Юзифович Олег Анатольевич. Минуточку внимания

Юзифович Олег Анатольевич : другие произведения.

Минуточку внимания

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Комментарии: 2, последний от 22/02/2019. © Copyright Юзифович Олег Анатольевич (legon-61@yandex.ru) Размещен: 08/12/2004, изменен: 17/02/2009. 56k. Статистика. Интервью: Поэзия Скачать FB2		Оценка: *2.003** Ваша оценка:
Аннотация: Здесь я планирую поместить стихи (в большинстве своём - новые) и узнавать о них мнение читателей.

ОЛЕГ ЮЗИФОВИЧ.

Родился 15 ноября 1961 г. в г.Прокопьевск Кемеровской области. В 1974 г. переехал с семьёй в г. Тирасполь. После школы, армии и института работал на заводе, в Тираспольском университете, редактором газет. Образование высшее. Женат, двое детей.

Регулярно публиковаться начал с 1989 г., когда обозначилось противостояние между Приднестровьем и Молдовой. Гражданственная и публицистическая лирика поэта быстро нашла дорогу к сердцам поднимавшихся на борьбу за свою свободу приднестровцев. Впоследствии неоднократно печатался в альманахах и периодике России, Приднестровья, Молдовы, выпустил четыре сборника поэзии и прозы, последний из которых вышел в свет в 2003 г.

С 1995 г. возглавлял Тираспольскую городскую писательскую организацию и городское литературное объединение; в 1998 г. был избран первым секретарём Союза писателей Приднестровья.

В 2001 г. О. Юзифович поступил и в 2003 г. закончил Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М.Горького. В настоящее время живёт и работает в Москве.

ТИРАСПОЛЬ - МОСКВА

Из синего неба, из конского храпа ль,

двуглавых орлов ли, штыков-киверов

восстроилась крепость с названьем Тирасполь

на стыке величия русских веков.

Теперь и не помнят, как всё это было:

султан получил от Великой привет!

И русская удаль, и русская сила -

тираспольский Дух и тираспольский Свет!

Не замысел чей-то, не чья-то удача -

был миг озаренья суворовски прост:

гуляла здесь вольно ватага казачья,

а будет Империи храм и форпост!..

И град послужил...

Не царям, не генсекам -

России служил он, Россией мужал.

И даже исполненным морока веком

град тихо стонал...

Но Россию - держал!

Его не скрутили лихие бессии -

тугие на ум кишинёвские мглы.

Он верил в Россию и верит России -

от райского света до адской смолы!

На том мы стояли, на том мы держались,

на том - Бог не выдаст! - ещё постоим!

В чужую жилетку соплёй не изжалясь,

мы - русские Духом, и мы - победим!

Та мгла не избила и не истерзала!

Да грянет надежда, которой живу!

Ведь Русское Слово навеки связало

Россию - Тирасполь, Тирасполь - Москву!

Нас в прах не истопчет

предатель-указ-пыль:

Россия уходит - нема и крива...

Пусть Русь - не Тирасполь, Москва - не Тирасполь,

а всё же Тирасполь -

Чуть Русь, чуть Москва!

Дрожалки дрожат, и болтают болтаи

над трупом союзным российского льва...

Но в нас да пребудет Отчизна святая:

за нами - Тирасполь!

за вами - Москва!

ГАСТАРБАЙТЕРЫ

Я - гастарбайтер третьеримской выгреб-ямы...

Я - пришлый рус уже нерусских южных глин...

А по Уралу тень гуляет Фудзиямы...

Восход России бдит китайский мандарин...

Уже не Кремль - скотомогильник Герострата...

Блаженный Вася позабыл святую блажь...

И не Иваны - Ибрагимы-Арараты

под шаурму наводят стольный макияж...

Не Мавзолей уже - тюрьма, вокруг которой

стена тюремная - Кремлёвская стена...

За ней и вне неё банановы офшоры -

до нефтяного-газолинового дна...

Косые взгляды... Да и лица сплошь косые...

Под чёрным небом - только чёрная гульба...

Москва бездомная... Бездушная Россия...

Судьба глобальная... Печальная судьба...

Америкосо-евризийские моллюски

поюще-пьющие затмили города:

Багдадский вор, бандит и варвар - это ж русский...

Не опустили всё ж до Вечного Жида!

И разнесли по миру битум сайты-байты:

сермяга русская вот-вот - и дуба даст!

Потенциально каждый русич - гастарбайтер:

не выдаст Бог - так вошдь всех намертво продаст...

ПЛАНЕТА СЕРДЦА

Над грудой щебня и песка

сияет солнце ВЛК*!

И Солнцу Слова цвесть пока

в сердцах и душах - ВЛК...

Нас собирало время в клин

могучих критик, метров, длин.

Манила нас издалека

планета Сердца - ВЛК.

Ученье - свет... И пиво с ним!

И водка с ним! И едкий дым!

И судный пляс до потолка

в огне Планеты ВЛК!..

Не все до света добрались -

по ком-то черти извелись:

тропа трудна и нелегка

к седым вершинам ВЛК...

Спасибо вам, кто нас любил,

кто Словом жёг, лелеял, бил,

чья мудрость движет облака

планеты Сердца - ВЛК!

Иссякнут фурии страстей...

Нам мира не собрать костей...

Но вечна правда Языка

планеты Сердца - ВЛК!..

Мы - каждый при своих сетях.

Держи себя, рыбак, в грудях!

Ласкает времени тоска

того, кто сердцем - с ВЛК.

Не знаю - чем? Не мыслю - как? -

Но ты крепись, трудись, рыбак!

Такое счастье рыбака -

покинуть гавань ВЛК...

Над грудой щебня и песка

струится времени тоска...

Тропинка - в плач и в облака...

Благослови нас, ВЛК!

*ВЛК - Высшие Литературные Курсы при Московском Литературном институте имени А.М.Горького

РАЗГОВОР С ГОРОДОМ

В этом городе много дорог и тревог.

В нём -- гигантская мощь и ничтожная хлябь.

И свинцовая кровь, и бензиновый слог,

и могучих истерик холодная рябь.

О, ноябрьский град! Что так жалко дрожишь?

Что скулишь в подворотнях у мусорных тумб?

И гортанными криками лающих крыш

всё приветствуешь морок затоптанных клумб?

Зрак оконный мигнул -- и иссяк... и потух...

Бахрому измельчавших дождей теребя,

ты уходишь в себя... обращаешься в слух...

Ты приходишь во мглу... ты теряешь себя...

По душе ли печаль твоя злая во мне?

Ты -- мой выбор предвечный в отстойнике лет...

Я тобой одинок -- здесь, на Судной войне,

где куражится конь триколорами блед...

Ты мне шепчешь: "Не верь многословию врак!

Выбирай тишину... Принимай пустоту...

Да поможет тебе мой простреленный зрак!

Пригвождённый к России, замри на посту!.."

Я замру в перекрестье дорог и тревог.

Пусть гигантские мощи ссыпаются в хлябь...

Будь же милостив, брат, милосерден и строг,

и разграбленный Дух -- на любовь не ограбь...

***

Тихо-мирно, с простеца

удалилась в ночь овца...

Ловко лопает бананы

високоса-обезьяна.

И пред ней урчит банан -

високосный обезьян.

Хороша была овца!

Ни сенца и ни сальца

Не жалела - право слово! -

Для сермяжного улова...

И теперь что день - то пьянка:

Веселится обезьянка,

Веселится - сыт и пьян -

Разудалый обезьян...

Пусть совьётся жизнь в лианы!

Пусть мы станем - обезьяны! -

Ну, подумаешь - на год!

Там придёт иной черёд...

Будем нежити кривляться!

Будем по миру скакать!

Будем жизнью похмеляться,

Рай банановый искать! -

Может, и минуем сносно

Обезьянник високосный...

***

Те говорят, что Бог - завет;

те - злату молятся, медалям...

Рассеянный струится свет

над чёрным лаковым роялем.

Там белый клавиш - жизнь поёт,

а чёрный клавиш - смерть пророчит.

Но счастье - счастьем их совьёт,

тоска - тоскою раскурочит.

То стонет траурный рояль,

то он помпезен, словно цезарь,

то тёплый - в бабушкину шаль,

то гильотинней "Марсельезы"...

Волшебный танец нервных рук...

Воскресно воскресайте души!

Любовь грядёт Россией мук -

сквозь мира скорбь и козни Бушей!

Так педалируй же, педаль,

своё воскресное стаккато!

Ещё... Ещё... Виват, рояль, -

надмирный купол Арарата!

Неважно - неба ли, моя ль -

слеза пусть катится щекою...

Ещё... Ещё... Виват, рояль, -

послушник Силы и Покоя!

И никаких не нужно слов -

лишь только б жили эти звуки!

С колен я целовать готов

клавир целующие руки!

Пусть расшифруют нот клубок -

как память чьих-то горних житий...

Уж если музыка не Бог,

то что же Бог тогда, скажите?!

УЧИТЕЛЬ

С.В.Лихачёвой

"Учитель, перед именем твоим..." -

читаются торжественные строки...

И я как будто снова на уроке,

Развеялись года в весенний дым...

Казалось бы, ну что такого тут? -

Журналы, кляксы и головомойки...

Учитель человеческой настройки,

Как он велик - твой осторожный труд!..

Казалось бы, ну что такого тут? -

Уходит ученическое племя...

Но школу открывают через время,

Учителя - лишь через время - чтут! -

За каждый отработанный урок,

За мудрое, немеркнущее Слово,

Что сказано тепло или сурово, -

За вечный человечности исток!..

И жизнь приемлет добрый свет сердец.

Что ты настроил, мучась и старея,

Хранитель Золотой Оранжереи

И будущего бережный Творец!..

Учитель мой...

В любые времена

Два этих слова --

два обычных слова! -

Не требуют ремонта и обновы,

И неизменна их величина!

Учитель мой...

Как клятва на крови! -

И в мире нет светлее обращенья!

В нём - милость, и надежда, и прощенье,

И утро воскресающей любви!

Учитель мой...

По топкому скользя,

Без этих слов я ничего не стою!

В них - самое простое и святое,

Чего забыть и потерять нельзя!..

И, талисманом прошлого храним,

На вечном, на продолженном уроке

Я, как молитву, повторяю строки:

" Учитель, перед именем твоим

позволь смиренно преклонить колени..."

Я ЧИТАЮ СТИХИ

Я читаю стихи - понемножку, чуть-чуть, по глоточку,

монолитность извилин

разбив предварительно вдрызг.

Я их кровью своей наполняю,

чтоб робкая почка,

что засушена в Слове,

раскрылась мозаикой брызг.

Я читаю стихи... я тупею... цвету... и пьянею...

Корпус сердца заржавлен...

Но сердце - мишень для стрельбы!..

Попадают слова.

Прогрызают ржавьё, сатанея,

и сухой концентрат

растворяется

чьей-то судьбы...

Я уже не живу...

я - фантом...

я едва существую -

на границе себя...

на граните другого родства... -

То чужая душа,

над моею душой торжествуя,

открывается вечностью

боли, любви, колдовства!

Измеренья другие...

Другие глаза и постели...

То кнутом, то петлёй

извивается пройденный путь...

Память плавит в кострах...

Память зябко дрожит на расстреле...

От вселенского зла ускользая в стихи -

отдохнуть...

Суррогаты идей...

Ослепление муки и страсти...

Росы меркнущих чувств...

И абстракции дикая сушь...

Всё опять оживёт...

И рассыплется прахом на части -

будто пломбы замкнутся

на стопочках страждущих душ...

Пусть взрывают стихи рецептуру тупых рационов!

Сердце - не анаболик!

Безумства - души перегной!

О, стихия Любви!

Из икон и из мрачных притонов

ты воскресла, .

сияя

букетами слёз

надо мной!..

Я читаю стихи...

Я читаю стихии...

Читаю...

СВЕТ ПРИДНЕСТРОВЬЯ

Не устоит земля на поножовье!

Любовь - плоть жизни!

Мир - любви скелет!..

Мне края нет желанней Приднестровья -

да будет свят его призывный свет!..

Цветы не чахнут в приднестровской глине:

настойка счастья - на цветных чаях!

Там хорошо, где нет нас и в помине...

Стократно лучше - лишь в родных краях!

Спускался с неба ли, с морского трапа ль

скользил, как рыба, качкой потрясён, -

я верил сердцем: ждёт меня Тирасполь -

и он встречал, и радовался он!

Я знал всегда, что ждут меня Бендеры,

и Слободзеи щедрые поля,

что ждёт Днестровск Энергии и Веры,

и Дубоссар шампанская земля!

Я счастлив был, сталь-Рыбницей любуясь!

В швейцарский омут Каменки нырял!..

Любую мглу, и радугу любую

волнам Днестра, как сестрам, поверял!

И пусть развал переместил породы...

Не посрамив родительских седин,

тут дружбой Дух питается Народа,

что многолик... и всё равно - един!

Пред Богом нет ни нации, ни слога...

Добро - в добро на всяком языке...

Молитва мира достигает Бога!

В единстве - сила!

Но не в кулаке!

Здесь никогда проклятия бесовьи

не остеклят, не ощетинят взгляд!

Да будут вместе Русь и Приднестровье!

Да будет Свет их неразрывно свят!

ИСТОК

В этом мире, окровленном ратью,

Божьей милости истинен ток.

В нём святые солунские братья -

Всеславянства духовный исток...

О, могучее, дикое время!

Тьмы веков молчаливых пора

Сохранялась в искусной поэме

Златоустой струной гусляра.

Высыхали могильные глины.

Сочинялись другие века.

Продолжались седые былины

Солью долгой зимы языка.

То прямые года, то хромые...

То ромашки, то вяжущий хвощ...

Для истории - глухонемые;

Для славянства - растущая мощь!

Пресекалось и строилось снова

Под червлёным славянским шитом

Золотое народное Слово,

Незнакомое с щедрым листом...

Но уже сенью греческих мантий

По дружине славянских костров

Выслал в мир многомудрый Византий

Изначальников письменных слов.

И просохли под ветром чернила,

И построились буквы рядком -

Это азбука заговорила

Расшифрованным в ней языком.

Старых идолов рать отступала

Перед жертвой и славой Листа,

На котором, как свет, оживало

Сердценосное имя Христа...

...За духовную донную силу,

воцерквлённую щедро во всём,

вознесём же молитву Кириллу,

и Мефодию гимн вознесём!

***

Слышишь, брат, не трусь!

За тобою - Русь!

За тобою свет

крестозвёздных лет!

За тобою, брат,

сотни лет в набат!

И сквозь гарь утрат -

Русь жива стоткрат!

Где б ни жил ты, брат, -

только Русью свят!

Не убить, дробя, эту Русь тебя!

ПОМИНАЛЬНАЯ ПЕСНЯ

Я ушёл в Афган.

Ты пропал в Чечню...

Мы из разных стран -

братья по огню.

Время-истукан

истекло в резню.

Я пропал в Афган -

Ты ушёл в Чечню...

Эй, рассвет,

дорисуй

камуфляж законный.

Смерть моя,

голосуй

Памятью погонной.

Эй, рассвет,

будь теплей,

поминально-звонный...

Смерть моя,

не жалей

Памяти патронной...

Опрокинь стакан,

Брат-огонь, в стервню. -

Заливай Афган,

заливай Чечню.

Иссушил Коран

нас в граниты дня...

Я теперь - Афган,

Ты теперь - Чечня...

Эй, рассвет,

подрисуй

камуфляж арбузный.

Смерть моя, голосуй

Памятью союзной.

Эй, рассвет,

будь теплей

в гул артиллерийский...

Смерть моя,

не жалей

Памяти российской...

В цинках нам дремать

часовыми мха.

Поминай нас мать -

мать-и-мачеха...

ОЖИДАНИЕ

Торжественным выдался спуск,

Шипело шампанское пьяно,

И атомно двинулся "Курск"

В зыбучую сталь океанов.

Из тяжких, дымящихся вод -

Как силы российской щепотка -

Всплывала, буравила лёд

Могучая дева-подлодка.

Походы её наизусть

Штабные запомнили планы.

И вечная русская грусть

Подводных ждала капитанов.

А флаг её реял, знаком

Всем в мире ветрам и теченьям! -

Андреевским гордым стихом...

Петровским святым дерзновеньем.

Смотрели с надеждою вслед

Натальи, Татьяны, Марины...

И таял молитвенный свет

Дозорной любви-субмарины...

Привычно взбурунив рассвет,

Подлодка ушла на ученья.

Но не был ей послан завет

Возврата, удачи, везенья.

Стояростно выплеснув рык,

Бедой захлебнулись отсеки.

И волн взбудораженных взбрык

Над лодкой сомкнулся навеки.

И рухнуло небо во мрак,

И атом не выправил крылья,

И весь адмиральский бардак

России признался в бессилье.

Во славу златых якорей

В ста метрах глубинного лота

Последней молитвой согрей

Распятье российского флота!

Не ждите любимых своих

Надежды, Елены, Ирины...

Хранит несдающихся их

Затопленный храм субмарины...

Эх, ты, большезвёздная рать...

Из всех своих луженых глоток

Не смей нас вести умирать -

От чёрной Чечии до подлодок!

Судить - никого не берусь,

Но в сталь ледяных упокоев

Рождает великая Русь

То мучеников, то героев...

Мы выдюжим атомный пуск,

В нас пены шампанской -избытки!

Но должен ли новенький "Курск"

Служить продолжением пытки?

Должны ли свинцово рыдать

Любови, Оксаны, Галины?..

И сколько святых ожидать

От меркнущей в лёд субмарины?

МЕТРОДЕСАНТ

Раскисло утро, занемело, кряхтя молитвами старо... Метро утробою гремело - на то, конечно, и метро. По эскалаторным ангарам катил гудроном жирный ком, дыша вчерашним перегаром и колбасою с чесноком. Дремали мирно электрички. Читали всяческую чушь. Летели к чёрту на кулички - под ледяной московский "душ". Но на какой-то остановке, людей осыпав семена, невыделимая в массовке в вагон-загон вползла война. Слова гремучие скатились: "Кто жив, славяне, хай жнвэ!.." А на плече войны светились три синих буквы: В.Д.В. Полураздетая фигура, вагон объявшая нутром... Метро штурмует десантура - штурмует сердца штык-ножом...

Остановился... Утвердился... -

Глядишь, сто-личная страна?..

Холодным светом раскалился -

встречай: пришла твоя война!

Он не пускал по кругу шапки

в сопящий, мчащийся провал:

две развороченных культяпки

десантный тельник не скрывал.

Вагон вздыхал, прощаясь с медью,

как будто прахом посыпал

своё исчадное наследье,

вагон Дорогу уступал.

Десант корявым русским ломом,

гремя медальной калечнёй,

шагал горящим Белым домом,

шагал хрипящею Чечнёй.

Подземно, медленно и люто,

стальной, прокуренный, спиртной -

он шёл недолгих две минуты

и вышел... смирною войной.

И двери медленно закрылись

под чьё-то: "Господи, спаси..."

Считай, о нём мы помолились

в подземных капищах Руси...

СВОЯ ВОЙНА

Кто слабый в детстве, кто не слабый -

по синякам всего видней...

Но обозвать мальчишку "бабой" -

что в детстве хуже и срамней?

Забыть, наверное, пора бы,

но вот ведь вспомнится порой,

как я орал на друга: "Баба!.."

И он молчал - мол, не герой...

В коротких - дырами - штанишках -

что в командирских галифе!-

я костерил, бывало, Мишку -

как дядьки синие - кафе...

Но годы шли. И мы взрослели.

И принимали новый чин.

На стадионе днями прели -

чтоб, значит, вырасти в мужчин.

Там Мишка стал одним из первых.

Я - поотстал, хоть и не франт.

Он тело выковал и нервы.

В студенты - я...

А он - в десант

взял и пошел. Не на аркане.

Вполне бы мог и в институт...

Потом письмо, что он в Афгане...

Сержант... В училище зовут...

Лет пять не виделись мы с другом -

учёбище, раздрай, дела...

Шла голова бессрочно кругом,

гудела - как колокола...

Но выпал случай - будто вспышка:

грозою загнан в магазин,

я повстречал однажды Мишку -

меж стеллажей, людей, корзин.

Оторопел. К нему качнулся.

Вдруг поздний стыд прожёг насквозь.

А Мишка ... только улыбнулся:

-- Не извиняйся, знаешь, брось...

Он поседел...

Так на кургане

седеют мхи военных слав...

Солдатский орден на лацкане...

Пустой, безжизненный рукав...

Бодрился я:

-- Ну, как живётся?

Куда ты, чёртушка, пропал?..

А он морщинками смеётся:

-- То наступал, то отступал,

то на больничных гнил полатях -

бывало всякое, браток...

Теперь вот списан отдыхать я -

подсокращён на правый бок...

Мы в парке память распивали -

под кильку, луковку, хлебец...

Купалось солнышко в развале

слегка оттаявших сердец.

Как в детстве, Мишка больше слушал.

Я ж распинался - мол, знаток:

брил в Бога-мать и в Бога-душу

Афган то Запад, то Восток...

Потом опомнился: уж слишком

словес цветисты виражи...

И попросил:

-- Ну ладно, Мишка,

ты о себе-то расскажи!

Молчишь ты славно... Это свойство,

конечно, класс... Но - удружи!

Ведь орден - он же знак геройства!

За что, братишка, - расскажи!..

В его глазах смешинка бьётся:

-- Ты больше знаешь обо всём...

Мне ль с телевизором бороться,

когда я был простым "замком"?

В деталях дал ты обустройство:

что - Кандагар, и что - Кабул...

Конечно, можно про геройство...

Про взбунтовавшийся аул,

в котором и младенцы - "духи",

где каждый камень - чья-то кровь.

И всё такое в том же духе -

и про "Тюльпан", и про любовь...

Нет, это правда ... это было...

На что смотреть не довелось...

Но вот когда вдруг мина взвыла

и раздробила руку вкось...

Не мать я вспомнил, не невесту,

мне не привиделся отец -

я пролетел над каждым местом,

где превращал себя в свинец!

Где аллилуйю пели черти,

которым я пополнил ад!

Где я прошёл косою Смерти:

не Бог, не дьявол - лишь солдат!..

Я до сих пор, конечно, верю

в святой пред Родиною долг...

Но знаю: в людях больше Зверя -

когда их банда ... рота ... полк ...

Добро и милость забывая

в измор родительских икон,

они подобны волчьей стае,

и волчий правит в них закон!

Глаза конвойно-упокойных

текут бессердием вины...

Никто не побеждает в войнах! -

Я это вынес из войны.

И госпитальной колыбельной

вернувшись в цвет из шелухи,

надел я, помню, крест нательный,

прося прощенья за грехи. -

Что сапогом крушил кровавым:

неважно - прав или не прав!

За то, что я возжаждал славы,

немало жизней оборвав...

Не думай: я не стал святошей.

Молюсь один. И в стороне.

Ни с кем не поделиться ношей,

ни с чем не расквитаться мне...

Вот так-то, друг... Наверно - странно...

Забвенья нет ни от чего...

Но я - не мученик Афгана,

прозревший пыткою его.

Ты говоришь - геройство... орден ...

Но восхищаться не спеши:

в них кровь, засохшая на морде...

Могильник выгнившей души!

В них - бесконечная неволя

беретов-тельников варяг!

В них столько пота, столько соли,

не спасших Всесоюзный флаг!

Поэтому... не лги застольно -

и слово душит, как аркан!

Не говори о том, что... больно...

Ты просто уважай - Афган!..

Не прерывая, слушал друга.

Он замолчал. И я молчал.

Я не прошёл ни метра юга,

не вымер им, не одичал.

Кнуты не принял в душу молний,

испепеляясь в них до дна...

Но понял я, как друг мой смольный:

у каждого - своя война!

Своя война - хоть жги, хоть тресни;

своя война - где прах, где горн;

своя война - петля и песня;

своя война - и лавр, и тёрн!..

Иссякла тактика стаканов -

чего там в ступе спирт толочь?

И чёрной оспою Афганов

на землю накатилась ночь...

Опустошённостью сырою

воскресни, сердце, и прими:

мы просто люди... не герои...

и как непросто - быть людьми!..

Пусть, спотыкаясь, бродят строки

во славу выбитой брони.

Миры ушедших войн жестоки,

но не бессмысленны они.

В них что-то жгуче остаётся!

В них что-то важное живёт!

В них - человеческое бьется...

и человеческого ждёт...

ПРО КАК БЫ НАШ ВЛАДИВОСТОК...

За переделкинским обедом

шёл неторопкий разговор:

я встретил вредного соседа,

о коем помню до сих пор...

Мы ели, кажется, селёдку.

Сияло солнце за окном.

Ну, под столом разлили водку -

не при народе ж при честном!

Глотнули - чисто за знакомство -

и с богом принялись за суп:

претит поэтам скопидомство,

писатель трезвый - это... труп!

А Коля - он большой писатель.

Ну и, конечно же, поэт.

Ещё он мученик-искатель -

всего, чем славен Русский Свет...

-...А я скажу тебе, дружище, -

изрёк Колян под антрекот, -

Россия ныне кровью дрищет -

и оттого всё больше пьёт!

Чем круче пьём - тем веселее.

Очнёмся - общая труба! -

Серьгу - в ноздрю... На пояс - плеер...

Там - наркота, а там - татьба!..

Я с месяц доброе не сею -

попутешествовал чуток:

проехал, знаешь, по Расее

на самый Дальний на Восток.

Так... Подвернулось предложенье:

один германский "Шпигелёк"

тут заказал под настроенье

черкнуть про как бы наш Восток.

Ну, я, конечно, согласился:

мне отписаться - раз чихнуть.

С комфортом, значит, прокатился...

Чего б родимым не черкнуть?

Про путь - о том не за обедом.

Да знаешь сам: где - пьянь, где - мор...

Сошла на нет совсем Победа:

кому - разор, кому - позор...

Я, впрочем, больше развлекался:

то пиво жрал, то самогон...

Ну, Ганс не слишком издержался.

Пусть терпит - побеждённый он!..

От так я, милый, и доехал -

под веселуху и угар...

Моя дорожная потеха -

Ещё один другой базар...

Меня уж ждал дружбан Серёга.

С ним, кажется, его дружбан...

Не отвлекайся, ради бога,

кидай под стол свой чайный жбан!..

Так вот... -

Колян тут лихо крякнул

и оглядел притихший зал. -

Владивосток я фрицам трахнул -

включая местный порт-вокзал!

Не, атипичной пневмонии

не усмотрел - я врать не бу!

Но желтоликих - мама миа! -

прям как москитов в Малибу!

Воды - не то чтобы горячей -

холодной - два по два часа!

Не Владик - выжатая кляча:

кто не попса - тот, блин, "упса"!

Прикинь: икры - у океана! -

не отыскать и днём с огнём!

Кругом - китайская поляна...

Стена китайская кругом!

Китайцам тамошним - не хило:

всем верховодят - как хотят!

Кальсоны, плошки, шило-мыло -

лишь по-китайски говорят!

Они-то раньше жили смирно,

А нынче - гуси хоть куда!

Спокойны, вежливы, настырны...

Имеют Русь туда-сюда!..

Я замахался понемногу -

пока на фрицев делал план.

И под конец сказал Серёга:

"Пошли... Хоть глянешь океан!

И бухту Золотого Рога

Запомнишь русскою, чувак!.."

Он всё же циник - мой Серёга:

не из Плевак... не из Живаг...

Ну... не из общечеловеков!

Он Русью бредит, глобалист!

Ни славы, ни бабья, ни чеков...

Работает - за сущий свист!..

И мы немецкую кумитру

послали на... или в туду!

Колбаски взяли, две поллитры,

ну и на пляж - с собой в ладу!

Пришли... Пустынно. И прохладно.

И тих наш Тихий омуток.

Штормов хватает в жизни... Ладно,

махнули с Серым почуток.

Потом, конечно, тары-бары -

что всё, мол, этак, а не так,

что плохо - сталинские нары,

но демократия - бардак!

Она же русским - пика в печень!

Да нам бы всем - царя в башку!

Тогда и крыть бы стало нечем

"западлецам" по запашку!

Да мы б Америку - на кашу!

Европу б всю - в бараний рог!

Два океана - ноги наши!

А мы... Всё то, что между ног?!

Живём по принципу: покайся,

потом - хоть репой в ананас!...

Вдруг вижу за спиной китайца -

стоит и смотрит он на нас.

Я предложил: "Иди и выпей,

китайский брат, святую Русь!.."

А он молчит - что потрох рыбий,

глядит - что на волчару гусь!

Такой по виду замухрышка,

и цветом - вылитый понос!

Ему я: "Похмелись, отрыжка!.." -

А он воротит, сука, нос!..

Ну, я сдержался, отвернулся,

на негу Тихую смотрю.

Хлебнул, понятно, оттянулся -

сижу, дышу, молчу, курю.

Не приложив к виску и пальца,

назад взглянул наискосок.

О, ё-моё! Там два китайца

мурыжат нашенский песок!

Стоят и зырят, аки гады

Ползучей Азии своей!..

Восточной этой их шарады

опять не понял я - ей-ей!

Ну, мы, природно, за вторую

с Серёгой - а чего б и нет?

Но я, однако, маракую

про жёлтый за спиною бред.

Твержу себе: "Не раскаляйся,

держи себя, Колян, в грудях..."

Назад взглянул - лять, три китайца,

как три шакала при костях!

Я - за пустую за бутылку -

за первую - слегка берусь:

чё надо этим трём обмылкам,

которые плюют на Русь?!

Чуть-чуть уже приобернулся,

привстал чуть-чуть уж на песке...

Ну, тут Серёга ухмыльнулся,

меня похлопал по руке...

- Не дури... Никакого психоза...

Брось бутылку, столичный буян!

Ведь не тронул тебя китаёза -

Просто зырит себе океан.

Он имеет такое же право -

он российский давно гражданин.

И российскую любит державу

сей её уважаемый сын...

- Что ты мелешь, Серьга,

что ты мелешь?

Золотые рога

мне метелишь?!

- Ладно, ладно, Колян, успокойся -

это просто такая игра.

Ты ж - московский!..

Сегодня - не бойся.

Надо было бояться вчера!

Вы - ломали столичные пальцы.

То любили, то жгли Белый дом...

А сюда всё сочились китайцы -

через порванный русский condom.

И пока демократии клоны

разрежали российский народ,

стал наш Владик пятою Дракона.

Он - мутировал... Понял, урод?!

Если б... если б от нашенских русских

хоть гибридный остался бы сорт...

Но их тьма, понимаешь ли, узких,

и России тут - быстрый аборт!..

- Ты Москву-то, Серёга,

не трогай!

Вы - от Бога,

а мы - не от Бога?!

- Извини, не тебе моя ругань,

хоть и ты - не последний, поди.

Но раз есть - уж останешься другом...

А у нас - вот сиди и гляди!

Что, поймали Некошу за яйца?

Где - Москва, где - родной океан?..

Вон хозяева наши - китайцы!

Заберут они Владик, Колян!

Без войны, без резни, без погрома...

Видишь? - Стали на русских тетерь.

Демонстрируют: тут они - дома.

Мы тут временно, Коля, теперь!

Нас не выпнут... Никто нас не тронет...

Посидим мы и водку допьём...

Но ведь давят -

ты чувствуешь? - гонят:

где-то - катаньем, где-то - мытьём!..

Вот, хватился ты, Коль, за бутылку...

Знай: никто не применит кунг-фу,

ты ментовским дубьём по затылку

заполучишь в кутузке!

Тьфу-тьфу...

Для тебя не достанут нунчаки -

хоть и есть тут, поверь мне, бойцы.

Им психической хватит атаки,

здесь по русскому духу - спецы!..

- Ну, Серёга, ты соли

накинул!

Всех нас, что ли,

вот так вот тут - в спину?

- Что ж, по-твоему, я их приветил?

Что ж, по-твоему, я их призвал?!

До сих пор на драконовской смете

никогда я, Колян, не бывал!

Улыбайся, давай, улыбайся...

В хрен - дурное, и в глоть - посошок!..

Сам в столицах-то не обкитайся,

не съвьетнамся до пьяных кишок!..

Время - есть. Пусть и самая малость.

А потом... Не впервой - без руля!

Не учтут они - сколько осталось

той России? - друзья-"Шпигеля"!

Коля, нам ли бухгалтерский норов

их поганых Европ не знаком?!

Спит Россия - до Тихих просторов...

Спит, родная, - в дерьмо пятаком!..

Может, хватится?.. Может, проснётся?..

Может, лом пересилит облом?

Может, всё же ещё обернётся

пусть не тройкой - мутантом орлом?

Вот за то стременную и грянем!

Что б не выпало - всё поделом...

Ни себя, ни страну не обманем -

ни пером, дорогой, ни кайлом!

Уработаем наши конфузы -

значит, русскою выживет Русь!

Ну а нет - "Шпигеля" и хунхузы

быстро выкрестят всех в "Муси-пусь".

Что хотим мы - того и достойны!

Не удержимся - грош нам цена...

Ну, давай, поднимаемся стройно,

верь: стена их - для нас не стена!..

- ...Мы легко, показательно чинно

коридорчиком жёлтым прошли.

Долго наши буравили спины

мандарины российской земли.

И бежали за нами, как кошки,

волны Тихих бесхозных границ.

И в зелёном сияли окошке

океанские бездны зарниц.

Это падала солнечным грузом

отшумевшая ласка в века.

И над Тихим стояли хунхузы,

утверждаясь на зыби песка.

Уходили-то мы... Уходили...

Как когда-то, с Союзом простясь,

с Белым домом слегка почудили,

и Чечню искровавили в грязь...

Тополя исчесали затылки -

мол, куда ж вы, родные, куда?..

Там остались две наших бутылки

и пока как бы наша вода...

Не считал я ни рельсы, ни шпалы,

наезжая обратно в Москву.

Лишь китайская фронда стояла

пред глазами - как бред наяву...

Ну, в Москве рассчитался с обузой,

что должны были мне - получил.

Комсомольским ползу...

Блин - хунхузы! -

Вот так встреча! Ты глянь - наскочил!

Будь не к вечеру страх мой помянут,

но огнём полыхнуло в виске:

а вот цепью сейчас-то как встанут

предо мной на Москве на реке!..

Широка ты, конечно, Россия,

россиянам тебя не учесть.

Впрочем, есть доброхоты косые -

будут рады просторы подъесть.

Пораскинут тут палочки-плошки,

да Корею подключат... Вьетнам...

И останутся ножки да рожки

От вручённого предками нам...

Коля смолк... Закручинился шибко...

Засмотрелся печально в окно...

Где и кем проскользнула ошибка? -

Тонет Русь, но не тонет... овно!

Он вздохнул, выходя из разборов,

водь разлил и плеснул кипятком:

- Спит Россия - до Тихих просторов...

Спит, родная, - в дерьмо пятаком!..

Может, хватится?.. Может, проснётся?..

Может, лом пересилит облом?

Может, всё же ещё обернётся

пусть не тройкой - мутантом орлом?

Друг, за то стременную и грянем!

Что б не выпало - всё поделом...

Ни себя, ни страну не обманем -

ни пером, дорогой, ни кайлом!..

Комментарии: 2, последний от 22/02/2019.
Размещен: 08/12/2004, изменен: 17/02/2009. 56k. Статистика.
Интервью: Поэзия

Связаться с программистом сайта.
Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"
Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"