Константин К. : другие произведения.

... и много, много радостей...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Старый рассказ. Очень старый.
    Вряд ли его можно назвать новогодним, хоть в нём присутствует и сам праздник, и его атрибуты...
    А ещё он аллегоричен и, наверное, не вполне о ёлке... Хотя, кто знает, может, именно с ёлок многое в нас берёт начало...
  
  - Чё-то я не въезжаю в эту хрень! Козлы эти, ваще не дуплятся, что ли? Не, я догоняю, конечно, накатили вчера по полной программе и всё такое... Чернявый ваще в бейте был. "Давай, - грит, - по приколу и ей нальём". Только - "буль-буль-буль..." - и чуть не целый пузырь в ведро, опрокинул. Ох, беспредельщики... Ну, беспредельщики...
  Да, ничё не скажешь, - отгуляли праздничек. Старый Новый Год, блин...
  Только, вот зачем в сугроб с утра чуть не всю затолкали, - непонятно. Или их колбасило внатяг, или спецом, шоб отходняк мне усугубить. Приколоться!
  Ну, хорэ уже, отморозки! Эй! Слышите? Тащите меня отсюда!
  Да... Дождёшься от них, безбашенных...
  А и хрен с вами! Посижу. В дохлую не отмёрзну. Привычка...
  Когда-то целыми зимами на морозе вялилась. И ничё...
  Проветрюсь и теперь. Как тогда...
  Эх, и хороша я была тогда... Как говорится - первосортная тёлка...
  Не, тёлка не про меня погремуха. Какая ж я тёлка?! Красавица! Настоящая, северная красавица. Таких поискать!
  В распадочке у нас зимой тепло было, - не задували ветры морозные. А летом - влаги вдоволь. Вот и выросла стройняшкой пушистою, - к небу тянулась.
  Кто только не заглядывался на меня. Да и не мудрено было. Идеальный конус. Пушистые ветви. Сочная зелень иголок, с лёгким серебристым налётом.
  Впрочем, и теперь ещё ничего. Особенно в новом наряде...
  Вот отморозки! Всё поснимали! Ободрали догола! - Ёлка оглядела свои полуосыпавшиеся ветви, взмахнула, словно шарфом по ветру, обрывками блестящего, тончайшего пластикового дождика и гордо отвернулась от парадного, из которого её недавно вынесли на снег.
  Она решила ни за что не возвращаться в тот дом, где её посмели так обидеть. Отобрать все украшения! Они ещё вспомнят!.. Ещё будут просить... А ей и здесь неплохо. Почти как когда-то, в родном питомнике. Могла же она там слыть королевой красоты, почему бы и здесь не повторить этот триумф. Немного иголок осыпалось, - подумаешь! Вот постоит она чуток на морозе, - иголочки-то и отрастут, зазеленеют.
  Зимний ветер, протискиваясь в узкое пространство двора, легонько шевелил её ветви, как тем днём, в распадке, когда подошёл к ней лихой, такой, парняга в треухе заломленном на затылок, с топором за широким солдатским ремнем, сдерживающим кроме топора ещё и полы незастёгнутого ватника. Обошёл её кругом не один раз, всё руками в меховых рукавицах разводил, прихлопывая по ляжкам да нахваливал. А она от этих похвал ещё пуще ветви поднимала - ёлки-то, любят ушами. "Ох, красавица! Ай, красавица! Ну, собирайся. Поедешь в город на праздник. Устрою тебе ангажемент". Она и затрепетала каждой иголочкой на его слова.
  Сделал он ей, конечно, очень больно, размахивая своим блестящим топором. Но ничего, - перетерпела. Не стерпишь ради праздника?
  А потом была машина, полная таких же, да не таких, красоток, как она, был ветер, рвущий и треплющий ветви. Не обманул парняга, не попусту терзал, - устроил-таки поездку. Она и радовалась. И спутницы радовались, как одна...
  Город её поразил, своими прямоугольными скалами домов, и ровными, меж них, линиями бесконечно далеко тянувшихся оврагов и пестротой загадочных, разноцветных звёзд, стянутых с неба к самой земле. Да, уж! Звёзд в городе - без счёта. Как удаётся их совлечь сюда, - самых ярких, самых больших, - заманить с высокого неба?!
  А наутро пошли люди. Сплошным потоком. Как река. Она во всю свою жизнь не видела столько людей, как в городе охватываешь одним взглядом.
  Нужно сказать, что все любовались ею, стоящей особняком. Всё кружили подле, говорили о чём-то с мужиком, которому отдал её тот самый в треухе и который привёз её сюда, взмахивали на него возмущённо руками. Она не слушала, о чём они говорят. Море впечатлений, знаете ли... Не до того.
  Ей же приглянулся один мужчина в красивом, долгополом тулупе, чем-то похожий на того ухаря с топором. Так же глаз щурит, так же ухмыляется... Она же ветви подняла, вздрогнула ими на ветру, он и ошалел от красоты такой. Сунул чего-то мужику-продавцу, забрал её в свою, не по зимнему тёплую машину и повёз, петляя городскими оврагами. Там, в его машине, она впервые услышала музыку. Не ту, что в лесу. Не птичий пересвист, не песню ветра, а перемешанные с грохотом грозы и гудками, похожими на автомобильные, свисты, завывания похожие на волчьи, но голосами людей. Позже она узнала, что люди всегда вокруг себя чем-то производят эту смешанную музыку.
  Когда в доме у нового спутника её нарядили так же ярко, как были наряжены здесь все люди, ёлка поняла - он без памяти влюблён в неё. Конечно же, она тоже была влюблена в него. И кружила, кружила ей голову предпраздничная суета. Тем более, что вся суета происходила вокруг неё. Она гордо красовалась в новом убранстве посередине большой, по-человеческим меркам, залы, то и дело, чувствуя на себе восторженные взгляды снующих мимо людей. Украшения клонили к полу ветви, но она не обращала на это внимания, - весь этот блеск делал её ещё лучше, ещё неотразимей. Ей даже казалось, что можно ещё добавить этих сияющих безделушек, хуже не стало бы. А их тяжесть - невелик труд потерпеть. Ради красоты...
  Праздник наступил совершенно неожиданно. Впрочем, она и не знала примет его приближения, ведь всё это с ней происходило впервые.
  Сначала стали появляться всё новые и новые люди. Они много и громко разговаривали, стараясь перекричать смешанную музыку и ёлка, уже пообвыкнув в новом качестве, прислушиваясь к разговорам, понемногу начала понимать язык этих людей, учиться ему. Так и нужно. Ведь ей теперь здесь жить, как она понимала.
  Затем люди, сидя за большим столом, все вместе кричали и смеялись, что-то пили и ели, - так это у них называется. Жгли какие-то зловонные... петарды, что ли? Потом они прыгали под ту же музыку и, наконец, некоторые из них, стали валиться, будто их срубили. Другие смеялись над ними, помогали подниматься, уводили куда-то...
  Вскоре после этого людей стало меньше, а в зале как-то сразу, вмиг стемнело. Лишь пронзительно мерцали посаженные к ней на ветви, всё те же удивительные звёзды.
  На следующий день праздник был ещё веселей. В зале веселились маленькие люди - дети. Они прыгали выше, чем вчера большие люди, кричали почти так же громко и пели музыку, взявшись за руки вокруг обалдевшей от счастья ёлки. "...и много, много радостей..." - это было о ней и для неё.
  Впрочем, случались во время праздников и не совсем приятные моменты. То кто-то из взрослых, как-то неуверенно передвигаясь, чуть не падая, хватался за неё, рискуя опрокинуть и круша не удержавшиеся украшения. То дети принимались гурьбой что-нибудь с неё стаскивать, ломая ветви, осыпая иглы... И ещё, - было очень жарко, жарче и суше, чем летом.
  Вот так, то затухая, то вновь разгораясь, праздники продолжались до вчерашнего дня. Не умея считать, она и не считала дни. Однако дней прошло немного. Праздникам ещё бы длиться и длиться, но...
  Что вчера пошло не так? Может это происки чернявого, вылившего ей под ствол пузырь водяры? Как он сказал её любимому?.. "Всё, кончилась, красотка, - это о ней-то! - Тырсой своей тебе все ковры засрёт." Вот гад горбоносый!
  И теперь, вот, она привычно стояла на ветру, только в самом низу ей чего-то не хватало, открылась там некая сосущая пустота. Стояла, выглядывая из высокого сугроба, правда, более грязного, чем бывают в её родном лесу. Привычно стояла и привычно же думала обо всём на свете, замерзая, однако, больше, чем в памятной лощине, чуть шевеля пугающе онемевшими кончиками ветвей. Когда ты теряешь столько иголок, то и мёрзнуть, конечно же, начинаешь больше. И ещё, когда ты теряешь столько иголок, ты и выглядишь по-другому. На тебя уже никто не обращает внимания. Не обращает настолько, что будто тебя здесь и нет вовсе. Такого прежде никогда не случалось - неужели она настолько изменилась, так подурнела? А иглы всё продолжают осыпаться... Этот грязный сугроб вокруг неё уже больше похож на болотную, буро-зелёную кочку... А иглы и не думают отрастать вновь. Теперь она больше похожа на многорукую вешалку, стоявшую в той злополучной квартире, чем на ёлку. Неужели это навсегда?! В такой кошмар не хотелось верить... Вот бы снова в лес! Уж там иглы отрасли бы.
  И будто услышал кто её призывные мысли, - после такого долгого стояния в грязном сугробе, после стольких печальных дум, прошедших перед ней, - за нею снова пришла машина. Очень похожая на ту, в которой она примчалась в город так недавно и так давно. Наконец-то... Сколько можно ждать?
  В машине было полно бывших попутчиц, как и она, радующихся своему возвращению в лес. Сейчас, промчавшись улицами города, они вырвутся в поле, и потихоньку затянут хором: "...и много, много радостей..." - а там и до леса недалеко. И уж тогда разбегутся они по пригоркам и ложбинам, рассядутся небольшими стайками, распустив колокольцами зелёные сарафаны...
  Вот так и закончилась история ещё одной Новогодней Ёлки.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"