Кабаков Владимир Дмитриевич : другие произведения.

Путешествие из Лондона на итальянскую Ривьеру и возвращение назад через Швейцарию...

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Начинаю своё повествование, сидя в нашей машине, высоко в горах, во Франции, неподалеку от Гренобля, который называют столицей Альп.

  

Путешествие из Лондона на итальянскую Ривьеру и возвращение назад через Швейцарию...

   (Краткие записки )
  
   Начинаю своё повествование, сидя в нашей машине, высоко в горах, во Франции, неподалеку от Гренобля, который называют столицей Альп.
   Машина во время наших путешествий становится на время и моим кабинетом. С утра, сядешь в машину на боковое от водителя сиденье, захлопнешь дверку и отгораживаешься от шума и суеты внешнего мира. Пишется легко и сосредоточенность полная. Да и сиденья удобны - недаром автоконструкторы ломали голову, как сделать наш Фольксваген комфортабельным...
   Вчера вечером, приехав в долину Изера со стороны Шамбери, мы, под дождём, обалдевшие от усталости и новых впечатлений, торопясь, мотались с берега на берег, путаясь в перекрестье дорог в поисках пристанища на ночь - кемпинга... Селения, деревни, городки, промышленные постройки на протяжении сорока километров, стоят здесь так близко, что не разобрать - где заканчивается одна и начинается другая деревня, обозначенная на карте совсем неточно...
   Посередине долины реки, петляющей меж двух гористых "берегов", протянулась платная автострада, которую мы всячески избегаем. Ведь нет смысла платить за машину, за бензин, да ещё за дороги и при этом оставаться свободным в выборе решения - когда, как и куда ехать. Во Франции, однажды совершило государство такую тоталитарную глупость, сделало главные дороги платными и это внесло такой сумбур и чересполосицу во всём автомобильном движении...
   На мой взгляд - это антидемократическая бесчувственность, которая во многом портит впечатление от в общем-то чудесной Франции. Такая ошибка недальновидных людей может испортить настроение многим поколениям путешественников. Конечно, во Франции есть ещё "стоячие" туалеты и запах мочи в городах, как наследие национальной "исключительности", но об этом чуть дальше...
   ...Наконец медленно накаляясь от необоснованных ожиданий (время бежало неумолимо к сумеркам и шёл мелкий нудный дождик) мы увидели при дороге значок кемпинга и свернули туда. Кемпинг стоял на берегу мутного Изера, зажатый на узкой отмели между рекой и озерцом, за которым урчала моторами платная автострада.
   Вышли из машины, прошли вдоль ряда караванов, посмотреть на "удобства" и расположение - нам кемпинг не понравился - ни клочка травы, тесно и какие - то молодые люди собравшись кучкой сидели у входа в туалет, в непозволительной для нормальных людей от него близости.
   Вздыхая вернулись к машине и решили, что если не найдём вообще ничего - вернуться сюда и переночевать...
   Поехали дальше. Переехав в очередной раз реку, совершенно интуитивно свернули на дорогу поднимающуюся из долины в горы. Серпантин асфальтовой полосы круто поднимался вверх, среди лиственного леса и в один из прогалов, я увидел с полукилометровой высоты черепичные, красные крыши домиков внизу и мелькнувшую сталью серую ленту реки. Я содрогнулся в душе, но промолчал, не желая тревожить жену, которая с детства боялась высоты. Сюзи, крепко сжимая руль и привстав на сиденье, сосредоточилась на петляющей по краю обрыва, дороге... Мне почему-то казалось, что асфальт вот-вот закончится и дорога упрётся в обрыв или скалу...
   Однако через несколько минут мы выехали на пологий склон, где расположилась большая деревня, посредине которой стояла трёхэтажная мрачно-старинная мэрия и был даже информационный центр, закрытый из-за позднего времени. По французскому времени было уже восемь часов вечера. Вокруг не было видно ни души... Только горы, лес и долина реки внизу...
   Мы в растерянности поставили машину на меленькой площади перед мэрией и вышли наружу. Стояла кромешная тишина, хотя то тут, то там, среди деревьев, видны были стены и крыши, двух-трёхэтажных домов и домиков.
   Далеко внизу, под нами лежала широкая долина Изера и на противоположной стороне громоздились скальные отвесные утёсы, словно обрезанные с лицевой стороны невероятно громадным ножом. Вдоль долины, торчали из зелени леса кучками, крыши домов и горбились промышленные строения.
   Вдали, за хребтом, лежал горный массив Шартрез, тот самый, в недрах которого монахи за четыреста лет до нас начали приготавливать зелёный ликёр Шартрез, настоянный, как говорят, на ста тридцати разнообразных полезных и лечебных горных кореньях и травах. Хорошо было бы попасть туда и устроиться где-нибудь подальше от поселений и дорог, но время поджимало и надо было устраиваться на ночлег...
   ...Время шло. Мы переминаясь с ноги на ногу стояли и, оглядывая окрестности, слушали тишину наступившего вечера.
   Рядом с некоторыми домами, стоящими друг от друга достаточно далеко, видны были легковые машины и я подумал, что люди в этих жилищах есть. Сюзи хорошо говорила по-французски и я уговорил её постучаться в один из этих домов и спросить о ближайшем кемпинге...
   Мы так и сделали. Нам открыла двери молодая женщина и услышав вопрос стала объяснять Сюзи, что неподалёку, в соседнем местечке, был кемпинг, но работает он сегодня или нет, она не знает...Указав нам дорогу она выслушала от меня вопрос: Бывает ли здесь снег зимой и много ли его выпадает?. Она вначале отрицательно покивала головой, а потом, поняв, что я спрашиваю о зиме, ответила, что снега иногда бывает много - до сорока сантиметров...
   Мы кланяясь, поблагодарили её за ответы-советы и пошли к машине... Медленно тронулись в сторону деревни Сан-жён ле Вью и минут через десять петляния по дорогам, остановились у автобусной остановки, на крохотной автостоянке, над которой было укреплено название нужного нам местечка.
   В селении людей тоже не было видно и потому мы чуть прошли вперёд и вместе с лаем дворовой собаки, услышали женский голос. Заспешив на звуки человеческой речи, мы увидели на высоком крыльце женщину. Сюзи спросила о кемпинге. Я ничего не понимал ни в вопросе, ни в ответе, но по жесту женщины, указывающей на соседний дом, понял, что там можно подробнее узнать об этом...
   Оказалось, что в этом доме жила владелица кемпинга, находящегося совсем недалеко, на краю селения...
   Мы позвонили в дверь и нам открыла женщина лет пятидесяти пяти, с глазами навыкате и кудрявыми волосами. Она, выслушав вопросы Сюзи, односложно отвечала: "Уи - Уи..." В конце разговора она вышла на дворовую терраску и показала нам видимую оттуда часть небольшого кемпинга... Мы пошли к машине и Сюзи объяснила мне, что это хозяйка кемпинга, которая предложила нам выбрать себе место, поставить палатку, а потом прийти заплатить за ночлег...
   Мы проехали метров сто, свернули за домами направо и, въехав внутрь небольшого кемпинга по каменистой не асфальтированной дороге, остановились, осматриваясь. Кемпинг состоял из десятка караванов с деревянными пристройками - прихожими к ним. Были и свободные места, на которых уже стояла одна палатка и рядом с ней автомобиль...
   Обойдя кемпинг вокруг, мы выбрали плоскую заросшую зелёной травкой террасу и подогнав машину принялись ставить палатку...
   Устроившись на ночлег, Сюзи, довольно улыбаясь, сварила ужин на газовой горелке и после еды, попивая свежезаваренный кофе, сказала мне:
   - Я хочу здесь остаться на несколько дней...
   Я закивал головой - после тесного и шумного кемпинга в долине, этот уголок выглядел райским местом...
   Мы решили остаться здесь на пять дней... В тишине подступающей ночи с окружающих нас горных лугов раскинувшихся среди высоких деревьев, доносились мелодичные звуки колокольчиков, подвешенных на шеях пасущихся лошадей, коров и даже, как позже выяснилось, ослов, которые тоже устроились на ночевку за перелеском, неподалёку от кемпинга.
   Меня особенно привлекало в этом месте то, что на подъезде к деревне я, в прогал горной долины, увидел громадную скалистую вершину и подумал, что она - эта вершина, не менее трёх километров высотой, а значит, мы будем жить уже в настоящих Альпах...
   Когда стемнело, я, взяв купальные принадлежности, пошёл в душевую - "удобства" располагались от нас буквально в десяти метрах. Душ был удобным, вода горячей и платить за это удовольствие было не нужно - цена душа входила в общую оплату, которая составляла смехотворно малую сумму - пять евро на двоих за ночь и два евро за машину. Итого семь евро за сутки...
   К тому времени наступила ночь и снизу из долины подмигивали нам электрические огоньки большого города на реке Изер - это был Гренобль.
   Всё наше волнение разрешилось таким удачным образом, что я, посмеиваясь, подумал: "Сама судьба вела нас к этому месту..."
   Ну а теперь вернёмся к началу путешествия и расскажем всё по порядку...
   Билеты на паром через Ла-Манш, мы заказали заранее, выбрав самые недорогие и подходящие по времени, по интернету, приблизительно за месяц до поездки. Путешественники мы опытные и за восемь лет, которые я прожил в Англии, объехали во время летних отпусков-каникул не только всю Англию, включая Уэльс и Шотландию, но и половину Европы: несколько раз были во Франции, потом побывали несколько раз в Бельгии и Голландии и не только на машине но и на поезде. А прошлый год мы жили в кемпингах в Южной Германии...
   О всех этих путешествиях я уже рассказал в своих предыдущих очерках...
   Но в этом путешествии была своя особенность. Во-первых мы поменяли незадолго до поездки машину - старенький "Форд" на почти новый дизельный "Фольксваген-Пассат". Поэтому маршрут этой поездки планировался с заездом совсем не в близкую Италию, а выезд - через Швейцарию. Новая машина действительно была намного удобней, надёжней и комфортабельней предыдущей. Она была намного просторнее, оборудована по последнему слову техники и к тому же имела запас топлива после одной заправки на пятьсот миль, то есть на восемьсот километров. Максимальная скорость в двести с лишним километров в час позволяла нам комфортно себя чувствовать в компании самых дорогих и престижных машин - Мерседесов, БМВ, Ягуаров...
   Сюзанна хороший, прирождённый водитель спокойный и сосредоточенный, а с её опытом вождения - почти сорок лет, мы никогда не имели больших неприятностей в дороге. (Первый раз она села за руль, в Ирландии, когда ей было четырнадцать лет). Она инстинктивно чувствовала состояние и намерения водителей других машин и потому, предугадывая их маневры, реагировала на всё своевременно...
   ...Из Лондона выехали в первом часу дня, с большим запасом времени до Дувра, откуда во Францию уходил в четыре часа дня паром. Дороги было чуть больше ста километров и потому мы на полдороги остановились в "услугах" и перекусили...
   Тем, кто не путешествовал по Европе на автомобилях, поясню, что "Услуги", это места рядом с автострадами, на которые можно заехать, отдохнуть, сходить в туалет, поесть, выпить кофе, купить продуктов и газету в местных магазинчиках, а потом буквально, в течение нескольких минут, выехать вновь на хайвэй и продолжить путешествие...
   Сборы в поездку, как всегда, были, особенно для Сюзи, долгими, тщательными и хлопотливыми - только она знала, где что у неё хранится с предыдущего года, необходимое в поездке и собирала это методично, по заранее составленному списку. Я и здесь выступал на "подхвате", хотя вовсе не роптал на свою второстепенную роль члена туристической команды - ведь нас было всего двое...
   Сам я машины не водил, и никогда не собирался водить. Моя всегдашняя рассеянность и погружённость в себя мешали мне сосредотачиваться на дороге и потому в молодости, попробовав один раз вести мотороллер, чуть не разбился - вместо того чтобы убавить газ, я его прибавил. Зато тогда я понял, что быть хорошим водителем мне не судьба, а подвергать риску свою, а главное чужие жизни на дорогах мне не хотелось...
   У меня есть своя теория, по которой получается, что одни становятся водителями легко и быстро и водят автомобиль уверенно и свободно. А другие, вроде меня, могут попасть в аварию очень просто. Тут играет роль, как генная структура человека, так и воспитание.
   Например: оба моих брата имеют машины, но старший боится садиться за руль и, как только купил свою первую, сразу её и разбил. А вот младший едет по дороге, разговаривая со мной, правит одним пальцем и при этом норовит обогнать всех встречных и поперечных. Он такой по воспитанию - уверенный и самостоятельный... Он сменил уже несколько машин и чувствует себя "королём" как на Мерседесе, так и на тяжёлом грузовике...
   ...В Дувр приехали во время, быстро пройдя паспортный контроль, который сегодня для граждан королевства представляет короткую формальность, заняли своё место в очереди авто на паром и пошли в зал ожидания. Всё здесь было знакомо по предыдущим поездкам и потому мы посидели, попили чайку в буфете, а когда раздалось предложение по радио занять свои места в машинах, не торопясь, сделали это. Некоторое время посидели в ожидании. Вглядываясь в серебрящееся впереди море... Наконец, все машины завели моторы и тронулись к парому...
   Перед нами в машине сидела молодая пара, которая, проигрывая момент отказа мотора, посмеиваясь, некоторое время толкали свою машину руками, а потом завели двигатель и поехали как все...
   Люди в жёлтых курточках, стоя на поворотах, показывали, куда и как быстро ехать и когда мы поднялись на борт пятипалубного парома, уже внутри грузовой палубы, указывали куда и как близко ставить машины. Наконец, заглушив мотор, мы вышли и, захватив сумку с документами, прошли внутрь парома на пассажирские палубы, которые, когда их видишь в первый раз, напоминают большой многоуровневый ресторан-кафе со множеством столиков и кресел, стоек баров, буфетов, магазинов. Широкие иллюминаторы во все стороны открывали виды сине-зелёного волнистого моря, а позади высились мощные, белые скалы Дувра, наверху которых, то тут то там стояли почти игрушечные здания и даже средневековая крепость некогда охранявшая морские подходы к порту...
   Мы сидели за столиком и смотрели ТВ новости. Время от времени повторяли вид какого-то городка в Южном Ливане, на который израильская авиация сбрасывала бомбы и здания вдруг вздрагивали, начинали разваливаться на глазах и окрестности заволакивало серым дымом. Шла война. Израиль бомбил Ливан...
   Через паузу показали колону израильских танков ползущих по раскалённой солнцем каменистой дороге. Потом показали крупнокалиберную пушку, в которую солдаты вкладывали крупный тяжёлый снаряд.
   А паром шёл по водам Ла-Манша и на его пути часто видны были яхты, яхточки, большие и малые корабли... А в середине пролива навстречу нам быстро приближаясь появился встречный паром, уже из Франции, из Дюнкерка...
   Выйдя на верхнюю палубу мы, щурясь, подставляли свои лица ветру и солнцу, вглядываясь в изумрудно синеватые просторы вод и наблюдали, как белый пенный след корабля постепенно исчезал на поверхности казалось бездонного и безбрежного моря...
   Часа через полтора показались берега Франции, застроенные непонятными большими промышленными зданиями - не то фабриками, не то нефтехранилищами. Вид, надо сказать, совсем не идилистический и вызывающий разочарование...
   Через два часа после отплытия из Дувра, мы вошли в порт Дюнкерк и громадный корабль, медленно, словно на ощупь продвигаясь вдоль порта, наконец, причалил...
   По радио вновь объявили - занять свои места в автомобилях - и мы, спустившись на грузовую палубу, заняли свои места в машинах и вереницей въехали на территорию Франции. Недолгое путешествие по воде закончилось...
   Съехав по крутому трапу на берег, мы, вслед впереди идущим машинам, выехали за пределы порта и тут уже, почти в одиночестве поехали по знакомой дороге. Все наши соседи по парому, разъехались, рассеялись в разные стороны: кто-то направлялся в Голландию, кто-то в Германию, а кто-то перескочил на платную автостраду и помчался вдоль побережья в сторону Парижа. У каждого был свой путь и свои планы.
   А я, наконец, приступил к исполнению своих обязанностей, как штурмана нашего экипажа - прокладывать путь по карте.
   Мы уже не один год, первую ночь во Франции ночуем в кемпинге, неподалеку от Кале, в местечке Турнем сюр Эм. Нас там уже знает хозяин и любезно приветствует, когда мы появляемся в очередной раз.
   Место удобное, от побережья езды около получаса и остаётся время, чтобы и палатку раскинуть и ужин приготовить и погулять перед сном. Поселение это старинное и представляет подлинную Францию с домами, выстроенными несколько столетий назад, монументальной церковью, маленькой площадью перед мэрией и даже булочной-кафе, в котором пекут хлеб на "дровах". Сохранились и развалины средневековых ворот ведущих на площадь, к мэрии... По вечерам тут пустынно и тихо, и лишь в кафе тянут за стойкой из высоких узких бокалов местную вкусную настойку холостые фермеры и работники большой фермы. Всё тут осталось таким, каким было добрую сотню лет назад. Конечно, дома стали повыше и побогаче, да в щели оконных занавесок промельком светятся голубоватые экраны телевизоров...
   Мы были в кемпинге уже около семи часов вечера и хозяин, поздоровавшись с нами, предложил выбирать любой свободный участок. Мы остановились на обычном своём месте, с небольшой натугой поставили палатку - дул сильный ветер и к тому же навыки за год несколько подрастерялись.
   Потом поели французский козий сыр с оливками начинёнными чесноком и свеже- испечённым ароматно-хрустким французским хлебом - багетом и довольные пошли гулять в городок. По пути заглянули в детский парк, в котором карусели и качели соседствуют с красивым прудом с утками и гусями, плавающими по тихой воде. Рядом, целый "городок" из игрушечных зданий с населяющими их петухами, курами, овечками и даже павлинами...
   Возвратились к палатке уже в темноте и залезли в спальники со вздохами облегчения. Первый день путешествия всегда бывает беспокойным...
   Проснулись непривычно поздно. На улице дул сильный ветер, но светило яркое солнце и мы, позавтракав, неспеша стали собираться ехать дальше: сняли палатку, сдули резиновые надувные матрасы, сходили в душ, оплатили хозяину за ночлег.
   Выехали на шоссе ведущее в сторону Арраса уже в двенадцать часов дня и, ориентируясь по знакомой карте - мы через эти места уже проезжали не один раз - устремились на юг...
   Долго ехали по равнинно-холмистой сельской Франции среди полей золотистой пшеницы, окружённых зелёными перелесками, где-то уже скошенной, а где-то ожидающей сбора урожая.
   Мимо проносились тихие городки и деревни с обязательной церковью, церковной башенкой и торговой улицей в центре, на которой днём не было видно ни души. А потом вновь начинались поля, где изредка в клубах пыли видны были работающие комбайны и трактора... Тихий, размеренный быт провинции...
   Минуя Блон и Реймс, за день, преодолели около четырёхсот километров, объезжая платные магистрали, что очень усложняло маршрут. Я ещё не один раз поминал недобрым словом французское правительство, решившее лучшие дороги сделать платными, и вспоминал английские трёх или даже четырехголосные хайвэи, на которых гонишь из конца в конец Англии, преодолевая порой за день до пятисот миль...
   Доехали до Труа, и в районе больших озёр, расположенных в национальном парке "Восточные леса" - нашли на берегу, у воды, кемпинг вполне благоустроенный и многолюдный... Раскинув палатку недалеко от ворот, мы ужиная и попивая французское вино, наблюдали за обитателями кемпинга с незаинтересованным любопытством - ведь завтра мы отправимся дальше и через полдня забудем об этом месте.
   Наши соседи по палатке, многолюдная и громкая семья французов, с вечера, на гриле готовили жаренное мясо и ароматный дымок ветром относило в нашу сторону. Все они искренне радовались неожиданной свободе и хотели за два дня выходных, "оттянутся" по полной программе. И таких, кто приехал на день два, в кемпинге было большинство...
   Стоил кемпинг - двенадцать евро за место с палаткой машиной и двумя пассажирами (первый кемпинг, во Франции брал за место такую же цену).
   Единственное неудобство, которое преследовало нас во всё время поездки по Франции - это были "стоячие" туалеты. При пользовании ими мне вспомнились советские общественные туалеты на вокзалах и в аэропортах, лет эдак тридцать назад. Теперь я знаю, откуда началась эта "мода".
   Сидеть в таком туалете совсем неудобно и потому назвать его "удобствами" - язык не поворачивается. По окончании процедуры, сливаемая из высокого бачка вода (впрочем и не только вода) норовит обрызгать ваши ноги, башмаки и брюки, а боль в коленях ужасная и потому выскочив из туалета, со вздохами спешишь поскорее забыть об этой "пытке"...
   Французы вообще очень равнодушно относятся к чужим реакциям на физиологические "жесты". Проезжая по Франции, часто можно увидеть человека на обочине преспокойно делающего своё "дело", чуть отвернувшись, не обращая внимания на проезжающие автомобили. В городах и того хуже: сходить по малой нужде в любой подворотне самое простое дело и потому, как заметил один целомудренный японский путешественник - "вся Франция пропахла человеческой мочой". По поводу этого утверждения ничего не могу сказать, но то, что многие улицы в городах Франции, обложены собачьим дерьмом - это я увидел сам. Конечно, если сравнивать с Россией, то Франция окажется в предпочтительном положении - там, то есть в России, вообще никто за собаками не убирает и потому скверы и парки превратились в собачий нужник. Но я отвлёкся...
   Мы спокойно переночевали ночь и даже перед сном, уже в темноте погуляли по берегу озера, в котором купалась развесёлая молодая компания, с криками и хохотом...
   Утром, на сей раз проснувшись пораньше, позавтракали, приняли душ и отправились дальше, помахав на прощанье через окно весёлой и дружной французской семейке, собравшейся для завтрака за одним большим столом. Вчера, они гуляли по окрестностям до полуночи, а потом ещё долго из палаток доносились взрывы оптимистического смеха...
   ...Путь наш лежал в сторону Гренобля - столицы Французских Альп. К полудню, мы приблизились уже к Дижону, объехали его по объездной дороге и попали в знаменитую Бургундию, край где делают известное во всём мире бургундское вино. Мы вспоминали Александра Дюма, книгу "Три мушкетёра", в которой герои, друзья Д'Артаньяна в промежутках между своими подвигами, обязательно распивали несколько бутылочек бургундского...
   А вокруг, вдоль дороги, виноградники выстраивались стройными зелёными рядами, на склонах, освещённых солнцем, каменистых холмов и на фасаде каждой встреченной фермы красовалось объявление о дегустации местного незабвенного бургундского с собственными особенностями и вкусом. Невольно думалось: "А сколько же тонн знаменитого винограда собирают здесь каждый год и во сколько же бутылок потом разливают сделанный из этого винограда напиток?"
   А холмы, чем дольше мы ехали вперёд, тем выше становились. Погода постепенно испортилась, пошёл нудный мелкий дождь, подул холодный ветер, и мы, остановившись на обед, изрядно продрогли сидя на воздухе, на обочине дороги за влажным деревянным столиком "пикника" и отогревались чаем и кофе из большого китайского термоса...
   "Пикник" - это тоже принадлежность европейских дорог, но уже не автострад, а шоссе районного значения. Делается асфальтированный сворот на узкую площадку, на которой стоят деревянные столики для перекуса. Во Франции, иногда на "пикниках" ставят передвижные туалеты. Но они так грязны и так плохо пахнут, что входить в эти тесные будочки иногда просто страшно...
   Постепенно холмы превратились в настоящие горы и мы въехали в живописное ущелье, по дну которого текла быстрая река. Слева и справа от дороги высились скальные обрывы, изъеденные ветрами и непогодой. То тут тот там виднелись чёрные отверстия больших и маленьких пещер и я невольно загорелся азартом первооткрывателя, вертя головой во все стороны. Уже несколько лет я хочу найти такую пещеру, в которой можно откопать остатки жизнедеятельности древнего человека, а может быть, если сильно повезёт, то и его кости...
   Моё воображение будоражат картины жизни древнего человека, сцены охоты на древних животных и хищников и подробности "домашнего" быта, наших далёких предков...
   Дело доходит до воображения немыслимых подробностей: видя каменистые тропинки, я представляю, как больно было ходить по ним босоногим неандертальцам, и сам начинаю морщится от воображаемой боли, в ушибленном пальце на ноге...
   Ущелье продолжалось, как мне кажется, километров тридцать и закончилось длинным тоннелем, проехав по которому, мы оказались на берегу большого, продолговатого озера, вдоль берега которого из зелени лиственных лесов поднимающихся по склонам, торчали крыши домов, многочисленных городков и деревень - окрестности этого озера густо заселили люди...
   Проехав под дождём через большой город Шамбери, мы въехали в долину, ведущую к Греноблю...
   В самом начале повествования я уже описал наш приезд в кемпинг подле деревеньке Сан жен ле Вью и потому, теперь, постараюсь описать некоторые детали нашего пребывания там...
   Кемпинг наш расположен на высоте 600 - 700 метров, на восточном склоне долины Изера, километрах в семи - десяти по прямой от Гренобля, отдельные здания которого видны в хорошую погоду очень чётко. Ночью, долина внизу сверкает созвездием ярких электрических огней, которые тихо мерцают в темноте, хотя наверняка большой город гудит и шумит вплоть до полуночи...
   А у нас тишина, кемпинг окружён лугами и садами и чуть поодаль по склонам гор стоят хвойные, в основном, еловые леса. На травянистых склонах окружённых лесами пасутся лошади, коровы и овцы. Вечером, после заката солнца, когда всё затихает вокруг до следующего утра, по округе раздаётся мелодичный звон колокольчиков на шеях домашних копытных, а на лесные поляны выходят олени и горные козлы. Следы их я замечал в округе во время моих походов по лесным дебрям.... Но, к сожалению, увидеть этих осторожных зверей мне не удалось.
   Ночь проходит в тишине, а на рассвете нас будит перекличка деревенских петухов. Один прокукарекает, с "французским" акцентом и слушает, когда другой ему ответит. Если ответа нет, то первый петух уже с ноткой раздражения вновь кукарекнет и вновь слушает...
   Вскоре солнце восходит из-за крутого лесистого склона и всё озаряется ясным, золотистым светом. Где-то на лугах, у одной из коров, постоянно звенит упрямый колокольчик и его немного грустная однообразная мелодия будит нас порой даже глубокой ночью...
   Как-то утром мы с женой обсуждали проблему психического здоровья коровы, у которой под ухом, при малейшем движение начинает греметь колокольчик: "Не мешает ли он ей есть траву или спать?" - вопрошал я и жена со смехом отвечала, что может быть, наоборот, при звуке колокольчика у коровы возникает ощущение голода и она начинает интенсивно кормиться. "Вспомни учение академика Павлова о рефлексах", - убеждала она меня, но я недоверчиво качал головой...
   Местные жители, конечно, к этим концертам давно привыкли и не замечают их. Но для нас - это настоящая музыка исполняемая порой сразу на нескольких медных инструментах в разных концах ближайших полян... Эти безыскусные, но искренние мелодии пробуждают в нас тягу к сельской жизни и мы уже не раз обсуждали возможность будущей покупки небольшого домика, где-нибудь в окрестных горах. Природа здесь замечательная, а воздух чист и прозрачен и я с моими проблемами бронхов просто ликовал, вслушиваясь как постепенно исчезали в груди противные хрипы, возникающие при малейшем напряжении дыхания...
   В нашем кемпинге стоит с десяток караванов и на неделе многие из них пустуют. Владельцы их живут или в Гренобле или в ближайших городах. Они поставили здесь караваны, приделали к ним различные пристройки для удобства жизни и приезжают сюда на выходные, с детьми и с собаками - кошками, а иногда и на недельку - другую подышать свежим воздухом и послушать тишину.
   На наших глазах, в воскресенье утром приехала в свой караван пожилая пара французов с замечательно красивой, лохматой собакой и, чуть отдохнув, весело переговариваясь, с вилами за плечами, отправились на свой огород, на соседней луговине, где у них, на крохотной полоске обработанной земли, росли крупные, красно-жёлтые помидоры, зелёный лук порей и прочие вегетарианские вкусности.
   Тут получилось сочетание дачи (каравана) и советского огорода. В русском варианте, это как известно домик и огород рядом, или, как торжественно назвали эту русскую придумку чиновники, приусадебный участок.
   Деревня, в которой мы имеем счастье жить, начала строиться во времена незапамятные, так дом нашей хозяйки, был построен во времена правления в России царицы Екатерины Второй. Этот дом неоднократно перестраивался и сегодня выглядит замечательно - большой, просторный, удобный с хорошим видом на горы. Как выяснилось и хозяйка не так молода, как нам показалась в первый раз. Ей уже восемьдесят лет, но она сохранила и легкость, и подвижность и ясность взгляда. Рядом с домом стоит большой, старинный амбар, а во дворе мы увидели большую печку гриль, колёсный трактор и даже небольшой фонтан, в котором росли водные орхидеи и плавали пугливые краснопёрые рыбки... Наблюдая эту атмосферу покоя и довольства, я подумал, что люди делающие фонтан во дворе только для красоты и своего удовольствия способны хорошо организовать свою земную жизнь, а после смерти их и на небе бог не забудет. Хотя было видно, что наша радушная хозяйка умирать не собиралась и наверняка доживёт до ста лет в полном здравии и сознании выполненного человеческого долга.
   Всё здешнее благополучие и опрятность устраивалась не одно столетие и потому была выработана преемственность, благодаря которой всё хорошее, удобное и красивое не только сохраняется, но и приумножается и потому возникает привычка, которая становится обычаем, традицией...
   Во второй день нашего пребывания в кемпинге, мы съездили в Гренобль, погуляли по городу и купили в супермаркете продукты. Город несколько десятилетий назад был столицей зимней олимпиады и потому зимний спорт и туризм здесь в большом почёте. История его начинается со времён владычества над местными племенами древнего Рима. Наверняка тут побывали и Цезарь и Помпей и ещё многие и многие римские полководцы и императоры. Остались и римские руины, посетить которые мы не успели из-за нехватки времени. Зато мы погуляли по старому городу и поднялись на крутой холм над рекой Изером, на котором стоит местный университет. Из города на вершину холма сделан подъемник - фуникулёр, на нём можно из центра "старого" города подняться на лесистую вершину и с высоты нескольких сот метров обозреть Гренобль...
   После прогулки под моросящим дождём, мы зашли во французскую блинную и сьели замечательно вкусное блюдо - на блин накладывается начинка и потом края блина загибаются внутрь и дополнительно поджариваются, наподобие русских фаршированных блинов. Уверяю вас, что это было замечательно вкусно и совсем недорого. Я запил блин, вкусным белым вином, а когда мы вышли из ресторана, то и дождь закончился и мы в удовольствие погуляли по чистеньким улицам, разглядывая "колониальный" товар, выставленный в витринах многочисленных магазинов и магазинчиков...
   Вернувшись в кемпинг по красивой ухоженной лесной дороге, мы стали готовить ужин...
   Теперь, наверное, надо рассказать детальнее о некоторых особенностях нашей "походной" жизни...
   Приехали мы в восьмом часу вечера... Воспользовавшись переменой погоды в лучшую сторону, не торопясь установили специальную кухонную палатку, красную, с желтыми вставными клиньями и полуметровым козырьком впереди, от дождя. Поставили туда двух конфорочную, переносную, а точнее "перевозную" газовую печку с газовым баллоном, вмещающим несколько литров сжиженного газа и хватающего на всё наше трёхнедельное путешествие. Такие баллоны продаются и на заправках и особенно в супермаркетах. Мы сдали свой старый, пустой и заплатили за новый около десяти евро...
   Кроме газовой печки, в палатке стоят наши разборные пластмассовые ящики, в одном из которых мы держим сухие и консервированные продукты, а в другом посуду и кухонное снаряжение. Кроме того, там же стоят наши сумки холодильники, в которые на день, в отъезд, закладываются пластмассовые футляры с замороженной внутри водой. Во всех кемпингах хозяева берут в свои холодильники, на "зарядку", такие пластмассовые футляры... С такими "ледышками" внутри, из специальной сумки с пластиковым "изолятором", получается переносной холодильник в котором мы храним скоропортящиеся продукты...
   Наконец жена отпустила меня погулять в ближайший лесок, а сама принялась готовить ужин, удобно устроившись около газовой печки с книгой в руках... Для неё это и работа и одновременно отдых. Глядя снаружи, можно было подумать, что какая-то русская румяная буфетчица сидит в своём киоске и что-то продает прохожим...
   В этот вечер в меню ужина были жареные грибы с картошкой (Всё свежее и купленное сегодня в супермаркете в упакованном виде).
   За полчаса были готовы грибы-шампиньоны в белом соусе и круглая варёная картошка...
   Открыв бутылку белого французского вина, мы выпили по несколько глотков и приступили к горячей ароматной еде. Мы сидели в переносных креслах рядом со столом, вполне напоминавшем наш домашний, кухонный и любовались первозданной природой вокруг...
   Закат догорал. Над широкой долиной под нами последний солнечный луч, пробившись сквозь пушистые горные облака, уперся прямой золотой дорожкой в гущу елового леса, особенно ярко осветив свежую густую зелень хвои. И нам показалось, что по этой дорожке, прямиком, можно подняться на небо и наверняка увидеть там райские сверкающие чертоги...
   Наша спальная палатка была с прихожей, в которой, мы в случае дождя могли и есть, и читать, сидя в тех же удобных складных креслах. В случае нужды или при короткой остановке мы могли здесь приготовить ужин на маленьком газовом баллончике...
   Внутри спального помещения квадратной формы и размерами два на два, с высотой потолка в центральной части до полутора метров, по краям лежали наши надувные прорезиненные матрасы, а сверху уже - спальники. Посередине, на коврике в головах, стоял стульчик с большим фонарём на электро батарейках и мы могли читать перед сном...
   Утро в кемпинге начиналось с пения птиц и шуршания шагов по гравийным дорожкам - местные жители просыпались рано, потому что работали в Гренобле. Потом, сквозь сон я слышал шум моторов отъезжающих машин и мотоциклов и наступала тишина...
   Мы просыпались только в девятом часу - ведь у нас был отпуск, во время которого надо было выспаться на весь следующий рабочий год...
   Завтрак Сюзи готовила сидя в кухонной палатке. Она кипятила воду в чайнике, заваривала кофе для себя и чай Эрл Грей для меня, а потом мы долго со вкусом завтракали сидя в креслах за столом и любовались чистыми и свежими после ночной горной прохлады окрестными лугами и лесами, поглядывая на противоположную сторону долины, с пятнами серых скал на зелёном фоне больших лесов...
   Мне вспоминались дешёвенькие советские гобелены послевоенных времён, подвешенные над кроватью и изображающие альпийские луга, ручьи и оленей пришедших на водопой. Тут же сбоку стоял островерхий домик, покрытый черепицей. В детстве, их, отображённые на гобеленах, картинки казались мне нереальной сказкой... Сейчас, это всё окружало нас и казалось, что детские фантазии о райском уголке на земле воплотились в жизнь. Только вместо оленей, по лугу ходили белые, безрогие коровы. И ещё некстати я вспомнил стихи французского поэта Аполлинера:
  
   В рощах далёких олени трубят.
   Лето уходит, осень приходит,
   Жизнь проходит...
  
   И я подумал, что осенью здесь действительно на утренних зорях слышен олений яростный и тоскливый рёв - этот страстный вызов на бой и одновременно призыв оленух - маток и на душе становилось грустно. Ведь всё в жизни подвержено переменам и стоит человеку вообразить, что он в раю как начинаешь сознавать, что время жизни проходит и скоро отдых и любование горами вновь сменится городской рутиной и начнутся скучные однообразные будни, постепенно скатывающиеся в зиму, в холод и слякоть...
   В это утро, после прослушивания политических новостей в программе Би-Би-Си, мы вместе позавтракали с чаем, вкусными французскими сырами и свежим ароматным хлебом, и я собрался в лес, а Сюзи решила отдохнуть и почитать книжку сидя у палатки на солнышке. В дороге она, конечно, сильно устаёт за рулём...
   Собрав немного еды, я взял с собой кинокамеру, оделся в туристические одежды и через деревню направился в сторону лесистых остроконечных вершин, виднеющихся высоко над нашим кемпингом...
   Вначале шел по асфальтированной дороге, потом свернул на просёлок, вдоль которого по серпантину поворотов от дома к дому поднялся до края деревни и вступил в прохладный ещё, тенистый густой лес с высокой травой и кустарниковым подростом на обочине тропы - бывшей заросшей дороге. Вдыхая ароматы цветущих трав и палых прелых листьев, я шёл вперёд, надеясь, что тропа приведёт меня в лесные, нехоженые чащи.
   То тут, то там, на обочинах виднелись шляпки грибов, которые по русски называются сыроежками. На высыхающих грязевых лужицах видны были старые и новые следы оленей и барсуков и один раз мне даже показалось, что я различил старый волчий след, что, наверное, было ошибкой.
   Я шёл тихо, часто останавливаясь и прислушиваясь. В густом лесу, человек чаще обнаруживает зверя по звуку, и лишь потом может случайно разглядеть его бегущим или стоящим совершенно неподвижно... Солнечные лучи, пробиваясь сквозь густую зелень буковой листвы, приобретали таинственный сиреневый оттенок, и я вдруг вспомнил свои походы по Крыму по буковым лесам на яйле и сиреневую воду водопада в окрестностях села Соколиного, скатывающегося с высокой отвесной скалы...
   Километра через два, вдруг, в прогал леса я увидел впереди себя силуэт двухэтажного дома и черепичную крышу и понял, что вышел к соседней деревне...
   Не желая в этот день встречаться с людьми (Я совсем не говорю по французски и довольно плохо по английски), свернул на заросшую тропинку влево и стал через буковый лес подниматься вверх. Однако, скоро тропинка потерялась в зарослях и я вынужден был по крутому склону, заросшему крупным ельником с кустарниковым подростом карабкаться по промоине от больших дождей, вглядываясь в чащу, стараясь увидеть в просветы небо и часто останавливаться, чтобы перевести дыхание или съесть несколько сладких и ароматных ягод лесной малины, которую замечал на пути...
   Вскоре однако, чистый, без подроста, ельник закончился и я, видя перед собой непроходимые заросли ежевичника и орешника, двинулся уже вдоль склона, старясь не терять из под ног оленью тропу. Она то возникала заметной ложбинкой в коричневой хвойно-лиственной подстилке, то терялась и приходилось некоторое время лезть, обдирая руки и ноги о колючки по зеленому, плотно сплетённому ветками ежевичнику. Несколько раз приходилось останавливаться и завязывать вновь и вновь шнурки моих туристических ботинок, за которые особенно настойчиво цеплялись колючки.
   Насквозь пропотев и выбившись из сил, я, наконец, увидел среди листвы и хвои кусок синего неба и спрыгнул в глубокий ров, по дну которого проходила лесовозная дорога. Отдышавшись, я пошёл по ней вверх и вскоре вышел на красивую поляну - вырубку, покрытую ещё прошлогодними коричнево-охристыми буковыми листьями. И на ней увидел справа от тропы, в которую перешла дорога, развалины небольшого домика, со стенами сложенными из камней без раствора и остатками обвалившейся крыши крытой крупными листами старинно выделанного шифера. "Люди здесь жили наверное несколько столетий - думал я со всех сторон осматривая развалины - освоили землю и леса вокруг... Но со временем спустились в долины, поближе к крупным городам и автодорогам, где была работа, развлечения, асфальтированные улицы...
   Среди леса ещё заметны были каменные изгороди заросшие мохом и кустарником и наверное отмечавшие границы земельных участков. Лес, наступая на бывшие владения человека, старался стереть следы его присутствия здесь, в глухом горном углу.
   Пройдя ещё с километр по заросшей ежевичником тропинке, я вышел на развилку и чувствуя сердцебиение от высоты и усталости, сел на ствол поваленного дерева и, поёживаясь от внезапно наступившей прохлады, поел, разглядывая в прогалы зелёного леса, крутые склоны окрестных гор...
   Назад я спускался уже не спеша и обошёл свой кемпинг по верху длинного склона, воспользовавшись для этого пробитыми в густом лесу дорогами - просеками. Выйдя на незнакомую, укрытую от посторонних глаз лесом, широкую луговину, подойдя к прозрачному шумливому ручью, скачущему с камня на камень по дну долинки, я напился вкусной, холодной воды.
   Подходя к поляне, я неподалёку от границы леса и луга заметил несколько оленьих лёжек и решил прийти сюда вечером, на закате солнца. Я надеялся встретить здесь оленей или других лесных зверей...
   Вернувшись в кемпинг, я застал Сюзи сидящей в кресле и читающей книгу. Коротко рассказав ей о свом путешествии, помылся, поужинал и пригласил её сходить на полянку, которая была не далее километра от нашей стоянки.
   Мы возвращались туда не торопясь, вначале по асфальтированной дороге, потом по отвороту налево. Когда, поднявшись по тропинке от дороги, вошли в вечерний лес, словно в тень гигантского лесного собора, то крадучись пробрались поближе к ручейку и убаюканные шумом бегучей воды присели на мягкую хвойную подстилку под раскидистыми елями, стали наблюдать и слушать приход вечерних сумерек.
   Когда человек хотя бы пять минут в лесу посидит неподвижно, то ему очень трудно вновь прервать молчание окружающей природы и он невольно оттягивает момент движения и разговоров... Так было и с нами. Мы сидели на одном месте до глубоких сумерек, вглядывались и вслушивались в тихие шумы и шуршания леса: то ветка где-то треснет, то упадёт с высокой ели зелёная шишка, а то вдруг птичка встрепенётся в кроне дуба и запищит, словно кого-то о чём-то предупреждая...
   Лишь в полутьме, очнувшись от этого наваждения, поднялись на ноги и так же тихо, как пришли, удалились в сторону деревни...
   Идя по дороге, мы слушали в наступившей темноте музыку колокольчиков и говорили о красоте простых вещей в мире: вечерней тишины в горах, звуке звонких колокольчиков сплетающихся в звуковую и пространственную симфонию, журчании горного ручья...
   Потом мы долго сидели возле палаток, в молчании наступившей ночи и думали о том, что может быть мы в последний раз в жизни были в горах. Но думали мы и о том, что впереди нас ещё ждёт Французская Ривьера и Италия и что всё будет хорошо...
   Невдалеке от кемпинга, если глядеть вверх и назад, видна вершина, отличающаяся громадными размерами и высотой. Я с первого дня примеривался - как бы подобраться к ней поближе...И вот, проснувшись на следующее утро, мы решили поехать в ту сторону... После завтрака, сели в машину и по извилистой горной дороге добрались вначале до красивого и просторного города - курорта Уриаж, потом свернули налево и постепенно, поднимаясь всё выше и выше по петляющей по крутым склонам дороге, выехали на большую высоту в крупноствольные еловые леса на крутых склонах...
   Заметив большую асфальтированную автостоянку рядом с заброшенным подъемником, мы остановили машину, переобулись и переоделись в туристическую одежду.
   Я в это время посматривал на трёх тысячеметровую вершину, наполовину скрытую в клочьях туманных облаков. Это и была та громадина, которую я увидел в прогал долины, когда мы первый раз поднимались на машине в сторону Сюр сен ле Жён...
   Зрелище было необыкновенное и захватывающее. Горные склоны, покрытые гигантскими серыми каменными осыпями, чёрточки ливневых, или весенних потоков оставили след на поверхности гигантской вершины, прятавшей свой пик в облаках. Я охал и ахал, смотрел на вершину в бинокль пытаясь что-то разглядеть сквозь серые туманные скопления...
   Поражали, прежде всего масштабы этой вершины, совсем несравнимые с человеческими размерами, с человеческим существованием... Представлялись какие-то невообразимые временные пространства лежащие за историей рождения и последующей жизни этого природного гиганта...
   Наконец мы по туристической тропе вошли в лес и, поднимаясь зигзагами, осматриваясь и принюхиваясь, вытирая пот и тяжело дыша, вскоре вышли близко к широкой просеке, на которой зимой утаптывают специальными тракторами снег и формируют лыжную трассу для слалома... Летом она покрыта невысокой травой, сквозь которую проглядывают спины вмурованных в землю каменных булыжников, больших и маленьких. Зимой всё это укрывается снегом, утрамбовывается и поверху скользят лыжники...
   Решили оставить тропу и подниматься по просеке. Идти по ней было приятнее. прохладнее и окрестности были видны в полном своём величии... Мы шли неторопясь, умеряя одышку и сердцебиение возникающие от высоты и от физического напряжения при подъеме на такой крутой склон...
   Через час мы поднялись на границу леса и горной луговины и здесь посидели в затишье и сьели по яблоку, восстанавливая свои силы. Слева от нас непроглядной кулисой стоял тёмный ельник по которому где-то в глубине бежал шумливый ручей, а справа и впереди поднимались голые, травянистые каменные склоны, оттесняя один другого в соревновании на самую высокую вершину. Нам бы конечно хотелось подняться повыше, но время продвинулось к вечеру и мы с непривычки сильно устали. А ведь после подъема предстояло ещё спускаться...
   По настоянию Сюзи, назад шли по лесной тропинке и я часто задерживался у зарослей малинника, пробуя ярко-красную, ароматную ягоду. Заметив, под высокой елью, торжественно опустившей хвойные ветки почти до земли, разворошённую ветошь лесной подстилки подумал, что так буровить землю может или кабан своим подвижным крепким пятаком, либо медведь своей широкой когтистой лапой...
   В другом месте я увидел на земле полуобгрызенную шишку и, разглядев, понял, что это шишка кедровая. Признаться я совсем не ожидал встретить в Альпах, кедровые орехи... Но это оказалось правдой.
   Когда мы спустились до стоянки машин, постоянно слыша слева от нас ворчание струй горного потока по долинке, прошло ещё полчаса, небо расчистилось и я, взяв бинокль и опершись на капот машины, стал вновь рассматривать вершину трехтысячника...
   На громадном, уходящем в небо крутом склоне, изрезанном скальными морщинами, камнепадами и зелёно - жёлтыми луговинами вдоль пересохших ручьевых русел, кое-где были видны человеческие тропы зигзагами поднимающиеся к вершине. Клочья тумана то совсем закрывали вершину, то, чуть рассеиваясь, улучшали обзор и я видел основную вершину - пик, треугольником упирающийся в небе и рядом громадину скалы, торчащей в небо как каменный гигантский штык, на который казалось невозможно было взобраться человеку.
   Я вспомнил Восточный Саян, долину реки Оки, где тоже несколько основных вершин были высотой около трёх тысяч метров. Но там подходы к вершинами были постепенными, по широким, часто, заросшим чахлым лиственичником, лесо-степным долинам. А здесь перед глазами на расстоянии всего одного, двух километров вздымалась одинокая в своём величии пик - гора...
   Я немного поснимал на кинокамеру эту величественную картину, думая о том, что горы всегда производят неизгладимое впечатление на русских путешественников, живущих в основном на средне - русской равнине и непривычных к таким земным чудесам...
   Назад мы возвращались, минуя горный курортный и спортивный городок Шамрусс, стоящий на высоте тысяча семьсот пятьдесят метров. Дорога петляла среди высокогорных холмов и вдруг мы увидели впереди скопление многоэтажных отелей и гостиниц, перед которыми были широкие автостоянки, а по улицам ходили толпы туристов в разноцветных курточках. Здесь наверху, несмотря на летнюю погоду, было прохладно и без брезентовой куртки можно было мгновенно продрогнуть. По склонам вокруг Шамрусса то тут, то там были видны широкие лыжные трассы уходящие к безлесным вершинам и вдоль трасс, даже летом, работали подъемники...
   Минуя городок, мы начали спуск по обратной стороне горного хребта, и очень быстро въехали в густой и красивый еловый лес отдельные деревья в котором превышали по толщине человеческий обхват, а высота их достигала сорока - пятидесяти метров.
   Дорога зигзагами стелилась под колёса, среди этого чистого, первобытного леса, дышалась легко и прозрачный воздух позволял рассмотреть каждую веточку на крупных деревьях на противоположных от дороги склонах, несмотря на километровые расстояния между ними...
   Мне вновь вспомнилась полуобъеденная белочкой кедровая шишка и я подумал, что встретить здесь сибирские кедрачи все равно, что встретить лучшего своего Питерского друга в Париже на Елисейских полях... С этим чувством удивления перед многообразием Альпийской природы мы и возвратились на нашу стоянку...
   На следующий день, мы отправились в Национальный парк Шартрез, который располагался по другую сторону хребта служившего правой границей для реки Изера.
   Преодолев путаницу пригородных дорог, свернули круто налево и потянулись на перевал в следующую долину.
   Виды во все стороны открывались замечательные и я подумал, что монахи и во Франции, и в России, для своих монастырей выбирали всегда замечательно красивые места.
   Дорога, петляя, постепенно поднималась всё выше и выше по кромкам широких лесистых долин и иногда под нами проносились крутые, многометровой глубины ущелья, по дну которых, играя белопенными бурунами, скакал и пенился речной поток. А над нами, то слева, то справа вздымались горные скалистые пики, меняя местоположение в зависимости от того по какому берегу долины мы проезжали... Густой хвойный лес со всех сторон окружал дорогу, но иногда перед нами проплывали зелёные покосные луговины, на которых стояли большие фермерские дома или лесные гостиницы, в которых останавливались французские и иностранные туристы.
   Горный массив Шартрез в Альпах, на сегодня один из самых известных и популярных во Франции, и даже в Европе. Погода здесь хорошая и летом и зимой, а чистейший воздух и вода, вкупе с замечательными видами и современным сервисом, создаёт все условия для отдыха, для занятий лыжным спортом и туризмом...
   До городка Сент-Пьер Шартрез, доехали за полтора и, остановившись здесь, смешались с толпой туристов, обошли центр города, полюбовались на старинные здания , площади и церкви, позвонили из автомата детям в Лондон и зашли в центр информации, где расспросили служащих о дороге к знаменитому на весь мир шартрезскому картезианскому монастырю. Нам дали карту горного массива и показали на ней самый короткий путь.
   Собственно монастырей в этом месте два, но один служит музеем, а во втором живут в тишине и молчании монахи. Таких монастырей на сегодня, около двадцати и разбросаны они по всему миру от Америки, Северной и Южной, до Германии, Англии и Италии... Доехали мы до монастырской долины быстро и, поставив машину на оживленной стоянке перед музеем, отошли немного в сторону и, усевшись на скамейку, вкусно пообедали - мы с собой берём всегда и сумку-холодильник, в которой хранятся продукты и вторую сумку с тарелками вилками, стаканами и большим термосом, наполненным кипятком.
   Место для монастыря выбрано его основателем Святым Бруно в одиннадцатом веке, замечательно красивое и уютное. Со всех сторон долину окружают серо - меловые отвесные обрывы скал, а под дальним склоном протекает невидимая в чаще густого леса, река.
   Раньше монастырь наверняка был отделён от человеческих поселений густым лесом и уединённость была полной... Поэтому монахи всё делали в монастыре сами: строили здания и крепостные стены, пилили лес, на дрова и на деловые постройки, пасли коров и овец, ковали подсвечники и если надо то и оружие для защиты монастыря. Монастырь на протяжении многовековой истории неоднократно горел и перестраивался, часто почти заново. Но одно в их жизни оставалось неизменным - вера в Господа Иисуса Христа и служение ему послушанием и молитвой.
   В первом, бывшем монастыре, сегодня работает музей, где посетителей знакомят с жизнью и бытом теперешних и давно умерших монахов. Кстати, когда мы подъехали к музею, то увидели трёх пожилых монахов в светлых серых одеяниях до полу, коротко стриженных. Они медленно шествовали через толпу и туристы с любопытством оглядывали их, а иногда и о чём-то спрашивали. Старший из них, высокий пожилой человек в очках, очень напоминал университетского профессора, и если бы не длинная сутана с просторным капюшоном, то можно было бы подумать что маститый наставник объясняет что-то своим студентам.
   Музей очень интересен для меня потому, что я некоторое время назад всерьёз собирался затвориться от мира в монастырь, но так и не решился. Однако меня по сию пору интересует всё связанное с монастырской жизнью и потому музейные экспонаты меня удивили. В миниатюре была воссоздана монастырская жизнь с монашеской кельей, библиотекой, инструментами, которыми пользовались монахи во время работ и даже старые аппараты, при помощи которых монахи этого монастыря занимались дистилляцией знаменитого зелёного ликёра Шартреза, который начали в монастыре изготовлять четыреста лет назад и продолжают делать до сих пор...
   Замечателен распорядок дня монахов, не изменившийся до сих пор.
   Затворяются в келье на ночь они около одиннадцати часов, но в течении короткого сна несколько раз встают с постели и молятся у себя перед маленьким алтарём. И днём молитвы, как совместные в монастырской церкви, так и личные происходят часто. Таким образом, монахи привыкают не расставаться с именем и образом Иисуса ни днем, ни ночью. Как верно заметил один из древних мыслителей: "Человека, его характер, делает система". Монастырь и является тем местом, где монахи воспитывают в себе постепенно отрешённость от земной суеты и бессмыслицы, приобщаются к Богу, а значит к небу...
   Кельи монашеские не содержат ничего лишнего: стоит кровать, в форме закрытого с трёх сторон ящика, письменный стол, умывальник с кувшином воды и тазиком, молитвенный алтарь похожий на школьную парту, за которым монах читает молитвы ночью, становясь на колени перед изображением Иисуса Христа.
   Орден картезианцев католический, монахи живут и жили в монастырях, носили и носят светлую длиннополую сутану с накидкой сверху и с капюшоном, который надевают на голову, когда хотят помолиться или отъединиться от толпы. Голову они бреют - сегодня наголо, а раньше выбривали тонзуру на затылке, оставляя венчик волос кружком, на уровне ушей.
   Современные монахи вполне современно выглядят и многие в очках, хотя конечно правило их земной жизни, их суточный распорядок очень отличаются от жизни обычных людей. И главное в их жизни, я уже говорил об этом - служение Богу и поклонение Иисусу Христу, посвящение себя служению Господу...
   После музея мы зашли в монастырский магазинчик сувениров, и там купили несколько маленьких подарочных бутылочек ликёра - Шартреза. Подливая в чай вы можете пить его, как натуральное лекарство от многих болезней. Легенды говорят, что рецепт ликёра монахи держат в тайне и что он настоян на ста тридцати горных лекарственных травах и растениях...
   После музея, мы пошли в сторону действующего монастыря, в котором сегодня живёт около сорока монахов.
   Вокруг монастыря высокая крепостная стена, сложенная из камня, со сторожевыми башенками круглой формы, по углам. В этом, здешний монастырь напоминает Соловецкий, где я был лет двадцать назад и где тоже необычайно красиво и таинственно...
   Вход в монастырь, посторонним воспрещён. Вне монастыря стоит четырёхэтажная гостиница в которой живут светские гости монастыря и родственники монахов. Монахи по сию пору делают всё необходимое для их жизни своими руками: ткут полотно для одежд, пасут стадо породистых коров, рубят на собственные строительные и реставрационные нужды лес, делают мебель, пекут хлебы... Дисциплина общежития очень строгая и настоятель наказывает тех, кто нарушает ежедневный распорядок жизни и молитв... В стенах монастыря часто звонит храмовый колокол собирая монахов на очередную общую молитву. Все монахи делятся в зависимости от заслуг и времени пребывания в монастыре на "отцов" и "братьев". Посвящению в "отцы" предшествует пятилетний срок жизни и послушания в стенах монастыря. За порядком приглядывает отец-настоятель, каковых за почти тысячелетнюю историю здешнего монастыря сменилось уже более сотни.
   Монастырь, обнесенный каменной стеной, стоит в глухом лесу, окружённый высокими горами с серыми скальными обрывами, с густым лесом у подножия и отдельными деревьями чудом удерживающихся на многометровых обрывах. Вид во все стороны из монастыря - на лес и на горные хребты - замечательный. Невольно благоговеешь перед создателем, такого мощного, величественного ландшафта приютившего издавна горстку служителей вечного Бога и его Сына, Иисуса Христа пришедшего на землю, чтобы своими страданиями искупить грехи человеческие.
   Монашество во всём мире в назидание человечеству посвящает себя служению заветам Иисуса и потому также способствует праведной жизни остальных людей.
   Этот монастырь за свою историю переживал порой трудные времена, но постоянно, восстанавливался с божьей помощью и современный вид пробрёл с семнадцатого века. Сегодня, несмотря на размеры, которые позволяют принять несколько сотен монахов, за его стенами скрывается всего несколько десятков.
   Рассматривая красивые многочисленные здания внутри крепостной стены, я думал, что сегодня, как и во всём мире, подлинная вера во Франции переживает упадок и потому сорок подвижников несут на своих плечах тяжёлую ношу сохранения христовой веры самоотверженно и достойно...
   В России монашество, конечно, было немного другое, более суровое и аскетичное, но смысл монастырской подлинной жизни везде один и тот же: молчание, уединение, молитва, признание в любви Богу - Отцу, Иисусу Спасителю и Святому Духу...
   Уезжали из монастыря уже под вечер и солнце садилось за дальний зубчатый хребет неторопливо и спокойно, посылая прощальные тёплые лучи обитателям монастыря и нам грешным, успокоенным и немного грустным после встречи с примерами праведной жизни...
   На следующий день, поехали на озеро Лютель, расположенное на высоте более тысячи двухсот метров и являющееся природным заповедником...
   Город-курорт совсем недалеко от этого озерца и многие туристы по пути в Шамрусс заезжают и сюда... Озеро совсем небольшое по размерам расположено на плоской заболоченной равнине тянущейся вдаль и полого спускающейся в дальнее ущелье.
   Оставив машину на стоянке, мы, переобувшись в туристические башмаки, вышли на прогулочную тропу и, постепенно поднимаясь по лесному склону, углубились в густой лес, минуя заболоченную озеринку, постепенно зарастающую камышом и кочками...
   На такой высоте у меня каждый раз начинает тревожно ворочаться и волноваться сердечко и потому я, не перегружаю себя через меру и стараюсь даже ходить неспеша и с остановками.
   На сей раз прогулка проходила через хвойный лес с зарослями малинника и черники по обочинам грунтовой дороги. Мы часто видели шляпки сыроежек - грибов, торчащие из травы, собирали по пути ягоду малину и чернику, складывая её в пластмассовую коробку. Я чувствовал себя не совсем в своей "тарелке", но от жены это скрывал, старался бодриться и не обращать внимание на ворочающееся внутри груди сердце.
   Мы прошли километра три по дороге, пособирали ягоду и просто посидели на травке под соснами, нагревшихся под солнцем и источающих хвойный терпкий аромат смолы и дерева...
   В окрестностях этого озера, во время войны жили французские партизаны - "маки". Оставались по сию пору следы их пребывания здесь: основания и фундаменты казарм. На стендах, вдоль дороги на озеро, помещены фотографии тогдашних обитателей этих высокогорных лесов, воевавших в составах добровольных партизанских батальонов с гитлеровцами...
   В конторе заповедника, устроен небольшой музей, где показаны местные растения -эндемики и населяющие леса звери...Дежурный по заповеднику по вашему заказу и совсем недорого может провести экскурсию, во время которой рассказывает об особенностях климата и животных населяющих окрестные леса...
   С дороги, по которой мы гуляли в заповеднике, видны вверху, на горном перевале силуэты отелей Шамрусса, а внизу в долине, белеют многоэтажки Гренобля. Промежуток заполнен горами и лесом, зеленеющим на склонах...
   Чем дальше мы уходили от центра заповедника, тем глуше становились места. Дорога всё гуще зарастала травой и на обочинах всё гуще разрастался малинник. Под высокой сосной мы нашли густые, но невысокие кусты черничника и присели, собирая чёрную терпко-сладкую тёплую ягоду, вспоминая, как вот так же собирали ягоду в Эльзасе и даже в Шотландии, в живописном ущелье по которому протекала неширокая быстрая речка с невысокими водопадами и скалами-останцами по сторонам.
   В Эльзасе мы напали на целую плантацию черники и рядом среди кустов можжевельника алели крупные гроздья брусники. Это было почти сибирское ягодное великолепие. Там мы набрали две коробки ягод, привезли их в Лондон и, заморозив в морозильнике, вынули и сьели только под Новый год со сливками. Представьте наши зимние ощущения, когда вкус ягоды напоминал летние жары, ароматы леса, безлюдье сосновых лесов...
   Прогулка по окрестностям озера закончилась часа через три. Наступал вечер и, вернувшись к машине, мы сели за удобные деревянные столы для пикников и попили чаю и кофе. А потом быстро собрались и поехали в городок Уриаж, в магазин, за продуктами для ужина и назавтра...
   После быстрого спуска по серпантину шоссе, я вдруг почувствовал себя неважно, но, скрывая от Сюзи своё недомогание, отказался идти в магазин и остался сидеть в машине. Сердце ворочалось в груди, меня поташнивало и голова кружилась то ускоряя верчение, то замедляя. Видимо у меня началась лёгкая, горная болезнь, предположил я про себя и вспомнил, как Сюзи рассказывала, что нечто подобное, она испытала в Кашмире, в Индии, где работала год учителем, после окончания университета. Однажды, она очень быстро спустилась в горах с высоты четыре тысячи метров, до двух с половиной тысяч, и вдруг почувствовала слабость и головокружение. Она не смогла идти, а так как не говорила по-бенгальски, то просто села у дороги, обхватив голову руками и почти теряя сознание. Какие-то незнакомые индусы, проезжая мимо на автомобиле, остановились, заметив её, посадили на заднее сиденье и отвезли в больницу, где ей дали соответствующие лекарства и заставили несколько часов лежать неподвижно, пока головокружение не прекратилось....
   Вернувшись в кемпинг, мы стали готовить ужин, наблюдая, как наши соседи, молодые холостяки французы, который уже вечер подряд пили пиво и вино, жарили на гриле мясо и разговаривали...
   Из своего общения с ними я пришел к выведу, что любимым французским блюдом летом, является мясо жаренное на воздухе, на гриле. Думаю, что это было вкусно, так как ужинать они заканчивали через несколько часов после начала трапезы, уже будучи достаточно пьяненькими и громко оживлёнными. К нам они относились с почтительным уважением, называли Сюзи торжественно вежливо - мадам, а мне постоянно предлагали выпить с ними за процветание России. Я отказывался, ибо совсем не умею говорить по-французски. Да и совсем не хотелось терять время на пьянку - мне было здесь и без вина очень хорошо...
   Девятого августа ездили по шоссе, в сторону городка Бург, откуда поднимались на высокогорный курорт Альп - Хуэс, знаменитый тем, что здесь проходит высокогорный участок велогонки Тур де Франс... Многие французы фанаты велосипедных гонок, как бразильцы фанаты футбола. Много велосипедистов разного возраста класса и качества экипировки, буквально высунув языки от усталости, медленно поднимаются по шоссе до Альп - Хуэма и потом быстро спускаются вниз. Подъём по высоте составляет около тысячи метров и потому нетренированному человеку даже пешком туда трудно подняться...
   А наверху множество гостиниц порой самого высокого класса, модные магазины, кафе и рестораны. Здесь круглый год работают подъёмники и толпы туристов, взрослых и детей ходят по улицам, вышагивают по окрестным горам, катаются на горных велосипедах и на мотоциклах.
   Мы выйдя из машины, сели в подъемник и покачиваясь на высоте до двадцати метров над землёй проехали несколько сот метров до верхней границы города, откуда открывается прекрасный вид на горы и виден в том числе далёкий "штык" пика Монблана, то появляющийся то исчезающий в облаках тумана...
   В середине городка высится странная башня, и когда мы подошли поближе, то выяснили что это местная модерново построенная и спроектированная церковь. Мы неприминули зайти внутрь.
   Нас встретили звуки органа и в полутьме, где освещена была только "сцена" алтаря, с органом посередине мы увидели человека в цивильной одежде, разучивающем на органе литургические мелодии. Церковь оказалась замечательной. Алтарь находился под полукруглой выемкой, уходящей вверх в башню и потому кажется, что именно световое пятно над алтарём является центром притяжения в церкви. Неправильной формы холл, обрамлён замечательно - экспрессивно выполненными витражами, на которых в красках рассказаны библейские история рождения, учения и мучительной смерти Иисуса с последующим воскресением и явлением апостолам...
   Я уходил из церкви завороженный этими органными звуками и яркими красками на изображениях витражей...
   Мы вышли на "свет божий" умиротворённые и попали в поток туристов, радующихся солнцу и горам здесь и сегодня. Магазины и кафе были переполнены, а на игрушечной санной трассе была очередь детей желающих скатиться вниз...
   Вернувшись к машине, мы сели и решили выехать из города повыше в горы.
   Склоны вокруг были высоки и величавы и вглядевшись мы заметили, что по округе передвигаются стайками и поодиночке туристы в ярких курточках, и работали несколько подъемников в кабинах которых, виднелись силуэты не только людей, но и собак и даже велосипедов. Позже мы поняли, в чём дело...
   Отъехав несколько километров, остановились на стоянке машин на краю крутого склона спускающегося вниз, в сторону городка Бург, из которого мы и поднялись наверх. Светило яркое солнце и тени были четким и контрастными, и только когда солнце закрывало очередное облако, поднимался, словно ниоткуда взявшийся ветер и становилось заметно прохладнее, так что приходилось застёгивать куртки.
   Потом облако уплывало, появлялось солнце, ветер улетучивался и мы вновь блаженствовали сидя на подстилке наверху холма и вкусно обедая французскими деликатесами: копчёным лососем, оливками в масле и белым с хрустящей свежей корочкой хлебом.
   Вдруг два отчаянных горных велосипедиста появились из-за нашей спины, подъехали к краю обрыва и бесстрашно нырнули вниз. На них были шлемы и кожаные щитки на коленях, но думаю, даже в экипировке, было страшно на велосипедах спускаться там, где и пеший человек проходил с трудом.
   Мне вспомнилась далёкая пора молодости, когда силы и желание риска переполняли меня. "Эх, - подумал я - в мои бы годы, да такие возможности... Увы, для меня всё это осталось в прошлом и меня совсем не тянет спуститься по этой тропке даже пешком..."
   Перед нами, под нами, над нами лежали Альпы, и на противоположной стороне долины на горных скальных пиках поблескивали искрящимся снегом вершины одна выше другой. А над нами совсем близкие каменные вершины были укутаны в клочья тумана...
   В кабине подъёмника, проплывающего высоко в воздухе, неподалёку от нас, я увидел силуэты велосипедов, рядом с людьми и вдруг понял, что бесстрашные горные велосипедисты, уже спустились вниз, по тропе, а теперь вновь поднимаются на вершину, чтобы повторить тренировочный спуск.
   Закончив обед, мы ещё посидели, понаблюдали за происходящим вокруг. Неподалёку группа авиамоделистов запускала модели с бензиновыми двигателями в воздух и управляли их электронными пультами. Мотор стрекотал, самолётик описывал круги то поднимаясь вверх, то на бреющем полёте в метре от земли проносился над альпийским лугом...
   Вслед за самолётом, запустили игрушечный вертолет и он оставляя за собой шлейф сизого дымка тоже то снижался, то поднимался вверх, совершал круговые полёты или зависал на одном месте...
   Солнце уже опустилось ниже к горизонту и мы, вздыхая и сожалея, покидали это сказочное место...
   Спустились по крутому шоссе в Бург, оттуда поехали вдоль грандиозного ущелья в сторону Гренобля. Горные, скальные обрывы казалось временами подступали к самой дороге и нависали над долиной на полукилометровой высоте. Зрелище было величественным и устрашающим одновременно. Я представил себе знаменитое, ущелье в Гималаях, глубиной в пять километров и покачал головой...
   "Наверное, - думал я - это зрелище из разряда тех, "что ни словом сказать, ни пером описать". Перед такими картинами, человеческий ум, его способность описывать природу, мало чем могут помочь. Это можно только переживать в ощущениях и чувствах и восхищённо мотать головой....
   Через час, мы были уже на месте. Ведь мы привыкли ездить по горам, уже не боялись крутых поворотов и глухих глубоких ущелий и нам такая езда доставляла наслаждение. Машина, урча сильным мотором на крутых подъемах, катилась быстро и без усилии, а на спусках и перед поворотами тормозила быстро и мягко.
   Мне вспомнилась история её покупки...
   Мы поехали в гости к матери Сюзи, в Девон. На полдороге, наш старенький Форд, вдруг зачихал мотором, а потом начал греться, выпуская струйки горячего пара из-под капота. Ему было уже лет двенадцать и Сюзи купила его восемь лет назад. Он нам служил верой и правдой долгие годы, в том числе и в летних поездках. И вот настала пора и мотор начал сдавать...
   Мы кое-как доехали до Токи, где жила бабушка и там, сестра Сюзи предложила нам поехать в магазин подержанных машин посмотреть, что там есть. Сюзи уже несколько раз говорила мне, когда речь заходила о покупке новой машины, что она хотела бы Фольксваген - Пассат, и я несколько раз обходил ряды подержанных машин на лондонских распродажах, но ничего подходящего не увидел. И вот находясь в двухстах милях от Лондона, мы едем вместе с Роной, сестрой Сюзи в магазин, и с первого взгляда замечаем тёмно - синий Пассат - дизель, который прошёл всего около сорока тысяч миль и был 2002 года выпуска. Сюзи села за руль, попробовала прокатиться несколько миль вокруг магазина и машина понравилась ей окончательно. Уже через два часа после начала поездки в магазин, мы решили, что покупаем эту машину... Вот так, "новая лошадка" появилась в нашем гараже...
   Итак, завтра мы уезжаем дальше, в сторону Ниццы и Сан-Ремо, неподалеку от которого и находится местечко Таджиа, где стоит дом нашей знакомой Джил, соработницы Сюзи.
   Сборы, как обычно, протекают по определённому, привычному уже распорядку. Вначале собраны и вынесены все вещи из кухонной палатки. Потом собирается сама палатка и укладывается в чехол. После съема палатки, под её дном мы видим светлое пятно выцветшей травы - наглядное доказательство того, что солнечный свет стимулирует в траве выделение хлорофилла, имеющего зелёный цвет. Потом сдуваются матрасы и выносятся вещи из спальной палатки. Протирается пол внутри и снимается палатка. При этом надо не забыть отстегнуть внутреннюю часть от внешней.. Потом вынимаются из земли металлические колышки удерживающие палатку и опустившуюся на землю палатку с внешним чехлом, по отдельности складывают или если на внешней стороне дна есть пятна сырости, то протирают тряпочкой и дают просохнуть. Главное правило - не держать долго в свёрнутом виде сырую палатку. Она покрывается изнутри плесенью, ткань портится и теряет водоотталкивающие свойства. Иначе говоря палатки должны храниться только в сухом виде...
   Наконец все вещи собраны протёрты и уложены на своё место в багажнике и на заднее сиденье. Наша стоянка непривычно опустела и только белёсые пятна на траве указывают место, где стояли наши палатки в течении семи дней. Тут мы прожили хорошие дни, а теперь настало время уезжать, расставаться с веселыми и беспокойными соседями - французами, и с хозяйкой, которая была нам искренне рада.
   Приходится прощаться со ставшими хорошо знакомыми горами, Греноблем, неслышно живущим своей обычной жизнью у нас на виду.
   Наконец сборы закончены, мы в последний раз сходили в "стоячий" туалет и удобный просторный душ. Поднявшись в дом к хозяйке, мы благодарим её за гостеприимство, прощаемся с ней, оглядываем в последний раз деревню, маленький кемпинг на окраине, садимся в машину и медленно выезжаем на дорогу...
   Движемся вначале медленно, осмотрительно. В соседней деревне останавливаемся на площади перед мэрией, и опускаем в почтовый ящик открытки с видами Французских Альп, отправленные детям и соседям в Лондон.
   Уже выезжая из деревни, видим как через дорогу, выскочив из-под изгороди перебегает дикий кролик. Я со смехом думаю о том, что это первое дикое животное которое мы видели здесь за неделю и по иронии судьбы, дикий кролик живёт на деревенских огородах...
   И, наконец, мы набираем скорость, въезжаем в уже знакомое ущелье и движемся в сторону Бурга, через который пролегает наш путь в сторону Бриансона.
   Выезжая в Бург, мы видим толпы оживлённых туристов, сидящих на террасах кафе и ресторанов и даже всадников, гуляющих по улицам, ведя коней в поводу, пересекающих нашу дорогу. Курортный сезон в разгаре и потому население небольшого городка увеличивается почти вдвое, а может и больше...
   А мы уже мыслями в будущем, устремляемся дальше, оставляя где-то в вершинах гор и Альп - Хуэс и ставшие знакомыми местные вершины трёхтысячники...
   А дальше начинаются уже высокие Альпы - так называется район, по которому мы движемся в сторону Бриансона и дальше.
   Действительно, дорога начинает подниматься всё выше и выше, протянувшись по обеим сторонам глубокого ущелья, изредка ныряя в недлинные тоннели...
   Заснеженные горы всё ближе подступают к трассе и мы уже невооружённым глазом из автомобиля видим снежные вершины, ледники, спускающиеся к кромке леса, белые пенные ручьи, вытекающие из под толстой ледяной брони и устремляющиеся к недалёкой реке, бегущей по дну ущелья.
   Постепенно мы поднимаемся на очередной перевал, а потом по серпантину дороги, устремляемся вниз. Затем опять вверх. Холодные снежники на горах становятся всё ближе, горы уже безлесные выравнивают рельеф и становится заметно холоднее, несмотря на яркое солнце.
   Мы приближаемся к Бриансону, самому высокорасположенному городу Европы.
   Между тем время приближается к полудню и мы, остановившись на одной из смотровых площадок на обочине дороги, раскидываем нашу подстилку, "скатерть самобранку", раскладываем на ней наши съестные припасы и неспеша обедаем, рассматривая окружающий нас горный ландшафт с восхищением и энтузиазмом.
   В нескольких метрах от нас, под невысоким обрывом бежит большая горная речка, прыгая с уступа на уступ, пенясь и звеня струями чистейшей горной воды. Перед нами горный хребет, покрытый снегом, а за спиной, крутые серо-коричневые гранитные громады, нагретые солнцем и совершенно пустынные, нависающие многометровыми обрывами над шоссе. Изредка, вблизи дороги мы видим осколки этих громадин величиной с немалый дом, осиротело лежащие здесь может быть многие сотни лет...
   "Ведь когда-то они упали оттуда, с высоты, - думаю я, вопрошая сам себя., и не нахожу точного ответа, - когда это случилось? Может быть двадцать лет назад, а может быть сто, тысяча, десять тысяч лет назад..."
   После обеда мы тронулись дальше и скоро вновь стали подниматься вверх и вверх. Ущелье превратилось в долинку с высокими бортами, безлесную и гладко пологую. Стало ещё холодней. Но туристов на улицах горных селений становилось всё больше и больше. Было заметно, что для туристов здешние места привлекательны высотой окружающих долину вершин и красотою местных ландшафтов... Действительно, зрелище поднимающихся вокруг зелёных, складчато-безлесных гор радовало глаз. Луговины радовали взоры чистой зеленью, а ручьи и реки текли размеренно и ровно, хотя и быстро. Воздух был необычайно прохладен и чист и, наверное, чрезвычайно полезен для людей с больными лёгкими или бронхами...
   По-прежнему на дорогах было много велосипедистов и в очередной раз подумалось, что Франция, это страна, населённая велосипедистами. И ещё удивительная деталь - часто вглядываясь в их лица я замечал и седые волосы торчащие из под шлема и старческие морщины на загорелой коже лица... Выходит, что велосипедом здесь увлекаются не только молодые люди, но и пожилые. И я невольно позавидовал тем из них, кто, привычно пыхтя, одолевают очередной подъём, или, наравне с легковыми машинами, лихо несутся вниз под уклон. "Пожалуй, - рассуждал я про себя, - велосипед ещё и один из самых полезных для человека видов спорта..."
   Мы постепенно приближаемся к Бриансону. Солнце поднялось в зенит и становится тепло и даже жарко, но так как это бывает в высокогорье. Под солнцем вы расслабляетесь, но стоит ему зайти за тучу и ветерок, пробегая по телу, обжигает холодком. В горах погода резко контрастна и разграничена...
   Бриансон объезжаем, где-то сбоку, по объездной, сворачивая направо... А прямо и впереди милях в тридцати - сорока - тоннель через Сен - Бернар и граница Италии. Но мы так не едем...
   После Бриансона, началась самая высокая дорога в Европе, ведущая через перевал на побережье Средиземного моря, на французскую Ривьеру.
   Постепенно взбираясь по серпантину дороги всё выше и выше, мы наблюдаем изменения происходящие с ландшафтом - густые еловые леса на крутых склонах исчезают и появляются невысокие лиственичники, немного напоминающие леса в Восточном Саяне. Проходит час или полтора и лиственичники сменяются зелёными луговинами с невысокой коврообразной травкой. Поселений становится всё меньше. Часто при дороге встречаются отдельно стоящие заброшенные разрушающиеся дома. Жить здесь круглый год наверное очень трудно: холод и снег большую часть года и к тому же безлюдье и однообразие ландшафта нагоняют тоску...
   Где-то далеко позади на горизонте сверкают снежными вершинами хребты Северо-Западных Альп. А впереди складки гор покрытые чахлой травкой сменяющейся постепенно каменными осыпями и щебёнкой. Дорога тонкой ниточкой поднимается среди пологих вершин и впереди постепенно раскрывается перевал. На придорожных указателях мелькают цифры - 2000 метров над уровнем моря, 2200, потом 2500...Жилья уже нет вокруг на десятки километров и только изредка видны бетонные капониры и доты - здесь в своё время стояли войска и во вторую мировую проходили редкие бои за овладение перевалом...
   Наконец, проделав длинную полу-петлю, объехав по долинкам соседние вершины, мы оказались у подножия конусообразного пика, на котором сделана смотровая площадка, откуда можно увидеть и приморские леса, и Итальянское приграничье.
   Обзор с площадки замечательный, во все стороны. Высота площадки - 2807 метров. Можно сказать, что мы находимся на "крыше" Европы. Здесь холодно и вид окружающих гор напоминает лунный ландшафт - пустынно и дико. Где-то далеко внизу видна ниточка дорожного серпантина и осторожно ползущая по ней машина. Там впереди, в ста километрах южнее - Средиземное море , пальмы и пляжи. Находясь здесь, трудно поверить, что через два часа мы сможем выкупаться в тёплой лазурной воде Великого моря...
   Наконец насмотревшись на унылый пейзаж вокруг, мы садимся в машину и начинаем медленно спускаться вниз к лесам, к деревням и городкам, к людям...
   Километров через пять от вершины, мы встречаем первых животных - стадо овец, сбившись в плотную массу, неподвижно стоит на краю пологого поля. Овец несколько сотен и я подумал что где-то неподалёку живут люди...
   Так и оказалось. Вскоре мы подъехали к деревенскому кафе и подобию гостиницы, вокруг которых на площадке перед домами сидели юные туристы в ожидании автобуса, а часть из них теснилась в очереди в душевую. Мы поднялись в кафе и попросили продать нам воды в пластиковых бутылках и нам вдруг на русском языке ответила симпатичная молодая девушка. Мы разговорились и выяснилось, что она изучает в одном из Парижских университетов русское искусство и современный танец, изучает русский язык уже несколько лет и недавно жила год в Питере, в студенческом общежитии на Васильевском острове.
   Она хорошо говорила по-русски и мы быстро познакомившись. Выяснилось, что на каникулах она подрабатывает здесь в кафе официанткой и живёт здесь с июля по октябрь - от снега до снега. Завершая беседу, мы пригласили её к себе в Лондон, в гости и дали ей адрес и телефон. Я был приятно удивлён этой встрече на "краю земли" и подумал, что это хорошо, когда "наши" люди встречаются и в таких необычных местах...
   Сходив в традиционный "стоячий" туалет, мы попили водички и тронулись дальше.
   Дорога "въехала" в хвойные леса и теперь всё повторилось в обратном порядке: вначале были тёмные ельники, потом стали появляться пушистые сосняки, особой средиземноморской породы, а ближе к морю появились лиственные деревья и кустарники, которые постепенно вытеснили ель и даже сосну...
   Часа через два мы подкатили к развилке, которая указывала, "что если направо поедешь", приедешь в знаменитые Канны - город на море, в котором ежегодно проходит известнейший кинофестиваль, "а если налево поедешь", то попадёшь в итальянский Турин.
   Мы поехали прямо и попали в Монако - маленькое княжество, в котором процветает игорный бизнес, но есть своя правящая королевская династия и раз в год проводят гонку Формулы 1...
   Поставив машину на стоянку в "услугах", мы подошли к балюстраде "висевшей" высоко над побережьем и морем и долго любовались необъятно синими водными просторами, городом далеко внизу на побережье и большим круизным, многопалубным судном, стоявшем на рейде...
   Был тёплый, тихий вечер и воздух необычно мягкий, ласковый и ароматный заставлял глубже дышать и радовал предчувствиями. На аллеях стояли пальмы в обхват толщиной, а на холмах, окружающих море, росли оливковые деревья и мне даже показалось, что всё это я уже где-то, когда-то видел... Возможно память придавала некогда увиденным фотографиям м картинам, живость никогда не бывшего.
   Перекусив, мы сели в машину и ориентируясь по-прежнему, по карте Франции, помчались в сторону Сан-Ремо.
   Незаметно проскочили границу между Францией и Италией и по платной автостраде, построенной совсем недавно и состоящей из тоннелей и гигантских виадуков, буквально за полчаса долетели до Таджи - местечка в окрестностях Сан-Ремо.
   Когда, путаясь в указателях и нервничая уже в городке, подъехали к новому вокзалу, наступила тёмная мягкая, бархатистая ночь. Здешний воздух совсем отличный от воздуха горных долин в Альпах - кажется что на Ривьере человек может жить, не заботясь об одежде. И мы осознали, что попали, наконец, в благодатный край - на побережье Средиземного моря, на Ривьеру.
   Вокруг, уже привычно не было ни души (городок на неделе становился к восьми часам пустынным) и мы не без волнения и беспокойства, позвонили по мобильнику Джилл, которая обещала нас встретить. Минут через десять она подъехала на своём маленьком форде, поздоровалась и не теряя времени на длинные объяснения, сказала, что нашу большую машину лучше оставить здесь на стоянке, а нас она подбросит к дому на своей...
   Мы послушались, и пересели в её Фордик и только по дороге поняли её категоричность - дорога была не только крута и узка, но в двух местах приходилось брать поворот на подъеме в два приема, чтобы вписаться в острый угол асфальтовой колеи...
   Минут через пятнадцать, после опасной езды по узким карнизам, над широкой долиной мы приехали к её дому. Выйдя из машины, увидели освещённую террасу, гостей сидевших за большим столом, услышали стрекотание цикад в тёмной ночи и, познакомившись со всеми присутствующими, выпили вина и включились в разговор... Так началась следующая часть нашего путешествия - ещё на несколько дней мы осваивали новый дом...
   Гости вскоре простившись разъехались, а мы, попив чаю, устроились в гостиной на раскладушках и после напряжённого, полного множества впечатлений дня, заснули крепким сном...
   Утром, сквозь сон, я слышал, как Джил спустилась из своей спальни на втором этаже и на кухне заварила себе чай, а потом вышла на террасу.
   Мы проснулись часа через полтора и первое впечатление от блаженной теплоты и пахучести лёгкого воздуха итальянской Ривьеры, было приятным. Всё вокруг было наполнено запахами оливок, вызревающих фруктов и разнообразных трав, растущих на поверхность лесистой долины под нами.
   Двухэтажный дом красивой и удобной планировки стоял на краю спуска, далеко слева и внизу виднелось громадное тёмно - синее, спокойное море...
   Я поднялся, сделал себе чай, вышел на террасу поздоровался с Джилл и стал рассматривать панораму.
   В густо заросшей долине, находившейся от моря километрах в пяти, среди лиственных деревьев, кое-где располагались редкие двух и трёхэтажные дома, и их окружали сады в основном из оливковых деревьев. Солнце к тому времени поднялось из-за высокого восточного склона и я радовался, тому, что нахожусь на землях некогда могучего, всесильного Рима, в Италии и пытался представить себе как более двух тысяч лет назад, здесь, вдоль моря проходили бряцая оружием и сверкая металлическими оперёнными шлемами бесчисленные легионы Гнея Помпея и Юлия Цезаря, как по дорогам в окрестностях впереди пеших легионов тянулись вереницы всадников тяжело вооруженной конницы. И все это двигалось, спешило, направлялось в сторону великого Рима, или наоборот в сторону завоёванных провинций и ещё дальше...
   Однако сегодня здесь всё далеко от римского имперского величия и в деревнях живут крестьяне, выращивающие овощи, виноград, много оливковых деревьев и главное, в теплицах, протянувшихся рядами вдоль дорог, выращивают разнообразные цветы, которые потом рассылаются во все уголки мира для продажи. Можно, наверное, назвать этот край естественной цветочной теплицей Европы - основные доходы, местные жители получают от выращивания цветов. Благородный бизнес...
   Однако я хочу несколько слов сказать о хозяйке.
   Родилась она в Новой Зеландии, в семье преуспевающего фермера, выходца из Англии, и получила классическое образование. Училась в известных частных школах, жила в интернате, потом окончила местный университет и приехала работать в Метрополию, в Англию... Семьи у неё нет и потому она живёт одна по тем принципам и традициям, которые усвоила в молодые годы в результате данного ей воспитания.. А принципы обучения были традиционны для английских семей и в Новой Зеландии сохранили свою консервативную окраску в силу отставания новых веяний обычного для отдалённых частей английской империи.
   Она вспоминала, что в интернате, директриса, которая проверяла все письма отправляемые новыми воспитанницами домой, вернула ей её первое письмо и попросила переписать адрес: "Не мистеру и миссис таким то, а эсквайру ...".
   И всё воспитание постоянно напоминало детям, что они англичане, и что они дети родителей из высшего класса общества. Классовое самосознание, незаметное выстраивание классовых перегородок - отличительная черта традиционного английского воспитания. До сих пор, это снобизм и подчёркивание своего классового происхождения.
   Тут уместно более подробно остановиться на этой особенности "старой, доброй Англии"
   Для меня, в моём постепенном узнавании Англии и англичан - предмет классовых, общественных отношений - один из самых интересных предметов.
   Я постепенно уясняю для себя, что классовая система здесь, несмотря на все формальные, внешние перемены, сохраняется и развивается по сию пору, но аккуратно прикрыта демагогическими рассуждениями о равенстве возможностей и правах человека...
   Средний и высший (аппер) класс, так же отличаются друг от друга, как "рабочий" класс отличается от среднего. Здесь, на британских островах, принято называть рабочим классом тех, кто работает руками, а средним - тех, кто работает "головой". По доходам они могут мало отличаться друг от друга, а часто рабочие зарабатывают больше чем служащие, но по стилю жизни, по ценностям, по образованию, они очень отличаются, несмотря на имеющееся количество денег.
   Рабочие отдыхают в одних местах, а средний класс в других. Дети рабочих, в основном, ходят в государственные школы, а семьи среднего класса, как правило, устраивают своих детей, в частные, достаточно дорогие школы. Интересно, что со времён либеральных шестидесятых годов, законы защищают интересы детей, заканчивающих государственные школы от скрытой дискриминации. В университетах существуют определённые цензовые квоты, по которым выпускники государственных школ имеют определённые преимущества перед выпускниками частных.
   Чтобы разобраться в ныне существующей классовой системе Великобритании, надо понять, что деньги сегодня перестали быть определяющим фактором принадлежности человека к тому или иному классу. Главным стало прикосновение" человека к тому или иному виду образования, уровню культуры, и конечно уровень "потребления" определённой информации...
   Однако и льготные квоты не дают реальной возможности детям из рабочих семей получить приличное образование, и потому часто, они остаются на всю жизнь социальными аутсайдерами.
   Ещё один из определителей социально-классовой позиции в общества, являются "хобби". У разных классов, нерабочие занятия и увлечения заметно отличаются. Например в спорте и в физической культуре, дети из рабочих семей играют в футбол, занимаются спортом с прицелом на будущую профессиональную карьеру, которая позволит им легко зарабатывать много денег (Деньги именно для рабочих остаются по-прежнему чуть ли не важнейшим фактором жизненного преуспеяния)
   Средний же и высший класс занимаются конным спортом, теннисом, фехтованием, гольфом и даже регби. Но это все не ради денег, а для физического развития, для "общения" своих со "своими", для подтверждения социального статуса... Верхом аристократизма считается сегодня игра в конное поло, которое является ведущим хобби принца Чарльза и его сыновей...
   Если ты, между прочим, говоришь, что твои дети берут уроки верховой езды в Гайд - парке, это автоматически определяет тебя как представителя аппер класса.
   Даже в супермаркетах, по наименованиям продуктов и товаров в твоей корзинке, можно определить откуда ты и к какому сословию принадлежишь. Высший класс - это, как правило, вегетарианцы, любители животных (Если это собаки - то они небольшие. Если кошки, то очень породистые или... совсем с улицы). В их корзинках летом например, много дорогих ягод и фруктов - клубники, черники, малины, салатов и т. д.
   Низший класс покупает недорогую колбасу, мясные полуфабрикаты - и всего этого помногу.
   Язык, а точнее словарь и его содержание и формы применения тоже определяют классовое положение носителя языка в обществе. Если вы учились в частной школе или даже в Харроу или Итоне ( где платят за обучение до двадцати пяти тысяч фунтов в год), то вы никогда бессознательно не скажете слова "туалет", а скажете слово "лаватори", скажете не "сёрвьет", а "напкин" о салфетках и так далее...
   Я конечно вынужден об этом говорить коротко в силу того, что в данном случае пишу не социологический трактат, а путевые заметки и потому очень схематично, но замеченных закономерностей стараюсь придерживаться.
   Средний класс, в отличие от рабочих, очень много читает, знает молодых и немолодых талантливых и модных авторов и книги являются большой темой для разговоров в их среде, тогда как рабочие говорят о футболе, о женщинах, о работе и о деньгах..
   Средний класс с молодых лет любит путешествовать, или даже немного пожить в другой стране (лучше если в Африке или в Индии). Во вторую половину жизни, заработав денег, они стараются купить домик с участком земли, где-нибудь за границей и ездят туда в каникулы или в отпуск, чтобы отдохнуть от многолюдья и почитать книжки... Все они увлекаются искусством и на мой взгляд, испытывая обычную тоску от рутины и заурядности жизни, проживают её в мечтах, читая ловкие измышления о чужих страстях и переживаниях. Здесь невольно вспоминается критика Львом Толстым, современного искусства в его знаменитом трактате: "Что такое искусство?"...
   Что касается отношения к религии, то большинство среднего и даже высшего класса, даже в детстве обучаясь в церковных школах, во взрослом состоянии превращаются в агностиков или в атеистов. Мне кажется, что это определяется несоответствием религиозных норм поведения и стиля жизни с тем, что сегодня называют "западной" цивилизацией.
   Животное начало, особенно в молодости, постоянно давит на человека. Так зачем же переживать "трагедию" ограничения желаний, раздвоения, когда проще нырнуть в поток "удовольствий" чувственных и ничем себя не ограничивать...
   Может быть, поэтому сегодня в Англии, смерть как "факт" скрывается, упрятывается в дальние уголки человеческого сознания.
   Умер, допустим, ваш отец... Вам его, "специальные" люди, увезут в похоронную контору, где есть большие холодильники, в которых он хранится долго в неиспорченном" виде.
   Вы, конечно горюете, но в отсутствии мёртвого тела эта горесть носит вполне цивилизованный характер. Дней через десять - пятнадцать, когда вы уже почти примиритесь с неизбежностью потери дорогого папочки, состоится кремация и прощание с умершим. Так как он, уже, несмотря на сильный холодильник "запах", то вы делаете это не открывая крышку гроба. После обязательной церковной службы, в церкви крематория, гроб с телом вашего отца провозят мимо вас на платформе и опускают на специальном лифте в печь. При этом на вас может пахнуть из "подземелий" жаром, но это уже только деталь обряда...
   Прах покойного, через время, вы можете забрать из крематория, где он хранится в специальном складе, а можете и забыть. И потому этот прах служители развеют в неизвестном вам месте.
   Эта боязнь смерти уравнивает высший класс низшим, если конечно вы можете оплатить услуги похоронного бюро.
   Но я в очередной раз отвлёкся от нашего путешествия и потому продолжу рассказ о итальянской Ривьере.
   Перед тем как купить дом, Джилл прочитала книгу о англичанах купивших старый разваленный дом в Италии совсем за недорого, и переделавших его в течении нескольких лет в современный дом.. Она присмотрела через агентство нечто подобное здесь, в Таджии совсем недорого...
   Строительство и благоустройство длилось около трёх лет и стоило немалых денег. За это время характерная Джилл, сумела перевезти "часть Англии", на Итальянскую Ривьеру: большой платяной шкаф, кресла и даже каменные столбы, весом до ста килограммов, вкопав их на краю террасы, где ставила на отстой свою машинку.
   Дом состоит теперь из двух этажей - внизу кухня и просторная гостиная, верху спальня и душевая с туалетом. Второй туалет сделан на улице, с отдельным входом.
   По замыслу хозяйки ни раковины, ни воды на кухне нет и потому посуду предварительно её сполоснув на улице, ставят в посудомойку. На кухне также стоит большой холодильник, в котором в любую жару можно хранить продукты и вино на неделю.
   В придачу к дому, она купила гектар земли на которой располагается сад из ста оливковых деревьев и ещё много чего по мелочи (лимонное и мандариновое деревья, виноград и несколько фиговых деревьев. И всё это теперь по-южному благоухает и плодоносит. Ароматы вокруг дома изумительные по тонкости и изысканности запахов. И плюс ещё удивительный воздух Средиземноморья - мягкий и нежный круглые сутки. Ночью можно спать под простыней, а днём дует ветерок с моря и в тени прохладно и приятно.
   Я глядел на оживлённую Джилл, думал невольно о том времени, когда она останется одна здесь в этом великолепии и невольно покачивал головой - ночью в этой пустынной долине никого нет и только сторожевые собаки лают и воют вдалеке.. Соседи конечно есть, но до них приходится пробираться через заросли не мене километра...
   Надо обладать твёрдым характером и железными нервами чтобы жить здесь и при этом радоваться жизни... Однако, иногда я ловлю себя на том, что слишком мрачно смотрю на жизнь, слишком драматизирую переживания людей. Вполне может быть, что люди не так уж чувствительны и не тяготятся одиночеством
   Здесь в доме Джилл я познакомился с её университетской подругой, которая очень интересно рассказывала мне о том, что и в Англии после Тетчер, и в Чили, после диктатуры Пиночета (её муж бывший чилийский журналист) установилась психологическая атмосфера индивидуализма и накопительства, когда ответственность за происходящее государственные чиновники переваливают на плечи, робких и ничего не понимающих в политике и экономике, обывателей, когда лозунг: "Это ваши проблемы!" становится очень популярен. Страны после их правления стали богаче, но общество развалилось на атомы, отдельно пытающиеся устроиться в жизни и зарабатывать деньги...
   На мой взгляд, нечто подобное сегодня происходит и в России, которая постепенно превращается в конгломерат граждан, пытающихся кто как сможет, часто за чужой счёт, построить своё счастье на деньгах.
   Из этого конечно мало что получается хорошего - семьи разваливаются, друзья становятся врагами и завистниками, смысл личной жизни и истории, как чего-то естественного и цельного, утрачивается и подменяется сиюминутными заботами и задачами.
   Просматривается интересная закономерность социального свойства - тирания в любых формах - государственная, индивидуальная, экономическая, культурная - порождает тип людей - эгоистов, заботящихся, прежде всего и только о своём личном преуспеянии. То есть стимулирует антихристианские, антирелигиозные настроения, которые можно называть атеизмом, а можно и просто безбожием...
   Теперь читатель после моих отступлений будет иметь представление о разговорах, которые мы вели, сидя за большим столом (сделанным из железнодорожных свай привезённых из Зимбабве!) и попивая бургундское, изредка вглядываясь в зеленеющие лесом окрестности.
   На другой день после приезда к Джилл, мы поехали в Сан-Ремо, городок, известный прежде всего всем любителям итальянской эстрадной песни - здесь проходит знаменитый итальянский песенный фестиваль, телевизионные трансляции с которого в своё время смотрел весь Советский Союз...Городок оказался наводнён машинами и туристами и мы с трудом нашли место чтобы выскочить из машины Джилл, любезно согласившейся нас туда подбросить...
   Вообще хочется предупредить авто-путешаественников на Ривьеру, что самая большая проблема с девяти утра, до семи вечера в городках, лежащих вдоль моря, в ясный день - это проблема парковки...
   И французы и особенно итальянцы, стараясь припарковаться ставят машины в самых неожиданных местах, а тот кто понахальнее, так прямо посереди дороги...
   Другая особенность этих городков (в Италии) - множество мотороллеров различных марок и размеров, на которых едут на пляж или в магазины, или по делам, или даже на свидание., молодые люди в возрасте от 14 до 30 лет. Часто, это загорелые красотки, гордо и неприступно, как на троне восседающие за рулём.
   В Сан-Ремо таких тоже было немало и я изредка ловил себя на том, что таращусь на загорелые фигуры словно на картины современных художников. Надо признать, что итальянские девушки, часто отменные красавицы...
   ...Оставшись на оживлённой улице, мы вначале решили что делать дальше и, посовещавшись, пошли вперёд в поисках центра информации, а поскольку ни я ни Сюзи не говорим по итальянски, то найти этот Центр без карты было довольно трудно. Итальянские надписи нам тоже ничего не говорили...
   И тут неподалёку мы услышали русскую речь - женщина-гид втолковывала беспокойным "русакам", как найти знаменитое казино, в котором проходят эстрадные конкурсы и как потом возвратиться к месту встречи. Я терпеливо дождался окончания этого длинного, на повышенных тонах "инструктажа" и спросил, как нам найти Центр информации. Когда женщина объяснила нам, как туда попасть, я из праздного любопытства спросил "откуда людишки", и она сказала, что тур формировался в Германии, но вообще компания сборная, отовсюду из Европы...
   Сегодня наших соотечественников можно встретить повсюду.
   Вспомнилась история, рассказанная мне Валерой Машковым, замечательным путешественником - одиночкой.
   Дело было лет десять назад. Он, хорошо зная английский, в 21 год, летал в Индию и поднимался в одиночку в Гималаи, в надежде попасть в Тибет...
   Где-то на равнинах Индии он подхватил лихорадку и попал в больницу в тяжелейшем состоянии. Выздоровев, продолжил путешествие и постепенно приблизился к китайско-индийской границе, шагая в сторону одного из высочайших перевалов мира, в Тибета. И тут впереди на снежной поверхности горного ледника он увидел две фигурки, идущие по тропе навстречу. Вскоре уже различил человеческую речь и с удивлением услышал русские матюги и хохот.
   При радостной встрече выяснилось, что эти двое были русскими альпинистами пытавшимися самодеятельно одолеть какие-то высокие Гималайские вершины и после восхождения возвращавшиеся домой...
   Встретившись, они обнялись как братья и провели вместе остаток дня и ночь, обмениваясь новостями и попивая тибетский чай даржелинг, который ребята уже научились готовить...
   ... Найдя центр информации, мы, как обычно, взяли там схему города, и уже спокойно стали гулять, не боясь заблудиться и потеряться.
   Выяснилось, что парки в Сан-Ремо необычайно красивы и напоминают больше ботанический сад, чем общественные места отдыха. Пальмы различных видов, кактусы тоже нескольких пород, орхидеи, несколько крупно цветущих видов рододендронов и ещё много незнакомых мне деревьев и кустарников украшают безлюдные аллеи парков тянущиеся вдоль главной улицы города.
   Мы, пройдя через несколько отдельных парковых участков, вновь вышли к центру города и свернув направо от моря, попали в лабиринт узких мощёных улочек, зажатых с двух сторон старыми домами.
   Эти улочки или поднимались на холмы или спускались вниз, словно длинная многоступенчатая лестница. Там в тени высоких стен, прямо на мостовой дети играли в мяч и изредка, "притискиваясь", мимо проезжали мотороллеры. Жизнь в городе для местных жителей, несмотря на потоки туристов, шла своим чередом...
   Задыхаясь и потея, мы поднялись на гору, на вершине которой в старину стоял древний замок, разрушенный в семнадцатом веке. Теперь на месте замка небольшой скверик и грот с падающим сверху, с высоты трёх метров, водным потоком. А неподалёку росло извивающимися стволами, растущими из одного корня, гигантское кактусовое дерево, в пять обхватов толщиной и корнями толщиной в человеческое туловище змеящимися по поверхности земли...
   Мы присели на скамейку и, отдыхая, любовались замечательным видом города у моря - когда красные черепичные крыши ступенями спускаются по склону к сверкающему под солнцем бирюзовому морю.
   Немного передохнув, решили зайти в церковь, стоящую чуть выше по широкой мощёной улице. Снаружи это была обычная церковь с большим куполом и теряющимися в его тени нефами, но внутри это был настоящий театр, для молитвы и любованием "домом для Бога". Картины в простенках, скульптуры святых и апостолов в нишах и на выступах, своими драматическими жестами приглашали и вели взгляды верующих к алтарю, где стоял большой стол, покрытый тяжёлой расшитой тканью и сверху - большая скульптурная композиция с Распятым Христом в центре и Богоматерью, чуть поодаль креста - всё это играло в торжественной полутьме золотыми, серебряными и тёплыми розовыми красками и немного напоминало роскошные театральные декорации религиозного театра. Молодая женщина, стоя на коленях перед алтарём, неотрывно глядя на Иисуса Христа и Богоматерь, молилась, беззвучно шевеля губами...
   "Вот что нужно для верующих,- подумал я, вглядываясь в эту картину, - чтобы дети и взрослые наглядно увидели красоту и трагичность жизни и смерти Спасителя, его Апостолов и уверовали искренне и самозабвенно..."
   Выйдя на солнечный свет, мы, обсуждая впечатления от увиденного, спустились по беломраморной лестнице в город, находящийся чуть ниже церкви и продолжили поход.
   Спустившись по другой, но тоже узкой и ступенчатой улице, к набережной, пошли вдоль моря, разглядывая необычный для северян пейзаж. На юге Англии, конечно, тоже есть пальмы, но они похожи и размерами и видом на карликовые и потому, размеры и свободная красота настоящих пальм нас удивила. Пальмы были разных пород и видов, но все они отличались размерами и ухоженностью. Цветущие крупными разноцветными цветами кустарники делали улицы нарядными и праздничными. Вдоль набережной, расположились многочисленные кафе и мороженицы, а у берега, тут и там виднелись причалы с множеством белых яхт и моторных катеров...
   Вдруг к нам подошла стройная девушка в брюках в обтяжку и розовой кофточке и спросила: "Вы русские?". Услышав утвердительный ответ (А она в этом и не сомневалась), девушка пожаловалась, что по английски здесь никто не говорит и потому она не знает, где здесь, есть хорошие магазины. Потом она, презрительно улыбаясь, рассказала, что она приехала вчера, поселилась в четырёх звёздном отеле, но " это оказалась такая дыра!" и поэтому ей здесь не нравится. Мы посоветовали ей дойти до турцентра и взять там карту города. Добавили что по поводу магазинов ничем не можем ей помочь... Чтобы подбодрить её, я посоветовал ей быть смелее и не стесняться спрашивать прохожих - это единственный выход в её положении.
   Когда она ушла в направлении Турцентра, я с грустью подумал, что какая тоска для неё, молодой и красивой, быть одинокой в незнакомом городе. Пусть на Ривьере, но без друга или подружки, с которыми можно просто поговорить на родном языке...
   Возвратились мы в Таджио из Сан-Ремо на автобусе и когда сбивчиво объяснили водителю, что не смогли купить билет, он махнул рукой и устало отвернулся. Он ничего из нашего итальянского не понял, но почувствовал, что надо помочь и сделал это...
   Джил приехала за нами на автостоянку у вокзала по нашему звонку на своей маленькой Фиесте и на обратном пути гнала, одновременно разговаривая с нами. Она вела свой Фордик как профи и через десять минут мы были дома...
   За ужином, сидя на террасе, мы выпили вина и долго разговаривали обо всём на свете. Женщины вспоминали романтические и энрузиастические шестидесятые, когда во всём мире было спокойно и можно было до Индии например, доехать на туристическом автобусе, а цены на продуктовых рынках были "бросовыми" и потому и "хиппи" и "битники" жили буквально припеваючи в своих жилищах-коммунах. Политики в разговорах тогда почти не касались, а потому и споров не было. Когда я заговорил о своей теории "социализма с Богом", Джилл фыркнула, я замолчал и перевел разговор на другое. Она была агностиком, потому что воспитывалась в современном стиле, по современным методикам, которые для Бога просто места на Земле не оставляют...
   ...Спать ушли поздно, когда на небе мерцало множество ярких звёзд, а в уголке, между тенями двух сходящихся холмов, проблёскивали скопления электрических огней - там виден был городок у моря.
   Назавтра с утра мы сели в машину и поехали в горы искать речную купальню, которую очень хвалила Джилл. Небольшая речка петляла между крутыми берегами и местами была едва заметна и я засомневался, что мы найдём подходящее место. Так и получилось... Мы, конечно, прозевали нужный отворот, потом решили ехать дальше в поисках рекомендованного Джилл ресторана, поднялась на два десятка километров в горы, остановились в одном из придорожных селений на автостоянке. И тут грянул такой ливень, что мы сидели минут пятнадцать в машине наблюдая сцены из вселенского потопа (сверкала молния, гремел гром и вода потоками выливалась на землю, а потом собираясь в ручьи низвергалась в речное ущелье). Видя, что дождь не прекращается и небо серое и покрыто бегучими тучами, развернулись и "не солоно хлебавши" поехали назад к морю, на побережье.
   Дождя здесь не было. Видимо в горах зарождаются местные дождевые тучи и грозы так же носят локальный характер...
   Мы свернули по приморскому шоссе направо, в сторону городка Империя, а потом и в Диана Марину, следующий городок, в котором жили те англичане из книжки, которые купили дом в деревне и перестроили его в современную виллу...
   Тут нас настигла гроза, гуляющая с утра по округе, и мы зашли в кафе переждать дождь. Сюзи выпила кофе и стала подписывать открытки для знакомых в Англии, а я смотрел по телевизору репортаж о чемпионате Европы по лёгкой атлетике.
   Когда дождь кончился, мы погуляли по городку, сходили к морю и полюбовались тяжёлыми, тягучими двухметровыми волнами с шумом и грохотом падавшими на волнолом, перехлёстывая его мириадами пенных брызг. Зрелище волнующее и показывающее весь потенциал возможной разрушительной силы моря...
   Вернувшись в Таджио, мы пошли в итальянскую пиццерию и с разочарованием сьели немножко подгоревшую, пересоленную пиццу.
   Это был, может быть, самый неудачный день нашего путешествия. Всё что мы задумывали с утра либо откладывалось назавтра, либо по тем или иным причинам не удавалось. Я был раздосадован и невольно возложил вину на Сюзи... Она обиделась и мы по сути дела поссорились, не разговаривали до вечера, делая вид, что говорить не о чем... Но и такое бывает в длинных путешествиях. Главное в такой ситуации не фиксироваться на неудачах...
   После выхода из ресторана позвонили Джилл и она приехала нас забирать. Шёл мелкий дождик, то прекращаясь, то начинаясь вновь и на одном из крутых горных поворотов наша Фиеста забуксовала. Пришлось выйти подтолкнуть машину и оставшийся путь идти пешком. Благо, что это было недалеко...
   Назавтра утром мы внезапно решили уезжать, подумав, что лучше это сделать в воскресенье, когда машин на побережье не так много и не будет пробок на дорогах в городках...
   С утра пораньше мы проснулись, попили чаю, кофе и стали собираться. Я походил вокруг дома, сорвал и съел одну крупную спелую фигу с дерева в саду, обошёл оливковый сад по периметру, увидел апельсиновое дерево неподалёку от дома с ярко-жёлтыми плодами на ветках. Утро было светлым и солнечным, воздух пах лавром и эвкалиптом и я подумал, что если всё во внутренней душевной жизни человека нормально, то здесь можно жить подолгу. Погода и климат располагают к размышлениям и писанию... Если же на душе "кошки скребут", то тут в одиночку и без людей не выжить. А нас ведь с женой двое и потому всегда можно пообщаться с родным человеком... Значит нам тоска одиночества не грозит... Дело за малым - купить здесь дом или участок земли...
   ...По приморскому шоссе мы поехали в сторону Генуи вдоль замечательно яркого и чистого Средиземного моря. Джилл дала нам адрес кемпинга на море, где мы хотели пожить несколько дней. Однако там не было мест и мы поехали дальше...
   Вдоль берега расположились сплошной полосой селения, большие и маленькие и в каждом городке или посёлке, был свой пляж. И все они были полны, но главное, не было ни одного свободного места на стоянках, в радиусе километра полтора от пляжа. Длинные ряды мотороллеров стояли по обе стороны дороги в районе пляжа и несмотря на время после полудня, похоже никто не собирался уезжать домой. Казалось вся Лигурия (Область, в которой мы жили ) выезжала отдохнуть на пляжи... Мне кажется такая нехватка автостоянок обусловлена тем, что городки и селения все выстроены задолго до появления автомобилей и естественно, никто о стоянках тогда не думал. Сегодня на всех свободных участках сделали стоянки. Но этого всё-таки мало для миллионов автовладельцев съезжающихся к морю и не только из самой Италии, но и из Европы...
   Мы ехали и ехали вдоль моря в надежде, наконец, выкупаться в благодатной воде средиземного моря. Но отсутствие мест на автостоянках повергало нас в уныние. Время близилось к вечеру, когда мы увидели вблизи дороги вывеску - кемпинг и заехали туда. Кемпинг был большим и очень нам не понравился - это все напоминало "фабрику" отдыха. Караваны и палатки стояли впритык один к другому и в придачу, машины надо было оставлять на ночь на стоянке, метрах в двухстах от палатки. Однако деваться было некуда и мы, поставив палатку, пошли купаться, уже почти в сумерках...
   Море было волшебно тёплым и ласковым. Мы были вознаграждены за многодневное ожидание и с удовольствием плескались и плавали в молочно - зелёной солёной воде. Это было блаженство и ради этого стоило терпеть все неудобства "коммунального" кемпинга. Пляж был необычного, серо-черного цвета и, ступив на песок, который тоже был черно-серым, я подумал, что это оттого, что камни здесь были такого же цвета и потому и песок отличался от обычного светлого или жёлтого...
   Я вспомнил свой одиночный поход на Северном Байкале, когда я на ночёвку остановился в одной из бухт в двух днях ходьбы от дальней метеостанции, которая стояла в ста с лишним километрах от ближайшего поселения. В этой бухте был пляж, состоящий из чёрной крупной плоской гальки и этот цвет запомнился мне надолго... Я ночевал тогда в уютном зимовье на берегу бухты и похоже, что кроме красавцев-изюбрей приходивших на берег Байкала на водопой, здесь люди бывали, но всего несколько раз в году....
   ... Выкупавшись, мы вернулись в палатку, поели и совсем уже собрались спать, когда поднялся ураганный ветер, в небе засверкали молнии и зашумел, заметался по округе страшный шторм и дождь, который через несколько минут перешёл в крупный град.
   Всё ревело и шаталось... Палатка норовила взлететь на воздух и вдобавок крупный град сплошной стеной ударил по кемпингу. Градины были иногда величиной с голубиное яйцо и больно хлестали нас по спинам, через двойной тент палатки. Шторм ревел и грохотал, палатка шаталась из стороны в стороны и наверное улетела бы в море, если бы нас не было внутри...
   Вдруг и резко похолодало. Обычно температура на Ривьере летом даже вечером редко опускается ниже двадцати градусов, а тут я в одежде начал дрожать от холода. Наверное температура за считанные минуты опустилась до нуля. Когда я случайно коснулся пола прихожей рукой, то вдруг понял, что там полно воды. Расстегнув полог и вглядевшись во тьму, я увидел что тазик для мытья посуды как "лебедь белая", плавал "по волнам". Я невольно выругался, стал ощупывать дно в спальном помещении и испугом понял, что мы сидим на большой луже воды... Благо что днище сделанное из специального материала не пропускало воды...
   А гром всё гремел, молнии сверкали так, что их видно было через тент, и град сменился дождём. Вода всё прибывала и я, не зная что делать, запаниковал. Сюзи сидела на матрасе и испуганно глядела на меня. Надо было действовать. Я, несмотря на дождь, вышел в ночь из палатки и, ворча ругательства под нос, тапком, словно лопатой, отгрёб от входа толстый слой тающего града...
   У входа в кемпинг, горел сильный фонарь и при свете его, я видел, что лужа постепенно стекает в проделанные мною проходы. Сюзи тихо сидела внутри палатки и изредка беспокойно спрашивала: "Ну как?"...
   Наконец дождь закончился. Люди стали выходить из караванов и палаток и, оглядев "побоище", качали головами. С деревьев, градом было сбито множество листьев и хвои, которая собралась настоящими завалами под деревьями и мешала дождевой воде уходить вниз, к морю. Я с остервенением скрёб жёсткую, неподатливую землю, проделывая углубление и, наконец, лужа настолько уменьшилась, что я вздохнул с облегчением и влез в палатку...
   В прихожей осталось немного воды, а под палаткой её совсем не было и я, уже не так зло ворча, улёгся спать, пользуясь старой истиной - "утро вечера мудренее"...
   А утром вновь было тепло, солнечно и тихо. Проснувшись рано, мы перебрали продукты и вещи в подмоченных сумках, протёрли палатку изнутри и снаружи и, позавтракав, пошли на море купаться. Вода вблизи от берега была мутной и покрыта какими-то нечистыми пузырями воздуха... Тем не менее мы с удовольствием заплыли подальше и, радуясь теплу и свету, долго плескались, стараясь попасть на гребень крупных волн и прокатиться на них подольше...
   Возвратившись к палатке, мы нашли её уже полностью просохшей. И крупный град и неистовая буря казались нереальным сном, но завалы, листьев и хвои, которую с утра убирали обитатели кемпинга, доказывали нам, что это было взаправду.
   Собрали всё, уложили в машину и, заплатив за ночлег втрое дороже, чем во французских кемпингах, выехали на дорогу, дав себе слово никогда не останавливаться в таких "фабриках" автотуризма.
   Путь наш, лежал в сторону Альп, но подъезжали мы к ним, уже с другой, итальянской стороны...
   Геную, мы видели мельком, и "усевшись" на автостраду, помчались вперёд. В Италии система оплаты на автострадах немножко другая, более рациональная, чем во Франции.
   Тут, вы выезжаете на автостраду и на контрольном пункте берёте контрольный талон. Для каждого крупного населённого пункта сделаны свороты - съезды с автострады, на которых вы, сунув в автомат контрольный талон, видите сумму, которую надо заплатить, и платите либо наличными, либо банковской карточкой. Машина столь любезна, что даёт вам сдачу, не обсчитывая...
   Мы проехали по автостраде километров двести и заплатили за эту поездку около двадцати евро. Зато мы сделали это вдвое быстрее, чем по бесплатным дорогам и уже часам к четырём, въехали в Аосту, древний город, существовавший ещё в римские времена, и расположенный неподалёку от самого высокого альпийского горного массива, Монблан. Правда из Аосты самой вершины Монблан не видно, но город окружён трёхтысячниками, которые тоже производят внушительное впечатление.
   Мы решили остановиться на ночлег в районе перевала Сен Бернар, а потом уже решать, где пожить оставшиеся перед возвращением дни, или в Италии, в районе Турина, или в Швейцарии, неподалёку от Женевского озера, которое была всего километрах в сорока от города, за перевалом...
   С часок побродив по Аосте, в основном по центральной улице "старого" города, увидев мельком и римские триумфальные ворота и развалины древнего театра, мы вновь сели в машину и поехали в сторону короткого тоннеля Сен Бернар (Есть ещё длинный, в сторону Франции, но это уже в другую сторону).
   Постепенно поднимаясь в гору, мы любовались тем, как над нами возвышались громады окрестных вершин и у их подножия тут и там виднелись игрушечные домишки прилегающих к шоссе посёлков и деревень. Я заметил на правой стороне от дороги деревушку с красивой церковью и белой высокой колокольней... "Вот бы там поселиться там",- подумал я, и попал точно.
   Шоссе делало поворот на девяносто градусов и при въезде в эту деревушку, мы увидели транспарант с надписью: "Кемпинг Европа"... Наученные горьким опытом, мы не стали подъезжать к Рисепшен (приёмной), а, поставив машину на стоянке перед кемпингом, полюбовавшись на снежные вершины с ледниками, виднеющиеся из-за леса впереди, на перевале, мы вошли внутрь, всё осмотрели и нам понравилось. Кемпинг был большой и места в нем располагались на невысоких террасах разделённых одна от другой дорожками. На самой верхней мы облюбовали место для палатки, неподалёку от "удобств" и только после этого вошли в помещение администрации кемпинга. Стоило место около восемнадцати евро в сутки и мы решили остановиться здесь. Хозяйка "заведения" была вежлива и любезна, что нам тоже понравилось. Она предложила нам устраиваться, а заплатить по отъезду, что нас тоже устраивало.
   Кемпинг был по настоящему хорош - чуть в стороне от деревни и от больших дорог. Выйдя через время за ворота, мы на другом шоссе, нашли магазинчик, в котором купили итальянского вкуснейшего твёрдого сыра, свежего хлеба и маринованную селёдочку... Выйдя из магазина, решили осмотреть деревушку и, пройдя чуть дальше и вверх, мы нашли церковь, которая привлекла моё внимание издалека, ещё вчера. В ней только что произошёл обряд свадьбы и гости расходились группками по машинам. Колокола в это время играли какую-то красивую мелодию и мы, встретив служителя, спросили, кто это звонил на колокольне? Он развёл руками и, словно оправдываясь, пояснил, что это работает электронный автомат.
   Рядом с церковью, чуть ниже по склону, стояла школа, с весёлой росписью на стенах и просторными светлыми окнами на фасаде, выстроена совсем недавно.
   Во всём увиденном в посёлке, чувствовалось благополучие, обеспеченность и порядок...
   Неподалёку от кемпинга стояла реставрированная крепостная башня, оставшаяся от некогда существовавшего здесь средневекового замка. Рядом с башней, внизу, прямо на луговине, цвели розы и из шланга тянущегося снизу, от местной почты струи воды орошали яркую зелень. Поливочные "пушки работали в окрестностях во многих местах. Позже мы увидели, как специальный человек в фирменной жёлтой куртке объезжает окрестные муниципальные луга и сады, включает и выключает насосы, качающие воду для полива. У этого служащего был фирменный спортивный мотоцикл, на котором он без труда поднимался по самым крутым склонам в нужное место...
   Возвратившись к палатке, мы устроили застолье под старым грушевым деревом с обильными, но ещё зелёными плодами и, поглядывая на темнеющие зубцы горных вершин, занимающих полнеба впереди, на горизонте, поужинали и, укладываясь спать, решили, что будем здесь жить несколько дней и уже отсюда, уезжать к парому из Дюнкерка в Англию...
   Назавтра мы поехали в Аосту, чтобы подробнее познакомится с городом, который у римлян назывался Аугустум Преториум, и который был основан в 25 году новой эры в честь правящего тогда императора Августа... Через него римские легионы уходили к Альпийским перевалам в сторону земли франков и галлов, а в другую сторону, в земли белгов и германцев. Стоя на перекрёстке дорог, город скоро вырос и превратился в административный центр большой провинции. Из остатков древне-римского города хорошо сохранилась арка-ворота в крепость и остатки стен, а также четырёхэтажная стена большого театра вмещающего в те времена до четырёх тысяч зрителей и каменный мост через реку. Сохранились и аркады форума засыпанные со временем двухметровым слоем земли, но частично откопанные реставраторами. Кроме этих римских строений в исторической части города привлекает отреставрированная, правда в руинах, христианская церковь шестого века, рядом с которой стоит церковь начала первого тысячелетия с замечательным внутренним двориком, состоящим из аркад, окружающих зеленую травянистую площадку на которой любили отдыхать христианские монахи...
   Во дворе этой церкви, как реликвия, сохраняется огромное липовое дерево с дуплом, разделяющим его почти надвое и с табличкой, которая утверждает что липе 460 лет...
   Сегодня Аоста известный туристический центр, где ежегодно бывают десятки тысяч туристов со всех концов света. Центральные улицы старого города с утра до вечера заполнены фланирующими туристами, сидящими в кафе, толпящимися в многочисленных магазинах и магазинчиках. Старое и даже древнее здесь удачно сочетается с современным и потому Аоста интересна как молодым, так и почтенным пожилым туристам...
   Мы провели в городе несколько часов и в завершение похода зашли в пиццерию и сьели по кусочку замечательно вкусной пиццы. При этом мы много смеялись, когда непонимающая по-английски и по-французски хозяйка-итальянка, воспользовалась переводом любезного гостя итальянца, с Сюзиного французского, а уже жена переводила мне с французского на русский. Все были весело удивлены, что я из России и смеялись над проблемой тройного перевода.
   Утром мы решили никуда не ехать и сходить в поход по окрестным горам. Неспеша позавтракали, сходили в бассейн, который входил в число услуг и с удовольствием выкупались в прохладной чистой воде. Сюзи заходила в чисто-прозрачную воду по пластиковым стенкам очень осторожно, а я с разбега прыгнул в воду и стал плавать, фыркая и ныряя вдоль небольшого бассейна, стараясь пронырнуть его по длине...
   Я уже вылез и насухо вытерся махровым полотенцем, а Сюзи всё не хотела выходить из воды, которая после времени привыкания вовсе не казалась холодной...
   После купания мы пообедали, отдохнули в тени грушевого дерева, читая книжки, и после двух часов дня собрались, наконец, в поход...
   Прогулочная тропа пересекала шоссе, ведущее к перевалу, потом поднималась до ближайшей фермы вдоль границы яблонево-сливового сада. И рядом с фермерским красиво-современным трёхэтажным домом, сворачивала круто влево и уходила лесом, сопровождая водный поток, удерживаемый в бетонном водостоке, метровой глубины и такой же ширины. Уровень воды, быстро текущей по жёлобу, был сантиметров тридцать глубиной и потому, мне подумалось что в этом жёлобе можно было бы устраивать соревнования на скоростное прохождение какого-либо отмеренного участка, в обычной пластмассовой ванне. Мы посмеялись с Сюзи над этой идеей, но в принципе многие экстремальные виды спорта сегодня, так и начинали быть популярны...
   Пройдя немного по тенистому, старому буковому лесу, увидели внизу в прогале деревьев, большой бетонированный канал высотой метров в шесть и такой же ширины. В нём спокойно вмещалась целая река чистой воды текущей с гор и помещённую трудолюбивыми и смышлёными крестьянами в "рамки". Все знают неистовства воды устремляющейся с гор по весне и по осени во время дождей. Местные жители эту проблему решили, таким образом.
   Вскоре мы вышли к заброшенным садам. Некогда здесь, на склоне, стояли дома и жили местные аборигены - крестьяне. А теперь здесь изредка пасутся лошади с соседней нижней фермы и по вечерам, на травянистые луговины выходят дикие олени, спускающиеся с гор в долины.
   Наша тропа шла через лес, рядом с бетонным канальчиком и по временам мы выходили к распределительным колонкам, где человек, используя систему задвижек, пускает или закрывает воду на окрестные поля и сады...
   Пройдя вдоль склона несколько километров, мы вышли к деревне и, повернув, возвратились в свой кемпинг через деревушку Кре, в которой начали строить новые дома и даже большой мост. Надо отметить, что живут здесь люди зажиточные, да и государство не жалеет денег на благоустройство...
   Возвратившись к палатке, мы долго сидели и ужинали, пили чай, наблюдая как в окрестностях длинный вечер переходит в тёмную ночь. Было тихо и потому особенно отчётливо и громко был слышен бой колокола, отсчитывающего часы, и повторяющего соответствующее количество ударов два раза. Это традиция, повторять колоколом наступающее начало каждого часа дважды. Второй раз, через пять минут после первых точных звонов. Думаю что зимой в сумерках и ночью, это помогает людям ориентироваться не только по времени, но и на местности - колокольный звон разносится по всей долине из конца в конец.
   На следующий день, с утра небо хмурилось и по небу ползли низкие серые тучи. Мы, как обычно, позавтракав, неспеша, вернулись в палатку подремали некоторое время и только часам к двум собрались и поехали в национальный парк с интересным названием "Большой рай".
   Доехав до Аосты, мы свернули направо, проехали несколько километров по шоссе, ведущему в сторону Монблана, и свернули налево. Пересекли долину поперёк и стали подниматься круто в гору, преодолев спускающийся в долину гребень. Мы попали в глубокое декоративное ущелье и, петляя вдоль течения реки, поднялись к курортному городку Койн, откуда решили проехать к каскаду водопадов вблизи деревни Лилаз.
   Начался резвый дождь и мы, одев дождевики и оставив машину на стоянке в деревне, направились пешком к водопаду, минуя старинные деревянные деревенские дома и амбары, пахнущие старым, прокалённым на солнце, обветренным, растрескавшимся деревом. Эти памятники архитектуры недавнего прошлого очень декоративны и привлекательны для меня, потому что будят воспоминания о сибирских таёжных деревнях с деревенскими огородами, зарастающими лебедой и полуразваленными коричнево - серыми от времени сеновалами...
   Мы вышли к скалистому обрыву, по оборудованной мостиками и поручнями тропе и увидели скальные останцы, по которым с шумом и плеском прыгали водные каскады, образуя внизу водопада в камне большие глубокие ванны с зеленоватой холодной водой.
   Обрыв был высотой метров в пятьсот, с террасами, расположенными перед зрителями по фронту, и сквозь это нагромождение камня просачивалась, пробивалась, прорывалась целая река воды, то, разделяясь на несколько струй, то, сливаясь в шумный поток. Полюбовавшись снизу на шумящий белопенный поток, мы начали подниматься вверх, по щебёнчато-глинистой тропе, идущей зигзагами среди еловых крупноствольных деревьев.
   Дождь лил непрестанно - руки, лица, куртки и очки намокли, но это нам не мешало искренне восхищаться увиденным - мы охали и ахали, любуясь всё новыми и новыми открывающимися панорамами. Водный каскад уходил куда-то в глубокое ущелье, вправо и мы вспомнив о приближающемся вечере, повернули назад, жалея, что приехали сюда слишком поздно и что с погодой нам тоже не повезло...
   Вернувшись в деревню, мы поехали назад в Койн, а оттуда в соседнее ущелье, из которого открывался замечательный вид на ледники, покрывающие северный склон высокой горы. Глядя на этот обледенелый склон, я думал, что часто расположение ледников зависит не только от высоты склона, но и его расположения относительно солнца. Если это южный склон, то ледниковая зона начинается с высоты около трёх тысяч метров и выше, а в "сиверах", как говорят сибирские таёжники, лед и снег начинаются с высоты чуть больше двух тысяч метров...
   Глядя на множество туристов, несмотря на дождливую погоду, любуясь трёх - четырёх - пяти этажными отелями с яркими цветниками на балконах, я отметил, что сельское хозяйство здесь, сегодня заменено туристическим бизнесом. Чистенькие ухоженные городки, деревни и даже отдельные дома, выстроены на деньги, которые в этом краю прекрасных гор оставляют миллионы туристов съезжающихся в Альпы зимой и летом, отдохнуть, подышать чистым хвойно-ароматным воздухом, походить по живописным окрестностям, покататься на санях и на лыжах...
   К их услугам множество кафе, ресторанов, баров, магазинов и магазинчиков, торгующих туристическим снаряжением, сувенирами и изделиями местных ремесленников...
   Выезжали из "Большого рая" уже в сумерках и, вздыхая, обещали сами себе побывать здесь хотя бы ещё раз...
   Утро следующего дня выдалось жарким и солнечным и мы решили, что настало подходящее время посмотреть жемчужину Альп гору Монблан, которая расположена в часе езды от Аосты...Сидя за завтраком мы любовались абсолютно чистым тёмно-синим небом и силуэтами зубчатых скалистых вершин, в контр-ажуре, когда не видишь подробности склона, а только силуэт вершин, отпечатывающийся на синем небе в форме зубчатой линии...
   Мы ехали в сторону горного массива Монблан и в какой-то момент увидели впереди сверкающие на солнце вершины. Самой высокой из них - 4810 метров - был Монблан. С итальянской стороны, этот пик не имел такого острого угрожающего, вида, какой имеет эта вершина со стороны Франции. Именно эту копьевидную форму горного пика тиражируют миллионы цветных открыток в Европе и мире. Именно таким Монблан мы и увидели, когда поднялись в городок Альп - Хуэс, во Франции...
   Чем ближе мы подъезжали к Монблану, тем величественнее и "панорамнее" представала перед нами картина горной страны. День был жарким, до 27 градусов, но поднимаясь выше и выше к подножию высочайшей вершины Альп мы чувствовали охлаждение воздуха. На что, конечно же, влияли и подъём, и огромное количество снега и льда, хранящегося в ледниках и снежниках спускающихся по склонам гор.
   Наконец на траверсе горного курорта Коурмайер, открылось поражающее воображение горно-ледяное великолепие, широко раскинувшееся влево и вправо от нас. С Монблана по широкому провалу вниз сползал серо-блестящий ледник, тогда как на вершинах, бело-сахарной пудрой сверкал и искрился толстый слой снега.
   Мы остановились перед жерлом знаменитого, длинного тоннеля под горами Монблана и развернувшись(нам туда не надо!) спустились на несколько километров к городку, из которого на вершины окружающие Монблан поднималась канатная дорога, с удобными небольшими вагончиками, в котором каждый желающий за определённую плату мог подняться до промежуточной вершины и со смотровой площадки полюбоваться панорамой заснеженных гор... Но мне показалось, что всё это великолепие, собранное на протяжении всего лишь одного дня жизни, будет зачёркивать одно другое и потому мы отложили подъём на фуникулёре, поближе к Монблану, на следующий раз...
   Остановившись на стоянке рядом с подъемником, мы вышли на берег шумной бурлящей течением реки, и удобно устроившись напротив крутого склона покрытого зелёными луговинами и еловыми лесами, слушая шум прибывающей на глазах реки, мчащейся вниз с неудержимой силой по прорытому ею руслу, раскинули "скатерть самобранку" и рассматривая склон, кажущийся в ясном воздухе необычайно близким и масштабным, поели и попили чаю.
   На наших глазах воды в реке прибавлялось и она прорывала для себя новые пути в гряде булыжников и крупных камней оставленных здесь со времён весеннего паводка. В жаркий день, во вторую его половину, снег наверху тает всё интенсивнее и воды становиться всё больше...
   Пообедав, мы пошли погулять, отыскали информационный центр и посмотрели целый зоологический музей, в котором были собраны животные и птицы, населяющие окрестные лесные теснины и горные пики.
   Девушка в музее рассказала нам, что сама ходит в горы и не один раз вживую, видела перед собой рогатых ибексов, горных коз, могучего орла и даже ушастого филина...
   Позже в магазинчике купили несколько открыток, на которых были изображены высочайшие вершины массива и курортные городки у подножия Монблана. На одной открытке была собака, знаменитый сенбернар, с бочоночком коньяка подвешенного на ошейнике. Таких собак, ещё в средние века тренировали монахи в окрестных монастырях, чтобы они, используя своё чутье, находили заваленных снегом или заблудившихся людей и потом "угостив" несчастных коньяком, помогали им найти дороги к человеческому жилью... Собаки выглядели добродушными гигантами и я пожалел, что не могу в Лондоне, в своей крошечной квартирке держать такого великодушного и ласкового "друга". Вспомнил недавнюю статистику, прочитанную мной в одном из туристических журналов. В этом сверкающем снежным великолепием горном краю, давно обжитом человеком, ежегодно гибнет не менее ста человек и среди них есть как новички, так и опытные горовосходители...
   ...Чуть позже мы спустились на машине вниз в курортный городок и ходили по оживлённым, заполненным туристами улицам, любуясь на витрины магазинов и слушая разноголосый шум вокруг - здесь были казалось представители всех наций населяющих Европу...
   С трудом протискиваясь сквозь толпу, я изредка поднимал голову и видел громады заснеженных склонов, казалось в суровом и неодобрительном молчании, озиравших этот беспечный людской муравейник...
   Время шло и нам надо было спускаться вниз, возвращаться в суету обыденной жизни, оставляя в воспоминаниях, этот образ величия и суровости, недоступных обычному человеку вершин...
   С приближением вечера вокруг резко похолодало и в тени было уже просто холодно. Таков микроклимат горной страны и к этому тоже надо привыкнуть...
   Возвратившись в кемпинг, мы увидели неподалёку от нашего места палатку и конские сбруи, сваленные в кучу, а к деревьям на краю террасы были привязаны два коня коричневой масти спокойно обмахивавшихся длинными чёрными хвостами и не обращавшими на нас внимания... Мы поняли что обрели новых соседей и спустя какое-то время познакомились с ними...
   Это были пожилые англичане - он с седой бородой и в странной хламиде напоминающей рясу, она стройная и ещё нестарая очень оживлённая и разговорчивая. Вначале к ним подошла Сюзи и поприветствовала земляков. И вот что она узнала...
   Пол и Бабетта, вместе с собакой, маленьким шустрым терьером по кличке Марко (так звали знаменитого путешественника впервые из европейцев описавшего Китай времён монгольских завоеваний. Он же описал великий шёлковый путь). Имя которому было дано с намёком...
   Втроём, на лошадях они совершали конное путешествие из Кентербери, что в Англии, до Рима, по старинной дороге христианских паломников из главного кафедрального собора в Рим, протянувшейся через горы и долины Франции, Швейцарии и Италии, на полторы тысячи километров.
   Сами путешественники, выйдя недавно на пенсию, жили в Бретани, во Франции, где купили дом. Сделавшись свободными от забот о хлебе насущном, они решили купить лошадей и заняться конным туризмом. Бабетта, жена Пола, занималась лошадьми с раннего детства и потому они выбрали хороших лошадей, но приобрели их очень дёшево - одну из кобыл списали в расход после окончания короткой карьеры рысистой лошади, а другую из-за плохого характера с сельскохозяйственной фермы, потому что с нею не могли управляться хозяева. Из этих лошадок уже намеревались сделать консервы для кошек и собак, но подоспели Пол с Бабеттой и выкупили их буквально из смертного плена...
   Мне вспомнилась недавняя скандальная история, произошедшая в Англии, когда репортёр обнаружил человека, который убивал и закапывал рысистых собак - грейхаундов, которые закончили вступать на собачьих гонках. Он убил, по словам репортёров, не менее десяти тысяч великолепных, ещё полных жизни животных. Слушая рассказ о выкупленных лошадях Пола и Бабетты, я подумал, что вместо убийства. Бедных грейхаундов могли бы продавать недорого в руки любителей животных и собак. От этого всем было бы лучше. Я сам бы с удовольствием приобрёл этих замечательную породистую собаку...
   Пол рассказывал, что прошлый год, они сделали конный поход из Бретани, что во Франции, в Испанию, тоже по тропе пилигримов и приобрели определённый опыт...
   В этом году они на конном трейлере переправили лошадей в Англию, в Кентербери и вот уже седьмую неделю идут по тропе паломников. До конца путешествия оставалось прожить в походе ещё недели четыре... В Риме их уже будет встречать знакомый с трейлером. Для перевозки лошадей домой, в Бретань.
   Лошади за шесть недель похода устали и Пол с Бабеттой решили им дать отдых. Они с любезного разрешения хозяев кемпинга пустили коней пастись на луговину, над кемпингом. И лошадки тревожили наш чуткий сон ночью, гремя по камням изгороди копытами, на травянистой поляне, почти над нашей палаткой. Хозяева же занялись стиркой, чисткой и штопаньем одежды, а так же ремонтом снаряжения и пополнением продуктовых запасов.
   Пол говорил, улыбаясь, внимательно разглядывая меня, что они проходят в день по равнине до сорока километров и останавливаются ночевать там, где удается найти корм для лошадок. Часто это сельские окраины кемпингов, а иногда стоянки бывают прямо в лесу или в поле. Для себя они имели небольшую палатку.
   В ответ на мой вопрос: "А кованы ли их коняжки?" - Пол ответил, что они одевают на копыта лошадей пластиковые чехлы, похожие на человеческие калоши, которые не скользят по камням, хорошо "держат" землю и защищают копыта от повреждений и стирания о твёрдые камни. Их собака, Марко, как и положено исследователю, сидела во время перехода наверху, впереди седла, на специальной попонке и озирала окрестности, изредка спускаясь на землю, чтобы размять лапы и нагулять аппетит.
   Пол и Бабетта написали книгу о своём первом путешествии и эту книгу собирались издавать в Англии. Сегодня такая литература в Западной Европе привлекает много читателей.
   Полу было 56 лет и до пенсии он работал в английской компании, сотрудничавшей с нефтяными компаниями в России. Они с женой даже прожили год в Москве, незадолго до ухода Пола на пенсию.
   Бабетте на вид, было лет 45 и они были оба в хорошей физической форме. Но главное, они с присущим многим англичанам из среднего класса оптимизмом, не собирались медленно стареть, проживая пенсию и задолго до смерти собираясь умирать. Для них настоящая жизнь только началась и потому впереди были большие и интересные путешествия, новые книги и новые открытия. Они имели взрослых детей, но сами по духу были так молоды, что я им невольно позавидовал. Ведь так часто мы малодушно отказываемся от наполненной событиями и приключениями жизни, только потому, что пенсия - это якобы время "отдыха"...
   Познакомившись, мы обменялись адресами и я коротко рассказал, что тоже был участником конного похода по Восточному Саяну, когда за неделю мы преодолели около 150 километров по весенней горной тайге, кое-где ещё покрытой снегом. Я упомянул, о том, что мой брат уже в этом году вместе с телевизионщиками из иркутской телестудии "Аист", совершили там же двухнедельный переход в Долину Вулканов, что в Окинской долине и обратно, натерпелись там приключений: лошади поранили ноги при переправах через каменистые речные потоки, падали с горных круч, переворачиваясь через голову, тонули в разлившихся от снегопадов и дождей реках. Людям тоже досталось. Они попали на перевале в снегопад, длившийся всю ночь (это в июле-то), а остальное время шли по колено в воде по залитым тропам. Зато они удачно охотились и рыбачили и на привалах ели свежее мясо и рыбу во всех видах: и уху, и жаренную, и солёную. Хариусы были необычайно велики и их было так много в озёрах и речках. Они видели множество следов медведей и самих медведей.
   Путешествие, конечно, было более коротким, но и более опасным и полным приключений - всё-таки Восточный Саян это не Альпы.
   Я уже давно думаю, а встреча с Полом и Бабеттой ещё раз подтвердили это, что примеры такого отношения к жизни, жажда узнавания нового и попутное делание добра для всех (вспомним историю их лошадей) очень заразительны для молодых людей только начинающих жить и ищущих примеров для подражания Подлинно человечное гуманное, любовное отношение к природе и человеческой истории, может служить действенным примером для подражания...
   Вспоминая об этих замечательных англичанах, я подумал, что в Восточном Саяне, где лошади всегда были главнейшей частью быта бурят и сойотов, населяющих этот удивительный край, конный туризм может стать занятием, которое поможет принести благосостояние, без разрушительного для природы края прихода в регион промышленности и всего из этого вытекающего: загрязнения среды, нарушения этнических традиций, разрушение хрупкого равновесия в природе и человеческом обществе. Можно будет постепенно выстроить туристическую инфраструктуру. Привлекая туристов и любителей природы со всего мира, начать производить снаряжение для конного туризма, используя опыт поколений в этой области, сделать доходной сувенирную торговлю и торговлю предметами рукомесла бурят и сойотов. Со временем можно выстроить кемпинги, пансионаты, гостиницы, на лечебных источниках создать водо- и грязелечебницы. Кроме того, можно будет привлекать в эти места туристов, любителей космических фантазий. Создать центр по изучению НЛО и УФО... Местные жители рассказывают много историй о космических кораблях пришельцев, виденных в разных местах Окинской долины, о удивительных зверях этой тайги, о следах и даже захоронениях йети, в неоглядной дремучей тайге...
   Думаю что Саяны - удивительный, ещё не затронутый промышленным загрязнением край может со временем стать тем же, чем сегодня являются Альпы для многих стран Европы...
   Такие мысли приходили мне в голову после того, как на следующий день мы простились с отважными путешественниками и пожелали им счастливого пути... Вот такие встречи бывают иногда, на наших туристических путях...
   А назавтра мы уезжали. Проснулись пораньше, собрали палатки очень быстро и умело - благо погода была хорошей. Потом последний раз сходили в душ, загрузили всё в машину, рассчитались за проживание с любезной хозяйкой и медленно выкатили на дорогу, ведущую вверх, к перевалу...
   Дорога как, обычно, петляя, поднималась вверх и в начале часто встречались деревни и деревушки с барами, отелями, кемпингами и туристами на улицах. Но постепенно дорога поднялась выше, поселения исчезли, а те, что редко-редко попадались, стояли у обочины и смотрели на мир заколоченными окнами давно нежилых старых домов. Лес постепенно тоже закончился и появились большие пологие луговины, зелёные и словно ковром укрывающие переломы, ямы и холмы местности...
   Мы увидели указатель: до тоннеля четыре километра - и началась длинная предлинная галерея, то закрываемая туманом, то открывающая вид в одну сторону, на луговые и щебёнчатые вершины вокруг...
   Вскоре въехали в тоннель и остановились. Впереди выстроилась небольшая очередь машин и после прохождения паспортного контроля, мы попали уже на территорию Швейцарии...
   Стояли минут двадцать, видимо дожидаясь, когда встречные машины преодолеют длинный тоннель. Наконец подъехали к шлагбауму, заплатили около двадцати евро служителю и поехали по тоннелю по двухрядке в направлении уже Швейцарских Альп. Через десять минут мы увидели "свет в конце тоннеля" и выехали уже среди высоких вершин в Швейцарии...
   Дорога по широкой долине спускалась всё ниже и ниже. Начали появляться первые селения, но ничем особенным они не отличались ни от итальянских ни от французских горных деревень. Где-то справа за горами остался знаменитый Швейцарский горный массив, второй по общей высоте в Альпах. Его посещение мы отложили до следующего раза.
   Спустившись с гор, мы "сели" на бесплатную автостраду и помчались в сторону Женевского озера, в сторону Лозанны. Бесплатные автострады были для нас приятным открытием, и сразу повеяло воздухом свободы и демократичности, которым всегда отличалась благословенная Швейцария. Недаром многие революционеры и контрреволюционеры жили в этой стране вольготно, не подвергаясь полицейским преследованиям. Взять хотя бы Ленина в Цюрихе, или Владимира Набокова, который последние годы своей жизни прожил вблизи от Женевского озера...(После написания "Лолиты" многие литературные критики, считали его литературным диссидентом)
   Вскоре показалось и само озеро с ожерельем городов и городков на побережье и силуэтами высоких гор на южном его берегу. По тихой, искрящейся под солнцем большой воде, скользили пароходики и виднелись белые остроугольники яхт. Я был немного разочарован недостаточно большими размерами Женевского озера. Мне представлялось, что оно чем-то будет похоже на Байкал. Но размерами это озеро многократно уступало Байкалу и потому я, вспоминая величие и мощь Байкала, разочарованно вздохнул...
   По автостраде мы летели со скоростью километров сто двадцать в час и вскоре кусочек Швейцарии увиденной из окна движущейся машины, остался позади и мы въехали в удобную, знакомую, привычную Францию.
   В районе Безансона, на холмах, достигающих высоты тысячи метров, растут густые сосновые и еловые леса и мы подумали что в таком красивом месте нам надо будет обязательно побывать в будущем...
   Остановившись в одной из залитых солнцем деревень, в небольшом магазинчике купили французский козий сыр, с хрустящей корочкой, свежий и еще тёплый багет, оливки в масле и, отъехав немного вперёд, остановились на "пикниковой" стоянке. Обедали мы, со вкусом вглядываясь в окрестные леса, протянувшиеся до синеющего в дымке горизонта. И после, уже поспешая, свернули на платную автостраду и помчались в сторону Труа, оставляя Безансон где-то далеко справа...
   Через несколько часов быстрой езды, мы съехали с автострады и заплатили за двести километров около шестнадцати евро...
   Вскоре, уже при свете заходящего солнца, въехали в национальный парк "Восточные леса", знакомый нам уже по ночёвке на берегу одного из озёр, нашли новый кемпинг, более зелёный и менее многолюдный и, раскинув палатку, съели вкусный ужин, а я выпил на радостях вкусного французского вина... Потом, уже в сумерках, мы пошли на берег озера и до ночи ходили по пешеходной тропе вдоль берега, слушая шум волн, доносящийся из-за зарослей камыша...
   Новый кемпинг был достаточно удобным, недорогим. Здесь в деревнях мы увидели "старую" Франциею, которая сохранила во многих деревнях и деревянные крытые рынки, выстроенные здесь несколько столетий назад, и старинные церкви, частью реставрированные, а частью полуразваленные или выглядевшие не очень авантажно. Подумалось, что для изучения старой сельской французской архитектуры надо приезжать сюда и в радиусе пятидесяти километров можно найти много неизвестных шедевров французского церковного и общественного строительства...
   Утром мы, как обычно, позавтракав и сходив в душ, тронулись дальше уже в сторону Кале, в известный нам кемпинг.
   К полудню миновали тихий благообразный, ухоженный аристократический Реймс, мельком увидев знаменитый собор издалека, вспоминая его посещение несколько лет назад, когда мы через Реймс добирались до Эльзаса...
   Километрах в сорока от Реймса, стоит городок Блон, в котором тоже замечательный, не менее древний собор, стоящий на вершине одинокого холма, царящего над окружающей равниной. Собор действительно по мощи и красоте не уступает реймскому, но менее известен заграницей. Поэтому и сам собор не до конца реставрирован и городок выглядит так, или почти так, как он выглядел лет эдак триста тому назад. Замечательна маленькая площадь перед громадой собора и туристы, совсем как паломники много лет назад, сидящие на старинной мостовой и разглядывающие собор, выглядят вполне по-домашнему...
   Проехав немного чуть дальше, мы остановились обедать на краю поля, в дальнем конце которого паслись коровы и в прогал между деревьями виднелся Блонский собор. Немного в "профиль". Его масштабы, поражают. Кажется что он занимает всю вершину холма... Но в этом и просматривается задумка средневековых архитекторов, которые ставили величавые соборы на таких местах, где они возвышались над всем материальным, как тогдашняя религиозность возвышалась над обыденностью и рутиной мещанской жизни...
   Мы поели и пока уставшая за рулём Сюзи дремала, подложив под голову рюкзачок с подушками, я прошёлся по перелескам вокруг, поел сладкой и спелой ежевики, растущей вперемежку с остро жалящей крапивой, растущей на закрайках полей...
   Через час мы уже вновь мчались в сторону Англии и приморского города Кале... На сей раз мы взяли много влево по карте и доехав почти до моря, до города Аббевиля, свернули вправо и вверх в сторону Сент - Омера.
   Нас тут настигла гроза и какое-то время мы ехали посреди водных потоков, включив фары и "дворники", наблюдая через заливаемые дождём ветровые стёкла, как вдалеке сверкает зигзаг молнии и через время рокочет, перекатываясь, гром...
   Проскочив грозовой "фронт", мы вновь выехали на солнце и продолжали дальнейший путь без приключений...
   Уже под вечер, в Сент Омере мы свернули влево, и по знакомому шоссе без препятствий доехали до нашего кемпинга, часов около семи вечера...
   Здесь мы решили переночевать две ночи, посмотреть Булонь, портовый городок поблизости, съездить и купить подарки в Евро-Сити, большом супермаркете расположенном на площади в несколько гектаров...
   Ну а пока мы, с облегчением вздыхая, высадились на том же месте, с которого начинали наше путешествие по Франции, поставили не только спальную, но и кухонную палатку, сварили ужин, поели и пошли гулять в городок, знакомый нам уже по неоднократным экскурсиям по нему...
   Назавтра мы отправились на море, в Булонь. Город известен сохранившейся в центре старой крепостью и высокой храмовой башней - колокольней, видной из всех концов города и конечно с моря. Мы здесь уже были в предыдущие посещения, но тогда храм был закрыт, и вот теперь мы в тишине, рассматривали картины и скульптуры и, задрав головы, всматривались в расписной круг высокого башенного потолка храма. Выстроен он был в начале восемнадцатого века и потому отличался от старинных соборов Реймса и Блона лёгкостью конструкций и некоей "светскостью", архитектурными изысками барокко и некоторой запущенностью. Его собирались реставрировать, потому что кое-где на углах краска и даже штукатурка обвалилась. Так всегда бывает, когда памятники архитектуры созданы в промежутке между древностью и современностью...
   После, мы посидели в французском баре, где красивый и изысканно вежливый бармен - француз, подал нам кофе, бокал пива и пожелал приятного отдыха...
   Выехав из Булони, по приморскому шоссе, доехали до Серого Мыса, (В промежутке между Булонью и Кале есть ещё Белый Мыс) одной из выдающихся частей побережья в море, и погуляли там по берегу моря обнажившегося при отливе. Множество туристов в резиновых сапогах ходили по мокрому дну и собирали всякие морские примечательности, а кто-то работал, собирая мули, створчатые раковины, в ведро. Они - сборщики мулей - после сдавали найденные раковины в рестораны и получали за них деньги.
   Дул сильный порывистый ветер и я представил, как за тысячелетия пребывания человека на этом берегу изменился ландшафт вокруг. Песчаные дюны под таким ветром медленно двигались, наступая на берег и в конце концом, окрестности превратились в груды, кучи, холмы песка, сверху заросшие кустарниками и жёсткой травой. За такими горами и холмами можно было прятаться от ветра, но и потеряться в этом лабиринте узких долинок было просто...
   Повсюду здесь встречаются остатки укреплений времен первой и вторых мировых войн - здесь погибли тысячи и тысячи солдат, воевавших как на стороне Антанты и Союзников, так и немецких... Во Франции сегодня очень много белых кладбищ с захоронёнными останками солдат союзных армий. Но есть и чёрные (с чёрными крестами) кладбища погибших на французской земле немцев...
   Под вечер мы заехали в супермаркет Евро-Сити и провели там несколько часов.
   Этот гигантский магазин, ежедневно посещают десятки тысяч покупателей и состоит он из двух громадных торговых площадок: Восточной и Западной. Чего только тут нет и всё намного дешевле, чем в обычных магазинах и магазинчиках.
   Меня в первую очередь привлекает винный отдел, в котором есть вина и алкоголь со всех концов Европы и Америки. Видя, столько красивых известных марок вина и спирта, я застываю в изумлении, но при отсутствии денег, всегда беру что-то не самое лучшее, а после ухода вздыхаю, что вот бы хорошо это взять ещё, и вот то, и то...
   На сей раз, я накупил маленьких бутылочек водок, коньяков и ликёров для подарков в Россию, а для себя купил литровую бутылку Наполеона. Кроме того, я нашёл недорогую одежду и обувь для дочки, живущей в Петербурге, а так же небольшие подарки для моих английских детей, которые должны были вместе с нами возвратиться домой из путешествия в Соединённые Штаты, из Нью - Йорка...
   В таком магазине время течёт незаметно и потому мы возвратились в кемпинг уже в темноте и сразу легли спать. Завтра был завершающий день путешествия...
   Утром проснулись часов в восемь и неторопясь (паром из Дюнкерка отходил в четыре часа), позавтракали и стали собираться. День стоял солнечный и даже жаркий и потому палатки быстро просохли от ночного дождичка и снизу от сырости. Привычно собрав всё снаряжение, мы подъехали к рисепшен (приёмной) расплатились, пожелали хозяину удачного бизнеса в следующем году и отправились в Дюнкерк...
   С этим городом у англичан связаны неприятные воспоминания о второй мировой войне. В его окрестностях немцы разбили наголову английский экспедиционный корпус, состоявший из трёхсот тысяч лучших войск. И только нежелание Гитлера портить отношения с англо-саксами, помешали полному уничтожению экспедиционного корпуса. Зато англичане до сих пор используют выражение "Дух Дюнкерка", когда речь идёт о патриотизме. Ведь тогда мирные жители, рыбаки и просто добровольцы имевшие суда, часто самые маленькие, приплывали к Дюнкерку и забирали полуразбитые части и переправляли ошеломлённых разгромом английских солдат, назад, в Англию, часто под бомбами гитлеровских самолётов...
   Таким образом удалось спасти многих и подвиг мирных жителей с той поры получил название "Дух Дюнкерка"...
   Сегодня Дюнкерк - это красивый современный город с большим портом и удобной гаванью, постоянно наполненный туристами из Англии.
   Мы зашли в книжный магазин, купили нашумевшую к тому времени книгу Ирины Немировской "Франуцззская сюита", о тяготах военного времени во Франции... Потом, в соседнем магазинчике накупили свежих круасанов, булочекк с шоколодом, для дома, а для себя аппетитные сандвичи, во французском вкусе...
   Время к тому времени подошло к трём часам и мы, зная, что на пристани надо быть за час до отправления, погнали в сторону порта, находившийся от города километрах в пятнадцати - двадцати...
   Приехали вовремя... Показав паспорта на пропускном пункте, мы проехали поближе к парому и стали в ряд машин, ожидающих посадки. Зайдя в помещение морского вокзала, позвонили детям и узнали, что они благополучно долетели, уже дома и ждут нас...
   Посадка прошла привычно быстро и мы, захватив наши сумки с продуктами, "высадились" на пассажирскую палубу громадного парома. Устроившись в холле за столиком, с аппетитом поели в последний раз французских продуктов, под завистливыми взглядами соседей удивляющихся нашей обстоятельности и умению "устраиваться". Однако здесь сказалась наша туристическая выучка, девизом которой служат слова - "война войной, а обед по распорядку"
   Потом Сюзи стала читать новую книгу, а я вышел на палубу. Дул настоящий крепкий, морской ветер и воды пролива волновались, поблескивая мириадами солнечных брызг на поверхности. Тут и там видны были корабли, кораблики и белопарусные яхты. Они смело проходили очень близко от нашего большого парома и это было опасно (Позже, я из английских газет узнал, что в этот день погиб экипаж яхты из трёх человек, раздавленной и потопленной таким же паромом)
   Мы пересекли Чаннел - так называют англичане пролив Ла-Манш, за два часа и уже в пять часов были в Дувре (Между Францией и Англией разница во времени один час. Тогда когда пересекаешь Ла-Манш в сторону Франции, мы прибавляем час, а тогда когда из Франции в Англию, то убавляем)
   Высадка произошла без происшествий. Но на пропускном пункте несколько машин завернули на стоянку для досмотра. (Один раз, несколько лет назад и нас так же завернули и мельком просмотрели багажник. Думаю что это обычные методы безопасности так ужесточившиеся в последнее время. Кроме того, говорят, что так вылавливают ворованные машины пригоняемые для продажи в Англию)
   Выехав с территории порта, мы проехали вдоль побережья, выехали на хайвэй номер двадцать и помчались в сторону Лондона, по трёхрядному шоссе...
   Как всегда в это время года было тепло и мы, любуясь дубовыми перелесками, отделяющими одно поле от другого, открыли окна в машине и дышали полной грудью. Мы были дома и оставалось только добраться на нашу улицу ювелиров, Хаттон - Гарден, где нас ждали дети полные впечатлений от своей поездки в Америку и скромные, но интересные подарки, привезённые ими из-за океана...
   Наше чудесное путешествие заканчивалось и я уже с грустью вспоминая о увиденных замечательных местах Франции, Италии и Швейцарии, задумывался о новых путешествиях, в следующем году...
  
   14. 09. 2006 года. Лондон.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   47
  
  
   38
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"