Старый дракон умирал. Для Срединного государства, объединенного его твердой рукой, силой лучшей в мире армии и всепобеждающей, единственно верной идеологией, он был бессмертным наследником неба, вечным императором, но какое дело смерти до заблуждений людей? Дракон-император вырастил на костях побежденных народов Великую стену, но смерть пришла с другой стороны. Он построил десятки дворцов, что бы никто не знал в каком из них он находится, но что для смерти человеческие тайны - пыль на ветру. Старый дракон тысячами приносил своих поданных в жертву смерти, и она равнодушно принимала подношение и равнодушно пришла за ним, как приходить за всеми людьми. Он был всего лишь человек. Старый Цинь Ши-хуан ди умер.
Однако, истинный дракон - империя жестокого императора, пережила своего создателя. Великолепная, оснащенная по последнему слову техники, армия, трудолюбивый многомиллионный народ, гениальные ученые сплотились в самом могущественном государстве древности. Все они искренни верили, что их предназначение - править народами и просвещать их. Наследники старого дракона уже примеривали на себя венец повелителей мира и, казалось, нет силы способной остановить их.
Рассказывают, что шанью хуннов не любил своего сына. Жестокий, хитрый и удачливый принц Модэ раздражал отца сверх всякой меры. Кроме того, шанью Тумань хотел, что бы трон наследовал младший сын, рожденный от любимой жены. Как человек всегда считавшийся с внешними приличиями, Тумань, решив отправить Модэ к предкам, сообразил как сделать это чужими руками.
Надо сказать, что увлеченность шаньюя семейными делами, плохо сказывалась на положении его народа и без того не блестящем. На юге, Цинь Ши-хуанди выбил хуннов из Ордоса и предгорий Иньшаня, лучших их земель. Восточные соседи (дун-ху) ходили в набеги ежегодно, по расписанию, как на приятную прогулку. Соседи на западе (согдийцы) вынудили Туманя платить дань. Вот к ним то и решил отправить шанью своего сына в качестве почетного заложника. И тут же пошел на них войной, справедливо полагая, что в такой ситуации заложников вешают высоко и коротко. Но Модэ в который раз обманул надежды отца - на свидание с предками отправился палач, а принц взяв его коня, сапоги и бурдюк с вином ускакал к любимому родителю. Произошла трогательная встреча. Шанью Тумань уже склонялся к мысли забыть на некоторое время о приличиях и прикончить сына самостоятельно, но тут вмешалось хуннское войско.
Шанью хуннов отнюдь не самовластный владыка, ибо общественное мнение, мнение войска (то есть всего мужского населения) - сильнее власти вождя. Степные воины решили, что Модэ удачливый принц, а удача была главным достоинством военных вождей. Доблестью, умом и храбростью (считали солдаты) они и сами обладают в достаточной мере. Но вот бороться со статистической вероятностью воины не умели, в этом как раз и заключались обязанности вождя. Поэтому удачливость ценили превыше всего. В итоге отец был вынужден назначить Модэ командиром 10 000 воинов и тихо рассуждать с любимой женой о превратностях судьбы.
Принц не стал останавливаться на достигнутом. Его не сжигали честолюбивые планы - все свои планы он немедленно реализовывал. Для начала Модэ ввел жестокую дисциплину в своих войсках, просто убивая за неподчинение приказу. Метод оказался весьма действенным. Затем принц начал издеваться над родителем, пристрелив поочередно его любимого сокола, любимого коня и любимую жену. За птицу некоторые горячие головы еще пытались заступится, но так как Модэ неизменно приказывал остужать эти головы отдельно от тел, то вскоре заступники как то перевились. Так что смерть самого шанью Туманя от руки сына, вызвала в народе искреннее ликование - никому не хотелось раздражать молодого владыку. Действительно, Модэ сосредоточил в своих руках намного больше власти, чем было у его отца, став подлинным владыкой хуннов. И последствия этого не замедлили сказаться.
Уже упоминавшиеся дун-ху потребовали от Модэ в качестве дани лучших коней. Модэ отдал, по привычке отрубив головы несогласных. Та же история повторилась с лучшими девушками. Однако, когда дун-ху потребовали от Модэ часть его земель, тот не согласился, заявив, что земля основа государства и отрубив некоторые сомневающиеся головы пошел в поход. Хунны вздохнули с облегчением - с этого времени их шанью рубил головы исключительно враждебным соседям. Сначала были разбиты дун-ху (а девушки и кони возвращены), затем настал черед согдийцев, которых Модэ принудил платить дань. У хуннов остался всего один враг, но какой! Ханцев (жителей Срединного государства) было в триста раз больше чем степняков. Бороться против этого дракона было все равно, что воевать с неизбежностью. Но молодой вождь номадов, за чей тенью следовала степная удача, лишь рассмеялся, услышав, что император Лю Бань вышел со своей армией против хуннов. "Их всего лишь больше" заметил Модэ и приказал седлать коней.
Лю Бань был разбит и подписал унизительный мирный договор. Империя Хань и императоры фамилии Лю еще четыреста пятьдесят лет пытались разбить хуннов, применяя для этого и армию, и диверсии и подкуп. Но наследники Модэ сумели удержать имперскую агрессию. Даже когда Хань захватила их земли, самые неукротимые ушли на запад, прославившись в Европе под именем гуннов.
Рано или поздно смерть приходит ко всем. После разгрома степняков империя уже не представляла угрозы ни для кого кроме собственного населения. Дракон, наконец, умер.
Правда, единственно верное и всепобеждающее учение уцелело и сохранило легенду о злом шанью Модэ, варваре и предводителе варваров, разорявшем мирных и добрых ханьцев. Модэ не интересовала слава, но он получил ее. Спаситель своего народа стал грабителем, спаситель всего мира - глупым варваром. Такова участь герой эпохи перемен.