Март тогда пришёл холодный - лишь едва отмёрзли воды,
и над городом склонялась опоздавшая весна.
В час тревоги полуночной он стоял, я помню точно,
между кресел в полумраке у раскрытого окна.
Вдруг меня всего омыла леденящая волна -
	так звучала тишина.

Его взгляд едва ль печален, в даль молчащую направлен,
словно там увидел явно красоту ушедших дней.
Друг мой, в край себя измучив, был ужаснейше задумчив.
Мысли эти - чередою! - знаю точно, лишь о Ней!
Но теперь ему осталась вместе с ядом чёрных дней
	даль пугающих теней.

Словно мумия, растерян, я стою в шагу от двери,
утопая в водопадах накатившей тишины,
нет, меня он не услышал - был я тише серой мыши,
в тени спрятался надёжно от всевидящей луны.
Только в небе птицы выли, будто в лапах сатаны -
	крики, ужасом полны.
	
Ветер чёрный дул из окон, туш играл он как по нотам.
Эхо, в комнату ворвавшись, прошептало: "Отомри".
Как дракон с высокой башни, друг мой, с места вмиг сорвавшись,
ожил точно и скорее побежал к входной двери.
Я в молчащих коридорах точно слышал до зари
	только шёпот: "Отомри".

Вот уже в костюме строгом у дверей стоит, издёрган,
лишь осталось шаг последний сделать в руки темноты.
Ночь пред ним стоит нагая, за порог едва шагая,
он чуть тихо произносит: "В этом мире - только ты!".
И из сада, словно эхом, грязно-жёлтые кусты
	вторят дружно: "Только ты!"

Шаг - и тут же исчезает, одного меня бросая
в одиночестве тоскливом наблюдать рассвет в окно.
Вдруг волна воспоминаний, захватив моё сознанье,
погружает в те мгновенья, что ушли уже давно.
Вижу я: паук огромный, сев на старое панно,
	ткёт судьбы веретено.

Красотой приворожённый, друг мой был тогда влюблённый,
своё сердце подарил он нежной сказочной Лилит.
Две души, что вместе были, птицей смелою парили.
На двоих - одни лишь крылья, высота к себе манит.
И душа его, я знаю, будто сломанный магнит,
	до сих пор о ней болит.
	
Счастье было столь недолгим. На луну завыли волки,
лес шумел, и ветер чёрный грозно мчал, как никогда.
О, Лилит, во мраке синем, неземной поддавшись силе,
в реку тёмную ступила - и исчезла без следа.
В замолчавшем мёртвом доме поселилась навсегда
	дней тревожных череда.
	
Март тогда стоял холодный, та река сменила воды,
но мой друг не смог смириться с давней гибелью Лилит.
Не сомкнув за годы очи, он ушёл однажды ночью	
и поныне упокоен меж оград и серых плит.
Сквозь года любовь пронёсший, он в земле холодной спит,
	в царстве сказочной Лилит.