Как БТР-60 не был принят на вооружение "Армии Обороны Израиля".
" Го-ди Б-же! Ну почему? Почему ты допустил это? Почему я дожил до этого позора?" такие мысли проносились в мозгу седовласого израильского ветерана. Он стоял и плакал. Скупые солдатские слезы текли по щекам, оставляя на пропыленном лице две влажные дорожки. А потом срывались со скул - миг, сухая палестинская земля впитывала эту нежданную влагу, как будто ее никогда и не было.
Ветеран АОИ плакал всего два раза в жизни. Один раз от радости, а теперь вот - от горя. Он вообще был скуп на эмоции, и не стремился публично выражать свои чувства. Его лицо оставалось беспристрастным в тот давний миг, когда он , будучи еще новобранцем, всадил штык своей М16 в живот араба, и стал медленно его прокручивать, чувствуя как на него наматываются мусульманские кишки. Это чувство было очень приятным, но его лицо оставалось бесстрастным.
Ни один мускул не дрогнул на его лице и во время бойни в Сабре и Шатиле. Он колол штыком, стрелял из винтовки и бросал гранаты. Палестинцы падали на землю как подрубленные снопы, в селениях бушевал пожар, покрывая все вокруг черной маслянистой копотью. Его боевые товарищи вопили, опьяненные кровавым угаром боя - но он сохранял выдержку и спокойствие.
Его стали считать его человеком из стали, в груди которого бьется каменное сердце неподвластное сантиментам. Каково же было удивление его сослуживцев, когда они увидели на его лице слезы радости. Это произошло после боя с сирийцами. Отряд прочесывал вражеский лагерь. Между двумя палатками он вдруг увидел ЕГО. Он не поверил своим глазам и стал тереть их кулаками. Но глаза не врали - это действительно был БТР-60ПБ. Чудо-машина с которой он сроднился еще во время службы в морской пехоте Советского Союза.
Нетвердыми шагами он подошел к "шестидесятке" и прижался щекой к ее теплому борту. Раскинутыми в стороны руками он как бы стремился обнять этого стального скакуна, который нашел его за тридевять земель. Он бормотал какие-то ласковые слова, поглаживал шершавую броню, и слезы текли по его щекам. Его сослуживцы даже прекратили добивать пленных и во все глаза смотрели на плачущего стального человека. Но он не стыдился своих слез.
А потом... он показал, что такое изделие ГАЗа! Вскочив на подножку, он подтянулся, а затем нырнул в водительский люк. Миг - и два мощных движка взревели, а потом слажено застучали в общем ритме. БТР плавно и горделиво выкатил на середину лагеря. Он высунулся и призывно помахал друзьям. Они не заставили себя ждать, быстро и ловко запрыгнув в десантное отделение.
Выбросив черные клубы дыма из своих выхлопных труб, стальной конь переехал последних пленных и бросился вдогонку за убежавшими сирийцами! Робкие сирийцы бежали быстро, как их учили советские военные инструкторы - бросая технику и снаряжение. Бежали то по дороге, то сворачивали в ущелья, а то петляли между камнями, заметая следы. Но никакие уловки не могли спасти их от возмездия. Есть дорога, нет дороги - от лихой погони на БТР-60 не укрыться и не спастись! Восемь могучих колес - как на луноходе - не могли остановить никакие преграды! Это шасси было создано для лунного ландшафта - и на Земле для него не было препятствий!
Все ближе и ближе слышался могучий рык двух моторов - и ужас цепкими когтями впивался в души воинов Аллаха! Один моджехеддин спрятался в камнях и выстрелил из гранатомета, стремясь поразить стальное сердце бронированного скакуна. Пронзенный раскаленной иглой кумулятивного заряда смолк один мотор... Но только сильнее взревел второй, и машина возмездия продолжила свой неумолимый бег! Опрометчивый гранатометчик был намотан на колеса, не успев перезарядить свою адскую трубу. Коварные арабы стали на бегу закапывать в землю мины, стремясь остановить погоню. Взрыв! Еще взрыв! Корпус бэтээра был покорежен, в нем зияли дыры, два колеса оторвались и укатились в неизвестном направлении - но машина продолжала свой бег, сея смерть и разрушения из грозного четырнадцатсполовиноюимиллиметрового пулемета.
Наконец сирийцы почуяли близость спасения - на горизонте замаячил крупный укрепленный лагерь. Прикладывая последние силы, они добежали до него и подняли тревогу. Навстречу приближающейся "шестидесятке" потянулись огненные трассы пуль, рявкнуло сразу несколько гранатометов и безоткатных орудий. Минеры усеивали подступы к лагерю невообразимым количеством мин. Взрывы под днищем грохотали не переставая, беспрерывно подбрасывая стальную машину так, что казалось она уже не едет, а летит!. У БТР оторвало последние колеса, через прореху в дне вывалились на землю оба мотора - но экипаж машины боевой продолжал битву! Взвалив бронекорпус на плечи, и высунув ноги через пробоины в броне, они бежали по направлению к врагу! Перестали быть слышны отдельные выстрелы КПВТ, слившись в сплошной жуткий вой, косивший арабов направо и налево. Подбежав к валу, огораживавшему сирийский лагерь, евреи поднапряглись и, подпрыгнув, влетели вместе с бронетранспортером внутрь. К пулеметному огню, истреблявшему сирийцев, добавились удары могучего стального корпуса, действовавшего как таран. Он давил и рвал на части тела вражеских воинов. Земля не успевала впитывать кровь. С вывернутой взрывами наружу зазубренной брони бтэра свисали клочья кожи и мяса. Панические крики сирийцев слились в сплошной истошный вопль. Он становился все громче и громче, полностью заглушив все звуки боя. Казалось, что барабанные перепонки не в силах выдержать звук подобной силы и скоро лопнут. Но вдруг резко наступила тишина. Полная тишина. Тишина мертвая.
Выглядывающие через смотровые щели бойцы АОИ увидели, что в лагере прекратилось не только сопротивление, а вообще всякое движение. Они опустили остов БТР-60 со своих натруженных плеч и стали оглядываться. Весь лагерь был завален телами их врагов - врагов Израиля! Никогда они уже не покусятся нарушить мир и покой первого государства сионизма, ибо окончились их подлые дни на Земле.
Но не трупы врагов привлекли внимание нашего ветерана. В лагере, посреди хаоса и разрушения, стояло несколько новеньких, "целковых" как определил профессиональный взгляд, БТР-60! Пусть его стальной конь пал смертью храбрых на поле битвы - у него и у других еврейских солдат появились новые восьмиколесные скакуны. Скакуны с могучим вооружением, небывалой проходимостью и невероятной живучестью!
Возвращение домой было радостным. Торжественной была встреча. Но... Почему же слезы горя бегут по щекам нашего ветерана? Что за бумагу мнет он в своих мозолистых руках?
А бумага та пришла из города Тель-Авива. И содержались в ней чудовищные в своей простоте слова приказа - "Израиль не имеет потребности в колесных бронетранспортерах. Они не подходят для нашего театра военных действий. А потому все захваченные у врага БТР-60 надлежит использовать как мишени на стрелковых полигонах...".
Как "Меркава" была принята на вооружение армии обороны Израиля.
Заскрипели давно не смазываемые петли, и железные двери ангара стали медленно растворятся, пропуская внутрь солнечный свет. Лучи вечернего солнца осветили стоявший в глубине помещения танк, вмиг перекрасив его из песочного, в теплый розоватый цвет. Генерал Таль смотрел на бронированное чудовище любящим, материнским взглядом. Сколько сил потрачено чтобы построить 'Меркаву', и гораздо больше - чтобы доказать что ее строительство нужно! Даже теперь, когда танк был уже построен - не стихали разговоры о его необходимости для Израиля.
- Зачем? - говорили противники Исраэля - зачем нам нужен танк , почти нечем не отличающийся от 'Центуриона'?
- Дилетанты - привычно подумал генерал - смотрят на танк снаружи и не догадываются заглянуть внутрь!
А внутри-то ведь и было самое главное! Как боевой офицер, Исраэль знал, что снарядов много не бывает. Особенно учитывая что танков у арабов хватает (Братская помощь СССР , мать его...). Попытки увеличить боекомплект английской машины не удались, но в отличии от других военных, генерал не считал что надо увеличивать размеры танка. Компоновка - вот что поможет разместить в танке больше снарядов, и, в конечном, счете спасти Израиль!
Анализируя проект английских конструкторов, Таль понял, что они оставили множество неиспользованных резервов. На своем проекте он сместил двигатель к левому борту, что позволило освободить дополнительное место в корпусе - неширокий, но длинный отсек шел от боевого отделения до самого кормового листа, где имелся люк. В этот отсек можно было уложить дополнительные снаряды, поставить носилки с ранеными или принять пехотный десант. А задний люк позволял безопасно покидать подбитую машину.
- Ну как можно не понять такую очевидную истину ? - в очередной раз задавал себе вопрос генерал. Хотя конечно существовала опасность, что истину-то поймут, но новые танки делать все одно не станут, а просто заставят в очередной раз модернизировать 'Центурионы', теперь со смещением мотора к борту...
- Ну ладно - что мучить себя этими вопросами. Завтра все решиться. Комиссия приедет с утра, а танк даже еще не разу не выезжал из ангара своим ходом... Решено - об этом я подумаю завтра , а сейчас - испытания!
На 'Меркаве' уже завели мотор. Он - то ревел, то мурлыкал - водитель устраивал прогазовку перед выездом. Техники, облепив машину, устраняли последние недоделки. Наконец, все посторонние покинули танк. В нем остался только водитель. Высунув голову из люка, он смотрел на генерала. Таль махнул рукой по направлению к воротам, подавая сигнал на движение. Мотор 'Меркавы' взревел, но, ко всеобщему изумлению, танк поехал не вперед, а назад. Растерявшийся водитель не смог сразу остановить многотонную машину, и танк со всей дури ударился в заднюю стенку ангара. От удара мотор заглох, и в ангаре повисла изумленная тишина. Сцена практически полностью повторяла немую сцену из 'Ревизора' Гоголя. Все ошарашено замерли в разных позах. Завершенность сцены портил только один из техников. По его ноге проехала 'Меркава' и теперь он прыгал на здоровой конечности, оглашая ангар стонами и криками.
- Эк как орет этот поц. - подумал генерал - всею трагичность и величие момента нарушает. Но с другой стороны - как никак 50 тонн по ноге проехало...
- Ну , с другой стороны - теперь ему ласту только на одну ногу покупать нужно - Таль перестроился на философский лад.
Тем временем задняя стена ангара, о которой все забыли, качнулась, а потом плавно отошла от крыши, и плавно ускоряя бег, рухнула! От этого происшествия замолк даже вопящий техник. Однако и теперь величие и трагизм момента не были видны - мешала поднятая при падении пыль.
Наконец, постепенно, все пришли в себя. Техника с отдавленной ногой погрузили в джип и повезли в госпиталь, а техники с неотдаленными конечностями принялись осматривать танк, ища неисправность. Сначала все думали, что водитель по ошибке включил задний ход. Но оказалось что это не так. Водитель не ошибся и правильно установил переключатель. Проблемы крылись в коробке передач - создавалось впечатление, что ее перевернули при монтаже - так как при включении задней передачи танк ехал вперед, а при передних - назад. Однако новейшая американская трансмиссия была установлена верно, строго по инструкции. Тем не менее - танк шустро ехал назад и медленно - вперед. В конце концов, решили снять верхнюю крышку с трансмиссии. Тут-то все и выяснилось. Изнутри на крышке имелось множество антисемитских надписей типа - 'Слава Ку-клукс-клану!', 'Бей жидов - спасай Палестину!' и тому подобное.
- Проклятые антисимиты! - подумал Исраэль - они же меня без ножа зарезали! Специально все шестеренки переставили гады... Накрылась моя 'Меркава' - пока трансмиссию переделаем, да вновь в танк поставим... К завтрему ну никак не успеть... Это конец!
Генерал бросил затравленный взгляд на свою боевую машину. Для чего-то на ней развернули башню пушкой назад...
Утром перед ошарашенными взорами правительственной комиссии предстала новая 'Меркава'. У танка выехавшего из ангара башня находилась сзади, а мотор - спереди, что резко отличало новый танк от 'Центуриона'. Бессонная ночь не прошла даром. С кормового бронелиста срезали дверь и приварили ее впереди (теперь это было - сзади). Бывшую корму задрапировали стальными листами, что закрыло отверстие от срезанной двери и создало иллюзию наклонной брони. Люк водителя переставили в крышу туннеля рядом с мотором. Туда же поставили и водительское кресло. Рычаги однако переставить не успели , и во время демонстрации в танке было два водителя - один наблюдал за местностью высунув голову в люк и подавал команды другому - который собственно и управлял танком. Конечно при таком способе управления 'Меркава' не показывала особой прыти, но Таль объяснил это тем, что на новом танке усилена броня. И как показал его боевой опыт - скорость не важна, а вот брони - много не бывает.
- А почему башня сзади ? - наконец спросил кто то.
- Тоже с целью усиления защиты - не моргнув глазом, отрапортовал Таль - двигатель защищает экипаж.
Больше вопросов не было. Потрясенная комиссия укатила обратно в Тель-Авив, а генерал Таль получил приказ готовить 'Меркаву' к серийному производству....
Много раз Исраэль задавал себе вопрос - А приняли бы его танк на вооружение в первоначальном виде? И сам себе отвечал - скорее всего - нет.
- Ведь 'Лави' то не приняли. А почему? Потому что на F-16 слишком похож. Ведь говорил я этим летунам - на крыльях обратную стреловидность сделайте или еще чего - главное чтобы непохоже... Ан нет - оставили все как есть . И на-ка выкуси вместо серии - генерал привычно усмехнулся - выходит мне надо спасибо сказать тем неизвестным американским антисемитам!