Аннотация: Одна из больших проблем сегодняшней России - отсутствие у российских чиновников умения и желания что-то делать для простых людей!
"Жизнь показывает нам, что чиновники любого уровня для успешного выполнения своих задач гораздо более нуждаются в общении с широкими кругами людей и в большем житейском опыте
чем в глубокой эрудиции..."
Образ общества и власти в социологических репортажах из
Восточной Сибири в книге - исследовании "Байкальская Сибирь".
Эта статья написана более десяти лет тому назад, но многое о чём я писал тогда по отношению к провинции, актуально и сегодня.
Внешне, жизнь даже в российской провинции заметно изменилось, но в отношениях народа и власти, сохраняются те же проблемы - безответственность властных чиновников, отсутствие понимания перспектив развития региона, области, района и каждой деревни, нежелание брать на себя тяжесть ежедневной работы по устранению проблем, прежде всего в сельской местности.
Недавно посмотрел документальный фильм о жизни таёжного, байкальского посёлка Баргузин, о котором я писал в этой статье. Там по-прежнему твориться непонятно что - жители уезжают, потому что работы нет, рыболовецкие артели разваливаются, потому что в Москве принимают такие законы, которые лишают жителей деревень, сёл и посёлков их традиционных занятий.
А местные чиновники ни за что не отвечают и оставляют жителей наедине с ворохом проблем, которые без активной, подлинно народной власти невозможно решить. И если сравнивать жизнь этих людей сегодня и в советское время, то приходится согласиться с мнением большинства народа из российской глубинки - то что было построено в советское время реформаторы развалили, а нового ничего не сделали и не делают!
Но для того, чтобы что то в жизни провинции переменилось, прежде всего надо понять, что в реальности происходило и происходит на необъятных просторах страны, в данном случае в Прибайкалье. Хотя похожие проблемы существовали и существуют по всей провинциальной России!
Вот об этом моя статья!
...Просматривал книгу этих репортажей, сидя в лондонской квартире. Но впечатление было так сильно, что я невольно стал заглядывать в окно на лондонские крыши, чуть сомневаясь, - а не увижу ли я там промороженный грязноватый пейзаж Иркутска с вереницей машин, черепашьим темпом двигающихся по плотине - обычная с утра автомобильная пробка.
Такое бывает со мной, когда содержание прочитанного, производит сильное впечатление. Такой книгой стала "Байкальская Сибирь" - эта книга создана, написана в Восточной Сибири и о тех местах которые знаю, в которых я родился, жил и работал долгое время.
Хочу сказать, что во многих местах, описанных в этом социологическом сборнике, я бывал в давние годы и не один раз, а часто и жил где-то неподалёку. И тогда это были места интересные и совсем не заброшенные. Так отчего же такое мрачное настроение охватило меня сегодня?
Попробуем разобраться в этом, читая, как исторический роман, альманах - исследование "Байкальская Сибирь", выпущенный в свет в 2007 году Иркутским Центром независимых социальных исследований и образования, и подготовленный в рамках проекта "Город и деревня Байкальской Сибири, в начале 21 века" при поддержке фонда Форда.
Конечно для отклика на материал книги, я взял всего несколько текстов из этого исследования, хотя в ней нарисована картина жизни за несколько десятилетий и потому, для серьёзного осознания выложенных материалов потребовалась бы целая монография.
Но, я ограничусь тем, что хотя бы на нескольких примерах, постараюсь рассмотреть общественную ситуацию в Сибири и вообще на окраинах России. Состояние этих окраин, вызывает сочувствие и сострадание. Возможно, - это потому, что я невольно сравниваю сегодняшнюю Россию с Советским Союзом пятидесятых - семидесятых годов...
Бывая в самых отдалённых уголках Великобритании, я нигде не видел такой унылой разрухи, которую вижу сегодня в России. Почему то, даже в окрестностях отдельно стоящих ферм где ни будь в Уэльсе, или в районе совсем неприветливых, пустынных мест, таких как Дартмоор на юге Англии, я вижу ухоженные дороги, множество овец, коров и лошадей.
"На горах", по которым, кажется "совсем недавно бегала страшная "собака Баскервилей" стоят посёлки, в которых есть и пабы и гостиницы, дома двух-трёхэтажные, просторные и добротные. Рядом в неогороженном дворике стоит один или даже два автомобиля. Дороги повсюду хорошие и их много, во все стороны света. В домах живут часто пожилые люди, совсем не кажущиеся несчастными. Может быть это оттого, что здесь, как и вообще в Западной Европе, люди живут размеренной жизнью и потому, наследуют поколение за поколением прошлое своей страны и достоинства мировой цивилизации?
А может быть потому, что люди здесь привыкли полагаться только на себя и на Бога? Ведь в каждой деревне обязательно стоит красивая каменная церковь, двери которой открыты весь день, а по воскресеньям в них проходят службы.
Сравнивая это с внешней и внутренней разрухой в России, прихожу к выводу: - Если в душах людей есть Бог, или то, что иначе можно назвать Символом Добра и Справедливости, то люди в большинстве своём не нуждаются во внешнем "руководстве". Их главный "поводырь" не выгода или богатство, а совесть. Но если в душах вместо Бога - неверие или иначе - Символ Эгоизма, то при любых властях они будут воровать, брать взятки и мошенничать.
Поэтому я бы назвал англосаксонскую, современную цивилизацию, христианской и автомобильной. Во-первых потому, что если в народной культуре присутствует Христос и Его Заветы, пусть в растворённом виде, то и отношения в обществе и в экономике соответствующие. А во-вторых, автомобили позволяют сегодня тем же фермерам при желании очень просто попадать в столицы или в "областные" города, где к их услугам все плоды промышленного и культурного развития.
Властей здесь, в этих фермерских районах Англии по сути нет, но порядок всюду и воровать или брать взятки просто некому, все заняты своим делом и своими проблемами. И Десять христианских заповедей работают, воспитывая подавляющее большинство не в отвлечённом, а прямо в бытовом смысле...
Почему же в России не так, - спрашивал я себя, - читая и обдумывая эту грустную, а иногда и трагическую книгу - исследование!?
Начнём анализ с обзора "отношений власти и общества", на примере посёлка Баргузин, стоящего в Баргузинской долине, известной своим заповедником, соболями и красивейшей горной тайгой...
Если определять эти отношения строго, по "гамбургскому счёту", то здесь, как и везде или, наверное в большинстве мест на просторах Байкальской Сибири (не буду географически расширять зону обобщения) нет ни "общества" в прямом смысле слова, ни продуктивной власти. И любое сотрудничество двух этих жизненных составляющих, протекает невидимо и неощутимо.
Здесь, в Баргузине, - рассказывает автор исследования, за десять лет, сменилось три главы и три правления района, но ничего хорошего или полезного для жителей не было сделано, ни одного нового производства не было введено в строй. Поэтому отношение к власти ворчливо - презрительное: "Они вот изберутся, чего-то вроде сделают, но больше хапают себе, лишь бы карманы набить... Мы здесь представлены сами себе" - говорит один из жителей посёлка.
С другой стороны интересно, что совершенно нормальным явлением в большинстве деревень и посёлков - упование только на власть и полная неспособность и нежелание делать что-то самим.
И вынужден констатировать - в России это везде так. Даже в столицах дома стоят грязные, у подъездов жильцы, особенно зимой, "делают" собачьи туалеты, лестничные клетки не моют годами и все ждут, когда это сделают власти. Подобное отношение к своему быту и к своей судьбе - есть самое страшное зло в теперешней русской жизни.
Нет уже былого стремления, пусть даже порождённого пропагандой, вступать в пионеры, в комсомольцы, в партию,наконец, для того, чтобы сделать жизнь людей "лучше, веселее". Между прочим, пропаганда тогда часто совпадала с всеобщим стремлением улучшить жизнь вокруг. Сегодня же, мы видим вселенское равнодушие и главный лозунг дня: "А что я могу сделать? Моя хата с краю, ничего не знаю"!
Как правильно подметил составитель этого репортажа Анатолий Бреславский: "Люди сталкиваются здесь с противоречием между "общими" и "общественными интересами", когда больница живёт своей жизнью, школа обучает детей в "закрытом режиме", а Дом культуры выживает по-своему. В подобных условиях их объединение для борьбы, ещё и за общественные интересы, кажется многим "излишней роскошью" - ненужной, бесперспективной тратой сил.
Психология этого равнодушия и обречённости проста: "Здесь население (замечу, что автор реплики стесняется даже произнести слово общество) привыкло жить сами с собой. У каждого свои планы и цели... нет чувства доверия к политике. Люди не верят, что в этом можно чего-то достичь, реально что-то получить".
Согласитесь, что это обычная ситуация на постсоветских пространствах. Люди сегодня так воспитаны и воспитывают своих детей: "Я же работаю. У меня дети, семья, огород, своих проблем хватает. Зачем я буду себе голову забивать посторонними вещами? Они власть - пусть сами всё решают".
Раньше было иначе, были формальные лидеры - часто из местной интеллигенции, которые и брали на себя роль объединителей, хотя не везде и не всегда.
"При советской власти, продолжает анализировать Бреславский, - так и было. Существовали неформальные авторитеты, директор школы, или Дома культуры..." Или секретари парткомов хочу я добавить, которые плохо или хорошо, но были центрами притяжения, авторитетами и партийные организаторы просто должны и обязаны были радеть за народ.
Но сегодня, в этом посёлке проявляется один из многих примеров фактического бездействия власти, её безынициативности, когда начальство привыкло что-то делать только за деньги и с деньгами. Но, так как реальных финансов сегодня местные власти не имеют, остаётся только форма власти, только имитация деятельности на бумаге.
И это ещё по нашим временам хорошо. Ведь кое-где образуются уголовные власти или откровенные мошенники - предприниматели распродают всё вокруг, как можно дороже и быстрее...
Поэтому, отношение населения, именно населения, а не общества к власти, отчётливо равнодушное или даже негативное. "Они же власть имеют и этим пользуются - говорят люди. - И это, у кого не спроси, везде так".
Образ общественной разрухи веет от репортажей социологов из большинства районов Прибайкалья. Будь то Катанга и эвенкийские семьи, существующие на грани вымирания, или замечательно красивый таёжный посёлок Баргузин, расположенный в знаменитой горно-таёжной долине, неподалёку от Байкала, или посёлок Коты на берегу легендарного озера, или "дичающие" "придорожные" поселения.
Коллапс социальных отношений, сменившийся безвластием и экономической разрухой после развала СССР и перехода на капиталистическую систему хозяйствования, наиболее наглядно проявился в отдалённых от "столиц" регионах России, по площади составляющих, наверное девять десятых территории страны.
Трагедия социальной агонии или нищенского выживания в местах почти эпических по масштабам и размаху, особенно захватывают наше воображение и заставляют сердца тревожно сжиматься!
Как, почему произошло это крушение надежд на лучшую, светлую жизнь, которую, ещё только двадцать с небольшим лет назад обещали нам партийные съезды и многолюдные комсомольские стройки!? И ведь тогда мы в этом не сомневались! А сегодня словно Мамай прошёл по России. Я имею ввиду страну, расположившуюся за "пределами московской объездной дороги", хотя и в "пределах" её, люди тоже живут по-разному. Одни пьяно гуляют и куражатся, а другие обслуживают этот загул и едва сводят концы с концами...
... Второй сюжет - рассказ о бунте людей в посёлке Тоннельном, на Байкало-Амурской Магистрали. Тут уже власти проявили себя как активные разрушители и антагонисты общества, иногда прямо как царские "сатрапы". Их "холуи", "дроздовцы" - как называли местные жители этих молодых людей с автоматами в руках, по фамилии командира этой "охраны", выполняя приказы "начальства", "новых властей", "новых русских" готовы на любые зверские действия, изгоняя людей с насиженных мест. Ведь для них это приключение и возможность показать, какие они "крутые" - насмотрелись дурацких "бандитских" фильмов и потому способны на любую мерзость...
И виноватых вы не найдёте - потому что причина - стройка закончилась, а значит: "освободите помещения", убирайтесь на все четыре стороны. Если бы не бунт с голодовками и протестами, в основном женщин - тоже феномен времени - то их бы так и вышвырнули вон, не позаботившись об их семьях, мужьях и детях.
Вот когда люди вспоминали, наверное, с ностальгией, социализм и "власть большевиков"!
"Дети были в курсе всего нашего, - рассказывала самая активная "бунтовщица" - они кормили нас, когда мы измотанные возвращались (с протестных акций). Эти дети теперь не смогут служить в армии, в них заложено что-то плохое".
"...Характерной особенностью многих рассказов - анализирует автор репортажа Байкалов, - является убеждённость в сговоре и коррумпированности местных и региональных властей...
Вот слова одного из сыновей главных бунтовщиц; "Мама, мы жили при коммунизме, этого никогда больше не повторится и никто нам не поверит, что это было"...
... А ведь я, прожил около этого посёлка, в таёжном домике, почти полтора года, когда в 1977 году приехал на БАМ и работал там на сейсмостанции...
Тогда в посёлок Тоннельный можно было попасть самолётом из Нижнеангарска, или на попутках. Места там замечательные - ещё не так холодно как за полярным кругом, но и природа неиспорченна человеком и тайга стояла нетронутая. До БАМа там не было дорог и из тунгусского посёлка Уоян на Витим до русского села можно было добраться только на оленях - там тогда кочевали- "аргишили" только тунгусы...
Бамовцы - строители, залетели на горячие источники в пяти километрах от будущего посёлка Тоннельный и жили в землянках, в палатках, на горячих радоновых источниках, рядом с рекой Кавоктой. Срубили большую баню, где после работы мылись. Радоновые источники были целебные и сстроители прямо в склоне выкопали "ванны", в которых и купались.
После купания люди чувствовали небывалый прилив сил. Я помню, что после первого купания, почувствовал необыкновенный душевный и физический подъём - казалось, крылья выросли за спиной...
... Но самой замечательной особенностью этой комсомольской стройки был момент общности и энтузиазма строителей и всех, кто туда попадал. Помню в Питере в те времена, для того чтобы попасть на эту стройку, надо было пройти отбор в местных стройотрядах - таким образом на БАМ попадали, особенно в первые годы, лучшие из лучших.
Люди там были замечательные. И я подумал тогда, наблюдая эту жизнь со стороны, что может быть это и есть то коммунистическое завтра, к которому стремился весь Советский Союз. Отношения, даже между незнакомыми людьми были самыми дружескими. Ещё меня поразило, что проезд на всех дорогам БАМа был бесплатный просто поднимал руку стоя на дороге, садился на "вахтовку" - Газ-66 с кожаными двойными сиденьями в будке, и ехал куда тебе надо, а приехав на место, нажимал на кнопку, водитель тормозил и ты сходил и говорил спасибо...
Работали помногу, но и зарабатывали хорошо. Снабжение тоже было особенным и никаких проблем с продуктами вообще не было. И самое главное - на БАМе был сухой закон. Совершенно невообразимое впечатление от трезвых, всегда трезвых русских людей! Хотя конечно у геологов или на складах, спиртное было.
Помню, что на день рождения моего друга, Юры Орлова - художника из Ленинграда, мы у секретаря парткома тоннельного отряда выпросили бутылочку и он, на клочке бумаги совсем по-ленински написал: "Выдать ребятам бутылку водки". А снизу добавил - "Очень нужно!" - и расписался...
В Дом культуры люди по вечерам ходили на занятия в кружки и на танцы, оставляя детей дома - подавляющее количество людей были моложе тридцати.
Дом культуры гудел по вечерам: театральная студия, кружок живописи, бальных танцев и ещё много разных занятий. И здесь же была хорошая библиотека...
Нетронутая тайга подходила к самым домам посёлка. Некоторые строители брали отпуск и охотились на соболя. А рыбалка, особенно подлёдная, была всеобщим увлечением. По воскресеньям, казалось пол посёлка съезжалось на озёра в пойме Муякана.
Школьники-старшеклассники, пробуя силу характера, зимой в сорокоградусные морозы уходили в тайгу и ночевали там у костра...
Милиции практически не было видно, потому что некого было ловить и наказывать. Народ собрался сознательный и законопослушный. И главное, не было пьющих людей и тем более запойных. В школе был спортзал, где играли в волейбол и в баскетбол, устраивали соревнования по гирям...
Самое сильное впечатление у меня осталось от такой сценки - был вечер субботы, уже после двенадцати часов ночи. В Доме культуры горели огни и неподалёку, на городошной площадке при свете сильного фонаря, несколько молодых мужчин играли в городки...
Конечно, были и проблемы, например извечный "квартирный вопрос" - жилья, конечно, не хватало и наши друзья бамовцы жили в общежитии. Но в те годы это была обычная практика - особенно молодым это даже нравилось.
Дома были сборными, многоквартирными с горячим отоплением и через весь посёлок, вдоль дороги протянулась теплотрасса. Звери по ночам заходили в посёлок, и я не раз видел следы лосей и оленей, на окраине Тоннельного. Однажды, на территорию детского сада забрёл медведь из тайги, и прячась в соснячке, угрожающе рычал. Вызвали охотоведа, и он подкравшись, застрелил зверя.
По окончанию работы, уже через несколько лет, уезжающие с БАМа строители получали сертификаты на покупку легковых машин. И мои Питерские друзья, отправив незамысловатый багаж по железной дороге, с детьми через весь Союз, приехали с БАМа, на своих Жигулях...
Моя сейсмостанция стояла на горячих источниках, откуда, к тому времени все уже переселились в посёлок. Мы с напарником, уходя в посёлок, в магазин или в библиотеку не запирали дверь и друзья часто ожидали нас, сидя в нашем доме.
Посёлок был далековато и таёжные звери, часто приходили к домику. Моя собака, по ночам насторожённо лаяла и я знал, что на другой стороне речки бродит медведь.
Мои ежедневные купания в источнике и диета, сделали меня здоровым и физически, и интеллектуально. Именно там я написал свои первые рассказы и очерки, которые позже, уже в Питере, издал книгой...
Сегодня я вспоминаю этот период моей жизни, наверное, как самый спокойный, счастливый и плодотворный. Хотелось бы, чтобы такой жизнью, как жили строители в этом посёлке, да и я сам, жили бы и остальные советские люди. Тогда все думали, что уж после двухтысячного года на советской земле наступит рай...
Мы с Юрой Орловым - художником, командированным на БАМ ленинградским Союзом Художников который шефствовал над Тоннельщиками, заработали на создании интерьеров Дома Быта, около трёх тысяч рублей - на это тогда можно было купить легковушку Москвич, и все эти деньги передали на создание в местной школе искусств, класса живописи.
Но после нашего отъезда, каким-то образом, к этим деньгам пригляделся местный глава поссовета и нам, в следующий приезд туда, с помощью прокурора едва удалось их отбить, а потом уже в Питере, помочь директору этой школы, на эти деньги, закупить краски, кисти, мольберты и прочий инструментарий для юных художников...
Но, постепенно, и на БАМ проник дух меркантилизма и в первую очередь в среду парт номенклатуры и чиновничества.
Увы, в девяностые годы прошлого века на российской земле наступили времена похожие на противоположность рая, и мечты о советском коммунизме сменились мрачными реалиями "первоначального", бандитского капитализма
...Читая этот репортаж Николая Байкалова из посёлка Тоннельный я, сидя в уютной квартире в центре Лондона, с грустью вспоминаю те замечательные времена и думал, что российская история во все времена была трагична, а страна, невольно попадала из одной социальной катастрофы в другую. Но, несмотря на все тяжёлые испытания, Россия, в конце концов выживала и становилась только сильнее. Я верю, что нынешние невзгоды, можно преодолеть, если осознать корни этой длящейся трагедии...
...Ещё один репортаж в этой книге, рассказывает о том, как живут на Катанге, на самом севере Иркутской области, в районе, который по размерам составляет чуть ли одну пятую Прибайкалья. И этот рассказ Веры Куклиной тоже погружает нас в подробности наступающего "вторичного одичания". Вся инфраструктура налаженная там при советской власти, сегодня разрушена. Люди конечно привыкли к "автономности", как все жители "дикой" тайги, но утрата социальных и материальных связей вытесняет людей и оттуда. Эвенки, относящиеся к малым народностям, постепенно деградируют, умственно и физически и пьянство среди местного населения, принимает стихийный характер. По сути получается возврат в давние, ещё дореволюционные времена, когда многие охотники не могли своей охотой оправдать взятые у купцов - предпринимателей или у государства продукты, и жили в долг.
Дети эвенков живут в приютах, а когда родители привозят их в школу, то часто их признают умственно отсталыми, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Их иногда даже в армию не берут, потому что у них нет достаточного образования.
И остаётся им, полуграмотным, умирать, спиваясь или превращаясь в бомжей. Административная чехарда оставила Русский Север, который составляет две третьих территории России, по сути без власти, точнее без деятельной власти. Формально, властей конечно много, но нет продуктивной власти, системной работы с северными окраинами, которые могут стать и уже стали подлинным богатством России, из-за содержащихся в недрах этой земли богатейших ископаемых. Но сегодня, построить даже грунтовую дорогу в эти края становится непосильным делом для нынешнего государства, для нынешнего "общества". Ведь все уже привыкли, что в этой жизни, каждый человек сам по себе и все врозь...
...Ещё один репортаж Елены Остапенко - о городе Ангарске. Это социологическое исследование интересно тем, что Елена показала нам взгляд на прошлое и настоящее через поэзию, через впечатления и воспоминания о городе в стихах тех поэтов, которые жили и работали в городе.
Ангарск - город Победы. Заложен в 1946 году и в нем выстроен громадный комбинат, который не утратил своего значения и в наши дни. Он по-прежнему, главное градообразующее предприятие...
Город, для послевоенных сибирских строителей был наверное тем же, чем для поколения семидесятых был - БАМ. Об этом удивительном молодёжном городе выросшем среди тайги, в стихах и в прозе вспоминают его первожители. В этих воспоминаниях, так бережно и с любовью собранной Еленой Остапенко, отражены мечты и реальность тех дней, тех поколений, которых в большей части уже нет среди нас. Они старались как могли, "сказку сделать былью", но именно поэтому, нынешние обыватели и идеологи богатства и материального комфорта, постарались забыть, вычеркнуть их подвиг из нашей сегодняшней жизни, из нашей истории для того, чтобы легче лгать о том времени, называя таких энтузиастов "жертвами "режима большевиков".
Я предполагаю, что застрельщиками этого самопредательства целого народа, целой исторической эпохи - об этом написал в своей последней книге философ и социолог, Александр Зиновьев - были люди, сидевшие в больших городах, в больших чиновных и партийных конторах, за письменными столами и изнывавших от скуки. Таких бездельников в те времена было не так много, но именно они стали инициаторами "чиновной перестройки", которая и привела к власти советских образованцев.
Большинство людей в те послевоенные времена, по всей стране строили, создавали, восстанавливали жизнь - особенно этим прославилась Сибирь. Её покорители были настоящими героями, подвиг которых сегодня, начисто забыт или осмеян...
В 1951 году, в местной газете Ангарска, появилась рубрика - Ангарское литобъединение представляет. Так возникло Литературное объединение, из которого вышли многие сибирские поэты. Их воспоминания и чувства к родному городу и рисуют его "портрет", в прошлом и в настоящем.
Вот стихи Любови Щедровой, о той, послевоенной поре;
Ещё от боя не остыв,
Шинель с пилоткою не снявши,
Солдат здесь город заложил,
В урок врагам, во имя павших.
И на окалине войны
Наш город встал в краю таёжном,
Как символ всех побед страны -
Их утвержденьем непреложным...
Город, для многих строителей, был символом победы, и эта связь не ослабела с течением времени:
Солдатский город будет жить
В урок врагам, во славу павших!
И продолжать ему служить
Сыны и внуки будут наши...
В тех стихах отчётливо проявлялся мотив благодарности тем, кто воевал и кто умер на полях войны, защищая Советский Союз, защищая тех, кто станет их наследниками:
Не умирали мы в окопах,
Не брали приступом высот,
Мы не горели в самолётах,
Не закрывали грудью дзот...
И тут же эти стихи Антона Шмигуна подхватывает другой поэт, Владимир Сазонов:
Не потому ли каждый раз,
Как виноватый, я
Не отвожу подолгу глаз
От Вечного огня?
Он словно бы упрёком мне
И скорбью душу жжёт...
В 1957 году. Ангарск стал комсомольской стройкой страны. И все, кто строил и работал там и тогда, душою были молоды как комсомольцы:
Все мы в городе этом ровесники
Все душой восемнадцати лет...
Читая эти стихи, можно представить себе, как работали, как отдыхали тогдашние молодые поэты:
Это - город моей судьбы...
Здесь, в потёртой солдатской ушанке,
Я берёзы рубил на столбы
И копал, как под Ельней землянки
Строил я и дворцы и цеха,
И без дела ни дня не слонялся.
Над премудростями стиха
Иногда до рассвета склонялся...
Это Валерий Алексеев. Ему вторит Иннокентий Новокрещённых: ...
Нет судьбы, и светлей, и достойней
И не будет во веки веков.
Ходят сосны по городу стройные
На правах молодых женихов...
Мы остались на веки влюблёнными
В эти улицы, в эти дома.
Над кварталами, микрорайонами
Светит солнце и радость сама.
Передавая не только природные особенности и красоты, но и внутренние чувства людей той поры, Тамара Кобенкова писала: "Город, где ранней весной рядом с домом цвёл багульник, нежный черёмухо-сиреневый аромат наполнял улицы, и жарки, как оранжевые сполохи, освещали счастливые лица. Город, где до темноты, у общежития играли в волейбол, а в красном уголке танцевали под гармонь или проигрыватель...
Город, где чьи-то ладони согревали любимое лицо, и сотни тысяч судеб переплелись в одну трудную, счастливую и очень дорогую судьбу. По имени Ангарск".
Конечно, нельзя обойти молчанием и то, что многими первопроходцами и строителями в Сибири были заключённые. Лагерные зоны окружали Ангарск до начала шестидесятых. Но даже "зэки" в те времена писали стихи и их печатали не только в лагерных листках, но и в "Литературной газете". Вот образцы такого творчества. Стихи наивны и стилизованы под лагерные баллады, но они искренни и правдивы.
Подождите. Не смейтесь, рано!
Над чужой не смеются бедой.
Если я оступился, я встану.
Вновь пойду по дороге прямой!..
От суровых не прячусь буден,
С трудового пути не сойду.
Верю я, мне прощение будет.
За ошибки мои, за беду...
Иван Сазонов.
Тогда, ещё не было откровенного шельмования советского прошлого и "ГУЛАГ", не стал главным героем той исторической эпохи. Сегодня даже те, кто тогда об этом не писал и даже не думал, стараются показать, что они "со всеми", осуждают "сталинский режим".
Эти модные идеологические штампы, перекочевали и в современную поэзию.
Вот что писал уже в наши дни, Член союза писателей, сторожил Ангарского ЛИТО, Валерий Алексеев.
...Путь истории крут и неведом.
Нам с трибун заявляли не раз,
Что рождён, был великой победой
Удивительный город Ангарск.
Ложь любых аксиом безопасней,
Но довольно валять дурака,
Ныне знает любой первоклассник,
Что построили город зэка...
Уже в наше время, - пишет Елена Остапенко, "когда жители города вынуждены ставить решётки, на окна... оберегая своё имущество от вполне возможной кражи... появилось обозначение Ангарска, "как города, сидящего за решёткой". И те, кто, когда-то радостно и мечтательно строил этот город, сегодня пишут:
... Суетливо кругом и тревожно,
Всюду ловкие люди снуют.
Что возможно и что невозможно
Покупают, и всё продают.
Предрекают всеобщее благо
И на всех переулках гласят,
Что не будет в России ГУЛАГа.
А решётки на окнах висят...
Автор репортажа показывает, может быть невольно, нравы, отражающие создание новой идеологии потребительства и денег в нашей жизни.
Российские города, превратились в добровольные тюрьмы, с решётками на окнах, железными дверями и злыми лающими свирепыми басами внутри - бойцовскими собаками. Чем тебе не громадные ГУЛАГи, на которые уже "новая" власть и новые "правозащитники" не обращают внимания, как на детали "нового" быта.
Вот в чём я вижу корни взяточничества и воровства в чиновничестве и в самом народе. Вот в чём я вижу причину гнилости власти и тяжёлого равнодушия российского населения. Народом назвать это сообщество равнодушных и безответственных людей язык не поворачивается. Случись сегодня война, никто не будет знать, за что надо идти умирать и почему. Надо ли защищать эту "формальную" родину, из которой многие "продвинутые" стараются убежать за границу, куда подальше.
На профессиональную армию тоже надежды нет. Недавно я узнал из газет, что около четырёхсот офицеров, из них двадцать генералов и семьдесят командиров частей находятся под следствием за мошенничество и откровенное воровство. Как можно надеяться на геройство их подчинённых, если офицеры и командиры - воры и спекулянты!?
Разве так было в те послевоенные годы, забытые сегодня, когда страна, люди, очнувшиеся от войны и страданий, принялись строить новую, светлую жизнь!?
Так, незаметно, Ангарск, город молодых строителей коммунизма, превратился в "общину" потенциальных уголовников...
"Просочившаяся сквозь эти решётки и железные двери наших домов и квартир уголовная, лагерная "этика" дала о себе знать - как правильно замечает Елена, - особенно ярко в начале девяностых. Тогда, во время "крутых" социальных перемен, практически легализовались уголовные порядки в городе. Основным способом разрешения конфликтов среди молодёжи стали "стрелки" и прав был тот, за кем стояла большая сила..."
Перечитываешь эти строки и в душе поднимается жалость и сострадание к сегодняшним молодым жертвам яростной пропаганды алчности и себялюбия, которое сегодня называют национальной идеей. Забывшие и презирающие своё недавнее героическое прошлое, они превратились в население, предав мечту нескольких поколений строивших в Советском Союзе общество будущего.
Эти социологические дневники тех послевоенных поколений показывают длинный путь, приведший громадную страну к самопредательству, которое стало причиной экономического и духовного обнищания. Поэтому, для меня этот альманах-исследование стал документом эпохи упадка, показывающим главные причины и развала СССР и кризиса власти, - упадок народной совести и чести...
Как сделать так, чтобы, даже при этой власти люди зажили по-человечески?
Надо создать центры образования и воспитания в провинции, которые по качеству не будут уступать столичным. Надо сделать всеобщее среднее бесплатное образование в таких глубинках, как Катангский район. Открыть детские интернаты и курсы профессионального обучения специальностям, востребованным в тех местах. Надо ввести строгий сухой закон в тех районах, где особенно люди мучаются от укусов "зеленого змия". Здоровье малых народов, местного населения, дороже, чем деньги от водки или глупые, псевдодемократические принципы.
И надо деньги, которые сегодня хранят в Американских банках, вкладывать в развитие таких вот областей России. В этом случае не будет ни инфляции, ни скачков цен, на всё, что предлагается государством своему народу. Ибо воздействие улучшающейся жизни будет только благотворным...
Надо привлечь в сёла, деревни и посёлки деятельных, просвещённых православных батюшек, которые бы духовно воспитывали паству и возглавляли бы местные сообщества, научая как сознательно и с любовью жить по-христиански...
Но главное - чтобы капиталистическая власть в Москве и в центрах, увидела и узнала правду о том, как живёт российский многонациональный народ на просторах необъятной России.
... Спасибо социологам из Иркутского центра, тем, кто создал эти исторически-социологические романы - альманахи, (их выпущено в свет уже два), благодаря которым, люди и власти, узнавая о жизни простых людей в новых условиях, смогут пережить и ужаснуться духовной и материальной нищете, в которой пребывает большинство людей в России.
Тогда может быть и в Думе и в Совете федерации, и в правительстве перестанут кривляться перед телевизионными камерами и болтать языками, красуясь на "форумах" и конференциях, обсуждая козни "запада" и "востока", против "великой России".
А ужаснувшись и сопереживая, обернутся лицом к простому народу, к его нуждам, к тем людям которые медленно вымирают под рёв попсы и под взвизгивания пьяненьких, полуодетых "звёзд шоу-бизнеса", под бесконечные выстрелы и крики на нашем ТВ, показывающего бандитские сериалы, или детективы о серийных насильниках и убийцах...
Настала, наконец, пора и для религиозных конфессий переходить от написания и обсуждения социальных основ политики, к их воплощению в жизнь, к окормлению любовью и состраданием миллионов и миллионов брошенных, погрязших в суетливой нищете российских граждан. Надо дать людям Живого Бога, Заветы которого будут сформулированы в "Законе", по которому они могли бы жить, "настраивать" свои души, делая их добрее, светлее и чище. И это "выстраивание" душ, надо начинать с раннего детства, даже не со школьной скамьи, а с детского сада...
Но главная задача, которую предстоит решить российскому народу - объединить усилия общества, власти и церкви, для создания христианских стандартов жизни для всех, на основах подлинного народоправства, и справедливости. Как это сделать, могут, наверное, подсказать умные социологи, философы, священники, политики, которые на основе анализа социологических исследований, могут предложить пути к общественному и экономическому процветанию...
Конец февраля, 2009 года. Лондон.
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal