Аннотация: Казнь русского Императора - одна из трагических страниц русской истории!
Перепечатываю рассказ, написанный несколько лет назад, с сокращениями и исправлениями...
...В Ипатьевском доме, где поселили царскую семью, жили по давно заведённому порядку.
Царь и его семья не голодали, не испытывали особых притеснений, но выходить за пределы ограды им не разрешали и потому, накапливалась усталость от однообразия несвободы. Казалось, бы их жизни здесь, мог позавидовать любой окрестный мещанин, однако общения с внешним миром не было - вместе с ними жил, помимо повара и нескольких слуг, личный доктор семьи, а после привычного многолюдья петербургских дворцов, это казалось пустыней!
Внешне было всё благоустроено и прилично, но в душах заключенных, особенно у царя с царицей, поселилась тоска и неопределённость их положения нагнетала душевное напряжение. Долгое время, царь и царица, верили, что их спасут их родственники в королевских семьях Европы, но дни шли за днями и они уже начинали сомневаться в этом...
Шла Гражданская война, и положение на фронтах временами было критическим для новой власти - к городу приближались белые и судьба царской семьи, полностью зависела от того, займут ли Екатеринбург войска адмирала Колчака.
Если это произойдёт, тогда никто не мог бы поручиться за жизни последнего русского Императора и его семьи. Революционная власть понимала, что живой Император мог стать символом восстановления старой власти и объединяющей силой для всех, кто ненавидел и Революцию, и большевиков!
...Царица Александра Федоровна - Аликс, тихо подошла к Николаю и обняв его за поникшие плечи тихим голосом спросила:
- Милый! Уже больше года прошло, как мы потеряли Россию, и вместе с ней - свободу... Сколько ещё может это продолжаться?..
Николай вздыхая, поцеловал руку усталой жене и через длинную паузу ответил:
- Дорогая! Я хотел бы успокоить тебя и надеюсь, что кузен Джордж или президент Пуанкаре, спасут нас...
Николай встаёт и начинает ходить по комнате, потом останавливается и продолжает:
- Я как сейчас вижу Пуанкаре, который приезжал к нам перед войной. Он, почти на коленях умолял меня спасти Францию и говорил, что без нашей помощи, Франция будет разбита в течении нескольких недель!
...Царь снова долго молчит и подойдя к окну, невидящим взглядом сосредоточенно смотрит в глухую темноту за стенами дома. По соседству лает собака и в ночной тишине этот лай звучит тревожно, пробуждая невольную тоску и страх...
- Но ещё в последнем разговоре с полковником Кобылинским, уполномоченным от Временного правительства, а потом по отдельным намёкам комиссара Яковлева я понял, что английское правительство, отказало нам в убежище, из соображений внутренней политики.
- Перед войной, пресса на Западе, совсем уже сделала из меня чудовище и потому, многие обыватели уверены, что я был тиран и человекоубийца. Поэтому, "либеральная" публика, уверена, что я "получил своё" и страну ожидают демократические реформы. Но они, совсем не знают России и потому ошибаются!
Россия - совсем другая страна и я сам стал это понимать только тогда, когда оказался под арестом. Лишь недавно, я начал понимать, что русский мужик - это не безобидное существо - если его разозлить, то он способен на страшные поступки
!
Николай тяжело вздыхает успокаивая сердцебиение и снова подходит к окну:
- Во время войны, даже в Англии, королевская семья, мало что решает, да и премьер-министр, наверняка уже ничего не решает, даже в своей стране... Тем более, что Англия сегодня уже не так сильна, какой она была ещё тридцать-сорок лет назад. Экономически, а значит и политически, она ослабела ещё и из-за этой войны. Их главный союзник сегодня, даже не Франция, которая тоже слаба, а Америка, являющаяся главным её финансовым спонсором. Война обескровила всех, не только Россию!
Николай потерев усталые глаза правой ладонью, повернулся к жене и закончил взволнованный монолог:
- И потом, ведь Ллойд - Джордж поздравил Временное правительство с приходом к власти Керенского со товарищи, и тем самым приветствовал не только моё отречение, но и наш арест!
...Аликс с тоской в глазах смотрит на постаревшего и похудевшего мужа и в отчаянии ломая руки проговаривает уже много раз сказанные печальные слова:
- Нет! Не может быть, чтобы англичане были так лицемерны и жестоки! Ведь и они, тоже были спасены русскими армиями, принявшими на себя первые удары сумасшедшего дяди Вилли и его генералов...
Царица уже не могла сдержаться и тихо заплакала, вытирая слёзы нечистым носовым платком. Все уже забыли в заключении о привычке принимать ванну по два раза на дню - одежда на ней тоже была поношенная и не совсем свежая...
Николай устало потёр лицо руками, потом подошёл к жене и поцеловал её в склонённую голову:
- Увы, дорогая! Я уже полной мерой испил отравленной воды лицемерия и предательства от тех, кого считал когда - то своими друзьями. Верность и глубину афоризма - "Предают только друзья" - я начал понимать только за последний год с небольшим.
Помолчав, царь подходит к темному окну и долго смотрит в плохо освещённый двор:
- Из всех родственников, пожалуй только брат Михаил вёл себя достойно и не кривил душой, хотя его решение отказаться от престола тоже было неожиданностью...
Но он не врал, был искренен и это, отчасти его извиняет!
Аликс тоже встаёт и глядя на Николая любящими глазами, говорит:
- Наш верный Друг, Григорий, как он был прав! Ведь он говорил тогда, что если "меня не будет, то через шесть месяцев и вас не будет". И в этом печальном случае он тоже сумел увидеть будущее!
И царь и царица замолкают и каждый вспоминает недавнее прошлое, погрузившись в воспоминания...
- Ты помнишь, - вдруг прерывает молчание Аликс - как я не могла сдержать слёз, когда проезжали Покровское. Ведь он, Старец там вырос, в сердце России, среди лесов и полей. И он был и остался подлинно русским человеком!..
Николай, склонив голову устало опускает руки на колени:
- Я тоже часто думаю о его роли в нашей судьбе. Григорий сохранил нам сына, охранял нас своими молитвами и был предан нам до конца...
Потом встаёт и начинает ходить по комнате из угла в угол, разгораясь от терзающей его обиды:
- Праздная чернь, пресмыкавшаяся перед троном в дни побед, предала и возненавидела нас в минуты поражений и тревог!
И вот только теперь, я начинаю понимать почему нас ненавидели простые люди... Они, зная моих лживых подчинённых, и не зная нас, всю ответственность за преступления этой черни перекладывали на нас, на наши плечи...
А потом, эти дрянные, продажные журналисты насочиняли небылиц, повторяя грязные сплетни о нашей семье и Григории. Свобода печати, как я убедился, часто становится свободой безответственной клеветы, свободой обливания грязью честных людей с характером и принципами!
Аликс вытерев слёзы подходит к Николаю и успокаивая его, берёт за руки:
- Да! Это так Ники.
- Я на днях разговаривала с солдатом из охраны, который развязно вёл себя и заговорил со мной, чтобы меня обидеть. Но уже заканчивая наш разговор, он сказал мне, что в газетах о нас и нашем Друге писали много гадостей, и что услышав мои ответы на его оскорбительные вопросы, он извиняется, потому что ничего не знал о нашей подлинной жизни!
Николай постепенно успокаиваясь садится на стул и берёт со стола книгу:
- Вчера, я перечитал "Короля Лира", и ещё раз восхитился силой проникновения гениального Шекспира в правду отношений в королевских семьях.
В этот момент, я вдруг отчётливо понял, что чувствовал старый король, когда его предали самые близкие ему люди!
Помолчав он со вздохом продолжил, возвращаясь к привычной теме:
- Многие наши родственники вели себя недостойно. Особенно дядья и их дети. Великий князь Кирилл, которого я считал преданным человеком, присягнул Временному правительству, по собственной инициативе на следующий день после переворота, хотя по сути командовал нашей охраной, то есть оставил нас беззащитными...
Аликс подхватывает грустную тему:
- Бедные наши друзья! Старец убит, Аня арестована и посажена в крепость - её допрашивают эти изверги. Но я надеюсь, что она выдержит и эти испытания! На всё Божья воля! Поэтому Ники, будем мужественны, в дни испытаний посланных нам Всевышним. Будем любить друг друга, будем преданны и добры, что бы не произошло с нами в будущем!
Николай Целует ей руку...
Затем встаёт и снова начинает ходить, размеренно и торопливо, припоминая свою, ставшую привычной, душевную боль, а начиная говорить, он словно актер на сцене говорит в пространства комнаты, потому что никому уже нет дела до его переживаний, а у жены свои страдания и свои воспоминания:
- И ещё, я уже начинаю думать, что моё отречение было ошибкой!
Николай останавливается посередине комнаты и кивает головой, словно что-то кому-то доказывая:
- Я хотел спасти Россию и согласился с мнением Думы и нескольких генералов уйти, чтобы не мешать людям, которые думали, что знают выход из той длящейся драмы страны и народа.
Тогда, кучку тщеславных политиков, используя хаос в умах и душах простых людей, уверила меня, что они, Временное правительство, могут предотвратить кризис, если я не буду им мешать...
Оказалось, что и Родзянко, воображавший себя лидером народа, и Гучков, который играл роль исторического лица, через малое время сами стали игрушкой обстоятельств!
Где они сейчас, и кто о них помнит?!
После затянувшейся паузы, уже обращаясь к Аликс он продолжает:
- А этот шут гороховый и позёр, Керенский! Что он мог сделать с разбушевавшейся народной стихией? На словах у него всегда все хорошо, но в рутинной работе он не силён. Да к тому же, он ещё и труслив!
Вот и получилось, что остались в истории России только большевики: Ленин, Троцкий и их сторонники...
Царица вздрагивает и шепотом, оглядываясь на двери просит:
- Тише Милый! Тише!
Но Николай уже не хочет, не может молчать - ему надо выговориться и тем самым, заглушить душевную боль и разочарование!
Сбавив голос он продолжает этот бесконечный монолог, который звучит в его поседевшей голове с утра до вечера, всё последнее время жизни:
- Поэтому, оглядываясь назад, видя во что превратилась великая Россия, я делаю вывод, что отречение было ошибкой...
Аликс, успокаивая мужа, подходит к нему вплотную и гладит по начинающей лысеть голове:
- Дорогой! Не думай об этом. Ты ведь знаешь, что на всё Божья воля. Наверное так было нужно: и отречение, и арест, и переезд сюда, и эта тяжёлая жизнь! Воистину: Пути Господни неисповедимы!
Николай со вздохом говорит: - И всё - таки...
Вбегает плачущий Алексей. Он повзрослел и его армейская гимнастёрочка стала ему заметно мала:
- Папа! Солдаты отняли у меня игрушечную винтовку, которую ты подарил мне на день рождения... Они кричали: - У него оружие! Но ведь видно, что это игрушка... Почему они так ненавидят нас!?
Николай обнимает сына и с тоской смотрит на жену:
- Успокойся малыш! Ты уже почти взрослый и тебе надо научиться владеть собой...
Входит Ольга, старшая дочь, - Папа, мама, ужин давно ждёт!
Николай гладит Алексея по голове и ведёт его поддерживая под руку, в столовую: - Хорошо, хорошо! Мы идём...
Все переходят в столовую, где к ним присоединяются доктор и слуги...
... В здании бывшей резиденции городского головы Екатеринбурга, проходило заседание Президиума Екатеринбургского Совета солдатских и рабочих депутатов. За столом в комнате сидят люди в солдатских шинелях и в кожаных куртках. Среди них Голощекин, Председатель совета Быков, чекист и комендант Ипатьевского дома Яков Юровский. Почти все курят самокрутки и дым поднимаясь к потолку, повисает там седыми хлопьями...
Голощекин:
- Товарищи! Я только что вернулся из Москвы, от председателя ЦИКа, товарища Якова Свердлова. Рассказывал ему о решении нашего Совета, ни в коем случае не выпустить из наших рук Бывшего царя Николая Романова. И получил приказ действовать по обстановке, а в случае захвата города белогвардейцами, казнить его. Преступления царской фамилии, во времена монархии известны и бывший царь вполне заслуживает казни даже без суда, по законам военного времени.
Вспомните расстрел царскими прислужниками рабочих и их детей Девятого января в девятьсот пятом, потом Столыпинский террор, - когда тысячи рабочих и крестьян были расстреляны и повешены по всей России!
Теперь расстрел - это закономерный итог деяний последнего российского Императора Николая Второго. Каждый из нас знает, что жизнь простой крестьянской семьи, их детей, стоит на весах исторической справедливости ничуть не меньше, чем жизни семьи бывшего русского царя.
А Николай Кровавый, за время своего правления погубил множество жизней простых людей. А сколько наших близких и друзей погибли в царских застенках, расстрелянных и повешенных, часто без суда и следствия?! Теперь, настало время отмщения за все беды и слёзы испытанные и пролитые во времена правления этих лощёных и жестоких аристократов!
Мне вспомнились стихи одного поэта, который уже давно написал пророческие стихи: "Кто начал царствовать Ходынкой, тот сам взойдёт на эшафот!"
Собравшиеся одобрительно зашумели, а Голощекин сел и выразительно посмотрел на Быкова.
Быков, переглянувшись с предыдущим оратором, неторопливо поднялся, осмотрелся и начал говорит: - Разрешите мне?
Из рядов слушателей раздалось одобрительное: Давай, давай говори!
Нервно сжимая в правой руке фуражку, Быков начал издалека:
- С первых дней перемещения Романовых в наш город, начали сюда стягиваться в больших количествах монархисты, начиная с полупомешанных барынь, монахов и духовенства, в том числе царских переодетых офицеров.
Связь этих людей с царской семьёй поддерживалась через доктора и князя Долгорукого, которого мы недавно убрали от царя...
Вдобавок перехвачены записки, спрятанные в буханках хлеба и в молочных бутылках...
Быков, переборов первоначальное волнение перед выступлением, начал успокаиваться и сделав паузу, внимательно осмотрел присутствующих:
- Последние записки звучали приблизительно так: "Час освобождения приближается и дни узурпаторов власти сочтены"!
Быков вытирает лицо платком:
- Надо понимать, что под освободителями, они имели ввиду Колчака и бело-чехов, а узурпаторы - это мы с вами - большевики!
Внимательно слушающие его члены Совета и красноармейцы неодобрительно загудели, а Быков, почувствовав сдержанное сочувствие его словам, продолжил, чуть повышая голос:
- Они уже уверены, что как только придут к власти то поймают нас и расстреляют...
Снова в рядах пронёсся сердитый шум...
- Записок к царю было несколько и в последней было написано: "Друзья более не дремлют!"
Быков закончил свою речь словами: -Думаю, что нам уже нельзя медлить. Тут речь идёт о том, либо они нас убьют, либо мы их. Другого выбора нет!
Тут встал Юровский:
- Нами перехвачено письмо из Ипатьевского дома, написанное рукой бывшего царя Николая. Он пишет, видимо отвечая на запрос, как организована охрана: "Наше окно - второе от угла, на втором этаже, стоит открыто уже два дня и днём и ночью..."
Дальше Романов пишет: "Внутренняя охрана - тринадцать человек с ружьями, пистолетами и бомбами. Дежурный даже ночью делает обход дома. На балконе стоит один пулемёт и под балконом второй. Известите нас, когда представиться возможность и ответьте - сможем ли мы взять с собой своих людей (слуг)..."
- Вот такое письмо - он потряс небольшим клочком бумаги и снова зал зашумел: - Смотри ты, он и о слугах озаботился. Наверное и они с ними заодно!
Юровский поднял руку и дождавшись когда слушатели успокоятся, продолжил:
- Очевидно, что Романовы готовятся к побегу. Если мы им не помешаем, то они вновь могут стать причиной громадных кровавых событий в нашей стране - ведь живой царь, это знамя для белогвардейцев и контрреволюционеров!
...Закончив, Юровский сел и стал вопросительно всматриваться в лица присутствующих и находил в ответных взглядах, явную поддержку...
Снова встал Быков и продолжил собрание:
- Пусть обстановку доложит командующий силами нашего гарнизона...
Медленно, нехотя встал пожилой красноармеец в шинели:
- А чего тут докладывать? Бело-чехи, двигаясь эшелонами по железной дороге уже захватили Омск. Белогвардейцы, обтекают наш город с юга и с севера...
Мы бьёмся по всему фронту, но всякое может случиться. Я бы на месте Совета издал приказ о расстреле царя и сам, лично поддерживаю этот приказ...
В зале повисает тревожное молчание и тут, решительно встаёт Юровский, отвечающий за охрану Ипатьевского дома:
- Я, со своей стороны могу сообщить, такой аргумент за скорейший расстрел царской семьи!
Царь и царица ожидают своего освобождения со дня на день. Охрана надёжная, но в случае уличных боёв, Ипатьевский дом представляется хорошей мишенью и плохой крепостью.
Я тоже выступаю за расстрел бывшего императора и его семьи, потому что все они представляют реальную опасность для Советской власти сегодня, а главное в будущем. Вспомните реставрацию монархий в Англии и во Франции, после произошедших контрреволюций. Их фигуры, то есть членов царской семьи, а тем более царя могут использовать, как различные белогвардейские авантюристы, так и страны интервенты и их правительства...
Голощекин - В беседах с руководителями ЦИКа, я заверил московских товарищей, что Екатеринбургский Совет настроен по боевому и потому, мы, сегодня, же должны издать приказ о расстреле царя и его семьи без суда и следствия. У нас просто нет времени для таких формальностей...
А следствие по их делу, уже провела сама история и их преступления против миллионов граждан России, считаются доказанными. Я согласовал с председателем ЦИКа текст указа и зачитаю его вам. Но повторю - надо расстрелять всю семью, во избежание в будущем кровавых белогвардейских авантюр и тысячных жертв со стороны Красной Армии!
Читает медленно и с расстановкой:
- "ПОСТАНОВЛЕНИЕ Уральского областного совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.
Ввиду того, что чехословацкие банды угрожают столице красного Урала, Екатеринбургу; ввиду того, что коронованный палач может избежать суда народа (только что обнаружен заговор белогвардейцев, имевший целью похищение всей семьи Романовых), президиум областного комитета партии большевиков, во исполнении воли народа, постановил: Расстрелять бывшего царя Николая Романова, виновного перед народом в бесчисленных кровавых преступлениях. Постановление областного президиума привести в исполнение в ночь с 16 на 17 июля...", когда Голощёкин садится встаёт Быков и прокуренным, осипшим голосом, заключает обсуждения: - Проголосуем, товарищи!
Все присутствующие поднимают руки...
Быков оглядывает лес рук и не считая заключает: - Принято единогласно!
Все поднялись, задвигались, начали громко говорить обсуждая услышанное...
Быков, о чем то коротко переговорив с Голощекиным встал, прокашлялся, привлекая внимание к себе, потом, правой рукой проведя по седеющей щетине на щеках, закрывая собрание проговорил глядя в сторону Юровского:
- От себя добавлю, что ответственным, за приведение приговора в исполнение, назначается член городской ЧК Юровский...
Все шумно встают и медленно расходятся - принятое решение никто не пытался оспорить!
...Последняя церковная служба в Ипатьевском доме.
Священник с кадилом обходит комнату и дьякон поёт: "Со святыми упокой..."
Аликс плачет утирая слёзы платочком:
- Боже мой! Боже мой! Всё в Твоей Воле! Спаси и помилуй нас!
Священник даёт целование распятия всем членам семьи Романовых.
Николай при целовании встаёт на колени. Царевич Алексей целует крест на вставая с кресла. Он, в очередной уже раз с трудом может ходить...
После службы, священник и дочери уходят, а Алексея уносят на руках у него опять разболелось ушибленное колено...
Николай и Аликс остаются одни.
Аликс: - Ники! Я уверена, что Бог ниспошлёт России мудрость и спасёт её. Я уверена, нация сильна и молода и в то же время податлива как воск. Только сейчас она в дурных руках и царит темнота и анархия. Но Всевышний придёт, спасёт и укрепит, воскресит народ который обманут...
Вздыхая, царица крестится и несколько раз шепчет короткую молитву:
- Я чувствую, что приближается шторм. Но Бог милостив и наши души спокойны. Что бы не произошло, на всё воля Божия!..
...В эту ночь, Император долго не мог заснуть и мучительно вспоминал прошлое, разбирая и анализируя свои ошибки и промахи. И вдруг, ему вспомнилась его последняя встреча с Керенским, который тогда, стал Премьером Временного правительства...
...Керенский, глава Временного правительства и Бывший царь, Николай, сидят в кабинете Премьера... Царь на стуле, а перед ним Керенский сидит за письменным столом и ведёт допрос царя...
Керенский, по адвокатской привычке говорит громко, выражается округло и возвышенно, используя пафосные приёмы:
- Гражданин Романов. Не могли бы вы мне объяснить назначение в своё время премьер - министром правительства этого нелепого Штюрмера, а Министром внутренних дел Протопопова? Вы ведь знали, что они совершенно не способны управлять Россией...
Николай, внимательно глядя на Керенского, словно оценивая его возможности понять сказанное им, начинает объяснять:
- Когда назначаешь человека, то не всегда можешь угадать его реальные способности. Вот и я надеялся, что Протопопов, представляя в правительстве Думу, будет...
Керенский перебивает:
- Но разве вам было неизвестно, что он подвержен последствиям хронического сифилиса и временами словно сходил с ума?
Николай коротко: - Я тогда этого не знал.
Керенский задает новый вопрос:
- Кто вам порекомендовал его? Существуют показания, что его выдвинул на этот пост небезызвестный вам Распутин...
Николай, некоторое время подумав отвечает: - Ничего не могу об этом сказать, однако я хорошо помню, что при назначении руководствовался желанием удовлетворить требования Думы. Ведь Протопопов был заместителем председателя этого органа власти...
Керенский:
- Ну хорошо. Перейдём к следующему вопросу...
Почему вы отдали приказ генералу Хабалову стрелять в революционный народ на улицах Петербурга?! Вы наверное знаете, что в тот день было убито более двухсот демонстрантов?
Николай:
- Я отдал ему приказ навести порядок в столице. Ведь он был военный комендант города, а во время отчаянно тяжёлой войны, беспорядки в столице, подрывали боеспособность войск на фронтах!
Керенский, проводя свою линию допроса вновь сердито спрашивает:
- Иначе говоря, вы отдали приказ стрелять по безоружным демонстрантам?
Николай:
- Я отдал приказ навести порядок. Каждый должен исполнять свои обязанности. Иначе всё превращается в хаос...
Керенский:
- Наша Революция постарается обходиться без кровавых жертв. Я и мои товарищи в правительстве, хотели бы ввести закон об отмене смертной казни. Я уверен, что революционное правительство не может потворствовать мстительности. На то и совершилась Революция, чтобы отменить все человеконенавистнические законы монархии!
Помолчав добавляет:
- Этот закон так же коснётся вас и вашей семьи... Я не желаю быть Маратом русской Революции. Революция не пойдёт по пути мщения!
Николай, вскидывается на стуле, и взволнованно возражает:
- На мой взгляд, это ошибка! Отмена смертной казни развалит дисциплину в армии... Если вы этим самым пытаетесь спасти меня, то я готов отдать жизнь на благо моей Родины...
Керенский:
- Вы по-прежнему любите повторять "моей", "моя". Но ведь Россия, это и наша родина. И мы гибнем на фронтах, во многом в следствии вашей безумной политики! Сегодня мы переживаем голод и разруху - и это тоже следствие правления "вашего" правительства!
Николай, со вздохом склонив голову отвечает:
- Всё в руках Божиих!
Керенский, наседает на беззащитного царя:
- Ответьте мне! Кто виноват в бесчисленных жертвах, которые погибли на фронтах этой войны и в во время свершения Революции?
Разве ваш Бог так кровожаден, что требовал этих жертв?
Кто сегодня ответит за злодеяния вашего режима? Народ требует найти и наказать виновных. Вы наверное знаете, что "старца премудрого", Горемыкина, толпа схватила на улице и повесила его тут же.
А вашего "Друга" Гришку Распутина, от ярости народной спасла только его преждевременная смерть! И вы, по мнению многих, виноваты в кровопролитиях мирного и военного времени.
Керенский, почувствовав себя словно в судебном присутствии, уже почти кричал и взмахивал руками, отчаянно жестикулируя:
- Оглянитесь вокруг себя! Все граждане России требуют вашего наказания... ваших жизней!..
Николай, решительно поднимает голову и смотрит прямо в лицо Керенского: - Если я виноват, то судите меня. Я готов!
Керенский:
- Я знаю, что вам нечего терять. Но подумайте о вашей жене и детях!
Николай:
- Жена и дети ни в чём не виноваты...
Керенский:
- Это вы так думаете. А народ решает иначе. За время этой несчастной войны убито и пропало без вести более трёх миллионов человек! Кто будет отвечать за эти колоссальные жертвы?! Ведь это такие же жизни и судьбы человеческие, как ваша и ваших родственников!
Николай:
- На всё воля Божия!
Керенский вскакивает и начинает ходить, почти бегать по кабинету:
- Нет, Бог тут не причём! Это раньше всё можно было сваливать на Бога. Сегодня Революция требует к ответу подлинных виновников. Революция всегда сурова и беспощадна!
Николай делает жест рукой, словно не понимая о чём речь:
- Что вы от меня хотите? Никто не знает своей судьбы. Я только молю Бога за победу русского оружия...
Керенский:
- Мольбы тут не помогут. Сама жизнь судит вас. Вас судят те, кто остался жив в этой бойне и требуют ответа за злодеяния...
Николай, умоляюще:
- Ну что вы хотите от меня? Чтобы я признал вину, которой не было!
Керенский:
- Гражданин Романов! Вы должны понимать, что кто - то должен ответить за столетия рабства и угнетения народа, осеняемые крестом "вашей" церкви!
Николай обхватив голову руками говорит:
- Я ничего не знаю! Я всю мою жизнь любил Россию и старался делать всё для её процветания...
Керенский, не слушая его оправданий:
- Потому и вспыхнула революция, чтобы смести ваш безответственный режим, при котором никто ни за что не отвечал!
Николай, закрывает лицо руками и говорит глухим голосом:
- Я уверен, что я в этом не виноват!
Керенский:
- Вы можете идти, гражданин Романов... (Николай встаёт пошатываясь)
- Но я решил, вопреки многим, требующих вашей казни, отправить вас и вашу семью в Сибирь. Там вы будете в безопасности... Готовьтесь к отъезду...
...Царь Николай, естественно не мог знать, что происходило дальше в кабинете этого "героя на час". И это было лучше для него и его семьи, потому что Керенский знал и скрывал настоящее положение вещей!
...Он знал, что Царя Николая Второго и его семью предали не только в России - родственники и лучшие друзья - но и его родственники и друзья за границей! Казалось целый мир ополчился против этого доброго, но слабого человека!
Кееренский, после ухода бывшего царя Николая Романова, долго ещё сидел и что - то писал. Потом встал и расхаживая по комнате о чём то напряженно думал, потирая зябнущие руки...
Он, привычно, словно готовя речь, размышлял вслух:
"Бедный император! Он и не знает, что его союзники бросили его на произвол судьбы. Ллойд - Джордж, английский премьер, телеграфировал мне что революция в России обнаружила главную истину - эта война идёт и за народную свободу и что союзники рады поздравить Россию с ответственным правительством...
Я отправил им в Англию просьбу, принять бывшего императора и его семью в изгнание, и они не посмели нам отказать. Но вчера, пришла загадочная телеграмма: "Правительство Его Величества не настаивает на своём прежнем приглашении царской семьи..."
Премьер Временного правительства, уже давно нормально не высыпался и от усталости был на грани нервного срыва.
Керенский, устало трёт лицо ладонями, потом садится в кресло и продолжает обдумывать происходящее: "Я не хотел бы быть сегодня на месте гражданина Романова. Тот же Ллойд - Джордж называет бывшего императора "короной без головы". Говорит, что Романов напоминает ему "не императора России, а капитана прогулочной яхты, на которой, штурмана хрупкой посудины выбрала его жена, большую часть времени отдыхающая на кушетке в каюте".
И это говорит премьер страны, в которую мы хотим переправить бывшего царя в изгнание...
А что прикажете делать мне?! Опять всё придётся решать мне самому..."
Выходит из комнаты, произнося патетически: - О, времена! О, нравы!
...В эту роковую ночь, не спал и комендант Ипатьевского дома Яков Юровский. Его тоже одолевали воспоминания!
Вспомнились вдруг годы его работы подмастерьем, молодые обиды и унижения, со стороны хозяев тогдашней жизни.
Он любил учиться, но родители взяли его после начальной школы и отправили в подмастерья, в то время, когда его сверстники из богатых семей продолжили учёбу в гимназии, а кто-то и в университете.
Всю жизнь, он, ребёнок из еврейской семьи ремесленников, видел эту незаслуженную несправедливость и становясь взрослым, решил бороться с этой неправдой жизни!
"И вот теперь, через несколько часов надо будет убить "главную причину" такой несправедливости, и избавить Революцию от тысяч и тысяч жертв, в борьбе за правое дело и светлое будущее России!
Но как же это страшно и ответственно!
Однако у меня рука не дрогнет, убивая Николая Кровавого и его семью, потому что кто-то должен брать на себя ответственность за судьбы миллионов и миллионов простых людей, поднявшихся с оружием в руках на защиту власти рабочих и крестьян..."
Ещё, он вспомнил о своей семье - жене и трёх детях которые будут наверняка убиты, схвати их белогвардейцы в случае их победы и захвата Екатеринбурга.
"Большинство бедняков - будь то рабочие или крестьяне - стоят горой за новую, народную власть. Нужно только изо всех сил бороться с теми, кто хочет вернуть былые порядки и снова погрузить российский народ в рабское послушание злой воле таких вот царей и их прислужников. И каждый из нас, революционеров, должен понимать, что правда на нашей стороне и чтобы защитить её, нужно быть беспощадным к врагам к врагам народа!"
"...Об особождении царя белым армиям адмирала Колчака, не могло быть и речи - размышлял он, стараясь заснуть хотя бы на час - предстояла тяжелая и ответственная ночь. Такая "милость" ставила под реальную угрозу существование молодой Республики Советов, окруженной кольцом вражеских армий. Адмирал Колчак, используя вековую веру в добрые намерения царей, смог бы привлечь на свою сторону сибирское крестьянство, которое никогда не видело помещиков, не знало, что такое крепостное право, и поэтому не поддерживало Колчака, насаждавшего помещичьи законы на захваченной им (благодаря восстанию Чехословацкого корпуса) территории. Весть о "спасении" царя удесятерила бы силы озлобленного кулачества в губерниях Советской России..."
Юровский не заметил, как заснул, но уже через час, его тряс за плечи вестовой: "Вы просили вас разбудить в пять часов утра".
Было около двух часов ночи, когда расстрельная команда, проинструктированная Юровским, вошла в комнату, где уже собрались все заключённые...