что!
   -- Что-то интересненькое, да? -- слегка подпрыгнув на месте от любопытства, Дария тоже обернулась волчонком и поспешила за Белой. Как две невидимые и неслышные тени, они прокрались мимо отдыхающей после охоты стаи вниз по холму, на котором были вырыты их норы. Бегом спустились вниз, туда, где обрыв брал свое начало. Понеслись сквозь лес, две стрелы, черная и белая, мертвая и полная жизни. Вышли в степь и, крадучись, преодолели и ее. Остановились в отдалении от того места, где высился храм, черный и страшный, жилище некромантов.
   -- Мне страшно, -- поежилась Дария. -- Эйжи, что это за место? Зачем ты привела меня сюда?
   -- Это жилище тех, кто сделал нас такими, какие мы есть, -- ответила ей Белая, -- жилище некромантов.
   -- Папа рассказывал о них, -- припомнила Черная Волчонка. -- Он говорил, что им нельзя доверять, хоть они как будто на нашей стороне...
   -- Они не на нашей стороне, -- резко оборвала ее Белая. -- На нашей стороне, Дария, нет вообще никого! И прекрати называть Грика отцом, он не является таковым и никогда им не был!
   -- Как это? -- удивилась Дария. -- Ты врешь!
   -- Нет... не вру, -- тяжело вздохнула Эйжи и медленно, капля за каплей вытягивая из себя слова, поведала Волчонке истинную историю того, как обе они стали оборотнями. К концу рассказа носик Волчонки сморщился, а по мордочке текли настоящие человеческие слезы.
   -- Неправда! Ты врешь, врешь! -- звонко закричала она.
   -- Не вру, спроси у Грика, если хочешь, -- устало вздохнула Белая; воспоминания совсем обессилили ее. Заскулив, Дария попятилась, и, повернувшись, побежала прочь, обратно к родной стае. А Эйжи... Эйжи направилась к храму.
   Вскоре Кара, вышедшая из храма отдохнуть после наказания, наложенного на нее Замаалом, заметила белую тень, неспешно бредущую по направлению к ней. Прищурившись, некромантка совсем уж собралась уничтожить досадную помеху, нарушающую ее умиротворение, но какая-то толика любопытства остановила ее. Вскоре белая, ужасно худая волчица остановилась перед ней и взглянула прямо в ее глаза.
   -- Ты оборотень что ли? -- равнодушно спросила Кара, потерев тонкий серебряный обруч, плотно обвивающий ее голову -- остатки боли все еще ощущались.
   Белая по-собачьи скосила голову набок, потом тряхнула ей и не отвечая начала превращаться в человека -- седоволосую бледную и грязную девушку с безднами в глазах.
   -- Ага, -- не дождавшись окончания ее превращения, произнесла некромантка, -- сейчас ты спросишь, помню ли я тебя. Отвечаю: помню, я никогда не забываю своих жертв, особенно тех, что были в самом начале. Кстати, как поживает твоя сестренка? Она тоже выжила? Или нет?
   -- Зачем? -- хрипло проговорила Эйжи; сейчас она была вновь той маленькой девочкой, в полубезумной ужасе взирающей на смерть твоей матери. -- Только ответь -- зачем?
   -- А вот не отвечу! -- рассмеялась Кара и чуть поморщилась. -- Ладно уговорила. Зачем? Да просто весело это было: войти, притвориться хорошими, напугать, убить и насладиться этим. Разве ты не чувствуешь того же, убивая своих жертв? -- с любопытством уточнила она у Эйжи. -- Только не говори мне, что ты убивала лишь зверей, поверь, некроманты всегда чувствуют привкус человеческой крови на губах у других.
   -- Весело... -- задумчиво пробормотала Белая. -- Да, ты права, пожалуй это даже весело... Хм, только сейчас смотря на тебя, я понимаю, что мстила за себя таким же невинным, каковой и сама была когда-то... Я теперь такое же чудовище, как и ты? -- и она уставилась на некромантку с не меньшим любопытством.
   -- Да какие ж мы чудовища? -- отмахнулась та. -- Олень, которого убил волк, тоже считал его чудовищем, но тот лишь хотел есть. Мы питаемся ужасом, но просто так никогда не убиваем; если бы люди не тратили в бесплодных попытках наши силы, у нас не было бы повода их пополнять. Значит, чудовище не ты, потому как в том, что ты убиваешь, виновато твое желание отомстить. Значит, чудовище не я, потому как в том, что я убиваю, виноваты тратящие мои силы люди.
   -- Значит, виноваты люди? -- с воодушевлением подхватила ее монолог Белая.
   -- Точно! -- улыбнулась Кара. -- А раз ты убиваешь людей, значит ты мстишь за себя абсолютно правильно -- мстишь не следствию, но первопричине.
   -- Я, ставшая Белой, с тобой согласна, -- задумчиво проговорила вервольф, -- но та, которая была Эйжи, отчаянно сопротивляется твоим словам. Ведь когда-то и я была человеком, и когда я была им, ни мне, ни моим родителям не приходилась забирать вашу силу, некромантка!
   -- А кем ты хочешь быть: Эйжи или Белой? -- поинтересовалась Кара.
   -- А кем проще? -- вопросом на вопрос ответила та и горько усмехнулась. -- Я устала, некромантка! Мне всего лишь тринадцать лет, а чувствую я себя уже столетней. Мои волосы белее, чем у стариков. Моих глаз пугается даже моя родная сестра. Каждый день я сижу на краю обрыва и мечтаю прыгнуть вниз, но той части меня, которая Эйжи, страшно умирать, а той, которая Белая, почему-то хочется жить...
   Длинным загнутым когтем правой руки Кара провела по запястью левой и черная-черная кровь закапала на траву. Попадая под капли, она тут же съеживалась и чернела, точно капала не кровь, но кислота.
   -- Я всего лишь ученица, -- призналась Кара, -- впрочем, ученицей я останусь на всю жизнь, ибо знаний слишком много, дабы окончание их постижения могло опередить смерть. Я всего лишь ученица, я не могу провести тебя к чану с Тьмой и обратить в Ночь, да боюсь, ты этого и не выдержишь. Я всего лишь ученица, но я особенная, и сейчас, благодаря разговору с тобой, я поняла это! Во мне тоже борются два существа: девушка Карина, которой я была раньше, и некромантка Кара, которой я стала сейчас. Странно, но Ночь не изгнала Карину полностью, возможно, потому что я не хотела ее отпускать... Но теперь я знаю, что делать мне, и знаю, что делать тебе.
   -- И что же? -- спросила Эйжи, и в глазах ее что-то вспыхнуло. В ответ Кара протянула ей свою кровоточащую руку.
   -- В моей крови прячется Ночь, -- сказал она. -- Ее здесь ровно столько, чтобы не убить тебя, но убить сомнения, грызущие твою душу. Испей ее, и одна из тебя, Белая или Эйжи, падет в забвение. Которая -- ты решишь сама.
   Девушка недоверчиво посмотрела на Кару, схватила ее за запястье и впилась в него губами. Черная кровь обожгла ее горло, выжгла гортань, мешая сорваться предсмертному хрипу, а Эйжи все пила и пила. Из глаз ее потекла кровь: сначала ярко красная, потом черная, как у Кары, а потом -- темная и густая, ее собственная кровь, с которой наконец смогли сродниться частички Тьмы. Только в этот момент вервольф смогла оторваться от запястья Кары. Голос постепенно возвращался к ней.
   -- Кто ты? -- спросила у нее некромантка, небрежно залечивая запястье заклинанием. Вервольф посмотрела на нее, и Кара заметила, что в омутах ее глаз больше не было бездны, точнее, она была, но это была бездна свободы, а не бездна отчаянья. Все еще худая, девушка не выглядела более тощей, скорее изящной и гибкой, почти как своя сестра.
   -- Меня зовут Белая, -- сказала она.
   -- Тебя зовут Белая Охотница, -- мягко поправила ее некромантка.
   -- Белая Охотница, -- задумчиво повторила девушка, плавно обращаясь в волчицу, -- и в этом облике она не выглядела более тощей и измученной: жизнь, казалось, вновь вернулась к ней. -- Я могу идти?
   -- Непременно, -- кивнула ей Кара. -- Только еще одно... Запомни: пройдет ровно год с этого момента и ты приведешь свою сестру ко мне. Мне понадобится помощник в делах Ночи.
   -- Я не забуду, -- ответствовала Белая Охотница, и, лизнув руку некромантке, скрылась в темноте. Кара постояла еще секунду, а потом, повернувшись, решительным шагом двинулась в храм, туда, где стоял чан, в котором плескалась Тьма. По дороге ей встретился Замаал.
   -- Куда? -- он попытался схватить некромантку за руку.
   -- В Ночь, -- Кара легко стряхнула его руку, не сбавляя шага. Подсознанием она почувствовала боль, несомую ей обручем, но она уже не могла остановить некромантку. Кара стремилась в Ночь, она взобралась на подмостки, ведущие в чан, и, мгновенно скинув с себя одеяния, прыгнула в Тьму. Никто не успел ее остановить.
   Ночь хлынула в нее через рот, нос, уши, через поры в коже. Она проникала в места, откуда Тьму в тот памятный день выжег свет Дня, проникала в те места, где ее не было в начале. Когда-то Эххель говорил Каре, что погрузившийся в Тьму вторично, никогда не вернется из нее, но Кара собиралась вернуться. Пусть уже не собой, но вернуться.
   Боль... Вновь боль, но это была боль, приносящая облегчение. Ничто не могло сравниться с нею. Кара знала, что эта боль может остаться с ней навсегда, но другой боли больше не будет, никогда...
   Ночь добралась до создания и начала медленно поглощать его. "Нет! -- вспыхнула мысль в мозгу некромантки, -- нет, еще не время! Когда-нибудь я возвращусь к тебе, Ночь, и тогда ты сможешь поглотить меня без следа. Но сейчас -- сейчас я должна вернуться!" И Ночь отпустила ее, даруя свое благословение: такое, которое любящая мать дарует своей дочери при рождении.
   А снаружи на чан с непонятным для них самих ужасом взирали Замаал и другие некроманты, оказавшиеся поблизости, и с каждой минутой их становилось все больше и больше. Прошел час, и вот уже все собрались здесь.
   -- Все, -- наконец тихо произнес Замаал, -- она уже не вернется. Ночь приняла ее.
   И тут, словно услышав его слова, Тьма в чане всколыхнулась, и часть ее вышла из него, образовав собой смутную фигуру, медленно приобретающую человеческие очертания. Черная, как сама Ночь, фигура эта постепенно становилась мертвенно бледной, в конце остались черными только глаза, волосы... и одеяние. Это была не ткань; сама Тьма облекла вышедшую из нее, переливаясь и плавно перетекая, словно что-то живое. Потом она чуть замедлилась и остановилась, став просто одеянием, ничем не отличным от одеяний остальных. Кара улыбнулась и поправила прядь волос, приобретших новый окрас.
   -- Кто ты? -- задал вопрос Замаал, и она усмехнулась, вспомнив, что не так давно сама задавала тот же вопрос Белой Охотнице. На голове ее образовался серебряный обруч, она сняла его и небрежно протянула некроманту.
   -- Я закончила свое обучение у тебя, -- ее голос теперь настолько же не походил на человеческий, настолько шепот ветра в листьях дерева не походит на треск пламени огня. -- Теперь меня будет обучать Ночь. А кто я... Что ж, догадайся сам. Уверена, ты сможешь, -- и продолжая улыбаться, Кара прошествовала к выходу их храма. Ей хотелось побродить по лесу, вдыхая его запахи и вслушиваясь в его жизнь. -- Готовьтесь к битве! -- бросила она на прощание.
   -- Кара... -- задумчиво пробормотал Замаал, вертя обруч в руках. -- Или воплощение Ночи?..
   -- Или сама Ночь? -- шепнул ему на ухо Эххель, стоящий рядом. -- Кто знает?
   -- Знает ли она сама? -- спросил его Замаал.
   -- Думаю, ей уже не нужно знать, -- улыбнулся лич. -- Она, наконец, избавилась от всех сомнений. Та, кем она была вначале и та, кем она станет в конце, слились в долгую середину без малейшей лазейки для света Дня. Она сказала, что будет учиться у Ночи... А нам всем придется учиться у нее.
   -- Начнем? -- тоже улыбнулся некромант, двигаясь вслед за Карой. -- Знаешь, что мне больше всего понравилось в этом пока еще мне непонятном событии?
   -- Что? -- полюбопытствовал Эххель.
   -- То, что в этом обучении мы с тобой окажемся да одной ступени, -- ответил он.
   -- А ведь ты прав! -- усмехнулся лич. -- Даже сам пока не понял, насколько прав! Кстати, и я еще не понял...
   Замаал посмотрел на задумчивое выражение лица лича и, не выдержав, расхохотался во все горло.
   -- Никогда тебя таким не видел! -- отсмеявшись, сказал он.
   -- Никогда не видел тебя так беззаботно смеющимся, -- в тон ему ответил Эххель.
   -- Просто как-то вдруг стало очень легко на душе, -- ответил ему Замаал.

Глава 2

Предпосылка странствиям

Нечего делать внутри, я стою на пороге...

Сплин

   Замучавшись вынужденным бездельем, Полина направилась к жилищу чародея Лермона, который с некоторых пор жил вне дворца, дабы девушке было удобнее приходить к нему за советами. Пять лет изменили Полю: она не была уже той чуть полноватой, пропускающей каждый второй удар начинающей воительницей. Она стала выше, сильнее, ее мускулатура развилась настолько, что после часа поединка, рука ее совсем не уставала держать меч. Полина, перестав быть новичком, возглавила свой отряд, врученный ей Фернис из рук в руки. Теперь ее практически невозможно было застать без излюбленной кольчуги тонкого плетения, надетой прямо на куртку и брюки из мягкой коричневой кожи. На талии кольчугу скреплял широкий пояс с металлической бляхой, в тон которому был сделан тяжелый обруч, придерживающий Полины волосы, доросшие до пояса и заплетенный в косу, венчаемую металлическим шариком. Мыски ее сапог были окованы железом с вплавленными в него шипами, так что под пинок девушки попадать было крайне нежелательно. В прошлом году, как символ того, что Поля стала равной ему, Вальдр подарил ей изящный полуторный меч, рукоять которого украшал неизвестный синий камень, -- этот меч казался намного легче того, каким он был на самом деле.
   Ее подруги, Хунин и Манба, тоже изменились. Хунин перестала казаться тощей и голодной кошкой, ее цвета дубовой коры волосы закурчавились и налились силой, так же, как и сама девушка, а темные глаза смотрели всегда задумчиво и проницательно. Манба же перестала казаться грузной, -- теперь она казалось такой же опасной, как лавина, надвигающаяся с гор на неосторожных путников. А дружба всех трех девушек только окрепла с годами. Вальдр же, учитель Поли и еще один их друг, хоть и постарел за это время, однако не потерял боевых навыков и еще мог поспорить с девушкой в поединке.
   Полина, наконец, дошла до жилья чародея и вежливо постучалась. Внешне его дом ничем не отличался от других, стоящих рядом, однако каждый житель крепости Лиг безошибочно бы указал на жилье Лермона, яркое свечение из окон которого часто не давало людям спать по ночам и удивляло днем прохожих, -- и днем и ночью чародей, бывало, практиковался в своем колдовском искусстве.
   -- Да-да, Поля, входи! -- басом откликнулся чародей, распахивая перед ней дверь. Полина мысленно усмехнулась: что-что, а синий плащ чародея оставался неизменным, и даже годы не смогли повлиять на него. Приятно, взирая на перемены вокруг, иногда наталкиваться на что-то незыблемое.
   Девушка зашла в жилище Лермона, уставленное запыленными книгами, черепами, сосудами с разными порошками и прочими атрибутами, производящими впечатления на не знакомых вблизи с чародеями людей. Но она-то знала, что большинство из всего этого -- просто бутафория.
   Лермон, видимо, как раз собирался пить чай: с массивного стола, стоящего посреди комнаты, были скинуты все свитки и бутыли с жидкостями, зато красовался пахнущий чем-то душистым котелок с желтовато-коричневой жидкостью и блюдо с различного вида выпечкой. Конечно, в котелке был не настоящий чай: если он и был известен кому-то в этом мире, то Поля об этом не знала. Чародей пил настой из различных трав, все из которых он собрал сам в разные времена года и в разных местах. Напиток был вкусным и придавал бодрости, поэтому девушка по привычке называла его чаем.
   -- Угощайся, -- предложил Лермон, усаживаясь за стол. Поля последовала его примеру, налила себе чая в большую глиняную кружку и впилась зубами в булочку. Некоторое время они просто жевали и наслаждались напитком, потом чародей со вздохом удовлетворения отставил от себя опустевшую посудину и внимательно посмотрел на девушку.
   -- Ну-с, рассказывай, -- потребовал он, -- что привело тебя. Ведь неспроста ты решила навестить меня?
   -- Не буду это отрицать, -- невнятно проговорила Поля, поспешно дожевывая очередную булочку, -- хотя в принципе, проблем у меня никаких нет, так что мой визит вполне можно назвать и просто дружеским. Сейчас у меня нет абсолютно никаких дел, дозоры я расставила, Манба и Хунин муштруют очередных новичков, а мне вдруг оказалось нечего делать. Решила, что ты сможешь развеять мою скуку, а заодно и удовлетворить любопытство.
   -- Ну, это уж в меру моих познаний, -- усмехнулся в бороду чародей. -- Что же интересует тебя?
   -- Я неожиданно заметила, что, прожив в этом мире вот уже столько лет, я все еще практически ничего о нем не знаю. Нет, я, конечно, понимаю, что в крепостях -- хорошие, а некроманты -- плохие, но ведь не из них одних этот мир состоит! К тому же, по пути сюда, мы встречали болотника, а это привело меня к мысли, что здесь не только люди встречаются, но и другие существа тоже. Расскажешь о них? И о том, как выглядит этот мир вообще? Хотя бы в твоем представлении или в представлении тех странников, что писали книги, повествующие о местах, где они бывали.
   -- Что ж, -- Лермон откинулся на спинку стула и полуприкрыл глаза, -- слушай. Та земля, на которой располагается наша крепость, да и другие крепости тоже, зовется Дверрном. Центром ее, как ты сама уже поняла, является лес. У него много имен -- Темный, Бескрайный, Безвозвратный... эти имена ему давали те, кто отважился забредать в его глубины. Мало тропинок ведут туда, разве что болотники проложили дорожки к своим лачугам, да еще тропы, ведущие к деревенькам, искусно прячущимся в дебрях. Главный тракт, кругом огибающий лес, является главным путем для передвижений, да еще от крепости к крепости можно перемещаться в полетах, но лишь в те времена, когда исчадия Ночи в очередной раз побеждаются силами Дня.
   Сколько всего крепостей -- я не считал. Здесь, где встречаются обиталища некромантов, их меньше, по другую сторону леса -- больше. Там же находится главная крепость, под названием Ильгес, в которой восседает наш король. Она построена совсем рядом с морем, поэтому в ней есть порт, откуда мы отправляем в странствия свои корабли. Есть и другие земли, но на них никто из путешественников еще не видел следов человека. Ближайшие к нам земли населяет дикий и варварский народ орков, на других проживают низенькие зеленокожие существа, которые попрятались по пещерам, стоило людям приблизиться к их поселениям...
   -- А отсюда море близко? -- с любопытством перебила его Полина.
   -- Как сказать, -- покачал головой чародей. -- С одной стороны: да, близко. Почти все крепости, за исключением Ильгес, построены на равном удалении от леса и от моря, чаще -- меж горных гряд, пронизывающих равнины, ведущие от леса к водам. Хотя некоторые крепости построены почти впритык к лесу, -- это больше относится к крепостям по эту сторону леса. Но везде дороги, ведущие к морю, оканчиваются крутыми обрывами; везде, за исключением лагуны у крепости Ильгес. Может, такие лагуны есть еще где-то, но пока мы их не находили.
   -- Понятно, -- кивнула девушка. -- Ты говорил об орках... скажи, а эльфы есть у вас?
   -- Есть, если эльфы -- это те существа, о которых я думаю, -- ответил Лермон. -- У нас их называют просто фейри, ибо их сложно классифицировать. Одни из них высокие, другие -- низкие; одни крылаты, у других есть хвосты и копыта; одни выглядят в точности как люди, за исключением больших заостренных ушей, которые являются особенностью всех фейри, другие же и вовсе ни на кого не похожи. Кстати, болотники -- это те же фейри. Создания эти живут разобщенно, может, сами они как-то выделяют себя по названиям племен, но нам известны только болотники, ибо остальные фейри крайне редко идут на общение с людьми. Да и встретить их практически невозможно. Они живут ближе к сердцу леса, а людям туда дороги нет.
   -- Почему?
   -- С тех пор, как в незапамятные времена появились некроманты и начали учиться своему темному колдовству, в лесу стало небезопасно даже днем. Странные твари и чудовища поселились в нем. Моркарбра, с которой вы повстречались по пути сюда -- просто котенок по сравнению с теми существами, которые бродят в дебрях. Даже в деревни порой забредают такие создания, что люди сходят с ума от ужаса и потом долго по ночам слышны их безумные хохот и крики.
   -- Зачем некроманты создают таких чудовищ?! -- содрогнулась Поля.
   -- Они для них словно лошади и собаки для нас, -- пожал плечами чародей. -- Домашние животные... Они слушаются их. Только исчадиям Ночи нечего опасаться в лесу, но даже они не заходят в самую глубь. Говорят... впрочем, это только легенда... что раньше наш мир населяли иные создания -- мудрые и сильные. Спереди они походили на орлов, сзади -- на львов, больших кошек, встреченных когда-то в странствиях по другим землям.
   -- Грифоны... -- прошептала Полина.
   -- Возможно. Имя той расы давно утеряно для нас. Но именно они жили в лесу, именно они населяли мир. Они были великими. Но потом что-то случилось... Возможно, как раз тогда Ночь и пришла в наш мир в своем страшном обличии, приведя за собой некромантов и других тварей. Некоторые из грифонов -- так ты их назвала? -- перешли на ее сторону. Не знаю, что с ними стало. А те, кто остались на стороне Дня, не смогли воевать со своими собратьями. Их раса погибла практически мгновенно -- за год или около того. Их города стали руинами, их книги обратились в прах, их знания оказались потерянными навсегда. Однако, говорят, в самом сердце леса сохранилась их последняя цитадель, цитадель Дня. Остатки грифонов собрались в ней и тщательно оберегают свое жилище от вторжений исчадий Ночи. Странно, но некроманты, даже не веря в эту легенду, все равно не решаются проверить, есть ли на самом деле эта цитадель.
   -- Хотелось бы мне проверить истинность этой легенды... -- задумчиво сказала Полина.
   -- Не стоит, -- мягко возразил ей Лермон. -- Слишком много опасностей будет подстерегать отважившихся отправиться туда. Вряд ли кто-нибудь сможет дойти. Только в случае крайней нужды, если все наши крепости окажутся захвачены Ночью, -- тогда стоит попытаться.
   -- Когда-нибудь, -- ответствовала ему девушка. -- Когда-нибудь... Может, даже раньше, чем некроманты начнут одерживать победы. Цитадель Дня могла бы помочь победить их до того, как они попробуют победить нас.
   -- До сих пор мы одерживали победы и без помощи цитадели, -- отмахнулся Лермон. -- Одержим и в этот раз. Ведь та из Круга, что была за Ночь, мертва, значит, на нашей стороне есть преимущество.
   -- Есть-то оно есть, -- произнесла Полина. -- Однако что-то мне не нравится... Сама не пойму что. Слишком уж спокойно все было в последние годы...
   -- А ты радуйся этому! -- усмехнулся чародей. -- Все тихо, мирно и спокойно, значит, исчадия Ночи уже заранее почувствовали свое поражение, вот и не пытаются нападать на нас. Это дает нам преимущество в силах, которые мы успели накопить за эти годы.
   -- Сомневаюсь, что сами некроманты в это время просто бездельничали, -- хмыкнула девушка. -- А затишье... оно похоже на затишье перед грозой. В последнее время мне даже скучно как-то становится, я мучаюсь ожиданием того, что вот-вот должно случиться.
   -- Мне тоже кажется, что что-то должно произойти, -- неожиданно посерьезнел Лермон. -- Действительно, такое спокойствие угнетает. А в последнее время словно туча какая-то нависла над крепостью. Кажется мне, что всем нам следует быть наготове.
   -- Я и так наготове, -- ответила девушка, -- постоянно. И готовлю к грядущему остальных. Хунин и Манба никак не могут понять, что же тревожит меня в это мирное время, но боюсь, скоро им придется благодарить меня за то, что я не позволяла им расслабляться.
   -- Прошлый человек из Круга, тот, что был за День, стал чародеем, -- заметил Лермон. -- У него была особенность чувствовать нападение сил Ночи загодя. Все приписывали эту его особенность к магическому его искусству, однако сдается мне, что это было врожденным. Очень может быть, такая же особенность есть и у тебя.
   -- Ага, -- Поля кивнула и встала из-за стола. -- Что ж, спасибо за чай и рассказ, я пойду пожалуй. Сегодня я еще обещала Хунин потренировать ее защиту, да и быка моего не мешало бы прогулять.
   -- Иди, -- махнул ей рукой чародей. -- А я на всякий случай поищу хороших заклинаний в своих свитках. Вдруг да понадобятся?
   -- Вдруг... -- Поля вышла из дома Лермона. Направляясь к казармам, она поняла, что гнетущее чувство тревоги в последнее время встало сильнее. А еще к нему, подхватываемое нежеланием сидеть больше на месте и бездействовать, примешивалось предвкушение долгого пути. Было ли это предчувствием?..

Глава 3

В преддверии битвы

Да, это был волшебный сон,

Спокойный, тихий, нежный,

И был за это обречен

Исчезнуть неизбежно.

Эминеску

   Алиса тоже что-то предчувствовала, -- это ощущение, чувство неосознанной тревоги нахлынуло на нее впервые за пять лет безоблачной жизни, тихой, спокойной и размеренной. И не только для нее. Даже Элил и Рилия, уже муж и жена, удивлялись, насколько хорошо все. Тихо, как в омуте, а, как известно, в тихом омуте водятся черти...
   Алиса нисколько не сожалела, что решила тогда выйти замуж за Кейсила. Он действительно оказался ласковым и удивительно добрым человеком, нежно любящим ее, и девушка отвечала ему взаимностью. Сейчас у них было уже двое детей, -- мальчик, зачатый в ночь после свадьбы и названный в честь отца Кейсила Гиртом, и девочка, шести месяцев от роду, -- ее Алиса назвала Дианой. Сейчас малышку нянчила на руках Эж, полностью вжившаяся в роль бабушки. Помимо исполнения обязанностей названной матери Алисы, ведьма многому научила принцессу: в частности, та теперь могла не опасаться ядов и проклятий, наведенных на нее Инригой и другими враждебно настроенными. Помимо этого Алиса, самостоятельно просмотрев книги Эж, научилась становиться абсолютно незаметной в тени; она даже могла пройти в двух шагах от человека так, что тот даже не услышит шума ее дыхания. В этом ей в частности помогла Рилия, обучая девушку искусству скрытности из своего, как оказалось довольно обширного опыта.
   В связи с постоянными отлучками на такого рода обучение, вопреки желанию мужа и местной моде, девушка напрочь отказалась от красивых, но неудобных платьев, утешая себя тем, что когда она всему научится, к нарядам можно будет вернуться. Теперь чаще всего Алису можно было застать облаченной в изящную курточку и брючки из шоколадного цвета кожи и мягкие полусапожки, украшенные сверху бахромой и красочным орнаментом. Таким же орнаментом были отделаны рукава и ворот курточки, а также пряжка стягивающего ее пояса. Длинные ниспадающие волнами волосы девушки сдерживал тяжелый золотой обруч, а в сами волосы Алиса вплела несколько ярких перьев распространенной здесь хищной птицы -- кратчетта, аналога ястреба, только с красно-белым оперением. Появляясь во дворце, принцесса одевала поверх курточки полупрозрачную золотистого цвета накидку, дабы придать себе хотя бы чуть более достойный вид. Однако через некоторое время в этом отпала надобность, так как придворные, наблюдая за принцессой, переняли у нее манеру одеваться. Вскоре весь дворец красовался в брючках и курточках разных цветовых гамм и материалов, только некоторые еще оставались приверженцами старой моды, в том числе и Эж. А Рилия же последовала Алисиному примеру, и теперь они с Элилом постоянно ходили в практически идентичных костюмах из черной кожи с серебряной отделкой. Когда они прогуливались вместе с принцессой, идя чуть-чуть позади нее, девушка чувствовала себя не в компании друзей, но телохранителей, однако воровка и бастард только хмыкали в ответ на ее замечания.
   В последний год Алиса особенно полюбила верховую езду, приучая к ней и Гирта, хоть Эж и возмущалась, что он слишком мал для этого. Однако после того, как Кейсил поддержал свою жену, ведьме пришлось смириться.
   Научившись прекрасно ездить на сионах, девушка не остановилась на этом. Она потребовала Кейсила доставить ей летающего ящера, на поверку оказавшегося чуть длиннее лошади за счет покрытого шипами хвоста, но гораздо ниже ее. Алиса стала учиться летать на нем, а заодно заставила учиться Рилию и Элила, -- Эж категорически отказалась присоединяться к полетам, сославшись на боязнь высоты. Инрига с Енисеном вовсю распространяли по дворцу сплетни, что принцесса ведет себя совсем не подобающим для девушки образом, но Алису это не останавливало. Ей понравилось летать. Однажды она набралась храбрости и пролетела над мрачным храмом исчадий Ночи, но не увидела там ничего примечательного: построение стояло будто заброшенное, хотя с такой высоты впечатление могло оказаться обманчивым.
   В оставшееся от полетов, колдовства, балов и занятий с детьми время, Элил обучал Алису владению кинжалом и маленьким арбалетом, который очень удобно прятать под плащом так, чтобы никто не увидел его. Алиса находила в занятиях неизвестное ей прежде удовольствие, однако совсем не думала о том, что когда-нибудь новоприобретенные знания придется применять на практике.
   До сегодняшнего дня. С самого утра девушку не покидало какое-то странное ощущение. Сначала за завтраком, потом на официальном визите в храм Дарме... И сейчас, сидя в детской вместе с детьми и Эж и полируя кинжал, Алиса всерьез задумалась, что же за странное чувство гложет ее.
   -- Эж?
   -- Да? -- ведьма отвлеклась от пеленания Дианы и посмотрела на принцессу.
   -- Тебе не кажется... хм... -- девушка задумалась, -- не кажется, что что-то странное есть в том, что с тех пор как умерла Карина, все стало каким-то спокойным и безмятежным?
   -- Не кажется, -- покачала головой Эж. -- По мне так и должно быть. Главная твоя противница мертва, а Полина, кажется, не очень-то и думает о том, чтобы возглавить силы Дня. Больше и случиться нечему.
   -- Но даже мои недруги здесь, во дворце, ведут себя на удивление тихо, -- заметила Алиса.
   -- Тихо? -- рассмеялась ведьма. -- Да ты вспомни, что было в первый год! Что ни день, тебе приходил новый букет с ядом, всю еду приходилось пробовать трижды перед тем, как давать ее тебе. А сколько наемных убийц попалось на клинок Элила!
   -- Это да... Но сейчас уже довольно давно ничего не случается...
   -- Тебе что, спокойная жизнь надоела? -- усмехнулась Рилия, заглядывая в детскую. Следом за ней вошел и Элил.
   -- Ничего не случается, потому что с тобой давным-давно не справиться ни с помощью ядов, ни с помощью простенькой магии, которой владеет наша разлюбезная Инрига, -- сказал бастард. -- А наемные убийцы просто категорически отказываются покушаться на всеми любимую принцессу.
   -- Интересно, почему? -- перевела на него взгляд Эж.
   -- Просто нашу принцессу очень любят, -- широко улыбнулся Элил. -- А также очень любят деньги, щедро вносимые в гильдию убийц вашим покорным слугой, -- тут он склонился в театральном поклоне.
   -- Понятно-понятно... -- пробормотала Алиса. -- Просто у меня сегодня с утра какое-то дурное предчувствие...
   -- Наверно, съела вчера вечером что-то не то, -- отмахнулась Рилия, подходя к малышке Диане, которая была ее любимицей и протягивая ей засахаренное яблоко.
   -- Ей еще рано есть такое! -- хлопнула воровку по руке Эж и обратилась к Алисе. -- Предчувствие, говоришь? Я бы тоже не обратила на это внимания... если бы не так давно не обучала тебя тайне видения будущего...
   -- Ты видела будущее? -- встревожился бастард.
   -- Нет, -- ответила девушка. -- Я бы не назвала это видением. Скорее просто ощущение того, что все хорошее когда-нибудь заканчивается... И закончится почему-то именно сегодня.
   -- Но сегодня такой хороший день! -- Рилия выглянула за окно. -- Если бы на нас сегодня решили напасть, часовые на башнях давно бы заметили противника. Енисена Кейсил отослал с каким-то важным поручением, а Инригу я не видела весь день. Остальные, кажется, давно смирились с тем, что ты принцесса...
   -- Может, предчувствие касается детей? -- вдруг встревожилась Алиса. Эж испуганно посмотрела на малышку, сидящую у нее на руках.
   -- С Дианой вроде бы все в порядке... Постой, а где Гирт?
   Гирта в комнате не было. Алиса, а следом за ней Элил выбежали из детской в поисках мальчика. В коридоре его не было тоже, не было его и соседних комнатах. Гирт нашелся во дворе. Он вместе с конюхом стоял возле сиона-полугодки, еще необъезженного, в будущем предназначенного юному принцу в скакуны.
   -- Я плидумал ему имя! -- пролепетал мальчик. -- Я хочу назвать его Велным!
   -- Имя больше подходит для собаки, -- задумчиво сказала Алиса, беря сына за руку.
   -- Ну не скажи, -- отозвался Элил, -- вернее всех может быть только боевой конь. Это лучший друг воина.
   -- Почему ты говоришь "воина"? -- обратилась к нему принцесса. -- Гирту предназначена совсем другая судьба: войны не полевые, но дворцовые.
   -- Это ты сейчас так думаешь, -- усмехнулся Элил.
   -- У тебя что, тоже предчувствие? -- полюбопытствовала девушка.
   -- Нет... хотя да, -- кивнул бастард. -- Чувствую, твоему сыну предстоит побывать не в одном сражении.
   -- Чтоб ты ошибался, -- буркнула Алиса, уводя Гирта обратно во дворец. Мальчик плакал и упирался.
   -- Но я хочу покататься! -- хныкал он. -- Я хочу поездить на Велном!
   -- Ты еще маленький, -- объяснила ему Алиса. -- Он может тебя сбросить, а ты не удержишься.
   -- Уделжусь! -- протестовал ребенок.
   -- Давай я пойду покатаюсь с ним, -- предложил Элил и обратился к Гирту. -- Хочешь покататься вместе с дядей Элилом на большой лошадке?
   -- Хочу! -- обрадованно сказал мальчик и перевел взгляд на мать. -- Можно?
   -- Можно, -- милостиво разрешила Алиса, возвращаясь во дворец. Оставлять сына с Элилом, она не беспокоилась.
   Позже, перед сном, оставшись одна с Кейсилом, Алиса спросила у него:
   -- А ты не чувствовал сегодня ничего странного?
   -- Например?
   -- У меня сегодня было предчувствие... ощущение чего-то нехорошего.
   -- Думаешь, на крепость могут напасть некроманты? -- встревожился принц. -- Но стража на стенах никого не видела...
   -- Я знаю. Но все равно, я чувствую, что сегодня что-то произойдет.
   Кейсил поднялся с кровати и начал торопливо одеваться.
   -- Ты куда? -- спросила Алиса.
   -- Пойду проверю все еще раз, -- ответил принц. -- Может и глупо, но я доверяю твоему предчувствию. Спрошу у Лермона, не видел ли он чего подозрительного.
   -- Я с тобой! -- Алиса тоже вскочила и подняла аккуратно сложенную на стуле одежду.
   -- Хорошо, -- кивнул Кейсил. Подождав, пока жена оденется, он протянул ей руку, и семейная чета вышла за двери своих покоев. Возле дворцовой двери они повстречались с Рилией и Элилом, тоже одетыми. У Элила в руках был меч, а у Рилии -- тот походный мешок, с которым она почти не расставалась, все также не говоря, что в нем.
   -- А вы куда? -- удивилась Алиса.
   -- Что-то неспокойно на душе после твоих слов, -- ответила воровка. -- День почти закончился, а все еще не произошло никакого, пусть даже пустякового происшествия. Элилу захотелось проверить часовых на стенах, а я пошла с ним.
   -- А мы идем к Лермону, узнать, все ли спокойно, -- кивнула ей Алиса. -- Может, пойдете сначала с нами?
   Элил с Рилией согласились, и они вчетвером, никем не замеченные в сонной темноте приближающейся ночи двинулись к домику чародея. Они почти дошли, когда поздний вечер, наконец, закончился, уступив место легкому бархату ночи, окутавшему крепость Лиг звездным покрывалом небес. Среди звезд красовалась полная луна, горящая неожиданно красноватым светом.
   -- Это к дождю, -- заметила Рилия.
   -- Или к битве, -- парировал Элил. Алиса внезапно остановилась как вкопанная, смотря на луну широко открытыми глазами и что-то беззвучно шепча.
   -- Что с тобой? -- испугался Кейсил.
   -- Я поняла, -- выговорила принцесса, -- поняла, почему сегодня днем так ничего и не произошло. Потому что день -- не время для исчадий Ночи.
   -- А сейчас -- как раз самое время для них, -- кивнул ей бастард, и лицо его заметно помрачнело. -- Ты думаешь...
   И в этот момент они услышали первый крик.

Глава 4

Конец крепости Лиг

Придем -- и будет в страшный час,

Как в судный день, земля багрова,

И содрогнется даль от рева

Орды, идущей против вас.

Кошбук

   Спустя несколько дней после того памятного дня, когда Кара погрузилась в Тьму второй раз, она, во главе пятидесяти некромантов, оседлавших своих ингуассенцев, стояла в лесу близ крепости Лиг в ожидании того момента, когда луна воцарится в небесах.
   -- Пленных не брать, -- коротко сказала некромантка стоящему рядом с ней Замаалу. -- Уничтожим все и всех: детей, животных... а потом сожжем крепость дотла.
   -- Но как мы попадем внутрь? -- спросил тот. -- Стены защищены магией Дня, а стражники бдительно следят за тем, чтобы никто не подобрался к крепости. Даже если мы применим заклятья невидимости, прикосновение к стенам сразу же подаст сигнал прислужникам Дня в храм Дарме, и наша победа станет сомнительной...
   -- Не сомневайся! -- оборвала его Кара. -- Все сомнения ведут к поражению, а если ты не веришь в силу Ночи, то тебе не место среди нас!
   -- Но...
   -- Никаких "но"! Пора доказать, что мы сильнее их. Ворота нам откроет человек, который осознал, что Ночь сильнее Дня.
   -- Мы не взяли нашу армию скелетов, -- заметил еще один некромант, Варг, подъезжая ближе к Каре. -- Ты думаешь победить людей, когда нас всего пятьдесят?
   -- Главное: не количество, но качество! -- усмехнулась Кара. -- Или ты разучился колдовать? Пятьдесят некромантов более незаметны в ночи, нежели сто пятьдесят, а внезапность -- одно из главных преимуществ. И потом: нам помогут!
   -- Кто же?
   -- Мы, -- раздался тихий ответ из темноты, и из глубины леса возникли серые тени. Их было много: сотня, даже более того. Впереди всех маячила белая тень, больше всех по размеру; глаза этой тени горели в ночи ярким багровым пламенем.
   -- Оборотни... -- удивленно прошептал Замаал. -- Но разве они за нас?
   Серые тени застыли в отдалении, а белая, отделившись ото всех, подбежала в Каре и превратилась в Белую Охотницу.
   -- Мое почтение, дочь Ночи! -- она лизнула руку Каре. -- Как и обещала, я привела своих братьев и сестер в помощь тебе...
   -- Проблем не возникло? -- небрежно поинтересовалась некромантка.
   -- Никаких! -- широко ухмыльнулась во всю волчью пасть Белая Охотница. -- После того, как я, бывшая наислабейшей из всех, смогла победить вожака на поединке, никто ни мгновения не сомневался в том, что именно я достойна вести стаю за собой. А я ни мгновения не сомневалась в том, что присоединение к тебе будет более выгодным, чем стояние в стороне...
   -- Верно мыслишь, Белая Охотница, -- кивнула Кара и повернулась к Замаалу: -- Видишь? Даже оборотни признают, что Ночь одержит победу!
   -- Когда начинаем? -- чуть подрагивая от предвкушения будущей схватки, спросила Белая Охотница.
   -- Сейчас... почти... -- некромантка взглянула на небо, где пока еще тонкий краешек луны показался из-за облаков. В тот же момент в кустах со стороны крепости послышался громкий шорох.
   -- Свои! -- предупредила Кара ощетинившихся оборотней и некромантов, и из кустов вышла красивая, явно знатного происхождения, женщина.
   -- А-а, Инрига! -- улыбнулась ей Кара. Заостренные зубы сделали эту улыбку похожей на оскал, и женщина в испуге отшатнулась от нее.
   -- Не бойся, -- засмеялась некромантка. -- Ты же теперь на нашей стороне! Скажи, открыла ли ты ворота?
   -- Открыла... -- неуверенно кивнула Инрига. -- Но скажи: ты правда уничтожишь принцессу с принцем, оставив трон мне?
   -- Не сомневайся в моих словах, -- усмехнулась Кара. -- В отличие от остальных я всегда говорю правду. Трон будет твоим... если тебе, конечно, захочется править руинами!
   И не успела Инрига понять, что означают эти слова, как некромантка повелительным жестом указала в сторону крепости. Тотчас же серые тени во главе с белой сорвались с места и устремились ко вратам. Их целью было уничтожение стражников, так бдительно охраняющих ее стены. Некроманты, пришпорив ингуассенцев, двинулись следом за ними, заполняя своей темной ратью все пространство, и только красные глаза их скакунов светились в темноте. С первым же воплем отчаянья, раздавшимся со стены, некроманты проникли сквозь врата и наводнили город. Чрез шум топота копыт послышались зловещие слова заклятий, выкрикиваемых ими, и из воздуха вокруг них возникли страшные лики всевозможнейших чудовищ: моркабр, эрний и других демонов, от вида которых люди, выбежавшие их своих домов, падали в обморок и сходили с ума еще до того, как клыки монстров смыкались у них на горле. Но и сами люди не просто погибали: стоило душах вылететь из их тел, как кожа мертвецов бледнела, ногти и зубы удлинялись до неимоверной длины, а в глазах вспыхивал желтый огонь: и вот уже толпы зомби шествовали за некромантами, уничтожая тех, кто хоть как-то смог избежать клыков демонов.
   Некроманты разделились: часть из них последовала ко дворцу, часть -- к казармам, а часть, которую возглавляла Кара -- к храму Дарме, из которого уже высыпали сонные и перепуганные ночным вторжением жрецы, слабо пытающиеся обороняться.
   -- Не прикасайтесь к ним! -- предупредила Кара. Она щелкнула пальцами, и тут же на кончиках их вспыхнуло пламя, не оранжевое, как обычный огонь, но то бледно-голубоватое, что сияло под чаном с Тьмой.
   -- Всегда хотела сказать это: гори все синим пламенем! -- усмехнулась некромантка, протягивая руку и касаясь ей неосторожно близко подбежавшего жреца. Тот отчаянно вскрикнул и ярко вспыхнул, горя, точно факел. Земля под его ногами, стоило пламени добежать до нее, также вспыхнула, и огонь, жадно потрескивая, стал растекаться все дальше и дальше, охватывая все новых и новых жрецов, минуя лишь некромантов и оборотней, которые, уничтожив стражников на стенах, вновь присоединились к воинству Ночи. Они приканчивали тех жрецов, которые стояли слишком далеко от огня, остальных же убивали демоны и другие некроманты, ловко орудуя черными, как сама Тьма мечами, выкованными рабами и благословленными Ночью.
   Огонь, добежав до храма, охватил его, и здание вспыхнуло, ярко осветив окрестности. Голубоватое пламя плавило даже камень, иссушало его, обращая в пепел, улетающий с ветром вдаль. Решив, что здесь дальше разберутся и без нее, Кара повернула своего ингуассенца и устремилась к казармам, туда, где шла ожесточенная битва с армией крепости, которая, быстро отправившись от неожиданности, принялась умело отражать нападение. Уже несколько волков, моркабр и иных демонов лежало под ногами отважных воинов. Кара, зловеще расхохотавшись, соскочила с Ассена. Она напрыгнула на ближайшего солдата и, минуя лезвие меча, направленного ей в грудь, одним взмахом когтей распорола его живот. Человек с воплем скрючился, упав на землю, а Кара темной тенью уже метнулась к следующему, чтобы вцепиться ему в горло. Ее глаза светили адским пламенем, и весь облик, темный и словно бы растекающийся среди ночной темноты внушал такой ужас, что пока что стройные ряды воинов дрогнули. Некроманты, вопя от радости, спешились и последовали примеру Кары, нападая на роняющих свои мечи и пытающихся спастись бегством людей. Даже демоны не могли сравниться с ними по жестокости, и вскоре реки крови потекли по плотно утрамбованной сотнями ног земле, и оборотни приникли к этим ручейкам, жадно лакая еще теплую багряную жидкость.
   Когда от обороняющихся осталась всего жалкая горстка, Кара, подозвав ближайшего демона, похожего на восьмиглавую то и дело вспыхивающую зеленоватым светом кошку с кожистыми крыльями, оседлала его и устремилась ко дворцу. Некроманты уже прорвались внутрь его и, проносясь по залам, методично уничтожали каждого, попавшегося на их пути, дабы тот уже в облике зомби покорно следовал за ними, убивая тех, что раньше были его собратьями. Кара, обогнав всех, устремилась в тронную залу, туда, где жалко дрожа и нестройным хором умоляя Дарме о милости, сбились в кучку все аристократы, еще оставшиеся в живых. Кара ворвалась туда, по пути отшвырнув попытавшихся преградить ей путь стражников. Аристократы, увидев ее, взвыли от ужаса, и некромантка, глядя на них, вновь расхохоталась пронизывающим до костей хохотом, и вместе с ней веселилась Ночь, веселилась от души.
   Некромантка медленно спешилась и подошла к дрожащим людям, пронизывая их взглядом насквозь.
   -- Где принц? -- прошипела она своим нечеловеческим голосом. -- Отвечайте, и, быть может, я помилую вас, соблаговолив умертвить быстро и безболезненно!
   -- Мы все равно умрем! -- дерзко сказал кто-то, и Кара резко взглянула в его сторону. Под ее взглядом человек отчаянно закричал от внезапной боли, охватившей его тело. Кости под его кожей заскрипели, точно спицы давно несмазанных колес, и внезапно встали вертикально, прорвав кожу в тысяче мест. Многие, глядя на него, упали в обморок от ужаса, другие же, мгновенно лишась разума, только весело засмеялись, бессмысленно водя в разные стороны глазами. Человек упал на колени, судорожно дернулся пару раз, уже не могущий даже кричать от боли, и затих. Глазами Кара нашла в безумной толпе одного, еще сохранившего сознание, и вперилась в его лицо.
   -- Отвечай, или с тобой будет то же самое!
   Человек упал на колени.
   -- Он и принцесса Алиса в своих палатах этажом выше прямо над тронным залом, повелительница! -- быстро произнес он, боясь не успеть до того момента, как его кости полезут наружу из-под плоти. -- Умоляю, не убивайте меня, я готов на что угодно, только сохраните мне жизнь!
   -- На что угодно, говоришь? -- усмехнулась Кара и вплотную приблизилась к человеку, когтями сжав его подбородок так, что голова вздернулась, а меж пальцев некромантки потекла кровь.
   -- На что угодно, повелительница! -- пролепетал человек, страшась отвести взгляд от пытающих глаз Кары.
   -- Что ж... -- задумчиво произнесла та. -- Ты сообщил мне ценную информацию про то, что вашу принцессу зовут Алисой, к тому же не упал в обморок и не сошел с ума, а значит в тебе есть толика храбрости... Или нет?
   -- Я всем сердцем ненавидел эту компанию напыщенных куриц, которые только и умели, что принижать тех, что слабее их! -- воскликнул человек. -- Я только рад, что появились вы, чтобы уничтожить их! Прошу вас, повелительница, не убивайте меня, я жажду присоединиться к вам, каковой бы ни была расплата за мои дерзкие слова!
   -- Присоединиться? -- губы Кары растянулись в улыбке. -- Ты хочешь стать некромантом?
   -- Да! -- с жаром ответил тот. -- Я желаю этого с тех пор, как моему отцу отрубили на плахе голову за единственное слово о том, что принц слаб и не достоин своего положения! Ему не позволили высказать свое мнение, он даже не пытался доказать свои слова действием! Если Дарме так немилосерден к своим слугам, почему же его считают лучше приходящих из Тьмы?
   -- Несправедливость, -- кивнула некромантка, -- вот что наглядно показывает как "хорош" на самом деле День и его прислужники. Я позволю тебе присоединиться к нам... Тебе предстоит погрузиться в котел с Тьмой, которая растечется по твоему телу черными змеями, сожжет тебя изнутри, оставив лишь разум, который станет покорен Ночи, единственной, кто может повелевать нами, ее созданиями. И если ты не сойдешь с ума, и Тьма не пожрет тебя, то пытки, которые предстоят тебе после, покажутся лишь жалкой щекоткой по сравнению с этим погружением. Готов ли ты на это?
   -- Да! -- закричал человек. -- Я, ныне лишенный титула граф Арнам, готов на это! Я готов и на большее, дабы обладать вашей силой, дабы мне представилась возможность видеть Кейсила на коленях с ужасом во взгляде, устремленном на меня!
   -- Скоро ты узнаешь, согласно ли то, что творится в твоей душе с твоими словами, -- проговорила Кара, хватая Арнама за пояс и небрежно перекидывая его через спину своего скакуна. -- А смерть Кейсила ты увидишь даже раньше... -- с этими словами она вскочила на демона позади своей добычи и помчалась на верхний этаж.
   Покои принца и принцессы уже пылали холодным голубым огнем, когда они прибыли туда. А двое некромантов, смеясь и переговариваясь, поддерживали это пламя таким же сильным и ясным, которое возникало от магии Кары без всякой иной поддержки, кроме воли на то Ночи. Из охваченных огнем помещений раздавались жуткие вопли сгорающих заживо людей. Некромантка прислушалась.
   -- Скажи-ка мне, Арнам, -- произнесла она, -- не слышишь ли ты голоса Кейсила, своего врага, в этом хоре так сладостно поющих голосов? Не дрожи так в страхе, Арнам, ибо страх присущ тебе лишь пока ты человек, но стоит тебе присоединиться к нам, ты услышишь ту же прекрасную музыку, что слышим и все мы.
   Арнам, сделав над собой усилие, перестал дрожать и прислушался.
   -- Да! -- через мгновение вскрикнул он. -- Да, я слышу его мерзкий голос! Клянусь душой, ты права, повелительница, музыка стонов прекрасна, когда среди стенаний ты слышишь голос своего врага!
   -- Отлично! -- усмехнулась Кара. -- А я слышу голос Алисы... ее голос я не смогу спутать не с чьим более!
   -- Что это значит, Кара? -- обратился к ней один из некромантов, поддерживающих пламя.
   -- Это значит, -- обернулась к нему некромантка, -- что та, что была со мной в Круге за Сумрак, ныне умирает в этом огне! А после того, что мы сотворили с казармами, я уверена, что и та, что за День, ныне уже покоится пеплом в ветре либо вступила в наши ряды в обличие зомби. Никто не мог провраться за стены, после того, как мы, уничтожив магию Дня здесь, зарядили их Тьмой из нашей крови и крови тех, кто умер в эту прекрасную ночь! Уходим же отсюда, дабы не стоять более на пути пламени, которое будет гореть уже без наших усилий!
   -- Пусть оно сожрет крепость! -- подхватил ее речь второй из некромантов, устремляясь к выходу. Кара на своем демоне обогнала его и поскакала вперед, по дороге выкрикивая всем слова о победе. Некроманты, демоны и оборотни неслись за ней к выходу из крепости, подожженной во многих местах. Когда они уже были за стенами, всполохи пламени слились в один большой костер, охвативший крепость Лиг и взметнувшийся вверх, словно факел победы, обращая в пепел все, чего касалось его голубоватое пламя. Еще около часа воинство Ночи стояло под стенами крепости, поздравляя друг друга с победой и взирая на то, как неумолимо крепость Лиг обращается в прах. Когда же от костра остались лишь редкие всполохи, а стены города обуглились и осыпались на землю черной едкой пылью, некроманты и все, кто были с ними, отправились к храму Ночи, отдыхать и строить планы о будущих атаках на крепости Дня.
   А когда ночь закончилась, и мир озарил робкий свет солнца, на руинах можно было застать совершенно седую женщину с безумием в глазах, которая жалобно завывала, колотясь головой о покрытую тленом землю. Эта женщина была Инригой, добившейся своего и проклявшей то, чего она добилась...

Глава 5

Спасение

...Нам удалось продвинуться вперед

До деревца на вздыбленном пригорке.

Оно стоит, листву с ветвей стряхнув,

Оно мертво.

А мы пока что целы.

Хаким Гиляжев

   Им очень повезло. Повезло, что внутренняя тревога заставила их вылезти из своих теплых уютных кроватей и выйти на улицу. Им повезло услышать крик, который стал первым в ту обагренную кровью ночь.
   Когда первый волк-оборотень появился вблизи них и серой тенью понесся навстречу, Кейсил и Элил, не задумываясь, обнажили оружие, а Лермон хриплым голосом выкрикнул заклинание, указывая рукой в сторону волка, и тот просто вспыхнул ослепительной вспышкой и исчез.
   А потом до них донеслись торжествующие голоса некромантов.
   -- Дети! -- вскрикнула Алиса, побледнев. Кейсил посмотрел на нее и побледнел тоже.
   -- Я позабочусь о них! -- предупредил Лермон их стремление ко дворцу. -- Вы должны бежать отсюда, бежать, пока некроманты не закрыли выход. Тогда уже никому не спастись...
   -- Но не лучше ли забаррикадироваться во дворце и попробовать отразить нападение? -- спросил принц.
   -- Вы видели, что я только что сделал с оборотнем? -- вопросом на вопрос ответил чародей. -- То же они могут сделать и с самим дворцом, и со всеми, кто находится в нем, только более страшным способом.
   Он повернулся и бросился в сторону дворца, даже не спрашивая более разрешения у принца и принцессы.
   -- Предупреди всех! -- крикнул ему вдогонку Кейсил.
   -- Поздно, -- мрачно сказал Элил. -- Он не успеет. Сегодня все погибнет здесь. Некроманты сотрут крепость Лиг, и праха не останется от нее, дабы нам было что похоронить.
   -- Смотри, как бы кому-нибудь не пришлось хоронить нас! -- вскрикнула Рилия, схватив его за руку, и они побежали. Вслед за ними, мгновение помедлив, помчались и Кейсил с Алисой.
   Да, им крайне повезло в ту ночь. Повезло в том, что некроманты сразу разделились и направились к казармам, храму Дарме и дворцу, а не начали прежде всего прочесывать улицы. Повезло, потому что все оборотни, что встречались им по пути, были всего лишь серыми волками, которых можно было убить, пуская в ход мечи Элила и Кейсила или еще слабенькую, но уже способную смертельно ранить магию Алисы. До той ночи принц даже не подозревал, что его жена умеет колдовать, но тогда он благодарил Дарме, что это открылось так вовремя. Им повезло, что на пути им не встретилась Белая Охотница, -- та сразу бы распознала принца и принцессу в смутных людских фигурах, и, если бы не смогла убить их сама, обязательно послала бы Каре весточку. Им повезло. А некоторым -- некоторым повезло гораздо меньше.
   Услышав шум и крики, Эж сразу поняла -- началось. Некроманты решили взять свое, и неважно им было, с ними та, что из Круга, или же нет. Ведьма долго сидела на месте, просто не решаясь двинуться, а когда выглянула из окна, увидела столб холодного голубоватого пламени -- храм Дарме уже пылал.
   -- Нет... -- прошептала она. -- Нет, я не хочу умирать так... Только не сейчас, когда у меня наконец-то появилась надежда отомстить...
   Гирт и Диана заливались звонким плачем. Они тоже явно что-то чувствовали. Эж подбежала к ним и обхватила детей руками, крепко, будто надеясь своим телом загородить их от всего.
   -- Ш-ш-ш, тише, тише, -- шептала она, -- бабушка с вами, все в порядке, мои милые...
   Но дети плакали только громче и громче.
   -- Неужели она забыла о своих детях?! -- в ярости неожиданно для самой себя воскликнула Эж, подняв глаза к небу. -- Алиса, неужели ты не спасешь их?!
   За дверью раздался громкий топот ног -- кто-то бежал по лестнице. Эж вначале в страхе сжалась, но потом сообразила, что некроманты не будут бежать, громко топая и задыхаясь от быстроты передвижения: они подойдут тихо, незаметно, с улыбками глядя на то, как холодное голубоватое пламя срывается с пальцев их рук...
   В дверь ударили, Эж распахнула ее, и на пороге появился тяжело дышащий Лермон.
   -- Некроманты... -- прохрипел он голосом, совсем не похожим на свой обычный густой бас. -- Они...
   -- Знаю, -- и по отчаянью в ее глазах, он понял, что ведьма действительно знает все.
   -- Я пришел спасти детей, -- сказал он, невольно отводя взгляд от ее глаз, в которых одну долю секунды держалась надежда. Даже меньше доли секунды.
   -- А... а как же я? -- спросила она. -- Разве нельзя спасти и меня тоже?
   -- Можно... -- Лермон вздохнул. -- Просто понимаешь... Кто-то должен остаться и, когда некроманты придут сюда, доказать им, что Алиса и Кейсил погибли здесь. Кто-то, кто владеет магией. Или ты -- или я. Я могу создать их иллюзии...
   -- А я могу создать иллюзию их голосов, -- внезапно Эж стала очень спокойной и какой-то умиротворенной. -- Ты прав. Иди!
   Чародей почувствовал смутный стыд.
   -- Но... может лучше остаться мне? Я владею магией лучше тебя...
   -- Именно поэтому ты будешь нужен принцессе и принцу гораздо больше меня. Ты сможешь доставить Гирта и Диану к матери, я верю в это, а вот в том, что это получится у меня -- я сомневаюсь. Иди же! -- вскрикнула ведьма, видя мучительные раздумья, отразившиеся в глазах чародея. -- Иди же, пока я не передумала!
   Лермон низко-низко поклонился ей, подхватил детей: Диану одной рукой, Гирта -- второй, и скрылся за дверью. Мгновением позже послышались злобные возгласы и выкрикиваемые заклятия. Эж бросилась к окну и успела заметить, как отяжеленная двумя детьми фигура чародея выскочила из дверей дворца и помчалась туда, где должны были находиться Алиса, Кейсил, Рилия и Элил.
   "Они все спаслись, -- внезапно подумала ведьма, -- все четверо, и чародей этот в придачу... Одна я умру здесь за всех".
   По щеке ее одиноко пробежал хрусталик слезы, но Эж тут же встряхнулась и нарочито бодрым движением стерла слезинку прочь.
   -- И я рада этому! -- крикнула она в ночь. -- Слышите? Рада! Потому как умирает только один из нас, а выживает так много!
   Но в глубине души она так и не смогла признаться себе, что рада этому.
   За дверью вновь послышался шум шагов, но эти шаги были уже не тяжелыми, а мягкими, словно поступь кошачьих лапок.
   "Некроманты!" -- поняла Эж, и сердце ее сжалось в ожидании.
   Раздался негромкий смех.
   -- Кейсил! -- произнес чей-то не слишком похожий на человеческий голос. -- Кейсил! Мы знаем, что ты там, и твоя возлюбленная женушка тоже! Выходите, и мы быть может помилуем вас...
   Смех стал громче.
   -- Впрочем нет, стоит ли тратить драгоценное время на бессмысленные разговоры, когда еще столько предстоит впереди? -- спросил сам себя тот же голос и обратился к пришедшим следом некромантам. -- Поджигаем их!
   За дверьми раздалось зловещее бормотание заклинаний, и тогда ведьма забормотала вместе с ними: она говорила заклинание, то самое, что придаст ее голову иллюзию голосов Алисы и Кейсила. Она едва успела договорить, как все вокруг нее ослепительно вспыхнуло и практически бесшумно загорелось ровным голубоватым пламенем. Вот пламя лизнуло ступни ее ног...
   -- Нет!!! -- завопила Эж, и в голосе ее отразились крики принцессы и принца.
   Некроманты за дверью довольно улыбались, слыша эти крики. Они поддерживали пламя, не давая ему затухнуть, пока огонь еще не разгорелся в полную силу.
   В последней отчаянной попытке ведьма бросилась к окну, надеясь хоть как-то выбраться из пламенеющих покоев. Она ухватилась за задвижку на решетке... и с новым воплем отдернула пальцы, ибо металл решетки раскалился так, что подушечки ее пальцев мгновенно почернели и обуглились. Эж упала на колени прямо посреди огня, невзирая на боль, охватившую ее. По ее щекам текли слезы, но не слезы страха, а гневные горькие ручейки соленой жидкости.
   -- Вы победили меня, но вам не победить Алису, -- прошептала ведьма. -- Я умру, но умру я, зная, что буду отмщена... Будьте вы прокляты! -- вновь завопила она, не в силах сдерживать рвущийся из груди крик.
   В этот миг к дверям на своем демоне подъехала Кара с Арнамом.
   -- Скажи-ка мне, Арнам, -- произнесла некромантка, -- не слышишь ли ты голоса Кейсила, своего врага, в этом хоре так сладостно поющих голосов?
   Что дальше она произнесла, ведьма уже не слышала. Зрачки ее почти остекленевших глаз расширись в страхе и удивлении, ибо она поняла, -- поняла, что та, которую Арнам, этот гнусный предатель, звал повелительницей, была никто иная, как та из Круга, что встала на сторону Ночи. Она не знала, откуда взялось это знание: может, из интонаций голоса некромантки, может, из потаенных глубин подсознания самой Эж... Но ни капли сомнений у нее не возникло.
   "Но она же умерла! -- мысленно воскликнула ведьма, и мгновением позже: -- Она оказалась умнее, чем думали мы все. Она только сделала вид, что умерла... Похоже, что Алисе придется сложнее, чем думали все мы вначале... Ох, Дарме, прошу тебя, помоги Алисе одолеть это исчадие зла!"
   Единственно, чем могла сейчас Эж помочь Алисе, на которую возлагала все свои надежды: так это закричать. Закричать громко и отчаянно, дабы и Арнам, и Кара, и другие некроманты услышали ее голос и поняли: здесь умирает не одинокая ведьма, теряющая в огне капля за каплей свою жизнь, но принц и принцесса, их истинные и опасные враги.
   А Лермон несся по улице вдогонку за Алисой, Кейсилом, Рилией и Элилом. Он надеялся, что они уже смогли пробиться к выходу из города...
   Они застряли почти у самых ворот, которые охраняли целых восемь некромантов, не считая демонов, окруживших их плотным кольцом. Рилия затормозила так резко, что, потянув за собой Элила, чуть не повалила всю компанию на землю.
   -- Что ты остановилась? -- вопросил ее принц. -- Бежим же, мы прорвемся!
   -- Нет! -- воровка ухватила его за рукав. -- Мое чутье подсказывает мне, что ежели мы сунемся туда, но даже косточки наши некому будет сгрести с земли!
   -- Но Алиса может остановить их своей магией... -- Кейсил взглянул на жену.
   -- Ничего я не могу! -- мотнула та головой. -- Если я и могу колдовать, то не настолько хорошо, чтобы справиться хотя бы с одним некромантом. А их там восемь! И они заметят нас, даже если мы ползком попытаемся пробраться мимо них, а заклинание невидимости, которое я могу наложить на несколько минут, бессильно против глаз демонов... Так говорила мне Эж.
   -- Эж?
   -- Неважно, я потом тебе все объясню, -- Алиса потянула мужа за руку, заставляя его пригнуться к земле. Бастард с воровкой незамедлили последовать их примеру.
   -- Какие будут предложения? -- Элил обвел своих спутников долгим изучающим взглядом.
   -- Мы могли бы сами притвориться некромантами, -- предложила Рилия. -- Или на худой конец оборотнями, временно принявшими человеческий облик...
   -- Не выйдет, -- Алиса засучила рукав и показала выжженный на предплечье символ: восьмигранную звезду внутри луны. Сейчас звезда полыхала ярко-красным огнем.
   -- Что это? -- удивленно спросил Кейсил. -- Меня всегда интересовало это клеймо, но я подумал, что ты быть может не хочешь рассказывать о нем... Только раньше звезда не горела так!
   Алиса поморщилась.
   -- Жжет так, словно я всю руку в огонь сунула, -- призналась она. -- Этот знак мне и Поле сделали некроманты, когда мы впервые повстречались с ними, и Карина ушла от нас... Это символ Ночи. Каждого, носящего такой знак, некроманты убьют мгновенно, не задумываясь, даже не попрощавшись напоследок. Как-то Лермон рассказал мне, что чем ближе я нахожусь к некромантам, тем ярче вспыхивает звезда, и тем более сильную боль я буду чувствовать; и, даже если я скрою знак под плотной одеждой, некроманты рано или поздно ощутят носящего знак и доберутся до него. Это их магия... Издалека меня еще не так просто почувствовать, но если я приближусь вплотную, меня обязательно схватят, а заодно со мной и вас.
   -- Что же делать? -- с тревогой в голове спросил Кейсил. Принц однако еще не терял надежды, он и сам не подозревал такую стойкость в себе. Вот-вот должен появиться Лермон с детьми... Чародей обязательно что-нибудь придумает!
   И чародей не замедлил появиться. Он тяжело бежал по улице, прижимая к себе двух малышей. Тихо вскрикнув, Алиса бросилась к нему и приняла из рук в руки Диану и Гирта.
   -- Спасибо, -- поблагодарила она, и в ее глазах светилась истинная стоимость этим слов. -- Но... где Эж?
   Лермон тяжело вздохнул.
   -- Она умерла?! -- взвизгнула Рилия, подскочив к нему. -- Ты не спас ее?!
   -- Тише-тише, -- Элил успокаивающе взял жену за руку. -- Не шуми...
   -- Она погибла... -- наконец, ответил чародей. -- Это было необходимо... -- он в двух словах сообщил то, что решили тогда они с ведьмой. По мере сказанного в уголках глаз Алисы скапливались бисеринки слез, а воровка, не сдержавшись, уже рыдала практически во весь голос.
   Кейсил протянул ей платок.
   -- Мы позже оплачем ее достойное уважения мужество, -- поговорил он. -- А сейчас... сейчас я чувствую, нам пора уходить. Слишком уж долго мы стоим практически впритык с некромантами, как бы они не заметили нас... Лермон, ты можешь уничтожить их?
   -- С одним исчадием Ночи я быть может справился бы, -- развел руками чародей, -- но выступать против восьмерых -- это чистое безумие...
   -- Что же нам делать? -- Алиса повернулась к нему, крепко прижимая к груди Диану.
   -- Есть один план... -- поморщился чародей.
   -- Говори! -- приказал Кейсил.
   -- Думаю, -- тут Лермон снова вздохнул. -- Думаю, вам придется пожертвовать мной. Если я сейчас неожиданно появлюсь и нападу на некромантов, какое-то время все их силы будут обращены против меня. В тот миг, я надеюсь, вы сумеете выбежать за пределы крепости...
   -- Нет! -- широко раскрыла глаза Алиса. -- Лермон, мы не можем потерять еще и тебя!
   -- Иного выхода нет, -- твердо ответил чародей. -- По крайней мере, я его не вижу.
   Кейсил подошел ближе к нему и положил свою руку Лермону на плечо.
   -- Старый друг, -- голос его стал хриплым и задрожал. -- Мне будет нехватать тебя. Ты всегда был рядом, сколько я себя помню. Я не представляю, как...
   -- Я знаю, знаю, -- чародей мягко отстранил Кейсила. -- Надеюсь, память обо мне не сотрется с годами... Но мне пора, если мы действительно хотим попытаться спастись.
   Остальные лишь молча кивнули Лермону. Никто не сказал ни слова, -- да и что можно сказать в такой момент, когда человек жертвует собой ради тебя, а ты ничего не можешь сделать против этого?
   Рядом с ними упало горящее голубоватым пламенем бревно, и это словно послужило сигналом к действию. Чародей, набрав воздуха в грудь, выпрыгнул из-за хилого заборчика, за которым все скрывались все это время, на ходу выкрикивая заклинание, и его окружил золотистый купол света. Некроманты тотчас увидели его, раздались выкрики и скрежет ударившего по куполу заклятия, однако Лермон остался невредим и даже сумел в свою очередь метнуть в сторону исчадий Тьмы огненный шар: простенькое заклятие, однако, сожравшее по пути двух оборотней, бросившихся наперерез к чародею, идущему на самоубийство. Алиса выглянула из-за ограждения и вздрогнула: она узнала заклятие, которым оградил себя от некромантов Лермон. Несложное с виду, оно за каждый отбитый удар забирало часть жизненной силы чародея и, пользуясь таким заклинанием, никогда нельзя было предугадать, когда эта сила закончится. Чародей явно не сомневался в том, что жить ему осталось не так уж долго, и с щедростью расходовал накопленные за долгую жизнь знание и силу.
   Вот некроманты вновь ударили, объединив силы, и пыль с дороги, на которой стоял чародей, взметнулась, образовав плотный кокон вокруг золотистого купола. Он неумолимо сжимался, так же неумолимо, как терял силы Лермон. Не дождавшись полного соединения кокона с куполом, еще один из волков прыгнул на чародея и словно бы растекся по всему периметру золотистого купола, его сплющило и практически мгновенно растащило по мельчайшим кусочкам, а кровь его смешалась с пылью кокона, окутывающего Лермона. Алиса с трудом подавила тошноту, увидев, что стало с волком, однако продолжала смотреть, боясь пропустить удачный момент для побега.
   Смерть волка словно придала пылевому кокону сил, и он с удвоенной силой надавил на золотистый купол. Даже Элилу, стоящему дальше всех, был слышен треск, раздавшийся от давления пыли на купол. Золотистый отлив на нем пошел трещинами, и в тот же миг некроманты ударили: один направил неожиданно сгустившийся воздух внутрь купола через эти трещинки, а второй метнул туда же длинную струю того самого голубоватого пламени, сорвавшеюся с его пальцев. Лермон вспыхнул, купол вокруг него исчез окончательно, а некроманты протянули руки к нему ладонями вперед, словно бы питаясь той обжигающей аурой смерти, что сейчас исходила от чародея.
   Лермон умирал молча.
   -- Пора! -- прошипела Алиса и, не оглядываясь, последовали ли остальные за ней, прижав к себе Диану, бросилась так быстро как могла к выходу, видневшемуся за спинами некромантов. За ней, как тень, последовал Кейсил с Гиртом на руках. Рилия с Элилом бежали сбоку от принца и принцессы, ближе к некромантам, сознательно принимая на себя первый удар, если те повернутся.
   Но смерть чародея, казалось, заворожила исчадий Ночи, они не могли обернуться, пока последняя толика жизненной силы умирающего не перейдет к ним. Зато зашевелились две моркабры, лениво лежащие у ворот. Неожиданно быстрым движением для кажущихся сонными тварей они вскочили и быстрыми прыжками метнулись к бегущей впереди Алисе. Та отшатнулась, падая на землю, но в тот же миг ее подхватил за плечо Кейсил, не давая упасть. Промахнувшись, моркабра только проехалась лапой с чудовищными когтями по лицу принца, и тот закричал от боли, охватившей казалось всю его голову. Подоспевший Элил полоснул по твари мечом, срубая ей голову с первого же взмаха, но было поздно: некроманты отвлеклись от своей энергетической тризны и обратили внимание на бегущих. В тот же миг звезда у Алисы на руке полыхнула настолько сильно, что ты вынуждена была остановиться и скорчиться от боли.
   -- Она меченая! -- воскликнул один из некромантов и простер руку в ее сторону, зловеще бормоча неразборчивые слова заклятия. Рилия, прыгнув к Алисе не хуже моркабры, резким движением выхватила Диану у нее из рук и не задумываясь, крепко толкнула принцессу в спину так, что она отлетела на пару шагов вперед. В тот же миг льдистая стрела сорвалась с пальцев исчадия Ночи и пролетела в том месте, где только что была принцесса, бесследно исчезнув в темноте, лишь слегка коснувшись Кейсила практически в том же месте, где прошлись когти моркабры. Как ни странно, это помогло ему; магический холод стрелы притупил огненную боль, оставшуюся после удара когтей, и принц вновь рванулся вперед, по пути хватая за руку шатающуюся от рези на предплечье Алису и практически таща ее к выходу.
   Все это произошло так быстро, что Рилия даже не успела сдвинуться с места, когда вторая моркабра напала на нее. В отличие от Элила у нее не было меча, дабы отбиться, и разъяренная тварь вцепилась ей в ногу, сжав пасть словно капкан. Кровь ручьем хлынула из прорванных вен, воровка жалобно всхлипнула. Элил бросился к ней, но он не успевал... Отчаянным движением Рилия запустила руку в походный мешок, добыла оттуда горстку серой пыли бросила ее в глаза моркабре, прокричав громко одно слово на каком-то незнакомой гортанном языке:
   -- Шаррагрх!
   В тот же миг пыль ярко вспыхнула и расцвела огнедышащим цветком взрыва. Волной Рилию отбросило прямо к Элилу, тот подхватил жену на руки и, невзирая на кровь, льющуюся из ее развороченной ноги и заставляющую поскальзываться на ней, бросился к выходу, где уже скрылись Алиса и Кейсил. В пыли, подъятой взрывом не было ничего видно, бастард бежал наугад, смутно осознавая, что и некроманты скорее всего не видят его... Заметив, что Рилия так и не выпустила свой таинственный походный мешок из рук, хоть и начинала терять сознание, Элил запустил туда руку, оказавшуюся в удачной близости от мешка, схватил горсть серой пыли и, перехватив жену одной рукой, не оглядываясь швырнул пыль назад, прокричав запомнившееся слово:
   -- Шаррагрх!
   Вопреки его сомнениям в удачности этой попытки, грохот взрыва огласил окрестности и, подгоняемый волной огня, бастард вылетел за ворота, пересекся взглядом с бледным лицом Алисы, вместе с Кейсилом ожидающей их за воротами, и что было сил полетел вслед за ними прочь от гибнущей крепости Лиг, в лес, туда, где их было сложно найти...

Глава 6

Полина принимает командование

Не всем волчатам стать волками...

Ария

   Полина никак не могла успокоиться тем вечером. Она несколько раз обошла стены, проверяя, не спят ли часовые. Заглянула в таверну и выпила пару кружек пива... Потом решительно вернулась в казармы и растолкала уже мирно спящих Хунин и Манбу.
   -- Тебе что, делать больше нечего, Поля? -- недовольно проворчала Манба. -- Разыскала бы Вальдра, благо сейчас он где-то на посту, с ним бы и поболтала. Если к тебе сон не идет, то к нам, уж поверь, это не относится!
   -- Заткнись, -- буркнула Полина; настроение у нее сейчас было ужасное, она еле сдерживала себя, чтоб не наорать на сонных подруг, однако понимала их недовольство: -- Одевайтесь! -- она бросила им их одежду и протянула оружие.
   -- Полина? -- встревоженно посмотрела на нее Хунин, пришедшая в себя быстрее подруги. -- Что-то случилось?
   -- Нет... да... Случится, если вы немедля не оденетесь! -- не выдержала Поля. Она лихорадочно мерила шагами комнату, то и дело вытаскивая меч из ножен и проверяя его на прочность. -- Сейчас мы все пойдем к Вальдру...
   -- У тебя опять какое-то дурацкое предчувствие, да? -- усмехнулась Манба, вновь укладываясь поудобнее. В последнее время Полина мало что загоняла их, да и весь свой отряд, -- она еще и взяла в привычку будить подруг посреди ночи с криками о предчувствии беды. Однако раньше это дело дальше возмущений о том, что никто ее не понимает, не шло...
   -- Да, у меня предчувствие, -- холодно кивнула Полина, рассовывая за пояс несколько метательных кинжалов, взятых ею со стола. -- Но на этот раз это даже страшнее, чем вы представляете. Предчувствие касается именно сегодняшней ночи...
   -- Да будет тебе уже, Поля! -- устало вздохнула Хунин. -- Мы все понимаем, что тебе просто нечего делать, вот ты и изматываешь и себя, и других своими постоянными предчувствиями... Ну вызовись сходить с отрядом в лес что ли, расчистить окрестности крепости от чудищ?
   -- Хочешь умереть? -- почти дружелюбным голосом поинтересовалась у нее Полина, поигрывая в руке кинжалом.
   -- Эй-эй-эй, Поля, ты что...
   -- Я спросила. Не верите мне -- не надо, но, в конце концов, я ваш командир, и если вы сейчас же не подчинитесь мне, я разрежу вас на мелкие кусочки, а потом скажу что так и было, и никто мне ничего не сделает, ибо неподчинение прямому приказу до сих пор расценивается как дезертирство.
   -- Она сошла с ума? -- спросила Манба у Хунин, со вздохом поднимаясь с постели и принимаясь медленно одеваться.
   -- Быстрее!!!
   Через пять минут Полина и наспех собранные Хунин с Манбой практически бегом вышли из казарм и направились на поиски Вальдра. Поднимать остальной отряд Поля не стала, понимая, что все равно не успеет. А внутри ее словно жгло что-то, сжимало огненными руками за сердце, приговаривая: "Быстрее, быстрее же!!!" Будь сейчас рядом Лермон, он сказал бы, что это День говорит внутри Полины, предупреждая ее о приближающейся Ночи, но и без чародея девушка понимала, что ее предчувствие -- не простые бредни изводящейся от ничегонеделания воительницы.
   Вальдра они нашли в таверне, стоящей практически напротив стен казарм. Его рабочий день уже закончился, однако, к счастью Полины, он был еще на ногах и достаточно бодр для этого времени суток.
   -- Что за спешка, как на пожар, а дыма нету? -- удивился он, заметив подруг.
   -- Сейчас будет, -- мрачно ответила ему Поля, -- сейчас все будет: и дым, и пожар...
   -- Откуда... -- начал было воин, но девушка перехватила его за руку и дернула. -- Идем!
   Не останавливаясь ни на секунду, она быстро двинулась туда, где рассчитывала застать Лермона. По дороге Хунин с Манбой сообщили Вальдру о Полининой причуде с предчувствием, но, к их удивлению, тот воспринял все достаточно серьезно:
   -- Вы еще слишком молоды, чтобы верить предчувствиям, а особенно чужим, девушки. Когда я в молодости со своими друзьями направлялся сюда, и нам встретились некроманты, я почувствовал что-то и сообщил остальным, но они не вняли мне и осыпали насмешками, когда я свернул на другую дорогу. В итоге они мертвы, а я, как видите, еще нет. К тому же я склонен доверять Полине. Если вы еще не забыли, она все-таки не просто девушка, а пришелица из другого мира...
   -- Все равно, не верю я ни в какие предчувствия, -- проворчала Манба. -- Если оно оправдается, Вальдр, разрешаю тебе врезать мне по уху, чтобы впредь я такой тупой не была, но если же нет...
   -- Стойте! -- внезапно скомандовала Полина и толкнула друзей к ближайшему забору. -- Туда!
   Пришлось всем перелезать через ветхую того и гляди собиравшуюся развалиться изгородь.
   -- Смотрите! -- девушка указала на щель между досками, и все приникли к ней. По ту сторону забора неслись тени: много-много серых теней и одна белая, точно снег. Она подошла к забору, оскалясь и шумно втягивая в себя воздух, и превратилась в огромную белую волчицу с горящими глазами. Хунин попыталась что-то сказать; Поля зажала ей рот. Волчица прошлась в опасной близости от спрятавшихся, взрыла передними лапами землю рядом с забором, как-то совсем по человечески покачала лохматой головой и бросилась прочь, нагонять остальных.
   -- Оборотень, -- вынес свой вердикт Вальдр, когда белое пятно исчезло из виду, -- и все остальные тоже.
   -- Что здесь делают оборотни?! -- поразилась Манба, -- Какого черта их пропустили сюда?
   В ответ Вальдр развернулся и, сжав руку в кулак, врезал Манбе в ухо.
   -- За что?! -- завопила она, хватаясь за меч.
   -- Ты же сказала врезать тебе, если Полинино предчувствие оправдается, -- усмехнулся воин. -- Позднее, боюсь, я не смогу этого сделать, а умирать должником я не намерен.
   -- Ты думаешь, мы не сможем справиться с оборотнями? -- нахмурилась Хунин. -- Их, конечно, много, но я не думаю, что...
   -- Страшны не оборотни, -- неожиданно хриплым голосом произнесла Полина, -- а те, кто идут следом...
   Она указала на одинокую фигуру в черном, неторопливо шествующую по улице. Хунин, заметив ее, кивнула, бесшумно перепрыгнула через забор и, подкравшись сзади, ударила человека рукоятью меча по затылку. Человек упал как подкошенный; остальные друзья выбрались из-за забора и подошли к Хунин.
   -- Некромант, -- холодно сказала Полина, склоняясь и откидывая капюшон, скрывающий лицо человека. -- Видите, какая у него бледная кожа? Тебе повезло, Хунин, успей он обернуться, для тебя все было бы кончено.
   -- Наверняка, это еще ученик, -- предположил Вальдр. -- Тварь, долго пробывшая некромантом, почувствовала бы при помощи своего колдовства не только Хунин, но и нас всех за забором, и спалило бы вместе с половиной улицы.
   -- Они такие сильные? -- удивилась Манба.
   -- Мне рассказывал Лермон, -- медленно перевела на нее взгляд Поля, -- да и сама я тоже слышала, когда нас с Кариной и Алисой перехватили некроманты по пути сюда, что у них есть чан с некоей субстанцией, как я поняла, концентрированной Ночью... Не уверена точно. Но, погружаясь в нее, они начинают сразу же обладать такой силой, которую чародей и жрецы Дарме могут достигнуть только после половины жизни беспрестанного изучения магии. По счастью, как я поняла, сила у них появляется, а вот знания -- не очень, и только из-за этого некромантов вообще можно победить: пока они только учатся, они не так страшны как уже обучившиеся...
   -- А нельзя ли создать такой же чан, но с консер... концу... с магией Дня, короче? -- поинтересовалась Хунин.
   -- Нет, -- покачала головой девушка. -- Этот чан никто не создавал, и вообще неизвестно, откуда он взялся. Возможно, его создали в другом мире... или его сотворили те существа, что были до нас. У меня есть одно подозрение... возможно...
   -- Ты надеешься, что существует такой же чан, но с магией Дня? -- догадался Вальдр. -- Уже существует, но просто неизвестно где?
   -- Скорее, я надеюсь, что мне это известно, -- ответила Полина, поднимаясь. -- И думаю, как раз настал момент проверить, правдива ли легенда о цитадели Дня или же нет...
   -- Какой-какой цитадели?
   -- Что значит -- проверить?
   -- Разве мы не будет защищать крепость? -- посыпались вопросы.
   Полина прислушалась. Где-то, далеко, скорее всего, рядом с воротами кто-то истошно кричал.
   -- Хунин, про цитадель -- позже. Вальдр, проверить -- значит отыскать. Манба, если ты думаешь, что мы справимся с некромантами -- флаг тебе в руки, иди в казармы, принимай командование на себя. Лично я -- ухожу.
   -- Ты что?! -- изумленно посмотрела на нее подруга. -- А как же люди?!
   -- Одна я все равно ничего не решу. Либо люди справятся, либо нет, а я лично думаю, что нет, впрочем, можно остаться неподалеку от крепости и понаблюдать, хоть я и не советую. Можешь считать меня дезертиром, -- усмехнулась Полина, и усмешка эта вышла зловещей.
   -- Я -- остаюсь! -- вызывающе заявила Манба и взглянула на Хунин: -- Ты со мной?
   -- Я с Полиной, -- ответила девушка. -- Я согласна с тобой, что крепость Лиг надо защитить, но... -- она обернулась к Вальдру, ища поддержки.
   -- Я тоже иду, -- кивнул тот. -- Когда я в юности своей выбрал другую дорогу, двое пошли за мной, а еще двое сочли нас трусами. "Даже если там есть кто-то! -- говорили они, -- мы справимся с ними, а вы в вашей трусливостью не более чем предатели, дезертиры нашей компании". Однако выжили мы, а не они.
   -- Если бы вы пошли все вместе, может быть и справились бы с некромансерами! -- запальчиво воскликнула Манба, все еще не желая сдаваться.
   -- Ты права, -- неожиданно кивнула ей Полина. -- Может быть, если мы четверо сейчас останемся и вступим в бой, это сможет в лучшую сторону повлиять на исход битвы, даже многих спасти. Но если мы найдем цитадель Дня, это спасет еще больших, а если сейчас нас всех убьют, то, боюсь, уже некому будет встать на пути исчадий Ночи.
   Из-за угла выскочила огромная моркабра, огляделась и, заметив друзей, с ревом бросилась на них. Хунин хладнокровно сняла со спины арбалет, прицелилась и выстрелила твари между глаз еще до того, как она начала свой последний прыжок.
   -- Вы идете или будете спорить, пока нас не убьют?! -- рявкнула она на Манбу с Полей.
   -- Идем, -- откликнулась Поля, повернулась и быстро зашагала туда, где крепостная стена была ближе всего. Вальдр и Хунин последовали за ней.
   -- А, Тьма вас забери, подождите! -- Манба бросилась за ними следом.
   -- Передумала? -- с улыбкой обернулась к ней Хунин.
   -- Я знаю, что еще пожалею о своей решении, -- проворчала в ответ воительница. -- Но куда мы идем? Ворота в другой стороне!
   -- Ты такая могучая, что сможешь пробиться сквозь некромантов, защищающих их? -- бросила на ходу Поля. -- Или ты на самом деле великий маг, могущий разметать их как щепки? Манба, почему с тобой все время приходится возиться, как с маленькой?
   Девушка густо покраснела, радуясь, что в темноте этого не заметно.
   -- Не всегда! -- пробормотала она, но ее никто не расслышал.
   Они подошли к стене. Друзьям повезло: именно к этому участку стены еще никто не успел подобраться. Полина огляделась в поисках веревки и, не найдя оной, начала расстегивать на себе пояс. Догадавшись о ее замысле, друзья сняли и свои пояса тоже. Девушка быстро связала их между собой и попыталась забросить на стену, но ничего не вышло -- не хватало длины. Хунин быстро умчалась куда-то и вернулась, неся с собой пару простыней, которые она стащила с какой-то веревки. Кивком поблагодарив ее, Поля разорвала простыни на полосы и связала их с ремнями. Размахнувшись, она удачно закинула сие сооружение на стену так, что верхний из ремней уцепился пряжкой за один из крючьев, что торчали из стены по всему периметру -- эти крючья вбили здесь, дабы ненароком свалившемуся со стены стражнику было за что ухватиться при падении, хотя надежда на это была не слишком большая. По ту сторону стены, крючья, естественно, благоразумно никто не вбивал.
   -- Лезь первой, -- сказала Поля Хунин, -- ты самая легкая, если веревка не выдержит тебя, она не выдержит всех, а при падении мы тебя поймаем.
   Кивнув, девушка взялась за веревку и с кошачьей ловкостью начала карабкаться на стену. Тем временем шум с улиц города приближался с ужасающей неумолимостью.
   -- Ох, не успеем мы, -- пробормотал Вальдр.
   -- Не будь фаталистом, -- увидев, что Хунин благополучно взобралась на стену, Полина ухватилась за веревку и начала подъем. Примерно на середине пути она почувствовала, как что-то ожгло ей правое плечо, но, не обратив на это внимания, стиснув зубы, продолжила подниматься. Взлетев на стену в рекордное время, она взглянула вниз и, похолодев, поняла, что Вальдр оказался прав: внизу шла битва. Некромант во главе десятка демонов нападал на Манбу и Вальдра, и, хотя они все еще были живы, было ясно, что победа будет не на их стороне.
   -- Им надо помочь! -- рванулась она к веревке, но Хунин крепко вцепилась в ее плечо.
   -- Ты сама говорила, что найти цитадель важнее! -- по щекам девушки текли слезы, но голос звучал твердо. -- Неужели ты забыла свои слова!
   -- Но там же Манба и Вальдр! -- рвалась Полина. -- Друзья...
   -- В казармах друзей еще больше! Стой, кому говорят!!!
   В этот момент некромант внизу запустил в Манбу ярко светящимся шариком, и та пронзительно закричала. Правую руку ее опалило голубоватым пламенем, и та обвисла бессильной плетью, лишась кисти. Девушка перехватила чуть не упавший меч левой и продолжила борьбу. Вальдр успешно убивал демонов, ловко орудуя оружием, но с некромантом им явно было не совладать. Полина рванулась что было сил, выскользнула из крепких рук Хунин и прыгнула вниз со стены, метя упасть на некроманта. Тот слишком поздно поднял голову, не ожидая атаки сверху, -- и Полина упала прямо на него. Два вопля слились в один: Полин, полный бешеной ярости, и вопль некроманта, полный боли от прикосновения к полному силы Дня существу. Невзирая на собственную боль в ребрах от удара и многочисленные вывихи, Полина достала кинжал и резким взмахом перерезала некроманту горло. Как раз в тот же момент, благоразумно спустившаяся по веревке Хунин, достала меч и бросилась на помощь друзьям. Через пару мгновений от демонов остались лишь окровавленные трупы. Затем Хунин, подтащив не способную двигаться после прыжка со стены Полю ближе к веревке, обвязала ее за талию и, вскарабкавшись на стену вместе с Вальдром, подняла с воином стачала ее, а потом и Манбу, кое-как привязавшуюся одной рукой после Поли.
   -- Что теперь? -- скрипнув зубами, спросил Вальдр. -- Опять совершать подвиг Поли, прыгать со стены? Я вижу, к нам снова приближается кто-то; если это некромант, он собьет нас огнем прямо отсюда, мы и пикнуть не успеем!
   -- Ага, прыгать, -- кивнула Хунин, рывком подтащив его к другой стороне стены. -- Видишь?!
   Воин перегнулся через стену, и заметил, что прямо под ними протекает небольшая речушка, почти ручеек. Она касалась стены лишь в одном месте -- прямо под ними -- а потом утекала обратно вдаль.
   -- Видать Дарме улыбается сегодня нам! -- усмехнулась Хунин. -- Надеюсь только, что речка не настолько мелкая, какой она кажется отсюда! -- с этими словами, она прыгнула со стены, попав точно в центр речки, погрузилась с головой, несколько мгновений не всплывала, но потом вынырнула и замахала рукой: все нормально, прыгайте! Манба прыгнула вслед за Хунин; Вальдр, подняв Полину на руки, сбросил ее к ним, после чего разбежался и прыгнул сам. Стрела голубоватого пламени настигла его уже в прыжке, опалила спину и сожгла волосы на затылке, но через миг он уже погрузился в воду с головой, туша огонь.
   -- К берегу! -- вскрикнула Полина. Когда воин кидал ее, ему показалось, что девушка потеряла сознание, однако сейчас взгляд ее был вполне осмысленным.
   Они рывками поплыли к берегу, изредка ныряя под воду, когда из-за стен крепости вылетал какой-либо из имеющих крылья демонов. Выгадав момент, они выбрались на сушу и бросились в спасительную тень леса, вглубь по неприметной тропинке, туда, где Полина рассчитывала отыскать цитадель Дня.

Глава 7

В поисках убежища

  

...Они въезжают попарно,

Спеша, как черные вести.

Федерико Гарсиа Лорка

   Беглецы смогли остановиться только спустя два часа непрерывного бега, когда Алиса с Элилом начали задыхаться, а у Кейсила рана на лице стала обильно кровоточить. Вообще-то, за исключением детей, пострадали все: правую щеку принца пробороздили три шрама от когтей моркабры; у Рилии были разорваны все вены на ноге, и, если бы Алиса не перевязала ее выше колена плотным ременным жгутом, неизвестно, выжила бы воровка или нет. Элил же с Алисой пострадали меньше: бастарду ожгло спину серым порошком Рилии, а у Алисы рука с клеймом распухла и жутко ныла, что, однако, не мешало ей тащить Диану всю дорогу. Рилия, даже будучи раненой, так и не выпустила ребенка из рук, благополучно вручив дочь матери.
   Алиса первой заметила узкую тропку, сворачивающую с тракта, вдоль которого они мчались, и свернула туда. Тропка привела их к заброшенной лачуге, которая, по-видимому, когда-то пережила пожар, но не сильно обвалилась от него, и внутри все еще можно было схорониться. Оглядев своих спутников, принцесса решительно взяла командование на себя. Первым делом она отослала Элила поискать воду и постараться поймать что-нибудь годное в пищу. Сама же, побродив минут пять по лесу, девушка обнаружила некую травку, называемую Оленья Благодать, которая весьма хорошо заживляла раны. Набрав этой травы побольше, Алиса растерла ее между пальцами и, накапав соком на ногу Рилии, приступила к врачеванию. Пару лечебных заклинаний она знала довольно неплохо, так что спустя минут двадцать рана на ноге воровки затянулась, оставив после себя только красный неровный шрам.
   -- Боюсь, шрам так и останется, -- предупредила девушка Рилию. -- Если в течение двух-трех дней мы не набредем на настоящего целителя, убирать рубец будет поздно.
   -- Ничего, главное -- нога осталась! -- ухмыльнулась воровка, хотя видно было, что не так уж ей и приятно будет щеголять везде с таким ужасом на ноге.
   Только потом Алиса повернулась к мужу и проделала ту же операцию с ранами на его лице.
   -- Ну а ты можешь не бояться, -- улыбнулась она. -- Твои шрамы тебя точно не портят... по крайней мере в моих глазах, а другим я на тебя смотреть вряд ли позволю!
   -- Думаю, кроме тебя никто меня и не узнает больше! -- ответствовал Кейсил, ощупывая щеку. -- Раны на лице преображают человека, а уж такие...
   -- А это даже к лучшему! -- это вернулся Элил; с собой он тащил найденный в этой же лачуге котелок, полный родниковой воды, и тушку кролика, в которого он так удачно попал кинжалом. Гирт, завидя его, радостно заулыбался и протянул ручонки к воде, -- бедный мальчик совсем измучался от жажды после пережитого ужаса и слез: всю дорогу он плакал.
   -- Почему к лучшему? -- удивилась воровка.
   -- Видишь ли, -- бастард присел рядом с ней и нежно погладил шрам на ее ноге, -- я думаю, что нападая на город, некроманты рассчитывали непременно расправиться с Полиной и Алисой... Надеюсь, они считают, что их уже нет... Значит, некоторое время, возможно даже несколько лет Алису никто не будет искать... А вот если некроманты прознают, что она жива -- погоню вышлют незамедлительно.
   -- Почему? -- изумился Кейсил, подозрительно глядя на жену. -- Сначала я узнаю, что ты умеешь колдовать, теперь -- что некроманты охотятся за тобой...
   -- Сейчас я все тебе объясню! -- торопливо перебила его Алиса. -- Слушай... -- и пока Элил разводил огонь и, содрав с кролика кожу, поджаривал его, Алиса поведала Кейсилу всю правду о том, кто она такая и каким образом оказалась здесь.
   -- Да-а... -- покачал тот головой, когда она закончила. -- История похожа на сказку... не будь она такой страшной. В это сложно поверить...
   -- Придется, -- хмыкнула Рилия; воровка подвинулась ближе к очагу и уже пыталась отрезать лапку кролика: -- Мне сначала тоже верилось не особо, но в действительности все оказалось так, как есть.
   -- А мне? -- жалобно захныкал Гирт, потянувшись за мясом. Воровка отрезала кусочек и ему тоже.
   -- Хорошо хоть Диана молчала всю дорогу, -- усмехнулась она. -- Иначе они с Гиртом составили бы неплохой концерт!
   -- Да-да, -- пробормотала Алиса, взяв на руки дочь, чтобы покормить ее. -- Я еще удивляюсь, как Гирта не услышали некроманты... Но вернемся к прежнему вопросу: если мы решим скрываться, как вести себя?
   -- Так же, как ты повела себя, придя в крепость Лиг, -- ответила Рилия. -- Мы все притворимся чудом спасшимися из рук некромантов -- и это будет правдой... Сменим только имена.
   -- Боюсь, меня все равно смогут узнать, -- покачал головой Кейсил. -- С другой стороны: если некроманты гоняются только за Алисой, почему бы не сменить имя только ей? А если кто и узнает, что я все еще жив, то откуда им знать, что я спасся с женой, а не женился повторно?
   -- Разумно, -- кивнул Элил. -- Большая компания никому неизвестных людей привлечет гораздо больше внимания, нежели выживший принц с парой придворных и принцессой из далекой крепости, которая приехала погостить... К одному незнакомому человеку будут приглядываться меньше, нежели к четырем.
   -- К шести, -- поправила его Алиса, -- не забывайте о Диане и Гирте.
   -- Вот что! -- воровка подняла запачканную жиром от кролика руку и помахала ей. -- У меня идея. Оставим все свои имена, но скажем, что мы из крепости Эминеску, которая тоже пала из-за некромантов, хотя это было и давно. Эта крепость расположена далеко, вряд ли кто будет знать наверняка, оттуда мы или нет. Но крепость эта послужит оправданием появлению рядом с принцем не его жены Алисы, о которой могли оповестить, а другой женщины. В крепости Эминеску, как рассказывала Эж, у мужчин бывает две и даже больше жен, -- предположим, что ты, Алиса, всего лишь вторая жена Кейсила.
   -- А зовут меня Эж! -- рассмеялась Алиса и, помрачнев, добавила, -- в память Эжмицалтоуиаки... Интересно, почему я не так скорблю по ней, как, думала, буду скорбеть? И по Лермону, и по Поле... Я лишь воспринимаю факт их смерти, но плакать отчего-то не хочу...
   -- Просто сейчас еще не время плакать, -- Кейсил ласково положил ей руку на плечо. -- Когда мы найдем новое жилье -- тогда и настанет время слез по погибшим... А сейчас -- не время.
   -- Ты прав, -- Алиса кивнула и, взяв протянутое бастардом мясо, принялась сосредоточенно жевать.
   -- Что мы будем делать дальше? -- поинтересовалась Рилия после трапезы.
   -- Какая крепость ближе всех к этому месту? -- обернулась Алиса к принцу.
   -- Крепость Бреску, -- припомнил тот. -- Хотя я бы не советовал нам направляться в нее...
   -- Почему?
   -- Странное это место... единственная из всех крепостей, что расположена по другую от моря сторону тракта, прямо в лесу... Там нет ни жрецов Дамре, ни добрых чародеев... Колдуны, правда есть, но ни к Ночи, ни к Дню их отнести нельзя...
   -- Отличное место, между прочим, -- заметила Рилия. -- Во-первых, там, скорее всего никто тебя не узнает, а может, никто и о крепости Лиг толком не слыхивал.
   -- Все может быть, -- кивнул Кейсил. -- Тамошний принц живет весьма замкнуто, я бы сказал, что он отшельник...
   -- А насчет отсутствия жрецов я бы не беспокоилась, -- заметила Алиса. -- Как я тебе уже говорила, День может отнестись ко мне так же, как и Ночь, особенно, если поймет, что я -- последняя из Круга...
   -- Погоди-погоди! -- перебил ее Элил. -- Если ты последняя, кто выжила, значит ты победила?
   -- Не уверена, -- покачала головой принцесса. -- Кажется мне, что для полной победы мне предстоит сделать еще очень многое... но об этом я подумаю позже.
   -- Решено! -- Рилия поднялась и осторожно наступила на больную ногу. Не ощутив ничего неприятного, она оперлась на нее уже смелее. -- Итак, идем в крепость Бреску!
   -- Она всего в двух дня пути отсюда, -- кивнул Кейсил, беря на руки сонную Диану.
   -- Присоединяюсь к общему мнению, -- согласился Элил, взяв Гирта за руку.
   Они вышли тотчас же.
   Нельзя сказать, что путь до крепости Бреску был спокоен. Мелкие неприятности, такие, как постоянное нытье Гирта, и крупные, такие, как встреча со стаей волков, по счастью обычных, а не оборотней, преследовали их. Путь растянулся не на два дня, как предсказывал принц, а на четыре, но в целом, ничего исключительно важного по дороге не встретилось. Шли они не слишком торопливо, делая привалы, когда нога все-таки начинала донимать Рилию. Однако к исходу пути воровка уже практически не упоминала о ней. К вечеру четвертого дня Алиса как раз начинала сомневаться в способностях своего мужа отыскивать дорогу в лесу, когда они таки вышли к стенам крепости.
   Крепость Бреску совсем не походила на крепость Лиг, и, как позже сказал Кейсил, и на другие виденные им крепости тоже.
   Стены ее были черны, как уголь, а камень, которым они были выложены, углем и казался. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что камень это совершенно обычный, но весь вымазан сажей, словно кто-то либо пытался поджечь крепость, либо скрыть ее во тьме, сделав недоступной для глаз исчадий Ночи. Сажей же было вымазано и самое высокое строение внутри крепости, выглядывающее из-за стен, -- местный вариант дворца, как поняла Алиса. Это была высокая башня, верх каждого из этажей которой, также как и стены крепости, украшали -- или же наоборот, устрашали своим видом? -- массивные загнутые выступы в форме крючьев. Казалось, словно это огромные черные когти, которые крепость Бреску выставила напоказ, дабы враги, увидев сии когти, подумали, каковы же тогда зубы этой крепости, и поспешили убраться подальше, до того, как сия мысль окончательно сформируется у них в голове. С этажа на этаж башни вела подвластная всем ветрам наружная винтовая лестница, и Рилия содрогнулась, подумав, что им, возможно, придется подниматься по ней.
   Огней в узких бойницах на стенах они не заметили, однако окна самой башни горели ровным красноватым пламенем, что позволяло думать, что жизнь все-таки есть за стенами этого бастиона.
   -- Ну что? -- чуточку дрожащим голосом поинтересовалась Рилия. -- Постучим?
   -- Я бы предпочел поискать другую крепость... -- проворчал про себя Элил.
   -- А лично мне кажется, что крепость просто отличная! -- заявила Алиса. -- Стены тут надежные и смогут нас защитить, если что. А если вас пугает непохожесть этой крепости на другие...
   -- Меня не пугает! -- поддержал жену Кейсил, подошел ближе и решительно постучал в массивные ворота, обитые толстыми железными пластинами. Ему никто не открывал; принцу пришлось постучать снова.
   -- Заснули они там все, что ли? -- возмутился Элил. Темнело, а вечер в этот день выдался не слишком теплым, -- бастард уже начал выбивать зубами дробь.
   -- Похоже, что там никого, -- пожал плечами Кейсил, постучав третий раз, уже ногами. -- Или они там все глухие...
   -- Отчего же, -- раздался вкрадчивый голос слева от него. -- Мы вас прекрасно слышим. Просто было любопытно посмотреть, насколько у вас хватит терпения.
   Вздрогнув, принц отпрыгнул вправо, вытаскивая меч из ножен.
   -- Тихо-тихо! -- попытался его успокоить тот же голос. -- Я вовсе не хотел пугать вас. Вы, вероятно, устали после долгой дороги, поэтому и не заметили нас тут.
   -- Так вас еще и несколько? -- изумился Кейсил. -- Выйдете и покажитесь! Я желаю видеть тех, с кем говорю!
   -- Приказываешь? -- говоривший тихо рассмеялся. -- Позвольте полюбопытствовать, незнакомец, кто вы такой, что говорите столь властно? Готов поспорить, это привычно вам, однако ваша одежда и одежда ваших спутников говорит совсем о другом...
   -- Я принц Кейсил, четвертый внук родного брата племянника нашего всевеликого короля Сайнтима Восемнадцатого, владетель крепости Эминеску... точнее, бывший владетель, -- поправился принц. -- А это Рилия и Элил, мои вассалы, и моя жена, принцесса Али...э-э-э...
   -- Что ж, принц Кейсил и принцесса Алиэ, я рад приветствовать вас здесь. Судя по упоминанию владения крепостью в прошлом времени, я считаю, что вас привело сюда отнюдь не праздное любопытство, а бедственное положение дел. Так же могу предположить, что названная вами крепость Эминеску располагается -- ах, простите, располагалась довольно далеко от этих мест.
   -- Почему вы так решили? -- полюбопытствовала Рилия.
   -- Потому что вы не знаете новостей, долетевших даже на наших, не слишком близких мест, -- ответствовал человек. -- Король Сайнтим Восемнадцатый мертв. В стране безвластие. Некроманты уничтожили крепость Ильгес, и еще несколько крепостей, сожалею, но ваша крепость попала в их прискорбное число. Нового короля никто не выбирал, каждая крепость отныне отвечает сама за себя.
   -- Ох... -- Кейсил медленно опустился на землю: таких новостей он не ожидал. Принц считал, что некроманты напали только на крепость Лиг; то, что это была массовая атака на людские поселения даже не приходило ему в голову.
   -- Дурные вести вы говорите нам! -- Алиса восприняла слова незнакомца более спокойно, ибо жила в этом мире меньше своего мужа и крепость Ильгес своими глазами никогда не видела. -- Но все же! Вы представитесь нам?
   -- Да, действительно грубо с моей стороны будет и дальше не называть себя, -- в голосе вновь послышалась улыбка. -- Моя имя -- принц Ильорн, владетель крепости Бреску, двоюродный внук сестры ныне покойного короля Сайнтима Восемнадцатого. Рад приветствовать вас в своих владениях!
   И человек, улыбаясь, вышел на свет. Одеяние его, -- куртка, брюки, сапоги до колен и плащ -- все было угольно-черным, в тон цвету стен крепости. Волосы его также были цвета крыла ворона, а изогнутые брови чуть насмешливо приподнимались над неожиданно светлыми, почти серебренного цвета глазами. Только глаза эти оставались холодны и смотрели с худого узкого лица на путников с равнодушным бесстрастием, -- всей же остальной своей позой принц Ильорн выражал крайнее радушие и любезность. Вот глаза на миг остановились на Алисе и сверкнули с любопытством, но принц тут же отвернулся и махнул рукой в тень деревьев, откуда он появился. Следом за ним вышло еще несколько человек, мужчин и женщин, также облаченных во все черное.
   -- Если бы они были хоть чуточку бледнее, я бы поклялась, что это некроманты, -- шепнула Рилия Элилу, и тот согласно кивнул.
   -- Мои слуги и верные стражи крепости Бреску, -- представил своих спутников Ильорн. -- Прошу вас не удивляться, что все мы охраняли крепость снаружи, а не изнутри, как принято. Я и мои друзья немного занимаемся магией, поэтому не опасаемся встретить опасность лицом к лицу. Вы не находите, что вблизи от крепости Бреску довольно-таки спокойно?
   -- Находим, -- вынужден был признать Кейсил. -- Но мне более странным кажется то, что сам принц выходит охранять крепость вместе со своими вассалами, а не находится в дворце, понимая, что жизнь свою надо сохранить во благо будущего народа, населяющего эту крепость.
   -- Ах, оставьте! -- красиво взмахнул рукой Ильорн. -- Видите ли, Кейсил, все, находящиеся рядом со мной сейчас, в той или иной степени родственники мне, так что, случись мне погибнуть, кто-то из них обязательно займет мое место.
   -- Вы настолько доверяете своим родственникам, что не опасаетесь кинжала в спину, когда вы вот так идете охранять крепость? -- насмешливо прищурилась Рилия. -- Знаете ли, часто случаются такие вот несчастные случаи...
   -- Но не в крепости Бреску, -- покачал головой Ильорн. -- Видите ли, прекрасная Рилия, я умею читать мысли. Именно поэтому сейчас принцем являюсь я, а не кто-то другой.
   Компания невольно вздрогнула -- все одновременно -- им было что скрывать.
   -- Но я вовсе не читаю их постоянно! -- воскликнул Ильорн, заметив реакцию своих собеседников. -- В постоянном мысленном контакте я только со своими... хм, скажем братьями и сестрами, дабы не причинять никому обиды. И потом, если я начну читать ваши мысли, вы непременно это почувствуете. Разве не так, прекрасная Алиэ? -- с улыбкой обратился он к Алисе.
   -- Так, -- кивнула Алиса, больше для друзей, нежели в ответ на слова Ильорна. Владетель крепости Бреску не нравился ей, одновременно раздражая и чем-то смущая девушку. В его манерах было что-то неуловимо знакомое... однако в этом Алиса думала разобраться позже. И все-таки, было в Ильорне какое-то скрытое обаяние, хотя возможно поздний вечер у стен крепости -- не то время суток и не то место, где стоит это обаяние раскрывать.
   В этот момент проснулся Гирт, до сих пор мирно лежащий на руках Элила, и заканючил, что хочет есть.
   -- Ах, я невежлив! -- картинно схватился за голову Ильорн. -- За разговорами я совсем забыл препроводить вас внутрь моей крепости. Будьте уверены, вам окажут надлежащий уход и внимание, а для детей немедля найдут нянек. Прошу вас, прошу! -- и принц прошептал замысловатые слова заклинания, подчиняясь которым, огромная дверь в крепость бесшумно растворилась, пропуская их внутрь. -- Прошу, будьте как дома!

Глава 8

Взгляд на грядущее

А если хочешь мощь явить

И власть себе по праву,

Мир расколю, чтобы слепить

Ты мог себе державу.

Эминеску

   Когда Кара и другие некроманты возвратились в храм Ночи, их встретил хор приветственных возгласов тех, кто по той или иной причине не участвовали в битве -- самых юных учеников, слишком слабых для нее, и личей, которые были более поглощены познанием, нежели жаждой схватки. Эххель, который также не участвовал в битве, подошел к Каре и положил руку ей на плечо.
   -- Поздравляю с победой! -- сказал он. -- Ты успешно справилась с крепостью Лиг.
   -- Я в этом и не сомневалась, -- усмехнулась Кара.
   -- Личи из других храмов послали с демонами весточку, что их миссии также удались! -- сообщил еще один лич, подойдя ближе.
   -- Других храмов? Миссии? -- непонимающе повторила некромантка, и глаза ее опасно сощурились.
   -- Да, -- кивнул Эххель. -- Я взял на себя смелость отослать в остальные пять храмов весть о твоей битве с предложением атаковать крепости, расположенные поблизости с ними. Отказался только один из них, храм Вечной Охоты...
   -- Единственный, который поступил правильно! -- голос Кары прозвучал так громко и резко, что все, находящиеся сейчас рядом оглянулись и замерли во встревоженном молчании: -- Если бы я желала, чтобы другие храмы нападали тоже, я бы сказала это! -- некромантка перевела горящий взгляд на лича. -- Как ты посмел сделать что-то без моего ведома?!
   -- Я счел, что лучше начинать атаку одновременно из всех доступных мест, -- пожал плечами Эххель. Он чувствовал себя растерянным и беспомощным перед гневом Кары -- удивительно чувство, уже много лет назад забытое им.
   -- Если бы я собиралась начинать атаку, я бы сообщила тебе об этом! -- голос Кары звучал язвительно, однако приступ гнева уже проходил. -- Нападением на крепость Лиг я лишь собиралась уничтожить Полину и Алису, моих главный противников в будущем. Остальные же люди... хм, назовем это жертвой во благо будущего.
   -- Разве ты не собираешься стереть с лица земли все крепости? -- изумился лич.
   -- Нет. Откуда, по-твоему, тогда будут появляться новые некроманты, пополняя наши ряды? -- сухо поинтересовалась Кара. -- Ты сам не хуже меня знаешь, что мы уже настолько же являемся людьми, как демоны, которых мы призываем, -- она скептически оглядела Эххеля. -- Да ты должен знать это даже лучше меня, если еще не забыл, как ты выглядишь!
   -- Тогда что ты собираешься делать? -- кто-то из столпившихся здесь некромантов робко задал вопрос.
   -- Позвольте... -- из-за спины Кары выглянул Арнам. Он еще не прошел обращения Ночью, но как раз собирался сделать это. -- Если мне не изменяет мой разум, моя повелительница собирается за... -- Кара, резко повернувшись, наотмашь ударила его по лицу, отбросив ударом на пол.
   -- Не смей ничего говорить за меня, пока я сама не скажу этого! -- прошипела она. -- Сначала один решает за меня, потом второй говорит, хотя этого еще можно простить, он еще не некромант... Но ты, Эххель, -- она снова повернулась к личу, -- ты понесешь наказание.
   Сведя руки перед собой в молитвенной жесте, Кара склонила к ним голову и начала что-то шептать. Ладони ее, как и все тело, состоящие из Тьмы, слились меж собой, -- и вскоре руки невозможно было оторвать друг от друга. Шептание некромантки стало громче; глаза засветились багровым пламенем, вокруг рук тоже появилась свечение. Громко выкрикнув последние слова незнакомого никому из находящихся здесь некромантов заклятия, она воздела руки над головой Эххеля и внезапно рванула их в стороны. Кольцо, которое они составляли, разорвалось, и на голову лича пузырящимся потоком хлынула черная кровь Кары. Она жгла, точно кислота, и, впитываясь под то, что осталось от кожи некроманта, ядом разъедала его изнутри. Остальные некроманты с удивлением следили за творящимся перед ними магическим действом: под кровью некромантки полусгнившая плоть лича быстро начинала восстанавливаться, покрываться кожей; на голове выросли темные волосы; глаза убрались обратно в глазницы и приобрели коричневатый цвет взамен желтого...
   -- Так вот каким был ты, Эххель, в молодости, -- ухмыльнулась Кара, с легкой тенью усталости в голосе, медленно приводя кисти своих рук в первоначальное состояние. -- Так ты выглядел, когда кто-то из нас взял тебя в ученики... Так же ты будешь выглядеть, когда будешь проходить обучение повторно. Обруч мне!
   Один из некромантов подошел и благоговейно преподнес Каре серебренный обруч, в точности такой же, который она сама носила когда-то. Некромантка взяла его и, подойдя к еще не пришедшему в себя бывшему личу, ловким движением водрузила обруч ему на голову.
   -- Только я могу одевать обруч ученичества, помимо самих учеников, -- проинформировала она других некромантов. -- Но обруч, надетый мной, никто кроме меня и не сможет снять. Замаал!
   -- Да, моя повелительница, -- подошедший некромант невольно назвал Кару так же, как называл ее и Арнам; Кара мысленно усмехнулась -- похоже, это обращение скоро войдет у всех в привычку.
   -- Эххель учил тебя? -- спросила она и, получив утвердительный кивок, продолжила: -- Он хорошо научил тебя, ибо, когда ты учил меня, мне не в чем было тебя упрекнуть. Похоже, ученик превзошел учителя... Так что, теперь тебе предоставляется возможность обучить его -- заново!
   Некромантка небрежно подтолкнула Арнама к Замаалу.
   -- И этого тоже, если, конечно, Ночь примет его... Все! -- она огляделась и махнула рукой личу по имени Орршан. -- Это ты говорил о вестях из других храмов? Скажи-ка, крепость Ильгес тоже уничтожена?
   -- Да, моя повелительница, -- склонился тот в полупоклоне.
   -- Хоть одна хорошая новость, -- пробормотала Кара. -- Приказываю тебе отправить демонов во все храмы с вестью, чтобы все некроманты немедля прибыли сюда. По дороге не нападать ни на одну крепость. Все ясно? Ах, да, оборотням пошли эту весть тоже.
   Орршан кивнул и вышел, а Кара, развернулась и направилась в свои покои, -- точнее, небольшую комнатушку лишь с теми вещами, без которых не могло обойтись ни одно разумное существо -- живое, конечно.
   "Хм, вот уже я и приказы отдавать стала! -- забавлялась про себя Кара. -- Эх, Карина-Карина, думала ли ты когда, что тебя вот так запросто будут называть повелительницей? Да что я, думала конечно же, иначе как бы я стала некроманткой?"
   С того дня прошло около трех месяцев. Оборотни, конечно, могли явиться в тот же день, но предпочли, во-первых, подождать, когда явятся некроманты, а во-вторых, дождаться своих сородичей, в изобилие стекающихся со всего леса. Не все из оборотней, конечно, собирались встать под знамена некромантов, однако таковых было много, очень много -- Белая Охотница умела убеждать. На самом деле, путь с противоположного конца леса занимал гораздо больше времени, нежели три месяца, но некроманты на то и владели магией, дабы сокращать свой путь по мере возможности.
   Кара вышла встречать прибывших некромантов: включая тех, что были в храме Ночи, теперь всего их было около семисот. Другие храмы были скорее не храмами, но убежищами некромантов, ибо чан с Тьмой стоял лишь в этом храме. Однако название "храм" более соответствовало образу мышления некромантов, нежели слово "убежище". Помимо храма Ночи, существовали еще пять храмов: храм Вечной Охоты, храм Желтых Глаз, храм Смерти, храм Безликих и храм Призывающих Демонов. Никто, кроме самих некромантов, до сих пор и не подозревал о том, что существует целых шесть храмов, а не один, как думали ранее в крепости Ильгес. Хоть изначально все некроманты проходили обращение Ночью в одном храме, -- разойдясь по разным убежищам, они приобрели и разные специфические особенности. Так, некроманты из храма Призывающих Демонов специализировались на магии призыва: неудивительно, что они прибыли раньше всех, -- их несли на своих спинах самые выносливые и быстрые из демонов, которых в иных храмах еще никогда не видели. Называли их ругги, и выглядели они как длинные извивающиеся змеи с пастями, полными ядовитых зубов, однако на восьми тонких паучьих лапах, несущих узкое тело невероятно быстро. Храм Безликих приятно удивил Кару: все, прибывшие из него, оказались личами, сильными и настолько древними, что последние черты лиц уже стерлись с их скелетов; поэтому Безликие предпочитали ходить, всегда скрывая свои лица под черными капюшонами. Как поняла некромантка, в храм Безликих уходили все личи, достигшие определенного возраста. Некроманты из храма Смерти специализировались на наиболее изощренных способах мучения людей для получения наибольшего количества силы; некроманты из храма Вечной Охоты чаще других совершали вылазки к людским поселением, пополняя свои ряды, -- некроманты этого храма были наибольшими по численности. Храм Желтых Глаз поразил не только Кару, но и остальных, ранее не встречавшихся с обитателями этого храма: некроманты там были не людьми, но оборотнями, подобными Белой Охотнице и иным волкам, лишь с той разницей, что в волчьем обличие шкура их могла поспорить в черноте с самой Тьмой, -- на фоне их шубка Черной Волчонки казалась просто серенькой.
   Так как у некромантов не было командующих или повелителей -- "До сего времени", -- подумала Кара, -- то некромантке пришлось говорить перед всеми обращенными Ночью одновременно. Однако сие не составляло трудности: увидев ту из Круга, что за Ночь, все мгновенно замолкли и внимательно вперились взглядами в черную фигуру, вышедшую из дверей храма Ночи. Однако Кара все равно подкрепила свои слова заклинанием, прежде чем начать; и голос ее прозвучал в тишине, подобно ворчанию грома в предгрозовом небе:
   -- Приветствую вас, избравших Ночь и обращенных ею. А также приветствую оборотней, не обращенных, но присоединившихся. Как вы все уже знаете, я напала на крепость Лиг, дабы уничтожить Алису и Полину -- тех из Круга, что за День и Сумрак. Миссия эта была завершена успехом. Но, -- тут Кара подняла руку, призывая к вниманию, -- некий лич -- не буду говорить кто именно -- отправил весточки всем вам, призывая к нападению на близлежащие крепости!
   По мере течения речи, голос Кары набирал мощь, становясь все громче. К этому моменту, он уже стал достаточно громок, дабы слушавшие ее могли почувствовать до сих пор умело скрываемый гнев, таящийся в ее голосе.
   -- Как вы могли послушаться чьего-то приказу, кроме моего?! -- вопросила Кара и на миг замолчала, обведя всех некромантов долгим и тяжелым взглядом. Участвовавшие в нападениях почувствовали себя наиболее неуютно. -- Вы чуть не сорвали все мои планы!
   -- Что же это были за планы? -- спросил кто-то из собравшихся.
   -- Думаю, пришедшие из храма Вечной Охоты знают о них, -- усмехнулась некромантка, -- и если не догадались сразу же, то сейчас должны были обязательно. Видите ли, если мы уничтожим все крепости, откуда будут браться новые некроманты? Сила застила вам глаза, собратья мои, вы забыли, что убиваем мы людей не для пополнения нашей магической силы, но из-за того, что прислуживающие Дню с самого начала не одобряли наш образ жизни, противоречащий их глупым представлением. Помните, первыми войну начали не мы... а даже если мы -- что с того? Уверена, что началом был всего лишь более жесткий ответ на презрительный взгляд и презрительное молчание...
   В толпе собравшихся раздалось несколько смешков -- под понятием "жесткий ответ" могло подразумеваться все что угодно, вплоть до мучительных пыток презрительно посмотревшего.
   -- Ладно, -- подвела черту Кара, -- рассуждать на эту тему можно еще много и много часов. Я же скажу вот что: без новой крови в наших рядах мы попросту вымрем. Но сейчас слишком малые желают присоединиться к нам, страшась тех ужасов, что о нас рассказывают... Почему-то все думают, что пришедшие к нам добровольно немедля будут уничтожены. Следует развеять это заблуждение!
   -- Как?! -- нестройный хор голосов.
   -- Не убивать, но повелевать, -- ответила некромантка. -- Точнее говоря... С сегодняшнего дня начинаем создавать вокруг храма Ночи город.
   -- Город?! -- хор голосов окрасился изумлением.
   -- Да. Все равно, все пришедшие не разместятся в храме Ночи полностью, -- улыбнулась Кара. -- А оборотни, думаю, и сами не захотят селиться там... Они и станут первыми жителями нашего города -- первыми из тех, кто избрал своим путем путь Ночи.
   -- Кара, послушай! -- из рядов Безликих выступил незнакомый лич. -- Ты действительно думаешь, что кто-то из людей рискнет не только просто приблизиться к нашему городу, но еще и остаться жить в нем?!
   -- А вот об этом я смогу позаботиться! -- и улыбка на губах некромантки превратилась в злобно-торжествующую. -- Думаю, в ближайшем будущем крепости ожидает небольшой сюрприз...
   -- Я позабочусь об этом, -- Белая Охотница бесшумно вышла из толпы и встала рядом с Карой. Та кивнула оборотню.
   -- Непременно позаботишься... но позже, гораздо позже. Нам, -- она вновь повысила голос, -- нам некуда спешить! Другие из Круга мертвы, крепость Ильгес уничтожена, угрожают нам теперь лишь разрозненные крепости под началами погрязших в интригах принцев! Даже если они поймут, что пора объединяться, город выстроить мы успеем все равно!
   -- Да!!! -- этот полный ярости крик вырвался из гортаней некромантов подобно боевому кличу перед предстоящей схваткой. В шуме никто не обратил внимания, как Кара наклонилась к Белой Охотнице и, убрав усиливающее громкость голоса заклинание, прошептала ей:
   -- Нам некуда спешить, но ты должна помнить, что промедление -- смерти подобно. Ты все поняла?
   -- Конечно, -- Белая Охотница растянула волчьи губы в оскале, напоминающем усмешку. -- Я тоже не буду спешить... просто сделаю все быстро!
   Оборотень, махнув хвостом, скрылась в темноте близ стен храма. А некромантка выпрямилась и улыбнулась своим мыслям: воистину не слишком приятный сюрприз ожидал всех тех, кто осмеливался когда-либо противостоять некромантам!

Глава 9

Фейри

...Кто эти души,

Что с самого детства

Окружены

Жизнью колючей, угрюмою, рабскою,

Но все-таки раскрываются,

Так же пугливы,

Нежны...

Хариваншрай Баччан

   Когда друзьям показалось, что они достаточно далеко от умирающей крепости, они остановились перевязать раны. Хунин наложила крепкий жгут поверх обрубка руки Манбы. Сама воительница все никак не могла поверить, что лишилась кисти и постоянно безотчетно пыталась пошевелить пальцами. Вальдр осмотрел Полину и удивился: всего несколько растяжений, ушибов, пара довольно сложных вывихов, но ни одной сломанной кости!
   -- Тебе сказочно повезло, Поля! -- усмехнулся воин, вправляя девушке вывихи. Поля только поморщилась, но промолчала: если погибель крепости Лиг и всех, кто находился там, можно назвать везением... Хунин поняла ее мысли и положила руку на плечо подруги:
   -- Да, сейчас нам тяжело... Но мы живы, а значит сможем отомстить...
   -- Я сотру некромантов с лица земли, -- прошипела Поля. -- До последнего!
   -- Это ты еще успеешь сделать, -- заметил Вальдр. -- Но что мы будем делать сейчас? Я понимаю, -- прервал он Полинину попытку ответить, -- что ты хочешь сказать: мы пойдем искать цитадель Дня. Ты предлагаешь идти искать ее в таком виде? Манба лишилась руки, ты тоже сейчас не в лучшем виде, да и мы с Хунин устали и голодны. При этом еще не известно, что ждет нас на пути: может за ближайшем деревом прячутся чудовища, пострашнее моркабр!
   Манба невольно вздрогнула и оглянулась.
   -- Я потеряла свой меч, пока мы бежали, -- виновато сказала она. -- Мне сложно будет помочь вам в сражении...
   -- Ты бы нам и с мечом не помогла, -- ответила Хунин, намекая на ее увечье, но тут же смутилась и покраснела. -- Как вы думаете, -- спросила она через несколько мгновений, -- может нам стоит вернуться и посмотреть: не одержала ли крепость Лиг победу?
   -- Ты смеешься? -- Полина посмотрела на нее крайне недружелюбно, потом перевела взгляд на Вальдра. -- Вот что: сегодня мы останемся здесь. Завтра, думаю, я уже смогу ходить самостоятельно. Сейчас вы с Хунин сходите за водой и пищей, а мы с Манбой соберем хворост и разожжем костер. Надеюсь, хищники этого леса будут держаться в стороне от пламени...
   На следующее утро, позавтракав остатками вчерашнего оленя, которого поймал Вальдр, они двинулись в путь, уводящий друзей в глубь леса. Они почти не разговаривали; на душах их лежал черный камень печали и вины, ибо все они не только скорбели по погибшим, но отчасти и винили себя в их гибели, -- возможно, останься они, то многие могли бы спастись в ту ночь... Особенно переживала Полина: ведь это она заставила друзей срочно покинуть крепость, не думая ни о ком больше, -- из-за нее чуть не погибли Манба и Вальдр...
   "Хреновая из меня носительница добра выходит, -- думала девушка, -- попав сюда, я все время просто сидела в казармах, и не думая даже настраивать людей на войну с некромантами, которая так или иначе должна была случиться. И вот сейчас, когда некроманты сделали свой первый шаг, я, вместо того, чтобы защищать людей, позорно сбежала... В результате все они, и незнакомые мне, и те, что были друзьями -- мертвы. И Алиса тоже..."
   Полина вспомнила свои слова к Алисе, когда они только-только попали в крепость Лиг: "я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь плохое случилось", и одинокая тяжелая слеза сама собой выкатилась из ее глаза. Полина зло тряхнула головой и стерла со щеки непрошенную каплю.
   -- Я не буду плакать, -- сквозь зубы прошептала она. -- Слезы еще никому никогда не помогали...
   На третий день пути лес перед ними расступился, и друзья увидели одинокую деревеньку, укрывшуюся ото всех в этих дебрях. Всего с десяток домов, огороженных высоким частоколом, -- однако это было первое людское поселение, встреченное ими с начала пути. Жители деревни настороженно и недобро косились на прибывших незнакомцев. Старец с седой бородой, по-видимому, старейшина деревеньки, направился к ним в сопровождении пятерых мужчин с топорами наперевес.
   -- Мира вам, люди! -- поприветствовал их Вальдр.
   -- И вам мира, коль не шутишь, -- ответствовал старик. -- Я Мараххам, старейшина деревеньки этой, Аккалитой называемой. А вы кто будете? Люди али нелюди? С добром али с недобрыми мыслями пожаловали?
   -- Мы воины из крепости Лиг, -- ответствовал Вальдр. -- Мое имя Вальдр, а это мои друзья Полина, Манба и Хунин. На крепость напали некроманты, уничтожив ее. Мы -- единственные кто выжил. Нам требуется помощь.
   -- Не у меня ли вы помощи просите? -- усмехнулся Мараххам. -- Некромансеры, говоришь, напали? А откель мне знать, что не врешь ты? Может быть, наоборот, это вы сюда некромансерами подосланы, чтобы ночью, когда мы уснем, убить всех нас? А может вы и сами некромансеры есть? -- при этих словах руки окружающих его мужчин зловеще сжались на топорах. -- Или не некромансеры, а оборотни или иные твари? Много их шастает поблизости...
   Вальдр переглянулся с Манбой и Хунин: как доказать правдивость своих слов?
   -- Я докажу, что мы не некроманты, -- выступила вперед Поля. Ей не хотелось говорить, ей желалось, чтобы ее все оставили в покое, но понимала необходимость хотя бы на несколько дней задержаться в деревне. -- Если у вас есть какой-либо предмет, освященный жрецами Дарме, принесите его. Ни один из некромантов и других исчадий Ночи не может прикоснуться к такому предмету, не ощутив мучительную боль. Я прикоснусь к нему и докажу тем самым, что отношусь к Дню, а не к Ночи. Уверена, что мои друзья могут сделать то же самое.
   -- Да, есть у нас такая вещица, -- старик, пожевав губами, кивнул и обратился к одному из охраняющих его: -- Эй, Роган, принеси-ка фигурку!
   Названный мужик кивнул и, скрывшись в одной из ближайших хижин, быстро вернулся, неся в руках миниатюрную статуэтку, изображающую бога Дарме с птицей в руках.
   -- Ее нам подарил один прохожий жрец за то, что мы приютили и накормили его, -- сообщил Мараххам. -- Он сказал, что если любая нечисть, будь то некромансеры или кто еще, прикоснутся к ней, то их сразу от боли скорчит; а ежели добрый человек фигурки этой коснется, то ничего не почувствует, окромя радости, -- старик протянул статуэтку Полине. -- А ну прикоснись!
   Полина взяла статуэтку, повертела ее в руках, рассматривая, и передала Манбе, а та, в свою очередь вручила оную Вальдру. Хунин взяла статуэтку последней, и тут же почувствовала сильное жжение в руках. Она чуть не выронила статуэтку из рук, но вовремя опомнилась и возвратила ее Мараххаму с деланным спокойствием на лице. Полина заметила мимолетное смятение на лице подруги, но предпочла промолчать, вспомнив, что неприятные ощущения при прикосновении к освященным светом Дня вещам испытывала и Алиса, несмотря на то, что принадлежала лишь Сумраку, а вовсе не Ночи. "Возможно и Хунин Равновесие ближе, нежели День, -- подумала Полина. -- А в принципе какая мне разница? Стану ли я подвергать человека, доказавшего, что она друг мне, каким бы то ни было подозрениям? Нет".
   Мараххам принял статуэтку и жестом велел Рогану отнести ее обратно.
   -- Я убедился, что вы те, за кого себя выдаете, -- сказал он. -- И в этом случае я рад приветствовать вас в нашей деревне настолько, насколько рад один добрый человек другому. Идемте же, вам окажут всю нужную помощь!
   Переглянувшись между собой, друзья последовали за старцем. Полину с Манбой тотчас же отвели к местной колдунье-лекарке, где та вручила Поле специальный настой, помогающий организму справиться с полученными во время сражения болячками. При виде руки Манбы она лишь сокрушенно покачала головой:
   -- Все что я могу сделать, милая девушка, это зарастить рану и убрать заразу из крови. Восстановить руку мне не под силу.
   -- Я так и думала, что в этом захолустье не найдется порядочного лекаря, -- грубо сказала Манба; грубость ее была нарочитой, дабы скрыть печаль в голосе -- девушка очень надеялась вернуть руку.
   -- Я знаю, как тебе помочь, -- раздался чей-то голос за спиной, Манба повернулась и увидела Рогана. -- Я кузнец, -- продолжил он, -- и, хотя руку вернуть мне не под силу, кое-что предложить я могу.
   После лечения, произведенного лекаркой, девушка последовала за ним в кузню, дабы Роган мог произвести требуемые замеры, и на следующий день кузнец с гордостью вручил девушке выкованную из стали секиру, заканчивающуюся специальным колпачком, который можно было одеть на покалеченную руку и закрепить в районе локтя. Манба сразу же надела оружие на руку и долго благодарила кузнеца за подарок: теперь она не чувствовала себя такой беспомощной, которой ощущала себя без руки.
   В это время, пока Манба ждала новую руку, Полина лечилась, а Вальдр собирал по деревне продукты и вещи, необходимые для дальнейшего путешествия, Хунин мучалась сомнениями.
   "Почему я почувствовала боль, коснувшись статуэтки? -- думала она. -- Неужели я -- зло, такое же, как некромансеры?"
   Через некоторое девушка решила, что она, конечно, не такое зло, но та, кто может это зло причинять. Если бы Хунин решила обратиться к Полине за советом, воительница моментально разрешила бы все ее страхи, но Поля после гибели крепости Лиг была такой мрачной и замкнутой... Хунин не решилась тревожить ее. В результате она пришла к выводу, что зло таится где-то в глубине ее, еще не найдя выход.
   "Может быть, это просто моя суть? -- размышляла она. -- Так же, как у оборотней, которые просто не могут быть иными? Должно быть так..."
   Этими внутренними словами девушка неосознанно подтолкнула себя сделать первый шаг в Ночь.
   Спустя неделю после появления в Аккалите, друзья покинули деревеньку. Роган долго не хотел отпускать Манбу, -- они очень сблизились за это время.
   -- Я вернусь, -- пообещала девушка, обнимая кузнеца. -- Я должна помочь Полине. Когда все закончится -- я вернусь!
   Правда и кузнец, и Манба понимали, что слова эти могут никогда и не стать правдой...
   Через месяц путешествия по лесу, друзья вышли в районы, где закончились все деревеньки, и где никогда не ступала нога человека. Это были странные места леса: здесь не пели птицы, здесь редко можно было заметить спокойно пасущуюся семью оленей... Однако с какой-то стороны лес здесь был даже прекраснее, чем раньше: друзей окружали гигантские, дышащие жизнью деверья; по сравнению с ними люди ощущали себя крошечными. Ветви деревьев, переплетаясь высоко наверху, создавали над путниками густую крышу из сочно-зеленых листьев, пронизанную светом солнца днем и искорками звезд по ночам. Эти гигантские деревья обвивали более низкие, поднимаясь по их стволам подобно лозе винограда. Вскоре Вальдр обнаружил ягоды и признал, что это ни что иное, как анья -- местный эквивалент винограда мира Полины. Крупные гроздья, полные нежных желтых ягод висели почти под кронами деревьев-гигантов, но Хунин вызвалась и, ловко забравшись наверх, добыла друзьям много таких гроздей. Несколько дней путники шли, питаясь практически исключительно аньей -- настолько вкусными оказались эти ягоды.
   Травы под ногами не было вовсе, а мягкий коричневатый мох, заменявший ее, удивительно хорошо впитывал влагу. Если друзья не набредали на один из многочисленных лесных ручейков, они просто выжимали воду их мха в ладони -- она оказалась совершенно чистой и приятной на вкус. Как-то они набрели на лесную реку, легко несшую свои потоки меж деревьев-гигантов: вода в ней была холодной и настолько прозрачной, что Вальдр заметил в ней большую серебристую рыбину и поймал ее, прежде чем та успела увильнуть из его рук.
   -- Сегодня на ужин жареная камга! -- радостно объявил воин.
   Вскоре река расширилась, превратившись по что-то, напоминающее мелкое озеро, залившее огромные пространства леса. Друзья перешли его по высоко выступающим из земли корням деревьев-гигантов.
   Однако, к сожалению, помимо красот леса, на каждом шагу друзей подстерегали и опасности: стая волков, устроивших свое лежбище близ лозы аньи; хищные полузмеи-полукрокодилы в водах реки; гарпии, то и дело скрывающиеся с крон деревьев-гигантов... Однако друзья не печалились всем этим напастям: глубь леса имела удивительно свойство наводить в души путников спокойствие, изгоняя всю тоску, -- даже Полина повеселела, став более разговорчивой.
   -- А знаете, -- заметил как-то Вальдр, -- все те твари, что встречались на нашем пути, вовсе не творения рук некромантов! Это простые хищники, которых всегда можно встретить в дороге: волки, гараки -- те самые полукрокодилы, -- летучие мыши-вампиры...
   -- А как же гарпии? -- заметила Хунин.
   -- Когда-то их действительно сотворили некроманты, -- кивнул воин, -- однако после этого прошло много лет. Гарпии -- один из тех редких случаев, когда магические создания обрели способность к воспроизводству потомства, и расплодились по всему лесу, став лишь частью жителей его, но никак не предвестником некромантов.
   -- Хм, нет ни единой твари некромансеров? -- задумчиво произнесла Манба. -- Что это значит?
   -- Думаю то, что мы приближаемся к цитадели Дня, -- ответствовала ей Поля.
   -- Или же в лесу есть те, кто уничтожает исчадий Ночи, -- заметила Хунин.
   -- Или и то, и другое сразу, -- подвел итог Вальдр.
   Они шли еще в течение двух месяцев, прежде чем Манба внезапно остановилась из-за того, что кто-то крошечный и очень быстрый с жужжанием пролетел прямо перед ее носом.
   -- Эй! -- воительница остановилась и возмущенно взмахнула рукой-секирой, однако, конечно, ей не удалось поймать юркое создание.
   -- Хватит играть со стрекозами, Манба, -- засмеялась Хунин. -- Не отставай!
   -- Клянусь Дарме, это было не насекомое! -- возбужденно вскричала воительница. -- Я успела разглядеть его лицо с хитрющей ухмылкой! Это был человечек!
   -- Человечек с крыльями? -- ухмыльнулась Хунин. -- Манба, да ты бредишь!
   -- Нет, был! -- упорствовала девушка.
   -- Фейри? -- задумчиво, скорее для себя, чем для других произнесла Полина. Вальдр обернулся к ней.
   -- Фейри?
   -- Лермон рассказывал мне о них, -- ответила Поля. -- Он говорил, что фейри живут в сердце леса, там, куда людям нет дороги...
   -- Но мы же дошли сюда! -- заметила Хунин.
   -- Думаю, мы первые, кто отважился зайти столь далеко, -- сказала девушка. -- И, если фейри действительно существуют, вполне возможно, что одного из них как раз видела Манба...
   -- А я в этом и не сомневаюсь! -- заявила та. -- Фейри... они добрые или злые?
   -- Не знаю. Лермон не говорил мне об этом. Он сказал, что они очень разные... если местные фейри с похожи на фейри из моего мира, я могу сказать, что они бывают и добрыми, и злыми. Про крылатых фейри -- фей и цветочных эльфов -- у нас всегда говорили только хорошее. Хотя и злые феи тоже встречались.
   -- Давайте разыщем их! -- возбужденно предложила Манба, она испытывала крайнее любопытство.
   -- Если они не захотят, мы не найдем их, -- покачала головой девушка. -- Насколько я знаю, все фейри ужасно скрытны и предпочитают прятаться, а не общаться с людьми.
   -- Если только они не слишком крупные, -- медленно подвел итог ее словам Вальдр.
   -- Фейри не бывают крупными, -- покачала головой Поля.
   -- Да? -- чуть нервно усмехнулся воин. -- А тогда что ты скажешь о том существе?
   Все повернули головы в направлении, указанной Вальдром, и онемели. Из-за дерева, стоя по колено в воде, выглядывало создание женского пола, облаченное в едва шуршащий от легких движений костюм из удивительно свежей листвы деревьев-гигантов и нежно-розовых цветов, источающих дивный аромат, доходящий даже до стоящих в отдалении друзей. Стоя в воде, она, тем не менее, казалась выше Манбы более чем на три головы, -- а насколько высокой показалась бы она, выйдя на сушу? Из ее ярко-рыжих волос, украшенных цветами, выглядывали большие золотистого цвета рога, завитые, наподобие рогов бараньих. В остальном же, исключая роста, она выглядела как человек.
   -- Фавн? -- изумленно прошептала Полина. -- Но, я думала, они бывают только мужского пола...
   Поняв, что ее заметили, девушка-фавн вышла из-за дерева и несмело приблизилась к друзьям, все еще не покидая воды. Хоть она и была выше их, она все равно явно боялась, в руках же ее не было никакого оружия.
   -- Люди? -- спросила она мелодичным голосом. Произношение ее отличалось от людского, однако смысл сказанного можно было разобрать. -- Что люди делают в сердце Браххинлона?
   -- Браххинлон? Так вот как называется этот лес... -- пробормотала Полина. Очарованная прекрасным созданием, кое являла собой девушка-фавн, воительница несмело вышла вперед, отметив, что собеседница ее слегка попятилась назад при ее движении.
   -- Меня зовут Полина, -- сказала она. -- А это Вальдр, Манба и Хунин, мои друзья.
   -- Вы некроманты? -- с тревогой поинтересовалась девушка-фавн.
   -- Нет, -- и от вздоха облегчения, казалось, подул свежий ветер.
   -- Но вы люди, -- заметила девушка-фавн. -- Что вы делаете в сердце Браххинлона? Как вы смогли добраться сюда по пути, полному опасностей?
   -- Нам повезло, не слишком много опасностей встретилось на нашем пути! -- сказала Хунин, подходя к Поле и вставая рядом с ней. -- А кто ты, существо из леса?
   -- Меня зовут Хххель, -- первой буквой имени девушки-фавна был простой выдох; и снова подул ветер. -- Я дочь силена. Я дух леса. Я страж тропы.
   "Какой же ты страж, если даже нас боишься?" -- подумала Хунин, и на лице ее невольно появилась улыбка.
   -- Страж тропы? Но здесь нет тропы! -- заметил Вальдр. Хххель засмеялась в ответ ему серебристым смехом.
   -- Вы не видите ее, потому что я этого не хочу, -- ответила она. -- Тропа становится доступной смертным лишь по моему желанию. Я защищаю тропу от некромантов и их ужасных чудовищ, которые иногда забредают в сердце Браххинлона.
   Полина оглянулась и поняла, что теперь у друзей есть лишь два пути: назад и вперед, навстречу девушке, прямо по воде: однако, судя по тому, что она умещалась в воде по колено, здесь было глубоко, и им придется плыть.
   -- Но нам надо пойти по тропе! -- сказала она.
   -- Тропа идет сквозь владения фейри, -- покачала головой дочь силена; при этом несколько бабочек слетело с ее волос, -- по-видимому, они давно жили в огненной шевелюре девушки-фавна. -- Никто из смертных никогда не проходил сквозь них, и не пройдет.
   -- А если причина для того, чтобы пропустить нас, окажется достаточно весомой? -- спросил Вальдр.
   -- Ничто не может вызвать доверия к смертным, -- вновь покачала головой Хххель.
   -- Даже если целью нашего путешествия является цитадель Дня? -- прищурившись, спросила Полина.
   -- Ничто не может... -- начала дочь силена, но тут ее прервали.
   -- Откуда вы знаете про цитадель Дня? -- раздался сквозящий холодным подозрением, однако не менее мелодичный от этого голос прямо из-за спины Поли; девушка повернулась и моментально утонула в огромных ярко-синих озерах глаз эльфа.
   У него была на удивление белая кожа и нежные черты лица, почти как у ребенка или очень-очень юного человека. Длинные ресницы, полускрывая взгляд, тенью ложились на щеки, мягкий рот, почти готовый улыбнуться, был настороженно приоткрыт, а брови вопросительно приподняты. Узкий овал лица эльфа обрамляли длинные густые волосы цвета выпавшего снега, казалось, на ощупь они будут сродни шелку. Он был облачен в тунику и брюки из настолько мягкой коричневатой кожи, что она казалась бархатом. Обувью эльфу служили сандалии из дерева, держащиеся на ступнях за счет тонкого ремешка, обвивающего икры.
   Полина моргнула, стряхивая очарование, нахлынувшее на нее, и оглядела эльфа вторично. Теперь она заметила длинные уши, кончики которых возвышались над головой фейри и были покрыты едва заметными тонкими волосками; заметила грубый рваный шрам, идущий от шеи эльфа куда-то под тунику. Заметила девушка и серебряный, покрытый замысловатыми рунами меч, который эльф сжимал в руке; и огромного волка, что скалил на нее зубы, прижавшись к ноге эльфа.
   -- Откуда вы знаете о цитадели Дня? -- повторил эльф, и меч в его руке опасно дрогнул. -- Зачем вы ищите ее?
   -- Мне рассказал о цитадели мой друг, чародей Лермон, служащий Дню, -- ответила Поля, подумав о том, что решил эльф, заметив, как пристально она его разглядывает; щеки девушки покрыл пунцовый румянец. -- Мы ищем ее, чтобы узнать, есть ли в ней силы, способные стереть некромантов и других исчадий Ночи с лица этого мира.
   -- И вы надеетесь победить их? -- рассмеялся эльф, но смех его вышел печальным. -- Меня зовут Шаниэлесстин; несколько веков назад я и мой народ решили уничтожить некромантов. Мы собрали всех фейри и двинули свои ряды против них, -- эльф грустно вздохнул. -- Почти все мы были сметены зловещими заклятиями исчадий Ночи. Нас осталось очень мало, и мы укрылись в сердце Браххинлона, дабы сохранить тех, кто еще был жив. С тех пор мы не дозволяем ни единому человеку переступить этот порог и взойти на тропу, ведущую к месту нашего обитания.
   -- Вы пользовались силами, заключенными в цитадели Дня? -- осторожно уточнила девушка.
   Эльф расхохотался.
   -- Силы! -- вскричал он. -- Там нет никаких сил! Ворота цитадели крепко заперты и, сколько мы не пытались проникнуть внутрь, нам не удалось это. Несколько фей влетели в узкие бойницы цитадели, но, вернувшись, сообщили нам, что внутри нет ничего, кроме паутины и густого слоя пыли, сказавшего им, что вот уже много лет там не ступала ничья нога. Ни волшебных предметов, ни книг -- ничего там не было! -- Шаниэлесстин, взглянул в лицо Полины, стараясь заглянуть ей в душу. -- Да и почему ты думала, что, даже будь там что-нибудь, оно откроется тебе?
   Полина чуть покашляла, но все-таки решила рассказать.
   -- Тебе известно о некоем заклятии Круга?
   -- Да, -- кивнул эльф. -- Заклятие, призывающее из иного мира троих людей, каждый из которых выбирает сторону, которую он попытается привести к полной победе... Постой, -- он нахмурился, -- ты хочешь сказать, что заклинание Круга было недавно сотворено кем-то?
   -- Чуть больше пяти лет тому назад, -- кивнула девушка. -- А я -- та, кто за День.
   Улыбка озарила лицо эльфа, подобно тому, как солнце озаряет мир своим ласковым светом, и Поле вновь захотелось дотронуться до его волос.
   -- Так ты Ауллэ-Оул, -- радостно прошептал эльф. -- Наконец-то! Нашими пророками было предсказано, что та Ауллэ-Оул, что проникнет в сердце Браххинлона в поисках цитадели Дня и встретит фейри на своем пути -- лишь та Ауллэ-Оул -- та, что за День -- придет к победе над Ночью, полной и неразрушимой.
   -- Идемте же! -- эльф повернулся и махнул рукой Хххель. -- Открой тропу! Пришла та, что поведет фейри уничтожать Ночь!
   Дочь силена медленно кивнула эльфу и вышла на берег. Высокая, она смогла дотянуться до крон деревьев, доставая оттуда покрытую цветами тонкую лестницу из лозы. Укрытая листьями деревьев-гигантов, опущенная лестница достала до земли и упала почти рядом с друзьями.
   -- Нашу тропу и наш дом никто не нашел, потому что они лежат на Поднебесных! -- улыбнулся эльф, подходя к лестнице. -- Идемте же! -- повторил он и начал подниматься.

Глава 10

Тайна крепости Бреску

Воюющий с монстрами рискует однажды, незаметно

для самого себя, превратиться в одного из них...

Фридрих Ницше

   Когда путники пошли в крепость Бреску, то обнаружили, что изнутри она ничем не отличается от других крепостей, за исключением того, что на улицах не было видно стражников.
   -- Они охраняют крепость днем, -- объяснил Ильорн. -- А я и мои друзья -- ночью.
   Домики здесь были низенькими, с темными остроконечными крышами; улочки -- узкие, вымощенные почти круглыми серыми кирпичиками. Ни в одном из окон, за исключением окон в центральной башне, не горел свет, собаки не лаяли; даже одинокой кошки на улице не было видно.
   -- Тихо тут у вас, -- заметила Рилия.
   -- Тишина -- залог спокойствия, -- усмехнулся Ильорн. -- Вы просто не видели, какая суматоха царит здесь днем, иначе бы восприняли тишину как законный момент отдохновения. Помните, что слишком тихо -- не бывает.
   Рилия в ответ на это лишь тихо усмехнулась, остальные просто пожали плечами. Ильорн и его люди подвели друзей к центральной, вымазанной сажи башне.
   -- Я никогда не любил дворцы, -- сказал Ильорн. -- Поэтому в крепости Бреску вместо дворца башня. Она зовется Сумеречной.
   -- Совпадение? -- шепнул Кейсил жене, имея в виду ее отношение к трем силам, властвующим в этом мире.
   -- Возможно, -- шепотом ответила та, -- а возможно, и нет...
   К счастью, по внешней лестнице им подниматься не пришлось, -- принц крепости Бреску объяснил, что она потребуется лишь в случае угрозы Сумеречной башне, когда придется бежать из нее обходными путями. Вместо этого друзей провели к неприметной дверце внизу башни, искусно замаскированной под стену.
   -- Все жители Бреску до сих пор думают, что в Сумеречную башню нет иного входа, нежели наверху! -- усмехнулся Ильорн. -- А мне это идет исключительно на пользу: никто не осмеливается беспокоить меня в моей баше в часы отдыха.
   Принц провел своих гостей на третий этаж башни и показал отведенные им покои. Обстановка их также разительно отличалась от обустройства дворца крепости Лиг. Скорее, в Сумеречной башне создавалось ощущение склада награбленного пиратами каких-нибудь южных морей. Везде, где возможно, полы и стены покрывали дорогие ковры и яркие шкуры различных животных. Тяжелые дубовые двери скрывались шелковыми занавесями или шторами из деревянных или костяных бус. Мебель в комнате, где разместили Алису и Кейсила, была также тяжелой и деревянной; ее покрывали узоры из золота с вкраплениями мелких драгоценных камней. Орнаменты изображали битвы отважных воинов со всевозможнейшими чудовищами, -- как знакомыми Алисе и Кейсилу, так и неведомыми для них. Приглядевшись, в нескольких воителях можно было узнать принца Ильорна или кого-то из его молчаливых спутников. Сам принц, войдя в башню, отлучился ненадолго, и вернулся к друзьям переодевшимся: теперь его облачение составляли ярко-красные туника и шаровары, а также плащ из искусно выделанной шкуры какого-то рыжего зверя. Обувь Ильорн оставил прежней.
   -- Теперь он не так похож на некроманта, -- прошептала Алиса мужу, и Кейсил согласно кивнул. Ильорн услышал их.
   -- Терпеть не могу черный цвет! -- рассмеявшись, воскликнул он. -- Но ношение его вызвано той необходимостью, что во тьме ночи темную фигуру увидеть гораздо сложнее, нежели одетую в те яркие цвета, в коих я предпочитаю ходить в мирной обстановке.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"