Аннотация: Приключения ещё не закончились! Третья часть лежит в разделе "Глава"; пока мне не удаётся поместить её здесь же.
К кронам деревьев уже подступал вечер, когда путники, наконец, добрались до селения. Сперва старые избы, будто съёжившиеся от холода, стали робко выглядывать из-за перекосившейся ограды, но вскоре вдоль дороги начали встречаться более ухоженные дома, поновее и попросторнее. Тогда же путникам повстречался старик, ехавший на скрипучей телеге, запряжённой хилой усталой лошадью с необыкновенно проницательными глазами. Увидев пришедших издалека чужестранцев, старик охотно остановился и стал расспрашивать о дорогах, да о новостях. Рассказав, что знали, путники спросили, где поблизости можно устроиться на ночлег. Постоялого двора в селении не оказалось, но старик посоветовал им один дом, уверяя, что хозяева оного точно не оставят путников без ночлега и ужина, а места у них много. Дом этот находился на другом конце деревни - что, впрочем, было недалеко, - и идти туда надо было прямо, никуда не сворачивая, всё по той же дороге, пересекавшей всё селение. Последовав совету старика, друзья быстро нашли упомянутый дом.
Хозяева и вправду оказались людьми весьма гостеприимными, сразу же провели гостей в горницу, и хозяйка принялась усердно накрывать на стол. Правда, она пролила молоко от волнения, когда узнала, что один из странников - настоящий принц. Желая загладить неловкую паузу, принц тактично поинтересовался, точно ли они не стеснят хозяев своим присутствием - ведь их, как никак, целых пятеро, а сами они, в свою очередь, привыкли ночевать под открытым небом. В ответ им заявили, что об этом и речи быть не может, да и никого они не стеснят, потому как дом большой, слишком даже большой для двоих. Сыновей у хозяев не было, а все дочери повыходили замуж, вот они и остались одни на всё хозяйство.
За столом разговор шёл сперва, как водится, о мало значащих вещах. Наконец, принц решился спросить о том, что больше всего волновало их всех:
- Вы не знаете, есть здесь неподалёку, на пути в столицу, большие ворота?
Услышав, как сформулирован вопрос, Элен скептически прищурила один глаз. Принц и сам почувствовал, что вопрос прозвучал несколько странно. Обычно люди ищут то, что находится за воротами. Целенаправленно искать ворота, даже не зная, какие именно, как они выглядят или куда ведут - такое должно было показаться непосвящённым в их дела мягко говоря необычным. К удивлению как Элен, так и принца, хозяева дома ответили на вопрос, как ни в чём не бывало, даже не задумавшись.
- Есть, как не быть, совсем недалеко, отсюда рукой подать. Как наша деревня заканчивается, там и ворота.
Выходит, от места их ночлега до первого испытания было не больее пяти минут ходьбы.
- Вот только лучше вам туда не ходить, - горячо добавила хозяйка.
- Почему же?
- За теми воротами живёт дракон, - объяснил её муж. - Огромный, с тремя головами и смертоносными когтями. Говорят, каждый его коготь - как кинжал, и с краёв сочится яд. Дракон этот людей дымом душит, огнём губит, зубами да когтями на части разрывает. А ещё говорят, что ежели ему голову отрубить, то заместо неё тут же две другие башки вырастают. А туловище его разрубить мечом невозможно, потому как огромен слишком. Потому-то никто с тем драконом справиться и не может.
Друзья старались не смотреть на Мелиннира, находя мишени для взглядов на потолке, голых стенах, лицах хозяев или в нетронутых тарелках со вторым блюдом. Мелиннир, в свою очередь, выглядел спокойным, сидел прямо и сосредоточенно поворачивал протянутый Чарри кусок чёрного хлеба так, чтобы тому было удобнее его клевать. Вот только лицо его было очень бледным и особенно резко контрастировало с ярким оперением попугая.
- А что, был кто-нибудь, кто пытался сразиться с драконом? - спросил принц.
- Были, а то как же, много их было, рыцарей там разных, богатырей, ну и прочих юнцов, которым дома на месте не сидится. А то ведь поля засеивать, дрова рубить, коз пасти - оно не каждому по силам; им приключения подавай; от драконьего пламени сгинуть - это ведь, ежели разобраться, куда легче будет.
- И что, все сгинули?
- Нет, почему же, не все, некоторые к нам, назад, убежать успели. Они-то про дракона и сказывали. Говорят, там, за воротами, черепа да кости всю землю укрыли, так под ногами и хрустят.
- Да полно тебе людей к ночи-то пугать, - замахала на него руками хозяйка. - А только вы бы и вправду лучше туда не ходили, - добавила она, обращаясь к гостям. - Гиблое это место.
Есть гости больше уже не хотели, и вскоре все разошлись спать. Элен осталась одна в отведённой специально для неё как для единственной среди гостей женщины комнате. Она подошла к окну и долго смотрела на потемневшее небо. Солнце как раз заходило, и половинка ещё не уснувшего шара быстро таяла за кронами деревьев. Попытавшись поймать ускользающую мысль, Элен отвела взгляд в сторону, а когда вновь посмотрела на чернеющий лес, солнце уже исчезло. Теперь о нём напоминали лишь низко идущие облака, по-сказочному окрашенные в багровые тона, напоминающие почему-то об алых языках пламени, вырывающихся из пасти дракона...
На следующий день они снова проснулись до рассвета. Вернее, до рассвета проснулись те, о ком вообще можно сказать, что они проснулись. Этот термин навряд ли применим к тем, кто за всю ночь ни разу не сомкнул глаз, или провёл её в неприятном чередовании бодрствования и блужданий по серым закоулкам вязкой, отталкивающей дремоты. В таких случаях наступление утра, как правило, приносит облегчение. Но не на этот раз.
Через некоторое время, хмурые и напряжённые, они собрались во дворе. Было по-утреннему сыро, скорее зябко, чем холодно. Попрощавшись с хозяевами настолько тепло, насколько позволяла обстановка, четверо путников направились к Воротам. Мелиннир сказал, что немного задержится, и обещал присоединиться к ним через несколько минут. Оглянувшись на полпути к калитке, Элен увидела, как он о чём-то говорит с хозяйкой.
Напрасно они волновались, как узнают нужные ворота. (Ведьма ведь не предупредила ни как они выглядят, ни куда ведут.) Оставив позади последние деревенские дома, путники вскоре увидели то, что, вне всяких сомнений, они и искали. Ворота вели в никуда. Говоря точнее, они просто расположились посреди дороги, как естественная часть окружающего пейзажа, в то время, как и справа, и слева от них зеленела нетронутая весенняя трава. Не было видно ни ограды, ни возвышающейся над Воротами крыши дома - ни намёка на то, что Ворота куда-то ведут, а не просто выросли из-под земли посреди лугов. Должно быть, так выглядят двери рая или врата ада - кто знает. Ворота были высокие и довольно далеко простирались в ширину, так что они загораживали собой достаточно большое пространство. Друзья остановились в ожидании. Музыкант и Нарин внимательно разглядывали Ворота.
- Не знаю, что он будет делать,- тихо сказал принц, обращаясь к Элен. - Он говорил мне, что толком не умеет обращаться с мечом.
Элен не успела ответить; к ним приближался Мелиннир. Он шёл быстрым шагом; за его спиной развивался видавший виды плащ. Было видно, что под плащом не спрятано никакого оружия. В руках Мелиннир нёс ведро, которое, видимо, одолжил у хозяйки; ведро было чем-то наполнено, но чем, было не видно из-за наброшенной сверху тряпки. Поравнявшись с товарищами, Мелиннир остановился и опустил ведро на землю. Он был по-прежнему бледен.
Принц хотел сказать ему что-нибудь дружеское, тёплое, доброе, но подходящих слов не находилось. Вместо них возник осуждающий вопрос:
- В чём дело, почему ты без оружия?
Мелиннир махнул рукой.
- Я всё равно не умею им пользоваться. Какая разница?
- Возьми хотя бы мой меч!
- Не надо, принц, я всё равно не буду знать, что с ним делать, - отозвался Мелиннир, останавливая принца, который уже начал отстёгивать своё оружие. - Я тут кое-что припас, - добавил он, кивая головой на ведро. - Авось поможет. Ну, я, пожалуй, пойду.
Друзья смотрели на Мелиннира, как смотрят на человека в последний раз, не зная, что сказать, как себя вести, и в какой момент отвести глаза, запоминая его таким, каким видели в последнюю минуту. Элен почувствовала, что ей ужасно хочется сказать: "Не ходи!", но она молчала. Мелиннир знал, что может не пойти, но он не хотел предать принца, а может быть, не столько принца, сколько то дело, за которое добровольно взялся, а, значит, и самого себя. Элен тоже не хотела предавать ни то, ни другое, ни третье. Наскоро попрощавшись, невнятно пробормотав что-то в духе "скоро увидимся", Мелиннир шагнул было в сторону Ворот, но потом как будто что-то вспомнил и остановился, снова опуская ведро на землю. Он подошёл к Нарину.
- Вот, возьми, - сказал он, поднося руку к сидящему у него на плече Чарри. Попугай нерешительно ступил на руку, но наотрез отказывался её покидать, намертво вцепившись в палец. Когда Мелинниру, наконец, удалось посадить попугая гному на плечо, стало видно, что палец сильно покраснел и немного распух. Чарри беспокойно дёргал головой и шевелил крыльями; его яркий хохолок ходил ходуном; но он послушно не покидал новое место. Мелиннир напоследок погладил пёструю головку, поднял ведро, быстро подошёл к Воротам, взялся за одно из приделанных к ним колец и потянул на себя. Ворота не распахнулись; вместо этого в их правой части приоткрылась незаметно образовавшаяся низкая дверь. Мелиннир вошёл.
К удивлению Мелиннира, за Воротами он не увидел продолжения освещённого лучами утреннего солнца луга. Вместо ожидаемого им пейзажа была тёмная комната без окон, с закрытой дверью в противоположной стене, шагах в семи от него. Нельзя сказать, чтобы комната тонула в кромешной тьме; она каким-то странным образом освещалась, в результате чего, впрочем, казалась наполнена скорее неверными тенями, нежели светом. Такой свет мог бы исходить от горящего факела. В поисках источника освещения Мелиннир повернул голову налево - и с трудом подавил желание выскочить из комнаты назад, через только что закрывшуюся у него за спиной дверь. В нескольких шагах от него, на полу, лежал огромный буро-зелёный дракон. Большая часть его туловища терялась в темноте; в глубине комнаты лишь угадывалось лёгкое шевеление - результат размеренного дыхания. Средняя голова дракона была сейчас приподнята; пара внимательных неморгающих глаз наблюдала за вошедшим из-под полуприкрытых век. Справа и слева на полу угадывались очертания двух других голов. Судя по всему, одной головы было вполне достаточно, чтобы следить за непрошеным гостем и в случае необходимости испепелить его на месте. Мелиннир сделал маленький шаг к правой стене.
- Ну, здравствуй, - обречённо сказал он.
Тем временем четверо оставшихся перед Воротами путников, не находя себе места, мерили шагами землю. Оцепенение, в котором они проводили взглядами Мелиннира и наблюдали медленно закрывающуюся за ним дверь, вскоре прошло, сменившись растерянностью и чувством смятения.
- Почему он не взял никакого оружия? - гневно воскликнул принц. Казалось, он так сердит на плохо подготовившегося к сражению Мелиннира, что готов убить последнего собственными руками, стоит тому только выйти из-за Ворот целым и невредимым.
- Он же сам сказал, что не умеет им пользоваться, - попыталась успокоить принца Элен, сама бледная, как смерть. - Мы ведь знаем, что дракона нельзя победить мечом. На месте срубленной головы вырастают новые... Хозяин сказал, что раньше у этого дракона была только одна голова. А теперь целых три - рыцари постарались.
- Ну и что же теперь? Без меча, что ли, лучше? - не мог угомониться принц.
- Я уверен, должен существовать какой-то способ победить дракона без оружия, - вмешался музыкант. Он был не так бледен, как Элен, но руки у него слегка дрожали. - Но в древних балладах об этом почему-то ничего не сказано. Я пытался вспомнить что-нибудь полезное всю ночь. Там только мечи, стрелы... копья.
- По преданиям, драконы стерегут свои сокровища,- проговорил гном. - Зачем им трогать того, кому сокровища не нужны?
- А разве они станут разбираться? - нехотя отозвалась Элен.
- Что было в этом ведре, которое он взял с собой? - недоумевал принц. - Серная кислота?
- Пожалуй, это была бы неплохая идея, - неуверенно проговорила Элен.
После первых слов Мелиннира дракон зашипел; из его ноздрей вырвалась струя тёплого дыма. Мелиннир уклонился от неё, с трудом преодолевая желание отскочить в сторону. Делать резкие движения, пусть даже на некотором расстоянии от дракона, было неразумно.
Дракон и так наблюдал за незваным гостем всё более напряжённо; он ещё выше поднял среднюю голову и тяжело дышал; было слышно, как когти царапают пол. Глубоко вздохнув, словно вместе с воздухом он набирал в лёгкие храбрости (а может, так оно и было), Мелиннир медленно распахнул плащ.
- Вот, - сказал он, - у меня совсем нет оружия. Я не причиню тебе вреда.
Ещё не закончив последнее предложение, он уже понял, насколько нелепо оно прозвучало. Ну, какой вред мог он причинить огромному огнедышащему дракону, даже при желании? Мелиннир был вполне готов к тому, что дракон расхохочется ему в лицо, а последствия такого смеха могли оказаться гораздо серьёзнее, чем просто уязвлённое самолюбие. Но дракон не захохотал. Возможно, он вообще не умел этого делать. Вместо этого он склонил голову набок и стал оглядывать Мелиннира с головы до ног. Убедившись, что у того и вправду нет оружия, дракон удовлетворённо фыркнул и слегка опустил голову. Тут бы незваному гостю и оплошать - опрометью кинуться к манящей двери в противоположной стене, понадеявшись на удачу. А дракону - на всякий случай дохнуть на него пламенем: мало ли что придёт в голову незнакомому пришельцу. Но Мелиннир не собирался делать ничего подобного; он слишком хорошо знал повадки живых существ.
- Можно я тут немного посижу? - спросил он и, не дожидаясь ответа, а может быть, решив, что он его получил, сел на корточки, прислонившись спиной к правой стене и оказавшись таким образом непосредственно напротив дракона - хотя и настолько далеко от него, насколько это было возможно. В нескольких шагах от Мелиннира на полу что-то белело; он присмотрелся и вздрогнул. Это были кости; вполне возможно, что человеческие. Об этом хозяин предупреждал. И всё-таки молва несколько преувеличивала: пол отнюдь не был усыпан костями и черепами, скрипящими под ногами при каждом движении. Впрочем, где была гарантия, что дракон не сгрыз все кости от голода, за неимением более свежих продуктов? Мелиннир постарался отогнать последнее предположение.
Во всяком случае, дракон покамест и не думал на него нападать. Наоборот, он совсем опустил свою среднюю голову на лапы и только продолжал внимательно наблюдать за пришельцем из-под полуопущенных век.
- Я понимаю, тебе надоели назойливые посетители, которые являются без приглашения, - осторожно заметил Мелиннир. - Приходят, размахивают мечами, колются стрелами.
Дракон снова полностью открыл глаза и выдохнул струю дыма. Мелиннир весь напрягся, но дым ушёл в сторону, словно был специально туда направлен; никаких движений со стороны дракона больше не последовало.
- Они ещё и наверное кричат что-нибудь оскорбительное, обзывают каким-нибудь первозданным злом или чем-то в этом роде? Могу себе представить, я бы тоже рассердился. Я бывал во многих сказках, в китайских тоже, так вот там, между прочим, дракон считается символом мудрости. Только дурак мог перепутать это с олицетворением зла.
Дракон как-то задумчиво повернул голову. Мелиннир почувствовал, что его страх немного отступает, хотя и не думает пока уходить совсем. У его трёхголового собеседника были удивительно умные глаза. Умные глаза встречаются у многих живых существ: у собак, лошадей, иногда даже у людей. Но тут было совсем другое, недоступное прочим созданиям, носящим оболочку физического тела. Взгляд дракона был на удивление мудрым и проницательным. И каким-то ещё. Каким именно, Мелиннир понять не мог, и вот эта самая неясность слегка пугала. Однако человеку казалось, что он начинает понимать смысл негромкого шипения дракона.
- Я пришёл совсем не за этим, - продолжал он. - Я... меня, в общем-то, заставили сюда прийти. Это нужно для того, чтобы помочь одному принцу спасти одну принцессу. Это такая сказка...
Мелинниру показалось, что при его словах о принце и принцессе дракон как-то странно фыркнул. Впрочем, он пока ещё недостаточно хорошо понимал значение многих звуков, издаваемых его собеседником. Он стал рассказывать историю случайно затянувшей его сказки. Дракон внимательно слушал и ни разу не перебил его до самого конца.
- Ну вот, теперь ты всё о нас знаешь. А вот я о тебе - не слишком много. Я очень мало слышал о драконах - такого, чему можно было бы верить. Но я знаю, что дракон - это змей. Поэтому я принёс тебе вот это. - С этими словами он выдвинул на середину комнаты ведро и снял с него тряпку. Почти до краёв оно было наполнено свежим коровьим молоком. Дракон наблюдал за происходящим с видимым интересом.
- К сожалению, я смог принести только одно ведро, поэтому здесь хватит только для одной головы, - Мелиннир виновато развёл руками.
Дракон посмотрел на него как-то непонимающе. Мелиннир подумал, что, быть может, драконы всегда едят и пьют только одной головой - той, которая была у них с самого начала, - а все остальные головы являются для бедняг только лишним грузом. Он поставил ведро непосредственно перед драконом, и лишь затем осознал, что и сам подошёл к змею настолько близко. Но дракон навряд ли обратил на это внимание. Он с видимым наслаждением пил молоко. Только тогда, когда молоко кончилось до последней капли, и опустевшее ведро гулко покатилось по полу, дракон снова поднял голову. На его лице - если, конечно, такое понятие применимо к сказочному животному, - светилось выражение крайнего удовольствия. Мелиннир глубоко вздохнул, готовясь к последнему шагу.
- Ты не возражаешь, если я пойду? Меня заждались друзья. Они ждут, чтобы я открыл им Ворота.
Дракон не шелохнулся. Истолковав это как согласие, Мелиннир шагнул к двери, расположенной напротив входа, и потянул её на себя... Безрезультатно. Он тут же попытался исправиться и толкнул дверь. Ничего не изменилось. Дверь была заперта. А может, её там и вовсе не было, а убедительные прямоугольные очертания являлись всего лишь проделкой искусного художника, выполненной на сплошной стене. Так или иначе, выхода не было. Мелиннир в растерянности озирался по сторонам. Ещё минуту назад он был уверен, что знает, откуда открываются Ворота. Надо было только суметь туда дойти. А теперь он дошёл и наткнулся на твёрдую, непроницаемую стену, которую голыми руками нельзя было даже сломать. Оставалась, конечно, та дверь, через которую он вошёл. Но Мелиннир был совершенно уверен, что выход лежал не там. То была дверь для неудачников, не справившихся с испытанием и бежавших назад, прочь от огненной опасности. Сейчас было бы особенно обидно присоединиться к их числу. Что-то было не так...
Между тем дракон снова стал что-то говорить. Его высоко поднятая средняя голова, плавно раскачиваясь из стороны в сторону на довольно длинной шее, издавала странное шипение. Мелиннир прислушался.
- Хорошо, я попробую тебе помочь, - сказал он и пошёл обратно к дракону. Вскоре, несмотря на неверный колеблющийся свет, каждый раз норовящий сбежать с нужного места, он действительно смог разглядеть очертания ошейника на зеленоватой чешуе. Что-то металлическое мелькнуло в отблеске пламени совсем рядом с ошейником. Очевидно, это и была цепь, на которой удерживали дракона. Ни секунды не колеблясь, Мелиннир сделал то, о чём попросил его дракон. Он обошёл голову, нащупал ошейник, и расстегнул его. Затем он нагнулся, чтобы проверить, не надеты ли на дракона два других ошейника - и отпрянул в изумлении. Никаких голов на земле не оказалось. Не было их и в воздухе. То, что Мелиннир принял за правую и левую головы дракона, было всего лишь игрой теней на плохо освещённом полу. Несколько мгновений Мелиннир не реагировал ни на что вокруг, пытаясь переварить неожиданно обнаруженный факт. Он бы несомненно пришёл к умным и, что ещё более важно, правильным выводам о том, как полезно прислушиваться к сплетням, а также о размере глаз у страха - если бы внезапно не осознал, насколько опрометчиво поступил минуту назад, сняв ошейник, удерживавший дракона, пусть даже одноголового. Но было уже поздно. Комната задрожала, напомнив Мелинниру о землетрясении, которое он недавно пережил. Дракон вставал на ноги. Он не мог распрямиться полностью - комната была для этого слишком мала, - но даже на полусогнутых лапах, пригибаясь под чёрным от копоти потолком, он являл собой угрожающее зрелище. Красота чешуи и проницательность взгляда мгновенно забывались, отступая перед остротой когтей, длиной зубов и мощью огромного туловища. Мелиннир прижался к стене. Больше никаких идей у него не было. Внезапно дракон открыл пасть и выпустил на свободу огромную струю пламени, превратившую целую стену в ничто.
А в это время четверо путников продолжали ждать у закрытых Ворот. Кто-то стоял, переминаясь с ноги на ногу, кто-то сидел, понуро уставившись в землю, кто-то умудрялся ходить из угла в угол, несмотря на то, что никаких углов в чистом поле не было. С течением времени ни напряжение, ни беспокойство не уменьшалось, скорее наоборот. Кулаки были сжаты, взгляды метали молнии, при любом шорохе кто-нибудь обязательно резко поворачивал голову, и снова разочарованно опускал глаза. Сделать ничего было нельзя. Все попытки прислушаться к происходящему с той стороны или отыскать в Воротах хотя бы самую маленькую щель оказались тщетными. Столь же бесплодны были и попытки обойти высившуюся посреди поля преграду. Стоило кому-нибудь слишком далеко зайти в сторону, приготовившись преступить как бы очерченную Воротами границу, как у них на пути мгновенно вырастала стена яркого бушующего пламени. Путник делал несколько шагов назад, и стена бесследно исчезала, не оставляя за собой ни запаха дыма, ни выжженной травы. Там, где только что бушевало пламя, трава выглядела свежей, зелёной и даже непримятой. Поначалу друзья думали, что это морок. Но музыкант, прислушавшись к специально вызванному пламени, с уверенностью сказал, что оно излучает самое настоящее звучание огня, причём вовсе не агрессивное. Нарин не был готов положиться на одни только слова музыканта, и сам проверил природу возникающего из ниоткуда пламени, за что поплатился ожогом на указательном пальце.
- Выходит, ведьма умеет творить не только мороки, - заметил принц после того, как палец обработали и перевязали.
- Это не ведьма, - откликнулся музыкант. - Думаю, Испытание Трёх Ворот само охраняет себя.
- Охраняет, - проворчал гном. - И долго оно будет себя охранять? Дни, недели, может быть, годы? Мы ведь сидим здесь и ничего не знаем. Что там происходит? Может быть, Мелиннир нуждается в помощи? Может...- он осёкся, - с ним что-то случилось? А мы так и будем здесь сидеть и ждать неизвестно чего!
Нарин замолчал, тяжело дыша. Все были согласны с его словами, но сделать ничего не могли. Чтобы не впадать в панику, так часто нагоняемую бездействием, Элен пыталась сосредоточить своё внимание на божьей коровке, медленно, но упорно ползущей по высокому стебельку травы. Гном был прав. Они почему-то не сомневались, что каким-то образом узнают об исходе испытания. Но если Мелиннир проиграет, если погибнет, - кто сказал, что в этом случае что-нибудь произойдёт здесь, с этой стороны Ворот? Может быть, он уже погиб, а они даже не могут об этом узнать. Даже не могут вернуть его тело. Так и будут сидеть перед Воротами сутками, а то и неделями, ничего не зная наверняка, пока совсем не потеряют надежду.
Так и не добравшись до верхушки стебля, божья коровка неожиданно выпустила искусно спрятанные прежде крылышки и улетела. Наверное, она в чём-то была права. Ожидание бессмысленно. Но разве могли они поступить так же, как она, бросить всё и раствориться в весеннем воздухе?
А потом их внимание привлекло лёгкое движение. Путники вскочили на ноги. Ворота медленно, беззвучно открывались. Не так, как когда уходил Мелиннир. Тогда перед ним слегка приоткрылась невысокая дверь, за которой ничего не было видно. На этот же раз Ворота распахивались полностью, в обе стороны, а за ними росла трава, качались ветви деревьев, и неширокая дорожка продолжала свой бег. Преграда была преодолена, путь снова открыт. Но какой ценой? Они молча ступили за Ворота и тут же увидели, что произошло с их другом. На мгновение кровь застыла у них в жилах. Элен закрыла рот рукой, принц с шумом втянул воздух. Нарин и музыкант застыли, как вкопанные, с ужасом глядя на открывшуюся им картину. Всего в нескольких метрах от путников стоял огромный буро-зелёный дракон. Из его ноздрей шёл дым, из пасти доносилось подозрительное шипение. Рядом с драконом стоял измазанный сажей Мелиннир и беспечно чесал змея за ухом. Увидев путников, дракон засопел, раскинул крылья и взмыл в воздух. Он стремительно удалялся, поднимаясь всё выше и выше в свободное от облаков небо. Меньше, чем через минуту, его уже и след простыл.
- К-куда он полетел? - спросил принц, всё ещё не окончательно вышедший из состояния оцепенения, вызванного видом парящего над головой дракона. В его голосе прослеживалось смутное беспокойство - должно быть, ему представилась столица тридесятого королевства вся в руинах, клубы дыма на площадях, и хрустальный гроб со спящей принцессой, мерно покачивающийся посреди развалин.
- Я точно не знаю, - признался Мелиннир. - Он что-то говорил о царевне, живущей в высокой башне, которую надо охранять от безмозглых рыцарей. Но перед этим он собирался ненадолго завернуть на экскурсию в Китай.
Принц вздохнул с облегчением.
Значительно медленнее, чем дракон, используя более привычный для людей и гномов способ передвижения, они потихоньку удалялись от Первых Ворот. Мелиннир рассказывал о том, что произошло с ним в тёмной комнате за Воротами. (Впрочем, как вскоре выяснилось, была ли эта комната действительно за Воротами, где она находилась и существовала ли вообще на самом деле, никто сказать не мог.)
- ...Если честно, то тут я здорово перепугался. Это, конечно, было глупо: дракон и пока был привязан вполне мог сжечь меня заживо, если бы захотел. Но когда он поднялся на ноги, он выглядел таким...- Мелиннир так и не нашёл подходящего слова. - В общем, я буквально вжался в стену напротив дракона - ту, которая справа от входа. Не знаю даже, как я около неё оказался. А дракон, не обращая на меня ни малейшего внимания, повернул голову и - с одного раза! - сжёг стену со второй дверью, той, которая не открывалась. По-моему, от неё просто ничего не осталось. Вот это зверь! - он восхищённо покачал головой. - Такого, конечно, больше нигде не увидишь. - (При этих словах принц пробормотал "Ну, и слава Богу", достаточно тихо, чтобы Мелиннир не услышал.) - Может быть, я как-нибудь заскочу к нему в гости, в сказку про царевну в башне.
- А как ты открыл Ворота? - спросил Нарин. Он снова шёл с ничем не обременённым плечом - если не считать лямку дорожного рюкзака. Чарри довольно восседал на своём привычном месте. Гном нисколько об этом не сожалел, тем более что попугай стал теперь держать его за своего, воспринимая, очевидно, как второго хозяина. Остальным он позволял порой себя кормить и даже гладить по головке, но в руки не давался.
Мелиннир немного смутился.
- Да я вообще-то их и не открывал. Сначала мы вышли из комнаты наружу и я некоторое время приходил в себя от огня и дыма. Потом уже обернулся и увидел, что никакой комнаты как будто бы никогда и не было. Уверен, дракон вовсе не сжёг её всю; должны были остаться... накренившиеся стены, даже не знаю... ну, хотя бы какие-то обуглившиеся обломки, чернота, выгоревшая земля. Ничего. Вместо всего этого - стоят Ворота. Даже не испачканные сажей. А потом они распахнулись, и вошли вы. Я думал, вы сами их открыли.
Между тем Ворота, ставшие пищей для многочисленных разговоров, окончательно исчезли из виду. И не только для удаляющихся путников. Жители деревни, вышедшие по своим делам за её пределы, с удивлением обнаружили, что Ворот нет на прежнем месте. Наиболее смелые даже рискнули пройти по тому самому участку земли, где прежде стояли Ворота. Старики неодобрительно качали головой, но смельчаки возвратились назад, как ни в чём не бывало. Известие тут же прокатилось по деревушке. Услышав о том, что произошло, многие делали знак от сглаза; однако же в основном люди считали, что так оно к лучшему. Не будут больше наведываться к ним в деревню надоедливые рыцари. Не все ведь так же вежливы и миролюбиво настроены, как принц и его спутники. Ну и опять же теперь, когда не стало Ворот, намного легче будет встречаться с жителями других деревень: не надо более искать к ним окольных путей.
А путники уходили всё дальше. Местность постепенно стала холмистой. Дорога всё так же уверенно вела их в сторону столицы, то ныряя вниз, то устремляясь в гору. Вторых Ворот пока нигде не было видно. В уютной, деревушке, укрывшейся между холмами, где они остановились на ночлег, никто слыхом не слыхивал ни о каких Воротах. Несколько удручённые этим фактом, друзья пустились в путь на рассвете, но за весь день так и не обнаружили ничего нового. Ночевать они снова расположились под открытым небом, так как никаких поселений поблизости не было. Развели костёр, поели из запасов, пополненных в последней деревне. Постепенно стали укладываться спать - все, кроме принца, который сказал, что немного пройдётся, и двинулся прочь от костра. Было совершенно очевидно, что его цель - не размять ноги и не подышать свежим воздухом. И того, и другого у них и так было в избытке. Элен долго смотрела ему вслед. Видимо, принц хотел побыть наедине со своим беспокойством, разобраться в собственном состоянии. Она хорошо его понимала. Ей тоже всё ещё предстояло пройти Испытание Трёх Ворот. Она тоже не знала, в чём оно будет заключаться и к чему приведёт. Ей захотелось сказать об этом принцу, дать ему понять, что он не один, просто поддержать в трудную минуту. Поэтому она встала с уже подготовленного для ночлега места недалеко от костра, и пошла в ту сторону, куда недавно направился принц.
Элен быстро нашла его. Принц стоял, прислонившись ко стволу одиноко растущей берёзы, и смотрел на звёзды. Зрелище и правда было необыкновенное. Последние несколько часов дорога уходила в гору настолько постепенно, что они почти не замечали подъёма. И тем не менее они успели забраться довольно высоко; сейчас это было особенно хорошо видно. В двух шагах от берёзы, возле которой стоял принц, склон холма резко уходил вниз, открывая вид на лежащую под ними долину. В результате если за их спинами часть неба скрадывали высокие деревья и вершины других холмов, то впереди, напротив, ночное небо заполнило почти всё видимое пространство. Облаков не было, туч тем более, и казалось, самый воздух, которым они дышали, наполнился призрачным мерцанием звёзд. Это было волшебное зрелище, настолько волшебное, насколько только можно себе представить, пребывая в реальном, несказочном, мире (если, конечно, таковой вообще существует). Миллионы дрожащих звёзд сплетались в созвездия, и снова распадались на множество одиноких светящихся точек. Маленькие сверкающие огоньки не слепили глаза, не стремились указать странникам дорогу, не пытались произвести на кого-либо впечатление; они просто существовали. Многократное эхо их голосов переливалось в изгибах вечности и галактике снов. Сами того не подозревая, самим фактом своего существования, они раз и навсегда опровергали тезис, что Бог создал этот мир ради человека.
Элен застыла на месте, забыв о цели своего прихода. У неё перед глазами вверх и вниз, вправо и влево уходил огромный многомерный киноэкран, демонстрирующий бесконечность. Казалось бы, столь безнадёжно земные объекты, как два человека и берёза должны были смотреться лишними на столь глобальном фоне. Но, как это ни странно, они абсолютно гармонично вписывались в окружающую картину.
Элен не смогла бы сказать, как долго она стояла, наблюдая за звёздами. Должно быть, ей ненадолго передалось их безразличие ко времени. Затем, вспомнив, для чего она пришла, девушка подошла к до сих пор не замечавшему её принцу и положила руку ему на плечо. Просто так, по-дружески - но тут же резко её отдёрнула.
- Здесь очень красиво, правда? - негромко проговорила она несколько мгновений спустя.
- Да, - кивнул принц. - Я как раз думал о том, как было бы хорошо когда-нибудь прийти сюда вместе с принцессой, чтобы вдвоём любоваться этой красотой.
С этими словами она повернулась и быстро зашагала в сторону костра. Принц удивлённо смотрел ей вслед.
Элен ещё долго не могла уснуть. Она безрезультатно ворочалась с боку набок; странные существа копошились у неё в мозгу, стучали в висках, не давая расслабиться - не то мысли, не то эмоции, она навряд ли смогла бы определить. (Да и слишком уж надумана граница между тем и другим, разработанная умными людьми нашего мира; есть ли у неё причины сохраняться в мире сказочном?) ...Ну, почему ей так не повезло? Ведь она всё знала с самого начала. Что может быть хуже, чем полюбить принца, который идёт спасать свою заколдованную принцессу?
Наконец, Элен перестала ворочаться, прижавшись лицом к тёплой подкладке расстеленного на земле плаща. Ей больше не хотелось смотреть на звёзды.
Они подошли к Воротам на следующий день, за два часа до заката. Солнечный луч, неожиданно ударившись о незнакомый ему предмет, в удивлении отскочил в сторону, привлекая тем самым внимание путников. Подняв голову, они увидели вдалеке то, что так упорно искали и так боялись найти. Им так и не удалось ничего узнать заранее ни о местонахождении Ворот, ни о скрывающемся за ними испытании. И вот теперь Вторые Ворота возвышались на склоне холма, преграждая путь к вершине.
Друзья сделали вынужденный привал неподалёку от устремившейся далеко вверх преграды. Скорее всего, Ворота были по размеру такими же, как и первые, но казались выше, поскольку располагались на подъёме.
- Ты пойдёшь сегодня или, может быть, отдохнёшь до утра, наберёшься сил? - спросил принца музыкант.
Принц нахмурился, в первый раз задумавшись о втором варианте.
- Конечно, до утра, - ответил за него Нарин. - День уже кончается, дорога была долгая, какие сегодня испытания?
- Нет, я, пожалуй, пойду сегодня, - возразил принц. - Немного отдохну и пойду.
- Правильно, лучше поскорее с этим покончить, - поддержал его Мелиннир. - Заночуем уже с той стороны Ворот.
- Да, так, наверное, будет правильней, - неуверенно согласилась Элен. Она ни минуты не сомневалась, что на месте принца поступила бы точно так же - попыталась бы как можно скорее пройти через Ворота. И в то же время девушка чувствовала, что должна удержать его, не позволить идти на это страшное испытание... Но она не имела на это права.
Похоже, гном тоже не хотел отпускать принца за Ворота, по крайней мере, не так скоро.
- Вы ничего не понимаете, - твердил он, - мы же не знаем, что там. Может, придётся сражаться с каким-нибудь чудищем. Для этого нужны свежие силы! И потом, солнце уже скоро зайдёт.
- Я пойду до заката, - отозвался принц. - А там уж как получится. Если мы решим ждать до завтра, я всё равно навряд ли отдохну в эту ночь.
- И ведь не зря же мы пришли к Воротам именно в такое время, - согласился музыкант.
Гном возмущённо вздохнул, но больше ничего не сказал. Решение было принято.
Полчаса спустя принц коротко попрощался со своими спутниками, открыл дверь в Воротах, как это сделал в своё время Мелиннир, и исчез из виду. Из вещей он взял с собой только меч, да и тот оставил висеть на поясе, опять-таки помня опыт своего предшественника. Быть может, не стоило прежде времени пугать или дразнить того, кто скрывался за Воротами.
Принц успел провести немало часов в безнадёжных попытках предугадать, с кем ему предстоит встретиться в назначенный час. Но он никак не ожидал увидеть ничего похожего на то, что открылось ему теперь. Он стоял на пороге чистой просторной комнаты без окон, освещённой мягким красноватым сиянием. О размерах комнаты нельзя было говорить с уверенностью, так как свет был слишком слабым, и стены с обеих сторон от принца терялись в темноте. Зато принц сразу же увидел, что в комнате он не один. Напротив него, образовывая мягко освещённый полукруг, стояли семь красивых девушек. Все они были молоды, стройны, одеты в нарядные платья, и старательно улыбались посетившему их гостю. Принц растерялся. Он был вполне готов к встрече с драконом, великаном, отрядом троллей, или даже с коварным волшебником, но он совершенно не знал, как поступить, увидев на месте второго испытания семь красавиц. Юноша вдруг обнаружил, что его правая рука до сих пор сжимает рукоять висящего на поясе меча. В данной ситуации это казалось довольно глупым и, что ещё хуже, невежливым. Он заставил себя опустить руку, и теперь она не находила себе места, то приподнимаясь, то снова опускаясь, то сжимаясь в кулак.
Пауза затянулась. Принц хорошо понимал, что по правилам этикета, как следует заученным при дворе, он должен был заговорить первым - как рыцарь и как гость. Но он понятия не имел, что можно сказать при подобных обстоятельствах, и потому продолжал молчать.
Вскоре внимание принца привлекла женщина, стоявшая в середине полукруга и оказывавшаяся таким образом прямо напротив него. Эта женщина была не так юна, как остальные девушки в комнате, и тем не менее она выглядела молодой - а может быть, просто не имела возраста. Она была одета в свободное тёмное платье, расшитое серебром. Кудри длинных пепельно-чёрных волос, словно цепи, накрепко приковывали взгляд к лицу своей хозяйки. Её кожа была более смуглой, чем можно было ожидать в этой местности, а чуть раскосые глаза - на редкость проницательными. В этих глазах, тёмных, как глубокий колодец, читалось, что их обладательница прекрасно понимает, что чувствует сейчас застывший на пороге юноша, хоть она и видит его впервые в жизни. Во внимательном взгляде незнакомки читалось сочувствие и желание опекать; он был почти материнским, и в то же время озорным. Женщина улыбнулась и сделала шаг навстречу гостю.
- Здравствуй, принц, - промолвила она. Её голос был глубоким и успокаивающим. - Мы рады приветствовать тебя в нашем скромном пристанище.
Девушки робко поклонились; принц, стараясь хоть теперь не оплошать, тоже отвесил изящный поклон, соответствующий случаю. Однако он всё ещё не был готов говорить.
- Не надо представляться, - продолжала темноволосая женщина. - Мы все знаем, кто ты и зачем пришёл.
В глазах принца промелькнуло удивление.
- Я вижу, что ты устал и напряжён. Ты измучен тревогами и измождён дорогой. Ты ждёшь опасностей, козней и вероломства. Ты можешь расслабиться. Здесь всего этого не будет. Ты - среди друзей, и пришёл сюда, чтобы отдохнуть, залечить раны и отправиться в путь с новыми силами. - Говоря всё это, женщина постепенно приблизилась к принцу ещё на несколько шагов.
Юноша, однако, не торопился расслабляться.
- Но мне сказали, что здесь я должен буду пройти испытание, - заметил он.
Женщина сперва посмотрела на него озадаченно, затем рассмеялась.
- Испытание? Да, пожалуй. А кто тебе об этом сказал?
- Злая ведьма.
- Вот видишь, ничего удивительного, что она многое от тебя утаила. Она хотела, чтобы ты думал, будто здесь тебя ожидает что-то ужасное - встреча со злым колдовством, или битва не на жизнь, а на смерть. Это не так. Ты и вправду должен будешь пройти испытание. Но испытание это - не опасное, даже не неприятное - скорее, наоборот. И заключается оно вот в чём: Ты должен выбрать одну из нас. Ту, с кем ты останешься здесь до утра. А завтра ты выйдешь отсюда, откроешь Ворота, и отправишься в путь, бодрый и отдохнувший. Согласись, что испытание это - совсем непростое. Погляди, какой здесь собрался цветник; разве легко сделать выбор? - И у неё на лице вновь заиграла добрая, подбадривающая улыбка.
Однако принц был совершенно огорошен обрушившейся на него информацией. Он был морально готов к чему угодно, но только не к такому. Что всё это значило? Она говорила серьёзно, или смеялась, или что-то замышляла? Но, в конце-то концов, что с ним могут сделать безоружные женщины, пусть даже их семь? А больше никого в комнате не было, теперь он успел в этом убедиться. Единственное, что приходило ему в голову - это как в некоторых сказках красивые женщины пытались отравить попавшего к ним героя, поэтому принц твёрдо решил не пить и не есть ни под каким предлогом, что бы ему ни предложили. Пока же он хотел потянуть время. Даже если женщина говорила правду, его всё равно беспокоил один вопрос.
- А как же принцесса? - прямо спросил он.
Приветствовавшая его хозяйка, оглянувшаяся было на своих подруг, снова повернула к нему голову, и её густые чёрные волосы закачались в мягком свете, отбрасывая на стену извивающиеся тени.
- Принцесса? А что принцесса? Принцесса ни о чём не узнает. Она спит и видит сны. Кто знает, что ей снится? И кому какое дело до того, что приснится этой ночью тебе? - Она мягко, нежно улыбнулась. - Пойдём. Я должна представить тебе всех девушек. - И, взяв принца под руку, она подвела его поближе к остальным, всё также формировавшим полукруг, в середине которого теперь зияло пустое пространство. Принц остановился, и хозяйка, не желавшая быть назойливой (а может быть, чтобы не сердить своих соперниц), тут же отпустила его руку и мягко отступила в сторону.
Первая справа девушка сделала небольшой шаг вперёд.
- Я - Златовласка, - звучно произнесла она. И правда, её роскошные золотистые волосы падали на плечи мягким водопадом, в котором ощущалось постоянное, едва уловимое движение.
Вперёд ступила вторая девушка, одетая в нарядный сарафан и светлый кокошник.
Почти сразу же шаг в сторону принца сделала третья.
- Я - Василиса Премудрая, - представилась она. Девушка сделала явственно ощутимый акцент на слове "премудрая", словно пыталась подчеркнуть собственное превосходство по сравнению с предшественницей. Эта попытка не укрылась от внимания принца. Было похоже, что девушки действительно хотят как можно больше ему понравиться. Неужели хозяйка говорила правду?
Тем временем темноволосая женщина, легка на помине, также шагнула вперёд со своего первоначального места. Очевидно, она успела вернуться туда, пока внимание принца было сосредоточено на представлявшихся девушках.
- Я - Шахерезада, - произнесла она, загадочно улыбаясь.
- Я - Елена Прекрасная, - гордо промолвила пятая девушка.
- Я - Клеопатра, - сказала её смуглая соседка, облачённая в странное роскошное одеяние.
- Я - Золушка, - молвила последняя. - Можно Синдерелла, - добавила она, томно глядя на принца.
Наступило молчание. Принц напряжённо думал, вернее, пытался это делать, но что-то мешало - не то убаюкивающий красноватый свет, не то семь пар непрерывно улыбавшихся ему глаз.
- Ну, что скажешь? - Шахерезада снова взяла инициативу в свои руки. - Конечно, мы даём тебе время подумать. Такой выбор очень нелегко сделать.
Девушки одновременно, словно по команде, шагнули назад. Ни еды, ни питья принцу никто не предлагал, а значит, его не намеревались отравить. Конечно, это могла попытаться сделать та девушка, которую он выберет, но это казалось маловероятным; к тому же, он всегда может отказаться. Так или иначе, у него уже стало складываться впечатление, что Шахерезада говорит чистую правду. Это подтверждалось поведением девушек. К тому же ему и правда было всего лишь сказано, что за Вторыми Воротами его ждёт испытание. Никто не уточнял, какое именно. Никто не говорил, что это должно быть сражение. Вот и Мелиннир, который, казалось бы, отправлялся на битву с драконом, не должен был ни обнажать меч, ни проливать кровь. Ведьма говорила, что на Вторых Воротах испытание будет более тяжёлым, чем на первых. Но ведь она могла специально ввести их в заблуждение, чтобы запугать. К тому же принц поймал себя на том, что уже непроизвольно разглядывает девушек, пытаясь решить, кто же из них красивее. Это и вправду оказалось непросто: они были очень разные. А принцесса... Существование принцессы, которую он, на самом-то деле, никогда в жизни не видел, не слишком его останавливало. Принцесса была красивым сном, в то время как все эти девушки существовали в реальном мире. Он уже готов был согласиться. Завтра он как ни в чём не бывало откроет Ворота, то-то друзья удивятся его рассказу... Друзья. Почему-то мысль именно о них, а не о принцессе, подействовала отрезвляюще. Может быть, это даже была мысль о ком-то из них; он не смог бы сказать с уверенностью. Друзья, которые последовали за ним, несмотря на все опасности, хотя ни у кого из них не было необходимости идти в тридесятое королевство. Друзья, которые стояли сейчас перед входом в комнату, совсем рядом, и ждали, чтобы он прошёл своё испытание и как можно скорее распахнул Ворота. А он вместо этого останется тут до утра с какой-нибудь ясноокой красавицей? Принц снова поднял глаза на девушек. Они, бесспорно, были хороши, но уже не показались ему такими необыкновенно прекрасными. Нет, в этом не могло заключаться испытание. Они просто пытались его задержать. Теперь он явственно видел, насколько неестественными и натянутыми были улыбки, ни на секунду не покидавшие их милые личики.
- Боюсь, Шахерезада, что я не смогу остаться с одной из вас.
- Не сможешь? Почему?
Шахерезада недоумённо подняла брови.
- Я тороплюсь; меня ждут друзья.
- Друзья? А что друзья? С ними ничего не случиться; завтра вы вместе отправитесь в путь.
Принц покачал головой.
- Я должен идти сейчас. Я спешу.
- Вот как? Это твоё окончательное решение?
- Да.
- Ну что ж. Как знаешь, - холодно произнесла Шахерезада и взмахнула рукой.
Разливавшийся по комнате красноватый свет мгновенно погас. Мир вокруг принца погрузился во тьму. Что это могло значить? Принц ждал, что кто-нибудь попытается наброситься на него под покровом темноты, но это не произошло. Ничего не происходило - так, по крайней мере, показалось ему вначале. Но дело в том, что принц, с раннего детства по многу часов проводивший в потайных коридорах отцовского подземелья, научился неплохо видеть в темноте - даже такой кромешной, как та, что царила сейчас в комнате у Вторых Ворот. Поступок Шахерезады оказался слишком неожиданным, но, быстро придя в себя, принц вновь посмотрел на девушек... И почувствовал, как у него между лопатками по коже пробежали мурашки. Его взгляд был устремлён на самую первую девушку - ту, которая назвалась Златовлаской. Её ноги неожиданно исчезли, равно как и прятавшая их расшитая узорами юбка. Вместо этого на полу балансировал длинный мощный хвост, весь покрытый зеленовато-жёлтой чешуёй. Слегка повернув голову, принц обнаружил, что с её соседкой происходит метаморфоза, ещё более страшная. На лице юной "Василисы Прекрасной" прямо на глазах стали проявляться многочисленные морщины; румяные щёки бледнели, а нижняя челюсть выпятилась. Аккуратно уложенная причёска быстро превращалась в торчащие в разные стороны космы седых волос. Под не слишком длинной потрёпанной юбкой, сменившей опрятный сарафан, были видны неестественные контуры несгибающейся костяной ноги. Принц зажмурился и слегка тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение. Но перед его вновь открывшимися глазами предстала недавняя Елена Прекрасная. Глаза девушки приобрели необыкновенно хищное выражение; за спиной у неё теперь росли два уродливых крыла, с каждым мгновением увеличивающиеся в размерах, а на ногах появились длинные острые когти - такими разрывают свою добычу стервятники и коршуны. Лишь Шахерезада практически не изменилась. В отличие от остальных девушек, она не утратила человеческого облика и ни капли не постарела; её лицо и фигура оставались такими же женственными, как прежде. И только на голове у неё вместо длинных роскошных волос медленно извивались чёрные ядовитые змеи.
Принц не стал тратить время, глядя, что произошло с остальными. Он схватился за меч...вернее, попытался это сделать. Его рука поймала воздух; меча не было. "Шахерезада" не даром брала его под руку, распространяясь об испытании и о предложенном ему выборе. Должно быть, она незаметно отстегнула меч, пока подводила принца к девушкам, и унесла оружие, пока его владелец, развесив уши, был полностью поглощён знакомством с красавицами. Что теперь делать? Принц стал инстинктивно оглядывать комнату в поисках меча, и очень быстро его обнаружил: меч висел на стене, в дальнем конце комнаты, за спинами всё ещё проходящих метаморфозу существ. Добраться до оружия не было никаких шансов. Между тем, превращение всё продолжалось, и монстры, похоже, не собирались двигаться с места до тех пор, пока окончательно не обретут свой истинный облик. Выход был только один: не дать превращению завершиться, заставить чудовищ вновь превратиться в безобидных девушек. Но каким же образом? В отчаянии, принц начал медленно отступать в темноту. И тут одна мысль вспышкой молнии озарила его сознание. Полностью поглощённые собственным превращением, они не подозревают, что он в курсе всего, что происходит в комнате. В этом был его последний шанс. Он ещё мог обратиться к ним как к красавицам, и не вызвать подозрений. План быстро вырисовывался в его мозгу. Он мог не сработать, но времени придумывать что-нибудь лучшее не было: превращение почти завершилось. Стараясь придать своему голосу максимальную непринуждённость и выражение искренности, принц обратился к чудовищам. Оставалось надеяться, что они не догадаются о том, насколько сухо у него в горле и как часто колотится его сердце, которое, казалось, пыталось перекричать слова. Во всяком случае, сам принц не был уверен, что он слышит громче.
- Прекрасная Шахерезада, милые девушки... Простите, я даже не знаю, где вы находитесь, почему-то вдруг стало так темно, - принц специально смотрел немного в сторону, и старался говорить об отсутствии света как можно более небрежно, как о малозначащей детали. - Не поймите меня превратно: я вовсе не хотел вас обидеть. Я бы с радостью сделал то, о чём вы просите. Не скрою, я и сам мечтаю об этом. Есть только одна небольшая сложность - но, может быть, вы сможете помочь мне с ней справиться? И тогда я сочту за счастье возможность провести эту ночь в обществе одной из вас.
- Что же это за сложность? - поинтересовалась "Шахерезада". Превращение и вправду приостановилось; все семь существ замерли, и только змеи продолжали медленно копошиться на голове у говорившей. Они шевелились совершенно беззвучно, не выдавая непосвящённым изменения, произошедшие с их госпожой.
Принц постарался изобразить в голосе смущение.
- Увы, боюсь, я не справился со своим испытанием. Всё дело в том, что я не могу сделать выбор. Все вы необыкновенно красивы, и каждая в чём-то превосходит остальных. Я смог бы убить людоеда или одолеть великана, но я не в силах выбрать одну из семи самых красивых женщин в мире. Быть может, вы могли бы помочь мне в этом.
Заметим между прочим, что в этот момент принц слегка покривил душой. Он прекрасно знал, какая из девушек в их человеческом облике превосходит, на его вкус, всех остальных. Из семи приветливых красавиц ему больше всех понравилась "Золушка". Может быть, именно поэтому он не посмотрел в её сторону, увидев, как красавицы превращаются в чудовищ и нечисть. Если вам понравилась симпатичная девушка, случайно встретившаяся на пути, совершенно не обязательно выяснять, какова её подлинная сущность. Сохраните лучше приятное впечатление. Так или иначе, принц догадывался, что с ним может случиться, если он останется на ночлег с одной из "красавиц". Поэтому он вовсе не собирался этого делать.
Однако "Шахерезада", не имевшая причин подозревать юношу в неискренности, довольно улыбнулась и сказала бархатным голосом:
- Что ж, мы, конечно, постараемся тебе помочь. Вот только подожди, я проверю, что случилось со светом.
Разумеется, она не стала ничего проверять. Принц сделал вид, что терпеливо ждёт и ничего не замечает, но краем глаза увидел, как снова началось превращение - но на этот раз в обратную сторону. Семь пугающих существ постепенно принимали форму юных очаровательных девушек. На этот раз принц заметил, что "Клеопатра" успела покрыться странной белой тканью, запеленавшей даже её руки и лицо. У этого странного белого кокона оставались только прорези для глаз, из которых лился странный голубоватый свет. Сейчас ткань медленно таяла, уступая место роскошным египетским одеждам, а свет становился всё более тусклым. Вскоре всё было кончено. Две минуты спустя напротив принца, выстроившись полукругом, стояли семь улыбающихся девушек, одна другой краше. Убедившись, что всё готово, "Шахерезада" взмахнула рукой, и по комнате снова разлился мягкий красноватый свет.
- Ну вот, теперь, когда всё наладилось, мы готовы продолжить нашу беседу, и с радостью тебе поможем.
- Благодарю тебя, - скромно ответил принц. - Раз я не способен сам сделать выбор, быть может, вы могли бы обсудить ситуацию между собой и принять решение вместо меня? Я охотно доверюсь вашему суждению и с радостью последую за той девушкой, которая будет избрана, отдавая таким образом дань уважения всем семерым. - И он галантно поклонился.
- Что ж, думаю, тут мы сможем пойти тебе навстречу.
Пока всё шло по плану. Теперь принц боялся только одного - что "Шахерезада" как самая старшая и исполняющая функцию хозяйки автоматически окажется его избранницей, и ни одна из девушек не посмеет возразить. Судя по самодовольной улыбке, уютно пристроившейся на лице у темноволосой красавицы, сама она была именно такого мнения. Но прочие девушки, к счастью, думали по-иному.
- Это, конечно же, должна быть я! - заявила "Василиса Прекрасная".
- Ты?! Да ведь это я - самая красивая женщина в мире! - воскликнула её тёзка по эпитету, Елена.
- Ну, это ещё спорный вопрос, - отозвалась "Клеопатра".
- Вам бы только смазливыми личиками мериться! - закричала "Василиса премудрая". - Да я в двадцать раз умнее вас всех, а он - юноша интеллигентный.
Спор становился всё более горячим. Тщательно продуманный гармоничный полукруг чрезвычайно быстро расформировался; теперь девушки образовали тесный круг, подойдя друг к другу почти вплотную.
- Если уж на то пошло, то именно в меня по сказке должен влюбиться принц, - вопила изо всех сил "Синдерелла".
- Ах, в тебя! Сейчас посмотрим, как он в тебя влюбится!
"Василиса Прекрасная" и "Василиса Премудрая", позабыв о собственных разногласиях, дружно вцепились "Синдерелле" в волосы. Та завизжала, отчаянно отбиваясь. Не желая оставаться в стороне, остальные девушки тут же присоединились к дерущимся.
Принц был неправ, мысленно назвав девушек в их нынешней ипостаси безобидными. Они кусались, царапались длинными ухоженными ногтями, вырывали друг у друга волосы. Принц стал осторожно, шаг за шагом, приближаться к висящему на стене мечу. Напрасно он опасался. Полностью поглощённые выяснением, кто же из них самая красивая, девушки не обращали на него никакого внимания. Добравшись до стены, принц медленно взял в руки меч, и сразу же почувствовал себя увереннее. Он бегло огляделся, и увидел в нескольких шагах от себя вторую дверь, расположенную напротив той, через которую он вошёл в комнату. Принц начал медленно пробираться к двери.
Вот тогда-то его и заметили. "Шахерезада", теперь изрядно потрёпанная, на мгновение отвлеклась от драки и увидела принца, с мечом в руке, в нескольких шагах от выхода. Она закричала. Её крик не потонул в истеричном шуме драки; этот крик был пронзительный и нечеловеческий. Принц не знал, что он означает, но хорошо понимал, чем он ему грозит. Драка прекратилась; теперь все девушки, с растрёпанными волосами, расцарапанными лицами, разорванной одеждой, смотрели на него в упор. Принц ринулся к двери; девушки бросились ему наперерез. Но было слишком поздно: юноша оказался значительно ближе к выходу. Он рванул на себя дверь, и она легко поддалась. Принц выскочил наружу, захлопнул дверь и с силой потянул ручку на себя. Он стоял так ещё довольно долго, полный решимости сделать всё возможное, чтобы никто не вырвался из комнаты. Но никто и не пытался этого сделать. Из-за стены не раздавалось ни малейшего шороха; открыть дверь с той стороны, очевидно, не пытались. Постепенно принц решился ослабить хватку, а затем и вовсе отпустить ручку. Ничего не происходило. Семь красавиц, а может быть, семь чудовищ, теперь это не имело большого значения, остались в тёмной комнате, освещённой красноватым светом, в неизвестном измерении, быть может, очень далеко отсюда. Они больше не могли никого потревожить в этой сказке. Принц прошёл испытание Вторых Ворот.
Стоило ему на мгновение отвернуться, как небольшая деревянная пристройка, вмещавшая тёмную комнату, бесследно исчезла. Принц стоял на холме, а немного ниже по склону стояли высокие ворота, ведущие в никуда. Затем Ворота начали медленно открываться, и в образовавшемся проёме принц увидел своих друзей.
...Принц стоял там, за Воротами, опираясь на меч, судя по виду, немного уставший, но целый и невредимый. Музыкант, Нарин и Мелиннир бросились ему навстречу. Элен, наоборот, отвернулась, едва переступив очерченную Воротами границу. Непрошеные слёзы, предательски материализовавшиеся из ниоткуда у неё в глазах, никого не касались - и уж принца в особенности.
Солнце уже село, но луна и звёзды, приняв у него эстафету, продолжали освещать дремлющую землю; в результате, многочисленные тени кустов, камней и деревьев оказались беспорядочно разбросаны по траве. Добравшись до первого же более или менее ровного места, друзья устроили привал и развели костёр. Неподвижные до сих пор тени странно заколыхались. Но запах дыма, быстро распространившийся кругом, делал место привала на удивление уютным. Путники сидели вокруг костра, и принц рассказывал о том, что произошло с ним за Воротами. Слушали все по-разному. Нарин, музыкант и Мелиннир смотрели на принца то с сочувствием, то с видимым восхищением. Элен, в свою очередь, сидела, склонив голову набок, странно прищурившись и то и дело скептически сжимая губы. Надо сказать, что принц, хоть и рассказывал о своих приключениях подробно, кое о чём всё-таки умолчал. Не упомянул он, например, о том, что в определённый момент чуть было не поддался соблазну и не согласился выбрать одну из девушек. Признаваться в этом как-то не хотелось, да и следует ли признаваться в подобных вещах?; к тому же, ему до сих пор становилось не по себе при мысли о том, что бы случилось, останься он наедине с одной из "красавиц".
Пока принц рассказывал, остальные молчали, но стоило ему закончить, как воздух взорвался бурными отзывами о прослушанном.
- Но это же просто великолепно! - воскликнул Мелиннир. - И как ты только сумел придумать такое гениальное решение?
- Да ничего я особенного не придумывал, - пожал плечами принц. - Просто я вспомнил историю про одного грека и трёх богинь. Там тоже выясняли, кто красивее. Так они из-за этого такое устроили - чуть всю Грецию не разнесли. Вот я и подумал: те были богини, красавицы, и всё равно для них имело такое значение, что скажет этот смертный. А тут передо мной - отнюдь не богини и далеко не красавицы - ну, как оказалось. Значит, для них всё это должно во много раз больше значить. Вот я и решил попробовать.
Друзья долго ещё разговаривали, сидя вокруг костра, и легли спать только глубокой ночью. Поэтому на следующий день они позволили себе не проснуться с первыми лучами солнца - и даже не со вторыми и не с третьими. В приподнятом настроении они отправились дальше. Холмы вскоре остались в стороне, как бы обрамляя открывшуюся перед путниками долину. Идти по ровной местности было легко, солнце озорно подмигивало, выглядывая из-за облаков, и друзья непринуждённо болтали. Даже Чарри, довольно сидя у Мелиннира на плече, что-то самозабвенно щебетал.
- Скажи-ка, принц, - спросил между делом Нарин, - вот ты что-то говорил про короля, а есть ли в тридесятом королевстве королева?
Принц пожал плечами.
- Не знаю, - признался он.
- А ты, музыкант, не знаешь? Ты ведь родом из этих краёв.
Музыкант задумался.
- Нет, не знаю, - покачал головой он. - Моя страна лежит, конечно, по соседству, но в самом тридесятом королевстве я никогда раньше не бывал, а политикой не слишком интересовался, да и сплетнями тоже.
- А почему тебя интересует, есть ли там королева? - спросил Нарина принц.
- Меня? Главный вопрос - почему тебя это не интересует. По-моему, для человека должно иметь некоторое значение, будет у него тёща или нет.
Мелиннир рассмеялся, Элен же почувствовала, что поведение гнома начинает её раздражать. И чего он лезет не в своё дело?
- Оставьте принца в покое, - заявила она. - Король всё равно не отец принцессы, а дядя, так что даже если у него есть жена, тёщей принца она всё равно не будет.
- Точно, - откликнулся принц, - по-моему, мне говорили, что принцесса - сирота.
- Удачный выбор, - заметил гном. Мелиннир снова засмеялся, а Элен на этот раз промолчала, плотно поджав губы.
Время шло, и непринуждённая обстановка постепенно уступала место беспокойству. Все помнили, что впереди у них ещё оставались Третьи Ворота, последнее, и самое тяжёлое, испытание. Помнила об этом и Элен, но старалась на эту тему не говорить; в крайнем случае, превращала разговор в шутку. Так, она однажды сказала принцу:
- Ну что ж, на Первых Воротах было одно чудовище (назовём так дракона, пока Мелиннир не слышит), на Вторых их было семь - значит, на Третьих будет сорок девять. Совсем неплохо, даже меньше пятидесяти. Это утешает; мне никогда не доводилось встречаться с пятьюдесятью чудовищами сразу.
Принц хотел возразить, но Элен быстро продолжила, не позволяя ему заговорить:
- Если к тому же они все предстанут добрыми молодцами, я не буду возражать.
Принц, похоже, раздумал говорить то, что собирался, и вместо этого ехидно спросил:
- А не много ли тебе будет?
Элен пожала плечами:
- Ну, тебя ведь приветили семь красных девиц, и ничего.
Найти Третьи Ворота оказалось совсем несложно. Как и первые, они располагались неподалёку от одного из селений, через которые вела друзей дорога. Однако селение это оказалось значительно больше, чем первое. Тут даже был постоялый двор, где и остановились путники. Задерживаться в грязной и шумной общей зале дольше, чем было необходимо, они не захотели. Наскоро перекусив, друзья решили пройтись по погружавшимся в темноту окрестностям и заодно расспросить кого-нибудь из местных жителей о Воротах. Они быстро нашли словоохотливого собеседника. Им оказался молодой мельник по имени Рэм.
- Странные дела творятся за теми Воротами, - говорил он, со смаком растягивая слова. - Да... Что-то страшное за ними прячется, какая-то неземная жуть, такое, о чём другим не рассказать, да и самому в страшном сне не увидеть.
Принц испуганно переглянулся с Мелинниром, а Нарин - с музыкантом. Элен прикрыла глаза и постаралась напрячь все мышцы одновременно - чтобы не иметь возможности ощутимо отреагировать на услышанное.
- О такой нечисти у нас даже в страшных сказках непослушным детишкам не рассказывают, - вдохновенно продолжал селянин. - Что там Баба Яга да леший. Ну да ничего. Главное, что нежить эта к нам из-за Ворот не суётся. - Он торопливо сделал знак от сглаза.
- Так почему же тогда вы так уверены, что там обитает какая-то нежить? - горячо спросил принц. - За Ворота кто-нибудь ходил?
- Ходили, как же, - отозвался Рэм. - И странные с ними творились вещи - с теми, которые возвращались живыми, конечно.
- И что же они рассказывали?
- А ничего они не рассказывали, в том-то всё и дело. Возвращались они уж не такими, как были прежде. Глаза у всех страшные, безумные. Взгляд затравленный, как у зверя на охоте. Людей они после этого сторонились, ни с кем не толковали, работу свою забросили, кто из местных. Всё бродили по полям да лесам, да бормотали себе под нос что-то непонятное. Так, почитай, все и сгинули. Кто из лесу не вернулся, кто слёг, да больше уже не встал.
Увлечённый собственным рассказом, мельник не замечал, как его слушателей постепенно охватило состояние оцепенения. Элен подумалось, что сорок девять чудовищ, которых она выдумала накануне, оказались бы не таким уж плохим вариантом по сравнению со страшным неведомым злом, поджидавшим за Воротами, которое лишало людей рассудка и убивало их даже много времени спустя после того, как они покидали его проклятую обитель.
- Ну, это, конечно те, которые вообще вернулись, - подытожил между тем Рэм.
- А что с теми, кто не вернулся? - спросил принц, хоть и чувствовал, что не стоит заводить об этом речи. - Кто-нибудь знает, что с ними произошло?
- Знаем, а то как же, - откликнулся селянин. - Умерли они все. Мы поутру находили их перед Воротами.
- А отчего они умерли? - тихо спросил Мелиннир.
- Кто от меча, кто от кинжала. Так, с оружием в груди, мы их и находили. - Мельник угрюмо покачал головой.
- Ну, вот видишь, - вмешался принц, почти испытывая облегчение. - Значит, никакая там не нежить, самые обыкновенные люди, разбойники, ну, может, в крайнем случае, тролли.
Рэм пожал плечами.
- Может, конечно, и тролли, - с сомнением кивнул он. - Вот только все люди, которые там умерли, лежали со своим же собственным оружием в груди.
Наутро все собрались перед Воротами. В отличие от Мелиннира, Элен согласилась позаимствовать у принца меч. Она призналась, что не слишком хорошо умеет им пользоваться, но всё-таки кое-чему успела научиться. Готовясь к своей собственной сказке, не зная, что её там ожидает, она старалась освоить как можно больше самых разных вещей. Увы, ничто из того, чему она училась заранее, не могло помочь в назначенном ей испытании. Но Элен об этом ещё не знала.
Небольшой участок земли перед Воротами окутала напряжённая тишина. Все молчали, очевидно, предоставляя Элен право заговорить первой. Но она не хотела говорить. И к тому же, не знала, что сказать. Должно быть, им следовало попрощаться. Но прощаться она тоже не хотела. К тому же, существует три вида прощания: прощаться можно на пять минут, на целую вечность, и навсегда. Она не хотела делать выбор.
Поняв, что другие не собираются прерывать молчание, а если даже и собираются, то долго ещё не соберутся, она всё-таки заговорила. Надо было как можно скорее покончить со всем тем, что приготовил сегодняшний день. Ничего не значащие слова на удивление легко пришли в голову и, не задерживаясь там слишком долго, вылетели на свободу, встретившись с чужими ничего не значащими словами. Элен обречённо шагнула к Воротам.
- Подожди, - сказал вдруг принц.
Его голос прозвучал неожиданно резко в едва восстановившейся тишине. Элен остановилась и с удивлением обернулась.
- Не ходи. Не надо. Я найду какой-нибудь другой путь в столицу.
В глазах Элен на мгновение мелькнула тень облегчения, но моментально исчезла, освещённая прожектором понимания. Элен лишь покачала головой.
- Нет, принц. Нет другого пути в королевский дворец, кроме испытания Трёх Ворот. Мы все это знаем.
- Всё равно. Опасность слишком велика. Эти Ворота кажутся намного более серьёзными, чем предыдущие.
- Ведьма об этом предупреждала, - с деланным безразличием кивнула Элен. - Ну, я пошла?
Не дожидаясь ответа, девушка повернулась и, не оглядываясь, быстрым шагом направилась к Воротам. Открыв небольшую дверь, она, всё так же не оглядываясь, переступила порог.
Дверь закрывалась очень быстро, но внезапно замерла, оставляя между помещением и миром снаружи маленькую щель, через которую робко проникал свет. Около секунды дверь оставалась в таком положении, а затем, медленно, со скрипом, как бы нехотя, закрылась окончательно. Элен оказалась в довольно тёмной комнате без окон. После того, как её глаза немного привыкли к темноте, она различила смутные очертания дверного проёма в противоположной стене. Комната оказалась довольно просторной, и абсолютно лишённой мебели. Сперва Элен даже показалось, что кроме неё, в комнате никого нет. А потом она увидела его. Словно отделившись от противоположной стены, чудовище сделало по направлению к ней несколько шагов и остановилось. Элен с трудом подавила желание закричать и броситься бежать назад, через спасительную дверь, к друзьям, оставшимся за Воротами. Она бы, скорее всего, именно так и поступила, но подкосившиеся ноги осилили лишь один неуверенный шаг назад. С остекленевшими от ужаса глазами, Элен смотрела на представшее перед ней чудовище, и чувствовала, как мурашки бегут у неё по коже. Потому что чудовище было как две капли воды похоже на неё.
Нельзя сказать, чтобы они выглядели абсолютно одинаково. У чудовища были те же черты лица, тот же рост, такая же фигура, как у Элен. Оно даже было одето точно так же, как она. Но в то время, как в глазах у девушки застыл ужас, во взгляде чудовища сквозила насмешка, а на губах играла отвратительная презрительная улыбка.
- Ну, вот мы, наконец, и встретились, - сказало чудовище.
Элен больше не пыталась бежать. Но не потому, что, с её точки зрения, это было бы предательством по отношению к принцу. Просто у неё возникло ощущение, что убежать от этой встречи всё равно не удастся. И с каждой секундой это ощущение становилось всё сильнее.
- Итак, ты пришла, - продолжало чудовище. - Пришла, чтобы совершить подвиг. Помочь главному герою сказки выполнить свою главную миссию. Пройти третье, самое тяжёлое испытание. Но прежде, чем ты к этому приступишь, позволь задать тебе всего один вопрос. А ты уверена, что имеешь на всё это право? Не слишком ли много ты на себя берёшь? Ведь то, что ты собираешься сделать - функция избранных. Могучих богатырей, беззаветно преданных своей Родине, горделивых рыцарей без страха и упрёка, на худой конец, прекрасных принцесс. То, что ты не относишься к двум первым группам, очевидно любому. Но мы-то с тобой знаем, что и на прекрасную принцессу ты тоже не тянешь. Ты ведь уже не раз думала о том, что совсем на них не похожа.
Откуда оно знало об этом? Элен ни с кем никогда не делилась подобными мыслями. Впрочем, внешний вид чудовища подсказывал, что задавать подобный вопрос было бы глупо.
- Итак, ты отнюдь не прекрасная принцесса. Ты вообще не героиня сказки; твоей сказки пока не существует. И вот на этом не слишком-то веском основании ты, словно клещ, прицепилась к чужому повествованию. Но этого тебе было мало, и ты решила влезть в самую гущу событий, отправиться за Третьи Ворота, совершить самый главный подвиг, не имея на это ровным счётом никакого права. Так не слишком ли много ты на себя берёшь? - повторило чудовище.
Элен почувствовала, как краска приливает к её лицу. В темноте это не должно было быть заметно, но сама она об этом знала, и ей казалось, что точно так же это не скроется и от чудовища.
- Я ничего на себя не беру, - стала оправдываться она. - Так было решено. Так сказала ведьма.
Чудовище, усмехаясь, покачало головой.
- Ну конечно, это чрезвычайно удобно - во всём обвинять злую ведьму. Бросить вызов первозданному злу значительно легче, чем просто отвечать за свои поступки. На кого бы вы всё валили, если бы злые ведьмы вообще не существовали - ума не приложу. Но дело не в этом. Не важно, с кого именно всё началось. Давай-ка попросту разберёмся: а заслуживаешь ли ты такой чести? Достойна ли ты того, чтобы от тебя одной зависело будущее целой сказки? Будет ли это справедливо? - Чудовище слегка прищурилось и продолжило:
- Может быть, ты считаешь, что это справедливо, поскольку ты была хорошим другом героям этой сказки?
Элен поёжилась. Похоже, чудовище могло читать все её мысли, даже те, которые ещё не успели сформироваться, не приняли оболочку слов. Её мысль о дружбе не была такой самонадеянной, как прозвучало в словах чудовища, но что-то подобное и правда отдалось эхом на поверхности её сознания.
- А давай посмотрим, была ли ты таким уж хорошим другом, - предложило чудовище. - Ну, с такими сильными, самодостаточными людьми, как принц, Мелиннир, и даже музыкант, дружить легко. А вот как насчёт Нарина?
- А что насчёт Нарина? - Элен почувствовала, что почему-то испугалась. - Я никогда ни в чём его не предавала.
- В самом деле? А если подумать хорошенько? Бедный маленький гном, вырванный из привычной обстановки, принадлежащий к другому миру, совершенно чужой и беспомощный в вашем. Он так нуждается в дружбе, в искренней поддержке, в подлинном сочувствии, - чудовище особенно выделило последние два прилагательных. - И как же относилась к нему ты? Ты смеялась. Смеялась над его неуклюжестью, над неприспособленностью к жизни, над угаданными тобой помыслами и стремлениями - совершенно, кстати сказать, естественными и безобидными.
Элен чувствовала, как к её лицу снова приливает краска - которая, казалось, никогда больше не сойдёт. Её уже не беспокоило, видит это кто-нибудь или нет. Ей было стыдно: чудовище говорило чистую правду. Она действительно была несправедлива по отношению к гному.
- В сущности, ты не доверяла ему и не верила в него. Ты издевалась в душе над его мимолётной мыслью о том, что он мог бы пойти и сам разбудить заколдованную принцессу. Хотела бы ты, чтобы кто-нибудь так же издевался над твоими мимолётными мыслями? Ты ожидала, что он пойдёт на поводу у злой ведьмы и с лёгкостью предаст принца, который так помог ему в своё время. Ты до самой последней минуты не верила, что он сможет что-нибудь предпринять, когда на вашем пути возникла гора - несмотря на то, что он недвусмысленно дал понять, что знает, как справиться с ситуацией. Как ты думаешь, то бы с ним стало, если бы он узнал, как ты к нему относилась? Он, для которого поддержка и доверие были так важны - может быть, важнее всего в жизни.
- Он не узнал бы, - прошептала Элен. - Я никогда не говорила об этом вслух. Это были только... мысли.
- "Только мысли", - передразнило чудовище.- А знаешь ли ты, что тайное всегда становится явным? К тому же именно мысли отражают твоё подлинное отношение к другим, твою настоящую сущность. Поступок может оказаться ошибкой, слова - оговоркой, но мысли и чувства - это и есть ты. Так что твои "только мысли" про Нарина - значительно более серьёзный грех, чем если бы ты однажды случайно сказала про него что-нибудь нелицеприятное вслух.