Больше всего на свете мы хотим того, чего не можем получить.
( с) Стефани Майер. Рассвет.
"Бесплодная надежда"
Спать хотелось больше всего на свете, даже ввинчивающийся в мозг крик-плач начал отходить на второй план. Надо было только лечь на диван и закрыть глаза, позволив измученному организму отдохнуть. Сознание нашептывало, что никакие крики не побеспокоят. Оно позаботится. Лика зло выругалась и вышла на площадку, спустилась к окну, где стояла жестяная банка под окурки, достала из кармана халата пачку сигарет, непослушными пальцами выудила одну и щелкнула зажигалкой.
Это уже был ничего не значащий ритуал или, проще говоря, сила привычки. Никотину больше не надо её успокаивать: на смену раздражению давно пришло сонное отупение. Лика держалась за сигарету как утопающий за соломинку и выпускала дым на грязное стекло окна. Она думала о том, что муж снова ночует у родителей. Ему надо нормально высыпаться, чтобы работать. Рёв младенца этому не способствует, а Лике казалось, что маленькое чудовище замолкает только, чтобы поесть. Хорошо бы Валерка защитил ее от этого кошмара, ведь раньше муж всегда был рядом, ночевал дома, окружал любовью и заботой, помогал справляться с неприятностями. Даже в тот злополучный день, когда они сидели перед врачом корпорации "Вифлеем" и ловили профессиональные сочувственные взгляды специалиста, Валера старался защитить жену.
Лика вжалась в кресло, словно пытаясь спрятаться от последних слов врача. И тогда прохладные и сильные пальцы мужа нашли ее ладонь. Врач что-то говорила, но до Лики не сразу начал доходить смысл ее слов. Девушка смотрела и видела ухоженное лицо, уложенные волосы, идеально белый халат, но главными были губы - они двигались, выносили приговор.
- Татьяна Васильевна, а может быть есть какой-то выход? - голос Валеры вывел Лику из оцепенения.
- Выход всегда есть, - безмятежно отозвалась женщина, оценивающе глядя на сумочку и одежду своей пациентки, - но самый очевидный, боюсь, вам не по карману.
Лике почудился торжествующий взгляд, когда врач посмотрела на фотографию, с которой беззаботно улыбалась маленькая девочка. Снимок висел возле полки с карточками, на самом видном месте. Лика отвернулась.
- Да, - вынужден был согласиться Валерка, - Скорее всего Вы правы.
Стоимость услуги "Непорочное Зачатие" была такова, что молодой мужчина с успешной карьерой и высшим образованием мог, не стесняясь, сознаваться в невозможности ее оплаты. По всему выходило, что в короткие сроки гарантированного чуда не выйдет.
- Ещё остается вариант с государственной социальной программой, - уголки губ Татьяны Васильевны Лебедевой едва заметно обозначили усмешку. - Если решитесь участвовать в этом, между нами говоря, практически безнадежном деле, вам следует заполнить все бумаги, перечень которых вывешен у нас на первом этаже. Также вам будет нужно отстоять очередь в соответствующую инстанцию, чтобы получить возможность подать их, а потом ждать, пока ваше дело рассмотрят и решат, достойны ли вы быть родителями или нет. Если вдруг ответ окажется положительным, то готовьтесь собирать новые бумаги и снова ждать свою очередь, уже на оплодотворение. После этого добро пожаловать к нам, но за счет государства.
Врач замолчала, глядя на вытянувшиеся лица супругов, затем подвела итог:
- В вашем случае проще попробовать забеременеть естественным путем.
Когда за пациентами закрылась дверь, Татьяна Васильевна позволила себе посмеяться над своей шуткой. Непорочное библейское зачатие казалось более правдоподобным для подавляющего большинства пар, чем естественное.
Лика понимала, что необходимых денег у них никогда не будет, поэтому послушно собирала документы и стояла в очередях, выслушивала бюрократов. Она осознавала, что желает недостижимого и тем сильнее хотела получить этого. Валерка поддерживал ее, но практически помогать не имел возможности, хватало того, что он содержал жену.
Лика сидела в душном помещении среди сотен таких же несчастных и мечтала о любимой дочке. Вот девчушка улыбается, морщит носик, пока мама вплетает ей в косички шелковые ленточки. Пусть вырастет высокая как папа и с его красивыми карими глазами, а от нее, Лики, достанутся фигура и волосы. Люди с завистью и восхищением будут оборачиваться им вслед, когда в воскресный вечер, Лика, Валерка и Евочка пойдут по парку. Красивая мама, высокий папа, а между ними их дочурка с золотистыми локонами волос и в кружевном платьице.
Когда Лика зашла в комнату, Матвей продолжал надрываться. Чего ещё ему не хватает? Лика посмотрела на красное сморщенное личико сына и подумала, что неплохо бы уронить на него диванную подушку. Потом всегда можно сказать, что отходила в туалет. Кто же в здравом уме поверит, что она после всех мучений сама убила родного ребенка. Лика представляла: если своими руками лишить этот орущий кусок мяса так необходимого ему кислорода, то сначала он будет смотреть на нее расширившимися от ужаса глазами. Хотя поймет ли ребенок хоть что-то? Он станет ещё более красным, чем сейчас, будет пытаться вдохнуть глоток воздуха, который так бездарно расходовал, не давая родителям выспаться. Потом он обосрется и описается, дыхание будет останавливаться на короткие сроки, словно давая матери возможность одуматься. Смерть.
Или во время купания - так легко опустить беспомощное тельце на дно ванночки и придержать для надежности, пока вода заполнит легкие. Зарезать, отравить, уронить - сколько разных способов существует, чтобы лишить жизни беспомощное существо. Невозможно.
Лика посмотрела на Матвея и ушла на кухню готовить смесь. Если бы их только не лишили на три года возможности нанимать няню, все могло быть иначе: и муж был бы рядом, и орущий Матвей - подальше. До того момента, как из надоедливого младенца вырастет в милого послушного малыша. Или если бы его совсем не было. Просто проснуться и узнать, что все по-старому: она бегает по инстанциям в бесплодной надежде получить Сертификат Родителей, Валерка ее любит и ночует дома. Как раньше уткнуться бы носом в его грудь, на выходные съездить в гости или отдохнуть на природе, в клубе, за границей. Невозможно.
Лика капнула смесью на локтевой сгиб и ничего не почувствовала - идеальная температура для еды младенца. Все-таки Матвей не виноват, что его мама так просчиталась.
- Лика, иди сюда, - позвал муж, стоило ей переступить порог квартиры. Девушке ничего не оставалось, кроме как, сбросив сумки и верхнюю одежду в коридоре, подойти и узнать, что ему понадобилось. Валерка сидел на корточках перед наполненной ванной. Едва Лика вошла, как он обернулся к ней с лукавой улыбкой и велел:
- Раздевайся.
Судя по пенной шапке, поднимающейся от краев, и теплой воде (сама проверила), муж предлагал ей расслабиться, но его голос говорил об обратном. Хрипловатый, чувственный и наглый - словно снова повторялось то свидание, на котором Валерка получил чего добивался.
Лика не заметила, как муж поднялся на ноги и начал снимать с нее вязаное платье. Вслед за платьем в угол полетели колготки, а дальше Валера начал ругаться, нетерпеливо дергая застежку лифчика жены. Наконец, Лика оказалась перед ним в первозданном виде, если допускать погрешность на цепочку, кольцо и сережки. Но эти мелочи никого не волновали - Валера взял на руки свою женщину и бережно опустил в приготовленную ванную. Лика с интересом смотрела, как в нем борется мужчина и муж. Когда Валерка со вздохом присел перед ней, она поняла, что победил муж, но мужчина не собирался сдаваться. Его сильные руки начали настойчиво гладить ее тело, добираясь до самых сокровенных уголков.
Валера понимал, что жена устает не меньше его самого, но лукавый взгляд светлых глаз, беззащитно открывшийся изгиб шеи, чуть показавшийся в пене сосочек, отчетливо проступившая в воде линия бедер и едва различимые светлые завитки чуть ниже живота не могли не будоражить мужчину. Какие детали он разглядел сквозь пену, а о чем подсказало воображение - он не знал, но терпеть больше не было ни сил, ни желания. Лика отозвалась сразу, словно и не существовало нескончаемого рабочего дня и бесконечных очередей или месяцев, когда секс стал случайным и нерегулярным, к тому же торопливым.
Валерка даже на работе думал о том, что одуревшая от гормонов Лика может упасть на ровном месте, попасть под машину, не выключить газ. Чего там ещё творят беременные женщины? Потом бояться надоедало, и он занимался выполнением своих служебных обязанностей, как черным по белому было записано в инструкции. Начальству, конечно, сообщили. Но пока вроде бы обошлось, никто увольнять не собирался. Кажется, пожилой Вениамин Андреевич, которой вполне мог застать те времена, когда практически все пары размножались без всякого "Непорочного Зачатия", естественным путем, одобрительно посматривал на будущего папашу. Сотрудники косились или с завистью, или с интересом. Слухи расползались подобно снежной лавине.
Лика при первой же возможности влезла в одежду для беременных, которая подчеркивала животик даже на самых ранних сроках, когда его теоретически и быть не должно. На Лебедеву Татьяну Васильевну она теперь смотрела с превосходством. Та подтвердила беременность, которую иначе как чудом назвать было нельзя. Лику наблюдал не один врач, а несколько. Всем хотелось посмотреть на полузабытое чудо природы, исследовать феномен.
Но с юридической точки зрения они с мужем оказались нарушителями закона, хоть и невольными. Наказание показалось Лике смешным и несерьезным рядом с тем фактом, что она получила невозможное. Можно подумать, она без какой-то няни не сможет вырастить свою малышку. А штраф был чертовски мал рядом с той суммой, которую выкладывали участники "Непорочного зачатия".
Мальчишка затих, когда мама взяла его на руки и начала кормить. Лика изо дня в день проделывала эту процедуру и каждый раз, глядя в фиолетовые глаза ребенка, забывала о том, что тот умеет жутко орать, а она не высыпается. Из памяти уходили моменты, когда Лика мечтала лишить его жизни, когда ненависть перекрывала все остальные чувства. Матвей смотрел настороженно, но вкусная еда и привычный размеренный стук маминого сердца успокаивали и убаюкивали. Лика уложила мерно сопящего младенца в кроватку и упала на диван. У нее было целых три часа на сон.