Аннотация: Для оленей, волки самые страшные враги!
ґ...Сивый родился несколько лет назад в широкой речной долине, неподалеку от большого озера.
Весной, когда яркое солнце растопило льды и согнало снег, когда на южных прогретых склонах появились жёлтые цветки подснежников, крупная, шоколадно-коричневая изюбриха родила маленького светло-серого олененка. Она долго возилась на бугре поросшем бурьяном, перекатывалась с боку на бок, стонала, растопырив ноги, упираясь копытами в мягкую землю выдавливала из себя новорожденного.
Он появился на свет после полудня, шатаясь встал на дрожащие слабенькие ещё ножки и изюбриха, сама ещё очень слабая, стала вылизывать новорожденного, стараясь нажимом языка не уронить малыша.
Первый раз покормив оленёнка, изюбриха поднялась на ноги, огляделась и чувствуя сильную жажду тихонько пошла в сторону речки, уходя и уводя малыша подальше от места рождения.
Потом, оставив в зарослях одного Сивого - так в Сибири зовут светло-серых по масти животных - она, на закате сходила к реке, попила водички и по пути, на сосновой опушке пощипала зелёной сочной травки, а вернувшись, нашла Сивого там же, где его оставила - под большим ольховым кустом.
Ещё раз вылизав теленка оленуха, подталкивая его мордой заставила встать и увела за собой в вершину крутого распадка, заросшего мягкой и пахучей пихтой...
Первые недели изюбриха, уходя кормиться и попить воды, оставляла оленёнка одного в пихтаче - он был так мал, так неподвижно молчалив, что никто не замечал его присутствия в лесу. Несколько раз мимо, совсем близко проходила глухарка, но он - Сивый, не сдвинулся с места и даже не вздрогнул, а чуткая птица не заметила его присутствия...
...Через месяц, оленёнок уже резво скакал вокруг матери, сопровождая её на кормёжку и на водопой.
В то лето, в окрестную тайгу пришли люди и начали валить лес.
Трещали мотопилы, со стонами и уханьем валились на землю лесные великаны - сосны, лиственницы и ели, урчали моторы тракторов, стаскивая "убитые" деревья в одну кучу.
Но люди для изюбрихи и оленёнка не были страшны, потому что были заняты своей работой с утра до вечера, а звери вокруг, постепенно привыкли к дневному шуму и жили как обычно.
На рассвете, изюбриха и Сивый ходили в молодые осинники, где оленуха кормилась, обдирая с тонких гибких веток нежные пахучие листочки.
А днём они уходили в дальний распадок и лежали там в тени пихты, слушали шумы летнего леса и дремали.
Хищники, потревоженные лесорубами, переместились в дремучие соседние урочища, и жизнь Сивого и его матери протекала спокойно и размеренно.
Он всё дальше и дальше уходил от изюбрихи и когда терялся, то начинал тревожно свистеть сквозь вытянутые трубочкой губы. Мать приходила или прибегала на зов малыша, и он тотчас успокаивался.
Наступила пора летнего солнцестояния, когда небесное светило длинно и долго ходило по небу с востока на запад, когда дни были жаркими, а ночи короткими и прохладными.
Со временем, зверей стали одолевать комары, слепни, оводы и изюбриха увела Сивого на прохладные крутые склоны приозёрного хребта - там, почти всегда дул ветерок, росла сочная высокая трава, пахло луговыми цветами, жужжали трудолюбивые шмели и шумел горный ручей, прыгающий с камня на камень в узком ущелье, уходящем вниз, к озеру.
Изредка, изюбриха водила оленёнка на солонец, в долину, где в круглом болотце, между двух скальных уступов, торчал бугор, сочащийся желтовато-коричневой водой. Вода на вкус была горьковато-солёная и можно было полизать побелевшие от выступившей соли остатки корней, упавшей и давно сгнившей сосны.
Как-то, возвращаясь с солонца, они встретили медведя - мохнатое, сердито - пыхтящее, неповоротливое существо. Он погнался за ними, но быстро отстал и от досады рявкнув несколько раз, ушёл по своим делам.
Позже, осенью, они иногда вместе кормились на больших горных полянах-марях и Сивый, видя медведей уже не пугался, как в первый раз.
Постепенно, он учился различать врагов, опасных и не очень...
Вскоре наступила осень...
Горы из зелёных превратились в серо- жёлто-красные. Листва на деревьях, обожженная ночными заморозками постепенно меняла цвет, проходя поочерёдно гамму от жёлтого к красному и от серо - зелёного, к тёмно-коричневому...
Вода в ручьях и речках стала ледяной и каменистое дно отливало золотом, сквозь серебряный блеск водных струй, отражающих тёмно-синее прозрачное небо...
Ещё позже, на вершины гор лёг белый снег, а в долинах, утром и вечером на зорях, стали звонким эхом отдаваться трубные звуки изюбриного рёва. Изюбриха забеспокоилась, подолгу стояла и слушала этот рёв, а на свист Сивого почему-то не отзывалась...
В начале зимы, мать-изюбриха и Сивый, объединившись с ещё несколькими такими же парами, стали жить стадом.
Когда выпал глубокий снег они возвратились в долину, где родился Сивый - люди там продолжали валить лес, корма было много, а хищники по прежнему держались от шуму и людей подальше...
...Прошёл год. Сивый вырастал большим, сильным, красивым оленем, но его отличал от сородичей цвет шерсти - он был серым, почти белым и потому, заметен летом и почти невидим зимой на фоне снега.
Когда неслышно и твердо ступая, он проходил вслед за изюбрихой по чистым осиновым рощам, казалось, что по воздуху плывёт стройный и лёгкий плохо различимый силуэт оленя.
К следующей осени у Сивого появились рожки - спички, но он по прежнему ходил в стаде с изюбрихой...
Началась вторая зима его жизни.
В один из ясных солнечных дней, когда стадо после кормёжки лежало на большой поляне-вырубке, страх, словно вихрь пролетел по округе и все, вскочив, в ужасе помчались прочь - на дремлющих зверей, напала стая волков. Но то ли молодые волки были неумелыми охотниками, то ли их нападение рано заметили олени, но бешеная погоня окончилась ничем - волки отстали, а олени разбившись на группы ускакали и оторвавшись от преследователей ушли дальше - прочь из этих мест.
Тогда Сивый впервые испытал страх волчьей погони и осознал опасность исходящую от этих серых хищников, как неслышные тени скользящих по лесу подкрадываясь, а потом, с частым взвизгивающим придыханием несущихся вслед жертвы!
Тогда же он понял, что может уйти, скрыться, ускакать от них - молодой олень, осознал силу своих ног и крепость своего тела!
... Прошёл ещё год. Незаметно Сивый потерял родственные чувства к изюбрихе - он стал взрослым оленем. И она ушла, незаметно исчезла из его жизни в один из закатных вечеров, когда таким тревожным эхом отдаётся, среди горной тайги голос трубящего оленя!
Вскоре и сам Сивый, сжигаемый страстью и вожделением, с раздувшейся от похоти гривастой шеей и остекленевшими блестящими глазами, распустив слюну, рыл землю копытами и ждал, звал соперника на бой...
Той осенью он впервые обладал молодой грациозной, послушной маткой, а потом месяц водил её за собой, удовлетворял свою неистовую страсть и случалось, дрался за неё с соперниками...
Через месяц страсть прошла и он позволил ей уйти, а сам, соединившись с несколькими такими же молодыми быками стал жить стадом вместе. с ними. На этих сильных, с острыми рогами оленей-быков, даже боялись нападать одинокие волки - так эти олени были сильны и бесстрашны.
Прошло ещё несколько лет...
Сивый превратился в сильного, опытного, уверенного в своих силах оленя и
во время гона он уже не боялся соперников, легко расправляясь с каждым, кто рисковал с ним схватиться.
В его гареме каждый год бывало по несколько маток и часто, он убегал сражаться с соперниками и после победы пригонял в свой табун новых маток, отвоёванных в этих схватках...
Проходило время и утолив свою страсть, заложив в потомство своё семя, Сивый уходил и жил там, где хотел одиноко и свободно. Уже многие олени в приозёрном краю были необычного, светло-рыжего цвета, заметно отличаясь от своих кремово-шоколадных сородичей из других урочищ...
...Морозы в эту зиму были необычайно сильными.
Сивый вынужден был спуститься в долину раньше положенного времени, и это его беспокоило - снегу здесь было ещё мало, и волки легко могли выследить и подкрасться к оленю. Поэтому он был всё время настороже!
...Волк-вожак, вёл стаю в долину. Голод вновь подгонял их, заставляя непрестанно двигаться в поисках пищи.
Зазевавшаяся лисица поздно заметила серые тени, мелькающие на опушке. Волчица шедшая последней, увидела рыжую юркнувшую в мелкий лог, сорвалась в карьер, легко настигла стелющуюся в смертном беге лису и мощной хваткой - сверху за горло, задушила её.
Потом, приподняв над землей несколько раз встряхнула, бросила жертву на снег, обнюхала и фыркнув, неспешной рысью догнала стаю уходящую все вперёд и вперед.
Она была ещё недостаточно голодна, чтобы есть неприятно пахнущую лису. Волчица, заметив бегство настигла и задушила ее - сработал инстинкт преследования и закон вражды - волки не терпят лис!
... Сивый на рассвете кормился в осиновой роще на южном склоне, полого поднимающегося вверх распадка - он объедал мёрзлые веточки с вершин тонких стволов.
Проходя мимо крупных осин он поднимал голову и передними зубами - резцами соскребал вкусную кору сверху вниз, чуть стуча при этом, когда вдавливал зубы в мёрзлый ствол...
Этот звук и привлёк внимание вожака.
Сейчас, в сильный мороз он рассчитывал только на слух, потому что запахи в такую погоду были неподвижны и очень нестойки - вымерзали вместе с влагой.
Вожак остановился и стая замерла позади. Вожак вновь услышал стук, понял что не ошибся, напрягся и мягкой рысью пошёл вправо по склону.
В редеющей тьме он не сразу заметил силуэт неподвижно стоящего оленя, тоже вглядывающегося в их сторону.
И тут хрустнула ветка под ногой одного из молодых волков.
Олень вздрогнул, сорвался с места и набирая скорость, швыряя комья снега из под копыт, поскакал по склону чуть в гору.
Волки словно семь расправившихся пружин рванулись вслед и полетели, коротко взвизгивая, едва касаясь лапами земли!
Смертельная гонка началась...
Сивый - это был он, мчался по прямой, как таран пробивая заросли кустарников и мелкий осинник, потом выскочил на гриву и на миг задержавшись, осмотревшись, повернул к предгорьям.
Олень уже не один раз спасался там, на отстоях - скальных уступах, с узким входом на них и помнил ещё день, когда несколько охотничьих собак, подхватили его след и погнали вперёд.
Тогда, Сивый тоже стремительно скакал, иногда останавливаясь прислушивался к погоне и снова скакал, пока не поднялся на отстой, пройдя по узкому проходу скального уступа торчащему над долиной.
Прибежавшие собаки затявкали, засуетились, не решаясь напасть на свирепого оленя, вооружённого толстыми развесистыми рогами с острыми концами, обещающих столкнуть в пропасть всякого, кто рискнёт по узкому уступу прорваться к нему.
Тогда, охотник - хозяин собак услышал лай, но не успел до ночи подняться на скалу, а под утро проголодавшиеся собаки ушли вслед за ним в зимовье...
...В этот раз погоня продолжалась долго и волки далеко отстали от Сивого, но бросать преследование не хотели - голод и холод будили в них раздражение и злобу, которые заставляли напрягать все силы и потому, в этой смертельной гонке преимущество было на их стороне - целью и смыслом жизни хищников является погоня и кровавые схватки и в этот раз, они делали то, к чему их предназначила природа.
Они были тем бичом, которым процесс жизни в тайге постоянно ускорялся, подгонялся.
Но Сивый не хотел стать очередной, фатальной жертвой этих страшных законов - он был готов постоять за себя!
Волков было семь и они, развернувшись в линию, срезая углы сокращали время погони, а неглубокий снег не мешал волкам - бежать было легко. Сивый же, доставая копытами до земли, часто поскальзывался и тратил силы впустую.
Заметив, что волки срезают углы, когда он круто поворачивал, Сивый старался бежать по прямой, однако часто, то лесная чаща, то непролазный валежник мешали этому.
Олень всё время слышал погоню позади и старался оторваться от преследователей.
Он разгорячился и струйки пара вылетали из чёрных блестящих влагой ноздрей. От горячего дыхания, его сивая грива покрылась инеем, но сердце билось сильно и ровно, а большое тело, с поджарым задом и крепкими ногами, швыряло километр за километром под острые копыта!
Совсем рассвело, и стали видны склоны широкой долины, заснеженная змейка реки петляющая между крутых берегов, но ни олень, ни волки не смотрели по сторонам.
В этот стылый, серый день, под облачным и морозно-туманным небом, на просторах необъятной тайги разыгрывалась привычная драма жизни, участниками которой были волки, благородный олень Сивый и ещё, где-то, далеко присутствовал человек!
А сценой и зрителем, одновременно была равнодушная природа, вмещающая в себя всё: и триумф яростной жизни и трагедию неотвратимой смерти!
1999 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal