***
...А я всё ждал её звонка.
Но телефон молчал упрямо.
Разрывно-нарывная драма
тянулась ночи и века.
Мне не хватало вкуса той,
которой был не слишком нужен.
Хотелось есть с ней долгий ужин
и пить, не мудрствуя, настой.
Её чужбиной распалясь,
хотелось грызть её глазами,
кусать бредовыми губами,
голодной дрожью кобелясь.
Хотелось голосом её 
просить ещё немного неба.
А грудка-шутка в стороне бы
мерцала в мёрзлое жильё...
Не до колен!
Не до измен!
спасти б хоть что-нибудь от сердца,
расколотого мукой херций
в скулёж остервленных гиен.
Не до небес!
Вся жизнь - в обрез!
И каждый миг ЕЁ молчанья -
век одинокого дичанья -
без сил и сласти-страсти без...
Экс-любодей, скандальщик-экс,
как нежности былой могильник,
молчит, молчит, молчит мобильник -
связной палач... и антисекс...

ОДЕЯЛО

Ночь - расстелила покрывало,
дрянь растелила мало-мало
и подарила - одеяло.

Давление в низах упало,
и водкой крышу разметало...
Одно осталось - одеяло.

Ну, телевизор из астрала
маньяковские щерил жвала.
А наплевать: есть - одеяло!..
 
Далось же это одеяло!
Она - давным-давно пропала...
Но ведь была... ведь обмирала...

И что бы там не говорили,
какие б ереси не жгли,
но одеяло - это крылья,
что запах страсти сберегли.
В полубезумных чёрных лапах
слит с одиночества чумой
неповторимо милый запах... 
Хотя бы этот запах! - мой!!
Хотя бы запах милой - мой!
Весь запах милой - только мой...