она выходила на крыльцо их дома и сидела там, словно сторожевой пёс.
был январь, и пахло дешёвым ромом, что в дно бокалов вечерних врос.
скрипело кресло, вальяжно раскинув подолы пледа из шерсти старых седых овец,
она выходила на крыльцо и ждала его ровно к обеду. 
ждала терпеливо. 	
и он приходил наконец.
-
с деревьев давно поснимало листья - их раскрошило трухой по аллеям пустым,
зима подошла и молча взялась за кисти, по трубам котельных пуская дым.
зима в предвкушении словно пружина сжалась, черпая лавины в огромный ковш -
она выжидала, когда можно будет больнее ужалить. 
сбить с ног и в спину воткнуть раскалённый нож.

она рассыпалась, 
и снег был размером со сливы, он прятал в сугробы заводы, подъезды, дома.
зима выжидала спокойно. зима терпелива. она подождёт у закрытого на ночь окна
зима приходила, зима наступала. словом, она без войны забирала прохожих в плен.
по городу холод растёкся тягучей смолою, застуженной кровью в пустых лабиринтах вен.

но крыльцо всё никак не пустело и ровно в одиннадцать тридцать она
выходила из дома с подносом белым его дожидаться у вмёрзшего в иней окна.
она просто помнила, как он сказал ей: "я точно приеду". 
и, значит, приедет. она - ничего - подождёт.
и выйдет опять на крыльцо их дома дождаться к обеду, она будто знает:
он точно сегодня придёт.