Кабаков Владимир Дмитриевич : другие произведения.

Олени Ричмонд парка в Лондоне. Полный вариант

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Олени в бывшем охотничьем парке королей Ричмонд - это реальное чудо!

  Перепечатываю здесь исправленную и дополненную документальную повесть в полном варианте.
  В добавление, помещаю ссылку на фото альбом британского фотографа Сэма Коппарда об оленях Ричмонд парка: Волшебные олени Ричмонд парка: серия фотографий из Лондона (kulturologia.ru)
  
  
  
  
  ...Впервые я побывал в Ричмонд - парке лет семь назад. Мы с женой, приехали сюда на машине, долго искали въездные ворота и, наконец, попали внутрь и остановились на стоянке рядом с замечательным внутренним парком и кофейней, стоящей на вершине холма, нависающего над Темзой и дальше, над Лондоном.
  Тогда я впервые, в волнении, увидел там стада оленей пасущихся вдоль дорог-тропинок и так был этим поражён, что почти потерял дар речи. Ведь для того, чтобы увидеть хотя бы одного оленя в сибирской тайге, надо отшагать от города километров пятьдесят, ночевать где - нибудь в лесу, а с утра ходить у подножия марян, (травянистых луговин на крутых склонах), в надежде увидеть там, на вершинах, это красивое, но осторожное и пугливое животное. Ведь летом, в тайге увидеть его очень трудно, почти невозможно.
  Изредка, в своих дальних походах в тайгу, я иногда слышал характерное фырканье обеспокоенного зверя, треск веток в непроглядной чаще под острыми копытами оленей, на прыжках убегающих от опасности. И всё.
  Иногда, в особо глухой тайге я находил сброшенные по весне рога, но самих оленей видел очень редко...
  
  А тут, рядом с проезжей дорогой паслись несколько десятков крупных маток - оленух, с подросшими уже телятами, не обращавших никакого внимания на проходящих и проезжающих...
  Я всплескивал руками, охал и ахал, восхищаясь этой внезапной возможностью наблюдать диких зверей в такой близости, и жене удалось меня угомонить только тогда, когда она предложила попить чаю с "плюшками" в замечательной кофейне!
  Когда мы заказали себе чай и устроились в уютной гостиной, то в окна, внизу под горой, увидели замечательный вид Лондона, и его окрестностей - величавая Темза, изгибаясь, уходила вдаль и её тёмная вода поблескивала мириадами отражений под ярким солнцем. Вдалеке были видны высотки центра города - Сити, а по горизонту, в несколько уровней протянулись леса и луга.
  Чай был замечательно ароматным, и плюшки с изюмом и кремовой, ломкой корочкой, возбуждали аппетит. Закусывая, мы обсуждали всё увиденное и я уверял Сюзи - мою жену, что ничего подобного я ещё не встречал в своей жизни...
  
  В тот день, гуляя по парку обошли его почти весь, вдоль и поперёк, хотя размеры Ричмонд - парка немаленькие: наверное, не меньше чем пять на пять километров - ведь ещё несколько столетий назад, это были охотничьи королевские угодья!
  Там есть холмы, покрытые густым, крупно-ствольным лесом, есть озёра и речки, ручьи и ручейки, плантации дикого леса, огороженного от зверей высокими изгородями - места гнездований для птиц, где живут множества уток, гусей и лебедей.
  Вечером, уставшие и полные впечатлений уехали домой, но я и подумать не мог, что когда-нибудь, посещение Ричмонд - парка, станет для меня почти работой, тем местом, куда я, в течении года буду приезжать по нескольку раз в неделю, на много часов.
  
  Следующее запомнившееся посещение этого парка, произошло года четыре назад, когда к нам в гости приехали из Питера наши друзья - музыканты симфонического оркестра Мариинского театра.
  С вечера, после репетиции оркестра в Барбикан - центре, мы пришли к нам на Хаттон Гарден (лондонская улица на которой мы живём), посидели часа два, распивая разные вкусные и экзотические напитки, и не только алкогольные - дочь незадолго до этого была с школьным оркестром в Аргентине и привезла латиноамериканский напиток "матэ" и стаканчики для его заварки.
  В тот раз просидели целый вечер пробуя экзотические напитки и болтая о всякой всячине - разговоры о разном одна из особенностей русских людей встречающихся заграницей.
  Перед расставанием договорились, что назавтра, когда у друзей - музыкантов будет выходной, мы поедем в Ричмонд - парк, на пикник.
  Утром, когда все собрались, мы сели в нашу машину и поехали в парк -
  была неважная погода, но у "нас было" и потому мелкий дождичек нас совсем не пугал...
  
  Когда приехали и поставив машину на привычной стоянке вышли на воздух, то дождя уже не было и мы, расстелив "скатерть самобранку" рядом с дорогой, совсем по-русски, не обращая внимания на прохожих и проезжих, выставили на неё закуску и главное, литровую бутылку дорогого американского виски...
  Первый тост конечно был за дружбу и за гостей...
  А потом пошло...
  Через полчаса всем было хорошо и мы гадали, почему прежде не могли вот так, на свободе, встретиться и выпить за здоровье каждого.
  Во время выпивания и закусывания, произошёл смешной случай - маленький, красивенький пудель убежал от своей крикливой хозяйки, подскочил к нашей скатерти "самобранке" и не жуя, проглотил немного чесночного сыру вместе с упаковочной фольгой. Мы не успели ему помешать, а подоспевшая смущённая хозяйка, подхватила его на руки и унесла, извиняясь на ходу.
  Мы тоже несколько смутились и комментировали последствия такой нездоровой прожорливости.
  
  А я вспомнил своих многочисленных питомцев - охотничьих лаек, в Сибири, которых вырастить было совсем непросто. Характеры у них были разные и привычки не всегда безобидные - вырастая, питомцы иногда демонстрировали негигиеничные инстинктивные склонности. Один замечательный щенок по имени Кучум, стоило мне его отпустить с поводка на прогулке, убегал от меня, находил гниющую мёртвую плоть и валялся на ней, втирая в свой чистый мех, жуткие запахи. Каждый раз он проделывал это в сладострастном забытьи пока я ловил его, и с отвращением уводил его к воде, где отмывал скулящего хулигана от отвратительных нечистот...
  
  ... Закончив выпивать и закусывать, мы сложили "скатерть" в багажник и оживлённо разговаривая пошли гулять по парку.
  Была поздняя осень начала октября, лил небольшой дождь с перерывами, но нам это совсем не мешало обмениваться новостями и обсуждать мировые проблемы.
  После выпитого виски, нас охватил порыв всеобщего братства и дружелюбия, что часто бывало с русскими, воспитанными в "блаженные шестидесятые".
  Из того похода я запомнил эпизод с фотографированием под громадным деревом - обрубком, которое на фотографии сделанной позже, выглядело как символ изувеченной, полузадушенной и полууничтоженной "матери - природы"!
  Чуть позже, уже возвращаясь к машине встретили оленя - рогача, который гнал перед собой матку - оленуху и тревожно оглядывался, опасаясь преследования доминантного самца - рогача. Этот молодой олень "украл" матку из его "гарема" и потому, опасался погони "хозяина"!
  
  Всё выше увиденное, как бы подготавливало почву, для последующих моих приключений в этом полудиком парке - мещанский быт в большом городе, лишённый общения с природой и загнанный, заключенный в четыре тесных стены с закрытым каменными крышами горизонтом, вызывает приступы тоски по пространствам реального мира, по зелёным лесистым лужайкам, по синему бескрайнему куполу чистого неба!
  К тому же, однообразие и стрессы эмигрантской жизни со временем рождают приступы тоски, которая исподволь грызёт душу человека, постепенно превращая его в мрачного меланхолика с истерическими наклонностями!
  
  ... Прошло ещё четыре года и как - то, по весне, соскучившись сидеть дома в окружении унылых крыш, гудящих машин и автобусов, я собрался и в одиночку поехал в Ричмонд - парк.
  ... Доехав электричкой от станции Ватерлоо до станции - Ричмонд, с трудом разобравшись в карте - схеме определился с направлением и петляя по извилистым улочкам, нашёл вход в парк.
  
  
  Войдя внутрь через решетчатую металлическую калитку, пробитую в высокой кирпичной стене и специально устроенной так, чтобы не выпускать наружу оленей, я удивился его размерам и проходя по ближайшим окрестностям, нашёл несколько гигантских деревьев - дубов, лондонских платанов, буков, несколько секвой и даже один канадский клён.
  Я был поражён их размерами и решил сделать несколько выездов для обследования, промеров и записей об этих замечательных, исторических деревьях.
  Обходя парк по периметру, неожиданно встретил большое стадо пятнистых оленей, числом голов в двести и неподалеку, увидел несколько стад поменьше, уже благородных оленей, в которых матки паслись отдельно, а быки держались отдельно.
  Я был поражён величиной парка, громадными старинными деревьями, дикими животными - шустрыми белочками, множеством увиденных вблизи диких кроликов, оленями их красотой и размерами, что уезжая на электричке домой, записал в записную книжку план исследования жизни диких оленей в Ричмонд - парке, рассчитанный на год!
  
  ...Надо учесть, что за полгода до того я был два месяца в России, в Сибири, и совершил несколько продолжительных походов по тайге, в поисках тех же оленей, которых в Прибайкалье называют изюбрями или маралами.
  Тогда же, я ходил в Иркутский сельскохозяйственный институт, на факультет охотоведения и сидел в тамошней библиотеке, читая и записывая интересные подробности о жизни и морфологии оленя, кабана, лося и медведя.
  Однажды, из любопытства зашёл в музей охотоведения, где меня любезно встретила его директор - Наталья Ивановна, которая показала и рассказала о самых интересных экспонатах коллекции.
  Экспозиция оставила сильное волнующее впечатление: там были муляжи громадных лосей и оленей, кабанов и дерущих их медведей, байкальской нерпы и птиц, как водоплавающих так и хищников.
  Одним словом это была энциклопедия животного мира России и Сибири!
  И уже в Сибири, я подумал о том, как хорошо было бы уединиться где-нибудь в глухой тайге и живя в одиночестве, написать научную работу по поведению и среде обитания того же изюбря или косули - подвид оленя.
   И вдруг здесь, в большом городе Лондоне, мне предоставляется возможность понаблюдать за жизнью полудиких животных и исследовать их привычки и проявления инстинкт!
  Я вдохновился и решил не откладывая приступить к подготовке материала для этой работы - купил небольшую кинокамеру и начал вести дневник.
  
  Итак, начиналось всё в апреле, а точнее третьего апреля, когда в яркий солнечный день, на пригородной электричке приехал до станции "Ричмонд" и через двадцать минут вошёл в парк, через Ричмондские ворота!
  Было около двух часов пополудни, дул лёгкий ароматный ветерок и с неба светило золотое солнце - долгий весенний день был в разгаре.
  Пройдя чуть вперёд и влево, я увидел, почти круглую по форме, дубовую рощу.
  Впереди, чуть выступая из общей массы деревьев стоял, вздымаясь в небо симметричной, ещё безлиственной кроной красавец дуб, высотой до сорока метров и с толщиной ствола, на высоте полутора метров от земли, около двух с половиной метров.
  Я сделал обмеры прихваченной с собой рулеткой и оказалось, что окружность ствола этого дуба - около семи метров, восьмидесяти сантиметров.
  Тут же неподалёку, проходила старинная дубовая аллея, заросшая уже молодыми деревьями, но просматриваемая по весне особенно чётко...
  В той же рощице, на границе с лугом, стоит бук, у корней окружностью в четыре метра семьдесят пять сантиметр - ото около полутора метров в толщину.
  В этот же день, я увидел неподалеку от дубовой рощи, стадо благородных (красных) оленей, числом до сорока особей. Большинство из них были матками, но были и рогачи.
  Рога у оленей - самцов, прошлогодние, ещё не опавшие, но у двух быков потерявших старые рога, уже появились чёрные пенёчки новых рогов - пантов.
  Рядом паслось второе оленье стадо, штук около двадцати оленей-быков. Они частью лежали, а частью кормились, а при моём приближении насторожились и проводили внимательными взглядами...
  Потом я подошёл к грязевой яме, которая летом, в дожди, наполняется водой. На грязи отчётливо видны следы оленей и даже отпечатки их туш, оставленные любителями грязевых ванн - видимо наступала пора линьки, то есть смены волосяного покрова, когда звери пользуются грязью как мазью от постоянного зуда.
  Пройдя дальше, вновь вышел на заросшую, заброшенную, наверное ещё лет сто назад аллею, по которой, может быть в те давние, ещё Викторианские времена, прогуливались благообразные семейства буржуа и титулованной знати, приехавших в роскошных колясках или живущие неподалёку - с их собаками, детьми и домочадцами.
  Конечно, за сто лет всё здесь изменилось, но, наверное, не так разительно, как сам город.
  Да и вообще в природе всё сохраняется из поколения в поколение без особых перемен, в отличие от мира людей - во всяком случае и ландшафт и сами деревья, и звери населяющие парк, внешне мало изменились.
  
  ... Ричмонд - парк, как охотничий, королевский парк был устроен в шестнадцатом веке. На этом же месте, бывшем тогда далёким пригородом, вблизи поселения или даже большой деревни стоял дремучий лес, в котором водилось много оленей, лис и куда по временам заходила стая волков.
  Король Чарльз Первый, узнав об этом, приказал своим "охотоведам", устроить парк, в который можно было бы приезжать на несколько дней, на охоту!
  Случилось это в 1637 году.
  Король был страстный любитель охоты и поклонник красивых лесных видов. Он был натурой утончённой, приглашал в Англию знаменитых живописцев из Голландии и сам позировал для известного художника Ван - Дейка.
  Представляю, насколько были богаты и красочны, торжественные охотничьи процессии в тогдашнем Ричмонд - парке.
  Вереницы гарцующих на великолепных лошадях, разряженных всадников, своры лающих знаменитых английских гончих, раззолоченные кареты, пятна яркого солнечного света на зелени полян, прохладная тень от громадных кряжистых дубов...
   Однако вскоре разразилась Гражданская война, между войсками Короля и сторонниками Парламента и потерпевшему поражение королю Чарльзу Первому, прохладным зимним утром торжественно отрубили голову на одной из площадей Лондона, неподалеку о Вестминстерского Аббатства!
  В 1649 году территорию парка передали во владение корпорации Лондонского Сити. После реставрации монархии, какое - то время за Ричмонд - парком "присматривал" владелец пивных заводов Джон Льюис.
  Впоследствии, парк переходил из рук в руки богатых английских аристократов, а во время Второй мировой войны, принадлежал английскому военно-воздушному флоту.
  В годы войны, парк был закрыт для посещения, хотя несколько столетий до этого и после, Ричмонд - парк служил местом отдыха и гуляний для зажиточных горожан и гостей города. Тогда, в парке, ещё часто можно было видеть коров и овец, пасущихся рядом с большими стадами красных оленей.
  Живописные ландшафты, пруды и текущие по лугам ручьи, всегда привлекали сюда любителей природы и чистого воздуха -любили этот парк и Короли.
  Рассказывают легендарную историю, что именно с вершины Ричмондского холма, король Генрих Восьмой, с напряжением наблюдал за окрестностями Тауэра, когда там, казнили одну из его очередных жён - Анну Болен. Каждая казнь отмечалась пушечным залпом и сноп огня, вылетавший из пушечных стволов, был виден с высот Ричмонда!
  Но об этом подробнее, в другом месте...
  
  Уже в те времена, многие из дубов, растущих в парке и по сию пору, наверное, были свидетелями мстительной ухмылки на толстом, круглом лице этого короля - женоненавистника! Большинство тех дубов в аллее, уже давно стоят без вершин, диаметром, в основном около двух и высотой не больше десяти - пятнадцати метров.
  Многие подгнивают, раскалываются снизу, но летом, упорно "обрастают" листьями, словно доказывая, показывая Творцу, что они ещё живы в ожидании бытописателя, которому они могли бы пересказать много весёлых и трагических историй, случавшихся под их широколиственными кронами!
  
  Фантазируя, таким образом, я долго шёл вдоль каменной изгороди - стены, в которой сделаны калитки и ворота с калитками и приспособлениями, не позволяющими выходить, убегать из парка крупным животным таким как олени.
  Однако для лисиц это не преграда и может быть поэтому, постепенно, количество городских лис всё увеличивается не только на окраинах города Лондона, но и в его центре.
  Недавно в газетах писали, что однажды лиса пробралась в Парламент, и даже поднялась по лестнице на второй этаж, где её "блокировали" охранники!
  
  ... Идя дальше, я нашёл целое городище кроличьих нор. Кролики, заметив опасность, прячутся в эти норы, но через минуту, если их не потревожить, вновь выходят на поверхность - вначале кролик разведчик, а потом и другие - большие взрослые и совсем ещё маленькие крольчата.
  Они пасутся на весенней сочной, травке вылезающей густо и зелено из земли.
  Некоторое время, я наблюдал за кроликами в бинокль. Собаки, "прогуливающие" хозяев, иногда бросаются догонять кроликов, а те, мелькая короткими хвостиками, быстро - быстро отталкиваясь, улепётывают, набегают на нору и "заныривают" в неё.
  Хозяева собак в такие моменты начинают нервничать, озираться и стараются поскорее увести подальше от этого места своих азартных питомцев...
  По дорожкам парка ездит полицейская машина, из которой полицейские наблюдают за окрестностями и пресекают нарушение правил поведения в парке, как животными так и человеком.
  Очень много вполне диких, совсем не "парковых" белок, которые при виде приближающегося человека прячутся и шурша коготками по коре взбираются на вершины, или перебегают на другую сторону ствола.
  Если они на земле, то быстро и высоко выпрыгивая из травы бегут к дереву и мигом взбираются на него - азартные собаки иногда ловят нерасторопных, но бывает это очень редко.
  Чаще, небольшие, шустрые терьеры, подбегают под дерево и задрав голову начинают задорно лаять на затаившихся белок, пока хозяева не отзовут их.
  Следуя дальше, в низине, за усадьбой смотрителей парка набрёл на старый, крупный дуб. Он давно стоит без вершины, но с очень пышной кроной. Окружность его ствола около семи метров двадцати сантиметров, а значит толщиной около двух метров сорока сантиметров - думаю, что ему лет триста - четыреста!
  
  Чуть позже, постараюсь рассказать об истории того времени, когда дубы эти были ещё молодыми деревьями. Приблизительно, это было время Великого Лондонского пожара в 1666 году, или времена властвования Оливера Кромвеля - отца современной мировой (старой) демократии, главного вождя и военачальника войск Парламента, победивших в Гражданской войне войска Короля Чарльза Первого, которого по-русски называют Карлом Первым .
  Это была первая европейская революция, вдохновляемая религиозными мечтаниями о справедливом христианском мире. Кромвель был религиозным человеком и какое-то время был старостой большого собора в городке Или, который расположен неподалеку от более известного Кембриджа.
  И это только один эпизод из буйной средневековой истории Англии.
  Я постараюсь, попутно описывать сюжеты из этой истории, пытаясь связать её с возрастом парковых деревьев, ведь они были молчаливыми свидетелями многих происшествий при дворе английских королей, и в семьях смотрителей и служителей парка...
  
  ...Неподалёку от этого дуба, через асфальтовую дорогу, есть озеро с вытекающим из него ручейком и там встретилось мне многочисленное стадо пятнистых оленей, лежащих на берегу и греющихся под солнцем.
  Каких только расцветок нет у этих оленей. Два оленя, из приблизительно двухсот, меланисты - совершенно белые особи матки. И неподалёку, пасутся две или три тёмные, почти чёрные оленухи. Звери держатся плотным стадом и при опасности, рядами - "волнами" начинают перебегать подальше, или даже убегают прочь.
  Расстояние от меня, через озеринку, до ближайших оленей было метров двадцать - двадцать пять, но звери в парке привыкли к людям, и потому не очень испугались меня.
  На озере, гнездится пара красивых, незнакомой породы гусей, которые прилетают на озеро весной откуда-то издалека, заводят брачные игры и начинают здесь обустраиваться на лето.
  В этот раз гусыня, на бережку, лениво щиплет травку не обращая внимания на надоевшего "партнёра", а тот, вытягивая шею, ходит кругами и кричит громко, надрывно и страстно.
  Рядом с этой парочки кормятся утки-кряквы, одна серая уточка и несколько красивых селезней, с зелёными отливистыми головками и в коричнево - сером оперении. Иногда утки начинают купаться, заныривая почти с головой, а потом распушив перья, встряхиваясь всем телом, оглаживая, вычёсывая влажное оперение клювом, проводя им вдоль перьев, от головы к хвосту.
  
  В районе этого озерца видел стадо красных оленей, пасущихся на луговине за ручьём. По следам на глинистых берегах, избитых копытами оленей, определил, что они приходят сюда на водопой.
  Стадо маток с одним рогачом (пять отростков), и несколькими молодыми оленями с рожками - "спичками", не пугаясь нас кормилось на медленном ходу.
   Один молодой олень остановился и долго, не отрываясь смотрел на меня, высоко подняв голову - позже я понял, что высоко поднятая голова означает раздражение и даже агрессивность!
  
   Девятнадцатое июня того же года.
  
  Погода облачная, с ветром, но тепло - около двадцати градусов.
  Приехал в Ричмонд парк, около двух часов дня. На заходе, долго снимал кролика около норы, с пяти метров из - за куртины папоротника, Он сидел на выходе, шевелил усами, крутил головой и прислушивался, а при малейшем шуме убегал в нору и появлялся вновь через несколько минут.
  Выйдя на луговину, увидел на противоположном краю поляны маток благородных оленей. Их было штук семьдесят - восемьдесят. Одна матка отделилась от стада и идя по ковылю (высокой траве), отошла метров на сто и легла в траву. Рассматривая всю картину происходящего в бинокль, заметил в зелёном пучке густой травы, мелькнувшее коричнево - жёлтое пятно, а потом оттуда поднялся телёнок, осмотрелся и снова лёг - видимо он ждал мать - "кормилицу"!
  
  Я осторожно, начал к нему подходить.
  Трава за эти солнечные недели немного выцвела и к зелёному цвету добавился серый. Высота травяного покрова около полуметра, местами ещё выше и под ветром, ковыль красиво ходит волнами.
  В такой траве оленята затаиваются и их совершенно не видно.
  Обойдя место, где издали видел телёнка, осторожно стал подходить ближе, ещё ближе, стараясь неслышно ступать по узкой тропинке, набитой оленями. Приглядываясь, ещё издали заметил большую лёжку под куртиной травы, в которой видимо недавно лежала матка, а потом в нескольких метрах от меня, в траве, мелькнули рыже - коричневые, торчащие и двигающиеся ушки.
  Потом разглядел голову обращённую в противоположную от меня сторону и не реагирующую на моё присутствие. Затем, в бинокль, почти в упор, разглядел и туловище - коричневое, с белыми "солнечными" пятнышками по всему тельцу.
  Я снимал головку с большими ушами на камеру, а потом неловко пошевелился и олененок, заметив меня вскочил, отбежал на несколько шагов, остановился, повернувшись ко мне и стал внимательно рассматривать...
  Так мы и стояли, друг против друга несколько минут...
  Затем оленёнок не торопясь отошёл от меня метров на пятьдесят и снова лёг в траву.
  По времени было около трёх часов дня и с синего неба светило яркое солнце.
  Помня, что матки приходят кормить спрятанных оленят около четырех часов дня, я прошёл краем луговины по крупному дубняку и сел на скамейку, за дорогой ведущей к дворцу - бывшему поместью деда знаменитого английского математика и философа Бертрана Рассела. Будучи мальчиком, философ часто бывал и даже жил здесь, в окружении тенистых лесов и оленей!
   Сейчас там кажется школа балета.
  
  Достав бинокль, я начал рассматривать стадо оленей, которое было от меня метрах в восьмидесяти. Вдруг, рядом с матками случайно увидел поднявшуюся головку оленёнка, потом вторую, третью.
  Малыши, родившиеся неделю две назад, жили уже при стаде и стараясь избавиться от полчища кровососущих насекомых и по временам вскакивая, начинали бегать по кругу посередине стада то в одну, то в другую сторону.
  Разглядывая стадо в бинокль, насчитал до семи телят и один как минимум, был спрятан в ковыле. Все оленята были небольшими, но разного роста, с коричнево - рыжей шубкой, с пятнышками почти белого цвета, разбросанными по всему тельцу - со временем пятнышки темнеют и сливаются с общим цветом шерсти.
  Голова небольшая, точёная, с непропорционально большими ушками и тёмными глазками. От пятнистых оленей они отличались тем, что зеркальце на заду было жёлтым, а не серо - беловатым как у первых, и по размерам эти недельные телята были похожи на годовалых маток пятнистого оленя.
  
  ...Чуть погодя, я услышал в стаде звуки, напоминающие трескучее блеянье барашков и увидел, что эти звуки издает телёнок - он подошёл к "мамаше", подлез под неё и стал сосать молоко. Матка стояла неподвижно и телёнок сосал молочко несколько минут (4 - 5 мин), не отрываясь.
   Закончив кормление, малыш пошёл вперёд, а мать шла рядом и старалась его вылизывать.
  Поснимав эту сцену, вернулся к спрятанному оленёнку и увидел двух маток, приближающихся к "заветному" месту. Первая уверенно шла к месту, где затаился телёнок. Когда до него оставалось метров десять, оленёнок вскочил из травы, подскакал к матке, но та оттолкнула его головой - это был не её оленёнок!
  Телёнок тоже видимо понял свою ошибку и остановился в недоумении - в это время вторая матка рысью подбежала к нему и он узнав "родную", нырнул под её брюхо и стал с жадностью сосать молоко. Из травы, видны были только его задние ножки. Через некоторое время мать увела накормленного оленёнка в стадо, а вторая, так и не найдя своего малыша, тоже возвратилась следом за ними.
  
  Стадо оленей, как обычно сопровождали галки, но вглядевшись, я понял, что это скворцы - стая штук в пятьсот числом. Они весь день летали плотным "облачком" над полем, иногда, по несколько штук рассаживаясь на спины оленей и с высоты рассматривали окрестности.
  Я подумал, что у скворцов были брачные игры - нечто подобное пионерскому сбору или комсомольскому митингу!
  Долго рассматривая стадо оленей в бинокль, наконец увидел рядом с одной из маток две крошечных ушастых головки и понял, что это оленята-двойняшки!
  Матки в это время очень пугливы и осторожны - увидев меня они неподвижно замирают и неотрывно смотрят в мою сторону, подняв уши немного вперёд и вверх.
  Давая сигнал опасности другим оленям, они басисто рявкают, совсем как сибирские косули - самцы.
  
  Через время, я поднялся и пошёл разыскивать оленей быков, которых не видел недели две - они переместились со своих привычных мест и я долдго не мог их найти.
  Перескочив заросший ручеёк, пошёл по оленьей тропе петляющей между двух густых и высоких куртин папоротника, в дальний конец леса - в этот момент, мне показалось, что услышал стук копыт по дереву.
  Я только повернул голову и сразу увидел вначале рога, а потом и быков, стоящих и кормящихся посреди высокого и частого папоротника. Мне даже вначале показалось, что это были развесистые коряги, но когда одна коряга двинулась я понял, что наконец - то нашёл стадо быков.
  Это были в основном быки доминанты и как мне показалось, рога у них стали заметно больше и развесистей.
  За эти две недели, у всех крупных быков рога на вершинках раскрылись в подобие "вазочки", из которой в разные стороны торчали по три - четыре коротких, острых отростка.
  Здесь была половина бывшего бычьего стада, но какие же они все были крупные и откормленные!
  Одни ходили по папоротнику и скусывали что - то с земли, другие лежали и жевали нескончаемую жвачку.
  Я с волнением устроился неподалёку, и стал наблюдать за ними в бинокль.
  Новая шерсть на оленях отросла, бока круглились от съеденной сытной травы. Изредка останавливаясь, быки насторожённо смотрели на меня, а потом убедившись, что я не представляю опасности, вновь начинали кормиться.
  На рогов доминантных быков выросло что - то невероятно массивное, и у одного, я насчитал аж девять отростков, включая длинные четыре отростка на стволе рога, и на вершине остальные четыре или даже пять, но совсем коротких, по пять - десять сантиметров.
  Уже идя в сторону дома, увидел ещё одного быка, но в одиночестве - видимо настала пора, когда он посчитал возможным отделиться от стада.
  Я его так и назвал для себя - Одиночка. У него на голове были большие рога в пять длинных отростков и на морде, как мне показалось, росли седые волосы.
  Заметив меня, он поднял голову на мощной шее и с расстояния метров в двадцать, долго рассматривал крупными, тёмными и ничего не выражающими глазами навыкате.
  
  ... По шоссе, метрах в трёхстах от нас катили автомобили, в небе гудели авиалайнеры направляясь на посадку в сторону Хитроу, а мы стояли друг против друга и глядя в упор друг на друга молчали, словно играя в игру, кто кого переглядит!
  Наконец, опасаясь решительных действий со стороны Одиночки, я начал "отход" - двинулся по тропинке назад.
  А бык, по - прежнему пристально глядя на меня, поворачивал голову на толстой шее вслед моему передвижению и по выражению его глаз, нельзя было определить в каком он настроении.
  Отойдя метров на сорок я сел на сухой ствол поваленного бурей дуба и стал следить за пасущимся быком.
  Это был крупный, тёмно-коричневого цвета старый олень, который в стаде доминантных самцов выделялся размерами и "мрачным" спокойствием.
  И я подумал, что может быть из-за своей мрачной нелюдимости, он решил дожидаясь осени жить один, до времени, когда начнётся гон и надо будет драться с другими быками, заводить себе гарем, охранять его и "крыть" маток, передавая им в потомство свои гены!
  Ну а пока, он в одиночестве спокойно, пасся, думая о чём то своём, бычьем...
  
  ...В Англии, в том числе в Лондоне был апогей лета.
  Ричмонд парк утопал в зелени и широкие луговины покрытые высокой травой, волновались под порывами тёплого ветра.
  Дубы вокруг стояли во всей зелено - лиственной красе, а их шершавые, темно - морщинистые, многообхватные стволы вздымались над травой гигантскими кронами, сплетёнными из толстых, в обхват человека, причудливо изогнутых веток.
  Посереди леса, то тут, то там лежали кучи торчащих из травы обломков стволов, спиленных вершин и обломанных веток собранных в кучу - обычные приметы старого леса.
  Над просторными, постоянно меняющими цвет луговинами, в синем небе заливались свистящими трелями крошечные, трепещущие крылышками жаворонки. А в дубняках базаристо кричали галки и чирикали "иноземные" длиннохвостые и зелёные попугаи, словно по ошибке попавшие из Южной Америки в Англию!
  ...Ближе к вечеру, золотой закат сменял яркий свет дня и на притихший парк опустились тёплые сумерки, в которых хорошо видны были электрические светлячки на башнях ближних многоэтажек. Казалось что здесь, эти многоэтажки выросли когда - то сами собой заполнив пространства между дубовыми рощами, луговинами и гольфовыми, стриженными под гребенку полями.
  "Хотел бы я здесь жить - размышлял я. - Ведь с балконов домов, в бинокль можно по утрам видеть стада оленей на луговинах, а на закате, по весне, слушать разнообразные трели дроздов, скворцов и других певчих птиц..."
  Я замечтался, - над моей головой под порывами ветра шумела жёсткая узорная листва дубов и о чём - то грустно шептались плакучие столетние ивы, растущие над соседним ручьём.
  Изредка по тропинкам и дорожкам парка пробегали неутомимые бегуны и уже совсем редки были прохожие, внезапно возникающие среди зелени травы и деревьев и так же внезапно исчезающие в складках местности и в зарослях лиственных рощ.
  Олень - Одиночка к тому времени лёг и в сорока метрах от меня спокойно пережёвывал жвачку, а я сидел на сухой коряжине изредка взглядывая в его сторону и слушал недалёкую перебранку галок в соседнем дубняке...
  Уходить не хотелось - мир и покой разлитые в природе вокруг захватили и меня. Сегодня я увидел в этом большом парке - заповеднике столько необычного, что вдруг и сам почувствовал себя частью этого сложного, часто драматичного природного мира. Со мной так бывало и раньше, когда я в одиночку жил и бродил по необъятной сибирской, прибайкальской тайге, наслаждаясь свободой, спокойным, равнодушным величием природы, в которой драма нашей жизни, оканчивающейся рано или поздно, растворяется в вечности существования этого бесконечного мира!
  Здесь, посередине огромного старинного оленьего парка, я вдруг вновь почувствовал себя одиноким, но свободным!
  Небо над горизонтом на западе постепенно окрасилось в ало - серый цвет, потом потемнело и в наступившей темноте электрические огоньки города придвинулись заметно ближе.
  А мне надо было уходить - "в суету городов и в потоки машин!
  Со вздохом я поднялся, в последний раз глянул в сторону оленя - Одиночки и быстрым шагом пошёл к опустевшей дороге...
  Двадцать седьмого июня.
  Ричмонд - парк. Солнечная, тёплая погода с ветерком...
  Приехал в парк, в три часа дня и на обычном месте, возле перекрёстка паслось стадо маток и среди них телята.
  Трава на луговине "порыжела" и кое-где приобрела охристый оттенок - это очень красиво!
  Я пошёл дальше искать стадо быков и через некоторое время нашёл их, лежавших в обычном месте, на луговине возле автостоянки. Рога у быков приобрели естественные размеры, и когда они лежат в траве, кажется, что из земли торчат бороны, или сухие сучья, разбросанные по поляне.
  Вместе с быками было несколько маток и два телёнка разных размеров, видимо родившихся в разное время. Тут же ходили матки пятнистых оленей и одна из них была почти белая, совсем как домашняя коза, а другая совсем чёрная. Видимо меланисты встречаются в природе одна-две на сто особей и в таком большом стаде, они обязательно должны присутствовать...
  У одного доминантного благородного (красного) быка, рога имеют одиннадцать отростков, за счёт раскрытия вершинного "узла", на котором пять или шесть маленьких остреньких отросточков торчат несимметричным "букетом". А у того быка, у которого один рог был совсем без боковых отростков, наверху "узел" раскрылся развилкой из трёх отростков.
  Олени уже давно перелиняли и новая шерсть начала отрастать, закрывая красную "подпушь" более тёмными остевыми волосами, хотя заметной гривы на шее пока нет ни у кого.
  "Шуба" оленей заметно потемнела, но на рогах-пантах пушок ещё есть, хотя некоторые стали светло - серого цвета. Сегодня сытые животные лежат, не вставая до шести часов вечера, и поднимаются кормиться не все сразу...
  Двадцать пятого июля.
  Жарко и солнечно. Температура около тридцати градусов. Не был в парке почти месяц. Весь июль стояла жара около тридцати...
  Маток увидел на старом месте, около перекрёстка. Среди них по-прежнему ходит, как пастух бык с пятью отростками - это тот, которого я называю "девчачий пастух".
  Прошёл чуть дальше, и увидев маток с подросшими телятами сел на землю, под двухобхватный дуб и сидел так несколько часов наблюдая за оленьей жизнью, изредка меняя положение тела - ноги затекали от неподвижности.
  Рассматривая окрестности, я размышлял о том, что звери в природе постоянно заняты либо поисками пищи и насыщением, либо её перевариванием и делается всё это неспешно и спокойно, по заведённому давным-давно природному распорядку. Когда в такую размеренную жизнь вступает, а точнее врывается инстинкт размножения, тогда животных охватывают страсти и бешеные чувства погони, сладострастия или горя поражения-разочарования.
  Чувство приходит в жизнь природы с возникновением любви и получается, что целый год вот так звери, живут упорядоченно и размеренно и вдруг, с наступлением сезона любви - гона, "свадеб", токов, становятся существами непредсказуемыми и одушевлёнными!
  Трава на луговине выросла ещё, но высохла и пожелтела - отзывается волнами на малейший ветерок.
  
  Благородные олени стали по цвету ещё темнее и уже не кажутся красными - многие стали темно-бурого цвета. Рога перестали расти, но по-прежнему покрыты сверху ворсистой кожицей. У всех доминантных быков рога высокие, широко расставленные и по шесть - семь, восемь - девять - десять отростков. Рога вогнуты и концами торчат чуть вперёд. Обычно надглазные отростки самые длинные, потом на стволе ещё растут два или три. И потом уже на вершине "разветвление - узел", в котором до шести маленьких остреньких отросточков, несимметрично торчащих во все стороны. Иногда, загнув голову, быки рогами, которые достают почти до хвоста, почёсывают бока.
  В середине лета, стояла сильная жара и канава, идущая вниз от главного пруда пересохла, а озерко в лесу обмелело, заросло и издаёт неприятный гнилостный запах. Вся поверхность его закрыта зелёной ряской.
  Пройдя мимо озера в поисках "своих" быков, поднялся на горку и в начале, увидел матку пятнистого оленя, а потом под дубом в тени, заметил несколько десятков быков прячущихся от жары и мошки здесь, в лесу, под крупным тенистым дубом.
  Звери стояли плотной "толпой", и только доминантные быки могли себе позволить изредка менять место, пугая молодых оленей своими намерениями. Один молодой бык, лежащий на дороге у "старшего" не успел уступить, и "доминант", пренебрежительно ткнул его сверху в бок копытом, после чего "молодой" вскочил и отбежал в сторону.
  Около четырёх часов дня стадо, постепенно выходя из тени дуба, начало кормится и в этот момент, вдруг все олени замерли и в напряжении повернули головы в одну сторону.
  Я некоторое время гадал, что могло привлечь их внимание и вдруг, увидел инвалидную коляску с сидящим человеком, и другого, который катил эту коляску мимо, по лесной тропинке.
  Олени проводили поворотом голов это казалось неуместное существо здесь на горке, среди леса и успокоившись начали вновь кормиться, а я подумал, что инвалид с помощью "поводыря", таким образом общается с дикой природой - для инвалида, такое общение служит своеобразным лекарством от одиночества и неподвижности!
  Ведь и для меня все эти долгие месяцы знакомства с парком и его "населением", были лечебным средством от тоски и однообразия бессмысленной городской жизни. Каждый раз, под вечер, возвращаясь после продолжительного "свидания" с оленями, я словно "выныривал" из другого мира, где никто не озабочен течением времени, где смысл и радость, неприятности и даже трагедии взаимообусловлены самим процессом жизни, протекающей на лоне матушки природы, бесстрастно равнодушной, но щедро согревающей и кормящей своих "детей", вне глупого экономизма или идеологий.
  Я заметил, что нервы мои успокаиваются без каких - либо лекарств или упражнений с моей стороны. Придя домой, я с восторгом, напоминающим былые мои энтузиастические времена, рассказывал домочадцам о том, что увидел в "лесу", а потом, поужинав долго и продуктивно, внимательно и сосредоточенно читал, писал или печатал свои заметки на компьютере, нисколько не раздражаясь если неисправная "мышка" не попадала на нужный значок с первого раза!
  Ещё совсем недавно, я от этого мог прийти в гневное бешенство, а сейчас, посмеиваюсь и упорно двигаю курсор в нужную сторону.
  Так, я невольно открыл действенный метод лечения нервных, тяжёлых депрессий!
  От общения с природой, после сидения долгими часами рядом с оленьим стадом я чувствовал себя умиротворённым и проблемы смысла в моей жизни, перестали меня тревожить. Я подспудно понял, что надо просто жить, есть, двигаться не думая, что я могу от этого выиграть или проиграть, получить или потерять - жизнь ведь сама по себе есть драгоценный дар!
  Но я отвлёкся...
  Самые крупные быки, не уходя из тени кормились иногда позёвывая и облизывая длинным языком чёрный нос.
  Наконец солнце опустилось за деревья и звери по одному, по два, по три, ведомые крупным, доминантным самцом, "Чернышом" (он по цвету шерсти самый тёмный), двинулись мимо меня в сторону лесного озерца, которое после летних жар превратилось в грязевую лужу, покрытую тинистой ряской. Проходя мимо пруда, некоторые олени заходили в тёмную воду почти по брюхо и охладившись выходили на берег разбрызгивая со шкуры капли мутной грязи.
  К вечеру стадо переместилось на луговину, а я сопровождая их вышел на берег озера, рассмотрел на грязном берегу их следы и присев на корягу, в тени крупного раскидистого дуба, съел бутерброды прихваченные с собой из дому, прихлёбывая водичку из пластиковой бутылки.
  С соседнего дерева слетела чёрная, блестяще-глянцевая ворона и села поближе ко мне. Она вперевалку ходила неподалёку и когда я бросил ей корочку хлеба, она схватила его в клюв, подскакала к лужице, бросила корочку в воду и стала уже размоченный хлеб отрывать клювом по кусочку, придавив ломтик лапкой.
  Я с восхищением наблюдал за смышлёной птицей и думал, что человек только себе приписывает свойства, так называемого инструментального разума, а тут на моих глазах, ворона демонстрировала этот "разум", нисколько не гордясь своим развитым интеллектом, точнее способностью логически связывать причину и следствие.
  Однажды, я, вот так же, прогуливаясь в лондонском Беттерси - парке, видел, как ворона наевшись, закопала в траву кусочек хлеба и сверху, схватив клювом палый лист, прикрыла им "схоронку" - замаскировала её!
  Чуть позже, на луговине, я долго наблюдал за оленями. Крупные быки, иногда очень осторожно чешут увеличившуюся в размерах мошонку, кончиком передних отростков рога, изгибаясь и напрягая большое тело. У двух доминантных быков рога самые большие, как по высоте, так и по количеству отростков. У основания они массивны, не менее десяти сантиметров в диаметре - эти рога могли бы завоёвывать медали на трофейных выставках...
  А я вспомнил экспонаты единственного в мире музея охотоведения, в Сибири, в Иркутске. Там есть рожищи, рога и рожки оленей лосей, косуль, снежных баранов, дзеренов и прочее и прочее. Музей сам по себе чрезвычайно интересен, но коллекция рогов для меня особенно привлекательна, потому что глядя на рога я могу представить размеры животных, на чьих головах они росли. Кроме рогов, и чучел часто уникальных животных, в музее есть модели охотничьего снаряжения и оборудования, муляжи лесных домиков - зимовий и эвенкийских жилищ - чумов.
  Каждый раз, бывая в этом музее, я словно попадаю в страну чудесных явлений и знаний - то, что в лесу, в тайге, в степи видел мельком, несколько мгновений и часто издалека, здесь я могу рассматривать вблизи и долгое время. Видя всё так отчётливо и подробно, я могу лучше понимать жизнь животных и птиц в самой природе!
  Сегодняшнее стадо, за которым я наблюдаю, состоит из трёх десятков быков, имеющих на головах рога разных размеров и конфигураций, от длинных "спичек" по сорок сантиметров длинной, до развесистых толстых, высоких "супер" рогов в метр длинной.
  И всё это разнообразие находится от меня в сорока - пятидесяти метрах и в бинокль, я могу рассматривать это великолепие часами. Конечно ещё и снимаю любопытные эпизоды на камеру, и рано или поздно хочу сделать фильм - "Олени Ричмонд - парка..."
  Рядом с этим стадом сегодня почему-то крутится матка - одиночка пятнистого оленя - отношения благородных и пятнистых оленей тоже чрезвычайно любопытны, но исследовать их я постараюсь в следующие годы.
  Над луговиной изредка пролетает с тонким свистом маленький соколок, которого вижу здесь очень редко. Вообще, тут бывают совершенно неожиданные встречи - например, как - то вечером услышал в лесу необычный крик и приглядевшись к толстому соседнему дубу, вдруг различил дупло, откуда показалась круглая головка, а потом вылетела сова. Совсем небольшая, она села на ближайший сучок, прокричала несколько раз свою тревожную песенку и не услышав ответа, вновь слетела к дуплу и забралась внутрь.
  В лесу, почти на каждой полянке, на открытые пространства выбегают резвые суетливые кролики и рядом, иногда можно увидеть в траве скачущих пушистых серых белочек, за которыми, азартно гоняются прогуливаемые хозяевами собаки разных пород и размеров. Человека, белки почти не боятся и подпускают очень близко, однако в отличие от совсем ручных белок в других лондонских парках, эти дикие и выпрашивая орешки к человеку сами не подбегают - наверное, им хватает того корма, который здесь растёт на деревьях и прячется в траве...
  Ближе к вечеру я отправился домой и обойдя гору, встретил стадо маток голов в сто, лежащих на луговине. С матками ходит бык - "девчачий пастух" и тут же в густой траве прячутся телята - иногда видна только маленькая аккуратная головка, с острыми ушками, коричневого цвета. Их светло-коричневая шёрстка, по-прежнему покрыта беловатыми пятнышками, имитирующими рефлексы солнечного света. Они лежат в густой траве отдельно друг от друга, а когда присоединяются к кормящимся матерям, то ходят отдельным стадом, чуть в стороне от остальных оленей. Оленята уже хорошо и быстро бегают и потому, играя между собой устраивают гонки, посреди лежащих и жующих мамаш - оленух.
  Телята, после того как встают и присоединяются к родительницам, залезают им под брюхо и сосут молочко, и в это время матки стоят неподвижно, а после кормления стараются вылизывать "деточек", чтобы малыши поменьше привлекали к себе кровососущих.
  Я наконец посчитал, что в стаде из ста голов взрослых маток, телят всего около четверти, приблизительно двадцать пять особей. Заметил, что есть и несколько "двойняшек"!
  На днях, ходил за стадом оленей по папоротниковой чаще и приехав домой, принимая ванну вдруг с удивлением заметил на теле несколько маленьких, чёрных, впившихся в меня клещей. Они намного меньше сибирских, таёжных и потому едва заметны даже на открытых участках кожи. Видимо они существуют как оленьи паразиты и впившись в животных, пьют кровушку и мучают их - ранки после извлечения из меня клещей тоже стали зудиться!
  Вот уж никогда бы не подумал, что клещи живут и в центре Лондона, в городских парках. Для Сибири, клещи - переносчики опасных инфекций, это целое стихийное бедствие - ежегодно, только от клещевого энцефалита в России умирает несколько сотен, если не тысяч людей.
  Мне рассказали, что одна девушка гуляла в парке, в черте города, была укушена инфицированным клещом и умерла через некоторое время несмотря на все старания врачей её спасти!
  
  Тридцатое июля.
  Тепло и ветрено, иногда сеет мелкий дождик.
  Приехал в парк около часу дня. Рядом с перекрёстком встретил стадо маток с телятами. Телята большие, перекликаются с матками тихими, блеющими голосами. При переходах и на днёвках, держатся своеобразным детским садом, не смешиваясь с остальными. Видимо матки живут родственными группами: дети, матери, бабушки и так далее.
  Пошёл через гору к стоянке машин, но стада быков на обычном месте не оказалось. Уже совеем собрался уходить, когда за дорогой увидел мелькание серых рогов и движение коричнево - шоколадных тел, над зелёными зарослями высокого папоротника. Это было небольшое стадо быков, которое кормилось, медленно переходя с места на место и подминая под себя папоротник. Подойдя поближе, я различил "лес" рогов над зеленью и насчитал около тридцати быков. Вторая половина стада отсутствовала...
  
  Рога по-прежнему в шерстистой сероватой кожице. Но заметно, что рога быстро окостеневают и принимают более чёткие резкие формы. У одного из быков, с рогов висят уже клочки подсохшей сухой кожи и видны белые костяные кончики отростков, наверху рогов...
  Я собираюсь уезжать почти на месяц, и потому пришёл проститься, на время.
  Быки и матки за лето успели нагулять, наесть себе жиру и потому выглядят сильными и здоровыми - шерсть на их спине и боках отливает блеском. Видно, что звери готовятся к гону и спариванию.
  Папоротники, местами выросли выше двух метров, и почти полностью скрывают самых крупных оленей. Быки по-прежнему живут отдельно от маток, но разделились на две половины, на два стада. Матки тоже ходят группами по пятнадцать - двадцать особей.
  Всего красных оленей, - так их называют в Англии, в Ричмонд - парке около двухсот голов.
  Пройдя метров триста в сторону Ричмондских ворот, увидел вторую половину стада быков. Они стояли или кормились около дороги и все были очень упитанны, уверенны в своих силах и красивы.
  Рога достигли в росте максимальной величины, и когда быков много, поражаешься разнообразию величин и форм рогов. Конечно, все рога более или мене симметричны, но у одних, у доминантных быков, они по шесть, семь(!) отростков и высотой более метра, как и в размахе, а у других с пятью отростками, не более семидесяти сантиметров высотой и шириной около полуметра.
  Быки, не боятся людей и подпускают почти на десять шагов, а когда оленей много, то это замечательное, почти нереальное зрелище. Я уже говорил, что где-нибудь в тайге, увидеть такое количество оленей и так близко просто невозможно, при всех ухищрениях и подкрадываниях. А здесь, я рассматриваю красивейших животных часами, так что они уже ко мне привыкли и почти не обращают внимания.
  Оставив быков пастись, я пошёл к выходу из парка, и по дороге встретил стадо маток с телятами, общим числом голов в шестьдесят. Они шли впереди меня по дороге, и казалось, не собирались мне уступать. Только когда я приблизился к последней оленухе на пять шагов, она, кося на меня большим недовольным глазом, перешла на вялую рысь и сошла с дороги в сторону, в папоротник. Среди телят уже есть большие, почти с матку величиной. Думаю, что это будущие быки, а матки - это телята конечно поменьше. Похоже, что они тоже обрастают новой шерсткой, и белые маскировочные пятна исчезают с их шкурок.
  Чуть дальше, на краю большой луговины, видел молодых быков, которые парочкой друзей, путешествовали по лесу, отколовшись от стада - возможно, они переходили из одной половины стада быков в другую.
  Ещё дальше увидел в кусте папоротника подозрительное движение и, всмотревшись, понял, что над кустами торчат большие оленьи рога. Подойдя, почти на пять метров, я кашлянул и бык поднял рогатую голову - это был Одиночка. Он долго, неподвижным взглядом рассматривал меня и от этого взгляда, внутри невольно зародился страх и мурашки побежали под корнями волос. Однако бык не стал предпринимать никаких действий и повернувшись на месте, медленно пошёл на луг. Остановившись метрах в тридцати, он угрожающе помотал рогами и после улёгся в траву. Я уже говорил, что Одиночка, в силу своего характера постоянно делает, какие - то индивидуальные действия, часто уходя от сородичей "гулял сам по себе"!
  Я долго сидел на валёжине наблюдая за ним в бинокль, и уже в сумерках пошёл назад к Ричмондским воротам.
  Проходя по дамбе разделяющей пруд на две половины, уже почти в полной темноте, услышал плеск воды и увидел, как из пруда выходило стадо маток. В темноте олени подпускают человека очень близко и потому, в десяти шагах от меня стадо не торопясь пересекло тропинку и исчезло в зарослях.
  Выйдя на просеку, увидел пятнистых оленей неподвижно стоящих на обочине и наблюдающих за мной. Ни моё покашливание, ни шуршание шагов их не пугало. Выйдя на дорогу, я двинулся по асфальтированному тротуару и проходя мимо ближней к воротам дубовой роще, вдруг увидел очень близко, стоящих под деревьями оленей. Самый крупный, высотой почти в полтора метров, замер с высоко поднятой рогатой головой, наблюдая за мной. Рядом с ним стояли несколько маток. Я хотел напугать их и зарычал, изображая хищника. Но на оленей это не произвело никакого впечатления. Теперь уже испугался я сам и оглядываясь, продолжил путь в сторону, сверкающих огнями проезжих улиц города, за воротами парка... Вновь я появился в Ричмонд парке через месяц, после поездки во время отпуска по Франции, Италии и Швейцарии - об этой отпускной поездке я тоже написал большой очерк и о ней можно прочесть в другом месте.
  
  Первое сентября.
  Тепло, солнечно. Небольшой ветерок.
  Пришёл в Ричмонд парк после месячного перерыва. Трава на луговинах стала охристо-коричневого цвета и подсохла, а папоротники вместо зелёного, обретают коричневый цвет, постепенно теряя упругость и свежесть.
  Застал стадо быков на обычном месте. Быки лежали и жевали жвачку, а несколько маток ходили рядом и паслись. Молодые быки начинают возбуждаться и сегодня, я впервые видел, как они стали бодаться, постукивая рогами о рога, тренировочно упираясь головами и стараясь занять своими рогами лучшую позицию - иногда они склоняли головы до земли и сцепившись рогами сохраняли такую позицию некоторое время. Быки доминанты, по-прежнему спокойно невозмутимы и не обращают внимания на молодых!
  Шестнадцатого сентября.
  Прохладно и солнечно. Небольшой ветерок. С нетерпением ожидаю начала оленьего гона - рёва, но большинство доминантных быков пока совершенно спокойны.
  Отдельно увидел Одиночку, который, то объединяется со стадом, то уходит в лесок - он был необычно возбуждён и не мог оставаться на одном месте.
  Вскоре, выйдя на середину луга он вдруг поднял голову и коротко заревел - замычал так, как иногда мычат молодые быки в колхозном стаде. Это было первое проявление оленьего гона. Я пытался ходить по его следам, но он двигался очень быстро и потому, уже не видя его, ещё раз услышал рёв на опушке леса. Остальные быки не обратили на эти звуки никакого внимания, тем не менее, можно записать шестнадцатое сентября, как первый день наблюдаемого мною начала рёва!
  Матки по-прежнему держатся отдельно от быков. Но разделились на группы по пятнадцать - двадцать голов...
   ...К сожалению, через три дня я уехал в Россию и возвратился только двадцать шестого октября...
  За это время я побывал в Петербурге и в Сибири, где несколько раз ходил в тайгу, а также побывал на охоте, на изюбрином реву - изюбри - это подвид благородного оленя обитающего в прибайкальской тайге.
  Об этой охоте я написал рассказ, который называется "Ностальгия". В этот раз мы добыли оленя-изюбра, и я видел, и манил голосом огромного быка - рогача, который не только отвечал, но и пришёл снизу большой пади, чтобы драться со мной. Но об этом подробнее в самом рассказе...
  Шестое ноября.
  Солнечная, ясная, но прохладная погода, при которой, когда долго стоишь на месте, начинают подмерзать руки.
  Войдя в парк, я залюбовался яркими красками осени: дубы только - только начали терять первую листву, а клены и платаны стояли ещё полностью зелёными. Однако лиственные кустарники были ярко - жёлтого или даже коричнево - алого цвета и потому броскими пятнами контрастного цвета выделялись на общей лиственной зелени. Папоротники же, почти засохли и обрели цвет от светло - коричневого до темно-коричневого и были все истоптаны оленями.
  Я шёл, любовался окружающим меня осенним великолепием и покоем, вглядывался в кроны деревьев выделяющихся на синем небе и вдыхал прохладный горьковатый запах чуть подмороженной первыми утренними заморозками травы и листьев...
  И вдруг, где - то справа, далеко, за огороженной плантацией, услышал рёв и понял, что это ревёт бык - олень. Я, не веря своим ушам, почти бегом кинулся в ту сторону и услышав рёв во второй или третий раз, убедился, что это гонный бык. Я уже совершенно был уверен, что гон окончился и вдруг этот нервный яростный рёв!
  Я дрожал от возбуждения, а когда увидел на скамейке, на берегу круглой озеринки спрятанной в зарослях папоротника, парочку сидящих пожилых, спокойно разговаривающих людей, то сбавил ход и разочарованно вздохнул.
  И вдруг вновь хриплый прерывистый рёв, раздался теперь уже метрах в ста пятидесяти и мне даже показалось, что я увидел мелькнувшие над коричневым папоротник светло - серые большие рога!
  Тут я заставил себя остановиться и начал прикидывать, как лучше и безопасней подойти к этому сумасшедшему быку - ведь в таком состоянии, не разобравшись, он и рогами может пырнуть!
  Я обошёл широкое поле папоротника, вышел на тропинку и чуть продвинувшись вперёд, увидел как на полянке с зелёной травкой, внезапно появился возбужденный бык с высоко поднятой головой и гривастой толстой шеей. Он, быстро ходил по папоротниковой чаще, посреди которой мелькала, то его коричневого цвета грудина, то видна была только часть шеи и голова с рогами.
  Вдруг перейдя на рысь, он появился на открытом пространстве, остановился нервно озираясь и заревел хрипло, сердито, с перерывами. Потом вновь скрылся в чаще и через время я увидел, что поодаль от него, появились неслышно идущие оленухи - матки и чуть позже, другой доминантный бык, который шёл осторожно, опасливо и молчал, хотя видно, что не боялся первого быка, и что у него у самого есть свой "гарем" маток!
  
  В это время, из кустов появился молодой бык с целой копной сухого папоротника на рогах. Первый бык раздражённо коротко, но часто "хрюкая" кинулся в его сторону и молодой бык, с необычайной для такого большого тела скоростью ретировался, вовсе и не думая вступать с доминантным быком в драку.
  В стаде первого доминантного быка, было около пятнадцати маток, включая двух телят, и парочка молодых быков с пятиотростковыми тонкими и невысокими рогами.
  Отчего этот бык пришёл в такое волнение, я мог только догадываться - всё что предшествовало его появлению здесь происходило до меня и вне поля зрения, в непроглядных кустах.
  Можно только предположить, что второй доминантный бык, у которого тоже было несколько маток, приблизился со своим "гаремом" непозволительно близко, к Нервному - для простоты описания, я его так и назову. У Нервного гон, видимо был ещё в разгаре, в то время, как многие остальные быки ещё ревели, но драться уже избегали и не так уже ревновали своих "наложниц" к другим самцам.
  Наконец, Нервный выгнал своё стадо на полянку и тут, матки частью легли, а частью медленно продвигались в сторону озерца, пощипывая траву. Я незаметно подкрался к стаду метров на двадцать пять и бык, раздражённо помахивая головой, словно тренируя удары рогами, стал уходить вправо, изредка останавливаясь и всматриваясь в мою фигуру - я был одет в серые брюки и светлую куртку и по цвету никак не напоминал оленя.
  Я сделал несколько кадров моей кинокамерой и продолжал двигаться за стадом Нервного. Матки не торопясь кормились и когда второй бык - доминант, вместе со своими матками удалился на почтительное расстояние первый бык начал успокаиваться и тоже принялся кормиться, изредка останавливаясь, поднимая голову и вытянув шею ревел, но уже без ярости и азарта. Он делал это минуты через три - четыре: иногда довольно высоким тоном, а иногда рыкая хрипло и простужено, как раздражённый тигр...
  Я тоже немного успокоился и не спеша шёл вслед оленям, стараясь их не беспокоить и слишком близко не приближаться. Постепенно, на лес и луговины заросшие папоротником стали спускаться сумерки. Руки у меня начали зябнуть и я отогревал их попеременно в карманах куртки. Становилось по вечернему прохладно и бык, когда ревел, вращал головой и из его жаркой глотки вылетали струйки пара.
  Я вышел на глинистую тропинку и увидел в сумерках, впереди в папоротнике несколько маток. С другой стороны, пересекая мне путь, подошёл молодой олень - рогач и остановившись на обочине, задрал голову, прижал уши и открыв рот, смотрел в мою сторону как - то дерзко и с вызовом.
  Я засуетился, почувствовав в этих жестах очевидную враждебность, и на всякий случай рыкнул по-звериному, на что молодой бык никак не отреагировал.
  "Ещё кинется на меня" - подумал я и постарался обойти раздражённого забияку стороной - я знал, что в таком состоянии быки бывают намного смелее и даже агрессивны, особенно вечерами и ночью!
  Вскоре стемнело и поёживаясь от вечерней прохлады, я вышел на асфальтовую дорогу и проследовал в сторону выхода.
  Выйдя за ворота парка, спустился к смотровой террасе рядом с отелем и полюбовался переливами огней большого города, внизу, за рекой. Над головой с громким гулом, проплывали, сверкая алыми бортовыми огнями самолёты, направляющиеся в сторону аэропорта Хитроу...
  Пятнадцатое ноября.
  Ясная прохладная погода. Приехал в парк часам к трём дня.
  Пройдя по дороге до места, где в прошлый раз встретил Нервного и его соперника, никого там не обнаружил и потому заспешил вниз в сторону большого пруда рядом с стоянкой машин...
  Деревья за это время покрылись разноцветными листьями и шагая не спеша, любовался яркими красками древесной листвы и вдыхал холодные, немножко горьковатые ароматы. По пути увидел корягу, лежащую на обочине, со следами свежих заломов и царапин. Наверное, раздражённый бык-рогач тренировался здесь, "нападая" на валежину, ломая её рогами и копытами!
  Выйдя на луговину неподалёку от автостоянки увидел в дальнем её конце несколько коричневых силуэтов и понял, что там олени, но сколько их и матки или быки не мог рассмотреть.
  В этот момент, я случайно глянул с обочины дороги на папоротниковую поляну справа и посередине различил, вначале хороши видимые на коричневом фоне серые крупные рога, а потом и стоящего неподвижно, крупного быка. Взглянув в бинокль, я узнал его - это был Одиночка. Он неподвижно стоял и пристально смотрел на меня, не двигая ни одной мышцей.
  "Что с ним - подумал я. - Он что болен?"
  Долго мы стояли в пятидесяти шагах друг от друга и смотрели, узнавая и не узнавая.
  Чуть позже я понял, почему он один и почему так грустен. Видимо начиная "гоняться" первым среди доминантных быков, наверное, первым и закончил гон и сейчас, старался отъедаться перед зимними холодами, не обращал внимания на царящую, продолжающуюся вокруг него суету гона!
  "А может быть в одной из схваток, тот же Нервный, нанёс ему чувствительное поражение и тем самым погрузил его в нескончаемые переживания - предположил и усмехнулся - знаю за собой такую черту - драматизировать всё происходящее вокруг!
  Понаблюдав ещё какое-то время за грустным Одиночкой пошёл дальше и вдруг справа, но далеко впереди, за дорогой, услышал знакомое раздражённое "рычание" Нервного, а потом появился и он, гоня перед собой стадо маток. Он по-прежнему нервничал и рысью обегая маток по дуге, не позволял им расходится по луговине. На другом конце большой поляны, расположились ещё три стада во главе с крупными быками.
  Подойдя поближе, я остановился и стал снимать оленей, находящихся от меня по периметру метрах в пятидесяти.
  У подошвы лесистого холма, на противоположной стороне луга паслись пятнистые олени, в основном матки. Молодые оленята громко перекликались с мамашами, - кне- е - е, кне - е - е, словно что - то им рассказывая, или прося совета.
  Постепенно солнце спряталось в холодных тучах, и приблизился вечер, - время наибольшей активности ревущих быков.
  Нервный, разволновался и на быстрой рыси, раз за разом раздраженно обегал своих маток и видимо недосчитавшись одной, вернулся за дорогу, туда, откуда стадо только что пришло. Опустив голову к земле, он, вынюхивая след "пропавшей жены", зигзагами бегал вдоль берега ручья. Потом остановился, поднял голову и проревел - прокричал, что-то яростное в тишину приходящего вечера, а потом рысью вернулся к стаду. В это время с противоположной части луговины в его стадо, на галопе возвратилась потерявшаяся "жёнка". Она видимо просто заблудилась и услышав яростные вопли быка - хозяина "гарема", поспешила назад! Нервный, немного напоминал пьяного мужа - ревнивца, который всегда в беспокойстве, всё время озирается и воображает улики "измены".
   В следующий раз я приехал в парк через несколько дней...
  Выйдя на край кочковатой болотины, заросшей высокой травой серо - коричневого, красиво - мягкого однотонного цвета, среди этой травы увидел плывущие над нею серые крупные рога...
  Потом, уже в бинокль, разглядел коричневого быка, медленно продвигавшегося вдоль изгороди в сторону холма. Тут я услышал его длинный с перерывами рёв и подумал, что это может быть или Сиплый или Черныш. Подойдя поближе, разглядел настойчиво- агрессивного быка, ревущего в ответ на далёкие вызовы другого доминантного быка, идущего навстречу сопернику со стороны холма...
  В ответ на далёкий ещё рев, Задира - я буду этого быка так называть - поднял коронованную симметричными, тяжёлыми рогами голову и заревел, а потом тоже пошёл на сближение - в зарослях - была видна только его рогатая голова и казалось, что она плавно рассекая волны высокой густой травы, плывёт навстречу невидимому ещё сопернику.
   Я свернул с асфальтовой дорожки и осторожно, медленно двигаясь по травянистой двойной колее оставленной машинами служителей парка, подошёл поближе к предполагаемому месту встречи двух быков - соперников.
   В воздухе по-прежнему висела серая пелена мелкого дождя, но я, накинув капюшон, своей светло - серой куртки, не замечая неудобств сырой погоды, приготовился к встрече с разъярёнными быками.
  Я был уверен, что уж сегодня то, обязательно увижу драку оленей, которая производит не меньшее впечатление чем бой быков в Испании.
  
  Быки перекликались всё чаще, громогласным рёвом подбадривая себя и разжигая боевое настроение. Наконец, я заметил ещё одну пару крупных рогов, с светлыми, заточенными окончаниями отростков, мелькающих в высокой траве и направляющихся в мою сторону. Задира тоже приблизился к дороге, и я уже смог рассмотреть в бинокль его семиотростковые симметричные рога, гривастую шею и лоснящийся от влаги коричневый круп, с ровной по длине густой шерстью. В какой-то момент, остановившись, этот забияка встряхнулся, и вокруг него образовалось серое облако мелких брызг...
  Наконец, из зарослей прилегающих к луговине вынырнул второй бык и я понял, что настроен он очень агрессивно. Голова его была поднята высоко вверх, полуоткрытая пасть зло щерилась белыми резцами и он ревел почти непрерывно, однако не глядя, на стоящего от него метрах в сорока - Задиру.
  Начался грозный ритуал сближения.
  
  Спрятавшись за ствол одинокого дерева, стоящего почти на машинной колее поросшей травкой, я вглядывался в соперников, оценивая их силу и агрессивный азарт, который иногда помогает победить более сильного соперника...
  Злой - будем так называть появившегося быка - шёл на сближение очень быстро и казалось, что он уверен в своей победе, в то время как Задира двигался более осторожно и осмотрительно
  Злой, выйдя на дорогу метрах в тридцати от места, где я затаился за деревом, не стал пересекать колею и пошёл вдоль неё, постоянно ревя и мотая рогатой головой. Остановившись в одном месте, он стал бодать высокую кочку, ворочая большими острыми рогами из стороны в сторону, оставляя на надглазных отростках рогов, клочки зелёной травы и черную землю...
  Задира, между тем, тоже приблизился к дороге и какое-то время, они параллельно шли в мою сторону, на расстоянии двадцати шагов один от другого и не глядя друг на друга. Однако и Злой, и Задира, делая вид, что не замечают соперника, теперь, довольно сердито оба смотрели прямо на меня - это меня немного пугало - казалось, что они оба вот-вот кинутся и атакуют меня!
  Тем не менее, не доходя метров двадцать пять, они словно по команде развернулись и пошли в обратную сторону, по-прежнему не глядя один на другого. Метров через тридцать последовал новый поворот, и быки вновь устремились мне навстречу. Я попробовал их фотографировать уже не скрываясь, стараясь подпустить поближе, чтобы оба зверя попали в кадр...
  Однако Злой, высоко задрав голову (что является признаком раздражения и агрессии) пошёл на меня, словно на время забыв о существовании соперника. Мне стало не по себе - я замахал руками и заорал на него дрожащим голосом: - Ты это чего - о - о злодей задумал!!!
  Но Злой, не захотел пугаться и продолжал приближаться, обнаруживая намерение напасть на меня. Я в панике подумал, что моя светло - серая куртка, для раздражённого, агрессивного быка, вполне могла сойти за шерсть другого, светлой окраски оленя...
  У меня, от этой мысли мороз пробежал по телу!
  
  ...Тут я вспомнил рассказ моего знакомого, егеря, с отдалённого прибайкальского егерского кордона. Однажды осенью, во время гона, он вышел на край ближней, осиновой рощи, срубить несколько жердин для забора. И вдруг, когда он был увлечён работой и стучал топором, из -за куста черёмухи, прямо на него, на махах выскочил олень и в последний момент мотнув головой, попал по руке, в которой егерь держал топор, пытаясь инстинктивно отмахнуться от нападающего зверя. Верхний отросток оленьего рога, попал в мякоть, у основания одного из пальцев и распорол его по всей длине - такой он был острый, и с такой силой был нанесён удар...
  
  ... Злой находился от меня, метрах в двадцати и если он бросится, то преодолеет расстояние до меня за две - три секунды - испугался я!
  Кругом было чистое кочковатое поле с высокой травой, посреди которого находился я и потому, далеко убежать не мог...
  Не поворачиваясь к сердитому быку спиной, я стал отступать, забыв обо всём, ничего вокруг не слыша и не замечая - всё моё внимание было сосредоточено на приближающемся олене - рогаче, его рога были словно дюжина острых копий, направленных в мою сторону.
  Задира в это время, вновь развернулся и к счастью, его примеру последовал и мой преследователь...
  
  Я с облегчением вздохнул, отошёл подальше к асфальтовой дорожке и присев там на бетонный водосток, продолжил наблюдение за быками.
  Было заметно, что Задира немного побаивается Злого и потому, тот ведёт себя более уверенно. В какой - то момент Задира даже отступил, и как - то медленно, с неохотой стал уходить по диагонали туда, откуда пришел. Злой остался стоять на месте рядом с дорогой и непрерывно ревел, по-прежнему не глядя в сторону отступающего противника.
  Я тоже расслабился и разочарованно вздохнул - значит, драки не будет...
  И тут, далеко справа, там, куда отступил Задира, вдруг появилась крупная матка и подошла к своему "хозяину". Он вновь необычайно возбудился, словно оленуха подбодрила его своим присутствием, и в ответ на протяжный торжествующий рёв Злого, Задира вдруг перешёл на рысь и прямиком, за полминуты преодолев расстояние между ними, выскочил на дорогу.
   Злой высоко поднимая голову, вновь пришёл в движение и кося левым глазом, по-прежнему не поворачивая головы в сторону Задиры, прошёл несколько шагов в мою сторону. Но Задира, уже явно решившись атаковать, сблизился с соперником и вдруг, напрягшись всем мощным телом, внезапно развернулся и резко опустил рогатую голову к земле.
  Столь же быстро развернулся и приготовился к бою Злой, казалось немного ошеломлённый происшедшей переменой в настроении Задиры. Быки резко кинулись друг на друга. Рога столкнулись с громким стуком и вдруг, они отпрянули в стороны, головы поднялись и Задира, постепенно, сохраняя достоинство стал уходить в сторону!
  Я гадал почему быки не стали драться и подумал, что может быть, в обычное время, они дружат между собой, а может быть даже братья, родившиеся от одной матери.
  И вот проделав весь ритуал, они сочли, что этого достаточно, тем более, что маток поблизости не было.
  "А может быть - думал я - они уже не один раз схватывались друг с другом по ночам и на рассвете и потому, зная равенство своих сил, уже не рискуют схватываться между собой, чтобы сэкономить силы для других боёв с незнакомыми быками...
  
  ... Постепенно, Задира отступил в дальний край низины, где, наверное, его ждали матки в зарослях деревьев около изгороди плантации. А Злой, оставшись один, вновь двинулся в мою сторону. Я сердито закричал на него, и вначале замахал заплечной сумкой - на что бык не обратил внимания. Потом, быстро достал из заплечной сумки газету, развернул её пошире и когда бык приблизился на двадцать шагов, кинулся в психическую атаку в его сторону, размахивая этим белым листом бумаги, как тореадор играющий с быком на арене.
  Зверь действительно вначале попятился, а потом развернулся и перешел на лёгкий галоп, но отбежав шагов на сорок остановился и начал медленно уходить, изредка сердито поглядывая в мою сторону.
  Тут рядом со мной остановилась полицейская машина и полицейский, открыв дверку, спросил меня - всё ли со мной в порядке. Я как мог ответил по- английски, что всё о - кей и они уехали, а я остался под моросящим дождём посреди широкого поля...
  Злой перешёл дорогу, в сторону сада Изабеллы, а я, не торопясь пошел в сторону холма.
  Задира, с края поля по прежнему ревел сердито и разочарованно и вдруг, метрах в ста пятидесяти я услышал отвечающего ему ещё одного оленя - рогача...
  Вскоре, Рогач, вывалился из зарослей папоротника на дорогу, по которой я шёл в его сторону. Он совсем меня не испугался и продолжал идти навстречу, не желая уступать.
  Немного позади меня, шел ещё один мужчина, прогуливающий маленькую собачку, которая при виде Рогача заметно испугалась и стала жаться к ногам хозяина. Я отпугнул и этого раззадоренного оленя обычным способом - раскрыл газету пошире и маша ею, стал наступать на него, внутренне немного подрагивая от волнения.
  Но олень и на сей раз уступил мне дорогу, однако, зайдя в папоротники, остановился и задрав голову с презрением не отрывая взгляда, следил за мной, пока мы, вместе с мужчиной и собачкой, не удалились на приличное расстояние...
  
  Олени в этот день были как - то особенно возбуждены, вспоминал я идя к Ричмонд - Гейт. Возможно, серое дождливое небо и мелкий дождик давали ощущение наступающих сумерек, а может быть это были уже дни самого горячего гона и потому, быки совсем не боялись людей.
  Позже, успокоившись, я не стал возвращаться через холм, а обойдя слева ещё одну, большую огороженную плантацию, пошёл на выход...
  
   ...В следующий мой приход, на знакомом лугу, кроме стада Нервного находились ещё три "гарема" во главе с доминантными быками, включая молодых быков, их адъютантов. "Хозяева" остальных гаремов вели себя спокойно, а молодые, с наступлением сумерек принялись между собой "бороться". Эти "тренировки" готовят молодых к будущим боям, и кроме того, позволяют установить иерархическую лестницу "силы и власти" в стаде. Схватки эти были, в отличие от начала сезона, вполне агрессивны, хотя и не так опасны для дерущихся, как бои между доминантными быками за обладание новыми самками...
  Вокруг заметно потемнело и похолодало. Над луговиной поднялся туман. Создалось впечатление, что земля вздыхает, выделяя из себя этот сырой тёплый воздух, который, соприкасаясь с холодным воздухом вне земли, окрашивался в белый цвет, напитывался влагой - конденсатом.
  Я собрался уходить и, обойдя луговину, вышел на противоположный её край, на границу с холмистым лесом. Часть "гарема" другого быка - доминанта, вошла в этот лес, в сторону лесного озерца и вглядевшись в полутьму я увидел, как два молодых быка, стуча рогами во время схватки принялись, толкая друг друга, упёршись лбами, гоняться друг за другом. Костяной стук рогов наполнял лес, и я не рискнул войти под его потемневшие своды.
  В это время бык - доминант, не обращая внимания на суету вокруг, выйдя на берег озеринки нашёл грязевую яму и повалившись в неё, начал возиться там ударяя в лежачем положении передними ногами по вязкой как тесто, чёрной пахучей грязи. Когда один из молодых быков с рогами из пяти отростков, подошёл к нему слишком близко, "хозяин" вскочил и отогнал молодого от "своей" грязевой ванны.
  Конечно, все действия оленей, имеют какой - то утилитарный смысл, которого я часто не мог угадать - зачем, например бык - рогач, уже в такую прохладу принимает "грязевые ванны?
  Чуть позже сгоняя несколько назойливых мошек со лба я понял, что во влажном воздухе появляется много кровососущих и потому бык, старается забив грязью шерсть, не дать им, пробираясь к коже, кусать себя!
  Туман, поднявшись над землёй на метр - два стал густеть и превращаться в непроницаемое для взгляда "молоко", смешавшееся с наступающей ночной темнотой. Травянистой поверхности луга не стало видно, и по большой туманной поляне, бродили тёмные силуэты оленей, с выделяющимися среди них крупными самцами, с большими рогами, торчащими вверх как бороны!
  Нервный в это время немного успокоился, зато начал часто и раздражённо реветь ближний ко мне бык - доминант. Он крутился на площадке размерами десять на десять метров и задирая голову, отрывисто и сердито ревел низким простуженным голосом. Его матки паслись неподалеку, не обращая внимания на возбуждение и раздражение "хозяина".
  Движение по дорогам парка прекратилось, а я зашёл в этот вечер так далеко, что точно не знал в какую сторону и сколько мне идти до Ричмондских ворот. Вздыхая, и не желая уходить, я оттягивал момент прощания с оленями и, наконец, невольно помахав им рукой, тронулся в сторону дороги, которая к тому времени исчезла в пелене туманного мрака.
  Выйдя на дорогу и пройдя по ней несколько сотен метров, я свернул на щебёнчатую тропинку пришедшую справа, и направился, как мне казалось, вдоль неё, и в итоге... потерялся! Я шёл в тумане, видя далеко сбоку и вверху электрические огни высоких здания, но внизу всё расплывалось, терялось в клочьях тумана. Иногда, сбоку от тропы виднелись силуэты оленей и можно было различить среди них крупных быков с высокими развесистыми рогами. Они стояли неподвижно и провожали меня взглядами, поворачивая головы вослед моей фигуре.
  Меня охватило чувство тревоги, которое я испытывал не один раз в глухой сибирской тайге, населённой дикими зверями и опасными хищниками - я на время забыл, что нахожусь в парке, в большом европейском городе!
  Вращая головой в разные стороны, напряжённо всматриваясь в туманную мглу, я пытался определить где нахожусь и наконец понял, что не узнаю этих мест и что заблудился. Конечно, я мог выйти из парка через ближайшие ворота, но мне-то надо было выйти как можно ближе к метро "Ричмонд- парк"!
  Я начинал нервничать, представляя себе, как начну крутиться на одном месте и вдруг выйду совершенно в противоположную сторону!
  А дома меня будут ждать и волноваться, а потом успокоившись, надеясь что я остался в парке ночевать, лягут спать - знаю, что домашние от меня ожидают всего что угодно, учитывая мой авантюрный характер. К тому же я несколько раз говорил дома, что хочу переночевать в парке чтобы посмотреть, как ведут себя олени ночью и на рассвете.
  И тут, впереди, на асфальтированной тропинке раздались чьи-то шуршащие шаги и появился силуэт человека, ведущего сразу несколько собак на поводках. Я обрадовался встрече и запинаясь, по-английски спросил, как пройти к Ричмонд - Гейт и услышал в ответ, что надо идти прямо, никуда не сворачивая и до ворот около мили пути.
  Я воспрял духом и уже метров через триста начал, по чёрным силуэтам холмов и крупных деревьев, узнавать знакомые места.
  В это время вдруг резко похолодало и туман быстро поднялся, обнажив и землю, и заросли папоротника и силуэты деревьев по обе стороны дороги, и чистое темное небо, с множеством мерцающих, далёких электрических огней Лондона на горизонте над линией лесистых холмов.
  Увидев впереди, за металлической оградой ворот огни городских улиц, я невольно вздохнул с облегчением: "Сегодня, по крайней мере, не придётся ночевать под деревом" - подумал я и невольно рассмеялся, представляя, как холодно и сыро бывает здесь во вторую половину ночи - ведь разведение костров тут строжайше запрещено!
   Двадцать четвёртое ноября.
  Облачно и сыро. Весь день шёл дождь и совсем недавно прекратился...
  Приехал в парк во вторую половину дня. Всё тихо, грустно и влажно. Тропинки через лес размокли и я старался аккуратно пробираться по обочинам. Выйдя на большую луговину увидел стадо оленей - вперемежку стояли, лежали и паслись благородные и пятнистые олени. Молодые пятнистые оленята перекликались блеющими тоненькими, мяукающими голосами и потому, над полем стоял неумолчный шум. Быстро наступили сумерки и проходя мимо благородных оленей пытался их снимать на камеру. Звери стояли неподвижно, кучками и поднимая головы повыше и направив длинные острые уши в мою сторону, слушали внимательно и смотрели во все глаза.
  Доминантные быки, находясь среди стада были уже совершенно спокойны и жуя жвачку равнодушно поглядывали в мою сторону. Их возбуждение улеглось, а значит, гон закончился. Теперь, они сами будут отъедаться после приключений во время гона, а матки вынашивать появившихся в них зародышей - результат этих страстей!
  Олени по прежнему были разбиты на стада и проходя мимо одного из них я остановился и стал подражая голосу телёнка манить: К - не - е - е, К - не - е - е...
  Матки насторожились, а одна даже пошла в мою сторону, высоко и грациозно поднимая при ходьбе передние копыта и тревожно поводя высоко поставленной головой.
  Я постоял некоторое время, а потом пробовал реветь, правда голосом сибирского изюбря. Доминантный бык поднялся из лёжки, прошёл несколько шагов в мою сторону и насторожившись, наблюдал за моими действиями - очевидно, олени принимали меня за подгулявшего оленя-чудака.
  Сумерки постепенно переходили в ночную тьму и, на сей раз, не решаясь оставаться до ночи во влажном, грязном лесу, я поспешил на "выход". Однако, увидев скамейку на мысу леса, решил передохнуть, подстелив газету под себя, сел и развернув свой "пикник" - еду для леса, и принялся жевать вкусный бутерброд из свежеиспечённого хлеба с сыром и запивать водичкой из полиэтиленовой бутылки.
  Я смотрел на притихших в вечерней мгле лес, на чистую луговину впереди и думал, что в этом году олений гон уже закончился, и что надо будет цикл наблюдений начинать заново. Впереди была ещё ненастная осень и длинная зима, с лёгкими морозами, капелью и может быть даже внезапным, быстро стаивающим снегом. В такую пору я обязательно постараюсь побывать в Парке и обо всё увиденном расскажу нашим читателям...
  
  Ну а пока, хочу со всеми попрощаться и пожелать счастливого Нового года и новых удач, как в работе, так и в личной, частной жизни!
  
   2003-2023 год. Лондон. Владимир Кабаков
  
  Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион":http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"