Аннотация: Конкурсный рассказ в жанре Альтернативной Истории.
Скучная история
(На мотив "Ах шарабан мой, американка...)
"Ну, прощайте, милостивый государь! Надеюсь, что больше Вас никогда не увижу...нет, в гости заходите, это пожалуйста..." Доктор Романцев подышал на печать и с размаху шлёпнул ею по серой, с торчащими чуть ли не щепками бумаге -- моему скорбному листу. Вот и все, спасибо вашему дому. Я попрощался с доктором, закинул за плечи тощенький сидор и , спустившись по пахнущей щами и карболкой лестнице на госпитальный двор , в нерешительности замер. Ноздри тут же защипало- предутренний морозец -- лёгонький, градусов под тридцать -- проворно юркнул под старенькую, второго срока шинель. Отмороженные уши под летней офицерской фуражкой радостно откликнулись... Сторож Петрович, из прижившихся при госпитале одиноких инвалидов, оперся на деревянную широкую лопату и отдал мне честь, четко выбросив к серебрящемуся виску широченную, как вышеупомянутая лопата, ладошку. Вот кому хорошо! "Хорошо тому живется, у кого одна нога- нога об ногу не трется и не надо сапога..." Поневоле позавидуешь...Отдал бы свою левую ногу (она у меня все равно ломаная и поэтому в лодыжке постоянно подвертывается- сувенир , проклятой памяти 17-того- прыгал с поезда, дабы избежать встречи с "товарисчами" ) на его левое лёгкое...Хотя бы на одно- но не травленное большевистким люизитом...Эх, навек проклятый запах свежего сена...или чуть гниловатых антоновских яблок... Лучше бы я тогда остался там -- на Линии Каппеля, в полузасыпанной траншее -- чем теперь доживать свой век калекой- ни работник, ни мужик... Куда идти? Ни профессии, ни образования, ни полезных знакомств, ни дома, ни семьи, ни кола, ни двора, ни денег...впрочем, стоп! А деньги-то у меня есть. Целых три тысячи рублей от щедрот Военного ведомства - довоенное жалование министра! Да я богач. Значит, что? Надо их немедленно потратить...И я знаю, как это сделать. Запалённо хрипя, энергически пробежавшись по улице - к счастью, всего полста сажен -- недаром говориться, что в зимний холод всякий молод -- я юркнул , с трудом потянув на себя заиндевевную дверь, в так хорошо знакомую за прошедшие три месяца влажную теплоту "Разгуляя"- Первой Образцовой чайной Всесибирского Общества Трезвости. Всретившаяся мне в вестибюле (ох, пардон муа, в сенях) краснощёкая деваха неодобрительно отметила- что мол, барин- ноги отряхать надо, снегу-те нанесли, а тута половики стелены...И так точно, стелены. Надо же, богатеет Общество Трезвости прямо на глазах...Надо будет, уходя, половичок-то скоммуниздить- повяжу под фуражку на манер бабьего платка, и тепло будет- иначе моим вареникам точно каюк... Однако особого прибытка -- по крайней степени внешне- в чайной не наблюдалось. Все так же недовольно хмурился с белёной стены Лев Николаевич (уж то хорошо, что хоть не Лейба Давидович), а под яснополянским пророком всё также дремал , опершись на граммофон, приказчик...Услышав моё деликатное покашливание , он приоткрыл левый глаз, и в мгновение ока срисовав меня- лениво произнес "Вашскородь, как обычна? Тады деньги вперёд! Девять сотен рубликов-с пожалуйте..." Однако! Видно, овёс ноныче дорог. Согласно кивнув, я повесил шинелку на прихотливо изогнутую в стиле арт-нуово вешалку , и оправив китель (китель у меня хороший, англицкого сукна, не стыдно будет в гроб положить, хе-хе...), побрякивая своими цацками, уселся на венский стул за покрытой беленькой, мережкой шитой скатертью столик...Ну-с, приступим к разврату... Приказчик уже нес мне тарелку с солёной черемшой и прочими местными разносолами , потом поставил передо мною гранёный стакан в медном, ажурном подстаканнике, тяжеленном даже на вид, а потом подоспел и долгожданный чайник... Я осторожно наклонил носик явно китайского , с драконами драгоценного сосуда- и в стакан полилась янтарно-желтая благословенная влага...Хорошо-с... Набулькав себе в пропорцию, я прихватил дольку вечно-зелёного сибирского помидора, и зажмурившись от предвкущаемого отвращения, влил в себя огненную воду...А ничего. Привыкнув, можно и это в себе удержать...Помотав головой, закусил солёненьким ...Выдохнул...Вот знать бы, из чего сей чай гонят...а лучше и не знать...Поручик фон Дорф утверждал, что из крови не крещённых младенцев...хуморист. Ясно, что спирт китайский, с КВЖД привезённый в бутылках, запеченных, к примеру, в белые булки...да мне-то что за дело, в конце-концов? А не пора ли снова освежиться? Вот такт. Хорошо пошла. Закурить бы...но, во-первых, доктора мне категорически не велели, а во-вторых, здесь , в чайной, не курят...а только пьют и ...а вот кстати, и персонал подоспел... Барышня лет тринадцати, в старенькой гимназической форме с чёрным фартуком и огромным белым бантом, при этом размалёванная как ирокезский вождь в боевом походе, остановилась прямо передо мной и со смешанными в равной пропорции жалобной тоской и наигранной развязанностью тоненьким голоском поинтересовалась, не хочет ли офицер и кавалер угостить её чаем? Офицер и кавалер крикнул половому, и тут же на столе появился чайник на этот раз действительно с чаем, а также блюдо с пирожными, на которые барышня накинулась, будто бы...Будто бы? На вопрос, сколько же дней она не ела- барышня сквозь набитый рот прочавкала, что третий...Пришлось заказать гостье тушёной картошки с печёнкой...Ещё триста рублей долой...и за пирожные - сколько , интересно возьмут? А, ладно. Все равно ЭТО не деньги...А аппетит у неё не хилый... Насытившись, барышня благодарно отрыгнула, деликатно прикрывши розовый, как у котёнка, ротик ладошкой с тоненькими пальчиками, и вполголоса известила меня, что ежели господин офицер желают, то она может сопроводить меня в ретираду, где и порадует совершенно по - парижски -- и это будет совершенно бесплатно...а если я провожу ея к ней домой- это здесь, недалеко- то будет стоить мне всё удовольствие пятьсот рублей за час, а если больше двух часов- то четыреста. За час. Я вытащил из кармана "колокол"- один из двух оставшихся- протянул барышне и предложил ей идти -- только одной и сразу на хуй. Барышня задрожала губками и жалобно спросила- что она мне плохого сделала? А потом по её щекам покатились слёзы. Молча. Вот не было печали. Детям сопли вытирать... Я набрал было воздуха. чтобы прочесть ей сентенцию в стиле Ушинского, да только воздуха в груди у меня вдруг не стало- будто весь воздух в этой Образцовой чайной превратился в жидкое стекло -- и оно огненной рекой полилось мне в горло..."Вот и подыхаю"- очень спокойно подумал я, увидев перед глазами знакомые огненные колёса...Потемнело... Несут? А, это я под Стоходом...и мой унтер Пархоменко вытаскивает меня на горбу с нейтральной полосы...тот самый унтер, Георгиевский кавалер, лихач, пластун- который в 17-том батальонного на штык поднимет...брось, Пархоменко, не трудись, пусть лучше меня твои немецкие камрады добьют... Звякает...это лёд...мама, как хорошо, я вернулся из гимназии, сейчас переоденусь, и на каток... лёд...холодно... Открыл глаза. Надо мной - незнакомый потолок с незнакомыми трещинами и разводами...я прикрыт собственной шинелкой- от того и холодно...скосив взгляд- вижу, как на прикроватном столике блестит сталь шприца...это где же я? Сажусь...не очень чистая постель, маленькая, дрянная комнатка, с грязным оконцем, сквозь который заползает розовый рассвет...на полу- возле кровати, мирно сопит, укрывшись вытертой беличьей шубейкой, давешняя барышня...М-да. Приплыли. Попытка сбежать по английски не удалась. В меня вцепились и определённо пообещали зарезать, ежели я не дождусь хотя бы визита Отто Карловича...к счастью, оный господин проживал на этой же квартире...типичный такой недобитый земский доктор, с бородкою, в пенснэ... Барышня мухой металась в комнату-из комнаты, нося то чай -- похожий на вкус и цвет на писи сиротки Хаси, то снег с улицы- без штукатурки её личико выглядело уж совсем по детски...чем-то на мою сестрёнку смахивает- ушками розовыми в растопыр, что ли...не доехали они тогда с мамой до Харькова, малороссийские пейзане поезд остановили...надеюсь, что их убили сразу, помяни их Господи... А мне любезнейшим доктором категорически было запрещено в течении хотя бы пары дней, пока морозы не смягчаться, выходить на улицу- а непременно оставаться в гостях- а то паралич дыхательных путей и моменто мори...как же это мы в одной комнате уместимся?А спать на чём? Да доктор Отто Карлович вежливенько нам с барышней ссудил сундучок из-под батальонной аптеки -- заслуженный сундучок, он с этим сундучком от самой Самары отступал... Вот и устроились...а то- жить негде, ночевать негде...это как же- заслуженный белый герой в подворотне ночёвничать будет? За что боролись- как сказал бы какой-нибудь краснопузый ... Не знаю. Я не знаю - чем мы будем жить, что я буду делать и как на жизнь зарабатывать...а только Ольгу я больше в Первую Образцовую чайную не пущу. Пусть чай здесь пьёт...