На дальнем краю аэродрома, как кит выброшенный на берег, распластался одинокий 'Антей' - транспортный самолет Ан-22. Хотя его одиночество было довольно условным - вокруг него стояли многочисленные автомобили с цистернами, от которых к самолету тянулись шланги. Все это хозяйство обслуживало множество людей, сновавших в разных направлениях, а также занимавшихся своими делами стоя на месте. Видимо для того чтобы работающие вокруг 'Антея' не страдали от назойливого любопытства, вся эта дальняя сторона летного поля была оцеплена суровыми хлопцами в форме цвета хаки.
Это было довольно странно, так как хотя Ан-22 и был новым самолетом, но к числу сверхсекретных машин он не принадлежал. Не довелось ему родиться скоростным истребителем или межконтинентальным бомбардировщиком, способным стереть с лица сразу несколько городов - нет, это был простой трудяга-транспортник. Большой, очень большой, по правде говоря, но всего на всего сарай с крыльями. Воздушный извозчик. Ну что интересного и секретного могла представлять его заправка? А то что происходила заправка - не было никаких сомнений. Хотя... По правде говоря у серьезного наблюдателя, да еще оснащенного сильной оптикой, такие сомнения могли бы появиться. Шланги от автоцистерн почему то подсоединялись не крыльям, а исчезали внутри грузового отсека. Еще больше вопросов вызывал тот факт, что все находящиеся рядом с самолетом были одеты в гермокомбинензоны и изолирующие противогазы...
Не будем более томить читателя загадками. На краю аэродрома действительно происходила заправка. Но заправляли не самолет, заправляли ракету, размещенную у него в грузовом отсеке. Эта ракета называлась РВС-60, что расшифровывалось как 'Ракета воздушного старта', а 60 - означало ее вес в заправленном состоянии в тоннах. Этот вес как раз соответствовал грузоподъемности 'Антея'.
Идея воздушного старта ракеты с самолета пришла в голову унитазному конструктору Челомею за пару лет до описываемых событий. 'Унитазному' - это нужно понимать не в том смысле, что Владимир Николаевич занимался проектированием унитазов. Нет, унитазы он не делал (возможно к счастью для советского народа), а занимался проектированием различных ракет и всяческой околоракетной техники. А гордое звание унитазного конструктора он получил за то, что почти все его идеи после их осуществления и испытания приходилось отправлять в это сантехническое оборудование, так как они или вообще не работали, или работали не так, как планировалось их создателем. Всяческие универсальные ракеты и космопланы, аппараты для облета Луны человеком - все это, увы и ах, так и не нашло своего применения и не принесло славы и почета Челомею... Но временные трудности не могли поколебать его веры в себя. Он никогда не страдал от отсутствия свежих идей. Страдали обычно те, кому приходилось испытывать челомеевские штучки, ну да не будем о грустном.
Как то Владимир Николаевич пошел в кино, а в демонстрирующемся перед самим фильмом киножурнале увидел репортаж о новом достижении советских авиаконструкторов - самом грузоподъемном в мире самолете: могучем 'Антее'. И как говорилось в старой пьеске - его поразила как резкая боль, очередная идея. Идея была простая и понятная: вот взять ракету, да и запустить. Все вроде хорошо, ан нет - воздух. Воздух, воздух, воздух.... Им можно дышать, он позволяет летать самолетам - а ракетам он наоборот - мешает! Тормозит паршивец их стремительный полет, что в принципе конечно обидно, но это только полбеды. Он ведь еще гад мешать вытекать продуктам сгорания из реактивного сопла, уменьшая как тягу двигателя, так и грузоподъемность самой ракеты. Хорошо бы поэтому разместить космодром на вершине горы, чья гордая вершина пронзает атмосферу и купается в солнечных лучах безвоздушного пространства, да вот беда - нет такой горы в СССР, да и во всем мире нет! Но не надо грустить. Нет горы - есть самолет: могучий 'Антей' вполне способен поднять советскую ракету к границе воздушного океана, а дальше она полетит сама, не испытывая всяких трений и сопротивлений. И не просто полетит, а понесет к дальним мирам груз намного больший того, который она подняла бы будучи запущенной с Байконура!
Вообщем в тот вечер Челомей фильм так и не посмотрел. Вскочив посреди журнала и отдавив несколько ног, он покинул кинотеатр и, поймав такси, вернулся в свое конструкторское бюро, где и проработал всю ночь. Наутро первые прикидки ракеты воздушного старта уже были готовы...
Идея РВС-60 была простой и незатейливой. Двухступенчатая ракета укладывалась в грузовой отсек АН-22, который взлетал с аэродрома и осуществлял набор высоты. Достигнув своего потолка, самолет открывал задний грузовой люк, через который выбрасывался парашют. Парашют был соединен тросом с ракетой, а потому раскрывшись - вытягивал ее из грузового отсека. Далее самолет улетал, парашют отстреливался, а ракета, включив двигатель, отправлялась в свободный полет.
Идея Челомея нашла понимание в ЦК КПСС, а также и в военном руководстве, где справедливо рассудили, что так можно запускать не только космические, но и баллистические ракеты при ответном ударе по территории американского агрессора. Владимир Николаевич получил необходимые денежные средства, а также два транспортных самолета, которые подлежали переоборудованию в летающие космодромы. И работа закипела!
На свою РВС-60 Челомей решил установить двигатели 'Дихлофоса' - основоположника советской космонавтики и конструктора ракетных двигателей Валентина Павловича Глушко. Глушко являлся сторонником создания ракетных моторов на крайне ядовитых, но довольно ядреных в плане горения, компонентах. Не то чтобы на это были какие то теоретические основания, скорее наоборот - эта любовь проистекала из сугубой практики. Валентин никак не мог избавиться от клопов на своей даче. Всевозможные ядовитые составы, купленные в магазине сильно воняли, но не могли избавить его от шестиногих нахлебников, продолжавших в буквальном смысле слова пить его кровь. Но тут один знакомый химик подарил ему пробирочку с гептилом - секретным американским топливом для ракет. КГБ удалось выкрасть его формулу и теперь Советский Союз ликвидировал свое отставание и на химическом фронте. Химик сказал, что эта американская штучка не только очень хорошо горит, но и крайне ядовита. Ежели Валентин одевши противогаз побрызгает гептилом дачу - то клопам этого не пережить. Противогаза у Глушко не имелось, но он ловко решил эту проблему отдав пробирку жене, и попросив ее побрызгать стены во время очередного посещения дачи (сам он под каким-то предлогом от поездки отказался). В результате Глушко одновременно вывел и клопов и опостылевшую жену, после чего сильно зауважал синтетические топлива. Для двигателей РВС он решил применить гептаборо... Вообщем суперэффективное недавно синтезированное топливо, хотя и жутко ядовитое. Из-за этого все операции по заправке ракеты приходилось выполнять в скафандрах высшей химической защиты (изолирующий противогаз и гермокомбинезон), а кроме того на всякий случай герметизировать грузовой отсек 'Антея', а пилотскую кабину оснастить системой жизнеобеспечения как на космических кораблях. В противном случае существовал риск гибели экипажа при утечке топлива из ракеты.
Но эти проблемы были вполне решаемые. Более того - их можно было предвидеть еще до момента начала летных испытаний. Беда таилась там, где ее не жали: оказалось что хотя АН-22 может перевозить груз в 60 тонн - сбросить в полете он его не может! В момент когда ракета начинала выезжать из грузового отсека - нарушалась центровка самолета. Он заваливался на хвост и терпел крушение... Попытка решить эту проблему увеличением площади вытяжного парашюта, что должно было привести к сокращению времени сброса - к успеху не привела. Оба АН-22 были потеряны в процессе испытаний, и дело шло к тому, что воздушный старт Челомея пополнит ряд его унитазных проектов, но Вольдемар не опустил руки. Он вспомнил про свой прежний опыт доработки крылатых ракет. В те уже далекие послевоенные времена он сумел доработать немецкое чудо-оружие Фау-1 так, чтобы оно влезало в небольшой цилиндрический контейнер. Для этого он установил на ней раскладные крылья, идея которых пришла ему в голову в момент наблюдения за оконной фрамугой (по правде говоря в процессе этих наблюдений он получил створкой по лбу и заработал легкое сотрясение мозга). Так же он решил поступить и сейчас. К хвосту РВС были прилажены раскладные крылья, которые должны были открываться в момент выхода ракеты из самолета и не давать опускаться хвосту. Идея вновь была одобрена и Челомей получил новые два 'Антея'. Ко всеобщему удивлению эта конструкция работала - массогабатные макеты ракет оснащенные крыльями и парашютом успешно сбрасывались с самолета.
Но время макетных испытаний прошло, сегодня предстояло осуществить первый реальный запуск! Заправка РВС-60 была закончена. Створки грузового отсека были закрыты, а взлетная полоса очищена от других самолетов. К самолету подъехал автобус с экипажем и высадил своих пассажиров. Экипаж самолета и два инженера обеспечивающих запуск ракеты заняли свои места. Могучие моторы взревели на взлетных оборотах, пропеллеры перешли на 'си' и многотонная машина медленно тронулась и поехала по серой бетонке, с каждой секундой ускоряя свой бег. Несколько минут и огромный самолет был в воздухе!
Натужно ревя моторами, АН-22 медленно набирал высоту. Круг, еще круг - и самолет становился все меньше и меньше, медленно, но уверенно подбираясь к своему потолку, той высоте, где ему предстояло выпустить ракету. Короткие доклады с самолета поступали на наземный пункт управления, где их внимательно выслушивал сам Челомей.
Наконец 'Антей' достиг высоты запуска. Дрогнули и раскрылись створки грузового отсека, один из инженеров-ракетчиков начал обратный отсчет.
- 9, 8, 7, 6,5,4 ,3,2,1... Сброс!!!
- Бамс! - пиропатрон выбросил тормозной парашют.
-Фьюю! - завизжал разматываясь вытяжной трос.
- Хлоп! - сказал парашют и раскрылся.
Легкий скрип и хвостовая часть ракеты показалась из грузового люка!
- Чпок! - сказали крылья ракеты и раскрылись раньше времени, заклинив ракету в самолете!
- Твою-ж мать! - только и успел подумать командир корабля, почувствовав, что его самолет вдруг стал задирать нос. Однако времени на излишние размышления не было: чисто инстинктивно оба пилота навалились на штурвалы, пытаясь его опустить. Несколько мгновений шла незримая борьба: ракета пыталась опустить хвост самолета, парашют тормозил ее скорость, а пилоты пытались этому воспрепятствовать. В кабине царила напряженная тишина, от невероятного напряжения у пилотов вздувались мускулы на руках и по лбу тек холодный пот.
И вдруг это напряженное безмолвие разрушила одна короткая фраза: 'Пять секунд до запуска двигателей первой ступени!'. Она прозвучала как выстрел, как звук рвущейся ткани парашюта, как приговор...
Командир подумал: 'Это конец!' - и инстинктивно ослабил давление на штурвал.
Мысли второго пилота были более конкретными: ' Эх, а я только жениться собрался!' - но тем не менее и он слегка расслабился. Самолет не замедлил этим воспользоваться и стал резко задирать нос, что привело летчиков в чувство, но как раз в этот момент ракетный двигатель включился! Испытанное пилотами ощущение было сродни пинку под зад, но пинку не короткому, а все продолжающемуся и продолжающемуся... Огромная тяжесть навалилась на всех членов экипажа, а их самолет по крутой траектории мчался вверх, увеличивая свою скорость и высоту! Тормозной парашют в одно мгновение превратился в пылающий факел, а во второе - перестал существовать, сгорев дотла!
Потрясенные наблюдатели на земле замерли у своих короткофокусных труб, наблюдая как огромный самолет набирает высоту выпуская из своего хвоста длинные языки пламени! Попытки связаться с экипажем не имели успеха - из рации доносились шумы в кабине, но никто из летчиков не отвечал...
'Антей' вибрировал и трясся, небо за иллюминаторами из голубого становилось черным - но подъем продолжался! Казалось что еще мгновение - и самолет развалиться на кусочки и упадет на землю огненным дождем - но нет, летающий сарай может и был скроен неказисто, но был сшит на совесть и он продолжал свой полет, все набирая и набирая скорость!
Наконец горючее в ракете кончилось. Рев резко прекратился, как будто кто-то щелкнул невидимым переключателем, и наступила тишина. Тишина и легкость. Легкость в прямом смысле этого слова - в кабине самолета все почувствовали отсутствие веса и ощутили непривычную невесомость. Кроме физической легкости пришла легкость и психологическая - все авиаторы испытали чувство невыразимого облегчения. Это чувство доступно только людям уже попрощавшимся с жизнью, но ускользнувших из лап неумолимой смерти! Костяные челюсти щелкнули у тебя над самым ухом, но ты жив. Нет не так - ты ЖИВВВ!!!
Но костлявая старуха так просто не отступается от своих намерений. Экипаж 'Антея' услышал хлопок пироболтов, а потом нарастающий рев двигателей второй ступени! Повинуясь программе заложенной в нее еще на земле, РВС отстрелила первую ступень и запустила двигатели второй. Однако первая ступень не желала отделяться. Этому мешали ее крылья застрявшие в грузовом люке. Реактивные струи включенных движков стали корежить обшивку нижней ступени ракеты и лизать стенки грузового отсека. Продукты сгорания с трудом истекали наружу через маленький зазор между ракетой и корпусом самолета. Давление в грузовом отсеке нарастало, фюзеляж стал потрескивать, не в силах противостоять такому внутреннему давлению и....
- БАБАХ!-
Раздавшийся звук очень напоминал звук при вылете пробки из бутылки шампанского, только тысячекратно усиленный. Искореженная первая ступень наконец покинула грузовой отсек, освобождая выход для продуктов сгорания и многострадальный 'Антей' вновь стал набирать высоту.
Наконец и двигатели второй ступени закончили работу. В кабине самолета вновь наступила тишина. Однако это не была та радостная тишина, тишина-облегчение. Нет, общее состояние экипажа можно описать как ступор или потрясение. Все оставались на своих рабочих местах, прибывая в странной неподвижности, только зрачки глаз двигались, провожая летающие по кабине незакрепленные вещи, или перефокусировались и смотрели наружу сквозь стекла фонаря безразличными взорами... Снаружи открывалась безграничная ширь мироздания. Звезды, как далекие фонари весели в черной бархатной глубине космоса. Они не казались крохотными точками на неподвижном небосводе. Нет, они имели и форму, и цвет, и размеры. Было хорошо видно что огромный белый шар Бетельгейзе удален от Земли намного дальше чем маленький красный карлик Проксимы Центавра... А сверху висел огромный голубой шар прекрасной матери-земли, освещенный неистово желтым клубком Солнца... Тишина мироздания была такой пронзительной, такой вещественной, такой зримой - казалось что она представляет собой толстый полог укутавший кабину. Однако чудилось что из-за этого полога, откуда-то из внемировых далей доносится слабая музыка, даже тень музыки. Музыки невыразимо прекрасной - такой, что раздайся она чуть погромче, душа не выдержит и покинет бренное тело, уносясь в безбрежные дали...
Наконец командир прервал затянувшееся молчание.
- Штурман, курс!
- А фиг его знает. Прем в междупланетное пространство - раздалось откуда-то оттуда, из того места что прежде было низом, а теперь это слово 'низ' казалось бессмысленным, как впрочем и многие другие.
- Ты что в училище спал на занятиях? - не унимался командир.
- А нас не учили курс определять, когда самолет летит брюхом кверху, да еще и хвостом вперед!
Это было логично. На это командир не нашелся что возразить, молчаливо согласившись с такой постановкой ответа. Кабина вновь погрузилась в молчание. Правда теперь молчание длилось недолго. Все почувствовали легкий скользящий удар по кормовой части самолета, потом несколько ударов послабже, вроде как в грузовом отсеке.
-Кажись к нам что то в грузовой отсек влетело - нашелся второй пилот - Или наоборот - вылетело.
- Закрыть грузовую рампу и дать давление в грузовой отсек - скомандовал командир.
Все зашевелились, выходя из заторможенного состояния. Послышался звук моторов, удар смыкающихся створок и свист наполняющего грузовой отсек воздуха. Командир обернулся и посмотрел на инженеров-ракетчиков.
-Ваша бандура там находиться, вот вы и разбирайтесь, что там и как. Проверить и доложить!
Отстегнув ремни, инженеры подплыли к двери грузового отсека, открыли ее и исчезли в темной глубине. Бушевавшее внутри пламя от ракетных двигателей то ли повредило проводку, то ли уничтожило все лампочки - но света в грузовом отсеке не было, а потому пришлось использовать ручные фонарики. Вторая ступень все еще находилась внутри. Она перегораживала обзор и не давала рассмотреть, есть ли что-нибудь за ней. Инженеры втиснулись в щель между ней и обшивкой самолета и двинулись по направлению к хвосту. Наконец ступень закончилась. Луч фонарика начал обшаривать пустое пространство. Пробежав по подкопченным внутренностям АНа, он уперся в космический корабль незнакомой конструкции. Этот корабль был странной формы, что-то вроде диска, более выпуклого со стороны наблюдателей и несколько более плоского с другой стороны, тонувшей во мраке ночи, куда не достигал свет от фонаря. Вероятно этот корабль долго странствовал в космосе, прежде чем его занесло внутрь земного самолета - покрывавшая его зеленая окалина морщинилась, а в некоторых местах была стерта до основания и там проступал голубоватый металл.
- Спиралодиск!- разом подумали оба инженера - все как у Ефремова. Все точ в точ, только размеры поменьше. Наверно он долго летел от Железной звезды и стерся по дороге!
- Внутри могут быть записи тех, кто вел этот корабль через невообразимые дали пространства! Вести о далеких прекрасных планетах!
Не сговариваясь, оба инженера поплыли к чужому кораблю, чтобы проникнуть в его тайны, пусть даже и с риском для собственной жизни!
Вблизи оказалось, что порывавшая корабль окалина являлась чем-то типа зеленой ткани. Под тканью явно прощупывалась металлическая неповрежденная конструкция. Это позволяло наедятся на сохранность внеземных материалов. С удвоенной энергией инженеры начали искать какое-нибудь отверстие чтобы проникнуть внутрь. С дальней стороны спиралодиска ими был обнаружен люк, чьи размеры позволяли протиснуться вовнутрь, заодно они обнаружили, что корабль имеет гораздо более сложную форму и к спиралодиску пристыкована еще какая-то конструкция. Решив отложить более детальное наружное обследование на более позднее время, инженеры сосредоточились на вскрытии внеземного корабля. На люке оказался расположен небольшой маховичок, вероятно связанный с механизмом его отпирания. Встав по сторонам от люка, инженеры принялись осторожно крутить маховик. Он легко вращался и вот по краям люка появился небольшой зазор, он стал плавно открываться... И вдруг люк резко распахнулся, изнутри спиралодиска ударил слепящий свет и выскочил гуманоид державший в руках какое то странное оружие!
- Вжих!- раздался свист.
Один из инженеров машинально прикрылся фонариком.
- Чпок! - фонарик погас от удара, люк захлопнулся, и грузовой отсек погрузился в кромешную тьму, и только слабый зеленый огонек помаргивал на дальнем конце спиралодиска.
- Петя, Петя - раздался в тишине испуганный шепот - Петя ты живой?
- Живой, живой - а ты? -ответил ему такой же испуганный голос с другой стороны спиралодиска.
- А гуманоид где? Он вроде не успел обратно в спиралодиск запрыгнуть?
- ТЫ КОГО СВОЛОЧ ГУМАНОИДОМ НАЗВАЛ?
- Ой, кто это? Петя это ты?
- Да какой тебе нафиг Петя? Я Володя!
В отсеке вновь воцарилась напряженная тишина. Одного инженера звали Петей, а второй откликался на имя Иннокентий, а вот никакого Володи среди них не было.
- Петя, это никак гуманоид по-русски говорит? - снова зашептал Инокентий.
- Я тебе русским языком повторяю - еще раз меня гуманоидом назовешь - морду набью - гуманоид немного подумал и добавил длинное непечатное ругательство, которое снимало вопрос о его внеземном происхождении.
- Так ты что - русский?
- Конечно русский - космонавт Владимир Комаров - а вот вы кто такие хотелось бы знать?
Инженеры однако проигнорировали последний вопрос и задали встречный.
- А как же ты внутри спиралодиска оказался? Тебя что - гуманоиды в плен взяли?
- Да какой нафиг спиралосдиск? Какие к черту гуманоиды? Это космический корабль 'Союз-1'! А я его командир. А вот вы-то кто?
- А мы - инженеры-испытатели из КБ Челомея!
- А! Унитазного конструктора?
- Точно!
Таким образом знакомство состоялось. Бывший гуманоид выплыл из-за бывшего спиралодиска и включил свой фонарик - и это действительно оказался летчик-космонавт Владимир Комаров, впрочем более известный в отряде космонавтов под прозвищем 'Камикадзе'.
Это прозвище он получил за полет на космическом корабле 'Восход-1' - предприятии крайне рискованном, в благополучный исход которого никто не верил, главным образом потому что этот корабль был создан буквально на коленке. Дело в том, что после триумфально полета 'Востока' с Гагариным на борту, Королев несколько расслабился и перестал контролировать процесс разработки новых космических кораблей, полностью перепоручив эту работу Феоктистову. Тот тоже не стал особо напрягаться, ограничившись тем что завел большую папку на которую прикрепил ярлычок 'Корабль-спутник 'Север'', а сам процесс разработки планировал начать со дня на день. Так прошло два года и американцы объявили о том что готовят к запуску двухместный космический корабль. Никита Сергеевич Хрущев срочно вызвал Королева и потребовал срочно запустить советский трехместный космолет. Вернувшись из Кремля Королев вызвал Феоктистова и потребовал доложит о состоянии работ по теме 'Север'. После двухчасового допроса с пристрастием, СП понял что по теме не сделано ничего. Это его до крайности расстроило, так как он понял, что может сам отправиться на этот самый треклятый север. Он посмотрел в глаза Феоктистову и веско произнес: ' Значит так - делай что хочешь, но втисни в 'Восток' троих. Если не сможешь - не обессудь. Ты у меня сам верхом на этом самом 'Востоке' полетишь.'
По тяжелому взгляду Феоктистов понял что шутки кончились, и надо что то делать, иначе что то сделают с ним. И это будет явно что то нехорошее... Засучив рукава он начал кромсать злосчастный 'Восток'. Выкинув из космического корабля катапультное сидение и три радиостанции, а так же еще кое-что по мелочи, он сумел разместить в шарике три сиденья. В них с трудом могли уместиться три человека не особо плотной комплекции, при условии что они не будут одевать слишком плотного нижнего белья. О защитных скафандрах речи понятно уже и не шло. Через неделю Королеву было доложено выполнении задания. Королев самолично осмотрел новый корабль, сокрушенно цокая языком и покачивая головой. 'Авантюра' быстро решил он - 'Но что делать - другого ничего не предвидится...'.
Далее встала проблема с комплектованием экипажа нового космического корабля, который получил название 'Восход'. После его осмотра, герои космоса уже совершившие полет на 'Востоках', под разными предлогами уклонились от чести лететь на первом многоместном. Из еще не летавших - согласился только Комаров, за что и получил свое прозвище. Второй член экипажа нашелся тоже довольно быстро - в приказном порядке Королев обязал лететь Феоктистова. От полученного радостного известия Феоктистов слегка тронулся, а потому в программу полета было решено внести пункт о наблюдениях и опытах над ним, для чего третьим членом экипажа назначить врача. Несколько подходящих кандидатур имелись, но договориться удалось только с Егоровым. Первоначально тот запросил за полет квартиру в Москве и Бриджит Бардо в жены, но в процессе торга удалось сбить цену и вместо Бардо тот согласился взять Кустинскую.
На удивление всем полет прошел вполне благополучно. 'Восход' успешно взлетел, и сутки крутился над Землей. Егоров делал внутривенные инъекции Феоктистову, а в свободное время рассказывал что, сколько раз и в каких позах он будет делать с 'русской Бриджит Бардо'. Когда его инъекции не помогали - Феоктистова успокаивал Комаров, при помощи доброго словца и ударов в грудную клетку. Приземление также прошло вполне успешно. Егоров укатил в Москву, Феоктистова отправили для поправки здоровья в закрытую клинику, а Комаров стал готовится к полету на Луну, о чем мечтал с самого детства.
Но с лунной ракетой возникли временные трудности и чтобы не терять квалификацию, он согласился испытать новый космический корабль 'Союз'. В этот раз Владимир стартовал в гордом одиночестве, но оно не должно было продлится долго: через сутки стартовал бы еще один 'Союз', с целью стыковки с первым, и к Комарову должны были перейти через открытый космос два человека.
Однако с самого начала полет не заладился: одна солнечная батарея не раскрылась, двигатели ориентации барахлили и старт второго корабля отменили. Комарову приказали готовиться к достроечному возвращению на землю. Заняв свое место в спускаемом аппарате, он уже был готов включить тормозные моторы, но напоследок решил глянуть в перископ переднего обзора. То что он там увидел потрясло его до глубины души: на него летел огромный НЛО в виде рыбы- молота с раскрытой пастью, с явным намереньем проглотить его корабль. Что ему и удалось - сломав вторую солнечную батарею 'Союз' оказался внутри инопланетного корабля. Решив продать свою жизнь подороже, Комаров достал монтировку из-под ложемента и направился к выходному люку. Там и произошло уже известное читателем сражение и недоразумение с НЛО и спиралодиском разрешилось.
Появление настоящего космонавта произвело в кабине 'Антея' целую сенсацию. Летчики сначала не могли поверить, что им оказана такая честь, а потом вдруг сообразили, что и они стали настоящими покорителями космоса. Теперь и им положены Ордена Ленина и Золотые Звезды Героев Советского Союза! Оставалась маленькая проблема - надо было как-то вернуть самолет на Землю. Турбовинтовые двигатели в космосе не работали, а горючее в РВС кончилось. Командир предложил выпустить наружу 'Союз' чтобы тот слетал на Землю за подмогой, но Комаров выразил сомнение, что он сможет это сделать. У него и до радостной встречи были сомнения насчет благополучной посадки, а теперь, когда его корабль помялся при залете в грузовой отсек - он вообще ничего не мог гарантировать.
- Слушай, а в 'Союзе' горючее осталось? - вдруг спросил один из инженеров-ракетчиков.
- Да есть маленько - ответил Комаров, еще не понимая куда тот клонит.
- Так давайте перельем топливо из 'Союза' в РВС и ...
- А вдруг у его двигателей другая степень расширения? - засомневался Иннокентий.
- Тогда мы сможем переставить его сопла к нашим движкам! - отрезал Петр.
- Ну, у тебя на все есть ответ.... - согласился Кеша.
- Ребята, а зачем что-то переливать и переставлять? У 'Союза' есть свои двигатели - встрял в спор Комаров.
Инженеры озадаченно посмотрели друг на друга - а действительно, зачем? - синхронно подумали они.
И работа закипела! 'Союз' расчалили стропами в грузовом отсеке. Комаров занял свое место в спускаемом аппарате. Из отсека стравили воздух и открыли грузовой люк. Услышав два удара монтировкой по корпусу Владимир запустил тормозные моторы. 'Союз' слегка мотало по грузовому отсеку, но движки работали исправно. 'Антей' стал замедлять свой бег по орбите...
После прекращения работы двигателей 'Союза', грузовой отсек вновь загерметизировали. Комаров вернулся в кабину и все стали ждать результатов. Если Земля и приближалась, то происходило это столь медленно и плавно, что ничего нельзя было заметить. Вдруг могучий самолет нехотя стал разворачиваться хвостом назад. Командир и второй пилот схватились за штурвалы. Точно! Самолет стал реагировать на действия рулей! Он вошел в атмосферу!
Однако это вхождение имело и свои минусы. Самолет стал нагреваться от трения об воздух, из-за того что его скорость полета намного превышала все расчетные значения. Раскаленная плазма лизала тонкую дюралевую обшивку. Каркас скрипел и подрагивал. Прочная конструкция пока держалась, но было ясно, что надолго ее не хватит, и еще несколько минут и самолет упадет на Землю в виде горящих обломков, а может и полностью сгорит в атмосфере.
- Запустить двигатели! - раздался приказ командира.
- Зачем? Мы же полетим еще быстрее!
- ЗАПУСТИТЬ ДВИГАТЕЛИ!!!
- Есть двигатели! Двигатели запущены и выведены на режим!
И действительно - как это невероятно, могучие турбовинтовые моторы 'Антея' чихнув несколько раз - завелись и стали набирать обороты! Это было удивительно - в их воздухозаборниках плясали гиперзвуковые скачки уплотнения, а с лопастей винтов стекала плазма - но моторы работали!
- Реверс! - раздалась новая команда. Щелкнули тумблеры и гидравлика изменила положение лопастей винтов. И тут те, кто смотрел на крылья стали свидетелями удивительного зрелища. Пропеллеры окутанные облаками плазмы, а потому прохожие на яркие светящиеся диски, вдруг сбросили плазму вперед! Крутящиеся облака плазмы сошли с винтов и подгоняемые мощными потоками воздуха стали медленно отходить от самолета, и одновременно уплощаться и растягиваться, увеличивая свой диаметр. Мгновение - и два диска слились в один. Еще секунда и перед самолетом появился один плазменный диск, показывающий границу, где происходило столкновение двух потоков воздуха: набегающего на самолет и стекающего с винтов!
Перед потрясенными авиаторами разыгралась настоящая цветомузыкальная симфония огня, достойная самого Скрябина! Струящиеся миллионоградусные потоки искрились, сплетались и расплетались между собой, меняли цвет и форму. Это было зрелище от которого было невозможно оторвать глаз. Но вдели его не только отважные пилоты - многие земные обсерватории наблюдали пролет по небосводу огромной огненной капли, которую они приняли за след метеорита, вошедшего в атмосферу Земли.
'Антей', укутанный плазменным потоком снижался, сбрасывая свою невероятную скорость. Самолет прошел сквозь слой серебристых облаков и подвернувшийся американский разведывательный аэростат, а потом вошел в плотные слои атмосферы. Свечение перед носом 'Антея' начало гаснуть, а потом и вовсе потухло. Стрелки приборов вернулись к своим привычным положениям, показывая далеко не космические скорость и высоту. Командир приказал убрать реверс моторов. Могучий корабль снова плыл в своей родной воздушной стихии.
- Штурман - курс! Или ты снова не знаешь где мы сейчас ? - с ехидцей спросил командир
- Да как не знать! Это ж Камчатка! Да я тут каждую сопку ... Да я и без карты...
Через полчаса самолет благополучно совершил посадку в аэропорту Петропавловска-Камчатского, в один момент превратив его в космопорт.
И была великая радость! Советские люди, узнав о новой великой победе в космосе, вышли на улицы с флагами и транспарантами! Авиаконструктор Антонов в одночасье стал конструктором самого большого в мире космического корабля. Челомей плакал от радости: хотя его проект РВС и отправился в унитаз, но зато он стал конструктором разгонной ступени воздушно-космического самолета 'Атлант', об успешном полете которого трубили все газеты и радиостанции Советского Союза!
Но нет радости без печали - в далеком Хьюстоне Вернер фон Браун заперся в своем кабинете. На его столе были разложены фото аппарата пролетевшего над Америкой. Прямое крыло с турбовинтовыми двигателями, пузатый фюзеляж...
- Но как? Адольф ты знаешь я всегда тебе верил и считал славян унтерменшами... Но как? Как у них это получилось?
И скупые арийские слезы текли по его подбородку...
А космонавт Комаров, теперь уже дважды герой Советского Союза, выйдя перед сном на балкон смотрел на Луну... И мечтательная улыбка блуждала по его лицу, и губы шептали - Скоро, теперь скоро!